Глава 27

В глазах Майкла появилась улыбка и разлилась по всему лицу.

— Я счастлив Кэтрин. Надеюсь, вы не пожалеете. Можем начать прямо сегодня ночью, чтобы вас не измучили сомнения. Вы готовы?

— Сегодня? — Она сразу напряглась.

— Но это же первый урок, — ободряюще произнес он. — Его можно прервать, как только вы пожелаете.

Майкл подхватил ее на руки и стал гладить по голове, покоившейся у него на плече.

— Это так успокаивает, — пробормотала Кэтрин, когда его сильные пальцы добрались до ее затылка.

— Приятно? Тогда я покажу вам, что такое массаж по-французски, — в раздумье произнес Майкл. — Для этого мне понадобится ваш чудесный розовый лосьон, который так вкусно пахнет, что хочется вас съесть. Вы разрешите взять его?

— Мой испанский лосьон? — удивилась Кэтрин.

Майкл весело расхохотался прямо ей в ухо.

— Думаете, я сумасшедший, да? Не беспокойтесь, уверен, вам это понравится. Мы превратим эту комнату в восхитительное прибежище греха, где нет места боли и страданиям. Прежде всего натопим так, чтобы можно было раздеться.

Он снова усадил Кэтрин в кресло, а сам подошел к камину.

— Снимите платье и завернитесь в покрывало. Распустите волосы, — распорядился Майкл.

Недоумевая, Кэтрин сделала все, как он велел, и, когда, расчесав волосы, вышла из-за ширмы, завернутая в кусок ткани, которую достала из ящика с бельем, камин пылал вовсю, а напротив камина было устроено ложе из одеял. Майкл тоже переоделся в зеленый халат, стянутый на талии поясом. Сверху халат распахнулся, и видна была мускулистая грудь с завитками темных волос.

Кэтрин хорошо помнила тело Майкла с тех пор, как выхаживала его. Но тогда она не смела признаться себе в своих чувствах, он был для нее только пациентом, а сейчас не скрывала своего восхищения его красотой, силой и мужественностью…

Отдаться ему? Испытать на себе его силу? При этой мысли мурашки побежали по телу Кэтрин. Она молча взяла с туалетного столика лосьон и протянула Майклу. Он с улыбкой принял бутылочку.

— К нашей заветной цели мы будем идти не спеша. Верно? Итак, сделаем первый шаг. Как далеко мы продвинемся, зависит от вас.

Он протянул Кэтрин руку, и она робко взяла ее.

Затем он привлек ее к себе и нежно, почти по-братски поцеловал. Напряжение Кэтрин стало постепенно спадать, а когда он принялся гладить ее по спине круговыми движениями, она и вовсе расслабилась.

— Вы обворожительны, — прошептал Майкл. — Вы словно нектар. Словно музыка.

— Ваши слова лишены смысла, — тихо засмеялась Кэтрин.

— Пусть нынешней ночью смысл останется за стенами

Майкл обнял ее за талию и повел к ложу из одеял.

— Ложитесь на живот, ваш восхитительный живот, я сделаю вам массаж. Начну со спины.

Кэтрин послушно легла ничком и, после того как Майкл набросил ей на спину невесомое льняное покрывало, с особой остротой ощутила свою наготу и вся напряглась,

— Если вам станет не по себе, немедленно скажите.

Майкл опустился на колени, убрал рассыпавшиеся у нее по спине волосы, вылил на ладони немного пахнувшего розами лосьона и растер.

— Вы стали твердой, как бисквит на армейской кухне. Этот чертов бисквит в кармане моего солдата однажды спас его от пули, причем учтите, от французской пули. Даже она не смогла его пробить.

Кэтрин улыбнулась, и тогда Майкл опустил покрывало до талии и принялся массировать ей спину медленно, но энергично. Он растирал своими большими ладонями тело молодой женщины, стараясь снять напряжение. Как он и ожидал, Кэтрин это понравилось. Очень даже понравилось.

Это было так не похоже на Колина. Не то чтобы ее муж отличался жестокостью, скорее грубостью и прямолинейностью. И женщины ему нравились такие же, как он сам. Раз два — и готово. Без всяких там сентиментальностей.

В комнате трудно было дышать от жары, сладкого запаха лосьона и аромата свежих цветов, которые им ежедневно приносили. Весь мир, казалось, исчез. Остались только они двое, прикосновения, запахи и жара. Чего только Майкл не делал, чтобы Кэтрин хоть немного расслабилась! Особенно напряжена была шея. А уж когда он коснулся ее грудей, Кэтрин прямо-таки замерла, но вскоре едва не замурлыкала от удовольствия.

Настала очередь рук. Майкл массировал палец за пальцем, и Кэтрин млела от наслаждения. Надо же! Сколько существует способов получить удовольствие! А она и не подозревала. Это Майкл открыл ей глаза.

И когда он откинул покрывало, оставив ее обнаженной, она даже не вздрогнула.

— Никогда не видел такого прекрасного тела, — произнес Майкл, и впервые за все это время голос его дрогнул. Неудивительно. Именно в этот момент он гладил ее по ягодицам. — А какие бедра! Они напоминают сердечко! Вы не думаете, что это символично?

Майкл мял и растирал ягодицы Кэтрин, как заправский массажист, будто знал совершенно точно, где нажать посильнее, а где понежнее, и в конце концов тело Кэтрин стало податливым, как воск.

— Где вы этому научились? — проворковала Кэтрин. — Или мне лучше не знать?

— У восхитительной француженки, с которой познакомился много лет назад, сразу по окончании университета. Она посетила Турцию и была поражена тем, что увидела там в женских банях.

Говоря это, Майкл провел тыльной стороной ладони по ее пояснице и продолжал:

— Софи видела свое предназначение в том, чтобы донести мудрость Востока до Запада.

— Ей можно лишь позавидовать. — Кэтрин с удовольствием потянулась. — Не каждому удается достичь такой благородной цели.

Когда Майкл стал ей массировать ноги от бедер до лодыжек, она ощутила вытесненное страхом желание, наполнившее тело сладкой истомой, но как только он погладил ее пальцами между бедер, страх волной захлестнул ее вновь, и она замерла.

— Не надо, пожалуйста.

— Да-да, конечно.

Он убрал руку и принялся массировать ей икры, пока не дошел до ступней. Кэтрин снова расслабилась и вскоре обнаружила, что пальцы на ногах, слава Богу, так же чувствительны, как на руках.

Когда тело Кэтрин стало мягким, как тесто, Майкл снова накинул ей на плечи покрывало.

— Перевернитесь, если хотите, чтобы я продолжил массаж.

Часом раньше Кэтрин ни за что не рискнула бы продемонстрировать Майклу все свои прелести. Но сейчас она спокойно легла на спину, словно не заметив, что покрывало соскользнуло, обнажив одну грудь. Теперь замер Майкл, глаза его сузились.

— Не знаю, как далеко я могу сегодня зайти, — тихо сказала Кэтрин. — Но я хочу это выяснить.

— Тогда давайте продолжим.

Судорожно сглотнув, Майкл спустил покрывало до талии.

— У вас божественные груди, такие полные, такие женственные! — Он хотел сказать еще что-то, но лишь покачал головой. — В английском нет слов, чтобы описать их красоту. И их цвет. — Он взял двумя пальцами каждой руки ее соски, поиграл ими. — Какого они цвета? Темно-розового? Золотисто-алого?

Ее соски затвердели, по телу волной разлилось тепло.

— Бронзового. Розового. Не все ли равно? Главное то, что вы делаете со мной.

Ободренный ее словами, Майкл продолжал гладить ее соски, пока она не задрожала от наслаждения.

— Вы очень рассердитесь, если я вас поцелую? — спросил Майкл, севшим от страсти голосом.

— Нет, — выдохнула она, — совсем не рассержусь.

Он запечатлел на ее губах долгий поцелуй, с такой яростью орудуя у нее во рту языком, что Кэтрин хоть сейчас готова была отдаться ему, забыв все сбои страхи. Затем он покрыл поцелуями ее шею, и тогда молодая женщина, сунув руку ему под халат, робко коснулась его груди. Майкл задрожал, издав не то вздох, не то всхлип.

Расхрабрившись, Кэтрин стала скользить руками по его телу, все ниже и ниже, ощущая, как волоски щекочут ладони, и натыкаясь на рубцы от ран.

— Не знаю, у кого еще столько рубцов и шрамов, — взволнованно прошептала она. — Вы чудом уцелели.

— Только благодаря вам.

Он провел губами по ее ключице, по нежной, как шелк, груди, пощекотал языком соски. И Кэтрин почувствовала, как заныло в том самом месте, о котором она старалась забыть. Какой ужас! Не иначе, как к ней явился сам змей-искуситель из Эдема.

Но как только Майкл лег рядом с ней, все приятные ощущения вмиг улетучились, стоило Кэтрин почувствовать на бедре его набухшую плоть. Нет, только не это! Страх и тревога вновь овладели ею.

Майкл с проклятием перевернулся на спину.

— Простите, Кэтрин. Я не хотел.

Прерывисто дыша, он вытер со лба пот.

— Черт побери, чуть было не потерял контроль над собой. Придется обезвредить этого негодяя.

— Обезвредить? — Кэтрин округлила глаза.

— Лишь на время. Учитывая мое состояние в данный момент, это совсем нетрудно, если к тому же вы мне поможете.

Кэтрин, разумеется, могла отказаться, но решила рискнуть. Секс требует жертв от обоих партнеров, в противном случае лучше не заниматься любовью.

— Что же я должна делать?

Вместо ответа Майкл сунул себе под халат ее руку, но она в шоке едва не отдернула ее, ощутив, какой он большой и твердый! Источник ее страданий, се мучитель. Да он страшнее самого грозного оружия! Но все это в прошлом.

А сейчас с ней Майкл, а не Колин. Настоящий мужчина, а не желторотый птенец. Кэтрин легонько сжала своего заклятого врага, который еще больше напрягся,

— Ну еще немножко, еще, — задыхаясь, шептал Майкл.

Кэтрин ушам своим не верила. Неужели мужчина так же уязвим в сексе, как женщина? Расхрабрившись, она сжала руку сильнее.

Майкл так стремился к финишу, что выгнулся на одеяле и весь вспотел, в то время как Кэтрин, сжимая ладонью нежную, бархатную головку, большим пальцем поглаживала твердую плоть.

— Боже, Кэтрин! Какое блаженство!

Майкл весь дрожал, судорожно сжимая пальцы, пока нектар страсти струился в ее ладонь. Это было как извержение вулкана.

В какой-то момент Кэтрин снова охватил страх, но она тут же его прогнала, когда поняла, что ничего плохого с ней не случится.

К тому времени, когда Майкл расслабился, Кэтрин уже полностью овладела собой.

Он откинул назад ее волосы, положил руку ей на плечо.

— Вам было неприятно?

Интересно, сколько нашлось бы мужчин, задавших ей в подобной ситуации такой вопрос, подумала Кэтрин.

— Чуть-чуть, — ответила она. — По-моему, секс — это занятие для дикарей. — С необычайной нежностью Кэтрин сжала своего поверженного врага. — Он полностью обезврежен. Из грозного оружия превратился в невинного птенчика.

— И я тоже, — усмехнувшись, ответил Майкл.

Кэтрин краем простыни стерла с их тел нектар страсти, и тут страх в ее душе уступил место сожалению. Греховная жидкость несла в себе семена жизни. Если Кэтрин отважится по-настоящему переспать с Майклом, возможно, у них будет ребенок. Кэтрин вообще любила детей, но родить от Майкла было бы настоящим счастьем.

Майкл прижал ее к себе, стал нежно гладить, и постепенно грусть ее рассеялась. Откуда в нем столько искренности и доброты? Наверное, он много страдал.

— Вы это имели в виду, говоря о всевозможных способах удовлетворения мужчины?

— Не только мужчины. Он погладил ее между бедер.

— Вам знакомо чувство, которое испытал сейчас я?

— Но ведь я женщина! — удивилась Кэтрин.

Он едва сдерживал смех, что было видно по его глазам, но, когда заговорил, голос его звучал серьезно и необычайно нежно:

— Это не имеет значения. Ощущения, я думаю, те же. Только техника разная.

Она уткнулась лицом ему в плечо.

— Вы просто не в курсе дела, — произнес Майкл. — Позвольте, я покажу вам, как это делается.

И он наклонился к Кэтрин, чтобы поцеловать ее. В ней снова вспыхнуло желание, на этот раз без примеси страха. Теперь ее тайный враг не скоро поднимет голову, это уж точно, так что какое-то время она может безбоязненно наслаждаться ласками Майкла.

А он, обезвредив, по его собственному выражению, негодяя, ласкал Кэтрин уже спокойнее, смакуя каждый поцелуй, каждое прикосновение к ее прекрасному телу. Зато Кэтрин отвечала ему со всей нерастраченной силой любви и страсти, радуясь, что не надо подавлять в себе вполне естественное для каждой женщины желание.

Его рука скользнула вниз и остановилась у запретного места, играя колечками темных, шелковистых волос. Горячая волна захлестнула Кэтрин, она даже перестала дышать, прислушиваясь к еще не ведомым ей ощущениям.

— Ну что? — произнес Майкл. — Убрать руку или не надо?

— Не надо… Так приятно.

Он снова прильнул губами к ее губам, в то время как его пальцы скользили все глубже и глубже, лаская ее лоно. Такого блаженства Кэтрин не знала и все же не могла избавиться от чувства стыда, потому что не только не остановила Майкла, но еще и поощряла его. Обезумев от страсти и потеряв контроль над собой, она готова была целовать его волшебные пальцы, заставлявшие ее испытывать наслаждение, а не боль. Кэтрин судорожно вздохнула. Вдруг возбуждение сменилось каким-то странным, невыносимым чувством пустоты, и, задыхаясь, она прошептала:

— О небо!

В этот момент большой палец Майкла добрался до крохотного бугорка у нее внутри. Кэтрин задрожала, ее бросило в жар. Огонь в теле вспыхнул и тотчас погас. В полном изнеможении Кэтрин прижалась к Майклу и обхватила его руками.

— О Боже… Это то, о чем вы говорили?

— Совершенно верно. — Он поцеловал ее в лоб. — Вам не понравилось?

— Как-то странно, когда теряешь власть над собственным телом. Но я не жалею, что попробовала. По крайней мере поняла, почему секс имеет такое значение в жизни людей.

Поняла она также эмоции Колина. Он просто не умел обуздать свою страсть, отсюда его грубость и нетерпение. Сама же она не в силах была побороть в себе страх.

— И зачем только я солгала вам? — вырвалось у Кэтрин. — Ведь я не хотела, но у меня не было выбора. Точнее был, но я об этом не знала. Даже представить себе не могла, что отважусь заговорить о своей патологии.

— Прощено и забыто.

Лежа на боку, Майкл прижимал к себе Кэтрин, касаясь своим мягким бархатным халатом ее такой чувствительной кожи.

— Я все больше убеждаюсь в том, что у вас нет никакой патологии. Разве что ваша сверхъестественная красота!

— Послушать вас, так я само совершенство.

Она потерлась о него щекой, как кошка.

— Кто научил вас быть таким чутким?

— Отвратительные ошибки, которые я совершил.

— Одна из них — ваша любовь к замужней женщине? — нерешительно спросила Кэтрин. — Безумная страсть?

— Да. Самая худшая.

Ему не хотелось вспоминать о пережитой трагедии, но Кэтрин только что открыла ему свою тайну, и он не мог не ответить ей откровенностью на откровенность.

— Я влюбился в жену близкого друга. Столь же привлекательную, сколь и коварную, хотя понял это лишь годы спустя. Она предала всех мужчин, которые когда-либо любили ее. Просто из злобы старалась поссорить меня со своим мужем, как я уже сказал, лучшим другом, и чуть было не достигла цели.

Майкл не мог вспоминать об этом кошмаре без дрожи. Когда Каро умерла, она была беременна и, возможно, носила под сердцем его ребенка.

— Она уверяла меня, что муж собирается ее убить, и если это случится, я должен буду отомстить за нее. Я обещал, хотя не сомневался в том, что это плод ее фантазии. Вскоре она погибла во время несчастного случая, но при весьма странных обстоятельствах, и я оказался перед выбором — либо убить друга, либо нарушить данную любимой женщине клятву.

— Какой ужас!

Кэтрин оперлась на локоть. На ее лице, казалось, отразились все страдания, пережитые Майклом.

— Но вы этого не сделали, верно?

— Скорее из слабости, чем от большого ума, — с горечью ответил Майкл. — Я сбежал на войну, в надежде, что буду убит и тогда не придется выполнять клятву. Но я уцелел, вернулся домой, и только благородство друга помешало мне совершить роковой поступок — убить его и себя, а потом очутиться в аду.

— Слава Богу, вы этого не сделали. — Она впилась и его губы так, что стало и больно, и сладко, щекоча ему шею своими шелковистыми волосами, и добавила: — Я вам вечно буду благодарна за это! И за все, что вы для меня сделали. Огромное вам спасибо от всего сердца!

Она не приняла как должное его доброту и терпение, которых ей так не хватало в браке, а без конца благодарила его. Но Кэтрин не пожалеет, что доверилась ему. Он поклялся сделать для этого все, что в его силах.

— Ну что, продолжим массаж или будем спать? Она перевернулась на спину и с самым невинным видом потянулась.