***
      Пилоты не потеряли ни одной лишней секунды. Получив команду на взлет, они медленно вывели самолет со стоянки на вторую взлетно-посадочную полосу. Набирая обороты, турбины плавно подошли к высокому, критическому звуку, давящему на уши. Задрожав, лайнер понесся по бетону.
      Сергей Марковцев, находившийся в кабине пилотов, смотрел на пробегающие мимо с огромной скоростью сигнальные огни. Перед отрывом самолета от бетона они превратились в сплошную светящуюся, смазанную, как на фотографиях, полосу.
      - Отключи связь, - приказал Сергей второму пилоту. - Помнишь, я спрашивал тебя о твоих казанских коллегах? Они летели на малой высоте.
      Пилот кивнул. Из штаба его заранее предупредили о возможном требовании террористов. Однако решил чуть поиграть и, повернув голову, вопросительно приподнял бровь.
      - Делай разворот и держи направление юго-запад, - распорядился Марк. Снижайся до высоты сто пятьдесят метров.
      "Черт, они не успеют надеть парашюты", - вдруг испугался пилот и... хотел было напомнить Сергею об этом важном для него снаряжении.
      - Не волнуйся, все будет хорошо, - успокоил его Марковцев.
      Глава 12
      Истинные планы
      37
      - Доложите направление борта. - Кричанов стоял за спиной диспетчера и вглядывался в радар.
      - Направление строго юго-запад, - диспетчер указал рукой на зеленоватую точку. - Вот, смотрите, высота. Скоро мы потеряем борт на время - высоту они, как я понял, менять не собираются, но снова появятся на экране, как только пройдут возвышенный участок. Пройдут какие-то секунды.
      - Отлично! - Кричанов не стал задерживаться на КДП: самолет летел на низкой высоте в сторону района Малаховский, где у населенного пункта Кудели террористов поджидали поисковики.
      Связь с Попковым была постоянной, и генерал-майор отдал ему приказ:
      - Берите группу на джипах. Наши "друзья" на пути к вам.
      ***
      Парни из службы безопасности "Мегаполиса" ничего не поняли, когда со всех сторон раздались предупредительные выкрики и выстрелы. Бойцы новоградского ОМОНа не церемонились с ними, распластав на обочине.
      Начальник ГУВД - в полевой форме, похожий на командующего ОГВ, - при свете фар подъехавших машин мельком оглядел оперативно-спасательную бригаду с посверкивающими наручниками на запястьях и сосредоточил свой взгляд на темном небе. Вот-вот там должен показаться захваченный террористами борт.
      ***
      "Они не успеют надеть парашюты..." - нервничал пилот. Что значат для самолета сто с небольшим километров?
      - Знаешь аэропорт Первомайский? Не вникая в смысл вопроса, новоградский авиатор ответил утвердительным кивком.
      - Сядешь на него без предварительного захода, - распорядился Марковцев. - Огни на ВПП включены и ждут нас. Если не ошибаюсь, пора отворачивать на десять градусов.
      "Че-ерт..." - простонал летчик, взяв десять градусов вправо.
      ***
      Два охранника аэропорта Первомайский, как всегда, сидели на КДП. Помимо униформы, на них были надеты наручники. Костя поглядывал то на стражников, то на огни ВПП. Он наклонил голову - так удобнее вслушиваться.
      Пока ночную тишину не нарушали посторонние звуки. Изредка через открытое окно из одноименного поселка Первомайский доносился собачий лай да стрекот мотоциклов.
      "Ауди" стоял напротив КДП, бензобак заправлен до горловины. Чуть поодаль стояла еще одна машина...
      На этот раз Костя не пренебрег правилами маскировки и посматривал на стражников через прорезь в вязаной маске. В руках террориста пистолет, сам того не замечая, Костя покручивал его на пальце, периодически фиксируя оружие и ударяя рукояткой по колену.
      Маска скрывала заострившиеся черты Горохова, бледность, которой не нашлось места на его угрюмом лице во время захвата санитарной машины, сейчас проступила отчетливо. Потому что эта, последняя фаза операции была самой ответственной, самой опасной.
      Костя не видел Марковцева считанные часы, а ему казалось, прошли дни. Даже в этот огромный, мнимый промежуток времени не вмещалась вся работа, которую проделала бригада бывшего подполковника спецназа. Заметны были только активные действия, а подготовительная рутина как бы не в счет, но именно подготовка придавала всей операции масштабность, объем.
      Горохов, прислушиваясь, сощурил глаза. Ему показалось, что он различил тихий, наполовину свистящий, наполовину рокочущий звук...
      Но нет. Возможно, по дороге к поселку проехала грузовая машина.
      Пистолет на пальце крутнулся, рукоятка "вальтера" ударилась по колену. И еще раз.
      Очередной взгляд на охранников. Сидят смирно, боятся пошевелиться. Костя взял обоих без особого труда.
      Для острастки пришлось одному из них сделать больно. Горохов обладал нокаутирующим ударом, и страж долго провалялся на полу без сознания.
      Все это время ни они, ни сам Костя не проронили ни слова. Он только раз попытался представить, что думают пленники глядя на человека в маске, какие фантастические предположения бродят в их головах.
      Один из них - лет тридцати пяти - все время смотрел в пол. Другой, помоложе лет на пять и посмелее своего напарника, получивший прямой в голову, видимо, присматривался к бандиту, перед его глазами наверняка проплывали героические картины. Боковым зрением Костя отмечал осторожные повороты головы молодого, взгляд которого останавливался на помповых ружьях, лежащих на столе. Ни до них охранники не дотянутся, для этого им нужно освободиться от наручников, пристегнутых к выступающему из стены кронштейну.
      ...В этот раз Костя не ошибся. Коснувшийся его слуха звук уже не отпускал, и сила его возрастала с каждым мгновением.
      Честно говоря, Горохов испытывал легкое недоумение: неужели?! Неужели все получилось? Без осечек, огрехов, как по маслу? Однако это не отразилось на его лице. Оно осталось таким же бледным, неподвижным. Может, немного участился пульс.
      Пора. Костя, сохраняя молчание и не глядя на пленников собственной беспечности, вышел из КДП, сел в машину и рванул к месту полной остановки самолета.
      А пока "Ту-154" ревел двигателями в километре-двух от Первомайского.
      ***
      Джип Шамиля Наурова скрывался за "башней" КДП. Дагестанец нервничал и курил одну сигарету за другой. Два вооруженных телохранителя готовы были принять живой груз. В темноте Шамиль не мог различить выражение их лиц, дышали они мощно и ровно. Третий человек Наурова, сидевший за рулем, поставил Машину так, чтобы встретить группу Марковцева ярким светом фар.
      Как и было обещано исполнителем, заказчик поэтапно посвящался в суть силовой операции. События развивались не так быстро, как в сериале, но сюжет был интересен. Шамиль убедился в последовательности Марковцева, однако его посещали мысли иного направления: проходя один этап, Марк не знал, что за ним, лишь после удачного его завершения открывалось продолжение. Трудно предположить, что подобный план мог зародиться в голове за одну лишь ночь.
      Как бы то ни было, подполковник был близок к успеху. Озвучивая последний этап, самолет с Султаном Амировым на борту шел на посадку.
      В сумке поверх денег лежали автоматы "клин". Телохранители отложили пистолеты и вооружились автоматами.
      Под глазом Шамиля забился нервный тик. Слегка заикаясь, он хрипло спросил:
      - Все п-помните? Не приведи вас господь подстрелить Султана! Он мне нужен живой, только живой!
      Один из охранников взял в руки сумку. Маленький автомат затерялся в складке поверх сумки. Он подхватил ремни сумки так, что рука едва не касалась оружия. Другой дагестанец приготовился к ведению огня через опущенное стекло приоткрытой дверцы.
      38
      Самолет останавливал свой бег, а Костя ехал по бетонке рядом до полной его остановки. Открылся люк, в освещенном проеме показались Марковцев и Мезенцев. Они подтолкнули к выходу Султана, взяли его за руки, опуская за борт и сокращая расстояние до земли до минимума.
      Все, Султан уже на земле, правда, прихрамывает, видимо, подвернул ногу.
      Вслед за ним на бетон полетела сумка с деньгами, потом с оружием. Теперь настал черед Мезенцева. Марковцев же, как командир корабля, покидал палубу последним.
      Сергей не успел еще выпрямиться, как Костя, находящийся он него в трех шагах - ближе приблизиться не рискнул, - выстрелил в него. Затем дважды в Валентина, потянувшегося к сумке. Потом снова сместил ствол в сторону Марковцева и нажал на спусковой крючок.
      Костя действовал хладнокровно. Главное - внезапность, буквально обезоруживающая: ни Валентин Мезенцев, ни сам Марковцев во время неожиданной атаки не держали в руках оружия.
      Горохов боялся Марка, опасался смотреть в его лицо, когда остановился у него в ногах. Ствол пистолета направлен в левую сторону груди. Сергей еще пытался дотянуться до "вальтера", торчащего за поясом, но движение руки было уже вялым, на лице застыла обреченность человека, муки которого перед кончиной нестерпимы.
      - Сергей, ты очень опасный человек, - перекрикивая рев турбин, бросил Костя. И напомнил Марку его же предупреждение, немного его перефразировав:
      - Лучше иметь дело со всеми людьми Наурова, чем с одним тобой.
      Костя выстрелил Марковцеву в сердце, подхватил сумку с деньгами и поспешил к машине.
      - Стой! - крикнул он, когда Султан судорожно вцепился в ручку дверцы "Ауди". - Ты поедешь в другой машине. Беги прямо к КДП, тебя встретят.
      Костя завел иномарку и выехал с территории аэропорта по едва приметной дороге, заросшей травой. Двести метров по ней, и водитель свернул на основную. В зеркале заднего обзора он увидел габаритные огни машины, которая на выезде с Первомайского поджидала Султана Амирова.
      Горохов усмехнулся. Он рисковал меньше всех в этой операции, а заработал больше других. Он взял все деньги, пять миллионов, а доля из окончательного расчета за освобождение Султана казалась ему сейчас смехотворной. И кто отдаст деньги? Людям Шамиля проще убить последнего участника операции, последнего свидетеля.
      Но он буквально обвел их всех вокруг пальца. Вот и скрылись из виду огни машины, зато впереди их стало множество: Костя выехал на шоссе, чтобы слиться с потоком машин.
      Проехав пару километров, он бросил "Ауди" и вдоль забора комбикормового завода вышел к железнодорожной станции.
      ***
      Готовый в любую минуту потерять сознание, Сергей бежал по необъятному полю. Бежал на одной только воле, ибо крохотные остатки сил таяли с каждым шагом. На подсознательном уровне он выделил одно серьезное ранение и два пустяковых. К ним добавилась боль от попадания пуль в бронежилет. Правая сторона груди то горела огнем, то немела как от прикосновения холода.
      Но главное - это ранение в левом боку, в не защищенном бронежилетом месте. Скорее всего, пули прошли навылет. Если бы пистолет Кости был заряжен остроконечными пулями, Марковцев был бы уже мертв. Такие пули не рвут нити баллистической ткани, а раздвигают их.
      Сергей прижимал правую руку, закрывающую рану, локтем левой, проклиная многогектарную площадь аэродрома. Бурьян порой доходил до груди, затруднял даже не бег, а невыносимо тяжелое передвижение в этих зарослях, на которых беглец оставлял капли своей крови.
      А в висках призывно и, несмотря ни на что, успокоительно стучало: "Больно - значит, ты еще жив".
      В происшедшем он винил только себя, Костя действовал согласно своей натуре, и Марк дал ему возможность переиграть себя. Он не предчувствовал предательства, но не исключал его. Буквально в самом конце пути, когда до спасительного берега оставались считанные метры, Сергея захлестнула волна радостного возбуждения. Он чуть расслабился и поплатился. Это "чуть" несколько мгновений, когда в руках не оказалось оружия. С ним он должен был приблизиться к машине Наурова и предостеречь дагестанца от возможного приступа жадности. Только возможного, все же Сергей хотел верить в порядочность Шамиля. Кавказцем двигали цели, где алчности не находилось места.
      Трубка "Сименс", слава богу, не пострадала. Без радиомаяка, но телефон наверняка не сняли с контроля, и все разговоры сканировались спецслужбами.
      Марк остановился и набрал наобум шестизначный номер. Ему ответил сиплый, как со сна, мужской голос:
      - Да?
      - Привет, - прохрипел Сергей в трубку. - Срочно приезжай за мной. Я в полутора километрах от Первомайского, на шоссе, в сторону города. Остановишься, посигналь, я выйду. Дело сделано, но меня подстрелили.
      Нажав клавишу отбоя, Марковцев продолжил нелегкий путь. Он уходил в противоположную сторону от названного неизвестному абоненту места.
      ***
      "На этот раз он не уйдет!" Побелевший от злости Кричанов до боли в суставах сжимал кулаки. Что-то положительное в этом деле, продолжившемся по комическому сценарию, промелькнуло, когда Марковцев связался по телефону со своим сообщником. По номеру определили его адрес и отрядили туда группу захвата. Место же, названное Марковцевым, взяли в плотное кольцо.
      Теперь Марку не уйти, он в безвыходном положении, о чем свидетельствовал его звонок по сотовой связи. Собственно, он мог надеяться только на оперативность своего сообщника, на скорость. Ранен - да, члены экипажа и пассажиры самолета слышали и видели перестрелку. Раненый Марковцев тяжело, по словам стюардессы, бежал в противоположную от КДП сторону. Его товарищ был убит, третий же сообщник, встретивший товарищей огнем, умчался на машине, а Султан растворился в темноте позади командно-диспетчерского пункта.
      Кричанов то и дело выслушивал доклады, неизменно начиная с вопроса: "Ну что?" Один раз напоролся на аналогичный ответ начальника ГУВД Попкова: "Ну и ничего!" Попков, конечно, оказался в дурацкой ситуации, когда разложил на земле мудреный пасьянс из охранников "Мегаполиса", но разве не в дерьме по уши оказался и ответственный за операцию? И генерал-майор ФСБ забрызгал слюной в трубку: "То была ваша идея о выброске с парашютами! Мне бы такое и в голову не пришло!" И совсем озверел, когда услышал совершенно спокойное замечание: "Но отвечать-то вам".
      Тварь!
      Две твари.
      Впору отдавать приказ живым Марка не брать. Он мог такого наговорить впоследствии!..
      Минуты в воображении Кричанова походили на тушку старой курицы, сколько ни вари, мясо так и останется жестким. Время шло, а дело не двигалось с места. И вдруг наконец-то сдвинулось. Прибывший в Первомайский кинолог с собакой напомнил Кричанову эпизод из кинокомедии: "А меня обокрали... Собака с милицией приходила". Овчарка взяла след, ведущий в другую сторону от шоссе. При свете фонаря оперативникам удалось обнаружить на траве следы крови.
      От людей нет толку, может, собака поможет? - думал Кричанов, уже поняв очередную нечеловеческую уловку Марка, использовавшего наконец-то мобильную связь со специального телефона.
      "Когда же он бросит издеваться?"
      Генерал распорядился отпустить неповинного абонента, который смотрел по телевизору боевик, и вдруг в его квартиру вторглись вооруженные омоновцы.
      Материализация...
      Материализация, в бога мать!
      Теперь можно с уверенностью сказать, что пистолет в руках Билана Чагитова оказался неисправен по причине его намеренного вывода из строя Марк рассчитывал на показания медиков. Что доброжелатель, позвонивший в милицию, из его компании. Что карта Новоградской области оставлена в квартире Бильдановых с умыслом. Марковцев по-прежнему "управлял" стянутыми в Новоград силовыми структурами.
      Очередные сообщения Кричанов слушал вяло: вот собака наткнулась на водную преграду в виде речки-вонючки, на какое-то время потеряла елея, затем снова взяла его, но привела кинолога и загонщиков обратно, на летное поле Первомайского, потом снова взяла след...
      39
      Тропинка, ведущая от ручья, вывела Марковцева к железнодорожному переезду. Машины переезжали через рельсы не снижая скорости, лишь белая "Ока" притормозила, чтобы на своих маленьких колесах преодолеть препятствие.
      Сергей появился из-за кустов неожиданно и вырос перед резко затормозившей малолитражкой: мокрый, в разорванной одежде, окровавленный, с пистолетом, направленным на водителя.
      Водителем оказалась женщина лет тридцати, с короткой рыжеватой челкой, в шейном платке.
      - Открывай дверь! - Марковцев сместился к дверце пассажира и, едва удерживаясь на ногах, ждал, когда она откроется. - Сиденье наклони, приказал он и влез на заднее кресло. - Вперед! Скорость не превышай, но и не останавливайся.
      Марк лег, поджав под себя ноги, и мутнеющим взглядом посмотрел на потолок машины. Относительная безопасность отняла последние силы. Все поплыло перед глазами, ему казалось, что он снова в салоне самолета, а женщина за рулем - пилот. Горячие губы бредившего Сергея прошептали:
      - Сядешь без предварительного захода... Огни включены и ждут нас...
      Женщина расслышала его шепот, но вникнуть в его смысл не могла. Также не видела, что ее вооруженный пассажир потерял сознание.
      Она автоматически выполняла его распоряжения: по шоссе ехала со скоростью шестьдесят в час и снизила до сорока, когда впереди показался пост ДПС и патрульные, стоящие на дороге с автоматами. Вот один из них поднял жезл, указывая им на место рядом с собой. Женщина, облизнув пересохшие губы, включила указатель поворота и каждую секунду ожидала или окрика, или выстрела в спину.
      "Не превышай... но и не останавливайся".
      Как поступить в этом случае?
      Она поступила разумно: не отрывая взгляда от дороги, чуть повернула голову и спросила:
      - Впереди гаишники, что мне делать?
      Постовых так много потому, наверное, что ловят ее пассажира, успела подумать женщина. Что он мог натворить? Ранен, вооружен. Крайне опасен? И почему не отвечает?
      - Эй!..
      До постового, опустившего жезл, оставалось каких-то двадцать метров.
      - Эй, вы слышите? Впереди пост. Что мне делать? Постовые велят остановиться.
      И снова ей никто не ответил.
      Она возвращалась в город с дачи. Сейчас причина ее натурального бегства из дачного поселка показалась ей смешной: якобы подростки, по словам соседки, безобразничают на участках. Безобразия в воображении женщины тут же приобрели масштаб откровенных бесчинств как над одинокой и беззащитной дачницей, так и над любимицей-машиной.
      Однако она долго колебалась, решение бежать с дачи пришло неожиданно и вдруг. Она побросала кое-какие вещи в машину и помчалась домой. На переезде и возник "подросток" лет сорока. Чего боялась, на то и напоролась, попробовала себя в поэзии неудачница. И еще раз напоролась, в этот раз на вооруженных постовых. Все шло согласно испуганно-прогрессирующей шкале.
      Женщина бросила взгляд в зеркало заднего обзора, позади на такой же скорости плелась "десятка" красивого, насыщенного цвета спелой вишни. И вдруг подумала, что может продолжить путь, а если ее догонят, оправдаться идущей позади "нормальной" машиной. У нее-то "Ока"! Ее вообще ни разу не останавливали: баба на "Оке" - это почище мужика на мотороллере. "Да? предвидела она ответ милиционера, заглядывающего в окно. - Это он на заднем сиденье?"
      ***
      Постовой, поджидая малолитражку, слушал нескончаемые распоряжения по рации. Сводки менялись каждую минуту. Вот только что, до того как он нацелился жезлом на "Оку", пришло сообщение: "Предположительно раненый преступник может находиться в машине с мужчиной за рулем. Направление..." Направлений на этом участке лишь два - на север, в сторону города, и на юг. Вот предыдущий пост находился на перекрестке, перед железнодорожным переездом, который, судя по всему, миновала "Ока", там постовым работы прибавится.
      "Инвалидка" тянула за собой вереницу машин. Похожа на сучку, нашелся постовой, за которой пристроились и ждут своей очереди кобели. Такое сравнение пришло в голову милиционера еще и потому, что за рулем сидела женщина. На крыше будки ДПС ярко светили прожекторы, один из них бил прямо в лобовое стекло малолитражки. Наверное, у нее началась течка бензобака. "Здорово!" - похвалил себя постовой-юморист.
      Зацепившись взглядом за "кобеля", десятую модель "Жигулей", милиционер, согласно полученной информации, сделал два жеста: одним разрешил "Оке" ехать дальше, а вторым остановил "десятку".
      - Уфф... - с облегчением выдохнула женщина, набирая скорость. На первом же перекрестке, остановившись на красный свет, она рискнула обернуться: ее пассажир с безжизненным лицом спал.
      ***
      Джип Шамиля Наурова успел проскочить два милицейских поста до того, как их усилили автоматчиками. Несмотря на то что у него имелся документ, позволяющий избежать досмотра машины, Шамиль посчитал оперативность не лишней.
      И вот его глаза уже отмечают первое солидное строение Новограда клиническую больницу. Отсюда все и началось. Науров представил, как вот по этой дороге едет санитарная машина, как останавливается где-то неподалеку, как происходит дерзкий захват.
      Человек, которого он так жаждал увидеть, сидел на заднем сиденье джипа в компании двух личных телохранителей Наурова. Все обошлось без стрельбы с их стороны, они помнили распоряжение своего хозяина: стрелять только в том случае, если вдруг исполнители изменят условия. Вести торги в критической ситуации дело опасное. И Султан мог остаться у них до полного выполнения дополнительных требований. Что ни говори, наемники работали профессионально, и пара дагестанцев вряд ли одержала бы верх в короткой перестрелке.
      Находясь между двух глыб в свободных рубашках, Султан казался еще более ущербным. Вначале он дышал тяжело, натужно - сказался спринтерский забег от самолета к КДП, показавшийся Амирову марафонской дистанцией. Но на короткое время дыхание его перехватило, когда он увидел, кто лично приехал его встречать.
      Сейчас его дыхание пришло в норму. Несмотря ни на что, он радовался огням ночной улицы, освежающему потоку воздуха, который врывался в салон и трепал его короткие волосы.
      Он не спрашивал, куда его везут, а сам пытался определить это по огням и дорожным указателям.
      Ему припомнились слова Марковцева: "Не думай, что по своей значимости ты перевесишь первый салон с двумя десятками пассажиров". Марк ошибался: если бы оба телохранителя Наурова вышли из машины, посадка ее, видимо, осталась бы такой же низкой. Ибо для Шамиля этот человек имел огромное значение, вес, иначе чем объяснить его слова, адресованные Султану:
      - Ну, вот ты и на свободе...
      Губы старого дагестанца задрожали, а на глазах проступили слезы.
      ***
      "Ока" проехала еще один перекресток. Женщина за рулем перестала ощущать невидимое давление пассажира. Он больше не угрожал. Причем с тех пор, как повалился на заднее сиденье.
      А вообще она не испугалась его, только в кино дуры-бабы визжат от вида крови, оружия. Она же... остолбенела, растерялась, и то лишь на некоторое время. Дальше она вела себя и машину сдержанно, невозмутимо. И неважно, что эти качества появились в то время, когда она натурально боялась за собственную жизнь.
      Да, с этим трудно разобраться, но можно - пока время терпит. Противно, но возможно?
      Задавая себе этот вопрос, женщина смотрела на будку телефона-автомата. Остался далеко позади пост ДПС, где она, поглядывая то на постового, то на приготовленные дорожные "ежи", растрачивала нервную энергию.
      Надо звонить в милицию. Но прежде отстегнуть ремни безопасности. Придется открыть дверцу машину, а замок-предатель наверняка "стукнет" спящему бандиту. "Ты куда?" - спросит он. И вот тут она испугается по-настоящему, как в кино. А на вопрос, почему она стоит, а не едет, подготовлен ответ: "Куда ехать-то?"
      "Ока", припаркованная напротив телефона-автомата и в десяти шагах от коммерческого киоска, не бросалась в глаза. Хотя как знать. Обычно в полночь "малолитражки" спят и видят детские сны. Может, видя такую наглость, остановится милицейская машина?
      "Так... Надо подгрести поближе к пункту охраны правопорядка. Он находится двумя кварталами дальше. Как сразу не сообразила?.."
      Ей не угрожали. Отключившийся в ее машине человек, продолжая терять кровь, сейчас больше походил на покойника. А минуту назад?..
      Женщина встрепенулась, увидев парня лет двадцати пяти, который шел от киоска в ее сторону. Она быстро опустила стекло, не издав при этом ни малейшего шума, далеко высунула голову в окно и горячим шепотом позвала парня:
      - Эй! Иди сюда!
      "Подумает, что я проститутка. Или выпить не с кем. Плевать!"
      - Эй, парень!..
      От накатившего волнения петля шейного платка стала тугой. Словно она отрывала от пола неподъемный груз, мышцы шеи напряглись, вены вздулись.
      "А этот козел не торопится, даже замедлил шаг. Присматривается, приценивается?"
      - Эй, парень, подойди сюда. - Она сделала немыслимую, казалось, вещь: умудрилась подкрутить стекло под самое горло. Зато голова целиком на улице, а в салон не приникает ее возбужденный голос. - Парень, позвони в милицию. У меня в машине грабитель.
      Ночной прохожий, глянув на покрасневшую от натуги говорящую голову, ускорил шаг, бросив:
      - Пошла в задницу!
      - Спасибо, сволочь!
      Стекло опустилось. Пальцы с черными лунками под ногтями потянули на себя ручку дверцы. До половины. Поворот головы, и дачница прислушалась. Ей показалось, что ее пассажир пошевелился...
      Показалось...
      Проглотив волнение, она с замиранием сердца и при закрытых глазах потянула ручку до упора.
      Мягкий, негромкий щелчок, затем дверца тихо открылась. Еще один слабый звук - она освободилась от ремня безопасности. Теперь ее, кроме воображения, в машине ничего не удерживало.
      Только бы телефон оказался исправным. Она подумала было об отсутствии телефонной карты, но тут же вспомнила, что в милицию, "Скорую" и пожарку можно звонить бесплатно.
      Работает. Гудит так, будто вытягивает последние нервы.
      Она впервые набирала этот "полупустой" номер - "02". Когда раздался первый длинный гудок, она вдруг нажала на рычаг и окаменела: из-за угла девятиэтажки показалась компания подвыпивших юнцов, держа направление к киоску мимо ее "Оки". От них можно ожидать чего угодно. Могут повредить машину или пристать к ее хозяйке, привлекательной еще женщине. Но главное разбудить преступника.
      Она посоветовала себе успокоиться. В случае опасности она может и убежать, теперь на ее пути нет препятствий - ни ремней, ни дверцы авто.
      Дачница вздохнула свободно. Не обращая внимания на подростков, отпустивших в ее адрес похабную шутку, она набрала номер милиции.
      - Алло?
      Как продолжить? Проехавшая мимо машина осветила салон "Оки" и будто привела ее в движение.
      - Алло, милиция?.. Я звоню вам с телефона-автомата. Это на углу Московской и Врубеля. У меня в машине вооруженный преступник. - "Сейчас бросят трубку". - Он ранен... Похоже, без сознания... Нет, подсел ко мне в машину у железнодорожного переезда. Там еще оптовый рынок... Да... Да... Лет сорока... Белая "Ока"... Моя? Захаркина. Ирина Николаевна... Хорошо.
      Повесив трубку на рычаг, Ирина Николаевна Захаркина отошла к киоску. Она не обращала внимания на молодых людей, сосредоточив взгляд на шоссе. Через десять минут, показавшиеся неудачнице часом, у обочины притормозили три машины. Группа захвата окружила "Оку", нацелив на нее стволы автоматов. Один из бойцов ОМОНа, распахнув дверцу, поднял вверх руку. Что означал этот жест, Ирина не поняла.
      ***
      "Ну, вот ты и на свободе..." - повторял про себя Султан. Все правильно, если свободой можно назвать салон машины, который в несколько раз меньше его камеры в Лефортове. Зато обзор со всех сторон, на окнах нет ставших привычными решеток и "ресничек" - расположенных под углом металлических пластин, напоминающих жалюзи. "Решетки для того, - шутят заключенные, - чтобы не украли, а "реснички" - чтобы не закидали цветами".
      Ничего не помогло - украли, а перед этим подкинули цветок - записку, которая окрылила узника.
      - Я считал дни и часы, - глаза Шамиля увлажнились еще больше, его голос вибрировал. - Вплоть до минуты мне известно, сколько времени провел Саид в плену. Ровно столько и ты будешь мучиться, шакал!
      Дагестанец не сдержался. Повернувшись и с надрывом выдохнув, он ударил чеченца в лицо. И еще раз - с таким же жутким хрипом.
      Часть II
      Глава 13
      "Свято место"
      40
      Москва, 15 сентября, суббота
      "Свято место пусто не бывает", - с такими богохульными мыслями Сергей Марковцев проехал под усиленным конвоем за ворота Лефортовской тюрьмы. Он вызволил из этих неприступных стен одного преступника, и судьба-насмешница восполнила этот пробел.
      Месяц в больнице, где первые несколько дней врачи боролись за жизнь Марковцева с таким рвением, будто выхаживали не преступника, а президента страны, прошел в наручниках. Даже в реанимационном отделении Марк был пристегнут к спинке кровати, а в коридоре и на выходе с этажа постоянно дежурили бойцы спецназа.
      Отдельная палата, отличное питание, классная охрана - все для того, чтобы судить террориста. В крайнем случае, если преступник сделает на следствии рискованное заявление, грозящее докатиться до судебного зала, повернуть реабилитационный процесс вспять. Рады бы осудить, да ранение оказалось слишком серьезным.
      В палате Сергей подумывал и над тем, что его могут объявить мертвым. Он опасен настолько, насколько информирован. И жить будет, пока дает показания. В одной из камер раздастся пистолетный выстрел, и он безымянным трупом переедет на такой же безымянный погост.
      Да, следствию, равно как и властям, выгодно преподнести средствам массовой информации следующую версию: террористы, захватившие самолет, обезврежены, однако Султана Амирова задержать не удалось. Пока. Обкакались как бы наполовину.
      Такой формулировкой на время можно отширмоваться от назойливых журналистов, тех, кто творит общественное мнение, а самим тем временем активно допрашивать террориста.
      Следствие по делу захвата самолета вела Генпрокуратура совместно с ФСБ. Высокие чины с Лубянки рады были бы не подпускать к нему прокурорских работников, да мешало все то же общественное мнение, вооруженное лозунгом "Спецслужбы - под контроль народа". Ушлые журналисты в два счета пронюхали бы, что Генеральная прокуратура, которая, по определению, занимается особо важными делами, не допущена к материалам следствия.