Святые вам помогут - Целитель Пантелеимон и 15 святых врачей

Иммунологические нарушения протекают часто в форме частых заболеваний ОРЗ, гриппом, пневмонией. При этом анализы крови указывают на состояние иммунодефицита. И наконец, «игры с экстрасенсорикой» очень часто вызывают онкологические заболевания, «молниеносный рост имевшихся у больных опухолей и малигнизацию доброкачественных опухолей (т. е. переход их в злокачественные)» как у самих «лечившихся» у экстрасенсов, так и у их родственников.

Вывод? Думайте сами, решайте сами.

Кого просить о помощи

Святые и их «специализация». Пантелеимон – целитель

Кто такие святые? Это люди, особенно любившие Бога. Своей жизнью, а часто и смертью они показали, что слабый, немощный человек может настолько пожертвовать собой, отречься от жизни для себя, что станет подобен Самому Христу. У Бога нет мертвых, у Него живы все. А те, кто жили и умерли ради Него, вечно пребывают близ Его престола и просят за нас.

Православная Церковь почитает святых. Не только как образец для подражания, но и как ходатаев. Действительно, если мы чувствуем свою греховность и свое бессилие, то непременно сознаем и необходимость иметь молитвенников за нас, более угодных Ему, – Его друзей. Так что совершенно ясно – если мы хотим просить Господа о помощи, об исцелении от болезни, то логично и правильно обращаться к святым.

Некоторые говорят: «Зачем? Я могу просить Его самого». Конечно. Но Господь устроил так, что человеку помогает человек. Такова Его воля, Его желание. Не каждый в своем уголочке, сам за себя, а каждый – за всех, за други своя, за ближних, за весь мир.

Обращаясь к святому с просьбой ходатайствовать за нас, мы не ставим его в идолы, не надеемся, что он сам сделает то, что нам нужно. Нет, власть и сила исцеления – лишь у Господа. Мы просим святого как своего небесного друга: «Помоги мне! Попроси за меня! Он любит тебя, Он не откажет тебе!»

Так же мы просим близкого человека: «Помоги мне помириться с той, с кем я рассорилась по глупости, по гордости, по недоразумию. Я все уже давно поняла, но как к ней подойти, как попросить? Помоги мне!» И тот, кого я прошу, идет и просит уже за меня: «Она все поняла, прости ее. Она больше не будет».

Друг, положивший одну руку на мое плечо и другую – на плечо того, кого я молю о прощении. Друг, стоящий между нами, посредине, – посредник между мной и Богом. Тот, кого любит и Господь, и я сама. Кому мы оба доверяем.

Святой.

Опыт показывает: святые слышат нас. И отвечают. Этот опыт есть у всей Церкви. Этот опыт есть у любого христианина.

Принцип «какой святой от чего помогает» – в корне порочен. Святой – не таблетка. Не инструмент. Это живой человек. Он не обязан останавливать кровотечение, добывать нам деньги или искать удачного жениха. Да, он может помочь в этом. Но исполнится ли, нет ли наша просьба – знать нельзя. Потому что решение в конце концов за Богом.

Действительно, некоторые святые «специализируются» на определенных проблемах. Так, святой великомученик Пантелеимон – врач. К нему обычно мы прибегаем в болезнях. Почему?

Простой пример. Мой духовный отец – тоже врач. Доктор медицинских наук, преподаватель, хирург, основатель Общества православных врачей Петербурга. Он сам в юности избрал себе эту профессию. Когда видишь, как он разговаривает с каждым из бесконечной череды страждущих, которые идут к нему со всех концов Питера, сомнений не возникает – ему больно от их боли и он хочет помочь. И помогает. Исцеляет. Как врач он лечит людей, прилагая свое врачебное умение, но прежде всего свою душу. Как священник – предстоит перед Богом и молится за всех, учит и руководит к духовной жизни. Каждого, кто обратится. С любовью.

Молитвы его для меня ощутимы несомненно. И сами они, и их результаты. Так неужели, помогая сейчас, год за годом, спасая, поднимая из каждой ямы, куда вновь и вновь заваливаюсь, – он бросит меня потом, когда предстанет пред отцом Небесным? Неужели прекратит быть моим заступником перед Богом – после смерти? С чего бы это?

Он останется врачом душ и тел, ходатаем за всех своих перед Единым Небесным Врачом. Предстоя Ему, не перестанет просить исцеления больным, если именно этому посвятил свою жизнь на земле.

Вот и святой Пантелеимон так же.

Есть еще один интересный вопрос, касающийся «специализации» святых. Вот, например, если я буду просить о помощи в болезни не святого Пантелеимона, а, например, святого преподобного Нектария Оптинского – поможет ли он мне выздороветь? При том, что к болезням и врачеванию святой Нектарий отношения никакого не имеет и обращаться к нему с подобными просьбами не общепринято. Как вы думаете?

Думаю, поможет. Просто потому, что лично я лично его люблю. И мы с ним находимся в молитвенном общении. Его любовь я много раз чувствовала по самым разным поводам – и без повода. И он, наверное, может просить обо мне Бога, поручиться за меня: «Я знаю ее, Господи. Она такая-то и такая-то, но есть в ней то-то и то-то. Помоги ей, прошу Тебя».

А вот обратясь к «профессиональному целителю» Пантелеимону с холодным сердцем, без любви и веры – я, скорее всего, не получу просимого исцеления.

Все решает любовь.

Пантелеимон – Всемилостивый

Пора наконец рассказать о том, кто же он такой – целитель Пантелеимон, кому в течение 1700 лет во всех странах, на всех континентах молятся в болезнях и страданиях.

Он родился в самом конце третьего века, в Никомидии, богатом цветущем городе. В 285 году император Диоклетиан разделил пополам огромную малоуправляемую Рим скую империю, взял себе соправителя, отдал ему западную часть империи, а сам стал править восточной. Никомидия оказалась столицей Восточной империи, официальной резиденцией императоров, и оставалась таковой вплоть до строительства 100 километрами западнее императором Константином Великим Нового Рима – Константинополя – в 320 – х годах.

Огромная Никомидия привольно раскинулась на четырех высоких холмах на малоазийском берегу Мраморного моря: высокие городские стены, водопровод, канал от Никомидийского залива до внутреннего озера, сенат, перебравшийся сюда из Рима, все более теряющего свое стратегическое и столичное значение, арсенал, огромный храм Кибелы, множество других храмов, цирк, монетный двор, дворцы императора, его жены и дочери.

Здесь в любви и согласии жила семейная пара: сенатор Евсторгий, человек добрый и любящий, щедрый и справедливый, по вероисповеданию принадлежащий к официальной имперской религии, и его супруга Еввула, христианка.

Своего первенца родители назвали Пантолеоном, что означает «все лев», «по всему лев», «во всем подобный льву». Значит, хотели видеть его сильным и благородным, снисходительным и непобедимым. Таким он и стал.

Но, как известно, дети – не бурьян. Сами по себе не растут. То есть, конечно, растут и сами, но при этом, как правило, ничего хорошего в итоге не получается. Детей, как известно, нужно кормить-поить-одевать (что проще, особенно если папа – сенатор), а еще – воспитывать (и это куда сложнее). Душу вкладывать.

Женщина со странным нашему уху именем Еввула делала для своего ребенка все, что может сделать мать. Огромным горем для мужа и сына было, когда она умерла – причем других детей мужу не родила. Но этот единственный оправдал и свое имя, и родительские надежды.

Мать научила сына любви.

Мы не знаем, сколько было ему лет, когда мать умерла. В житийной литературе упоминания о дате ее кончины редки и ограничиваются неопределенным «скончалась мирно около 303 го да ранее мучений своего сына». Но 303 год – это всего за два года до мученической кончины ее сына! Поэтому о том, чему она успела его научить, можно судить по косвенным признакам. Дерево узнается по плодам. Материнская любовь – по жизни сына. Ясно, что ребенок рос в любви.

Поэтому и научился любить. Когда вырос, жалел больных и убогих, любил и почитал отца. И недаром после смерти матери, встретив человека, заговорившего с ним о Христе, так радостно и доверчиво пошел за ним, будто она вернулась и вновь раскрыла ему свои объятия. От незнакомого человека он услышал ее слова о ее Любимом – и сам полюбил Его.

Отец дал единственному сыну прекрасное образование, благо возможности у него были – немаленькое имение, столичный город, множество хороших учителей и нужда в образованных людях. Сначала отдал его в грамматическую школу, а затем, по-видимому обнаружив в ребенке тягу к врачебному искусству, – в ученики к лучшему в Никомидии врачу Евфросину.

Оказалось – призвание. Отрок делал большие успехи. Настолько большие, что учитель, придворный врач, стал часто брать его с собой во дворец.

Там его углядел император Диоклетиан. Полюбил. Приблизил.

Пантолеон постепенно научился лечить не хуже учителя, оставив во врачебном искусстве далеко позади всех остальных докторов, а их немало было в огромном го роде.

Любовь матери навсегда согрела сердце мальчика. Он и вырос добрым, безвозмездным врачом. Как только научился исцелять болезни, пошел в темницы, к заключенным, к самым бедным.

В это время в Никомидии тайно проживал будущий священномученик, христианский пресвитер Ермолай, один из немногих уцелевших после сожжения 20 тысяч христиан в Никомидийской церкви в 303 году.

Из окна своего дома Ермолай постоянно видел на улице красивого скромного отрока. Заговорил. Пригласил к себе. Расспросил. Рассказал о Христе. Что услышал в его рассказе мальчик, сын отца-язычника? Наверное, и знакомое, то, о чем говорила покойная мать, и то, что уразуметь смог лишь теперь, когда стал старше.

Для укрепления человека на его пути Господь всегда подает явные знаки Своего присутствия. Однажды на пригородной тропе Пантолеон увидел мертвого ребенка, рядом извивалась огромная змея. Отрок замер. Теперь можно испытать и убедиться, истинно ли все, что говорил старец Ермолай.

Он поднял глаза к небу:

– Господи Иисусе Христе, если Ты хочешь, дабы я сделался рабом Твоим, яви силу Твою и сделай так, чтобы во имя Твое отрок этот ожил, а змея издохла.

И тотчас мертвый ребенок встал живым, как будто ото сна, змея же распалась пополам.

Что делает тот, чье сердце горит любовью? Все, что принесет радость любимому. Что сделал Пантолеон, когда в сердце его запылала любовь ко Христу? То, чего ждал Тот, чего хотел, – принял святое Крещение, стал христианином и уже не просто лечил, чтобы вылечить болезнь, а исцелял людей во славу Господа. В этом он следовал примеру своего нового учителя, пресвитера Ермолая. Святой Ермолай почитается Церковью не только как «благочестия светлый проповедник, мученик твердый» (накануне смерти своего юного ученика он сам принял мученическую кончину), но и как «безмездный врач». Оба святых – ученик и учитель – нередко изображаются на иконах рядом, их имена вместе называются в богослужениях: в своей земной жизни святые Ермолай и Пантелеимон были неразлучны и единомысленны, вместе предстоят престолу Вседержителя и молятся об исцелении душевных и телесных недугов всех призывающих их имена.

А дома меж тем продолжали стоять идолы. Пантолеон не мог обидеть отца, искренно верующего в своих богов. Ка залось бы, чего проще? Окрестился? Приди, скажи: «Отец, я теперь христианин». Можно еще добавить: «И убери из дома, пожалуйста, этих идолов поганых». И еще: «Не помогут они тебе, отец, ни в чем – к нам иди, присоединяйся, отец, присоединяйся». Но Пантолеон этого не сделал. Не стал вносить смущение и разлад в отцовскую душу. Он верил в Бога и, значит, в то, что Тот все управит как нужно. Молился за отца? Без сомнения. И Господь действительно все управил.

Дело было так. К дверям их дома подошел слепой и стал взывать к юному врачу.

Сын с отцом были дома, вышли вместе.

– Помоги, – умолял несчастный. – Всех врачей в Никомидии обошел, но лишь хуже с глазами делается. Имение продал и пролечил – без толку, уже вовсе ничего не вижу. Одна надежда осталась на тебя, люди говорят, ты все можешь. Вылечи меня, я отдам тебе все оставшиеся деньги.

– Я вылечу тебя, – ответил Пантолеон. – А деньги от дай нищим и убогим во славу Того, чьим именем и силой получишь сейчас исцеление.

Отец испугался и начал вразумлять сына. Мол, что ты говоришь? Все врачи лечили, твой учитель Евфросин лечил – и ничего поделать не могли. Зачем подаешь несчастному даже не надежду, а уверенность? Попробуй, сынок, конечно, но не обещай человеку того, в чем сам не можешь быть уверен.

Но сын как раз был уверен. И в том, что сейчас прозреют глаза несчастного слепого, и в том, что откроются духовные очи его доброго и справедливого отца.

– Во имя Господа моего Иисуса Христа, просвещающего слепых, виждь! Слепой прозрел.

Идолов отец собственноручно поразбивал, порубил, попалил, повыбрасывал. Сам. Своей свободной волей захотел, своим собственным сердцем принял, своим разумом понял – один Бог на небе, и это – Бог его мальчика. Спаситель всех. Христос.

Он скоро умер. Оставил сына одного на белом свете. Что же сделал отрок, оставшись без родителей, без близких?

Для начала – отпустил на волю рабов и роздал свое большое имение бедным, вдовам, убогим. Таких было много в столице. А потом продолжал лечить людей. Даром. Ходил в темницы, утешал, исцелял, рассказывал о Христе.

Эта любовь к людям – от Бога. И еще – от матери и отца.

«Из молодых, да ранний», – злобились никомидийские врачи. Был бы Пантолеон заурядным лекарем, и внимания бы не обратили, подумаешь – одним больше, одним меньше, больных на всех хватит. Но в лице этого отрока они столкнулись с неведомым им доселе явлением – совсем юный, почти мальчик, но прекрасный врач, денег за лечение не берет, принят и ласкаем при императорском дворе, уважаем воинами, любим в городских трущобах. Невыносимо!

Ясно, что стали строить козни.

Донесли императору, что его любимец – христианин.

В принципе, Диоклетиан не возражал, чтобы подданные поклонялись кому угодно. Христу так Христу, пожалуйста. Можете Ваалу, можете Астарте, можете медведю в хитоне. Но при этом оказывать честь общеимперским богам – в обязательном порядке. Это было вопросом выживания страны – чужие боги и божки пусть себе существуют, от них и польза может быть, но те, от кого зависит благополучие и само существование империи, должны знать – для граждан именно они на первом месте. Иначе обидятся, и тогда от Юпитера пощады не жди. Всей державе мало не покажется.

Диоклетиан правил двадцать лет (284–305). Опору империи он совершенно правильно искал в религии. Ошибся лишь в том, какая вера пойдет на благо его стране. Поэтому всячески укреплял древнюю римскую веру и из чисто политических соображений преследовал христиан – личной ненависти к ним этот император не пи тал. Его жена Прииска и дочь Валерия были христианками, как и многие среди придворных и воинов.

Однако 1 мая 305 года Диоклетиан отрекся от престола и ушел на покой. Он удалился в деревню и посвятил себя буколическим радостям выращивания овощей вообще и капусты в частности. Когда спустя некоторое время подданные пришли звать его обратно на трон, Диоклетиан отказался наотрез: «Если бы вы видели, какую капусту я вырастил!»

Вместо него в никомидийский дворец водворился его зять Максимиан, а точнее Гай Галерий Валерий Максимиан (не путать с соправителем Диоклетиана, императором Максимианом!), ставший с этого момента августом восточной половины империи. Вот уж кто люто ненавидел христиан! Он и раньше был главным вдохновителем диоклетиа новых гонений. Например, поджег дворец тестя и устроил общественное мнение таким образом, чтобы у Диоклетиа на не осталось сомнений: пожар – дело рук последователей Христа.

Так что, получив полную власть, Галерий Максимиан развернулся вовсю. Христиан сжигали, рвали железными крючьями, топили, варили заживо, колесовали, раздирали на части, бросали на съедение диким зверям, живьем закапывали в землю. Причем сотнями, тысячами – и не месяц-другой, а все годы его правления.

Он вызвал Пантолеона и потребовал принести жертву богам.

Юноша отказался.

Пришлось заставлять.

Народу собралось много. Преступников вообще принято было пытать и казнить при стечении народа. Христиан тоже. Думали – для устрашения непокорных и сочувствующих, для вразумления подданных, что нужно слушаться, когда император велит. И чтоб другим неповадно было. Но получилось – как часто и бывало, когда терзали христиан, – с точностью до наоборот.

Царь приказал повесить обнаженного мученика на дереве и железными когтями рвать его тело, одновременно опаляя ребра огнем. Пантолеон взмолился:

– Господи Иисусе Христе! Явись мне, помоги до конца вынести мучения.

И Господь предстал перед ним в образе пресвитера Ермолая: «Не бойся, Я с тобой». Тут же руки палачей опустились бессильно, орудия пытки упали на землю.

Тогда в большом котле растопили олово и, когда оно закипело, подвели Пантолеона, он же возвел очи к небу и снова воззвал к Богу. И опять явился ему Господь в образе Ермолая и, взяв за руку, вошел с ним в котел, и тотчас огонь угас и олово остыло.

Император повелел утопить мученика в море. Не может же он все море околдовать – а значит, погибнет. Пантолеона посадили в лодку, повесили на шею камень и, отплыв далеко от берега, бросили в море. И снова явился святому Христос, и стал камень, привязанный к шее, невесом, и мученик пошел по воде, как по суше, – так некогда шел и апостол Петр, и Сам Христос, – и вышел на берег, и предстал перед Максимианом.

Наутро Пантолеона привели в цирк и бросили на растерзание диким зверям. Специально для подобных целей нескольких львов постоянно держали голодными. Но звери принялись лизать его ноги и отталкивали друг друга, стараясь коснуться его руки.

Пытки и истязания всегда бывали долгими. Человеку предоставлялась полная возможность отречься от своей веры. Потому что цель стояла именно такая – не убить его во что бы то ни стало, а заставить прилюдно отказаться от взглядов, не соответствующих генеральной линии правительства.

Урок зрителям был преподан убедительный, хотя и не тот, на какой рассчитывал император. За что терпит этот юноша? За выгоду, которую дает ему любимый божок? Выгоды кончились, убивают, самая пора спасаться. Не хочет. Почему? За кого он готов умереть? Кто раз за разом избавляет мучимого от верной смерти, при этом нарушая все законы природы? Какому идолу или божку это под силу?

Люди увидели и поняли главное, что хотел явить им Господь, – Бог этого юноши сильнее природы, сильнее официальных богов и дает Свою силу Своему чаду.

Раздались наконец дружные крики: «Велик Бог христианский! Да будет отпущен неповинный и праведный юноша!» Разъяренный Максимиан приказал воинам убить и всех, кто славил Христа, и зверей, не тронувших святого мученика.

Предназначение Пантолеона было исполнено. Всю свою краткую жизнь он исцелял тела, а теперь исцелил души многих сотен людей. Показал им настоящего Бога и Его силу.

Его мать причислена к лику святых. Память святой Еввулы 12 апреля по новому стилю. В тропаре ей есть потрясающие слова: «Святым женам – святые дети». Заставляет задуматься, не так ли?

Львенок, рожденный и воспитанный ею, стал львом, и спокойное мужество его покорило всех.

А какой след оставят на земле наши дети?

Что мы вкладываем в них?

Святая Еввула, ты жила 17 веков назад, но помоги нам сегодня растить наших сыновей.

Моли Бога о нас и наших детях.

Император повелел вывести непокорного Пантолеона за город и отрубить ему голову. Его привязали к масличному дереву. Один из воинов нанес удар, но меч стал мягким, как воск, и не оставил на теле никакой раны. Пораженные чудом, воины закричали, как недавно зрители в цирке: «Велик Бог христианский!» Меж тем великомученик продолжал молиться Господу. И внезапно все вокруг услышали голос с неба.

Он звал Своего мученика новым именем: «Пантелеимон», «Всемилостивый».

Слышали это и воины. Они упали на колени и просили о прощении. Однако святой великомученик Пантелеимон велел им исполнить приказ императора – и волю Божью о себе. Так Христос, когда приблизились взять Его и апостол Петр вынул меч защитить Своего Учителя, приказал ему вложить меч в ножны, ибо Сын Человеческий шел, как было писано о Нем. Спустя менее трехсот лет Его путем прошел по жизни отрок Пантелеимон. Кроткий, любящий, исцеляя всех, помогая всем, утешая всех, вверив себя в волю Господню и ни разу ее не нарушив, он выполнил заповедь Христову: возлюбить Бога и возлюбить ближнего. Сама смерть его должна была стать и стала продолжением служения Богу и людям.

Воины со слезами простились с ним, целуя его руки. Ему отсекли голову, и из раны вместе с кровью истекло молоко. В ту же секунду расцвела и одновременно наполнилась плодами маслина над местом казни.

Свидетелей тому было много. И ровно столько же было уверовавших в тот момент во Христа. Как в Бога, а не в одного из богов. Создателя мира, Спасителя и Искупителя людей от власти греха, болезни и смерти.

Тело святого было брошено в костер, но произошло очередное чудо, не первое и не последнее в житии святого Пантелеимона – оно осталось в огне невредимым. Его благоговейно похоронили неподалеку.

Приняв мученическую смерть и дойдя этим в любви и вере до конца, он получил благодать навеки остаться целителем и небесным заступником больных и немощных.

Всемилостивый. Милостивый ко всем. Его жизнь продолжается.

Спи, мой мальчик, засыпай,

Я спою тебе про Рай.

Жизнь – вначале,

Жизнь – потом,

Посередке крест с холмом.

Небо близко, как порог.

Что ж ты плачешь?

С нами Бог![9]

Любимый русский святой

Георгий Победоносец, Николай Чудотворец, Пантелеимон-целитель, Димитрий Солунский – любимые русские святые. При том, что никогда на Руси не бывали, не живали, по нашей земле не ступали. Но спросите любого: «Каких святых особенно чтут у нас?» – и непременно услышите эти имена. Так что наши они, русские.

«Вспоминаю недавний свой “конфликт” в храме возле иконы целителя Пантелеимона. Тихонечко, дабы не мешать моющей пол старушке, рассказываю знакомой:

– Целитель Пантелеимон жил в первые христианские времена, в Никомидии. Это далеко, в Малой Азии на берегу Мраморного моря…

– Ерунду говоришь, – набрасывается на меня старушка, – в Малой Азии какой-то… Русский он. Наш, родненький. Зачем человека запутываешь? …

…Я не знаю храма, где не было бы иконы целителя Пантелеимона. Вот уж действительно наш, родненький, что с того, что из Никомидии. И в православных домах его иконка обязательна. Молится болящая, немощная Русь, просит угодника своего о вспоможении. Верит ему. Бросает недополотые грядки в день светлой его памяти[10].

Особенно много в этот день по храмам убогих. Кос тыли, инвалидные коляски, перекошенные судорогой ли ца, воспаленные глаза, обрубки рук, истошный крик безу мия – все сегодня здесь. Одни только входят в храм и то ропятся к свечному ящику, чтобы купить свечу и затеплить ее и попросить: «Помоги, целитель. Мне, матери моей, сыну, дочке, сестре, брату, снохе, отчиму…»[11]

Целителя Пантелеимона почитают на Руси с незапамятных времен – более тысячи лет. В основании престола Преображенского собора в Чернигове (1030–1031) заложена частица его мощей, примерно к тому же времени относится похвальное слово святому Пантелеимону о чудесном исцелении благоверного князя киевского Мстислава Великого. В 1151 году святой спас от верной смерти в битве великого князя киевского Изяслава, нареченного в крещении Пантелеимоном, – и с тех пор остается для русских людей не только целителем, но и надежным покровителем воинов.

В 1169 году на святой горе Афон русские монахи получили на вечные времена обитель во имя святого великомученика Пантелеимона. С XIV века и до наших дней там хранится великая святыня – честная глава великомученика. С тех пор любовь на Руси к этому святому утвердилась особенно прочно. Там же, в Афонском монастыре, глубоко чтится чудотворная икона святого отрока, которая во многих списках разошлась по всему православному миру.

При Петре I в день памяти святого Пантелеимона русский флот одержал две большие морские победы при Гангуте и Гренгаме, решившие исход Северной войны. В благодарность император повелел воздвигнуть в Петербурге собор великомученика Пантелеимона. Он и по сей день остается самым большим в России храмом во имя этого святого.

В Москве на Мясницкой в последней четверти XIX века при большом стечении народа торжественно освящена часовня святого великомученика Пантелеимона. Часовня огромна, побольше иного собора. Была она с четырехэтажный дом, увенчанная огромным куполом. Ее главная святыня – мощи великомученика Пантелеимона, принесенные в Москву с Афона в 1866 году.

Храм Новоафонского монастыря в Абхазии во имя святого великомученика и целителя Пантелеимона, вмещающий три тысячи богомольцев, точно копирует тот, что стоит на Афоне. Первый камень в его основание собственноручно заложил император Александр III. Как вы думаете, что находилось в соборе во время последней абхазской войны 1992–1993 годов? Разумеется, госпиталь для абхазских вои нов! Что еще могло оказаться под покровительством святого целителя? А с 1994 го да монастырь снова стал действующим.

Собор, часовню или придел святого Пантелеимона вы найдете везде. В любой церкви увидите его икону. В конце книги приведен неполный, приблизительный, краткий список церквей, часовен, приделов, мест, где хранятся чудо творные и чтимые иконы святого и его мощи, источники, освященные во имя его. Святого Пантелеимона действительно знают все. От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей, с древних времен до наших дней чтили и чтут у нас великомученика Пантелеимона, обращаются к нему с горячими мольбами о помощи.

Почему чтут?

Да потому что он – помогает.

«Была я в морском паломническом рейсе. Позади Константинополь, Кипр, Святая Земля Иерусалимская, впереди – Греция. Завтра рано утром причалим мы к залитому солнцем порту Салоники и отправимся на морскую прогулку вдоль полу острова Афон, на котором живут православные монахи. Монастырь называется Пантелеимонов в память целителя Пантелеимона. Но это завтра… А сегодня дружеский вечер в одной из кают. У одной из паломниц день рождения. Вспоминаю про бутылку шампанского в своей каюте, оно будет очень кстати на нашем застолье. Бегу, бегу за подарком по узкой палубе, вдоль одинакового ряда каютных дверей, по крутой корабельной лестнице. Тороплюсь. Все уже собрались, ждут меня – с шампанским. И вдруг – что-то сверкнуло у самых глаз, полоснуло нестерпимой болью. Ничего больше не помню. В себя пришла в собственной своей каюте. Лежу. Надо мной склонилась подруга. Рядом еще одна. Слышу слова их молитвы: “раба Божия Наталия”. Похолодело сердце. Отпевают, что ли? С трудом ворочаю языком – прекратите.

– Тише, – говорят они мне, – тебе нельзя разговаривать.

Что же случилось со мной? В тот момент, когда я сбегала по лестнице, напротив резко, изо всех сил, распахнул дверь камбуза корабельный стокилограммовый кок. Тоже торопился. Дверь тяжелая, массивная, с металлическими острыми краями. Один край ее и пришелся мне аккурат в лоб. Рассек его без особого труда.

Мне долго не давали зеркало. А когда все-таки дали… Лучше бы не давали. Кровоточащая рана, заплывший глаз, перекошенное лицо. Надо мной читали молитву о болящей Наталии, а я, глотая слезы, расставалась с завтрашней прогулкой вдоль Афона. Куда мне теперь? Всю ночь промучилась. Голова разламывалась от боли, никакие компрессы не помогали. Но утром, измученная, невыспавшаяся, все таки решаюсь на прогулку к Афону. Отговаривают: посмотри на себя. А что смотреть-то? И так знаю, что страшней не бывает. Но ведь монастырь Пантелеимонов, а Пантелеимон-то – целитель! Неужели оставит он своими молитвами травмированную паломницу из России? Меня усаживают на переднее сиденье автобуса. Подруга держит наготове лекарства. Сижу, боясь шевельнуться. Красота за окном не радует, болит, ох, как болит голова. Сочувственные взгляды: ну как? Нормально – улыбаюсь натянуто. А сама уже сто раз пожалела: куда еду, лежала бы себе в каюте…

Пересаживаемся на паром и – в сторону Афона. Звоном колокольным встречают нас монахи Пантелеимонова монастыря. Звон веселый, солнечный рассыпался по морской глади… отделяется от монастырского причала лодка. В ней трое монахов, догоняют наш паром, пересаживаются. В руках осторожно, трепетно держат небольшой резной ковчежец. Мощи целителя Пантелеимона… Божий угодник явился сам, к нам, чьим немощам несть числа, ко мне, сидящей в тенечке под синим зонтиком, так уставшей от саднящей на лбу раны. Вот уж поистине скорая помощь! Не дерзну даже приблизить мысль, что были услышаны мои молитвы, но на корабле столько монахов, священников, глубоко верующих паломников. Многие сочувствовали мне, может, молились?

Мы по очереди подходим к ковчегу и прикладываемся к святым мощам. Мы волнуемся, мы понимаем, что в нашей жизни сейчас особая ми нута. Вот и моя очередь. Приложившись к мощам, мысленно прошу целителя – исцели, помоги в немощи, и совершаю дерзкий поступок: истерзанным своим лбом прикасаюсь к темнеющим в ковчеге мощам. А вечером… вечером у паломников было нечаянное развлечение: они искали на моем лбу… следы от раны. Опухоль спала, глаз открылся, рана зарубцевалась, и только тоненькая, едва заметная ниточка шрама легла на мой лоб памятью об ушедшей боли и свершившемся чуде.

Вот такая история. Среди моих коллег в редакции есть двое путешествовавших со мной и готовых подтвердить сказанное. А впрочем, зачем нужны подтверждения? Не было бы помощи от никомидийского святого, не шли бы к нему люди. Вспомните, к каким докторам мы ходим? К тем, кого нам порекомендуют. А рекомендуют уже после того, как кому-то помог. Молва, как добрая, так и худая, на Руси всегда проворна. И если уж идут, если уж припадают к иконе, если уж за своего, за родненького почитают, – помогает Пантелеимон. Одним помогает, к другим доброй молвой доходит. Вот и идет по Руси слава угодника Божия, и перед иконой его всегда свечи»[12].