Глава 5

— Классический пример! — говорил Таррант. — Наш достопочтенный друг делает правильный ход, действуя из неправильных предпосылок. — Он сидел на высоком табурете, зацепившись каблуками за перекладину и смотрел, как Модести Блейз заливает кипящей водой свежесмолотый кофе в керамическом кофейнике.

Из Вестминстера они проследовали прямо в пентхауз Модести Блейз, и теперь сидели на ее большой кухне, где преобладал голубой цвет и было немало хромированных поверхностей. Она никак не отреагировала на эту реплику, и Таррант с удовлетворением отметил, что ее мысли блуждают где-то совсем далеко. Модести слегка нахмурилась, явно чем-то недовольная.

— Впрочем, может, такова его тактика, — продолжал Таррант. — Если все заканчивается удачно, он вовсе не обязан ни в чем отчитываться, а вот если операция с треском проваливается, он получает хорошую оборонительную позицию и может вконец запутать своих оппонентов.

— Вы упоминали Вилли Гарвина, — напомнила Модести и, прислонясь спиной к шкафчику со специями, закурила сигарету.

— Да, — отозвался Таррант с деланным равнодушием. — Он, конечно, очень мил, но все-таки, как ни верти, это необразованный уголовник с толстым-претолстым криминальным досье.

Модести посмотрела на него с явной враждебностью.

— Мое, пожалуй, будет потолще, если, конечно, внести туда все, чего там нет. И кроме того, в последние семь лет Вилли не совершал ничего такого… Кроме того, в вопросах, вас интересующих, он как раз разбирается куда лучше, чем кто-либо из тех, кого вы знаете.

— Не спорю, у него есть ряд полезных навыков, — вздохнул Таррант. — Но эта работа требует тонкости…

— Готова побиться об заклад, что Вилли перехитрит любого, кого вы только предложите. Ну а что касается данной операции, то когда речь идет о фортепьянной струне вокруг вашей шеи, тут одной тонкости маловато.

— Итак, вы не согласны с нашим Перси, что все это — набор совпадений?

Модести Блейз только махнула рукой.

— Нет, конечно. Десять миллионов фунтов в алмазах — серьезная сумма, и она привлекает только очень серьезных ребят. Есть лишь три человека, которые в принципе могли бы взяться за это, но вообще-то, скорее всего, речь идет лишь об одном человеке.

— Фортепьянная струна — это почерк Борга. А Борг — человек Габриэля. — Модести поставила на стол чашки и стала разливать кофе.

— Габриэль, — тихо произнес Таррант, глядя на руки Модести. Помолчав несколько секунд, он неожиданно спросил: — А кто ведет ваше хозяйство?

— Венг. Он из Индокитая. В настоящий момент он находится в Бенилдоне, в Уилтшире, где у меня есть коттедж и несколько акров леса. Венг поехал туда, потому что у меня там три лошади, а конюх выходной. Венг вернется завтра. Но почему вы сразу переменили тему, как только я упомянула Габриэля?

— Чтобы выиграть время. Нет, ни сливок, ни молока не надо, спасибо. Просто я пытаюсь поскрести по пыльным сусекам моей памяти и понять, что мне известно об этом человеке.

— Сильно сомневаюсь, что вы там много обнаружите.

— Вы правы, моя дорогая. И наше досье на Габриэля, и досье Интерпола незначительны и малоинформативны. Официально это очень богатый, весьма уважаемый господин, интересы которого отличаются разнообразием. Он выходец из Латвии, но получил то ли перуанское гражданство, то ли боливийское.

— Боливийское, но это несущественно. Важно другое. На самом деле Габриэль — преступник очень крупного калибра. Пожалуй, от Лиссабона до Гонконга ему просто нет равных. Его возможности поистине неограниченны.

— Вы с ним встречались?

— Однажды — и очень коротко. По ошибке. Мы запланировали крупную операцию в Калькутте — изъятие золотых слитков. То же самое собирался сделать и Габриэль. Он вызвал меня и велел отступить. Я так и сделала.

Модести поставила чашки на поднос и прошла в гостиную. Таррант последовал за ней.

— Очень разумное решение, — прокомментировал он. — Вы создали Сеть ради прибылей, а война преступных группировок — дорогое удовольствие. Но тут совсем другой случай. Я готов обеспечить вам такое подкрепление, какое не в состоянии предоставить Вилли Гарвин.

Модести застыла на мгновение и внимательно посмотрела на Тарранта.

— Вы ведь отнюдь не глупец, сэр Джеральд, — проговорила она. — Не могу взять в толк, почему же в таком случае вы так говорите.

Он начал было что-то объяснять, понимая, что несколько увлекся, но она остановила его легким кивком.

— Нет, лучше сядьте, выпейте кофе и послушайте меня. — Убедившись, что он внял ее совету, она продолжала: — Я нашла Вилли Гарвина в сайгонской тюрьме и купила ему свободу. Он был неуправляем, он плохо соображал, что к чему, но зато умел убивать. У меня были основания полагать, что я сумею его укротить и образумить. Даже не основания, если говорить откровенно. Просто мне подсказывала это интуиция.

Модести села на черный кожаный честерфилд напротив Тарранта и стала помешивать ложечкой кофе.

— Я не ошиблась, — продолжала она. — Собственно, результаты превзошли все мои ожидания. Во-первых, Вилли оказался способен на безусловную преданность. Вы можете представить, что это такое в нашем деле. Кроме того, выяснилось, что Вилли умеет думать — и быстро, и четко. Он всегда это умел, хотя и не подозревал об этом. Его способности дремали до поры. Возможно, потому, что перед ним не возникало серьезных целей и задач.

— Какие же цели вы перед ним поставили?

— Я не ставила ничего, — сказала она и, поколебавшись, заговорила снова: — Ему было достаточно, что он работает на меня. Но он прогрессировал не по дням, а по часам. Признаться, я многому от него научилась. Он не только неплохо соображает, у него есть интуиция.

Она посмотрела на Тарранта и вдруг улыбнулась.

— Вы не поверите, но он предчувствует беду. У него начинает покалывать в ушах.

— Вы шутите? — усмехнулся Таррант.

— Нет. Это дважды спасло мне жизнь. А уж сколько раз это спасало жизнь Вилли, и не сосчитать. И еще он без слов понимает, о чем я думаю. Когда ты попадаешь в переплет, как любит выражаться Вилли, такой инстинкт просто на вес золота. Ну а когда дело принимает совсем крутой оборот, Вилли просто неподражаем. Я видела его… — Она осеклась, пожала плечами и взяла свой кофе. — Впрочем, это неважно. Семь лет — долгий срок, и история Вилли Гарвина тоже длинная. Сейчас не время рассказывать ее, сэр Джеральд.

— Согласен, — отозвался Таррант, достаточно ясно давая понять, что сильно сомневается в услышанном. — Но все это относится к прошлому, и Гарвин не работал на вас уже год. У меня сложилось впечатление, что он, так сказать, пошел под уклон, и потому мне бы решительно не хотелось, чтобы он принимал участие в этой операции. Вы уж меня извините… — Он подпустил неуверенности и закончил неловкой паузой. Пауза затянулась на добрую минуту.

Модести допила кофе, поставила чашку и встала, Таррант тоже встал.

— В таком случае мы ни о чем не договорились, — холодно возвестила она.

— Прошу прощения? — отозвался Таррант, как он надеялся, уже ледяным тоном. — Я полагаю, что на этой стадии вы уже не можете повернуть дело вспять.

— Я действительно согласилась выполнить работу для вас. Но я не в вашем подчинении. Если я что-то делаю, то сама решаю, с кем и как мне работать.

Секунд пять Таррант держал каменное лицо, затем позволил себе смягчиться и, слабо вздохнув, сказал:

— Ну что ж, коль скоро это ваш ультиматум, мне ничего не остается, кроме как подчиниться. Когда вы поговорите с Гарвином?

— Говорить с ним придется вам, — услышал он в ответ. Ее лицо оставалось холодным. — Вилли не является моей собственностью, но я нуждаюсь в его помощи. И если вы проявите достаточно такта, он, наверно, согласится.

Отменный удар, с мрачным восхищением подумал Таррант, а вслух сказал:

— Я буду мягок с Вилли, но только объясните: где и когда я могу с ним встретиться.

— Завтра вы берете меня с собой на ланч с шейхом Абу-Тахиром, — напомнила Модести, в голосе которой снова послышались дружеские нотки. — Вы могли бы найти время, чтобы вечером побывать на «Мельнице»?

— Вы же слышали, что сказал мой шеф. Я должен уделить этому делу персональное внимание.

— Значит, завтра вечером. А между тем, может, вам удастся установить, где сейчас находится Габриэль и чем занимается — по крайней мере, официально.

— Я поручу это Фрейзеру. Он как раз сегодня на дежурстве, Если вы не возражаете, я заеду за вами завтра в двенадцать сорок пять.

— Я буду вас ждать. И как я понимаю, мешкать нам уже не приходится.

— Совершенно верно. Алмазы будут доставлены на «Тиборию» в течение двух недель, а затем, три недели спустя, они должны оказаться в Бейруте. Это означает, что времени на подготовку операции остается вовсе не так уж и много.

— Понимаю. — Модести присела на ручку кресла и пристально посмотрела на Тарранта. — У вас есть какие-то догадки, где может быть нанесен удар?

— Думаю, как в пункте отправления, так и в пункте прибытия, то есть и в Кейптауне, и в Бейруте. За Кейптаун отвечают южноафриканские власти. С Бейрутом ситуация выглядит гораздо более неопределенно. Но я могу попробовать использовать наши официальные каналы…

— А вас не беспокоит само путешествие от Кейптауна до Бейрута?

— Беспокоит, конечно, — грустно пожал плечами Таррант. — Впрочем, мне от этого не легче. Собственно, я доверяю своей интуиции, прямо как Вилли Гарвин. Если бы я был устроен, как он, у меня уже вовсю покалывало бы в ушах. — Он улыбнулся Модести и продолжал: — Но если бы вы сумели выяснить, что задумали предпринять гипотетические противники, я бы знал, на чем сосредоточить наши основные усилия.

Модести тронула пальцами великолепный аметист, покоившийся на ее груди над самым вырезом платья. Взгляд ее сделался отстраненным. Глядя на нее, Таррант вдруг ощутил всю абсурдность ситуации. Казалось, ему снится какой-то странный сон. Почему он обсуждает все эти мрачные проблемы с такой потрясающей женщиной? Она вообще не должна была бы иметь никакого отношения к таким вещам, как смерть и насилие! Он посмотрел на ее стройную изящную шею, вдруг вспомнил о струне-удавке, и к горлу подкатила дурнота.

— Скорость моего передвижения, — заметила между тем Модести, — целиком зависит от того, как отреагируют на мои просьбы мои старые контакты. Вообще-то они предпочитают держать язык за зубами. Но не исключено, что ради меня… — Она встала и пожала плечами. — Может, и шепнут словечко-другое.

— О чем вы будете их расспрашивать?

— Об алмазах. И о Габриэле. Если выяснится, что он тут ни при чем, придется снова пораскинуть мозгами. Но все же я хочу начать с Габриэля, а потому, пожалуйста, предоставьте мне все, что у вас на него имеется.

— Договорились. — Чувство абсурдности улетучилось, и Таррант снова ощутил себя профессионалом, не привыкшим ничему удивляться. — Спасибо за кофе, моя дорогая. А теперь спокойной ночи.

Когда двери лифта закрылись за Таррантом, Модести вышла на террасу и закурила. Теперь ее мысли были обращены на себя. Она бдительно следила за своими чувствами и с удовольствием отметила, что перспектива операции не вызвала никаких неприятных эмоций, только предвкушение интересной интриги.

Модести затушила сигарету и направилась в спальню. Панели на стенах спальни были цвета слоновой кости, ковер — светло-зеленым, а покрывало на кровати и шторы — серебристо-серыми. Она прошла в ванную комнату, где стены были выложены розовым кафелем, а пол — черной керамической плиткой.

Модести пустила воду, а сама пошла раздеваться. Под вечерним платьем на ней были черный лифчик и колготки. Модести терпеть не могла чулок. Резинки, пряжки — все это только мешало и раздражало.

Сняв белье, она уставилась на себя в большое зеркало в спальне, тщательно рассматривая свое нагое тело, и вовсе не для того, чтобы утолить тщеславие.

Ее интересовало, в хорошей ли она форме. Нет, никаких признаков жира. За год она не растолстела, и немудрено. Она очень следила за своим физическим состоянием. Она ежедневно плавала, в Бенилдоне занималась верховой ездой, а если позволяло время, устраивала боевые поединки с Вилли Гарвином из ностальгических соображений. Впрочем, только ли дело в ностальгии?

Модести провела пальцами по бедрам, по икрам, потом выпрямилась и постучала кулаками по животу.

С мускулами порядок.

Она мягко изогнулась, и ладони ее коснулись пола за спиной. Потом, поочередно взмахнув ногами, легко сделала обратное сальто.

Она тщательно выискивала признаки напряжения, переутомления, но поскольку таковых не обнаружила, одобрительно кивнула.

Утопленная в полу ванна была уже наполнена на три четверти. Модести надела пластиковую шапочку, закрыла краны и погрузилась в воду. У изголовья в нише стоял телефон. Модести взяла его и стала набирать номер.

Телефон не унимался, и Вилли Гарвин выругался.

— Пусть звонит, — сказала блондинка, заглядывая ему в лицо. — В конце концов, рано или поздно им надоест. — Она приблизила свои губы к его уху и игриво укусила за мочку.

В ее интонациях чувствовался местный выговор с характерным растяжением слогов. Она была двадцатитрехлетней дочерью джентльмена-фермера и помолвлена с другим фермером-джентльменом. Вилли очень надеялся, что ее избранник не склонен чуть что покрываться синяками. Девица была зубастая, как щука, но если удавалось вытерпеть ее игривые увертюры, то затем ты уже не раскаивался.

— Погоди-ка, Кэрол, — сказал он и, откатившись на свою половину кровати, взял трубку телефона на столике.

— Алло.

— Это я, Вилли. Ты с параллельного телефона?

— Привет, Принцесса, — сказал он, и в голосе его появилась теплота. — Нет, я с главного, в спальне. Все остальные отключены.

— У тебя кто-то есть?

— Да, но это все так, пустяки. Коротаем время.

— Боже, Вилли, она не придет в восторг от такой оценки. — Модести рассмеялась. — Ну да ладно, я буду говорить, а ты соответственно реагируй.

— Договорились, Принцесса.

Модести говорила спокойно и уверенно несколько минут, а Вилли поглощенно слушал. Для того, кому случилось бы подслушать ее речь, текст показался бы какой-то головоломкой, потому что Модести пользовалась жаргонным винегретом из французского, арабского и английского, но для Вилли это все было ясно и понятно.

В какой-то момент он присвистнул и сказал, усмехнувшись:

— Надеюсь, ты права, Принцесса. Очень было бы мило заодно свести кое-какие счеты. А то нам тогда пришлось пойти на попятный, а для меня это как заноза.

Позже он сказал:

— Ясно. Привози его часиков в восемь. Только скажи, как мне все обставить.

Он выслушал ответ и хмыкнул:

— Ладно, Принцесса, все в порядке. Ты мне совершенно не помешала, о чем речь!

Вилли Гарвин положил трубку и, закинув руки за голову, с довольным видом уставился в потолок. Лишь когда он потянулся за сигаретами на столике, то вдруг почувствовал, что в комнате произошли некоторые изменения.

Он стал воскрешать в сознании те шумы и шорохи, которые едва долетали до него в последние минуты, а именно: скрип кровати, шелест чулок и нижнего белья, сердитое бормотание, суетливые движения, щелканье застежки на сумке и хлопанье двери, а затем цокот каблучков по коридору.

Вилли сел в постели и с удивлением стал оглядывать пустую комнату.

— Кэрол! — негодующе воскликнул он. — Кэрол! Но ее и след простыл.

Глава 6

Такси Тарранта подъехало к дому с пентхаузом и остановилось за открытым сине-голубым «роллс-ройсом», за рулем которого сидел шофер в ливрее.

— Не выключайте счетчик, — сказал Таррант таксисту. — Ждать долго не придется. Не больше минуты.

Не успел он выйти из машины, как из подъезда вышла Модести Блейз, — с непокрытой головой, без шляпы, в шелковом костюме цвета стали, в белых лайковых перчатках и с белой сумочкой.

Таррант, успевший познакомиться с ее драгоценностями, оценил нитку жемчуга на шее за семь тысяч фунтов. Модести выглядела обворожительно, и Таррант вдруг испытал приступ грусти: как-никак он подвергал ее жизнь большой опасности. Модести поприветствовала его, улыбнулась и сказала:

— Обойдемся без такси. Нас отвезет Венг. Таррант посмотрел на «роллс-ройс». Он заметил, что на водительском месте находится юноша азиатского вида лет девятнадцати. Он сидел, сложив руки на груди, с чувством превосходства над всем миром.

— Можете не беспокоиться, — сказала Модести. — Венг прошел курс вождения повышенной сложности.

— Я не беспокоюсь, — сказал Таррант, расплачиваясь с таксистом. — Просто я не привык к таким королевским лимузинам.

— Я купила его в припадке безумия, — рассмеявшись, пояснила Модести, пока Таррант открывал дверцу, помогая ей сесть. — Но Венгу эта машина нравится, и она вполне приличествует сегодняшнему случаю. Коль скоро ты наносишь визит шейху, надо, я полагаю, сделать это со всеми подобающими ему почестями.

Усаживаясь рядом, Таррант покосился на Модести, но обнаружил, что на лице ее нет и тени улыбки.

— Рад, что вы вовремя внесли эту поправку, — сказал он. — Мне просто не пришло в голову, что шейх не одобрил бы такси.

Лимузин мягко тронулся с места и вскоре успешно вписался в поток машин, направлявшихся в сторону Парклейн.

— У вас есть что-нибудь на Габриэля? — осведомилась Модести.

— Кое-что имеется. Но мы надеемся получить дополнительную информацию чуть позже. Мы с вами изучим все, что удалось добыть, сегодня вечером, когда поедем к Вилли Гарвину. — Таррант посмотрел по сторонам и, подняв брови, спросил: — А ваш усовершенствованный водитель знает, как проехать к «Ритцу»?

— Да, но сперва мне надо сделать короткий визит. На это уйдет не больше двух минут.

Машина петляла по лабиринту улочек севернее Оксфорд-стрит и наконец остановилась перед вереницей магазинчиков. Модести быстро вышла из машины и зашла в один такой магазинчик в доме с обшарпанным фасадом. Над входом Таррант приметил вывеску «Антикварные товары». Венг тоже вышел из машины и в ожидании хозяйки застыл возле «роллс-ройса», словно часовой.

Модести и впрямь вернулась две минуты спустя. Венг открыл ей дверцу, затем уселся за руль. Проехав ярдов сто, машина остановилась — у светофора возникла пробка. Таррант, любивший шагать по жизни, не привлекая всеобщего внимания, почувствовал себя не в своей тарелке, оттого что «роллс-ройс» притягивал к себе взгляды прохожих. Впрочем, к смущению примешивалась и гордость, что его видели в компании такой очаровательной женщины.

«Ну и ну, — вертелось у него в голове. — Со стороны я выгляжу как пожилой ухажер-богач, которому, как говорится, седина в бороду, а бес в ребро». Украдкой покосившись на Модести, он заметил, что она смотрит мимо него, заинтересовавшись чем-то, происходившим поблизости на тротуаре. Мальчик в ковбойской шляпе и ковбойском ремне присел на ступеньках у металлического ограждения. В руке у него был пистолет, очень похожий на настоящий. Другой маленький мальчик, тоже с пистолетом в руках и с шерифской звездой, осторожно выглядывал из-за колонны. Как только их взоры упали на «роллс-ройс», игра оказалась прерванной.

Мальчик за ограждением нацелил свой пистолет на Тарранта, крикнул: «Пах! Пах!» — и исчез.

— Пах! Пах! — На сей раз возглас донесся из-за колонны. Вскоре оттуда выглянула головка, чтобы проверить, попали ли выстрелы в цель.

— Когда я был мальчишкой, — заметил Таррант после того, как машина преодолела несколько десятков ярдов, — мы всегда кричали: «Ти-у!» В общем не совсем точное звукоподражание, в наши дни это скорее ассоциируется с… — Он вдруг испуганно осекся. Модести встала коленями на сиденье и вытянув два пальца правой руки, нацелила воображаемый пистолет на колонну и крикнула:

— Пах!

Личико озарилось неописуемым восторгом, затем скрылось за колонной.

— Пах! — раздалось из-за ограждения. Затем то же самое послышалось из-за колонны. Модести мгновенно ответила на это несколькими выстрелами. Таррант судорожно сглотнул. Он с мрачным удовлетворением заметил, что затылок Венга стал багроветь, и что пальцы его нервно поглаживали руль.

— Пах! — выстрелила Модести и спряталась за бортом машины. Тотчас же из-за ограждения и из-за колонны загрохотала канонада. Таррант, окаменев, заметив, что две молодые женщины с корзинками для провизии и пожилой человек с портфелем остановились, наблюдая перестрелку.

Передняя машина снова двинулась в путь и после очередного «Пах!» от ограждения Модести вдруг дернулась, резко повернулась и рухнула на сиденье так, что ее уже не было видно с улицы. Оглянувшись, Таррант увидел, что два крошечных стрелка стоят на тротуаре и с благоговением глядят вслед удаляющемуся «ролле-рой су».

Когда машина завернула за угол, Модести снова села как следует и поправила выбившуюся прядь. В ее глазах сверкали довольные искорки.

— Я, признаться, об этом раньше не думала, но это скорее похоже на рикошет.

— Вы о чем? — удивленно спросил Таррант.

— О «Пах!» и «Ти-у!». Кажется, вы завели этот разговор.

— Верно. Боюсь, вы заставили покраснеть вашего водителя, — заметил Таррант.

— Очень может быть. — Она вдруг улыбнулась озорной мальчишеской улыбкой. Чуть подавшись вперед, она постучала Венга по плечу. — Твоя беда, дружище Венг, что ты сноб, — сказала она. — Жуткий сноб.

— Благодарю вас, мисс Блейз, — отозвался тот с акцентом. — Стараюсь.

— В таком случае почему бы тебе не постараться получить образование и не сделать карьеру?

— Вы послали меня в школу в Гонконге, а потом еще я учился три года в тамошнем университете. Разве этого недостаточно?

— Это только начало. Неужели ты намерен всю жизнь быть моим дворецким?

— Да, мисс Блейз, благодарю вас. С удовольствием. Таррант взял на заметку как-нибудь потом задать Модести вопрос насчет Венга. Он чувствовал, что эта тема способна пролить свет еще на одну грань характера этой женщины. Впрочем, Таррант понимал, что граней этих, похоже, у нее видимо-невидимо.

Когда машина остановилась у отеля «Ритц» и Таррант отворил дверцу, швейцар отдал ему честь. Таррант помог выбраться Модести, и они вошли в вестибюль. Навстречу им вышел старший администратор.

— Мисс Блейз… Сэр Джеральд. Его высочество у себя на втором этаже. Ланч подали в его апартаменты.

— Подали? — вскинул брови Таррант. — Но мы случайно не опоздали, мистер Манетта?

— Ни в коем случае. Просто его высочество хотел, чтобы все было уже готово. Прошу вас сюда.

— Есть ли проблемы с вашим гостем и его окружением, мистер Манетта? — осведомился Таррант, когда они шли к лифту.

— У нас в отеле «Ритц» не бывает проблем, — отвечал мистер Манетта, и в его голосе послышался легкий упрек. — Если не считать моментов некоего ажиотажа.

— На сей раз таковые возникли?

— Обсуждался вопрос оружия. Большинство джентльменов, сопровождающих его высочество, чувствуют себя не в своей тарелке без винтовок. Насколько я понимаю, на родине они даже спят с ружьями.

— Да, оружие вполне могло действовать на нервы другим вашим гостям, — заметил Таррант, когда двери лифта отворились. Сначала вошла Модести, за ней двое мужчин.

— Мы договорились, что винтовки остаются у личной охраны его высочества, — говорил мистер Манетта. — Разумеется, незаряженные. Мы напомнили, что у охраны ее величества в Букингемском дворце нет боевых патронов.

— Неужели это так? — удивленно осведомился Таррант.

— Мы не связывались по этому вопросу с Букингемским Дворцом, — отозвался мистер Манетта.

— А как насчет пищи? — с улыбкой спросила Модести. — Были ли моменты ажиотажа в связи с меню?

— Признаться, у нас возникли вопросы по поводу парной козлятины, мисс Блейз. Но если не считать этого…

— Козлятина! — воскликнул Таррант. — Неужели Жак Виньи был вынужден готовить козлятину?!

— Шеф-повар меньшего калибра, возможно, и начал бы возражать, — как ни в чем не бывало изрек мистер Манетта, и в этот момент двери лифта открылись. Выйдя вслед за Модести и Таррантом, он двинулся по широкому коридору первым, показывая дорогу. — Но наш мсье Виньи — подлинный художник, и он, как, впрочем, и ожидалось, не ударил в грязь лицом. Его рагу из козлятины имело огромный успех.

— Рад это слышать, — сказал Таррант. — Хотелось бы, чтобы его высочество получил удовольствие от пребывания в нашей стране.

— В этом можете не сомневаться, мистер Таррант. Он даже пригласил мсье Виньи к себе в Малорак. Шла речь о сооружении роскошного дворца с великолепными кухнями…

Таррант на мгновение прикрыл глаза:

— И что же мсье Виньи? — тревожно спросил он.

— Мсье Виньи был исполнен благодарности, но все же был вынужден отклонить лестное предложение.

Таррант вытер лоб платком и пылко произнес:

— Пожалуйста, передайте мсье Виньи мои самые искренние поздравления.

Двери, соединявшие апартаменты, выходившие на сторону парка, были открыты, чтобы разместить там всю свиту. У центральных дверей стояла охрана — двое высоких вооруженных арабов. Их бурнусы блистали новизной, но лица поросли щетиной, а закинутые на плечо винтовки были покрыты патиной от долгого использования. Один страж был вооружен укороченной моделью «ли-энфилд», второй — французской винтовкой «лебедь».