Недолго Джервазу довелось пребывать в добром расположении духа. Поначалу он собирался отправиться из дома Дианы прямо в Уайтхолл, чтобы потолковать с министром иностранных дел, но тут его взгляд упал на аптеку, владельцу которой было поручено следить за Дианой. Конечно, после того теплого приема, что любовница оказала ему, нелепо было подозревать ее в измене, однако…

В аптеке никого не было. Ее владелец — потрепанного вида человечек — ничуть не удивился, увидев виконта.

— Доброе утро, милорд; Надеюсь, вы пребываете в добром здравии? — Затем, многозначительно кивнув, заявил:

— Ваша любовница пользуется большим успехом у мужчин.

У Джерваза было такое чувство, словно его окатили ледяной водой, хорошее настроение вмиг исчезло. Стараясь говорить равнодушным тоном, он спросил:

— В самом деле?

— Ага. И, обратите внимание, я не мог следить за ней ночами, когда уходил домой. Сначала, правда, в дом никто посторонний не ходил, но в последние несколько недель у нее было много посетителей. — В бесцветных глазах аптекаря горела злоба. — К ней ходят знатные господа, — добавил он.

Пытаясь взять себя в руки, Джерваз напомнил себе, что это ничтожное существо в восторге оттого, что может говорить гадости про соседей, к тому же не все визитеры миссис Линдсей обязательно были ее любовниками.

— Вы узнали кого-нибудь из этих людей? — поинтересовался он безразличным тоном.

— Да, конечно! Один господин что-то редко бывает в Лондоне последнее время. Это — некий лорд Фарнсворт. Он почти целую неделю не выходил из дома. Пото-ом, — радостно протянул негодяй, — был один еще совсем молодой человек. Я видел, как они, обнявшись, целовались у окна. Вот.

Джерваз окончательно помрачнел. Интересно, она заводила других любовников от скуки или надеялась, что он не вернется? Впрочем, это имеет мало значения.

— А вы знаете этого молодого человека?

— Ага, — закивал головой аптекарь. — Паренька кличут Франсис Брэнделин. — Он выжидательно смотрел на Джерваза, надеясь увидеть взрыв гнева.

Мерзавец был из той породы людей, что просто расцветают при виде чужого горя.

Хоть виконт и не называл аптекарю своего имени, он не сомневался, что оно известно его осведомителю, равно как и то, что Франсис был его кузеном. Сент-Обен решил разочаровать старого негодяя и не подавать виду, что его огорчили эти сведения.

— Был ли еще кто-нибудь? — ледяным тоном спросил он.

Соме почесал голову.

— М-м-м… Да… В некотором роде…

— Что значит «в некотором роде»?

— Был тут один человек. Как-то раз я остался в аптеке на ночь и видел, как у ее дома расхаживает некий француз.

— Но почему вы с сомнением говорите о нем? — спросил Джерваз, чувствуя, что внутренности его переворачиваются.

— Да я… Дело в том, что я не видел, чтобы он заходил. Полагаю, он дожидался, чтобы она осталась одна. Он один, стало быть, хотел ею заняться. — Аптекарь гадко захихикал. — Этот француз — граф де Везель, милорд.

Поначалу Сент-Обену казалось, что ничего не может быть хуже, чем узнать, что Диана изменяет ему с его лучшим другом, но теперь он понял, что ошибался. Граф де Везель, тот самый граф, который скорее всего и есть французский шпион — Феникс!

Могущественный и порочный человек! Стало быть, и он ходит к Диане. Интересно, он — ее любовник или покупает у куртизанки интересующую его информацию? Или и то, и другое? Если это Диана сообщила графу об его отъезде на континент, то совсем неудивительно, что она была шокирована, увидев его живым.

Сунув руку в карман, Джерваз нащупал там последнюю золотую монету и вручил ее аптекарю. Тут, к радости виконта, в аптеку зашел покупатель, и он с облегчением вышел на улицу.

Всю дорогу в Уайтхолл Сент-Обен мучительно раздумывал над тем, что, черт возьми, надо сделать с Дианой.

Джерваз предупредил, что придет поздно, поэтому все в доме отправились спать, а Диана осталась ждать любимого в гостиной. Почему-то ее терзали нехорошие предчувствия, хотя виконт, без сомнения, прислал бы записку, если бы не смог посетить ее этой ночью. Когда наконец раздался стук, девушка отложила книгу и с нетерпением взглянула на дверь. Но ее радостная улыбка мгновенно угасла, едва она увидела Джерваза. Диана недоуменно смотрела на Сент-Обена, пытаясь понять, чем вызвано его мрачное настроение. Перед нею стоял хмурый, суровый человек.

— Можно войти?

Поначалу Диана просто оторопела от нелепого вопроса, но потом догадалась, что у нее, очевидно, слишком удивленный вид.

— Конечно, — промолвила она.

Отойдя в сторону, она пропустила Джерваза. На нем была обычная отлично сшитая одежда. Перед Дианой опять был настоящий лондонский джентльмен.

— Ты уже ел? — нерешительно поинтересовалась Диана.

— Спасибо, я не голоден. — Джерваз прошел в гостиную, девушка следовала за ним.

— Тогда… может, пойдем в мою комнату? — Диана недоумевала. Вот уже несколько месяцев они были вместе. Он не всегда ел в ее доме, но без любовных утех не уходил ни разу.

— Еще раз нет, спасибо. Мне надо поговорить с тобой, и постель лишь может помешать нашей беседе. — Он не садился, словно опасался, что, сев на один из стульев Дианы, потеряет всю решимость.

— Джерваз, что случилось? — не выдержала Диана. — Я что-то не так сделала? — Она со страхом подумала, не тот ли это самый кризис, которого она так боялась.

— Возможно. — Джерваз прислонился к массивному столу из красного дерева.

Несмотря на свои опасения, девушка внезапно почувствовала раздражение. Усевшись на стул, она сухо сказала:

— Уже очень поздно. Если хочешь устроить ссору — устраивай, но не тяни время.

— Да нет, я вовсе не собираюсь устраивать ссор. Дело в том, что… — Виконт запнулся, подыскивая подходящие слова. — Наши отношения больше не могут быть прежними. Когда я предлагал тебе покровительство, ты всегда отказывалась, так что мне нечего жаловаться, что ты принимала других мужчин. Пока я не был ни в чем уверен, еще можно было терпеть, но теперь, когда у меня ни в чем не осталось сомнений, я говорю, что считаю такую ситуацию неприемлемой. Раньше ты выдвигала мне настоящие ультиматумы, и, подумав хорошенько, я всегда принимал их. На сей раз ультиматум выдвигаю я. Если ты не пообещаешь быть мне верной, я разрываю наши отношения.

От его слов веяло холодом. Лишь когда Диана взглянула в серые глаза виконта, она увидела, что за внешним, показным спокойствием прячется боль и страсть.

— Но почему ты уверен, что я принимала других мужчин? — спросила она, сцепив дрожащие пальцы.

— За тобой следили, пока меня не было, — пожал плечами виконт.

— Что-о?! — вскричала Диана. — Боль и смущение вмиг исчезли, уступая место гневу. — Ты, велел за мной шпионить?

— Да так, несерьезно, не так, как если бы думал, что ты — иностранный агент. — Виконт был невероятно спокоен. — Даже недолгое наблюдение за твоим домом показало, что к тебе ходят много мужчин, хотя я подозреваю, что на самом деле мужчин гораздо больше — ночью за тобой не следили. Учитывая, что меня долго не было, неудивительно, что женщина столь страстной натуры развлекалась с любовниками. Впрочем, может, мне стоит радоваться, что ты спала с несколькими мужчинами, а не с одним и тем же, но… почему-то даже это соображение меня не веселит. — Тут голос виконта дрогнул, слышно было, что собственные слова доставляют ему боль. — Конечно, ты много раз говорила мне, что не можешь пообещать то, о чем я тебя прошу, так что я не должен по-настоящему сердиться на тебя. Лорд Фарнсворт недавно овдовел, так что при известной настойчивости ты можешь довольно быстро стать леди Фарнсворт. Тебе повезет, что и говорить, но… у него уже есть наследники, так что твой ребенок едва ли получит от него крупное состояние.

Взяв со стола фарфоровую статуэтку, виконт принялся внимательно изучать ее.

— Конечно, — вновь заговорил он, — надо признать, что мой кузен Франсис — более удачный выбор. Он молод, привлекателен, он еще в том возрасте, когда мужчина способен на романтичную любовь, к тому же, он — мой наследник. Но тебе придется ждать лет тридцать — сорок, чтобы стать леди Сент-Обен, к тому же, если он умрет раньше меня, ты вообще не получишь титула.

Виконт поставил статуэтку обратно на стол.

— Вообще-то, — продолжил Джерваз, — я никогда не понимал, что ты во мне нашла. Конечно, у меня есть деньги, но ты вроде ими не интересовалась, а это странно, особенно для женщины твоей профессии.

Есть еще постель, от которой ты, похоже, получаешь огромное удовольствие, и оно непритворное, я уверен. Но ты вполне могла найти мужчину, который дарил бы тебе не меньшее удовольствие.

— Прекрати! — Диана резко вскочила. — Джерваз, ты обезумел?! Ты наговорил столько ерунды, что я даже не знаю, что и отвечать.

— Да? — саркастически произнес Сент-Обен. — А мне кажется, что я весьма логичен.

Диане безумно хотелось выругаться, но она сумела сдержать себя.

— В том-то и дело! Ты говоришь о таких вещах с равнодушием… часового, выкрикивающего время. Больше того, ты почти во всем не прав!

— Да что ты? Может, скажешь, в чем я ошибался? Диана сжала кулаки.

— Начнем с того, что ни лорд Фарнсворт, ни Франсис — не мои любовники. Фарнсворт приходит к Мадлен.

— Правда? — Подумав, он согласился:

— Что ж, возможно итак. Мадлен — привлекательная женщина.

— Не «возможно», а так и есть! — взорвалась Диана. — Это правда. Они много лет любят друг друга. Им пришлось расстаться, но теперь, когда его жены не стало, не думаю, что что-то, кроме смерти, разлучит их!

Джерваз усмехнулся:

— Думаю, столь романтичная история тебе по нраву, — заметил он.

— Да, черт возьми! Да!

— Но почему ты так разозлилась? — с любопытством спросил виконт.

Покачав головой, Диана принялась нервно метаться из угла в угол. Как объяснить ему, что чувства, над которыми он подтрунивал, чрезвычайно важны для нее? Как мог он подослать к ней соглядатая?

Остановившись, Диана прижала руки к вискам. «Господи, — молилась она, — помоги мне, я так люблю его. Хотя, признаться, сейчас даже не понимаю» за что».

Повернувшись к Джервазу лицом, Диана заговорила, стараясь держаться спокойно:

— Мы не раз шутили о том, милорд, что наши характеры прямо противоположны, но это — чистая правда. Мы говорим на разных языках, даже когда употребляем одни и те же слова, так что, думаю, я не окоту объяснить, почему я так зла. Разве только попытаться обдумать все, что ты сказал, а потом перевести мои мысли на понятный тебе язык. Что ж, раз ты предпочитаешь факты — изволь. Лорд Фарнсворт мне не любовник. Как и твой кузен Франсис. Мы просто друзья, и ничего больше.

У Сент-Обена был такой скептический вид, что гнев Дианы снова начал закипать.

— Ты что, думаешь, мужчины не могут интересоваться мною, если я не раздвигаю перед ними ноги?! Так?! Не суди всех по себе!

.)!

Джерваз крепко сжал губы.

— Не сомневаюсь, что есть мужчины, которые хотели бы только вести с тобой беседу. Но раз уж ты обнималась с Франсисом у окна, то позволь мне думать, что ваши «разговоры» были весьма странного свойства.

Диана вздрогнула, словно ее ударили. Стало быть, кто-то видел, как они обнимались, а ведь это было такое невинное объятие. Это так просто, хотя как она может объяснить все Джервазу, учитывая ситуацию Франсиса!

— Что, я получил неверные сведения? — тихо спросил виконт.

— Не то чтобы неверные… но ты сделал не правильные выводы. Если не веришь мне — спроси у своего кузена. Не сомневаюсь, что ему ты поверишь скорее, чем мне.

— Я бы очень хотел поверить тебе, — произнес он устало.

Диана беспомощно всплеснула руками:

— Я хоть раз делала что-то, что позволило бы тебе сомневаться в моих словах?

— Нет, не припомню ничего такого. Поэтому я и не мог оставить тебя, даже когда думал об этом, — безразличным тоном произнес он. — Я безумно хотел тебя, а ты… ты была так мила, так хорошо меня понимала и не просила ничего, кроме любви. — Скрестив ноги, Джерваз продолжил:

— Но… У меня есть еще вопросы к тебе. Ты догадалась, что я еду на континент. Ты продала эту информацию французу или, может, просто упоминала при одном из своих любовников, даже не зная, что он — шпион, о том, что я уехал в Европу?

Диана оторопела.

— Господи, о чем ты говоришь?! — воскликнула Диана. — Хоть я и имела полное право принимать сколько угодно любовников в твое отсутствие, я не встречалась ни с единым мужчиной! И не знаю я никаких французских шпионов! Я никому не говорила, куда ты поехал, хотя, возможно, Эдит и Мадлен догадались!

Сент-Обен задумался.

— Может… кто-то из них упомянул об этом при посторонних. Что ж, такой шанс есть. Меня не перестает удивлять, как далеко и быстро распространяются слухи.

Диана опять взглянула в его серые, холодные, как зимнее небо, глаза.

— Я бы предпочел считать, что эти сведения просочились к французу случайно, чем думать, что ты так трогательно прощалась со мной, отправляя на верную гибель. Мне повезло, иначе я бы не вернулся. Зато в этом случае ты очень быстро могла бы стать леди Сент-Обен. — Виконт помолчал. — Может, я и ошибаюсь, — через некоторое время продолжил он, — но мне показалось, что уж больно ты удивилась, увидев меня вчера вечером. Хотя, надо признать, потом тебе удалось весьма умело развеять мои подозрения.

У Дианы было такое чувство, словно ей снится кошмарный сон — хладнокровный цинизм Джерваза поражал ее.

— Неужели ты правда думаешь, что я могла заниматься с тобой любовью, — дрожащим голосом спросила она, — а потом продала твою жизнь? И задумала обольстить твоего наследника, чтобы стать леди Сент-Обен?

Джерваз пожал широкими плечами.

— Надеюсь, что нет, во всяком случае, мне бы хотелось в это верить. Я правда не знаю, что и думать.

Девушке было невыносимо слушать эти нелепые обвинения. Колени ее задрожали, и она упала на стул, обхватив себя ледяными руками.

— Если ты считаешь, что я виновна в подобной низости, как ты можешь сидеть тут и спокойно разговаривать со мной? Как же ты можешь находиться со мной под одной крышей?

— Не знаю, что и думать… — повторил виконт. — Поэтому я здесь. Скажи мне, Диана, скажи, где правда? — горячо вскричал он.

Диана закрыла лицо руками.

— Какой смысл что-то говорить? Если я могла предать тебя, то все мои утверждения лживы! Но если я этого не делала, то ты должен бы удовольствоваться одним моим словом, хотя, похоже, ты не очень-то расположен верить мне.

— Вообще-то тебе повезло, я не совсем уверен в том, что ты меня предала.

— Как благородно с вашей стороны, милорд, — проговорила девушка, не поднимая головы.

Ей очень хотелось, чтобы он ушел, но в то же время, она боялась, что, покинув ее сейчас, он вообще не вернется.

Диана не слышала его шагов, она лишь почувствовала, как он взял ее дрожащие руки.

— Диана, мне очень жаль, — спокойно промолвил он. — Я не хотел сделать тебе больно, мне просто надо было узнать правду. Не важно, были ли у тебя любовники, рассказала ли ты про меня французскому шпиону — черт со всем этим! Я только прошу тебя пообещать, что ты не будешь встречаться с другими мужчинами.

Подняв голову, Диана устало взглянула на него. Джерваз был так близко от нее, скульптурные черты его лица были знакомы ей больше, чем собственные. В некотором смысле, девушка знала виконта лучше, чем себя, хотя он и относился к ней Так… враждебно.

— Но почему это так важно для тебя? Неужели ты так дорожишь своей собственностью, что мысль о том, что кто-то другой развлекается твоей игрушкой, для тебя невыносима?

Руки Джерваза сжались крепче, но он не отвел от нее глаз.

— Да, для меня это важно… — он судорожно вздохнул, — потому что я люблю тебя.

Раньше Диане так хотелось услышать эти слова, но сейчас она была до такой степени огорчена, что до нее почти не дошел смысл его признания. Стараясь сдержать слезы, девушка прошептала:

— Но как ты можешь любить меня, не доверяя мне? Она была так близко, что не могла ошибиться: в глазах виконта была боль.

Джерваз долго молчал, прежде чем ответить:

— Я не знал, что любовь и доверие так близки.

— Для меня — да. — Высвободив руки, Диана выпрямилась. — Ты говорил правду или сказал мне о любви лишь для того, чтобы я дала обещание, о котором ты просишь?

Лицо Джерваза напряглось. Сев на колени, он пробормотал:

— Кажется, я заслужил это.

Диана не больше Джерваза хотела ранить его. Впрочем, их обоюдное желание не обижать друг друга привело к трагедии.

— Я говорил правду, Диана. Я люблю тебя, как никогда не любил ни одну женщину. — В его искренности сомневаться не приходилось. — Будь это возможно, я бы женился на тебе. Но поскольку сделать этого я не могу, то предлагаю тебе лишь любовь, больше мне нечего дать тебе.

В комнате наступило молчание. Голова у Дианы закружилась, кровь отлила от ее лица. Он пришел к тому, чего она добивалась. Но теперь Диана не представляла, что делать дальше. Наконец она неуверенно произнесла:

— Ну да, конечно, ты хочешь на мне жениться, но человек твоего происхождения не может взять в жены куртизанку.

Деланное равнодушие Джерваза как рукой сняло. Вскочив на ноги, он взял Диану за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Вся страсть, на которую он был способен, горела в этот момент в его взоре.

— Какое к черту происхождение, Диана! Ты ошибаешься! Если бы я мог, то хоть завтра женился бы на тебе!

Правильно говорила Мадлен: страсть опасна и непредсказуема. Диана так хотела пробиться сквозь броню, которой Джерваз окружил себя; наконец ей это удалось. Если раньше он был добр и внимателен к ней, то теперь ее пугала его страстность. Его чистые серые глаза больше не были скованы льдом, напротив, в них полыхал бешеный огонь.

— Я бы женился на тебе… — вскричал он, — их сердца неистово колотились, — ..хотя бы потому, что женитьба дала бы мне право убить каждого, кто посмеет коснуться тебя!..