Он что-то еще хотел сказать, но замолчал. Микки и Мэйсон повернулись к нему в нетерпеливом ожидании.
— Вы готовы? — спросил Росс.
— Давай вверх, — ответил за обоих Микки.
Росс стиснул зубы и нажал кнопку с надписью «Вертикальный взлет».
Корабль затрясся, затем приподнялся, завис над поверхностью и с нарастающей скоростью пошел вверх. Мэйсон прильнул к заднему обзорнику. Темная поверхность планеты уходила все дальше вниз. Он старался не смотреть на блестящее белое пятнышко в углу экрана.
— Пятьсот… — считывал он показания шкалы, — семьсот пятьдесят… тысяча… тысяча пятьсот…
Каждую секунду он ждал, что что-нибудь произойдет. Ждал взрыва. Или отказа двигателя. Ждал, что корабль остановится.
Но набор высоты продолжался.
— Три тысячи, — сказал Мэйсон. В голосе его появились нотки усиливающегося ликования. Планета стремительно уносилась назад. Тот, другой корабль был сейчас не более, чем воспоминанием Мэйсон взглянул на Микки. Тот сидел, застыв с полуоткрытым ртом, готовый во всю глотку кричать «Быстрее! Быстрее!», но молчал, потому что боялся лишний раз искушать судьбу.
— Шесть тысяч… семь тысяч….. есть! — объявил Мэйсон торжествующим тоном. — Мы выбрались!
Микки с облегчением вздохнул и широко ухмыльнулся. Он поднес руку ко лбу, крупные капли пота упали на пол.
— О, Боже, — простонал он, — о, милосердный Боже!
Мэйсон пододвинулся к креслу Росса и хлопнул командира по плечу.
— Все в порядке, — сказал он, — отличный взлет.
Росс казался раздраженным.
— Нам не надо было улетать, — проворчал он. — Все это было несерьезно с самого начала. А теперь придется искать другую планету, — он покачал головой и добавил: — Зря улетели.
Мэйсон пристально посмотрел на капитана и отвернулся. Он думал…
Никто не выиграл.
— Но если опять что-нибудь где-нибудь сверкнет, — заметил он вслух, — я буду держать язык за зубами. К чертям все другие цивилизации!
Все замолчали. Он вернулся к своему месту и стал изучать карту. Обстоятельно и не торопясь. «Пусть теперь Росс за все отвечает, — подумал Мэйсон, — мне наплевать». Все снова вернулось на свои места. Однако мысли упорно возвращались к тому, что осталось внизу.
Несколько минут спустя он украдкой взглянул на Росса.
Росс тоже о чем-то задумался. Губы его были плотно сжаты. Иногда он что-то бормотал себе под нос. Неожиданно их глаза встретились.
— Мэйсон.
— Что?
— Другие цивилизации, ты сказал?
У Мэйсона холодок пробежал по спине. Он видел, как знакомый большой подбородок снова решительно опустился вниз. Что за дикая мысль? Росс этого не сделает! Только чтобы успокоить уязвленное самолюбие? Или сделает?
— Я не… — начал было Мэйсон, заметив краешком глаза, что Микки тоже следит за командиром.
— Послушайте, — сказал Росс, — сейчас я вас расскажу, что произошло там внизу. Я вам покажу, что там было.
Оба уставились на капитана, замерев от страха. Росс развернул корабль и направил его обратно.
— Что ты делаешь! — закричал Микки.
— Послушайте же, — ответил Росс, — неужели вы меня не поняли? Разве вы не видите, что нас одурачили?
Они непонимающе смотрели на командира. Микки сделал шаг в его сторону.
— Другая цивилизация, — сказал Росс, — в этом-то и суть. Пространственно-временные связи тут не при чем. Сейчас я вам объясню, в чем дело. Итак, мы улетели оттуда. И каково же сейчас наше первое желание? Доложить, что планета необитаема? Нет, мы пойдем дальше. Мы вообще не сообщим об этой планете.
— Но, Росс, ты что, намерен вернуться туда? — воскликнул Мэйсон, вскакивая на ноги и вновь испытывая ужас предыдущих часов.
— Именно это я и делаю, — ответил командир. Он был странно возбужден.
— Но ты же спятил! — заорал Микки, угрожающе приближаясь и сжимая кулаки.
— Слушай меня! — закричал Росс в ответ. — Кто выигрывает оттого, что мы не сообщим об этой планете?
Ответа не было. Микки сделал еще один шаг.
— Дураки? Разве не ясно? Там внизу есть жизнь. Но они не могут нас убить или выгнать силой. И что им остается делать? А нас у себя они не хотят. Ну так что же им остается делать?
Он задавал вопросы тоном учителя, который потерял всякую надежду получить правильный ответ от двух последних классных болванов.
Микки подозрительно смотрел исподлобья. Ему, конечно, было и любопытно узнать, что задумал капитан, но он его все-таки всегда немного побаивался. Он признавал авторитет Росса и восставать против его решения не считал возможным, даже если бы он и вел их к гибели. Микки перевел взгляд на экран обзорного устройства и смотрел, как снизу наступает огромной темной массой угрожающая земля.
— Мы живы, — сказал Росс, — мы осмелились заявить, что никакого корабля внизу никогда и не было. Да, мы видели его. Да, мы его трогали. Но можно увидеть что угодно, если сильно захотеть. Чувства будут говорить о том, что там что-то есть, в то время как на самом деле вокруг одни только голые камни. Главное, что здесь требуется — это верить в то, что видишь.
— К чему ты клонишь? — коротко спросил Мэйсон. Ему стало страшно. Как и несколько минут назад, он не отрываясь следил за высотомером. — Тысяча восемьсот… тысяча семьсот… тысяча шестьсот пятьдесят…
— Телепатия! — торжествующе объявил Росс, — Эти существа внизу, не знаю, как их назвать, заметили наше приближение. Но мы им чем-то не понравились. Они каким-то образом проникли в наше сознание и обнаружили там страх смерти. Тогда они решили, что лучший способ от нас избавиться — это напугать нас. Они показали нам наш корабль терпящим катастрофу и нас самих… мертвых. И это сработало. Но…
— Действительно сработало! — взорвался Мэйсон. — Ты что, хочешь еще раз попытать счастье, разобьемся мы или нет? И все это ради твоей чертовой теории?
— Дело здесь не только в моей теории, — огрызнулся Росс и добавил, как бы защищая свою репутацию: — У меня приказ брать образцы с каждой планеты. Я всегда неукоснительно выполнял приказы. И, черт побери, выполню и на этот раз!
— Но ты же видел, как холодно, — возразил Мэйсон, — ни о какой жизни не может быть и речи. Ты только подумай как следует.
— К черту! Капитан этого корабля пока я! И приказания отдаю я!
Микки бросился к Россу.
— Но не тогда, когда от этого зависит наша жизнь!
— Назад! — приказал Росс.
В этот момент один из двигателей остановился и замолк. Корабль резко повалился на бок.
— Идиот! — не контролируя себя заорал Микки. — Ты этого добился! Ты этого добился!
Густая темнота залепила иллюминаторы.
Корабль сильно трясло. «Предсказание сбылось», — единственное, о чем мог думать Мэйсон. Все, что он представил себе — вопли, крики, леденящий страх, напрасные мольбы и просьбы к глухим небесам — все сбылось. Через пару минут их корабль превратится в груду обломков. И те три тела окажутся…
— Провались все пропадом! — заорал он что было сил, в бессильной ярости проклиная Росса за упрямое желание вернуться и встретить, наконец, свою страшную судьбу. Дурацкое тщеславие!
— Нет, они нас не обманут! — кричал Росс, уцепившись за свою мысль, как умирающий бульдог за ногу врага.
Он отчаянно манипулировал ручками управления, пытаясь выровнять корабль. Но падение продолжалось. Корабль несся вниз, увеличивая скорость. Гироскоп не справлялся с резкими толчками и наклонами, кабину бросало из стороны в сторону, удержаться на ногах на ходящей ходуном палубе было невозможно.
— Резервный двигатель! — прокричал Росс.
— Бесполезно! — ответил ему Микки.
— Проклятье! — Цепляясь за что попало, Росс добрался до пульта управления двигателями. Кабину сильно швырнуло вправо. Трясущимися пальцами он один за другим начал проверять переключатели.
Внезапно на заднем обзорном экране Мэйсон увидел вспышку. Вслед за ней появилось ровное пламя. Корабль выровнялся, тряска прекратилась, кабина установилась горизонтально. Они продолжали спуск, как ни в чем не бывало.
Росс грохнулся в кресло и с ожесточением ухватился за панель. В следующее мгновение он уже опять управлял кораблем. Он был очень бледен. Мэйсон тоже следил за действиями Росса, боясь заговорить.
— А сейчас заткнитесь и помалкивайте, — ни на кого не глядя презрительно проворчал Росс, как будто разговаривал с провинившимися сыновьями. — Когда мы сядем, вы увидите, что все, что я вам говорил — правда. Никакого корабля там не окажется. И мы попробуем поймать за хвост тех негодяев, которые внушили нам эту чушь.
По мере того, как корабль спускался все ниже, Микки и Мэйсон робко наблюдали за командиром, за его руками, уверенно скользящими по элементам управления. Уверенность в капитане вернулась к Мэйсону. Он больше не волновался, а спокойно стоял на палубе и ждал посадки. Микки поднялся с пола и встал рядом.
Наконец корабль коснулся поверхности. Двигатели замерли. Итак, они снова сели, и ничего с ними не произошло…
— Включите прожектора! — раздалась команда.
Мэйсон щелкнул выключателем, и все кинулись к иллюминаторам. На какое-то мгновение он подумал: а как это Росс мог снова опуститься на то же самое место. Он вроде бы даже заглядывал в данные, выдаваемые компьютером во время предыдущей посадки.
Они выглянули наружу.
У Микки оборвалось дыхание. Росс замер с открытым ртом.
Разбившийся звездолет по-прежнему лежал, где они его и оставили.
Они опустились точно в ту же точку и обнаружили тот же разбившийся корабль. Мэйсон отвернулся и отошел. Он чувствовал себя жертвой какой-то дьявольской проделки, всеми проклятым и позабытым.
— А ты говорил… — обратился он к командиру, но не смог закончить фразу.
Не веря своим глазам, Росс стоял и молча смотрел перед собой.
— Сейчас мы опять взлетим, — Микки заскрежетал зубами, и на этот раз уже разобьемся наверняка. И мы все погибнем. Как и они… эти люди…
Росс не произнес ни звука. Там, прямо перед ними, находилось убедительное опровержение его последней слабой надежды. Внутри осталась неприятная пустота. Вся вера во что-то разумное исчезла.
И тут заговорил Мэйсон.
— Мы не разобьемся, — угрюмо произнес он, — никогда.
— Что?
Микки посмотрел на Мэйсона. Росс тоже обернулся к нему.
— Хватит нам друг друга дурачить, — продолжал Мэйсон, мы же все знаем, что это такое, не так ли?
Он сейчас думал о том, о чем минуту назад говорил Росс. О чувствах, дающих ощущение того, во что веришь. Даже если на самом деле там ничего и нет…
И зная это, он в следующее мгновение посмотрел и снова увидел Росса, увидел Картера. Такими, какими они были. Затем он отрывисто вздохнул, в последний раз перед тем, как иллюзия, их окружавшая, вновь обретет материальные формы.
— Ну что ж, это — прогресс, — горько заметил он. Голос его болезненным шепотом разнесся по казавшемуся призраком кораблю. — «Летучий Голландец» выходит на просторы Вселенной.
Перевод с англ. Н. Савиных
НА КРАЮ
Было уже почти два часа, когда наконец-то появилась возможность пообедать. Всю первую половину дня его стол был завален снежной лавиной требующих что-то сделать бумаг, телефон не смолкал, и целая армия настырных посетителей приступом брала дверь кабинета. К двенадцати нервы были, как натянутые до предела скрипичные струны. К часу дня струны уже нельзя было тронуть, а полвторого они начали лопаться. Ему нужно было выбраться отсюда, сейчас же, немедленно. Сбежать куда-нибудь в полутьму ресторана, выпить коктейль и как следует подкрепиться. Послушать успокаивающую музыку. Просто необходимо.
Дональд спустился вниз и шел некоторое время, пока не миновал весь этот район знакомых ему кафе и закусочных. Совсем не хотелось, чтобы кто-то его узнал. Подвальный ресторанчик «У Франка» находился где-то в четверти мили от офиса. Зайдя внутрь, он попросил хозяйку провести его в дальнюю кабину и заказал мартини. После того, как женщина приняла заказ, он вытянул ноги под столом и закрыл глаза. Благодарный вздох облегчения вырвался откуда-то изнутри. То, что надо. Мягкий полусвет, дрожащая на грани слышимости мелодия, исцеляющий глоток. Он снова вздохнул. Еще несколько таких дней, подумал он, и все.
— Привет, Дон!
Он открыл глаза как раз в тот момент, когда мужчина уже опускался напротив него.
— Ну, как жизнь? — спросил тот.
— Что-что? — уставился на него Дональд Маршалл.
— Да ничего, — сказал мужчина. — Ну и денек! Черт знает что! — Он устало улыбнулся. — И ты тоже?
— Просто не верится… — начал было Маршалл.
— А-а, — сказал мужчина, удовлетворенно кивая, когда официантка принесла мартини. — Это по мне. Еще пожалуйста. Сухое-пресухое.
— Одну минуту, — сказала официантка и ушла.
— Ну вот, — сказал мужчина, потягиваясь, — если хочешь уйти от всего этого, то самое лучшее посидеть «У Франка», точно?
— Послушайте, — сказал Маршалл, неловко улыбаясь в ответ.
— Да? — мужчина нагнулся вперед, улыбаясь в ответ.
— Я боюсь, что вы ошиблись.
— Я? — переспросил мужчина. — Может, я что-нибудь не так сделал, забыл побриться? Это со мной бывает. Или еще что? А может быть, галстук не тот?
— Вы не поняли меня, — сказал Маршалл, нахмурившись.
— Что?
Маршалл слегка кашлянул и продолжил:
— Я не тот, за кого вы меня принимаете.
— А? — мужчина снова наклонился вперед и прищурился. Потом он выпрямился, засмеялся и сказал:
— Ну что еще за дела, Дон?
Маршалл провел пальцем по основанию своего стакана.
— Действительно, что за дела? — сказал он уже менее вежливо.
— Я что-то не понимаю, — сказал мужчина.
— Как вы думаете, кто я такой? — голос у Маршалла повысился. Мужчина начал что-то говорить, открыл рот и замолчал, потом снова заговорил:
— Что ты имеешь в виду… — он прервался, потому что официантка принесла мартини. Пока она не ушла, оба сидели тихо.
— Послушайте, — мужчина начал нервничать.
— Не надо. Я не собираюсь ни в чем вас обвинять, — прервал его Маршалл, — но вы меня не знаете. Вы со мной никогда в жизни не встречались.
— Я просто не могу, — мужчина не закончил, вид у него был просто весьма озадаченный. — Я тебя не знаю?
Маршалл искусственно засмеялся.
— Это уже просто смешно, — сказал он.
Мужчина понимающе улыбнулся.
— Я знал что ты меня дурачишь, — он покачал головой, знаешь, я уже почти начал сомневаться.
Маршалл поставил стакан. Лицо его напряглось.
— Мне кажется, это уже слишком, — сказал он, — у меня сегодня совершенно нет настроения…
— Дон, — перебил его мужчина, — что случилось?
Маршалл сделал глубокий вздох, затем медленно выдохнул.
— Ну что ж, — сказал он, — предположим, что это случайная ошибка, — он через силу улыбнулся, — и кто же, вы думаете, я такой?
Мужчина не отвечал. Он в упор смотрел на Маршалла.
— Ну давай, говори, — Маршалл начал терять терпение.
— Так это не шутка? — спросил мужчина.
— Нет, я еще раз хочу…
— Подожди, подожди, — сказал мужчина, поднимая его руку. — Предположим, что два человека могут до такой степени походить друг на друга, и они…
Он резко замолчал и посмотрел на Маршалла.
— Дон, ты ведь шутишь со мной?
— Но послушайте же меня…
— О’кей, тогда я прошу прощения, — сказал мужчина. Он все еще сидел, уставившись на Маршалла. Потом он пожал плечами и изобразил улыбку. — Я мог бы поклясться, что передо мной Дон Маршалл, — сказал он.
Маршалл почувствовал, как что-то у него холодеет внутри.
— Он самый, — произнес он, слыша себя как бы со стороны. Ничего не нарушало тишину ресторана, кроме музыки и негромкой возни на кухне.
— И что это значит? — спросил мужчина.
— Да я бы сам хотел знать, — голос у Маршалла стал совсем тихий.
— Так ты… — мужчина внимательно смотрел на него, — так это не шутка.
— Ну я прошу, послушайте!
— Ладно, ладно, — мужчина поднял руку в примиряющем жесте, — это не шутка. Ты утверждаешь, что это я тебя не знаю. Хорошо. Тогда мы имеем, следующее: один человек не только похож на моего друга, как две капли воды, но он и носит то же самое имя. Это реально?
— Получается, что да, — сказал Маршалл, поднял стакан и на какое-то мгновение забылся в мартини. Мужчина сделал то же самое. Официантка подошла принять следующий заказ, но Маршалл попросил подойти позднее…
— Как вас зовут? — спросил он.
— Артур Нолан, — ответил мужчина.
Маршалл сделал движение руками, обозначающее:
— Ну вот видите, я вас не знаю.
Под ложечкой у него засосало.
Мужчина откинулся назад и уставился на Маршалла.
— Потрясающе, — сказал он и покачал головой, — просто потрясающе.
Маршалл улыбнулся и опустил взгляд на стакан.
— Где ты работаешь? — спросил мужчина.
— Пароходство «Америкэн-Пасифик», — ответил Маршалл, поднимая глаза. Он почувствовал, что его начинает разбирать любопытство. По крайней мере, весь этот сумасшедший день уже не казался ему таким скучным.
Мужчина испытывающе смотрел на него. Маршалл почувствовал, как любопытство исчезает. Внезапно мужчина засмеялся.
— Да, приятель. Утро у тебя, должно быть, было не позавидуешь.
— Какое утро?
— Да никакое, — сказал мужчина.
— Но я повторяю…
— Я сдаюсь, — ухмылялся Нолан, — у меня просто волосы дыбом.
— Но послушайте же, черт вас возьми! — взорвался Маршалл.
Мужчина больше не ухмылялся. Он открыл рот и опрокинул туда содержимое стакана.
— Дон, ты что? — спросил он уже на полном серьезе.
— Вы меня не знаете, — сказал Маршалл, четко произнося каждое слово, — и я вас не знаю. Будьте добры с этим согласиться.
Мужчина посмотрел вокруг, как бы ища помощи. Затем он наклонился поближе к Маршаллу и спокойным твердым голосом произнес:
— Слушай, Дон, давай честно. Ты меня не знаешь?
Маршалл набрал побольше воздуха и, сдерживая нарастающую ярость, сжал зубы. Мужчина отпрянул от него. Выражение его лица испугало Маршалла.
— Один из нас спятил, — сказал Маршалл. Но получилось это совсем не с той легкостью, с какой он хотел.
Нолан судорожно сглотнул. Он не поднимал глаза от стакана, словно боясь взглянуть на собеседника.
Внезапно Маршалл расхохотался.
— Бог ты мой! — сказал он. — Ну и сцена! Вы наверное, на самом деле думаете, что знаете меня?
Губы мужчины слегка искривились.
— Тот Дон Маршалл, которого я знаю, — сказал он, — тоже работает в «Америкэн-Пасифик».
Маршалла передернуло.
— Но это невозможно, — сказал он.
— Нет, — без всякого выражения добавил мужчина. В следующую секунду Маршаллу показалось, что он стал жертвой какого-то коварного замысла. Но полная растерянность на лице собеседника сразу же заглушила это подозрение. Он пригубил мартини, поставил стакан и осторожно положил ладони на стол, как бы надеясь, что это придаст ему силы.
— Пароходство «Америкэн-Пасифик»? — спросил он.
Мужчина утвердительно кивнул.
— Да.
Маршалл упрямо покачал головой.
— Нет, — сказал он, — другого Маршалла у нас в конторе не числится, — и тут же быстро добавил: — если, конечно, это не кто-нибудь из клерков там внизу.
— Но ты… — мужчина явно нервничал, — ты работаешь администратором, — сказал он.
Маршалл убрал руки со стола и зажал их между ног.
— Тогда я не понимаю, — сказал он. И тут же пожалел, что произнес это.
— И этот… э… человек сказал, что он именно там и работает? — В голосе Маршалла звучал вызов, голос дрожал. — И вы можете доказать, что его действительно зовут Дон Маршалл?
— Но, Дон, я…
— Так вы можете доказать или нет?
— Ты женат? — спросил мужчина.
Маршалл медлил с ответом. Наконец, кашлянув, он ответил:
— Да, женат.
Нолан наклонился вперед:
— На Рут Фостер? — спросил он.
Скрыть непроизвольное удивление Маршаллу не удалось.
— Ты живешь на Острове? — настойчиво продолжал Нолан.
— Да, — слабо сказал Маршалл, — но…
— В Хантингтоне?
Маршалл не мог уже даже кивать.
— Учился ли ты в Колумбийском университете?
— Да, но… — Губы у него слегка дрожали.
— А закончил ли ты в июне сорокового?
— Нет. — У Маршалла появилась какая-то надежда. — Я закончил в январе сорок первого. Сорок первого.
— Ты был лейтенантом в армии? — Нолан не обращал никакого внимания.
Маршалл почувствовал, что куда-то провалился.
— Да, — пробормотал он, — но вы сказали…
— В Восемьдесят Седьмой дивизии?
— Подождите минутку. — Маршалл отодвинул в сторону почти уже опорожненный стакан, как бы освобождая место для опровержения.
— Я могу дать вам очень хорошее объяснение этого… того дурацкого совпадения. Во-первых: кто-то, кто очень похож на меня и знает обо мне довольно много, притворяется, что он это я и есть. Бог знает зачем. Во-вторых: вы все это знаете и пытаетесь заманить меня в какую-то ловушку. Ну нет! Вы можете приводить какие угодно доказательства.
Мужчина хотел что-то возразить, но Маршалл, будучи уже почти в отчаянии, не дал ему сказать ни слова:
— Вы можете задавать мне любой вопрос; но я знаю, кто я такой, и я знаю, кого я знаю.
— А так ли это? — спросил мужчина. Он был явно озадачен.
Маршалл резко поджал ноги.
— Ну вот что. Я не с-собираюсь здесь с-сидеть спорить с вами, — сказал он, — это совершенно бессмысленно. Я пришел сюда немного отдохнуть… Туда, где никогда раньше не был, и вдруг…
— Дон, мы всегда здесь обедаем в это время. — Видно было, что Нолану трудно говорить.
— Чепуха какая-то.
Нолан потер рукой подбородок.
— Ты… ты правда думаешь, что это игра, что тебя хотят надуть? — спросил он.
Маршалл смотрел на него, как-завороженный. Он чувствовал, как тяжело бьется пульс.
— Ты думаешь, что… О, мама родная… ты думаешь, что есть человек, который притворяется, что он — это ты? Но Дон… — Мужчина посмотрел вниз. — Мне кажется, если бы я был на твоем месте, то я бы, — тихо закончил он, — пошел к доктору, я бы пошел к…
— Может быть, закончим об этом? — холодно прервал его Маршалл. — Я думаю, один из нас должен уйти. — Он окинул взглядом ресторан. — Да, здесь же полно места. — Он быстро отвел глаза от окаменевшего лица собеседника и поднял мартини. — Итак? — сказал он.
Мужчина покачал головой.
— Боже правый, — пробормотал он.
— Я сказал: закончим об этом, — сквозь сжатые зубы произнес Маршалл.
— Закончим? — Нолан не мог поверить. — И ты хочешь вот так это оставить?
Маршалл уже почти поднялся.
— Нет, нет, подожди, — сказал Нолан, — я уйду. — Он тупо смотрел на Маршалла. — Я уйду, — повторил он.
С большим усилием он выпрямился и встал, как будто на плечах у него была тяжелая ноша.
— Не знаю, что и сказать, — произнес он, — но ради всего святого, Дон, сходи к доктору.
Он постоял еще чуть-чуть рядом с кабиной, посмотрел на Маршалла. Потом очень быстро повернулся и пошел к выходу. Маршалл проводил его взглядом.
Когда мужчина вышел. Маршалл откинулся на стенку кабинки и уставился в стакан. Он взял зубочистку и механически помешивал ею остатки коктейля. Затем подошла официантка, и он заказал первое, что увидел в меню.
Пока ел, он думал о том, что все это похоже на сумасшествие. Если, конечно, этот Нолан не… Но тогда он непревзойденный актер. Он был искренне расстроен тем, что случилось. А что случилось? Если это какой-то экстраординарный случай, когда одного человека принимают за другого, то это одно дело; ну а если этот другой и ты сам — в общем-то одно и тоже, то это совсем другое. Знает о Рут, о Хантингтоне, об «Америкэн-Пасифик» и даже о лейтенантстве в 87-ой Дивизии? Откуда? Внезапно его осенило.
Много-много лет назад он здорово увлекался фантастикой. Различными рассказами о полетах на Луну, о путешествиях во времени и тому подобное. И везде там постоянно повторялась мысль о некой второй Вселенной. Это такая теория для лунатиков, предполагавшая, что существуют две различные Вселенные. Исходя из этой теории, где-то вполне могла быть другая Вселенная, в которой он знал этого Нолана, регулярно обедал с ним в ресторанчике «У Франка» и где он закончил Колумбийский университет семестром раньше.
Это, конечно, абсурд, но никуда от этого не денешься. Что, если, войдя в ресторан, он по какой-то случайности попал во Вселенную, немного сдвинутую относительно той, в которой он пребывал в офисе? А что, если (мысль его работала дальше), многие люди, сами того не осознавая, постоянно перемещались в этих двух Вселенных? А что, если и сам он так вот перемещался до сих пор, но узнал об этом лишь сегодня пока случайно не сделал какой-то лишний шаг?
Он закрыл глаза и содрогнулся.
«О, Боже, — подумал он. — О всемогущий великий Боже, я действительно переработал». Он почувствовал себя стоящим на краю скалы в ожидании толчка в спину. Изо всех сил он постарался не думать о разговоре с Ноланом. Если бы он Продолжал думать об этом, то ему бы пришлось найти этому какое-то место в своей новой схеме. К такому он еще не был готов.
Посидев еще немного, он заплатил и вышел из ресторана. Все съеденное лежало в желудке холодным комком. До Пенсильвании Стэйшен он доехал на такси, там несколько минут подождал и сел на Северобережный поезд. В вагоне всю дорогу до Хантингтона он следил за мелькающей в окне сельской местностью, сигарета в пальцах так и осталась незажженной. Тяжелый комок в желудке не исчезал.
По прибытии в Хантинггон Маршалл прошел через станцию, напрямую к стоянке такси, и специально сел в одну из знакомых машин.
— Пожалуйста, отвезите меня домой, — внимательно посмотрел он на водителя.
— С превеликим удовольствием, мистер Маршалл, — ответил водитель.
Маршалл с облегчением расслабился на сиденье и закрыл глаза. Кончики его пальцев зачесались.
— Вы сегодня рано, — заметил водитель, — плохо себя чувствуете?
Маршалл поежился.
— Да голова что-то болит, — сказал он.
— Извините, пожалуйста.
По пути домой Маршалл внимательно рассматривал город. Вопреки своей воле он искал несоответствия, различия. И ничего не находил. Все было то же самое. Дискомфорт в желудке проходил.
Рут сидела в гостиной. Она шила.
— Дон, — она встала и поспешила ему навстречу, — что-нибудь случилось?
— Нет, нет, — ответил он, снимая шляпу, — просто голова болит.
— Ну ничего, — она взяла его руку и проводила до кресла. Помогла ему снять пиджак и обувь. — Сейчас я тебе что-нибудь принесу, — сказала она.
— Спасибо.
Когда она ушла наверх, Маршалл осмотрелся в знакомой комнате и улыбнулся. Все было в полном порядке.
Рут спускалась по лестнице, и в это время зазвонил телефон. Он вздрогнул, хотел встать, но она сказала:
— Сиди, дорогой, я возьму.
— Да-да, конечно, — сказал он.
Он смотрел, как она пересекла холл, взяла трубку и ответила. Она слушала.
— Да, милый, — сказал она почти автоматически, — значит, ты… — И вдруг она остановилась. Держа телефонную трубку перед собой, она смотрела на нее, как будто это было что-то необыкновенное. Потом она вновь поднесла ее к уху и сказала:
— Значит, ты придешь… домой очень поздно? — Голос у нее был какой-то слабый.
Маршалл уставился на нее, открыв рот. Сердце его готово было выпрыгнуть. И даже когда она обернулась к нему, все еще держа в опущенной руке телефонную трубку, он не мог отвести взгляд.
«Ну, пожалуйста, — подумал он. — Пожалуйста, не говори это!»
Ну, пожалуйста!
— Кто вы такой? — спросила она.
Перевод с англ. Н. Савиных
ЧЕЛОВЕК-ПРАЗДНИК
— Ты опоздаешь, — сказала она.
Он устало откинулся на спинку стула и ответил:
— Да, я знаю.
Они сидели на кухне, завтракали. Дэвид съел очень мало. В основном он пил черный кофе и внимательно смотрел на скатерть. Вся она была покрыта тонкими линиями, казавшимися Дэвиду своеобразными автострадами.
— Ну что? — спросила она.
Он вздрогнул и оторвал глаза от скатерти.
— Да, — сказал он, — все правильно.
— Дэвид! — повторила она.
— Да, да. Я знаю, — ответил он, — я опаздываю.
Он не сердился. На это его уже не хватило бы.
— Ты определенно опоздаешь, — еще раз сказала она, намазывая хлеб маслом, а потом сверху — толстым слоем малинового джема. Она с хрустом откусила и начала жевать.
Дэвид встал, прошел через кухню к двери, повернулся и замер. Он смотрел ей прямо в затылок.
— А почему бы и нет? — опять спросил он.
— Потому что тебе нельзя, — сказала она. — Вот и все.
— Но почему?
— Потому что ты им нужен, — сказала она. — Потому что они тебе хорошо платят, и что бы ты еще без них делал. Разве не ясно?
— Но они могли бы найти кого-нибудь.
— Ну хватит, прекрати, — сказала она. — Ты же знаешь, что нет.
— Но почему именно я? — спросил он.
Она не отвечала, жевала свой бутерброд.
— Но Джин?
— Больше говорить не о чем, — сказала она, продолжая есть. Наконец она повернулась:
— Так ты еще здесь? Сегодня тебе не следовало бы опаздывать.
У Дэвида что-то сжалось внутри.
— Нет, — сказал он, — только не сегодня.
Он вышел из кухни и поднялся наверх. Там почистил зубы, надраил ботинки и надел галстук. Затем вновь спустился вниз, восьми еще не было. Заглянул на кухню.
— Ну, пока, — сказала она.
Джин слегка приподнялась и подставила ему щеку для поцелуя.
— Пока, милый, — сказала она. — Желаю… — и внезапно замолчала.
— …хорошо поработать? — закончил он. — Спасибо. — Дэвид повернулся. — Сегодня я отлично поработаю.
Вот уже много лет, как он перестал водить машину. По утрам приходил на железнодорожную станцию пешком. Придя на станцию, Дэвид, как обычно, вышел на платформу и стал ждать поезд. Газеты у него не было. Он больше не покупал газет. Ему не нравилось их читать.
