— Отлично, — заявила она. — Тебе удалось то, что могут лишь немногие: в твоей внешности — поровну от леди, и от распутницы.

Диана усмехнулась:

— Несмотря на все твои наставления и поучения, несмотря на то что на словах мне известно, чего мужчины ждут от любовниц, у меня такое чувство, что я — овечка, прикидывающаяся львицей.

— Хочешь, мы никуда не пойдем сегодня? — серьезно промолвила Мэдди.

— Да нет, дорогая, я очень хочу пойти, — решительно возразила Диана. — Разумеется, я немного нервничаю, но в нужный момент возьму себя в руки. Этим вечером я открою для себя мир, который был для меня закрыт. Не исключено, что он мне не понравится, и тогда завтра же я вернусь в Йоркшир. Вот тогда ты скажешь: «Я же говорила тебе», — а я кивну в знак согласия и воткну иголку в свое вышивание, сидя у очага на кухне.

Мадлен рассмеялась, с любовью глядя на свою протеже, которая еще никогда не была так хороша собой. Несмотря на то что Диане уже было двадцать четыре года, то есть она была гораздо старше всех начинающих куртизанок, ей удалось сохранить свежесть семнадцатилетней девушки. Конечно, поначалу после просторов Йоркшира ей было нелегко в шумном, суетливом Лондоне, но она скоро привыкла к нему и чувствовала себя там как рыба в воде.

Мадлен восхищенно покачала головой. Если она хоть что-то знала о мужчинах, то сегодня они будут виться вокруг Дианы, как пчелы вокруг цветка. В глубине души Мадлен надеялась, что у нее достанет разума уехать отсюда.

— У тебя все будет хорошо, моя дорогая, — произнесла Мадлен, отгоняя от себя мрачные мысли. — Ты сегодня неотразима.

Дом Гарриет Уилсон был полон респектабельных мужчин и женщин с сомнительной репутацией. Все мужчины были либо богаты, либо титулованы, либо очень популярны — а иногда и все вместе, — а дамы составляли весь цвет общества куртизанок. Не в пример остальным куртизанкам, Гарриет по прозвищу Маленький Паренек была абсолютно уверена в силе собственных чар, поэтому не беспокоилась, что ее затмит поразительная красота Дианы.

Когда они подошли к дверям, ведущим в салон Гарриет, Диану внезапно охватила паника. Сколько месяцев она добивалась этого, ждала этого дня, беспрестанно расспрашивала Мадлен, стараясь не смущаться некоторых, особенно шокирующих ее вещей. Она тщательно изучила собственное тело, выполняла странные упражнения для усиления внутренних мышц, научилась пользоваться кинжалом — на случай, если придется защищаться. Однако несмотря на то что Диана была очень прилежной ученицей, цель всех этих занятий была весьма неясной.

Но вот молодая женщина шагнула в реальность. До этого мгновения она еще могла повернуться и уйти, не замарав своей репутации. Ступив же в эту комнату, она сожжет за собой мосты и окажется падшей женщиной в компании таких же падших женщин. Впрочем, ставки сделаны — она станет шлюхой, даже если никогда не получит от мужчины и пенни.

Появление Дианы в салоне Гарриет Уилсон произвело настоящий фурор. Все мужчины повернулись в ее сторону, и выражение восхищения на их лицах постепенно сменилось выражением похоти. С женщины не сводили глаз человек двадцать, и все эти мужчины были богатые, сильные и могущественные. Диана на мгновение замерла в оцепенении.

Мадлен слегка поддержала ее за локоть, и неожиданно страх Дианы исчез. Ее дыхание успокоилось, сердце забилось медленнее. Появившись в этой комнате, она будто вслух объявила себя куртизанкой, но ни один мужчина не вступит с ней в связь, если она того не захочет. Вздернув вверх подбородок, Диана вошла в салон; чуть отстав, за нею следовала Мэдди. Их моментально обступили мужчины, торопливо называющие свои имена: «Меня зовут Клинтон…», «Ридглей, мадам, к вашим услугам…», «Майор Конно, дорогая, принести вам бокал шампанского?»…

И вдруг, глядя на их восторженные лица, Диана поняла, что все хорошо, ее ждет отличный вечер; ей стало даже непонятно, чего она боялась. Рассмеявшись мелодичным смехом, молодая женщина протянула руку первому попавшемуся кавалеру — невысокому рыжеволосому молодому мужчине, на щеках которого курчавились пышные бакенбарды.

— Добрый вечер, господа, меня зовут Диана Линдсей. С удовольствием выпью бокал шампанского.

Рыжий с восторгом поцеловал ее руку, а лысеющий господин бросился за шампанским. Третий — темноволосый, с романтичной внешностью и очень юный — просто уставился на нее, приоткрыв рот. Все присутствующие мужчины признавали ее красоту, и впервые в жизни Диана почувствовала свою власть над сильным полом.

Час пролетел незаметно. Диана и Мадлен сидели у стены, окруженные целой толпой мужчин, жаждущих услужить им. Девушка говорила очень мало, а если вдруг открывала рот, то каждое ее слово воспринимали с восторгом. Диана чувствовала себя прекрасно, кровь в ее жилах пенилась, как шампанское, но… она ни на мгновение не забывала о том, что это за сборище. В противоположной стороне комнаты какая-то темноволосая женщина и мужчина в военной форме так страстно целовались, что девушка даже стеснялась смотреть в их сторону.

Проследив за ее взглядом, Мэдди прошептала Диане на ухо, что темноволосая — одна из сестер Гарриет; из всего клана Уилсонов Гарриет была самой известной.

Через некоторое время обнимающаяся парочка выскользнула из комнаты. Полчаса спустя женщина вернулась в одиночестве — было видно, что ею попользовались, но она испытала от этого удовольствие. Мысли о случившемся не давали Диане покоя, хотя она и продолжала весело болтать со своими кавалерами. Если и ей придется вот так же удаляться с мужчиной в спальню, то произойдет это после долгого разговора, а не после десятиминутного флирта.

— Дорогая миссис Линдсей… — услышала она над ухом хрипловатый и немного нерешительный голос. Повернувшись, Диана увидела рядом с собой того самого лысеющего человека, который ни на шаг не отходил от нее с тех пор, как она появилась в салоне Гарриет. Это был Ридглей. Диана улыбнулась многообещающей улыбкой — как учила ее Мэдди.

— Да, мистер Ридглей?

Он восторженно заулыбался ей в ответ, не поверив, что его обращение вызовет такую реакцию.

— Вообще-то, лорд Ридглей. — Откашлявшись, он с надеждой добавил:

— Не ищете ли вы покровителя, моя дорогая?

Девушка внимательно оглядела его. Это был мужчина средних лет, крепко сбитый, не урод, но и не Аполлон. Зато у него добрые глаза. Если она решится завести любовника, то может встретить кого и похуже, но Диана не собиралась сразу же принимать решение. Пожав слегка его руку, девушка задумчиво промолвила:

— Возможно, скоро буду искать… Ридглей с усилием сглотнул.

— Когда надумаете… вспомните обо мне. У бедняги был такой вид, словно он вот-вот растает, и Диана улыбнулась ему еще раз.

— Не окажете ли вы мне любезность принести еще один бокал шампанского? — попросила она.

Лорд с восторгом бросился выполнять ее просьбу. В это мгновение в другой части комнаты заиграла скрипка и раздались приветственные крики. Пухленькая молодая цыганка взобралась на стол и принялась плясать, размахивая юбками и тряся плечами и грудью с такой скоростью, что, казалось, лиф платья вот-вот сорвется с нее. Какой-то молодой человек захотел присоединиться к ней и уже было полез на стол, но его оттащили другие мужчины, которых куда больше интересовала женщина и ее ножки, чем возможный партнер по цыганскому танцу.

Пока все наблюдали за танцовщицей, Мадлен прошептала Диане:

— Ты блестяще справляешься со своей ролью, дорогая. Ты могла бы выбрать себе любого из этих мужчин. Лорд Ридглей уже сделал тебе какое-то предложение? — Заметив, что Диана утвердительно кивнула, женщина продолжила:

— Все могло бы быть куда хуже. Он очень приятный мужчина. И весьма щедрый.

Ошарашенно посмотрев на подругу, Диана спросила:

— Так он был одним из твоих покровителей, когда ты жила в Лондоне?

— Ну… незнакомыми нас назвать нельзя. — Мэдди принялась обмахиваться веером. — Похоже, тебе понравилось восторженное отношение мужчин? — усмехнулась она.

— А что тут такого? — обиженно промолвила Диана.

— Да нет, ничего, только не забывай, что твое появление здесь — лишь начальная ставка в большой игре. Ты не просто нравишься этим мужчинам — большинство из них хотели бы переспать с тобой, а твое присутствие в этом салоне дает им право надеяться на удачу, — предупредила девушку Мадлен. — Будь осторожна. Не позволяй ни одному из них остаться с тобой наедине до тех пор, пока не убедишься в том, что хочешь иметь дело именно с этим человеком. Конечно, эти мужчины не затащат тебя в постель силой, но сделают все, чтобы соблазнить тебя.

— Из меня не получится хорошей куртизанки, если я не решусь рискнуть, — улыбнулась Диана.

Меж бровей Мэдди пролегла едва заметная морщинка, и Диана поняла, что женщина опять засомневалась в правильности ее выбора. Впрочем, Мадлен не стала ничего говорить и вновь отговаривать Диану.

— С тобой все будет хорошо, если я отойду ненадолго? — встав, спросила она. — Мне надо потолковать со старым приятелем, который только что приехал.

— Не беспокойся, Мэдди, — с улыбкой заверила ее Диана. — Я уже большая девочка, и ты многому научила меня, так что я смогу справиться с этими таинственными существами мужского пола.

Как только Мадлен ушла, Диана внимательно оглядела комнату. В салоне было не меньше сорока мужчин и с дюжину женщин. Вокруг нее толкалось человек десять; четыре гостя не могли глаз оторвать от цыганки.

Вскоре вернулся лорд Ридглей с бокалом шампанского. Отпустив Диане комплимент, он уселся на стул рядом с ней и с обожанием стал смотреть на девушку.

Вниманием Дианы завладел молодой, напоминающий Байрона, мистер Клинтон. Отвернувшись от танцовщицы, он долго смотрел на Диану, а потом, запинаясь, вымолвил:

— Вы… вы — богиня. Она рассмеялась:

— Вы совершенно правы. Диана и была богиней — охоты и луны.

— Ваше имя как нельзя более подходит вашей внешности, — порывисто ответил он. — Вы пленили мое сердце. Я буду называть вас Прекрасная Луна.

Юный Клинтон почему-то напоминал Диане ее сына. У него было красивое лицо, но Диана воспринимала его скорее как малыша, которого надо угостить пряником, чем как возможного любовника. Мысленно ища ответ, который помог бы отвязаться от юноши и не обидеть его, Диана внезапно почувствовала себя неловко.

Подняв голову, девушка увидела смуглого мужчину, видимо, только что вошедшего в салон Гарриет. Он стоял в дверях и смотрел прямо на нее холодными, серыми глазами.

Лет тридцати, среднего роста и с широкими плечами, незнакомец был, бесспорно, умен — это было видно по его лицу даже из противоположного конца салона. Его спокойствие и уверенный взгляд плохо вписывались в здешнюю обстановку, в которой царили флирт и легкомыслие.

Глаза загорелого мужчины произвели на Диану такое впечатление, что у нее перехватило дыхание. Конечно, до этого мгновения она была в центре внимания местных кавалеров, но ни один из них не смотрел на нее с таким будоражащим душу выражением.

А потом время будто остановилось. Произойди сейчас чудо и окажись они вдвоем в райском саду, Диана видела бы лишь темную фигуру да слышала учащенное биение собственного сердца. Это красивое, суровое лицо было знакомо Диане по ночным кошмарам. Страх пронзил ее тело… она поняла, почему интуиция подсказывала ей, что лучше не знать собственной судьбы.

Сомнения почти оставили ее: Диана поняла, что приехала в Лондон в поисках именно этого человека.

Седьмого виконта Сент-Обена привезли в дом к Гарриет Уилсон против воли. Не доехав всего пары кварталов до ее дома, он резко остановил экипаж:

— Я передумал, — заявил виконт. — Провожу тебя, а потом пришлю за тобой экипаж.

Его кузен Франсис Брэнделин лишь ухмыльнулся:

— Нет, Джерваз, ты этого не сделаешь. Я несколько недель тебя уговаривал, и ты не отделаешься теперь of меня так просто. Ты слишком много времени отдаешь делам в своем министерстве иностранных дел. С правительством ничего не случится, если ты хоть один вечер потратишь на развлечение, а у Гарриет, между прочим, один из лучших винных погребов в Лондоне.

— Не сомневаюсь — на то она и куртизанка, — сухо заметил Джерваз. — Но если бы я захотел хорошего вина, то мог бы его и дома выпить.

Франсис усмехнулся:

— Ну может, вино у тебя и есть, но если ты хочешь сменить свою оперную диву на кого-нибудь посвежее, то претендентку лучше всего искать в доме у Гарри, чем в своем собственном.

Джерваз не был полностью согласен со своим кузеном, но оставил его замечание без ответа. Он действительно порвал с Колетт. Она заявила, что ей по нраву мужчины повеселее, но была несколько разочарована поспешным согласием лорда Сент-Обена порвать отношения. Его раздражало ее бесстыдство, и Джерваз заверил Колетт, что она найдет себе кавалера получше.

Впрочем, Джерваз не обольщался. Он был уверен, что кого бы он ни подцепил в салоне Гарриет Уилсон, эта женщина окажется жадной и непостоянной. К тому же известные куртизанки были куда более требовательными и темпераментными, чем светские дамы, а виконту нужна была вовсе не такая любовница. Он твердо знал, какую содержанку хочет иметь — привлекательную, нетребовательную и некапризную. Он был бы не против, если бы у этой женщины были дети — тогда они будут занимать ее мысли и, стало быть, она не станет постоянно искать его компании. Да, он был не против детей, тем более что видеться с ними не будет необходимости.

Что ж, он не умрет, если проведет вечер, дегустируя вина Гарриет. Так что Джерваз решил предоставить дело Франсису.

Кузен виконта был его наследником. Умный, общительный, со светло-русыми волосами и изящной фигурой, он скорее походил на свою мать, чем на суровых, смуглых и мрачноватых Брэнделинов. Еще будучи ребенком, Франсис с благоговением относился к старшему кузену, а когда Джерваз служил в Индии, двоюродные братья не прерывали переписки.

Новый виконт вернулся в Лондон после смерти своего отца, и ему было бы очень одиноко в большом городе, если бы не радушная встреча Франсиса. Приятно было сознавать, что есть хоть кто-то на свете, кому не все равно — жив он или умер. Несмотря на то что кузены были очень разными людьми, им удалось крепко подружиться.

— А ты уже думал о женитьбе? — лениво спросил Джерваз.

Лицо Франсиса, освещаемое лишь мигающим светом фонаря, вытянулось и прошло несколько минут, прежде чем он ответил с деланной беззаботностью.

— Кузен, а с чего это ты вдруг задаешь такие вопросы?

— Ты же мой наследник, и в один прекрасный день получишь от меня немало денег, — объяснил виконт. — Жизнь хрупка и переменчива, и я хотел бы быть уверен, что мое состояние перейдет к следующему поколению.

— Разве ты должен заботиться о своих потомках? — изумленно поинтересовался Франсис.

Но тут карета остановилась у дома Гарриет, и Джерваз был рад, что может не продолжать разговор на эту тему. Похоже, Франсис не горел желанием вступить в брак, так неужели их род прервется? Ведь однажды виконту придется объяснить, почему у него никогда не будет законных наследников, но он хотел, чтобы этот разговор состоялся как можно позже.

Когда они подошли к двери, Франсис спросил:

— Тебя представить или предпочтешь избежать формальностей ?

— Не надо, не беспокойся, — ответил Джерваз. — Уверен, что я знаю большую часть мужчин и знаком со многими женщинами.

Как только они вошли в салон, Франсис приветственно замахал хозяйке, сидевшей в окружении поклонников. Джерваз задержался в дверях, осматриваясь вокруг, как солдат, внезапно оказавшийся в стане неприятеля.

Виконт прежде встречался с Гарриет и находил, что у нее манеры хулиганистого мальчишки-школьника, хотя в ее бьющей через край жизнерадостности и был определенный шарм. В другом конце комнаты на столе плясала цыганка. Ее партнером был молодой офицер из шотландского полка, и Джерваз с раздражением подумал о том, что тому следовало бы найти более пристойное занятие, чем танцевать на столе в кильте[2]. Впрочем, не исключено, что офицер просто показывал себя, как это делают женщины.

Затем взгляд виконта перешел на группу мужчин, толпившихся прямо напротив двери. Джерваз замер, сердце его заколотилось. Ему была видна лишь часть лица девушки, находящейся в центре группы, но это лицо сияло той чистотой и невинностью, о которой мечтает каждый мужчина. Ева перед змеем-искусителем, прекрасная девственница, остановившая злобного единорога мановением руки, непорочная невеста перед брачным ложем…

Девушка была воплощением этого и вместе с тем не имела к чистоте и невинности никакого отношения. Джерваз смотрел на нее с восхищением, но в его голове прозвучало: «Как жаль, что она — шлюха». Ему было неприятно сознавать, что столь невинное на вид существо живет во лжи. Какое право имела эта девушка с блестящими каштановыми волосами — девушка из его снов — из видения превращаться в реальность? Она — шлюха, в этом доме собираются только продажные женщины. В этом безупречном теле, искусно задрапированном в голубой щелк, не осталось ни капли невинности, впрочем, и ее поза говорила о занятиях женщины, готовой отдаться каждому, кто готов заплатить назначенную сумму.

Джерваз попытался взять себя в руки и не давать волю гневу — он сюда пришел не за героиней прекрасных снов, не за девственницей, не за женой, а за любовницей. Если женщина находится в таком месте, он сможет заполучить ее без всяких проблем. Он так хотел завладеть ею, что готов был похитить ее, как римляне похитили сабинянок. И всего-то надо было подойти к ней, да спросить: «Какова твоя цена?"

Однако виконт знал, что такой простой шаг может привести к неудаче: известные куртизанки всегда подчеркивали, что их нельзя купить только за деньги. Если мужчины имеют обыкновение хвалиться перед друзьями красивыми женами, то куртизанки точно так бахвалятся перед подругами своими победами. Джерваз никогда всерьез не интересовался такими женщинами, потому что его не устраивали правила их игры. Увидев же, как юная красавица положила изящную ручку на плечо молодого поклонника, он решил изменить себе.

Но вот женщина обернулась к нему, ее сияющие голубые глаза встретились со взглядом Джерваза, и огонь пробежал по его телу. Красавица, девка, загадка — все сразу. Отбросив все сомнения, виконт направился прямо к ней. Она не сводила с него глаз, как магнитом притягивая виконта своим взором, словно в комнате, кроме них, никого не было.

Джерваз миновал окружавших ее кавалеров, едва замечая их. Когда он подошел, девушка грациозно встала и протянула ему тонкую руку. Взяв ее пальцы, виконт задержал их некоторое время, а затем, наклонившись, слегка погладил пальчики губами.

Он ощутил, что тело женщины пронзила дрожь, и подумал, испытывает ли она хоть что-то похожее на его чувства. Она молчала, хотя, возможно, молчание ее было намеренным — эдакая королева, позволяющая своему подданному заговорить первым.

Не отпуская ее пальцев, Джерваз выпрямился и вновь посмотрел ей в глаза. Девушка была ниже среднего роста, и ее макушка едва доходила ему до подбородка; осиная талия подчеркивала соблазнительные округлости груди и бедер. Вблизи она была так же прекрасна, как и издалека. Джервазу так и хотелось дотронуться до ее безупречно красивого лица, до нежной кожи. Она молча смотрела на него серьезными глазами, по-прежнему не говоря ни слова и не улыбаясь.

У женщины были высокие скулы, красивые глаза; одна кудряшка кокетливо спадала на грудь, оттеняя белизну кожи. Виконт ни разу в жизни не видел волос такого необыкновенного цвета, напоминающего отполированное красное дерево. На женщине не было украшений, впрочем, как и каждый живой цветок, она не нуждалась в позолоте.

Некоторое время они стояли, замерев как статуи. Джерваз заметил, как пульсирует жилка на ее стройной нежной шее, а в ее небесно-голубых глазах таилось непонятное ему выражение. Сжав руку незнакомки сильнее, виконт вывел ее из толпы поклонников, сказав лишь:

— Пойдем!

Мужчины зашевелились, разом заговорили: кто-то выражал недовольство, кто-то, напротив, восхищался поступком Джерваза. Не отрывая от нее глаз, Сент-Обен пообещал кавалерам:

— Я скоро верну ее вам.

Затем молодой человек отвел Диану в небольшую нишу возле окна — там все видели их, но не могли слышать, о чем они говорят.

Джерваз по-прежнему держал ее за руку, и ее близость лишала его дара речи. Наконец овладев собой, он произнес первое, что пришло ему в голову:

— Я — виконт Сент-Обен. А вы?

— А я — миссис Диана Линдсей.

Приятный голос девушки удивительно подходил к ее внешности, он был нежен и музыкален, без намека на деревенский говор. Такая женщина могла бы быть графиней, хотя графини не бывают так прекрасны. От девушки исходил легкий аромат сирени. Джерваз с присущим ему цинизмом заметил про себя, что она, наверное, очень дорого стоит, впрочем, ему было на это наплевать. Вместо того чтобы задать вопрос о цене, виконт спросил:

— Что нужно для того, чтобы завоевать вас? У него был низкий, звучный голос, в равной степени подходящий для нежных слов и для команд. Сердце Дианы забилось с бешеной скоростью, и она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Чего она хотела? Чтобы он ее похитил? Обвинил бы ее в распутстве? Заявил бы, что любовь бессмертна? Диана уже поняла, что этот человек послан ей судьбой, но испытывает ли он такое же чувство? В этом она не была уверена.

— Можете поухаживать за мной, тогда и узнаете, — молвила она, высвобождая руку.

— Поухаживать? — недоуменно переспросил Джерваз, приподнимая брови. — Я сюда не в поисках жены пришел.

— Да и я не в поисках мужа, — заявила Диана. — У нас с вами почти одинаковые цели. Если вам не по нраву слово «ухаживать» — что ж, придумайте другое. Какая разница, как назвать это? Главное, если вы хотите меня, то должны доставить мне удовольствие.

Лорд Сент-Обен прищурился:

— Так значит, вам доставляет удовольствие смотреть, как поклонники дерутся за вас, как петухи? Нет уж, мадам, благодарю вас, я не стану играть в эту игру.

Что ж, похоже, он гордый человек. Неплохо! Впрочем, это неудивительно: даже по лицу виконта можно было сказать, что гордость — неотъемлемая часть его характера. Кстати, если уж говорить о внешности, то нельзя было не заметить, что он был великолепно сложен и двигался с кошачьей грацией.

«Интересно, — мелькнуло в голове у Дианы, — умеет ли этот человек улыбаться, и что нужно для того, чтобы развеселить его?»

Заставив себя не покоряться его чарам, девушка спокойно произнесла:

— Здесь меня окружили вниманием очень многие, но вы — единственный, кому я отдала предпочтение.

Джерваз облегченно вздохнул, а Диана поспешила добавить:

— Я дам вам обещание, милорд. Когда мы познакомимся поближе, я решу, подходите ли вы мне, но не сомневайтесь: я не буду играть вами.

Виконт слегка улыбнулся, и от улыбки его лицо обрело еще большую привлекательность.

— Надеюсь, вы не обманываете меня. Есть вещи, которых мне не вынести, даже если в деле замешана такая красавица, как вы.

— То же самое могу сказать о себе в отношении такого явно преуспевающего человека, как вы, — с легким раздражением парировала Диана.

На лице Джерваза промелькнуло удивление, но потом он улыбнулся:

— А вам палец в рот не клади, миссис Линдсей!

— Да нет, просто я стараюсь не терять голову, — заметила девушка.

Ее платье слегка заколыхалось от мимолетного движения, и от глаз Дианы не ускользнуло, как напряглось тело ее собеседника, не сводящего с нее взора.

Пожелав шутки ради привести Джерваза в еще большее замешательство, Диана решила повести более интеллектуальный разговор:

— Как и всякий торговец, — заговорила она, — я предлагаю к продаже то, что интересно покупателям. И раз уж я могу снискать для себя выгоду, то почему бы нам не обговорить мои условия? Ведь товар-то мой!

Брэнделин оторопел.

— А вы уверены, что продаете товар высшего сорта? — с сомнением спросил он. — Спрос на такие вещи, бесспорно, велик, но и предложение не меньше. Говорят, в Лондоне каждая десятая женщина торгует тем же, чем и вы, и это если не принимать во внимание тех, кто занимается подобной торговлей, не получая за товар оплаты, или делает это вынужденно — по брачному контракту.

— Вы путаете две очень важные вещи, — рассмеялась девушка. — Многие дамы продают свою женственность, но те, которые особенно красивы, торгуют мечтами.

Джерваз поглядел на Диану непонимающим взглядом.

— Не только дерзка, но и тщеславна… — пробормотал он.

— А что, разве тщеславие является мерилом чьей-нибудь цены? — удивленно приподняла брови Диана. — Я торговец, у которого есть всего несколько лет, в течение которых его товар будет цениться. Так почему бы мне не поискать того, кто заплатит подороже? Больше всех?! — Поначалу девушка побаивалась Сент-Обена, но теперь она получала настоящее наслаждение от разговора. Ей ни разу не доводилось вести с мужчиной беседу, в которой эротика переплеталась бы с иронией! — Деньги — очень важная вещь, — продолжила она, — и большинство мужчин готовы заплатить, и немало. С чего мне лишать себя удовольствия выбора?

— Это весьма спорно, — сухо заметил виконт, — но раз ваши запросы так высоки, то я, возможно, не стану даже пытаться завоевать вас. Очень жаль. — В голосе Джерваза зазвучали чуть ли не угрожающие нотки, и Диана испугалась.

Ведь он не знал, что Диана верит: встреча с ним предначертана судьбой. Он, казалось девушке, полагает, что они ведут обычный разговор мужчины с куртизанкой. Поэтому, стараясь говорить в тон виконту, Диана заметила таким же ледяным голосом:

— Что ж, раз жаль, лорд Сент-Обен, то подчинитесь моим требованиям. Очаруйте меня, сделайте так, чтобы я чувствовала себя прекрасной и желанной. Или вы не умеете очаровывать?

Протянув к ее лицу руку, Джерваз погладил Диану по щеке.

У него были теплые, сильные пальцы. От этого невинного прикосновения Диана затрепетала. Больше всего сейчас ей хотелось раскинуть руки и броситься в его объятия. Девушка никогда не испытывала подобных ощущений, и внезапно она испугалась, но не этого смуглого, уверенного в себе человека, а саму себя.

— Никто еще не обвинял меня в том, что я владею искусством обольщения, — усмехнулся виконт, — но мне по плечу кое-что другое. — Приподняв одним пальцем ее подбородок, Джерваз нежно дотронулся до ее рта своими теплыми губами. Поцелуй был нетребовательным, но многообещающим. Их тела даже не соприкоснулись, но их словно обожгло огнем страсти.

Диана боялась этого первого поцелуя: Сент-Обен мог почувствовать ее желание и догадаться, как она неопытна. Сердце девушки бешено застучало; она и не догадывалась, что поцелуй может быть таким! Его чистые серые глаза были так близко, что виконт мог понять, в каком Диана состоянии, почувствовать, что больше всего ей хочется прильнуть к нему и узнать, было ли его тело таким же теплым и нежным, как губы.

Девушка испытала облегчение, когда Джерваз отпустил ее. Она поспешно отступила назад, опасаясь его близости. А потом, сделав вид, что подобные поцелуи — обычное для нее дело, Диана заговорила, довольная, что голос не подводит ее:

— Я включу это в ваш счет, — кокетливо улыбнулась она. — Полагаю, я рассчиталась за все свои слова.

В глазах виконта полыхнул огонь, и девушка было подумала, что рассердила его, но он лишь усмехнулся:

— В будущем, если вы бросите нынешнее занятие, из вас получится неплохой клерк в какой-нибудь конторе. Цифры и расчеты, похоже, ваше призвание. — Джерваз лениво оглядел ее. — Думаю, вы отлично считаете. — И прежде чем Диана успела ответить, Сент-Обен внезапно перевел разговор на другое:

— Вы ездите верхом?

Девушка задумалась.

— Вообще-то ездила, — нерешительно проговорила она, — но это было несколько лет назад. К тому же я не держу верховых лошадей в Лондоне.

— Это легко исправить. Я предоставлю в ваше распоряжение скакуна, если только согласитесь покататься верхом.

Двусмысленность. Диана слегка покраснела, но разговор надо было продолжать в том же духе.

— Что ж, — согласилась она. — Я с радостью приму ваше предложение.

— Отлично. Значит, завтра, ровно в семь утра. Идет?

Диана всегда завтракала с Джеффри перед школой, но было понятно, что решение вступить в новый для нее мир повлечет за собой изменение привычного уклада жизни. Ну да ладно, она проведет с сыном вечер.

— Замечательно, милорд. Завтра, в семь утра, Чарльз-стрит, семнадцать.

Джерваз удовлетворенно кивнул:

— Я приведу вам именно такую лошадь, которая подходит для леди, немного позабывшей, как ездить верхом.

— Благодарю вас, милорд. — И с медленной, дразнящей улыбкой девушка добавила:

— Но вовсе не обязательно, чтобы ваш скакун был медленным и ленивым.

— Буду иметь в виду. У меня есть один скакун — милый и неленивый. А теперь позвольте вернуть вас вашим обожателям.

Сент-Обен предложил Диане руку. Даже сквозь ткань она почувствовала силу его стальных мышц. Девушка вздрогнула. Мадлен говорила, что мужчины, сгораемые страстью к женщине, готовы на коленях перед ней ползать, но, похоже, виконт Сент-Обен не из их числа. Он обладал не только недюжинной физической силой, которую Диана сразу почувствовала. Этот человек с чистыми серыми глазами умел повелевать и заставлять подчиняться своей воле. Может, он и хочет ее, но никогда не позволит ей одержать над собой верх.

И тут Диана припомнила, что Мэдди говорила что-то и о страсти женщин. Точнее, ее старшая подруга настойчиво уговаривала девушку быть начеку и не забывать, что неистовое желание и женщину тоже может привести в мужские объятия. Прежде Диана верила, что уж такого с ней точно не случится — ведь жила же она до сих пор, не ведая, что такое страсть. Но… теперь ее уверенность поколебалась. Взглянув на суровый профиль Сент-Обена, она вспомнила лорда Ридглея с его добрыми глазами и желанием услужить.

Диана лишь пожала плечами, когда, усадив ее в кресло, Сент-Обен откланялся остальным гостям и ушел. С одной стороны, она могла выбрать себе в любовники любого из окружающих ее кавалеров, а с другой, выбора у нее не было. Неразумно вот так сразу связывать себя с этим смуглым человеком, но Диана знала: их свела судьба.