Внезапно в дверь постучали. В комнату буквально ворвалась Аврора.

Николас поцеловал жену в щеку.

— Доброе утро, Рора.

— Я хочу знать, что тебя тревожит последнее время, — без тени улыбки сказала Аврора.

Николас приподнял брови и изобразил удивление.

— А что может меня тревожить? Разумеется, ничего.

— Не лги мне, Николас! — воскликнула Аврора. — Ты чем-то всерьез озабочен, и я хочу знать, чем именно.

Аврора казалась ему такой сильной. Копна медно-рыжих волос обрамляла ее лицо. Взглядом она словно говорила, что способна понять и принять любую правду, какой бы шокирующей она ни была. На минуту Николас готов был упасть к ней на грудь и зарыдать, как беспомощный ребенок, высказав ей свои самые сокровенные страхи и сомнения.

Но он не мог позволить себе предстать слабым ни перед мужчиной, ни, тем более, перед женщиной, даже если эта женщина — самый близкий человек. Он был слишком гордым и упрямым, чтобы принять протянутую ему руку помощи.

— Я же сказал, что меня ничто не беспокоит! — закричал он.

Лицо Авроры исказила гримаса боли. Она отшатнулась, словно ей дали пощечину.

— Ты изменился, Николас, Ты стал другим. Теперь я едва ли могу сказать, что знаю тебя.

— Чепуха! Ты все выдумала. Я все такой же.

— Нет, Николас. Человек, за которого я вышла замуж, был всегда честен со мной.

Аврора подошла к нему поближе с надеждой во взгляде.

— Ты построил между нами стену, Николас. Ты исключил меня из своей жизни. Скажи, что я сделала, чтобы так тебя разозлить? — беспомощно поведя плечами, спросила она. — Скажи, и я больше никогда ничего подобного не сделаю. Или это все потому, что ты меня больше не любишь? — дрожащим голосом прошептала она. — Потому, что у тебя пропало ко мне желание?

Николас сделал над собой немалое усилие, чтобы не поддаться на мольбу, звучавшую в голосе жены, и не раскрыться перед ней. Все, чего ему хотелось, это схватить ее и прижать к себе, чтобы никто не смог ее отнять у него.

— Я по-прежнему тебя люблю, — просто сказал он. — Все остальное — это мое дело.

— Твое дело? — удивленно переспросила Аврора. — До сих пор я считала, что муж и жена делят друг с другом радости и беды.

Всхлипнув, Аврора выбежала из комнаты.

Оставшись один, Николас изо всех сил ударил кулаком по столу и в сердцах выругался. Почему он так злится на себя? Неужели он не получил того, что хотел? Он хотел, чтобы Аврора оставила его в покое, — так и получилось. Но почему он чувствовал себя таким несчастным?

Аврора сидела в наемном экипаже, то и дело поднося к глазам платок, но слез не было. Их просто не осталось.

Выскочив из кабинета Николаса, она поднялась к себе, заперлась и, бросившись на кровать, зарыдала. Потом она ждала, не послышатся ли за дверью шаги Николаса. В любой момент он мог прийти и повиниться. Он плохо с ней обошелся и просит прощения.

Она слушала и ждала, ждала и слушала, но так ничего и не дождалась.

Когда Аврора поняла, что он не придет, она заплакала так, как не плакала никогда раньше. Плакала, пока не кончились слезы. Тогда она поднялась с кровати, спустилась вниз и велела дворецкому заказать экипаж.

И вот сейчас экипаж подъезжал к дому, который она назвала кучеру. Велев подождать ее, она поднялась на крыльцо и позвонила в дверь.

Аврору впустили и провели в гостиную. Долго ждать ей не пришлось.

— Аврора, какой приятный сюрприз! — сказал Олли, встречая гостью. Он выглядел порядком обескураженным. — Где Ник? Он с тобой не приехал?

— Нет, я приехала одна, — ответила Аврора и, заметив неловкость Олли, добавила: — Наверное, мне не следовало приезжать одной к холостому мужчине. Но вы единственный человек, к которому я могу обратиться. Единственный, кому я могу доверять.

Она вновь разрыдалась. Этот новый поток слез напугал и привел в страшное замешательство Олли.

— О Боже, — забормотал Олли. — Может, присядете? Хотите… хотите чаю? А может, э… стаканчик бренди? Да, бренди будет в самый раз.

Он поспешил к буфету и трясущейся рукой налил Авроре полный стакан.

— Вы должны простить меня, Аврора, — бормотал он, — я никогда не знал, что делать, когда женщина плачет. Я всегда чувствую себя таким беспомощным.

Аврора улыбнулась, сама того не желая. К тому времени как Олли предложил ей бренди, рна уже успела прийти в себя.

— Я должна поговорить с вами о Николасе, — сказала она.

— О Нике? Что с ним?

— Что-то тревожит его, Олли. Но он не желает говорить мне — что. Может, вы сможете рассказать мне, в чем дело? — с надеждой в голосе попросила Аврора.

Олли теребил кружевную манжету.

— Что-то тревожит Николаса? Простите, Аврора, но я не могу вам помочь. Если его что-то и беспокоит, со мной он не поделился.

— Но ведь вы его лучший друг. Я была убеждена…

— Простите, Аврора.

Олли встал и пошел наливать себе еще бренди. Он старался держаться к Авроре спиной, чтобы она не видела его лица. Аврора встала и пошла следом.

— Олли, вы не умеете лгать. У вас все на лице написано.

Олли обернулся, сделав страшное лицо, — должно быть, чтобы напугать Аврору. Но он был слишком добрым человеком и слишком плохим актером.

— Леди Аврора, вы меня оскорбляете! — с напускным раздражением заявил он.

— Так как же, дуэль или правда?

Олли выпучил глаза.

— Ни разу меня не вызывала на дуэль женщина!

— Олли, довольно! Мне нужна правда.

— К черту, Аврора! — воскликнул Олли, чувствуя, что его загнали в угол, и не представляя, как выйти из положения, не предавая Ника. — Я же сказал, что не могу вам помочь!

Аврора наблюдала, как на выразительном лице Олли одно чувство сменяло другое. Внезапно ей все стало ясно.

— Олли, — проникновенно произнесла она, — вы дали слово Николасу ничего мне не рассказывать?

— В том не было необходимости!

Аврора отступила. Чем сильнее она будет напирать на Олли, тем отчаяннее он станет сопротивляться. Олли был дружен с Николасом задолго до того, как Аврора познакомилась с будущим мужем. Она понимала, что такое мужская дружба.

— Простите, Олли. Конечно же, Николас просто с вами не поделился. Но поверьте, я говорю правду: Нику действительно очень плохо. Что-то гнетет его. Помогите мне понять, что же это…

Олли был обезоружен. Ему оставалось лишь спросить:

— Он не сказал, в чем дело?

Аврора покачала головой. В задумчивости она подошла к окну и посмотрела на улицу.

— Он ушел в себя и закрыл за собой дверь. Я оказалась отрезанной, — надтреснутым голосом произнесла она. — Мы были так близки раньше. Теперь мы совершенно чужие люди, которым приходится жить под одной крышей.

— Я… Мне очень жаль слышать это, Аврора. Совсем не похоже на Ника. Я знаю, что он вас любит, — добавил Олли бодрым тоном.

Аврора внезапно обернулась. Ей показалось, что причина странной перемены в Николасе стала ей ясна.

— Олли, вы считаете, что здесь замешана женщина? У моего мужа появилась любовница?

Олли в два шага подскочил к Авроре.

— Не говорите глупостей! У Ника нет другой женщины. Он сам много раз говорил мне, что вы для него — все.

Но заверения Олли не помогли Авроре рассеять сомнения.

— Я не могу иначе объяснить его равнодушие, — глухо сказала она.

Олли не выдержал и, схватив Аврору за плечи, тряхнул ее.

— Что бы там ни грызло Николаса, любовница тут ни при чем. Памела давно стала частью прошлого. Насколько я знаю, у нее сейчас роман с одним герцогом. Ник забыл ее, да и у нее появилась рыбка покрупнее, чем маркиз. Поверьте мне, Аврора, вам можно не бояться Памелу Литтлвуд.

— Вы ведь не говорите это только для того, чтобы меня успокоить?

Олли отпустил ее и с улыбкой покачал головой.

Аврора вздохнула с облегчением. Затем она распрямила плечи, словно с них свалился тяжкий груз.

— Простите меня. Я отняла у вас довольно много времени, Олли.

— Уже не говоря о том, какой урон вы нанесли моей репутации, приехав ко мне в одиночестве, — лукаво ухмыляясь, сказал Олли.

— Как-нибудь вам придется это пережить, друг мой, — с улыбкой ответила Аврора.

Олли накинул на плечи Авроры плащ. Она вновь стала серьезной.

— Олли, — вдруг сказала она с мольбой в голосе, — если Николас расскажет вам о своих трудностях, прошу вас, сообщите об этом мне. Если бы я знала, что его терзает, я смогла бы разрушить этот барьер между нами.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь.

Повинуясь внезапному порыву, Аврора приподнялась на носки и поцеловала Олли в щеку.

— Спасибо, Олли. Вы верный друг. Не стоит провожать меня, я знаю дорогу.

Олли стоял у окна и смотрел, как Аврора садится в экипаж. Затем он подошел к буфету, налил полный стакан бренди и осушил его одним махом. Потом он сел в любимое кресло и, закрыв глаза, увидел перед собой страдающее лицо Авроры. Когда она поцеловала его, он почувствовал себя Иудой.

— Чтоб тебе провалиться, Николас Девениш! — сказал он вслух. — Ты разбиваешь этой девочке сердце и меня делаешь соучастником.

Внезапно доброе лицо Олли исказил гнев и он швырнул стакан в стену. Тонкий звон разбитого стекла доставил ему удовольствие.

Он встал и вызвал экипаж. Может, проигрыш в клубе как-то заглушит чувство вины, которое заставила его испытать Аврора, принудив лгать.

Николас пребывал в подавленном настроении. Ни музыка, ни смех, ни веселье двух сотен гостей, танцевавших в бальном зале, не могли унять его боль.

Глазами он искал жену. Жену? Николас горько усмехнулся. Разве Аврора была ему женой? Сейчас он воспринимал ее лишь как женщину, которая жила с ним под одной крышей. Последний месяц между ними не было никакой близости.

Но никто не догадывался об этом. Аврора вела себя как опытная хозяйка дома, любезная и веселая. Лишь когда она ловила взгляд Николаса, под маской притворной веселости проступала правда. Улыбка сползала с ее лица, и она торопливо отворачивалась.

Верный Олли как-то заявил Николасу, что тот сам виноват — поглощен жалостью к себе.

Впервые за время долгой дружбы Олли всерьез разозлился на Николаса.

— Ты разве не видишь, что творится с твоей женой? Ты, набитый дурак!

Николас все видел, но ничего не мог с собой поделать.

— Леди Силверблейд, вы хорошеете с каждым днем.

Аврора улыбнулась и поблагодарила герцогиню Килкенни. Она радовалась возможности поболтать, отвлечься от мыслей о Николасе. Муж угрюмо поглядывал на нее с другого конца зала.

Аврора и в самом деле чувствовала себя красавицей сегодня. В последнее время она объездила все самые модные магазины, выбирала самые дорогие ткани… Чем же еще было заниматься в Лондоне?

Кэтрин улыбнулась:

— Похоже, ты становишься законодательницей мод в Лондоне, моя дорогая. Где та скромная провинциалка, которая приехала сюда в прошлом году?

Аврора и Кэтрин побеседовали немного. Герцогиня расспрашивала о Диане. Сестра не захотела приехать в Лондон, предпочтя остаться в Корнуолле на лето. Мимо них проходил молодой человек одних с Авророй лет. Кэт окликнула его и, шепнув, что он тоже ирландец, представила Авроре.

— Аврора, вы меня не помните? — спросил юноша.

Он был высок, хорош собой, со смелыми карими глазами и приятной улыбкой. Аврора посмотрела на него озадаченно.

— Я не узнаю вас, сэр.

Юный джентльмен продолжал ослепительно улыбаться.

— Меня зовут Конор Грантли.

Аврора сразу вспомнила.

— Конор! — воскликнула она, радостно обнимая одного из своих друзей детства. — Как приятно тебя снова увидеть! А что ты делаешь в Лондоне? — Не дав юноше ответить, Аврора обернулась к Кэтрин: — Отец Конора владеет поместьем, граничащим с Фолконстауном.

— Думаю, вам двоим есть что вспомнить, — улыбаясь, сказала Кэт. — Извините, я должна вас оставить. Вижу, ко мне спешит муж.

Аврора с интересом взглянула на Конора:

— Неудивительно, что я тебя не узнала. Ты стал настоящим джентльменом.

— А ты стала еще красивее! Я тебя сразу узнал. Но разве такой ты была, когда каталась на пони со мной и моими братьями?

— Хорошие были времена, — с грустной улыбкой заметила Аврора. — Жаль, что мы больше не дети. Сейчас я замужняя женщина, маркиза.

— Понимаю, — кивнул Конор.

— А как Фолконстаун? Процветает в руках лорда Фицхью?

Тень легла на лицо Конора. Он нервно огляделся.

— Здесь можно поговорить наедине, чтобы нам не мешали?

— В саду, — ответила Аврора.

Она повела Конора в сад, не зная, что за ними следят.

Николас не слышал, что ему говорит собеседник. Все его внимание было сосредоточено на Авроре с того момента, как он увидел, что она обнимает какого-то юношу. Николас удивлялся: что за птица этот юный джентльмен? Судя по одежде — не особо высокого полета.

Почти сразу Николас поспешил в сад. Он пересек зал и вышел на веранду: двери из-за жары оставались открытыми.

Он увидел свою жену. Нахальный юнец обнимал ее.

Ник едва не задохнулся от гнева. Он подошел быстро — так, что они даже не успели его заметить. Схватив парня за плечо, он отбросил его в сторону.

— Николас, я объясню…

Аврора хотела закричать и не смогла. Николас схватил ее за руку и потащил в глубину сада.

— Николас, ты делаешь мне больно…

Он вел ее за собой, пока они не оказались там, где их никто не мог найти.

Она повернулась к мужу, задыхаясь от возмущения и обиды.

— Я требую объяснений, — с угрозой в голосе сказал он.

— Зачем мне придумывать какие-то объяснения?! — крикнула она. — Ведь ты уже все сам решил: осудил и приговорил.

— Я должен спокойно смотреть, как моя жена целуется с другим мужчиной?..

— Он не целовал меня! — горячо воскликнула Аврора.

— Но вы обнимались, моя дорогая. Я же видел.

— Не я обнимала его, а он меня.

— Это ничего не меняет.

— Ах, не меняет! — с иронией произнесла Аврора. — Когда миссис Литтлвуд вас целует, обнимает — это нормально. Но если кто-то хотя бы прикоснется ко мне… Этого джентльмена зовут Конор Грантли. Я знаю его с детства. Когда-то мы были соседями в Ирландии.

Николас подошел к Авроре, лицо его потемнело и скривилось. Аврора отшатнулась, но он больно схватил ее за запястья.

— Если ты надумала завести себе любовника, я заставлю тебя передумать!

Аврора покачала головой.

— Ты мне не доверяешь, — сказала она.

Он отпустил ее, словно она внезапно стала ему противна.

— Я хочу быть уверенным в том, что сын у тебя родится от меня, а не от кого-то другого.

Его несправедливые, оскорбительные слова подействовали на Аврору как пощечина. В ней закипела ярость.

— Вы, милорд, не прикасались ко мне по меньшей мере месяц. Можете быть уверены в том, что мой ребенок будет не от вас.

И тогда он ударил ее по щеке. Ударил не сильно. Но то, что Николас способен поднять на нее руку, было болезненнее, чем сам удар.

Николас, осознав, что сделал, скривился от отвращения к самому себе.

— Аврора, прости, — проговорил он уже в следующее мгновение и протянул к ней руки. — Не знаю, что на меня нашло. Мной овладел гнев, я не хотел…

Не слыша его и думая, что он вновь собирается ее ударить, Аврора отпрянула. Широко распахнув глаза, полные ужаса, она закричала:

— Не прикасайся ко мне! Никогда больше не смей ко мне прикасаться!

Николас бессильно уронил руки.

— Аврора, я…

— Оставь меня!

Лицо его было бледным.

— Отлично. Нам обоим надо побыть в одиночестве. Завтра утром ты поедешь в Силверблейд. Если кто-то из нас решит, что наш брак обречен, я придумаю, как нам его разорвать.

Аврора не нашла, что сказать. Когда к ней вернулась способность говорить, она тихо пробормотала:

— Н… Николас, о чем ты говоришь? Не может быть… Ты это всерьез?

— Вполне, мадам.

И он, усмехнувшись, ушел.

Аврора закрыла лицо руками и зарыдала.

Через четверть часа к Авроре подошел Уэсли.

— Аврора, что случилось?

— Ничего, — смахнув слезы, бодро ответила она.

Уэсли кивнул с пониманием.

— Я знаю, что у Ника ужасный характер, не переживайте. Что бы ни было, все не так серьезно, как вам кажется.

Аврора с трудом улыбнулась:

— Нет, Уэсли, на этот раз все очень серьезно. Николас отправляет меня в Силверблейд. Я еду завтра утром. А он остается в Лондоне.

— Ник отправляет вас в Силверблейд? Одну?

Аврора кивнула:

— Наверное, так будет лучше.

— Не отчаивайтесь. У Ника появится возможность все обдумать. Уверен, что через неделю он примчится к вам заглаживать вину.

— Спасибо, Уэсли. Буду рада вас видеть, когда приедете навестить бабушку.

Аврора пожалела, что сама вспомнила о леди Вивьен. Но она постаралась не думать ни о чем плохом.