занная на обороте иконы дата - 1508 г., в жизни Соломонии отмеченная разве только переездом «на новый двор» в Кремле. Здесь скорее было бы ожидать указания на 1505 (7013) год, когда она стала великой княгиней, или на 1518 (7026), когда она с Василием III посетила Покровский монастырь в Суздале. Возможно, эта последняя дата и была указана на отпавшем листке уже в переводе на современное летосчисление, но прочитана как «1508»? Точно так же остается неизвестным, как и при каких обстоятельствах эта икона попала к Денисовым «из рода бояр великой княгини Соломонии», однако совершенно пренебречь ею при разработке истории Соломонии/Софьи историк не в праве.
        

***

        

      Выше я перечислил все факты, которыми располагает на сегодняшний день исследователь, приступающий к рассмотрению вопроса о существовании сына Соломонии. Попробуем в них теперь разобраться, имея в виду, что другие свидетельства, которые могут быть привлечены для подкрепления этой гипотезы, имеют не абсолютное, а только вспомогательное значение, поскольку могут быть истолкованы иначе или не иметь к данному вопросу прямого отношения.
      Наличие слухов, записанных С.Герберштейном, какого-то секретного доклада комиссии, за которым последовал подарок Соломонии/Софье, устойчивая легенда о Георгии, нашедшая отражение как в фольклоре (Кудеяр/Георгий), так и в монастырском предании (Анастасия/Георгий), пустое погребение, обнаруженное АД.Варгановым, подкрепляют слух о рождении у Соломонии сына и делают его в высшей степени вероятным. Но как это могло произойти? Отсутствие детей у Василия III и Соломонии на протяжении двадцати лет (свадьба их состоялась «7014 (1505) года, сентября 4, в четверток») заставляет подозревать в бесплодии Соломонию, но не снимает подозрений и с Василия III.
      Безусловно против Соломонии говорят показания ее брата И.Ю.Сабурова и других свидетелей, которых мы проверить не можем, тогда как против Василия говорит затянувшееся на три с половиной года (с 21.1.1526 по декабрь 1529 г.) бесплодие его второй партнерши, Елены Глинской. Более того, в своей «Истории…» Курбский прямо пишет о неспособности великого князя «ко плодотворению» уже во втором браке и о поиске средств к этому с помощью знахарей, чародеев и пр., т.е. о повторении истории с Соломонией. В отношении Елены Глинской можно с
        

        

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

        

      очень высокой долей вероятности утверждать, что она, имея перед глазами судьбу своей предшественницы, прибегла к помощи другого мужчины, и что этим мужчиной был с самого начала ее любовник и фаворит, князь И.Ф.Овчина Телепнев-Оболенский, занявший место рядом с ней сразу же после смерти Василия III и расправившийся с регентским советом.
      Обо всём этом известно со слов того же С.Герберштейна, который писал о дяде Елены, князе М.Л.Глинском, назначенным в числе опекунов малолетнего Ивана IV: «Но впоследствии, видя, что сразу по смерти государя вдова его стала позорить царское ложе с неким [князем] по прозвищу Овчина, заключила в оковы братьев мужа, сурово обращается с ними и вообще правит слишком жестоко, Михаил исключительно по прямодушию своему и долгу чести неоднократно наставлял ее жить честно и целомудренно; она же отнеслась к его наставлениям с таким негодованиям и нетерпимостью, что вскоре стала подумывать, как бы погубить его. Предлог был найден: как говорят, Михаил через некоторое время был обвинен в измене, снова ввергнут в темницу и погиб жалкой смертью; по слухам, и вдова немного спустя была умерщвлена ядом, а обольститель ее Овчина был рассечен на куски»48. Другими словами, опять же с высокой степенью вероятности, можно считать, что дети Елены Глинской - дети И.Ф.Овчины Телепнева-Оболенского. Окончательно убедиться в этом возможно, только проведя биохимические и генетические исследования останков всех задействованных в этих событиях лиц -Василия III, Елены, князя Овчины, Ивана IV и его брата Юрия. Но вот что бросается в глаза уже сейчас.
      Мы не знаем случаев резкого отклонения в психике у потомков Ивана III и Софьи Палеолог (бесплодие Василия III не имеет к этому отношения, к тому же «опровергается» плодовитостью старицкой линии: сын Андрея Ивановича, Владимир Андреевич старицкий, был плодовит в обоих браках). В роду Глинских, похоже, тоже нет никаких психических отклонений, но вот прозвища в роду Оболенских - «Немой», «Лопата», «Глупый», «Медведица», «Телепень», «Сухорукий» - заставляют подозревать устойчивые генетические нарушения. Что же касается собственно детей и потомков Елены, то здесь мы сталкиваемся с повторяющейся закономерностью. Иван IV в своих действиях и взаимоотношениях с окружающими являет безусловно нарушенную психику («един таковый прелютый и
        

____________________

        

      48 Герберштейн С. Записки о Московии…, с.88.
        

        

        

      кровопийца и погубитель отечества, иже не токмо в Русской земле такого чюда и дива не слыхано, но воистинну нигде же, мню, зане и Нерона презлаго превзыде лютостию и различными неисповедимыми сквернами… жруще и растерзающе рабов Божиих»49; его брат Юрий - дебилен («а другой был без ума и без памяти и бессловесен, тако же аки див якои родился»50).
      Показательно, что сходную картину являют дети Ивана IV от первого брака: Иван, повторяющий характер отца, и Федор, немногим лучше своего дяди Юрия51. В целом же, комплекс этих фактов представляется достаточно убедительным, чтобы признать отцовство Ивана IV за И. Ф. Овчиной, несмотря на попытки Р.Г.Скрынникова в своей, недостойной подлинного историка по количеству неизвинительных домыслов книге, представить это «пустой клеветой на великокняжескую семью»52.
        

____________________

        

      49 Сочинения князя Курбского…, стб.291.
      50 Там же.
      51 «Теперешний царь (по имени Федор Иванович), относительно своей наружности, росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. Что касается других свойств его, то он прост и слабоумен» (Флетчер Д. О государстве Русском. СПб., 1905, с. 122).
      52 Скрынников Р.Г. Иван Грозный. М., 1975, с. 11. Из этого сочинения любознательный читатель может узнать, что «бояре-опекуны короновали трехлетнего Ивана через несколько дней после кончины великого князя» (с. 10 и 19), что Овчина свою «карьеру сделал на поле брани, а не в великокняжеской спальне» (с. 11), что «об авантюрных похождениях [Михаила] Глинского знала вся Европа» (с. 12), что Иван IV в детстве был «заброшенным сиротой» (с. 17), что Курбский был «другом царя» (с. 19), Иван Дорогобужский и Федор Овчина оказываются родными братьями (с. 25), что «неурожаи случались часто, но они не захватывали всю страну разом и не имели катастрофических последствий» (с. 26), что ранее была «однородная масса боярства» (с. 31), что митрополит Макарий был «посредственный писатель» (с. 32), а Сильвестр выделялся «в толпе стяжателей, сребролюбивых и пьяных князей церкви», но «никогда не умел устроить своих дел» (с. 41), что Иван IV «много раз, не щадя здоровья, ополчался на врагов» (с. 46), что «Грозный после 34 лет занялся литературным трудом и стал едва ли не са-мым плодовитым писателем своего времени» (с. 62), что «при случае Василий III посылал жене Елене собственноручные записочки» (там же), и так на протяжении 241 страницы текста. Не менее подобострастная биография Ивана IV написана В.П.Кобриным (Кобрин В. Иван Грозный. М., 1989).
        

        

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

        

      О том, насколько широко такие толки и слухи о незаконнорожденности Ивана IV обращались среди москвичей, если не по всей Московии, говорит выделенный мною еще в 1971 г. странный, на первый взгляд, текст среди сочинений И.С.Пересветова, где, излагая задним числом «пророчества латинских философов и докторов», он писал буквально следующее: «В Литве пишут философи и дохтуры латынския «…» про государя, благовернаго царя и великого князя Ивана Василиевича всея Русии московскаго, что он, государь, зачался от великаго божия милосердия и от сердечных молитв к богу отца своего и матери и породился от великий мудрости по небесному знамению на исполнение правды в его царстве. «…» «И по мале времени, пишут философи и дохтуры, приидеть на него, государя, охула от всего царства, от мала и от велика, и будут его. государя, хулити, не ведаючи его царскаго прирожения (выделено мною. - А.Н.), и впадут в великий грех»53.
      Комментируя тексты, изданные А.А.Зиминым, Я.С.Лурье предположил, что здесь Пересветов намекает на какие-то «астрологические предсказания, якобы сделанные латинскими философами и докторами Ивану IV»54. Догадка эта ничем не обоснована и явно неудачна, поскольку приведённый пассаж направлен, в первую очередь, на утверждение «законности» происхождения Ивана по причине его «великия мудрости». Я.С.Лурье полагает выделенную мною фразу не толками о происхождении царя, а отголосками «картины общего недовольства царем», имея в виду какие-то конкретные мероприятия московского правительства55. Не представляю, как это можно согласовать с текстом, не противореча логике. Более того, уверен, что здесь перед нами первое достоверное свидетельство широкого распространения толков в боярстве и народе о происхождении Ивана IV, поднявшихся в конце 40-х гг. XVI в. в связи с вопросом венчания его на царство, с чем вынужден был согласиться и А.А. Зимин, писавший в «конвойной» статье, сопровождавшей мой очерк 1971 г. о Соломонии и сыне Елены Глинской: «Да, так действительно можно понять текст «предсказаний», написанных Пересветовьм»56, о чем умолчал Я.С.Лурье57.
        

____________________

        

      53 Пересветов И.С. Первое предсказание философов и докторов. // Сочинения И.Пересветова. Подготовил текст А.А.Зимин. Под ред Д.СЛихачева. М.-Л., 1956, с. 161-162.
      54 Лурье Я.С. Комментарии к тексту Музейного списка Полной редакции. // Сочинения И.Пересветова.., с. 295.
      55 Там же, с. 296.
      56 Зимин А. Существовал ли «невидимка» XVI в.? // Знание-сила, 1971, № 8, с. 47. Стоит отметить, что до того момента сам Зимин не обратил ни-
        

        

        

      Весьма вероятно, что, дальнейшие поиски в этом направлении обнаружат, как и в случае с текстами И.С.Пересветова, новые факты, оставшиеся не замеченными предшествующими исследователями. Невключение Елены в регентский совет при малолетнем Иване IV умирающим Василием III, дворцовый переворот, совершенный очень быстро Еленой с князем Овчиной, в результате которого члены его были отстранены и даже уничтожены (МЛ.Глинский), уничтожение братьев Василия III, смерть Елены (по С.Герберштейну - от яда) и последующая немедленная расправа бояр с князем Овчиной, дьяком Мишуриным, а некоторое время спустя и с митрополитом Даниилом, позволяет считать «пустую клевету на великокняжескую семью» абсолютно справедливой. По юридической терминологии того времени, Иван IV оказывается «выблядком», продуктом связи между Еленой и князем Овчиной, не имеющим в себе ни капли великокняжеской крови, и его сохранение в качестве наследника престола может объясняться только компромиссом между боярскими группировками, отложившими решение его судьбы на более позднее время за отсутствием претендентов и из нежелания смуты в Московском государстве.
      Анализ ситуации с Еленой Глинской и ее детьми естественно возвращает нас к вопросу о Соломонии и ее сыне, которая точно так же должна была для его зачатия «сменить партнера». В том, что она это сделала и подмена была во всех отношениях удачна, убеждает реакция великого князя на слухи (побил и прогнал бывших камер-фрейлин Соломонии, не донесших вовремя о беременности) и на доклад секретной комиссии. Узнать о беременности великой княгини «из ее собственных уст» бывшие камер-фрейлины могли только сразу за пострижением, когда Соломония/Софья находилась в московском Рождественском монастыре, и куда, судя по всему, Василий III направил комиссию из перечисленных С.Герберштейном лиц - Г.Н.Меньшого-Путятина и Третьяка Михайловича Ракова, хотя, как я писал, австрийский посол мог спутать его с Ф.М.Мишуриным58 «любимым дьяком» великого князя, одним из дове-
        

____________________

        

      какого внимания на вполне определенный подтекст этих «предсказаний» ни во время подготовки сочинений Пересветова к изданию, ни при работе над специально посвященной ему монографией (Зимин А А. И.С.Пересветов и его современники. М., 1958, с. 265, 278 и др.), так что указание на них явилось для историка полной неожиданностью (Никитин А. Точка зрения, с 333-334).
      57 Лурье Я.С. Возрождение домыслов…, с. 116-117.
      58 Никитин А. Точка зрения…, с. 312.
        

        

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

        

      реннейших его людей, как и двое других59. Иными словами, Герберштейн назвал именно тех людей, которым только и мог доверить Василий III выяснение столь щекотливого дела.
      Нам неизвестен доклад комиссии из доверенных дьяков, однако он был безусловно благоприятен для бывшей великой княгини, которая была отправлена в патронируемый ею Покровский монастырь в Суздале, подальше от Глинских и митрополита Даниила, после чего 7 мая 1526 г. монастырь получил в подарок село Павловское Суздальского уезда60, а 19 сентября того же года уже сама Соломония/Софья - село Вышеславское, которое можно рассматривать в качестве традиционного подарка великого князя своей супруге после рождения наследника. Подтверждением именно такого истолкования дара может служить построенная Василием III спустя год, в апреле 1527 г., наряду с двумя другими каменными церквами (в Кремле и на Арбате), у Фроловских (Покровских) ворот обетная церковь во имя св. мученика Георгия61, сразу заставляющая вспомнить такую же обетную (и поставленную тоже через год после рождения первенца у Елены Глинской) деревянную церковь на Старом Ваганькове62. По отношению к Соломонии/Софье так могло быть только в том случае, если ребенок действительно существовал, родился в нужные сроки и был признан Василием за своего сына.
      Попробуем это проверить расчетами.
      Согласно сведениям Постниковского летописца, 10 сентября 1525 г. Василий III один уехал в осенний объезд и вернулся в Москву 10 ноября63, после чего принял окончательное решение о пострижении Соломонии, предварив ее арест и ссылку формальным «розыском о неплодии», состоявшем в снятии показаний с брата великой княгини (23.11.1525 г.), ее приближенных и слуг, а также знахарок, обретавшихся в столице. Поскольку «опала» (указ об аресте и ссылке) Соломонии была объявлена уже 28.11.1525 г., резонно предположить, что со времени возвращения в Москву Василий III не виделся с княгиней и не имел с
        

____________________

        

      59 О них см.: Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие ХУ-ХУП вв. М., 1975.
      60 «Се яз князь великий Василей Иванович всеа Русии пожаловал есми Пречистые Покрова святые Богородицы игуменью Ульянею и всех сестр. что есми их пожаловал, дал есми им в дом Пречистые Покрова в Суждале, свое село Павловское с деревнями и с починки, что было княж Михайлово Бибичева…» (АИ, т. I. СПб., 1841, № 131, с. 192-193).
      61 ПСРЛ, т. 8. Воскресенская летопись. СПб., 1859, с. 272.
      62 Там же, с. 278.
      63 ПСРЛ, т. 34. Постниковский летописец. М., 1978, с. 15.
        

        

        

      ней ни супружеских, ни каких-либо иных сношений. В таком случае, чтобы убедить великого князя в том, что именно он является отцом ребенка, Соломония должна была зачать его не, позднее второй половины августа - начала сентября, а родить - в первой половине или середине апреля.
      С последним хорошо согласуются известные нам факты; «беспричинный» подарок Покровскому суздальскому монастырю села Павловского 7.5.1526 г. и наречение сына Соломонии/Софьи «Георгием», поскольку в апреле отмечается память трех Георгиев (по старому стилю): 4 апреля (преподобного), 7 апреля (святого) и 23 апреля (великомученика, покровителя Москвы). Судя по всему, сыну Соломонии тезоименен был именно последний, великомученик Георгий, в честь которого была сооружена церковь, просуществовавшая у Фроловских (Спасских) ворот до 1808 г. Если следовать сообщению Григория Котошихина, что при рождении младенца в царской семье «дается «…» имя от того времени как родится, сочтя вперед в восьмой день, которого святого день, и ему тож имя и будет»64, мы получаем гипотетическую дату рождения «Георгия Васильевича» - 15 апреля 1526 г., хотя предопределенность наречения его «княжеским» именем допускает здесь любые отклонения от правила.
      Здесь уместно вспомнить обнаруженную Г.Л.Григорьевым запись во Вкладной книге ростовского Борисоглебского монастыря, что «по князе Юрье Васильевиче память априля в 22 день панахида пети и обедни служити собором, докуды и монастырь стоит»65. Как справедливо заметил в своей работе автор, хотя поминаемый указан в числе членов великокняжеского дома, подобная календарная дата никоим образом не может быть связана с памятью о Юрии Васильевиче, брате Ивана IV, поэтому можно думать, что перед нами первое достоверное упоминание о дне смерти сына Соломонии66. Мне представляется, что здесь указан канун его именин, - единственная дата, которая с наибольшей вероятностью может быть отнесена именно к сыну Соломонии и могла быть известна современникам.
      Таким образом, попытка определить время рождения сына Соломонии подтверждается результатами независимых расчетов:
        

____________________

        

      64 Котошихин Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906, с. 15.
      65 Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглебского монастыря в ХV, XVI, XVII и XVIII столетиях. Ярославль, 1881, с. 3.
      66 Григорьев Г.Л. Кого боялся…, с. 61-62.
        

        

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

        

      хорошо согласуется с майским подарком Василия III Покровскому монастырю и осенним подарком самой Соломонии/Софье, когда великий князь смог заподозрить бесплодность своего второго брака. С большей осторожностью приходится говорить о времени перевода Соломонии из Москвы в Суздаль, поскольку это могло быть сделано и до свадьбы Василия с Еленой, и после нее, хотя вероятнее всего первый вариант, в какой-то мере подтверждаемый летописным отрывком, содержащим рассказ «О пострижении великиа княгини Соломаниды»67.
      Разобравшись, насколько это возможно, с датой рождения «Георгия Васильевича», мы получаем объяснение ряду непонятных фактов, косвенно подтверждающих его появление на свет. К их числу относится, например, загадочное отсутствие упоминания имени И.Ю.Шигоны-Поджогина в летописях на протяжении 1526-1530 гг. Ближайший доверенный исполнитель воли Василия III, проводивший, как можно понять из слов С.Герберштейна, арест и постриг Соломонии, последний раз упомянут в свадебном разряде Василия и Елены, а затем надолго исчезает из документов, чтобы вновь появиться, будучи выпущенным из «нятства» в сентябре 1530 г. по случаю рождения Ивана IV68. Попытки историков объяснить опалу Шигоны-Поджогина «жестоким обращением с Соломонией» (см. свидетельство Герберштейна) не выдерживают критики уже потому, что это «жестокое обращение» не помешало его участию в свадебных торжествах, начавшихся 21 января, в воскресенье, в пятом часу дня, а закончившихся 28 января 1526 г.
      Опала на Шигону-Поджогина, который вел «розыск о неплодии» и руководил арестом и постригом Соломонии, в том же 1526 г. после свадьбы с Еленой Глинской, как и его освобождение после рождения первенца у Елены, позволяют предположить, что причиной ее стало рождение сына у бывшей великой княгини в установленные сроки и, следовательно, скрытый от великого князя факт беременности Соломонии с целью, вкупе с митрополитом Даниилом, провести на трон свою ставленницу, оказавшуюся бесплодной. Беременностью Соломонии можно объяснить скоропалительность «расследования» и быстроту, с которой Шигона удалил ее из кремлевских теремов в Спасо-Рождественский на Рву девичий монастырь.
      Похоже, в результате тех же причин и на тот же срок из летописей исчезает имя митрополита Даниила, причем все торжест-
        

____________________

        

      67 Тихомиров М.Н. Новый памятник…, с. 164-166.
      68 ПСРЛ, т. 28. Летописный свод 1497 г. Дополнения. М.-Л., 1963, с. 161.
        

        

        

      ва, связанные с рождением и крещением Ивана IV, проходят без него; не присутствует Даниил и при построении в августе 1531 г. на Старом Ваганькове «обыденной» обетной церкви Усекновения главы Иоанна Крестителя, тезоименного великокняжескому первенцу69. Столь же симптоматично и другое. Начав в 1525 г. жестокие преследования «нестяжателей» в угоду митрополиту Даниилу и «осифлянам» (процессы Берсеня Беклемишева, Федора Жареного, Максима Грека и др.), после второй свадьбы великий князь прекращает эти гонения и, что особенно интересно, за пять дней до царского подарка Соломонии/Софье, 14 сентября 1526 г. по челобитью главы «нестяжателей» Вассиана Патрикеева Василий III направляет ростовскому архиепископу Кириллу грамоту, запрещающую тому вступаться в дела «заволжских старцев», иноков Ниловой (Сорокой) пустыни, основного «гнезда» противников митрополита70. Только после рождения Ивана IV Василий III выдал князя-инока «презлым иосифлянам», которые в 1531 г. сразу же организовали новый политический процесс, выставив на него и старых узников с Максимом Греком71.
      Всё это дает основания согласиться с предположением Г.Л.Григорьева, что, похоже, не получая доказательств беременности второй жены, Василий III не только готовился признать сына Соломонии/Софьи своим сыном, но и склонялся к тому, чтобы в случае необходимости объявить его своим наследником72.
      Естественно, после долгожданного рождения Ивана IV ситуация коренным образом изменилась как для «нестяжателей», так и для обитателей Покровского монастыря в Суздале. «Георгий Васильевич» стал теперь не только никому не нужен, но и крайне опасен. Он должен был либо исчезнуть, либо умереть. Что произошло на самом деле, мы вряд ли узнаем с достоверностью, потому что с момента выхода Георгия за стены Покровского монастыря нам известно только его «фольклорное бытие», столь многообразно преломившееся в народном воображении. Со временем возникновения возможной версии о смерти Георгия - во второй половине 1531 г. - хорошо согласуются размеры рубашечки, восстановленной Е.С.Видоновой (3-5 лет), и монастырское предание, правда, несколько отодви-
        

____________________

        

      69 ПСРЛ, т. 8. Воскресенская летопись. СПб., 1859, с. 278; ПСРЛ, т. 13. Патриаршая или Никоновская летопись. СПб., 1904, с. 59.
      70 Казакова Н.А. Очерки по истории…, с.119; ААЭ, т. I. СПб., 1836, №173.
      71 Казакова Н.А. Очерки по истории…; Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. М., 1971.
      72 Григорьев Г.Л. Кого боялся…, с. 11-12.
        

        

ИССЛЕДОВАНИЯ И СТАТЬИ

        

      гающее это событие (7 лет по М.Д.Хмырову). Похоже, именно тогда в склепе Покровского собора возникло погребение, отмеченное небольшим белокаменным надгробием без надписи под которое, судя по всему, А.Д.Варганов заглянул не первым.
      А кто был первым и когда?
      Выше я изложил признаки того, что погребение вскрывали. Вряд ли теперь можно узнать, был ли в колоде труп мальчика, изъятый следователями, или же это было классическим ложным погребением (кенотафом). Но время вероятной эксгумации можно попытаться определить, заодно уточнив хронологию событий в жизни иноки Софьи. Напомню, что спорным вопросом в ее биографии остается ссылка в Каргополь, о которой сообщают Постниковский летописец, А.М.Курбский и, по-видимому, автор «Московской Истории», цитируемой И.Е.Забелиным.
      Решить вопрос о времени ссылки Соломонии/Софьи в Каргополь помогает всё тот же Постниковский летописец, сообщающий, что она «была в Каргополе пять лет, и оттоле переведена бысть в Девичь манастырь в Суздаль к Покрову пречистые»73. Отмеченный здесь отрезок времени - «пять лет» - точно соответствует протяженности правления Елены Глинской и князя Овчины, показывая, что бывшая великая княгиня была сослана в Каргополь тотчас же после смерти Василия III и также сразу возвращена в Суздаль после расправы с Еленой и ее любовником. Резонно предположить, что одновременно с высылкой «иноки Софьи» произошло и вскрытие захоронения. В таком случае «семь лет», которые монастырское предание отводит сыну Соломонии на жизнь в стенах Покровского монастыря в Суздале74, оказываются точно отсчитаны от его рождения (весна 7034 г.) до вторичного ареста его матери и вскрытия погребения (весна 7041 г.).
      Такая последовательность событий - ссылка Соломонии/Софьи в Каргополь вскоре после смерти Василия III, хорошо согласуется с подтвердительной записью на обороте дарственной Василия III на село Вышеславское 10 марта (мая?) 1534 г. Иными словами, Василий III умер 3 декабря 1533 г., а еще до 10 марта (мая?) 1534 г. Соломония/Софья из Покровского монастыря была отправлена в Каргополь, и когда потребовалось подтверждение ее именного дара, он был переписан уже на обитель. Тот же расчет времени показывает, что в Суздаль она вернулась в 1539 г. и там прожила недолгий остаток своей жизни, упокоившись, наконец, рядом с подлинной (или ложной) могилой своего сына.
        

____________________

        

      73 ПСРЛ, т. 34. Постниковский летописец. М., 1978, с. 15.
      74 Токмаков И. Историческое и археологическое…, с. 46.
        

        

        

      Остается выяснить, когда умерла Соломония/Софья. Посвятивший этому вопросу специальную статью К.Н.Тихонравов попытался опровергнуть общепринятую дату ее смерти - 18 декабря 1542 г. - обращением к двум источникам: надписи на доске гробницы в склепе Покровского собора и Столовой книге 1685 г. этого же монастыря. Последняя прямо указывает: «Декабря в 16 день праздновали великой княгине Соломаниде, в иноцех преподобной Софьи»75, что является, скорее всего, наиболее точной датой ее смерти. Однако приводимая Тихонравовым надпись на доске гробницы вызывает ряд недоуменных вопросов: «В 1526 году благоверный великий князь Василий Иванович всея Русии, супругу свою благоверную великую княгиню Соломонию Юрьевну, живши с нею в супружестве двадесят лет и два месяца, бесчадства ради и немощи, по совету ея, постриже ю в монашество в оном монастыре и иарече имя ей София, которая поживши в том монастыре в иноческом чину благодатно и богоугодно семнадцать лет и полтора месяца, преставилась в 1543 (так! - А.Н.) году декабря в 16 день и погребена бысть в том Покровском монастыре под церковию Покрова Богородицы…»76
      Содержащиеся в этой надписи цифры убеждают, что мы имеем дело не с первоначальным, а поновленным поздним текстом, где время жизни указано на год и месяц больше, время пребывания великой княгиней - на месяц меньше реального (свадьба 4.9.1505 г., опала 28.11.1525 г.), а время пребывания в Покровском монастыре исчисляется с момента пострига (29 или 30.