Глава 23

О Рантас! Вода оказалась ледяной! Она, словно тысячи иголок, впилась в мои стопы, икры ног, торс и шею. Как только я погрузился ко дну, течение потащило меня к мосту. Оно вращало меня, переворачивало и мчало с невероятной скоростью. Закрыв глаза, я сгруппировался и прикрыл руками голову. Если бы не моя способность дышать под водой, я бы умер в первые минуты. Мощный поток, словно рука великана, упорно удерживал меня у самого дна.

Я потерял ориентацию – в мутной темной воде не было ни верха, ни низа. Неистовая круговерть ошеломила меня. Открыв глаза, я уловил какбй-то свет, но так и не понял, откуда он исходил. Мне хотелось узнать, куда унесло меня течение, однако я не смел поднять голову, так как боялся удариться о подъемный мост.

Поток изменил направление. Меня швырнуло о каменную стену канала, и я оцарапал руку. Мир сузился до границ водоворота. Свирепая сила течения тащила меня вперед, вертя в темноте и обжигая лютым холодом. Я никогда еще так не мерз. Казалось, что этой пытке не будет конца. Мое тело бесконтрольно дрожало. Несмотря на энергичные движения, я никак не мог согреться.

Что-то массивное упало в воду и грузно пошло ко дну в нескольких дюймах от моего плеча. Меня еще раз перевернуло и ударило о стену. Запаниковав, я снова начал молиться Алтане, упрашивая ее сохранить мне жизнь. Я был абсолютно беспомощным и мог лишь прикрывать лицо руками.

Внезапно моя голова оказалась над поверхностью воды. Едва я открыл рот, чтобы перейти на дыхание легкими, течение потянуло меня вниз. Я развернулся ногами вперед. Мне удалось приноровиться к инерции потока и постепенно всплыть на гребни волн. Внезапно я почувствовал, что мир провалился в бездну. Живот сжался от страха. Кругом по-прежнему была вода, но я падал, падал и падал.

Затем поток изогнулся: мои ноги протащило по дну, и течение выбросило меня вверх – в бурляшее озеро у подножия водопада. Я осмотрелся вокруг. Ветер обдул мои мокрые волосы, прилипшие к лицу и голове. Стало еще холоднее. Куда меня отнес поток? Как далеко было до города? Воздух вибрировал от звенящего шума, похожего на шелест тысячи деревьев. Я понял, что это был ливень, взбивавший поверхность воды стремительными струями.

Прикрыв глаза ладонью, я осмотрел ближний берег и смутно различимую линию леса. Небеса надо мной сотрясались от грома. Вспышки молний озаряли феерический ландшафт. Когда я взглянул на бурлящий коТел облаков, белое зарево осветило часть неба, и надо мной проявились слои и ярусы гигантского шторма. Прошло мгновение, и все снова погрузилось в темноту.

Я понял, что нахожусь рядом с дорогой. Поток нес меня через долину кедров. Где-то неподалеку в лесу пряталась армия туземцев. Свирепые воины ожидали сигнала вождя. По крайней мере в этой буре им было не под силу остановить меня. За моей спиной раздался оглушительный треск – не молния, а что-то другое. В алых всполохах я увидел, как макушка кедра надломилась и рухнула в канал. Меня охватила новая паника. Что, если одна из ветвей упадет мне на голову?

Течение вновь потянуло меня вниз и протащило по дну. Что-то острое скользнуло по ребрам и порвало рубашку. Всплыв на поверхность и открыв глаза, я увидел перед собой большую ветвь. Мне удалось ухватиться за скользкую кору, подтянуться и вцепиться в сук обеими руками. Вокруг меня проплывали другие ветви – некоторые размером с небольшие деревья. Я прижался к суку и приподнял над головой левую руку. Ветвь помогала мне держаться на поверхности. Теперь я видел опасные препятствия и уклонялся с их пути.

Поток нес мою ветвь вперед – мимо изгибов и поворотов канала. Внезапно я почувствовал дикую радость и какое-то безумное счастье. Мне никогда еще не доводилось передвигаться так быстро – не считая мант и «скатов». Я даже не представлял, что большая скорость может вызывать подобную эйфорию. Струи ливня колотили по затылку. Мое тело перестало мерзнуть и начало приятно цепенеть. Несмотря на эйфорию, я отметил этот опасный признак и зашевелил ногами, пытаясь восстановить кровообращение.

Мой путь пролегал между дорогой и каменной стеной, за которой тянулись сельскохозяйственные поля. Здесь не было деревьев и падающих ветвей, но я потерял защиту от ветра, продувавшего ровное пространство.

Передо мной появились огни Лепидора. Они сияли под голубыми куполами изошитов, прикрывавших городские кварталы. Стены становились все ближе и ближе. Мои руки замерзли. Непонятный восторг сменился беспокойством. Холод высасывал мои силы, и я не имел стойкости Лиаса или Палатины, чтобы долго переносить такое испытание.

Чуть позже поток вынес меня в океан – в теплые воды, прогретые солнцем до начала шторма. Почувствовав приток энергии, я отпустил суковатую ветвь. Она сослужила хорошую службу, но теперь мне нужно было плыть в другом направлении. Я знал, что рядом с укреплениями Морского квартала проходило прибрежное течение, которое могло увлечь меня к подводной гавани. Развернувшись к берегу, я заколотил ногами и руками по воде. Мышцы казались свинцовыми, но мне удалось продвинуться в заводь справа от устья. В глазах рябило от дождя. Волны яростно теснили меня к скалам. Внезапно гавань показалась мне недостижимой. Я был ужасно истощен и не мог понять, как приплыл сюда с верховьев канала.

Ты единственный, кто может спасти Лепидор, – шептал я себе. – А его нужно спасать. Твоя роль главная, Катан. Без тебя план Палатины развалится на части.

Но я замерз и очень устал. Как мне теперь смотреть в глаза отцу? Я подвел его.

Ты подведешь весь город, если сдашься. Вперед! Сейчас все зависит от тебя!

Я плыл, теряя сознание. Мои движения слабели и замедлялись. Относительная теплота океана уже не помогала. Волны швыряли меня то вниз, то вверх. Плыть вдоль берега оказалось труднее, чем нестись по потоку. Я безвольно доверился прибою, и он потащил меня на острые камни. Внезапно рядом раздался фантастический звук. Он напугал меня почти до безумия. Через миг я расслабился, увидев тюленя, который всплыл на поверхность, пролаял на шторм и скрылся среди волн. Он едва не задел плавником мою руку. Через миг я увидел еще одного тюленя.

Смотри и делай, как они! Неужели ты не можешь проплыть такую малость?

У тюленей был толстый слой жира, а у меня – только мокрые штаны и порванная рубашка.

Плыви!

Каким-то чудом мне удалось миновать волноломы. Затем мои мысли замедлились, и я начал погружаться в глубину. Наверное, я просто утонул бы, если бы не болезненный удар по запястью с намотанным ремнем. Встрепенувшись, я с негодованием осмотрелся по сторонам. Прямо передо мной появилась усатая морда тюленя. Эти существа совершенно не боялись меня: Очевидно, я не выглядел для них угрожающе. Чуть правее в дюжине ярдов мигали сигнальные огни. Они отмечали границы подводной гавани.

Сил не осталось. Я в последний раз посмотрел в ту сторону, где, по моим догадкам, находился город.

Нет, не сдавайся! Или тебе не будет прощения!

Я вяло поплыл к гавани. Под водой в странном сиянии красновато-белых ламп юркие тюлени кружились в медленном и грациозном танце. Они лениво дрейфовали в облаках планктона, привлеченного светом прожекторов. Это был подводный балет в мире, далеком от ярости шторма.

Я не хочу умирать. Не здесь. И не сейчас – с таким количеством незавершенных дел. Однажды я снова увижу этот танец и оценю его по достоинству.

Прямо подо мной из мрака выступали подвесные элементы верхнего дока. Ниже сияли огни ступицы. В двадцати ярдах справа, всего в нескольких футах от поверхности воды располагался нависающий выступ скалы, с которого ныряли ремонтники. Поплыв к нему, я нарушил танец тюленей. Близость цели придала мне силы. Руки и ноги задвигались вновь. Я увидел белый прямоугольник технического бассейна, освещенный изолампами. Их всегда оставляли включенными на тот случай, если кто-то окажется снаружи ремонтного блока. Проплыв под выступом скалы, я поднялся в бассейн. Сияние ярких ламп, освещавших цех, ослепило меня.

Я вцепился руками в поручни лестницы и нащупал ногами ступени. Стопы так замерзли, что почти ничего не чувствовали. Перебравшись через бортик, я рухнул на деревянный настил-платформы. Силы покинули меня, и какое-то время я лежал в абсолютном оцепенении. Что-то больно впивалось в мое бедро, но это казалось мне мелочью. Мне хотелось закрыть глаза… хотелось уснуть. Внезапная мысль о Палатине заставила меня подняться на ноги. Я включил одну из сушильных камер и встал в нишу, которая обдувалась сверху и с боков струями горячего воздуха. Возможно, это было опасно при моем переохлаждении, но мне требовалось восстановить циркуляцию крови. Меня ожидал нелегкий путь – вверх по ступеням в подсобку и дальше к городской стене.

Горячий воздух согрел меня и немного просушил одежду. Проведя в нише несколько минут, я почувствовал, что снова могу двигаться. Нужно было спешить – я не знал, как долго продлится шторм. Он мог закончиться через пару часов или растянуться на три-четыре дня. В любом случае лучше было поторопиться. Я выполнил большую часть плана. Мне не хотелось терпеть неудачу из-за какой-то минутной слабости.

Одежда почти высохла. Я отключил сушилку и, шатаясь, направился к лестнице. Ноги нещадно болели. При каждом шаге меня пронзала боль. Казалось, что колени и лодыжки вот-вот разойдутся в суставах.

Я поднялся в подсобку. Дверь оказалась запертой, а поиск запасного ключа мог занять много времени. Включив свет, я нашел в инструментальном ящике лом и выбил замок. Мои неточные удары причинили двери серьезный ущерб.

Ремонтный блок находился на краю Морского квартала – неподалеку от здания океанографов. Я зашагал по пустынным улицам. Дождь под изощитом был менее свирепым, чем за стенами города, но моя одежда быстро намокла, и мне снова стало холодно. Я порезал стопы об острые камни. Пульсирующая боль в икрах ног вызывала тошноту. Одна из пяток кровоточила.

Я упрямо брел по улице к дворцовому кварталу. Никто не окликнул меня у ворот. Охранники прятались от дождя в сторожке, пили теплое вино и играли в карты. Вечер только наступил, но улицы были безлюдными. Во время шторма горожане предпочитали сидеть по домам. Во многих окнах горели огоньки – приветливые и теплые.

Мне хотелось сохранить свое возвращение в секрете – особенно от жрецов. Я не сомневался, что Мидий имел какое-то отношение к налету туземцев. Чем меньше он знал, тем было лучше для нас. Я свернул на боковую аллею, которая вела к небольшой калитке позади дворца. Со стороны храма послышались удары колокола, отмечавшие девятый час. Я с облегчением вздохнул – в такое время спать ложились только пожилые люди. На мое счастье, охранники не заперли калитку. Я вздрогнул, когда намокшая дверь заскрипела в ржавых петлях. Грохот грома скрыл этот звук, и я, захлопнув калитку, поспешил укрыться в саду. Трава и мягкий грунт были отрадой для моих истерзанных ног.

Передо мной возникла новая проблема: как незаметно пробраться во дворец? Среди слуг мог оказаться предатель. Если Мидий узнает о моем возвращении, наш план будет обречен на провал. Я взглянул на окна. В спальне родителей было темно. Их гостиная располагалась на другой стороне здания. Атек тоже проводил вечерние часы не в своих покоях. Однако, слава небесам, свет горел в окнах Равенны.

Наступив на что-то острое, я непроизвольно упал на колени. Сил уже не было. Я пополз на четвереньках к аллее, которая проходила под дворцовыми окнами. На краю газона, собрав горсть маленьких камней, я с трудом поднялся на ноги. Мне удалось сделать несколько бросков, но камни угодили в стену и ставни. Неуклюжие движения измотали меня. Немного отдохнув, я швырнул оставшуюся горсть в окно и наконец-то попал в цель. Прошла минута. Никакого результата. Я начал сомневаться, что Равенна была в комнате. Подняв еще пару камешков, я со второй попытки добился своего: стекло глухо звякнуло от удара. Затем окно открылось, и я с облегчением увидел лицо девушки.

– Кто там? – спросила она.

Тень стены скрывала меня от ее взгляда.

– Равенна, – тихо позвал я.

Из моего горла вырвался жалкий хрип. Мне пришлось сделать еще одну попытку.

– Равенна! Это Катан.

– Я не слышу, – крикнула она. – Кто меня зовет? Мне хотелось плакать от досады.

– Это я! Катан!

– Ничего не слышно. Подождите немного. Я сейчас спущусь.

Моя голова гудела и кружилась. Не обращая внимания на дождь и грязь, я сел на траву и стал ждать, когда придет Равенна. Мне казалось, что она отсутствовала целую вечность. Затем боковая дверь открылась, и я услышал шаги. Луч фонаря скользнул по траве. Увидев меня, девушка подбежала ко мне.

– Катан! О, боги! Что с тобой случилось?

– Туземцы, – прохрипел я. – Мне удалось бежать из плена. Отведи меня внутрь… чтобы никто не видел… Я должен передать отцу… план Палатины.

– У меня не хватит сил, чтобы втащить тебя, – сказала она. – Попробуй опереться на мое плечо.

Я сделал усилие, но не смог подняться на ноги.

– Ого! Ты истекаешь кровью!

Она повернулась, закинула мою руку к себе на плечи и рывком взвалила меня на спину. Я обнял ее за шею и почти повис, едва касаясь ногами земли. Она медленно потащила меня к двери. На лестничной клетке я попытался идти сам. Пока Равенна запирала засов, мне удалось одолеть несколько ступеней. Боль, пронзавшая мое тело при каждом шаге, казалась невыносимой, но мы каким-то чудом поднялись по двум пролетам спиралевидной лестницы и ввалились в комнату Равенны. Она осторожно опустила меня на кровать, и я в полном истощении вытянулся на кружевном покрывале. Девушка разорвала ночную рубашку и перевязала мои порезанные ноги. Внезапно вынырнув из дремоты, я вспомнил, что еще не завершил свою миссию.

– Равенна… пожалуйста… Позови графа… Палатина придумала план… Никто не должен знать…

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Я вяло кивнул, и она торопливо ушла.

Мне хотелось выть от боли. Все мои ушибы и синяки пульсировали, как одна большая рана. Я лежал на постели Равенны и, закусив губу, смотрел в потолок. Складки смятого одеяла казались раздражающе неудобными, но у меня не было сил, чтобы передвинуться.

Через две минуты в комнату вбежал отец. Следом за ним в дверь вошла Равенна. Граф в два шага пересек комнату и с ужасом посмотрел на меня.

– О, небеса! Катан, что случилось? Мне сообщили, что вас схватили туземцы. Один из лесорубов видел, как они повели тебя и Палатину на рудник. Он прибежал во дворец и рассказал об этом.

– Мне удалось бежать, – ответил я слабым шепотом. – Прыгнул в поток… долго плыл… но это не важно.

Я слово в слово передал ему план Палатины – все, что сумел запомнить. Он молча слушал и только один раз попросил меня прояснить непонятный момент.

– План действительно хорошо придуман, и я не вижу другого выхода из сложившейся ситуации. Но как мы освободим плененных туземцев, не навлекая подозрений на меня и наших людей?

– В храме живет девушка… Илессель. Я немного знаю ее. Она дочь какого-то жреца, но ненавидит Мидия и Сферу. Илессель – специалист по побегам. Она поможет нам…

– Как она выглядит? – спросил Равенна.

– Вьющиеся каштановые волосы… дерзкое лицо…

– Я знаю, о ком ты говоришь, – сказал отец. – Но кого послать вместе с ней?

– Меня, – решительно ответила Равенна. – Я помогу ей выпустить пленных. Но нам не помешал бы еще один надежный человек. Вдвоем мы вряд ли справимся.

– Я найду вам помощника, – пообещал Элнибал. – Но сперва мне нужно позвать целителя.

– Пожалуйста, отец, – взмолился я. – Сначала дело… С целителем можно встретиться позже.

– Хорошо.

Он склонился надо мной, похлопал по плечу, затем быстро вышел из комнаты. Мир в моих глазах начал кружиться и покачиваться. Равенна озабоченно нахмурилась.

– Не волнуйся, – сказала она. – Я освобожу туземцев. Обещаю.

Мне хотелось спать. Не в силах противиться этому неодолимому желанию, я закрыл глаза. Равенна сжала мою ладонь и что-то прощептала. К сожалению, сон не позволил мне расслышать ее фразу.

О дальнейших событиях я узнал от отца, Палатины и Илессель. Переговорив со мной, граф Элнибал вызвал к себе Атека. Он не стал знакомить первого советника с планом по освобождению торговцев – чем меньше людей знало об этом, тем лучше. Отец велел Атеку собрать всех морских пехотинцев и направить к нему капитана дворцовой охраны – ветерана, которого граф считал своим боевым товарищем. Затем, вызвав двух моих кузенов, он направил одного из них в храм к Илессель, а второго – за Тетриком.

Перед самым приходом графского посланника Илессель сняла с плеч плащ, швырнула его на пол и вытащила из-под кровати бесценную лютню. В ее маленькой каморке было очень тесно для игры на таком инструменте, но она уже привыкла к неудобствам. Положив футляр на стол, девушка открыла крышку, и тут в дверь кто-то постучал. Она торопливо сунула инструмент под кровать на тот случай, если за ней пришел Мидий или один из его прихвостней. К ее удивлению, на пороге оказался не жрец, а симпатичный юноша, с взъерошенными волосами и глуповатым от смущения лицом.

– Что тебе нужно? – спросила она, раздраженная тем, что ей помешали заняться любимым делом.

Из-за шторма и этой ужасной неразберихи с туземцами Илессель не могла музицировать в саду. Она тревожилась о судьбе Катана. За ужином ее приемные родители рассказывали ужасные истории о том, как дикари поступали с пленными на тех территориях, где они вели миссионерскую деятельность.

– Ты Илессель?

– А кто же еще?

Юноша поморщился, и она решила вести себя с ним повежливее – прежде всего он не был служителем Сферы. Осмотрев коридор, посланник тихо прошептал:

– Граф Элнибал просит тебя прийти во дворец. Ему нужна твоя помощь.

– Моя помощь? Ты уверен?

– Да, уверен. Только побыстрее, пожалуйста. Я не хочу, чтобы нас кто-то увидел.

Илессель подняла с пола зеленый плащ и накинула его на плечи. Она провела графского посланника через служебные помещения к задней двери храма. Никто из жрецов не бывал по вечерам в этой части здания. Юноша и девушка выбежали в темный переулок и под проливным дождем направились во дворец. Пройдя через садовую калитку, они осторожно пробрались к неприметной двери и поднялись по дабтнице на второй этаж. Увидев на ступенях кровь, Илессель спросила, кто ранен. Посланник лишь пожал плечами.

Они прошли по выстланному коврами коридору и вскоре оказались в большой комнате, освещенной изолампами. За резным столом сидел граф Элнибал. Он выглядел сердитым и очень озабоченным. Рядом с ним, у книжных полок, закрывавших всю стену, стояла темноволосая девушка. Граф встал и вежливо склонил голову. Илессель, покраснев, ответила тем же – она редко проявляла знаки уважения и мало разбиралась в вопросах этикета.

– Вы, очевидно, Илессель. Я граф Элнибал, а это Равенна.

Девушка, стоявшая у стены, слегка кивнула. Она казалась надменной и бесстрастной.

– Чем могу служить? – спросила Илессель.

– Прежде поклянитесь, что сохраните нашу беседу в тайне. Если вы согласитесь помочь нам, мы с Равенной доверим вам свои жизни.

«Что они замышлялют», – гадала Илессель. К чему такая секретность? Для какого дела ее позвали во дворец? В любом случае ситуация выглядела таинственной и интересной, поэтому она поклялась Рантасом.

– Хорошо, – сказал граф. – Вы слышали о той беде, которая случилось сегодня?

– Да. Туземцы совершили набег. Катан захвачен в плен. Отряды дикарей контролируют рудник и перевал.

– Как быстро распространяются новости, – заметила Равенна.

– Положение дел изменилось, и об этом знаем только мы. Катану удалось бежать. Он проплыл по каналу весь путь от рудника до города.

Катан бежал? О, Рантас! Он плыл в стремительном потоке во время неистового шторма! Юноша, не смевший смотреть ей в глаза! Илессель не представляла себе, как этот худенький хрупкий паренек мог совершить такой подвиг.