Человек этот, в ладно сидящих на нем брюках и камзоле, из-под которого виднелась белоснежная тонкая рубашка, казался очень юным, совсем мальчиком. «Казался» потому, что его красивое лицо с очень белой кожей, шея, уши были почти целиком скрыты вязаным шлемом, какие носили в ту пору.

Прибывшие вошли в таверну. Толпа оборванцев расступилась, шум голосов постепенно утих. Высокий молодой человек со смуглым лицом, должно быть главарь приехавших, усадил своего юного спутника, сел сам, вынул из кожаной сумки, висевшей у него через плечо, какую-то бумагу и громко начал читать.

– «Все добытое в наших операциях, – читал он, – будет немедленно делиться на четыре части. Две из них, то есть половину, будет получать экипаж и распределять между собой, четверть пойдет моим верным и храбрым друзьям – Ринери, Джованни, Ованто, Берардо и Биордо. Последнюю четверть буду получать я, как капитан корабля и руководитель операций».

Люди вдруг зашумели, заговорили все разом, обсуждая между собой услышанное. Молодой человек жестом призвал их к тишине и продолжал чтение «условий».

– «Если в нашей операции кто-то потеряет глаз, он получит компенсацию в 50 золотых цехинов, дукатов или флоринов, или 100 скудо или реалов, или 40 сицилийских унций. Или, если он это предпочтет, – одного раба-мавра.

Потерявший оба глаза получит 300 цехинов или дукатов, или 600 скудо или неаполитанских реалов, или 240 сицилийских унций. Или, если захочет, – шесть рабов.

Раненный в правую руку или совсем потерявший ее получит 100 золотых цехинов, флоринов или дукатов, или 200 скудо или неаполитанских реалом, или 160 сицилийских унций, Или, по желанию, – двух рабов.

Если кто-нибудь потеряет обе руки, он получит компенсацию в 300 дукатов или цехинов, или 600 реалов или скудо, или 240 сицилийских унций. Или шесть рабов».

Молодой человек замолчал и из-под нахмуренных бровей обвел слушателей испытующим взглядом.

– Вот и все, – сказал он. – Устраивает вас это?

Опять поднялся шум и галдеж. Хромой одноглазый гигант двинулся вдруг к молодому человеку, высокомерно поглядывавшему на всех.

– Эй ты, хвастун! Не больно-то важничай. Я, Гуиндаччо Буонакорсо, пе терплю таких штучек! Где твой корабль? Сперва покажи его!

Он подошел еще ближе к молодому человеку. Остальные тоже повскакали с мест и угрожающе сомкнулись вокруг незнакомца. Тот спокойно продолжал сидеть.

– Корабль мы добудем сами, – наконец сказал он.

Этот ответ привел гиганта в бешенство.

– Вон! – крикнул он, подняв руку и указывая на дверь. – Не зря я говорил, что грош тебе цена!

Молодой человек даже не шевельнулся.

– Эй ты! – еще громче заорал Гуиндаччо Буонакорсо и так вытаращил свой единственный глаз, что казалось, он вот-вот выскочит из орбиты. – Уже приказываешь, капитаном захотел стать, а корабля и в помине нет!… – И своей тяжелой ручищей он ухватил молодого человека за кожаную куртку. – А ну, проваливай отсюда и ты, и твои…

Но что вдруг произошло? Что заставило Гуиндаччо мгновенно умолкнуть? Его противник вскочил на скамью, сжал кулак и с высоты нанес такой сокрушительный удар в грудь гиганту, что тот не успел даже поднять руку для защиты. Какой это был удар! Огромный Гуиндаччо Буонакорсо Зашатался, попятился назад, споткнулся и с грохотом повалился на пол, увлекая за собой людей, сидевших за столиком у стены.

Сборище загудело, люди стали боязливо поглядывать на молодого человека.

– Две лодки, – невозмутимо глядя на собравшихся, заговорил тот, – две маленькие лодки и одна большая ожидают нас у берега Арно, неподалеку от города. Кто не хочет сидеть сложа руки, голодный, без стакана вина, когда столько кораблей с грузами уплывают в море или причаливают к берегам, пусть завтра приходит к лодкам. Рано утром мы выйдем в море и захватим первый встречный корабль, если он подойдет нам.

Незнакомец поднялся, за ним встал его юный друг и остальные спутники; они вышли из таверны и направились к постоялому двору, где уже стояли их лошади и где все они должны были провести ночь…

Но прежде чем настанет следующее утро, прежде чем большинство людей из таверны придет на назначенную «капитаном» встречу, прежде чем вое вместе они выйдут в море, чтобы напасть на какой-нибудь корабль и захватить его – как главное средство для будущих «операций», – необходимо ответить на многочисленные вопросы, возникшие у читателя: кто он такой, этот «капитан»? А его друг? Что собой представляют его спутники? Если даже кто-то и понял, в чем суть их будущих «операций», разгадал, что это пиратство, то надо рассказать, почему они так внезапно решились на него, почему так быстро скакали по дороге, словно за ними гнались. Кто они? Почему их должны были преследовать?

Познакомимся сначала с вожаком пятерых приехавших я будущим главарем «почетных членов» клуба «Кроткая овечка» в Низе, тех, что должны были выйти с ним в море, чтобы грабить корабли и прибрежные города, узнаем, кто такой его молодой спутник с закрытым лицом.

Вожак – это Балтазар Косса, герой настоящей книги, будущий папа Иоанн XXIII – первый Иоанн XXIII, – а его молодой спутник и друг – Яндра Капистрана делла Скала, юная и прекрасная «прорицательница», умевшая предсказывать грядущее и пользовавшаяся большой популярностью, пока ею не заинтересовалась святая инквизиция.

Косса, которому было около двадцати пяти лет, уже в двадцать лет, когда он приехал учиться в знаменитый Болонский университет на теологический факультет, многое повидал в жизни. Он происходил из знатного рода. Отец его был феодалом в Южной Италии. Остров Искья с четырьмя-пятью деревнями, находившийся неподалеку от Неаполя, на северо-западе Неаполитанского залива, принадлежал ему. По семейному преданию Косса, их род восходил к эпохе Римской империи, и впервые имя Косса, Корнелия Косса, римского полководца, упоминается в 294 году со времени основания Рима. Факт этот подтверждает, что наш герой принадлежал к одному из древнейших семейств Италии.

Гаспар Косса, брат Балтазара, бывший на много лет старше его, давно уже плавал по морям, но не как мирный моряк на торговом или транспортном судне, перевозящем грузы и людей, у которых возникла необходимость перебраться с одного места на другое, нет, он был старый морской волк, пират, «адмирал» пиратского флота, известный своими многочисленными набегами. Многие государства стремились перетянуть его на свою сторону, чтобы парализовать или уничтожить совсем торговые связи своих соперников. В одной из подобных операций своего брата Балтазар получил первое «боевое крещение». Ему было около тринадцати лет, когда он уговорил Гаспара зачислить его в пиратский флот. Он был очень крепким мальчиком и в драках всегда брал верх. Он любил померяться силами даже со взрослыми. Кроме большой физической силы и выдержки, он обладал еще врожденной хитростью. Позднее он научился у знаменитых мастеров фехтования в Неаполе искусству этой борьбы. На занятиях он всегда выделялся своим бесстрашием и мастерством и в любой схватке с самым смелым врагом постоянно выходил победителем.

Ему нравилось пиратство – это занятие приносило неожиданные и богатые плоды. Флот «адмирала» Коссы забирал уйму денег и товаров. Но молодого Балтазара прельщало не только это. Пираты брали и пленных, среди которых было немало хорошеньких девушек. И Балтазар не у одной добивался любви. Кстати, на любовном поприще он отличался еще подростком и, пожалуй, больше, чем кто-либо, прочел еще не разрезанных страниц из книги любви и одолел глав в любовных произведениях.

С обычной для него смелостью он участвовал во всех крупных операциях на море и побережье. Он был в своей стихии, когда им удавалось грабить, поджигать, угонять людей, брать пленных и, конечно, в первую очередь женщин и девушек. Из них молодой пират выбирал себе все новых и новых любовниц взамен надоевших ему или отпущенных им за выкуп.

Но в один прекрасный день благодаря вмешательству матери Балтазар прервал этот образ жизни.

– Дитя мое, – сказала госпожа Косса, когда Балтазар приехал однажды на остров Искья и зашел в отцовский дом. – Ты уже юноша, тебе двадцать лет. Пора ступить на путь, который мы с отцом избрали для тебя, на путь, который приведет тебя к могуществу и богатству, на путь служения церкви. Вместо того чтобы убивать время в пиратских набегах, как твои три брата, ты быстро добьешься сана священника, станешь епископом, потом кардиналом и без особого труда получишь все блага мира.

Балтазар, вняв совету матери, оставил пиратство и отправился в Болонью, в знаменитый университет, на теологический факультет, чтобы целиком посвятить себя изучению церковного права, так процветавшего тогда в европейские странах под защитой могущественной западной церкви.

В Болонье Балтазар быстро выделился и в занятиях и в других видах деятельности благодаря своему уму. Студенты восхищались им, старались ему подражать, признали его главарем. И не только студенты-теологи. Балтазар стал главарем студентов всех факультетов университета. Это не так мало – стать признанным властелином, да еще иметь при этом много денег: из дому регулярно приходили неаполитанские реалы. Он жил, как король, тратил ежедневно большие суммы – и на дело, и без дела.

Для эпохи, когда только сила и хитрость имели вес, он, будущий Иоанн XXIII, был необычным явлением: молодой, красивый, ловкий, умный, пылкий, не знавший поражений в единоборстве, постигший в совершенстве искусство побеждать. Разве этих качеств было недостаточно, чтобы стать кумиром студентов, юношей, потерявших голову от ощущения свободы, обеспеченной автономией университета, установленной в средние века. В ту эпоху только студенты университетов, находящиеся под защитой закона, могли позволять себе безумства, подобные тем, что происходили в Болонье. Студенты стеной окружали Балтазара, признавая его превосходство во всем. Наш герой стал во главе десятка самых заядлых скандалистов среди студентов. Это был его «штаб», его «двор». «Десять дьяволов» – так называли их жители Болоньи [41].

И в любовных похождениях Балтазар был первым. Да и как он мог не быть первым! Молодой, стройный, красивый, богатый! Женщины любовались высоким, смуглым молодым человеком, умным и хитрым, как демон, признанным главарем студентов. Они знали его в лицо и с любопытством и нежностью поглядывали на него – одни пугливо, тайком, другие – смело и открыто. Тут были особы разного возраста – и молодые девушки, и зрелые матроны, и девочки. Косса за пять лет учения на теологическом факультете познакомился со многими из них. Он состоял в связи с множеством женщин строгих и свободных правил, со скромницами и чувственными женщинами, со знатными дамами и простолюдинками, девушками из богатых семей и простыми служанками. Для описания подробностей этих любовных связей потребовалось бы слишком много места. Достаточно лишь сказать, что многие женщины любили Балтазара так пылко, что, оказавшись отвергнутыми, вступали в связь с его друзьями, лишь бы только быть ближе к нему.

Среди этих женщин были: Рената Фиорованти, Бианка Диэтаюччи, Джильда Пополески, Луандомия Кавалькампо, Констанца да Фолиано. Друзья Балтазара – Ринери Гуинджи, студент-теолог (юноша с плутоватыми глазами, о котором мы говорили вначале, ожидавший Балтазара в таверне у Пизы), Джованни Фиэски из Генуи, студент-медик, Ованто Умбальтини из Флоренции, изучавший право, Биордо Виттеллески, тоже медик – охотно вступали в связь с бывшими любовницами своего главаря.

Лишь одна из женщин, любившая Балтазара сильнее всех, не пала так низко, ни с кем не вступала в связь, не мешала своему бывшему возлюбленному, глубоко запрятав свое чувство. Это была Има Даверона, богатая и красивая девушка двадцати одного года. Лишь изредка, словно посторонняя, она наблюдала за Балтазаром, когда он в полночь отправлялся к кварталу бедноты в Болонье, чтобы встретиться там с простой девушкой Сандрой Джуни. Но так вела себя только она одна…

У другой любовницы Коссы, Монны Оретты, жены знатного богача Ладзаро Бенвенутти, был совсем иной характер. После того как Косса оставил ее, сжигаемая неудовлетворенной страстью (их связь продолжалась всего около месяца), она не хотела быть ни снисходительной, ни терпеливой. Ревность ее была настолько страшной, что она даже подстрекала мужа на убийство своего бывшего любовника.

– Ладзаро, – обратилась она однажды к Бенвенутти, – Знаешь, один студент преследовал меня, посылал мне любовные письма с какими-то старухами. Я не показывала их, чтобы не раздражать тебя. Но, видно, потеряв надежду на успех, он сегодня оскорбил меня на улице… Он ругал меня самыми скверными словами… правда, никого поблизости не было и никто этого не слышал. Но его письма у меня сохранились. Вот они. – И начала плакать. – Ах, он опозорил меня!

Действительно, они виделись в этот день. Монна Оретта умоляла Балтазара о новой встрече, но он посоветовал ей Забыть его.

Ладзаро Бенвенутти той же ночью встретился с одним из убийц-профессионалов, имевших в Болонье (как и в других городах) свою «корпорацию», и договорился с ним.

А на следующую ночь, когда Балтазар шел один к кварталу, где жила Сандра, убийца, поджидавший его, притаившись за углом, нанес ему удар стилетом в руку, но, к счастью, не сильный…

Балтазар был крайне раздосадован, что ему не удалось поймать убийцу, ускакавшего как заяц и не оставившего никаких следов.

«Кто заплатил ему за это?» – спрашивал себя Косса.

Он понимал, что это сделал кто-то из родственников, его последних любовниц – сын или брат, муж или отец, но кто именно, какой любовницы? Он подумал о Монне Оретте. Но это было только предположение, а не уверенность.

Друзья, особенно «десять дьяволов», вызвались сопровождать его по ночам. Но Балтазар отказался, смеясь:

– Если хоть один из вас пойдет со мной, оп не осмелится подойти. А я хочу поймать убийцу.

Ночью, вернее ранним утром следующего дня, будущий папа, завернувшись в плащ, возвращался от Сандры Джуни. Ему снова был нанесен удар стилетом, теперь по левой руке, которую он поднял для защиты, услышав шаги за собой.

Из ранки на руке потекла кровь. Балтазар словно молния метнулся за убийцей, настиг его через два-три шага, но тот с перепугу уже успел бросить стилет на землю. Обхватив человека одной рукой, Балтазар другой сдавил ему горло.

– Кто тебя послал? – прошипел он. – Говори, а то задушу.

Дикий взгляд и решительность Коссы, а скорее всего сила его рук, вполне способных выполнить угрозу, заставили убийцу заговорить.

– Я не знаю ее имени, – осипшим от страха голосом произнес он, – но я могу показать дом…

Косса, крепко держа убийцу, шел за ним к церкви святого Доминика (вышеназванный испанский святой умер здесь, в Болонье, почти сто пятьдесят лет назад, но церковь его имени была только недавно достроена). Немного восточнее церкви человек остановился. Косса сразу понял, кем был послан убийца. Он задал человеку несколько вопросов и, уверившись в своей догадке, дал ему коленкой под зад, а сам по широкой улице, где теперь построена церковь Санта-Лючия, направился к дворцу Бенвенутти. Словно дикий кот, Косса вскарабкался па высокую ограду, спрыгнул с нее и побежал одному ему известными закоулками к месту, откуда раньше каждую ночь поднимался к Монне Оретте. Мгновение – и он очутился наверху.

– Монна Оретта, – громко крикнул Косса, чтобы разбудить женщину. – Покажи-ка, где спит твой счастливый супруг?

В свете ночника наш герой заметил Бенвенутти, лежавшего рядом со своей «верной» женой.

– А-а-а! – произнес он, приближаясь к кровати. – Вот и ты, блаженствующий покровитель убийц… Мой призрак пришел поблагодарить тебя…

И, не замечая криков Монны Оретты, он вонзил стилет в горло Бенвенутти. Потом обхватил женщину, дрожавшую от страха, заломил ей руки за спину, крепко сжал их левой рукой, а правой раздел ее донага; не обращая внимания на шум приближавшихся шагов, он крепко прижал к себе Монну Оретту и ножом начертил звезду на полной смуглой груди женщины.

– Вот так, – саркастически промолвил он. – Теперь ты будешь помнить меня всю жизнь!

Дверь открылась, и двое слуг, ворвавшихся в комнату, бросились защищать свою хозяйку. Но Косса, прежде чем они смогли опомниться, уже очутился в саду у ограды, молнией перелетел через нее и, пока слуги открывали тяжелые ворота, чтобы пуститься в погоню, побежал по улице, известной под названием Виа Клари, к кварталу, где теперь находится церковь Сан-Джованни ин Монте.

Чувствуя по шуму шагов за собой, что преследователи догоняют его, он решил спрятаться за высокой каменной стеной, которую увидел справа, быстро вскарабкался на какое-то дерево, с него шагнул на стену и спрыгнул вниз по другую сторону.

Только что начало светать.

«Заметили ли они меня?» – раздумывал наш герой.

Он углубился в сад; увидев низенькую дверь, не торопясь, спокойно, без особых затруднений открыл ее и вошел в дом. Бесшумно крадучись, он двигался вперед, крепко (па всякий случай) зажав в руке стилет. Идя по длинному коридору, он заметил в конце его странную дверь, почти скрытую двумя полуколоннами. Балтазар прошел мимо двери слева и остановился. Одна из дверей справа была полуоткрыта. Женщина средних лет, вероятно служанка, держала зажженную лампу, и в свете ее герой наш увидел волнующую сцену: молодая женщина поднималась с постели. Служанка только что откинула покрывало, а женщина, небрежно грациозным движением приподняв рубашку, высоко обнажила ноги… Красивые ноги, только что покинувшие теплоту постели, искали на полу изящные туфельки.

Что это была за красота! Балтазар Косса, Балтазар, пресытившийся разнообразными женскими прелестями, был поражен, не мог оторвать глаз от этой божественной красавицы с каштановыми волосами, стройной, как колонна, с тоненькой, осиной талией, бело-розовой когтей, мраморной шеей и высокой грудью, видневшейся в низком вырезе рубашки. У нее были черные миндалевидные глаза, тонкие, как шнурок, брови, темные, густые, длинные ресницы, еще больше подчеркивавшие очарование ее глаз, красиво очерченный прямой нос.

– Чудо! – в экстазе промолвил вслух Косса.

Он пытался припомнить, видел ли когда-нибудь эту девушку за пять лет своего пребывания в Болонье. Но так и не вспомнил.

«Moжет быть, она всегда жила здесь, но скрывалась?» – думал он.

Вдруг Балтазар отскочил от двери и побежал обратно, чтобы укрыться где-нибудь, так как молодая девушка (ей было лет двадцать – двадцать один, по предположению Коссы) встала, накинула на свое красивое тело пеньюар, отороченный мехом, и направилась к двери. Служанка исчезла, а девушка вышла в коридор. Балтазар вынужден был отступить дальше. Он двигался совершенно бесшумно, оглядываясь на девушку, приближавшуюся с лампой в руке. Его поразила ее походка, легкая, как дыхание. Казалось, что она плывет по воздуху, не касаясь пола.

Девушка подошла к странной двери между двумя полуколоннами, о которой мы уже говорили, повернула ключ в замке, открыла дверь и хотела уже войти в комнату, когда неожиданный шорох привлек ее внимание и заставил оглянуться. На лице ее не отразилось никакого испуга, казалось, она просто ищет куда поставить лампу.

«Увидела или нет?» – спрашивал себя Косса.

Девушка тщательно закрыла дверь в комнату и хлопнула в ладоши.

– Лоренца! – позвала она служанку.

Балтазар вздрогнул. Ясный сверкающий взгляд незнакомки был устремлен на него. Девушка словно изучала его, старалась заглянуть глубоко в душу.

– Тебя преследуют… – прозвучал мелодичный голос, и Косса не мог понять, вопрос это или утверждение. – Лоренца, – обратилась девушка к подошедшей служанке, удивленно разглядывавшей пришельца. – Человек ранен. Промой ему рану.

Она снова отперла таинственную дверь, взяла лампу, пошла в комнату, и дверь за ней захлопнулась.

Пока служанка обмывала над тазом его раненую руку, Косса, несколько растерявшись, думал о том, что ему удалось заметить в удивительной комнате, которую дважды открывала и закрывала девушка. Какие необычные вещи наполняли ее! Небеленые, мрачные темные стены, казалось, были одеты черным покрывалом. На черных стенах ясно выделялись нарисованные чудовищные лица. Под ними и вокруг них были изображены знаки, похожие на иероглифы, нарисованы фантастические птицы с огромными острыми когтями. Два черепа, один против другого, стояли на круглом столике и, казалось, хитро улыбались друг другу, озаряемые красными отблесками пламени, пылавшего в очаге, и светом лампы. В глубине комнаты стояли два скелета, а на полочке у очага – набальзамированные чучела каких то экзотических птиц и летучих мышей. Косса успел еще заметить изображенные на полу необычные геометрические фигуры, слова, буквы, разбросанные карты – тузы и фигуры, стилет, воткнутый в центр начертанного круга. На столике стояла еще ступка с пестиком, чем-то наполненная, а рядом с ней лежали искусно сделанные из металла, дерева или камня три сердца, выкрашенные в красный цвет, словно окровавленные.

«Черт возьми! – размышлял будущий папа. – Кто она, эта девушка? И как она не боится?»

Он не хотел ни о чем расспрашивать служанку. II не задал ни одного вопроса. Но не думать о том, что он увидел в этой загадочной комнате, тоже не мог.

«Как это ее не выследила инквизиция, папские легаты?»

Нужно ли напоминать, что в мрачную эпоху средневековья западная церковь считала любого искателя истины еретиком и жестоко преследовала его. Достаточно было кому-то заняться делом, непонятным невежественной толпе, чтобы это сейчас же было расценено как колдовство и чародейство. Невежество и страх перед ересью были настолько велики, что даже папу Сильвестра II, человека широко образованного (насколько позволял уровень науки того времени) и прогрессивного, обвиняли в колдовстве и заклеймили как… друга дьявола! [2]

«Как это святая инквизиция не добралась еще до этой красавицы?» – думал Балтазар.

Святая инквизиция – страшное судилище, созданное средневековой западной церковью для борьбы с еретиками, уже несколько лет преследовала чародейство [3].

Охваченный мечтой о красавице, наш герой задумчиво шел по коридору к выходу. Тогда он еще не знал, что все случившееся этой ночью – покушение на его жизнь, убийство, которое он сам совершил, преследование, то, что он нашел укрытие в этом доме, встреча с девушкой, – что все Эти события были для него роковыми, переломным моментом в его жизни и даже в истории, что они послужили причиной того, что последующие «преемники святого Петра» отреклись от своего предшественника, Иоанна XXIII. Возможно, пират мог стать впоследствии и священником, и кардиналом, и папой, и быть папой признанным. Но сейчас нам трудно понять, как мог стать папой прославленный грабитель на суше и на море, который, как увидят читатели, совершил такое количество убийств только потому, что случай свел его с этой девушкой.

Балтазар медленно шел по коридору к двери, через которую он проник в дом, спустился в сад и, закутавшись в плащ, осторожно высунул голову из калитки и огляделся. Никого не было видно. Уже рассвело. Косса вышел на улицу и медленно направился на запад, к центру города. Там в одном из кварталов (спустя пять лет здесь был воздвигнут самый большой в Болонье собор святого Петрония) он остановился.

Перед ним возвышался дворец его старой верной подруги Имы Давероны…

В это раннее утро впервые после смерти родителей девушка испытала чувство полной свободы и счастья, – проснувшись, она увидела у своей постели Балтазара Коссу.

Раненая рука нашего героя привлекла ее внимание, и Косса рассказал ей о двух попытках убийцы напасть на него, о том, как он поймал этого человека, как тот во всем признался и указал на предателя, как жестоко ее друг отомстил за себя и как он попал в дом прекрасной незнакомки.

– Я понимаю, Балтазар, зачем ты пришел… Ты хочешь знать, кто эта девушка? – с горькой улыбкой сказала она. – Ты и Сандру уже готов забыть!… Ложись пока вот здесь… Когда ты проснешься, я буду знать все. Мне кажется, я кое о чем догадываюсь. Но я хочу быть абсолютно уверенной в своих предположениях и, когда разбужу тебя через некоторое время, все тебе расскажу.

Наш герой, довольно улыбнувшись, лег в постель, сохранившую еще тепло Имы, и послал прощальный воздушный поцелуй девушке, стоявшей уже у двери.

Има говорила правду. Она знала девушку, которая произвела такое сильное впечатление на Коссу. Если бы Балтазар немного подумал, он вспомнил бы, что, когда Има еще была его любовницей, она рассказывала ему о какой-то молодой девушке, своей сверстнице, приехавшей из Вероны, из города, где они обе родились, Яндре делла Скала.

Яндра была самой богатой девушкой в Вероне. Ее отец Антонио и дедушка Канэ делла Скала были правителями Вероны, так же как и ее прадеды. Но отец ее был убит несколько лет назад своим братом, Бартоломео делла Скала, который теперь правил Вероной. И семнадцатилетняя Яндра в 1381 году, то есть четыре года назад, была вынуждена бежать, чтобы спастись от преступника дяди.

Има Даверона познакомилась с Яндрой сразу же, как только та приехала в Болонью. Има была поражена исключительной образованностью, широтой познаний, огромными способностями своей новой знакомой. Да и все знавшие Яндру считали ее исключительным явлением, «феноменом». Говорили, что она чародейка, предсказательница, так как она якобы обладала способностью предсказывать будущее. По крайней мере в это верили жители Вероны и Болоньи. Но магия, чародейство, алхимия, астрология, любой вид исследований, даже просто чтение «еретических» книг (сюда не включались только произведения Аристотеля, признанные церковью) считалось тогда «дьявольским занятием». Христианин не имел права заниматься такими делами. И если на кого-нибудь падало подозрение, он неминуемо попадал в руки «святой службы», представал перед судом инквизиции, рьяно охранявшей «чистоту христианской веры».

– Вот она какая, – задумчиво произнес Косса, когда он проснулся через несколько часов и Има рассказала ему все это.

Ей было грустно, она понимала, что мысли ее бывшего любовника, одевавшегося сейчас перед пей, были о другой.

– Балтазар, – обратилась она к Коссе, когда тот прощался с ней, – не ходи к Яндре. – Она подбежала к двери и загородила собой выход, пытаясь задержать его. – Ты рискуешь.

– Из-за Ладзаро Бенвенутти? – спросил Косса.

– Нет… не в нем дело… Он не умер. Он жив. И он не будет, конечно, тебе мстить… Но ты не должен идти к Яндре…

Косса улыбнулся, но она настойчиво продолжала:

– Ты не должен идти к ней… Будет очень плохо, если ты пойдешь к ней сегодня.

И увидев, что он не расположен менять свое решение, Има раздраженно и громко выкрикнула:

– Дом, где ты был, где живет Яндра, не ее дом. Ее поселил там кардинал ди Санта Кьяра, он ее любит…

Косса нахмурил брови.

– Кардинал, – продолжала Има, – спрятал ее там, чтобы спасти от инквизиции, которая начала ее преследовать. Полгода назад, поэтому ты и не знаешь ничего, когда ты был в Неаполе, инквизиция схватила ее, а кардинал заплатил Альберинго Джуссиано, кондотьеру, чтобы тот выкрал ее и привел к нему в тот дом, где ты ее увидел…

– Бедная, – только и сказал Косса, выходя.

– Балтазар! – в отчаянии закричала Даверона, увидев, что он уходит. – Подеста сказал мне, что сегодня же святая инквизиция пошлет своих людей в этот дом, чтобы схватить ее. Два дня назад они узнали, где она живет. Вернись!

Все напрасно! Косса, обернувшись, улыбнулся ей на прощание, и она поняла, что он не поверил ей, подозревая в неискренности.

И вот Косса снова в доме, где он был на рассвете. Он осматривал маленький изящный салон, ожидая его хозяйку. Его внимание привлекли мебель, убранство комнаты, безделушки. На стене он заметил картину в рамке. На ней были изображены ступени какой-то величественной лестницы. «Это, наверно, вход в ее царственный чертог». Он думал о семье делла Скала из Вероны, о теперешнем правителе, дяде Яндры, который был причиной бегства девушки в Болонью, что дало Коссе возможность познакомиться сней.

Вдруг Балтазар почувствовал нечто вроде удара тока, вызвавшего приятную дрожь во всем теле; что-то как магнит потянуло его к себе. Он обернулся и увидел Яндру. Глаза его встретились с ее спокойным, но проницательным взглядом. Когда небесное создание успело появиться здесь?

– Королева моя, – тихо произнес Косса, завороженный ее странным взглядом. – Извини меня за мое ночное, или, скорее, утреннее вторжение. Я, Балтазар Косса, граф Беланте, – владелец Искьи и Процинты, пришел поблагодарить тебя. Я благословляю судьбу с той самой минуты, как она свела и познакомила меня с тобой, самой очаровательной и доброй из всех, кого я знал до сих пор.

Длинные, густые черные ресницы девушки, казалось, чуть шевельнулись, и ее черные большие глаза устремились на него с выражением иронии.

– Мессир Косса, – произнесла она несколько надменно, – самые искусные, самые нежные и правдивые излияния идеальнейшего в мире мужчины очень часто не доходят до души женщины… если…

– Если, – подхватил, вздыхая, Косса, – если она полна любви к другому, к другому счастливцу…

Глаза Яндры делла Скала сверкнули.

– Не любви, – поправила его девушка. – Полна благодарности. Благодарности к спасителю, избавившему ее от страшнейшего вида смерти, смерти на костре. Я полна признательности человеку, благодаря которому я жива до сих пор.

Как грустно она произнесла последние слова: «жива до сих пор»! Как особенно подчеркнула их! Казалось, что она еще боится за свою жизнь, не верит в нее.

А Косса печально думал: «Почему меня не было здесь, чтобы я сам мог спасти ее!»

Вдруг он вздрогнул и вскочил. Три не то четыре головы показались над садовой стеной. Косса подбежал к окну, чтобы рассмотреть этих людей получше, и заметил еще нескольких. У него мелькнула мысль о предупреждении Давероны, которому он тогда не поверил.