Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Доставить живым или мертвым

ModernLib.Net / Детективы / Ольбик Александр Степанович / Доставить живым или мертвым - Чтение (стр. 9)
Автор: Ольбик Александр Степанович
Жанр: Детективы

 

 


      Рассказ прораба занял пять минут, но Кулик, слушавший его, ни жестом, ни взглядом на него не отреагировал. Во-первых, он был с похмелья, накануне отмечал тридцатилетие своего зятя, местного предпринимателя, во-вторых, готовился к уходу на пенсию, а в-третьих, уже привык к ходокам, которым кругом мерещатся бандиты и олигархи. Он просто от всего устал и этот прораб со своими байками был ему откровенно неприятен. Тем более, именно Ахтырцев на заре перестройки как следует потрепал ему лично и всему городскому КГБ нервы, когда требовал от новых властей тотальной чистки органов.
      Кулик достал из стола пачку "Беломора" и, не спеша, закурил. Когда затягивался, одна сторона рта искривилась, обнажая желтые, изрядной кривизны зубы, в числе которых как-то некстати выделялась золотая коронка.
      -- Порох -- это еще не факт, -- Кулик легко отъехал от стола. Видно, сидел в кресле с колесиками. -- У нас тут половина области имеет ружья и ходит на охоту...Я сам балуюсь и иногда с "тулкой" езжу в Приреченские леса.
      -- Я с вами согласен, но в охотничьих зарядах употребляется дымный порох, а это совсем не то, чем несло от моего посетителя.
      -- А какая разница между дымным и бездымным?
      -- Существенная. Разница в пропорциях калиевой смеси и селитры с серой...В бездымном порохе больше серы и селитры, а в черном порохе все наоборот...
      -- И вы эту разницу вот так... запросто почувствовали? -- в голосе Кулика проскальзывал нескрываемый скептицизм.
      Ахтырцев опустил голову, собираясь с мыслями.
      -- Обоняние у меня такое...в каком-то смысле редкое, и все из-за астмы. Могу сказать, какой фабрики вы курите папиросы...
      -- Ну, ну, -- Кулик положил папиросу в пепельницу. -- Любопытно послушать...
      -- Да все очень просто: вы курите "Беломор" нашей табачной фабрики, на которой, видимо, злостно нарушают технологию...Ведь во всех табачных изделиях должны присутствовать ароматические добавки, всякого рода компоненты, чтобы перебить никотиновую горечь...Так вот, в этих папиросах, -- Ахтырцев кивнул на лежащую в пепельнице "беломорину", -- совсем отсутствует медовая добавка. Более того, я вам скажу, какой туалетной водой вы сегодня после бритья пользовались?
      -- Любопытно послушать, -- повторил Кулик и в глазах его впервые загорелся огонек заинтересованности.
      -- Да это проще простого: французская туалетная вода "For men" No 3, а полчаса назад у вас был посетитель...может, коллега, который пользуется водой "Mafija Boss", продающейся в каждом киоске и представляемую, как французский парфюм...А по сути та же крутка...
      -- О, черт, может, мне вас взять на полставки Шерлоком Холмсом? -Кулик даже поднялся с места, видимо, ассоциация с только что названным одеколоном была ему неприятна. -- Вы что, коллекционируете запахи?
      -- Жизнь заставляет, вернее, моя хвороба. От запаха жасмина могу Богу душу отдать, а от сигаретного дыма и выхлопных газов хоть бы хны...Приходится жить с оглядкой.
      -- Хорошо, вашу информацию проверим, -- говоря эти слова, Кулик вспомнил напутствие недавно побывавшего в Воронеже Платонова. Тогда он сказал: "Малейшие подозрения на присутствие террористов надо проверять и перепроверять..." -- Вы сказали, что этот посетитель был в фуфайке и синей кепке?
      -- Да...Крепкий мужик. Совсем не похожий на местных спившихся колхозников...
      -- Ну если судить по внешнему виду, то никогда не скажешь, что вы строитель, а уж по рассуждениям -- чистый профессор Сорбонны...А чем, кроме пороха, еще от вашего посетителя пахло?
      -- Сыростью, какая бывает в долго нетопленых и неостеклененных помещениях. У меня в багажнике сетка с пустыми бутылками, которые он оставил на нашей площадке за панелями. Если они вам пригодятся, могу поделиться...
      Кулик развел руками, как бы демонстрируя, что у него нет слов, чтобы выразить благодарность. И действительно, как ни муторно у него было на душе, а визит прораба здорово релаксировал и полковник от души пожал тому руку. "Интересный малый, хотя с некоторой придурковатостью," -- подвел итог встрече Кулик, глядя вслед выходящему из кабинета необычному визитеру.
      -- Бутылки передайте дежурному, я ему сейчас перезвоню, -- Кулик поднял из пепельницы папиросу и жадно затянулся. И впервые за многие годы ничего кроме ядовитой горечи он не почувствовал. "Жулики нашли на чем наживаться, тьфу ты черт..." -- и он зло ткнул папиросой в пепельницу, где она и осталась лежать в скукоженном, червеобразном виде.
      Однако случилось непредвиденное: то ли от накануне выпитого, то ли из-за изменения погоды, а, может быть, в результате разговора на тему терроризма, у полковника Кулика внезапно поднялось кровяное давление. Сначала он почувствовал неполадок в левой стороне груди, затем перед глазами зарябило, запорхали черные мушки и в голове зашумело, словно кто-то там открыл водяной кран. Он уже начал терять сознание и лишь успел нажать на кнопку звонка дежурного, который сразу же явился в кабинет. Увидев шефа упавшего головой на стол без признаков жизни, он тут же вызвал "скорую помощь", после чего позвонил в свою санчасть, находящуюся в одном корпусе с Управлением.
      Полковника увезли в госпиталь, в реанимацию, где он пришел в себя лишь через полтора часа. Врачи констатировали сильнейший гипертонический криз. Кулик порывался что-то сказать врачу, но тот, приказав ему не разговаривать, оставил на попечение медсестер...Когда одна из них наклонилась к нему, чтобы всадить в вену иголку капельницы, Кулик, резко отдернув руку, сказал:
      -- Если сейчас же вы, сестричка, не свяжитесь с Управлением и не вызовите ко мне майора Костикова, я не позволю вам до меня дотрагиваться.
      Эту фразу услышала находящаяся в палате старшая медсестра и, ни слова не говоря, отправилась ябедничать начальнику отделения подполковнику Косьяну. За свою пятидесятитрехлетнюю жизнь этот человек достаточно навидался всякого человеческого добра и потому отнесся к словам медсестры с полной ответственностью.
      -- Ладно, идите и передайте полковнику, что его просьба будет передана майору Костикову.
      Когда медсестра ушла, Косьян позвонил в Управление ФСБ и попросил соединить его с майором Костиковым, которого он знал лично и который тоже несколько раз проходил стационарное медицинское обследование в этом отделении.
      Костиков -- заместитель Кулика по оперативной части и в тот утренний час находился на конспиративной квартире, где встречался с одним из своих агентов. Когда будет на месте -- неизвестно. Косьян сам спустился вниз и зашел в палату, где лежал Кулик. Рассказал о звонке в Управление ФСБ, затем измерил Кулику давление, послушал сердце и после небольшой паузы констатировал:
      -- По-моему, худшее, Владимир Борисович, позади. Ваше состояние позволяет вам пару минут поговорить по мобильному телефону, -- врач вытащил из кармана халата трубку и положил рядом с подушкой полковника. -- Только не нервничать, говорить спокойно и не более двух минут.
      Но все складывалось скверно: мобильный телефон майора Костикова был отключен, дежурного адъютанта тоже не было на месте -- обеденное время...А минуты утекали, как песок сквозь пальцы. Возможно, уходили невозвратные мгновения, после истечения которых все будет запоздалым и никчемным. Однако усилием воли он старался не впадать в панику, и, закрыв глаза, несколько минут лежал без движения. Подняв веки, взглянул в окно, в верхних сегментах которого тихонечко колыхались ветки старого вяза. Некоторые листочки уже подрумянились, что предвещало скорый исход лета. Абсолютная тишина в палате и отрадно голубая заплата неба, которую он видел в окне, внесли в душу успокоение.
      Полковник позвонил в горсправку и узнал номер телефона такси. Вызвал таксомотор и через десять минут ему перезвонили и назвали номер направленной в госпиталь машины.
      По-воровски озираясь, он вышел из палаты и мимо сидящих в коридоре больных, направился в сторону ванной комнаты. Из окна увидел машину такси и, не раздумывая, направился на выход. Он спустился по лестнице и оказался во дворе. В лицо пахнуло свежим теплом, в груди от избытка воздуха заныло, но это не было неприятным ощущением.
      Водитель, увидев пассажира в тапочках и больничном халате, понимающе улыбнулся и, сказав "самоволка святое дело", включил зажигание.
      Кулик выходя из машины, почти на ступенях Управления, столкнулся с майором Костиковым, только что покинувшим служебную машину. У майора, когда тот увидел своего шефа, округлились глаза и отвисла челюсть.
      -- Что с вами, Владимир Борисович?
      -- Со мной все в порядке. Идем ко мне, комментарии потом...
      Разговор соответствовал ситуации: Кулик хоть и выглядел в больничной одежде инородно за своим могучим столом, однако на его лице лежала печать большой озабоченности. И не только он был озабочен состоянием своего здоровья, это само собой, он еще каким-то шестым чувством ощущал подкрадывающуюся беду.
      В двух словах он посвятил майора в свои заботы и рассказал о визите прораба.
      -- А я как раз тоже с этим, -- нетерпеливо проговорил майор и потянулся к пачке "Беломора", хотя сам курил "Марлборо". -- Я только что имел разговор со своим агентом...между прочим, толковым мужиком, который рассказал мне одну любопытную историю. Его сосед работает мотористом в клубе парапланов... Так вот, два дня назад в этом клубе побывали двое мужиков и один из них, по словам того же соседа, кавказец, возможно, осетин или грузин. Другой русский...Словом, они сторговали там три параплана с моторчиками, сославшись на то, что сами хотят открыть свой бизнес и катать отдыхающих в Сочи. Но я знаю, что в Сочи таких стрекоз уже полным полно...Мне показалось это подозрительным и я встретился с тем мотористом.
      Кулик неважно себя чувствовал, однако сообщение заместителя, словно хорошая доза релаксатора, взбодрила его.
      -- И что сказал тебе тот моторист?
      -- Он дал мне подробное описание тех людей и номер машины. Между прочим, они приехали на фургоне "мерседесе", куда и загрузили парапланы. Но номера у него действительно были краснодарские...Я сейчас дам поручение связаться с ГИБДД Краснодарского края и запросить данные по этим номерным знакам. Во-вторых, мне кажется, надо этот "мерседес" поискать у нас, в Воронеже. Это не иголка, где-нибудь да засветится.
      -- Поддерживаю...И вот что еще, надо бы в нашем ТО хорошенько разобраться в технических характеристиках этих парапланов. То есть важно знать, где они могут быть применены...предположим, теми же террористами.
      -- Вот в том-то и дело, что по словам моториста, эти стрекозки могут садиться, фигурально выражаясь, на почтовую марку и с нее же взлетать. И грузоподъемность у них более ста килограммов.
      -- Тебе, Игорь, что-нибудь известно о подобном варианте?
      -- В России? Нет, ничего такого у нас не было. Возможно, за рубежом и зафиксированы такие случаи, когда парапланы применялись в террористических целях, но мне об этом ничего неизвестно.
      В кабинет вошел адъютант. Сказал, что звонил начальник госпиталя и уже выслана санитарная машина.
      -- Пусть немного подождет, -- нервно ответил Кулик и тоже закурил "Беломор".
      Адъютант вышел. В кабинете стояла тишина. Наконец, Кулик поднялся с кресла и протянул руку Костикову.
      -- Бери, Игорек, все на себя...Боюсь, я сегодня нестроевой. Идешь в правильном направлении, но ты обязательно свяжись с Москвой и нашим РУБОПом...У них есть задание Платонова все действия координировать с нами. Ну и само собой, ставь меня в известность буквально о любой мелочи...
      Из кабинета они вышли вдвоем. Встретившаяся им в коридоре старлей Федосеева, возглавляющая информационно-вычислительный отдел, была немало удивлена, увидев своего шефа в, мягко говоря, нетрадиционных одеждах...Она не смогла скрыть улыбки и Кулик, подойдя к ней, тихо сказал:
      -- Я, Верочка, уезжаю на бал-маскарад, а вы тут слушайтесь Игоря Эдуардовича, хорошо?
      После отъезда начальника УФСБ, Костиков собрал весь оперативный отдел и провел совещание. Потом состоялась летучка в техническом отделе, где речь шла о парапланах вообще и об использовании их в террористических целях...Примеры из зарубежного сыска были предоставлены информационно-вычислительным отделом.
      14. Воронеж. Бывшая армейская автобаза.
      Воропаев сидел на брошенной старой покрышке и курил. Он видел как группа приехавших людей оживленно о чем-то разговаривает. Из дверей казармы вышли Ахмадов и Вахтанг, осмотрели площадку и направились в сторону Воропаева. А он, скинув с сигареты пепел, безотчетно втирал его каблуком в глинистую, еще не высохшую после дождя землю. Настроение у него было хуже некуда: ночью опять приснился дом и школа. Мучительный был сон: как будто надо было сдавать экзамен за десятый класс, но он-то знал, что еще не закончил девятый. Учился в вечерней школе, но не закончил, взяли в армию. Приснилась Люська Гримм, в которую был влюблен весь класс вечерки -красивая, независимая бестия, но обзаведшаяся богатым любовником. Мужик был намного старше ее и к окончанию уроков приезжал за ней на представительном джипе с мощным, как у мамонта бивни, бампером. И глядя на этот отъезд, Воропаев глотал слюнки и чувствовал свою второстепенность в этом мире...
      ...Когда Ахмадов с Вахтангом подошли ближе, Воропаев поднялся. Понимал: просто так его не трогают, зачем-то понадобился.
      -- Ты чем сейчас занят, Алик? -- Обратился к нему Саид, хотя видел, что Воропаев не при деле.
      -- Перекур делаю. Оружие упаковано в схрон, маскировка в норме...
      -- Я проверял, работа отличная, -- сказал Вахтанг. -- Ты где, парень служил?
      -- В московском ОМОНе, а что?
      -- Саид говорил, что ты у русских был шофером.
      -- Был. И остаюсь им, прав меня никто не лишал.
      -- Вот и хорошо. У меня к тебе будет небольшая просьба -- махни в город и вернись оттуда с машиной.
      -- Угнать?
      -- Правильно понял.
      -- Но по мусульманским законам воровство самый большой грех. -- Он зырнул на Ахмадова. -- Или ты, Саид, отпускаешь мне фетву, дающую право воровать чужие машины?
      Саид зырнул на Воропаева своими отяжелевшими от бессонницы глазищами.
      -- Перестань, Алик, валять дурака. Колеса нужны для дела. У тебя получилось с трактором, получится и с машиной. Сойдет старый "жигуленок", а лучше "нива", у нее большая проходимость.
      Задание, конечно, не сложное и свидетельствующее о полном доверии. И этот факт усилил его раздражение. Однако, не подавая вида, он снял фуфайку, мокрую кепку и, положив их на покрышку, отправился в казарму. Там, где лежал его спальный мешок, находилась кожаная сумка, откуда он и достал ручную гранату. Взвесив ее на руке, он кинул гранату в брючный карман и надвинул на него подол старого свитера. В другой карман положил отвертку с маленькими плоскогубцами.
      До города он добирался тем же маршрутом автобуса, мимо стройки, где брал на прокат трактор, мимо банка, сверкающих витрин, каких-то офисов. В центре сошел с автобуса. Остановка так и называлась -- "Центр".
      Погода между тем прояснилась и он почувствовал как начинает потеть. Перешел на теневую сторону и, проходя мимо продуктового магазина, поймал себя на мысли, что нестерпимо хочется попить молока. Он зашел в универсам и вернулся оттуда с пакетом молока и вздобной булочкой. Перешел дорогу и в скверике обосновался на давно некрашеной лавке. За спиной у него возвышался кафедральный собор, по бокам -- уходила в перспективу аллея, густо обрамленная кустами сирени и жасмина. Лавки, тянувшиеся вдоль нее, были пусты и эта тихая безлюдность, видимо, настроила его на сентиментальный лад. Впервые за много месяцев он чувствовал себя абсолютно свободным, независимым человеком. Но когда вдруг на глаза ему попалась проезжающая мимо машина, кузов которой был заполнен орущими какую-то песню солдатами, что-то больно кольнуло его сознание. И повеяло отовсюду замогильным отчуждением, ибо он понимал -- кто он по отношению к этим солдатам и к самой жизни...
      Опустив руку в карман, он нащупал указательным пальцем стопорное кольцо и тихонечко потянул его в сторону. Однако кольцо не сдвинулось с места да ему этого пока и не нужно было. Это была, собственно, какая-то глупая прихоть.
      Воропаев поднялся и решительно пошел на выход. Перейдя дорогу и минуя собор, он оказался в огромном, со множеством аллей и детских колясок парке. Одна из асфальтовых дорожек вывела его к улочке, на которой, сверкая лаком и никелем, тянулся ряд припарковавшихся машин.
      Справа виднелась из красного гранита фигура Пушкина, прямо по курсу -светлое шестиэтажное здание и он, присмотревшись, прочитал на вывеске пугающее слово "Прокуратура". Вот тут, возле "законного дома", он и решил проблему с машиной. Это был далеко не новый "форд", водитель которого, посчитав, видимо, полную безопасность у дверей прокуратуры, вышел из автомобиля, не замкнув за собой дверь. Когда его полная коренастая фигура скрылась за дверью прокуратуры, Воропаев подошел к "фордику" и огляделся. Какая-то женщина, выйдя из магазина, что-то поправляла на себе, вдалеке шла пара молодых людей...Больше поблизости никого не было...
      Соединить проводку напрямую не составляло труда, единственное, что было нехорошо: слишком плотно были припаркованы машины и Воропаев, когда выезжал, крылом задел впереди стоявшую "хонду". Самым трудным оставалась дорога до базы, на который было как минимум два поста ГИБДД. И потому назад поехал в объезд, с другой стороны города, через пустырь, примыкающий к городской черте, где хаотично застыли недостроенные цеха нефтеперерабатывающего комплекса.
      К двум часам дня он уже был на базе, где машину тут же забрали люди Вахтанга. Для чего она им понадобилась, Воропаев узнает позже.
      Ему с Николеску дали задание -- набить ленты для гранатомета АГС-17. Гранаты были вывалены в земле, видно, только недавно извлеченные из схрона и потому, прежде чем втиснуть гранату в обойму, ее надо было как следует протереть ветошью, пропитанной бензином. Подошедший к ним Ходжаев, присев на корточки, наблюдал за ними и курил сигарету с какой-то дрянью. Лицо у Хаджиева смуглое, тощее проморщиненное, но зато он тщательно выбрит и не менее тщательно причесан. У него черная без единого седого волоска шевелюра и низкий лоб.
      -- Несете яички? -- улыбаясь, спросил Хаджиев и поковырял сгоревшей спичкой землю.-- Как твой живот, Николеску? Наверное, опять от страха поносишь?
      -- Не твоего ума дело. Посмотрим, как ты сам будешь бегать и орать, как ужаленная свинья: "Где патроны?! Где патроны?!" Чего в последнем бою орал, почему не запасся сам патронами?
      -- Потому что я много стреляю...
      -- В воздух -- конечно, хорошо шмаляешь.
      -- Нет, я много стреляю и много убиваю.
      Воропаев, вложив в коробку набитую гранатами ленту, тихо сказал Хаджиеву:
      -- Валил бы ты, чурек, со своим дермовым куревом куда-нибудь подальше.
      -- Что, Алик, не нравится, когда говорю, что много убиваю? -- ехидно прищурившись, спросил Хаджиев.-- Жалко своих?
      Он явно нарывался на скандал. Но Воропаев сдержался, он думал о другом. Думал о предстоящей заварушке. А то, что она скоро произойдет, он судил по количеству гранат, которыми им надо было оснастить четыре коробки-магазина. Он знал -- емкость ленты равняется двадцати девяти выстрелам. Должно быть, предстоит большой бой.
      Когда все четыре коробки были заполнены, они отнесли их в гараж и подняли на стеллаж, где стоял в раскорячку станковый гранатомет. От него несло смазкой, на стволе болтался кусок промасленного пергамента.
      Воропаев видел, как двое, в камуфляжной форме, что-то переносили из трейлера в багажник угнанного им "фордика", стоящего рядом со старым "москвичом"-каблучком. Его пригнал из города один из недавно прибывших на базу боевиков.
      Судя по напряженным позам людей, в пакетах был немалый груз. Подошедший Вахтанг нагнулся над нутром багажника и проверил поклажу. Увидев Воропаева, поманил его пальцем.
      -- Тебя зовут Алик? Поедешь вечером с ребятами...От тебя ничего не требуется, будешь крутить баранку и поможешь в нужном месте сгрузить это, -грузин рукой указал на багажник.
      -- Важный груз? -- спросил Олег.
      Вместо ответа:
      -- Номера у машины поменяешь и слушайся Резо.
      Резо -- один из тех двоих, кто загружал багажник "москвича"-каблучка. Видимо, тоже грузин. Лет двадцати, с глазами серны.
      -- Когда выезжать? -- спросил Воропаев, хотя знал -- такие вопросы здесь не поощряются.
      -- Тебе скажут, -- Вахтанг обнял за плечи Резо и они, перешептываясь, отошли от "фордика".
      Во дворе затрещал движок. Шла проверка моторов, которыми были оснащены парапланы. Выйдя из гаража, Воропаев увидел трех крылатых черных птиц, которые цугом стояли на площадке между казармой и гаражом. Возле них активничал Ахмадов с несколькими людьми из команды Вахтанга. Они вынесли из гаража три металлических ящика и стали привязывать ко второму сиденью, предназначенному для прогулочников. Воропаев, конечно, понимал, что это за ящики и какой мощности чушки там лежат. И глядя на них, вспомнил своего дядьку, который был чернобыльцем и который медленно умирал от белокровия. Вспомнился один эпизод: они ехали с ним в метро, когда дядьке стало плохо. Это наступало внезапно: теряя сознание, он повалился на пол, как подкошенный. И когда Олег впервые столкнулся с этим, увиденное его потрясло. И не только оттого, что он был беспомощен, растерян, но главное дядькино лицо поразило его своей мертвенной пепельностью. Точно с таким лицом он лежал в гробу и лишь ленточка на лбу была отличительным знаком смерти.
      К Олегу подошел Николеску и сказал, что пора обедать. Они залезли на крышу, где уже стоял часовой чеченец, и укрывшись за парапетом, развязали рюкзак. Но есть не хотелось. Воропаев поклевал немного тушенки и запил ее минеральной водой. Николеску наоборот, умял две банки консервов и полбуханки хлеба. И, видно, от старательности, с какой он поглощал пищу, на лбу у него высыпали бисеринки пота. Лицо крестьянина излучало покой и полное удовлетворение.
      -- Как ты, Олег, думаешь, будем сегодня кому-то кровянку пускать или в резерве отсидимся?
      -- Смотри, чтобы нам не пустили кровянку...Чего ты забыл у них? -Воропаев сигаретой указал в сторону сидящего на корячках часового чеченца.
      -- А ты?
      -- Что ж, правильно отвечаешь, старина...Сегодня действительно здесь что-то произойдет такое... и я не думаю, что мы с тобой еще когда-нибудь увидим своих мамочек.
      Николеску занервничал. Заерзал. Стал суетливо укладывать в вещмешок недоеденное. В спешке перевернул бутылку с минералкой, кое-как завязал мешок.
      -- Ты меня специально пугаешь? Да?
      -- Придурок, очнись ото сна. Сегодня ночью весь мир встанет на уши.
      -- Ты думаешь АЭС? Неужели они на это пойдут?
      --Уже идут, -- Воропаеву не хотелось смотреть Николеску, в глаза, в которых застыл первобытный ужас. -- Если останешься в живых, найди способ передать моей родне последний привет. Весь адрес называть не буду, все равно не запомнишь, просто напишешь письмо: Подмосковье, Ирине Петровне Воропаевой...Привет -- и все. Запомнишь?
      -- Да чего там запоминать -- Ирина Петровна, а Подмосковье одно. А мою маму зовут Софьей, поселок Каменки...в Молдавии, как раз на 48-й параллели находится...Напишешь, что я геройски погиб при выполнении задания государственной важности...Ей легче будет это пережить.
      -- Давай пока не будем помирать. Я тебе вот что скажу: если на тебе большой крови своих ребят нет, сматывайся отсюда, куда глаза глядят.
      Николеску набычился, желваки заходили шатунами.
      -- Крови-то нет, зато есть предательство. Когда меня взяли и стали бить, я раскололся, словно грецкий орех. Выдал дислокацию полка. Месторасположение штаба и всех огневых точек. Все секреты выложил...В ту же ночь чеченцы раздолбали весь полк...Кто мне это простит?
      -- Никто, но прежде всего ты сам не должен прощать себе подобное. Я тебя не учу, но сегодня кое-что произойдет такое, когда ты можешь снова почувствовать себя человеком. Понял?
      Молдаванин поднял голову, в глазах стояли слезы.
      -- Не знаю, но я постараюсь отмазаться.
      Он хотел еще что-то сказать, но к ним на крышу поднялся Саид Ахмадов. Очень внимательный и с крысиным чутьем. Воропаев пожалел, что разоткровенничался с Николеску. Однако Ахмадов, не подходя к ним, махнув рукой, сказал:
      -- Олег, спускайся, есть дело.
      Они прошли в гараж, где на капоте "форда" была разложена карта Воронежа, возле которой находились Вахтанг с двумя своими людьми.
      -- Подойди сюда, -- сказал он Воропаеву, -- будем совместно мозговать, куда припаркуем эту тачку, -- он постучал костяшками пальцев по капоту.
      Воропаев разглядел на карте городок Нововоронеж, расположенный на левом берегу Дона, рядом -- кубики АЭС. На них и застыл палец Вахтанга.
      А в чем проблема? -- спросил Олег, стараясь не смотреть на Вахтанга и вставшего рядом с ним Ахмадова.
      -- Как проехать через мост и остаться незамеченными? объяснил проблему Ахмадов.
      -- А что, тут один мост? Но вы не забудьте, что эта машина уже в розыске, поэтому нужно прежде всего иметь это в виду, -- Воропаев закурил.
      -- Это не проблема, ее сейчас ребята переоборудуют под частное такси, поставят на крышу фонарь с шашечками и сменят номера. Важно проскочить через реку...Подумай, Алик, ведь за рулем будешь ты...
      -- Тогда я и решаю: поедем через Каменный мост. Он находится в самом центре, движение там самое интенсивное, легче затеряться в потоке машин или спрятаться за каким-нибудь автобусом или дальнобойщиком...Проскочим, не боись... Только куда потом направляться?
      -- Вот сюда, -- черный от смазки палец Вахтанга уперся в водонапорную башню находящуюся между рекой и АЭС. -- С моста свернешь направо, съедешь по развязке на шоссе и по нему двигай в сторону Нововоронежа...
      -- Кто со мной поедет?
      -- Вот эти орлы, -- Ахмадов на шаг отступил в сторону, выпуская на первый план двух чернявых юношей. Среди них был молодой грузин с глазами серны, который днем укладывал в багажник "форда" какой-то груз. Второй человек столь же молод и сухощав, как Резо, только немного выше ростом. Его вьющиеся волосы давно, видимо, не соприкасались с расческой.
      -- Как тебя называть? -- обратился к нему Воропаев.
      -- Называй его Вано, -- влез в разговор Ахмадов. Явно шифровался.-- За старшего будет Резо...
      -- Стволы берем? -- не обращая внимания на реплику Саида, спросил Олег.
      -- Смешные слова говоришь, Алик, -- Вахтанг улыбнулся, хотя в глазах по-прежнему чернела холодная глубина.
      Возможно, еще что-нибудь сказал бы Вахтанг, если бы в этот момент не засигналила "Нокиа", антенна которой торчала у него из камуфляжа. Вытащив трубку, он отошел в сторону от "форда" и, хотя пытался говорить на пониженных тонах, Воропаев услышал что он говорил: "Михайло? Очень хорошо, что дал о себе знать. Люди доехали? -- Пауза, -- Прекрасно, теперь давай сверим часы...сейчас восемнадцать сорок... без двадцати семь. Ты меня слышишь? Начинаем, как договорились... Хорошо, привет Сталинграду..."
      Окончив разговор, Вахтанг вернулся к машине и тихо сказал Ахмадову: "Звонил из Волгограда Михайло, у него полный порядок с графиком..." И грузин, видимо, от удовлетворения потер руки, затем, расплывшись в улыбке, хлопнул по плечу Резо.
      -- Теперь от тебя, дорогой мой, будет зависеть попадем мы в десятку или нет...Все, разбегаемся! -- сказал Вахтанг, -- идите и готовьтесь к выезду. -- Посмотрел на часы: -- У вас еще есть время побриться, помыться, сходить в туалет, чтобы там не приспичило...
      В Воронеже в августе темнеет рано: в десять вечера уже довольно плотные сумерки легли на широко раскинувшийся город, который сверху напоминал беркута в полете. И река, делая на севере изгиб, в лунном свете походила на турецкий ятаган -- бритвенно острый и хищно изгибистый.
      Когда "фордик" уже оснащенный атрибутами частного такси, выезжал из ворот гаража, Ахмадов стоял во дворе и, жестикулируя, помогал Воропаеву развернуться на узкой полоске, свободной от изготовившихся к полету парапланов.
      Они напоминали черных, таинственных птиц из юрского периода. Возле одной из них Воропаев заметил Николеску, который взглядом провожал выезжающий "фордик" и когда машина сравнялась с молдаванином, тот стертым движением руки помахал на прощанье Олегу. И странное дело, от этого невыразительного участия по сути чужого человека, на душе Воропаева потеплело и не такими отчужденными казались воронежские сумерки.
      Они ехали по далекой окраине города, потушив зеленый огонек на ветровом стекле, но несмотря на это, дважды их пытались остановить прохожие, приняв за настоящее такси. Перед Каменным мостом скопилось несколько машин, среди которых тревожно трепетали синие просверки милицейского транспорта. Авария, какой-то лихой джип не вписался в поворот и почти снес фонарный столб. И эта чья-то неприятность была им на руку, никто не обратил внимания на неприметное такси с несколько осевшим задком. Они проскочили мост и свернули на съезд, пологой дугой уходящий под мост и выбегающей на набережную реки.
      Со стороны город выглядел потускневшим, как будто кто-то притушил половину его огней, а близкий контур, отделяющий Воронеж от реки, вообще напоминал траурную ленту. Настолько черна была эта часть набережной.
      Шоссе повернуло направо и "фордик" на приличной скорости направился в южном направлении. Ехали молча, лишь младший Вано несколько раз принимался кашлять, видно, смена климата не прошла для него даром. И уже подъезжая к Нововоронежу, Резо разродился нейтральной констатацией:
      -- Ты, Алик, едешь так, как будто по этим дорогам мотался всю жизнь.
      Однако Воропаев промолчал. Он думал о Подмосковье.
      А впереди, в метрах в восьмистах, засветились красные огни -габаритные обозначения водонапорной башни. По высоте она была никак не меньше ростом двенадцатиэтажного дома. Именно в ее чреве день и ночь трудятся мощные насосы, подавая воду не только в городские сети, но и на Нововоронежскую АЭС.
      -- Вот она красавица, -- почти без акцента сказал Резо, сидящий рядом с Воропаевым. -- Слышь, Алик, подъедешь со стороны реки...
      С приближением к башне, нервы у Воропаева начали вибрировать: ему подумалось, что он близок к разгадке этой поездки. Это же элементарно, думал он, взрыв, который они намереваются произвести, катастрофически нарушит работу насосов, в чем Воропаев ни на секунду не сомневался, и тем самым исключит подачу воды, поступающей на охлаждение ректоров АЭС. А без воды -перегрев, неуправляемая реакция и -- еще один Чернобыль. Черт возьми, это же будет пострашнее Чернобыля, потому что там взорвался один реактор, а тут это может произойти сразу с пятью.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27