Таким образом, господство в воздухе и на море продолжало оставаться полностью на стороне противника. В наземных войсках противник обладал двойным превосходством по пехоте и артиллерии и десятикратным по танкам.
      В таких условиях 1 сентября началась пятая, Пусанская операция.
      Несмотря на трудности, штабу КНА удалось все же в течение десяти дней подготовить операцию. Замысел ее заключался в том, чтобы окружить основные силы противника в районе Тэгу, затем расчленить их и уничтожить. В дальнейшем имелось в виду очистить от врага весь пусанский плацдарм.
      В ночь на 1 сентября 1950 года после короткой артиллерийской подготовки части Корейской народной армии перешли в наступление. Войска ударной группировки 1-й армейской группы, сломив сопротивление противника, ночью форсировали Нактонган и захватили плацдарм на противоположном берегу реки. Развивая успех, соединения КНА к 3 сентября прорвали вражескую оборону на глубину 10-15 км. Особенно ожесточенные бои разгорелись за Чаннэ, который несколько раз переходил из рук в руки. Американские и южнокорейские войска, сосредоточив значительные силы и средства в этом районе, выбили части 1-й армейской группы из Чаннэ и оттеснили их на запад. С 8 сентября войска 1-й армейской группы, отбивая многочисленные контратаки противника, вели ожесточенные бои на достигнутом рубеже.
      Соединения 2-й армейской группы, перейдя в наступление 2 сентября, за два дня прорвали оборону на 15-20 км и к 6 сентября вышли на рубеж 4 км севернее Тэгу. К 8 сентября противнику удалось приостановить дальнейшее наступление войск 2-й армейской группы на этом направлении.
      Учитывая важное значение пусанского плацдарма, противник проявил исключительное упорство в боях за его удержание.
      В последующие дни северокорейские части отражали мощные и непрерывные контратаки и интенсивные удары авиации. 10 сентября противник остановил наступление КНА на всем фронте и удержал за собой пусанский плацдарм. Части КНА, понеся потери в живой силе и боевой технике, перешли к обороне.
      В ходе операции КНА впервые применили, и не без успеха, штурмовые группы, действовавшие ночью. Эти группы (по одной в каждом батальоне, состоявшие из 15-20 человек) проникали в тыл противника, внезапными налетами уничтожали его живую силу и технику. Так же успешно действовали впервые образованные противотанковые истребительные группы. Они создавались в каждом полку и состояли из 10-15 человек, вооруженных гранатами.
      Однако, несмотря на отдельные тактические удачи, наступление Корейской народной армии, проходившее в условиях явного превосходства противника в силах и средствах, захлебнулось.
      Противник располагал крупными военно-морскими силами. Обстрел артиллерийским огнем восточного побережья, высадка в августе американской кавалерийской дивизии в Пхохане, эвакуация в том же месяце 3-й южнокорейской дивизии из района Йонхе и высадка ее южнее Пхохана, авиационные удары авианосной группы, три контрудара 1-й морской бригады все это фактически сыграло решающую роль в том, что американо-южнокорейские войска удержались на пусанском плацдарме. Способствовали этому также коммуникации, существовавшие между Южной Кореей и Японией. Это был своеобразный мост из кораблей, по которому на корейский фронт доставлялись живая сила, боевая техника и вооружение.
      Таким образом, в ходе наступления, предпринятого в начале сентября с целью ликвидации пусанского плацдарма, войска КНА имели незначительный успех. Они форсировали на широком фронте крупное водное препятствие - р. Нактонган - и продвинулись на отдельных направлениях на 15-25 км, но развить наступление и полностью выполнить поставленную задачу не смогли. В ходе этих боев северокорейская армия нанесла врагу ощутимые потери, но и сама потеряла значительное количество личного состава и боевой техники, поэтому положение ее по сравнению с 20-ми числами августа, о чем говорилось выше, еще более усложнилось.
      Почему же, несмотря на большие успехи Корейской народной армии, она не смогла полностью решить поставленные задачи? Это объясняется прежде всего тем, что Корейская Народно-Демократическая Республика вела войну против мощной державы - США и ее союзников по "войскам ООН". КНА не имела опыта ведения наступательных действий против сильного и хорошо оснащенного врага и вела непрерывные бои в условиях растянутых коммуникаций.
      По мере продвижения вперед войска Народной армии несли большие потери от авиации и артиллерии врага. Пополнение же войск за счет имевшихся весьма скудных резервов было слишком затруднено, а бесперебойное снабжение их всем необходимым для боя и жизни почти невозможно. В июле КНА ввела в бой практически все свои оперативные резервы, которые при этом, как правило, не восстанавливались.
      В начале войны боевые действия велись главным образом днем. Однако уже в середине июля ввиду абсолютного господства вражеской авиации войскам КНА пришлось перейти почти полностью к боевым действиям только ночью. Это не остановило успешного продвижения Народной армии, но значительно снизило темпы наступления.
      Большинство дивизий вели непрерывные бои в течение двух и более месяцев. В августе наращивание усилий действующих войск происходило почти исключительно за счет вновь сформированных соединений. В сентябре все силы КНА были втянуты в бой, а резервов фактически не было.
      Войска испытывали недостаток в боеприпасах. В значительной степени это объяснялось недостатком транспортных средств и сильным воздействием американской авиации по путям подвоза.
      В целом к сентябрю 1950 года соотношение сил изменилось в пользу войск ООН. Их авиация и военно-морской флот господствовали в воздухе и на море.
      Американские войска, применяя мобильную оборону и непрерывно наращивая усилия, сумели остановить наступление КНА на последнем оборонительном рубеже р. Нактонган.
      Второй этап войны
      (15 сентября - 24 октября 1950 года)
      Южнокорейские войска ООН, окончательно остановив к 8 сентября наступление КНА, приступили к непосредственной подготовке контрнаступления с целью разгрома войск КНДР и оккупации всей территории Кореи.
      Планируя контрнаступление, американское командование объединило войска, находившиеся в районе Кенчжю, Тэгу, Пусан, в 1-й и 9-й американские и 1-й и 2-й южнокорейские корпуса, которые были подчинены командующему 8-й армией. Для проведения морской десантной операции был создан 10-й армейский корпус американцев.
      К середине сентября американское командование подготовило мощный контрудар. На Пусано-Тэгуском плацдарме против 70-тысячной северокорейской армии были сосредоточены вдвое большие силы американских и южнокорейских войск, имевших многократное превосходство в технике.
      15 сентября началась операция "Хромит" - высадка 50-тысячного 10-го корпуса войск ООН в Инчхоне. В ходе завязавшихся боев практически полностью погиб гарнизон северокорейских морских пехотинцев, оборонявших о. Волмидо на входе в бухту Инчхона. Несмотря на ожесточенное сопротивление, северокорейские подразделения, неся большие потери от авиации и огня артиллерии противника, были вынуждены отходить в восточном направлении. 16 сентября части войск ООН полностью овладели портом и городом.
      После высадки с моря в районе Инчхона началось контрнаступление американо-южнокорейских войск на юге. Соединения 1-го американского армейского корпуса в ходе шестидневных упорных боев прорвали оборону КНА и форсировали р. Нактонган.
      Соединения 2-го корпуса южнокорейских войск в первые дни наступления встретили упорное сопротивление войск 2-й армейской группы, и только к исходу 19 сентября им удалось при значительной поддержке авиации и артиллерии прорвать оборону северокорейцев.
      В результате значительные силы КНА оказались в окружении и с тяжелыми боями вынуждены были прорываться на Север, неся большие потери.
      Анализируя сложившуюся обстановку, командующий 8-й армией генерал Уокер утверждал, что именно тактическая воздушная поддержка позволила командованию войск ООН удержаться в Корее в первые отчаянные месяцы войны, а затем дойти до р. Ялуцзян. Действительно, за несколько недель до вступления Китая в войну "разведка подтвердила то, что американское командование уже давно знало: действия ВВС США парализовали Корейскую Народную Армию". Допросы 2000 северокорейских военнопленных показали, что более половины их потерь в технике и одна треть потерь в людях явились результатом действий авиации. Это вдвое превосходило потери в технике и было равно потерям в людях, которые северокорейская армия понесла от огня артиллерии. По оценке разведывательного управления Дальневосточного командования США, "тактическая воздушная поддержка была единственным фактором, сыгравшим самую большую роль в успешном ведении наземных боевых действий против... агрессора". Некоторые американские историки считают, что "действия авиации, а не Инчхонская десантная операция... остановили успешное продвижение и ослабили натиск северокорейцев на Пусанском периметре". 8-я армия высоко ценила воздушную поддержку, которая ей оказывалась, "а анализ подтвердил правильность этой оценки"29.
      Северокорейские войска были особенно уязвимыми к действиям авиации. Это была обычная механизированная армия, организованная и оснащенная по советскому образцу, зависимая от поставок горючего, боеприпасов и других запасов в громадных количествах. Подвоз осуществлялся грузовым транспортом и по железной дороге, которые представляли отличную цель для авиации. Было также очевидно, что их войска не были подготовлены к противовоздушной обороне30. В условиях подавляющего превосходства американских ВВС, укомплектованных высокопрофессиональными летчиками, северокорейские войска несли колоссальные потери.
      Обстановка для северокорейской армии становилась все более катастрофичной. 28 сентября северокорейские войска оставили Сеул. Численность дивизий КНА к этому времени едва достигала 20% штатного состава. В пехотных полках, действовавших на фронте, оставалось по 100-120 солдат и офицеров, подчас совершенно не вооруженных, без артиллерии и танков. Войска не снабжались всем необходимым для боя.
      В сложившейся обстановке Главное командование КНА приняло решение на отвод всех войск за 38-ю параллель.
      В этих условиях Москва сочла необходимым предпринять предупредительные меры, чтобы избежать обвинений мировой общественности в том, что СССР участвует в войне.
      1 октября 1950 года Сталин телеграфировал Штыкову:
      "При организации работы наших военных советников в дальнейшем Вам надлежит принять все меры к тому, чтобы ни один военный советник, как указывалось это ранее, не попал в плен. О принятых мерах донести"31.
      Тем временем на 5-й сессии Генассамблеи ООН американцы добились ее согласия на переход 38-й параллели. В связи с этим 1 октября американские и южнокорейские войска, продвигаясь на север, пересекли 38-ю параллель. В тот же день Штыков направил Сталину письмо Ким Ир Сена с отчаянной просьбой о помощи. Вождь северокорейских коммунистов и его министр иностранных дел писали:
      "Москва - Кремль
      Многоуважаемому Иосифу Виссарионовичу Сталину
      [...]
      Дорогой товарищ Сталин! Мы полны решимости преодолеть все трудности, стоящие перед нами, чтобы Корея не была колонией и военным плацдармом американских империалистов.
      [...]
      Несмотря на это, если противник не даст времени для осуществления намеченных нами мероприятий и, используя наше чрезвычайно тяжелое положение, будет форсировать наступательные операции на Северную Корею, то мы не в состоянии будем собственными силами приостановить противника.
      Поэтому, дорогой Иосиф Виссарионович, мы не можем не просить от Вас особой помощи. Иными словами, в момент перехода вражеских войск через 38-ю параллель нам очень необходима непосредственная военная помощь со стороны Советского Союза.
      Если по каким-либо причинам это невозможно, то окажите нам помощь по созданию международных добровольных частей в Китае и в других странах народной демократии для оказания военной помощи нашей борьбе.
      С уважением, ЦК Трудовой партии Кореи.
      Ким Ир Сен. Пак Хен Ен.
      29 сентября 1950 г." 31а.
      В тот же день аналогичное письмо получил Мао Цзэдун.
      После выхода войск ООН к 38-й параллели американское командование приняло решение на проведение новой наступательной операции с целью окончательного разгрома остатков КНА и оккупации всей Северной Кореи.
      Главное командование КНА, отведя остатки своих сохранившихся войск на 38-ю параллель, прилагало все усилия к тому, чтобы не допустить противника севернее этой линии. Вместе с тем оставшимся в тылу врага частям и подразделениям КНА было предписано перейти к партизанским действиям.
      В октябре 1950 г. командование войск ООН сосредоточило в Корее группировку общей численностью свыше 200 тыс. человек и приняло решение перейти в решительное наступление. До начала наступления американская авиация разрушила в Северной Корее большое количество мостов, станций и железнодорожных путей, парализовав движение на железных дорогах КНДР.
      Обстановка для КНДР становилась катастрофичной.
      7 октября Штыков доложил Сталину, что в беседе с ним личный секретарь Ким Ир Сена Мун Ир сообщил, что у Ким Ир Сена настроение подавленное и даже пораженческое. Он сказал, что война проиграна, и если КНДР не помогут извне, то правительство Ким Ир Сена потеряет Корею.
      Наступление войск ООН началось утром 11 октября после мощной артиллерийской и авиационной подготовки. Уже 12 октября КНА оказалась в весьма тяжелом положении и начала отход. Преследуя отходившие части КНА на пхеньянском направлении, американские и южнокорейские войска к 19 октября вышли к южной и восточной окраинам Пхеньяна и завязали силами двух корпусов бои за город.
      Упорные бои за Пхеньян продолжались двое суток. Только 20 октября противнику удалось овладеть городом.
      В последующем войска ООН начали быстро продвигаться на север к границам КНДР. Отдельным подразделениям американских и южнокорейских войск удалось 26 октября выйти к р. Ялуцзян на границе Кореи и Китая.
      Генеральная Ассамблея ООН, в частности Великобритания и Франция, выражали сомнения относительно возможности Ли Сын Мана установить справедливый и демократический режим на территории всей Кореи. 12 октября Генеральная Ассамблея по предложению Австралии приняла резолюцию, ограничивающую юрисдикцию Южной Кореи временно до 38-й параллели. Ли Сын Ман немедленно заявил протест, утверждая, что резолюция ООН "в принципе неверна". Рассматривая себя в качестве правомочного правителя всей Кореи, он заявил о своей решимости установить свою власть на севере страны независимо от желания ООН. Хотя Вашингтон считал, что оккупация севера должна быть прерогативой ООН, по крайней мере на самую ближайшую перспективу, тем не менее, как сейчас выяснилось, никаких эффективных мер со стороны ООН предпринято не было.
      После взятия Пхеньяна лисынмановский министр внутренних дел Чё Бён Ок немедленно вылетел в город, вероятно с молчаливого согласия Макартура. Как пишет М. Хики, по меньшей мере один из современных надежных корейских источников считает, что в этом была замешана американская военная разведка.
      После захвата Пхеньяна Ли Сын Ман упредил любые попытки ООН провести под ее эгидой оккупацию севера страны. Немедленно было начато формирование 30-тысячного корпуса полицейских, куда вступали многие из прославившихся своей жестокостью ветеранов, служивших в полиции еще при японцах и бежавших на юг после 1945 г. Страшный полковник Ким по прозвищу "Тигр", который командовал обороной на Ондинском полуострове в первые дни войны, был назначен в Пхеньян заместителем начальника военной полиции.
      Пока он разворачивал охоту на симпатизирующих коммунистам, Ли Сын Ман в день Организации Объединенных Наций обнародовал закон, отменяющий земельную реформу, введенную Ким Ир Сеном. Вся земля возвращалась бывшим землевладельцам. Со стороны командования войск ООН ничего не было сделано, чтобы воспрепятствовать этому и другим реакционным мерам Ли Сын Мана. Администраторы, поставленные американским командованием, были ничуть не лучше своих предшественников в послевоенные годы. В Пхеньяне люди полковника Кима развернули свой грязный бизнес, общественные службы развалились, а распределение продовольствия так и не было налажено.
      Частям КНА удалось задержать наступление войск ООН на р. Чхончхонган. Значительную помощь северокорейским войскам в удержании рубежа обороны оказали передовые части китайских добровольцев, сосредоточивавшиеся в северо-западной части Кореи. Они предприняли ряд сильных контратак, нанесли серьезное поражение частям 6-й пехотной дивизии южнокорейских войск и остановили продвижение войск ООН на этом направлении.
      Значительную помощь войскам КНА в ходе боевых действий севернее 38-й параллели оказали партизаны. Партизанскому движению командование КНА уделяло большое внимание. Из войск, оставшихся в тылу врага, была образована 2-я (партизанская) армия. В октябре 1950 г. партизанские силы КНДР насчитывали около 40 тыс. человек.
      Американское командование, обеспокоенное растущей активностью партизан, было вынуждено бросать для борьбы с ними целые части, соединения и даже авиацию.
      Тем не менее над КНДР нависла угроза разгрома и потери независимости. Стало ясно, что спасти положение может только помощь СССР и КНР, притом оказанная в кратчайшие сроки. Это понимали и в Москве, и в Пекине, и в Пхеньяне.
      Война меняет облик:
      вступление в войну китайских добровольцев
      Китайское руководство с началом войны в Корее еще 30 июня направило в КНДР своих военных наблюдателей, а в августе сосредоточило в районе китайско-корейской границы у р. Ялу 250-тысячную группировку китайских войск. Мао Цзэдун приказал Гао Гану, руководителю Северного Китая, привести ее в боевую готовность к концу сентября. 17 сентября в КНДР прибыла группа военных специалистов КНР для изучения условий ввода китайских войск в случае необходимости32.
      В октябре для Москвы и Пекина настало время решений. Худшие опасения Сталина сбылись: план Ким Ир Сена не сработал, вмешательство США и продвижение войск ООН на север спутали все карты советского и китайского руководства. Нужна была срочная помощь Пхеньяну, но втягивание в разгоравшийся конфликт Советского Союза никоим образом не входило в планы Сталина. Нужно было побудить к этому китайцев, оставив советское вмешательство на самый крайний случай. Тяжелые раздумья витали в кремлевских кабинетах. И в этой обстановке раздался спасительный звонок из Пекина. 2 октября Мао извещал советского лидера о том, что руководство КНР решило оказать помощь КНДР соединениями "добровольцев", которые готовы вступить в Северную Корею 15 октября. Мао сообщил, что первоначально 5-6 дивизий "китайских народных добровольцев" (КНДР) вступят в Корею, показав тем самым США, что ситуация изменилась. После того как они, получив достаточно советского вооружения, подготовятся, они смогут перейти в наступление. Китайский вождь просил также Сталина помочь советской авиацией и флотом прикрыть китайские войска в Корее и промышленные районы Северного Китая.
      Сталин, видимо, с большим облегчением воспринял это сообщение. Об этом свидетельствует его ответ от 5 октября. В нем, в частности, говорилось:
      "США из-за престижа могут втянуться в большую войну; будет, следовательно, втянут в войну Китай, а вместе с тем втянется в войну и СССР, который связан с Китаем пактом о взаимопомощи. Следует ли этого бояться? По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-либо помощи, не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США..."32а.
      Мао ответил, что он "очень рад, что в Вашем ответе говорится о совместной борьбе Китая и СССР против американцев... Безусловно, если воевать, то воевать нужно теперь... Целесообразно направить не пять-шесть дивизий, а по крайней мере девять..."
      Этот документ (письмо Сталина) впервые был опубликован Д.А. Волкогоновым в журнале "Огонек"32б. Однако, на наш взгляд, его предназначение не так однозначно, как представляет автор. Его главный тезис: "По существу, рассматривается возможность и вероятность третьей мировой войны"32в. Но все предшествующие и последующие документы, исходившие из Кремля, а также практические меры советского правительства говорят о том, что Москва, так же как и Вашингтон, стремились избежать ядерного столкновения сверхдержав.
      Видимо, цель сталинского письма состояла в том, чтобы, с одной стороны, показать Мао, что он, Сталин, полностью одобряет решение Пекина о вступлении в войну КНР (поскольку было известно, что в руководстве Китая идут споры по этому вопросу), а с другой (в случае весьма вероятной утечки информации), зная, как американцы чувствительны к людским потерям, создать у Вашингтона впечатление, что СССР в союзе с КНР не убоятся атомной войны, если США на нее решатся.
      8 октября к Сталину в Сочи, где он находился на отдыхе, прибыли посланцы Мао Цзэдуна Чжоу Эньлай и Линь Бяо. Беседа состоялась в ночь на 9 октября. Руководитель советского государства несколько умерил аппетиты визитеров. Он заявил, что СССР готов поставить оружие в общей сложности для 20 дивизий "китайских добровольцев", но не имеет столько сил, чтобы прикрыть китайские и корейские войска. Он обещал обеспечить противовоздушную оборону промышленности Северного Китая и приграничные с КНДР районы, но оговорился, что все это потребует времени.
      В Пекине, получив такой ответ, задумались. Некоторые члены политбюро выражали опасения, что КНР может быть втянута в длительный конфликт с США, что резко затормозит начавшуюся индустриализацию Китая. Неопределенность обещаний советской помощи также разочаровывала.
      Вот как вспоминал те нелегкие для КНР дни начальник Генерального штаба НОАК генерал армии Ло Жуйцин в 1957 году:
      "Наша армия после многолетней войны должна была вести новую войну в Корее. Поэтому война в Корее была для нас невыгодна. В то время в Южной Корее находилась только часть американских войск. Мы не были согласны вести войну в Корее, считали, что война в Корее затянется и будет трудно. Не стоит так вопрос, как сказал тов. Ким Ир Сен, что Южная Корея первая напала, а Северная оборонялась, а после перешла в наступление. Мы не хотели войны. Но стратегический план был уже утвержден тов. Сталиным. Раз тов. Сталин и Советское правительство согласились вести войну в Корее, то и мы согласились. Однако мы заявили, что война в Корее не нужна, но раз настаивают, то нужно помочь, и мы перебросили поспешно 4 корпуса на север от реки Ялуцзян. Солдаты пришли из южных районов, непривычные к Северу, имели очень плохую технику....
      Мы взяли 4 корпуса из пров. Кантон под командованием Пэн Дэхуая. О переброске этих четырех корпусов мы сообщили тов. Ким Ир Сену. Тот вопреки тому, что очень много просил и настаивал на помощи, отнесся к этому с насмешкой - вроде как обойдется и без нашей помощи. В это время Корейская народная армия начала наступление и продвинулась до р. Нактонган в южной части Кореи. Тов. Мао Цзэдун беспокоился по этому поводу. Он предлагал не вести войны в Корее. Теперь, опасаясь того, что армия глубоко продвинулась от своего тыла и оставила его беззащитным, Мао Цзэдун предупреждал обратить внимание на Чемульпо, но корейские товарищи не послушали. В результате противник именно там высадил десант. Предвидение тов. Мао Цзэдуна оказалось правильным. Противник высадил десант и отрезал главные силы Северной Кореи от своего тыла. Главные силы корейской армии были уничтожены. Только 4 пехотных дивизии, которые были сформированы из корейцев в Китае, смогли вернуться на север".
      Действительно, "китайские народные добровольцы" (КНД) оказались в весьма трудном положении.
      Началась серия совещаний политбюро ЦК КПК по данной проблеме. Время торопило. Войска ООН уверенно продвигались на север. Наконец, 14 октября члены политбюро пришли к единому мнению: занять войсками горный район между Пхеньяном и Вонсаном. Если войска США не пересекут эту линию в течение полугода, то "китайские добровольцы" выиграют время для того, чтобы быть готовыми к решению тех задач, которые будут поставлены им руководством КНР. Командующим войсками "китайских добровольцев" был назначен Пэн Дэхуай. Он не хотел этого назначения, но как дисциплинированный военный принял командование на себя. Впоследствии он вспоминал:
      "4 октября 1950 года... из Пекина в Сиань неожиданно был прислан самолет. Мне было приказано, не теряя ни минуты, этим самолетом вылететь на совещание в Пекин. Около четырех часов дня я был уже в Пекине, в Чжуннаньхае. В ЦК уже шло совещание, на котором обсуждался вопрос о вступлении китайских войск в Корею для оказания ей помощи. Несколько товарищей сказали мне, что председатель Мао заострил общее внимание собравшихся на том, что после вступления наших войск в Корею может сложиться неблагоприятная обстановка, и просил всех высказаться. Он сказал буквально следующее: "То, что вы говорите, - резонно, однако когда другая нация находится в кризисной ситуации, мы почувствуем тяжесть на сердце, если будем только стоять рядом и наблюдать".
      В связи с тем, что я прибыл позже, меня не было в списке выступающих. Однако свое мнение на этот счет я имел: войска послать необходимо, чтобы оказать помощь и спасти Корею. Когда совещание закончилось, товарищ из отдела административных органов ЦК партии проводил меня в гостиницу "Пекин". Спать в ту ночь я не мог, возможно, потому, что матрас был невыносимо упругим. Тогда я лег на ковер на полу, но и здесь не смог заснуть. Я думал о том, что если США оккупируют Корею, то нас будет разделять только река Ялуцзян, возникнет реальная угроза Северо-Восточному Китаю. А американский контроль над Тайванем уже создает угрозу Шанхаю и Восточному Китаю. Если США захотят развязать агрессивную войну против Китая, то они в любое время найдут предлог для этого. Если тигр захочет съесть человека, то время, когда он захочет это сделать, будет зависеть от его аппетита. Нельзя идти на уступки...
      Если Соединенные Штаты захотят вторгнуться в Китай, мы немедленно окажем сопротивление агрессии. Без выяснения того, кто возьмет верх американский империализм либо мы, нам так или иначе будет трудно построить социализм. Если США решат воевать с Китаем, их успех будет зависеть от быстроты действий, наш - от затяжного характера войны; им выгоднее вести нормальную войну, нам выгоднее вести войну, аналогичную той, которую мы вели против японских захватчиков. Причем раз у нас будет власть во всей стране и помощь Советского Союза, наше положение будет намного благоприятнее, чем в период войны сопротивления японской агрессии. Мы должны послать войска в Корею, полагал я, исходя из перспектив национального строительства в нашей стране. Обычно говорят, что социалистический лагерь во главе с Советским Союзом должен быть намного сильнее капиталистического лагеря. Но если мы не пошлем войска для оказания помощи и спасения Кореи, то как же можно будет наглядно продемонстрировать, что мы сильнее?
      Войска следует послать в Корею также и для того, чтобы воодушевить народы колониальных и полуколониальных стран на выступление против империализма, против его вмешательства в национально-демократические революции. Войска следует послать в Корею и для того, чтобы усилить могущество социалистического лагеря.
      Во второй половине следующего дня ЦК вновь созвал совещание в зале Иняньтан Чжуннанъхая. После выступления других товарищей выступил и я:
      - Направить войска для оказания помощи Корее необходимо. Если же американские войска захотят развязать агрессивную войну, то они в любое время могут найти предлог это сделать, если их войска будут располагаться на берегу реки Ялу и на Тайване.
      Председатель Мао решил послать в Корею меня, и я не отказался от этой миссии. Когда совещание закончилось и я шел по берегу озера Наньхай, кто-то сказал мне: "Ты еще не примирился со своим возрастом!"33.
      Тем временем события развивались стремительно: американцы приближались к китайской границе. Штыков телеграфировал в Москву:
      "Товарищу Фын Си (псевдоним Сталина. - Ред.)
      [...]
      Проведена эвакуация из Пхеньяна правительственных учреждений и дипкорпуса. Население массами покидает Пхеньян и уходит на север. В связи с непрерывными бомбардировками и продвижением лисынмановских и американских войск настроение населения подавленное. Наблюдается растерянность и бесперспективность как среди населения, так и в правительственных кругах.
      Среди населения, в армии и даже среди руководящих работников распространены разговоры о том, почему Советский Союз не помогает Корее своими вооруженными силами, в частности штурмовиками, в то время как США помогают Ли Сын Ману. Корейские офицеры заявляют, что им нужны не советы, а реальная помощь.
      По данным работников правительственных учреждений и Народной Армии, вышедших с юга, лисынмановцы проводят на занимаемой ими территории Южной Кореи жестокий террор против демократических элементов. Особенно суровым репрессиям подвергаются работники народных комитетов, лица, участвовавшие в проведении земельной реформы, и все, кто оказывал какое-либо содействие Народной Армии. Репрессиям подвергаются не только указанные лица, но и члены семей. Лисынмановцы массами расстреливают офицеров и солдат Народной Армии, попавших в плен, особенно офицеров.
      [...]
      Штыков
      13.10.1950 года".
      Мао позвонил находившемуся в Москве Чжоу Эньлаю, министру иностранных дел КНР, и сообщил, что "китайские добровольцы" войдут в КНДР, если СССР поставит немедленно вооружение не на шесть, как предполагалось ранее, а на 15 дивизий китайских войск. Однако Пэн Дэхуай настойчиво просил отложить вторжение до зимы, поскольку китайские войска не располагали авиацией, зенитной артиллерией, а американские ВВС господствовали в воздухе. Но времени уже не было. Мао приказал ввести "китайских добровольцев" в Корею сначала 17-го, потом 18-го и, наконец, 19 октября. В тот день первые части КНД пересекли р. Ялу.