Основания русской истории

) и бежал с войском в некое место П-р-с, где и погиб, тогда как остальные русы попали под власть хазар. Естественно, что с момента опубликования этого папируса54 и до настоящего времени не прекращаются попытки истолковать имя "Х-л-г-у" как Helgi, т.е. скандинавскую форму имени "Олег", хотя уже П.К.Коковцов видел в этом документе только литературное сочинение, весьма произвольно интерпретирующее разновременные исторические факты55, далеко отстоящие по времени от договора 6420/912 г. - единственного документа, определяющего время жизни Олега.
        

____________________

        

      53 Сагу об Одде Е.А.Рыдзевская относила ко второй половине XIII в, указывая, что древнейший из ее сохранившихся списков датируется первой половиной XIV в. (Рыдзевская Е.А. К вопросу об устных преданиях в составе древнейшей русской летописи. // Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIV вв. М., 1978, с. 190).
      54 Пархоменко В.А. К вопросу о хронологии и обстоятельствах жизни летописного Олега. // ИОРЯС, т. XIX, кн. 1., СПб., 1914, с. 220-236.
      55 Коковцов В.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932, с. 117-123; Машин В. Хельгу хазарского документа. // Slavia, XV. Praha, 1937, S.191-200.
        

КНЯЗЬ ОЛЕГ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ____________________

        

191

        

      Третьей и, вероятно, столь же бесперспективной можно считать попытку идентификации личности Олега не через скандинавское Helgi ('святой'), что звучит достаточно странно для язычника, а через тюркскую (древнеболгарскую) лексему "олгу" - 'великий', зафиксированную в ряде пограничных надписей Первого Болгарского царства эпохи царя Симеона, где, наряду с именем болгарского царя, упомянут «Феодор, олгу тракан» т.е. 'великий правитель'56. Впервые на эту надпись обратил внимание Ф.И.Успенский57, позднее ее использовал французский византинист А.Грегуар, отрицавший поход 907 г. и предположивший «эпиграфическое» происхождение всего повествования об Олеге, как никогда не существовавшем князе58.
      Полагая соображения А.Грегуара «фантастическими», А.Г.Кузьмин, тем не менее, осторожно предположил, что в именах первых русских князей могла отразиться их титулатура. В таком случае имя второго по счету русского князя «Олег» могло означать титул «великий» 59. Однако такое предположение вряд ли применимо к юридическому документу, в котором имя Олега сопровождается вполне определенным титулом. Что же до попытки представить его вассалом болгарского царя Симеона 60, то, при всей соблазнительности такой комбинации, в письменных источниках той поры отсутствуют факты, подтверждающие связь росов/русов с Первым Болгарским царством, поскольку все известные конфликты росов с греками не совпадают по времени с греко-болгарскими войнами, а греческие источники ни разу не говорят о выступлениях росов/русов в качестве союзников болгар.
        

____________________

        

      56 Надпись воспроизведена: Займов И. Битолски надпис на Иван Владислав самодържец български. Старобългарски паметник от 1015-1016 година. София, 1970. Приложение, тб. 10: Надпись 904 года, найденная в окрестностях д. Нарыш, Солунской обл., для обозначения границы между болгарами и греками. Подробнее об анализе этой надписи см.: Андреев И. Нарышская надпись князя Симеона и административное устройство Болгарского государства в конце IX и начале X в. // Etudes Balkaniques, № 3. Sofia, 1978, с. 121-131.
      57 Успенский Ф. Две исторические надписи. // Известия Русского археологического института в Константинополе, т. III. София, 1898, с. 180-194.
      58 Левченко М.В. Очерки…, с. 109.
      59 Кузьмин А.Г. «Слово о полку Игореве» о начале Русской земли. // ВИ, 1969, № 5, с. 60.
      60 Более правдоподобно было бы выводить форму "Олг" из «б[олг]ар», в результате усвоения «князю русов» договора, заключенного с греками Симеоном, что, в свою очередь, могло объяснить наличие неподобающего для X в. титула «великого князя», используемого в этом значении не ранее конца XII в., однако никаких оснований для этого у нас нет.
        

192____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

      Приведенными сведениями исчерпывается вся информация об Олеге, которую сохранил текст ПВЛ. Всё остальное, что можно почерпнуть из текста договора 6420/912 г., касается больше «руси», чем личности ее князя, и будет рассмотрено позднее в связи с вопросом о топологии руси/Руси. Единственное, что можно добавить сейчас, хотя это относится не столько к фактам, сколько к области предположений, пусть даже весьма продуктивных, это указания А.Г.Кузьмина, который следует здесь за Ф.Л.Морошкиным б1, на различные «островки руси» в Подунавье и в Европе вообще, в том числе называя «Велемира, князя русского», упомянутого в «уставе» турниров в Магдебурге в первой половине X в.62
      Итак, остается констатировать, что «русский князь Олег» ПВЛ в исторической реальности, скорее всего, не имел никакого отношения ни к Рюрику, ни к Игорю, с которыми его связало искусственное построение древнерусского книжника. Более того, анализ имеющихся сведений заставляет считать его лицом посторонним для собственно русской истории (если понимать под ней историю государственных образований в Среднем Поднепровье с центром в Киеве и новгородских земель с Новгородом на Волхове), куда он попал исключительно благодаря сохранившемуся тексту договора 6420/912 г. и протоколу о ходе переговоров. Такая чужеродность Олега роду русских князей проявляется в списках ПВЛ также неустойчивостью усвоения ему социального статуса («князь», «воевода») и родственных отношений с Рюриком и Игорем («родственник», «племянник», «уй», чужой человек), а равным образом, полной неизвестностью о его реальной судьбе, времени и месте смерти.
      Вместе с тем, титулатура Олега, указывающая на его европейские корни, использование русского языка его сподвижниками, носящими германоязычные имена, первые сведения о кодификации руского права («Закон руский»), которое можно рассматривать в качестве прямого предшественника Правды Руской 63, тесные контакты «русинов» с византийским обществом, в котором они живут, работают, торгуют, выступают в качестве наемников, делают в высшей степени интересными и пер____________________
        

      61 Морошкин Ф.Л. Историко-критические исследования о руссах и славянах. СПб., 1842.
      62 Кузьмин А.Г. «Варяги» и «Русь» на Балтийском море. // ВИ, 1970, N 10, с. 45; он же. Об этнической природе варягов. // ВИ, 1974, № 11, с. 54-83; он же. Западные традиции в русском христианстве. // Введение христианства на РУСИ. М., 1988, с. 21-54.
      63 Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М., 1988, с. 8-9.
        

КНЯЗЬ ОЛЕГ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ____________________

        

193

        

      спективными поиски «Олеговой Руси» и ее места в системе европейских государств первой четверти X в., а равным образом и на пространстве «черноморской Руси», как я покажу далее, тесно связанной с Приднепровской Русью, поскольку при всей, казалось бы, чужеродности Олега киевской династии (Игорь, Ольга, Святослав), имя "Олег" не только перекликается с именем "Ольга", но его носит уже один из трех сыновей Святослава, а в последующем оно неизменно присутствует в составе княжеского ономастикона на протяжении последующих четырех с половиной столетий.
        

194____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД

        

      Исследователь, приступающий к изучению комплекса известий ПВЛ о семье родоначальника русских князей «старого Игоря»1), сталкивается с трудностями, так сказать, структурного порядка, поскольку изучение одного из ее компонентов с необходимостью приводит к одновременной коррекции в отношении остальных, причем даже за пределами данного комплекса. Причиной этого является неоднородность подлежащих рассмотрению текстов как по своему происхождению, так и по времени их обработки (заметки о событиях, новеллы о лицах, документы). Представляя собой определенный сюжетно-хронологический комплекс, отмеченный в «росписи первым князьям русским» 2, как можно назвать ст. 6360/852 г., в границах «отъ перваго лета Игорева до перваго лета Святославля летъ 33; отъ перваго лета Святославля до перваго лета Ярополча лет 28» [Ип., 13], на самом деле он оказывается связан как с предшествующим княжением Олега («отъ перваго лета Олгова, понележе седе в Киеве, до перваго лета Игорева лет 31») хронологией событий и текстуальными заимствованиями для биографии Олега («и приспе осень…»), не оправдываемыми сюжетом, так и с последующим княжением Ярополка, в свою очередь, являющегося естественным вступлением к истории Владимира и Святополка.
      Вместе с тем, этот комплекс содержит в себе следы разновременной работы редакторов и сводчиков, начиная от «краеведа-киевлянина», работавшего в первой четверти XII в., которому
        

____________________

        

      1 Молдован A.M. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984, с.91.
      2 Ее позднее, по сравнению с исходным текстом, происхождение определяется отсутствием в перечне Ольги в качестве самостоятельной правительницы Руси, чей статус «архонтиссы», т.е. независимой правительницы, зафиксирован у Константина Порфирогенита в его сочинении De сегеmoniis aulae Byzantinae (последний по времени перевод с комментарием см.: Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константинополь. Проблема источников. // ВВ, 42. М., 1981, с. 42-45.
        

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

        

195

        

      принадлежит обработка предшествующих текстов, введение в структуру ПВЛ договоров Олега и Игоря, и приведение всего повествования в соответствие со Сказанием о Борисе и Глебе, как это показано мною в соответствующем месте. Таким образом, первоочередной задачей исследователя здесь оказывается определение как собственного творчества «краеведа», так и введенных им в повествование текстов, имея при этом в виду, что первоначально созданный им текст, во-первых, не содержал погодного членения, а, во-вторых, испытал в последующем сокращения (как можно видеть, например, по «сну князя Мала», сохранившемуся в составе Летописца Переславля-Суздальского3, но выпавшего из протографов всех других списков) и добавления хроникального характера, в том числе и ошибочные (напр., под 6450/942 г. о походе и смерти болгарского царя Симеона).
        

1

        

      В начальной череде русских князей, о которых рассказывает ПВЛ, Игорь оказывается вторым князем, чье существование подтверждается договором с греками, правда, почему-то утерявшим дату своего подписания [Ип., 35-42], и первым, которого знают современники-византийцы4 и правнуки: в «Слове о законе и благодати» митрополит Иларион называет дедом Владимира Святославича5 «старого Игоря», если только такое определение («старый») не является более поздней интерполяцией (древнейшие списки «Слова…» Илариона датируются XV в.), основанной на тексте и хронологии ПВЛ, как я покажу ниже. К сожалению, эти свидетельства не облегчают задачу исследователя, поскольку в случае с Игорем он встречается с непреодолимыми противоречиями хронологии и текста.
      Начнем с того, что ПВЛ не знает времени рождения Игоря, сообщая только, что перед смертью Рюрик передал свое княжение Олегу, «въдав ему на руце сына своего Игоря, бяше бо молодъ велми». Это сообщение датировано сводчиком ПВЛ 6387/879 годом, а 6390/882 г. отмечен захват Олегом и Игорем Киева [Ип., 16]. Однако, как я показал в главе, посвященной Олегу, весь этот сюжет в его нынешнем виде представляется крайне недостовер____________________
        

      3 ПСРЛ,т.41,с. 15.
      4 Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989, с. 44/45; Лев Диакон. История. М., 1988, VI, 10; с. 57.
      5 Молдован A.M. «Слово о законе и благодати…, с. 91.
        

196____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

      ным, поскольку вызван попыткой согласовать противоречивые сведения о самых первых русских князьях с князьями нисходящей династической ветви и принадлежит автору первой половины XII в. Вновь имя Игоря упомянуто тем же автором под 6411/903 г., т.е. незадолго до похода Олега на греков, когда «Игореви взрастъщю и хожаше по Олзе и слушаше его, и приведоша ему жену отъ Плескова именемь Ольгу» [Ип., 20-21]. Оправляясь в поход на греков под 6415/907 г., Олег оставляет Игоря в Киеве и далее о нем нет никаких упоминаний вплоть до смерти Олега. Никакого упоминания об Игоре нет ни в тексте договора 911 (912) г., ни в рассказе о его заключении и ратификации.
      Версия НПЛ, последовательно проводящая мысль о том, что Олег был воеводой при князе Игоре [НПЛ, 107 и сл.], не выдерживает критики уже потому, что не может дезавуировать текста договора 911 (912) г., а само соединение имен Игоря и Олега оказывается в НПЛ безусловным анахронизмом, повлекшим за собой фантастическую передатировку связанных с ними событий. Так, неудачный поход Игоря на греков помещен под 6428/920 г., а совместный поход с Олегом (т.е. «поход 907 г.», о чем свидетельствует использованный текст) - под 6429-6430/921-922 гг. [НПЛ, 107-109].
      Начало самостоятельного княжения Игоря в ПВЛ показано под 6421/913 г. и отмечено восстанием древлян, воодушевленных смертью Олега, на которых Игорь совершает успешный поход в 6422/914 г. Следующий год его княжения ознаменован встречей с печенегами и заключением с ними мира, но в 6428/920 г. у него с ними отмечен какой-то конфликт.
      Под 6449/941 г. в ПВЛ помещено известие о походе Игоря на греков, заимствованное, как показал А.А.Шахматов, не столько из Продолжателя Георгия Амартола, сколько из переработавшего его текст «Жития Василия Нового» 6, что в совокупности с упоминанием в перечне племен «варягов» указывает на интерполяцию первой четверти XII в. Набег был совершен морем «на 10 000 судов» (т.е. «на множестве»), как писал Продолжатель хроники Амартола, захватил большую территорию прибрежной части империи и был отбит греками с большим трудом для себя и еще большим уроном для руси. На следующее 6450/942 лето показано рождение у Игоря сына Святослава, после чего в 6451/943 г. «пакы приидоша [русь] на Цесарьград, и миръ створивше с Романом, возвратишася въ свояси» [Ип., 34]. Хотя все спор____________________
        

      6 Шахматов А.А. «Повесть временных лет» и ее источники. // ТОДРЛ, т. 4, М.-Л., 1940, с. 69-72.
        

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

        

197

        

      ные вопросы были урегулированы и мир заключен, под 6452/944 г. в ПВЛ помещен оригинальный рассказ о вторичном, на этот раз уже удачном походе Игоря на Византию, написанный тою же рукой, что и рассказ о походе Олега в 907 г., предпринятый точно так же на лодьях и на конях, «совокупив варягов, русь, полян, словен, кривичей», и добавив «печенегов, и заложников у них взяв». Войска достигли Дуная, где были встречены греческими послами, предложившими откуп, который и был принят, после чего печенеги были посланы «воевать болгарскую землю» [Ип., 34-35].
      Под 6453/945 г. описаны переговоры о мире и приведен текст договора Игоря с греками без даты, однако с подробным описанием церемонии его ратификации, в том числе принесения клятвы Игорем перед идолом Перуна, а «христианской русью» - в церкви св. Ильи, с объяснением, что «много бо беша варязи христьяни» [Ип., 42]. Преамбула договора 6453/945 г., в отличие от предшествующего, сохранила уникальные сведения о семье «великого князя руского» Игоря, назвав его жену Ольгу, сына Святослава, двух племянников и ряд других родственников, причем текст договора впервые содержит сведения о местообитании руси, похоже, отличной от той, которую представлял Олег. «Русь» Игоря находилась в Крыму, могла препятствовать «черным болгарам» нападать на владения византийского Херсона, т.е. прикрывала их с севера и востока, обладала морским побережьем, на котором обязана была оказывать помощь терпящему бедствие греческому судну, но не имела права зимовать в устье Днепра, на Белобережье (в устьях Днепра и Днестра) и на острове св. Эферия, в котором с наибольшей вероятностью можно видеть современный остров Змеиный (Белый или Левка античных авторов).
      Потеря подлинной даты подписания договора произошла, скорее всего, при хронометрировании ПВЛ, когда он оказался оторван от известия о нападении руси на Константинополь сообщением о походе Симеона на угров, взятым из Продолжателя Амартола и ошибочно (из-за указания на 15 индикт) оказавшемся здесь вместо 6435/927 г. 7, заметкой о рождении Святослава, заметкой о заключении мира с Романом и новеллой о новом походе на греков, на этот раз закончившемся удачей, сочиненной не ранее начала XII в. «краеведом» (перечень племен, ссылка на «дань, юже ималъ Олегъ», участие «печенегов» и «варягов»). Перечисленные интерполяции, часть которых могла
        

____________________

        

      7 Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе, т. 1. Пг., 1920, с. 560).
        

198____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

      быть внесена в еще не хронометрированный текст ПВЛ, при введении погодной сетки настолько отодвинули текст договора от указанной в нем даты, что потребовали ее изъятия.
      Другими словами, повествование об Игоре оказывается построенным по тому же принципу, что и повествование об Олеге, когда главным событием жизни героя становится поход на Византию, подтверждаемый текстом договора и историей его ратификации, после чего следует описание обстоятельств его смерти. Это, а также характерные приметы стиля «краеведа» и сдвиги в хронологии событий, безусловно свидетельствуют о времени работы над текстом и делают весьма вероятным предположение, что именно «краевед» был первооткрывателем самих документов и виновником их внесения в текст ПВЛ вместе с параллельными текстами.
      Сама историчность набега руси на Константинополь в 6449/941 г. не вызывает сомнений. Он описан продолжателями хроник Георгия Аммартола и Феофана 8, восходящих к одному источнику, и о нем прямо говорит Иоанн Цимисхий в передаче Льва Диакона, предлагая в 970 г. Святославу покинуть захваченную им Болгарию: «Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря [], который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его [дальнейшей] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое» 9.
      Последняя фраза, вложенная в уста византийского императора особенно интересна, позволяя предположить, что слова рассказа о смерти Игоря в ПВЛ - «и послуша их Игорь, иде в Дерева» - заключают в себе не столько указание на «Деревскую землю», сколько на судьбоносную двусмысленность (т.е. 'пошел на свою гибель в деревьях'), встречающуюся также и в повествовании о мести Ольги (напр., в требовании «птичьей дани»: «но сего у вас прошю мала» [Ип., 47], которое можно понять как «малость» и как «князя Мала», о котором более нет никакого упоминания), что, в свою очередь, ставит вопрос о знакомстве «краеведа» с греческими историческими сочинениями о событиях X в.
        

____________________

        

      8 Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. СПб., 1992, с. 175-176.
      9 Лев Диакон. История, VI, 10; с. 57.
        

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

        

199

        

      Особенное внимание стоит обратить на рассказ о «ратификации договора» языческой русью, представители которой «да полагають щиты своя и мечи своя нагы, и обручи свои, и да кленуться о всемъ, яже суть написана на харотьи сеи «…» и приде на холъмы, кде стояше Перунъ, и покладоша оружья своя, и щиты, и золото» [Ип., 41-42]. При всей красочности и убедительности представленной картины, интерес вызывают два момента: германоименная интернациональная «русь» клянется славянским Перуном по обряду древних болгар, как о том безусловно свидетельствуют работы И.И.Срезневского 10 и В.Н.Златарского 11, и тот факт, что, по свидетельству арабского историка XIII в. Джирджиса Ибнуль Амида ал-Мекина, до принятия христианства Владимиром «не было у них (русов. - А.Н.) до этого времени религиозного закона и не веровали они ни во что» 12. Таким образом, не только «варяги», но и весь этот сюжет можно считать продуктом своеобразной исторической ретроспекции автора XII в., полагая, что точно так же им было реконструировано «язычество Владимира» - в соответствии с практикой реального язычества и книжной традицией его времени 13.
      Рассказ о ратификации договора Игорем заканчивается формулой, использованной уже в повествовании об Олеге: «Игорь же нача княжичи въ Киеве, и мир имея къ всемъ странамъ. И приспе осень, и нача мыслить на деревляны, хотя примыслити большюю дань» [Ип., 42]. С этого момента в тексте возникает неясность. Неожиданное желание Игоря взять не только вторую, но и третью дань с покоренных древлян мотивировано в новелле того же 6453/945 г., где эту дань требует у Игоря его дружина, ссылаясь на то, что дружинники («отроци») некоего Свенельда «изоделеся суть оружьемь и порты». Из последующего можно понять, что первую (законную) дань с древлян взял именно Свендельд/Свиндельд, тогда как Игорь собрал вторую дань; когда же, разохотившись, он решил «походить еще», то был убит деревлянами и похоронен ими «у Искоростиня города в Деревехъ», где «есть могила его и до сего дни» [Ип., 43].
        

____________________

        

      10 Срезневский И.И. Договоры с греками. // Срезневский И.И. Русское слово. Избранные труды., М., 1986, с. 41-43.
      11 Златарски В. Клятва у языческих болгар. // Златарски В.Н. Избрани произведения, т. I. София, 1972, с. 181-189.
      12 Васильевский В.Г. Труды, т. II. СПб., 1909, с. 81.
      13 О язычестве Киевской Руси XI-XII вв. см.: Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси, т. I, Харьков, 1916; т. 2, М., 1913; Русанова И.П., Тимошук Б.А. Языческие святилища древних славян. М., 1993.
        

200____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

      В этом фрагменте, охватывающем, практически, всю известную нам историю Игоря, исследователь встречает, во-первых, странный «сбой» в хронологии, приводящий, как и в рассказе о жизни Олега, к соединению текста договора с последующими событиями, и, во-вторых, с одной стороны, дублирование ст. 6453/945 г., а с другой - начало «княженья Святославьля» только в 6454/946 г., т.е. год спустя после смерти Игоря. Естественно, последнее обстоятельство (как и появление соответствующей рубрикации) относится уже ко времени хронометрировании ПВЛ, когда, по-видимому, и произошло дезавуирование самостоятельного княжения Ольги, причем этот момент мог уже иметь место в первой четверти XII в., так как в то время княгини, тем более вдовые, не обладали никакой властью и лишь весьма ограниченной собственностью. Третьим обстоятельством, привлекающим внимание, оказывается немотивированность (на первый взгляд) ропота дружинников Игоря по поводу Свенельда и его «отроков», тем более, что до этого имя Свенельда нигде не было упомянуто. С ним читатель встречается уже после гибели Игоря, когда «краевед» посчитал нужным объяснить, что Ольга в это время была «в Киеве съ сыномъ своимъ детьском Святославом, и кормилец бе его Асмуд и воевода бе Свиндельд, тоже отец Мьстишинъ» [Ип., 43].
      Выпавший при очередном сокращении еще из архетипа Ипатьевского и Лаврентьевского списков фрагмент, объясняющий причину конфликта и место, занимаемое Свенельдом в истории Игоря, сохранился в НПЛ под 6430/922 г. сразу за сообщением о смерти Олега: «Игорь же седяше в Киеве княжа, и воюя на древяны и на угличе. И бе у него воевода, именемь Свендельдъ; и примуче углече, възложи на ня дань, и вдасть Свеньделду «…» И дасть же дань деревьскую Свенделду, и имаша по черне куне 14 от дыма. И реша дружина Игореве: се даль если единому мужеве много» [Ип., 109]. Об этой же дани в НПЛ сказано еще дважды - под 6448/940 и под 6450/942 гг., после чего изложение сюжета соответствует архетипу Лаврентьевского и Ипатьевского списков.
        

____________________

        

      14 Термин «черная куна», использованный также в ст. 6391/883 г., означает не 'шкурку куницы', как то обычно полагают, а именно «двойную дань», в чем убеждают слова, вложенные «краеведом» в уста посланцев древлян/деревлян, обращенные к Игорю после взятия второй (после Свенельда) дани: «почто идеши опять, поималъ еси всю дань» [Ип.,43].
        

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

        

201

        

      Итак, из текста ПВЛ можно заключить, что Игорь 1) был отцом Святослава, что подтверждается текстом договора с греками, сообщением Константина Порфирогенита 15 и Львом Диаконом 1б; 2) был женат на Ольге, чье существование, как и наличие у нее сына Святослава, подтверждается, кроме преамбулы договора 6453/945 г., изложением церемонии ее приема в Константинополе, сохраненным Константином Порфирогенитом, в котором упомянут Святослав 17; 3) участвовал в морском походе на греков 941 г., дата которого определяется по тексту Продолжателя Георгия Амартола18 и Продолжателя Феофана19; 4) был убит (согласно Льва Диакона - «германцами» (т.е. готами), согласно ПВЛ - «деревлянами») вскоре после неудачного похода на Константинополь; 5) имел воеводу Свенельда/Свендельда, собиравшего дань с покоренных народов. К этому следует прибавить список родственников Игоря, которые отмечены в преамбуле договора с греками. Так поименованные в договоре послы, кроме самого Игоря, представляли его сына Святослава, его жену Ольгу, по меньшей мере двух племянников Игоря - Игоря и Якуна, а также людей, занимающих в иерархии семейных связей русского князя промежуточное положение между двумя этими его племянниками [Ип., 35], которых мы более не встречаем на страницах ПВЛ и за ее пределами.
      Но что это дает исследователю ПВЛ, кроме уверенности, что он имеет дело не с фантомом, а с реальным персонажем истории?
      Проблема происхождения Игоря, блестяще разрешенная «краеведом» (который, может быть, и изъял дату его договора с греками) с помощью построения относительной хронологии событий, при последующем их хронометрировании стала подлинным «камнем преткновения» для исследователей, поскольку попытка представить его сыном Рюрика оказывается несостоятельной сразу по нескольким причинам. Во-первых, как я показал в своем месте, до середины XI в. Рюрик просто не значился в числе предков Игоря, Святослава, Владимира и Ярослава, его «открытие» произошло позднее. Во-вторых, связи между Олегом и Игорем оказались настолько невероятны, что последующая новгородская летописная традиция сделала из Олега «воеводу» Игоря, опустив при этом тексты договоров. Но даже если
        

____________________

        

      15 Константин Багрянородный. Об управлении империей…, с. 44/45 (Сфендославос).
      16 Лев Диакон. История, VI, 10; с. 57.
      17 Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини…, с. 42-45.
      18 Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола…, с. 567.
      19 Продолжатель Феофана,.., с. 175.
        

202____________________

        

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

        

      вернуться к исходным цифрам, оказывается, что на протяжении 42 лет - от 873 г., когда умер Рорик/Рюрик, а Игорь был «вельми мал» (о его матери нам ничего не известно, кроме легендарного известия, что ею была «Ефанда, дочерь князя урманского»20), и до момента смерти Олега, приходящейся по нашим расчетам на 915 год, - то есть на протяжении всей результативной мужской жизни, редко переваливавшей в ту эпоху для воина и князя на шестой десяток, Игорь оставался «не у дел» за спиной Олега. В исторической реальности той эпохи такое просто не могло быть.
      Однако из подобных невероятностей соткана вся биография Игоря: он женится первым (и единственным!) браком на Ольге в 6411/903 г., т.е. будучи 30 лет (если считать, что этот брак был заключен перед походом Олега на греков в 6418/910, то в 37 лет), а его единственный сын Святослав рождается только в 942 г., через год после возвращения Игоря из похода на греков, т.е. спустя 32 года, когда самому Игорю оказывается около 69 лет, почему в «Слове о законе и благодати» Илариона он и назван «старым». Столь же парадоксальной на этом фоне выглядит история Ольги. Поскольку можно считать, что ее выдали замуж, согласно обычаям того времени, в возрасте 13-14 лет21, первенец у нее появляется в 44 года - преклонный возраст для женщины той эпохи!
      Если древнерусских агиографов в отношении Игоря и Ольги устраивали даже большие цифры (согласно «Степенной книги», Ольга прожила в супружестве 42 года, а ее возраст к моменту смерти 11 июля 969 г. указан «близъ семидесяти лет», что относит ее рождение к 890 г.