– Такого с моей стороны никогда не было! Хотя матушка постоянно старалась внушить мне, что ты и Лора – совершенно никчемные и неприятные особы!

Джулия чуть приподняла бровь и спросила:

– А ты не ревновала меня к Лоре, а ее – ко мне?

– Конечно, нет!..

– Очень жаль, что мы как-то отдалились от тебя! Я только сейчас это начинаю понимать. Но мне всегда казалось, что ты почему-то недолюбливаешь меня и Лору.

Ли пожала плечами. Действительно, она достаточно настороженно относилась к сестрам. Но не потому, что не любила их, а скорее из-за благоговейного страха перед обеими, который не хотела показать.

– Почему я должна была вас недолюбливать? – ответила она. – Ведь я всегда считала, что вы обе – само совершенство. Даже матушка, которая отзывалась о вас неодобрительно, чуть ли не с восторгом воспринимала почти все, что каждая из вас говорила или делала. А Лора умела ее рассмешить и поднять настроение. Она отличалась редким остроумием!

– Но ты шпионила за нами при каждом удобном случае! – рассмеялась Джулия.

– Да, такое тоже бывало, – призналась Ли. – Хотя сейчас я не могу вспомнить об этом без стыда. Из-за этого вы, вероятно, и относились ко мне с пренебрежением, как к противной маленькой девчонке!

– Это было в детстве и ушло в прошлое, – посерьезнев, сказала Джулия. – А теперь мы должны подружиться.

– Мне бы тоже этого хотелось, Джулия! Что же касается Карла, то, поверь, отнюдь не он стал причиной моего плохого настроения!

– Может быть, ты нервничаешь перед балом? Ведь это твое первое появление в обществе после того вечера. И я хорошо тебя понимаю. Но люди здесь, в провинции, сильно отличаются от жителей Лондона. Они более доброжелательны, легче прощают ошибки. Полагаю, этот бал поможет тебе вернуться в нормальный человеческий мир.

– Уверена, что ты права, – сказала Ли, надеясь, что сестра удовлетворится этим своим объяснением.

Но Джулия и не думала оставить начатую тему.

– Видишь ли, – продолжала она, – все последние дни я наблюдала за тобой. И вспоминала то время, когда сама была более сдержанной и тихой, чем обычно. Тогда я впервые встретила Рафаэля и чувствовала себя крайне смущенной. Может быть, и у тебя произошла подобная встреча? И мне хотелось бы, Ли, чтобы ты сама откровенно все рассказала. Ты ведешь себя как влюбленная женщина. Итак, что же это за тайна? Может, поделишься ею со мной?

Ли долго молчала. Но, поняв, что избежать откровенного разговора с сестрой не удастся, тяжело вздохнула:

– Когда я гостила у своей кузины Дафны, то ненароком встретилась с графом Уорингом. И эта встреча произвела на меня сильное впечатление. Уоринг был одновременно очень добр и крайне жесток со мной. Возможно, именно поэтому меня охватила ярость. Я всячески пыталась забыть его, тем более Уоринг сам сказал, что если и вспомнит об этой встрече, то только с сожалением. Эти слова задели меня за живое.

– И ты не смогла заставить себя забыть этого человека?

– Как бы это объяснить?.. Не смогла... Не смогла, потому что он вел себя самым неподобающим образом. Ты можешь это понять?

Лицо Джулии стало непроницаемым. Она долго и пристально смотрела на сестру, прежде чем произнесла почти зловещим тоном:

– У графа Уоринга скверная репутация. Он – темная лошадка. И именно это может вскружить голову любой женщине, не чуждой романтических чувств...

– Со мной все было не так. Он произвел на меня впечатление неотесанного деревенского наглеца, способного вызвать лишь раздражение. Когда он поцеловал меня, то получил пощечину.

– Он тебя целовал? – Да...

– Надеюсь, больше ничего у вас с ним не было? – с опаской спросила Джулия.

– Нет. Он вел себя очень благородно. Позволил себе лишь один поцелуй, который не показался мне ужасным. Вот и все.

– Тебе понравилось, как он целовал тебя? Ты сказала, что этот поцелуй не был ужасным.

– Подобные ему мужчины умеют довести женщину до такого состояния, что перед глазами у нее все плывет.

– Так было и с тобой?

– Да, – призналась Ли. – Но, извини, Джулия, не слишком ли много вопросов? Право, ты меня вгоняешь в краску.

– Прости, я просто хотела выяснить, не сошла ли ты с ума!

– Нет, этого, слава Богу, не произошло! Джулия посмотрела на сестру с недоверием:

– Меня беспокоит, что ты так рьяно его защищаешь. И не можешь заставить себя не думать о нем. А его поцелуй вскружил тебе голову. Это вызывает тревогу.

– И ты думаешь... – голос Ли дрогнул, – что все это означает...

– Да. Я именно об этом беспокоюсь.

– Боже мой! – воскликнула Ли, закрыв лицо руками. – Тогда ты права! Это самая ужасная ошибка, которую я совершила в жизни!

Разговор с сестрой не шел из головы у Ли и вечером на балу. К тому же она никак не ожидала, что снова увидит те же лица, что и в особняке Стила. В глазах у нее рябило, сердце сжималось от недоброго предчувствия, и очень хотелось убежать.

Джулия стояла рядом. Ничто не говорило о том, что ее лондонский провал стал кому-то известен. К тому же карточка приглашений на танцы, которую Ли держала в руке, была уже заполнена.

Прошло еще две-три минуты, и Ли, окончательно успокоившись, стала наслаждаться праздником.

Зять Ли подошел к ней и низко поклонился:

– Я вижу, вы не танцуете. Тогда окажите мне честь и позвольте вас пригласить.

– Джулия поручила вам проследить, чтобы я не осталась без кавалера? – рассмеялась Ли. – Разве не так? Тогда передайте ей, что моя карточка приглашений заполнена. А сейчас я просто решила чуть-чуть отдохнуть.

– Ерунда! – небрежно ответил Рафаэль, беря Ли за руку. – Вы слышите, заиграли вальс? А я так люблю этот танец.

Танцевал он действительно отменно. Ли буквально плыла в его объятиях по залу.

– Джулия очень беспокоится о вас, – сказал Рафаэль.

– Мы с ней уже говорили на эту тему, – ответила Ли, стараясь не смотреть в глаза партнеру. – Думаю, мне удалось ее успокоить.

– Вот и прекрасно! Рафаэль помолчал и спросил:

– Скажите, а есть здесь кто-нибудь, кого вы особенно хотели бы увидеть?

Ли поморщилась, но ничего не ответила. Но в следующее мгновение побледнела, ощутив дрожь в коленях.

Решив, что партнерша устала, Рафаэль отвел ее к стене и усадил в кресло.

– Спасибо за чудесный танец, – снова поклонился он. – Надеюсь, вы довольны. Тем более что я ни разу не наступил вам на ногу! Ведь так?

Ли была не в силах что-либо ответить. Она смотрела через плечо Рафаэля на высокого джентльмена, вошедшего в зал.

Это был Уоринг.

Он держался в доме ее сестры точно так же, как на балу у Стила. Спокойно стоял посреди зала, осматривая толпу.

Ли не могла отвести от него глаз. Рафаэль проследил за ее взглядом и спросил:

– Кто это?

В голосе его звучало напряжение, граничащее с тревогой.

– Никто! – Ли вздрогнула и, устыдившись, что так глупо ответила, быстро проговорила: —... Точнее, знакомый...

– Вы пригласили его? Извините, но я вижу, как вы удивлены.

– Нет, нет!.. Да... Я не знала, что он придет...

– И все же...

– Граф Уоринг, – быстро ответила Ли и, поднявшись с кресла, поспешила отойти от Рафаэля, бросив на ходу: – Я подойду к нему!

Тут она обнаружила, что Уоринг исчез, и огляделась. Но увидела только Рафаэля, стоявшего у стены с хмурым видом.

Ли выбежала из танцевального зала на полутемную террасу и остановилась, чтобы отдышаться.

– Добрый вечер, Злючка! – услышала она прямо над ухом знакомый голос.

Ли резко повернулась и увидела Моргана. Она отступила на шаг и, чтобы не упасть, прислонилась к мраморной колонне.

– Спасибо, что не разоблачили меня! – тихо сказал Морган. – Честно говоря, не надеялся на это.

И он заключил маленькую ладошку Ли в свою – широкую, мягкую и теплую.

– Зачем вы здесь? – прошептала Ли.

– Я пришел ради вас. А сейчас хотел бы пригласить вас на танец.

– На танец?.. Я думала, вы...

– В танце мы снова будем близки. Вы согласны? Вопреки здравому смыслу губы сами прошептали ответ:

– Да...

Как только Ли и Морган вернулись в танцевальный зал, все взоры устремились в их сторону.

– На вас смотрят, – прошептала Ли.

– Да. Я стал объектом всеобщего внимания, как только появился в дверях зала. Вас это коробит?

– Нисколько!

Ли огляделась, сама не веря в то, что отважилась на такое. Ведь это безумие – танцевать на балу с человеком, убившим родного отца.

Начался следующий танец, и Морган вывел Ли на середину зала. Повернув девушку лицом к себе, он посмотрел ей в глаза и отвесил поклон. Ли присела в реверансе. Морган подал ей руку, и они влились в ряд танцующих.

– Как вы узнали, кто я? – шепнула Ли.

– Это было сравнительно легко, – ответил Морган. – Я выяснил, какое семейство могло бы дать здесь столь шикарный бал. Друзья мне помогли, собрав необходимую информацию. И вот я здесь...

Морган не договорил, ибо танец закончился, оркестр умолк и они оказались в тесном кругу других пар. Уже отойдя к стене, Ли спросила Моргана:

– Итак, чего вы от меня хотите?

– Имейте хоть чуточку терпения, Злючка!

– Не называйте меня так. Мне это не нравится! Морган усмехнулся, наклонил голову к уху Ли и тихо сказал:

– Хорошо. Тогда – мисс Броуди.

Церемониймейстер объявил перерыв, предложив гостям спуститься в сад и погулять по тенистым аллеям. Ли тут же воспользовалась этим предлогом и хотела отойти от Моргана. К тому же она заметила стоявшего у дальней стены зала молодого маркиза, пожиравшего ее глазами. Ли вспомнила, что еще в начале вечера обещала ему танец.

Но Морган разгадал ее намерения и схватил за руку.

– Кажется, я украл танец у одного из ваших поклонников, – усмехнулся он. – Бедный юноша! Он смотрит на меня волком. Впрочем, могу его понять, вы сегодня просто неотразимы!

– Что же вы имели в виду, сказав, что пришли сюда ради меня? – покраснев, выпалила Ли.

– Решил присоединиться к легиону молодых людей, жаждущих добиться вашего расположения.

Ли почувствовала, что сердце готово застыть в ее груди. Неужели Морган питает к ней те же чувства, что и она к нему? Неужели не забыл их поцелуй?

– Извините, – раздался чей-то голос за спиной Ли, – но мисс Броуди, видимо, забыла, что обещала следующий танец мне?

Это был тот самый молодой маркиз, который буквально пожирал глазами Ли несколько минут назад с противоположного конца зала. Причем его вопрос был адресован не Ли, а напрямую Моргану.

Ли сделала шаг к маркизу, чтобы предотвратить ссору, но Морган еще крепче сжал ее руку.

– Мисс Броуди неважно себя чувствует и не может больше танцевать. Сообщите это всем остальным молодым людям, чьи имена числятся в ее списке.

Легким движением Морган отстранил Ли от маркиза, который понял, что не стоит устраивать сцену.

– Что вы делаете? – зашептала она. – Прекратите сейчас же! На нас смотрят!

Морган, не говоря ни слова и не отпуская руки девушки, сделал шаг в сторону террасы.

– Куда вы меня тащите? – заупрямилась Ли.

– Подышать воздухом! Это освежает голову, а потому очень полезно при болезни.

Ли не стала доказывать ему, что вовсе не больна. Однако чувствовала, что у нее подгибаются колени, а внизу живота разгорается пожар.

Как только они вышли в сад, Ли вырвала ладонь из руки Моргана, вскинула голову, бросила на него уничтожающий взгляд, а затем и вовсе повернулась спиной.

Морган остановился и долго молчал.

Ночь выдалась пасмурной. По мрачному небу плыли тяжелые тучи. В просветах между ними проглядывала луна. Раздавались голоса ночных птиц, воздух был напоен ароматами цветов, и Ли с наслаждением вдохнула полной грудью.

Повернувшись к Моргану, она холодно произнесла:

– Видимо, вам доставляет удовольствие портить всем настроение на светских вечерах и балах. Я давно это заметила, еще когда впервые увидела вас на балу в доме маркиза Стила. Поэтому сразу узнала при встрече на угодьях.

– Понимаю, – задумчиво ответил Морган. – Хотя грубость не в моих правилах. Но в эти дни в моей жизни происходит нечто не совсем обычное. Пришлось пережить очень тяжелый день, который выбил меня из колеи.

– Это когда вы искали... Глорианну? Так, кажется, ее зовут?

– Совершенно верно. Я действительно искал ее у маркиза Стила, явившись туда без приглашения. Сегодня меня тоже никто не приглашал. Но на этот бал я пришел только для того, чтобы встретиться с вами.

– Жаль, что я не попросила Рафаэля выдворить вас отсюда.

– Значит, не хотели этого делать. Откровенно говоря, я надеялся, что мое появление вас хотя бы заинтригует и мы поговорим прежде, чем вы прикажете слугам вышвырнуть меня вон.

– И этот разговор настолько важен, что вы намерены испортить настроение всем гостям на балу?

Ли откровенно лгала. Появление Моргана было для нее огромным, волнующим сюрпризом.

– Мне известно, – с улыбкой произнес Морган, – что во время нынешнего сезона у вас были неприятности и неудачи. Кое-какие проблемы с тем парнем... Карлом Эндерсом. Так, кажется, его зовут?

Ли вздрогнула:

– Неужели вам так хочется услышать эту историю?! Боже, да вы, оказывается, еще и сплетник!

– Я слышал, что вы избили одного беднягу и сварили из него суп.

– Не суп, а суфле!

– Не важно. Неужели он и в самом деле это заслужил?

– Заслужил! Он целовал леди Леонору Денверс в беседке сразу же после того, как вышел из нашего дома, где просил у отца моей руки!

– А вы его любили?

– Не ваше дело!

– И думаете о нем?

– Думаю. Очень – даже часто. Причем гораздо лучше, чем о вас!

– Ага! Значит, вы все-таки думаете обо мне!

– До чего же вы тщеславны!

– Когда вы вспоминаете тот день в охотничьих угодьях, то...

– О каком дне и в каких угодьях?

– Уверен, вы могли заставить себя забыть все это, приложив некоторые усилия. Ну, Бог с этим! Давайте поговорим о другом.

– О чем конкретно?

– Хотя бы о том, что вы теряете свое очарование, когда переходите на раздраженный тон.

– А вы, сэр, стоит вам выйти из себя, теряете свою загадочность.

– Возможно. Но речь пойдет не об этом. Я хотел бы дать вам один совет.

– Я не нуждаюсь в ваших советах.

– И все же выслушайте меня, – заявил Морган, скрестив руки на груди. – Так вот, вы дискредитировали себя в истории с Эндерсом. И не только потому, что продемонстрировали свой вздорный характер. Хуже всего то, что теперь всем известно, с каким презрением Эндерс вас отверг. А это может навеки погубить даже самую лучшую репутацию молоденькой дебютантки в высшем свете. Веди вы себя иначе, все обошлось бы без излишнего шума.

– Я не жалею о содеянном! – промолвила Ли. – Уверена, любая женщина на моем месте поступила бы точно так же!

– Ошибаетесь, дорогая мисс Броуди, ни одна трезво мыслящая женщина не позволила бы себе ничего подобного! К сожалению, вы к таковым не относитесь. Да, вы храбры... Умны... Горды... Отчаянно дерзки... Непослушны... Не уступите в споре. Но благоразумием, увы, не отличаетесь! За что и платите дорогой ценой, давая пищу для сплетен.

– Мне в высшей степени наплевать на то, что кто-нибудь станет...

– Вы лжете, дорогая! – прервал ее Морган. – Лжете, гордо вздернув подбородок, как шаловливая девчонка, которую уличили в каком-то проступке, а она желает доказать свою правоту, хотя отлично знает, что набедокурила. Прошу вас, не обижайтесь и не пытайтесь надавать мне пощечин. Просто выслушайте то, что я вам скажу.

Ли надменно посмотрела на Моргана, однако приготовилась слушать.

– Подумайте о том, – начал Морган, – что ваша репутация значительно выиграет, если вы впервые появитесь на летних светских раутах вместе с новым кавалером, обладающим высоким титулом и солидным состоянием. Он должен быть красив, чтобы все женщины умирали от зависти к вам. И тогда вы, дорогая мисс Броуди, будете надежно защищены.

– И кто же этот человек?

– Разумеется, я. Так что, мисс Броуди, считайте мои слова деловым предложением. Поверьте, оно выгодно нам обоим.

Ли издала какой-то странный звук, а глаза ее округлились так, что стали величиной чуть ли не с блюдца.

– Я вижу, вы потеряли дар речи! – хмыкнул Морган. – Это замечательно! В последний раз я видел вас в таком состоянии, когда мы целовались. Вот только длилось оно не очень долго. А жаль!

Когда к Ли вернулась способность говорить, она обалдело посмотрела на Моргана и спросила:

– Боже мой, как вам могла прийти в голову столь дикая и нелепая идея?

– Для начала, став вашим поклонником, я мог бы вернуть вам социальную востребованность. Причем это не заняло бы много времени. Возможно, моя репутация и запятнана. Но я остаюсь пэром, а потому мое внимание к вам, несомненно, изгладит в обществе негативное впечатление от истории с Эндерсом. Далее. Моя близость с вами будет означать, что я впредь больше не стану расстраивать светские вечера, балы и прочие общественные рауты. Наконец, ваше семейство, пользующееся в свете глубоким и заслуженным уважением, сможет оказать мне помощь в получении приглашений на некоторые весьма интересные светские вечера или балы, на которые я пока не могу попасть.

Поразмыслив, Ли не без иронии сказала:

– Очевидно, это имеет некоторое отношение к Глорианне, не так ли? Вы хотите видеть ее на этих раутах, для чего пытаетесь восстановить отношения с цивилизованным миром?

– Ага, – кивнул в ответ Морган. – Вы очень догадливы!

– Скажите лучше, что не столь безмозгла, как вы предполагали! А теперь признайтесь, почему вы так упорно разыскиваете эту женщину? Она что, ваша любовница?

– Великий Боже! Она моя мачеха. Вернее, жена моего приемного отца! Моя единственная родственница!

От Ли не ускользнуло, что настроение у Моргана испортилось. Он как-то весь обмяк. Лицо стало серым, и на нем четко обозначился шрам.

– Чего вы от нее хотите? – продолжала наступать Ли. Ответа не последовало.

– Наверное, было бы лучше, если бы вы мне обо всем рассказали, – продолжала Ли. – Поймите, я не стану помогать вам причинить кому-либо вред. И не соглашусь войти с вами в какой-то сговор. Кстати, у меня уже появились подозрения на сей счет. Я не понимаю, почему вы не можете пойти к Глорианне и поговорить с ней, если вам это так необходимо, вместо того чтобы устраивать похищения, тем самым нарушая закон. Все это бессмысленно и дурно пахнет.

– Глорианна не захочет меня принять. Ее муж уже заявил, что намерен прекратить наши встречи!

Ли подумала, что новый муж Глорианны, возможно, не хочет, чтобы его жена встречалась с кем-либо связанным с ее прошлым. Или же он знал, что Глорианна и Морган в прошлом были любовниками.

– Но почему же, черт побери, для вас так уж необходимы эти встречи? – с плохо скрываемой ревностью спросила Ли.

– Потому что я хотел бы вернуть свое прошлое! – вырвалось у Моргана. – А эта женщина – единственное, что меня с ним связывает! Мой отец был убит в прошлом году в собственном доме. Согласно официальной версии, получил удар ножом в спину, когда пытался ночью задержать грабителя, забравшегося в его библиотеку.

– Тогда, если мне не изменяет память, вас арестовали по подозрению в убийстве собственного отца.

– Да. И мне пришлось провести больше трех месяцев в тюрьме. Вы об этом, несомненно, слышали. Как и о том, что все обвинения с меня сняты. Но убийцу так и не поймали. А поэтому многие до сих пор считают убийцей меня. Боюсь, как бы это позорное пятно не осталось на мне до конца жизни!

– То, что вы покинули Англию, подтвердило в глазах многих вашу виновность. – Сказав это, Ли покраснела и пожала плечами. – Кажется, я что-то слышала об этом.

– Конечно, слышали. И не что-то, а достаточно много. Ибо все, что касается меня, почему-то вам небезразлично. Да, я действительно уехал на континент после окончания следствия. Но вовсе не потому, что скрывался от правосудия. Ведь всем известно, что я люблю путешествовать. Однако злопыхатели все же нашлись, как вы только что изволили заметить. На континенте я постарался привести в порядок дела, оставшиеся от моей матери во Франции и Италии. После чего вернулся в Англию. Это произошло месяц назад. И теперь я больше не намерен надолго уезжать. Мне необходимо находиться здесь, у себя дома. Возможно, пойми я это раньше...

– Что вы имеете в виду? – прервала Ли Моргана, решив, что он слишком много говорит.

Морган глубоко вздохнул и задумчиво ответил:

– Будь убийца моего отца не просто вором-неудачником, а кем-нибудь из тех, кого отец хорошо знал, мне, возможно, удалось бы предотвратить трагедию.

– Вы более года оставались на континенте после завершения следствия.

– К несчастью, я только теперь убедился в том, что это причинило мне немалый вред. Я опозорил свое имя. Правда, красоты Парижа и Рима помогли мне прийти в себя после всего пережитого. Ведь я чудом избежал виселицы.

Ли тяжело вздохнула. Объяснения Моргана ее не убедили. И она поспешила вернуться к первоначальной теме разговора:

– Я так и не поняла, чего вы сейчас хотите от Глорианны?

– Я считаю своим долгом помочь ей в трудную минуту. Дело в том, что эта легко ранимая, несчастная женщина угодила в лапы совершенно бессовестного и беспринципного человека. Недавно она вышла замуж за некоего Рэндалла Сандерсона моего кузена, которого я, к сожалению, слишком хорошо знаю. Мы не терпим друг друга. Когда Рэндалл был моложе, то жил со мной и моим отцом. Что было потом – это очень длинная история, которую я не хотел бы сейчас рассказывать. Достаточно упомянуть, что я, узнав об их свадьбе, тотчас же вернулся домой, поскольку серьезно опасался за мачеху. У нас с ней были очень хорошие дружеские отношения. Правда, за время моего отсутствия мы отвыкли друг от друга. Но я по-прежнему не допущу, чтобы кто-нибудь ее обидел или причинил какой-нибудь вред.

– У вас есть основания опасаться? – испуганно спросила Ли. – Неужели убийца вашего отца теперь попытается расправиться и с ней?

– У меня нет веских причин так думать, но все же я хотел бы лично убедиться в том, что ей ничто не угрожает и с этой стороны.

– Хорошо. Если кузен не разрешает вам с ней видеться, то почему бы вам не подкараулить Глорианну, скажем, утром, когда она выйдет из дома за покупками или просто на прогулку? Тогда вы могли бы с ней обо всем поговорить! Или же... Или же передать ей записку через кого-нибудь из ее друзей?

– Рэндалл всегда и везде сопровождает Глорианну. Даже когда она навещает подруг или ходит по магазинам. Он пристально следит за каждым ее шагом.

– И Глорианна это терпит?

– Терпит! Она относится к числу тех женщин, которые во всем подчиняются мужчине. Точно так же она вела себя и с моим покойным отцом. Только на отдыхе в Йоркшире Глорианна могла позволить себе утренние верховые прогулки. Она с детства любила верховую езду. И ни отец, ни Рэндалл так и не смогли отучить ее от этого увлечения.

– Так вот почему я стала жертвой организованного вами похищения в охотничьих угодьях Йоркшира! Меня приняли за Глорианну! Итак, теперь, когда план похищения провалился, вы решили прибегнуть к давно проверенным способам. Я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Именно таков и есть мой новый план. Конечно, Рэндалл будет и впредь контролировать каждое посещение Глорианной великосветских увеселений. Но он ничего не сможет поделать с теми небольшими вечеринками или домашними балами, которые часто устраивают в основном для избранного круга гостей, и зачастую летом. Хотя бы потому, что он не везде вхож, да и не сможет везде поспеть!

– И что же вы собираетесь предпринять?

– Пока не решил. Вам может показаться удивительным, но это действительно так. Не исключено, что Глорианна больше мне не доверяет, так что первым делом надо выяснить, что конкретно можно предпринять.

Ли внимательно смотрела на Моргана, не зная, верить или нет тому, что он сейчас говорит. Она чувствовала, что Морган не лжет, но не была до конца в этом уверена.

– Если я правильно понимаю, – сказала она, пристально глядя на Моргана, – то в случае, если все будут принимать нас за влюбленную пару, вы станете получать те же приглашения на домашние вечера, что и я. Туда, куда вам одному путь заказан. А именно эти дома вас в первую очередь интересуют. Верно?

– Вы совершенно правы! Все очень просто. Уверен, что таким образом я достигну желанной цели. А для вас это не будет очень уж обременительно.

– Но весь этот план может легко провалиться по очень простой причине. Я что-то не припомню, чтобы хоть на одном подобном вечере встречала Глорианну. Весьма возможно, что мы с ней принадлежим к совершенно разным группам общества, которые никогда не посещают друг друга. Поэтому мы можем все лето попадать на всякого рода званые обеды и вечера, где традиционно бывают все мои родственники, но не бывает Глорианна!

– Не забывайте, она долгое время носила траур и только недавно стала выезжать в свет. Поэтому вы ее нигде и не встречали. Я знаю, что ее семья хорошо знакома с герцогом и герцогиней Крейвенсмор, а они, как мне известно, входят в число ваших друзей. Разве не так? И я надеюсь, что в течение ближайших месяцев они непременно пригласят к себе на какой-нибудь домашний раут не только вас с новым поклонником, но и Глорианну с кем-то из ее семьи.

– В чем-то, возможно, вы и правы. Крейвенсморы всегда финансировали сезоны моих сестер. А в этом году – также и мой. Но откуда вам это известно?

Морган улыбнулся:

– Ведя дела, я всегда стараюсь знать все о своих партнерах. А с вами мы заключаем взаимовыгодное деловое соглашение. Боже, да не превращайтесь же снова в колючку! Вы не можете ставить мне в вину желание ознакомиться с фактами.

– Какими фактами? – с подозрением спросила Ли.

– Ваш отец – банкир, широко известный своими финансовыми операциями в сферах торговли и капиталовложений. Консорциум сделал его богатым человеком. Те, кто пользуется его инвестициями, также отзываются о нем с большим уважением. Он помог поправить пошатнувшееся состояние герцога Крейвенсмора. После чего эти два джентльмена стали близкими друзьями, а дома их семей всегда открыты друг для друга.

Ли было неприятно, что Морган так много узнал о ней и ее семье. Она холодно посмотрела на него и пожала плечами:

– Это известно всем.

– Ваша матушка, – продолжал Морган, – стремится как можно удачнее выдать замуж вас и ваших сестер. И уже преуспела в своем стремлении: ваши старшие сестры вполне счастливы в замужестве. Думаю, она была бы в восторге выдать за богатого графа свою упрямую Ли, которая никак не может последовать благому примеру сестер по причине своего вздорного характера.

– До чего же вы бессердечны! – воскликнула Ли, подумав, что Морган наверняка наслушался всяких сплетен о ней.

– Я просто перечисляю факты. Хотите еще? Пожалуйста! Согласитесь, союз со мной выгоден вам. Так что хорошенько подумайте о моем предложении.

– Вы слишком самоуверенны! Не забывайте о своей репутации в свете!

– Но ведь то же самое можно сказать и о лорде Байроне, которым все увлекаются. И в этом смысле мы с вами не отстанем от моды. Почему вы колеблетесь? Я ведь совершенно честен и открыт перед вами. Изложил все свои мотивы и надеюсь на положительный ответ.

– Не надейтесь. Ваши мотивы кажутся мне обидными. Вы хотите использовать меня в своих целях.

– Зачем упрямиться? Ведь рано или поздно вы все равно примете мое предложение!

Ли вскинула голову и с вызовом ответила:

– Не обольщайтесь!

– Все очень просто, мисс Броуди. Дело в том, что вы не сможете мне противостоять.

Ли с трудом сдержалась, чтобы не ударить Моргана. Ведь здесь не охотничьи угодья.

– Скажите, милорд, – процедила она сквозь зубы, – почему вы так уверены, что я не смогу вам противостоять? Или считаете себя неотразимым?

– Вовсе нет, мисс Броуди! Отнюдь не уверенность в собственной неотразимости убедила меня в том, что вы не сможете мне отказать. Скорее неукротимость вашей натуры.

– Вы еще смеете рассуждать о моей натуре? Да вы меня совсем не знаете! Нескольких часов в охотничьих угодьях вряд ли достаточно, чтобы составить мнение о человеке. Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я с готовностью последую за вами!

– Заблуждаюсь? Вы, вероятно, ослеплены развлечениями светского общества. На вашем лице я не заметил скуки, когда, стоя в дверях, наблюдал, как вы танцевали. Но как только стали танцевать со мной, выражение восторга и восхищения исчезло с вашего лица. Нет, Злючка, вы не станете отрицать, что питаете склонность к авантюрам!

Морган был абсолютно прав, и его слова буквально ошарашили Ли. Но сдаваться она не собиралась.

– Вы очень плохо обо мне думаете! – выкрикнула она ему в лицо. – Я не стану соучастницей в осуществлении вашего омерзительного плана. Ибо поняла, что вы намерены совершить еще одно убийство. Убрать последнего свидетеля вашего преступления. И этот свидетель – Глорианна! Видимо, у нее есть веские причины избегать встреч и разговоров с вами. Скорее всего она просто боится вас, имея на это серьезные основания.

Ли в ту же минуту пожалела о своем эмоциональном взрыве. Выражение лица Моргана стало жестким. Глаза сузились и потемнели. В голосе зазвучали угрожающие нотки.

– Слушайте меня, маленькая дура! – зарычал он. – И слушайте внимательно! Я не убивал своего отца. Сами подумайте: находись вы сейчас в обществе убийцы, ваша семья всю эту ночь не танцевала бы, а обливалась слезами. Я не причинил вам никакого вреда. И вы, черт побери, ни одной минуты меня не боялись, разве не так? Впрочем, было бы лучше, если бы боялись!

– Думаю, ваш план основан на ничем не оправданных амбициях. Я просто представить себе не могу, как вы собираетесь претворить его в жизнь!