Терпения россиян хватит на 20 лет. Потом — бунт

      Россияне смотрят в будущее со сдержанным оптимизмом. К такому выводу пришло Агентство региональных политических исследований (АРПИ), проводившее исследование в 66 городах и сельских населенных пунктах 32 субъектов Федерации. Наиболее оптимистично настроены молодые люди из крупных городов, пессимистами же оказались пенсионеры в малых городах. Однако именно последние, несмотря на неверие в светлое будущее, все-таки уверены, что выживут в любых условиях. Авторы исследования из полученных данных делают вывод о том, что наш народ еще может потерпеть лет двадцать. После этого, если ситуация не улучшится, произойдет бунт. В ходе опроса россиянам были заданы два вопроса: «Как вы думаете, когда произойдет реальное улучшение благосостояния российского народа?» и «Как вы думаете, как нынешнее молодое поколение будет жить в материальном отношении по сравнению с их родителями?» Ответы респондентов на первый вопрос особым оптимизмом не отличались. Так, 29 % опрошенных уверены, что их поколение не застанет каких-либо позитивных изменений в экономике России. 22 % считают, что жизнь изменится к лучшему через 6—10 и 10–15 лет соответственно. Еще 14 % считают, что рост народного благосостояния начнется через 3–5 лет. Законченных пессимистов, считающих, что лучше не будет никогда, в стране всего 12 %. Законченных оптимистов, уверенных, что жизнь улучшится через год-два, и того меньше — всего 5 %. Столько же затруднились с ответом на этот вопрос.
      Зато в будущее своих детей россияне смотрят с куда большим оптимизмом. Так, 42 % опрошенных заявили, что их дети точно будут жить лучше своих родителей. Треть опрошенных (32 %) думают, что жизнь их детей в материальном плане не будет сильно отличаться от их собственной. 21 % опрошенных крайне пессимистично оценивают будущее своих детей: по их мнению, дети будут жить еще хуже своих родителей. Законченный пессимизм в отношении своего будущего характерен для пожилых людей старше 60 лет. Причем пожилые жители малых городов с населением менее 100 тыс. человек еще и не верят в светлое будущее собственных детей. Вместе с тем, как и можно было предполагать, с наибольшим оптимизмом в будущее смотрят молодые люди (18–24 лет) из мегаполисов. Они полагают, что точно застанут улучшение благосостояния населения. Тем не менее эксперты оценивают эти данные как некоторое улучшение по сравнению с данными десятилетней давности, когда в светлое будущее не верил практически никто.
      По словам руководителя управления социально-экономических исследований АРПИ, ситуация в целом довольно стабильна. Характерным признаком является убежденность пожилых людей в лучшем будущем своих детей на фоне неверия в то, что сами они когда-нибудь будут жить лучше. По его мнению, народ пока к бунту не готов и способен еще какое-то время потерпеть. У нас люди, конечно, терпеливые, но не дай бог довести их до точки кипения. Начнется русский бунт, как известно, бессмысленный и беспощадный.
      АРПИ считает, что настроения в глубинке еще далеки от революционных. Реакция общественного самосохранения наступает через тридцать — тридцать пять лет страданий. У нас все началось в начале 1990-х. Пока народ безмолвствует. То есть у государства есть в запасе еще лет двадцать. Власть может этим грамотно воспользоваться, но предсказать, воспользуется ли, невозможно.
      С другой стороны, можно сказать, что кто-то этим пользуется уже сейчас… с большой выгодой для себя.
      …
       Интернет. ru

Глава первая

      — Разумеется, Макса все сказанное не касается, — усмехнулся Денис Грязнов и потрогал себя за щеку. В запарке двух последних дней он все забывал побриться и основательно оброс рыжей щетиной. Впрочем, теперь это было неважно, теперь можно было расслабиться и не придавать значения внешнему виду.
      Ситуация была уникальной. Впервые за последние несколько лет детективное агентство «Глория» не испытывало нужды в новых клиентах, и Денис с легкой душой решил отправить сотрудников отдыхать. Но не тут-то было. Оказалось, что им это состояние совершенно непривычно, и в офисе «Глории», расположенном на Неглинной улице, разразилась бурная дискуссия, после того как Денис объявил своим частным сыщикам, что денег на зарплату хватит, как минимум, до конца года, так что они с легкой совестью могут позволить себе отдыхать весь сентябрь. Макса же это не касалось, потому что он и так всегда и всюду был и на работе, и на отдыхе. Гениальный компьютерщик мог трудиться в любых условиях, была бы лишь под боком сносная аппаратура и выход в Интернет. Ну а еще необходимое количество пива, минеральной воды, чипсов и орешков.
      А вот Владимир Афанасьевич Демидов, чаще именуемый просто Демидыч, Коля Щербак, Сева Голованов и Филипп Агеев (просто Филя) уставились на своего молодого директора с совершенным изумлением.
      — И что же, никому теперь уже не надо отслеживать неверных супругов, разыскивать угнанные автомобили или проверять, чем детишки-тинэйджеры занимаются после школы?! — возмущенно спросил Голованов.
      — Хочу напомнить, дорогой коллега, — возразил Денис, — что ты сам всегда первым возмущался подобного рода халтурой, которая дисквалифицирует тебя как профессионала.
      — Точно-точно! — засмеялся Филя.
      И это, к сожалению, было правдой. Несмотря на изрядный военный, милицейский и прочий опыт работников «Глории», заниматься в большинстве случаев приходилось именно такой рутиной, и мелкие гонорары за большое количество выполненных работ в совокупности и давали приемлемый для существования доход.
      Однако в этом году нежданно-негаданно сложилось так, что в результате нескольких нешуточных расследований в кассу «Глории» влились серьезные деньги. И вот теперь Денис посчитал разумным дать возможность своим людям отдохнуть, не тревожась о завтрашнем дне. Но, как выяснилось, такая перспектива отнюдь не привела их в восторг, и еще долгое время все доводы Дениса (последние теплые денечки, бархатный сезон, учебный год уже начался, старшеклассники девушек отбивать не будут и т. д.) не имели действия.
      Наконец, Демидыч, самый старший и опытный из оперативников, сказал:
      — А может, мы, мужики, чего-то не понимаем? Может, Денис прав?
      — Вообще-то, — подал голос Агеев, — я слышал, ну то есть мне говорили, что в других конторах люди иногда уходят в… как это называется… трудное слово… не могу выговорить… в отпуск, вот, — закончил он с легким отвращением.
      — Это фольклор, — успокоил Щербак, — не верь, Филя.
      — Вы долго еще намерены издеваться? Не хотите купаться и загорать — торчите в пыльной Москве, это ваше личное дело, — жестко сказал Денис. — Но только я вас предупреждаю, что с сегодняшнего дня на нашем сайте будет висеть объявление о том, что мы временно закрыты. А чтобы вы не предавались соблазну собираться тут и ждать, пока позвонит какой-нибудь обиженный и оскорбленный, сдайте мне ключи от офиса. Немедленно!
      Возникла гнетущая пауза.
      — Дэн, ты серьезно? — спросил Филя.
      — Серьезней некуда. Деньги всем перечислены, никого больше не задерживаю.
      — Да ты что, Денис?! — окончательно разозлился Голованов. — Сейчас же самая страда! Осенью клиент пойдет, как рыба на нерест! Ты что вытворяешь?! Кому охота отдыхать? Ты что, не понимаешь, у нас же должно быть безостановочное производство, иначе мигом с рынка вытеснят! Знаешь, сколько сейчас наглых молодых людей развелось?!
      — Ну это уж положим, — вклинился в диалог Макс. — На этот счет переживать не нужно. «Глория» — это такой бренд, что если мы его на аукцион выставим, то сможем лет десять отдыхать. Так что ты, Сева, езжай позагорай, Денис дело говорит.
      — За десять лет точно с ума сойдем, — буркнул Щербак и, не глядя на Дениса, вышел из конторы вслед за взбешенным Головановым.
      За ними ушел и Агеев. Остались: Макс, лениво щелкающий по клавиатуре, Денис, перебирающий бумажки, и Демидыч, внимательно наблюдающий за этим его важным занятием. Наконец Денис поднял взгляд.
      — Что, Владимир Афанасьевич?
      — Случилось что-нибудь, Денис? — спросил Демидыч.
      — Вы о чем?
      — Тебе видней. Я думал, может, поделишься. Может, есть серьезная причина, по которой, ты считаешь, нам нужно спрятаться там, или что-то в этом роде…
      — Демидыч! — Денис встал из-за стола. — Ради бога! Ну скажи мне, почему люди всегда охотней верят в плохое, чем в хорошее, а? У нас действительно все в порядке, причем не просто в порядке, а отлично, понимаешь? Так почему же не дать людям расслабиться?
      — Отвыкли, — коротко объяснил Демидыч.
      — К сожалению, похоже на то.
      Тут Макс повернул голову от монитора и сообщил:
      — Им теперь, чтобы расслабиться, придется здорово напрячься. Вот они и психуют.
      Демидыч посмотрел в потолок и сообщил:
      — Я, пожалуй, поеду на Истру, рыбку половлю. Когда-то мы там с Севой здорово отдыхали. Даже форели наловили. Так что если вдруг что, Денис, я все же рядом с Москвой буду, имей в виду.
      Денис умоляюще сложил руки на груди:
      — Демидыч, лови свою форель и не думай ни о чем.
      Демидыч кивнул и протянул Денису маленькую пластиковую коробочку:
      — Презент…
      Через полчаса Денис навел порядок в делах, запер бумаги в сейф. Потом спустился в подвал, где они оборудовали тир, и с четверть часа стрелял из своего «глока». У Дениса был австрийский пистолет, приводивший осведомленных о нем друзей и знакомых в состояние нездоровой зависти. Калибр у «глока» был 11,43 миллиметра, а дульная энергия — лишь вдвое меньше, чем у укороченного автомата Калашникова. В общем, им можно было, наверное, быка завалить. Однажды в разнообразной детективной практике Дениса случился малоприятный эпизод, когда он оказался лицом к лицу с вооруженным бандитом. Стояли они так с минуту, разные слова друг другу говорили, а потом противник опустил свой ствол и тихо сдался, возможно, просто калибр Денисова пистолета разглядел.
      Поднявшись в офис, Денис обратил внимание, что у компьютерщика не свойственный ему виноватый вид. Обычно же на гладкой, заросшей до глаз черной бородой физиономии Макса трудно было что-то уловить кроме состояния глубокого удовлетворения мирозданием вообще и собой в частности.
      — Макс, ты уже написал объявление?
      Макс растерянно почесал затылок:
      — Не успел.
      — Что значит — не успел? Как можно не успеть?! Что, Интернет закрыли на обед?! Что тебе, черт возьми, могло помешать?
      — Понимаешь, пока тебя не было, нам пришла почта, там клиентка одна, некто Лариса Жолдак, она пишет, что уже выехала в Москву и сегодня будет у нас. Вот я и подумал, что, может, не надо пока объявление…
      — Опять двадцать пять! — разозлился Денис. — Ну какого лешего, а? Я же ясно сказал: занимайся своими делами, хочешь торчать в офисе — на здоровье, тебе одному это разрешаю, но в контакт с клиентами — ни-ни! Ты ей отвечал?
      — Да нет, — развел огромными ручищами Макс. — Зачем, если она написала, что сегодня приедет?
      И тут раздался звонок.
      — Значит, так, — сказал Грязнов-младший. — Если это она, я тебя премии лишу.
      — Шеф?! — взревел Макс. — Шеф, я ее уже истратил!
      — Вернешь как миленький, — пообещал шеф и пошел открывать.
      Вернулся в офис он с полной женщиной, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы определить: стопроцентная москвичка, не приезжая. Было у нее в лице что-то неуловимо столичное, всегда хорошо распознаваемое опытным физиономистом. Возраст, наверно, под сорок, крашеная блондинка, пальцы в кольцах, а вот маникюр — облезлый. Она заметила взгляд Дениса и поспешно убрала руки за спину.
      — Денис Андреевич, вы меня, наверно, знаете, я — Лиза Никифорова.
      Для начала Дениса неприятно поразило, что эта Никифорова знает его.
      — Почему я вас должен знать? — не удержался он, и это вместо того, чтобы сказать, что агентство закрыто! Да, точно надо отдыхать…
      — Я работаю в МУРе… то есть мой муж работает в МУРе.
      — В МУРе работают сотни людей, — машинально произнес Денис, хотя уже понял, кто перед ним.
      Это была пресловутая Лиза Никифорова, жена полковника Бориса Никифорова, заместителя начальника МУРа. Про нее Денису рассказывал дядя, Вячеслав Иванович Грязнов. У Бориса Никифорова был роман с одной из сотрудниц, его жена каким-то образом об этом узнала, и с тех пор никому не стало жизни. У Вячеслава Ивановича, потому что обманутая жена, эта самая Елизавета Никифорова, в лучших советских традициях бомбардировала его звонками и письмами с требованиями морально перевоспитать мужа. У Никифорова, потому что Грязнов-старший загрузил его работой так, что у несчастного полковника времени ни на какую любовь больше не оставалось.
      Но долго так продолжаться, очевидно, не могло. Больше всего начальник МУРа злился как раз из-за того, что Никифоров, талантливый сыщик, не смог обеспечить собственную безопасность и так осложнил всем жизнь. В голове Грязнова-старшего зрел план, как устроить дело с максимальной выгодой для всех и максимальной пользой для собственных нервов, поскольку Елизавета Никифорова оказалась особой уж очень решительной и настойчивой. За короткое время общения с ней Грязнов-старший узнал о семейной жизни Никифоровых гораздо больше подробностей, чем от самого Бори за пять лет совместной работы. О том, как он изменился за последние полгода (Вячеслав Иванович этого не находил), о том, чем в детстве болели их дети, о том, как у Никифорова постоянно нет времени сделать дома ремонт, о том, что они отдыхали летом порознь, о том, что у Елизаветы отношения со свекровью лучше, чем у Бориса с тещей, и о многих других важных вещах. Каждый день Вячеслав Иванович получал от нее по письму, а если в этот день Елизавете не удавалось попасть к нему на прием, то и по два! Это были не письма, это был один сплошной непрекращающийся плач Ярославны. Лейтмотивом же всех страданий Ярославны-Елизаветы было одно: «Рушится счастливая семья!» Какая-то подколодная гадина почему-то выбрала для своей атаки именно их дом. Вот бы еще выяснить ее имя!
      Ну это уж шиш тебе, думал Вячеслав Иванович. Дело в том, что он все же узнал, кто является счастливой соперницей Елизаветы, и теперь у него от всего этого латиноамериканского сериала, развернувшегося в стенах Петровки, 38, болела голова.
      Вот вкратце, что знал Денис Грязнов об истории полковника Никифорова. Этого было достаточно, чтобы он отказался от работы на его жену и в другие времена, когда «Глория» откровенно нуждалась в деньгах и не пропускала ни одного клиента. Ну а сейчас, тем более, ни о какой халтуре и речь в принципе не шла. Было бы большим свинством взяться за такой заказ.
      Какая может быть зарплата у полковника МУРа? — лихорадочно соображал Денис. Наверно, пара сотен долларов. Ну что ж, жаль только, что дамочка пришла так поздно, а то сыщики «Глории» (сами, между прочим, некогда работавшие в МУРе!), так возмущавшиеся нежеланием Дениса работать, увидели бы, с чем придется иметь дело и признали б наконец его правоту.
      — Вот что, — сказал Денис Елизавете Никифоровой. — Мы берем за свои услуги серьезные гонорары, должен сразу честно сказать. Не думаю, что это вам будет по карману.
      — О! — обрадовалась Никифорова. — По этому поводу не волнуйтесь, Денис Андреевич. Сколько?
      Денис усмехнулся, взял карандаш и написал на листе бумаги несколько цифр, потом подумал и дописал один ноль. Чтобы уже наверняка испугать.
      Цифры Елизавету Никифорову впечатлили, это было сразу видно. Она даже крякнула и… согласилась. Денис смотрел на супругу заместителя своего дяди во все глаза. Этого просто не могло быть, однако так оно и было.
      — У меня неплохой доход, — скромно объяснила клиентка. — Мой брат подарил мне бензоколонку, так что на хлеб с маслом хватает.
      — Слушайте! — взмолился Денис. — Скажите, почему вы пришли именно сюда, а?! Многие сыщики будут счастливы работать за такие деньги, которые вы готовы заплатить.
      — А Боря мне сам не раз говорил, что есть такая детективная фирма, что вы часто МУРу помогаете и что у вас очень хорошие сыщики работают, его бывшие коллеги.
      — И теперь вы хотите, чтобы я их заставил работать против него, их бывшего коллеги?
      — Не против него, молодой человек, вы, видно, еще недостаточно пожили! У вас есть семья?
      — Нет.
      — Вот видите! Не против него, а за него, я хочу, чтобы вы ему помогли, понимаете?!
      — Понимаю, — покивал Денис, — теперь все отлично понимаю.
      — Вот и замечательно, — обрадовалась Елизавета.
      — Замечательно, — подтвердил Денис, — изумительно.
      Макс с удивлением прислушивался к этому разговору.
      — Знаете что, — сказал Денис, — а ну вон отсюда!
      После того как дверь за несостоявшейся клиенткой закрылась, Макс сказал:
      — Надо бы предупредить дружественные нам агентства, чтобы не брались за это гнилое дело.
      — Вот и займись, — буркнул Денис.
      Вячеслав Иванович Грязнов попросил секретаршу принести две чашки чая и что-нибудь сладкое, хотя не мог припомнить наверное, любит ли конфеты или шоколад женщина, которая должна была сейчас войти в его кабинет.
      — Разрешите?
      — Проходи, Алла.
      Капитан милиции старший оперуполномоченный Алла Снегур села на предложенный стул и спокойно посмотрела на начальника МУРа своими серыми глазами. Грязнов-старший, в свою очередь, с удовольствием окинул взглядом ее ладную фигурку.
      Алла была заядлая спортсменка, когда-то занималась легкой атлетикой, бегала на средние дистанции, потом увлеклась рукопашным боем, карате. Сейчас ей двадцать восемь лет, и только очень внимательный взгляд мог «прочесть» в ней этот возраст. Брюнетка, среднего роста, умная, веселая и привлекательная женщина — вот что знал о ней Вячеслав Иванович раньше. И вот что добавилось к его знанию теперь: именно Алла была любовницей Бориса Никифорова. Грязнов-старший все-таки выдавил из Бориса ее имя. Теперь Грязнову казалось, что он нашел верное решение, но все же чувствовал себя не совсем уютно, по крайней мере, гораздо хуже, чем на приеме у своего министра. Там-то все ясно, известно, когда поддакнуть, когда скорчить глубокомысленную мину. Министр-то все-таки был мужчиной.
      А вот Алла Снегур была женщиной, да еще какой! За четыре года работы в Московском уголовном розыске она потрудилась в разных отделах, везде проявляла себя с блеском, ее неоднократно звали на работу в другие ведомства, в частности в ГУБОП, но Алла всегда говорила, что душой породнилась с МУРом, и теперь Вячеслав Иванович понимал, что за этим стояло. Последнее время Алла специализировалась по сексуальным маньякам и несколько раз не без успеха ловила мерзавцев «на живца», то есть на саму себя. А теперь вот в ее сети попался, как выяснилось, и Боря Никифоров. Впрочем, по словам Бориса, они оба были вне себя от счастья и ничего менять не собирались. Это тревожило Вячеслава Ивановича больше всего.
      — Что новенького на антиманьячном фронте? — полюбопытствовал начальник МУРа.
      — Сегодня странная история вышла. Эпизод случился на вещевом рынке у стадиона «Динамо». Сотрудница компании, предоставляющей по телефону секс-услуги, остановилась у одного из лотков и заговорила с продавцом, обсуждая его товар. А соседний продавец был одним из ее постоянных клиентов, он узнал ее по голосу. Представьте, Вячеслав Иванович, какое драматическое совпадение. Этот тип осмотрел ее с ног до головы и… пришел в ужас.
      Грязнов захохотал.
      — Вы напрасно смеетесь, товарищ генерал-майор, той женщине было не до шуток.
      — Почему?
      — Потому что свое разочарование мужчина выразил тем, что накинулся на нее и принялся избивать. По словам женщины, которую городские любители телефонного секса знают под именем Эсмеральда, ничего подобного с ней за несколько лет работы не случалось. Она сама знает, что не выглядит привлекательно и одна нога у нее короче другой. В общем, найти работу для нее — это проблема. А в эту фирму ее взяли из-за незаурядного голоса, который страшно возбуждает мужчин. Мне она заявила следующее: «Мои клиенты не знают, как я выгляжу, и, скорее всего, представляют меня самим совершенством».
      — А что с этим продавцом?
      — Она утверждает, что узнала в нем своего постоянного клиента, у которого пользовалась особой популярностью.
      — Свидетели избиения есть?
      — Да. Говорят, мужик кричал, что эта «Эсмеральда» его предала, поскольку он считал ее уникальной женщиной с идеальными пропорциями.
      — Ну и что, Алла, ты же с ней, наверно, обо всем побеседовала, она теперь бросит свою работу? — спросил Грязнов-старший.
      — Вовсе нет. Она предположила, что, возможно, придется сменить псевдоним, вот и все.
      Грязнов-старший вздохнул. Как ни оттягивай неприятный разговор, а начинать придется.
      — Алла, я пригласил тебя, чтобы иметь возможность убедиться в том, что принял верное решение.
      — Слушаю внимательно, Вячеслав Иванович.
      — Алла, грядет большой скандал. У Бориса очень решительная супруга. Если она поймет, что он ей не уступит, то она сделает все, чтобы перекрыть ему кислород.
      — Вот вы о чем… — Алла побледнела и закусила нижнюю губу.
      Вячеслав Иванович немного воодушевился.
      — Елизавета пока не знает, кто его любовница, но когда узнает… кто ее разберет, на что она способна…
      — Любовница… Мне больше нравится выражение «любимая женщина», — негромко сказала Алла.
      — Пусть будет любимая женщина, — охотно согласился Грязнов. — Все равно в воздухе пахнет грандиозным скандалом. И от этого скандала всему МУРу не поздоровится. Борис слишком заметная фигура. Если его жена сдуру натворит дел, за последствия я не ручаюсь. Елизавета на все способна. Если она поймет, что Бориса не вернуть, она может нанять частного детектива, который сфотографирует вас во всяких интересных ситуациях, а потом напечатает эти снимки в какой-нибудь бульварной газете. А от этого уже мне непоздоровится: второй сыщик столицы проводит время в постели со своей сотрудницей, вместо того чтобы жуликов ловить!
      — Вячеслав Иванович! Вы же лучше других знаете, что Борис прекрасно…
      — Я-то знаю, только газетчикам, которые обзаведутся таким материалом, все остальное будет до лампочки. Эта «раненая» женщина ни себе жизни не даст, ни кому другому. Алла, очнись!
      — Что же делать? — жалобным голосом сказала она. — Ну что же делать, если я люблю Борю и никого больше знать не желаю?!
      — Ну вот, — расстроился начальник МУРа. — Теперь я чувствую себя директором школы. Только ему, наверно, легче было бы в такой ситуации. А что мне делать? Вызвать твоих родителей, что ли?! В общем… в общем, я решил тебя уволить.
      — Что?!
      — А вот что слышала. У меня есть для тебя другая работа. Ну в самом деле, сколько ты тут у нас зарабатываешь? Гроши ведь…
      — Зато какая классная работа! — запальчиво возразила Алла. — Где еще такую найдешь?
      — Это ты мне не рассказывай. Сам знаю, что классная. Но я тебе могу предложить тоже кое-что интересное. Есть такое частное сыскное бюро — «Глория».
      — Я слышала… Что-то в том роде, что вы сами его основали. Только я не пойму, как такое может быть, если вы в МУРе уже столько лет работаете.
      — Так и было. Долго рассказывать, да и не в том суть. Там работают несколько бывших муровцев, а командует мой родной племянник. Мы с ним о тебе говорили и решили, что будет здорово, если в его конюшню вольется такая серьезная и строгая дама, как ты. Работы у них хватает, дела всякие случаются. Ну а заработки — не чета нашим. Что скажешь?
      — Все это очень мило, — немного подумав, сказала Алла. — Но я капитан милиции и пока что из МУРа никуда не собираюсь.
      Вячеслав Иванович поскреб пробившуюся к вечеру щетину и посмотрел в потолок, ведь всем известно, что ответы на заковыристые вопросы обычно находятся там.
      — Ну а если так? — предложил он. — Если ты уходишь в бессрочный отпуск? Скажем, по ранению? Или по болезни, а?
      — По какой еще болезни? — хмуро спросила капитан милиции. — Я последний раз ветрянкой болела. Во втором классе.
      — У тебя была операция. Алла, пойми, надо разрядить обстановку! На работе вы не должны пересекаться с Борисом. А пока ты в МУРе — это неминуемо. Алла, детка, мне очень жаль, но у тебя была операция на желчном пузыре.
      — А где это? — заинтересовалась Алла.
      — Не знаю, где-то в животе. Но самое главное, что врачи рекомендовали не привлекать тебя к активной работе в ближайший… ближайшие… полгода.
      — Месяцы, — поправила Алла.
      — Мы не на базаре, товарищ капитан. В ближайшие шесть месяцев.
      — Здоровье женщины — не повод для торга, товарищ генерал-майор. В ближайшие три месяца.
      — Ладно, — вздохнул Грязнов, берясь за телефонную трубку. — Там видно будет. — Он позвонил в «Глорию»: — Денис? Как живешь, племяш? А у меня для тебя есть новый сотрудник, как и договаривались. Отличный профессионал.
      — Дядя Слава, ты охренел? — возмутился Денис, который в этот момент закрыл дверь за женой Никифорова. — На фига мне новый сотрудник, если я старых еле-еле в отпуск выгнал?! И потом, о чем это мы договаривались, что-то не припомню.
      — Так, значит, завтра прямо с утреца она к тебе заскочит, да? — продолжал гнуть свое дядя.
      — У меня офис закрыт! — испугался Денис. — Только время потеряет!
      — Спасибо, Денис, я знал, что ты не откажешь. Созвонимся вечером.
      Ну вот, все улажено. Только бы успеть за сегодня этого стервеца уломать, подумал Грязнов-старший.
      Денис снова спустился в тир — успокоить нервы. А когда вернулся в офис, увидел, что Макс разговаривает с высокой шатенкой лет тридцати восьми — сорока с правильными, хотя немного жесткими чертами лица. В руке у нее была дорожная сумка «стэнтон», которую она с облегчением поставила на стул и принялась разминать кисть правой руки.
      Приезжая, понял Денис. Одна. Как минимум, без мужчины. Черт бы побрал Макса! Очередная обманутая жена? Несчастливая автовладелица? Какая разница. Все равно надо как-то выкручиваться.
      — Я вам писала, — сказал женщина. — Меня зовут Лариса Жолдак, помните? — Она вопросительно посмотрела на Дениса. Видимо, это же она только что говорила Максу.
      — Извините, — грубовато сказал Денис. — Мы не в курсах.
      — Но… как же?.. Мое письмо не вернулось, я, перед тем как ехать к вам, специально электронную почту проверила, значит, дошло, так ведь?
      Женщина, назвавшаяся Ларисой Жолдак, посмотрела на Дениса, потом на Макса, который не поворачивался от своих компьютеров, словно слился с интерьером.
      — Да мы-то что? — продолжал гнуть свое Денис. — Мы-то охранники только. А все в отпуск ушли. И больше мы не знаем ничего. Вы приходите через месяц. Или обратитесь в другое агентство. А тут у нас список где-то, специально для этого…
      — Но как же так, а?! — расстроилась женщина. — Мне вас рекомендовали в Ростове.
      Кто это, хотелось бы знать? — подумал Денис. Спрашивать было неудобно, поскольку он представился охранником. С Ростовом, точнее, Ростовом-на-Дону у него не так давно было связано одно приключение, он провел там сутки, но те, с кем общался, либо мертвы, либо в федеральном розыске.
      — Давайте, я вас все-таки в другое агентство отправлю, — голосом помягче сказал Денис. — У наших детективов есть партнеры, которых они обычно рекомендуют, когда сами не могут выполнить работу.
      — А мне советовали Дениса Грязнова, — упрямо повторила женщина. — Такого высокого, рыжеволосого, с длинным носом.
      Тут Макс хмыкнул, не выдержал, повернулся поглазеть на эту сцену. Охота, видно, было понаблюдать, как Денис станет выкручиваться.
      Ну ничего, я тебе потом устрою, подумал директор «Глории».
      Денис показал посетительнице на стул. Он понял, что его инкогнито раскрыто.
      — Лариса, кажется? Кто вам говорил обо мне? Извините за этот маскарад.
      — Я вас извиню за что угодно, — глядя ему в глаза, сказала женщина, — только бы вы взялись за мое дело.
      Взгляд ее Денису не понравился.
      — Ответьте на вопрос, пожалуйста.
      — Меня к вам направил Тимофей Викторович Чижов.
      — Прекрасно. А кто это?
      Макс с любопытством следил за этим разговором.
      — Известный ростовский адвокат. У него в Ростове адвокатская контора, называется «Щит и меч», вы, наверно, знаете.
      — Извините, но мне это имя ни о чем не говорит, — холодно заметил Денис. Ему все это очень не нравилось.
      — Не может быть!
      — Может.
      Лариса Жолдак с достоинством встала и взяла свою сумку. При этом в глазах у нее было что-то жалкое.
      Денис сделал успокаивающий жест рукой: мол, подождите, попробуем разобраться.
      — Присядьте, пожалуйста. Максим, предложи даме чаю, я вас оставлю ненадолго.
      Денис вышел в соседнюю комнату и позвонил оттуда Гордееву.
      Юрий Петрович Гордеев, старинный приятель и в некотором смысле коллега, работал адвокатом в 10-й юридической консультации на Таганке. Они с Денисом помогали друг другу во многих вопросах и частенько поставляли друг другу клиентов. Денис подумал, что, не исключено, Гордеев как-то поучаствовал в появлении в офисе «Глории» этой клиентки.
      — Гордеев слушает, — раздалось в трубке.
      — Юра, какого черта, а?! — зашипел Денис. — Твоих рук дело? Я специально всех отдыхать отправляю, а ты мне тут донских казачек засылаешь? На кой ляд?! Ты что, не мог мне сперва позвонить, поинтересоваться, нужны ли мне вообще клиенты?
      — Ты чего, Денис? — удивился Гордеев. — Я никого тебе не присылал. У меня есть в Ростове коллега, Тимофей Чижов, он неделю назад звонил, интересовался, что в Москве почем, в смысле услуг частных сыщиков, я упомянул «Глорию» и тебя. Вот и все!
      — А что рыжий и… с длинным носом не говорил?
      — Да нет… кажется.
      — «Кажется»?
      — Это что, допрос третьей степени? — разозлился и Гордеев.
      — Да!
      — Тогда я требую адвоката!
      Тут они оба рассмеялись.
      — А что… красивая казачка? — не удержался Гордеев.
      — Не в том дело, — процедил Денис. — Ладно, извини, потом поговорим.
      Он вернулся к Ларисе и Максу и застал удивительную картину. Они смотрели на экран монитора, на котором был какой-то загадочный чертеж, и Лариса объясняла Максу (всезнающему и всеведущему Максу!), тыкая пальцем: