Ирина Николаевна Надеждина

Смотри на вещи проще

Глава 1

Начало. За двадцать лет до…

Город в очередной раз воздавал хвалу кумиру. Институт находился в городе и тоже чтил кумира. Скорей, чтил даже больше, чем город. Среди тех, кто учился в институте, были и равные кумиру, те, кто уже неоднократно были титулованы и получали награды, те, для кого участвовать в международных соревнованиях было почти так же привычно, как в перерывах между соревнованиями приходить в институт. Кто-то был чрезвычайно горд своей славой, страдал самой запущенной формой звездной болезни, и, возвращаясь с очередной наградой, оскорбился бы, если бы ему не воздали хвалу, а утратив славу или не получив награду, решил бы, что жизнь кончена. По всей видимости, именно так выглядит летальный исход звездной болезни. Кто-то привык к славе и принимал очередное поздравление с таким будничным видом, будто его спрашивали, как дела, а он отвечал, что всё нормально. Пропади слава в один прекрасный день, дела бы стали не так хороши, напала бы хандра, но потом всё пришло бы в норму. Кто-то относился к славе философски – всему своё время: и славе, и почестям, и наградам. Всё течет, всё изменяется. Капризная Фортуна не всегда будет любить тебя, даже если сегодня любит больше всех. Главное, вовремя красиво уйти: если эта ветреная красотка начинает тебе изменять, пора сделать первый шаг самому, оставив о себе хорошие воспоминания, а вокруг своего имени некий ареал таинственности – ушел в зените славы. Это окружающим кажется, что солнце славы в самом зените. И пусть кажется, незачем им знать, что это уже не зенит, а ты не захотел цепляться до последнего за подол той, которая не останется с тобой навечно, и будет с такой же легкостью, как недавно ласкала тебя, ласкать другого, избранного ею. Лучше посмотреть со стороны, порадоваться за очередного счастливчика и мысленно пожелать ему так же просто смотреть на, иногда, злые шуточки, иногда, скверное настроение своей временной спутницы-покровительницы, а потом так же легко расстаться с ней, как это сделал ты. Кумир относился к категории последних. Звали кумира Дима Амерханов.

Ещё в институте учились те, кто только мечтал о такой жизни – ребятки талантливые (талантливы по-своему все), но на соревнования (да и то редко) дальше рубежей отечества своего не ездившие, радовавшиеся малому. Как и первые, они делились на три таких же категории. Первые носились со своими, пусть и не такими значительными, как у кумиров, победами, как с величайшими ценностями, требовали поклонения, наверное, даже большего, чем их титулованные собратья, и страдали от звездной болезни намного сильнее, чем они. Наверное, потому, что знали – выше головы не прыгнешь, как ни старайся. Гипертрофированное самомнение, честолюбие и зависть, как змеи подколодные, постоянно шипели, что кому-то (кумирам) везет больше, хотя, может, и не достойны; повезло им, и дальше везти будет, и будут они всю жизнь вот так, по заграницам раскатывать, а потом, когда придет возраст, станут такими же знаменитыми и титулованными тренерами, называться воспитанниками которых уже будет престижно; а вот такой талант (очень большой талант, просто сверхталант!) вынужден будет по воле злой судьбы (паразитов судей, более сильных гадов-соперников и никак не собственных ошибок), прозябать непонятно где и непонятно кем – каким-нибудь жалким тренером в спортивной секции города Семиизбы, или, что ещё хуже, учителем физкультуры, и вытирать сопли мерзким детишкам. Самым ужасным будет, если из этих детишек кто-то потом станет кумиром и благосклонно, с высоты пьедестала или из газетного интервью, упомянет, что любовь к спорту пришла на уроках физкультуры, а учителем был такой-то. Кумира будут помнить все или многие, и долго, а бедного учителя физкультуры или тренера, который возился с ним до того, как забрал к себе тренер титулованный, тоже бывший кумир, не вспомнит никто или вспомнит, непонятно как… От таких мыслей возникало нездоровое желание переломать руки и ноги всем этим кумирам. К этой категории относилась Лолита Конькова.

Диме чуть-чуть перевалило за двадцать. Капризная и разборчивая умница Фортуна была к нему благосклонна, и был Дима обласкан ею за талант и упорство. В двадцать с небольшим (а точнее, двадцать один) престижные международные соревнования Диму не пугали и не радовали, просто стали привычными, в медалях от бронзы до золота, кубках и прочих наградах недостатка он не испытывал. Не смотря на все регалии, известность и хроническое везение, он устоял перед бациллой звездной хвори и остался парнем скромным и простым. Его любили все, кому хоть раз пришлось иметь с ним дело, за ум, обаяние, немногословие, умение себя держать и массу прочих достоинств. К своим многочисленным титулам и громкой славе Дима относился философски и искренне жалел своих не так философски настроенных собратьев. Учится в институте ему оставалось ещё почти два года. После института он твердо решил поступить в университет. Оставаться вечным спортсменом, пусть даже очень известным, ему почему-то не хотелось.

Лолита училась на последнем курсе. Все звезды и всю славу собрали другие. К ней же, как всегда, судьба была несправедлива. По крайней мере, она сама так считала. Мать внушила ей с детства, что она существо особенное, необыкновенное. Когда же Лолита подросла, она в полной мере осознала свою необыкновенность и очень сильно страдала, из-за того, что постоянно приходилось общаться со всякими бездарями и серостью. Как назло, ей хронически не везло, что при её честолюбии было смерти подобно. Больше всего на свете её пугала перспектива выйти замуж за такую серость, какой кругом полно, варить ненавистный борщ, стирать носки, родить и нянчить орущих, вечно сопливых детишек, потом, выйдя из декрета на работу, быть учителем физкультуры. Что было толку в рассказах матери всем встречным и поперечным, что Лолиточка мастер спорта, что занимает даже первые места, что её золотые медали (конечно, умалчивалось, что, на самом деле, всего одна медаль «золотого» цвета, полученная на городских соревнованиях пять лет назад) висят дома на ковре, кого из знаменитых спортсменов она только не знает (зачем упоминать, что не лично), и ждет её в жизни удивительная карьера? Жизнь сюрпризов не готовила, всё больше норовила подстроить какую-нибудь гадость. Нужно было срочно что-то предпринимать, Лолита эта знала точно.

Глава 2

Дима проснулся от звонка будильника. Нужно было вставать и идти в ванную. Он потянулся до хруста в костях. Вставать не хотелось. Был выход выиграть ещё десять-пятнадцать минут. Он встал, надел халат и пошел в комнату младшего брата. Коля ещё мирно посапывал, уткнувшись в подушку.

– Колян, а у тебя что, сегодня свободный день? – поинтересовался он.

– А ты что, уже в ванной был? – не открывая глаз, поинтересовался Коля.

– Сегодня твоя очередь. Я с дороги, устал, мне отдохнуть нужно.

– Вот как раз, пока я под душ залезу и побреюсь, ты отдохнешь! – с иронией заметил Коля.

– Да, а ты как думал? – совершенно серьезно ответил Дима. – Короче, Колян, топай сегодня первый. Тебе ещё зарядку делать.

– У-у-у! – Коля поднялся и бросил в Диму подушкой. – Как первый в ванную, так Колян…

– А как кроссовки новые я кому привез? А джинсы новые кому? Коляну. Заметь, ни маме, ни папе, а тебе, – назидательно сказал Дима. – Давай, отрабатывай. Я пошел ещё поваляюсь.

– Ладно уж, – покорился Коля.

– То-то же. И не забудь двадцать раз отжаться, двадцать подтянуться.

Дима вернулся к себе в комнату и блаженно вытянулся на диване. Можно было полежать, пока Коля выйдет из ванной. Он даже задремал и не слышал, как через некоторое время в комнату вошел брат. Коля подошел к дивану и от всей души обрызгал брата холодной водой. Дима вскочил, как ужаленный.

– Ты что, Колян, обалдел?! – вытирая мокрое лицо, спросил он. – Зараза!

– Нет, Димыч, – едко улыбаясь, сказал Коля, – зараза – это ты. Воспользовался тем, что я ещё сонный и наговорил мне с три короба! «Кроссовки новые и джинсы ни маме, ни папе, а тебе», – передразнил он. – А мама с папой их носят?

– Ну, когда за грибами едут. Я мог маме и папе что-нибудь другое привезти. Например, маме духи, папе – туфли, – резонно заметил Дима.

– У мамы духов, как в парфюмерном магазине, а у папы обуви, как на обувной фабрике. Если ты сейчас заговоришь о вещах и безделушках, то же самое. И всё благодаря твоим подаркам. Ты это и так привез.

– Колян, не пререкайся со старшим братом, – строго сказал Дима и кивнул на висящие на стене боксерские перчатки. – Вон, видишь, перчатки висят? Я же не всегда их надеваю.

– Угрожаешь?

– Предупреждаю, – Дима лучезарно улыбнулся. – Отжаться не забыл?

– Не забыл. Ты уже, как в армии – «лечь-встать»!

– А вдруг ты туда всё-таки попадешь? Не так в новинку будет.

– Мальчики, вы вставать думаете? – в комнату зашла их мать. – Завтрак на столе, мы с папой вас ждем. Ведь опоздаете.

– Ма, ты представляешь, Димка меня сейчас так в лапти обул! – возмущенно начал Коля.

– Мамуль, я уже встаю, – Дима поднялся, поцеловал мать в щеку. – Я пошел в ванную, а ты, Коленька, можешь ябедничать сколько влезет.

– Очень нужно! Я одеваться пошел! Вот съем всё, пока ты умоешься! – пригрозил Коля.

– Разорвет. А мамуля для меня всё равно кусочек спрячет.

– Отжаться не забудь, Дима! – снова передразнил его младший брат. – Двадцать раз отжаться, двадцать подтянуться.

Мать ласково улыбнулась и покачала головой. Младшему «мальчику» она еле-еле доставала до плеча, а старшему давно уже не доставала.

Дима с удовольствием постоял под контрастным душем. Теплая вода расслабляла, холодная обжигала тело, заставляя все мышцы напрячься. От душа он окончательно проснулся. Дима улыбнулся себе в зеркало, показав крепкие зубы и порадовался, что пока все свои (очень не типично для боксера). Утро было хорошим, день тоже обещал стать удачным.

В кухне его уже ждали отец, мать и Коля. Дима поздоровался с отцом и сел на своё место. За завтраком все безобидно подшучивали друг над другом. Внизу под окнами посигналила машина. Отец взглянул на часы.

– Так, мне пора. Сергей приехал, – сказал он. – Коля, тебя подвозить?

– Мне сегодня в первый корпус, – ответил сын. – Ещё за Лехой зайти нужно.

– Как хочешь. Дима, тебя?

– Если можно, – кивнул Дима.

– Тогда собирайся быстро. Верочка, я сегодня, возможно задержусь. Ты до которого часа?

– До трех. Я тебе перезвоню.

Дима выходил из своей комнаты одновременно с братом. Он взглянул на Колю и улыбнулся: на нем были новые джинсы и у него была такая же спортивная сумка, как у брата.

– Дим, ты сегодня вечером к Леське идешь? – спросил Коля.

– Она сегодня дежурит. Я провожу её и вернусь домой. Ты что-то хотел?

– Ребята предлагали встретиться.

– Передай своим пацанам, что ни сегодня, ни завтра я не смогу. Сегодня мне просто неохота, а завтра я куда-нибудь схожу с Лесей.

– Договорились. А потом точно? – Коля просиял улыбкой.

– Точно, точно. Если хочешь, я ещё кого-нибудь приведу.

Коля ушел в университет, а Дима сел с отцом в служебную «Волгу», ожидавшую возле подъезда. По дороге отец и водитель перебрасывались короткими отрывочными фразами. Дима совершенно не интересовался их разговором. Задумавшись о чем-то своем, он смотрел в окно. Машина повернула к зданию института. Дима, до этого отрешенно рассматривавший улицы, тряхнул головой, будто отгоняя остатки сна, и повернулся к отцу. Максим Исмаилович улыбнулся.

– Глядя на тебя можно подумать, что ты спал с открытыми глазами, – сказал он сыну.

– Задумался.

– Ладно, задумчивый, приехали. Тебе выходить.

– Спасибо, – Дима взял сумку.

– Ты сегодня не задерживаешься?

– Не собирался. Я сегодня обещал к Лесе зайти и проводить её на дежурство, – при упоминании о Лесе, Дима быстро взглянул на отцовского водителя, но тот никак не прореагировал.

– Если где-нибудь застрянешь, перезвони, чтобы мать не волновалась.

– Обязательно. Пока.

Дима вышел из машины и быстро пошел к зданию института. Он был отлично сложен, походка его была твердой, уверенной. Максим Исмаилович посмотрел ему вслед и подумал, что сын вырос. Как-то слишком быстро вырос, слишком быстро стал известным. Даже не верилось. Вслух он сказал, обращаясь к водителю:

– Сдается мне, Серега, быть нам с тобой сватами. Вчера прилететь не успел, за трубку схватился, потом весь вечер то у вас, то у нас они вдвоем просидели. Сегодня, кажется, то же будет, пока Лесю на работу не проводит.

– Не знаю, не знаю, – водитель улыбнулся. – Дима ничего не говорит?

– Кроме того, что ты слышал, ничего. А Леся?

– Тоже молчит.

– Есть у меня подозрение, что узнаем мы о том, что они поженились только случайно или за полчаса до этого события.

– Перед фактом поставят, что через полчаса роспись. Одной нужно будет на дежурство бежать, другому – на соревнования ехать, а их нужно будет к ЗАГСу подвезти.

– У тебя тоже такие подозрения есть?

– А то они маленькие! Это они, пока в школе учились, в подъезде целовались. Теперь пришли к выводу, что в кровати – лучше. Самое главное, при этом они делают вид, что понятия не имеют о подобных отношениях.

– Это уж точно. Ну, если они надумают сдать внуков понянчить, я и Вера, в общем-то, не против. Пара из них выйдет хорошая. Как думаешь?

– Хорошая. И мы не против. Только странные теперь дети – на всё смотрят не так, как мы смотрели.

– Нашим родителям тоже так казалось.

– И с внуками, не знаю, получится ли вообще, – по лицу водителя пробежала тень.

– Извини, сорвалось.

– Дима знает? Может, стоит поговорить с ними обоими и пусть лучше друзьями останутся?

– Нас с тобой спрашивать не станут и без нас разберутся. Наверное, что-то да знает. По крайней мере, помнит, не таким уж маленьким был…

– Всё дело в том, что в последнее время Леся хоть и пытается не подать виду, да только заметно, что плохо ей.

– Подожди паниковать, Серега, – Максим Исмаилович повернулся к водителю. – Её же ещё тогда приговорили, а сколько лет прошло? Может быть, это временное?

– Дай-то Бог… Нина уже все глаза выплакала. Как Леся на дежурство, так она и в слезы…

Глава 3

Лолита проснулась с отвратительным ощущением тошноты. Это продолжалось уже три дня. Она поднялась с постели, набросила халат и пошла в ванную. Мать уже что-то готовила и бодро стучала ножом на кухне. Дверь материной спальни была открыта. На кровати лежал её периодический сожитель – Жорик, бармен из гостиничного ресторана. Он был на пятнадцать лет моложе матери, плотноватый, с широкой грудью заросшей густыми волосами, южными чертами лица. Когда появлялся, он вел себя так, словно был хозяином квартиры и всего, что в ней находится. Лолита тоже находилась в квартире, и Жорика ничуть не смущало то, что она – дочь его «возлюбленной». В один прекрасный день он это Лолите и объяснил. Лолита была не против. Ей нравился такой тип мужчин – самоуверенный, нагловатый, ни перед чем, как ей казалось, не останавливающийся, порой даже грубый. Когда в первый раз Лолита, для приличия, начала отказываться, он, без лишних объяснений, толкнул её на кровать, расстегнул брюки и сказал: «Хватить ломаться! И не говори, что ты ещё девочка!». Потом он овладел ею довольно грубо, без ласк, так, словно она была неодушевленным предметом, а, сделав своё дело, приказал будничным тоном: «Убирайся к себе, я спать хочу!». Сначала Лолита боялась, что будет, если узнает мать. Она узнала, покричала, поскандалила, но после объяснения Жорика, что если ей не нравится, он может и уйти, сразу же замолчала. Только время от времени мать, если находила очередные следы «хозяйствования» Жорика или он, не обращая внимания на её присутствие, тискал Лолиту, гневно сверкала глазами на дочь. Когда же Жорик уходил, мать, чуть ли не шипя, каждый раз выговаривала ей:

– Дрянь бесстыжая! Попробуй Жорку забрать, рада не будешь!

– Нежен мне твой Жорка! – огрызалась Лолита. – Он сам ко мне лапы протягивает!

– А ты так и отказываешься! Только и ждешь, когда я в ночь работать буду! Он же даже в мою спальню не заходит! Как притащится с работы, сразу к тебе!

Сейчас Жорик уже проснулся. Увидев Лолиту, он поманил её пальцем. Лолита остановилась у двери и вопросительно кивнула. Он откинул одеяло. Лолита знала о его привычке спать голым. Жорик, сально улыбаясь, предложил:

– Подержаться с утра не хочешь? Для поднятия тонуса. У меня смотри, какой тонус. Иди, подержись.

– Да пошел ты! – фыркнула Лолита.

Из кухни высунулась мать. Она сердито посмотрела на Лолиту и скомандовала:

– Иди мыться, опоздаешь!

– Иду, иду… – проворчала Лолита.

Она зашла в ванную и, пока умывалась и чистила зубы, злилась на мать за её дурацкую ревность, на Жорика, за своё теперешнее состояние и, что уже вошло в неотъемлемую привычку, на весь свет состоящий из удачливых соучеников, вежливых мужчин, красивых женщин, может, и не очень красивых, но умных и везучих.

Когда Лолита пришла на кухню, мать уже завтракала. Лолита налила себе чаю и села к столу. Мать недовольно покосилась на неё.

– Что, опять ригать хочется? – спросила она.

– Немного, – Лолита, наконец, решилась сделать себе бутерброд. – Это никак нельзя раньше сделать, ты не спрашивала?

– Лолка, ты же знаешь, как с этим строго! – возмутилась мать. – Ничего, если получится с Муравьевым, так и делать ничего не придется. Он тоже черненький. Не досмотрится. Мало ли детишек семимесячных родятся?

– И это что же, всё время меня так тошнить будет? – раздраженно спросила Лолита.

– Меня, как я тобой ходила, до пяти месяцев, а потом перестало.

– Прекрасно! – с сарказмом произнесла она. – Прощай фигура!

– Вот ведь дурища! Фигуры ей жалко! Да черт с ней, с фигурой твоей! Что ж, рожать без мужа? Позор-то какой! Даже, если за аборт договоримся, всё равно кто-нибудь да узнает. Выйдешь замуж, мужу расскажут, а потом он тебя всю жизнь попрекать будет.

– Мама, он же в училище мастером работает! У него же очки!

– Вот горе какое! Ну не дворником же! Зато покладистый. Зарплата у него приличная, я у Светки выспросила. Квартиру ему вроде бы дать должны. Так двухкомнатную дадут. Что тебе нужно ещё? Детинка не от него всё равно будет, а у нас у всех зрение хорошее, у Жорки вон тоже.

– Двухкомнатная квартира! Хоромы царские!

– Ты этому радуйся, дура. Другого-то всё равно нет. А так и прилично всё, и замужем, и без позору. Жорка, иди поешь! – позвала мать.

– Принеси сюда, – отозвался Жорик. – А то пусть Лолка принесет.

– В институт Лолке пора, – авторитетно заявила мать и уже тише сказала Лолите. – Давай быстрее, жуешь, как корова.

Она сделала несколько бутербродов, положила на тарелку салат, налила в большую чашку чай, поставила всё это на поднос и понесла Жорику в спальню. За её действиями Лолита следила почти с ненавистью. Слышно было, как Жорик и мать разговаривают в спальне.

– Что, курочка моя, ревнуешь меня? – сладко спросил он. – Иди ко мне, квочечка! Я тебе перышки потрепаю!

– Жорик, перестань, Лолка ещё дома, – у матери был очень довольный голос.

– А мы Лолку не зовем сюда.

– А кто её утром звал? – в её голосе послышались ревнивые нотки.

– Курочка моя, ну не будь такой ревнивой!

– А кто ж Лолку обработал? От кого она влетела? Не от тебя ли?

– Кто ж знал, что так получится? Ну, ничего страшного… Всего и делов-то! Ты же говорила, что нашла кого-то ей. Соседа какого-то.

Лолита не стала допивать чай, встала из-за стола и пошла к себе. Она оделась и взяла сумку. Проходя мимо спальни, она, не останавливаясь, сказала довольно громко:

– Мама, я ухожу!

– Вот видишь, она уже ушла, – послышался голос Жорика. – Давай, раздевайся!

– Ненасытный ты какой, Жорка! – в голосе матери было сплошное счастье.

Лолита от всей души хлопнула дверью, мысленно пожелав Жорику стать импотентом. Нужно было идти на остановку, трястись двадцать минут в набитом трамвае, а потом целый день вращаться среди всех этих везучих. «Как мне всё это надоело! Ничего, вечно так не будет! Я ещё всех переплюну!» – думала она, глядя в не очень чистое окно трамвая.

Глава 4

По дороге от остановки к зданию института Лолита встретила свою подругу – Валентину. От Валентины не укрылось скверное настроение подруги. Зная, что у Лолиты дурное расположение духа не сулит ничего хорошего окружающим, она постаралась не попасть под раздачу.

– Что нового? – ненавязчиво спросила она.

– Блевать охота. Мать с Жоркой кувыркаться начали, не успела я за дверь выйти, а до этого Жорка, только проснуться успел, всеми своими принадлежностями хвастать начал. Одуреть можно!

– Лола, а может быть, у тебя просто задержка? – осторожно спросила Валя.

– Да не задержка это… Если уж гинеколог сказал, что не задержка, то, наверное, так и есть.

– Может что-нибудь такое сделать? Ну, сама понимаешь… попариться или еще что?

– Пробовала. Ничего не помогает. Уже каждый день парюсь и всю мебель передвинула. Скоро зад будет, как у макаки красный и бицепсы, как наши тяжеловесы накачаю. Чего ты думаешь, я на тренировках падаю без конца? Сама вся в синяках, тренер оборался… Вчера вообще наслушалась, что я корова. Как мне это всё надоело! – у Лолиты даже лицо начало кривиться. – Мать соседа сватать начала, а я его как увижу, так ещё больше блевать тянет… А мать радуется – темненький, не досмотрится, квартиру ему дадут… тьфу…

– Потом разведешься. Квартиру разменяете или, если порядочный окажется, тебе оставит. А там, может быть, найдешь другого.

– Кого найду? Где? У меня куда распределение? В школу. Кого я там найду? Задрипанного учителишку? Это ещё хуже…

– Ну, может, если повезет, директора, – предположила Валя.

– Во-первых, большинство директоров – бабы, во-вторых, если мужики, то женатые, в-третьих, они партийные и не разводятся. И вообще, директора школы я тоже не хочу.

– А кого ты хочешь?

– Не знаю… Валька, почему нам так не везет? Всех выездных и перспективных уже заняли. Футболистов всех растащили, баскетболистов тоже. Вообще они все крутятся своей компанией. Шахматистам, кажется, кроме досок ничего не нужно. Идиотизм!

– Кстати, – перевела Валя разговор на другую тему, в надежде вывести подругу из раздраженного состояния, – вчера наши вернулись из Германии, с чемпионата.

– И, как всегда, без нас, – с сарказмом произнесла Лолита. План Вали сорвался.

Валя решила больше не испытывать судьбу и помолчать. Они почти дошли до здания института. У пешеходной дорожки, напротив института остановилась новенькая сверкающая «Волга», из неё вышел высокий крупный темноволосый парень в дорогой кожаной куртке, новых джинсах, шикарных кроссовках и с умопомрачительной спортивной сумкой. Выражение его лица было волевым и спокойным, походка уверенной. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что проблем у него не бывает никогда. Это был Дима Амерханов, боксер, одна из звезд института. Ещё его называли Димой Ханом или просто Ханом. Лолита и Валя прекрасно знали его в лицо, видели почти каждый день, если он был в институте, преклонялась перед ним, как перед любым из кумиров (Лолита в тайне завидовала ему и, как всех кумиров, ненавидела), мечтательно вздыхали, глядя на него… Он же, скорей всего, даже не подозревал об их существовании, вращаясь на своих высоких орбитах.

– Представляешь, Хан золото привез! – восхищенно сказала Валя.

– Да?… – Лолита, сощурившись, смотрела ему вслед. – И ему что, за это личную «Волгу» выделили, как ректору?

– Это его отца, служебная.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Лолита.

– Его отец директор завода стройдетали. Моя мать работает в бухгалтерии и его знает.

– Ну, ну… Слушай, а Хан ещё не женился?

– Вроде бы нет… А что? – Валя непонимающе смотрела на подругу.

– Вот он-то мне и нужен! Это то, что подойдет! И, кроме всего, он почти черный.

– Лолка, что это ты придумала? – Валя даже остановилась. – Да он на нас и смотреть не станет.

– Зачем на нас? На меня. И не смотреть, а женится он на мне, – самоуверенно заявила Лолита.

– ?!!!… – у Вали пропал дар речи.

– Не пялься, глаза вылезут. Я уже всё решила.

Глава 5

Дима сидел в кафе, пытаясь скрасить ожидание тренера чашкой кофе и рассматриванием пейзажа за окном. Тренера срочно вызвали к ректору и неизвестно сколько могло подлиться ожидание. Пейзаж был знаком и уже успел надоесть до зевоты. В дальнем углу сидел в обнимку со своей девушкой легкоатлет Андрей Белоусов. Он честно решил прогулять лекцию по какой-то там дисциплине ради светлого чувства. Дима решил не портить идиллию своим присутствием и ограничился только приветственным жестом, когда Андрей его заметил. Девушка была не из института. Андрей, как и Дима, не воспринимал девушек-спортсменок, как существ противоположного пола. Они были «своими парнями», точно так же, как парни, в свою очередь, «лучшими подружками». Девушка, сидящая рядом с Андреем, однозначно была не спортсменкой, а девушкой. Он смотрел на неё обожающим взглядом и томно улыбался. Она шепотом спросила что-то у Андрея и, получив ответ, несколько минут смотрела на Диму большими от удивления глазами. Потом она всё же решила, что свой кумир, сидящий рядом, не хуже, а, может, ещё лучше, и переключила нежнейший взгляд на Андрея. Диму это немного позабавило. Он снова отвернулся к окну и попытался представить себя и Лесю на месте Андрея с девушкой, а Андрея на своем месте. Неизвестно, интересовалась бы Леся Андреем, или нет, а вот у него глаза бы были очень большими при виде Амерханова средь бела дня в стенах института в обнимку с девушкой. Дима слыл среди друзей чуть ли не монахом, принявшим обет безбрачия. На самом деле монахом он никогда не был. Просто не любил выставлять чувства напоказ. По крайней мере, так откровенно.

– Привет! – услышал он над собой женский голос.

Дима повернулся и увидел стоящую рядом девушку. Она была маленькая, тоненькая, даже, пожалуй, слишком тоненькая. Лицо её показалось знакомым. Определенно, он где-то её видел, но не запомнил, настолько она была невыразительной. Девушка смотрела на него и улыбалась так, будто встретила старого друга. Он поймал себя на мысли, что глупо так сидеть и таращиться на неё, нужно было хотя бы поздороваться.

– Привет! – ответил он, так же беззаботно, как и девушка.

– Это ты что ли Дима Амерханов? – спросила она.

– Ну, я, – Дима улыбнулся одними уголками губ.

– Я так и думала! Не возражаешь, если я присяду? – она отодвинула для себя стул.

– Садись, – милостиво разрешил он.

– Тебя, наверное, удивляет, что я так запросто?

– Как тебе сказать? – он снова улыбнулся. – Кофе хочешь?

– Хочу. Можно даже с сахаром. Слава Богу, можно дать себе маленькую передышку хотя бы на пару дней.

– Костик, сделай нам по кофейку! – чуть повысив голос, попросил Дима бармена, и снова с улыбкой обратился к своей неожиданной компаньонке. – Судя по твоей последней фразе, калории ты считаешь регулярно?

– Приходится, – вздохнула огорченно девушка. – Это тебе хорошо, тебя тренер вес сбрасывать не заставит.

– Ты права. А тебя, надо так понимать, заставляет?

– Конечно! Я ещё не представилась. Лолита Коньква.

– Очень приятно, – Дима вежливо улыбнулся. – Лицо знакомое, а где видел, извини, не помню.

– Я на последнем курсе учусь. Слышу о тебе уже который год, но всё не было времени познакомиться поближе – то у меня соревнования, то у тебя. И никак мы с тобой не встретимся! Я себе уже давно цель поставила. Приеду – с Амерхановым познакомлюсь. И всё никак не находила минутки. Я – гимнастка, – гордо сообщила она.

– Ты тоже в сборной? – поинтересовался он.

– Сейчас в резерве. Была в сборной до прошлого года, потом получила травму. Ну, мастера спорта международного класса всё же отхватить успела, – на удачу соврала Лолита. – Кстати, мы как-то с тобой вместе в Киеве были. Помнишь?

– Нет, – Дима смущенно улыбнулся. – Мне очень стыдно, но я мало кого из женской части знаю. Лица мелькают, только у всех свои тренировки. Устаешь так, что одна мечта – выспаться.

– Ваш кофе, – бармен поставил перед ними чашечки и окинул Лолиту оценивающим взглядом.

– Спасибо, Костик, – поблагодарил его Дима. – Что с меня?

Бармен назвал сумму, он рассчитался. Лолита успела оценить его, явно не пустой, бумажник из дорогой кожи. Когда бармен отошел, она спросила:

– Ты часто здесь бываешь?

– Почти каждый день, если я здесь вообще бываю. Почему ты спрашиваешь? Не видела меня здесь раньше?

– Просто я здесь бываю очень редко. Нельзя позволять себе и капельки сладкого. Вот закончу институт, а через пару лет, когда совсем уйду из спорта, плюну на диету и буду есть одни пирожные и шоколад, – мечтательно вздохнула она и потом снова сменила тему. – Ты давно приехал? Я вчера пришла в институт, все гудят – Дима с золотом вернулся!

– Вчера из Германии прилетел. Ты тоже где-то была?

– Ну да. Только мне в этот раз повезло, я недалеко ездила. У твоего тренера нет такой дурной привычки делать из тебя свадебного генерала?

– Нет.

– Зато у моего – есть. Очень любит посещать свой родной городишко – Павлоград. Нас за собой тащит. Ну, там встречи с учениками детской спортивной школы, визит в соседний городок и прочая ерунда. Так утомительно! И, естественно, поучаствовав в «честной борьбе» с местными звездочками, всегда получаешь золотую медальку и раздаешь детишкам автографы, – о «золотой медальке» Лолита сказала со снисходительной улыбкой таким тоном, будто получала их штук по десять на день.

– Автографы иногда и я раздаю, но только в узком кругу, – Дима тоже улыбнулся. – Не люблю я этого.

– Почему? – удивилась Лолита.

– Как-то неловко, – он поморщился. – Не люблю и всё. Не нравится мне эта суета.

– А мне нравится. Смотрят на тебя все с таким восторгом.

– Кому что, – философски заметил Дима.

– Кстати, что ты сегодня вечером делаешь?

– Ещё не знаю.

– У меня собирается небольшая компания. Хотим отпраздновать победу. Не хочешь присоединиться? Народ спортивный, все свои.

– Право же, не знаю, – Дима не хотел огорчать её резким отказом и постарался ответить как можно более неопределенно. – Не хочется влезать в чужую компанию, тем более, как я понял, вечеринка будет для узкого круга. Да и вечером могут появиться какие-нибудь дела.

– Какие дела? Не скромничай! Соглашайся, – настаивала Лолита. Она достала из сумки блокнотик, написала адрес, вырвала листок и протянула Диме. – Вот, здесь адрес и телефон. Приходи запросто. Мы собираемся в семь. Я буду ждать.

Глава 6

Наконец-то все дела в институте были закончены. Дима зашел домой, оставил сумку. Дома никого не было: родители были на работе, Коля в университете. Дима снял трубку телефона, набрал номер. Услышав голос на том конце, он улыбнулся и спросил:

– Лесенька, как дела?

– Жду тебя, – ответил женский голос. – Ты уже из дому?

– Из дому и собираюсь к тебе. Минут через двадцать буду.

Цветы для Леси Дима успел купить ещё по пути из института. Одна мысль о Лесе вызывала самые положительные эмоции. Дошел до её дома он быстро. Когда проходил через двор, его остановила девушка примерно его лет, крашенная блондинка с мелкими чертами лица.

– Здравствуй, Дима! – сладко улыбнулась она.

– Здравствуй, – ответил он.

– Как дела?

– Прекрасно.

– Я слышала, ты снова где-то на соревнованиях был?

– Слышала, страна такая есть Германия? Это в Европе.

– Я и смотрю, джинсики у тебя новые, кроссовочки тоже. Ты к Лесе с цветами?

– Извини, Марьяна, не к тебе. И вообще, я спешу.

– Конечно, конечно… Последний вопрос. Как там папа… мама, Коля?

– Все в порядке, спасибо. А сейчас, извини, спешу.

Марьяна проводила его долгим тоскующим взглядом. Дима знал, как она смотрит, но никак не прореагировал. Марьяну он терпеть не мог с детства. Зато она не давала ему прохода, особенно, последние несколько лет.

Дима вошел в подъезд, быстро поднялся на третий этаж, остановился перед нужной дверью, глубоко вдохнул и сосчитал до десяти. Сердце колотилось так, будто он шел на первое свидание. Стараясь выглядеть спокойно, он нажал на кнопку звонка. За дверью послышались легкие шаги, и сердце снова заколотилось, как у пойманной птицы.

– Кто? – спросил приятный женский голос.

– Я, Лесенька.

Дверь распахнулась, и Дима подхватил на руки открывшую ему девушку. Она обвила его шею руками, радостно рассмеялась, но тут же попробовала напустить на себя строгий вид и сказала:

– Поставь на место, соседи увидят.

– Пусть видят! Пусть завидуют! Пусть весь свет знает, что я тебя люблю! – Дима поцеловал Лесю и, повернувшись, будто за ними действительно кто-то наблюдал, спросил. – Все видели? Позавидуйте, что не вас.

– Хан, хватит хулиганить! – Леся снова рассмеялась. – Проходи.

– Это тебе, Лесенька, – он отдал ей цветы.

– Красивые, – сказала Леся, счастливо улыбаясь, и почти спрятала лицо в букете белых хризантем.

– Ты одна? – снимая кроссовки, спросил Дима.

– Одна и ждала тебя. Лешка с Коляном после пяти придут, мама до восьми, а папа вместе с твоим появится. У нас с тобой целых два часа.

– Тогда не теряем времени? – Дима легко подхватил её на руки.

– Димка, как я по тебе скучала, – прошептала Леся, прижимаясь к нему. – Как я тебя люблю…

– И я тебя люблю.

…Дима обнял лежащую рядом Лесю, поднес к губам её тонкую руку и перецеловал каждый палец. Она ласково погладила его по лицу и прижалась щекой к его мускулистой груди.

– Какой ты сильный, Димка, – совсем тихо сказала она. – С тобой рядом совсем не страшно…

– Почему тебе должно быть страшно? Ты чего-то боишься? – насторожился Дима.

– Нет… так просто… Просто почему-то подумала, что рядом с таким здоровым и сильны, как ты, жить не страшно и умереть не страшно.

– Зачем ты так говоришь? Лучше жить. Жить долго-долго. Согласна?

– Согласна, – в её голосе послышалась странная тоска.

– Что с тобой, Лесенька? – он встревожился не на шутку. – Если что-то случилось…

– Ничего, глупенький! – прервала его Леся.

– Точно ничего? У тебя второй день глаза грустные.

Леся высвободилась из его объятий и села. Её ярко-рыжие вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Она лукаво улыбнулась и, отбросив назад капризную прядь, сказала:

– Амерханов, я начинаю ревновать!

– Это почему же? – Дима приподнялся на локте и удивленно посмотрел на неё.

– Ещё бы у меня были не грустные глаза, если ты лежишь почти спокойно со мной рядом уже целых десять минут, время идет, скоро Лешка вернется.

– Ну, во-первых, это не я попросил отдыха, – он склонил Лесю на подушку и прильнул губами к её телу.

– А во-вторых? – она прижала его голову к груди.

– Во-вторых, не отвлекай меня, я упущенное наверстать хочу.

– Что, без комментариев? – всё ещё шутливо спросила она.

– С одним, – Дима на секунду приподнял голову. – Только это чуть попозже.

Через несколько минут они задыхались от страсти, лаская друг друга. Он взял Лесю нежно и сильно.

– О, Господи!… Как же я тебя люблю, Лесенька! – его голос превратился в хриплый срывающийся шепот.

…Когда они вышли на улицу, было уже начало седьмого. На город спускались сумерки. Улицы заливал бледный свет фонарей. Вечно спешащая толпа отличалась от утренней усталостью лиц и наличием полных сумок и пакетов.

– Давай пройдемся, – предложила Леся. – Времени ещё предостаточно. Пойдем за ручку, как в детском саду.

– Не сильно устанешь? – Дима взял её за руку.

– Не волнуйся, не устану. Мне совсем не хочется лезть в набитый троллейбус.

– Давай я такси остановлю.

– Наши люди в булочную на такси не ездят, – отшутилась Леся. – Не хочу. Давай всё же пройдемся. Или ты дальше ринга не ходишь?

– Куда прикажете пойду, – Дима отвесил шуточный поклон.

– Хорошо, что ты сегодня смог прийти. Я действительно очень скучала по тебе и не могла дождаться, когда ты придешь.

– Я специально пораньше постарался все дела закончить. Если бы ты знала, как мне тебя не хватает, когда я уезжаю! Особенно скверно ночью. Кажется, утро никогда не наступит, уснуть не могу. Лежу, думаю о тебе. Потом представляю твоё лицо, представляю, что ты рядом, и становится легче. Знаешь, я не видел тебя всего неделю, а кажется, что целую вечность. Смешно?

– Приятно. Ты сам смешной, Димка, – она ласково улыбнулась. – Приезжаешь и смотришь на меня так, будто видишь впервые. Забавно!

– Ты каждый раз разная. Прошла всего неделя, а ты изменилась.

– Изменилась? – Леся удивилась. – Что же изменилось во мне? Я плохо выгляжу?

– Нет. Просто глаза грустные, бледная, похудела.

– Глаза грустные, бледная, потому, что скучала.

– Я уже приехал, а глаза всё равно грустные и румянца не добавилось.

– Тебе кажется. И, что похудела, кажется.

– А вот это не кажется.

– Ерунда, кажется, – упрямо повторила Леся. Потом, помолчав, добавила. – Я с тобой серьезно поговорить хотела… Только никому не говори…

– Что случилось? – Дима слегка сжал её пальцы.

– Ты честно никому не скажешь?

– Не скажу. Так что случилось?

– А случилось…

Леся замолчала и повернулась к Диме. Он хмурился, его глаза были тревожными. Она ещё раз взвесила, все за и против, вспомнила о лежащем в сумочке листке с последними результатами обследований, попробовала представить его реакцию. Всё равно ни её слова, ни его реакция, какой бы она ни была, ничего не смогли бы изменить. Разве что он мучился бы вместе с ней, а в итоге…

– Так что случилось? – повторил Дима свой вопрос. – Почему ты так смотришь?

– А случилось то, что я тебя разыграла! – Леся беззаботно улыбнулась. – Хотела проверить твою реакцию. Ничего не случилось.

– Считай, что у тебя получилось, – он натянуто улыбнулся. – Я уже успел испугаться, такой у тебя был грустный вид.

– Напрасно, Димулька, напрасно. Видишь, учусь осваивать смежную с врачом специальность. Ты как-то говорил, что после института физкультуры пойдешь в университет?

– Надеюсь.

– Вот и я от тебя отставать не буду. Подамся в театральное училище. Пока время есть, порепетирую.

– Ладно, будущая звезда экрана, точно всё нормально?

– Да точно! Димка, если бы ты знал, каким занудой бываешь!

– Да ладно… – его улыбка стала смущенной. – Я сначала испугался, что случилось что-то, а потом уже думал, что у нас есть шанс пожениться раньше, чем я закончу институт, а ты интернатуру.

– Интересно, как это?

– Ну, допустим, нас стало бы не двое, а трое. Представь себя молодой мамой, а меня молодым папой.

– Пока что-то не представляется. Не торопись. Спешить не стоит, – Леся попыталась выглядеть строгой, а сама подумала, что этим мечтам так и суждено остаться мечтами.

– Почему?

– Тебе что, седьмой десяток и наследников нет?

– Знаешь, есть у меня одна задумка, – с совершенно серьезным видом сказал Дима. – Вот закончим учиться, поженимся…

– Что дальше делать будем?

– Медовый месяц поедем проводить в Крым. Обещаю, что из постели вылезать будем только чтобы поесть.

– Димка, я тебя больше в постель не пущу! – шутливо пригрозила она. – Ты, как кролик!

– Лесенька, а ты забыла, что я и без постели обойтись могу? – заулыбался Дима.

– Фи, какой ты! – Леся рассмеялась. – Чему тебя только в школе учили и в институте учат? Где твой моральный багаж?

– Со мной. Я о светлых чувствах, о теплых и мягких.

– Дима, давай лучше о спорте!

– Расскажите, поручик о музыке, например о фортепьяно. Скажу вам, господа, ужасно скользкий инструмент, чертовски на нем не удобно.

– О, Амерханов, тебя уже на пошлые анекдоты тянет! Куда ты ездил? В каком виде спорта ты соревновался? – она снова рассмеялась.

– Кстати, мы это можем рассмотреть, как, в какой-то мере, спорт. Правда, соревнования были по боксу. По твоей просьбе я поговорю на отвлеченные темы, если услышу в очередной раз, что ты меня любишь.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, – Дима склонился и поцеловал её.

– Ну, конечно! Ещё поцелуемся посреди улицы! Димка, ты совсем с ума сошел! – Леся попыталась быть строгой, но счастливую улыбку скрыть не получилось.

– Больше не буду, не сердись. Всё равно улица пустая.

– А мы всё равно почти пришли, – в голосе Леси прозвучало сожаление.

– Лесенька, так точно ничего не случилось? Ты себя нормально чувствуешь?

– Точно, точно. Перестань впадать в панику.

– Я не впадаю. Просто волнуюсь.

– Скажи лучше, что делать вечером будешь?

– О, кстати, насчет вечера, – Дима вспомнил о приглашении. – Меня сегодня приглашали в гости на дружескую вечеринку по поводу побед на соревнованиях.

– Ого! Кто и куда?

– Ты не поверишь, но это девица.

– Что я слышу? Ты ли это, Димка? В ловеласы решил податься? – Леся улыбнулась.

– Нет, Лесенька, ты можешь не бояться. Она – гимнастка. Девчонка из нашего института. И вся компания такая же.

– Ну, разве что она спортсменка, – Леся вздохнула с облегчением. – Только в этом случае я могу спать, а точней дежурить, спокойно. Можешь идти или ехать, что там больше подходит. Скажи, она красивая?

– Если ты скажешь, я никуда не пойду, – Дима внимательно посмотрел на неё. – Можешь не волноваться, она – не красавица.

– Ой, Дима, не будь ребенком! Ты оправдываешься так, будто я тебе сцену ревности закатила, – Леся отмахнулась. – Что это ещё за новости? В монастырь уйдешь? В затворники? Иди, не выдумывай. Раз тебя пригласили, наверное, ждать будут. Не обижай человека.

– Ты спросила, красивая ли она.

– Просто мне интересно. Смотришь по телевизору – такие все девочки хорошенькие, как куколки.

– Это только по телевизору.

– Дима, не будь занудой!

– Я вернусь и позвоню тебе, – заверил её Дима.

– Димка, ты что, серьезно? Да не глупи! Если бы она была далека от спорта, я бы ещё подумала, что уведет тебя, а я глазом моргнуть не успею. А так… Не морочь мне голову, иди. И не вздумай звонить. Сегодня ургентсво, работы, наверное, будет много. Всё, давай прощаться.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала Диму, не смотря на то, что они уже были возле здания больницы. Он поцеловал Лесю и подождал, пока она скрылась за дверью…

Глава 7

Дима достал из кармана листок с адресом, который дала ему Лолита. На часах было без двадцати семь, Лолита приглашала на семь. Дима вышел на более оживленную улицу, остановил такси и назвал адрес. «Ничего не случиться, если я опоздаю на десять минут», – решил он, глядя на мелькающие за окнами машины неоновые надписи. Ещё он решил долго не задерживаться, отдать долг вежливости и откланяться.

Дверь ему открыла Лолита. На ней было яркое шелковое платье с глубоким декольте и разрезом, волосы были взбиты в пышную прическу, и, как показалось Диме, от неё пахло спиртным. Увидев его, Лолита очень обрадовалась.

– А мы уже начали волноваться, что ты не придешь! – сказала она.

– Ну, если уж на то пошло, то я и не обещал, – Дима улыбнулся. – И вообще, я ненадолго. У меня сегодня ещё кое-какие дела.

– Тогда не будем терять времени. Проходи.

Дима прошел следом за Лолитой в комнату. Здесь, за накрытым столом, сидели уже человек десять. Из них Дима видел только подругу Лолиты, остальных он не знал. Его появление было встречено громкими приветственными возгласами.

– А теперь все тихо! – потребовала Лолита. – Я представляю вам моего друга Диму Амерханова. И не делайте круглые глаза, это тот самый Дима Амерханов.

Снова раздались приветственные возгласы. Почему-то Диме это стало неприятно. Он почувствовал себя так, будто его продают с аукциона.

– Лолита, может не стоит так бурно? – тихо спросил он.

– Не скромничай! Садись рядом со мной.

Дима сел на указанное место между Лолитой и каким-то плотным темноволосым мужчиной. Мужчина казался старше всех в компании. Лолита бегло представила всех сидящих за столом. Дима вежливо кивал, но не сильно старался их запомнить. Решение уйти, как только представится случай, окончательно утвердилось. Когда дошла очередь до сидящего рядом с ним мужчины, Лолита представила его, как своего отчима – Жору. Дима подумал, что отчим слишком хорошо сохранился. Разговор за столом носил, мягко говоря, фривольный характер, а шутки в большинстве своем были пошлыми. На ковре над диваном на ленточке одиноко висела медаль.

– Лолка, ну когда мы, наконец, выпьем за твою медаль, полученную в городе Мухосранске, когда ты ещё девочкой была? – поинтересовался один из присутствующих за столом. – Может быть, она не окончательно заржавеет?

Присутствующие разразились дружным хохотом. Лолита смеялась со всеми. Дима даже улыбаться не стал. На месте Лолиты он посчитал бы такую шутку оскорбительной. Она явно себя оскорбленной не чувствовала. Дима склонился к Лолите и тихо спросил:

– Ты говорила, что институтская компания будет. Ребята с соревнований приехали. А это кто?

– Поклонники. Разве плохая компания? Мне очень нравится. Увидишь, они такие веселые!

«Одного весельчака я уже вижу», – подумал Дима. Быстро наполнились рюмки. Тост говорил «весельчак», который шутил по поводу медали.

– Лолка, ну, мы не спортсмены, вас здесь всего трое, но не в этом дело. Дело в том, что есть повод для того, чтобы собраться и повеселиться. Сегодня такой повод твоя медаль. Мы собираемся и пьем за неё уже… вот не припомню, лет пять, кажется. Давайте выпьем и сейчас, чтобы она не поржавела, а мы так же продолжали собираться!

Всем тост понравился, послышались одобрительные возгласы, зазвенели рюмки.

– Лолка, а что дружок твой гнушается? – поинтересовался отчим. – Даже рюмку не берет.

– Ты что, Дима?! – удивилась Лолита.

– Я не пью, – спокойно ответил он.

– Что значит «не пью»? – почти возмутился произносивший тост. – Хозяйку не уважаешь, меня не уважаешь? Или ты не мужик?

– Мужик, уважаю, но не пью, – твердо повторил Дима.

– Дима, как же? – Лолита выглядела расстроенной.

– Ты Лолку не обижай, она у нас девушка чувственная, впечатлительная, обидится – расплачется, – пояснил отчим. – А с тобой от одной рюмки ничего не станет.

– Я вообще не пью, – пояснил Дима. – Не пил никогда в жизни.

– Ну и что ты за мужик после этого? Нужно же когда-то начинать. Давай, не выкаблучивайся, а то у Лолки уже глаза на мокром месте.

– Пожалуйста, Дима, – жалобно попросила Лолита.

– Ладно, – сдался Дима и решил, что нужно уходить, как можно быстрее.

У того, что он пил, был отвратительный обжигающий вкус и странный, сильнее, чем обычный водочный, запах. Только он успел выпить, как «весельчак» подал снова подал голос:

– Между первой и второй перерывчик небольшой!

Гостям этот тост понравился, чуть ли не больше первого. Снова наполнились рюмки. Диме налила сама Лолита и, попросила не отказываться, умоляюще глядя на него.

– Говорил же я тебе, что она у нас девушка чувственная, – пробасил рядом отчим. – Пей, не отказывайся, а то мне через полчаса на работу нужно идти.

«Скорей всего, все на какое-то время встанут из-за стола. Можно будет легко попрощаться и уйти», – решил Дима. Голова начала кружиться. Он решил не отказываться от третьей рюмки, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но не допивать её. Однако всевидящий отчим это заметил.

– Не волынь. Говорят оставлять – на слезы. Слез хозяйке желаешь?

– Не желаю.

– Вот и пей.

– Что это мы хоть пьем? – Дима с трудом удержался, чтобы не скривиться, допив рюмку. – Запах какой-то странный.

– Чисто сердешный самогончик. Лолкина мамаша гонит. А в этот раз действительно сивухой пованивает.

Все предметы потихоньку начали терять резкость очертаний. Чувства как бы притупились. Голова предательски кружилась, шутки уже не казались пошлыми, «весельчак», произносивший тосты, показался приятным малым. Дима даже улыбнулся, когда он рассказал очередной похабный анекдот. Отчим сказал, что ему пора на работу. Дима хотел тоже уйти, но у него на руке повисла Лолита и начала уговаривать остаться.

– Ладно, ещё полчаса, – согласился Дима.

Они вернулись за стол. Снова кто-то предложил тост, снова наполнили рюмки. Теперь Дима уже не отказывался. «Да я же совершенно пьяный», – подумал он. Это было последнее, что он отчетливо помнил…

Глава 8

…Дима открыл глаза и зажмурился снова, так больно ударил по глазам свет. Он никак не мог понять, где находится. Голова была тяжелой и ужасно болела, во рту стоял отвратительный привкус, его тошнило, всё тело ныло, как после сильного переутомления. С трудом он сообразил, что лежит на кровати или диване в какой-то незнакомой комнате. Рядом послышались какие-то невнятные звуки. Он с трудом повернул голову и увидел, что в углу, пытаясь прикрыться одеялом, сидит и всхлипывает Лолита. Дима, медленно сел и спросил, хриплым голосом:

– Где мы?

– У меня дома… – всхлипывая, ответила Лолита.

– Да?… – он почти удивился и с трудом вспомнил, что вчера пришел к ней в гости. – А который час?

– Половина девятого.

– Вечера?

– Утра.

– Утра?! – поразился он.

– Да… ты только проснулся…

– Почему ты плачешь? – Дима мечтал только об одном, чтобы его перестало тошнить.

– Понимаешь… так получилось… – сбивчиво начала Лолита. – Ты не волнуйся…

– Почему я должен волноваться?

– Это ты настаивал… так просил… потом платье…

– Что просил? Какое платье?

– Я не смогла отказать… ты так мне понравился… я же не думала…

Только сейчас Дима сообразил, что Лолита раздета и он тоже абсолютно голый. Его вещи висели на стуле, там же было брошено бельё Лолиты и платье, разрез которого был разорван почти до пояса. Это всё напоминало жуткий бред.

Дверь комнаты распахнулась и вошла женщина. При виде её на лице Лолиты отразился неподдельный ужас.

– Что это ещё такое?! – у женщины был громкий пронзительный голос. – Что ж ты, стерва, творишь?! Уже и мужика в постель притянула?! Кто ты такой?!

– Мама… мама… я тебе всё объясню…

– Ах, ты мне объяснишь?! Потаскуха!

– Мама… я не виновата… – лепетала Лолита.

– А это что?!!! – мать Лолиты взяла её разорванное платье. – Кто это сделал?!!! – Лолита молча кивнула на Диму. – Это ты?!!!

– Ничего я не делал, – с трудом ответил Дима.

– Ты с ним спала?!!!

– Мамочка, я не хотела… он сам…

– Ах, ты ж, бандюга!!! – мать Лолиты отшвырнула платье. – Снасильничал девочку и теперь говоришь, что ничего не делал?!!! Ах, ты ж, дрянь такая!!! Напился и силу свою в ход пустил?!!! Рад, что здоровый, как бык?!!! Да я сейчас милицию вызову!!!

– Мама, не надо… Это Дима Амерханов…

– Что «не надо»?! Дурочка ты, боишься его, да?!

– У него отец директор завода… он сам чемпион по боксу…

– Не бойся, найдем мы на него управу! Плевать мне, кто он! И на папашу его плевать! Говори, подонок, где ты живешь?!

– Не кричите… – у Димы звенело в ушах. – Дайте я приду в себя и что-нибудь вспомню…

– Ах, не кричать! Сейчас ты всё вспомнишь! Оденься, дочечка, не бойся его… справимся мы с ним и с папашей его…

Мать Лолиты подала дочери халат, взяла вещи Димы и вышла из комнаты. Происходящее всё больше и больше напоминало бред. В какой-то момент Дима решил, что болен и ему всё это кажется. С головой творилось что-то невероятное. Он мучительно пытался вспомнить, что было накануне, но всё обрывалось, почти сразу после того, как отчим Лолиты ушел на работу. Был ли с Лолитой, Дима вообще не мог вспомнить. Но ведь каким-то образом оказался он с Лолитой в одной постели. Ещё и разорванное платье…

Голова болела и мутило Диму так, что соображал он с большим трудом. Сидеть голому в чужой постели, а попросту «арестованному» таким способом какой-то крикливой теткой, было унизительно. Из-за закрытой двери слышались тихие голоса Лолиты и её матери. Теперь Лолита не плакала. Диме голоса показались даже довольными. «Господи! Ну, зачем я только пришел сюда?!» – крутилась в мозгу одна мысль. В какой-то момент он разобрал произнесенную Лолитой фразу:

– Представляешь, он даже не говорил ничего, только улыбался. Если б не Жорка, так и выпил бы он вряд ли, – а потом она что-то ещё сказала шепотом и обе захихикали.

– А, вот, паспорт нашла, – уже громче сказала мать Лолиты. – Дай-ка справочник, мы сейчас телефон посмотрим.

– Жорка уехал? Вот справочник.

– Да, сказал, что его неделю не будет.

По всей видимости, она нашла то, что искала и пошла звонить. Из другой комнаты слышался её взвинченный голос. Судя по интонациям, она кому-то угрожала.

«Зачем Лолита упоминала, что отец директор завода?» – думал Дима. Сейчас он вспомнил, что вчера никого не предупредил, куда пойдет. Никого, кроме Леси. Если что-то всё-таки было между ним и Лолитой, это было вдвойне ужасно! Ведь в последнее время он даже не пытался представить себя с кем-то кроме Леси. Дверь комнаты открылась, на пороге, плотоядно улыбаясь, появилась мать Лолиты.

– Ну, сейчас твой папаша приедет и поговорим, что ты здесь ночью творил. Лолиточка мне всё рассказала, как ты над ней издевался и что делал! Под-донок! – в последнем слове она произнесла букву «д», как удвоенную. – А ещё спортсмен! А ещё чемпион! Теперь понятно, чему вас там по заграницах учат! Развратник!

– Одежду отдайте, – попросил Дима.

– Сейчас! Жди! Чтобы ты нас избил, а сам сбежал!

– Никого я бить не буду. Отдайте одежду.

– Так посидишь. Знаю я ваше нутро гнилое! Много вас умников таких, жизнь девочкам портить!

– Я ничего не делал с вашей дочерью.

– Да?! А что ж ты платье на ней порвал?! А что ж ты без трусов с ней в кровати делал?! А она ещё, между прочим, девочкой была! Пойдешь ты у меня под суд, как миленький! – пообещала она. – Не посмотрю я на вас, кто ты с твоим папашей! Под суд или женись!

С этими словами она хлопнула дверью. Дима закрыл лицо ладонями. Это был не страшный сон, не бред и он был здоров. Он попал в какую-то ужасную нелепую ситуацию, из которой не видел выхода.

Через некоторое время в дверь позвонили. Мать Лолиты пошла открывать. Послышались голоса её и отца. Снова она говорила на повышенных тонах, пронзительно, почти визжала. Отец отвечал, но голоса не повышал. Постепенно голоса приблизились к двери той комнаты, где сидел Дима. Временами стал слышен голос Лолиты. Голос был грустным, но она не плакала, говорила тихо, чуть слышно, что именно, разобрать было невозможно.

– Сколько вы хотите? – спросил отец. В его голосе было сплошное презрение.

– Что?!!! Сколько хотим?! – снова завизжала мать Лолиты. – Пойдет в тюрьму на сколько отправят!

– Это недоказуемо, – отрезал отец.

– Ещё как доказуемо! А платье?! А постель?! Да я прямо сейчас в милицию её поведу! Поездит твой сынок по заграницах! Обесчестил девочку, теперь пускай женится!

– Женится, на ком захочет! Давайте его вещи!

– Ах, так! Забирай! Вот закроют его в камеру, посмотрим, как вы заговорите оба!

Дверь комнаты открылась. На пороге появился отец. Он был бледен, как полотно, брови его были сдвинуты.

– Ну, сынок, доброе утро! – он бросил Диме вещи. – Одевайся и едем домой. Там поговорим.

Дима оделся, насколько мог быстро. Голова всё так же болела и кружилась, казалось, что пол под ногами слегка покачивается. Он вышел из комнаты. Ему стыдно было поднять глаза и взглянуть на отца.

– Дима, теперь быстро и честно, ты был с этой девушкой? – спросил отец.

– Ты ещё спрашиваешь?! – взвизгнула мать Лолиты и, чуть не оттолкнув Диму, бросилась в комнату. – Да ты на это посмотри!

– Не надо, мама! – у Лолиты снова стало плачущее лицо.

– Что ж «не надо»?! Это как же ж?! – она выскочила из комнаты сжимая скомканную простыню.

– Дима, ты был с ней? – голос отца прозвучал очень требовательно.

– Не знаю… – больше всего на свете Диме хотелось умереть.

– Спускайся вниз, подожди меня возле машины, – отец бросил Диме ключи.

Дима, как побитая собака, вышел из квартиры и медленно спустился по лестнице. Окончания разборок отца и матери Лолиты он не слышал. По всей видимости, разговор был коротким, отец догнал его у двери подъезда. Сегодня отец был не на служебной машине, а на своей. Он сел за руль, Дима сел рядом. Некоторое время они ехали молча.

– Почему ты не работе? – выдавил Дима.

– На работе?! Сынок, ты что, издеваешься?! Да мы с матерью за ночь чуть с ума не сошли! Все больницы обзвонили, все морги, я уже и Королеву звонил, – Королев был начальником УВД города. – Ты же вчера, как после обеда ушел, как в воду канул! Хорошо, что Леся вспомнила, что ты куда-то в гости собирался.

– Как мама?

– Всю ночь плакала. Сейчас валерьянку пьет. Димка, скажи честно, ты с этой бабенкой действительно был?

– Я действительно не знаю… – после паузы сказал Дима.

– А какого черта ты напился? Ты же никогда не пил!

– Понимаешь… всё так глупо получилось… Можно я дома расскажу? Мутит сильно…

– Что хоть пили?

– Самогон.

– О, Боже! Ну, ты, сынок, попал в историю!

Глава 9

Весь день, как впрочем, и последовавшие за ним, превратились для Димы в настоящую пытку. Так плохо он себя, кажется, ещё в жизни не чувствовал. Первым делом, приехав домой, он пошел в ванную. Когда он вышел оттуда лицо его было бледным до зелени. Увидев его, мать только руками всплеснула и снова заплакала, а отец мрачно поинтересовался:

– После того, как проблевался, легче стало?

– Легче…

Дима взял халат и снова ушел в ванную. Ему казалось, что он вымазан весь липкой грязью, от которой никогда в жизни не сможет отмыться. Стоило вспомнить Лолиту и её мать, как его начинало снова мутить. Когда он вышел из ванной, уже приехал его тренер – Михаил Андреевич.

– Верочка, дай этому герою крепкого чайку без сахара, да мы поговорить с ним попробуем, – попросил отец.

Мать принесла чай. Дима, склонив голову и сгорбившись, как старик, сидел в кресле. Голова всё так же сильно болела и, вообще, он чувствовал себя больным. Отец и Михаил Андреевич хмуро смотрели на него, а он не мог от стыда взглянуть ни на одного из них.

– Как дела, Димуля? – поинтересовался Михаил Андреевич.

– Вы же знаете, – не поднимая головы, ответил Дима. – Зачем спрашивать?

– Самогончик хлестать понравилось?

– Михаил Андреевич, кажется, я не настолько часто влипаю в истории! – он метнул на тренера взгляд полный гнева и обиды.

– О, раз голову поднял, значит, говорить будем, – констатировал тренер.

– Димка, теперь по порядку, что и как было. Не нервничай, не спеши. Никто тебя сейчас не ругает. Похоже, история грязная, – попросил отец, и, повернувшись к матери, добавил. – Верочка, а ты постарайся не плакать. Пусть сосредоточится. Никуда он не денется. Вот, видишь, здесь сидит.

Дима, стараясь вспомнить, как можно больше подробностей, рассказал, что с ним произошло. Все молча слушали. Мать изредка вытирала слезы. Михаил Андреевич только морщился. Когда Дима закончил, он сказал:

– Из какой она группы?

– Не знаю. Сказала, что учится на последнем курсе. Зовут Лолитой.

– Боже, как я терпеть не могу это имя! – у Михаила Андреевича по лицу пробежала тень брезгливости. – Ещё, когда Набокова читал. Так, что это за птичка, я узнаю. Остается выяснить одно, был ты с ней, или нет? Максим Исмаилович, что она вам показывала?

– То-то и оно, что, если был… – отец тяжело вздохнул. – Вспоминай, Димка! От этого сейчас слишком многое зависит.

– Не помню… не знаю… – после нескольких минут мучительных раздумий ответил Дима. – Только одно скажу, вряд ли я стал бы на ком-то одежду рвать.

– Если ты был таким пьяным, что не помнишь, вообще ничего, рассказать можно что угодно.

– Ты помнишь, сколько выпил?

– После третьей рюмки я уже ничего не помню.

– Рюмки большие были? – поинтересовался Михаил Андреевич.

– Маленькие. Чуть побольше коньячных.

– Да, тебе много и не нужно. Рост и вес, если ты никогда не пил, значения не имеют. Хорошо, что хоть не после первой растаскало.

– Что делать будем? – спросил отец.

– Не знаю… – Дима снова опустил голову.

– Димка, ты понимаешь, что тебя хотят женить?

– А, если я, действительно, с ней был?

– Для того, чтобы это узнать, придется поставить на карту всё, что у тебя есть, ты это понимаешь? За аморалку, дай Бог, чтобы тебя из института не выперли, на соревнования, дальше села Пятихатки ты никуда больше не поедешь. Даже, если окажется, что всё клевета, назад дороги не будет. Чемпион не должен быть ничем запятнан, тем более, чемпион, который представляет державу. Ты это понимаешь? – Михаил Андреевич пристально посмотрел на Диму. – Стольких трудов не жалко? Я знаю, что ты твердишь, что уйдешь когда-то без сожаления. Но уйти красиво, или быть вывалянным в грязи и вышвырнутым за борт, есть разница? Кстати, Дима, не забывай, что и для кого-то ещё эта разница есть. Ты не только сам влипаешь, ты и отцу, и матери, и мне репутацию подмачиваешь. Что тебе ещё сказать?

– Вся жизнь коту под хвост, – Дима откинулся в кресле и прикрыл глаза. – Зачем я вчера туда пошел…

– Это теперь уже значения не имеет, зачем ты туда пошел, – отец посмотрел исподлобья. – Главное, что пошел, и что из этого вышло. Нужно решать, что теперь делать. Михаил Андреевич прав, слишком многое ставится под удар. Мамаша этой девицы слишком хорошо всё рассчитала.

– Или девица, – подала голос мать.

– Или девица. Факт тот, что они это хорошо рассчитали. Что будем делать?

– Не знаю…

– Хотите, скажу, что? – в комнату вошел Коля.

– А ты что здесь делаешь?! Почему не в университете?! – отец строго посмотрел на Колю. – Лавры брата покоя не дают?

– Дают. Пока вы с мамой обзванивали всё, я сказал, что иду в универ, а сам спокойно хлопнул дверью и вернулся в свою комнату. Как, по-твоему, па, мог я уйти в такой момент? – невозмутимо поинтересовался Коля. – Не мог. А потом я просто стоял за дверью и слушал, что вы решите.

– Коленька, мы, наверное, сами решим, что делать, – мягко сказала мать. – Это взрослое дело.

– Ну, конечно, я ещё маленький! – обиженно фыркнул Коля. – А я хороший выход придумал. Ну, не хотите, как хотите! Лучше пусть Димку из института выгонят, посадят, папу с работы снимут, Махал Андреичу тоже всё испортим…

– Колян, помолчи, а? – Дима устало взглянул на брата. – Я тут влип, а ты в шпионов играешь…

– Подождите, пусть скажет, вдруг что-то дельное, – вмешался Михаил Андреевич. – Говори, Коля.

– Смотрите на вещи проще, – совершенно серьезно сказал Коля. – Они хотят, чтобы Димка женился. Пообещайте, что женится, но только, когда закончит институт. Пусть встречается с ней раза два в неделю. Только ты, Димка, встречайся с ней при матери, часиков в пять вечера, на долго не задерживайся (режим ты соблюдаешь) и, ни Боже мой, не оставайся ночевать. А потом, даже через полгода, поздно будет что-нибудь рассказывать. Вот тогда-то ты потихоньку с ней и попрощаешься. И волки сыты, и овцы целы, и пастуху светлая память.

– Сынок, а ведь это выход! – отец даже улыбнулся.

– Выход! – согласился Михаил Андреевич. – Колька, ну ты и голова! Точно уж, устами младенца истина глаголет!

– Поиграешь, Дима в жениха, – сказал отец. – Только постарайся с Лесей объясниться. Я думаю, она – девочка умная, всё поймет. Если осложнения возникнут, попробую я объяснить, что к чему. Нам сейчас главное, чтобы они замяли всё со своими липовыми доказательствами. Согласен?

– Можно подумать у меня есть выбор… – вздохнул Дима. – А теперь можно мне пойти и полежать? Голова очень сильно болит.

– Не мутит больше? – глядя на него с нескрываемой жалостью, спросила мать.

– Нет, только голова.

– Ладно, иди, – разрешил отец.

– Или, иди, – поддержал его Михаил Андреевич. – Мы с батей ещё покалякаем, а я тебе завтра в институте расскажу, что почем. Выздоравливай.

Глава 10

Лолита сидела и красила ноги с таким невозмутимым видом, будто ничего не произошло, а дрожал и плакал кто-то другой. Мать гремела на кухне кастрюлями. Время приближалось к пяти часам. Мать зашла в комнату, на ходу вытирая руки фартуком. Лолита искоса взглянула на неё и подумала, что вот так, как сейчас, мать похожа на какую-то колхозницу – полноватая, лицо без макияжа с уже наметившимися морщинами, пахнет от неё чем-то жареным, ещё и фартук, которым она вытирает красные руки. «И что в ней только Жорка нашел? Селом была, селом и останется! Правда и Жорка тоже не из Парижа, но всё же… она же на целых пятнадцать лет старше, начала полнеть, когда сердится, лицо у неё покрывается красными пятнами… Настоящая баба… Хотя, Жорке, кажется, вообще всё равно, с кем дело иметь! Натуральный жеребец! Сам же говорил, что самой молодой у него было тринадцать лет, а самой старой шестьдесят восемь. Идиот! Что он с бабкой делал? От неё же старухой воняет! От матери, наверное, тоже уже пахнет не как от молодой, хотя она его содержит… Но всё равно, я бы на месте мужика с ней в постель не легла бы!» – подумала Лолита.

– Лолка, как думаешь, сработало? – спросила мать.

– Думаю, да, – Лолита полюбовалась очередным ногтем. – Не захочет же он так глупо всё потерять.

– А, как решат они разобраться, что было на самом деле? Кто там тебя изнасиловал? На тебе ж пробы ставить негде.

– Мама, мне было в кого пойти! Ты, что ли, святая?

– Нечего матери попреки раздавать! Сопли сначала утри!

– Ладно, не ори, – более примирительно сказала Лолита.

– И с простыней глупо выходит. Ну, сдать её на экспертизу… Жорка что ли постарался?

– Ну не я же! Жорка и палец порезал, и всё остальное сделал. Возьми и выстирай.

– Вот ты придумала! Если до разборок дойдет, что ж сначала махали этой простыней, а теперь выстирали? Сразу нас уличат.

– Не уличат. Ты расстроенная была, я вообще ничего не соображала с перепугу. Платьице ещё осталось, у меня засос на животе и на груди.

– Жалко, такое платье красивое, – вздохнула мать. – Не могла что другое найти?

– Я это платье терпеть не могу! – раздраженно бросила Лолита.

– Порвал тоже Жорка?

– Ну не он же. Я же тебе сказала, мальчика развезло так, что он в куклу превратился.

– Тоже мне мужик! – хмыкнула мать. – Здоровенный, а такой хлипкий!

– Он, мама, правильный – не пьет, не курит.

– И родители у него такие же?

– Не знаю. Всё может быть.

– Лолка, а вдруг у него невеста есть?

– Ну и что? – с насмешкой спросила Лолита. – Ты не забывай, его невеста теперь я. А та, что была или есть, пошла вон.

– Вдруг что, жить к свекрухе пойдешь?

– Не знаю, ещё не думала, – она закрыла флакончик с лаком и ещё раз полюбовалась ногтями. – Во сколько ты должна была звонить?

– В шесть. Сейчас сколько, пять? Ну, пусть часик ещё поживут спокойно.

Мать снова ушла на кухню, а Лолита предалась мечтам. О жизни с матерью речи быть не могло. Её раздражала эта квартира и царящие в ней порядки, раздражало присутствие матери, раздражали соседи, раздражала висящая на ковре медаль «золотого цвета». Единственное сожаление вызывало то, что придется расстаться с Жориком. Хотя, конечно, можно под видом визитов к маме встречаться с ним. Даже удобнее. А, впрочем, и Жориком можно было пожертвовать. Лолите хотелось такой же жизни, как у кумиров, только без тренировок. Хотелось быть красивой, всегда модно и дорого одетой, ездить заграницу, иметь толпу поклонников. Стать женой кумира было тоже неплохо. Пусть не твои поклонники, зато будет, что рассказать подружкам. Главным теперь было не упустить так легко попавшего в её сети Диму.

Глава 11

Во второй половине дня Диме стало немного лучше. Голова, после двух таблеток анальгина болела не так сильно. Отец и мать уехали на работу ещё в середине дня, Коля сидел в своей комнате и занимался. Дима сварил себе кофе, выпил и, вернувшись в комнату, лег на диван, уткнувшись в подушку. Мысли были вялыми. На душе было удивительно гадко. Ощущение липкой грязи так и осталось. Самым ужасным было то, что некоторое время перспективы отделаться от этого ощущения не предвиделось. Нужно было как-то объяснить всё Лесе. Он был уверен, что Леся всё поймет и всё простит, но насколько это будет безболезненным… С этими невеселыми мыслями он уснул. Разбудил его звонок в дверь. Дима открыл глаза и в первый момент не мог понять, сон это или явь. Мимо комнаты прошел Коля, слышно было, как он открыл дверь и с кем-то тихо разговаривает в прихожей.

– Может он спит? – услышал Дима голос Леси.

– Всё равно сейчас проснется, – заверил её Коля.

– Уже проснулся, – подал голос Дима.

– Заходи, – Коля открыл перед ней дверь комнаты. – Я же говорил, что сейчас проснется.

– Ты сам проснулся или это мы тебя разбудили? – входя в комнату, спросила Леся.

– Проснулся. Сейчас встану, – Дима хотел подняться.

– Лучше полежи, вид у тебя бледноватый, – удержала его Леся.

– Что скажете, доктор, я безнадежен? – мрачно пошутил он.

– До безнадежности вам, любезный, ещё далеко.

– Ваш диагноз, доктор?

– Пить меньше всякой дряни. Пейте витамины, а то, что вы выпили накануне, больше не пейте. Кстати, что пили?

– Самогон, – Диме снова стало стыдно.

– Фи, Амерханов! Ты не только похабные анекдоты учишься рассказывать, ты ещё и разную дрянь пить учишься.

– Согласен… – Дима сел и исподлобья взглянул на Лесю. Нужно было объясниться. – Лесенька, у меня большие неприятности… Я влип в очень плохую историю.

– Не ночевал дома, а родители не знали, где ты? – Леся грустно улыбнулась. – Уж не соблазнила ли тебя юная гимнастка? Ты безумно влюбился в неё?

– Лесенька, не до шуток… – он опустил глаза. – Ни в кого я не влюбился и влюбляться не собираюсь. Я люблю тебя, любил и любить буду. Пожалуйста, выслушай меня, если получится, спокойно.

– Даже так? – Леся перестала улыбаться. – Что ж, я готова тебя выслушать.

– Давай я сварю кофе и мы поговорим.

– Я сама сварю кофе. Если хочешь, можешь пока сходить умыться, больно уж лицо у тебя помятое. Вся подушка отпечаталась. Зубки тоже почистить не забудь.

Дима послушно поплелся в ванную. Леся заглянула в комнату к Коле и спросила, варить ли и для него кофе, и пошла на кухню. Как Дима в её квартире, так и она в его, знала, кажется, каждый уголок. Он как раз вышел из ванной, когда Леся разлила кофе по чашкам.

– Отнеси Коле, а я для нас отнесу в твою комнату, – сказала она.

Дима взял чашку и пошел в комнату брата. Коля вопросительно взглянул на него. Он только головой покачал.

– Слышь, Димыч, а, может, и говорить не стоит? – почти шепотом спросил Коля. – Может, всё так утрясется?

– Сиди уже, мудрец, – поморщился Дима. – Вот тут-то я сам справлюсь.

Он вернулся в свою комнату. Леся сидела на диване, поджав ноги. Дима сел рядом, взял чашку.

– Только, пожалуйста, выслушай меня спокойно…

– Кайся, – разрешила Леся.

Дима так и не притронулся к кофе. Он сидел, уставившись в чашку, боясь поднять глаза и взглянуть на Лесю. Она слушала молча. Когда он закончил, несколько минут в комнате висела гнетущая тишина.

– Дима, а ты не спеши от неё отказываться, – медленно сказала Леся.

– Что?! – Дима чуть чашку не уронил и повернулся к ней.

– Отказываться от неё не спеши, – повторила Леся. У неё были грустные глаза. – Мало ли…

– Леся, ты что, поверила в то, что я с ней был? – у него между лопатками побежали мурашки.

– Нет, не поверила. И, можешь не смотреть на меня с таким ужасом, я не собираюсь объяснять тебе, что мы больше не увидимся.

– Так зачем она мне?

– Сейчас я буду очень циничной, – Леся отставила свою чашку. – Как запасной вариант.

– Какой вариант?!

– Запасной. Я же тебе говорю, мало ли… – она отвела взгляд. – А там, привыкнешь к ней, может быть, она ещё и не такая, как тебе показалось. Может быть, она душка, милашка и умница. Просто мать и отчим у неё непорядочные.

– Лесенька, ты что-то не то говоришь, – Дима нахмурился. – Пройдет несколько месяцев и я о ней даже не вспомню.

– Я говорю именно то. Димочка, ты хорошо помнишь мои «за» и «против»? Ты помнишь, я в детстве болела?

– Конечно, помню. Ты тогда долго в больнице лежала, тебе операцию сделали… – он напряженно смотрел на Лесю.

– А потом я почти полностью лысой была, – она грустно улыбнулась.

– Но ведь сейчас ты не лысая.

– Скоро буду, – глаза Леси повлажнели. – Ты помнишь, у меня же после лечения почти все волосы выпали.

– Тебе снова плохо? – у Димы замерло сердце.

– Да, Димка, – кивнула она, губы её дрогнули.

– Ты это вчера мне хотела сказать? – он обнял её, прижал к себе. – Из-за этого глаза грустные и худеешь?

– Да, – прошептала она и заплакала. – Я боюсь…

Дима гладил её по вздрагивающим плечам, целовал волосы и не мог даже слова сказать. Он не знал слов, которыми можно было бы её успокоить. Не было таких слов. Не было слов, чтобы прогнать её боль и страх. Даже, если бы он сейчас сказал, что умрет вместе с ней, умер бы вместе с ней, ничего не изменилось бы. Понемногу Леся успокоилась, но они ещё долго просидели так. Потом Леся осторожно освободилась от его рук, поправила волосы.

– Почему ты не сказала мне всё вчера вечером? – Дима, хмурясь, посмотрел на неё.

– Не хотела тебя расстраивать. А потом, когда ты сказал, что тебя пригласила в гости девушка, я подумала, что, наверное, это к лучшему… Хорошо было бы, если бы она тебе понравилась, а потом у вас что-нибудь получилось…

– Лесенька, ты лучше ничего не смогла придумать? Да мне всё равно, здоровая ты, больная… Понимаешь, что я тебя люблю?

– Понимаю… – Леся вздохнула. – Я тоже тебя люблю… Димка, только и ты пойми, что то, чем я болею, не вылечится никогда… никого ещё не вылечили…

– Ты сказала, что скоро снова будешь лечиться, значит, на какое-то время тебе снова станет лучше.

– Дима, одну почку мне убрали ещё тогда, вторую, сам понимаешь, убирать нельзя, а опухоль таких размеров, что… – у неё снова задрожали губы, – всё это лечение уже ничего не даст…

– Почему ты так думаешь?

– Знаю, Димочка, знаю. Она увеличилась всего за два месяца.

– Леся, ничего из того, что ты сказала, меня не остановит, – упрямо повторил Дима. – Хочешь, мы завтра поженимся?

– Завтра не получится. Разве ты забыл, что ждать нужно два-три месяца?

– Не забыл. Но ведь существует какой-то порядок, когда этот срок сокращают. Ну, сократят нам его до недели.

– А потом что? Что изменится? Ты будешь смотреть, как я умираю? Тебе станет от этого легче?

– Леся, перестань так говорить…

– Почему? Открой глаза, Дима! Давай будем реалистами. Лучше попробуй привыкнуть к этой девушке…

– Не говори о ней.

– Ну, хорошо, не хочешь о ней, поищи ещё кого-нибудь…

– Когда ты ложишься в больницу?

– Послезавтра. На сколько, не знаю.

– Завтра мы подадим заявление. Через полтора месяца я еду на чемпионат мира. Я надеюсь, что к тому времени, как я вернусь, тебя уже выпишут, а, если и не выпишут, то я тебя заберу на один день из больницы и мы распишемся.

– Дима, это ведь ненадолго…

– Надолго, ненадолго, мне безразлично. Ты будешь моей женой. А я верю в то, что у нас всё будет хорошо. И не спорь, – твердо сказал он, глядя Лесе в глаза, и уже тихо, чуть слышно, добавил, – пожалуйста…

– У тебя же будут неприятности из-за этой девушки.

– Какие неприятности? Через пару недель она от меня шарахаться начнет. Ещё я ей объясню, что у меня есть ты. В самом крайнем случае, пропади всё пропадом…

– Вот только давай не будем вдаваться в крайности! – Леся попыталась вымученно улыбнуться. – Понадеемся на то, что ты ей разонравишься.

– Так ты согласна?

– Согласна.

– Вот и отлично.

– Только родителям скажем завтра.

– Хорошо. Только завтра ты останешься со мной.

Вскоре после ухода Леси к Диме в комнату пришел отец. Он подошел к окну, открыл форточку и закурил. Несколько минут висела неловкая пауза. С улицы доносился слабый шум вечернего города – звуки проезжающих машин, еле слышная откуда-то мелодия, шелест ветра в полумертвой листве тополя у окна.

– Поговорили? – спросил Максим Исмаилович.

– Поговорили.

– Обошлось?

– Обошлось. Па, я женюсь, – совершенно спокойно сказал Дима.

– Да? – отец повернулся и удивленно посмотрел на сына. – На ком?

– На Лесе. Я всё знаю. Возможно, больше, чем ты.

– Вряд ли… – помолчав, сказал Максим Исмаилович. – Ты ведь забыл, что Сергей меня возит. Ни он, ни Нина и четверти вечером не знали. Леся днем сказала.

– Мне тоже сказала.

– Хорошо подумал?

– Хорошо. И плевать мне на всё: на карьеру, на славу, на институт, главное, на эту…

– Я не о том. Ты прав, плевать на всё, когда так ставится вопрос, – отец повернулся к Диме. Взгляд его был невыносимо тяжел. – Я другой вопрос поставлю. Ты-то справишься? Хорошо подумал?

– Да, – упрямо повторил Дима. – Завтра мы подадим заявление, с чемпионата мира вернусь, распишемся. И завтра Леся останется у нас.

– По мне, хоть сегодня пусть бы оставалась. Матери скажи.

Глава 12

Первое, что ожидало Диму в институте, это была «доверительная» беседа с тренером. Выслушав о себе всё, что Михаил Андреевич не стал говорить накануне из-за присутствия родителей, и из-за того, что до Димы «всё равно не дошло бы, так был хорош», Дима поблагодарил наставника и пообещал впредь подобных штучек не выкидывать. После тренировки Михаил Андреевич окончательно подобрел и пробасил:

– Балбес ты, Димка! Выезжаешь на том, что люблю тебя больше всех. Другого к черту с треском уже выпер бы, а тебя прощаю. Теперь вспоминай этой стерляди фамилию, пойду в деканат выяснять, кто такая и чье несчастье. Пусть разберется со своими недоносками.

Дима без сожаления назвал фамилию Лолиты. Что с ней будет, его не особенно интересовало. Вчерашний шок прошел.

После занятий он выходил из здания института, когда его окликнул женский голос. Дима повернулся и увидел в нескольких шагах позади Лолиту. Вид у неё был грустный, глаза заплаканные. Он подождал, пока она подойдет.

– Здравствуй, – тихо сказала она. От позавчерашней разбитной девчонки и следа не осталось.

– Здравствуй, – спокойно ответил он.

– Дима, нам поговорить нужно.

– О чем?

– Всё так получилось… – у Лолиты был такой вид, что она вот-вот заплачет снова.

– Я тебя внимательно слушаю, – пауза становилась длинной.

– Не здесь.

– Лолита, я ведь в гости к тебе не поеду, – Дима прищурился.

– Я не приглашаю. Давай куда-нибудь зайдем или скверик какой-нибудь поищем… Я тебе всё объясню… Холодно здесь…

– Так, – он взглянул на часы, – у меня всего полчаса. Вон, напротив, кафе. Идем туда, ты мне быстренько всё рассказываешь, что хотела, и прощаемся.

– Да, конечно, – кивнула она и, как побитая собачонка пошла следом за Димой.

В кафе они сели за столик у окна. Дима заказал кофе и выжидающе посмотрел на Лолиту. Перед ним сидела невзрачная бесцветная девица, выглядевшая старше своего возраста, то ли из-за того, что была расстроена, то ли из-за того, что была без макияжа. Ни в выражении её лица, ни во взгляде не была даже намека на какие-то умственные способности. «Странно, на что я мог позариться? На эту белую моль с тупой мордашкой? Неужели, у меня настолько повернулись мозги, если я действительно с ней был?» – подумал он. Словно, прочитав его мысли, Лолита тихо сказала:

– Ты извини, за тот вечер… всё так вышло…

– Это я уже слышал. По-моему, твоей маме вчера вечером всё объяснили и она осталась довольна. Что с меня ещё?

– Дима, я не виновата… это всё мама… Просто я видела тебя и раньше в институте. Ты мне так нравился, с первого дня, как я тебя увидела! Я действительно всё время мечтала познакомиться с тобой, а ты меня никак не замечал. Вот я и решила…

– Понимаешь, Лолита, – снисходительно сказал Дима, – я никогда не рассматривал соучениц, да и вообще, девушек из большого спорта, как девушек. В своем саду цветов не рвут. Даже, если я с кем-то знакомился, это были чисто приятельские отношения, бесполые, все равны – и девочки, и мальчики.

– Я соврала тебе, что имею отношение к большому спорту… У меня всего лишь второй разряд по гимнастике и на соревнованиях я бываю раз в сто лет где-нибудь в городке, как сказал Саша, Мухосранске.

– Мой тренер говорит поприличней – Пятихатки или Семиизбы.

– Да, действительно, так лучше звучит… Так вот, я всё мечтала с тобой познакомиться. Ты мне ночами снился. А позавчера я решила подойти к тебе сама. Я думала, что ты даже разговаривать со мной не станешь, – она смотрела на Диму полными слез глазами.

– Лучше бы не разговаривал, – он горько улыбнулся.

– Не знаю… А, когда ты согласился прийти в гости…

– Лолита, я не соглашался. Просто ты записала свой адрес и записку оставила мне. А меня черт попутал. Решил сделать красивый жест и прийти на пять минут.

– Пусть так… Потом, когда я открыла тебе дверь… – она шмыгнула носом. – Я была так рада… так рада…

– Скажи, а поить меня было обязательно?

– Это всё Жорик, – Лолита опустила глаза.

– А ты не уговаривала? – он снова сощурился.

– Я думала, что ты просто брезгуешь нашей компанией.

– А что ты ещё думала?

– Потом, когда все ушли, ты остался и начал ко мне приставать… вернее, уговаривать меня…

– Даже так?

– Да… ты меня так уговаривал… так уговаривал… Я думала, что мы поцелуемся, на том всё и закончится. Я же ни разу ещё с парнем… Мы с тобой пошли в мою комнату…

– А там уже и постель была постелена?

– Нет… ты начал меня целовать… ну и… в общем, я решила, что, наверное, так будет удобней… я же не думала, что ты будешь таким резким и настойчивым… ты даже платье на мне разорвал, когда начал меня раздевать…

– А ты не сопротивлялась?

– Понимаешь, сначала я боялась тебе отказать, думала, что если я откажу, ты сразу уйдешь… а потом, я испугалась… ты такое со мной делал…

– И что же я делал? – у Димы появилось плохо преодолимое желание послать Лолиту с её излияниями.

– Я… я не могу… – она заплакала. – Мне так стыдно… я даже не представляла, что такое может быть… что такое могут делать… я думала, что когда рассказывают такие вещи, это всё выдумки…

– Вот такой я извращенец? – Дима еле себя сдерживал. – А, может, всё-таки хоть что-нибудь расскажешь?

– Не могу… о таком и говорить стыдно… Мне так больно было… я даже тренироваться третий день не могу… – она достала платочек и начала вытирать глаза. – Потом ты устал и уснул. Я думала, что ты успеешь уйти, пока мать вернется с работы.

– Что же ты меня не разбудила?

– Боялась, что когда ты проснешься, снова начнешь… Понимаешь, я так люблю тебя… А, когда мама пришла…

– Спасибо, остальное я помню.

– Димочка, не сердись, пожалуйста… – она снова всхлипнула.

– Лолита, перестань, реветь, пожалуйста. Ты напрасно меня идеализируешь. Что я насильник и извращенец, ты уже убедилась. Что поить меня нельзя тоже. Если бы ты знала, какой у меня скверный характер, ты бы сейчас бежала отсюда свет за очи, – холодно сказал он. – Как видишь, я не каюсь, не прошу у тебя прощения.

– Мне и не нужно… только не бросай меня… Меня же мать из дому выгонит… А ещё, она забрала простыню, которую мы с тобой испачкали и платье, и грозит написать заявление, что ты меня изнасиловал… Она сказала, что посадит тебя… – Лолита наносила хорошо рассчитанный удар. – А я не хочу… Я тебя люблю…

– Интересно, чем же это мы простыню испачкали?

– Ну… там пятна крови… и…

– Достаточно. Я тебя ещё не бросил, – Диму начало мутить от её присутствия и упоминания о её матери. – Прекращай реветь. Я думаю, что твоя мать успокоиться, когда увидит, какой я «хороший». Сама рада будет, если я уйду. Согласились бы вы с мамой на компенсацию в виде денежных знаков, как мой отец предлагал.

– Мама, возможно, и согласится, но мне от тебя не нужны деньги… мне нужен ты…

– Что-то не пойму я кому нужен больше, тебе или твоей маме. Ладно, сейчас мои полчаса истекли, прощаемся. Передай привет маме, отчиму и всей компании. Встречаться будем в присутствии мамы и без остальных. Согласна?

– Да.

– А ты не хочешь спросить, вдруг у меня есть девушка?

– Мне всё равно, я же люблю тебя, – она посмотрела на Диму с таким обожанием, что только очень жестокий и злой человек мог заподозрить её в неискренности. – Мне даже не страшно, что у меня сейчас неприятности из-за той вечеринки.

– А это мой тренер узнал и сделал выводы.

– Откуда?

– От меня. Всё, до свиданья, – он встал.

– Дима, когда мы увидимся? Мама спрашивала…

– Через несколько дней. В конце недели.

Дима вышел из кафе первым. «Неужели я действительно на неё клюнул? Она же не просто некрасивая… с лица воду не пить… я тоже не красавец… но, она же дура… Господи, надо же так себя не уважать, чтобы виснуть на ком-то, рассказывать такое… А, если это всё было на самом деле, как можно тащиться за таким подонком, который с тобой вытворял черт знает что? Куда я попал? Хоть бы она сама от меня отвязалась!» – думал Дима, по дороге домой.

Глава 13

Дима откинулся в кресле, прикрыл глаза и сделал вид, что уснул. Ему хотелось одного, чтобы его оставили в покое, чтобы никто не приставал с разговорами. Перед последним днем соревнований он не спал почти всю ночь. Всё было из-за того, что накануне вечером не удалось дозвониться домой. На душе было неспокойно. Почти сразу после его отъезда состояние Леси ухудшилось. А теперь предательски молчали телефоны и дома, и у Лесиных родителей. Дозвонился домой Дима, когда до начала боя оставалось меньше часа. Он знал, что его уже ждет Михаил Андреевич, но решил рискнуть. Вряд ли последовало бы наказание страшнее, чем пара упреков в разгильдяйстве и необязательности.

– Па, это я, – у Димы от неприятного предчувствия заныло сердце, когда он услышал уставший голос отца. – Как дела? Как Леся?

– У нас… – отец запнулся. – Ты когда дома будешь?

– Что с Лесей? – кажутся, он уже всё понял. – Говори, что с ней!

– Она умерла… – голос отца дрогнул.

– Когда? – у Димы потемнело в глазах.

– Позавчера вечером. Вчера её похоронили…

– Я буду дома послезавтра, – как автомат, ответил Дима.

– Как ты?

– Всё нормально… наверное, ты был прав… больно…

Михаил Андреевич то ли сильно волновался, наверное, больше своих воспитанников, то ли решил отложить воспитательную беседу на потом. Он только внимательно посмотрел на Диму и поинтересовался:

– Ты когда-нибудь вовремя научишься приходить?

– Научусь, – как автомат ответил Дима.

– Где тебя носило?

– Ходил звонить домой.

– Погода там хорошая?

– Не спросил.

– Ладно, хватит байки травить, нужно собраться.

Как провел финальный бой, Дима не помнил. Почему-то в память врезалась реплика Михаила Андреевича во время перерыва между раундами:

– Димка, ты его только не убей. Кубинцы нам всё же братья.

Он ничего не ответил. Он даже не мог понять, что происходит, когда сначала в зале повисла мертвая тишина и рефери начал считать, потом зал взорвался, а рефери поднял его руку. Он не мог понять бурной радости окружающих, не мог понять, с чем его поздравляют, почему Михаил Андреевич его обнимает, как родного. Пришел в себя Дима, стоя на верхней ступеньке пьедестала, когда ему вручили золотую медаль, а симпатичная девушка с копной ярко-рыжих вьющихся волос подарила ему огромный букет цветов. Тогда глаза защипало и все предметы начали терять резкость. Глядя на эти волосы, он подумал о Лесе, и вдруг понял, что больше никогда не увидит её, что её больше нет, что это самый страшный день в его жизни. По щекам текли слезы и он не мог сдержать их. А со всех сторон была только буря оваций и для всего мира это были слезы счастья. Он не мог дождаться, когда всё это прекратится. Оказавшись у себя в номере, он упал на кровать и разрыдался. Он плакал горько и безутешно, как плачут дети. В номер вошел Михаил Андреевич и остановился возле кровати.

– Димка, что с тобой? – тронув его за плечо, спросил тренер. – Давай, успокаивайся. Всё уже прошло. Я такого боя, кажется, и не видел. Молодец! Давай, хватит плакать… Что тебе, кубинца жалко? Так с ним всё в порядке. Да что с тобой? – Михаил Андреевич забеспокоился. – Может, врача позвать?

– Не нужен мне врач… Леся умерла…

– Прости, – голос тренера дрогнул. – Хочешь один побыть?

– Да…

– Точно врач не нужен?

– Никто не нужен…

Диме действительно никто не был нужен. Слезы кончились, а он лежал, даже не изменив положения, и вспоминал Лесю… Только и оставалось теперь, что вспоминать…

Прошла неделя, а Дима не мог заставить себя хоть что-нибудь делать. Он не ходил в институт, не отвечал на телефонные звонки, не хотел разговаривать и видеться с Михаилом Андреевичем и кем-либо из знакомых. Целыми днями он лежал на диване в своей комнате и смотрел в одну точку или в сотый, а, возможно, и в тысячный, раз пересматривал фотографии Леси.

Как-то ночью, когда было особенно плохо, Дима встал, пошел на кухню и взял сигарету. Дым первой затяжки показался горьким, он закашлялся. Вторая затяжка пошла легче. В кухню зашел отец.

– Ну, что, средство хорошее нашел? – устало спросил он.

– Нашел… – Дима сделал ещё одну затяжку. – Только не убеждай меня ни в чем.

– Не собираюсь, – отец тоже закурил.

– Как ты с этим справился? – спросил Дима после паузы, показавшейся обоим вечностью.

– Как… – Максим Исмаилович помолчал. В окно стучали дождевые капли. – Да вот так же… ещё у меня был ты…

– Я виноват перед ней… уехал… – в голосе Димы была сплошная горечь. – Лучше бы я был с ней рядом…

– Благодари Бога, что тебя не было рядом.

– Почему?

– Её бы ты не спас, а себя… Поверь мне, я был рядом… – у отца стало серым лицо. – Потом меня спас только ты… Тебе пришлось бы спасаться самому.

– Что мне делать, отец? Я не могу представить себе её мертвой. Просыпаюсь и мне кажется, что она просто вышла из комнаты.

– Не знаю, – Максим Исмаилович вздохнул. – Никто не знает. Одно могу сказать, тебе нужно возвращаться. Так ты её не воскресишь. Сейчас иди и попробуй уснуть.

– Ничего не хочу, – Дима смотрел на капли, блестящие на темном стекле, и ему казалось, что это слезы.

– Михаил Андреевич сегодня снова приходил и Алексей приходил и звонил.

– Я знаю. Никого видеть не хочу.

– Нина говорила, что Леся оставила тебе письмо. Зайди завтра, забери.

– Какое письмо?

– Не знаю, оно для тебя и, естественно, никто его не открывал.

– Где её похоронили?

– Я тебе утром объясню. Иди к себе и постарайся поспать.

Глава 14

Могилу Леси Дима нашел быстро и не удивился, встретив там её мать, Нину Алексеевну. Ещё недавно цветущая женщина превратилась в старуху. Она сидела возле могилы и смотрела на фотографию Леси на небольшом памятнике. Было холодно, голые серые ветви деревьев и низкое серое небо, казалось, только хотели напомнить о бренности всего сущего и усилить скорбь. Дима подошел и в нерешительности остановился. Нина Алексеевна медленно повернулась. Губы её задрожали, по бледным щекам покатились слезы, она прошептала:

– Димочка…

– Простите меня, тетя Нина, я не мог прийти раньше… – у него сел голос. – Не могу поверить даже сейчас…

– Лесенька тебе письмо оставила.

– Я знаю.

Дима положил на могилу букет белых хризантем. Хризантемы были любимыми цветами Леси. Ещё долго он и Нина Алексеевна пробыли возле могилы. Было очень холодно. Небо приобрело свинцовый оттенок и начали срываться редкие снежинки. Дима осторожно взял Нину Алексеевну под руку и сказал:

– Идемте, тетя Нина, пора домой. Очень холодно, а вы здесь уже давно.

– Какая теперь разница? Ты сейчас к нам зайдешь? – спросила Нина Алексеевна, когда они шли по кладбищенской аллее.

– Да, если вы свободны.

– Я теперь, Димочка, ничем не занята. Нужно на работу возвращаться, а я не могу… Сережа как-то предложил вообще работу оставить… не знаю… Мне и дома страшно, куда ни гляну – везде всё о Лесеньке напоминает, и выйти боюсь… Лёша в её комнату зайдет и сидит часами. То фотографии её смотрит, то просто так сидит…

Перед дверью квартиры Нина Алексеевна достала ключ. Диме почему-то казалось, что, если сейчас позвонить, за дверью послышаться легкие шаги и Леся спросит: «Кто?». Нина Алексеевна открыла дверь, в прихожей было пусто. В квартире было тихо, как в склепе.

Только сейчас Дима почувствовал, как замерз. Он помог снять Нине Алексеевне пальто. Она прошла на кухню и поставила чайник на плиту.

– Сейчас я принесу письмо, – сказала она. – Если хочешь, можешь пойти в Лесенькину комнату.

– Если можно, – у Димы сжалось сердце.

Здесь ничего не изменилось, всё выглядело так же, как и тогда, когда Дима в последний раз был у Леси. Нина Алексеевна принесла письмо и вышла. Дима сел и распечатал конверт. Создавалось такое впечатление, что то ли Леся, то ли он куда-то уехали, и пришло самое обыкновенное письмо. Писала Леся, как всегда, в полушутливом тоне и, благодаря этому, письмо совсем не было похоже на прощальное. Но она прощалась. Всего лишь два фрагмента отличались по настроению и этого было достаточно. В первом были слова: «Знаешь, Димка, кажется, я начинаю потихоньку трусить, когда думаю, что будет дальше…», во втором – «…главное, ты не думай, что я оставляю тебя. Ты всегда просил не оставлять тебя. Я не оставляю. Я просто на некоторое время отойду в сторону. Когда-нибудь, возможно, всего лишь через несколько лет, а, возможно, и в какой-нибудь следующей жизни, если она бывает, я вернусь к тебе. Не знаю, как я буду выглядеть и кем буду, но уверенна, что ты, нет, мы узнаем друг друга. Если даже и не узнаем, нам будет так же хорошо, как было – никто не будет понимать друг друга лучше, чем мы с тобой. Возможно, к тому времени ты забудешь обо мне. Когда же всё случится, ты вспомнишь об этом письме и поймешь, что происходит. Может быть, всё, что я сейчас пишу, глупо или смешно, может быть, ничего не будет, но очень хочется верить, что будет. Наверное, плохо, что не научили нас верить в то, что будет после нашего ухода, кроме памятника…». Дима дочитал письмо. Ему казалось, что было бы намного лучше, если бы он умер вместо Леси или вместе с Лесей…

В комнату вошла Нина Алексеевна. Дима повернулся и вопросительно посмотрел на неё. Он не знал, долго ли пробыл здесь, который сейчас час.

– Димочка, идем, – позвала Нина Алексеевна.

Он послушно пошел за ней следом на кухню. На столе стояли две чашки чаю. Дима не мог заставить себя сделать хотя бы глоток.

– Как ты? – спросила Нина Алексеевна.

– Не знаю, – Дима пожал плечами. – Всё равно я никак не могу поверить, что Леси больше нет.

– Она так болела за тебя… – вздохнула Нина Алексеевна. – Всё мечтала увидеть тебя чемпионом…

– Не успела… Я узнал за полчаса до боя, что Леси больше нет…

– Леша газету принес, я видела фотографию, где медали вручали.

– Это где я плакал? – Дима опустил глаза.

– Да.

– Глупая фотография… дурацкая подпись… Все тогда решили, что я от радости плачу… – он помолчал. – Я за Лесей плакал…

– У нас Коля два дня назад был и Максим Исмаилович Сереже говорил, что ты в институт не ходишь, даже с тренером разговаривать не хочешь.

– Не только… вообще ни с кем… Сегодня первый раз вышел… – Дима полез в карман пиджака за сигаретами. – Можно я закурю?

– Конечно, если хочешь… – Нина Алексеевна увидела у Димы на безымянном пальце обручальное кольцо и спросила. – Ты так и не снимаешь колечко?

– Нет… Я не спрашивал… – он смотрел на кончик сигареты. – Лесю…

– Её похоронили с кольцом. Мы с Сережей хотели снять, но Максим Исмаилович и Вера Федоровна настояли. Что, не нужно было?

– Правильно настояли, – Дима закашлялся.

– Ты же не курил раньше…

– Запить не получается. А то и запил бы… Не знаю, что дальше делать… Жить не хочется…

– Димочка, это же не выход, – Нина Алексеевна смотрела на него полными слез глазами. – Ты думаешь, Лесенька обрадовалась бы, если бы узнала?

– А что мне делать?

– Жить дальше.

– Не хочу. Мог бы – умер бы вместо неё.

– Легче ты этим никому не сделаешь, а её не оживишь. У тебя ещё долгая жизнь будет…

Глава 15

В институте Дима появился на следующий день. Он был всё таким же хмурым и подавленным. Когда кто-то из друзей пытался пошутить с ним, он пытался шутить в ответ, но получалось у него это неважно. Все списывали его плохое настроение на сильный стресс. Так прошла неделя. За это время Дима ни разу не видел Лолиту. Вообще, вернувшись с чемпионата, он ни разу о ней не вспомнил, ни разу не позвонил. Он забыл о её существовании.

В тот день он вышел из института довольно поздно, в начале пятого. Снова было холодно. Хмурое зимнее утро, казалось, сразу перешло в вечер. Обычно, о таких днях Леся говорила «вечные сумерки». Сзади его окликнул женский голос. Он повернулся и увидел Лолиту. В первый момент он не сразу понял кто эта девушка и что ей нужно.

– Привет, Дима! – сказала она, подходя к нему.

– Здравствуй, – он, наконец-то, понял, кто это.

– Ты уже полмесяца, как приехал, а не заходишь, не звонишь…

– Извини, не до того было.

– Конечно, я понимаю, столько переживаний, столько радости.

– Это у кого ещё радость, – Дима, хмурясь, смотрел на неё.

– Ну, как же! Чемпион мира.

– Да, конечно, – у него чуть заметно дернулась щека.

– Поздравляю.

– Спасибо. Всё?

– Нет… Дима, нам очень нужно поговорить.

– О чем? Ты хочешь меня порадовать, что я тебе уже надоел?

– Нет… Я же люблю тебя…

– Лолита, извини, я сегодня очень устал. Давай как-нибудь в другой раз.

– Лучше бы сегодня… Я тебя специально ждала целых полтора часа. Нам нужно очень серьезно поговорить. Если ты не можешь сейчас, давай встретимся позже.

– Хорошо, – Дима взглянул на часы. – Давай в семь часов. Знаешь на Музейной кафе «Ласточка»?

– Да, конечно.

– Давай там и встретимся. Там довольно тихо, никто не мешает и я готов тебя выслушать. Согласна?

– Кончено! – Лолита обрадовалась.

Дима даже не подозревал, что, приехав домой, Лолита чуть не прыгала от радости. Мать, как всегда, была на кухне. Услышав, что хлопнула входная дверь, она вышла в прихожую.

– Так, быстро звони своей этой… как её там… – скомандовала запыхавшаяся дочь.

– Что, обрадовала? – поинтересовалась мать.

– Договорилась встретиться с ним вечером.

– Что, согласился?

– Куда денется? У него сейчас как раз момент подходящий и у нас тоже. Он сейчас жалеть будет всех подряд. Я узнала, померла его рыжая красотка, вот он и дохнет. Представляешь, дурачок, с кольцом так и ходит. Тоже мне, Ромео и Джульетта выискались! А, если, он меня всё же пошлет, можно обставить так, что выкидыш у меня из-за нервов случился. В самом крайнем случае, если не женится он на мне, так хоть денег получим. А я ещё и бедненькой перед всеми казаться буду: великий чемпион меня бросил. И он сволочью выглядеть будет. Пусть не на весь свет обгадим, а всё ж ему неприятно и нам хорошо.

– Наконец-то соображать научилась! А то я уже боялась, что ничего не успеем!

– Как же, не успеем! Хожу бледная, как тварь. Надоело уже. Нужно быстро решать. Сроки поджимают.

Мать нашла в записной книжке нужный номер. Лолита пошла на кухню и звякнула тарелкой.

– Лолка, ты лучше не ешь, а то ригать там начнешь еще чего доброго, – предупредила мать.

– Какая разница? Я с ним в кафе иду. Так надежней. Больница-то всё равно одна дежурит, в другую не повезут. А она будет ждать. По любому к ней и попаду. Звони, звони, а то у меня час времени.

Глава 16

Максим Исмаилович несколько удивился, когда в половине седьмого Дима собрался куда-то идти. Он вышел в прихожую, когда сын надевал куртку и спросил:

– Не секрет, куда идешь?

– Нет. Меня сегодня Лолита нашла и очень просила её выслушать. Вот я и решил уделить ей полчаса.

– К ней пойдешь?

– Нет, в кафе на Музейной. Здесь недалеко, а у неё вряд ли получится меня напоить и потом рассказывать, как я её изнасиловал.

– Проводить не забудь, – отец натянуто улыбнулся. – Какой бы она не была, лучше оставаться мужчиной.

– Не забуду. Если повезет, это будет наша с ней последняя столь близкая встреча.

– Хотелось бы. Не загадывай.

Дима дошел до кафе быстро. Срывался редкий снег. Прохожих на улицах было мало. Возле кафе он был без пяти семь. Лолиты ещё не было. Он решил подождать минут десять для очистки совести. Лолита пришла как раз в то время, когда он совсем уже решил идти домой.

– Извини, я опоздала, – сказала она. – Давно ждешь?

– Пятнадцать минут. Уже хотел домой идти.

– Зайдем? – она вопросительно посмотрела на Диму.

– Да, конечно. Как-то холодно на улице разговаривать.

Они зашли в уютный теплый зал и сели за столик в углу. Когда в гардеробе Дима помогал снять Лолите пальто, ему почему-то показалось, что от неё пахнет не то лекарствами, не то каким-то антисептиком. Они сделали заказ.

– Ты не заболела? – спросил Дима, когда официантка ушла.

– Почему ты так решил? – Лолита слабо улыбнулась.

– Какая-то ты бледная и вроде бы больницей от тебя попахивает.

– Тебе показалось, что от меня пахнет больницей, – сказала она и про себя от всей души выругала материну знакомую, у которой она была сорок минут назад.

– А бледная почему?

– Понимаешь, Дима… так всё получилось… – она смущенно опустила глаза. – Я сразу даже не поняла, что происходит…

– Что именно? – он настороженно смотрел на Лолиту.

– Понимаешь… О, как благородно с твоей стороны носить кольцо, когда ты встречаешься со мной! – переключилась она на другую тему, вроде бы невзначай взглянув на его руку.

– Лолита, я не хотел бы тебя расстраивать, но кольцо я ношу не из-за тебя, – Дима смотрел на неё холодно и спокойно, разве что между бровями появилась легкая морщинка. – У меня была девушка.

– Почему была? – удивилась Лолита. – Разве не я твоя девушка? Я же никуда не делась, вот сижу.

– Понимаешь ли, все девушки на свете не ассоциируются только с тобой. По крайней мере, я ещё не дошел до той стадии. Я говорю о другой девушке. Так вот, у меня была девушка, которую я любил, люблю и буду любить всегда.

– Но она же была, так что не страшно, – она наморщила узкий лобик. – Она тебя бросила?

– Ты можешь не перебивать? Она меня не бросила. Она умерла за день до того, как я получил чемпионский титул. Если бы этого не случилось, то по возвращении с чемпионата я женился бы на ней.

– А как же я? – Лолита выглядела искренне удивленной.

– Ты даже не интересовалась, есть ли у меня кто-нибудь, люблю ли я тебя.

– А разве нет? Разве ты не любишь меня? Я же люблю тебя.

– А я тебя – нет. И не любил ни одного дня, ни одной минуты. Я же тебе довольно доходчиво пояснил, что происходит. Ты что, не поняла?

– Я думала ты шутишь, – она наивно улыбнулась.

– Хорошенькие шуточки! – её последняя фраза вызвала у Димы нервную улыбку. – Я ещё не созрел для таких, мягко говоря, странных шуток.

– А она что, под машину попала? – спросила Лолита. – Ну, твоя девушка.

– Она болела. Тяжело болела, – он нахмурился.

– Вот видишь, хорошо, что она отмучилась.

– Знаешь что, – его лицо дернулось болезненной судорогой, – я не хочу больше с тобой разговаривать! Ты либо не отдаешь себе отчет в том, что говоришь, либо ты напрочь лишена каких-либо нормальных человеческих чувств!

– Извини, я совсем не хотела тебя обидеть, даже не думала, что ты будешь так реагировать. У меня ещё никогда не умирали близкие люди. Просто почти всегда, если кто-то сильно болел, а потом умер, говорят… ну, так, как я сказала.

– А ты думай, что говоришь. Повторять – удел одной не особенно умной птицы. Давай, наверное, по делу, да будем расходиться по домам.

– Понимаешь… – Лолита смущенно опустила глаза. – Понимаешь… у меня будет ребенок…

– Поздравляю.

– От тебя.

– Что?! Ты снова шутишь?

– Нет. Сначала я сама ничего не поняла… А два дня назад сходила в больницу… всё…

– Что «всё»?

– Врач сказал, что у меня беременность, срок около восьми или девяти недель, – на самом деле срок был уже почти четырнадцать недель. – Выходит, что я забеременела как раз тогда, когда ты оставался со мной… вот…

– Умеешь ты порадовать, – Дима глубоко вздохнул. – И что ты собираешься делать? Матери уже сказала?

– Если бы я сказала матери, об этом знали бы твои родители и она снова устроила бы скандал.

– Да, конечно… как-то не учел, – Дима снова нервно улыбнулся.

– А почему ты спрашиваешь, что я собираюсь делать? Разве мы не поженимся? Ведь ты же обещал… – у Лолиты был такой вид, что она вот-вот заплачет.

– После окончания института. И, пожалуйста, не делай такие глаза. Кстати, извини, за нескромный вопрос, а что ж ты почти два месяца ждала? Что, сразу не заметила?

– Я думала, как-нибудь обойдется. А теперь меня всё время тошнит… Мать, того и гляди, заметит, тренироваться мне неудобно… Придумай что-нибудь…

– А что тебе придумать?

– Не знаю… Аборт я боюсь делать… вдруг детей потом не будет… И потом, с этим такие сложности…

– Да уж… – протянул Дима.

– Извини, я сейчас приду, – Лолита встала.

– Ты себя плохо чувствуешь? Что-то ты сильно уж бледная.

– Сейчас пройдет. Я быстро вернусь.

Лолита вышла из зала. Дима подозвал официантку и рассчитался. Нужно было проводить Лолиту и возвращаться домой. Новость, которой она его «обрадовала»… К нему подошла официантка и сказала:

– Там вашей жене очень плохо.

– Где? – автоматически спросил Дима.

– Она вас ждет возле туалета. Кажется, у неё сильное кровотечение.

Дима быстро вышел из зала. Лолита стояла, держась за стену в коридоре возле туалета. Лицо её было белее мела.

– Что случилось? – спросил Дима.

– Кажется… у меня… выкидыш… – пролепетала Лолита и начала медленно оседать.

Дима вовремя подхватил её на руки. К ним подошла официантка.

– Вызовите «скорую», – попросил Дима.

– Только не оставляй меня одну… – чуть слышно попросила Лолита и её голова запрокинулась.

Глава 17

Дима сидел в коридоре гинекологии и ждал. Освещение было не очень ярким, сильно пахло лекарствами. Если бы его спросили, сколько он просидел здесь – несколько минут, час или несколько часов – он не смог бы ответить. На часы смотреть не хотелось. Обстановка действовала угнетающе. Откуда-то, из противоположного конца коридора, слышался душераздирающий женский крик. От этого крика хотелось спрятаться куда угодно, хоть на край света. Казалось, он не прекратиться никогда. Этот крик медленно и уверенно превращал его жизнь в кошмар. Недалеко от Димы сидела женщина в халате и мужчина, который, по всей видимости, пришел её проведать. Время от времени мужчина поглядывал на него, явно заинтересованно.

– Перестань так оглядываться, неудобно, – полушепотом сказала женщина.

– Ты знаешь, на кого этот парень похож? – мужчина ещё раз оглянулся. – На боксера Амерханова.

– Может быть, просто похож? – предположила женщина и тоже заинтересованно посмотрела на Диму.

– Может быть. Сильно похож.

– Ладно, перестань оглядываться.

– Не знаешь, чего он здесь сидит?

– Девушку какую-то «скорая» привезла. Кажется, он с ней приехал. Её сейчас чистят.

– Это она что ли так голосит?

– Наверное. Её сразу в операционную отправили.

– Повезло мужику послушать концерт! – сочувствующе сказал мужчина. – А что, это всё без обезболивания?

– Может быть, ей не помогло?

Крик прекратился. Дима в первый момент даже не понял, что произошло. Автоматически он посмотрел на часы. Ему казалось, что он сидит здесь целую вечность и стал абсолютно седым, а на самом деле оказалось всего лишь полчаса и, судя по спокойному виду мужчины и женщины, цвет волос у него не изменился. На противоположном конце коридора открылись двери и две медсестры вывезли каталку. За ними следом вышла ещё одна женщина, по всей видимости, врач. На ходу она дала какое-то указание и пошла в сторону Димы. Он встал и сделал несколько шагов ей навстречу. Женщина подошла и спросила:

– Это вы муж Лолиты Коньковой?

– Почти, – уклончиво ответил Дима.

– Что значит «почти»? – у женщины был уставший вид.

– Мы ещё не расписаны.

– Она сказала, что вы её муж.

– В конце концов, какая разница… – Дима смутился. – Как она?

– Молодой человек, вы меня удивляете! – в её взгляде мелькнуло осуждение. – Как может чувствовать себя женщина после такой процедуры?

– Я имею в виду её состояние.

– Угрожающего ничего нет. Конечно, это очень неприятно, но хорошо, что вовремя вызвали «скорую». Срок беременности был небольшой, где-то около восьми-девяти недель. Будем надеяться, что всё обойдется.

– Из-за чего это могло случиться?

– Причин может быть множество. Насколько я поняла, она связана со спортом?

– Гимнастка. Учится в институте физкультуры.

– По всей видимости, активно тренировалась. В таком сроке вообще нужно беречься, а не прыгать. Пора бы в таком возрасте думать.

– Извините, а… это что, под наркозом никак нельзя было сделать?

– Во-первых, не было времени, во-вторых, она не натощак, а то, что она кричала, так это не вина анестезиолога. Обезболивающее сделали, но есть люди, у которых очень высокая чувствительность. По всей видимости, ваша жена относится к ним.

– Она долго здесь пробудет?

– От трех дней до недели. Нужно пронаблюдать её. Можете ей халат принести домашний и тапочки. Есть ей можно всё, хотя острое нежелательно.

– К ней можно?

– Прямо сейчас? – она снова недовольно посмотрела на Диму.

– На несколько минут.

– Ладно, только не больше пяти минут, – разрешила она. – Куртку оставьте у сестры на посту и пройдите в пятую палату.

Дима открыл дверь палаты. Лолита здесь была одна и по цвету лица мало чем отличалась от подушки. Ещё две кровати были пустыми. Сзади послышался голос медсестры:

– Не забывайте, что Любовь Тимофеевна сказала не больше пяти минут.

– Ладно, – ответил Дима.

Лолита открыла глаза. Веки были припухшими и красными от слез. Дима подошел и присел на край кровати. Сейчас ему было очень жаль эту бледную несчастную девчонку, которая только что натерпелась Бог знает чего по собственной глупости и (может быть, если верить её словам) по его вине.

– Как ты? – спросил он, что бы что-нибудь спросить.

– Живот болит, – пожаловалась Лолита.

– Сильно?

– Мне сделали какой-то укол, сказали, что скоро пройдет. Я думала, что это никогда не закончится… – она снова заплакала.

– Не реви, – он взял Лолиту за руку. – Уже всё закончилось.

– Что теперь будет?… Мама, если узнает, выгонит меня из дому… А она же всё равно узнает… Мне сказали, что я здесь несколько дней пробуду…

– Сказал же, не реви. Что-нибудь придумаем. Она дома? Позвонить ей?

– Позвони… Только что будет… – она снова всхлипнула.

– Да не реви ты.

– Ты меня теперь бросишь?

– Молодой человек, ваше время истекло! – послышался сзади голос медсестры. – И ещё, не садитесь на кровать!

– Извините, уже ухожу, – Дима послушно встал. – Лолита, я завтра приду. Тебе что-нибудь принести?

– Молодой человек! Вы что, неприятности нажить хотите? – в голосе медсестры послышалось раздражение. – У меня дела! Время позднее, посещения окончены. Позвонит она вам завтра утром и скажет, чего хочет.

– Всё, пока! – Дима попытался выдавить улыбку. – Я завтра приду.

– Пока, – Лолита улыбнулась.

Примерно через полчаса в палату, где лежала совсем уже не плачущая Лолита, зашла Любовь Тимофеевна. Она присела на свободную кровать.

– Ну, как твой кавалер среагировал? – поинтересовалась она.

– По-моему, хорошо. Как раз так, как нужно. Вы с ним разговаривали?

– По-моему, он то ли испугался, то ли расстроился. Ты чего так орала? Что на самом деле ничего не подействовало?

– Ну, надо же было его как-то напугать? – Лолита довольно улыбнулась. – А так здорово сработало. Не думаю, что он бы так расчувствовался, если б всё прошло тихо и спокойно.

– Артистка! – Любовь Тимофеевна покачала головой. – И придумали ж с матерью такое…

– Тетя Люба, вы же сами видели – жених стоящий, такого упускать нельзя. Что ж мне замуж за Ваньку Быкова выходить?

– Поступай, как знаешь. Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

– Ничего не болит, спать хочу. Вы маме позвонили?

– Конечно. Сидит и ждет звонка от вашего… как его…

– Димы.

– Димы. Скажи, чего ты с ним в кафе потащилась?

– Подумала, вдруг вы будете заняты, а кто-нибудь другой прицепится, что делала. А так видно – ничего не делала. С мальчиком в кафе сидела.

– Я же тебя предупредила, что в любом случае это буду я. Кто-то другой сказал бы, какой у тебя на самом деле срок был. Никак не восемь недель. Ещё б неделя и обычный аборт делать было бы поздно. Хорошо, что живота у тебя не было. Поставь себя на моё место – успеть сделать всё, как в малом сроке, и ничего не оставить, – укоризненно сказала Любовь Тимофеевна.

– Главное, вовремя успеть, – довольно сказала Лолита. – Не сердитесь, тетя Люба. Мама вас в обиде ведь не оставила и не оставит.

– Ладно, спи. Спокойной ночи.

Лолита уснула сном праведника, почти сразу же после ухода Любовь Тимофеевны. Ей снились хорошие сны…

Глава 18

Максим Исмаилович посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть одиннадцатого. Дима пообещал не задерживаться. В двери щелкнул ключ и он вздохнул с облегчением. Через минуту в комнату вошел Дима и по его бледному осунувшемуся лицу отец понял, что вздыхать с облегчением было рано.

– Па, нужно поговорить, – Дима сел напротив отца. – Мама уже отдыхает?

– Да. Коля ещё не пришел. Что случилось? – Максим Исмаилович встал и выключил телевизор.

– В общем, я не просто влип… – Дима потер кончиками пальцев лоб.

– Какой сюрприз тебе преподнесла эта девица?

– Пойдем на кухню, мне бы закурить нужно, – Дима встал. – И попить чего-нибудь. Голова трещит.

– Так, похоже, ты и вправду влип, дальше некуда, – отец тяжело вздохнул. – Не части с куревом. Михаил узнает, даст чертей и прав будет.

Дима закурил и, стараясь говорить спокойно, рассказал отцу всё, что произошло. Максим Исмаилович всё больше хмурился. Дима умолк. Несколько минут они сидели тихо. Тишину квартиры нарушало только громкое тиканье кухонных часов.

– Ты позвонил её матери? – спросил отец.

– Ещё нет.

– Звони, – он поставил перед Димой телефон.

– Что ей говорить?

– Что её дочь в больнице. Если начнет орать, дашь трубку мне.

– Случилось что-нибудь? – на кухню зашла Вера Федоровна в теплом домашнем халате.

– Ничего страшного, Верочка, – Максим Исмаилович попытался улыбнуться. – Просто или через пять минут Дима будет свободен, как птица, или…

– Что «или»? – Вера Федоровна выглядела испуганной.

– Сам не знаю, что. Ты пока иди, отдыхай. Мы сами разберемся. Утром всё расскажем. Иди, спи.

…Мать Лолиты с остервенением швырнула телефонную трубку. Все планы её дочери разлетелись в пух и прах. Только что позвонил её боксер со своим папашей и сообщили, что Лолита в больнице после выкидыша. Претензии к ним предъявлять больше было некак, а спорить с его папашей было вообще невозможно – он отметал любые аргументы словно пылинки смахивал. Вот тебе и охота за солидным женишком! Осталось только гадости про него рассказывать, как того и хотела Лолита. Но что в этом было толку? Её глупому самолюбию польстить? Нечего было хватать недосягаемое! Лучше бы разыграли всё с соседом Муравьевым, может быть и получилось бы что-нибудь. А теперь… Ничего, будет ещё утро и Лолита услышит всё, что мать о ней думает! Шлюшка мокроносая! Одно было утешение – папаша пообещал отстегнуть довольно кругленькую сумму. Можно будет летом съездить в Сочи и даже без Жорки…

…Отец повесил трубку и посмотрел на Диму. Сын был всё такой же бледный и подавленный, как тогда, когда пришел домой. Максим Исмаилович сварил кофе и поставил перед Димой чашку:

– Попей и иди спать. Всё утряслось.

– Спасибо, – Дима опустил глаза.

– Что с тобой, Димка? Ведь уже всё. Пусть это было грязно, неприятно, но всё закончилось. Скажи, слава Богу, хорошо, что всё хорошо кончается. Ты свободен. Просто в следующий раз будешь осмотрительнее и не будешь пить в незнакомых компаниях.

– Ещё не знаю… – Дима тяжело вздохнул.

– Что значит, «не знаю»? – отец насторожился. – Друг мой, а всё ли ты мне сказал?

– Всё.

– Тогда пей кофе и иди, ложись. Завтра утром заедем к ней в больницу, привезем ей апельсинов и попрощаемся. После обеда я встречусь с её мамашей и отдам ей деньги. Думаю, все будут довольны.

Хлопнула входная дверь. Это пришел Коля. Он разделся и зашел на кухню. Увидев озабоченных чем-то отца и Диму он спросил:

– Что у нас плохого?

– Кажется, ничего страшного, – отец натянуто улыбнулся.

– Кажется, я свободен, – медленно произнес Дима.

– Так радоваться нужно.

– Коленька, освобождению сопутствовали несколько неприятные обстоятельства.

– Димыч, смотри на вещи проще. Главное – ты свободен!

– Да, конечно…

– Так, хлопцы, шли б вы спать, – Максим Исмаилович посмотрел на часы. – Я тоже пойду и попробую выспаться. Спокойной ночи.

Глава 19

Максим Исмаилович и Вера Федоровна, как обычно, встали раньше, чем сыновья. До появления на кухне младшего поколения было время спокойно обсудить все вечерние события. Они разговаривали довольно тихо. Большой радости происшедшее ни у кого не вызывало, но всё-таки давало возможность получить свободу.

– Как это бы ужасно это не звучало, – вздохнула Вера Федоровна, – но я тоже почти рада… Мне жаль эту девочку и совершенно не жаль её мать. А больше всех мне жаль Диму. Но мне почему-то кажется, что всё это бесследно для него не пройдет. Он ещё не успел отойти от потрясения, потеряв Лесеньку…

– Тише, Димка идет, – шепнул Максим Исмаилович.

Мимо кухни проел Дима. Он на ходу поздоровался с родителями. Лицо его было ещё более бледным и осунувшимся, чем накануне вечером. Выглядел он ужасно. Родители переглянулись.

– Что с ним? – шепотом спросила Вера Федоровна. – Ты обратил внимание, как он выглядит?

– Не знаю… – тоже шепотом ответил Максим Исмаилович. – Что-то не то. Вчера вечером он получше выглядел.

– О чем шепчетесь? – спросил входящий в кухню Коля. – Доброе утро.

– Доброе утро, сынок, – поприветствовала его Вера Федоровна.

– Па, а что всё-таки вчера с Димкой случилось? – спросил Коля.

– В каком смысле? – Максим Исмаилович с тревогой посмотрел на него.

– Да он полночи во сне орать начинал, а потом просто не спал. Я встал, зашел к нему, а он сидит, за голову схватился. Ничего у него не смог выспросить. Только просит его оставить в покое и одно твердит: «Это я во всем был виноват, сам и разбираться буду».

– Максим, может быть, он не всё рассказал? – Вера Федоровна вопросительно посмотрела мужа.

– Говорит, что всё. Сейчас сюда придет, узнаем, что случилось.

Дима не заставил себя долго ждать. Когда он зашел на кухню, то был всё таким же бледным. Глядя на него, можно было подумать, что он не спал и одной минуты.

– Доброе утро, – поздоровался он. – Коля, иди, ванная свободна.

– Спасибо, – Коля никуда не спешил идти.

– Дима, ты нормально спал? – поинтересовался отец.

– Почти не спал… – он подошел к окну. На город опускалась густая снежная завеса. – Снег пошел…

– Да, ещё ночью, – подала голос Вера Федоровна.

– Густой какой… Как живым в могиле закапывают… – эта реплика никого особенно не удивила. Все знали, что Дима очень не любит снег. – Вы только не расстраивайтесь, – Дима повернулся. Казалось, он стал ещё бледнее. – Я женюсь на Лолите. Должен жениться.

– Что?! – Максим Исмаилович от неожиданности уронил сигарету, которую собирался закурить. – Ты же вчера сказал… Я же вчера обо всем уже с её матерью договорился… Тебе нечего бояться…

– Я должен жениться на Лолите, – повторил Дима. – Если я не сделаю этого, кажется, я не смогу больше никогда в жизни спокойно спать.

– Почему? Что она тебе такого сказала, что ты никогда не сможешь спать? Что за глупости ты говоришь, сынок? – у Веры Федоровны задрожали губы. – Ведь даже её мать не будет иметь никаких претензий.

– Дело не в её матери…

– Димка, чего ты мне вчера не сказал? – Максим Исмаилович стал почти таким же бледным, как и его сын.

– Она попросила не оставлять её…

– Ты говорил. Потом ты поехал с ней в больницу. Что ещё?

– Врач сказала мне подождать, пока она выйдет из операционной. Посидеть в коридоре. Я сидел в коридоре… Там, в больнице, ужасный коридор, слышно всё, чуть ли не эхо отдается…

– Ну, и?!

– Потом мне объяснили, что не на всех обезболивающие действуют одинаково… на неё, наверное, не подействовали или у неё очень высокая чувствительность…

– Что ты имеешь в виду? – родители переглянулись.

Дима снова отвернулся к окну. Он молчал несколько минут, а потом с трудом произнес:

– Она кричала… Я этого никогда в жизни не забуду…

– А что, где-нибудь ещё нельзя было подождать? В вестибюле или, в крайнем случае, на улице? Там же, наверное, ничего слышно не было…

– Врач сказала никуда не уходить и ждать там. Я… не знал, действительно ли это нужно и остался…

– Да-а-а… занятная история! – ухмыльнулся Коля. – Умная девочка! Рано радовались… на всех этапах перестраховалась…

– Похоже, Коленька, ты снова становишься младенцем, устами которого глаголет истина, – Максим Исмаилович сел и схватился за голову. – Попал сын…

…Мать Лолиты, входя в палату готовилась начать разговор с дочерью с самых нелицеприятных выражений. Дочь сидела на кровати, с удовольствием жевала огромное красное яблоко и улыбалась. «Вот ведь стерва! – с раздражением подумала мать. – Жрет и не давится! Довыделывалась и довольна! Ничего, сейчас я тебе всё скажу!»

– Ну, что, мама, – вместо приветствия спросила Лолита, – ты готова через неделю идти знакомится с родителями жениха?

– С чьими родителями?! Лолка, ты бредишь, что ли?! Вчера его папаша…

– Сегодня, – Лолита посмотрела на часы, – сорок минут назад, он мне сделал предложение. Учись, мама!

– Подожди радоваться! Это папаша его ещё ничего не знает. Вечером он скажет, что пошутил.

– Не скажет. Он с папашей здесь был. Вот так-то! Яблочко хочешь?

– Это они что ли принесли?

– Ну да. Всего, чего захочешь – яблоки, апельсины, бананы и что-то там ещё. Мне, мама, витамины нужны. Я же бедненькая девочка, которая так настрадалась, – Лолита довольно хихикнула.

– Ох, и шельма ты, Лолка! И в кого такая ушлая уродилась? – мать довольно улыбнулась. Она придвинула стул и села. – Рассказывай, как и что. Сейчас на работу вернуться нужно будет, представляю, как все мои бабы дохнуть от зависти начнут!

– Я тебя, мама, чуть-чуть огорчу. Большой свадьбы не будет, всего человек на тридцать, один день и жить мы будем отдельно.

– Что, папаша его квартиру выбить обещал?

– Нет, только снять.

– Вот ведь жлобы! У них ведь квартира, наверное, не маленькая!

– А мне и лучше. Что я со свекрухой делать буду в одном доме? Ещё и брат его там.

– И правда, лучше. Ну, рассказывай…

Глава 20

Дима вышел из шумного зала. Здесь, в фойе никого не было. Он достал пачку сигарет и закурил. Ему было абсолютно безразлично, что сейчас может выйти из зала тренер и увидеть его курящим. Ему уже всё было безразлично. Было такое ощущение, что жизнь кончилась и он сам выкопал себе яму, прыгнул в неё и яма уже засыпана. Сверху кто-то спустился и остановился рядом. Дима даже поворачиваться не стал. Не хотелось.

– Димыч, сигарету дай, – попросил голос Лешки.

Дима повернулся и протянул Лешке пачку с сигаретами. Лешка тоже закурил. Несколько минут они стояли, молча курили.

– Что-то ты совсем убитый, – сказал Лешка. – Не свадьба, а похороны. Одна невеста веселится.

– А это и есть мои похороны, – медленно ответил Дима.

– Что ты мелешь, Димка? – он насторожился. – Какие похороны?

– Ты же всё знаешь, – он глубоко затянулся.

– Ну, Димыч, с кем не бывает? Мало ли народу по залету женится?

– И я про то же, – к ним подошел Коля и тоже взял сигарету. – Смотри, Димыч, на вещи проще… Мало ли…

– Заткнись, Колян? – в глазах Димы мелькнули огоньки гнева. – Вообще, дай нам с Лешиком потолковать.

– Да, пожалуйста, – Коля пожал плечам и отошел подальше.

– Димка, что ты на него кидаешься? Он-то тут при чем? Ты мне не нравишься, – сказал Лешка.

– Я сам себе не нравлюсь. Лучше б я вместо Лесеньки умер. И проблем бы не было. А так перед всеми виноват.

– Не говори глупостей, ни перед кем ты не виноват. Вот бы она порадовалась, если бы узнала, что ты мелешь!

– Возьми, – Дима достал из внутреннего кармана пиджака обручальное кольцо. – Это моё.

– Зачем?

– Возьми, – настаивал Дима. – Крест сделай.

– У меня есть.

– Женишься, для кого-то из детей сделаешь. Бери.

– Ладно, и тебя в придачу крестным отцом. А теперь послушай меня и Коляна, соберись. Жизнь совсем не кончилась. Колян, как ты там говоришь? – он слегка повысил голос.

– Смотри на вещи проще, – Коля подошел к ним. – Идем, а то слишком уж заметно, что жениху выть охота.

…Лолита подошла к Диме, стоящему возле окна и смотрящему вниз, на ночную улицу, прижалась к его плечу. Он никак на это не прореагировал. Сигаретный дым выплывал в приоткрытую форточку тонкой струйкой.

– Димочка, давай ложиться, – предложила она.

– Ложись, я сейчас докурю, – Дима остался неподвижен.

– А раздеть ты меня не хочешь? – игриво спросила Лолита.

– Не хочу… – он повернулся и сверху вниз посмотрел на Лолиту. – И, пожалуйста, выключи свет.

– А как же ты разденешься?

– В темноте.

После того, как всё было кончено, Дима почувствовал себя как выжатый лимон. Он откинулся на подушку и хотел только одного, поскорее забыться, уснуть. Лолита обняла его и в темноте отыскала губами его губы. Он не ответил на поцелуй.

– Дима, а ты разве больше не хочешь? – проворковала она.

– Не хочу. Я спать хочу.

– А я не думала, что ты такой стеснительный! – Лолита тихо рассмеялась.

– Да что ты? – Дима сел и дернул за шнурок бра. Он хмурился и был бледен. – Тебе напомнить, как я тебя изнасиловал? Или всё-таки это был не я?

– Ну… – Лолита явно не ожидала такого поворота событий.

– Что «ну»? Детка, мы с тобой, в постели второй раз, если верить в то, что был первый, когда ты ещё вообще ничего не умела, а трахаешься ты, как заправская проститутка. Только не говори, что умные книжки читала, не поверю.

– Дима…

– Двадцать один год Дима. Оставь меня в покое, я спать хочу! И никогда не рассказывай мне, что я был первым.

– Дима… это всё потому… что я тебя очень люблю…

– Что ещё?

– Ведь нам будет очень хорошо вдвоем. Вот посмотришь… Ты же женился на мне не просто так.

– Ты права, не просто так. Только не строй, пожалуйста, иллюзий, что я тебя люблю. Я тебя поцеловал впервые в жизни в ЗАГСе.

– Глупенький ты, Димочка, ты просто ещё не понял, как сильно ты меня любишь, – Лолита рассмеялась, потом легко поднялась. – Я пошла в ванную. Можешь спать, чемпион. Я не ожидала, что ты мастер не только в боксе. Утром я надеюсь на повторение.

Лолита вышла. Дима выключил свет и уткнулся головой в подушку. Никогда он не проигрывал так, как в этот раз, на всю жизнь. Чемпион остался теперь только на ринге…

Глава 21

Андрей Ларченко шел в кабинет директора «на ковер». Нужно же было так попасть! Всего лишь месяц проработать мастером и так обидно нарваться на самую вредную табельщицу на заводе – бабу Шуру. И ведь опоздал всего-то на полчаса. Если учесть, какой это был день, то можно было закрыть глаза на всё. Но, баба Шура слышать ничего не хотела и написала телегу директору. Что ожидало у директора, оставалось только гадать. Директор, конечно, был не такой противный, как баба Шура, но очень строгий. В последнее время, он был мрачнее тучи, и ожидать можно было всего, чего угодно.

Андрей зашел в приемную. Секретарша оторвалась от печатания какого-то документа и спросила:

– Вас вызывали?

– Да, – Андрей помялся. – Там докладная была… мне назначено было к директору на два часа.

– Сейчас, – секретарша нажала кнопку селектора и сказала. – Максим Исмаилович, Ларченко из третьего цеха, по докладной.

– Пусть заходит.

– Заходите, – кивнула секретарша на дверь.

Андрей переступил порог кабинета и остановился перед столом для заседаний. Директор был всё таким же хмурым.

– Здравствуйте, – поздоровался Андрей.

– Здравствуйте. Опаздываем? – поинтересовался он.

– Так вышло. Понимаете, я вчера опоздал на полчаса.

– Что случилось?

– Дочка у меня родилась. Ночью жену в роддом отвез, а в семь утра она родила. Вот и опоздал. Пока доехал… – Андрей смутился. – Ну, вышло так… Я говорил Александре Ивановне, а она и слушать не захотела. Мне позвонить и предупредить начальника неоткуда было. Как назло ни один автомат по дороге не работал…

– Поздравляю, – директор неожиданно тепло улыбнулся. – И как принцесса?

– Жена что ли? – не понял Андрей.

– Дочка. Ну, и жена тоже.

– Дочка три сто, сорок семь сантиметров.

– Видел уже?

– Вчера вечером Света в окно показала. Смешная такая, щечки толстенькие, чубчик рыженький, – Андрей расслабился.

– Уже решили, как назовете?

– Уже давно договорились, если парень – Юрой назовем, если девочка – Викой. Викторией. Вот Виктория есть. Юрий, наверное, через пару лет будет.

– Отец-молодец, ты-то хоть помощь на пополнение догадался выписать?

– Вообще-то нет, – Андрей смутился. – Я с этой докладной…

– Вот тебе бумага, вот тебе ручка, садись, пиши одно заявление на профсоюз, а второе на моё имя из директорского фонда в размере среднего заработка.

Пока Андрей писал заявления, до конца не веря себе, что всё обошлось, директор снял трубку и набрал какой-то номер.

– Аксетьев, ты? – спросил он. Аксеньтев был заместителем начальника отдела кадров. – Слушай, разберись с Александрой… Да надоела она мне со своими записками сумасшедшего. Какого черта на Ларченко вчера телегу накатала? У парня дочка родилась, а мы его давай поздравим, докладную на него напишем. И слушать его не захотела… Ей на пенсию пора… Ну, вот и разберись…

Он повесил трубку, наложил визу на одно заявление. Потом вернул бумаги Андрею и сказал:

– Сейчас иди в профком и в бухгалтерию. Я предупрежу, что бы не затягивали. Ещё раз поздравляю. Жену от моего имени поздравь.

– Спасибо.

Андрей вышел из кабинета, как на крыльях вылетел. Кто мог подумать, что вместо нагоняя он получит поздравления.

Максим Исмаилович закурил и улыбнулся своим мыслям, вспоминая, как радовался Андрей рождению дочки с рыженьким чубчиком…

Глава 22

Двадцать лет спустя. Наши дни…

Дмитрий Максимович задумчиво смотрел в залитое дождем окно машины и даже не пытался сделать вид, что слушает Егора. Сегодня ему было не до Егора. Хотя дружили они уже очень много лет – ну, не сегодня… «Только не сегодня, Егорушка, – с досадой подумал Дмитрий. – Только помолчи. Колька ведь молчит, и ты помолчи. Не успокоишь ты меня. Вся жизнь, двадцать лет, коту под хвост!». Но мыслей Егор читать не умел и думал Дмитрий не так уж громко. Николай, как обычно, предпочитал долго молчать, а Егор снова и снова пытался его уговорить «смотреть на вещи проще». Как назло, они ещё и в автомобильную пробку попали.

– Димыч, да плюнь ты на свою козу! – с жаром доказывал Егор. – Что ты в ней нашел? Что ты бредни её слушаешь? Да она в жизни слова умного не сказала! Скажи, Колян!

– Угу, – согласился Николай. – Не слыхал.

– Она тебе сколько крови перепортила?!

«Вот ведь дурак… – подумал Дмитрий. – И дернул же черт при них начать говорить! Можно было попросить выйти. Авось, не обиделись бы… Замолчи, Егорка. Сейчас кровь ты мне портишь… я от тебя скоро взвою». Но Егорка молчать не собирался. Он всё так же рьяно продолжал отстаивать свою точку зрения. Дмитрий не выдержал. Поморщившись, как от зубной боли он попросил:

– Егор, заткнись, а? Мне и без того тошно, а тут ещё ты давишь.

– Так я о тебе забочусь. Хочу, чтобы ты на вещи проще смотрел! Колян, скажи! – почти обиженно пробасил Егор.

– Скажи ему Колян! – обратился Дмитрий к Николаю. – Ну, скажи ты ему, пусть он рот закроет!

– Угу, – глубокомысленно отозвался авторитетный Колян, которого настойчиво призвали обе стороны, и обратился к водителю. – Стасик, ты останови возле «Сколопендры».

Стасик, привыкший беспрекословно подчиняться любому из троицы, но всё же признававший главным Дмитрия Максимовича, а не его брата, повернулся и спросил:

– Дмитрий Максимович, у «Саламандры» остановить?

– Останови, выйти человеку нужно, – вздохнул Дмитрий, почти обидевшись на Николая.

Нет, не то чтобы он был против того, чтобы брат выходил из машины. У брата могли быть и свои дела. Но сейчас какой-то эгоистичный червячок злобно шипел о том, что в такой скверный для него день друг и брат могли бы повести себя и иначе: Егор помолчать, а Николай не торопиться в ресторан.

Стасик остановил машину напротив ресторана «Саламандра», который Николай нежно называл «Сколопендрой». Николай вышел из машины первым и открыл дверь перед Дмитрием.

– Выходи! – скомандовал он.

– Зачем? – удивился Дмитрий.

– Выходи, выходи. И ты, Егор, вылазь. Сейчас пойдем в «Сколопендрочку», водочки попьем, зальем твои проблемы, зацепим тебе красотку лет двадцати пяти и всё станет на свои места, – с уверенностью, от которой Дмитрий просто опешил, невозмутимо ответил Николай. – Стасика лучше отпусти. Мы сегодня быстро не справимся. Мы сейчас с Егором своих разлюбезных упредим, что подзадержимся. У нас проблем не возникает. Если потом надумаем в баньку ехать, так такси возьмем.

– Коля, это просто…

– Не просто! Не ломайся, как девка! Вылазь! Что тебе руки заламывать? На улице, между прочим, дождь. Ты сейчас домой приедешь, а у тебя в холодильнике, кроме колбасы и икры, мыши дохлые! Небось, и хлеба нет. Снова вся жизнь на сухомятку! К нам ехать отказываешься, так хоть здесь поешь по-человечески!

– Не хочу я есть, – обиженно буркнул Дмитрий, но из машины всё-таки вышел, предупредив водителя, – Стас, ты можешь ехать. Завтра утром, как обычно.

– Егор, ты смотри, он уже и есть не хочет, – горестно вздохнул Николай. – А что ты хочешь? Девочку?

– Да ничего я не хочу! – разозлился Дмитрий.

– Совсем?

– Совсем!

– Твоя коза тебе, случайно, своих старых колготок или чулок не оставила? – едко поинтересовался Николай.

– При чем здесь колготки? Я же сказал, что не оставила ничего!

– А жаль. Я думал, может быть, ты на её драных колготках повеситься хочешь. Занимательное должно было быть зрелище! – тем же тоном продолжил Николай.

– Колян, он нас сейчас глаза понабивает, как в детстве, – предостерег Егор. – Давайте всё же внутрь зайдем. Я есть хочу. Я с обеда росинки маковой во рту не держал.

– Хорошие слова, Егорушка, – согласился Николай, входя в предупредительно открытую швейцаром дверь.

Сняв плащ, Дмитрий, как арестант, послушно побрел следом за Николаем и Егором в зал. Настроение с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. За крайним столиком сидели две девушки и о чем-то оживленно разговаривали.

– О, а вот и девочки! Давай сразу прихватим. Эти, вроде бы, не затасканные, – кивнул Николай в их сторону.

– А я Маринку знаю. Девчонка, что надо! – сказал Егор.

– Да делайте, что хотите, – обречено согласился Дмитрий. – Я же сказал, мне всё равно.

– Напрасно, Димыч, напрасно, – пробасил Егор. – Смотри на вещи проще, всё образуется.

К ним подошел метрдотель и радушно их поприветствовал. Николай снисходительно улыбнулся:

– Сергеич, ты о нас позаботься, как о родных, – сказал он. – У нас Дмитрий Максимыч злой и голодный, да и нам поесть не помешает.

– Для вас, как всегда, всё лучшее, – кивнул метр. – В зале или в тишине? Одни или …? – он многозначительно улыбнулся.

– Димыч, мы в толпе сидеть будем или отдельно? – спросил Николай.

– Я же сказал, мне безразлично, – Дмитрий держался из последних сил, чтобы не попросить брата уйти в известном направлении. – Делайте, что хотите. Оставь меня в покое!

– Ладно, Сергеич, давай в толпе. Что за девчонки сидят? – Николай кивнул в сторону девушек за крайним столиком.

– Нормальные девчонки. Сопровождение. Можете не волноваться, – метрдотель провел их к столику. – Вот здесь, пожалуй, будет лучше всего. Дмитрий Максимович, вы не возражаете?

– Не возражаю, – с трудом выдавил Дмитрий.

– Девчонкам скажи, что бы к нам перебирались. Я сейчас тоже подойду, – сказал Егор. Когда метрдотель отошел, он снова обратился к Дмитрию. – Димыч, приходи в себя, смотри на вещи проще…

Глава 23

Та же монументальная фраза и в ту же минуту была произнесена за крайним столиком, за которым сидели девушки. Девушки были из службы сопровождения – Марина и Вика. Вика сегодня была не в духе. Всё её сегодня раздражало. А больше всего раздражала Марина и домашние проблемы.

– Знаешь, Маринка, я уже жду, не дождусь, когда на работу выйду, – нервно закуривая, сказала она. – Мне эти пьяные рожи надоели. Дома надоели и здесь надоели. Всё улыбайся, так, чтобы скулы сводило, и всем плевать, что с тобой на самом деле.

– Можно подумать, тебе на твоей «скорой» платят больше, чем здесь! – возмутилась Марина. – Кто-то твердил по началу, что после отпуска «скорую» к чертям пошлет и здесь останется.

– То по началу было.

– Вик, ну ты меня просто удивляешь! Такие деньги терять!

– Господи, да что ж у вас всех одни деньги на уме?! – Вика чувствовала, что ещё минута, и она расплачется.

– Знаешь, ты от добра добра ищешь, – Марина обиженно «сделала губки бантиком». – Такое впечатление, что тебя вытолкнули на панель и заставляют давать всем встречным и поперечным! Вечер в ресторане отсидеть, поболтать, и то тебе что-то не так!

– Всё мне так. Отстань! И не обещала я тебе, что «скорую» брошу. Говорила, что буду с тобой работать в свободное время.

– Вот и не злись. У тебя что, месячные?

– Нет… – Вика смотрела на тлеющую сигарету. – Просто всё надоело… Мне двадцать второй год и что я в этой жизни видела? Вся жизнь коту под хвост…

– Уймись, – почти ласково сказала Марина. – Смотри лучше, кто приехал. Это такая знаменитость! Видишь, вон три мужика с Сенькой идут?

– Ну и что? Мужики, как мужики. Их здесь ползала таких. Что за знаменитость? Знамениты тем, что вылакать могут больше всех?

– Глупенькая ты, – Марина мечтательно оглянулась на мужчин в сопровождении метрдотеля. – Это Дима Хан с братом и другом.

– Дима кто? – не поняла Вика.

– Дима Хан. Дмитрий Амерханов, тот, что повыше остальных, у которого профиль орлиный, – пояснила Марина Вике, как несмышленому ребенку, – самый старший из них. Очень денежный и очень щедрый. Жаль, только, что редко бывает. Тот, что помоложе, его брат – Коля.

– А третий, нужно понимать, друг? – без интереса спросила Вика.

– Да, Егор. Такой забавный! – Марина искренне улыбнулась.

– Ничего забавного я ни в одном из них не вижу. А этот – вылитый хомяк.

– Вика, смотри на вещи проще, – попыталась её подбодрить Марина. – Если мы сейчас подсядем к этим ребяткам, мы снимем столько, сколько за неделю не снимаем! Смотри на вещи проще…

Глава 24

– Девочки, пришло время поработать, – подойдя к ним, сказал метрдотель. – Дмитрий Максимович с друзьями вас приглашают. Ведите себя прилично. Марина, пока последует официальное приглашение, расскажи Вике, что за клиенты и как себя с ними нужно вести.

– Угу… – мрачно улыбнулась Вика. – Если эти скажут, что хотят поиметь нас на столе, то не отказывать им, в силу их состоятельности.

– Вика, мне непонятен твой тон, – метрдотель слегка нахмурился. – Не забывай, пожалуйста, что ты не в дешевом борделе и у тебя несколько другие обязанности.

– Семен Сергеевич, Вика просто пошутила, – поспешно пролепетала Марина, но в её глазах мелькнула тень испуга.

– Ещё одна такая шуточка и я найду тебе замену, – предупредил метрдотель. – И лучше, чтобы клиенты были вами довольны.

С этими словами он отошел навстречу очередным входящим в зал клиентам. Марина проводила его взглядом и перевела дыхание, как после быстрого бега. Её хорошенькое личико слегка побледнело.

– Вика, ты нашла время шутки шутить, – нервно улыбаясь, сказала она. – Да ещё и с Сенькой. Сумасшедшая! Ты действительно, хоть им не нахами. Что с тобой сегодня происходит?

– Да я тебе всё уже сказала…

– Ладно… Ой, Егор уже к столику топает, – заторопилась Марина. – Ты действительно, постарайся с ними быть поласковее. Здесь казарменные шуточки проходят мало. Разве что Егор может тупо сострить. Дима тот вообще…

Что «Дима вообще…» Марина закончить не успела. В это время к столику подошел тот из мужчин, которого Вика обозвала хомяком. У него было солидное брюшко и полное румяное лицо. «Нет, милый, не на хомяка ты похож, – с тоской подумала Вика, – а на бегемота. И на кой черт ты мне нужен? Послать бы сейчас вас всех – тебя, дружков твоих, Маринку, Сеньку куда подальше… в эротическое путешествие пешком».

Хомяк-бегемот улыбнулся получше чеширского кота и поинтересовался:

– Марина, а что это в такое время одни и скучаете?

– Так вышло, – Марина сладко улыбнулась.

– Ну, пойдемте, с нами поскучаете, – предложил хомяк-бегемот. – У нас сегодня проблемы. Дмитрий не в духе, так может быть, вы его развеселить сможете.

– Сколько угодно, – всё так же сладко улыбнулась Марина.

– Ты подружку-то представь.

– Вика, – без энтузиазма представилась Вика, не дожидаясь Марины.

– А я – Егор Савельевич. Если очень хочешь, можешь называть Егором.

– Могу и горшком. Только печки для вас не найдется. Габариты не те.

При этих словах Вики на лице Марины отразился такой неподдельный ужас, как будто её сейчас расстреляют. Егор от души рассмеялся:

– Вот это то, что нам сейчас нужно! Давно никто так, с приколов, не начинал!

– А у нас Вика вообще шутница, – Марина в очередной раз перевела дух и незаметно ущипнула Вику.

– Ещё какая, – согласилась Вика. – У меня вся жизнь, как сплошной анекдот.

Они подошли к столику. Здесь сидели двое мужчин. «А носик-то у тебя, Дима, не орлиный, а некогда перебитый. Я хоть и не врач, а всего лишь фельдшер, ломаный шнобель от нормального отличить могу. Это пусть он для Маринки орлиным будет. Странно, а ведь я его где-то раньше видела… не здесь, это уж точно», – подумала Вика, взглянув на Дмитрия. Егор весело пробасил, отодвигая сразу два стула для девушек:

– Димыч, давай, оживай! Погляди, кто к нам пришел!

– Очень приятно, – вяло ответил «Димыч» с орлино-перебитым носом, взглянув исподлобья на Вику и Марину. – Вы, девочки, на меня внимания не обращайте, веселитесь.

– Дима, ты не прав, – возразил его сосед. – Тебе тоже стоило бы развеселиться.

– Коленька, хватит, что вы меня сюда притащили, – поморщился он, давая понять, что разговор на этом окончен.

Получилось так, что Вику посадили между Егором и Дмитрием. Марина щебетала, как счастливая пташка. Егор шутил и смеялся басом. Николай всё больше улыбался и тоже иногда смеялся. Дмитрий молчал, курил или жевал зубочистку и даже не пытался сделать вид, что ему весело, или что его интересует, о чем разговор. Вика обратила внимание, что к еде он почти не притронулся, только пил. Иногда на его лице мелькало что-то похожее на тень досады.

Когда Егор начал рассказывать очередной анекдот, Дмитрий неожиданно прервал его:

– Егорушка, щелкни подавалу, тебе там ближе. Водочки закажем.

– Дима, может не стоит мешать? – осторожно спросил Николай. – Ты и так почти ничего не ешь… Мне завтра на работу и не хотелось бы с больной головой.

– Димыч, правда, давай ещё винца закажем, – поддержал его Егор. – У меня тоже завтра дела.

– Плевать. Мне напиться хочется. Не хотите, я и без вас обойдусь, – поморщился Дмитрий и обратился к Вике. – Ты водку пьешь?

– Если за бабки, то пью, – твердо ответила Вика. – Что угодно пью. Даже денатурат.

– Денатурата не предлагаю. А платить буду щедро.

– Вика шутит, – рассмеялась Марина, наступила Вике под столом на ногу и начала делать «страшные глаза». – Мы пьем только вино и то немного.

– Пью водку, пью, – не обращая внимания на порывы Марины, ответила Вика, и добавила. – И не только пью. Я ещё и курю. И матом ругаюсь. И трахаюсь. Вам что больше нравится? Или всё комплектом? Только оплачивать всё по полной цене, скидок я не делаю.

– Сейчас разберемся, – ответил Дмитрий, слегка прищурившись глядя на Вику. – А платить буду щедро, как пообещал.

Пока шел разговор, Егор успел сделать знак официанту, поняв, что сегодня его друг не настроен внимать каким-либо разумным советам. У Марины пропал дар речи и с лица потихоньку начала сползать улыбка. Возле столика появился официант.

– Милейший, принеси-ка нам водочки поприличней и лимончиков, – сказал Дмитрий.

– Какую и сколько? – уточнил официант, подавая раскрытое на нужном месте меню.

– Какую… – Дмитрий на секунду задумался. – «Немирова». Ты «Немирова» пить будешь? – спросил он у Вики.

– Я же сказала, что хоть денатурат.

– Встань-ка на секундочку, – попросил он Вику.

Вика послушно поднялась со своего места. Дмитрий окинул её оценивающим взглядом, кивнул, чтобы она садилась, и обратился к официанту:

– Три четверти. Только смотри, чтобы холодненькая.

– Закуски добавить? – предупредительно спросил официант.

– Ты икру или ещё что будешь? – спросил Дмитрий у Вики.

– Не буду. Не хочу.

– И я не буду. Только лимоны. И по быстрому.

– Извините, нам нужно выйти, – проворковала Марина, поднимаясь из-за стола. – Через минуту мы вернемся.

Глава 25

Девушки зашли в туалет. Марина уже не улыбалась. Покраснев, на посмотрела на Вику, как на злейшего врага и полушепотом, быстро заговорила:

– Вика, ты что творишь?! Ты свихнулась, что ли?

– Считай, что так! – с вызовом бросила Вика. – Плевать мне на твоего Сеньку! Делаю, что хочу!

– Вика, не дури! – взмолилась Марина.

– Ты писать хотела? – едко поинтересовалась Вика. – Так пойди, пописай. Моча от мозгов отольет, легче станет. Оставь меня в покое! Ничего мне за это не будет. А, если завтра выгонит меня твой Сенечка, не умру! Я пойду, а ты догоняй, а то ребятки наши соскучатся!

Вика оставила Марину в полном замешательстве и вышла из туалета. Когда она подошла к столику, официант как раз принес заказ и хотел разлить водку по рюмкам. Дмитрий остановил его:

– В бокалы лей. Наперстками в другой раз пить будем. И не маячь тут, дальше без тебя наливать будем.

– Как желаете, – официант послушно налил водки в винные бокалы, с интересом покосился на Вику и отошел.

– Ну, что, зайка, – обратился Дмитрий к Вике, – целоваться будем позже?

– Как дойдем, – согласилась Вика.

Николай и Егор особенно не реагировали. Они, улыбаясь, о чем-то тихо переговаривались. Вернулась Марина, натянув дежурную улыбку. За столом снова возобновился непринужденный светский треп. Дмитрий взялся за бутылку и снова налил водки в бокалы. В это время появился метрдотель. С такой же дежурной, как у Марины улыбкой, он спросил:

– Как отдыхается?

– Твоими молитвами, Сергеич, – ответил Николай.

– Дмитрий Максимович, вы довольны?

– Сеня, – Дмитрий поманил к себе метрдотеля, и в его карман перекочевала зеленая купюра, – я всем доволен. Чтобы я был ещё больше доволен, не мельтеши. И не создавай завтра девочке проблем в виде своих выговоров за употребление спиртного.

– Ну, что вы, что вы! – метрдотель расплылся в улыбке. – Я только о вашем отдыхе забочусь! Отдыхайте. Таким гостям как вы, мы только радоваться можем.

– Вот и пойди, порадуйся, – посоветовал Дмитрий. – Если тебе мало, так я ещё добавлю.

– Нет, нет! Что вы! – улыбка метрдотеля стала ещё счастливее и шире. – Приятного вам вечера!

– Сеня, так я её с собой заберу, – предупредил Дмитрий, кивнув на Вику.

– Как вам будет угодно. Никаких проблем! – после этого метрдотель растворился.

– А куда это ты меня забирать собрался? – поинтересовалась Вика. От выпитого закружилась голова.

– Потом посмотрим, – Дмитрий взялся за бокал. – Ладно, давай выпьем, а то закипит.

– Давай, – согласилась Вика. – Только целоваться я с тобой не буду.

– Я и не прошу.

Вика выпила и потянулась за сигаретой. Лица сидящих за столом начали утрачивать четкость. Хомяк-бегемот, он же Егор, снова улыбался, как чеширский кот. Дмитрий щелкнул перед Викой зажигалкой.

– О, стадия вторая, курит, – констатировал Николай.

– Молчи, Колян, – Дмитрий тоже закурил. – Не умничай. У вас своя компания, у нас своя.

– Молчу, Димуля, молчу. Просто я за тебя рад. Ты оживаешь.

Нервное напряжение, в котором Дмитрий провел сегодняшний день, начало понемногу спадать. Его медленно и уверенно вытесняли спиртовые пары. «Что это меня сегодня от такой дозы повело? – вяло думал Дмитрий, глядя на Вику через разводы сигаретного дыма. – Черт, а ведь я сегодня, кажется, почти ничего не ел… Тогда всё ясно… Да оно и к лучшему. Сейчас или напиться или рехнуться. Одно из двух… Напиться лучше… И киску эту накачать, а потом забрать её с собой… Позови меня с собой… Ещё и песня эта пристала… А девчонку я эту откуда-то знаю… Видел уже где-то, но не здесь… Бред… Растаскало тебя, Димыч, растаскало». Дмитрий снова налил водки в бокалы.

– Ну, что, маленькая, давай добавим, а то невесело как-то.

– Давай, – согласилась Вика.

Марина под столом в очередной раз наступила Вике на ногу, пытаясь удержать её. Привычка Марины подавать знаки таким путем Вику давно раздражала. Обычно она подавляла в себе недовольство подругой, но сейчас…

– Марина, кто из нас пьяный? – стараясь придать голосу твердость, поинтересовалась Вика. – Ты, или я?

– Что ты, Вика, кто пьяный? – с деланным удивлением спросила Марина. – О чем это ты?

– Да о том, что ты мне все ноги истоптала. Задрала ты меня уже со своими тормозами!

– Вика, что ты… – пролепетала Марина, испугано глядя на подругу. – Какие тормоза?

– Тебе объяснить? Сейчас… – Вика повернулась к Дмитрию. – Димыч, а что мы с тобой без тостов пьем? Только чокаться не будем – я сейчас всё перебью.

– Давай, с тостом и не чокаясь. Ты скажешь или я? – он взял бокал.

– За нас, хороших! – Вика приподняла бокал. – Устроит?

– Вполне.

– Так вот, Мариночка, – закусив ломтиком лимона, продолжила Вика, – «за хороших» – это за всех, кроме тебя. А знаешь почему?

– Перестань Вика, – миролюбиво предложила Марина.

– Не перестану. Потому, что ты, как последняя сучка, побежала и стуканула Сеньке, что я пить собралась. Сявка ты, вот кто.

– Стадия третья, – заметил Егор, подмигнув Николаю. – Интересно, а четвертая будет?

– Будет, только без твоего присутствия, – заверила его Вика. – Или с твоим, но очень дорого. А лучше у Маринки попроси. Она тоже знает, что из пиписки не только писают.

– Вика! Вика прекрати! – Марина покраснела и поспешно обратилась к Николаю и Егору. – Не слушайте её, она немножко не в форме!

– Ага, не в форме! – согласилась Вика. – Скажи ещё, что устала… А им расскажи, что ты ещё девочка нецелованная… Димыч, наливай… Давай допьем и ты меня куда-нибудь увезешь…

– Давай, – Дмитрий разлил по бокалам остатки водки. – За тебя, детка!

– Спасибо, – Вика улыбнулась почти трезво. – И за тебя, Димыч!

Вику не интересовало, что подумает Марина, что подумают друзья Дмитрия. Несмотря на то, что была уже мертвецки пьяной, она понимала это и хотела только одного – уйти. Ей стало очень грустно.

Дмитрий и Николай вышли из зала. Николай закурил и внимательно посмотрел на брата.

– Ты как?

– Нормально. Пьяный, но не сильно, – Дмитрий тоже закурил. – Я сейчас с этой киской уеду, а вы продолжайте. Расплатись, завтра рассчитаемся.

– Да ну тебя, с твоими расчетами, – поморщился Николай. – Ты мне ещё за пачку сигарет отдавать начни. Тебе машина нужна?

– Сейчас скажу Сеньке чтобы такси вызвал.

– Не торопись. Там должен стоять мой Вовчик. Я позвонил, когда выходил. Давай выйдем, посмотрим. Меня Егор подкинет.

Уже возвращаясь в зал, Дмитрий спросил:

– Коля, ты меня осуждаешь?

– За что? Девчонка понравилась?

– Да вообще за всё.

– Никто тебя, Димка, не осуждает. Ты больше сам себе голову всякими глупостями забиваешь. Смотри на вещи проще…

Дмитрий с Викой вышли из ресторана. Дождь уже прекратился, сменившись белым вязким туманом. Водитель Николая ждал их у машины и предупредительно открыл дверь. Дмитрий помог сесть в машину Вике и сам сел рядом. Некоторое время Вика молчала.

– Позови меня с собой… – тихонько пропела она.

– Что? – Дмитрий повернулся и попытался в темноте рассмотреть её лицо.

– Позови меня с собой, – повторила Вика. – Ты что, никогда не слышал эту песню? Её же на каждом углу крутят. А я сегодня от неё целый день отвязаться не могу… Пристал мотив…

– Слышал, – задумчиво ответил Дмитрий. – Просто я думал то же самое, когда мы выпили по второй.

– Ты куда меня везешь?

– Домой. К себе домой. А что?

– Ничего… Только я сразу предупреждаю – я не балуюсь всякими там штучками… и чтобы ты один был…

– Посиди тихо, – Дмитрий накрыл ладонью её маленькую руку.

Вика послушно замолчала. Она боялась, что начнет говорить нечетко или скажет что-нибудь ненужное. Дмитрий ласково поглаживал её кисть. Тепло машины начинало предательски размаривать. Ему казалось, что дорога домой стала бесконечной и он уснет или умрет, прежде, чем она кончится. Рядом с ним могла уснуть или умереть девушка, которую он держал за руку. Если бы она умерла, её было бы нестерпимо жаль. Дмитрий понимал, что всё это из-за того, что он пьян. Опьянение напоминало ему туман за окнами машины – в нем не было ничего четкого, ничего конкретного, всё терялось. Казалось, потерялся и он сам…

Глава 26

Дмитрий проснулся в своей спальне. Во рту стоял отвратительный привкус, голова болела. Он обнаружил, что лежит на кровати одетый и даже обутый. Вернее, одетый не полностью. Пиджака на нем не было, узел галстука был почти развязан, рубашка расстегнута больше, чем до половины. Дмитрий сел, тряхнул головой, пытаясь согнать остатки сна, и обнаружил, что он не один – рядом лежит и спит, свернувшись калачиком, прелестное существо. Существо было женского пола и не совсем одето. На ней было очень красивое нижнее белье, чулки с кружевной резинкой и туфли. Остальная одежда, впрочем, как и его пиджак, была в беспорядке разбросана по спальне.

Дмитрий ещё раз тряхнул головой, пытаясь убедиться, что уже проснулся, затем встал и подошел к туалетному столику с большим зеркалом. Из зеркала на него смотрел взъерошенный полуседой, хотя ещё и не старый мужик, с резкими чертами, бледной и слегка примятой со сна физиономией, на щеках у мужика успела пробиться серебристая щетина, рубашка была измята и расстегнута, галстук почти развязан. Задний план зеркала отражал широченную кровать и спящую на ней девушку в нижнем белье, чулках и туфлях. Девушка была прекрасна, как сказочный сон. Её вьющиеся каштановые волосы отливали темным золотом и слегка блестели.

Дмитрий опустился на пуф возле столика, потер шершавые от щетины щеки, глубоко вздохнул и снова посмотрел в зеркало. Он прекрасно помнил, что было вчера вечером и кто эта девушка.

– Это же надо, так любить деньги! – вырвалось у него.

Смотреть на свое отражение больше не хотелось. Смотреть на себя в зеркало с похмелья было занятием вообще малоприятным. Сегодня особенно. В таком виде и таком состоянии он чувствовал себя на фоне этой девушки чем-то неуместным и уродливым.

– Слушай, ты мало того, что вчера меня накачал, как свинью, привез, черт знает куда, старый, небритый… ты ещё и жадный, – услышал он из-за спины обиженный голосок.

– Я?… – Дмитрий даже вздрогнул от неожиданности и повернулся.

Девушка сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела на него глазами обиженного ребенка.

– Ну да, ты.

– Я жадный? – уточнил Дмитрий и удивился. – Почему?

– Кто мне вчера обещал платить щедро? А сегодня что? «Это же надо так любить деньги!», – передразнила она его. – Что, жаба давит? Знаешь, очень здорово проснуться в постели рядом с мужиком, который тебя туда затащил, и услышать такое откровение! Посмотрела б я на тебя в такой ситуации! Он, видишь ли, настолько любит деньги, что…

– Слава Богу, я никогда не просыпался в постели с мужиком. Меня туда не затаскивали, – Дмитрий с облегчением вздохнул и улыбнулся. – Это не я деньги люблю, это ты. Это я всё больше про тебя.

– Можно подумать, ты их не любишь, – парировала девушка.

– Люблю. Наверное, все любят. Правда, люблю я их не настолько, чтобы потом не расплатиться. Ты не волнуйся.

– А почему ты это сказал? Ну, что я деньги так люблю? – на её хорошеньком личике появилась заинтересованность.

– Да потому, что такая девушка могла позариться на такое несчастье, как я. На молодого и обаятельного красавца я похож мало. Особенно сейчас.

– Да, вчера вечером ты выглядел получше, – согласилась девушка. – Но, если хорошо подумать, на тебя ещё можно было бы и позариться. Ты сильно не прибедняйся.

– Вика, – он грустно улыбнулся, – твоё рабочее время окончено, я расплачусь, никуда не денусь. Говорить мне комплименты не имеет смысла.

Вика встала с кровати и потянулась. Глядя на неё, Дмитрий подумал, что при других обстоятельствах не упустил бы случая воспользоваться такой прелестью. Но сейчас было не то настроение.

– Я что-то не припомню, как тебя зовут. Вас ведь в кабаке было трое. Одного, точно помню, звали Коляном. А вот двое других… – Вика поморщилась. – Ты меня вчера так напоил, что у меня в голове полный кавардак. Кто-то был Димычем.

– Тебе плохо?

– Да нет, просто почти ничего не помню. Так, какие-то отрывки. Хотя, какая разница?

– И я о том же.

– Где у тебя ванная? Мне себя в порядок привести нужно, и домой пора.

– В конце коридора. Сколько я тебе должен?

– Обещал платить щедро, – Вика подняв с пола, надела длинную черную блузу и вышла из спальни.

Дмитрий ещё раз посмотрел на своё отражение в зеркале и подумал, что, пожалуй, стоит и себя привести в порядок. На часах было около десяти. Ещё он подумал, что стоило бы сегодня попасть на работу. И ещё…

В это время в комнату вошла Вика. Блузку она застегивала на ходу. Вид у неё был несколько смущенный.

– Слушай, там, кажется, сынок твой приехал. Сидит через две комнаты отсюда. Если, конечно, ты и есть Дмитрий Максимович. Димыч, да? – сказала она и почти радостно улыбнулась.

– Да, – Дмитрий поднялся и снял галстук. – Только это не мой сын. Это – водитель.

Он вышел и «через две комнаты» от спальни увидел Стаса. Стас сидел и со скучающим видом читал журнал. Увидев Дмитрия, он поднялся и улыбнулся:

– Доброе утро, Дмитрий Максимович, – поприветствовал он хозяина. – Не сильно помешал?

– Совсем не помешал. Давно ждешь?

– Нет, минут десять. В спальню ломиться не стал. Правда, когда мисс ваша вышла, спросил, спите вы ещё или нет. Мне ждать?

– Подожди. Сейчас я в порядок себя приведу, девчонку отвезем и поедем делами заниматься. Ты в офисе был?

– Да. Николай Алексеевич сказал, чтобы я сегодня за вами ехал либо не раньше девяти, либо по звонку. Я подождал до четверти десятого и поехал. Ничего?

– Всё нормально. Посиди, подожди.

– Да, кстати, Дмитрий Максимович, я, когда сюда зашел… здесь такой бардак был… все журналы разбросаны были… подушки от дивана… – поколебавшись, сказал Стас. – Вы в курсе?

– В курсе и не удивляюсь, – Дмитрий помрачнел. – Наверное, не только здесь. Сам всё знаешь.

– Ну, я всё поднял, по местам разложил.

– Спасибо.

В это время в комнату вошла Вика. Она уже надела юбку. Стас чуть заметно улыбнулся.

– Димыч… ой, извините, Дмитрий Максимович, – поправилась она. – Вы в ванной давно были?

– А что такое? – Дмитрий, хмурясь, посмотрел на неё.

– Просто там что-то странненькое.

Дмитрий прошел в ванную. В раковину были свалены изувеченные тюбики из-под кремов, флаконы из-под шампуней, в ванне валялись осколки флакона лосьона после бритья, на стенах остались потеки и клочки подсохшей пенки для бритья. Над всем этим безобразием царил удушающий парфюмерный запах.

– Вот ведь дура! – выдавил Дмитрий и с отвращением закрыл дверь ванной.

– Кто дура? – испуганно пролепетала Вика. – Это не я… я здесь ничего не трогала… я только вошла…

– Да не ты… – у него дернулось лицо. – Это от меня жена ушла. Ладно, идем… здесь ещё одна ванная есть. Может быть, там не такой свинушник…

– Может, я пойду? – робко спросила Вика.

– Да ладно, подожди… – удержал её Дмитрий. – Сейчас что-нибудь придумаем, а потом мы тебя домой подбросим.

В другой ванной оказалось всё в порядке. Пока Вика была там, Дмитрий прошел по всем комнатам. Настроение портилось с каждой минутой. Почти везде был жуткий беспорядок. По гостиной были разбросаны диски и кассеты, экран телевизора испачкан раздавленным бананом. Последней каплей стало то, что посредине одной из комнат были свалены в кучу фотографии и письма. Фотографии были вытащены или вырваны из альбомов, некоторые разорваны.

Из ванной вернулась Вика. Она вопросительно взглянула на Дмитрия, не решаясь что-либо спросить.

– Вика, окажи мне маленькую любезность. Ты кофе варишь? – спросил он.

– Да, конечно.

– Свари, пожалуйста, нам по кофейку. Стасик тебя в кухню проведет, а я пока побреюсь и переоденусь.

– Хорошо, – покорно согласилась Вика.

Следом за Стасом она пошла на кухню. Стас шел первым и чуть не упал, поскользнувшись на рассыпанном рисе.

– И, правда, дура жена моего шефа! – зло бросил он. – Какого черта! – и, уже спокойней, обратился к Вике. – Ты, смотри, осторожно, а то ноги переломаешь. Или подожди, я сейчас это всё смету.

– Слушай, а чего это она так? – спросила Вика, пока Стас сметал крупу.

– А это уже не в первый раз. Она когда-то ему подобный цирк уже устраивала, но тогда поменьше было. Теперь они окончательно друг от друга сдыхались и она ему прощальную гастроль закатила. Такого я за пять лет не помню.

– Они что, пять лет то сходятся, то расходятся?

– Нет, это я у него пять лет. А у них это уже порядком. Только, если она раньше возвращалась, то теперь вряд ли. Банка с кофе вон в том шкафчике. Достанешь?

– Достану. А турка где?

– Сейчас найду.

Вика открыла шкафчик и достала банку с надписью «кофе». Открыв крышку, Вика готова была выругаться не хуже, чем мужчины, – кофе был перемешан с чаем.

– Ну, кофейку мы уже попили, – она поставила банку на стол. – И шефа напоили.

– Да, здорово! – Стас заглянул в банку и покачал головой. Он подошел к холодильнику и открыл дверцу. – И тут полный абзац! Всё в кетчупе!

На кухню вошел Дмитрий. Он был тщательно выбрит и идеально одет. Казалось, в нем нет ничего общего с «помятым утренним мужиком из зеркала». Вика даже удивилась такой разительной перемене. Это был тот мужчина, который вчера вечером вошел в зал ресторана.

– Как наш кофе? – поинтересовался он.

– Кофе, Дмитрий Максимович, отменяется. Коктейль из смеси чая и кофе я готовить не умею, – Вика натянуто улыбнулась.

– Поесть вам тоже не удастся, – Стас снова открыл холодильник, демонстрируя содержимое.

– Доброе утро, Димыч! – с мрачной улыбкой произнес Дмитрий. – Последний поцелуй от любимой супруги!

Глава 27

– Ладно, пора отсюда уходить, – хмурясь, сказал Дмитрий. – Стас, спускайся, мы сейчас выйдем.

Когда Стас ушел, Дмитрий достал бумажник, из него пять стодолларовых купюр и протянул Вике. Она почти испуганно взглянула на деньги.

– Достаточно? – спросил Дмитрий.

– Даже больше, чем достаточно, – растерянно ответила Вика. – Спасибо.

– Это тебе спасибо. Я ведь обещал платить щедро. И одна большая просьба, не называй меня Дмитрием Максимовичем. Твоё «Димыч» вчера звучало приятнее.

– Да, но ваш водитель… – Вика всё больше терялась.

– Ну и что? Вчера ты и на «вы» не обращалась, сегодня утром тоже.

– Вчера я была пьяная, – она покраснела.

– Прикажешь каждый раз тебя так накачивать, чтобы ты обращалась ко мне нормально? – он попытался улыбнуться. – Так ведь сопьешься быстро. Ладно, хватит краснеть, бери деньги, и я подвезу тебя домой.

– Я сама могу добраться. У вас… у тебя ведь дела.

– Ничего, дела подождут.

В машине Дмитрий снова сел рядом с Викой. Почему-то ему показалось, что сейчас она снова пропоет «Позови меня с собой». Вика ничего петь не стала. Дмитрий закурил, предложил ей сигарету. Она отрицательно качнула головой и пояснила:

– Не люблю курить натощак.

– Кстати, Стасик, сообрази быстро, где сейчас можно позавтракать? – обратился Дмитрий к водителю.

– Только в «Мак Дональдсе». Всё ещё закрыто.

– «Мак Дональдс»… – с сомнением повторил Дмитрий и поинтересовался у Вики. – Ты гамбургер хочешь?

– Не хочу.

– Если честно, я что-то тоже не очень. И кофе у них автоматный. Ладно, потерплю до обеда. Потом куда-нибудь с Коляном и Егором съезжу.

– Если хочешь, давай заедем ко мне, и я могу поджарить тебе картошки или самую банальную яичницу, а ещё сварить кофе, – предложила Вика.

– Соглашайтесь, Дмитрий Максимович, – бесстрастно посоветовал Стас. – До обеда ещё долго.

– А ты сиди, не подслушивай, – Дмитрий улыбнулся.

– Я о вас забочусь.

– Соглашайся, Димыч, – Вика улыбнулась.

– Ладно, – сдался он. – Может, где-нибудь возле магазина остановимся и что-нибудь возьмем?

– Не стоит. Я тебя на завтрак приглашаю, а не на банкет.

Стас остановил машину возле Викиного дома. Вика покопалась в сумочке, отыскивая ключ, и предупредила Дмитрия:

– Лифт не работает, а царапаться нужно на пятый этаж. Не запыхаешься?

– Попробую, – улыбнулся Дмитрий.

Вика шла с ним рядом по лестнице и думала, что вряд ли когда-нибудь будет жить в таком же доме, как Дмитрий. В его подъезде не было обшарпанных стен и грязных ступенек, лестница была широкая и лифт, наверное, всегда работал. В его подъезде на лестничных клетках не отправляли естественные надобности и не бросали использованные презервативы и шприцы, а на двери и стенах подъезда не писали неприличные слова.

– Ты одна живешь? – спросил Дмитрий.

– Нет. Но ты можешь не волноваться, дома никого не будет. Все ушли на работу. А, если и были бы, то ничего не сказали б, – успокоила его Вика.

– Да я, собственно, и не волнуюсь.

Вика переоделась в джинсы и рубашку в крупную ковбойскую клетку, собрала волосы в узел и начала чистить картошку. Дмитрий, не захотевший ждать её в комнате, стоял у окна маленькой кухоньки и смотрел вниз. Во дворе женщина развешивала бельё на веревке, растянутой между двумя остовами детских качелей. Ветер трепал простыни и наволочки. К мусорному баку подошли двое бомжей и сосредоточенно рылись в его содержимом. Эта картина навевала тоску. Дмитрий отвернулся от окна.

– Димыч, – Вика выложила картошку на хищно шипящую сковороду, – можно задать тебе нескромный вопрос?

– Можно, – кивнул он. – А можно я закурю?

– Можно. Но ты много куришь натощак. Так и язву нажить недолго.

– Не наживу, – Дмитрий закурил. – Задавай свой вопрос.

– Почему ты так много мне заплатил? – Вика поставила перед ним пепельницу.

– Я же обещал платить щедро. Да и не так уж это много.

– Для кого как. Для меня сумма очень приличная. Слушай, я не очень хорошо помню, что вчера было, – она повернулась и внимательно посмотрела на Дмитрия. – Я с тобой… у нас что-нибудь было? По-моему, мы целовались.

– Не думаю, что было что-то большее, – он улыбнулся. – Мы приехали из ресторана, зашли в квартиру и сразу пошли в спальню. Сначала ты начала раздеваться, потом сняла с меня пиджак и попросила тебя поцеловать.

– Ну и?

– Ну, я и поцеловал. Не знаю, наверное, тебе не понравилось. Ты поинтересовалась, хочу ли я тебя. Я сказал, что хочу настолько, насколько хочешь ты. Ты обозвала меня старым козлом и заявила, что хочешь спать, после этого улеглась на кровать прямо в туфлях и тут же уснула.

– А ты?

– Я тоже решил, что хочу спать, и улегся рядом. И, кстати, тоже в туфлях.

– Почему? – удивилась Вика.

– А я что, по-твоему, трезвым был? – Дмитрий рассмеялся.

– Кажется, не очень. У тебя голова не болит?

– Терпимо. Сейчас кофе выпью и пройдет. А у тебя?

– Я синдромом похмелья не страдаю. Я ведь на самом деле пью мало. Просто вчера Маринка достала и домашние проблемы доконали. Ну да это к делу отношения не имеет.

– Что тебя Маринка допекла, заметили все, – он снова рассмеялся. – Особенно, когда ты её сявкой обозвала.

– Да, неудобно получилось, – она нахмурилась, словно легкая тучка на секунду закрыла солнечный свет. – Можно я буду называть тебя просто Димой?

– Почему? – он перестал улыбаться.

– Мне так больше нравится. Димыч, конечно, звучит неплохо, но Дима мне нравится больше.

– Называй, – он опустил глаза.

– Если тебе не нравится… Мне почему-то показалось, что должно нравиться.

– Называй. Нравится.

– И ещё один вопрос… – Вика снова внимательно взглянула на него. – Почему сегодня утром ты сказал, что моё рабочее время уже окончено, комплименты говорить нет смысла и позариться на такое «несчастье» можно только за деньги?

– А что, разве не так? За деньги я могу услышать всё, что хочу. Я ведь далеко не красавец, не обаяшка, не так уж молод… На меня давно, кажется, только за них и обращают внимание. Наверное, всю жизнь… или почти всю… – с тоской произнес он. Глаза его стали усталыми и взгляд тоскливым. – Сама же сказала, что я седой и старый. Стаса моим сынком назвала.

– Так вот, Дима, – Вика подошла к нему совсем близко и сказала без тени улыбки, – коль скоро моё рабочее время закончилось, и нахожусь я у себя дома, то хочу тебе сказать, что хоть ты и не молодой, но ещё и не старик, внешность у тебя нормальная, позариться на тебя можно и без денег, и обаяния у тебя хватит на десятерых. Понял? А сказала я тебе сегодня утром, что ты седой и старый, потому, что разозлилась на твою фразу, о любви к деньгам. Я думала, что ты не захочешь платить. Стаса за сына приняла спросонья. И потом, что за молодец мог зайти к тебе в квартиру, когда ты спишь? Откуда я знала, что твой водитель к тебе заходит, как к себе домой? Ещё я прикалываюсь называть стариками всех мужиков, кому уже есть тридцать. Извини.

– Вика, давай не будем, – он снова опустил глаза. – Ты в одном права, я ведь не мальчик молодой. Смотри, картошка сгорит.

Она отвернулась, чтобы помещать картошку, а Дмитрий нервно раздавил в пепельнице окурок. Что-то не укладывалось в обычные рамки, что-то выходило из-под контроля. «Смотри на вещи проще», – как заклинание повторил он про себя любимую фразу Николая.

– Ты точно похмельем не страдаешь? – спросила Вика, накрывая на стол. – У меня пиво в холодильнике есть. Мои родитель и братец поправляются при необходимости.

– Не волнуйся, я уже в полном порядке.

– Ну, тогда не стесняйся. Конечно, не ресторан, но, надеюсь, что неплохо.

– Очень неплохо, – похвалил Дмитрий. – Сто лет не ел нормальной жареной картошки.

– Что так долго? Диета? – Вика удивленно вскинула бровки.

– Как-то не складывалось. А в ресторане такой не подают.

– А дома? Любимая супруга картошку не жарила?

– Вика, давай не будем о грустном, – Дмитрий поморщился.

– Ну, давай.

– Ты, вообще, чем занимаешься? Маринка, насколько я знаю, днем работает в рекламном агентстве. Ты тоже ещё где-то или у тебя ресторан – основное?

– А я на «скорой» катаюсь. Фельдшер в реанимационной бригаде. Я, вообще-то, в сопровождении недавно. Меня туда Маринка затянула. Кстати, она в рекламном агентстве уже не работает. На два места работы здоровья не хватает.

– Не знал. А у тебя хватает?

– Я там недавно. Кроме того, я в отпуске. У меня сначала бесплатный был, сейчас платный начался. Потом не знаю.

– Тебе что, так эта работа нравится? – удивился Дмитрий.

– Не нравится. Просто с той зарплатой, которую я получаю на «скорой», ни жить, ни умереть нельзя. В ресторане деньги. Если б я ещё сама жила, а так… – Вика вздохнула.

– У тебя что, семья? Дети? Муж инвалид немощный?

– Мужа нет, детей нет, зато есть мама, папа и братец, но это отдельная песня. У меня навязчивая идея любым путем заработать нормальную сумму, купить себе хоть однокомнатную квартирку и сбежать от них.

– Да что ж так грустно? – Дмитрий внимательно посмотрел на Вику.

– Я б посмотрела, что ты запел бы на моем месте. Я же не спрашиваю, с какой радости ты вчера надрался до чертиков, меня накачал и в квартире, как после погрома.

– Причина одна – я окончательно простился с любимой супругой, – мрачно улыбнулся Дмитрий. – Вот она и сделала мне на прощанье подарок. Самоё паскудное во всей этой истории, это то, что она уволила мою домработницу.

– И что в этом паскудного? – с иронией спросила Вика и довольно едко улыбнулась. – Насколько я поняла, разлука с женой тебя не сильно угнетает, а вот с домработницей – просто траур! Не из-за домработницы ли вы побили горшки?

– Горшки, как ты изволила выразиться, мы побили уже очень давно. Тогда была другая домработница, немолодая и некрасивая. Эта домработница тоже была немолодая и некрасивая, эротических чувств к ней я не испытывал, но вот массу удобств её присутствие создавало. Теперь, пока найдется другая… Ты видела, что у меня твориться.

– Всего бы горя было! – Вика рассмеялась.

– Кому как. Я уже отвык от такого беспорядка. И потом, мне некогда. Я почти всегда возвращаюсь вечером и почти всегда уставший до такой степени, что мне хочется одного – отдохнуть. А тут… – вдруг Дмитрий просиял улыбкой. – Слушай, а ты ещё денег хочешь?

– Хочу.

– Я заплачу тебе столько же, сколько уже заплатил, а то и больше, если ты мне сегодня к вечеру приведешь квартиру в порядок? Согласна? Можешь подружку какую-нибудь с собой взять, я вам Стасика оставлю. Как? – он с надеждой посмотрел на Вику.

– Ну… – она задумалась и потянулась к телефону. – Сейчас, подожди, Маринке позвоню. Если она не согласится, тогда придется самой или с твоим Стасиком всё делать. В принципе, я согласна…

– Вот и отлично! Тебе деньги сейчас?

– По окончании. Я авансов не беру.

Глава 28

В приемной Дмитрия встретила секретарша. Она приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, Дмитрий Максимович, – у неё был приятный голос.

– Доброе утро, Леночка. Что у нас нового? – открывая дверь кабинета, спросил Дмитрий.

– Пока ничего. Николай Алексеевич просил сказать, когда вы приедете. Сказать?

– Я сам, спасибо. Что ещё?

– Пока больше ничего.

– Спасибо, Леночка. Посмотри, если есть какие-нибудь документы на подпись, принеси через несколько минут.

Дмитрий вошел в кабинет, проходя мимо стола, остановился и нажал кнопку на селекторе.

– Дима, ты уже приехал? – послышался из динамика голос Николая.

– Угу, – Дмитрий положил на стол кейс с документами. – Если хочешь, зайди. Ты занят?

– Нет. Сейчас приду. Ты давно приехал?

– Ещё плащ не снял.

Дмитрий нажал кнопку отбоя и прошел в комнату за кабинетом. Он только и успел, что повесить плащ, когда в кабинет вошел Николай.

– Дим, ты где? – спросил он.

– Иду уже, – Дмитрий вернулся в кабинет. – Быстро ты бегаешь. Привет поближе.

– Привет. Как дела? – Николай без приглашения сел и закурил.

– Нормально. А у тебя как? Долго вчера сидели?

– Да где-то около часа после того, как ты уехал. Как девочка? – Николай заговорщицки подмигнул. – Время провел хорошо?

– Колян, ты не поверишь, – Дмитрий рассмеялся, сел напротив брата, тоже закурил, – у меня с ней ничего не было. Правда, сегодня утром она меня накормила нормальной жареной картошкой и напоила кофе.

– Однако же это заманчиво, – Николай изумленно посмотрел на Дмитрия, – на твоей кухне кто-то нормально жарил картошку!

– Дымок-то выпусти, а то подавишься. Не на моей, на своей.

– На какой «своей»?

– «На своей», это значит у себя дома.

– Ну, ты даешь! – Николай рассмеялся. – Ты же вчера домой поехал. Вовчик за мной потом вернулся. Он доложил, что довез тебя и девочку благополучно домой. А теперь оказывается, что у тебя с ней ничего не было и она тебя у себя дома кормит жареной картошкой!

– Понимаешь, может быть, картошку поджарили бы и у меня, но не вышло. Вот девочка меня и пригласила в гости.

– Да, Дима, ты у нас явление уникальное! А дома почему не получилось? Я про картошку.

– А ты ко мне домой съезди на экскурсию, – Дмитрий перестал улыбаться и нахмурился. От этого его резкие черты лица стали ещё более резкими. – Я не думал, что Лолита дойдет до такого идиотизма. В квартиру страшно зайти. Хорошо, что я вчера прилично под градусом был и сразу в спальню пошел. Зато, когда утром по квартире прошел, меня чуть трясти не начало. Дрянь… ещё и домработницу уволила…

– Что, совсем? – Николай уже не улыбался.

– Совсем. Она мне это вчера по телефону проворковала. Оказывается, уволила она её ещё позавчера. Я-то думал, что у Вали выходной. Потом, когда узнал, решил перезвонить, сказать, что никто её не увольнял. Перезвонил, а меня порадовали, что она уже в другом месте работает и устроила её Лолита Евгеньевна.

– Дура, – констатировал Николай. – Что, снова всё разбросано было?

– Не только. Если раньше она просто всё разбрасывала, то теперь – настоящий погром устроила. В ванной, где черный кафель, шампуни повыливала, кремы, всю косметику, которая была, расколотила, в раковину тюбики побросала, стены пеной для бритья обляпала, лосьон после бритья в ванну грохнула… парфюмерией разит, как… в бочке с духами. Хорошо, что про вторую ванную забыла! Не знаю, где бы я побрился и умылся. Чай с кофе смешала… холодильник кетчупом вымазала, телевизор в гостиной бананом… Расшвыряла всё… – Дмитрий помолчал. – Самое обидное, что вывернула все фотографии, свалила их в кучу, некоторые порвала…

– Где вы вдвоем?

– Не только. Из всех альбомов. Ещё наши старые альбомы, помнишь?

– Кончено помню, – Николай нахмурился. – Идиотка! Сучка! А ты всё с ней носился… Знаешь, если она ещё раз вернется, а ты её назад пустишь, как ни в чем ни бывало, я с тобой ничего общего иметь не желаю. Тогда, как ни тяжело это будет, я вспомню, что ты – Амерханов, а я – Матюхин, и, кроме некоторого времени совместного проживания при родителях и некоторого времени совместной работы…

– Заткнись, – Дмитрий тяжело посмотрел на брата. – Ты не нашел лучшего момента, чтобы ставить мне ультиматумы?

– Извини, не нашел… – он нервно закурил. – И не дай мне Бог, дожить до исполнения того, что я пообещал! Потому, что ты – единственный родной мне человек, кроме матери, Люськи и Димки. Ты всегда был мне родным братом, всегда был для меня примером… Если хочешь, идеалом…

– Вот и молчи, – Дмитрий был бледен, как полотно.

– Вот и буду молчать, если ты больше не дашь этой гадине топтать тебя и плевать тебе в душу… – Николай отвернулся, не в состоянии выдержать взгляд брата.

– Коля, не мужское дело…

– Я знаю, что ты скажешь, – всё так же, не глядя на Дмитрия, медленно сказал он. – Сейчас ты скажешь, что не мужское дело мыть бабью кости. Вообще, не мужское дело мыть кости.

– Да. Не суди.

– Я их не мою. И не пытаюсь мыть. И не сужу. Просто ты – мой брат. Ведь ни один человек не мог тебя унизить, насколько я знаю. Вернее, мог только один – Лолита. И мне не просто обидно, мне больно, когда она проделывает это с тобой безнаказно уже не один год, получая при этом поистине садистское наслаждение. Она тебя унижает, оскорбляет, поливает грязью, уходит с таким видом, будто виноват во всем ты, рассказывает об этом всем знакомым. Потом, когда ей становится скверно, она возвращается всеми правдами и неправдами и повторяет всё заново. Сколько это может продолжаться?

– Это уже закончилось, – Дмитрий встал и подошел к окну. Теперь Николай не мог видеть его лица. – Больше она не вернется.

– В предпоследний раз ты был уверен, что она не вернется, но она вернулась.

– Она больше не вернется, – тихо, но твердо повторил Дмитрий.

В кабинете повисла тишина. Николай так и сидел у стола и смотрел в спину брата, стоящего у окна. Он знал, что, если бы сейчас Дмитрий повернулся, на его бесстрастном лице ничего нельзя было бы прочесть – всегда все чувства, все переживания он держал в себе. Ему оставалось только догадываться, что твориться у брата в душе. Он помнил Дмитрия в самые тяжелые минуты его жизни. Резкая черта, появлявшаяся между бровей могла быть истолкована и как признак плохого настроения, и как задумчивость, и… да и вообще, как что угодно…

Тишина становилась невыносимой. Николай уже был готов подойти и попросить прощения за свою несдержанность, но в этот момент Дмитрий, всё ещё не поворачиваясь, попросил:

– Скажи Лене, пусть кофе принесет.

– Мне уйти? – поднимаясь, спросил Николай.

– Спешишь? – Дмитрий повернулся.

– Не спешу.

– Ну, вот и не спеши, – он снова отвернулся к окну.

Николай приоткрыл дверь кабинета и попросил Лену принести кофе. Потом он подошел к Дмитрию, стал рядом с ним, толкнул его плечом в плечо и осторожно спросил:

– Димка, мир?

– Мир, – Дмитрий тоже толкнул его плечом.

– Честно? – Николай снова толкнул брата плечом.

– Конечно, – за этим последовал ответный толчок.

– А почему не в духе?

С этими словами Николай снова толкнул Дмитрия, но тот ловко уклонился от толчка так, что брат еле удержал равновесие. Дмитрий улыбнулся:

– Кто не в духе? Я?

– Димка, ну ты зараза! – Николай рассмеялся, поняв, что брат на него не сердится. От сердца отлегло.

– От заразы и слышу. Ты как со старшим братом разговариваешь?

– Старший брат, ну скажи честно, девчонка понравилась?

– Коленька, стар я уже для таких девчонок. Что толку, в том, что она понравилась мне? Если бы ещё понравился ей я, тогда бы и поговорили.

– Дурак ты, Димка, хоть и старший брат, – беззлобно ругнул его Николай. – А ты спросил у неё, понравился ты ей или нет?

– Отстань, – Дмитрий покачал головой. – Не понравился. Сам знаю, что не понравился. Она меня сегодня утречком обозвала седым и старым. Ещё и в жадности заподозрила.

– Да, но при всём этом, пригласила в гости и нажарила тебе картошки, – констатировал Николай.

В кабинет вошла Лена и поставила на стол две чашечки кофе. Дмитрий благодарно улыбнулся ей, подошел к столу, взял одну из чашечек и сказал:

– Отстаньте, Николай Алексеевич. Я буду верен только нашей Леночке. Леночка, мы ведь будем с тобой верны друг другу?

– Кончено, Дмитрий Максимович, – Лена поняла, что шеф настроен шутить. – Что привлекает вас во мне?

– Кофе. А тебя во мне?

– Моя высокая зарплата.

– Отлично! Мы будем идеальной парой. А разбирать для меня почту даже лучше, чем заниматься сексом.

– Мы уже идеальная пара, – томно произнесла Лена. – Вы пейте кофе, а я пойду, разберусь с почтой, если, конечно, вы не предложите мне чего-либо более возбуждающего.

– Лена, я могу предложить, – Николай тоже взял чашку. – Только в отсутствие моего старшего и любимого брата.

– Не пытайтесь меня обольстить, Николай Алексеевич, – всё так же томно ответила Лена. – Для меня нет большего наслаждения в жизни, чем разобрать и принести Дмитрию Максимовичу почту.

– А вы, Николай Алексеевич, не посягайте на сокровище старшего брата, ибо это чревато боком, – очень строго, но при этом, еле сдерживая смех, сказал Дмитрий. – И лукавому ловеласу Егору Савельевичу передайте, что и ему чревато. А то, как приедет, так всё о нижнем белье и толкует.

– Ему же больше не о чем. Он этим бельем торгует.

– Да? А я думал, что белье лучше носить. И за Егора не адвокатствуй, не поможет.

– Бить будешь? – Николай поджал губы. – Ногами?

– И руками тоже.

– Вот только не руками. Я же не груша и ты уже довольно давно не на ринге. Егор, правда, похож…

– Ах, уже и дуэли из-за меня! – Лена всплеснула руками.

– Ступай, кокетка, разбери мне почту, – глубоким голосом посоветовал Дмитрий и уже нормальным добавил. – Почти Шекспир. Спасибо, Леночка, за кофе.

Все рассмеялись. Лена вышла из кабинета и действительно начала разбирать почту, думая, какой же всё-таки милый и обаятельный у неё шеф, хотя с виду всегда очень строгий. Правда, поначалу, когда она устроилась на работу, ей казалось, что он даже улыбаться не умеет и слова лишнего от него не дождешься…

Глава 29

В половине шестого, когда, кажется, большая часть дел была окончена, приехал Стас. Он приостановился в приемной у стола Лены, которая уже собиралась домой, и вопросительно кивнул на дверь.

– Один, один, – ответила Лена. – Кажется, не очень занят.

– Пискни, спроси, мне заходить или здесь торчать.

– Дмитрий Максимович, – нажав кнопку на селекторе, сказала Лена, – Стасик приехал. Ему зайти?

– Зайти, – послышалось из динамика.

– Топай, высочайшее разрешение получено, а с тебя шоколадка, – Лена застегнула сумочку.

– Попрошу я у шефа доплачивать мне «шоколадные» специально для тебя. Ты меня скоро разоришь. Но, гадом буду, завтра утром будешь портить зубы. Там, кстати, твой бой-френд приехал, так что поспеши. Заждался малый.

– Спасибо, Стасик, – Лена заторопилась. – Должна буду.

– Вот ты и попалась. С тебя завтра кофе, как для шефа.

– Ладно. Только нужно шефу про «кофейные» сказать будет, – едко заметила она. – Пока, Стасик, до завтра!

Стас вошел в кабинет. Дмитрий сидел за столом и внимательно что-то читал. На вошедшего Стаса он едва взглянул и снова углубился в чтение.

Стас прошел по кабинету, постоял возле большого аквариума. По стенке аквариума бодро продвигалась улитка. Плавно, чуть заметно шевельнув великолепным хвостом, проплыла возле самой стенки большая черная рыбка. Рыбка казалась бархатистой и плыла так медленно и важно, что создавалось впечатление, будто она осознает своё величие и красоту. Мимо неё поспешно проплыла стайка разноцветных неонов. В аквариуме шла своя тайная размеренная жизнь. Стас насыпал немного корма рыбкам, и это вызвало некоторое оживление.

– Стасик, не трогай рыбу и она тебя не тронет, – посоветовал Дмитрий. – Отойди от аквариума.

– И как вы всё видите? – удивился Стас. – Ведь вы же читаете!

– Читаю, – не поднимая головы, ответил Дмитрий. – Просто я знаю, что ты будешь делать. Вон, лучше возьми на столике свежий «Playboy» лежит. Егор притащил. Полистай, тебе полезно на голых теток посмотреть.

– А вам – нет?

– А мне – нет. Я это уже видел. Тебя сегодня за моего сына приняли. Нужно же что-то дитю объяснить.

– Кто это меня сегодня за вашего сына принял? Вика?

– Вика. Тебе сколько лет? – Дмитрий оторвался от своего занятия.

– Двадцать пять.

– Ну, в натяжку, можно и за сына посчитать.

– Хотел бы я быть вашим сыном, – усмехнулся Стас. – Так вы ж не усыновите.

– Понимаешь, Стасик, – глубокомысленно заметил Дмитрий, – для усыновления нужны двое. Один – усыновляет, второй, верней, вторая, – уматеряет. Уматерить тебя будет некому. Так что, делай выводы. Что ж я, отцом-одиночкой буду?

– Вам государство за меня пособие доплачивать будет.

– А соседи спросят, где взял? И что говорить? От внебрачных связей, порочащих? Не могу я, Стасик, репутацией жертвовать. Подожди, пока уматерить кому найдется, а пока не мешай мне. Журнальчик посмотри, – Дмитрий снова углубился в чтение.

Стас послушно сел в кресло в углу кабинета и взял с журнального столика «Playboy». Несколько минут он молча перелистывал журнал, со скучающим видом рассматривая сексапильных красоток, затем обратился к шефу:

– Вот сидите вы тут, Дмитрий Максимович, а чего?

– Стас, отцепись, видишь, я занят, – Дмитрий даже головы не поднял.

– Николай Алексеевич уехал, Егор Савельевич его увез, Ленка уехала, а мы тут с вами сидим. Неймется вам.

– Стас, отцепись, – повторил он. – Ещё пара слов и язык прикусишь.

– Ну, воля ваша, – вздохнул Стас. – Сидите, хоть до утра. А дома всё остынет.

– Что? – Дмитрий поднял голову и недовольно посмотрел на него. – Ты что плетешь, Стасик?

– Да плету я, что дома у вас такие запахи, – Стас с надрывом вздохнул.

– Пошел вон, а? Не много ли ты, мальчик, на себя взял, напоминать мне, какие запахи у меня с самого утра в квартире? Или ты вместо меня похмелиться решил и похмелье затянулось? – Дмитрий нахмурился и в голосе послышалась угроза. – Так я тебя быстро отрезвлю.

– Ну, вот, попал! – Стас встал, отбросил журнал на столик, и перестал улыбаться. – Извините, Дмитрий Максимович, я не о тех запахах! Я пошутить хотел. Там вас Вика ждет. Она что-то приготовила вам на ужин и пахнет очень вкусно. В ванной парфюмерией уже не воняет. Квартиру убрали. Вторую девчонку я домой отвез. Всё. Я пошел вон, в приемной подожду.

Сказав это, Стас вышел, не дожидаясь ни ответа, ни разрешения. Дмитрий закурил и отодвинул в сторону бумаги. «Ну, и какого черта, спрашивается, на пацана оторвался? Совсем нервы сдают… Неудобно получилось… Ладно, перемелется, – подумал он, глядя на причудливые разводы дыма. – Интересно, что там Вика приготовила? Стасик прав, все разбежались, чего я здесь сижу? Трудоголик… Ну, и как я сейчас буду выглядеть, если подорвусь и побегу, услышав, что Вика что-то приготовила? Глупости всё… Но она же старалась…». Он потушил окурок и снова придвинул к себе бумаги. Однако мысли то и дело уходили в сторону. Так прошло ещё минут двадцать. Дмитрий закурил ещё одну сигарету и взялся за трубку телефона. Набрав свой домашний номер, он дождался, пока автоответчик его же голосом ответил: «Это Дмитрий Амерханов. Сейчас я ответить не могу, поэтому, оставьте свое сообщение после сигнала. Я позже перезвоню».

– Вика, возьми трубочку, если ты ещё там, – попросил он, зная, что Вика его должна услышать. – Это я.

– Я ещё тут, – ответил голос Вики. – До тебя Стасик уже добрался?

– Да. Сказал, что всё прекрасно. Я тебе очень благодарен.

– Вот и хорошо. Значит, я могу с чистой совестью исчезнуть.

– А Стасик меня обнадежил, что ты ждешь меня к ужину. Я так надеялся, что, коль скоро мы вместе позавтракали, то можем вместе и поужинать.

– Ну… – в её голосе послышалась неуверенность.

– Понимаешь, просто меня здесь задержали кое-какие дела, но я скоро буду. Ещё минут десять и еду домой. Ты спешишь? – Дмитрию действительно очень не хотелось, чтобы она уходила.

– Вообще-то не спешу…

– Тогда дождись меня. Я тебя очень прошу.

– Ладно, – ему показалось, что Вика вздохнула, а затем каким-то совсем другим, тихим и очень ласковым голосом добавила. – Дима, только ты не долго…

– Да, конечно… – от этого голоса у него кровь застучала в висках. – У тебя… всё в порядке?

– Просто устала. Заканчивай свои дела, а то так ты никогда домой не доберешься.

Дмитрий повесил трубку и взглянул на часы. Затем он решительно поднялся, убрал документы в сейф. Обиженны и надутый Стас сидел в приемной, всем своим видом давая понять, что выговоры начальства для него беспочвенны, оскорбительны, но просто другого начальства пока не предвидится.

– Стасик, а ты домой уже не хочешь? – спросил Дмитрий, закрывая дверь кабинета.

– Как прикажете, – Стас поднялся со своего места.

– Вот и прикажу. Поехали, милый, домой. Но поехали не очень быстро и остановимся где-нибудь, где цветы получше.

Стас остановил машину напротив цветочного магазина. Дмитрий достал бумажник и, совсем было, собрался отправить водителя за цветами, но потом передумал и вышел из машины. Было сыро, снова начал сгущаться туман, но не такой, как вчера. Неожиданно Дмитрий поймал себя на мысли, что довольно давно сам покупал цветы для женщины. Если ему нужен был букет для делового визита, он обычно посылал Стаса или Лену. Если ехал с женой в гости, цветами занималась она. Лолита никогда не упускала возможности напомнить ему, что у неё удивительный вкус, он рядом с ней – чурбан неотесанный и его вмешательство в столь тонкий процесс может всё только испортить. Воспоминание о жене кольнуло, как старая заноза. В душе шевельнулся страх, если и Вика придет к выводу, что со вкусом у него «никак». «В конце концов, седым и старым она меня уже обозвала, в жадности заподозрила, ну, назовет ещё и лохом. Если назовет, так оно и есть. Наверное, когда-то с этим нужно смириться», – думал Дмитрий, входя в магазин.

В первую секунду, попав сюда, можно было решить, что попадаешь в райский сад. Цветы были на любой вкус. Лолита всегда предпочитала крупные сильно раскрытые красные розы, независимо от того, кому собралась их дарить. Дмитрий задумчиво посмотрел на розы. Если и дарить Вике розы, то уж никак не красные и не раскрытые, а скорее кремовые бутоны. Он ещё раз обвел взглядом цветы.

– Могу я вам что-либо предложить? – к нему подошла совсем ещё молоденькая продавщица.

– Да, – Дмитрий почему-то смутился. – Белые лилии. Только, пожалуйста, без бантиков.

Когда он садился в машину, Стас удивленно взглянул на него, но так ничего и не сказал.

– А теперь, Стасик, поехали домой, – Дмитрий бережно положил букет на сиденье рядом с собой.

– Потом я могу быть свободен? – всё ещё обиженно спросил Стас.

– До завтрашнего утра. Утром, как обычно.

Глава 30

Дмитрий вошел в подъезд, привычно кивнул охраннику. Тот поздоровался и проводил его удивленным взглядом. Чтобы Амерханов вернулся домой с цветами, такого не бывало! Иногда приезжала с цветами его жена. Но это всегда были очень крупные ярко-красные розы. Сегодня были белые лилии. Разве что цветы эти предназначались девушке, которая провела сегодняшний день в квартире Амерханова. Правда, охранник, который сменился, сказал, что девушка появилась здесь ещё вчера вечером, утром куда-то уезжала с Амерхановым и вернулась назад с водителем и второй девушкой. В течение дня она несколько раз выходила и возвращалась в сопровождении водителя. Охранник не останавливал её, так как она была со Стасом. У Стаса даже ключ от квартиры свой был. Потом для второй девушки вызвали такси и она уехала, а первая осталась. И вот теперь Амерханов приехал с великолепным букетом. Охранник потер лоб и подумал, что у богатых свои причуды.

– Хотя, конечно, баба его порядочная стерва, – пробормотал охранник. – Не грех и нервы успокоить при такой.

– Юрочка, а вы не знаете, Дмитрий Максимович себе что, новую домработницу взял? – спросила у охранника домработница жильцов квартиры расположенной над квартирой Амерханова.

– Какую домработницу? – не сразу понял охранник.

– Такую хорошенькую молоденькую девочку. Я сегодня её несколько раз видела. Ведь Валентину Лолита Евгеньевна уволила.

– Это домработница? – удивился охранник.

– Я так думаю, – авторитетно ответила его собеседница. Ей перевалило за пятьдесят, но она ещё молодилась и относилась к разряду всезнающих о делах своих хозяев и их соседей домработниц. – Лолита Евгеньевна ушла от него и Валентину уволила. Но, вроде бы, нашла ей где-то другое место. Правда, не такое хорошее. Я думала, Дмитрий Максимович вас предупредил. Она же несколько раз туда-сюда ходила.

– Она со Стасом ходила. Раз со Стасом, значит, с ведома хозяев квартиры.

– А может быть это не домработница? Может быть, это он назло Лолите Евгеньевне? Она, между прочим, Валя говорила, большая дрянь и ему постоянно сцены устраивала, – доверительно сообщила домработница.

– Я личной жизнью жильцов не интересуюсь, – бесстрастно ответил охранник.

– Напрасно, Юрочка, напрасно. При вашей профессии и при моей это необходимо, – её тон стал поучительным. – Ладно, юноша, спокойной вам ночи.

– До свиданья, – попрощался охранник и подумал, как лихо домработницы жильцов перемывают им кости.

Дмитрий вошел в квартиру. Здесь было тихо. Можно было подумать, что в квартире никого нет. Он уже заподозрил, что Вика не дождалась его и ушла. Дмитрий снял плащ. В это время чуть слышно скрипнула дверь кухни, запахло действительно чем-то очень аппетитным и послышались легкие шаги. В коридор вышла Вика. На ней были облегающие джинсы и пушистый ярко-желтый свитер.

– Привет, – она улыбнулась. – Ты меня напугал.

– Привет. Чем я тебя напугал? – Дмитрий удивился.

– Так тихо, я задумалась, а потом вроде бы дверь хлопнула и шаги в коридоре… Я испугалась… – она слегка смутилась.

– А я испугался, что ты ушла.

– Я же сказала, что дождусь тебя. Какие лилии удивительные! – восхищенно произнесла Вика. – Ты ещё кого-то в гости ждешь?

– Нет. Это тебе, – он понял, что начинает краснеть, как мальчишка.

– Мне? – Вика залилась румянцем от удовольствия. – С ума сойти! По какому поводу?

– Ну… – Дмитрий мучительно пытался найти слова. – Ты… для меня… столько сделала…

– Дима, – Вика стала на цыпочки, пригнула голову Дмитрия и прошептала ему в ухо, – перестань краснеть и топай мыть руки, а то всё остынет. У меня ужин давно готов. И можешь снять свой чудненький пиджачок и галстучек. Я тебя на кухне жду.

Вика забрала у него цветы, поцеловала в щеку и скрылась в комнате. Ничего другого, кроме как выполнить её указания, Дмитрию делать не оставалось. В ванной, когда он зашел туда, не чувствовалось никаких парфюмерных запахов, стены отливали, как черное зеркало.

На кухне царил идеальный порядок. Вика ждала его за столом, накрытым на двоих.

– Извини, ужин приготовила на своё усмотрение. Решила немножко о тебе позаботиться. Правда, ничего оригинальнее, чем куриная грудка с шампиньонами и салат не придумала. Ты такое ешь?

– Я всё ем, – Дмитрий сел за стол.

– Судя по тому, как ты вчера в «Саламандре» одни лимоны трескал, можно было подумать, что у тебя хроническая беременность, – Вика рассмеялась. – Ты ведь больше ничего не ел.

– И по тому, как я вчера пил, что у меня запущенная алкогольная зависимость.

– А по тому, как я вчера с тобой за компанию накушалась, у меня тоже.

– Кстати, насчет выпить, у меня есть очень неплохое вино.

– Дима, а можно сегодня без спиртного обойтись?

– Конечно, можно. Это я так, на всякий случай спросил.

– Тогда ешь, не мечтай над тарелкой, – посоветовала Вика. – Пока будем есть, я тебе расскажу, что мы здесь с Маринкой наделали. Верней, частично с Маринкой, частично со Стасиком и кое-что я сама на свой страх и риск.

– Вика, это что-то супер! – Дмитрий попробовал курятину. – Бесподобно!

– Ты просто устал за день и хочешь есть, – Вика скромно опустила глаза.

– Не спорь с мужчиной, женщина. Я хоть и ем всё, но толк в еде знаю.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – покорно согласилась она. – Значит так, порядок мы навели везде. С Маринкой расплатилась, как и договаривались – половину отдала ей. Потом подумала и решила приготовить тебе ужин и немножко заполнить холодильник, чтобы ты не мучался завтра утром от отсутствия завтрака. Кофе и чай тоже купила. Все расходы записала, сдачу положила у тебя в кабинете на столе. Единственное, чего не седлала, не разобрала фотографии. Вернее, разобрала приблизительно. Там ты сам разложишь.

– Спасибо. Отчет могла бы и не писать. Я же предупредил, что сдача останется тебе.

– Дима, там много осталось.

– Ну и что?

– Ты со мной расплатился.

– Вика, я всё сказал.

– Хорошо, потом, после ужина поговорим. Ты Стасика отпустил?

– Да, а что?

– Просто так спросила. Я действительно утром маленько краски сгустила, приняв его за твоего сына. Потом рассмотрела – для сына староват. Разве что на младшего брата потянет.

– Младший брат – Коля.

– Колян? – Вика улыбнулась.

– Колян. Кстати, о Стасе, я сегодня прикинул, так в натяжку можно и за сына посчитать.

– Да? – Вика удивилась. – Он сказал, что ему двадцать пять. Тебе сколько? Сорок уже есть?

– Сорок два. Стас не сдал?

– Я не спрашивала. Почему я должна сплетничать с твоим водителем о тебе? Это всё Маринка пыталась подробности твоей личной жизни узнать, – Вика криво улыбнулась. – Дурная привычка у неё.

– Ну и как, рассказал Стасик что-нибудь? – Дмитрий прищурился.

– Абсолютно ничего. Сказал, что свечку тебе не держит и вообще понятия ни о чем не имеет. Хороший мальчик, воспитанный.

– Девочка, а тебе сколько лет? А то я в сорок два – старик, Стасик в двадцать пять – мальчик. Глядя на тебя в лучшем случае двадцать один дать можно.

– Двадцать один и есть.

– Ну, вот, Стасика в сыновья, тебя в дочки. Осталась мелочь – юридически всё оформить.

– Обойдемся без оформления. Насколько я поняла, жена от тебя… – Вика на мгновение запнулась. – Вы с женой разбежались. А дети где?

– Нету.

– В каком смысле нету?

– В самом прямом. Нету и всё.

– А ты сколько женат был? – Вика удивленно смотрела на него.

– Долго. Официально пятнадцать лет и ещё пять лет после развода. Почему-то назад расписываться не захотелось, – Дмитрий старался говорить спокойно и также спокойно улыбаться, чтобы Вика не заподозрила, в какое больное место попала.

– Проблемы были или просто так решили без детей обойтись?

– Почему «просто так»?

– Ну, мало ли? Есть люди, которым лишние хлопоты не нужны.

– Лишние хлопоты… – Дмитрий всё же не удержался, лицо болезненно дернулось, голос предательски дрогнул. Он постарался быстро с собой справится. – Да так… не вышло…

– Извини, Дима, – Вика успела всё заметить и смутилась. – Извини, я не думала, что это закрытая тема… Ты так спокойно говорил…

– Ничего, – он опустил глаза. – Тема не закрытая… Потом, может быть, когда-нибудь расскажу… не сейчас… – он снова посмотрел на Вику уже совершенно спокойно. – Спасибо, всё было очень вкусно.

– Ты предпочитаешь чай или кофе?

– То же, что и ты.

– Тогда кофе.

Вика убрала со стола посуду и достала чашечки для кофе. Ей жаль было, что она испортила так хорошо начавшийся вечер. По крайней мере, ей показалось, что испортила. Она оглянулась. Дмитрий сидел, курил и внимательно смотрел на неё. Вика отвернулась. От такого взгляда началось то, чего она больше всего боялась – неуверенность и паника. Такая же, как сегодня утром, когда она увидела Стаса, когда Дмитрий обозвал жену дурой. Нужно было взять себя в руки.

Нечто подобно творилось и с Дмитрием. Он не мог разобраться в себе. Вчера вечером он был пьян, и можно было ни о чем не думать. Сегодня… сегодня всё началось, когда Вика сказала, что «лилии удивительные», а потом поцеловала его. Что-то было такое, что не вписывалось в обычные рамки. Всегда, когда с Лолитой начинались неприятности, и она в очередной раз уходила, Дмитрий, хотя по натуре бабником не был и к спиртному тяги не питал, предпочитал для снятия стресса хорошенько напиться, потом подцепить какую-нибудь симпатичную девчонку и привезти её домой на всю ночь или закатиться с ней в сауну. И всё это без риска услышать очередную колкость относительно своих мужских качеств, упреки в отсутствии вкуса и воспитания, да и вообще… упреки… упреки… упреки во всем, чем только можно… Вика не упрекала. Вика… почему он стал воспринимать её серьезно почти сразу? Ведь, скорей всего, эта встреча «на раз» и прощанье будет легким. Вряд ли у них что-то будет, несмотря на то, что Лолита сюда уже никогда не вернется. Может быть, это свобода пьянила? Сначала стресс, а теперь захлебнулся свободой? Ответа он так и не находил. Хотелось только одного – чтобы Вика осталась с ним хотя бы ещё немного.

Глава 31

Вика разлила кофе по чашечкам. Дмитрий благодарно ей улыбнулся. Она села напротив него и взглянула на часы.

– Дима, наверное, пока будем пить кофе, давай вызовем такси, – предложил Вика.

– Зачем? – он нахмурился. Наступил момент, которого он не хотел и даже боялся.

– Как, по-твоему, мне домой добираться? Тащиться пешком через полгорода в такую слякоть или лезть в набитый автобус?

– Я думал, ты останешься… Конечно, если у тебя другие планы… или тебя кто-нибудь ждет… – он отвел взгляд.

Вика удивленно смотрела на него. Такого предложения она никак не ожидала, как впрочем, не ожидала и приглашения на ужин, и цветов. Прекрасных цветов. И ещё не ожидала такого взгляда – напряженного, испытывающего, тревожного, тяжеловатого и, в то же время, будто просящего о помощи. Можно было устроить себе маленький праздник, коль скоро она сегодня слишком устала, для того, чтобы появиться в ресторане, и уже предупредила Семена, что сегодня берет выходной.

– Если ты очень хочешь, – Вика тонко улыбнулась. – Планов у меня нет и меня никто не ждет. Я могу остаться.

– Останься. Я очень хочу, чтобы ты осталась, – он обрадовался, как ребенок.

– Хорошо. Только я домой позвоню. Ты не против?

– Конечно. Ты можешь делать всё, что хочешь. Телефон перед тобой.

Вика набрала номер. Трубку сняли не сразу. Когда же на другом конце Вика услышала голос матери, то не очень обрадовалась. Мать была уже не совсем трезвая. В трубке слышалась громкая музыка и голоса. Разговор был довольно коротким. Особенно отсутствием дочери мать огорчена не была. Кажется, даже обрадовалась, что дочь не придет ночевать: приехали кумовья и можно будет воспользоваться Викиной комнатой, чтобы они там легли спать.

– Ты что с лица сошла? – Дмитрий обеспокоено взглянул на Вику. – Какие-то проблемы?

– Никаких, – Вика поморщилась и закурила.

– Тогда почему настроение испортилось?

– У родителей гости, – она тяжело вздохнула.

– Всё-таки кто-то ждет?

– Нет. Просто мои родитель очень гостеприимные люди, – медленно проговорила Вика.

– Что плохого в гостеприимстве? – не понял Дмитрий.

– Ничего. Только это своеобразное гостеприимство. Дома сейчас стены ходуном ходят от веселья. На соседей наплевать. Сегодня кумовья приехали, завтра соседи придут, послезавтра ещё кто-нибудь нарисуется. Утром все поправятся пивком. Если я буду дома, то уберу все последствия веселья и гостеприимства. Если не буду, кое-как помоется посуда, а остальное подождет моего возвращения. Ещё в моей комнате переночует кто-нибудь из гостей без комплексов. Хорошо, если на моем диване трахаться не будут. Кума моих родителей просто обожает полазить у меня в шкафу и примерить себе и дочери мои тряпки, пересмотреть все мои фотографии, запустить лапу в косметику. Я этого терпеть не могу. А мои родители терпеть не могут моего нетерпения и постоянно делают мне за это выговоры. Вот так-то.

– Теперь понятно, почему ты на квартиру собираешь, – Дмитрий тоже закурил. – И часто это у вас?

– Как тебе сказать? Дней пять-шесть в неделю. А уж, если праздники… Дим, давай об этом не будем… – она посмотрела на него полными слез глазами.

– Извини, Вика, – у него сжалось сердце. – Я не хотел. Что ты? Перестань, пожалуйста… Ну, что сделать, чтобы ты успокоилась? Хочешь я тебе квартиру куплю?

– Не хочу, – Вика покачала головой. – Ты и так мне приличную сумму подкинул.

– Я тебе могу подарок сделать.

– Я не приму такого подарка. Это будет слишком. Извини, я сейчас вернусь, – Вика поднялась.

Она прошла в ванную, надеясь успокоиться и не расплакаться. Её очень не хотелось, чтобы Дмитрий видел, как она плачет. То, что она рассказала, было едва ли наполовину правдой. Родители пристрастились к выпивке и бросать, кажется, не собирались. Мать, по началу, как-то ещё пыталась остановиться, а потом, как и отец, пришла к выводу, что ничего страшного не происходит, вещи никто не пропивает, пьяных дебошей не устраивает. Увещевания Вики в учет не брались. Понемногу Вика успокоилась. Она посмотрела на себя в зеркало, умылась холодной водой. Раздался осторожный стук в дверь.

– Вика, ты в порядке? – спросил Дмитрий.

– Да, сейчас я приду, – поспешно ответила она.

Вика вернулась в кухню. Посуда была уже вымыта и расставлена по местам. Дмитрий всё ещё обеспокоено взглянул на неё.

– Ты в порядке? – снова спросил он.

– Да, – Вика натянуто улыбнулась. – Из каких соображений ты посуду решил помыть? Кто-то утром говорил, что совершенно не приспособлен к мелкой бытовухе.

– Я. Не приспособлен, действительно, но не настолько, чтобы оставить на столе грязную посуду.

– А что, меня дождаться было невозможно?

– Просто решил седлать хоть что-то хорошее. Ты и так сегодня устала.

– Что делать будем? – поинтересовалась Вика и взяла сигарету. Пальцы её слегка дрожали.

– Оставь, – Дмитрий обнял её и осторожно отобрал сигарету.

– Ты не любишь курящих женщин? Вчера всё было нормально. Полчаса назад тоже, – Вика, стараясь удержать улыбку, снизу вверх посмотрела на него.

– Я нормально отношусь к курящим женщинам. Просто тебе сейчас это не нужно. Ты так всё равно не успокоишься.

– А как?

У неё на ресницах задрожали слезы. Вика старалась их удержать, но ничего не получалось. Гордость не позволяла плакать при незнакомом человеке. Вика вообще старалась, чтобы её слез никто не видел, а тут… Она попробовала вырваться, но Дмитрий не отпустил.

– Тихо… тихо… перестань, – почти шепотом сказал он, прижимая её к себе.

– Я… извини… – Вика задохнулась от слез и прижалась лицом к его груди. – Только… не смотри на меня…

Дмитрий больше ничего не говорил, почувствовав, что ей просто нужно дать выплакаться. Он гладил её по вздрагивающим плечам, путался пальцами в волосах. Рядом с ним она была такой маленькой, хрупкой и беззащитной. Сквозь рубашку он ощущал её срывающееся горячее дыхание, её слезы. Она прижималась к нему, словно прося защиты.

Понемногу Вика успокоилась, плечи её больше не дрожали. Она подняла голову и взглянула на Дмитрия. Он вытер с её щеки последнюю скатившуюся слезинку и так же тихо и ласково спросил:

– Легче?

– Немножко, – Вика попробовала улыбнуться. – Спасибо тебе…

– Перестань, а то я снова начну краснеть, – он смутился и отпустил её.

– Теперь сигарету дашь?

– Теперь дам, – он подал ей сигарету, щелкнул зажигалкой, а потом и сам закурил. – Идем в комнату, надоело мне на кухне торчать. Если хочешь, я кофе сварю.

– Я сейчас сварю…

– Посиди, – он усадил Вику. – Кто здесь хозяин?

Вика поняла, что делает он это только для того, чтобы она окончательно успокоилась. «Странно, чего не хватало его жене? – думала Вика, глядя на Дмитрия. – А может быть, это только первое впечатление? Может быть, на самом деле он не такой? Интересно, какой… Ведь что-то же их вначале связывало? Ведь вернулась же она к нему после развода? И Стас утром сказал, что такое уже не впервые… Растаскало же меня вчера вечером и сегодня утром… нахамила ему, наговорила глупостей…»

Дмитрий повернулся и поставил перед ней чашечку с кофе. Поймав её взгляд, он снова слегка смутился и сказал:

– Идем в комнату. Ты несколько минут посиди в одиночестве. Я ещё, пожалуй, рубашку переодену.

– Да, много я выплакала, – грустно пошутила Вика. – Дима, ты не против, если мы обоснуемся в той комнате, где фотографии? Можно?

– Конечно. Забери мой кофе, иди устраивайся, а я сейчас приду.

Глава 32

Дмитрий достал из шкафа чистую рубашку и пока переодевался, думал, что делать дальше. Вика ему очень нравилась, но… «Но» набиралось слишком много. Во-первых, она была сейчас слишком расстроена. Во-вторых, он не хотел, чтобы Вика думала, что он её использует, как средство от скуки. В-третьих, он вспомнил сегодняшнее утро, представил себя на фоне Вики и снова показался себе рядом с ней чем-то неуместным. И, самое главное, не стоило себя обнадеживать, что у такой девушки никого нет, а, если и нет, что она может обратить на него внимание. Скорей всего, это была чуть ли не единственная их встреча. Кроме того, если вспомнить, что говорила Лолита по поводу… Снова Лолита! Воспоминания о её словах становилось похожими на проклятье. С чем бы он не столкнулся, во всем Лолита находила изъян! Главный изъян был в нем самом. Дмитрий чуть зубами не скрипнул, настолько болезненны были воспоминания.

Он пришел в комнату, где, поджав ноги, в глубоком кресле сидела Вика. На журнальном столике аккуратными стопочками были разложены фотографии. Вика улыбнулась:

– Ты переодевал рубашку так долго, что я собралась идти за тобой.

– Извини, завозился. Хочешь, музыку послушаем или посмотрим что-нибудь?

– Давай обойдемся музыкой.

– Только у меня никакой попсы не осталось. Жена всё забрала. Она любительница.

– А что у тебя есть? Только не говори, что рэп. Я, когда убирала, ничего подобного не видела.

– То, что она не любила. Посмотри.

Я чуть-чуть успела посмотреть. То, что нужно. Кажется, там «БГ»^[1] есть.

– Да.

Дмитрий нашел нужный диск, вставил его в проигрыватель. Он придвинул кресло и сел рядом с Викой. Она уже не выглядела такой подавленной.

– Дима, а можно я к тебе с вопросами попристаю? – Вика улыбнулась чуть лукаво.

– Можно. И на какую тему будут вопросы?

– А, на всякие. Я здесь, когда твои фотографии разбирала, вся на любопытство извелась.

– Начинай, – разрешил Дмитрий.

– Истинно, Ханская милость в ответе, – Вика тонко улыбнулась. – Ты оправдываешь приставку Хан к имени.

– О, ты даже это знаешь! – Дмитрий рассмеялся. – И кто доложил?

– Только без последствий.

– Конечно. Какие могут быть последствия, если Димой-Ханом или просто Ханом меня называют чаще, чем Димычем или Димой? Так кто это меня обласкал?

– Маринка. Ещё вчера вечером, когда вы втроем в «Саламандру» приехали. У тебя эта приставка от фамилии или от внешности?

– От фамилии. Почему ты про внешность спросила?

– Да она у тебя, не совсем славянская. А точнее, совсем не славянская. И фамилия тоже. Ты кто по национальности?

– Вероисповедание тебя тоже интересует? – он улыбнулся.

– Можно, если таковое имеется.

– Дай посчитаю, процентное соотношение кровей…. – он задумался. – Ну, дед мой жил в Крыму, а до этого с гор спустился, как говорят теперь, лицо кавказской национальности. Кстати, был рьяным мусульманином. Одна четверть. Бабушка – гречанка из Приазовья. Ещё одна четверть. Отец уже неизвестной национальности получился. Мать из Полтавы. Насколько я могу судить по фотографиям, типичная для центральной Украины внешность. Ещё четверть. В общем, всего намешано, четко определить трудно. Раньше писался украинцем, что при моей внешности и фамилии звучало довольно забавно. Хорошо, что теперь в паспортах графу убрали. По вероисповеданию – православный.

– Жаль, что не мусульманин, – Вика снова лукаво улыбнулась.

– Интересно, почему же?

– Ну, мало ли? Вчера я тебе кое-чего наобещала. Вдруг задумаю исполнить. У меня, видишь ли, обрезанных ещё не было.

– Вика, – Дмитрий склонился к ней и таинственным полушепотом сказал, – даже, учитывая то, что ты мне очень нравишься, и, если нечто подобное случиться, я обрезания делать не стану.

– А почему? – таким же полушепотом спросила Вика, стараясь не рассмеяться.

– Знаешь, детям в младенчестве делают, так они потом год не ходят. А вдруг и я так? – он тоже еле сдерживал смех. – А у меня дела.

– Ты прав, Димочка, не стоит так рисковать. А то ещё обрезание с кастрацией перепутают.

– За что так жестоко? – он не выдержал и рассмеялся. – Для поющего мальчика я староват и крупноват.

– Староват, действительно. А то мы бы тебя за акселерата выдали. Концерты давали бы не без успеха.

– Вика, если бы я всё-таки сделал обрезание, то тебе пришлось бы надеть чадру. Мусульманство, так мусульманство.

– А обращаться к тебе «мой господин»?

– Наверное. А потом бы меня на гарем потянуло. Правда, тебя бы я назначил любимой женой… – он на секунду осекся и добавил, стараясь удержать улыбку. – Лучше наложницей. Я уже был женат.

– Что, от слова «жена» коробит? – Вика перестала улыбаться.

– Какая разница? Пока что я не женат, и жениться ещё не тянет, – в его взгляде мелькнула тоска. Он больше не улыбался.

– Ну, вот, испортила тебе настроение, – она с сожалением вздохнула.

– Ты ничего не испортила. В своих неприятностях виноват только я сам и вряд ли кто-то уверит меня в обратном. Только давай об этом не будем.

– Одно слово, – Вика внимательно взглянула в его глаза. – В них будешь виноват только ты, пока ты сам будешь в это верить. Смотри на вещи проще.

– Спасибо. Ты говоришь, как Егор и Николай. Но о моих неприятностях это было последнее слово, – он откинулся в кресле, не торопясь, закурил. Лицо его было совершенно спокойным, глаза усталыми. – Расскажи ты что-нибудь забавное. Твоя очередь.

– Дима, может быть… – Вика растерялась. – Может быть, я всё же пойду?

– Ты же пообещала остаться, – взгляд Дмитрия снова стал напряженным.

– Да, но… я, наверное, задаю не те вопросы и что-то не то говорю…

– Всё нормально. Просто мне сегодня, действительно не хочется говорить о своих неприятностях. С меня хватит нескольких последних дней, включая сегодняшнее утро. Может быть, когда-нибудь потом, я созрею для того, чтобы рассказать о многом. Сейчас я просто к этому не готов. Вот и всё. Спрашивай, что хочешь, только не касайся моей семейной жизни. Договорились?

– Знаешь, я сегодня довольно сильно устала, ещё и расстроилась. Теперь из меня рассказчик вялый, да и вопросы кончились. Всего-то и хватило, что на выяснение национальной принадлежности, вероисповедания и на шутки по поводу обрезания.

– Обиделась? – он внимательно посмотрел на Вику.

– Ни капельки. Действительно устала. Спина, как деревянная, – она поморщилась.

– Давай так сделаем, – предложил Дмитрий, погасив в пепельнице недокуренную сигарету, – сейчас тебя отправим в ванну, ты там поплаваешь, я тебе сделаю массаж и уложу спать. Идет?

– Какой массаж? – не поняла Вика.

– Обычный, напряжение снять. Могу только спины, могу руки и ноги добавить. Завтра утром встанешь как новенькая. Думаю, я ещё не всё забыл. Согласна?

– Согласна, – неуверенно ответила Вика.

– Тебе ванну набрать?

– Если можно то с пеной. В той ванной, где сегодня утром было всё в порядке, была миндальная пенка.

– По-моему, тебе миндаль очень подойдет, – Дмитрий поднялся.

– Дима, а почему ты вчера вечером в ресторане попросил меня встать, перед тем, как сказал, сколько водки нам принести? – она попыталась улыбнуться.

– Прикинул, сколько тебе нужно, исходя из весовой категории, чтобы дойти до полной кондиции. Где-то двести пятьдесят – триста. Мне около полулитра или трех четвертей, потому что есть я вчера вообще не мог. Больше было бы многовато. Развезло бы сильно.

– И сколько, по-твоему, я вешу?

– Пятьдесят. Максимум, пятьдесят два.

– Откуда такая точность? – она удивилась.

– Оттуда же, откуда и массажные навыки. Из ванной вернешься, скажу, – он вышел из комнаты.

Глава 33

Вика опустилась в воду, покрытую пышной шапкой пены, и прикрыла глаза. Было удивительно хорошо. Дневная усталость понемногу уходила, теплая вода ласкала тело, запах миндаля навевал сладкую дрему. Вика изо всех сил старалась не уснуть, но глаза так и закрывались. «Только не спать. Хотя… я не буду спать… вот только глаза чуть-чуть прикрою и всё…» – думала Вика. Она чувствовала сквозь тонкую пелену сна, как голова склоняется всё ниже и ниже, но не могла приподнять, словно налившиеся свинцом, веки, не могла вырваться из сна. Подбородок коснулся воды…

Дмитрий сидел, откинувшись в кресле, и думал о Вике. Вспомнился вчерашний вечер, туман, машина, её рука. Он прикрыл глаза и снова ему казалось, что время становится бесконечным, и он уснет или умрет, прежде, чем кончится минута. Рядом с ним могла уснуть или умереть Вика. Если бы она умерла, её было бы нестерпимо жаль. Самым ужасным было то, что однажды он её уже потерял. Потерял надолго. Или… Эта мысль была неожиданной настолько, что заставила Дмитрия вздрогнуть и открыть глаза. Он не мог понять, откуда на него накатил ледяной волной страх.

Дмитрий взглянул на часы. Вики не было уже около получаса. Он подошел к двери ванной. Там было тихо. Он осторожно постучал. Ответа не последовало. Что-то было не так. Послав к черту все условности, Дмитрий толкнул дверь и вошел в ванную.

Вика, расслабившись, полулежала в черной ванне. Пена на воде уже немного осела и местами на ней появились разрывы. Дмитрий вошел как раз в тот момент, когда голова Вики начала погружаться в воду. Он понял, что Вика спит.

– Только не спи! – почти выкрикнул Дмитрий и одной рукой подтолкнул её под подбородок, успев подставить другую руку под затылок, чтобы она не ударилась о ванну.

Вика дернулась, проснулась и закашлялась. По всей видимости, она всё же успела глотнуть воды. Понемногу она откашлялась, её взгляд стал осмысленным. Теперь она смотрела испугано, поняв, что произошло.

– Я… я что… спала? – пролепетала она.

– Похоже на то, – Дмитрий выпрямился. – Ты не ударилась?

– Нет… Пожалуй, стоит вылезать…

– Я тебя буду ждать в комнате.

Дмитрий вышел из ванной. Вся кровь бросилась ему в лицо. Снова в висках словно набатный колокол забил. Дмитрий взял сигарету, когда подкуривал, руки слегка дрожали. «Слишком хороша для тебя эта девочка, Димыч», – подумал он, глубоко затягиваясь.

В комнату вошла Вика, на ходу закутываясь в большое полотенце, мокрые волосы были отброшены назад. Она улыбнулась смущенно и чуть виновато.

– Как пена, миндалем сильно отдает? – спросил Дмитрий, стараясь не выдать своего состояния.

– Да есть чуть-чуть, – она тихонько рассмеялась. – Извини, это всё от усталости. Спасибо, что вовремя зашел. Ещё бы во что-нибудь переодеться, а то в полотенце как-то не очень удобно.

– Женских вещей нет, а из моих можешь выбирать, что угодно.

Вика некоторое время стояла перед шкафом, рассматривая его содержимое. Она взяла один из халатов и приложила к себе, но халат оказался очень длинным.

– Однако же, какой ты большой, – Вика повернулась и с улыбкой посмотрела на Дмитрия. – У тебя всё только длинное?

– Извини, короткого не люблю.

– Ну, тогда, если завтра ты не собираешься её надевать, я остановлюсь на вот этой рубашечке, – она достала черную рубашку. – Можно?

– Можно. Как видишь, во что одеться, мне найдется.

– Вот и прекрасно. Пожалуй, мне вместо халата будет в самый раз. Выйди, я переоденусь.

– Да, конечно. Можешь мне полотенце выбросить. Я пока отнесу.

– Не стоит, я сама.

Вика вернулась через несколько минут. Рубашка на ней действительно сидела как халатик.

– Ну, как я тебе? – улыбаясь, спросила Вика.

– Очень. Кажется, ты из той категории женщин, которых, во что ни одень, им всё идет, – Дмитрий тоже улыбнулся. – А теперь идем, я тебе сделаю массаж и уложу спать.

– Стоило ли уходить из спальни? – она удивленно посмотрела на него.

– Просто… в общем… – Дмитрий снова смешался. – Тебе лучше лечь в другой комнате. Здесь, слава Богу, не одна спальня.

– Конечно, как хочешь.

Ему показалось, что Вика взглянула на него обиженно. Но, лучше был просто обиженный взгляд, чем едкие реплики по поводу его мужских качеств. Да ещё и воспоминания сегодняшнего утра… В конце концов, она не упрекнула его в отсутствии вкуса, увидев лилии, не намекнула ему ни разу, что он глуп. Зачем было ломать идиллию? Легче было справиться с собой, простоять полчаса под ледяным душем, в крайнем случае, не поспав ночь, потерпеть до завтра, а вечером найти себе девицу, от которой безразлично было бы, что услышать. Всё равно, услышал бы, за те деньги, которые он платил, что круче парня не сыщешь.

Массаж Дмитрий делал отлично. Вика действительно почувствовала себя намного лучше. Спина, руки и ноги к вечеру от усталости ныли так, будто она не отдыхала уже целую вечность. Сейчас после ванны и массажа она чувствовала себя прекрасно.

– Итак, где ты научился делать такой массаж? – Вика блаженно вытянулась на кровати. – Только не говори, что Коляна тер.

– И Коляна тоже. Спортивная молодость, – Дмитрий улыбнулся. – Фотографии все видела?

– Видела. Только я не поняла, где это так круто ты попал? Это что-то республиканское было?

– Да как тебе сказать… – в его глазах мелькнули озорные огоньки. – Немного побольше. Помнишь, было такое государство СССР? Ты в нем родилась.

– Помню. Я ещё и в пионеры попала.

– Так вот фотографии с чемпионатов по боксу союзных и международных. В своё время я успел стать даже чемпионом мира в своей весовой категории.

– А потом? – Вика с восторгом смотрела на него.

– Потом была травма, – он вздохнул.

– Спортивная?

– Конечно. Неудачно упал и ударился затылком. Поднялся быстро, даже бой довел до конца, а в раздевалке выключился. Оказалось, что голова не такая крепкая, как хотелось бы. На ринг больше не вернулся. Врачи были против, родители в штыки стали. Так-то.

– Тренером стал? Что-то я твоих фотографий с воспитанниками не видела.

– Нет, тренером я не стал.

– Жалеешь?

– Нет. Всему своё время. Моя звезда рано взошла и рано закатилась. Зато пока занимался спортом, научился делать массаж. Во всем есть своя прелесть. Ну, всё, – он легко поднялся и подал Вике руку. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – она встала, опершись на его руку. – Спасибо, что постельку мне постелил. Дорогу я найду.

Глава 34

Дмитрий взглянул на светящийся циферблат часов. Уже давно перевалило заполночь, а он никак не мог уснуть. Холодный душ помог мало, но это было не самым страшным. Что-то пошло не так с самого начала. Ко всему ещё мысли бесконечно возвращались к Лолите. Это становилось похожим на манию или на кошмар. Стоило закрыть глаза и начать дремать, как ему казалось, что Лолита стоит рядом с кроватью, смотрит на него, как всегда, насмешливо и снисходительно, и говорит, что его удел вечно спать одному. Вряд ли найдется ещё одна ненормальная, кроме неё, которая решится сломать свою жизнь для него. Дмитрий вздрагивал и просыпался. Часы предательски напоминали, что прошло всего несколько минут.

Решив как-то убить время, он включил лампу на столике возле кровати и взял книгу. Сосредоточиться на чтении не получалось. Снова вспоминались упреки Лолиты в его дурной привычке читать лежа, да и вообще читать. «Ты испортишь зрение и совсем ослепнешь. Ты в сорок лет стал нацеплять на нос очки для работы! Совсем, как старый дед! И вообще, что это за дурацкое развлечение, чтение каких-то книг! Ты ещё Толстого почитай! Кто сейчас читает? Об этом стыдно сказать кому-нибудь!» – возмущалась она. Может быть, читать лежа и было не очень хорошей привычкой, но всё же чтение было не настолько глупо, как об этом говорила Лолита. Однажды Дмитрий, выслушав очередную нотацию по этому поводу, спросил:

– А ты не пробовала что-нибудь прочесть и выяснить, дурацкое занятие или нет? Вдруг тебе понравится?

– Вот ещё новости! – фыркнула Лолита. – В школе начиталась! Ты хоть никому не говори, что ты такой любитель читать! Стыдно же! Меня не позорь! Хорошо, что твою библиотеку никто не видит. А то в посмешище превратились бы!

Дмитрий отложил книгу. Так больше продолжаться не могло. Нужно было что-то срочно делать. Но что? Если бы он это знал! Он поднялся, надел брюки и прошел в кухню. В широкий стакан, примерно на треть, он налил джина и вернулся в спальню, на ходу сделав небольшой глоток. В том, что джин поможет, уверенности не было. Была слабая надежда, что после этого удастся уснуть.

Дмитрий до половины отдернул штору. Он стоял и смотрел в окно на мокрые крыши, мокрый асфальт, огни фонарей с каким-то больным светом, на редкие освещенные окна в доме напротив. Было пусто и тихо. От этой пустоты и тишины становилось ещё хуже. Безысходность давила. Безысходность и навязанное ощущение собственной ненужности и ущербности. От этого ощущения он никак не мог отделаться, хотя прекрасно понимал, что не всё обстоит так, как в течение многих лет упрямо доказывала Лолита.

Дмитрий был так поглощен этими невеселыми мыслями, что не слышал ни звука открываемой двери, ни тихих шагов. Когда его плеча легонько коснулась женская рука, он даже вздрогнул от неожиданности. Повернувшись и увидев Вику, он смущенно улыбнулся:

– Извини, я задумался.

– Ты тоже извини, тихо подошла. Я на твоих коврах чувствую себя кошкой. Пьешь? – Вика кивнула на стакан.

– Если это можно назвать «пьешь», то пью.

– Ты что, без спиртного обойтись не можешь? – она удивленно посмотрела на Дмитрия.

– Могу. Просто за последние несколько дней я настолько сильно вымотался, что сейчас не могу уснуть. Не таблетки же мне глотать.

– Ну, тоже не выход, – резонно заметила Вика.

– У тебя есть другое предложение? Кстати, что случилось? Почему ты не спишь? – он взял сигарету, но так и не закурил.

– А ты думаешь, что не спится одному тебе? Мне тоже. И предложение у меня есть.

– Да? – он натянуто улыбнулся. – Так какое предложение и в чем причина твоей бессонницы? Ты ведь в ванне засыпала.

– А теперь не могу, – Вика без улыбки посмотрела ему в глаза. – Дима, ты не считаешь, что мы с тобой сейчас находимся в очень глупом положении? И я, и ты.

– И в чем же глупость нашего положения? – он тоже перестал улыбаться.

– Для начала в том, что мне непонятно, зачем так издеваться над собой. Это я о тебе. Только не говори, что тебе ничего не хочется, и я тебе совсем не нравлюсь. Если ты думаешь, что я невинная девочка, то напрасно. Невинности меня лишили уже довольно давно.

– Я не думаю, что ты невинная девочка. Что дальше?

– А то, что касается меня, то я себя чувствую полной дурой. Ты что, из той категории мужиков, которым себя нужно предложить, или верность бывшей жене хранишь?

– Ничего я не храню. Просто… – он отвел взгляд и осекся.

– Что «просто»? – Вика нахмурилась.

– Ничего… Ты мне действительно нравишься, только что это меняет? – Дмитрий сделал глоток джина. – Если ты считаешь, что ещё не отработала свой гонорар, то можешь не волноваться, всё в порядке.

– Что? – даже при слабом свете было заметно, как Вика побледнела. – Ты что, решил, будто я отрабатываю твои бабки?! Да ты свихнулся! Псих! Придурок!

– Спасибо, что и требовалось доказать, – Дмитрий криво улыбнулся. – Мне, видишь ли, некоторые другого ничего не говорят. Утро ты тоже начала с комплиментов.

– Господи! Да зачем я к тебе сейчас пришла?! – её голос задрожал. – Боже! Какая я была дура, что согласилась сначала у тебя здесь порядки наводить, а потом связалась с ужином! Я-то думала, когда ты с цветами явился и начал уговаривать меня остаться, что… а ты… Ты же мне понравился… Потом ещё и утешать меня взялся! Я и повелась – вот кому со мной хоть чуть-чуть хорошо! Хоть один вечер и ночь проведу по-человечески! Зачем ты всё это делаешь? Это же…

Вика больше не могла говорить. Голос её начал срываться. Она повернулась и уже хотела уйти, но Дмитрий удержал её. Вика попыталась вырваться, но ничего не вышло.

– Пусти! – она пыталась оттолкнуть его от себя. – Пусти… видеть тебя не хочу…

– Постой, Вика, постой… – он властно повернул Вику к себе. – Ты же ничего не знаешь…

– И знать не хочу!… Пусти… – она расплакалась.

– Вика! – Дмитрий попытался заглянуть ей в глаза, но она отворачивалась. – Ты же жалеть будешь!

– Я уже жалею! Отпусти меня… мазохист чокнутый… извращенец…

– Перестань плакать, – он прижал Вику к себе. – Прошу тебя, перестань.

Она плакала, прижавшись к его груди и успокаиваться никак не хотела, только теперь не вырывалась. Дмитрий сдерживал себя из последних сил. Чем дальше, тем хуже ему это удавалось. «А вдруг она ничего не скажет? Даже, если скажет, она сама этого хотела… И потом, утром мы расстанемся навсегда… Я ничего не теряю», – кажется, это были его последние ясные мысли.

Дмитрий осторожно отстранил Вику от себя, склонился и поцеловал в чуть припухшие от слез приоткрытые губы. Она не ответила и только удивленно смотрела на него, пытаясь вытереть с лица слезы.

– Ты больше меня не хочешь? – тихо спросил он, заранее готовый к отрицательному ответу.

– Хочу…

– Тогда успокаивайся, – он ласково улыбнулся и дотронулся кончиками пальцев до её губ. – А то будем плакать вместе.

– Почему ты такой странный? – Вика прижалась к нему. У неё была горячая щека и очень нежная бархатистая кожа.

– Какой?

– Такой здоровенный, добрый и беззащитный… Поцелуй меня ещё… мне так хорошо с тобой…

– Тихо… – Дмитрий выключил лампу. – Только ничего не говори…

Глава 35

Дмитрий лежал, глядя в темноту комнаты. Лежащая рядом Вика глубоко вздохнула, придвинулась поближе и прижалась лицом к его плечу. Он обнял её, но ничего не сказал. Приятная усталость разливалась по телу.

– Мне так хорошо с тобой, – чуть слышно произнесла Вика. – Ты такой…

– Не нужно, помолчи, – попросил он.

– Почему? – она удивилась.

– Потому, что я знаю, что ты сейчас скажешь.

– Не знаешь. Во-первых, учти, что я не пытаюсь «отрабатывать гонорар», как ты сказал. А, во-вторых, я хочу включить свет.

– Зачем? – он внутренне напрягся.

– Хочу тебя увидеть. Только у меня уже не хватит сил, чтобы дотянуться до выключателя, настолько ты меня утомил. Так что включить свет тебе придутся самому.

– Может не стоит? – Дмитрий всё ещё надеялся, что сможет уговорить её.

– Стоит. Если ты сейчас не включишь свет, я включу его через полчаса, когда чуть-чуть приду в себя. Только не надейся, что в эти полчаса я успею уснуть или дам тебе это сделать. Не заставляй себя упрашивать.

– Ладно.

Дмитрий нехотя включил лампу и снова откинулся на подушку. Теперь он лежал, закрыв глаза. Взглянуть на Вику он боялся. Боялся столкнуться с её насмешливым взглядом. Была бы возможность, он, наверное, под подушку спрятался бы или уши ватой заткнул. Его не оставляло ощущение, что сейчас она упрекнет его в…

– Дима, – Вика приподнялась на локте и очень ласково поцеловала его в ещё чуть влажный лоб. – Димочка, открой глаза, посмотри на меня.

– Зачем? – ему казалось, что сердце стучит где-то в горле.

– Пожалуйста, посмотри на меня, – повторила она.

– Ну?

Он открыл глаза и снова его взгляд был напряженным, тревожным, тяжелым и, в то же время, будто просящим о помощи. Что-то странное было в этом взгляде. Вика кончиками пальцев провела по его щеке, по высокому лбу, склонилась и поцеловала его. Губы Дмитрия слабо шевельнулись в ответ. Он обнял Вику и прижал к груди. Теперь она не могла видеть его лица.

– Дима, почему ты такой? – тихо спросила Вика, вслушиваясь в глухие удары его сердца.

– Какой? Скажи лучше всё сразу… – его голос прозвучал обречено.

– Понимаешь, ты… как бы это лучше сказать? – она старательно высвободилась из-под его руки и снова взглянула в глаза. – Ты боишься?

– Почему ты так решила? – он закрыл глаза. Вика каким-то образом всё поняла.

– Просто странно как-то – ты всё время напряженный… зажатый, что ли… Такое ощущение, что ты то ли боишься что-то не так сделать, то ли всё время ждешь подвоха. Что происходит? Временами тебя вроде бы попускать начинает и ты оживаешь. Тебя нужно либо напугать, либо расстроить, либо просто свет выключить. Так же из тебя каждое слово чуть ли не клещами тянуть нужно. А уж что-нибудь такое… – она сделала паузу, подыскивая слово, – как ты говорил несколько минут назад, так вообще, наверное, в полной темноте услышать только и можно.

– Что я говорил? – он почувствовал, как краснеет.

– Не волнуйся, ничего плохого. Ты называл меня своей девочкой, зайчонком, говорил, что я лучше всех. В последнее, конечно я не очень поверила, но всё равно, приятно. Ну, и ещё кое-что от чего просто улетаешь. Кстати, и меня молчать больше не просил. Только уж чего тебе наговорила, не помню… так хорошо было… – она мечтательно вздохнула.

– Что же хорошего?

– Давно никто так не старался для меня, – Вика снова мечтательно вздохнула. – Почему-то все всегда думают о себе. Ты думал обо мне. Или, по крайней мере, пытался думать.

– Всё время думал и сейчас думаю… – Дмитрий привлек Вику к себе и поцеловал. От прикосновения к её губам голова начинала кружиться.

– Ну, это я чувствую, – она скользнула рукой по его телу.

– Не балуйся, – он попытался задержать её руку.

– Я не балуюсь. Я просто не хочу тушить свет, – Вика оседлала его и лукаво улыбнулась. – Или ты против?

– Только бы ты против не была, – он слегка приподнял её.

– Дима… Димочка… как с тобой хорошо… – опускаясь на него, прошептала Вика.

Она слегка запрокинула голову и дышала часто, как от быстрого бега. Дмитрий прижался лицом к её небольшой упругой груди. Запах её тела пьянил, от её близости дыхание срывалось, сознание заволакивал туман. Одним движением он опрокинул Вику на спину и накрыл собой. Она коротко вскрикнула, её ноготки царапнули плечо Дмитрия. Он даже не почувствовал боли. Он вообще не чувствовал ничего, кроме её нежного тела. Ещё он хотел слышать её голос. Вернее, не просто её голос…

– Дима… мне так… хорошо… – задыхаясь, прошептала Вика.

– Скажи, что любишь меня! – Дмитрий говорил с трудом, воздуха не хватало.

– Да…

– Скажи, что любишь меня!!!… – он почти выкрикнул последние слова.

– Люблю… Я тебя… люблю!!!…

Вика уже была не властна над собой. Она царапала его плечи, вскрикивала, извивалась под ним, как змея, а он не мог оторваться от её тела, не мог остановиться хоть на секунду.

– Как хорошо… Дима… – прошептала Вика. – Мне никогда так хорошо не было…

– Прошу тебя, ещё чуть-чуть…

– Дима… – её шепот стал совсем слабым, но тут же она сорвалась на крик. – Кончай же или я умру!…

Его последнее движение заставило Вику снова вскрикнуть. Он зажмурился и закусил губу до крови. Воздуха не хватало, сердце рвалось из груди…

– Дима… ты сумасшедший, – ласково прошептала Вика, нежась в его объятьях.

– Я знаю, – он улыбнулся и поцеловал Вику в лоб. – Зайчонок. Маленький мой зайчонок.

– А ты мой Хан, – Вика прижала к губам его ладонь. – Я буду твоей любимой наложницей. Мой господин.

– Моя…

– Молчи, – она прижала палец к его губам. – Ты – мой господин. Хан.

Глава 36

Дмитрий сидел рядом с постелью матери. Её маленькие худые руки лежали поверх одеяла, глаза были закрыты, а лицо было настолько бледным, что кожа казалась прозрачной. Сейчас её не мучила отдышка и, как показалось Дмитрию, она задремала. Хотя выглядела она сейчас лучше, чем несколько часов назад, он не мог смотреть на неё без жалости.

Невольно он вспомнил, как всё началось. На самом деле, это была его мачеха. Матери своей Дмитрий не помнил – ему не было года, когда она умерла. Из раннего детства в памяти остались отец, бабушка и дедушка. У всех были мамы, у него – нет. Когда он начинал спрашивать, где мама, взрослые отводили глаза и говорили, что мама уехала. Так продолжалось до тех пор, пока ему не исполнилось шесть лет. В дом, в котором он жил с отцом, переехала новая семья. Весь день дворовая компания мальчишек с любопытством наблюдала, как выгружают из машины вещи, а затем вносят их в дом. Особенно было интересно, когда стали вносить пианино. Оно издавало диссонансные звуки и никак не хотело протискиваться в дверь подъезда, а грузчики никак не хотели открыть вторую половинку подъездной двери.

– Ну, пианине полный … – констатировал Лешка из второго подъезда, которому уже исполнилось восемь, выругавшись по-взрослому.

– Чего пианине? – переспросил Вовчик.

– Ну, сломается совсем, – авторитетно пояснил Лешка и повторил ругательство.

– А! – Вовчик понимающе кивнул. – Это точно! Интересно, кто ж на нем брынчать будет?

– Если пацан, то пусть лучше с девчонками в песочнице пирожки лепит и в куклы цацкается, – поставил ультиматум Миша и засунул руки в карманы шортов, по всей видимости, давая этим понять, что размазне-пиантсту и руки не подаст.

– Может у него мама учительница музыки? – предположил Дима.

– Точно, Димка прав, – согласился Лешка. – Димка, а твоя мама кто?

– Не знаю. Не спрашивал. Папа говорит, что она уехала. Но пианино у нас нет.

– Я так думаю, что она, наверное, ученая, раз её так долго нет, – глубокомысленно заявил Лешка и почесал конопатый нос. – Ученые всегда в экспедицию надолго уезжают. Слушай, а почему она с твоим папой не уехала? Наши всегда вместе уезжают.

– Дурак ты Лешка! – присоединяясь к ним, сердито сказала Лешкина сестра-двойняшка Леся. – А Димку с кем бы оставили? У него же бабушка с дедушкой на море живут и вообще они уже старые.

– А, ну да… – Лешка снова почесал нос. – Это точно.

Почесывание носа у Лешки выражало напряженную умственную деятельность, примерно так же, как и наморщивание лба или почесывание затылка. Вскоре приехал на перерыв папа и позвал Диму обедать. За обедом он спросил:

– Па, а мама ученая, да?

– В каком смысле «ученая»? Безграмотных людей сейчас, наверное, и нет, – отец удивленно посмотрел на Диму.

– Ну, ты не понял! Вот смотри, ты – главный инженер на заводе, – несколько нетерпеливо начал объяснять он отцу. – Дед был моряком, бабушка – медсестрой. А мама?

– Понятно, – отец улыбнулся. – Тебя интересует её специальность?

– Ну да!

– Тогда я тебя сразу поправлю. Главный инженер – должность. Специальность просто инженер. И правильно было бы сказать не ученая, а научный работник. Мама не научный работник. Она была врачом.

Как всегда, когда отец говорил о маме, он отвел глаза и лицо его стало грустным. Тогда Дима не обратил внимания на слово «была». Вечером, выйдя во двор, он сообщил об этом Лешке и всей компании.

– Какая же ученая экспедиция обойдется без врача? – с видом знатока сказал Лешка. – Я почему-то всегда думал, что твоя мама уехала в экспедицию.

– Димка, а она вам письма пишет? – спросил Миша.

– Нет, – Дима растерялся. – Я не видел.

– Дурак ты Мишка, – Лешка почесал нос. – Какая почта и письма, если экспедиция на полюс или в джунгли?

– Лешка, если ты будешь говорить плохие слова, я всё маме расскажу, – пригрозила Леся.

– А что я сказал? – Лешка обиделся. – Вечно ты докладываешь родителям!

– Ты про почту правильно сказал. Только вот зачем Мишу дураком обозвал?

– Вечно ты нос суешь, – проворчал Лешка. – И меня тоже дураком обзываешь.

– Мне можно. Я на полчаса старше.

Дима, слушая его перепалку с сестрой подумал, о том, что Лешке повезло днем – Леся не слышала его высказываний по поводу пианино. В это время из подъезда, в который протискивали многострадальное пианино, вышла девочка примерно такого же возраста, как Дима. На ней были белые гольфы, платье в замысловатый рисунок, блестящие босоножки, а довольно жиденькая косичка заканчивалась бантом в горошек. Остренький носик был в таких же, как и у Лешки с Лесей веснушках. Она подошла к дворовой компании, чинно сидевшей на скамейке и окинула всех оценивающим взглядом.

– Привет! – поздоровался Лешка.

– Здравствуйте, – ответила девочка. У неё был тоненький писклявый голосок. – Меня зовут Марьяна.

– Как? – не понял Миша. – Марина?

– Марьяна, – поправила девочка. – Имя такое. Если ты глухой, иди к бабушкам на лавочку под подъезд.

– Никуда я не пойду, – обиженно проворчал Миша. – Можно подумать все кругом Марьяны.

– У меня редкое иностранное имя.

– Так ты что, иностранка? – поинтересовалась Алена, с интересом рассматривая незнакомку.

– Нет. Просто мама назвала меня иностранным именем.

– Ты к нам надолго? – как взрослый спросил Лешка.

– Мы сюда насовсем переехали. Я теперь тут буду жить с мамой и бабушкой.

– А вы откуда переехали?

– Из другого района. Мы раньше жили на третьем этаже, а теперь будем жить на втором. Бабушка говорит, что это даже лучше.

– Ну, ладно, тогда садись, – предложил Лешка, отодвигаясь и освобождая место на скамейке между собой и Димой. – Давай знакомиться.

– А лавочка чистая? – Марьяна подозрительно оглянула освобожденное для неё место. – У меня платье из импортного материала. Между прочим, из очень дорогого. Как у мамы.

– Чистая. Мы здесь каждый день сидим.

Слова Марьяны о материале не произвели на него никакого впечатления. Впрочем, как и на Диму, и на всю мужскую часть компании. Они тогда были слишком далеки от материалов и цен на них. Зато девчоночья половина заметно оживилась и заволновалась.

– Тебе сколько лет? – спросил Лешка.

– Семь. Я в этом году пойду в школу. Тебя как зовут?

– Леша. А это моя сестра – Леся. Мы уже первый класс закончили.

– А тебя как? – она повернулась к Диме.

– Дима, – нехотя ответил он.

– У нас Димка умный. Ему семь лет только тридцатого ноября будет, а он тоже в школу пойдет, – подала голос Леся. – Он уже давно читать умеет, и даже задачи решает. А ещё у него мама врач в экспедиции.

– В какой эпидиции? – неуверенно спросила Марьяна.

– Не в эпидиции, а в экспедиции, – у Миши появился шанс отыграться. – Это где ученые всякие. На полюс или там в джунгли какие-нибудь. Приедет не скоро.

– До семи лет в школу не берут, – возразила Марьяна.

– Его возьмут, вот посмотришь, – уверенно ответил. – Он даже английский язык знает.

Через полчаса проведенного в подобной болтовне, все перезнакомились с Марьяной. Как ни странно, для каждого у неё нашлось какое-нибудь замечание. Это было непривычно. В их компании никто не старался досадить друг другу, разве что Леся всё время заботилась об уровне культуры речи брата. Через полчаса из подъезда вышла дама в блестящем шелковом халате в огромных красных цветах, в бигудях и каких-то странных шлепанцах. Она позвала Марьяну домой. В это время приехал отец Димы. Он вышел из машины и позвал сына. Дима попрощался со всеми и пошел домой. Мама Марьяны очень внимательно наблюдала за ними. Из машины выглянул отец Лешки и Леси и крикнул:

– Леха, беги матери скажи, что я через двадцать минут дома буду!

За ужином отец спросил:

– Что нового?

– Ничего.

– Совсем-совсем ничего? – отец улыбнулся.

– Ну, девчонка новая в третий подъезд переехала. Марьяна зовут. Тоже осенью пойдет в школу.

– Ну, вот, а говоришь ничего нового. В вашей компании прибавилось.

– А ну её! – Дима поморщился.

– Ты чего так? – отец удивился.

– Противная она, – тогда он не мог понять, почему ему так не нравится эта девочка. Скорей это было что-то инстинктивное, но он попытался объяснить. – Злая. Мишку обидела. И воображала…

– Сынок, ты просто не в духе.

– А ещё она сказала, что меня в школу не возьмут.

– Пусть говорит, что хочет. Ты можешь не беспокоиться, в школу тебя возьмут. Это я тебе гарантирую.

Через несколько дней, благодаря Марьяне, в дружной компании начался раскол. Для начала, на следующий день своего появления, она выяснила, у кого кем работают родители, и объявила:

– Мама и бабушка не разрешают мне играть с простыми детьми. Моя мама – продавец на отделе пластинок. Она очень образованная и все знакомые у неё очень образованные и одеваются только в заграничные вещи. Бабушка говорит, что если я буду общаться с детьми всяких там простых родителей, я могу испортиться. И домой никого приводить не велела, чтобы ничего не пропало.

– Можно подумать, к тебе кто-то в гости идет, – Лешка обиженно посмотрел на Марьяну. – Да, может быть, у моих родителей знакомые ещё лучше знакомых твоей мамы.

– А с тобой и твоей сестрой я дружить не собираюсь. У вас мама телефонистка и папа водитель.

– Зато наш папа Диминого папу возит! – Леся даже покраснела от обиды.

– С Димой можно дружить, а с вами – нет.

– Зато я с тобой дружить не собираюсь, – отрубил Дима и обратился к друзьям. – Леся, Леха, пошли отсюда! Мишка, ты с нами?

Миша поколебался секунду и пошел следом за Димой, Лешкой и Лесей. Теперь они сидели на разных скамейках или играли в разных частях двора. Правда, через пару дней к Диме и его компании присоединились ещё несколько человек.

Примерно через месяц после этого, Марьяна в сопровождении своей заметно поредевшей свиты, подошла к Диме и его компании. Димина компания как раз решала, что лучше – идти за мороженным всем или послать кого-то одного.

– Дима, а ты враль! – заявила Марьяна, едко улыбаясь.

– Почему это я враль? – Дима даже растерялся.

– Сама ты врунья! – огрызнулся Лешка.

– Никуда твоя мамочка не уехала, ни в какую эспидицию! Она просто умерла.

– Сама ты всё врешь! – Дима даже побледнел от неожиданности. Её слова были как гром среди ясного неба. – Моя мама врач и она уехала! Приедет не скоро!

– Не вру! Моя бабушка всё знает! А ещё бабушка говорит, что, может быть, и не умерла твоя мамочка, а бросила твоего папочку и тебя, как нас наш папочка-скотина! А твой папочка тебе сказки рассказывает, что она уехала, чтобы ты думал, что она хорошая!

– Ты врешь! Врешь!!!

– Не вру!

– Врешь! – Дима накинулся на Марьяну с кулаками. – Моя мама самая лучшая!

Марьяна визжала, как подрезанный поросенок и пребольно царапалась, а Дима колотил её от всей души. Разняла их Лешкина мать, вышедшая снять с веревки белье. У Димы была оцарапана щека, у Марьяны под глазом начал намечаться замечательный «фонарь».

– Димка, ты что?! – Лешкина мать смотрела на него с испугом. – Перегрелся? Что ты творишь?! Я вот всё Максиму Исмаиловичу расскажу!

– Мама, это она сказала, что Диму и его папу мама бросила, – подала голос Леся. – Она всё врет.

– А ты не болтай, чего не знаешь! – строго обратилась мать Лешки к ревущей Марьяне. – Иди лучше домой. И вообще, шли б вы все по домам.

Дима пришел домой, уселся с ногами на диван, уткнулся подбородком в коленки и расплакался. Плакать при посторонних он уже тогда не мог. Он просидел так долго, очень долго, пока не вернулся с работы отец.

Отец, увидев его зареванным, с уже запекшейся на щеке царапиной, встревожился.

– Что случилось, Дима? Ты с кем-то подрался?

– Она… она… – Дима не мог успокоиться. – Она сказала… что…

– Кто «она»? – отец присел перед ним. – Успокойся.

– Она… сказала… что… мама… – и он снова разревелся.

– С Марьяной подрался? – Дима понял, что отец, скорей всего, уже всё знает.

– Угу… – он постарался в очередной раз перестать плакать. – Она… сказала… что мама… у… умерла… или просто… нас бросила… что она… п… плохая…

– Давай умоемся холодной водичкой, ты успокоишься и я поговорю с тобой, как со взрослым. Хочешь? – отец взял его за плечи.

Дима кивнул. Отец отвел его в ванную, умыл, протянул ему полотенце. Дима вытерся и посмотрел на отца. Почему-то ему казалось, что отец будет ругать его. Но отец явно не собирался этого делать. Он вообще редко ругал Диму. У него было печальное лицо и почти серые губы. Таким Дима его видел всего один раз, когда они ездили к бабушке и дедушке в Крым. Тогда отец куда-то уходил, а когда вернулся, был таким же расстроенным. Он ушел в другую комнату, долго оттуда не выходил, а когда вышел, у него были странно покрасневшие глаза, будто он плакал.

В комнате отец сел на диван, усадил Диму на колени и очень серьезно сказал:

– Дима, сегодня я должен попросить у тебя прощения за себя, да и за всех нас, взрослых. Мы очень долго говорили тебе неправду. Говорили, потому, что думали, так будет лучше, все скажем, когда ты немного подрастешь. Мама действительно не уехала. Она умерла, когда тебе было десять месяцев. Конечно же, ты её не запомнил и видел только на фотографиях.

– Почему мама умерла? – Дима посмотрел в печальные глаза отца.

– Она заболела, сынок.

– Разве её не могли вылечить?

– Не все болезни можно вылечить.

– А она любила меня?

– Конечно. Она очень любила тебя. Больше всех на свете. И, если бы она осталась жива, то ни за что и никогда не бросила бы тебя.

– Мама хорошая была?

– Самая хорошая, – отец тяжело вздохнул. – Лучше всех.

– Тебе тоже плохо без мамы?

– Да, сынок, очень плохо.

Потом они долго сидели молча. В комнате потихоньку начали сгущаться сумерки, но отец ещё долго не включал свет. Наконец, он поднялся и сказал:

– Пойдем ужинать. Уже давно пора.

За ужином Дима вяло ковырял вилкой в тарелке. Есть не хотелось, но и огорчать отца было жаль. Отец не торопил его. Когда Дима справился с ужином, отец встал из-за стола, чтобы налить чай. В дверь позвонили. Отец пошел открывать. В прихожей раздались взвинченные голоса Марьяниной мамы и бабушки. Они что-то бурно доказывали отцу, обзывали Диму малолетним бандитом. Отец некоторое время слушал их крик, а потом, резко и холодно бросил:

– Я никому не позволю оскорблять память моей жены и обижать моего сына. Убирайтесь вон!

– Ах, ты ж татарин чертов! – завизжала бабушка. – Да я не посмотрю, что ты начальник, я на тебя управу найду!

– Вон отсюда! – повторил отец и хлопнул дверью.

Через несколько минут в дверь снова позвонили. Отец нахмурился.

– Кажется, это начинает переходить всякие границы! – поднимаясь из-за стола, проговорил он и попросил Диму. – Иди в свою комнату. Я потом к тебе зайду.

На этот раз пришли родители Лешки и Леси. Дима услышал бодрый бас Лешкиного отца – дяди Сережи.

– Не помешаем?

– Нет, – голос отца смягчился. – Мне, как раз, сейчас лучше, чтобы кто-то посторонний был, а то, не ровен час, кое-кто снова решит в гости нагрянуть.

– Видели мы твоих гостей. Стоят у подъезда, на весь двор орут, – с насмешкой сказал Лешкин отец.

– Да выставил я их пять минут назад. Они пришли и попытались мне объяснить, что почем. Пришлось выгнать, – пояснил отец и добавил. – Собственно, чего мы здесь стоим? Может быть, вы прошли бы?

– Да это я Сережу уговорила прийти узнать, как Дима, – подала голос Лешкина мама. – Мы на минутку.

– Наревелся Дима вволю, – отец вздохнул. – Всё же лучше проходите. Мы как раз чай пить собирались… Дима скоро спать уляжется, а мне сейчас выть одному охота…

Лешкины родители остались. Дима сделал вид, что лег спать. Отец пожелал ему спокойной ночи и ушел. Дима встал и подошел к двери. Ему было очень интересно, о чем говорят взрослые. Оставаясь незаметным, он прекрасно слышал их негромкий разговор.

– Вам, Максим Исмаилович, жениться надо, – сказала Лешкина мама. – И вам не так одиноко будет, и Диме мать нужна.

– Я, Ниночка, может быть, и женился бы, только вот где найдется женщина, которой нужен будет муж с ребенком? – в голосе отца послышалась горечь. – Да ещё и такая, которая отнеслась бы к этому ребенку, как к своему. Мне ведь Дима дороже всех на свете, никто мне его не заменит, а я ни за что с ним не расстанусь и в обиду его не дам.

– Максим Исмаилович, а кофе у вас есть? – голос Лешкиной мамы прозвучал несколько таинственно.

– Ну, есть. Сейчас сварю. Серега, ты кофе тоже будешь?

– Не буду. Это тебе, – пояснил Лешкин отец. – Сегодня даже я выступать не буду.

– О чем это вы, ребята? – отец удивился.

– Сейчас кофе попьешь, а Нина тебе расскажет, найдется или не найдется.

– Да глупости всё это, – в голосе отца послышалась улыбка.

– Тогда посмотрим, глупости или нет. Я ведь чего не люблю, когда она мне или себе кофе варить начинает? Она ж меня насквозь видит. Так что, Максим, решайся.

– Да, Максим Исмаилович, – поддержала Лешкина мама. – Только думайте о том, что ждет вас и Диму.

– Ну, коль вы настаиваете, – он рассмеялся.

– Дорога у вас в скором времени, – через некоторое время сказала Лешкина мама.

– Утром на работу.

– Подальше. Дальняя дорога и вместе с Димой. Будете жить под одной крышей с женщиной. У женщины тоже ребенок… сейчас… мальчик, но меньше, чем Дима. Дом одноэтажный. Потом вернетесь. Повышение по службе. Дом новый. А вот и жена у вас, и детей двое.

– Да? – отец снова рассмеялся. – И как скоро?

– Сейчас… скорей всего через полгода.

– По идее в январе-феврале?

– Ну, да.

– Отлично! А второй ребенок что так быстро?

– А второй не ваш. Это её ребенок. Ну, чтоб вы не смеялись, имя у неё будет начинаться на букву В, волосы пышные, не очень длинные.

– Спасибо, Ниночка! – всё ещё смеясь, ответил отец. – Развеселили вы меня здорово!

– Ну, развеселила или правду сказала, посмотрим через полгода, – совершенно спокойно ответила Лешкина мама.

– Или, когда я, вскорости, куда-нибудь с Димой поеду. Раньше зимы не собирался…

Из разговора взрослых Дима ровным счетом ничего не понял. Разве то, что он и отец должны куда-то поехать. Он даже приблизительно представлял куда – к бабушке и дедушке в Крым… но зимой.

Глава 37

Через три дня отец взял отпуск и они уехали. Спустя много лет, когда Дмитрий был уже взрослым, отец как-то признался, что ехать решил внезапно. За день до отъезда он проснулся под утро, как от толчка. Желание увидеть родителей и попасть на могилу жены было непреодолимым. Утром он довольно расплывчато объяснил директору причину такой спешки, взял отпуск и, каким-то чудом достал билеты.

Когда Дима с отцом приехал к бабушке и дедушке в Крым, у них снимала комнату молодая женщина с трехлетним малышом. Женщину звали Вера Федоровна, малыша – Коля. Приезду сына и внука бабушка и дедушка были очень рады и немного удивлены – ведь приезжали они всегда только зимой, всего на несколько дней, а чаще к ним приезжали дедушка и бабушка. Тогда Дима ещё не знал, почему их визиты такая редкость. Отец всегда ссылался на сильную занятость.

В Крыму Диме очень нравилось. Нравился дедушкин и бабушкин дом, окруженный садом и виноградником. Дом был очень уютным, сад тенистым и даже в самую сильную жару здесь было прохладно.

Вечером отец уложил Диму спать и вышел во двор. Он некоторое время разговаривал с дедушкой, сидя на скамейке недалеко от открытого окна Диминой комнаты. Потом дедушка ушел. Вскоре Дима услышал на дорожке, ведущей к скамейке, легкие шаги. А потом голос Веры Федоровны.

– Извините, Максим Исмаилович, не помешаю? – спросила она.

– Не помешаете, – в голосе отца Дима услышал улыбку. – Вообще-то меня можно называть просто Максимом. Я ещё не настолько старый и мы с вами не в учреждении.

– Ну, в таком случае и меня можно называть просто Верой.

– Уложили своего парня? – спросил отец.

– Уложила. А вы своего?

– Тоже. Моего, правда, укладывать легче. Это, скорей, привычка – посидеть с ним несколько минут, перед сном. Он ведь у меня уже мужик самостоятельный.

– Я, собственно, хотела извиниться за причиненные неудобства. Насколько я поняла, ваши родители не ожидали, что вы приедете, вот и сдали комнату. Завтра же я подыщу что-нибудь подходящее…

– А, собственно, из каких соображений? – удивился отец. – Кажется, места здесь вполне достаточно. Родители, действительно, никогда не берут квартирантов, что несколько необычно для этих мест, но с моими визитами или отсутствием это никак не связанно. Коль скоро они вас взяли, то живите. Я пробуду здесь максимум ещё пару недель, если меня на этот срок хватит, а вы, насколько я знаю, приехали с Колей на всё лето. Уже два месяца прошли. И, опять же, насколько я знаю, вас всё устраивало.

– Да, но мне не хотелось бы вам мешать. Вы ведь не очень часто бываете у родителей.

– Мне и Диме никто не мешает. Родителям тоже.

– Вы думаете? – её голос прозвучал несколько неуверенно.

– Моя матушка от вас в восторге. Я о вас от неё решительно всё знаю: Коля сильно болел, вы приехали его оздоровить. Вам тридцать лет. Работаете учительницей литературы. Живете в Виннице. Так?

– Так, – Вера Федоровна тихо рассмеялась. У неё был очень приятный смех.

– Она у меня любительница «по секрету» что-нибудь рассказать, если ей кто-то понравится, – в голосе отца снова послышалась добрая улыбка. – Вы ведь от неё знали, что я не должен был приехать.

– Да. Ваша мама из-за этого очень сильно переживает. А вообще это немножко непривычно, чтобы человек не пытался попасть в Крым в разгар курортного сезона, особенно, если есть где остановиться. Допустим, у вас очень серьезная работа. У жены, наверное, тоже. Даже, если вы и жена очень заняты, привозили бы сюда Диму. Ведь не проходит дня, чтобы дедушка и бабушка о нем не вспомнили. И старикам радость, и ребенку полезно.

– О том, что у меня работа серьезная матушка рассказала?

– Да. Сказала, что вы работаете главным инженером на заводе стройдеталей. Я не думала, что это такая тайна. Другой бы гордился, занимая такую должность в вашем возрасте.

– Это совсем не тайна. Значит, не всё матушка вам рассказала. Я не приезжаю сюда не потому, что занят. И ещё я не женат… – отец помолчал. – Моя жена умерла, когда Диме было всего десять месяцев. Я ведь уехал отсюда из-за этого. Потом и Диму забрал, потому, что без него совсем плохо. Тяжело мне сюда приезжать. Вот и появляюсь я на несколько дней зимой, а то больше родители ко мне приезжают.

– Извините, – после паузы сказала Вера Федоровна. – Просто ваша мама показывала мне фотографию, на которой вы с женой и Димой. Правда, Дима там совсем ещё маленький.

– Полгода. Это была наша последняя фотография. Вскорости Катя заболела, – отец тяжело вздохнул.

– У вас была очень красивая жена.

– Спасибо…

Они помолчали. Молчание длилось довольно долго. Дима уже решил, что ни ушли и начал подремывать, когда снова под окном услышал голоса отца и Веры Федоровны.

– А вас муж не боится одну на всё лето отпускать? Или Коля надежней всякой охраны? – спросил отец. – Я бы не рискнул такую женщину отпускать.

– Ага, выходит, и вам мама не всё рассказала. Я ведь тоже не замужем. Мы развелись, когда Коле был год.

– Тогда тоже извините.

– Ничего. Я уже привыкла. По началу как-то тяжело было, а теперь…

– Что, замуж больше не хочется? Только не говорите, что не зовут.

– Как бы вам это сказать? Может быть, я задену больное место, но почему вы до сих пор не женились?

– Да мне как-то не только жена нужна. Я ещё о Диме думаю. Я ведь с ним ни за что не расстанусь.

– Вот и я о Коле думаю. Не хочу я, чтобы моему ребенку напоминали, что папа не родной. И не только из-за фамилии. А потом, если ещё и совместные дети появятся, он совсем гадким утенком стал. Насмотрелась я на своих знакомых.

– У меня знакомых одиноких папаш как-то нет, а вот ситуации интересные бывали. Пытались меня познакомить приятели то с одной дамой, то с другой. Одна сразу же не пожелала продолжать наше знакомство, узнав о существовании Димы. Второй я сказал о Диме на третий день знакомства. Она, бедненькая, с личика сошла, мы попрощались, а потом она моим приятелям таким тоном, будто я её обесчестил, свои претензии высказала, зачем её познакомили с мужчиной у которого «хвост» есть. Неужели деть ребенка куда-нибудь нельзя? Уж лучше бы разведенный был и алименты платил.

– Глупо.

– Не знаю. Почему-то людям кажется, что всё у них всегда будет прекрасно. Вот и рассматривают окружающих с этой позиции.

– Наверное, вы правы. У меня тоже была дурацкая ситуация. Оказывал мне знаки внимания один очень респектабельный молодой человек. Не нашел он ничего лучшего, чем у моей подруги попытаться выяснить все подробности моей личной жизни и передать свои пожелания. А пожелания были, примерно, как к вам, – пусть куда-нибудь своего мальчика денет (родителям отдаст, а лучше всего пусть от него откажется), я на ней женюсь. Она мне своих детей нарожает.

– Перспектива не прельстила?

– Наверное, как и вас.

– Вера, мне кажется, что мы с вами во многом похожи. По крайней мере, во взглядах на жизнь.

Глава 38

На следующий день Дима с отцом пошли на пляж вместе с Верой Федоровной и Колей. Коля был презабавным малышом. Диме очень понравилось с ним возиться. Пока они строили башни из песка, отец о чем-то разговаривал с Верой Федоровной. Должно быть, отец рассказывал что-то очень веселое, потому что Вера Федоровна почти всё время улыбалась и, иногда, смеялась.

Вечером, засыпая, Дима снова слышал, как они негромко разговаривают, сидя на скамейке под окном. Диме нравился голос Веры Федоровн – мягкий, ласковый.

Так прошло четыре дня. На пятый день утром отец был печален. На пляж они в этот день не пошли. Отец повел Диму на кладбище. Здесь было очень тихо. Старые деревья бросали густую тень. Страшно Диме не было. Памятники казались чем-то нереальным, как декорации в театре.

Возле одной из могил отец остановился. На памятнике из черного мрамора была фотография мамы, такая, как дома, и надпись: «Амерханова Екатерина Петровна». Дима взглянул на отца. Лицо его стало бледным, осунулось. Он склонился и положил на черный мрамор надгробной плиты белые розы.

– Это мама? – робко спросил Дима. Он не знал, что нужно говорить или о чем спрашивать.

– Да, сынок, – отец присел перед Димой, обнял его и прижал к себе.

– Мама любила розы?

– Да, – голос отца странно дрогнул.

– Мама была хорошая?

– Лучше всех…

– Пап, ты не умрешь? – спросил Дима.

– Нет. Я не умру и не отдам тебя никому.

Они ещё некоторое время пробыли возле могилы. Отец закусил губу и молча смотрел на фотографию на памятнике. По пути домой он тоже не проронил ни слова, дома ушел в свою комнату, поручив Диму заботам бабушки и дедушки. Бабушка и дедушка тоже были расстроены.

В середине дня бабушка позвала Диму обедать. Отца пошел звать дедушка. Он вернулся один. Бабушка вопросительно посмотрела на него. Дедушка сел за стол и сказал:

– Он не придет. Попросил, чтобы мы пообедали без него.

– Что он? – у бабушки повлажнели глаза.

– Лежит, в потолок смотрит и курит, – дедушка нахмурился.

– Господи! Сколько ж лет уже прошло! – бабушка втерла глаза. – Просила ж я его тогда… лучше б я пошла…

– Кто б ни пошел, Катя всё равно бы умерла, – дедушка тяжело посмотрел на бабушку.

– Он хоть бы не видел…

– Маруся, перестань, – дедушка нахмурился ещё больше. – Ты этими причитаниями ни Катюшу не воскресишь, ни Максиму лучше не сделаешь, а Димульку напугаешь. Ты скажи спасибо, что Максим со всем справляется – не запил, как другие, дурить не начал. Всё… давай обедать, а потом мы с внучком пойдем на персики посмотрим. Там, кажется, уже есть спелые.

Наступил вечер, а отец всё не выходил из своей комнаты. Начало смеркаться. Дима решил зайти и посмотреть, что делает отец. Он осторожно толкнул дверь отцовской комнаты. Отец лежал на диване и курил. Пепельница была полна окурков и в комнате было так накурено, что не спасало даже открытое окно. Лицо отца было как утром – печальным и бледным. Увидев Диму, он приподнялся на локте и спросил:

– Что-то случилось?

– Нет, пап… Я просто пришел к тебе. Ты заболел?

– Нет, Димуля, всё нормально.

– Ты не пришел обедать и ужинать. Бабушка расстроилась. И дедушка тоже.

– Всё в порядке, сынок, просто мне нужно было побыть некоторое время одному. Бабушка сильно расстроилась?

– Угу. Даже расплакалась.

– Ты иди, я сейчас приду, – отец сел и тяжело вздохнул.

Пришел отец только когда Диму нужно было укладывать спать. Он немного, как обычно, посидел с сыном в комнате, даже рассказал сказку и пообещал, что завтра они пойдут на пляж.

Когда отец ушел, Дима некоторое время лежал, прислушиваясь к звукам, доносившимся из открытого окна. Сначала пиликал сверчок, потом где-то мяукнула кошка, проехала машина. Чуть слышно шелестели листья в саду. Дима даже не удивился, когда услышал голоса отца и Веры Федоровны.

– Что-то случилось, Максим? – спросила она. – Тебя сегодня целый день не видно, родители расстроены, Дима грустный.

– Я с Димой на кладбище ходил, – в голосе отца прозвучали горькие нотки. – Сколько лет прошло, а я никак привыкнуть не могу. Наверное, никогда не привыкну.

– Разве можно к такому привыкнуть?

– Кто-то ведь привыкает. Ещё я за Диму боялся. Он ведь никогда на кладбище не был.

– Как он всё перенес?

– Слава Богу, почти нормально. По-моему, он больше испугался того, что я сегодня целый день прятался. Да и старики расстроились.

– Да, Мария Степановна даже плакала. Я с Коленькой как раз с пляжа вернулась.

– Она уже больше не за Катей, а за мной плачет. Ещё у неё навязчивая идея, что если бы в тот день, когда Катя умерла, в больницу пошла бы она, а не я, всё было бы не так болезненно. Я ведь был там, когда Катя умерла и всё видел… Только напрасно мать так думает, я уже ей говорил. Вряд ли бы изменило что-то, если бы я узнал обо всем через час, – голос отца был глуховатым и усталым.

– Как ты всё это только пережил…

– После смерти Кати, я больше месяца молчал. Только «да-нет» и ни слова больше. И не спал… депрессия была жуткая… На сорок дней на кладбище сходил, сердце у меня здорово прихватило. Еле откачали. Теперь уже не так, а по началу, куда не пойду, за что ни возьмусь, на что ни гляну – всё о Кате думать начинал. Потом понял, что так дальше продолжаться не может, и уехал.

– Жаль…

– Не жалей меня. Я ведь рассказал тебе это всё не для того, чтобы ты меня жалела.

– Я понимаю… но всё равно жаль… Как ты сейчас?

– Немного лучше. Понемногу прихожу в себя. Если ты не сильно устала сегодня, побудь ещё со мной.

– Хорошо, – согласилась Вера Федоровна.

Дима повернулся на бок, подложил ладошки под щеку и подумал, что очень хорошо, что Вера Федоровна посидит с отцом. Может быть, она расскажет отцу что-нибудь веселое и он не будет таким расстроенным. С этими мыслями Дима уснул.

Утром отец действительно был таким, как обычно. Бабушка с дедушкой больше не расстраивались. После завтрака отец с Димой и Вера Федоровна с Колей пошли на пляж, так, как ходили раньше.

Глава 39

Прошло две недели. Как-то раз утром Дима проснулся очень рано. За окном было ещё тихо. Только у соседей прокричал карликовый петушок. В доме тоже было очень тихо. По всей видимости, все ещё спали. Дима сунул ноги в тапочки и решил сходить в кухню напиться. Выйдя из комнаты, он очень удивился, увидев у двери, ведущей в комнату Веры Федоровны, целующихся отца и Веру Федоровну. Отец был босой и в одних брюках, Вера Федоровна в легком халатике и слегка растрепанными волосами, будто только что встала с постели. Заметив Диму, они резко отпрянули друг от друга и явно смутились.

– Дима, что случилось? – спросил отец.

– Я в кухню шел, водички хочу.

– Иди, иди…

Дима пошел в кухню. За спиной он услышал, как Вера Федоровна прошептала отцу:

– Ой, что теперь будет?!

– Ничего. Не бойся, он ничего не понял.

Когда Дима возвращался в свою комнату, ни отца, ни Веры Федоровны уже не было. Он действительно не понял, чего они так испугались, и что страшного было в том, что они целовались. Одно было непонятно, почему в такую рань.

В этот день Вера Федоровна была немного смущенной и растерянной. Днем, после обеда, она всегда укладывала Колю спать, а отец и Дима почти всегда возвращались на пляж. Так было и в этот день. Когда они шли домой с пляжа, Дима спросил у отца:

– Па, а тетя Вера хорошая?

– Почему ты спрашиваешь? – удивился отец. – Кажется, она к тебе хорошо относится.

– Вот я и спрашиваю, она хорошая?

– По-моему, да, – отец улыбнулся. – Все люди хороши по-своему.

– Вера Федоровна такая хорошая, как мама?

– Понимаешь, сынок, – совершенно серьезно ответил отец, – их нельзя сравнивать. Мама была очень хорошая. Вера Федоровна очень хорошая. Но мама и Вера Федоровна – разные люди.

– Па, а давай попросим дедушку и бабушку, чтобы они на следующий год сдали тете Вере и Коле комнату, тетю Веру, чтобы она приехала сюда в отпуск, а ты возьмешь отпуск и мы тоже приедем.

– Ты действительно этого хочешь? – отец почему-то очень обрадовался.

– Конечно, хочу. Тетя Вера такая добрая и с ней и Колей так здорово!

Ещё через неделю отец и Дима улетали домой. Вера Федоровна оставив Колю с бабушкой, поехала провожать их в аэропорт. Пока Дима глазел на самолеты, отец о чем-то разговаривал с Верой Федоровной. Они оба то хмурились, то улыбались, то выглядели несколько озадаченными. Объявили нужный рейс. Отец, уже не стесняясь, поцеловал Веру Федоровну и сказал:

– Вера, я не тороплю. Хорошо всё обдумай. Если твоё решение будет положительным, напиши или позвони мне. Адрес и телефон ты знаешь. Я буду ждать, – и поправился. – Мы будем ждать.

– Хорошо, – кивнула она.

Через месяц из Винницы отцу пришло письмо. Письмо это было от Веры Федоровны. О чем оно, Дима не знал. Отец очень обрадовался и сказал только, что Вера Федоровна передает Диме большой привет.

– Па, а Винница далеко? – спросил Дима.

– Тридцать шесть часов ехать на поезде.

– А давай тетю Веру пригласим когда-нибудь к нам в гости или к ней поедем.

– Может быть, и поедем, – отец радостно улыбнулся. – А как бы ты отнесся к тому, что я и Вера Федоровна поженимся?

– И она будет моей мамой и Коля младшим братом?

– Выходит, что так.

– Хочу. А её можно будет называть мамой?

– Думаю, она не будет против.

– А где мы будем жить?

– Я ещё не знаю. Мы не решили. Возможно, у нас. Может быть, квартиру поменяем.

– Лучше бы у нас или где-нибудь близко. Всё-таки у меня здесь друзья.

Письма от Веры Федоровны стали приходить регулярно. Отец тоже писал ей и часто звонил. На Новый год отец и Дима поехали в Винницу. Здесь они пробыли четыре дня. В конце января Вера Федоровна с Колей переехали к ним. Отец и Вера Федоровна расписались. В середине февраля они переехали в другую, большую, квартиру, неподалеку от той, в которой жили раньше. И ещё в феврале отец стал директором завода…

С родителями Лешки отец так и поддерживал дружеские отношения, но кофе больше не пил.

Глава 40

Дмитрий грустно улыбнулся воспоминаниям детства и подумал, что, возможно, происшедшее тридцать с лишним лет назад было случайностью, а возможно… Где-то в глубине души оставалась какая-то неясность. Дмитрий не был суеверен и ко всякого рода гаданиям и оккультным штучкам относился скептически. Тем не менее, иногда какой-то чертенок шептал, что неплохо бы нанести визит старому другу Лешке и попросить его мать сварить чашечку кофе. А там и…

Мать открыла глаза и глубоко вздохнула.

– Как ты? – спросил Дмитрий.

– Сейчас значительно лучше. Который час?

– Шесть. Скоро уже Коля приедет.

– День вы из-за меня потеряли, – огорченно сказала мать.

– Мам, ну что за разговорчики? – Дмитрий подбадривающе улыбнулся. – Что значит «день из-за меня потерли»?

– То, что и ты, и Коля проторчали у меня сегодня целый день. Нужно же мне было расхвораться! А вам не стоило поднимать такую панику. Полежала бы сегодня и всё бы прошло. У тебя и Коли дела, а вы, вместо этого…

– А мы, вместо этого устроили себе выходной. Перестань. Всё нормально. Можем мы провести день у матери или нет?

– Можете, – мать улыбнулась.

– Вот мы его и проводим.

– Обычно, когда вы приезжаете ко мне, я не валяюсь, как ватная кукла.

– Угу. Ты прогоняешь с кухни Милу и начинаешь возиться сама у печки. Очень здорово! Я, конечно, обожаю всё, что ты готовишь, но такая нагрузка тебе ни к чему.

– Сынок, ты решил поворчать на мать? – Вера Федоровна удивленно подняла брови.

– Решил. Сейчас ещё Колек приедет и тоже поворчит. Мы у тебя, хоть и не слишком правильные, но всё же, иногда стоит нас слушаться. А то ты только на Колькову Людмилу и можешь внимание обращать. Мы как-то так, мимо шли. Скажи спасибо, что она приедет только послезавтра.

– Ладно, не ворчи, а то, кажется, у меня есть повод думать, что мой сын начинает стареть.

– Не у одной тебя. Мне тут недавно Стаса в сыновья записали.

– Интересно, кто же это?

– Да так… – Дмитрий смутился. – Была одна юная особа. Вообще-то, она сама моложе Стаса. Потом, правда, сказала, что немножко не рассмотрела.

– Кстати, об особах, – мать перестала улыбаться. – Как у тебя с Лолитой?

– Никак. Слава Богу, уже никак. Я, наконец-то, пришел к выводу, что коль скоро мы разведены уже пять лет, то возвращаться очередной раз не стоит. Не вернется она больше, – он нахмурился и внутренне напрягся. Разговор переходил на больную тему.

– Дима, что произошло в этот раз? – Вера Федоровна взяла сына за руку.

– То же, что и обычно, – Дмитрий поморщился. – А мне надоело быть плохим во всех отношениях. Ты, главное не волнуйся, всё совершенно нормально. Видишь, я спокоен, как никогда.

– Вижу. Только не думаю, что ты действительно так спокоен, как это кажется. Хорошо, хоть без возлияний обошлось.

– Давай оставим, мам. В конце концов, я уже достаточно большой мальчик, чтобы справиться со своими проблемами и не обременять ними окружающих. Тем более больную матушку, которой категорически противопоказаны отрицательные эмоции. Не думаю, что упоминание о Лолите – эмоция положительная.

– Хорошо, если ты настаиваешь, прекратим этот разговор. Просто мне очень хочется дожить до того дня, когда у тебя будет всё в порядке, будет нормальная семья, а то и внуков дождаться, если повезет.

– Оставь, мам. Потом когда-нибудь поговорим на эту тему.

В это время в дверь позвонили. Скорей всего, вернулся Николай. Дмитрий очень обрадовался звонку, хотя бы потому, что можно было прервать неприятный разговор.

– Ну, вот, Коля приехал, – поднимаясь, сказал он. – Пойду, спрошу, что медицинское светило присоветовало по дороге.

– Дима, можете с Коленькой не надеяться, в больницу я не лягу, – предупредила мать.

– А тебя никто и туда и не кладет. Просто несколько дней полежать нужно, – Дмитрий вышел из комнаты.

Николай снял в прихожей плащ и поманил брата в гостиную. Дмитрий прошел за ним, на ходу попросив домработницу матери приготовить для неё чай.

– Ну? – он вопросительно посмотрел на Николая. – Что ещё он сказал?

– Короче, он сказал, что лучше бы её положить в стационар.

– Коля, ты же сам прекрасно всё слышал. Она меня ещё и сейчас предупредила, что в больницу ложиться не согласна.

– Тогда вариант второй – нанимать сиделку. Только обязательно медсестру. И сиделка эта должна находиться при ней круглосуточно. Мы его будем привозить через день. Лежать маменьке где-то неделю и вставать только по направлению санузла. Что делать будем?

– Дай подумать… сиделку… – Дмитрий наморщил лоб.

– Может быть, попросить его, чтобы он кого-нибудь из своих сестер посоветовал? – предположил Николай.

– Только нужно кого-то, кто б ещё и маме понравился.

– Конечно… Охота смотреть целый месяц на рожу от которой тебя с души воротить будет… Я удивляюсь, как она Милу терпит.

– Она к Миле относится философски. И потом, ей Мила дерзить не пытается. Это она нас за молодых придурков считает, которые только и способны, что кровь из матери пить.

– Тогда мне не хочется, чтобы у Милы была достойная компания.

– Слушай, Колян, это всё прекрасно – Мила, компания, не компания, но мы теряем время, – Дмитрий задумчиво взглянул на брата. – Нам сиделка нужна сегодня же. В крайнем случае, завтра утром. Ночь я могу здесь пробыть и уколы сделаю без проблем. Если мы Алексеевича напряжем завтра утром, то он нам кого-нибудь организует, в лучшем случае, после обеда.

– Да, поздновато. Что делать будем?

– Нужно подумать.

– Хотя бы на ночь и на завтрашнее утро, – Николай потер лоб. – Алексеевича сегодня уже некак дергать – он к внучке на день рожденья поехал. Вот попали! Хоть в «скорую» иди…

– «Скорую»… – повторил Дмитрий и оживился. – А ведь это идея! Будет сиделка и, скорей всего на весь месяц!

– Что ты надумал?

– Ты Вику помнишь?

– Какую Вику? – не понял Николай.

– Из «Саламандры». С которой я уехал.

– Помню. Ну и что?

– Она работает на «скорой» в реанимационной бригаде. Фельдшером. Это то, что нам нужно.

– Ты думаешь? – с сомнением спросил Николай.

– Думаю, да. Она тогда была в отпуске, вот с Маринкой в кабаке и подрабатывала.

– А она согласиться? Вдруг она не захочет? И потом, месяц прошел. Отпуск у неё, наверное, закончился.

– Возьмет бесплатный. Я думаю, что мы заплатим побольше, чем её зарплата с отпускными.

– Не вопрос. Только где ты её найдешь сейчас?

– Найду. Если не в кабаке, так дома. Я ведь знаю, где она живет.

– А если она на работе?

– Найду на работе. Я думаю, матушке она понравится.

– Я тоже думаю, раз тебе понравилась… – Николай осекся, столкнувшись взглядом с братом, и поправился. – Раз нам понравилась, то и матушке понравится. Давай ты прямо сейчас поедешь, а я матушку поразвлекаю.

Глава 41

Марина почти с испугом смотрела на Вику. Та сидела напротив и курила с таким невозмутимым видом, будто ничего не произошло. Зал ресторана был ещё почти пуст.

– Вика, ты совсем голову потеряла после того, как с Амерхановым водочки попила! – с упреком сказала она. – Кто же с таких мест уходит? Это же не дешевый бордель или забегаловка какая-нибудь там… Ты сюда попасть попробуй! Ты же помнишь, как Сенька к каждой мелочи присматривается. Тебя сразу взял. Это ведь чего-нибудь да стоит! Что произошло?

– Ты сама сказала, с Амерхановым водочки попила, – грустно ответила Вика.

– Не поняла… Он же тебе тогда денег кучу отвалил… Ты ещё на следующий день… мы, на следующий день с тобой у него порядок наводили… Он что, сделал с тобой что-нибудь такое? – Марина смотрела на Вику удивленно и растерянно.

– Ничего. Он как раз ничего и не сделал… – Вика тяжело вздохнула.

– Вика, ты что?

– Ничего. Просто я его больше не видела.

– Ну и что? Вот ведь проблема!

– Кому как…

– У тебя с ним что-нибудь было? – Марина прищурилась.

– Ну, было…

– Ты забеременела?

– Нет. Не волнуйся, Мариночка, не забеременела и ничего не подхватила, – Вика поморщилась. – Одно на уме.

– Влюбилась! – Марина понимающе улыбнулась. – С кем не бывает! Я тоже в своего первого клиента втрескалась по уши. Такой парень был, я тебе скажу!

– Заткнись, а? Меня твои откровения совсем не интересуют, – Вика начинала злиться.

– Извини, – Марина обиженно посмотрела на подругу.

– Ты извини, что я так резко. Я что-то не в духе. Ладно, пойду я к Семену. Нужно и его порадовать…

– Кстати, а идти никуда и не нужно!

– Он что, сам сюда идет? – Вика даже не повернулась. – Что я ему, такие вещи посреди зала говорить буду?

– Он ещё и не один идет, и именно сюда, – Марина просияла улыбкой. – Ты повернись, только со стула не падай. Что-то подсказывает мне, что это по твою душу.

– Ой, Монька, вечно ты со своими секретами и…

Вика повернулась и осеклась на полуслове. К столику, за которым она сидела с Мариной, приближались Семен и Амерханов. Амерханов что-то тихо говорил, а Семен, почтительно склонив голову, слушал и кивал в знак согласия. Подойдя к столику, они остановились. Вика почувствовала, как начинает краснеть.

– Добрый вечер, – спокойно сказал Амерханов.

– Марина, идем со мной, – предложил Семен. – У меня к тебе дело есть. Вика с Дмитрием Максимовичем, я думаю, без тебя не соскучится.

Марина упорхнула, как мотылек. Дмитрий сел напротив Вики и улыбнулся:

– Ну, что ли, привет?

– Привет…

Вика не знала, как себя вести. Пять минут назад она готова была бросить всё и уйти из-за того, что не видела его, а сейчас готова была убежать, потому, что он пришел. Дмитрий, напротив, выглядел очень спокойным. По крайней мере, намного спокойнее, чем тогда, когда Вика увидела его впервые.

Подошел официант. Дмитрий заказал кофе и сразу рассчитался. Выходило, что долго задерживаться он не намерен. Он закурил и предложил Вике сигарету. Она только отрицательно покачала головой. Дмитрий слегка прищурился и спросил:

– Как жизнь?

– Нормально, – Вика пожала плечами. – А что, случилось что-нибудь?

– Нет, ничего. Квартиру ещё не купила?

– Нет.

– Тебе ещё не надоело работать?

– Где?

– Да везде.

– Понимаете ли, Дмитрий Максимович…

– Вообще-то ты назвала меня Димой и мы перешли на «ты», – он улыбнулся. – Извини, что прервал.

– Так вот, Дима, – Вика старалась не начать снова краснеть, – для того, чтобы купить квартиру нужно заработать некоторую сумму. Я ещё не заработала. А потом, когда я её заработаю и куплю квартиру, мне всё равно придется продолжать работать, так как Рокфеллер меня ещё не признал своей единственной наследницей.

– Отлично! У меня есть дельное предложение на тему ускорения зарабатывания денег на квартиру.

– Ты снова мирился и ссорился с женой и тебе нужно навести порядок? Так этого, Димочка, вряд ли хватит.

– Я тебе другой вариант хотел предложить. Перспектива такая – по пятьдесят зеленых в день в течение месяца или такого времени, какое понадобится, тишина и покой, а по окончании срока, кроме денег, снимается хорошая однокомнатная квартирка под евростандарт. На работе берешь бесплатный, а с Сеней я договорюсь. Идет?

– За это что, навести порядок у всех твоих друзей и, попутно, оказать им услуги интимного характера? – Вика прищурилась. Ей почему-то очень захотелось наговорить Дмитрию дерзостей. – У тебя друзей много? Боюсь, меня на всех не хватит. Я, видишь ли, слишком себя люблю и в общественные давалки и прибиралки не записывалась. А, если я здесь кручусь…

– Так, женщина, ты можешь помолчать, когда Хан говорит? – он невозмутимо улыбался, слушая её, а сейчас почти смеялся.

– Ах, извини, Хан, забыла, с кем дело имею! Только я не в гареме и не твоя любимая наложница.

– А мне казалось наоборот. Ладно, об этом после. Так ты меня послушаешь или нет?

– Послушаю, – Вика сдалась.

Официант принес кофе и поставил перед ними чашки.

– В общем так, моя и Коляна матушка заболела. Вернее, болеет она уже много лет, а сейчас у неё очередное обострение. Вот нам и нужна сиделка. Жить нужно будет с ней в квартире. В твои обязанности будет входить только медицинское обслуживание. Через день я или Колек будем привозить профессора, который матушку лечит уже много лет. Будешь общаться с ним по поводу лекарств и назначений. У тебя будет своя комната, в квартире есть домработница и тебе ничего не придется делать. Разве что вечером чай для матушки заварить. Согласна?

– Дима, а чем ваша мама болеет, что условия такие крутые? – Вика удивленно смотрела на него.

– Да, в принципе, ничем особенным. Семь лет назад был инфаркт. Сейчас стенокардия и аритмия.

– Сколько лет матушке?

– Шестьдесят семь. Вполне бодренькая старушка, по характеру не капризная, маразмом не страдает и горшок за ней выносить ещё не нужно.

– Щедро платите вы с Коляном, – Вика недоверчиво посмотрела на Дмитрия.

– Средства позволяют, вот и платим. А вторую половину, считай, что я плачу. Вернее, квартира будет от меня, – он перестал улыбаться. – Притом в том районе, где ты захочешь.

– Почему? – Вика нахмурилась.

– Почему в том районе, где ты захочешь?

– Дима, не пытайся прикинуться мальчиком маленьким. Ты прекрасно понял. Почему квартира от тебя? Ты ведь предлагаешь вполне приличную сумму.

– Понимаешь, Вика, моя б воля, я бы тебя поселил в другую квартиру, – Дмитрий посмотрел на неё исподлобья.

– Что-то ты, Хан, темнишь.

– Ладно, давай оставим эти разговоры и перейдем к делу, – он отвел взгляд. – Ты согласна на такие условия?

– Я-то согласна. А вот как ваша матушка? Ты ей сказал, откуда сиделка будет? – с иронией спросила Вика.

– По-моему, ей абсолютно всё равно. Одна просьба – курить на балконе и не особенно часто. Так, всё, базар закончили, – он взглянул на часы. – Мы теряем время.

– Дима, а вдруг я ей не понравлюсь? – Вика послушно поднялась.

– Вика, не напрягай меня, – Дмитрий строго взглянул на неё. – Если ты маме не понравишься или совсем уж не понравится тебе она, я отвезу тебя домой или ещё куда, и заплачу, как за работу. По крайней мере, сможешь выспаться. И мне с тобой кое о чем нужно будет поговорить. Согласна?

Глава 42

Дмитрий и Николай вышли на улицу. Снова на город садился туман, снова всё теряло резкость очертаний и становилось зыбким и неясным. Дмитрий достал ключи от машины.

– Подвезешь меня? – спросил Николай.

– Что за дурацкие вопросы, Колян? – Дмитрий взглянул на брата. – Я понимаю, что ты сегодня устал, но не настолько, чтобы начать такие глупости спрашивать. Садись. Если хочешь, можем ко мне заехать.

– Сколько там у нас натикало? – Николай взглянул на часы. – О, домой пора. Нужно посмортреть, что там твой разлюбезный племяш натворил сегодня. Если хочешь, оставайся у нас.

– Посмотрим. Я сегодня тоже устал до чертиков, ещё и понервничал. Теперь хочу спать.

Некоторое время они ехали молча. В машине было тепло. Николай сладко зевнул, включил приемник и поискал частоту.

– Слышь, Колян, ты так широко не зевай, – попросил Дмитрий. – Ты либо на меня окончательно сон нагонишь, либо проглотишь.

– Я тобой подавлюсь, – Николай закурил.

– С такой пастью? – Дмитрий приподнял одну бровь.

– Оставь в покое мою пасть. У тебя не меньше. Лучше расскажи, как тебе удалось Вику так быстро уболтать? Считай, что под добровольный арест пойти. Ведь выйти возможности почти не будет. Разве что с маменькой пройтись, когда она вставать начнет, или за вещичками домой проматнуться.

– Ну, допустим, за полста зелененьких в сутки согласиться можно. У медсестер зарплата не такая уж высокая.

– Ты, Димочка, у нас дипломат. Красиво сказано о зарплате медсестер. Осталось выяснить, можно ли это вообще называть зарплатой?

– Давай обойдемся без умных разговоров. Ты, как народный избранник, начинаешь умничать. Того и гляди в депутаты проситься начнешь или без спросу подашься, – поморщился Дмитрий. – Кроме всего, я ей ещё кое-что пообещал.

– Если не секрет, что? – Николай с любопытством взглянул на брата.

– Не секрет. Квартиру снять.

– Извини, не понял… Квартиру или я ослышался?

– Нет, не ослышался. Я ей пообещал снять квартиру. У девочки есть заветная мечта купить хоть какую-нибудь квартиру. Вот я и пообещал ей через месяц снять однокомнатную квартиру на год. В конце концов, могу я себе позволить сделать кому-то приятное?

– Да сколько угодно! – Николай улыбнулся. – Сдается мне, что готов ты для этой девочки не только квартиру снять, а и купить, заодно, звезду с неба достать.

– А что тебе ещё сдается? – Дмитрий нахмурился.

– Дим, не злись. Девчонка-то, что надо! Для такой грех что-нибудь не сделать. И, потом, смотрел ты на неё так… – Николай мечтательно вздохнул.

– Коль, уймись, а? Сказал тебе на свою голову! – он досадливо поморщился.

– Димка, смотри на вещи проще. Ты теперь у нас свободен, как птица. Дурака сваляешь, если такой лакомый кусочек упустишь. Ты сколько раз с ней в одной квартире на ночь оставался? Два?

– Два. Ну и что?

– Понимаешь, вся беда в том, что просто оставался. Дима, ты – уникальное явление! Ты ещё в монастырь подайся.

– Заткнись, а?

– Обиделся?

– Коленька, я обижаться не стану, – почти ласково сказал Дмитрий. – Я сейчас просто остановлю машину и у кого-то завтра будут прикрыты бесстыжие глазоньки темными очками не по сезону. Хочешь?

– Не хочу. Ты вообще, садюга. Что я такого страшного сказал? Я сказал, что классная девочка, а ты непонятно чего хочешь в этой жизни. Ты бы обратил на неё внимание.

– Коля, – в голосе Дмитрий прозвучала легкая угроза, – не выводи меня из себя своими дельными советами и глупыми вопросами. Я уж как-нибудь сам разберусь. И не вздумай ей что-нибудь такое ляпнуть. Лена уже привыкла к твоим и Егора шуточкам, а Вика… В общем, не трепи лишнего, хорошо?

– Ладно, – Николай удивленно посмотрел на брата. – Что, так серьезно?

– Так серьезно. Только я слишком хорошо знаю положение вещей.

– Димка, а знаешь, чего мне иногда очень хочется? Найти Лолиту и задавить её.

– Я же попросил, заткнись.

– Заткнулся. Только смотри на вещи проще…

Больше они не произнесли ни слова до тех пор, пока Дмитрий не остановил машину возле дома, в котором жил Николай. Туман сгустился ещё больше. Николай вышел из машины и зябко передернул плечами.

– Дим, идем, посидим, покурим, – предложил он. – В нарды сыграем. Ну что ты один дома торчать будешь? Не надоело ещё?

– Ладно… – покорился Дмитрий. – Только с одним условием, что ты не будешь ездить мне по ушам.

– Хорошо, не буду. А ты начнешь смотреть на вещи проще. И квартирку ей лучше купи.

– Может не понадобится. Потом куда её девать? – Дмитрий говорил с невозмутимым видом. – Придется снова продавать.

– Что значит, куда девать? – не понял Николай.

– Коленька, я уже не такой молодой и глупый, чтобы при идеальной жене держать квартирку для левых встреч.

– Дима, ты упреждай, когда шутишь.

– А я не шучу. Тебя что-то не устраивает?

– Всё устраивает… – сдавленно произнес Николай, ошарашено глядя на брата. – Однако…

Глава 43

Вика набрала лекарство в шприц, смочила ватный тампончик спиртом и сказала:

– Вера Федоровна, вы готовы? Уже время, – она подошла к кровати. – Подставляйте ручку.

– Сейчас, Вика, – Вера Федоровна поудобнее устроилась и подставила руку. – Колите.

– Нормально? – спросила Вика, медленно вводя лекарство. – Голова не кружится? Под иголкой не печет?

– Всё хорошо. Вы напрасно волнуетесь, – успокоила её Вера Федоровна. – Вы прекрасно колете и ни разу не было ничего такого.

– Вера Федоровна, я, как и большинство медиков, ужасно суеверна. Лучше не говорите вслух о том, что у нас и как, – Вика улыбнулась. – Всё, держите ватку.

– Спасибо. Который час?

– Четверть седьмого.

– Скоро мальчики приедут. Почему вы так улыбаетесь? – Вера Федоровна тоже улыбнулась, глядя на улыбающуюся Вику.

– Извините, но просто, если бы я не видела ваших сыновей, то решила бы, что у вас просто поздние дети и им, максимум, лет по двадцать с небольшим. Видя таких солидных мужчин, у которых уже свои «мальчики», очень забавно слышать, как вы их называете.

– Вика, деточка, когда у вас появятся дети, вы меня поймете. Не удивлюсь, если вы будете называть их мальчиками или девочками, когда вам будет за шестьдесят, а вашим детям сорок или близко к тому. Я прекрасно понимаю, что забавно звучит, когда я называю мальчиком сына, которому до плеча не достаю и у которого уже половина волос седая, но что поделать? И называю я их так, исключительно, в домашних условиях.

– Наверное, так оно и будет, – согласилась Вика. – Но пока у меня ещё нет ни девочек, ни мальчиков. И даже перспективы никакой не намечается.

– Кстати, а «свой мальчик», как вы сказали, есть только у Коли. У Димы ведь нет детей. Разве вы не знаете?

– Я образно сказала, – Вика почему-то смутилась.

– Знаете, меня очень огорчает, что у Димы так всё вышло… – Вера Федоровна вздохнула.

– Вера Федоровна, а отрицательные эмоции вам противопоказаны. Давайте остановимся на том, что Дмитрию Максимовичу ещё только сорок два года, для мужчины это не такой уж и возраст, и всё ещё наладится.

– Хотелось бы. Мне очень хотелось бы дождаться, что у него всё будет хорошо и, если повезет, увидеть внуков.

– Вера Федоровна, давайте не впадать в хандру. Всё будет хорошо и внуки вам гарантированы.

– Вы думаете? – Вера Федоровна взглянула на Вику так, будто от неё что-то действительно зависело.

– Уверенна, – Вика улыбнулась.

– Вы только Диме ничего не говорите.

– Не скажу, если вы не будете расстраиваться.

– Постараюсь. Вы давно Диму знаете?

– Не особенно, – Вика снова смутилась.

– Тогда вы, скорей всего не в курсе некоторых событий. Что он разведен, знаете?

– Знаю.

– Всё дело в том, что официально разведен он уже довольно давно, но ещё задолго до развода у него с женой начались проблемы. Она то уходила, то возвращалась. Потом они развелись. Этот развод практически ничего не изменил. Они так и продолжали всё это время то расставаться, то снова жить вместе. Я не виню Димину бывшую жену, не пытаюсь оправдать его, но так дальше продолжаться не может. Я вообще не имею права вмешиваться в их жизнь. Я только могу смотреть со стороны. И то, что я вижу… – Вера Федоровна тяжело вздохнула. – Понимаете, меня очень беспокоит, что чем дальше, тем больше Дима начинает замыкаться в себе. С ним твориться что-то ужасное… Вы не видели его пять-семь лет назад – это совсем другой человек, а если ещё раньше посмотреть… Ну, был он у нас не особенно многословным, но не до такой же степени, чтобы за несколько часов не произнести ни слова и только и делать, что курить, глядя в одну точку. Дети для него вообще больной вопрос. Он Колиного сына, кстати, тоже Диму, балует больше чем родители и все бабушки и дедушки вместе взятые.

– Диму назвали в честь дяди? – поинтересовалась Вика.

– Да. Просто Коля Диму-старшего боготворит. Для него Дима – идеал. Людочка тоже его очень любит.

– У Дмитрия Максимовича есть шанс, что его полюбит ещё какая-нибудь Людочка и всё наладится. Тем более, стресс… Вот увидите, всё утрясется и станет на свои места. А сейчас попробуйте подумать о чем-нибудь приятном. Например, о том, что вот-вот приедут ваши мальчики, – Вика поднялась со своего места.

– Вика, вы, пожалуйста, не рассказывайте ни Диме, ни Коле, о наших разговорах, – попросила Вера Федоровна. – Особенно Диме.

– Конечно, не расскажу, если вы не станете так переживать. Ведь ваши мальчики тоже очень за вас переживают. Кстати, а почему вы решили, что я буду что-то рассказывать Дмитрию Максимовичу?

– Во-первых, насколько я поняла, вы больше знакомы с Димой, чем с Колей. Правильно?

– Почти. Разница в сроке знакомства составляет несколько дней.

– Не знаю, какие у вас отношения, но мне почему-то кажется, что Дима к вам не просто расположен.

– Вера Федоровна, вам кажется. Просто Дмитрий Максимович очень беспокоиться о вас. Добавьте к этому вежливость и воспитание. Вот и всё, – говоря это, Вика попыталась придать своему голосу как можно больше безразличия.

– Понимаете, я обратила внимание на то, как он улыбается, когда вас видит.

– Вера Федоровна, вам кажется, – повторила Вика. – Николай Алексеевич тоже улыбается. И улыбаются они оба потому, что я им успеваю сказать, что дела наши не хуже и так далее. Просто они радуются. Так, пойду-ка я, выброшу шприц и ампулу, а то придет сейчас кто-нибудь, а у нас беспорядок. Давайте и ватку выброшу.

Глава 44

Она вышла на кухню как раз вовремя. В дверь позвонили, и домработница Веры Федоровны – Мила – пошла открывать. Вика уже научилась различать звонки Дмитрия и Николая. Сейчас звонил Дмитрий.

Вика специально задержалась на несколько минут на кухне, чтобы он успел пройти в комнату матери. В кухню вошла Мила, недружелюбно посмотрела на Вику и сказала:

– Там хозяйкин сын пришел, тебя спрашивает.

– Я только шприцы выбросила… – пролепетала Вика. – Сейчас вернусь к Вере Федоровне в комнату.

Она поспешно вышла из кухни. Мила невзлюбила её с того момента, как она переступила порог квартиры, и теперь разговаривала с ней таким тоном, что Вике хотелось, по меньшей мере, куда-нибудь спрятаться. Когда Дмитрий и Николай сказали, что Вика – медсестра и будет ухаживать за матерью, Мила окинула её оценивающим взглядом и сказала:

– Вы б, Дмитрий Максимович, кого постарше и поопытней нашли, а не пигалицу какую.

– Мила, что за тон? – Дмитрий удивленно посмотрел на домработницу. – Возраст Вики не говорит об отсутствии у неё опыта.

– Опыта! – фыркнула Мила. – В другом у неё явно опыт есть – мужикам в штаны лазить. По ней сразу видно. Смотрите, начнет она сюда хахалей своих приводить, а Вере Федоровне уход и покой нужен. Вы б постарше да попорядочней поискали.

– Вот что, Мила, пока что командуем в этой квартире Вера Федоровна и мы, – Николай обратился к ней с таким видом, будто у него оскомина. – И пока мы будем решать, кто и что здесь будет делать. В советах ваших никто не нуждается. Ясно? И не дай Бог, вам Вику обидеть. Разговор будет вестись в другом тоне.

Мила ничего больше не говорила, но Вика себя чувствовала в её присутствии очень неуютно. Вот и сейчас, выйдя из кухни, она вздохнула свободней.

Подходя к комнате Веры Федоровны, Вика услышала голоса – её и Дмитрия. Она постаралась собраться, чтобы ничем себя не выдать при встрече с Дмитрием, и вошла в комнату.

– Добрый вечер, Дмитрий Максимович, – поздоровалась Вика. – Миланья Анисимовна сказала, что вы меня искали.

– Добрый вечер, Вика, – он радостно ей улыбнулся. – Мила неисправима! Я просто спросил, ты у мамы в комнате или вышла, а она уже розыск объявила.

– Я выходила на кухню выбросить шприцы и пустые ампулы.

– Вика, я ничего не имею против. Не принимай Милу всерьез. И вообще, не стой, садись. Как наши дела?

– Ну, скажем так, чтобы не сглазить, не хуже, – Вика так и осталась стоять. – Борис Алексеевич сегодня сказал, что если всё так будет продолжаться, а завтра будет хорошая погода, мы можем выйти и немножко пройтись.

– Я уже успел переговорить с Борисом Алексеевичем и хотел услышать твоё мнение.

– Коль скоро моё мнение для вас так важно, то оно не отличается от его мнения.

– Твоё мнение для меня очень важно. И раз вы не расходитесь во мнениях, тогда это неплохо. Спасибо за хорошие новости, – он снова ей улыбнулся.

– Дмитрий Максимович, я очень суеверна, – Вика улыбнулась и опустила глаза.

– Вика, можно тебя попросить об одной услуге?

– Конечно.

– Свари мне кофе, – Дмитрий повернулся к матери. – Мам, Вика просто изумительно варит кофе!

– Надеюсь попробовать, когда поправлюсь.

– Вера Федоровна, может быть вам чай приготовить?

– Спасибо, сейчас пока не стоит. Я попозже.

Вика вышла на кухню, чтобы сварить кофе. Она взяла чашку из которой обычно пил кофе Дмитрий. Мила взглянула на неё с вызовом и спросила:

– Что это ты хозяйскую чашку схватила? Это ж хозяйкин старший сын из неё кофе пьет.

– Я знаю, – спокойно ответила Вика. – Просто он попросил меня кофе сварить.

– Тебя?! – у Милы от изумления округлились глаза. – Что это ещё за новости? А я тут для чего? Ты что, сказала ему что-нибудь такое?

– Ничего я не говорила. Просто он попросил сварить для него кофе. Ему нравится, как я кофе варю.

– Это когда ж ты ему здесь кофе варила?

– Не здесь. В конце концов, какая вам разница, где и когда я варила для него кофе и какая разница, кто сварит кофе сейчас? – резонно заметила Вика.

– Ну, ну! Смотри, девка, много на себя берешь, не унести потом! – с угрозой произнесла Мила.

Вика ничего не ответила, только внутренне съежилась. Она никак не могла понять, почему к ней Мила относится с такой антипатией. Сварив кофе, она перелила его в чашку, и понесла Дмитрию.

– Спасибо, – он снова улыбнулся, беря из её рук чашку.

– Действительно, восхитительный аромат, – заметила Вера Федоровна. – Вика, пообещайте мне тоже сварить кофе, когда мне можно будет его пить.

– Обязательно. Если я вам сейчас не нужна, я буду в комнате напротив.

– Конечно, – разрешил Дмитрий, но в его взгляде заметно было сожаление. – Мам, Вика тебе пока не нужна?

– Сколько можно мучить бедную девочку необходимостью возиться со мной, как с малым ребенком? Дима, хоть ты совесть имей, – с упреком сказала Вера Федоровна. – Конечно, Вика, идите. Если нужно будет, я вас позову.

Глава 45

Вика прошла в комнату напротив комнаты Веры Федоровны. Это была её комната с того момента, как её привез сюда Дмитрий и она согласилась на предложенную ей работу. Комната была очень уютная.

Вика включила торшер, села на диван и взялась за спицы. Работой, в сравнении с её обычной работой, то чем она занималась в последние десять дней, назвать было трудно. В первые дни Вика ещё волновалась, а потом успокоилась. Вера Федоровна была очень приятной женщиной. Казалось даже, что она испытывает некоторую неловкость из-за того, что Вика должна ухаживать за ней. Каждый вечер приезжал кто-то из её сыновей или они приезжали вместе.

Несколько раз приезжала жена Николая – Людмила. Вика заметила, что её Мила тоже не любит. Зато с Викой Людмила повела себя так, будто знает её всю жизнь. Она приехала в то время, когда Мила ушла в магазин, и дверь ей открыла Вика. На пороге стояла эффектная пышная блондинка.

– О! Привет! – поздоровалась она, входя в квартиру. – Ты Вика, да?

– Да, – Вика немного растерялась. – А вы кто?

– Колина жена. Меня Люда зовут. А Мила где?

– В магазин ушла.

– Ну, слава Богу! Мне мужики про тебя все уши прожужжали, – снимая плащ, сообщила она. – Хорошо, что они не какую-нибудь старую клюшку, вроде Милки, наняли. Она маму Веру скоро совсем заморит. Как она её только терпит! Ты на меня так испуганно не смотри.

– А я и не смотрю испугано…

– Извини, показалось. Как там сегодня наша мамулька?

– Лучше, чем три дня назад.

– Ага! Это хорошо!

Появление невестки очень обрадовало Веру Федоровну. Вика сидела в своей комнате, чтобы не мешать им. Уже уходя, Людмила доверительно сообщила Вике:

– Знаешь, наша мама Вера от тебя просто в восторге. Ну, мужики туда же. Только и слышу, как ты заботишься о маме и какая ты умница. Даже старый змий Борис Алексеевич вчера Коле сказал, что медсестра просто прекрасная.

– Это всё преувеличенно, – Вика позволила себе скромно улыбнуться.

– А мне кажется, что не преувеличено. Ладно, надеюсь, мы с тобой характерами сойдемся. Что-то мне подсказывает, что видеться мы будем часто.

Вика уже не раз ловила себя на мысли, что каждый день с нетерпением ждет приезда Дмитрия, а потом не может дождаться, когда он уедет. Он не говорил ничего особенного, но вот его взгляд и улыбка… Иногда, когда они оставались вдвоем на несколько минут, он смотрел на Вику так, будто хотел сказать ей что-то важное или ждал, что она скажет ему что-нибудь. Но они ничего друг другу так и не говорили. Когда Дмитрий оставался в комнате матери, Вика довольствовалась тем, что слышала приглушенные звуки его голоса.

Вот и сейчас Вика сидела, вязала и слушала его голос. Разобрать о чем говорят в комнате Веры Федоровны, было невозможно, да она и не интересовалась разговорами матери и сына.

В комнату без стука вошла Мила. Она, как всегда, недовольно посмотрела на Вику и сказала:

– Я домой ухожу. С хозяевами уже попрощалась. Не забудь хозяйке в девять часов чай принести.

– Не забуду, – пообещала Вика.

Мила ушла. Вика снова взялась за спицы. Мысли неизменно возвращались к Дмитрию. Почему-то Вика вспомнила, как познакомилась с ним, и, как потом на утро, высказывала ему свои обиды. Сейчас ей всё это показалось очень забавным…

Вера Федоровна ласково посмотрела на сидящего перед ней сына и подумала, что сын выглядит не таким подавленным, как некоторое время назад.

– Не помню, мам, предупредил я тебя или нет, что Коля в Мариуполь уехал и приедет только завтра, – сказал Дмитрий.

– Предупредил. И Коля сегодня уже дважды мне звонил. Не волнуйся, я всё знаю.

– А я и не волнуюсь.

– Я сегодня узнала одну потрясающую вещь, – с таинственным видом сказала Вера Федоровна. – О нашей Вике.

– Да? – он улыбнулся, но во взгляде появилась тревога. – И что же потрясающего ты о ней узнала?

– У такой милой девочки никого нет.

– Впервые слышу, что она сирота, – Дмитрий сделал вид, что не понимает, к чему клонит мать.

– Дима, ты прекрасно меня понял. Я говорю не о родственниках, а о молодом человеке.

– Да? Конечно, это ужасно, но поправимо. Я думаю, что возраст у нашей милой девочки ещё не преклонный, и найдется для неё ещё не один молодой человек.

– Дима, скажи мне, почему вы, современные мужчины, бываете настолько слепы, что не видите ничего, кроме своих офисов, договоров, активов, в крайнем случае, машин и презентаций? Неужели это всё настолько вас затягивает?

– Мам, а к чему этот разговор? – Дмитрий улыбнулся. – Сначала ты сообщаешь мне, что у Вики никого нет, потом упрекаешь меня в слепоте… Это что, намек? У Вики нет молодого человека, так я должен ним стать?

– Дима, только не пытайся меня убедить в том, что ты видишь в Вике только медсестру.

– Мам, а что с того, что я вижу в ней женщину? Ты думаешь, я ей нужен? – он перестал улыбаться.

– Ты даже не поинтересовался, нужен ли.

– Я и так прекрасно знаю, что не нужен. Я, кажется, сам себе уже не нужен, – он нахмурился. – Давай прекратим этот разговор.

– Не обижайся, Димочка, но я всё же кое-что тебе ещё скажу. Ты, сынок, рано на себе крест поставил. Хотя я никогда и не лезла в твои личные дела, хотелось бы узнать, что с тобой происходит. Иногда мне кажется, что без Лолиты не обошлось. Я не знаю, что она тебе сказала, но ты заперся в себе и… Ещё тогда, когда ты утром сказал, что должен на ней жениться. И потом…

– Мам, давай не будем, – Дмитрий поморщился. – Давай о чем-нибудь другом… поприятнее. Я ведь всё равно ничего не скажу, а ты начнешь расстраиваться.

Глава 46

Голоса в комнате Веры Федоровны затихли. Вика откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Почему-то ей стало грустно. «Неужели я настолько влюбилась, что, не слыша его голоса в течение пяти минут, готова раскиснуть?» – задала она мысленно себе вопрос. Но, вся беда была в том, что ответ был только положительным.

Кто-то тихо вошел в комнату. Вика открыла глаза и от неожиданности даже вздрогнула. На пороге стоял Дмитрий. Он виновато улыбнулся и сказал:

– Извини, если помешал.

– Не помешал. Что-то случилось? – Вика насторожилась.

– Ничего. Просто мама задремала, мне жаль её будить, поэтому я, пользуясь случаем, решил зайти к тебе и спросить, как ты.

– Тогда почему ты там стоишь? – удивилась Вика.

– Приглашаешь?

– Вообще-то это квартира твоей мамы и где-то твоя и Коляна. При чем здесь я?

– Временно и твоя, – он прошел и сел рядом с Викой. – Можно?

– Конечно.

– Как ты? Сильно устаешь? – он осторожно взял Вику за руку.

– Совсем не устаю. Больше как-то отдыхаю. У вас такая мама! Просто прелесть!

– Тогда у вас с мамой это взаимность – некоторое время назад я выслушивал, какая ты умница. Мила тебя сильно допекает?

– Не очень. Просто у нас с ней несовместимость.

– У неё со всем светом несовместимость. Она признает только маму. Мне, Коляну и Люсе постоянно дерзит.

– Зато порядок везде идеальный.

– Ты её защищаешь? – Дмитрий удивился. – А как, по-твоему, много беспорядка будет от одинокой шестидесятилетней старушки, не имеющей ни малолетних внуков, ни всяких там кошечек-собачек?

– Дима, давай не будем мыть кости ближнему.

– Ладно, давай, – согласился Дмитрий. – Собственно я к тебе не из-за Милы пришел.

– Как у меня дела ты уже спросил. Теперь долг вежливости предписывает спросить меня, как у тебя дела. Как дела, Дима? Домработницу нашел не такую, как Мила?

– Нашел. Я, кажется, уже говорил. Зовут Евгения. Как Мила не напрягает.

– Прекрасно. А как дела?

– Дела… – он помолчал, затем, без тени улыбки, пристально глядя Вике в глаза, ответил вопросом на вопрос. – А как ты думаешь?

– Ну… – Вика отвела взгляд. – Почему я должна что-то думать по этому поводу? Конечно, я надеюсь, что дела твои идут хорошо.

– Понимаешь, возможно, я сейчас буду очень банален… мне плохо без тебя… Не знаю почему, я очень часто думаю о том, что было, – Дмитрий говорил тихо, но очень отчетливо.

– Что было? – она переспросила это почти шепотом.

– Что было между нами.

– Дима… вдруг мама проснется… Иди к ней… – его слова повергли Вику в панику. Она совсем не была к ним готова.

– Гонишь меня? – в его взгляде мелькнула тоска.

– Просто я думаю, вдруг мама проснется, а с ней никого нет.

– Она позовет, если ей будет что-нибудь нужно.

– Вдруг она что-нибудь подумает?

– Что она может подумать? Разве с тобой нельзя разговаривать? Она же тебя обожает. Меня только по головке погладят, за то, что я с такой милой девочкой время провожу.

– Можно со мной и поговорить… А ещё можно маме сказать, за какую сумму я такая милая девочка, – Вика во что бы то ни стало, хотела, чтобы Дмитрий ушел.

– Не пытайся мне говорить то, чего не хочешь.

Дмитрий обнял Вику и коснулся губами её волос. Она напряглась и боялась лишний раз вздохнуть. Такого поворота дел она совсем уж не ожидала. Хотя, нельзя сказать, что не хотела. Дмитрий поцеловал её.

– Дима… вдруг мама проснется… – с трудом сдерживая нервную дрожь, прошептала Вика.

– Не бойся, я ведь ничего такого не делаю… Скажи честно, скучаешь за мной?

– Да… Дима, иди к маме… – пытаясь оттолкнуть его, прошептала Вика. Ей казалось, что она сходит с ума.

– Не гони меня.

– А вдруг…

Её слова возымели ровно такой же успех, как и попытка вычерпать море чайной ложкой. Дмитрий снова начал целовать её. Будь бы это его квартира, Вика была бы счастлива. Не было дня, чтобы она не думала о нем. Но сейчас…

Глава 47

Вика очень обрадовалась, когда из своей комнаты её позвала Вера Федоровна. Она отстранилась от Дмитрия и, на ходу поправляя волосы, пошла к Вере Федоровне. Дмитрий нехотя поднялся и пошел за ней следом.

– Я здесь, Вера Федоровна. Что-то случилось? – спросила она.

– Ничего, деточка. Я хотела у вас спросить, Дима уже уехал? Я, кажется, задремала.

– Я здесь, мам, – Дмитрий тоже вошел в комнату. – Ты же знаешь, что я никуда не уеду, не пожелав тебе спокойной ночи. Просто не хотел тебя будить. Ты так хорошо спала. Вот я и решил немного подокучать Вике. Надеюсь, не очень сильно надоедал.

– Что вы, Дмитрий Максимович, никто мне не надоедал! – она нашла в себе силы улыбнуться.

– Вика, который час?

– Половина девятого, – за Вику ответил Дмитрий.

– Вера Федоровна, нам скоро таблетки нужно будет выпить и укольчик вечерний сделать, – предупредила Вика. – А сейчас я пойду поставлю чай.

– Да, конечно, – согласилась Вера Федоровна. – Димочка, побудь со мной ещё немного. А то ты скоро уедешь…

– Могу и не уезжать, – Дмитрий снова сел рядом с постелью матери.

– Даже так? – Вера Федоровна обрадовалась. – Конечно, оставайся! Нам с Викой веселей будет. Правда, Вика?

– Конечно, – от двери ответила она.

– Тогда мне нужно перезвонить Стасику, чтобы за мной утром сюда заехал. Пока Вика будет тебе уколы делать, я как раз и позвоню.

Пока Дмитрий звонил, а Вика делала Вере Федоровне уколы, та ей сказала:

– Вика, деточка, я себе позволю маленькую бестактность. Мне, конечно, крайне неудобно, но я вас кое о чем попрошу.

– Разве такое бывает? – удивилась Вика. – Вы и бестактность – понятия несовместимые. Что нужно сделать?

– Не могли бы вы постелить постель для Димы в его бывшей комнате? Помните, я вам показывала его комнату?

– Конечно, помню. И ничего в вашей просьбе предосудительного нет.

– Тогда, после того, как сделаете мне укол, возьмите в комоде белье.

– Какое именно? – уточнила Вика.

– На ваше усмотрение. Я вам полностью доверяю. Да, Диме скажете, чтобы он зашел ко мне.

Вика закончила делать укол, выбрала белье и пошла в комнату Дмитрия. Проходя через гостиную, она столкнулась с ним.

– Дмитрий Максимович, Вера Федоровна просила, чтобы вы зашли к ней, – Вика опустила глаза.

– А что так официально? – он удивился.

– Вдруг мама услышит, – почти шепотом сказала Вика.

– А, ну, конечно! – Дмитрий чуть не рассмеялся. – Она прокралась за тобой и сейчас стоит в коридоре и подслушивает, назовешь ты меня Дмитрием Максимовичем, Димой, Димычем или Ханом. Вика, не будь такой мнительной.

– Постараюсь, – довольно едко ответила Вика.

– А что это ты несешь?

– Иду тебе постельку стелить. Мама попросила. Где была твоя комната, я уже в курсе.

– Ну, спасибо! Обяжешь. Хотя я и сам бы мог.

– Дима, иди к маме. Ведь заждется, – строго сказала Вика.

Дмитрий пошел в комнату матери и у самого порога чуть не споткнулся. Всё дело было в том, что мать очень трепетно относилась к тому, кто будет стелить постель для «её мальчиков». Если он или Николай оставались ночевать, то постель стелили либо сами, либо стелила мать. Если с Николаем оставалась жена, то такое «важное» дело доверялось ей. Мать не доверяла стелить постели даже Миле. Лолита и та не пользовалась такой милостью, хотя, похоже было, что ничего не поняла и сильно из-за этого не переживала. Сегодня же мать доверила его постель совершенно постороннему человеку. Дмитрий чуть не присвистнул. Мать была не из тех людей, которые меняют свои привычки или действуют по настроению. Такой поворот событий что-то да значил.

Он вошел в комнату матери. Она закончила пить чай и отставила чашку на тумбочку возле кровати.

– Унести? – спросил Дмитрий.

– Потом. Посиди. Кстати, кофе Викин я ещё не пробовала, а вот чаек очень даже ничего. Попроси, она и тебе приготовит.

– Я уж лучше кофейку. Мам, ты как себя чувствуешь? – он с любопытством посмотрел на мать.

– Нормально. Вы все напрасно панику подняли. А Борису меня лишь бы больной сделать. Такое впечатление, что со мной это впервые, – немного ворчливо ответила мать. – Если бы не Вика, я бы уже умерла от таких охов, ахов и попыток превратить меня в безнадежно больную старуху.

– Ну, конечно, если бы не Вика! – Дмитрий снова чуть не рассмеялся. – То-то я и смотрю, что-то у нас происходит!

– А что происходит?

– Что сейчас Вика делает?

– Скорей всего, стелит тебе постель, – невозмутимо ответила Вера Федоровна.

– Прекрасно! Раньше ты никому не оказывала такой чести. Разве что для Коленьки Люсенька постелит.

– Дима, раньше я сама стелила для вас постели. Сейчас вы мне лишний раз подняться не даете. Что прикажешь делать?

– Вообще-то раньше я и сам мог постелить.

– Я почему-то всегда думала, что мужчине приятнее спать, если постель постелена женщиной, – резонно заметила мать.

– И из этих соображений послала Вику заняться доставлением мне чего-нибудь приятного. Заодно, чтобы Вике не очень скучно было. Ещё, чтобы она физически размялась – пока простыню расстелит несколько раз нагнется. Прямо таки комплекс упражнений от остеохандроза, – Дмитрий уже с трудом сдерживал смех. – Шито белыми нитками, мамуль. Ты, никак, посводничать решила?

– Дима, ты, сынок, такие странные вещи говоришь! – Вера Федоровна помолчала, а потом тяжело вздохнула и добавила. – А, если и так? Она – чудесная девочка. Я же вижу, как ты на неё смотришь. Могу же я хотеть, чтобы у моего сына всё было в порядке.

– Можешь, – Дмитрий перестал улыбаться. – Только одна просьба – не вмешивайся. Не вмешивайтесь никто. Я сам должен во всем разобраться. Ты Вике хоть ничего не говорила?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Ты не устала? Может быть, мне всё-таки уехать домой? Я тебя сегодня утомил разговорами.

– Оставайся. Твоё присутствие мне совсем не мешает. Я, наверное, действительно буду спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мам, – Дмитрий поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты.

Глава 48

Дмитрий лежал и пытался уснуть. Сон не шел. Ночь казалась бесконечной. Он уже сотню раз ругнул себя за то, что остался ночевать у матери. Не мог он спокойно спать, когда рядом находилась Вика. Вернее, если бы она находилась совсем рядом, всё было бы иначе. Она была в другой комнате. Ещё Дмитрий ругал себя от всей души за то, что выдал себя. Пусть взглядом, пусть невольно оброненной фразой, но выдал. А что знают двое…

Даже закурить было некак. Для этого нужно было одеться и выйти на балкон. Выходить в промозглую ночную сырость не хотелось. Дмитрию хотелось увидеть Вику. Хотя бы увидеть. Конечно, лучше было бы услышать её голос, а ещё лучше… Мысли о Вике стали неотъемлемой частью его существования.

На часы смотреть он тоже не хотел. Почти боялся. Стрелки ползли медленнее, чем самая медленная улитка. Ему казалось, что часы вообще остановились. Притом все сразу. Когда в очередной раз в гостиной раздался размеренный неторопливый бой часов, Дмитрий от неожиданности вздрогнул и даже сразу не сообразил, что это.

Но всё имеет свое начало и свой конец. Так и терпению Дмитрия пришел конец. «Ведь ничего же не случится, если я зайду к ней в комнату, – думал он, надевая брюки. – Если она спит, уйду. Если не спит… Интересно, насколько глупо я буду выглядеть? В крайнем случае, я ничего не теряю. Ведь не назвала же она меня придурком, когда я принес ей лилии. Да и потом… Ведь она же ничего такого, как Лолита, мне не говорила. Ну, если уж скажет, значит, так оно и есть».

Дмитрий тихо прошел в комнату Вики. Вика не спала. Он, почему-то, этому особенно не удивился. Точно так же, как он той ночью, когда она осталась у него, Вика стояла у окна, слегка отдернув штору, и смотрела в залитое дождевыми каплями стекло. На ней была длинная, до щиколоток, белая шелковая ночная сорочка на тонких бретельках. Волосы её были распущены и мягкими волнами падали на плечи. Так она казалась ещё более хрупкой и утонченной.

Вика услышала шаги Дмитрия и повернулась. Пробивавшийся с улицы свет фонаря был слишком слабым, чтобы рассмотреть выражение её лица.

– Можно? – тихо спросил он.

– Можно, – чуть слышно ответила Вика, и когда он подошел спросила. – Зачем ты пришел?

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий.

– Дима… ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь, – казалось, что Вика старательно подбирает слова. – Вдруг мама проснется?

– Она что, так беспокойно спит?

– Нет. Она спит нормально, крепко.

– Почему же именно сегодня она должна проснуться? – Дмитрий взял Вику за плечи и взглянул в её глаза. Выражения их он не рассмотрел.

– Не знаю…

– Вика, что происходит? Ведь нам было так хорошо вместе. Ведь было?

– Было, – её тихий голос скорей напоминал шорох листвы.

– Что-то изменилось? Знаешь, хоть ты и пыталась сказать мне колкость, когда я приехал за тобой в «Саламандру», но мне показалось, что ты мне рада. Что сейчас?

– Я действительно была тебе рада. Я рада тебе каждый раз, когда ты приезжаешь. Только ты не забывай, что ты нанял меня на работу. И в «Саламандру» ты приехал только для этого. Ведь так?

– Не совсем. В тот день я приехал действительно, для того, чтобы предложить тебе работу. Только, Бог свидетель, я приехал бы туда, именно к тебе, через несколько дней.

– Не беспокой Бога. Ты бы опоздал. Когда ты приехал, я как раз собиралась пойти и порадовать Семена тем, что ухожу, – её голос дрогнул. – Я, видишь ли, оказалась легковерной дурочкой и ждала целый месяц. Хотя, чего я ждала? Ты мне ничего не пообещал… Так, снял девчонку на ночь в кабаке… Встретились, разбежались, наговорили друг другу в постели всего… Вот и сегодня. Только не говори, пожалуйста, что ты остался сегодня из-за того, что тебя так беспокоит здоровье мамы. Тебе сегодня просто некуда себя деть. А тут такой случай…

– Что ещё скажешь? – голос Дмитрия стал глуховатым.

– А что сказать? Больше говорить нечего. Коль скоро ты меня нанял, я, вроде бы, и отказывать тебе не должна.

– Тогда и выслушать меня должна. Так вот, слушай. Если бы ты успела уйти, к тому времени, когда я появился, то я бы и домой к тебе приехал. Не стоит забывать, что я помню, где ты живешь. Я бы всё равно нашел тебя.

– Случилось бы это снова после того, как ты остался без очередной домработницы, потому, что тебе некому было бы навести порядок.

– Женщина, ты можешь помолчать?

– Хан, ты забыл, что я не твоя любимая наложница. Я тебя уже предупреждала.

– Об этом мы поговорим чуть позже. Хотя, если быть последовательными, ты говорила обратное. Напомнить когда? – Вика отрицательно покачала головой. – А пока дай мне сказать.

– Ладно…

– Так вот, я не смотрю на тебя, как на девицу для утех. Это, во-первых. Во-вторых, сегодня я остался совсем не потому, что есть возможность вписать в твои обязанности необходимость спать со мной или с Коляном. В-третьих, если я тебе так неприятен, я сейчас уйду и больше никогда не затрону тебя. Ведь я остался и пришел к тебе сейчас потому, что больше не могу без тебя. И, ещё, если я пришел, это не значит, что только для того, чтобы затащить тебя в постель.

– Почему же тебя не было так долго? – снова почти шепотом спросила она.

– Вика, всё не так просто, как кажется. Тебе, зайчонок, всего двадцать два, а мне уже сорок третий. Это в двадцать решения принимаются быстро.

– И что же ты решил?

– Я уже сказал, что больше не могу без тебя.

– И как ты себе всё представляешь? – в голосе Вики послышалась ирония. – Некоторое время ты ещё будешь видеть меня, пока будешь приезжать к маме, а потом, когда мама поправится, я уйду, ты снова исчезнешь? И я снова буду сидеть и думать, кто я? Любимая наложница, ждущая своего господина, дура или так себе…

– Господи! Далась же тебе эта наложница!

– Ну, если ты Хан…

– Вика, я прошу тебя, давай поговорим серьезно. А то мы переходим от шпилек к непониманию и обидам, а от обид и непонимания к шпилькам.

– Допустим ты это обо мне. Зато ты весь завернулся в какие-то свои страхи и пытаешься меня уверить, что нет более нерешительного человека, чем ты. Тебе, видишь ли, нужно слишком много времени для обдумывания решений. Возраст тебе мешает. Ты сейчас ещё скажи, что никогда у тебя не было женщины с такой разницей в возрасте, и ты пришел извиниться.

– Ну, это я тебя, зайчонок, утешу или расстрою. Не знаю, что больше, – Дмитрий усмехнулся. – Как и положено Хану, было у меня всего и достаточно. Моложе тебя тоже были. До несовершеннолетних, правда, я не охотник, законы чту.

– Спасибо, утешил, – в голосе Вики снова послышалась ирония.

– Вика, будем изводить друг друга или всё же… – он осекся.

– Что, всё же?

– Я никуда не исчезну и ты будешь только моей. Притом, кем захочешь. Я пришел к тебе, чтобы сказать это.

Вика молчала. Дмитрий осторожно обнял её и прижал к себе. На груди он ощутил её прерывистое горячее дыхание. Она молчала несколько минут, потом тихо сказала:

– Хан, я уже думала, что никогда не дождусь этого. Поцелуй меня…

Дмитрий склонился и поцеловал Вику. Ему казалось, что целая вечность прошла с того момента, как он вошел в эту комнату, и никогда, ни одно признание не давалось ему с таким трудом, как сделанное минуту назад. Ещё он знал, что в его жизни не было ничего такого необходимого, как это признание.

Легко, как пушинку, Дмитрий поднял Вику на руки и понес в свою комнату. Она не сопротивлялась, ничего не говорила, только слегка дрожало её дыхание.

Глава 49

– Отпусти меня, – прошептала Вика, когда они вошли в комнату Дмитрия.

Они стояли друг напротив друга. Комнату заливал слабый золотистый свет торшера. В этом свете волосы Вики отливали темным золотом. Дмитрий осторожно спустил бретельки с её плеч и сорочка с чуть слышным шорохом соскользнула к ногам. Вика переступила через белый шелк. Кончиками пальцев Дмитрий коснулся её щеки, провел по шее, спустился к ключице…

– Скажи, что хочешь меня, – его голос стал чуть хрипловатым.

– Люби меня, Дима, – Вика прижалась к его груди, вслушиваясь в частые удары сердца. – Люби так, как никогда и никого не любил…

…Вика проснулась и испугано оглянулась. В комнате уже было светло. Дмитрий лежал рядом и с нежностью смотрел на неё. Её сорочка лежала на кресле.

– Дима, который час? – Вика приподнялась на локте, пытаясь увидеть часы.

– Без четверти семь, – Дмитрий взглянул на часы на руке. – Ты что, спешишь?

– Димка, ты с ума сошел! Что теперь будет? – в голосе Вики послышался неподдельный ужас.

– А что, собственно, будет? Можешь не волноваться, мама не просыпалась. Насколько я знаю, она редко просыпается раньше восьми. Спешить ей некуда. В котором часу ты встаешь?

– В половине восьмого.

– Значит, у нас ещё больше получаса, – он привлек Вику и поцеловал.

– Постой, а откуда ты знаешь, что мама не просыпалась?

– Ну, допустим, я почти не спал. А ещё я всегда сплю очень чутко. Если бы она проснулась и позвала, я бы услышал.

– Дима! Мила ведь приходит в половине седьмого! Значит, она уже пришла! – Вика старательно высвободилась из его объятий.

– Да плевать на Милу. Пусть она хоть головой в стену колотится, меня это мало интересует.

– Пусть головой колотится. Только ты не забывай, что она всё маме скажет.

– Вика, позволь мне самому с мамой разбираться, – невозмутимо ответил Дмитрий.

– Ты вообще соображаешь, что мы наделали? Как я сейчас из твоей комнаты выйду?

– Спокойно.

– Ну да, в одной ночнушке! – Вика готова была расплакаться.

– Так, не паникуй. Если тебя это так беспокоит, через двадцать минут я принесу тебе халат, тихонько вернешься к себе в комнату и сделаешь вид, что провела там всю ночь. Устроит?

– Устроит.

– А теперь, вместо того, чтобы с самого утра адреналин гонять, поцелуй меня, – Дмитрий снова обнял Вику.

Целовались они долго. Дмитрий путался пальцами в шелковистых волосах Вики.

– Отпусти, – прошептала Вика, с трудом переводя дыхание.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – он улыбнулся и поцеловал её в висок. – Чтобы ни ты, ни я никуда не торопились.

– Кажется, я тоже буду об этом мечтать. А теперь дай мне рубашку и принеси халат, как обещал, – она села и отбросила назад прядь волос.

– Сейчас, – Дмитрий взглянул на часы и нехотя поднялся. Одеваясь, он попросил. – Вика, ты можешь не заплетать волосы, пока я не уйду?

– Вообще-то могу. А что?

– Они у тебя такие красивые. Просто удивительные.

– Дима, отстань, – Вика смущенно рассмеялась.

– Наверное, у Бернса о таких волосах: «Был мягок шелк её волос и завивался, точно хмель».

– Кто такой Бернс? Артист? Что-то фамилия знакомая…

– Поэт. Старый английский поэт. Ты стихи любишь? – он внутренне напрягся, ожидая подвоха или презрительной реплики.

– Ну, как тебе сказать? Смотря какие. Только не дворовую поэзию.

– К дворовой поэзии Бернса отнести трудно. Если хочешь, возьми почитай. У матушки, кажется, Бернс есть. Может быть, тебе понравится.

– Здорово! – Вика совсем по-детски обрадовалась. – А можно?

– Можно. То стихотворение, о котором я говорю, называется «Ночлег в пути».

Дмитрий прошел в комнату Вики и взял халат. Он уже собирался выйти, когда на пороге появилась Мила. Она смотрела на Дмитрия так, будто перед ней было нечто невиданное. Даже глаза у неё округлились и рот приоткрылся. Так Мила стала похожа на детского пупса пенсионного возраста.

– Мила, а что вы на меня так таращитесь? – невозмутимо поинтересовался Дмитрий.

– А-а-а… А вы здесь… что… А что это у в-вас? И где… эта? – промямлила Мила, по всей видимости, временно забывшая большую часть словаря и алфавита.

– Я здесь старший сын Веры Федоровны, вашей хозяйки, если вы забыли, а не Билл Клинтон. И в руках у меня не платье Моники Левински, а всего лишь халат.

– А где…?

– Вы о Виктории спрашиваете? – всё так же невозмутимо поинтересовался он.

– Д-да…

– Сейчас придет. Она вам срочно нужна?

– Н-нет. Я так просто… посмотреть…

– Вот и чудесно.

Дмитрий вышел из комнаты и услышал у себя за спиной шипенье Милы: «Вот ведь кобелина! Что старшенький, что младшенький… оба только за бабами и волочатся…». Дмитрий остановился, повернулся, и, лучезарно улыбаясь, спросил:

– Мила, это вы о ком?

– Я? Я ничего… – Мила занервничала. – Вам послышалось.

– Наверное. Должно быть, мало спал. В следующий раз шипите потише, – всё так же улыбаясь, посоветовал Дмитрий и пошел в свою комнату.

– Дима, моя благодарность не знает предела! – Вика поднялась с постели и хотела взять халат.

– Даже так? – Дмитрий улыбнулся и отвел руку, в которой держал халат. – Не ощущаю.

– Чего? – не поняла она.

– Благодарности. Хотя бы поцеловать.

– Лучше покусать. Ты, Димочка, не буди во мне зверя, – ласково проворковала Вика.

– Я, радость моя, хомячков не боюсь. Даже, если они кусаются. Тем более, ты меня уже укусила. Если ты не обратила внимания, взгляни, – он улыбнулся и расстегнул рубашку. Почти у плеча остался довольно четкий след от укуса. – Знаешь, в таких порывах есть что-то пикантное.

– Это что, я? – Вика смутилась.

– Нет, Мила, – Дмитрий снисходительно улыбнулся. – Я так думаю, что это было вместо звукового сопровождения.

– Ой, извини…

– Да ладно. Если очень захочется ещё раз повторить, ты скажи, повторим. А за халат всё же стоит меня поцеловать.

Вика подошла к Дмитрию, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он надел на неё халат.

– Хочешь, я буду оставаться почаще? – спросил Дмитрий, глядя ей в глаза.

– Дима, это ведь квартира твоей мамы…

– Я хочу слышать от тебя.

– Хочу, – Вика смущенно опустила глаза.

– Значит, так и будет.

К большой радости Веры Федоровны Дмитрий остался завтракать. Когда они сидели за столом, он вел себя так, будто ничего не случилось. Вера Федоровна просто сияла от удовольствия. Вика чувствовала себя несколько сковано, но старалась этого не показать. Зато Мила метала уничтожающие взгляды то на Дмитрия, то на Вику.

– Мам, у тебя Бернс остался? – спросил он.

– Конечно, Димочка. В библиотеке, там же, где и стоял, на верхней полке. Тебе издание на русском или на английском языке?

– Не мне, Вике, – пояснил Дмитрий. – Конечно, на русском.

– Тогда ты, пожалуйста, достань после завтрака.

– Вика сама достанет, – Дмитрий взглянул на часы. – Я, мамуль, уже спешу. Мне ещё домой нужно заскочить, кое-какие бумаги взять. Вика, достанешь сама книгу?

– Конечно, – кивнула Вика.

– Ну, вот и прекрасно. Спасибо за завтрак. Всё, я исчезаю, – он поднялся из-за стола. – Позвоню в течение дня, возможно вечером заеду. Коля точно уж приедет. Не скучайте. Вдруг что, звоните.

Глава 50

Вскоре после завтрака, Вера Федоровна предложила Вике пойти в ту комнату, которую называла библиотекой. Вдоль стен комнаты тянулись высокие – до самого потолка – книжные шкафы. Посреди комнаты стояли три глубоких кожаных кресла, журнальный столик на витых ножках и маленький угловой диванчик.

– Конечно, я преувеличиваю, когда называю эту комнату библиотекой, – сказала Вера Федоровна. – Просто как-то прижилось это название у нас.

– Почему преувеличиваете? – удивилась Вика. – По-моему, это и есть библиотека.

– Ну, если так, то очень маленькая, – старушка улыбнулась.

– Вера Федоровна, а вы всё это прочитали? – спросила Вика, с восхищением рассматривая книги.

– Почти всё. А знаете, ведь это ещё Димин отец, Максим Исмаилович, начал собирать книги. Мы когда поженились, у него, по тем временам, была уже очень солидная библиотека. Я тоже литературу люблю. Потом и мальчики, когда стали подрастать, этим заразились. Теперь ещё помимо этих книг у каждого дома свое собрание. Вы когда-нибудь бывали у Димы?

– Один раз, – Вика смутилась. – Книги видела. Мне очень понравилось.

– Я рада. Не все сейчас видят в книгах ценность. Я пока присяду, а вы возьмите вон там, в нише за шкафом возле окна, лестничку и достаньте книгу. Она как раз в том шкафу, за которым ниша, и стоит. На верхней полке. Старый томик, меньше остальных, корешок с золотым теснением и готическими буквами.

Вика в нише за шкафом действительно увидела маленькую библиотечную стремянку из темного дерева. Она осторожно достала книгу. Пока Вика убирала стремянку, Вера Федоровна, будто перед ней было живое существо, погладила переплет книги и спросила:

– Вы любите Бернса?

– Ещё не знаю, – честно призналась Вика. – Мне Дмитрий Максимович посоветовал прочитать одно стихотворение. Сказал, что, возможно, мне понравится.

– И что же она посоветовал вам прочитать, если не секрет?

– «Ночлег в пути».

– Знаете, наверное, мне тоже понравилось бы, если бы мне посоветовали прочесть такое, – Вера Федоровна посмотрела на Вику пристально и в то же время ласково. – По-моему, это не просто совет…

– А что? – Вика растерялась.

– Прочтете – поймете, – сказав это, она сменила тему разговора. – Кстати, сегодня прекрасная погода. Не выйти ли нам прогуляться? Ведь Борис Алексеевич сказал, что уже можно.

– Давайте выйдем, – согласилась Вика. – Только ближе к полудню. Не думаю, что погода успеет испортиться.

– Я тоже не думаю. И я тоже хотела предложить выйти ближе к полудню. Вы пока почитайте, а мне нужно позвонить приятельнице.

Вера Федоровна ушла, а Вика удобно устроилась в кресле с книгой. Если Дмитрий был не просто рьяным почитателем Бернса, а хотел что-то сказать, кроме комплимента о волосах, то лучший способ найти было трудно. Дочитав до строк:

«Сказал я: – Много, много раз
ты будешь мне стелить постель!»,

Вика смутилась. Вера Федоровна даже не стала говорить о любви Дмитрия к стихам и старой английской поэзии. Она сразу же сказала, что это не просто совет почитать. Тогда выходило, что, либо она слишком хорошо разбирается во всех поступках сына, либо что-то знает. Пытаясь найти разумное объяснение происходящему, Вика автоматически продолжала читать книгу. В следующем стихотворении было:

«И какая вам забота,
если у межи
целовался с кем-то кто-т
о вечером во ржи!…»

В комнату вошла Мила и мрачно, как сова, уставилась на Вику. Вика невольно напряглась от такого взгляда и, закрыв книгу, встала со своего места.

– Что ты здесь делаешь? – недружелюбно спросила Мила.

– Читаю.

– Хозяйка знает?

– Да. Она видела и разрешила.

– Нечего тебе по хозяйским книжкам лазить.

– Вера Федоровна разрешила, – повторила Вика.

– А с чего это тебя потянуло на хозяйские книжки? Они ведь не дешевенькие.

– Дмитрий Максимович посоветовал… – Вика всё больше терялась. Ещё и Мила стояла в дверях так, что обойти её было некак.

– Посоветовал! Это когда ж он тебе посоветовал? Что это ты сегодня патлы распустила?

– Какое вам дело? – Вика вспыхнула.

– Никакого! Постыдилась бы! Сопли ещё не утерла, а к мужику в штаны лезть научилась! Да он тебе в отцы годится!

– Что вы говорите?!

– А то и говорю! Стыдно! Сынок маме медсестру нанял! Проститутку в дом приволок! Паскудник!

– Я… Дмитрию Максимовичу скажу… – Вика чувствовала, что ещё минута, и она расплачется.

– Ты не забывай, тебя наняли также, как и меня! Курва малолетняя…

– Мила! Что это за разговоры?! – благополучно обойдя могучую фигуру Милы, в комнату вошла Вера Федоровна. – Что это за высказывания?!

– Вы ж, Вера Федоровна, ничего не знаете!

– Мила, кажется, мои сыновья правы, это вы не знаете, что вам можно, а чего нельзя, – Вера Федоровна нахмурилась. – Оставьте Вику в покое и не смейте больше вести разговоры в таком тоне! Я никогда вам этого не говорила, но мы можем с вами попрощаться. Мне начинает надоедать ваше поведение. Вы меня хорошо поняли?

– Да, – Мила стала похожа на побитую собаку и убралась из комнаты с завидной для неё скоростью.

– Извините, Вера Федоровна… – Вика готова была услышать нечто не менее приятное, чем Мила.

– За что? – удивилась Вера Федоровна. – За то, что моя домработница наговорила вам гадостей, оскорбила вас и моего сына? Так вроде бы я должна извиняться.

– Просто вы разволновались, а вам это противопоказано, – Вика мечтала только об одном не расплакаться, пока её кто-то видит.

– Вика, деточка, я не разволновалась и не думала волноваться. А на Милу не обращайте внимания – она не всегда адекватно реагирует на окружающий мир. Вы меня понимаете?

– Да… – непрошеная слеза всё же покатилась по щеке.

– Вот этого нам ещё и не хватает! – Вера Федоровна всплеснула руками. – Да что с вами? Господи! Чего она вам здесь ещё наговорила?

– Ничего… вы всё слышали…

– Так, тогда давайте усядемся и поговорим, как серьезные взрослые женщины, а не как перепуганная девочка и слегка свихнувшаяся старуха.

Вера Федоровна села в кресло, в котором сидела полчаса назад. Вика послушно села в кресло напротив. Она ожидала, всего чего угодно, но только не того, что услышала, и не теплого, почти материнского взгляда.

– Вика, – очень мягко и ласково сказала Вера Федоровна, – только не пытайтесь меня убедить, как вы это делаете уже не первый день, что мой сын вам абсолютно безразличен и вы видите в нем только работодателя. Он тоже меня упорно пытается убедить, что вы просто его хорошая знакомая и он даже не позволяет себе допустить мысли о том, что между вами что-то может быть. Мне уже достаточно много лет и я слишком хорошо знаю своего сына. Надеюсь, за время общения с вами, и вас немного узнала. Всего этого мне достаточно, чтобы сказать, что вы оба ведете себя как дети школьного возраста. Ведь и мой сын, и вы имеете право на личную жизнь. Ничего предосудительного в отношениях свободного мужчины и, насколько я поняла, свободной девушки, я не вижу. Нормальные человеческие отношения. И не всегда разница в возрасте так страшна, как кажется некоторым. А что касается Милы, так ещё раз повторю, не обращайте на неё внимания. Она, не то что кого-то, она себя не любит. Всё понятно?

– Да… – полушепотом ответила Вика, удивленно глядя на Веру Федоровну.

– Успокоились?

– Да.

– Тогда давайте собираться на прогулку. Раз Дима просил ему позвонить, позвоните и скажите ему об этом.

– Но…

– Никаких «но». Кстати, если он сам, а не секретарь, снимет трубку, обращайтесь к нему не Дмитрий Максимович, а Дима. Договорились?

– Договорились.

– Вот и прекрасно. А то прячетесь, непонятно от кого. Так как вы быстрее меня, я пошла приводить себя в божеский вид, чтобы выйти на улицу. Скажете Диме, что мы будем гулять в скверике…

Глава 51

Вика закончила собирать вещи и застегнула замок сумки. Сегодня она уходила от Веры Федоровны. За прошедший месяц Вика привязалась к своей подопечной. Вера Федоровна испытывала к ней не меньшую привязанность. Ещё Вика привыкла к спокойной жизни без скандалов, без пьяных разборок и выяснений отношений, без изматывающей работы, без ресторана. В ресторан Вика твердо решила не возвращаться.

Ещё за этот месяц она привыкла к Дмитрию. Вернее, не привыкла, а уже не представляла себя без него. После того раза, когда остался ночевать впервые, он оставался очень часто. Вика научилась различать, когда у него всё в порядке, а когда он чем-то озабочен. Если он оставался, то Вика проводила ночь в его комнате. Её попытки остаться в своей комнате Дмитрий с невозмутимой улыбкой отметал фразой:

– Молчи, женщина, когда Хан говорит. Я так решил.

Ещё Вика заметила, что не обязательно что-то будет между ними, если они находятся в одной постели. Они могли разговаривать чуть ли не до утра, и при этом не больше чем несколько раз поцеловаться. В первый раз она не придала этому никакого значения. Потом женское любопытство взяло верх.

– Дим, – спросила она очень ласково, прижимаясь к нему, – а почему ты сегодня ко мне не пристаешь?

– А у тебя что, уже настроение появилось? – вопросом на вопрос ответил он. – Только что его не было.

– Да? – Вика очень удивилась. – А как ты узнал?

– Не знаю, – неуверенно ответил он. – Почувствовал, что ли…

– Но ведь у тебя же с настроением всё в порядке!

– Ну и что? Нас ведь двое. Не люблю я игры в одни ворота. Не обязательно же тебя должно всё время тянуть на постельные шалости. Мне достаточно и того, что ты рядом.

– И ты не обидишься?

– Нет, зайчонок. Лучше я потерплю, чем стану тебя неволить, – Дмитрий сказал это совершенно серьезно, и уже с улыбкой добавил привычную фразу. – Не спорь, женщина.

Теперь уходя утром, он, не стесняясь, к великому негодованию Милы, целовал Вику. Поначалу Вика смущалась, потом привыкла. Мила больше не пыталась ей объяснять «что, почем». Сегодня у Милы был праздник – им предстояло попрощаться. На её вечно недовольном лице, появилась гримаса, которая должна была выражать улыбку, когда она услышала, как утром Вика разговаривала с Дмитрием в прихожей, и он обещал заехать за ней вечером, чтобы отвезти её домой.

Вика взглянула на часы. Обычно Дмитрий появлялся около шести – половины седьмого. Сейчас было четыре. Неожиданно ей стало страшно, показалось, что сегодня всё может закончиться так же внезапно, как и началось. Она поймала себя на мысли, что ни разу не задумывалась над тем, что будет дальше. Может быть из-за того, что всё было так хорошо.

От мыслей её оторвал звонок в дверь. Судя по звонку, пришел Дмитрий. Через минуту в прихожей Вика услышала его голос. Она взглянула на часы и с горечью про себя отметила, что только начало пятого. Выходило, что он приехал раньше, чтобы побыстрее всё закончить. Словно прочитав её мысли, в комнату вошел Дмитрий. Он скользнул взглядом по сумке и, как-то буднично сказал:

– Хорошо, что ты уже собралась.

– Ты меня подвезешь? – спросила Вика, чтобы что-нибудь спросить.

– Да, конечно, как договаривались. Только по пути в одно место заедем.

– Если только это место не ресторан.

– Не ресторан. Да, кстати, давай сразу я с тобой рассчитаюсь, – он достал из внутреннего кармана пиджака конверт и подал Вике. – Можешь проверить – по полста зеленых за каждый день. Как и договаривались.

– Обойдусь без пересчета, – Вика натянуто улыбнулась.

– Тогда я сейчас к матушке загляну и буду ждать тебя в машине.

– Дима, я могу к Вере Федоровне тоже заглянуть и попрощаться?

– Да, конечно, попрощайтесь, – он как-то непонятно улыбнулся и вышел из комнаты.

Вика взглянула на себя в зеркало. Оставалось сделать вид, что ничего не происходит и попробовать проглотить обиду, комком ставшую в горле. Обиду? Пожалуй, это была не обида, а удар. Вика внутренне приготовилась к тому, что сейчас и Вера Федоровна попрощается с ней наскоро, как со случайной попутчицей в электричке, с которой перебросились парой слов и пора выходить каждому на своей остановке.

Дмитрий, когда Вика вошла в комнату, поднялся и сказал:

– Мам, ну я позвоню вечером. Сейчас мы поехали, – потом обратился к Вике. – Я твои вещи заберу, чтобы тебе сумку не тащить. Жду тебя в машине.

Вера Федоровна была с Викой так же приветлива и мила, как всё время. Вика решила, что, либо это её манера поведения, либо она не знает, что, возможно, больше они никогда не увидятся. «Хотя чего она должна переживать? Кто я ей?» – подумала Вика, выходя из квартиры. Мила, закрывая дверь, не скрывала торжества.

Чтобы Дмитрий не заметил её состояния, она решила проигнорировать лифт и спуститься по лестнице. Это давало хотя бы одну-две лишних минуты, чтобы взять себя в руки. Как ни старалась Вика, но в голове никак не укладывалось, почему Дмитрий отнесся к ней так. Навязчивым жужжанием мухи в голове крутилась фраза, брошенная Милой: «Тебя наняли так же, как и меня».

Вика вышла из подъезда. Дмитрий сидел в машине и со скучающим видом рассматривал дворовую перспективу перед лобовым стеклом. Увидев Вику, он открыл дверцу.

– Такое впечатление, что ты с моей матушкой прощалась навечно, – всё так же непонятно улыбаясь, сказал он.

– Мало ли, – Вика села в машину.

– Что с тобой сегодня? – Дмитрий удивленно взглянул на неё. – Опять что-то Мила ляпнула?

– Нет. Просто погода дрянная, голова тяжелая.

Некоторое время они ехали молча. Вика старательно делала вид, что смотрит в окно. Дмитрий курил и время от времени посматривал на неё, но Вика делала вид, что не замечает этого.

Машина свернула во двор и остановилась у подъезда дома старой застройки. Насколько Вика могла сориентироваться, это было недалеко от дома, в котором жил Дмитрий. Ей всегда нравились такие дома. Было в них что-то уютное и надежное.

– Ну, что, выходим? – Дмитрий повернулся и взял с заднего сидения папку.

– Зачем мы сюда приехали? – Вика послушно вышла.

– Хочу услышать твоё мнение об одной квартирке, – Дмитрий открыл перед ней дверь подъезда.

Вика обратила внимание на то, что он знал код подъезда. Подъезд был почти такой же, как и в тех домах, где жил он и Вера Федоровна. Вика уже знала, что дверь подъезда застеклена пуленепробиваемым стеклом.

– На второй этаж пешком дойдем? – поинтересовался Дмитрий.

– Дойдем, – кивнула Вика. – Ты что, недвижимостью решил заняться?

– В некотором роде. Весь последний месяц ней и занимался.

Дмитрий остановился у двери одной из квартир, достал из кармана ключи с брелком в виде зайца. Открыв дверь, он сделал приглашающий жест. Вика вошла в квартиру. В прихожей горел свет. Дмитрий вошел, как к себе домой, снял пальто и помог снять Вике.

– Здесь кто-нибудь есть? – спросила Вика.

– Мы зашли. Ты не скромничай, проходи. Прихожая как, нравится?

– Нравится, – вяло ответила Вика.

– Тогда в комнатку проходи.

«Комнатка», куда предложил пройти Дмитрий, была очень просторной. Шаги глушило мягкое ковровое покрытие, мебель была прекрасной, в темных тонах. Классической люстры не было. Небольшие светильники были устроены в нескольких уровнях. Здесь было всё – и первоклассная аппаратура, и телевизор, и даже цветы в темной вазе восточного стиля. Последняя деталь заставила Вику вздрогнуть – в вазе стояли белые лилии. Точно такие же лили, как те, что привез ей когда-то Дмитрий.

Вика беспомощно оглянулась. Дмитрий стоял сзади неё и уже не улыбался. Она понимала, что нужно было сказать хоть слово, но, как назло, все слова куда-то исчезли.

– Пойдем на кухню, посмотришь, заодно кофейку сваришь, поговорим, – предложил он.

– Пойдем, – покорно согласилась Вика.

Проходя в кухню, она увидела через приоткрытую дверь ванную – точно такую же, как в квартире Дмитрия, полностью выдержанную в черных тонах.

Кухня тоже была просторная, с прекрасной мебелью, очень похожей на мебель в кухне Дмитрия, и массой всяких удобств.

Дмитрий положил папку на стол, достал из шкафчика банку с кофе и турку.

– Кому кофе варить, тебе или мне? – спросил он.

– Давай я сварю.

Дмитрий сел у стола и молча курил, пока Вика не поставила на стол чашки и не села напротив него. Он снова встал, достал два больших бокала на коротких ножках и принес из комнаты бутылку коньяка «Наири». Налив понемногу коньяка в бокалы, он спросил:

– Ну, как тебе квартирка?

– Хорошая, – Вика не могла заставить себя взглянуть на него.

– Тогда давай за эту квартирку и за то, чтобы она тебе продолжала нравиться, – он взял бокал.

– Что это значит, Дима? – Вика, наконец, посмотрела на него полными слез глазами.

– Ты помнишь, о чем мы договаривались в «Саламандре», когда я предложил тебе месяц опекать мою матушку? Пятьдесят зеленых в день и квартира. Деньги я тебе уже отдал. Теперь показываю квартиру. Если тебе всё нравится, то в этой папке договор аренды на твоё имя. Я подумал, что лучше, если квартира будет недалеко от моей. Кроме того, всякая всячина, вроде комуслуг, оплачена. Самое необходимое здесь есть. Я рад, что квартира тебе понравилась. Вот тебе ключики, – он положил на папку два комплекта ключей с одинаковыми брелками. – Белый – от двери квартиры, желтый – подъезда. Код подъезда…

– Дима… – Вика порывисто поднялась и оттолкнула от себя папку, будто это было что-то очень опасное. – Я не хочу этого!…

– Ты же хотела квартиру, – Дмитрий устало посмотрел на Вику. – Ты же говорила, что хочешь квартиру. Можешь оставаться здесь хоть сегодня.

– Я ничего не хочу… – она изо всех сил старалась не расплакаться. – Мне ничего не нужно! Только не бросай мен. Скажи, что я набиваюсь… Считай меня конченной, скажи, как Мила, что я тебе в штаны лезу, но не бросай… Я понимаю, что вечного ничего не бывает, рано или поздно я тебе надоем, и ты уйдешь… Я не буду тебя держать и одной секунды, я не скажу тебе ни слова… только не так сразу…

– Вика, зайчонок, что ты такое говоришь? – Дмитрий поднялся, обнял Вику и прижал к себе. – Кто тебя бросает?

– Просто… – Вика не удержалась и расплакалась. – Просто… ты сегодня какой-то… какой-то другой… не такой, как раньше… Мне показалось, что это конец… Ты так говорил…

– Что ты, кто тебя бросает? – повторил он, ласкового гладя её вздрагивающие плечи. – И почему ты решила, что я как-то не так говорил?

– Мне показалось.

– Тебе показалось. Успокойся, – Дмитрий поцеловал её заплаканные глаза. – Давай так сделаем, ты успокоишься, а потом поговорим серьезно. Хочешь?

– Да, конечно… – Вика глубоко вздохнула, стараясь выровнять дыхание.

Глава 52

Понемногу Вика успокоилась. Пока она умывалась, Дмитрий вылил остывший кофе и сварил новый.

– Обещаешь не плакать? – спросил он, когда Вика вернулась.

– Попробую, – он чуть виновато улыбнулась.

– Так вот, зайчонок, давай всё же выпьем за эту квартирку, – он взял бокал с коньяком для себя, второй подал Вике. – Я не пытаюсь тебя бросить. Просто учитывая все «за» и «против» я решил дать тебе привыкнуть к себе. Тот месяц, что мы виделись у матушки, это слишком малый срок.

– Почему? – удивилась Вика.

– Пойми, у нас двадцать лет разницы. Я прекрасно знаю свои внешние данные и тешить себя надеждой, что кто-то польстится на мою неземную красоту, не пытаюсь. Скорей, наоборот. Характерец у меня не из легких. Так что, делай выводы… – он грустно улыбнулся.

– Дима, я ведь не прошусь за тебя замуж. Мне ведь ничего от тебя не нужно. Только видеть тебя.

– А вот теперь я спрошу, почему? – его взгляд снова стал усталым и напряженным.

– Ты думаешь, что я только в постели способна была нашептывать, что люблю тебя? Да пойми ты, в конце концов, что я тебя люблю! Мне плевать, сколько тебе лет, какой у тебя характер, а, заодно и внешность. Понимаешь?! И я не хочу, чтобы ты покупал меня! Я просто хочу, чтобы ты был рядом! Хотя бы какое-то время!

– Только успокойся, а то сейчас снова расплачешься, – он взял Вику за руку. – Я ведь тоже люблю тебя. Но давай сделаем, как я прошу – не будем торопиться. Давай привыкнем друг к другу.

– И как это будет выглядеть? Ты будешь звонить мне по вечерам?

– Хочешь, я заберу тебя к себе? В любой момент, если я тебе надоем, ты сможешь вернуться сюда.

– А, если я попрошу тебя остаться здесь?

– Я останусь. И, если я тебе буду нужен, появлюсь, как только ты позовешь.

– Тогда пусть у тебя будет один ключ. Ты сможешь прийти в любое время.

– Хорошо, как скажешь, – он улыбнулся. – Я тоже оставлю тебе ключ от своей квартиры.

– Не стоит…

– Почему?

– Вдруг я приду не вовремя.

– Ты не можешь прийти не вовремя.

– Давай возьмем коньяк и пойдем в комнату, – предложила Вика.

Они удобно устроились в комнате, оставив самое минимальное рассеянное освещение. Вика, поджав ноги, сидела на диване рядом с Дмитрием. Она уже окончательно успокоилась.

– Дима, скажи, а лилии ты сюда привез специально или это просто совпадение? – Вика мечтательно улыбнулась.

– Специально, – он улыбнулся чуть смущенно. – Думал ты обо всем догадаешься.

– Знаешь, я, наверное, глупая. Почему-то решила, что с что это намек на окончание наших отношений. С чего начали, тем и заканчивать будем.

– Ты не глупая, просто маленький зайчонок, – он поцеловал Вику в висок. – Я, видишь ли, признания делать не большой умелец. Вот и пытаюсь придумать что-нибудь по мере сил.

– А Бернс был просто так или тоже с умыслом?

– Или. И не только о волосах. Самое главное чуть дальше.

– Скажи, что?

– Много, много раз ты будешь мне стелить постель. Вика, – он совсем смутился, – не заставляй меня краснеть.

– Если ты скажешь, что любишь меня, ты тоже будешь краснеть?

– Буду, но всё же скажу. Я тебя люблю.

– Дима, – Вика вдруг стала серьезной, – о чем лучше не спрашивать? Ведь о чем-то же ты не хочешь говорить?

– Не то, что не хочу, пока не могу, тяжеловато, – Дмитрий слегка нахмурился. – Если уж на то пошло, не спрашивай ничего о моей бывшей жене. Я тебя могу заверить, что назад она не вернется. Если тебя интересует причина нашего развода, огорчу тебя сразу – я. Жене не нравилось моё поведение, привычки, да и вообще, я не сильно нравился. Так что, делай выводы.

– Дим, я никак не пойму, почему ты всё время пытаешься доказать мне, насколько ты плохой. Если это действительно так, скажи, что именно не нравилось твоей жене в твоем поведении и привычках?

– А у меня масса дрянных по её мнению привычек. Например, читать.

– Читать? – Вика удивленно посмотрела на него. – Что читать?

– Вообще читать, – он сильно нахмурился и закурил. – Вика, пожалуйста, давай не будем на больную тему… Может быть, когда-нибудь потом… позже… Да не может быть, а обязательно, я тебе расскажу многое, но не сейчас. Хорошо?

– Хорошо. Знаешь, каким бы ты не был…

– Тихо, – Дмитрий прижал палец к её губам. – Лучше ничего не говори.

– Скажу только, что ты мой Хан.

Глава 53

Известие о том, что Вика уходит, родители и брат восприняли более, чем спокойно. Сегодня гостей не было и не предвиделось, поэтому все были трезвыми. Брат пробурчал что-то неразборчивое и ушел по делам. Отец поинтересовался, далеко ли она теперь будет жить, и мирно устроился у телевизора смотреть футбол. Создавалось такое впечатление, что Вика просто собирается на работу и предупредила, что уйдет через час. С одной стороны это было обидным, с другой – не возникало ненужных вопросов.

Мать зашла к ней в комнату, когда Вика уже почти закончила собирать вещи.

– Собираешься? – поинтересовалась мать, садясь на диван.

– Да, – кивнула Вика.

– Я тебе не мешаю?

– Конечно, нет. Ты что-то хотела?

– Может быть, тебе помочь?

– Не стоит.

– Вика, куда ты уходишь?

– У меня теперь есть своя квартира. Для меня снял её один человек. Если перестанешь проблемы в стакане топить и радоваться с кумовьями по поводу и без, немножко обживусь и обязательно дам адрес. А вам теперь удобней будет. Юра может сюда перебраться.

– Кто этот «один человек»? Это твой любовник? – взгляд матери погрустнел.

– Не совсем. Несколько больше, чем просто любовник, – Вике стало жаль мать.

– Он очень богатый?

– На бедность не жалуется.

– Женат?

– Разведен.

– Он что, из-за тебя развелся?

– Нет, несколько раньше. Ещё до нашего знакомства.

– Молодой? Твой ровесник?

– Старше меня на двадцать один год. Хватит с меня молодых. Один Виталик чего стоил!

– Ты встречаешься с ним из-за денег? Из-за этой квартиры? – у матери был совсем жалкий вид.

– Нет, мам, – Вика села рядом с матерью и обняла её. – Не волнуйся, я ещё не настолько опустилась, чтобы продаваться полностью. Просто мне с ним хорошо. Он не такой, как все.

– Какой он? Красивый?

– Обычный. Бывший боксер. Высокий, крупный, но не толстый, подтянутый. Нос когда-то ломаный, хорошо, хоть не приплюснутый. Глаза у него очень красивые. Волосы темные, немножко с проседью.

– А характер как?

– Мне нравится.

– Он к тебе хорошо относится?

– Хорошо.

– И не пьет?

– Пока мы вместе, пьяным я его не видела.

– Вика, а если он решит с женой помириться?

– Не решит.

– Дети у него есть?

– Нет.

– Жаль, что ты так уходишь… – мать тяжело вздохнула.

– Как? – Вика удивленно посмотрела на мать.

– Ты думаешь, что ты всем нам абсолютно безразлична? Просто так всё сложилось… Росла ты у меня, как деревце при дороге – ни заботы тебе особой, ни ласки. Всё сама… Теперь вот и уходишь…

– Мам, ну ведь рано или поздно я бы всё равно ушла. Вышла бы замуж и ушла. Не можем же мы всю жизнь топтаться в одной квартире все вместе.

– Я не о том. Ты прости меня, если что не так было. Не хочу я, чтобы ты обиженной уходила.

– Ну почему ты у меня такая хорошая, когда трезвая и такая… – Вика запнулась, подбирая слово, но так и не подобрала, – когда выпьешь?

– Я ведь не всегда была такой… Просто настало время, когда я перестала сопротивляться и поплыла по течению. Вдруг что, цепляйся, сколько сможешь, а то потом станешь, как мы с отцом… Я ведь сама понимаю, что мы одним днем живем. Сейчас весело, ну и ладно… Даст Бог, не совсем скатимся… Ты у меня девочка сильная, у тебя терпения на многое хватит.

Глава 54

Вика приехала к себе домой. Выходя из такси, она заметила, что окно её кухни освещено. Она поняла, что приехал Дмитрий. Исходя из того, что машины возле подъезда не было, он собирался остаться на ночь. В последнее время он оставался довольно часто или приезжал, забирал Вику и увозил к себе. Не видела она его только в те дни, когда у неё было суточное дежурство. С дежурства она сменилась сегодня утром, поэтому только успела поговорить с Дмитрием по телефону.

Вика открыла дверь и вошла в квартиру. Дмитрий вышел ей навстречу и радостно улыбнулся.

– Давно приехал? – спросила Вика, расстегивая пальто.

– С полчаса. Ты куда пропала?

– За вещами ездила. Думала быстро справлюсь. Не получилось. У моего семейства гостей сегодня не намечается, вот и трезвые все. Был повод на ясную голову объяснить, что я съезжаю.

– Ну и как? – Дмитрий усадил Вику на пуф и, присев, расстегнул и снял с неё ботинки, а затем надел тапочки.

– Никак. Папик с братцем спокойно восприняли, а на мать нашло лирическое настроение и пришлось с ней некоторое время посидеть и поговорить. Спасибо, Димулька, – Вика поцеловала его.

– Сильно устала?

– Да есть чуть-чуть. Такое дежурство было сумасшедшее! Восемнадцать вызовов и все тяжелые.

– Позвонить мне и сказать, что тебе нужно куда-то съездить нельзя было?

– Я же не думала, что застряну надолго. Ты ужинал?

– Нет. А ты?

– И я нет. Я курицу начинила. Сейчас салат порежу…

– Приводи себя в прядок. Я сам порежу, – Дмитрий отнес её сумку в комнату.

Вика вернулась в кухню, когда всё было готово и стол накрыт. Она на секунду задумалась, потом достала бокалы и бутылку вина. Дмитрий внимательно следил за ней, но ничего не говорил.

– Открой, – попросила Вика.

– Есть повод? – открывая вино, спросил он.

– Повода нет… просто так гадко на душе, – Вика вздохнула. – Ты же знаешь, я не любительница, но сейчас…

– Что-то с родителями произошло? – Дмитрий слегка нахмурился, наливая вино в бокалы.

– Ничего… Дима, ты помнишь, тот вечер, когда мы познакомились? Когда ты в «Саламандру» с Коляном и Егором приехал?

– Помню.

– Так вот в тот вечер мне было так же гадко. Я из-за этого только и согласилась с тобой пить.

– Из-за чего гадко было?

– Я вдруг поняла, к своим двадцати двум годам я видела столько пакостей и так ко мне безразлично относились чуть ли не все окружающие, что от этого хотелось… даже не знаю, что сделать. А сегодня эти материны откровения, как ей жаль, что я ухожу… Лучше бы она молчала… – Вика взяла сигарету.

– Не кури натощак, – Дмитрий отобрал у неё сигарету.

– Дим, скажи… – она не закончила вопроса и взглянула на него полными слез глазами.

– Успокойся. Я же здесь и никуда не денусь. Хочешь, поедем ко мне?

– Не хочу.

– Тогда подумай о том, что я тебя люблю и успокойся. Мне ты совсем небезразлична.

– Знаешь, мать спросила, не за деньги ли и квартиру я с тобой. Неужели я похожа на такую продажную девку? Хоть ты так не думаешь?

– Я так не думаю, – он взял Вику за руки. – И мне безразлично, кто и что скажет. Я уже видел, как бывает у тех, кто «за деньги». Я на это смотрел в течение двадцати лет. Правда, понял не сразу. А сейчас успокойся и, как говорит Колян, смотри на вещи проще.

– А вдруг…

– Женщина, ты когда-нибудь будешь Хану подчиняться или восточные обычаи по боку? – он ласково улыбнулся. – Никаких «вдруг». Ешь, пей и в постель. Ханское слово – закон. Даже для любимой.

Глава 55

Галина поставила на стол бокалы и вазу с фруктами, разлила вино по бокалам. Лолита сидела напротив неё, закинув ногу на ногу, и рассматривала безупречный маникюр на длинных до неприличия ногтях. Весь её вид выражал снисходительность, а тон, которым она разговаривала с Галиной, пока та накрывала на стол, был покровительственным.

– Лолка, удобно тебе с такими когтищами? – поинтересовалась Галина.

– Удобно, – в голосе Лолиты мелькнули капризные нотки. Она взяла бокал. – Ну, за нас, прекрасных!

– Как хочешь, – Галина пригубила вино. – Вполне приличное.

– Лучше бы взяли бутылку ликера, – её подруга критически взглянула на бокал. – Конечно, неплохо, но я ликер больше люблю. Или мартини. Но мартини приятнее пить с мужиком.

– Лолка, ты неисправима – ликер не пьют стаканами.

– Ты уже, как мой бывший, умничать начинаешь. Как хочу, так и пью, – Лолита допила вино и, как бы невзначай, спросила. – Кстати, как он там?

– Нормально, – Галина пожала плечами.

– Что значит, нормально? – Лолита прищурилась.

– Нормально, значит нормально. Выглядит прекрасно. Свекровь твоя болела. Тогда он и Колян пару недель озабочены были, а сейчас снова всё в порядке.

– Да по мне пусть свекруха хоть помрет. Носятся они с ней, как дурни со ступой! А она, смотри ты, цаца выискалась! Такая уже добрая, что тошнить от её доброты начинает. Это всё Колянова Люська писается от радости – «мать родная».

– Лолка, на тебя не угодишь. Я вообще не пойму, что тебе с Амерхановым не сиделось? Как за каменной стеной за ним. Да и по характеру не противный. По-моему, не сильно он с тобой разборки устаивал, – Галина подлила вина.

– Если бы он знал ещё из-за чего их устраивать! – Лолита самодовольно ухмыльнулась. – Он же ничего видеть не хотел. Разве что тогда, когда мы развелись. Так и то, не начни я визжать, что хочу развода, так бы всё и было.

– Или делал вид, что не хочет видеть.

– С чего это ты взяла?

– Что ж он, такой невидящий, после развода и того, как вы помирились, снова жениться на тебе не захотел?

– Ну… как бы тебе это сказать…

– Только не говори, что это ты не захотела, – Галина едко улыбнулась.

– Я испугалась, что он снова кого-нибудь изобьет, – она подлила себе ещё вина и похвасталась. – Я с таким милым мальчиком познакомилась! Картиночка! Вылитый Ахиллес! Волосики вьются, глазки голубенькие…

– Ахиллес? – удивилась Галина. – Почему?

– Ну да! Ты что, за Ахиллеса ничего не знаешь? – Лолита спросила таким тоном, будто её подруга не знала самого элементарного. – У меня как-то диск был, что-то там про древний Рим. Так вот там про Ахиллеса было.

– Во-первых, Ахиллес – к Риму не имел никакого отношения. Насколько я знаю, он был греком, – поправила Галина подругу.

– Какая разница? Рим, Греция? Всё равно рядом. Ахиллес – он такой сексуальный был! Кстати, ты не знаешь, что там у него с пяткой было?

– Как это, что было? Это было его уязвимое место, – Галина даже немного растерялась.

– Да? – Лолита удивленно посмотрела на неё. – При чем здесь язвы? Хотя эти американцы как намутят! Один перевод названия чего стоит! Представляешь, фильм называется «Трое», а эти лохи написали «Трое» через букву «я». И вообще, кто там третьим был, ничего не ясно. Я только из-за Ахиллеса и смотрела.

– Лолита, не «Трое», а «Троя». Троя – это такой древний город был, – Галина постаралась сдержать улыбку. Порой Лолита поражала незнанием самых простых вещей, известных со школьной скамьи. – И уязвимое место, это не то, где язва есть. Имеется в виду слабое место.

– Ой, ну ты начинаешь умничать, как мой боров! Кстати, там это несчастье тебя ещё не извело? У него ведь дурная привычка – как только я уйду, пару дней напиваться до чертиков, а потом всех работой изводить, – перевела Лолита разговор с неприятной для неё темы.

– Нет, всё нормально. Я тебе не рассказала главной новости! Твой Дима нашел себе очаровательную крошку.

– Очередную шлюшку? Я понимаю, переспать же ему с кем-то нужно, – она снисходительно улыбнулась. – А так, кому он нужен?

– Долго он с ней пересыпает, – Галина смотрела на подругу с нескрываемым торжеством. – Ты понимаешь, он не просто спит с ней. И не шлюшка она, а очень приятная девочка. Он смотрит на неё с обожанием, такие цветы ей носит, такие подарки дарит! В общем, балует свою крошку.

– Какую крошку?! – Лолита чуть не уронила бокал. От её снисходительности и покровительственного тона не осталось и следа.

– Свою.

– Что за подарки?! Откуда ты всё это знаешь?!

– Он ей квартиру снял в этом доме только в другом подъезде. Мы ведь с Сережкой не знали, когда покупали свою. Хотя всё равно купили бы. Так даже лучше. Это было на три недели раньше. Так представь, квартира с евроремонтом, Дима обо всем позаботился. Теперь она там живет. Я её почти каждый день вижу. Ну, и его тоже.

– Он знает, что вы здесь теперь живете?

– Конечно. Можешь представить себе, он с ней куда-то ехать собрался, они как раз к машине подошли, а мы с Сережкой домой возвращались.

– Ну, и? Как он прореагировал?

– Никак. Улыбнулся, её представил, с Сережкой парой слов перекинулся, потом дверь перед ней открыл, они сели в машину и уехали.

– Та-а-ак… – Лолита уже не могла скрыть своего смятения. – И как она выглядит? Небось, уродина какая-нибудь деревенская?

– Чудненькая девочка, лет двадцати, такая миленькая, – Галина улыбнулась почти наивно. – Я начала с ней здороваться. Сама понимаешь, всё же крошка шефа, лучше с ней нормальные отношения поддерживать. Она тоже здоровается. Такая простая, такая душечка! И внешне – прелесть! Волосы свои и, кажется, не крашенные. Личико такое милое, свеженькое, глаза большие, носик, ротик, как у ангелочка. А на него смотрит, как на икону, кажется, вот-вот молиться начнет.

– Конечно, за такие деньжищи на кого угодно молиться начнешь. Даже на такую образину, как моё быдло! – презрительно бросила Лолита. На самом деле её трясло от злости. – Хотела бы я на неё посмотреть!

– Напрасно ты так на Амерханова. Совсем он не быдло, – Галина встала, чтобы задернуть штору. – Если очень хочешь на неё посмотреть, вон они вместе идут от машины к подъезду.

Лолита бросилась к окну, едва не оттолкнув Галину. Двор был довольно хорошо освещен, и она успела увидеть входящих в соседний подъезд своего бывшего мужа и девушку. Это было как удар. Лолита повернулась к Галине и столкнулась с её насмешливым взглядом.

– Что ты на меня так пялишься?! – зло спросила она.

– Только что кто-то рассказывал, что Амерханов никому не нужен. Что это ты так разволновалась?

– Ничего… – Лолита подошла к столу, налила себе полный бокал и выпила почти залпом. – Они меня ещё обои вспомнят! Особенно он!

– Ты что задумала, Лолка? – Галине почему-то стало не по себе.

– И ты тоже вспомнишь! – она быстро вышла из комнаты.

Галина не успела даже сообразить, что происходит, когда в прихожей хлопнула дверь. Она снова выглянула в окно. Лолита выбежала из подъезда, на ходу надевая пальто. Галина вздохнула и пожала плечами, глядя ей вслед.

Лолиту она знала уже давно, наверное, лет десять, а то и больше. Познакомились они в салоне красоты…

Глава 56

Случилось так, что они несколько раз приходили вместе. Сначала начали здороваться, потом разговорились. Как-то раз Лолита предложила сходить посидеть где-нибудь после наведения красоты. Галина, сама не зная почему, согласилась. Потом была её очередь проявить инициативу. Так незаметно случайное знакомство перешло в почти дружеские отношения. Применить понятие «дружба» к Лолите можно было разве что в большую натяжку. Кажется, не было человека, для которого Лолита не нашла бы едкого словца. Но, странно, Галину к ней тянуло.

Лолита, особенно по началу, казалась ей загадочной и удивительно красивой. Красивой, при в общем-то, очень обычных чертах лица. Конечно, если учесть, что из косметических заведений она буквально не вылезала, если не присматриваться к не очень гладкой коже лица и морщинкам под глазами, и не брать в учет усилия визажиста каждое утро, она была почти хороша собой. Ещё у Лолиты была неплохая фигура, а на фигуре самые умопомрачительные вещи, по умопомрачительным ценам, о которых Галине оставалось только мечтать и тайком завидовать. Чуть ли не в первый день знакомства Лолита сообщила новой подруге, что в прошлом была гимнасткой, мастером спорта международного класса. Она совсем не делала из этого секрета и всегда любила щегольнуть тем, кого из знаменитых спортсменов знала. Но секрет, касающийся её фигуры всё же был – Лолита была помешана на разных диетах и бесконечно считала калории.

Детей у Лолиты не было, но она особенно по этому поводу не расстраивалась. Как-то раз, ещё в начале знакомства Галина поинтересовалась причиной. Лолита попыталась изобразить легкое огорчение, настолько, чтобы на лице не дернулась лишний раз хоть одна мышца, и пожаловалась на бесплодие после неудачного аборта.

– И ты не пробовала лечиться? – удивилась Галина.

– Пробовала, но потом оставила эту дурную затею. Всё равно ничего не поможет, – беззаботно ответила Лолита.

– Слушай, ну ведь вы с мужем люди не бедные, могли бы что-нибудь вроде всяких вариантов с зачатием попробовать.

– Ой, Галка, ты говоришь совсем как мой балбес, – Лолита посмотрела на подругу с упреком. – Кому это нужно? Ну, допустим, получится что-нибудь. Потом эта суета с пеленками, ребенок этот по ночам орать станет.

– Няньку наймешь.

– Няньку, может быть, и найму, только вот мой остолоп спать ночами не будет. А потом ещё начнутся порывы свозить деточку в Дисней Ленд или ещё куда. Ты бы посмотрела, как он с племянником возится! А братец и невестка умные ребятки – племянника Димкой назвали. Вот уж пацану подфартило! Он ему скоро «мерс» подарит, только не игрушечный, а настоящий!

– Вот родила бы, тогда своему дарил бы.

– А, ну тебя… Вас с моим пеньком познакомить – общую тему нашли бы. А мне ещё фигуру портить… Нет, уж, уволь! Это ж что будет? Забеременела. Всё, – отмахнулась Лолита. Последнее слово она произнесла немного растягивая и делая на нем ударение.

«Пеньком, остолопом, балбесом» и ещё массой нелицеприятных слов Лолита обычно одаривала мужа. О её муже Галина, кроме «ласковых» имен знала ещё то, что он ужасно некрасивый, невоспитанный, тоже бывший спортсмен, боксер, а теперь бизнесмен, у которого очень неплохо идут дела. Почему-то ей представлялся ожиревший увалень с полным отсутствием мозгов и хамскими замашками.

Столкнул их случай. Галина осталась без работы. Узнав об этом, Лолита только фыркнула:

– И всех-то проблем? Скажи, охота тебе каждый день на работу шляться?

– Может быть и не охота, – вздохнула Галина, – но муж у меня ещё не такой крутой, как у тебя, а детей двое. Что теперь делать, ума не приложу!

– Ой, ну не впадай в хандру! Я скажу своему, он что-нибудь придумает для тебя в своей фирме. Ты у нас кто, бухгалтер?

– Экономист, – уточнила она.

– По мне так одно и то же. Кстати, хочешь рассмешу?

– Смеши, – вяло ответила Галина. На самом деле ей было не до смеха и веселое настроение подруги раздражало.

– Мой чурбан и его братец тоже экономисты. Мой ведь после института физкультуры закончил экономико-правовой факультет в университете. Вечный студент! – Лолита рассмеялась. – Мало ему одного института было!

Так Галина совершенно случайно узнала о том, что кроме института физкультуры, в котором собственно и познакомился с Лолитой, а потом на ней женился, заканчивал Амерханов.

Лолита пригласила Галину в гости. Она пришла, в назначенный день и время, как и договаривались. Лолита встретила её убойной фразой:

– Слушай, ну я совершенно забыла сказать своему, что нам от него нужно! Вспомнила только час назад.

– Что теперь? – Галина растерялась.

– А ничего. Он скоро приедет. Сказал, что сначала с тобой поговорить хочет. Ты только сильно не пугайся, он у меня не очень-то общительный и обаятельный. Зануда ужасный! Хорошо, если без братца своего притащиться. А то они все дела вместе решают.

Примерно через час, за который Галина передумала всё что угодно, пытаясь поддерживать нить болтовни с Лолитой, хлопнула входная дверь и через несколько минут в гостиную, где они сидели, вошел муж Лолиты. Его внешность явно не соответствовала сложившимся у Галины представлениям: он был высокий, значительно выше среднего роста, широкоплечий, подтянутый, не красавец, но совсем не такой безнадежно некрасивый, как о нем говорила жена. Лицо его имело правильные, но резкие черты: высокий лоб, на котором обозначилась небольшая морщинка, твердый широкий подбородок, нос с характерной горбинкой, рот был немного великоват, губы не очень узкие и не полные были упрямо сжаты, брови почти сходились на переносице то ли от природы, то ли потому что он хмурился. И чего уж совсем не ожидала Галина это того, что у «ты не пугайся, он страшненький» будут такие красивые глаза – большие, может быть чуть глубоко посаженные, темные, с длинными ресницами, и взгляд никак не бестолковый. В первый момент ей показалось, что в его взгляде мелькнула легкая досада, когда он посмотрел на жену.

– Добрый день, – поздоровался он. – Что случилось?

– Ничего. Знакомься, Галочка, это мой законный муженек, Дима. Дима, а это моя подруга Галя, – игриво-капризным голоском завела Лолита. – Дима, Галю срочно нужно взять на работу. Она бухгалтер. Придумай что-нибудь.

– Лолита, придумай чего-нибудь попить, – попросил он, садясь в кресло. – Заодно, скажи Оле пусть мне парочку бутербродов сделает. Я сегодня и пообедать не успел.

– У меня сегодня разгрузочный день, а ты хочешь, чтобы я нюхала твои бутерброды?! – возмутилась Лолита.

– Не случится ничего, понюхаешь, – невозмутимо ответил он и выражение досады теперь уже явно проступило на его лице. – А мы пока без тебя потолкуем.

Лолита бросила на Галину взгляд, говорящий: «Видишь, как мне тяжело!», и с оскорбленным видом убралась на кухню. Дмитрий ослабил узел галстука и, вздохнув с облегчением, сказал:

– Теперь давайте знакомиться поближе. Что меня Дмитрием зовут, вы уже поняли. Вас – Галиной. По всей видимости, мы знаем друг о друге понаслышке. Насколько я понял, вы большая любительница составить моей жене компанию сходить в сауну.

Галина чуть рот не приоткрыла от удивления. В сауну она с Лолитой никогда не ходила. Не зная, что ответить, она молча смотрела на собеседника.

– Что там у вас с работой стряслось? Понимаете, не хотел бы вас огорчать, но лучше сразу предупрежу – мне не нужен просто бухгалтер. Разве что спросить у кого-нибудь из знакомых.

– Лолита немножко неправильно меня поняла. Я не бухгалтер, я – экономист. Работала на небольшом промышленном предприятии заместителем директора по экономике.

– Не удивительно, Лолита многое путает. То, что вы экономист, это уже лучше, – он чуть заметно улыбнулся. – Экономиста я могу взять. Только не знаю, устроят ли вас условия.

– Какие?

– Испытательный срок. Скорей всего, как везде, пару месяцев. Можете не волноваться, это не бесплатная работа. Сработаемся – вы остаетесь. Не сработаемся – извините.

– Я согласна.

– Прекрасно. Вот вам визитка, завтра приезжайте в офис часов в десять. Девяносто восемь процентов, что я буду на месте. Если, всё же, вдруг, меня не будет, я предупрежу брата, и он решит с вами все вопросы. Коль скоро мы переходим на уровень работодатель – работник, то и на обращение на «вы» и по отчеству. Меня зовут Дмитрий Максимович, брата – Николай Алексеевич. Вас Галина… – Дмитрий вопросительно взглянул на неё.

– Владимировна.

– Отлично. Сейчас извините, я должен вас покинуть. У меня сегодня каторжный день, – он поднялся.

Лолита вернулась через минуту с всё тем же обиженным видом. Она опустилась в кресло, как после изнурительной работы и скорбно произнесла:

– Видишь, умереть впору!

– Твоему мужу? – уточнила Галина.

– Ты что, издеваешься?! Мне с ним! Никакой деликатности, никакого такта! Сейчас поест и уедет. Он хоть тебе не нагрубил?

– Нет. Нормально договорились. Сказал прийти завтра в офис.

– Ну, дай Бог. Я за тебя рада. Хотя попробовал бы он тебя не взять, я бы ему жизнь веселую устроила!

На всякий случай Галина решила не говорить о том, что Дмитрий пообещал взять её с испытательным сроком.

– Лолита, а с кем это ты в сауне бываешь? Или он перепутал? – спросила Галина, когда Дмитрий ушел.

– Ой, забыла тебя предупредить! Ты хоть не сказала, что не с тобой? – Лолита занервничала.

– Не сказала. А с кем это ты в такие места накатываешь?

– Ну, есть один мальчик, – Лолита мечтательно улыбнулась и томно вздохнула. – Не чета этому медведю. И друг у него хороший. Такие чудеса творят! Хочешь, познакомлю с другом? Вместе будем ездить. Такому научишься…

– Не стоит, – Галина даже растерялась.

– А то подумай. Такие мальчишки! Вдвоем веселей. Я ведь говорю, что мы вместе. Главное, что он в это верит.

– Странная ты, Лолка, – Галина удивленно смотрела на неё. – Неужели у твоего мужа такие проблемы с потенцией, что ты с мальчиками и в сауну?

– Да что ты! Какие проблемы! Он не хуже мальчиков в любовь играет. Только это своё и неинтересно. А ещё такие поездки, как в кино… Там кабак, сауна, как положено. Всё, – она томно вздохнула. – Главное, что он не догадывается. Ты уж меня не подведи.

С некоторых пор Галина заметила, что сказанное к месту и не к месту в растяжку «всё» одно из самых любимых слов Лолиты.

– Да ладно… – Галина помолчала. Ей было очень неприятно, то, о чем она только что узнала. – Скажи, а вдруг узнает?

– Ну и что? Не узнает! – с уверенностью ответила Лолита.

– Неужели тебе так нравится? Не пойму я этого…

– Ой, Галка, какая ты отсталая! – Лолита рассмеялась. – Да никогда и ничего он не узнает!

После этого разговора у Галины остался очень неприятный осадок, и она некоторое время старательно избегала встреч с Лолитой. Благо, для этого появился повод – она работала и ссылалась на то, что занята. Несколько раз Галина начинала вспоминать об этом разговоре. В итоге она пришла к выводу, что у подруги несколько нездоровые эротические фантазии и она просто приврала. К радости Лолиты они снова стали часто видеться.

Глава 57

Испытательный срок Галина отработала без проблем. Дмитрий и Николай нею были довольны. Как Лолита не пыталась хаять мужа и его брата, на деле всё оказывалось совсем иначе. Оба были далеко не такие тупые, бездарные, невоспитанные и убогие, как о них говорила Лолита. Дмитрий был более сдержанный и строгий, Николай чаще улыбался и шутил. Дела они вели очень умело.

Как-то раз Галина задержалась в офисе. Когда она вышла на улицу, подумала, что неплохо было бы вызвать такси, а она этого не сделала. Погода была отвратительная – холодный ветер и то ли мелкий дождь, то ли туман, от которого не спасал ни зонт, ни одежда. Галина полезла в сумочку за телефоном, поругивая себя за рассеянность, когда рядом с ней остановилась машина Амерханова. Дмитрий приоткрыл дверь и предложил:

– Садитесь, а то упаси Боже, в такую погоду простудитесь.

Галина села в машину. Здесь было тепло и даже жарковато. Дмитрий сидел откинувшись на заднем сидении.

– Олег, – тогда ещё Стасика не было, – давай сначала Галину Владимировну отвезем, – сказал он и обратился к Галине. – Где вы живете?

Галина назвала адрес. Некоторое время ехали молча. Дмитрий достал сигарету и протянул Галине пачку.

– Я не курю, – ответила она.

– А я вам сильно помешаю?

– Нет. Мой муж курит, так что я привыкла.

Он закурил и чуть-чуть опустил стекло. Неожиданно он сказал такое, что Галина непременно упала бы, если бы стояла.

– Что это вы сегодня задержались?

– Договор проверяла. Не хотела на завтра на утро оставлять. Сейчас каникулы, дети всё равно гостят у Сергеевой матери, а он ещё только часа через два вернется, – пояснила Галина.

– Угу, – по голосу она поняла, что Дмитрий улыбается. – Ну, тогда, Лолите не говорите, что вы сегодня были на работе. По её словам вы сейчас с ней в сауне находитесь.

– А… – она лишилась дара речи.

– А Лолита думает, что я не знаю, с кем она туда таскается, – он перестал улыбаться и в голосе мелькнуло что-то похожее на отвращение. Он помолчал и добавил. – Ох, и вспомню же я когда-нибудь спортивное прошлое, да набью морды её сосункам!

Галина не знала, как ей реагировать. Дмитрий снова помолчал, докурил, выбросил окурок и спросил:

– Работать со мной и Николаем не тяжело?

– Нет.

– А с остальной командой?

– Нет. А что, кто-то жаловался? – Галина насторожилась.

– Никто, – в голосе снова послышалась улыбка. – Это я интересуюсь. Вы – женщина неглупая, в отличие от Лолиты. Мне просто непонятно, что вас может связывать? Или вам тоже в жизни экстрима не хватает? Я ведь брал вас с испытательным сроком только из тех соображений, что слишком хорошо знаю круг интересов и интеллектуальные данные Лолиты и её подруг. Вот и засомневался.

– Дмитрий Максимович, я, конечно, не знаю, может быть, у вас с Лолитой осложнения и вы сейчас…

– У нас с Лолитой сейчас, как раз тишина и покой. Ладно, не берите в голову. Это так, разговоры… Что-то я не в меру разговорился на личные темы.

– Дмитрий Максимович, а чем вы раньше занимались? – поинтересовалась Галина, скорее для того, чтобы изменить тему разговора.

– Сначала спортом. Был когда-то даже чемпионом мира. Потом, после института физкультуры, закончил университет, экономико-правовой факультет. Работал на заводе стройдеталей. Сначала просто экономистом, потом замом по экономике собственного отца – он директором был, потом директором. А что?

– Так, ничего…

– Наверное, наслышаны, что у меня и Николая с головами проблемы – ни ума, ни фантазии? – он снова улыбался.

Галина была поражена. Оказывалось, что Дмитрий знает всё, что творит Лолита, а она была уверена, что он не знает ничего. Если бы Галина сказала об этом подруге, та подняла бы её на смех. Оставалось только гадать, как и почему Дмитрий терпит все выходки Лолиты.

Глава 58

Галина ещё долго прибывала в неведении и думала, что у подруги всё тихо и спокойно, а самое большое горе, которое может её постигнуть – сломанный ноготь. Иногда она даже завидовала Лолите, когда та рассказывала, как ловко «вьет веревки» из мужа и всё ей сходит с рук.

Оказалось, что, как и со многим другим, вроде внешности мужа, его полного неведения в делах жены, да и ещё кое в чем, информация, которую давала Лолита к размышлению, была, мягко говоря, не совсем подлинной.

Началось всё утром в понедельник. Галине нужно было срочно подписать документы и она пошла в кабинет к Дмитрию. В приемной почти всегда веселая Леночка была чем-то озадачена. Галина вопросительно взглянула на дверь кабинета Амерханова и для верности спросила:

– Лена, к Дмитрию Максимовичу можно?

– Срочно? – Лена с сомнением посмотрела на неё.

– Документы подписать. Срочно.

– Сейчас спрошу, – она щелкнула кнопкой селектора, из которого почему-то ответил голос Николая. – Николай Алексеевич, Галина Владимировна документы подписать.

– Пусть заходит, – разрешил Николай.

Галина вошла в кабинет. Дмитрий сидел и курил, перед ним стоял широкий стакан с толстым дном, наполовину заполненный красновато-коричневатой жидкостью. Галина решила, что, скорей всего, это чай. Николай сидел рядом. Они поприветствовали Галину. Всё было вроде бы нормально, пока она не подошла к столу. От кого-то из братьев сильно пахло спиртным.

– Давай сюда, что там подписывать, – сказал Николай. – Я просмотрю.

– Мне первая подпись нужна, – пояснила Галина.

– Он подпишет. Я посмотрю, что подписывать, – он взял документы. – Присаживайся.

Галина присела на край стула. Она не могла понять, что происходит до тех пор, пока не столкнулась взглядом с Дмитрием. Её шеф выглядел безупречно, но при этом был мертвецки пьян, а в стакане, скорей всего, был не чай, а коньяк. Она даже усомнилась, видит ли её Дмитрий.

В это время в кабинет заглянула Леночка и попросила Николая выйти. Он отложил документы в сторону, попросил Галину подождать, а сам вышел.

– Галина, ты извини, я сегодня чуть-чуть не в форме, – обратился к ней Дмитрий, перед этим сделав глоток из стакана с таким видом, будто это действительно был чай. Самым интересным было то, что говорил он очень четко и ясно.

– Ничего, – Галина натянуто улыбнулась. – Что-то приятное случилось?

– Угу, – он сделал ещё глоток и почти радостно улыбнулся. – Лолита от меня ушла.

– ?!…

– Не смотри так испуганно. Через неделю придет назад проситься, – он покрутил головой, словно пытаясь проснуться. – Что-то я снова на непроизводственные темы разговорился. Извини. Сейчас твои бумаги подпишу и пора домой, выспаться нужно.

Вернулся Николай, досмотрел документы, подвинул их Дмитрию и сказал:

– Всё нормально. Подписывай.

– Где? – Дмитрий взял ручку.

– Вот здесь, – Николай указал место на странице. – На всех трех.

Он показывал, где расписаться на каждом экземпляре. Галину удивило, что расписывался он как обычно, рука не дрожала. Перед тем, как поставить последнюю подпись, Дмитрий допил содержимое стакана и обратился к Николаю:

– Всё, Колян, я спать хочу. Поехали домой.

– Давно пора бы, – Николай вернул Галине документы. – Можно было и не приезжать.

– А что мне на осколки посуды дома смотреть? Оля, наверное, всё уже убрала. Можно и вернуться.

– Лучше бы по бабам поехал, – проворчал Николай.

– Отстать. Мал ещё, старшего брата учить.

Галина забрала документы и вышла из кабинета. Осталось зарегистрировать их у Леночки. Пока Лена делала записи и ставила номера и печати, из кабинета вышли Николай и Дмитрий. Дмитрий попрощался, Николай предупредил, что вернется через час. Если бы Галина не знала, что Дмитрий пьян, в жизни не заподозрила бы – как и нормальная подпись, так и походка его была уверенной и твердой.

– Что это с ним? – спросила Галина, когда они отошли довольно далеко от приемной.

– Готовый, – пояснила Леночка. – От него жена ушла.

– Да я знаю. Это он что, с горя?

– По-моему, с радости. Это он уже дня два пьет. Вчера, скорей всего, где-нибудь оттягивался. Раз спать поехал, значит, завтра будет в порядке.

– И часто это с ним?

– Я третий раз вижу. Когда первый раз увидела, испугалась. Хорошо, Николай Алексеевич и Егор объяснили, что это не страшно. Это он так стресс снимает. Говорят, хуже будет, если он останется трезвым. А ты что, никогда не видела? Говорят, ты подруга его жены.

– Да я понятия не имела, что у них происходит, – Галина ещё раз растерянно оглянулась на дверь, словно желая убедиться, ушли ли уже братья.

– Тогда не распространяйся. Я-то думала, ты в курсе дел.

Галина выбрала минутку и позвонила Лолите на мобильный телефон. Голос подруги звучал не так бодро, как обычно, или Галине это показалось.

– Лолита, у тебя всё в порядке? – спросила Галина.

– Ну, считай, что да. А почему ты спрашиваешь?

– Я твоего мужа видела.

– Я думала, что ты его каждый день видишь.

– Не таким. Ты что, действительно ушла от него?

– Ну… – Лолита явно не хотела отвечать на вопрос. – Скажи лучше, он уже трезвый или нет?

– По-моему, не очень.

– Жаль, – вздохнула Лолита. – Давай вечером встретимся, посидим.

Вечером они встретились в небольшом кафе. Лолита сегодня была не такой жизнерадостной, как обычно. Некоторое время они болтали «ни о чем». Потом Галина всё же не выдержала и спросила:

– Так что случилось?

– Да попробовала я ему объяснить в очередной раз, что он быдло и ничего не понимает… А он, как всегда в таких случаях, сделал вид, что не слышит меня, – Лолита, по всей видимости, даже не заметила, как сама опровергает свои недавние рассказы. – Я разозлилась, скандал ему закатила, а потом сказала, что ухожу…

– А он?

– Он меня пытался удержать всего лишь один раз, когда я впервые от него уходила. Это через два года после свадьбы было. И то, за руки не хватал, предложил поговорить и спокойно во всем разобраться. Теперь не держит. Ещё, как издевается, может такси вызвать. Я, конечно, тоже в долгу не остаюсь – то разбросаю всё, то ещё что-нибудь. В этот раз половину посуды переколотила.

– Слушай, а как же вы потом миритесь? Он прощения просит?

– Никогда. Один раз просил, да и то… по-моему, это свекруха и покойный свекор на него надавили. Я просто приезжаю и объясняю ему, что он без меня пропадет.

– Действует?

– Иногда, не сразу.

Сама, не ведая того, Лолита выложила о себе почти всю правду. Ещё позже Галина узнала, как на самом деле её подруга «объясняет ему, что он без неё пропадет». Лолита, через неделю или две после очередного ухода, начинала упрашивать Дмитрия простить её. Уговоры могли длиться от нескольких часов до нескольких недель. Она звонила, часами ждала его у подъезда, у здания офиса. Наконец, Дмитрию это то ли надоедало, то ли становилось жаль Лолиту. Потом какое-то время Лолита пыталась изображать любящую, верную и преданную жену, а потом всё повторялось. Пять лет назад Лолита и Дмитрий официально развелись. Дмитрий застал Лолиту с одним из «мальчиков» в постели. Она настолько потеряла над собой контроль, что привезла любовника домой. Дмитрий, как и обещал, вспомнил спортивную молодость и привел херувимское личико героя-любовника в подобие палитры сине-багровых тонов, а потом, в чем мать родила, вышвырнул на лестничную площадку. Лолиту он бить не стал, дал одеться и, по старой привычке, вызвал ей такси…

Раздельная жизнь Дмитрия и Лолиты длилась целых три месяца. Лолите всё же удалось уговорить Дмитрия помириться, но узаконивать брак снова он отказался. Галина продолжала поддерживать отношения с Лолитой больше по привычке. Ареал таинственности вокруг Лолиты растаял, как облачко. Осталась распутная, сварливая, глуповатая, нахальная и чванливая бабенка…

Теперешний уход Лолиты длился уже четыре месяца. В этот раз, в отличие от остальных, Дмитрий обошелся без запоя и у него появилась женщина. Вернее, женщины бывали и раньше, но это были случайные связи, всё больше девицы известного сорта. Теперь связь совсем была непохожа на случайную.

Странное и неприятное что-то было в словах Лолиты перед уходом. От неё можно было ожидать чего угодно. Галина невольно поежилась. Нужно было каким-то образом предупредить Дмитрия, но как это сделать, она не представляла. Хотя за последние несколько лет их отношения стали приятельскими, теперь и муж Галины работал в фирме Амерханова, они бывали друг у друга в гостях, слишком уж сложно всё было. В конце концов, зная странности Лолиты, можно было расценить её угрозы, как нечто сказанное сгоряча. Унижаться до сплетен не хотелось…

Глава 59

Вика приподнялась на локте и включила лампу. Из-под темного абажура полился мягкий свет. Дмитрий лежал, закинув руки за голову. Вика ласково погладила его по щеке. Он взял её за руку и коснулся губами ладони. Давно он не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как в последнее время. Никто и ни в чем его не упрекал. Разве что Вика могла с улыбкой пожурить его за то, что он курит с раннего утра. Упреком это вряд ли можно было считать. Он стал ловить себя на мысли, что не может дождаться вечера, чтобы увидеть Вику, и сходит с ума, когда она уходит на работу на сутки.

Дмитрий привлек к себе Вику и прильнул к её губам. У неё были теплые и нежные губы. Целовались они долго. Даже поцелуи её были особенными. Уже много лет никто не целовал его так нежно и страстно.

– Вика, не жалеешь ни о чем? – спросил он, когда Вика перевела дыхание как после быстрого бега.

– Жалею, – она прижалась щекой к его груди. – О многом жалею.

– О чем? – Дмитрий насторожился.

– Жалею, о том, что мы не встретились раньше. Жалею, что я ещё была маленькой и глупой, когда ты уже кого-то так целовал. Ещё жалею, что не могу видеть тебя всё время.

– Что тебе мешает видеть меня, если не всё время, то почаще? – он запутался пальцами в её волосах.

– Каким образом?

– Брось работу, переберись ко мне.

– Дима, – Вика снова приподнялась, – ты же сам не хотел спешить. Вот и не спеши.

– Разве нам плохо вместе?

– Хорошо. Так хорошо, что даже страшно.

– Почему? – Дмитрий внимательно посмотрел ей в глаза.

– Знаешь… – она смутилась. – Я бываю очень суеверной… Мне хоть и почти на двадцать лет меньше, чем тебе, гадостей я успела увидеть достаточно. А сейчас всё так хорошо… Вот мне и кажется, что так хорошо долго быть не может. Я сама себе не верю. Скажи, только честно, тебе страшно никогда не бывает?

– Бывает, – он вздохнул. – Я, наверное, трус по жизни. Вот и сейчас, боюсь тебя потерять.

– Я люблю тебя, Дима… – Вика снова поцеловала его.

В это время издал мелодичную трель лежащий на столике мобильный телефон Дмитрия. Вика с кошачьей ловкостью выскользнула из его объятий и подала ему телефон. Она успела посмотреть, что номер не определен.

– На, кто, не знаю, – она протянула Дмитрию телефон.

– Анонимы нам не нужны, – он уже хотел выключить пиликающий с настойчивостью сверчка телефон. – Да ещё и в такое время.

– Ответь, вдруг что-то важное, – Вика отбросила упавшие на лицо волосы. – Я пока принесу чего-нибудь попить.

– А может, ну его? – Дмитрий с надеждой взглянул на Вику.

– Дима, от нечего делать посреди ночи так упорно звонить никто не будет, – возразила она, набрасывая халат. – Ответь. Что пить будешь?

– Ладно, как скажешь, – покорился он. – Мне, что и себе.

Вика вышла на кухню. Пока она наливала в стаканы манговый сок, слышала, как Дмитрий с кем-то разговаривает. Он говорил тихо, но довольно резко. Она взяла стаканы и пошла в комнату. Четко она услышала последние фразы, которые Дмитрий произнес почти сквозь зубы:

– Я тебе уже сказал, чтобы ты больше не звонила! И не смей даже имени её произносить! Она – не ты! Ты хорошо меня понимаешь?!

Он нажал кнопку отбоя и с отвращением отбросил телефон. От хорошего настроения не осталось и следа. У него снова было такое же усталое, расстроенное и раздосадованное лицо, как в тот вечер, когда Вика впервые увидела его в «Саламандре». Дмитрий потянулся, достал сигарету и нервно закурил. Вика заметила, что, когда он прикуривал, его пальцы слегка дрожали. Он исподлобья взглянул на неё, снова отвел взгляд и тихо сказал:

– Прости…

– За что? – Вика присела на край дивана. – Что случилось?

– Лолита звонила, – у него нервной судорогой дернулось лицо.

– У неё что-то случилось?

– А ты знаешь, зачем она мне начинает звонить? – он криво улыбнулся. – Извини, там, кажется, коньяк был или что-то крепкое…

– Обойдешься. В другой раз когда-нибудь налью. На вот, холодненького попей, – Вика протянула ему стакан.

– Хану перечишь? – он попытался нормально улыбнуться, но улыбка не получилась, только губы дернулись.

– Перечу. Имею право, как любимая…

– Стань женой, – он исподлобья посмотрел на Вику.

– Тебе одной мало было? – она горько улыбнулась. – Отошел уже? Или достать её хочешь?

– В отличие от неё, не хочу я никого доставать.

– Дима, сгоряча не женятся. Поговорим на эту тему, когда настроение у тебя будет не таким скверным.

– Нормально… – Дмитрий снова попытался улыбнуться. – Главное уметь отказать красиво.

– Я не отказываю, – Вика пристально посмотрела в его глаза. – Я же сказала, что можно поговорить на эту тему, но не сейчас. Не хочу пользоваться моментом. Через несколько часов ты придешь в себя, а через несколько дней будешь думать, зачем это сделал. Я не хочу этого.

– А хочешь, я расскажу, как я женился и чего, как ты верно подметила, я боюсь? – он сощурился и глубоко затянулся.

– Если готов к этому

– Готов. Может быть, посмеешься надо мной, может быть, поймешь меня, а, может, и поплачешь со мной вместе, – он говорил медленно, словно обдумывая каждое слово.

– Ты думаешь, это нужно? – Вика даже слегка растерялась.

– Почему-то мне казалось, что ты очень упорно допытываешься, что со мной не так. Теперь, когда я готов рассказать, что не так, ты решаешь, что это не нужно.

– Я не сказала, что не нужно. Просто я уже поняла, что это для тебя в некотором роде табу. Сейчас ты явно не в лучшем настроении, а я не хочу делать его ещё хуже.

– Не сделаешь. А впрочем, как хочешь, навязывать не стану, – Дмитрий затушил окурок. – Свет погаси.

– Не обижайся, – Вика примирительно улыбнулась и коснулась его руки. – Расскажи. Если хочешь рассказывать без света, рассказывай.

– Вика, я тебе действительно нужен? – он с надеждой взглянул на неё.

– Сколько раз я должна признаться, что люблю тебя? – она прижалась к его плечу. – Порой мне кажется, что ты не веришь мне. Даже себе не веришь.

– Наверное, ты права… – он тяжело вздохнул.

– Тогда, и правда, лучше расскажи.

– Только пообещай, что после того, что узнаешь, сразу не начнешь воспринимать меня по-другому. Хотя бы сделаешь вид…

– Глупый ты Димка, хоть и Хан. Я воспринимаю тебя таким, какой ты есть, а не каким ты кому-то кажешься или кто-то хотел тебя представить. Говори…

Глава 60

Пока рассказывал, каким образом женился на Лолите, Дмитрий курил одну за другой сигареты, методично заполняя пепельницу окурками. Лицо его было усталым, осунувшимся, голос глухим. Чувствовалось, что эти события не будут давать ему покоя всю жизнь…

Он закончил рассказ. Некоторое время Вика молчала. Если всё было так, как говорил Дмитрий… Ставить его слова под сомнение не хотелось, да и повода он ещё не дал. Она повернулась, посмотрела на него, заранее зная, что сейчас он попросит выключить свет и не смотреть. Дмитрий молчал. Только взгляд его напоминал золу от костра – потухший, мертвый.

– Дим, что с тобой? – Вика невольно поежилась и коснулась его руки, – Ты в порядке?

– Да, – он кивнул. – Не бойся… Просто устал…

– Я не боюсь, – она ласково погладила Дмитрия по щеке. – Я спрошу, ты меня любишь?

– Люблю, – он обнял Вику. – Пожалеть меня решила?

– Считай, что я тебе такие глупые высказывания, вроде того, что сейчас услышала, на сегодня прощаю по поводу усталости. Сказала же, хоть ты и Хан, а глупый, как дитя несмышленое! Сколько раз тебе повторить?

– Если так, как сейчас, хоть сто раз на день. Будешь ещё спрашивать, люблю или как? – он слабо улыбнулся.

– Хоть сто раз на день, – передразнила его Вика и уже серьезно добавила. – Обязательно буду. Пока тебе не надоест.

– Не надоест. Знаешь, я этого вопроса больше двадцати лет не слышал.

– А что слышал?

– Утверждение, что я её люблю, что жить без неё не могу и что пропаду, если она не вернется.

– Не поняла… – Вика удивленно посмотрела на него. – От кого?

– От Лолиты. Это она так говорила всем окружающим и мне в том числе. А теперь хочешь посмеяться? – его улыбка снова наполнилась горечью.

– Не знаю, буду ли я смеяться. Если смешно… Пока смешного ничего не было.

– Я обычно хохотал до истерики, когда напивался. В один прекрасный день, когда я в очередной раз услышал это высказывание, я попытался Лолите объяснить, что не любил я её, не люблю и не пропаду. Знаешь, что она мне ответила? Что я настолько тупой, что сам этого ещё не понял, а она мне это объяснить пытается. С первого дня. Точнее, впервые это высказывание я услышал в ночь после свадьбы. До меня же всё равно не доходит.

– Дим, тогда объясни мне, бестолковой, почему вы развелись только пять лет назад? Ты говоришь, что не мог сказать ей «нет», когда она возвращалась и пыталась внушить тебе полную ерунду. Почему же тогда сказал? И почему не мог сказать раньше? В чем причина? Я что-то не очень хорошо понимаю… путаница какая-то… Почему было не родить ребенка и не продолжать вытворять с тобой всё, что вздумается?

– Всё действительно было очень запутано. Со временем сказать «нет» я не мог больше не потому, что она начинала плакать. Поплакать Лолите было так же просто, как дурному с горы скатиться. Как гимнастка она была весьма средненькая, а вот артистка в ней пропала замечательная. Со временем я научился различать, когда она плачет по настоящему, а когда идет игра. Для того, чтобы поплакать по настоящему, у неё была одна весомая причина, – Дмитрий помолчал. – У нас не было детей. Ты спрашиваешь, почему… Для Лолиты и для меня это была больная тема. После аборта у неё было бесплодие. Согласись, во многом это было моей виной. Хотя… как-то раз она сказала одну странную фразу, насчет детей… Скорей всего в сердцах, чтобы досадить мне.

– Я, конечно, умолчу о том, что кто-то даже до конца не помнит, был с ней или нет, – Вика осуждающе покачала головой.

– Не от святого же духа она… – он взял сигарету, но так и не закурил.

– Дима, тебе сколько лет, что ты такие вещи говоришь? Ты что, наивно верил в то, что она тебя любит?

– Честно сказать, не верил. Даже в самом начале.

– А, если у неё кто-то был до тебя?

– Не знаю… Тогда определенно ни в чем я уверен не был. Тем более я несколько раз с её гинекологом разговаривал. Там один вывод был – первый аборт. Теперь… теперь я уже больше не хочу и не могу об этом думать… Скорей всего она и вела себя так, чтобы отомстить мне…

– Как отомстить? Потом, вы всё же развелись. Почему?

– В том, что она не меня любит, а всё, что ко мне прилагается, я убедился быстро. Когда мы прожили с ней лет шесть, я узнал, что у Лолиты на стороне стали появляться мужики. Сначала это были курортные романы, потом стали появляться ребятки лет около двадцати, известного сорта. Пока она это хоть как-то скрывала, я тоже делал вид, что ничего не знаю. Вернее, вынужден был делать… Была причина… – Дмитрий осекся. – Когда с одним из них я застал её в постели, моему терпению пришел конец. Ему мордашку разукрасил, а её выставил.

– Что за причина? – Вика села и пристально посмотрела ему в глаза.

– Потом, Вика… это потом… – он устало опустил веки.

– Не потом. Сейчас. Начал говорить, говори всё.

Дмитрий, наконец, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Некоторое время он молча курил. Вика терпеливо ждала. Почему-то она была уверена, что это одна из причин его скованности. И ещё она была уверена, что эта причина, скорей всего, настолько же правдива, как и высказывание Лолиты о том, что Дмитрий её любит и без неё пропадет.

– Дима, – ласково, но настойчиво сказала Вика. – Дима, не молчи. Я жду.

– Она говорила, что я не мужик… никакой во всех отношениях…

– Что значит, «никакой»? – не поняла Вика. – Если ты не слишком многословен и не сыплешь нецензурной бранью, это не значит, что ты тряпка.

– Никакой, это значит, никакой в постели. Чуть ли не импотент… кончаю, не успев начать… размер… у воробья, наверное, больше… – Дмитрий раздавил недокуренную сигарету в пепельнице. Лицо его стало серым. – Этого достаточно, или ещё что-нибудь процитировать?

– Бред какой-то, – она нервно улыбнулась. – Дима, ты понимаешь, что ты сейчас сказал?

– Слишком хорошо понимаю! Она только один раз сказала, что не ожидала, что я мастер не только в боксе, – Дмитрий сел и тяжело посмотрел на неё. – Ты хочешь что-нибудь добавить? Лучше сразу…

– Замолчи! – Вика сжала виски ладонями. – Господи! А я-то голову ломаю, что происходит! Почему нормальный, здоровый мужик, которому явно хочется, упрямо отказывается! Почему этот мужик начинает дергаться, стоит только сказать слово, когда лежишь рядом с ним! Ты же просто ждешь, пока тебе скажут очередную гадость. Боже мой! Сколько же ты лет с этим прожил?!

– Какая разница? Достаточно долго, – он поднялся, надел халат и вышел из комнаты.

Вика ещё некоторое время сидела, глядя на вмятину на подушке от его головы, на пепельницу с нервно раздавленным окурком и не знала, что же теперь делать, как убедить Дмитрия в том, что в словах его бывшей жены нет и сотой доли правды.

Вика встала и пошла в кухню. Дмитрий сидел за столом. Перед ним стоял бокал с коньяком и ещё пустая пепельница. Он смотрел в окно на засыпанные снегом крыши домов и даже не повернулся, услышав звук шагов. Взглянув на бокал с коньяком, Вика невольно подумала, что в тот вечер, когда Дмитрий привез её сюда, они тоже пили коньяк. Она осторожно дотронулась до его плеча. Он не вздрогнул, только спина напряглась.

– Мне уйти? – чуть слышно спросил он.

– Что с тобой, Димка? А как же я? Неужели тебе уже безразлично, что я люблю тебя, или ты меня разлюбил?

– Зачем я тебе такой? – с горечью спросил Дмитрий.

– Какой?! Да что она с тобой сделала, если ты можешь слышать только её?! – Вика почти кричала. – Зачем ты тогда говорил, что любишь меня?! Зачем всё это?!

Он повернулся и почти удивленно взглянул на Вику. Это взгляд, подействовал на неё, как спичка на порох.

– Что ты на меня так смотришь?! Я тебе не собираюсь рассказывать, что ты импотент! Далеко тебе до импотенции! И бабки мне твои не нужны! И квартира эта тоже! Ничего мне не нужно от тебя!

– Вика, остановись, – Дмитрий накрыл ладонью её руку, которую она всё ещё держала у него на плече.

– Не смей меня трогать! Видеть тебя не хочу! – Вика отдернула руку. – Мазохист чокнутый! Ноги моей здесь больше не будет! Да я лучше в кабак вернусь!

– Что ещё?! – он стремительно поднялся и крепко взял Вику за плечи. – Что ты ещё придумаешь?!

– Ничего! Отстань! – она хотела вырваться, но ничего не получилось.

– Ты, зайчонок, немножко не то говоришь!

– А ты, то?! – у Вики на ресницах задрожали слезы.

– Ну, перестань, – он прижал Вику к груди. – Прости меня. Что хочешь для тебя сделаю, только не плачь…

– Оставь меня… – сквозь слезы прошептала Вика.

– Этого сделать не могу. Ещё что-нибудь попроси.

– Не говори так больше. Не говори, что ты мне не нужен…

– Не скажу. Простишь?

– Попробую. И ещё, лучше говори мне всё, как есть, чтобы я не пыталась твои головоломки разгадывать, – Вика вытерла слезы.

– Это лучше, – Дмитрий склонился и поцеловал её. – Идем в комнату. Хочешь, отнесу?

– Хочу, – Вика обняла его за шею. – Какой же ты, Димка, вредный бываешь… Сам изводишься и меня изводишь…

– Я же говорил, что характер у меня тяжелый, – он легко поднял Вику на руки.

– Не тяжелый. Сам себе проблемы создаешь… Сказал, чтобы я просила, что хочу. Не передумал ещё?

– Нет. Проси, – Дмитрий опустил Вику на диван.

– Давай сейчас обо всем поговорим и больше никогда не вернемся к этой теме. Я очень тебя прошу.

– Давай, – после паузы выдохнул Дмитрий.

Глава 61

Вика удивленно посмотрела на него и спросила:

– Ты коньяк зачем наливал?

– Сначала хотел выпить, потом передумал. Так, сидел и медитировал.

– Значит, неси его сюда. Пить будем вместе.

Дмитрий принес коньяк и протянул Вике. Она взяла бокал, но не пила из него. Дмитрий зажег свечу и выключил освещение. Комнату залил теплый золотистый свет.

– Итак, на чем мы остановились? – Дмитрий сел рядом с Викой и несколько натянуто улыбнулся.

– На коньяке, – Вика сделала маленький глоток и протянула ему бокал.

– А ещё? – он тоже сделал маленький глоток.

– Ты обещал не тихушничать.

– Раз обещал, значит так и будет. Спрашивай, что считаешь нужным. Только у меня тоже есть предложение. Давай сейчас расставим все точки и больше не станем возвращаться к тому, что неприятно нам обоим. Согласна?

– Согласна.

– Начинай.

– Ты сказал, что с Лесей у тебя тоже были отношения.

– Ну да.

– Она когда-нибудь что-нибудь говорила?

– Нет, ей всё нравилось. Правда и сравнивать было не с кем. Там я точно был первым.

– Насколько я поняла, во время ваших… – она задумалась, подбирая нужное слово, – размолвок, ты всё больше стремился оправдать своё прозвище – Хан. Хану положен гарем. Женщины у тебя были. Тебя что, кто-то кроме твоей жены в мужской несостоятельности обвинил?

– Пожалуй, нет. Правда, были всё больше те, кому всё равно, какой ты на самом деле. За хорошую сумму и урод красавцем писаным слыл, и импотент – секс-машиной, – он грустно улыбнулся.

– Хочешь напомнить, как мы с тобой проснулись? – Вика смутилась.

– Нет.

– Только не говори, что забыл.

– Не забыл, но ты ведь больше не называла меня старым. Хотя я рядом с тобой действительно кажусь таким.

– Дима, а ты не забыл, с какого я была перепоя? – Вика закурила. – Я и Стаса сынком назвала. Сейчас не назвала бы ни за что. Я вообще почти ничего не помнила. Правда помню, как тебе в «Саламандре» сказала, что будет, если хорошо будешь платить. Мне в тот вечер безразлично было, что творить. Так гадко на душе было – не передать. Сидела с Маринкой почти ссорилась.

– Для начала мне нужно было принять хорошую дозу, чтобы потом не сильно расстраиваться, вдруг ты скажешь то же, что и она. Я этого повторения боялся, как огня. А накачать тебя тоже нужно было для перестраховки – меньше было шансов услышать.

– Дима, в который раз повторить – я никогда так не скажу. У тебя всё в порядке, – Вика нахмурилась. – И не в деньгах дело. Я об этом тоже говорила и не один раз.

– Только давай не будем. От себя мутить начинает, когда вспомню, что тебе наговорил ночью, – Дмитрий виновато взглянул на неё. – Я ведь утром на тебя посмотрел и подумал, что ты для меня слишком хороша.

– А сейчас? – Вика пристально взглянула ему в глаза.

– И сейчас, – он смутился и перевел взгляд на коньяк в бокале.

– Хочешь узнать, когда я подумала примерно то же?

– Неужели? – он исподлобья посмотрел на Вику. – Даже так?

– Представь себе… Не ожидал?

– Не ожидал. И когда же?

– Той же ночью. Когда… – Вика смутилась. – Когда пришла к тебе в комнату. Я поначалу подумала, коль скоро ты пытаешься меня убедить, что ничего между нами быть не должно, просто брезгуешь мной, и я превратилась в заправскую шлюху, с которой противно даже дело иметь… Мне снова так плохо стало… Тут ты ещё и о деньгах заговорил…

– Не стоит больше так думать, – Дмитрий ласково коснулся её волос. – Никогда. Договорились?

– Договорились. Только в том случае, если ты тоже не будешь забивать себе голову всякими глупостями.

Они ещё долго сидели молча, глядя друг на друга, изредка делая по маленькому глотку коньяка. Комнату заливал теплый золотистый свет свечи. Было тихо и уютно. Они, кажется, наконец, избавились от недомолвок и страхов и успокоились.

Ни Дмитрий, ни Вика не видели и даже не подозревали, что внизу, возле дома, не смотря на середину ночи и холод, стоит женщина и смотрит на тонкую полоску золотистого света, пробивающуюся в щель между шторами. Лицо женщины исказилось в злобной гримасе, губы беззвучно шевелились. Это была Лолита.

Глава 62

Вика сидела в комнате отдыха в обществе таких же приехавших и ожидающих очередного вызова врачей, фельдшеров, медсестер и санитаров и смотрела телевизор. За окнами было темно, время от времени в стекло шлепали хлопья мокрого снега с дождем. Слышно было, как к зданию подъехала машина и остановилась у входа. Через несколько минут в комнату отдыха вошел врач из той же бригады, где работала Вика – Генрих Стефанович. Он подошел к Вике и, склонившись, тихо сказал:

– Вика, там тебя спрашивают. Выйди в вестибюль.

– Кто? – Вике очень не хотелось вставать.

– Знакомый, – Генрих Стефанович непонятно улыбнулся.

Вика нехотя поднялась и пошла к выходу. В просторном вестибюле стоял Дмитрий. На него с интересом смотрели из-за стеклянной стенки диспетчеры.

– Случилось что-нибудь? – вместо приветствия спросила Вика, почему-то ей стало не по себе.

– Ничего. Ты только не сердись, что я приехал, – он виновато улыбнулся. – Я знаю, что когда ты на вызове, телефон с собой не берешь. Просто мне нужно тебе кое-что сказать.

– Слава Богу, – Вика передохнула. – Я уже испугалась. Тогда привет.

– Привет, – улыбка Дмитрия стала спокойной. – Как у тебя дела? Вид усталый. Только приехала?

– С полчаса. А перед этим весь день катались. Только раз заехали сюда аптеку пополнить. Вот ведь разиня! – она покачала головой. – А телефон в сумке так и лежит. Что ты хотел сказать?

– Я завтра часов в шесть уже уеду. Мне в Днепропетровск нужно. Хочу к вечеру вернуться.

– Тебя Стасик повезет?

– Конечно.

– Дима, по такой погоде… Что, дорога хорошая? Неужели так срочно?

– Ну, скажем так, желательно кое-какие вопросы решить не по телефону и, чем быстрее эти вопросы решаться, тем большим будет результат. Не волнуйся, мы со Стасиком и не по таким дорогам ездили, – успокоил он Вику.

– Димка, такое впечатление, что ты себе приключений ищешь. Я сегодня целый день только и делаю, что смотрю на инфарктных, инсультных и вот таких любителей хороших дорог, которым и море по колено. Двоим вообще уже два метра в самый раз.

– Зайчонок, не ворчи, – он примирительно улыбнулся. – Пока у меня есть ты, со мной ничего случиться не может. Сказать Коляну, чтобы прислал за тобой кого-нибудь?

– Сама доберусь. Ты что только с работы едешь?

– Да. Засиделись мы сегодня. На пять минут к матери заехал.

– Как она?

– Нормально. Тебе привет. Тоже была недовольна тем, что я собрался ехать.

– А ты, как послушный сын, так и принял к сведению.

– Я уже достаточно большой мальчик, чтобы принимать решения.

– Ладно, большой мальчик, что тебе сказать? Будьте осторожны. Что приготовить к твоему возвращению?

– А что ты мне готовила, когда меня ждала, помнишь? Куринную грудку с грибами. И, желательно, у меня.

– Женя будет?

– Нет. У неё выходной.

– Ладно, – Вика улыбнулась. – А что ещё?

– Набери воды в вазу.

– А постели в разных комнатах не стелить?

– Если тебя это так сильно заводит, то попробуй постелить, – он тихо рассмеялся. – В хождении друг к другу в комнату что-то есть.

– Третья бригада, на выезд! – позвучал из динамиков голос диспетчера.

– Всё, Дим, мне пора, – Вика вздохнула. – Если вернемся не очень поздно, я позвоню.

– Звони в любое время.

– Не стоит. Ты лучше выспись. И будьте со Стасиком осторожны, – Вика приподнялась на цыпочки и поцеловала Дмитрия в щеку.

– Обязательно. Я тебе позвоню в течение дня, – склонился и тоже поцеловал Вику в щеку.

– Виктория, поторопись! Держи, – к ним подошел Генрих Стефанович, подал Вике двухцветную куртку с надписью СМП и обратился к Дмитрию. – Извините, Дмитрий Максимович, дела.

Вика садилась в машину, когда от здания отъехала машина Дмитрия. Из-под колес машин, чавкая, разбрызгивалась каша из полурастаявшего снега.

– Что там у нас? – вяло спросила Вика у Генриха Стефановича.

– Очередной инфаркт, – буднично сообщил он.

– Сколько же их сегодня будет?

– Задай вопрос в небесную канцелярию. Там для всех всё записано. Мы сегодня скольких отвезли, к ним прибавь подстанции и остальные бригады. Наши сутки ещё не окончены.

– Мне кажется, что я уже пятые сутки не отдыхая, – тяжело вздохнула Вика.

Некоторое время они молчали. Вика подумала, как завтра утром вернется домой. Сначала примет ванну, выспится, а потом будет готовить ужин и ждать Дмитрия. Потом он приедет и…

От мыслей её оторвал Генрих Стефанович. Он, рассеяно глядя в окно машины, спросил:

– Вика, ты давно встречаешься со своим… – он на секунду задумался, подбирая слово, – другом? Я имею в виду Диму Амерханова.

– Несколько месяцев, – Вика, сама не зная почему, смутилась. – А что?

– Так, ничего. Серьезно? – он быстро взглянул на неё.

– Почему вы решили, что я с ним встречаюсь и что это серьезно? – Вика почувствовала, что начинает краснеть.

– Однозначно, что ты не его родственница. Просто так приезжать он стал бы вряд ли. А тем более, целоваться, не взирая на публику. Я ведь Диму много лет знаю. Он не из тех людей, которые чувства легко выставляют на показ. Если уж он так спокойно с тобой целовался, не обращая внимания на диспетчеров, это что-нибудь да значит.

– В конце концов, он свободен.

– Совсем избавился от своей стерляди? – с насмешкой спросил Генрих Стефанович.

– Он уже пять лет разведен. Правда, они ещё некоторое время сходились-расходились. Теперь вроде бы всё, – пояснила Вика.

– Да, давненько я его не видел. Такие новости узнаю спустя столько времени! Остается его только поздравить и наградить орденом за долготерпение. Ты её знаешь?

– Нет. Только на фотографиях видела.

– Как он сейчас?

– Не знаю, по-моему, нормально. А откуда вы его знаете?

– В одном классе учились. Сначала общались после школы. А потом как-то всё закрутилось. Он женился, я женился. Семья, дети. У него детей не было, зато была жена, которая, кого хочешь, довела бы до белого каленья. Какое-то время продолжали видеться или перезваниваться. А лет около шести потеряли друг друга из виду.

– Почему? – заинтересовалась Вика. – Что-то произошло?

– Как бы это лучше сказать? Собака его умерла.

– Собака? – не поняла она. – Какая собака? При чем собака и то, что вы общались?

– Началась эта история… – Генрих Стефанович призадумался. – Дай Бог памяти, восемнадцать лет назад. Да… восемнадцать. Я тогда всего лишь полгода женат был. Купил Димка своей разлюбезной золотистые босоножки за две с половиной сотни. Тогда это была невероятная цена – зарплата за два месяца. Димке это доходы и, как это теперь называют, спонсорская помощь родителей позволяли. Босоножки были верхом безвкусицы, Димка, глядя на них, кривился, а Лолита от них визжала. Ещё он купил ей собачку, пекинеса, Нюськой назвали. Тогда тоже порода была довольно редкая. Стоила собачка несколько дороже, чем босоножки. Ну, Лолита с ней поигралась с неделю, а потом всё больше Димка возился. Презабавная картина была, когда он с Нюськой гулять выходил – здоровенный мужик и собачка, размерами с кошку. В один прекрасный день приехал Димка из института, а Нюська с балкона ему под ноги летит. Правда, живая осталась. Подобрал он собачку, в квартиру пришел. Лолита в истерике бьется. Он сначала думал, что Нюська каким-то образом с балкона кувыркнулась, а Лолита это увидела и испугалась. Оказывается, Нюська погрызла ремешок на босоножках. За это Лолита её сначала побила так, что она на лапки стать не могла, а потом швырнула с балкона. Ещё и на Димку орать начала, чтобы он собаку задушил. Димка Нюську душить не стал. Послал Лолиту к черту и понес собаку к ветеринару. Тот сказал, что собака возможно выживет. Домой Лолита его с собакой не пустила. Просто не открыла дверь. Димкины родители и Коля – брата его знаешь? – в Крыму были, а в их квартире ремонт шел. Краской воняло и вообще никаких условий. Мы в скверике столкнулись. Было уже довольно поздно. Димка сидел на скамейке, держал на руках Нюську и чуть не плакал. Нюська настолько слабенькая была, что даже скулить не могла. Мы тогда с Машей квартиру снимали. Притащили Димку с Нюськой к себе. Димку успокаивать начали. Маша предложила оставить собачку у нас. Она у меня всякую живность очень любит, да и я собак люблю. Я согласился. Правда, мы не были уверены, что Нюська выживет, но слишком жаль было Димку. Он обрадовался, как ребенок, спросил, можно ли будет к ней приходить. Потом он приходил каждый день и возился с Нюськой, пока она не поправилась. Всё обошлось, она только чуть-чуть прихрамывала. А потом он приходил, как мог часто, но, по-моему, не к нам, а к Нюське, носил ей что-нибудь вкусненькое, ходил с ней гулять. Но вечного никого и ничего не бывает. Шесть лет назад Нюська умерла, скорей всего, от старости. После этого Димка потерялся. Какое-то время он иногда звонил, а потом и вовсе пропал. Я, когда его сегодня увидел, решил, что просто кто-то очень похож. Потом, когда понял, что это Димка, думал, он меня не узнает. Он узнал. Ну, дальше, выяснилось, кого он ищет.

– Он никогда не говорил, что у него была собака, – Вика выглядела слегка задумчивой.

– А он вообще много говорит? – Генрих Стефанович улыбнулся.

– Не особенно. Лучше слушать будет.

– Значит, не изменился. Всегда предпочитал слушать. Иногда казалось, что слова от него дождаться невозможно. Зато говорил всегда по делу.

– Он что, в молодости очень замкнутым был?

– Нет, как раз наоборот. Дима был очень харизматичен. У него была просто необыкновенная способность действовать на окружающих. Кажется, не было того, кто бы его не любил. Разве что, собственная жена. Правда, невзирая на славу, он несколько стеснительным тогда был. Потом, с годами, он перестал так стесняться. Да и работа у него была такая, что, хочешь – не хочешь, нужно было себя ломать, одним обаянием дел не сделаешь. Потом в бизнес подался. Там, кажется, скромность тоже не сильно в цене. Кстати, в виде светских сплетен и дополнения к истории о собаке. Как-то Дима был у нас. Мы сыну как раз купили фотоаппарат. Он от радости щелкал направо и налево. Вот Димку с Нюськой тоже щелкнул. Потом фотографию ему отдал. Хорошая, между прочим, фотография получилась. У нас, кажется, ещё одна где-то осталась. Через неделю после того, как мы отдали Диме фотографию, к нам явилась Лолита. Она даже в квартиру заходить не стала, порвала фотографию и швырнула клочки Маше в лицо. Потом Дима приехал и долго извинялся. На него никто не обиделся, а что она со странностями мы уже знали. Как Лолита нашла фотографию, он даже не предполагал. Так, кажется, приехали, – сказал Генрих Стефанович, потому что машина остановилась.

Дождь со снегом прекратились. В появившихся среди темно-серых туч разрывах были видны клочки угольно-черного неба с очень яркими точками звезд. Под ногами всё так же хлюпала каша из полурастаявшего снега. От сильного ветра, особенно после тепла машины, ничего не спасало. Вика невольно поежилась…

Глава 63

По дороге домой в автобусе Вика почти засыпала от усталости. Больше всего ей сейчас хотелось добраться до кровати. В сумочке запищал телефон. Вика взглянула на определитель. Звонил Дмитрий.

– Да, господин, – шутливо ответила Вика.

– Любимая, ты уже дома? – спросил он.

– В автобусе. Ещё одна остановка осталась.

– Такси вызвать нельзя было?

– Дим, так устала, что уже ничего не соображаю.

– Ладно, вечером приеду, поговорим и на эту тему. Может быть, пора оставить такую нагрузку?

– Дим, давай вечером.

– Хорошо, вечером. Как ты вообще? – его голос прозвучал особенно тепло. – Я скучал по тебе всю ночь.

– Господин, ночью даже царственным особам положено спать, – строго сказала Вика. – Скучать по мне можешь днем. Вот, пока в машине сидишь. Сильно не увлекайся, а то делами некогда заняться будет.

– Слушаю и повинуюсь, – Дмитрий рассмеялся.

– Тогда пока.

– Я тебе ещё перезвоню. Ты часов в шесть уже проснешься?

– Да, конечно. Я тебе ведь кое-что вкусненькое обещала на ужин.

– Вика, ты лучше отдохнула бы. Давай, если будет настроение, куда-нибудь сходим поужинать.

– Не хочется. Всё, не спорь со мной. Моя остановка. Пока.

– Пока, целую.

Вика вышла из автобуса. До дома, где жил Дмитрий, было совсем недалеко. Проходя мимо магазина, Вика вспомнила, что собиралась сегодня сделать ещё кое-какие покупки. Перспектива в такую погоду ещё раз выходить на улицу не прельщала и она решила зайти в магазин прямо сейчас. У холодильников с пирожными и тортами Вика столкнулась с Мариной.

– Вика, вот так встреча! – просияла Марина. – А я уже собралась сегодня тебе звонить.

– Пользуйся случаем. Я бы отключила телефон до шести. Я с работы еду.

– Я бы приехала в гости и разбудила тебя.

– Я сегодня у Димы. Знаешь, где он живет?

– Понятия не имею, – Марина выглядела слегка озадаченной. – Хотя нет… тогда же мы вдвоем были.

– Вот так-то. Как у тебя дела? – поинтересовалась Вика.

– Да всё нормально. Всё там же и всё так же. Правда, появилась в последнее время надежда устроить личную жизнь, но я ещё не в чем не уверена. Кстати, нужно нам как-то встретиться и потолковать на эту тему. Хотелось бы услышать твоё мнение.

– Чем же так ценно моё мнение? – удивилась Вика.

– Ты рассудительная.

– Но, заметь, личная жизнь твоя.

– Всё равно. Я от него в таком восторге! – Марина засияла счастливой улыбкой.

– Чем он занимается?

– Понимаешь, он – американец, преподаватель английского языка. Он, кстати, здесь уже четыре месяца. Я познакомилась с ним примерно через неделю после того, как тебя Хан увез. Ну, по началу, думала, что ничего серьезного, вот и не говорила…

– А теперь?

– А теперь он делает мне предложение. Через восемь месяцев кончается его контракт и он уедет в Штаты. Есть шанс уехать с ним.

– И как ты у нас будешь звучать? Миссис Смит или миссис Джонсон? – Вика улыбнулась.

– Да ну тебя, – Марина залилась румянцев смущения. – Я ещё ничего не решила…

– Мне что ли решать за тебя?

– Давай так… Я предложу Крису…

– Ах, так его зовут Крис! – Вика старалась не рассмеяться.

– Да. Так вот, я предложу Крису, ты – Хану, пойдем куда-нибудь посидим или ещё что-нибудь…

– В сауну, например, – Вика пыталась придать лицу серьезное выражение. – Упьемся до поросячьего визга, плюхнемся все хором в бассейн и наутро польем кота пивом. Объясним заморскому гостю, как выглядят местные забавы.

– Не подкалывай. Ты же никогда не ударялась в такое.

– Ладно, не буду. В принципе, можно. Сегодня же с Димой поговорю. Только попробуй своему дорогому не рассказывать, как мне в тот вечер, когда мы познакомились, о Димином орлином профиле и называть его Ханом.

– Конечно! Ты ему хоть ничего не говорила?

– Будешь слишком любопытной, скажу.

– Вика, а вообще как у тебя с ним? – Марина вдруг стала очень серьезной. – Ведь разное треплют. Говорят, что ты с ним живешь. Ты сейчас говоришь, что у него.

– Давай пока ничего не будем говорить, – Вика натянуть улыбнулась. – Ты же знаешь, я суеверная. Если буду замуж выходить, а ты ещё не станешь американской женой и не уедешь, приглашу тебя дружкой.

– Кстати, тобой дня три назад интересовалась какая-то мадам. Девчонки говорили. Приходила к Сене, вроде бы разговор был на повышенных тонах и о тебе. Элла говорила, что вроде бы это Ханова жена.

– Да? – Вика удивилась. – А почему меня искать в ресторане?

– Не знаю. Он что, из-за тебя её бросил?

– Понимаешь ли, он с ней разведен уже пять лет. А тогда, когда вечером в «Саламандру» приезжал, попрощался с ней насовсем. Так что, делай выводы. Мало ли кто приходил и что спрашивал.

Они поговорили ещё несколько минут о разных пустяках и разошлись. Как ни странно, у Вики, после упоминания в разговоре жены Дмитрия, остался неприятный осадок. Если бы кто-нибудь спросил Вику, в чем причина её неприязни к Лолите, она, наверное, не смогла бы точно ответить. Чтобы быть честной по отношению к ней, Вика пыталась рассуждать так же, как и он: Лолита пыталась отомстить мужу всеми возможными и невозможными путями за несбывшиеся надежды и за то, что не могла иметь детей. Это было очень похоже на попытку оправдания. Хотя, глупо было обвинять во всем Дмитрия. Ведь поначалу инициатива принадлежала Лолите. И, окажись бы на его месте кто-то другой, менее впечатлительный и порядочный, неизвестно чем бы всё закончилось.

Глава 64

Вика так была поглощена своими мыслями, что даже вздрогнула, столкнувшись почти у самого дома с женщиной, странно похожей на жену Дмитрия на фотографиях, в ярко-красном пальто с пушистым воротником и таком же ярко-красном берете. Вика оглянулась ей вслед, но женщина уже смешалась с толпой. Только в последний раз бьющей по глазам точкой мелькнуло в людском потоке красное пятно.

«Совсем свихнулась. Что-то слишком часто я о Димкиной жене думать стала. Она мне уже мерещиться начинает! Неврастеничка!» – выругала себя Вика и свернула к дому. В подъезде она поздоровалась с охранником. Из лифта ей навстречу вышла домработница соседей сверху и, окинув Вику слишком уж внимательным взглядом, поздоровалась с ней подчеркнуто вежливо. «Так, сейчас всё в сторону и спать! Что-то со мной совсем уж не то», – твердо решила Вика, пока лифт, не торопясь, поднимался на третий этаж.

Она вошла в квартиру, и ей показалось, что в прихожей пахнет сладковатыми духами. Но не её духами, а чужими. Вика даже потерла кончиками пальцев лоб, стараясь освободиться от наваждения. Запах не исчезал. Вика сняла пальто и сапожки и прошла в кухню. Стол был накрыт на двоих. На тарелках остались какие-то крошки, на одной остатки острого соуса, на другой недоеденный ломтик ветчины. Ещё стояли два бокала. На дне одного осталось всего несколько капель красного вина, в другом – около четверти. На краю этого бокала остался оттиск ярко-алой губной помады. В вазочке на столе стояла большая почти раскрывшаяся ярко-красная роза.

У Вики перехватило дыхание. Таких цветов Дмитрий ей никогда не дарил, такой помадой она не пользовалась. Накануне они не пили за ужином и, тем более, грязной посуды на столе не оставляли. Домработница Дмитрия тоже не пользовалась такой помадой.

Вика вышла из кухни и пошла в спальню, чтобы переодеться. Посреди гостиной были небрежно брошены её тапочки, забавные пушистые шлепанцы, которые ей недавно подарил Дмитрий, и со спинки одного из кресел небрежно свисал Викин халат. Она подошла поближе. От халата просто разило сладковатыми духами.

Вика зашла в спальню. Постель была в беспорядке. На тумбочке, с той стороны, где обычно спала Вика, лежали крупные ярко-красные клипсы. На пуф у туалетного столика была небрежно брошена рубашка Дмитрия со щедрыми следами той же ярко-красной помады на воротнике. На второй тумбочке стоял бокал с недопитым вином и оттисками помады и бутылка.

Сердце у Вики заколотилось, как у пойманного воробья. Оказывается, Дмитрий не слишком сильно скучал в её отсутствие. Странно было одно – всегда такой аккуратный, сегодня он оставил после себя, мягко говоря, беспорядок. Гадать, как он провел ночь, и была ли здесь женщина, не приходилось. Особенно Вику задевало то, что женщина, которая была ночью с Дмитрием, пользовалась её вещами.

Вика вернулась с гостиную, взяла халат и пошла в ванную, чтобы бросить халат в стиральную машину. Открыв дверь, она в первый момент решила, что бредит – в ванной стоял удушливый парфюмерный запах, а в раковине были свалены разбитые и раздавленные её банчки и тюбики с кремами и лосьонами. Почти так же, как и в то утро, когда она впервые оказалась в квартире Дмитрия.

Вика плотнее закрыла дверь ванной. Что теперь делать она не знала, даже предположить не могла. Выходило, что здесь была жена Дмитрия. Спать больше не хотелось. Вика села на диван, обхватила коленки и уперлась в них подбородком. Ей было страшно и одиноко. Глаза защипало и окружающие предметы утратили резкость, подернувшись маревом слез…

Сколько прошло времени, Вика не могла сказать. Может быть, пять минут, может быть, несколько часов. Она так и сидела, уткнувшись в коленки, несчастная, одинокая. Даже посоветоваться было не с кем. Тишину квартиры, больше напоминавшей Вике тишину склепа, нарушил телефонный звонок. В первый момент она даже не поняла, что это за звук. Нехотя она поднялась и взяла трубку.

– Вика? – услышала она голос Дмитрия. Голос была веселым, уверенным.

– Да, Дима, – её голос предательски дрогнул.

– Что случилось? – веселье из его голоса исчезло.

– Ничего… я… спала…

– Вика, что случилось? – в голосе появилась тревога.

– Всё нормально…

– Ты в порядке?

– Да.

– Тогда что случилось?

– Дима… – Вика с трудом сдерживала слезы. – Дима… ты меня любишь?

– Да, – голос стал напряженным. Он сделал чуть заметную паузу и твердо добавил. – Да, я тебя люблю. Что происходит?

– Приедешь – увидишь… – она не удержалась и заплакала. – Я… я тебя жду… Приезжай скорее…

– Потерпи всего пару часов. Я скоро буду дома. Главное, не плачь.

Вика повесила трубку, вытерла слезы и оглянулась. В комнате уже стояли сумерки. Оказывается, она просидела целый день. Главным было дождаться Дмитрия. Если он сказал, что любит её, не постеснявшись Стаса, это было лучшим из всех возможных доказательств. Ведь накануне ночью Генрих Стефанович говорил, что Дмитрий не из тех людей, которые легко выставляют чувства напоказ. Да и за последние несколько месяцев Вика сама в этом не раз убедилась. Нужно было набраться терпения и ждать…

Глава 65

Вика заставила себя переодеться и пойти на кухню, чтобы приготовить ужин. Она старалась не смотреть на бокалы на столе. Стоило только взглянуть на них, как сами собой на глаза наворачивались слезы. Настенные часы в виде кота методично размахивая хвостом и «стреляя» глазами отщелкивали минуты. Снова зазвонил телефон. Вика взяла трубку.

– Ты ещё здесь? – спросил надменный женский голос. – Да ты нахалка!

– Кто это? – у Вики замерло сердце.

– Лолита Амерханова, – ядовито ответил голос. – А ты шлюха ресторанная.

– Что вам нужно?! – Вика старалась, чтобы голос не дрожал.

– Чтобы ты убралась. Твоё место в кабаке.

– Оставьте меня в покое!

– Как только ты уберешься. Пойми, дурочка, с тобой он не останется. Ты не первая и не последняя. Вчера он в ногах у меня валялся, чтобы я хотя бы на ночь осталась, – Лолита говорила с насмешкой.

– Это неправда! Вы всё врете!

– Нужно очень! Ну, ладно, сейчас мне некогда. Если ты надеешься на чудо, отдохни ещё пару дней, а потом и честь пора знать. Смотри, а то пожалеешь.

Вика бросила трубку. Её била крупная дрожь. Ей показалось, что Лолита стоит за спиной и смотрит на неё с нескрываемой издевкой. Тишина квартиры и тиканье часов становились страшными. Щелкнул дверной замок и в прихожей послышались шаги. Почему-то Вике показалось, что сейчас Дмитрий войдет в кухню вместе с Лолитой. Она стояла и не могла повернуться.

– Вика, что случилось?! – услышала она за спиной встревоженный голос Дмитрия. – Что с тобой?

Вика повернулась. Дмитрий был один. Взгляд его был напряженным, лицо бледным от волнения.

– Ты… один? – пролепетала Вика.

– Один. Со Стасом. Вон, в прихожей стоит. Что случилось?

– Я… я не знаю… – она вытерла слезы.

– Ты в порядке? – Дмитрий крепко взял её за плечи.

– Да…

– Тогда что происходит? У тебя кто-то был в гостях? – он кивнул на бокалы на столе.

– Т…твоя жена… – Вика разрыдалась.

– Всё…всё… успокойся… – он прижал её к груди. – Успокойся, зайчонок… Всё нормально, успокойся… Идем в комнату, всё расскажешь.

Вика послушно пошла с ним в другую комнату. В прихожей Дмитрий на ходу сказал Стасу:

– Съезди, как я просил.

Дмитрий усадил Вику на диван, снял пальто, небрежно бросил на кресло и сел рядом с Викой. Он снова обнял её и прижал к себе. Рядом с ним было лучше и спокойнее. Дмитрий терпеливо дождался, пока Вика перестанет плакать.

– Так что случилось? – осторожно спросил он, вытирая с Викиного лица остатки слез.

– Понимаешь… – она старалась говорить спокойно, но голос снова начинал дрожать. – Я… сегодня встретила Маринку. Она сказала, что в «Саламандру» приходила твоя жена и интересовалась мной. Потом, когда шла домой, я встретила женщину, мне показалось, что она похожа на твою жену. Пришла сюда, в прихожей запах какой-то посторонний. Я даже сразу не сообразила, что это запах… духов… Не знаю, что за духи… сладкие какие-то. Я такими не пользуюсь, Женя тоже. Зашла на кухню, а там… – Вика шумно вздохнула, стараясь снова не заплакать.

– Успокойся, – Дмитрий коснулся губами её волос. – Я уже здесь, я с тобой. Пока я с тобой ничего страшного случиться не может.

– На кухне всё… я всё так и оставила… Это не моя помада… У меня никого не было… Я ни с кем не пила вино…

– Вика, прошу тебя, успокойся.

– Потом я пошла в спальню. В гостиной были разбросаны мои тапочки и валялся мой халат. От него тоже пахло этими ужасными духами… А в спальне… – она снова шумно вздохнула. – Я там тоже ничего не трогала… и в ванной… Потом она позвонила… совсем перед твоим приходом…

– Успокойся, маленькая моя, успокойся, зайчонок, – Дмитрий поцеловал её.

– Дима, она сказала, чтобы я убиралась… и что ты… вчера вечером уговаривал её прийти хотя бы на ночь… что ты… что вы…

– И ты ей поверила?

– Я боюсь, Дима, – Вика расплакалась.

– Успокойся, прошу тебя, – Дмитрий прижал Вику к себе, запутался пальцами в её шелковистых волосах. – Что сделать, чтобы ты успокоилась? Я люблю тебя и только тебя. Мне никто кроме тебя не нужен. Не плачь, пожалуйста.

У двери комнаты послышалось вежливое покашливание. Дмитрий и Вика повернулись. На пороге стоял Стас с букетом лилий. Он смущенно улыбнулся и сказал:

– Как вы просили, Дмитрий Максимович.

– Спасибо, Стасик. Завтра утром я тебя жду, – Дмитрий поднялся и забрал у него цветы.

Стас удалился так же бесшумно, как и вошел. Дмитрий подошел к Вике, присел перед ней и подал ей цветы.

– Спасибо, – всё ещё всхлипывая, ответила она.

– Давай так, ты поставишь цветочки в воду, а потом что-нибудь придумаем, – сказал он.

– Ладно… – Вика осторожно тронула лепестки лилий. – Я ужин приготовила…

– Бедный мой зайчонок! У тебя после всего на это сил хватило?

– Угу, – кивнула она. – Я ведь обещала…

– Бери вазочку и иди набери воды.

Пока Вика набирала воду и ставила цветы, Дмитрий пошел на кухню. Он быстро вымыл тарелки и бокалы. Помадой, след которой остался на бокале, пользовалась Лолита. Дмитрий выбросил розу в мусор, вино вылил. Потом он пошел в спальню, оттуда в ванную. Сомнений в том, что здесь была Лолита, не оставалось. Не смотря на то, что большого беспорядка в квартире не было, сегодняшняя выходка не шла в сравнение со всеми предыдущими. Лолита старалась досадить не только ему, но и Вике. Притом, не просто досадить – унизить, растоптать.

– Дима! – позвала его Вика из другой комнаты.

– Я здесь, зайчонок, – Дмитрий постарался выглядеть спокойно и пошел к ней. – Я здесь. Поставила цветочки?

– Да. Идем.

– Идем. Хочешь чего-нибудь выпить?

– У нас белое вино есть?

– Конечно. Давай вдвоем выберем.

– Выбери сам.

Он выбрал бутылку вина, и вместе они отправились в кухню, стол был накрыт на два прибора, но совсем не так, как утром. Вика оглянулась на Дмитрия и благодарно улыбнулась. Правда, улыбка вышла слабой и измученной.

– Спасибо, Дим…

– Ты о чем? – он тоже несколько натянуто улыбнулся.

– Может быть, это всё ужасно глупо… – Вика улыбалась, но губы дрожали. – Может быть, мне лучше уйти?

– Что ты ещё придумаешь? Я ведь никуда тебя не отпущу, – Дмитрий нахмурился. – Ведь мне кроме тебя не нужен никто. Чем тебе это доказать?

– Я запуталась и, кажется, уже ничего не понимаю…

– Ты так легко готова всё прекратить?

– Нет, просто я уже ничего не понимаю, – повторила она. – И потом ты сказал вчера вечером, что хочешь со мной о чем-то серьезно поговорить…

– Тогда есть смысл меня выслушать. Или ты уже не хочешь меня слышать?

– Хочу.

– Тогда давай сядем и, пока будем ужинать, спокойно поговорим. Согласна?

– Да…

Вика послушно села за стол. Дмитрий открыл бутылку, разлил вино по бокалам и сел напротив Вики. С того момента, как они познакомились, он видел её разной – и дерзкой, и резкой, и страстной, и внимательной, и серьезной, и веселой, и грустной, – но ни разу не видел такой растерянной, слабой и подавленной, как сейчас. Он и сам был не в лучшем состоянии. Сейчас он сам, то, что с ним будет дальше, вообще всё, зависело от того, что Вика ответит на заданный им вопрос. Главным было ничем не выдать своего смятения. Всё ещё хмурясь, Дмитрий внимательно посмотрел на Вику и сказал:

– Ну, чтобы потом не было разговоров о пьяной голове, спрошу, пока не пили. Тебе нужен такой мужик, как я?

– Не такой мужик, а именно ты, – чуть слышно ответила Вика. – Только… если ты… если хочешь…

– Ты согласна выйти за меня замуж? – прервал её Дмитрий.

– Да.

– Давай руку.

Дмитрий разжал кулак. На ладони лежали два обручальных кольца. Вика послушно протянула руку и он надел меньшее кольцо ей на безымянный палец. Вика взяла второе кольцо и надела на палец Дмитрию. Он взял в ладони её маленькую ладошку и, наконец, улыбнулся:

– Остальным, к сожалению, придется заниматься только с завтрашнего утра. Всё будет, как ты захочешь. И не спорь со мной, теперь ты – моя жена.

– Господин, ты назначаешь меня любимой женой? – Вика попробовала улыбнуться.

– Не назначаю, а прошу стать, и не просто любимой, а единственной, – совершенно серьезно ответил он.

– А вдруг…

– Никаких «вдруг». Вдруг может быть только одно – мы умрем от голода, сидя над тарелками и мечтая об ужине. Давай, наверное, начинать есть и пить.

– Димка – ты необыкновенный! – Вика счастливо улыбнулась.

– Самый заурядный, – он слегка смутился. – Необыкновенная ты.

Глава 66

– Вика, ты как? – за ужином спросил Дмитрий.

– Учитывая все сегодняшние неприятности, почти нормально. А что?

– Ну, разговор ещё не весь, – он сделал небольшой глоток вина. – Помнишь, я вчера обещал?

– Я слушаю, – Вика внимательно посмотрела на него.

– Оставь работу. Ты же выматываешься до предела.

– Но…

– Аргумент, насчет того, что тебе ещё жить за что-то нужно, теперь не пройдет.

– Запереться в четырех стенах?

– Не обязательно.

– Что я буду делать?

– Да что хочешь…

– Хочу работать.

– Упрямая ты девочка! – он улыбнулся. – Тогда хотя бы не так много. Перейди на полставки, а лучше на четверть.

– Ладно, подумаю.

– Если хочешь, давай тебя поступим куда-нибудь. В институт хочешь? Ты когда-то говорила, что в школе мечтала поступить в медицинский.

– А то, что мне уже почти двадцать два?

– Ну и что? Смотри на вещи проще, как говорит Колян.

– Тебя шокирует жена без высшего образования? – Вика улыбнулась.

– Меня шокирует то, что ты работаешь, как каторжная. Я себя мужиком перестану чувствовать, если ты и дальше будешь так надрываться. Пока что я в состоянии тебя обеспечить. А есть у тебя высшее образование или нет, это дело десятое. У меня два высших. Только я с тобой не собираюсь общаться на латыни и обсуждать преимущества и недостатки философских школ или несовершенство налогового законодательства. Думаю, у нас найдется масса других, более приятных, тем, не требующих наличия диплома.

– Ну, поступать нужно будет только летом.

– Тогда обдумай то, о чем я прошу. И чем быстрее, тем лучше. Любимой жене тоже положено прислушиваться к мнению мужа.

– Хорошо, мой господин, – Вика сложила руки и склонила голову. – Обдумаю.

– Только не «господин», моя госпожа, – рассмеялся Дмитрий. – Обращение «любимый муж» меня устроит больше. Или просто – «Дима».

– По-моему, если мы и дальше с тобой будем так дурачиться, тебе придется надеть чалму, а мне чадру, – она рассмеялась. – Восток, так Восток.

– Не знаю, как мне чалма, но тебе чадра уж никак не пойдет. Лучше персидские туфельки и что-нибудь полупрозрачное.

– Да ты проказник, – Вика лукаво улыбнулась.

– Стараюсь понемногу, – он скромно опустил глаза, а потом серьезно добавил. – Ещё лучше, притом, можно сразу после ужина, купальный халат, в ванную и в постель. Только не убеждай меня, как по телефону, что ты спала.

– Сейчас сварю кофе, вымою посуду…

– Я сам всё сделаю. Ты лучше иди в ванную и постарайся не уснуть, пока будешь купаться.

– Дим, – Вика ласково взглянула на него, – спасибо…

– Не заставляй меня краснеть, – он смутился.

Пока Вика была в ванной, Дмитрий пошел в спальню, перестелил постель, от которой пахло духами, и открыл окно. Свою рубашку в губной помаде, Викин халат и изуродованную косметику он сложил в пакет и отправил в мусорную корзину. После этого он вымыл руки так тщательно, будто испачкался мазутом. Когда Вика вернулась на кухню, кофе варился и Дмитрий заканчивал мыть посуду.

– Ты как раз вовремя, – улыбнулся он. – Достань, пожалуйста, чашечки.

– Я пришла к выводу, что лучше принять душ, – разливая кофе, сказала Вика. – Сейчас начинаю успокаиваться и такое состояние, словно меня через мясорубку пропустили.

– Тем более пора в постель. Сейчас кофе попьем и спать. Я тоже устал, а завтра масса дел.

– Дима… – Вика опустила глаза. – Не знаю… может я дура… но я не смогу на этой постели… Я боюсь… Можно в другой комнате лечь?

– О, совсем забыл! – спохватился Дмитрий. – Там же окно открыто!

– Где? – не поняла Вика.

– В спальне. Просто я там всё убрал и открыл окно, чтобы не пахло этой дрянью. Уже, наверное, проветрилось.

– Можно я с тобой, окно закрыть?

– Как хочешь. У тебя волосы мокрые. Вдруг простудишься.

– Не простужусь. Если я сейчас зайду туда вместе с тобой, то ничего не буду бояться.

– Хорошо, зайчонок, идем, – Дмитрий склонился и поцеловал Вику. – Не дрожи. Кто меня столько уговаривал не бояться?

– Это я на словах такая храбрая, – Вика виновато улыбнулась.

Глава 67

Дмитрий нехотя открыл глаза и потянулся к пищащему на тумбочке будильнику. Было семь и пора было вставать, собираться на работу. Вика, не открывая глаз, спросила:

– Уже утро?

– Да. Мне пора, а ты спи, – он склонился и поцеловал её. – Я скажу Жене, чтобы тебя не будила. Отдыхай.

– Ты когда вернешься?

– Приеду в середине дня. Часов после двенадцати. У тебя документы с собой?

– Да, а что? – Вика, наконец, открыла глаза.

– Нужны будут. Спи, – Дмитрий ещё раз поцеловал её и легко поднялся с постели.

– Штору отдерни, – попросила Вика, закрывая глаза.

– Буду уходить, отдерну.

Дмитрий сходил в ванную, побрился, принял душ. Потом, вернувшись в спальню, не торопясь оделся. Как и обещал, перед тем, как уйти, он отдернул штору и, взглянув на Вику, вспомнил, как впервые проснулся рядом с ней. Теперь ситуация казалась просто забавной. Он улыбнулся.

– Димка, ты чего на меня смотришь? – спросила Вика сонным голосом, не открывая глаз.

– Откуда ты знаешь? – удивился он.

– Чувствую. Так чего ты смотришь?

– Жду, пока ты скажешь, что я старый, седой и… – он улыбнулся.

– Не старый, с импозантной сединой и не даешь мне выспаться! – приподнявшись на локте, прервала Вика Дмитрия и швырнула в него подушкой. – Иди на работу, а то у Жени завтрак остынет и опять Стас ждать будет до одурения! Или, ещё лучше, я сейчас встану!

– Уже ушел, – он рассмеялся и положил подушку на кровать.

– А поцеловать меня ещё раз в качестве штрафа?

Дмитрий поцеловал Вику и вышел. Она счастливо вздохнула, завернулась в одеяло и сразу же провалилась в сон.

Когда Дмитрий зашел в кухню, Женя – его новая домработница, заканчивала накрывать стол к завтраку.

– Доброе утро, Дмитрий Максимович, – приветливо улыбнулась она. – У меня уже всё готово.

– Здравствуйте, Женечка, – Дмитрий сел за стол. – Вика ещё спит, так что второй прибор можете убрать.

– Викторию Андреевну будить?

– Не надо. Пусть спит. Она вчера очень устала. Вернулась с суток, а поспать не удалось.

– На обед что-нибудь вы или Виктория Андреевна заказывать будете или снова на моё усмотрение?

– Мне, в общем-то, всё равно. Если Вика что-нибудь надумает, она предупредит. Да, вот что… – Дмитрий чуть заметно нахмурился. – Вы ещё не заходили в белую ванную?

– Нет. А что?

– Зайдете – не пугайтесь. Желательно, до тех пор, пока Вика встанет, всё убрать. Там в мусорной корзине пакет, в котором лежит моя рубашка, Викин халат и её искалеченная косметика. Это нужно вынести как можно быстрее. Постельное белье выстирать самым срочным порядком. Чем меньше Вика это всё будет видеть, тем лучше.

– Конечно, как скажете, – Женя смотрела на него немного удивленно.

– Женечка, а что это вы на меня так смотрите? – Дмитрий закурил.

– Ничего… – она смутилась. – Просто… А, если Виктория Андреевна спросит, где халат?

– Думаю, что не спросит, – он натянуто улыбнулся. – Если вы, Женечка, подозреваете меня в левых связях в отсутствие Вики, я вас разочарую. Ночь я провел в полном одиночестве, вчера был в Днепропетровске, а перепачкала мои и Викины вещи и испортила её косметику моя бывшая жена, с которой я уже много лет разведен. Кстати, если она сюда придет, можете спокойно её выставить вон. Охрану внизу я предупрежу.

– Я… ничего такого не имела в виду… – Женя смутилась ещё больше.

– Тем лучше. Спасибо, всё было прекрасно.

Щелкнул замок входной двери и через минуту на пороге кухни появился Стас.

– Всё кофеек попиваете, Дмитрий Максимович? – поинтересовался он.

– Угу, – Дмитрий кивнул. – Могу Женю попросить и тебе налить. Кстати, в приличных семья принято здороваться с дамами и начальством. Ты как, из приличной семьи? А то, как сынком зваться, так ты первый.

– Здравствуй, Эв-в-вгэения! – Стас отвесил Жене низкий поклон. – Извини, детка, шляпу дома оставил. Позвольте поздоровкаться с вами, дорогой начальственник, – он отвесил второй поклон. – А что, в сынки и впрямь возьмете? Усыновите, так сказать?

– Да хоть щас! – Дмитрий расплылся в лучезарной улыбке. – И воспитывать начну.

– Женя, детка, убери ножи, а то Максимыч, как Ванька Грозный сынишку, меня порешит, – Стас сделал страшные глаза. – Или кофейку ему ещё подлей, чтобы ему не до того было.

– Стас, я бы на месте Дмитрия Максимовича тебя уже давно прибила бы, – ласково ответила Женя.

– Стас, а что ты к Валентине не приставал? – поинтересовался Дмитрий.

– Так она ж старая была. Вы, наконец, Дмитрий Максимович, поняли, что молодая красивая домработница лучше старой и некрасивой. А молодая и неревнивая жена…

– Хватит дурака валять, пора на работу, пока ты меня не вывел, – Дмитрий взглянул на часы.

– Так поехали! Карета подана. За Николаем Алексеевичем заезжаем? Воха на ТО собирался.

– Сейчас позвоню. Спускайся.

Перед тем, как выйти из подъезда, Дмитрий остановился напротив охранника. Охранник почтительно поздоровался и встал.

– Передай тому, кто тебя менять будет, и старшему, а заодно и сам запомни – Лолита Евгеньевна Амерханова или, какая теперь у неё будет фамилия не знаю, здесь больше не живет, входить будет только после предупреждения, – слегка хмурясь, сказал Дмитрий. – Если придет и скажет, что я или кто-либо её сюда пригласил, потрудитесь позвонить и уточнить. Если начнет показывать ключи – это ещё ничего не значит. Если начнет представляться моей женой – я с ней уже давно разведен. Мою жену зовут Виктория Андреевна Ларченко. Когда фамилию изменит, скажу. Понятно?

– Да, всё передам, – кивнул охранник. – Водитель, домработница?

– Все остальные без изменений.

Глава 68

Лена как раз подготовила документы, которые нужно было отдать на подпись, как только приедет Дмитрий Максимович. Она взглянула на часы. Он должен был появиться вот-вот. В приемную заглянула Галина.

– Привет, Ленуська, – поздоровалась она. – Как дела?

– Нормально. Твой договор ещё не подписан. Шеф сейчас приедет и сразу же на подпись отнесу, – ответила Лена.

– А его ещё нет? – Галина прошла в приемную и прикрыла за собой дверь.

– Вообще-то он к девяти – половине десятого приезжает. А что? – Лену заинтересовал таинственный вид Галины.

– Я, конечно, не хочу сплетни разносить, но что-то такое Лолита либо уже сделала, либо сделать собирается, – полушепотом сказала она.

– Не иначе, как назад проситься будет.

– Не знаю. Может и проситься будет, только вот куда и кем.

– Конечно. Ведь наш Димыч теперь не свободен и, кажется, очень этим доволен, – заметила Лена. – А откуда ты знаешь, что она хочет что-то сделать?

– Понимаешь, Лолита была у меня месяца полтора назад. Пока сидели, она начала выяснять, как там Димыч. Ну, я и сказала, что всё у него нормально. А тут ещё и Димыч с Викой подъехали. Она, когда их в окно увидела, прямо позеленела от злости. Сразу же заспешила, а на ходу пообещала, что всё её запомнят. Больше я её не видела, она не звонила, а у меня настроения не было ей звонить. Два дня назад Лолита снова появилась и была очень веселая. Снова поинтересовалась, как у него дела, и заявила, что пусть ещё пару дней повеселиться со своей девчонкой. Потом она вернется, а девчонка пойдет куда подальше. Вчера Димыч уезжал в Днепропетровск. Двадцать минут назад мне перезвонила Лолита и спросила, не видела ли я ещё его и, если видела, трезвый он или уже нет. Как тебе это? Не стерва ли?

– Супер стерва, – согласилась Лена. – Да… от такой заразы можно ожидать чего угодно. Угораздило же мужика!

Словно желая подтвердить её слова, на столе зазвонил телефон. Лена и Галина переглянулись. Лена сняла трубку.

– Ленка, – послышался голос Лолиты, – там мой муж ещё не появился?

– Нет, – холодно ответила Лена.

– Появиться, скажи, что я звонила. Пусть перезвонит.

– Домой?

– На мобильник.

Лена повесила трубку и растеряно посмотрела на Галину. Снова видеть шефа подавленным или пьяным не хотелось.

– Это она, – сдавленно сказала Лена. – Его спрашивала. Сказала, чтобы он перезвонил.

– Господи! Неужели она их… – с досадой начала Галина.

Дверь приемной открылась и вошли Амерханов и Матюхин. Оба были трезвые и веселые. По всей видимости, заканчивая начатый разговор, Дмитрий сказал:

– Я вечером приеду с Викой к матушке. Вы приедете?

– Конечно. В семь Людмилу встречу и сразу приедем.

Галина и Лена, как по команде, облегченно вздохнули. Дмитрий удивленно посмотрел на них, поздоровался и спросил:

– Что у нас нового, Леночка?

– Всё в порядке. Документы на подпись готовы, – Лена протянула ему папку с документами.

– Галина Владимировна, вы к кому-то из нас или к Леночке? – спросил он у Галины.

– Хотела узнать, подписан ли тот договор, который я готовила, – Галина судорожно старалась найти выход из неловкого положения. Ни Дмитрий, ни Николай не любили, когда сотрудники утром шатались без дела по офису. – Клиент должен приехать к десяти, а сейчас без четверти десять.

– Ну, идемте в кабинет, – Дмитрий взял папку. – Только пальто сниму и сразу же подпишу ваш договор. Леночка, больше никто меня не искал?

– Звонила Лолита Евгеньевна. Она просила, чтобы вы перезвонили ей на мобильник.

– Я о служебных вопросах. Кому нужно будет отвлечь меня от работы, сам перезвонит, – холодно бросил Дмитрий.

– Служебных пока больше не было.

– Вот и отлично.

Лена заметила, как братья обменялись улыбками и кивками, перед тем, как Дмитрий вошел в кабинет.

Дмитрий пригласил Галину присесть и подождать, пока он повесит пальто и просмотрит договор. Галина знала, что это не займет много времени. Она присела на краешек стула у стола для заседаний. Дмитрий нашел в папке подготовленный ею договор и, быстро просмотрев его, поставил подпись. Галина рассеяно следила взглядом за его рукой, когда он расписывался. Ей всегда нравились руки Амерханова. Не смотря на размеры, кисть у него была аккуратная, красивой формы, пальцы длинные, скорей похожие на пальцы музыканта, чем спортсмена. Вдруг Галина заметила, что сегодня что-то изменилось в его правой руке. Дмитрий протянул ей договор, и только теперь она сообразила, что вместо печатки на безымянном пальце у него обручальное кольцо. Галина, вместо того, чтобы забрать договор, растеряно смотрела на Дмитрия.

– Ты что так смотришь? – поинтересовался он. – Что случилось, Галя?

– Ничего, – медленно ответила Галина, увидев печатку на левой руке.

– А что вид такой ошарашенный? – он улыбнулся.

– Я… Разве ты обручальное кольцо носишь? – Галина не удержалась от вопроса.

– Вообще-то лет десять уже не носил. Вчера решил, что пора бы, – Дмитрий почти смеялся. – Это другое кольцо. Из того кольца Лолита в своё время серьги сделала.

– Ты с Лолитой помирился?!

– Не падай, не помирился и не помирюсь. Мою жену зовут Вика. Вы уже знакомы.

– Слава Богу! – выдохнула Галина.

– Порадуйся за шефа, если за подругу поплакать не хочешь, – он закурил. – А то сказки мне с Леной о договорах рассказываете. Клиент на сколько приедет?

– На одиннадцать, – Галина смутилась. – А за Лолиту я плакать не собираюсь. Не за кого.

– Ого! – он выпустил струйку дыма. – А я-то думал!

– Знаешь, Дима, ты слишком много думал. В свое время думал, что мы и в сауну с ней вместе ездим, – Галина взяла договор. – Если я до сих пор не нахамила ей, то…

– Только потому, что воспитание не позволяет, – закончил он фразу и примирительно добавил. – Ладно, не дуйся. Извини, обидеть не хотел.

– Будем считать, что я не обиделась. Поздравления когда принимать будешь?

– От тебя, хоть сейчас.

– А что вы так тихо?

– Официальной церемонии ещё не было.

– Димка, я за тебя рада. Наконец-то всё станет нормально, – Галина подошла к нему и поцеловала в щеку. – Поздравляю!

– Спасибо, Галя, – он радостно улыбнулся. – Передавай Сергею привет и в ближайшее время загляните к нам.

Галина вышла из кабинета. Лена вопросительно кивнула. Галина подошла к её столу и, пока Лена, регистрировала договор, тихо сказала:

– Леночка, он на Вике женится!

– Откуда ты знаешь?! – Лена от неожиданности даже ручку уронила.

– Посмотри ему на правую руку.

– У него печатка вместо обручального кольца была.

– А сегодня – кольцо. Печатка – на левой.

– Ура! – шепотом сказала Лена. – Наконец-то!

Как только Галина вышла из кабинета, Дмитрий набрал на селекторе номер Николая.

– Что, Дим? – спросил голос брата.

– Ты не занят? – Дмитрий снова почти смеялся.

– Нет. А что?

– Тогда, если хочешь увидеть, как по поводу шефа персонал шушукается, приоткрой дверь и посмотри. Я же тебе говорил, что девочки наши без внимания ничего не оставят.

– Сейчас посмотрю.

Николай чуть-чуть приоткрыл дверь. Лена и Галина о чем-то воодушевлено шептались. Глаза у обоих возбужденно блестели. Николай вернулся к селектору и, смеясь, сказал:

– Димка, и за что тебя так все бабы любят? Они же за тебя в жизни болеют, как на ринге.

– Колян, не нужны мне все, мне и одной хватит.

Глава 69

Перед обедом в кабинете Дмитрия зазвонил телефон. Он, не отрываясь от документов, снял трубку и флегматично ответил:

– Слушаю.

– Амерханов, это ты? – раздался в трубке голос Лолиты.

– Ну, я, – Дмитрий отодвинул документы и закурил.

– Что это за выходки?!

– В смысле? – всё так же флегматично ответил он.

– Ты ещё спрашиваешь?! Что это за номера, что я не могу попасть в свою собственную квартиру?! – взвизгнула она.

– У тебя что, замок сломался или дверь захлопнулась?

– Не прикидывайся дураком! Ты прекрасно понимаешь, о какой квартире я говорю!

– О какой? – Дмитрий выпустил дым. – Ты же сказала, что о собственной.

– Либо ты такой идиот, каким я тебя и считаю, либо очень хорошо прикидываешься! Я говорю о квартире на Чайковского! Меня туда сегодня охранник не пустил!

– Ах, ты вот о чем! – протянул он с деланным удивлением. – Одно неясно, с каких пор моя квартира стала твоей? Я склонен думать, что это моя квартира. Да и по документам моя. Тебе я квартиру купил. Ты что, адрес забыла или продала её?

– Я в этой квартире, где ты сейчас со своей малолеткой спишь, десять лет прожила!

– Не забудь, добавить, что время от времени. Ты то там жила, то не там.

– Как твоя жена…

– Ты уже пять лет не моя жена, – холодно отрезал он. – А в последние полгода даже не сожительница. Или ты забыла?

– Да ты… да ты… – она не могла подыскать выражение.

– Дмитрий Максимович Амерханов. Я знаю, кто я. Не напоминай. Лучше забудь меня и дорогу в мой дом и скажи спасибо, что вчерашняя выходка тебе сошла с рук.

– Сволочь ты последняя и шлюшка твоя…

– Я тебя уже предупреждал, чтобы ты не смела говорить о Вике, – в его голосе появилась угроза.

– Ещё как посмею! Ты волочишься за первой ресторанной шлюшкой, которая раскрыла рот на твои денежки! Так тебе, козлу, и надо!

– Заткнись! – Дмитрий раздавил в пепельнице окурок. У него от гнева сел голос.

– Не заткнусь! Не получится! Ты так легко от меня не уйдешь!

– Уже ушел! – он бросил трубку.

Дмитрий достал новую сигарету и когда подкуривал, пальцы его дрожали. На селекторе мигнула лампочка и голос Лены спросил:

– Дмитрий Максимович, у меня готовы документы и почта. Принести?

– Принеси. И кофе мне сделай, – устало ответил Дмитрий.

Лена пришла через пять минут с папкой документов, почтой и чашкой кофе для него. Дмитрий курил, стоя у окна и глядя на улицу. Лена поставила кофе на стол.

– Документы сейчас просмотрите или позже? – поинтересовалась она. – Вы ведь говорили, что, скорей всего, после обеда вас не будет.

– Да, Леночка. Сейчас я всё просмотрю, – так же устало ответил он. – Ты, наверное, даже не уходи пока. Сейчас кое-что сразу заберешь. Присядь.

Лена присела у стола. Дмитрий выбросил окурок и вернулся на своё место. Даже невооруженным глазом было заметно, что он чем-то расстроен. Он отпил кофе, благодарно кивнул Лене и начал просматривать содержимое папки.

– Лена, мне никто больше не звонил? – поинтересовался он, не поднимая головы.

– Не вам, – Лена поняла, что он имеет в виду. – Лолита Евгеньевна позвонила Галине Владимировне и наговорила каких-то гадостей.

– Откуда ты знаешь? – Дмитрий исподлобья взглянул на Лену.

– Она очень сильно расстроилась, просила вам не говорить.

– Насколько я понял, это ещё не всё?

– Кажется, она звонила Николаю Алексеевичу. Наверное, сразу после того, как позвонила вам.

Больше Дмитрий ничего не спрашивал. Он вернул Лене папку, оставив часть документов у себя.

– Лена, после обеда меня не будет, – сказал он, закрывая сейф. – По всем вопросам обращаться к Николаю.

– Хорошо, – Лена забрала папку и на секунду задержалась. Женское любопытство всё же брало верх. – Дмитрий Максимович, а правда, вы женитесь?

– Правда, Леночка, – Дмитрий устало улыбнулся. – Уже женился. Видишь, даже кольцо обручальное надел.

– Я за вас рада!

– Спасибо, Леночка. Найди, пожалуйста, Стасика. Я сейчас к Николаю зайду и домой поеду.

Лена выпорхнула из кабинета. Перед тем, как надеть пальто, Дмитрий набрал домашний номер. Трубку сняла Женя.

– Женечка, Вика уже проснулась? – спросил он.

– Проснулась, Дима, – послышался голос Вики. – Сейчас собралась из постели вылезать. А что?

– Ничего. Домой еду.

– Я уже соскучилась. Ты чего такой кислый?

– Я кислый? – удивился Дмитрий. – Совсем не кислый. Я без тебя тоже, между прочим, скучаю. Дома буду через полчаса.

– Я к этому времени себя в порядок приведу.

– Зайчонок, я тебя целую.

– Я тебя тоже. Привет Коляну передал?

– Нет, забыл. Сейчас пойду и передам.

– Смотри, я проверю, – в голосе Вики послышалась улыбка. – А лучше приезжайте вместе обедать.

Дмитрий вышел из своего кабинета. Дверь кабинета Николая была приоткрыта. Он заглянул в кабинет к брату. Николай как раз тоже одевался.

– Хорошо, что ты ещё не уехал, – сказал он. – Подвезешь меня? Вовчик ещё не вернулся. Что-то он там застрял, а я не хочу брать другую машину.

– Конечно, – кивнул Дмитрий. – Можешь Стаса после обеда забирать. Я всё равно больше не вернусь сегодня, а по делам поеду на своей.

– Спасибо. Тогда скажи Стасу, чтобы потом заехал за мной, – Николай закрыл дверь кабинета.

– Поедем к нам, – предложил Дмитрий. – Люси ведь всё равно дома нет, а Вика будет очень рада. Она тебе ещё утром привет передавала, а я забыл.

– Нормальненько! – Николай улыбнулся. – Да ты ревнив становишься, братец! Я, конечно, всё понимаю, сам бы, как цепной пес, никого не подпускал к такой прелести, но на родственные чувства болт забивать не стоит. Сознайся, что в некоторой степени ты мне обязан тем, что так вышло.

– Того и гляди, Егор тоже свои права на приветы заявит, – заметил Дмитрий.

– И, кстати, совершенно правомочно, – Николай выглядел невозмутимым. – Кто предложил девчонкам к нам пересесть?

– Ну, ты сейчас всех пересчитай. Ещё и Сеню с подавалой подхвати – один всё спрашивал, хорошо ли нам, а второй водочку принес.

– Не, это персонажи малозначительные, эпизодические. Их оставим в стороне. Димка, когда весна нормальная будет? – Николай зябко передернул плечами, когда они вышли на порог офиса. – Надоела такая хляпа. Как с осени началась, так и тянется.

– А я тут при чем? – удивился Дмитрий.

– Ты старший брат и должен всё знать.

– Тогда поясняю – это лето.

– Что?! – Николай от неожиданности остановился перед машиной.

– Лето. Дрянное такое лето. Ты что, не понял до сих пор? – назидательно пояснил Дмитрий. – Садись, а то домой к вечеру не доедем.

– Сильно… а я то думал… – Николай улыбнулся и покачал головой, после чего серьезно добавил. – С трех раз угадай, кто сегодня звонил.

– Гадать не стоит, Лолита. Она и мне звонила. Только плевать.

Николай повернулся и удивленно взглянул на брата. Дмитрий был абсолютно спокоен. Только на какое-то мгновение на лице мелькнула тень брезгливости. Николай незаметно вздохнул с облегчением.

– Что, удивился? – Дмитрий закурил.

– Ну…

– Просто у всего есть критическая масса. У моего терпения тоже.

– Жаль ждать долго пришлось… Ладно, будем смотреть на вещь проще.

Глава 70

Николай уехал. Женя ушла за покупками. Вика и Дмитрий остались вдвоем.

– Давай, наверное, собираться, – предложил он. – А то уже третий час.

– Да, конечно, – Вика встала со своего места.

– Иди сюда, – помнил её Дмитрий.

– Что? – она подошла и присела на подлокотник его кресла.

– Я тебя люблю.

Дмитрий пересадил Вику на руки и прильнул к её губам. Целовались они долго. От этих поцелуев кружилась голова и замирало сердце.

– Дима, я обожаю тебя… – прошептала Вика между двумя поцелуями.

– У нас всё навсегда? – тоже шепотом спросил Дмитрий.

– Даже больше, чем навсегда. Только ты и я…

Вика взглянула на руки Дмитрия, спокойно лежащие на руле, и в который раз про себя отметила, что машину он водит очень хорошо, даже лучше, чем Стас.

– Дима, научишь меня водить? – спросила она.

– Обязательно, – кивнул Дмитрий. – Вот погода наладится и научу. Только не спрашивай, скоро ли она наладится.

– А почему?

– Сегодня Колян спросил. Пришлось объяснить, – Дмитрий с невозмутимым видом пересказал разговор о лете.

– Ну, ты даешь! – Вика от души рассмеялась. – Долго думал?

– Экспромтом выдал. Просто Колян меня иногда достает всякими глупыми вопросами и мотивирует это тем, что я, как старший брат, должен всё знать. Каков вопрос, таков ответ.

– Дим, у меня тоже вопрос есть, – она перестала смеяться.

– А что так серьезно? – он быстро взглянул на Вику.

– Так вопрос серьезный.

– Так спрашивай.

– Мы можем просто расписаться? Вообще обойтись без свадьбы?

– Почему? – Дмитрий искренне удивился. – Обычно все девушки мечтают о свадьбе.

– Не знаю. Не хочу я этого платья, машин, гостей, которые потом будут несколько лет языки разминать на тему, как я тебя охмурила и позарилась на твои деньги.

– Давно это с тобой? – он остановил машину и с тревогой посмотрел на Вику. – Всего три недели назад кто-то говорил, что мечтает о свадебном платье, о красивой свадьбе, а сегодня что?

– Три недели назад у нас всё было нормально. А я, в общем, говорила. Три недели назад мы с тобой не ехали подавать заявление.

– У нас что-то ненормально? – он нахмурился.

– У нас с тобой нормально. Вокруг нас ненормально, – уточнила Вика, помолчала и, вздохнув, добавила. – Три недели назад никто ни к кому не приходил и не угрожал по телефону.

– Лолиты боишься?

– Боюсь, – призналась Вика. – Не помню, говорила ли я тебе, что видела Марину, и она рассказала, что твоя жена искала меня в «Саламандре».

– Вика, зайчонок, она ведь и мне сегодня звонила, несла ахинею. Потом звонила Коляну, Галине звонила, Сергею из охраны скандал устроила. Так что теперь? Квартиру сменить, фирму закрыть, сотрудников разогнать?

– Конечно, нет. Я не знаю, как это объяснить, но у меня какое-то странное предчувствие. От неё как будто какая-то угроза исходит, – Вика тоже нахмурилась. – Со мной такое бывает не особенно часто, но, если уж мне такое кажется, то ошибаюсь я крайне редко.

– Хорошо, если верить твоему предчувствию, нам теперь стоит разбежаться в угоду Лолите?

– Не стоит. Всё равно что-то случится.

– Тогда я тебя не понимаю, – он удивленно посмотрел на Вику.

– Давай её просто провоцировать не будем. Свадьба Димы Амерханова незамеченной не пройдет.

– Свадьба Димы Амерханова не пройдет незамеченной в любом случае. Даже если мы с тобой придем в ЗАГС пешком, в джинсах и без свидетелей, через полчаса всё будет известно. Мы ещё и выйти оттуда не успеем. Так что делать будем? – Дмитрий закурил и хмуро взглянул на Вику. – В конце концов, как ты скажешь, так и будет.

– Дим… не обижайся… – Вика тяжело вздохнула.

– Вика, я не обижаюсь, но от судьбы не уйдешь. Согласна?

– Согласна.

– Так что делать будем?

– Не знаю…

– Зато я знаю. Сейчас мы едем подавать заявление, и я ничего не хочу знать ни о Лолите, ни о ком другом. Все подробности свадьбы мы можем обсуждать ещё довольно долго, времени у нас хватит. Надеюсь, через несколько дней ты успокоишься, а когда успокоишься, начнешь смотреть на вещь проще. И не спорь, женщина, это было последнее слово.

– Если я скажу «нет» или «не сейчас»? – Вика внутренне напряглась.

– Равносильно, – Дмитрий тяжело посмотрел на неё.

– Ты прогонишь меня или уйдешь?

– Тебе просто интересно? – он слегка прищурился.

– Мне нужно знать.

– Не прогоню и не уйду. Только если ты сейчас это скажешь, то не далеко уйдешь от Лолиты, – он помолчал и добавил. – В конце концов, давить на тебя я не хочу, да и не могу.

– Я не хочу говорить «нет», но я очень боюсь, – Вика побледнела. – Я не хочу вспоминать вчерашнее, но если бы вчера… Мне казалось, что я сошла с ума, что я ненормальная… такое в голову полезло, что и передать невозможно…

– Неужели ты думаешь, что я не смогу тебя защитить?

– Мне никогда в жизни не было так страшно… Наши отношения… для меня это больше, чем серьезно… Понимаешь? Я не смогу тебя потерять…

– Успокойся, прошу тебя, – Дмитрий взял её за руки. – Нельзя же так… у тебя пальцы ледяные. Я беру свои слова назад, прости. Хочешь, сейчас вернемся? Всё будет, как ты захочешь… Я люблю тебя и всегда буду любить только тебя. Ты мне веришь?

Вика только кивнула в ответ. Он поднес к губам её руки и перецеловал каждый палец. Ему самому становилось страшно. Вчерашние события были для неё слишком жестоким ударом. Сегодня она казалась спокойной, но на самом деле только казалась.

– Дима, я попрошу не многого… – Вика старалась, чтобы голос не дрожал. – Мы пока никому и ничего не скажем. Только твоей маме, Коле и моим родителям. Хорошо?

– Хорошо. Только, пожалуйста, успокойся. Успокоишься?

– Попробую, – Вика слабо улыбнулась.

Дмитрий склонился и коснулся губами её нежных губ. Он готов был сделать всё, что угодно, только бы ей было хорошо, и она была бы рядом.

Глава 71

Светлана Павловна заканчивала мыть посуду. На кухню вошел Юрий – её младший сын. Он подошел к окну, задернул занавески и сел у стола. Некоторое время он молча наблюдал за матерью, потом спросил:

– Ма, а ты что, правда не знала, с кем Витка живет?

– Не знала. Я только знала, что его зовут Дима и что он старше Вики. Машину видела, когда он её привозил.

– Она что, ничего про него не рассказывала? – удивился Юрий. – Она же, как приходила, вы всё шептались.

– Никто не шептался. Просто у вас с отцом то футбол, то ещё что… А то ты просто уходил с Зоей.

– Да, классно сестричка вписалась! Где она его только нашла? Неужто, в кабаке?

– Не говорила. Сказала, что познакомились, вот и всё. Она же когда уходила, ни ты, ни отец внимания даже не обратили. Отец только через неделю спросил, действительно ли Вика ушла.

– Я же не спросил, действительно или нет. ушла, значит ушла. Значит, так было нужно. Кстати, теперь можно и Зойку забрать? Надоело нам туда-сюда шляться. Виткина комната теперь насовсем свободна.

– Спроси ещё у отца и поступай, как знаешь.

– А батя-то сегодня растерялся, когда увидел, кого Витка привела! Согласись, и ты не думала, не гадала, что бывшего директора увидишь, – Юрий довольно улыбнулся. – Интересно, кто у них кем командует – она ним или он ею? Батя говорит, что он мужик крутой, что сказал, то и будет.

– Юра, он был нашим директором десять лет назад, – Светлана Павловна взяла полотенце. – Действительно, начальником он был строгим. Я даже ни разу не видела, чтобы он улыбнулся. Сегодня, оказалось, даже смеется.

– Так я что-то не понял, когда у них свадьба?

– А они этого и не сказали.

– Интересно, почему? Витка что, нас стесняется? – Юрий криво улыбнулся. – Может быть, и не позовут нас туда? Тоже мне, сестричка!

– Если бы она нас стеснялась, вряд ли привела бы его сюда. Не волнуйся, скажет ещё. Только я тебя прошу, когда ты попадешь на её свадьбу, не напиваться, как свинья.

– Ма, а что ты в последнее время, после того, как Витка ушла, такая правильная стала? – он удивленно посмотрел на мать. – Даже тетка Ленка на тебя обижается – то в гости звала, а теперь раз в сто лет. Или всё же ты при делах была, что родня навороченная намечается и показаться хочешь?

– Юр, ну где ты? – послышался нетерпеливый голосок.

На кухню вошла светловолосая девушка и ярко-розовом свитере и короткой черной юбке. Это была девушка Юрия – Зоя.

– Что тебе? Не видишь, я с матерью разговариваю, – Юрий строго посмотрел на Зою.

– Ты говорил, что мы скоро пойдем, – несколько капризно сказала она.

– Ладно, идем, – он нехотя поднялся. – Ма, мы пошли…. Придем поздно, так что дверь на «собачку» не закрывай.

Они вышли из подъезда. Зоя поправила шарфик. Тонкие слюдяные корочки льда на лужах похрустывали под каблуками. От холодного резкого ветра слезились глаза. Некоторое время Юрий и Зоя шли молча.

– Юрик, давай такси остановим, – попросила Зоя. – Холодно ведь.

– Двадцать минут пройти – холодно ей! – хмыкнул Юрий. – Зима уже кончилась.

– А мне холодно, – повторила Зоя.

– Ладно, не ной, сейчас… – он остановился у края тротуара.

– Юрик, а почему ты не говорил, что Вика живет с крутым?

– А я что, знал? Ушла и ушла. Квартиру сняла. Гости ей, видишь ли, надоели. Кто знал?

– Конечно, они могли нас и подвезти, – заметила Зоя.

– Вот нужна ты её кренделю, чтобы он тебя подвозил! Что ещё придумала!

– Вечно ты… ты же даже не спросил. А вдруг подвезли бы…

– Торопились они, – назидательно сказал Юрий.

– Юрик, я вот что подумала, – Зоя поправила шапочку. – Поговори с Викой. Может быть, она ему скажет, а он тебя на работу возьмет? Ну, или деньгами они нам помогут, чтобы мы раскрутились…

– А это идея! – Юрий улыбнулся и одной рукой обнял Зою. – Ты, Зойка, умная девка, за что тебя и люблю! Осталось только сестричку поймать.

– Юрик, а мы с тобой поженимся? – робко спросила Зоя.

– Поженимся… когда-нибудь. Я сегодня с матерью поговорил, чтобы нам у меня жить. Она не против, сказала, спросить ещё у отца. Он, скорей всего, тоже против не будет. Комната теперь у нас есть, можно жить.

– Юрик, это же здорово! – Зоя обрадовалась.

Юрий поднял руку и остановил такси. Сидя в машине, он подумал, что оборотистый народ женщины – его сестра нашла себе богатого любовника, которого теперь умудрилась на себе женить; Зоя очень ловко пыталась женить его на себе. Особенно теперь ей должно было этого захотеться – не каждый день такой родней обзаводятся. Даже мать, хотя и говорила, что понятия не имела, с кем живет Вика, стала в последнее время себя вести несколько иначе, чем раньше. После того, как сестра перебралась к своему любовнику (Юрий был уверен, что Вика живет именно у него, а не на квартире), мать стала какой-то задумчивой и начала потихоньку отваживать от дома кумушек и приятелей, с которыми раньше частенько по вечерам она и отец распивали бутылочку-другую. Когда отец поинтересовался, что это в последнее время они чуть ли не от людей прячутся, мать с горечью сказала: «Андрей! Да сколько можно?! Ты посмотри, во что мы превратились! Мы же раньше не были такими! Дочь от нас свет за очи сбежать готова, а тебе, хоть бы что!». Отец несколько минут удивленно смотрел на неё и, по всей видимости, не найдя, что ответить, ушел к соседу пить пиво. Ночью они о чем-то разговаривали в своей комнате. Говорили они довольно тихо, Юрий ничего не смог разобрать, но, кажется, мать плакала. «Наверное, боялась, как бы Витка нас всех не кинула, – подумал Юрий. – Ничего, не кинет. Не такая уж она и стерва. Да и он, кажется, мужик ничего. Бабок у него, видно, навалом. Зойка права, сейчас нужно к нему на работу попроситься. А ещё Витка денежек подкинет обязательно. Хорошо бы…»

Из сладких грез Юрия вывел голос таксиста:

– Приехали. С вас троячок.

Юрий нехотя полез в карман, не забыв мысленно выругать Зою, вогнавшую его в лишние растраты…

Глава 72

Дмитрий остановил машину у здания центральной станции «Скорой помощи». У диспетчера он узнал, что бригада, в которой работала Вика, ещё не вернулась с вызова. Оставалось терпеливо ждать. Он вышел на улицу и закурил. Сегодня была суббота. Погода в последние дни улучшилась, потеплело и небольшие островки грязного ноздреватого снега окончательно уходили в небытие. Небо было пронзительно-голубым, а солнце таким ярким, что невольно приходилось щуриться или надевать очки. Весна потихоньку начинала вступать в свои права.

Как в большинстве случаев, с улучшением погоды начинало улучшаться и настроение. Прошла неделя в течение которой Лолита ни разу не звонила. Зная Лолиту, Дмитрий относился к этому затишью настороженно, но Вике ничего не говорил. Она полностью успокоилась и расстраивать её снова очень не хотелось. Когда она была спокойна, Дмитрий чувствовал с ней рядом себя так спокойно, как не чувствовал уже много лет. Ему не хотелось отпускать её от себя ни на секунду, и в то же время он ужасно боялся хоть чуть-чуть стеснить её свободу. Ещё он лелеял надежду на то, что удастся уговорить Вику оставить работу.

Возле здания остановилась машина реанимационной бригады. Вика вышла и радостно улыбнулась, увидев Дмитрия.

– Привет, – она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Давно ждешь?

– Минут пять. Ты уже? – он тоже улыбнулся.

– Да. Сейчас только схожу переоденусь. А ты почему не на работе? – на её хорошенькое личико словно тень от облачка набежала. – Случилось что-нибудь?

– Случилось. Суббота сегодня. Выходной день. Ты слишком заработалась.

– Да, действительно! – Вика рассмеялась. – Ну, подожди. Я быстро.

Вика поспешно ушла. Дмитрий повернулся. Уже пару минут он затылком чувствовал, как кто-то на него смотрит. Не нужно было долго гадать, кто. Он заранее знал и не ошибся. Возле машины стоял и курил Генрих Валевский.

– Ну, что, Генрих Стефанович, снова будем здороваться, как чужие? – натянуто улыбнувшись, спросил Дмитрий.

– Как хотите, Дмитрий Максимович, – он так же натянуто улыбнулся.

– А с каких пор мы с тобой, пан Валевский, стали на «вы» и по отчеству?

– По-моему, недавно. Заметь, не я первый к тебе так обратился, – Генрих всё так же улыбался.

– Честно сказать, как-то не ожидал тебя увидеть, вот и растерялся, – Дмитрий слегка смутился. – Ну, а потом и ты меня по батьке назвал.

– А! А я уже испугался, что ты стал совсем деловым и чужим! – Генрих рассмеялся. – Ладно, рассказывай, как дела?

– Сам видишь, – он, как подросток, начал смущенно краснеть.

– Ну, я даже знаю, что ты пять лет назад с Лолитой развелся. Тебя как, поздравить?

– Поздравь. С тем, что Лолита меня в покое оставила, тоже можешь поздравить. Правда, окончательно мы разбежались чуть больше полугода назад. А ты как? Как Маша? Как дети?

– Нормально. Маша всё там же. Сергей в одиннадцатом классе. В этом году школу заканчивает. Алина в третьем.

– Да, идет время, – задумчиво произнес Дмитрий и после паузы добавил. – Ты извини, я тогда ушел из поля зрения. Скверно всё было. Вам мешать не хотелось. И так сколько лет вам надоедал.

– Не надоедал. Маша переживала. Решила, что чем-то мы тебя обидели. Дети за тобой скучали.

– А ты не обиделся? – Дмитрий пристально взглянул на него.

– А я понял. Извини, детей у вас так и не было?

– Сам знаешь.

– Я многое знаю, Димыч, – Генрих отвел взгляд. – Может и то, чего не стоило бы знать.

– Откуда? О чем это ты?

– Мир тесен. Да ладно, это так… ерунда. С Викой ты как?

– Нормально. А что? – он слегка нахмурился.

– Знаешь, она – не чета Лолите. Чудесная девушка. Болтать про неё могут разное, только, если что-то услышишь, не особенно верь. Я её четыре года знаю.

– Если ты о ресторане, то я знаю, – Дмитрий достал сигарету и предложил Генриху. Тот только отрицательно качнул головой. – Мы там и познакомились.

– И ещё, она очень ранимая. Это с виду она девчонка, которая, кого хочешь, на место поставить может.

– Это я тоже уже знаю. Генчик, мы ведь в конце апреля женимся.

– Даже так? – он удивленно посмотрел на Дмитрия и улыбнулся. – Амерханов, а ты не промах! Главное, береги её.

– Попросить можно?

– Валяй.

– Объясни ей, что так пахать не стоит. Я ведь в состоянии её обеспечить.

– Хочешь хороший совет?

– Ну, и?

– Отправь её в декрет. Всех-то делов.

– Хороший совет, – Дмитрий снова натянуто улыбнулся. – Это я и без тебя придумал. Но пока декрет не наметился.

– Будем надеяться, что наметится. Ведь должен же быть Амерханов-младший.

– Я уже, Дима, – Вика вышла из здания и внимательно посмотрела на мужчин. – Я вам не помешала?

– Нет, – Генрих Стефанович тепло взглянул на неё. – Просто встретились два старых приятеля, давно не виделись.

– Да, – кивнул Дмитрий. – Ладно, Гена, мы поехали. Как-нибудь увидимся.

– Ты бы заглянул как-то. Маша будет очень рада.

– Обязательно. До свиданья.

Уже сидя в машине Вика оглянулась. Генрих Стефанович курил на пороге и смотрел на отъезжающую машину. Он сделал последнюю затяжку, выбросил окурок и скрылся в здании.

– Дима, вы обо мне говорили? – спросила Вика, поворачиваясь к Дмитрию.

– Почему ты так решила? – он почти удивленно посмотрел на Вику.

– Показалось. Кажется, даже догадываюсь о чем.

– Ладно, ничего секретного в разговоре не было. Валевский поинтересовался, когда же, наконец, появится Амерханов-младший.

– Что ты ему сказал? – Вика внутренне напряглась.

– Ты же слышала, что ответить я ему ничего не успел, – Дмитрий посмотрел на неё. – Что с тобой? Почему ты так побледнела?

– Ничего. Устала. Как у тебя дела?

– Дела у меня как всегда, когда тебя нет рядом. Скучал.

– Я уже рядом.

– Прекрасно. А теперь у меня для тебя сюрприз. У нас всего лишь, – он взглянул на часы, – час сорок минут. За это время нам нужно успеть захватить самые необходимые вещи и приехать в аэропорт.

– Куда? – не поняла Вика.

– В аэропорт. У нас впереди два выходных. Мы с тобой летим в Ялту.

– Димка! – она восхищенно смотрела на Дмитрия. – Димка, ты самый-самый!

– Добавь в тебя влюбленный. Мы ведь ещё не отпраздновали нашу помолвку. Будем вдвоем – только ты и я.

Через два часа Вика спала в кресле самолета…

Глава 73

В доме было тихо до звона в ушах. Выходные пролетели незаметно. Вика даже немного устала от избытка впечатлений. Дмитрий подарил ей поистине сказочные два дня. Всё было необыкновенно, казалось, что сбывается самый удивительный сон: большой старый и очень уютный дом в окружении сада уже укрывшегося светло-зеленой дымкой, пустой пляж, набегающая на берег волна, соленый влажный ветер, крики чаек, вечера в самом роскошном ресторане, ночь, наполненная нежностью и ласками почти до самого утра…

Вика с грустью подумала, что завтра эта сказка закончится, и вздохнула. Дмитрий обнял её и привлек к себе:

– О чем ты так грустно вздыхаешь? – спросил он.

– Мне жаль, что выходные так быстро заканчиваются.

– Хочешь, переедем сюда насовсем? Это ведь мой дом. Только не говори мне ничего о том, что ты не сможешь без работы.

– Во-первых, как твоя фирма?

– Это решаемо.

– Во-вторых, это всё станет привычным и потеряет свой шарм.

– Зайчонок, ты, как всегда, очень ловко и очень красиво отказываешься, – Дмитрий улыбнулся. – Давай хотя бы будем приезжать сюда время от времени. Согласна?

– Согласна. Ты вообще сюда часто приезжаешь?

– Не очень.

– Напрасно. А почему?

– Всё больше выходило так, что я то в дела по уши закапаюсь, то ехать сюда хочется только мне. Колян с семейством сюда почаще ездят. Особенно летом.

– Дима, может быть, вопрос некорректный, почему твоя жена не хотела сюда ехать?

– Она предпочитала отдыхать только за границей на каком-нибудь ультрамодном курорте, чтобы потом было о чем рассказать. Она считала, что отдыхать в своем доме, это всё равно, что не выходя из квартиры, да и Ялта для неё была захолустьем.

– А мне нравится. Может быть я жестокая провинциалка, но здесь так здорово!

– Для празднования помолвки нормально? – Дмитрий поцеловал Вику.

– Я даже и представить себе не могла ничего подобного. На всю жизнь воспоминаний хватит.

– Вика, а как насчет свадебного платья да и вообще свадьбы? – осторожно спросил он. – Ты уже что-нибудь решила или мы всё так же шифруемся? Я не тороплю.

– Знаешь, после этих двух дней мне снова хочется свадебного платья и красивой свадьбы, только не очень большой.

– Значит, нам с тобой стоит подумать о платье и о том, кого, кроме близких родственников, мы захотим увидеть.

– А теперь у меня к тебе вопрос, – Вика приподнялась на локте и дернула за шнурок бра. – Только при всей твоей нелюбви к свету во время серьезных разговоров, говорить будем при свете.

– Наверное, это будет очень серьезный разговор, – Дмитрий посмотрел на Вику без улыбки.

– Больше, чем серьезный, – Вика села и поджала по-турецки ноги. – Только очень честно.

– Я слушаю. По-моему, я с тобой очень честен, – он тоже сел.

– Дима, ты хочешь детей?

– Почему ты спрашиваешь? – он нахмурился.

– Сначала я хочу услышать, ты хочешь детей?

– Да, хочу. Очень хочу. Теперь моя очередь задать тот же вопрос. А ты?

– Хочу, – Вика вздохнула с облегчением.

– Хочешь сказать, что у нас будет ребенок? – он всё так же хмурился и пристально смотрел на неё.

– Я ещё не в чем не уверенна, – Вика покраснела и опустила глаза. – Ещё не знаю…

Несколько минут висела пауза. Никто не решался заговорить первым. Вика сидела склонив голову. У Дмитрия нарастало уже знакомое чувство – страх потерять её. Он обнял Вику, прижал к себе, запутался пальцами в шелковистых волосах. На плече он почувствовал её чуть дрожащее дыхание.

– Скажи, что всегда будешь со мной, – будто прочитав его мысли, чуть слышно произнесла Вика.

– Да. Что бы с нами не случилось. Только с тобой. Ты для меня – всё. Я люблю тебя.

Глава 74

Кроме Лолиты в зале была всего одна клиентка, тоже делала маникюр. Лолита сидела перед маникюршей и закипала от злости, слушая болтовню свободных девушек-парикмахерш. Мало того, что теперь она отказалась от услуг визажиста, ей приходилось появляться здесь намного реже, чем раньше, приходилось ссылаться на «важные дела и хроническую нехватку времени», чтобы никто не заподозрил, что даже время она подбирает, когда делаются скидки, так теперь ещё и эти девчонки! Одна из них – хорошенькая круглолицая блондиночка с ямочками на щеках взахлеб рассказывала о сестре своего парня, которая вот-вот должна была выйти замуж. Наверное, Лолиту это нисколько не заинтересовало бы, если б невесту не звали Викой, а её счастливого избранника Димой. И Дима этот, сорока двух лет от роду, не был бы солидным бизнесменом, а до этого директором завода, на котором, кстати, работают родители невесты. «Семейка подобралась!» – зло подумала Лолита.

– Зойка, а с родителями Юрика его уже познакомили? – спросила одна из девушек.

– Конечно! Представляешь, они приехали, как только заявление подали! Юриковы родители, когда его увидели, дар речи потеряли.

– Они что, не знали, кто он? – удивилась другая.

– Не знали. Вика ничего не говорила. Юрикова мать знала только, что живет она с каким-то крутым, Димой зовут, и всё.

– Вот это да! – восхищенно сказала первая. – Здорово!

«Конечно, здорово! – снова зло подумала Лолита. – Ещё бы такой кусок оторвать не здорово! Только врешь ты – всё они знали! Ещё мамаша, небось, и объяснила, что к чему. По своей мамаше помню. Эта, наверное, не дурнее!»

– Слушай, а он её родителей знал или нет?

– Ну так, насколько может знать директор завода двух мастеров. Правда, когда увидел, вспомнил. Отца помнит больше, мать – меньше. Потом Юриков отец говорил, что они работали ещё когда его отец был директором, а он был замом. Говорит, был хорошим директором.

– Он или отец?

– И отец, и он. Представляете, девчонки, он такой простой, такой обаятельный!

– Зойка, а они уже купили кольца, платье, ну и всё такое?

– Конечно! Он ей кольцо сразу подарил. Сам, кстати, тоже с кольцом.

– А какие кольца?

– С алмазной огранкой. У неё пошире, у него совсем тонкое. А ещё они помолвку праздновать ездили в Ялту. У него там дом есть.

– Класс! – первая девушка мечтательно улыбнулась. – Как бы я хотела отпраздновать помолвку!

– Добавь, с крутым в Ялте, – сказала вторая.

– Да хоть с обычным и здесь. От наших мужиков разве дождешься?

– Мне Юрик пообещал, что мы тоже устроим помолвку, – с гордостью сказала Зоя.

– Зойка, а ты платье видела?

– Не видела. Через неделю увижу. Мы с Викой договорились, что я ей прическу сделаю.

– Слушай, а он что, до такого возраста и неженат был? – к беседе девушек, не удержавшись, присоединилась администратор.

– Был. Вика особенно в подробности не вдается, сколько я у неё не выспрашивала.

– Это не из-за неё он развелся?

– Я тоже так думала. Она говорит, что намного раньше.

– Умница, что семью не разбивала, – сказала администратор.

– Что вы, Елена Романовна, Вика не такая, – Зоя стала очень серьезной. – Она никогда на такое не пошла бы.

– Я так думаю, если он такой классный мужик, как ты говоришь, жена его была большой дурой, раз с ним разбежалась, – глубокомысленно сказала, подсаживаясь к общему кружку, освободившаяся вторая маникюрша. – Такими мужиками не разбрасываются. Я ведь твою Вику знаю. Жили рядом. Она терпеть, чтобы об неё ноги вытирали или обходились с ней как попало, не станет.

Этого Лолита снести уже не могла. Маникюрша и администратор были чуть моложе неё или её ровесницы, и их реплики не были болтовней глупых девчонок. Она картинно коснулась лба кончиками пальцев, так, чтобы волосы не коснулись лака, изобразила на лице смесь усталости и раздражения и обратилась к администратору:

– Лена, позови хозяйку.

– Сейчас, – администратор поднялась. – Я решить не могу?

– Нет.

Через минуту появилась хозяйка салона – дородная дама бальзаковского возраста в платье, сплошь расшитом на груди бисером и стразами. Она подошла к Лолите и поинтересовалась:

– Что случилось, Лолита Евгеньевна?

– Боюсь, Анастасия Михайловна, я перестану посещать ваше заведение, – надломленным голосом произнесла Лолита. – Раньше я отдыхала у вас душой. Сегодня я только и слушаю, как какая-то пигалица подцепила болвана вдвое старше себя, все этим восхищаются и шум стоит, как в курятнике, когда туда лисица лезет! Это же просто ужас! Мало того, что об этом треплется весь ваш персонал, так сюда же присоединилась Елена Романовна! О ваших девочках я не говорю – ни воспитания, ни такта. О чем я могу говорить с Еленой после этого?! Она потворствует этому, с позволения сказать, разгильдяйству! Я нахожусь под мнением, что, если у вас здесь преобладательны такие настроения, мне здесь места нет.

Пока доводились до совершенства её ногти, Лолита с упоением слушала, как хозяйка распекала всех своих подчиненных, включая администратора. Больше всех, как зачинщице досталось Зое, а потом Лолите были принесены извинения.

Настроение у всех было испорчено. Клиентов в это время ещё не было. Когда Лолита ушла, к администратору подсела вторая маникюрша и поинтересовалась:

– Что за муха её сегодня укусила? Можно подумать, раньше никто при ней ни о чем не трепался.

– По-моему, у неё с мужем проблемы. Или с деньгами. Она раньше каждые три дня появлялась, теперь только раз в десять дней, – администратор поморщилась.

– Может, загулял?

– Всё может быть. Она всегда о нем нелестно отзывалась, хотя сама, по-моему, порядочная стерва.

– Слушай, она такая деловая, такая образованная, а такую ерунду сказала «преобладательны». Что за слово такое? – маникюрша задумчиво посмотрела на администратора. – Или, действительно, так говорить нужно, или она так расстроилась?

– А ещё она сказала «нахожусь под мнением», – обиженно подала голос Зоя. – Странная она какая-то.

– Зоя, ты потише, а то услышит хозяйка, точно все на улице окажемся. У тебя есть возможность снова на хороший счет попасть – приведи свою Вику.

– Ладно. Попробую. Маникюр она ведь будет делать перед свадьбой обязательно. А, может, и макияж у нас сделает. Я думаю, что от такой клиенте Анастасия Михайловна не откажет.

Глава 75

Вика посмотрела на часы. Было около половины десятого. Нужно было вставать. Она с удовольствем потянулась, сунула ноги в тапочки и набросила халат. До свадьбы оставалось четыре дня. С сегодняшнего дня Вика взяла бесплатный отпуск, как просил её Дмитрий. Можно было предаваться праздному безделью сколько угодно. Вика, не торопясь, расчесала перед зеркалом волосы, состроила себе смешную рожицу и так же, не торопясь, пошла на кухню. Здесь над чем-то колдовала Женя.

– Доброе утро, Женечка, – поздоровалась Вика.

– Доброе утро, Виктория Андреевна, – Женя приветливо улыбнулась. – Что завтракать будете?

– Женя, а вы меня Дмитрию Максимовичу не сдадите? – Вика заговорщицки подмигнула.

– Попробую.

– Тогда кофе и печенье. Ничего с утра не хочу, – она сладко потянулась.

– Может быть, всё-таки что-нибудь приготовить?

– Не стоит. Всё равно Дима скоро приедет на обед и мне придется ещё и с ним есть.

– Не так уж скоро, – резонно заметила Женя. – Не раньше половины второго.

– А я сейчас пока под душем постою, пока зубы почищу, пока кофе попью и журнал полистаю… вообще, буду слоняться по квартире в рубашке и халате до часу… Я в отпуске, Женечка! А, потом, когда Дима с обеда будет ехать, попрошу, чтобы отвез меня к подружке.

– Виктория Андреевна, можно я домой позвоню? – спросила домработница, когда Вика уже собиралась повернуться, чтобы выйти из кухни.

– Да пожалуйста! Сколько угодно. Кажется, никто никогда не был против того, чтобы вы пользовались телефоном.

– Спасибо, а то у меня проблемы, – Женя смущенно улыбнулась.

– Случилось что-то?

– Как сказать… У меня есть кошка, Мила.

– Мила? – Вика удивленно смотрела на Женю.

– Да, Мила. А что?

– Можете Диму повеселить… Домработницу его матери зовут Мила, – она старалась не рассмеяться. – Он черный юмор любит. И что ваша милейшая киска?

– Окотилась. Из четверых котят у нас остался один, и мы его никак не пристроим. А он, нужно сказать, такой разбойник! Сегодня должна прийти свекровь. Нужно позвонить детям, узнать, что он там ещё натворил, чтобы свекровь не ворчала, что у нас вечно беспорядок.

– А какого цвета ваш сорванец?

– Сиамский. Знаете, какие они? Светло-бежевый, а мордочка, ушки и кончики лапок – темные.

– Ладно, не стану вас задерживать, звоните.

Вика пошла в ванную. Завтракать она отказывалась больше не потому, что есть не хотелось, а потому, что её поташнивало. Тошнота по утрам началась пару дней назад и отпуск теперь был очень кстати. Если тогда, когда была с Дмитрием в Ялте и говорила с ним о детях, Вика действительно ещё не была ни в чем уверена, то теперь сомнений не оставалось – она была беременна. Это её радовало и пугало одновременно. Единственное, чего она не хотела делать – сообщать о беременности Дмитрию до свадьбы. Она очень боялась, что такое известие он воспримет, как лишнюю попытку Вики привязать его к себе и спекулировать на своей беременности. Она вообще не хотела, чтобы Дмитрий думал, что она его пытается удержать всеми правдами и неправдами. Так же, как и он, она не хотела и даже боялась хоть на шаг стеснить его свободу. Оставалось всего ничего, каких-то четыре дня. Главное, чтобы токсикоз не усилился за это время.

Когда Вика вернулась из ванной, кофе уже был готов. Она взяла одно печенье и откусила маленький кусочек. Тошнота не усилилась. Значит, можно было есть спокойно. Вернулась Женя. Вид у неё был немного расстроенный.

– Что-то ваш тигр натворил? – поинтересовалась Вика.

– Пришла свекровь, а он на шторе повис. В своё время эту штору она нам подарила…

– Испортил?

– Нет. Просто свекровь обиделась. Она всегда говорит, что мы не бережем её подарки. Поставила ультиматум – котенка хоть на помойку выбрасывайте. Дочка реву дала. В общем, дома сейчас сплошной кавардак.

– Не переживайте, Женечка, всё образуется, – успокоила её Вика.

Выпив кофе и почувствовав себя несколько лучше, Вика решила изменить первоначальный план и не ходить в халате до середины дня. Она, не торопясь, переоделась, нанесла легкий, почти незаметный макияж, и, не взирая на протесты Жени, решила полить цветы. Потом она устроилась в кресле с книгой. Женя ушла в магазин. Вика настолько увлеклась чтением, что телефонный звонок напугал её. Она отбросила книгу и подошла к телефону.

– Я слушаю, – спокойно ответила Вика.

– Ты всё ещё здесь? – спросил уже знакомый голос.

– Кто это? – у Вики всё сжалось.

– Лолита Амерханова, законная жена Димки Амерханова, – казалось, что женщина шипит от злости.

– Бывшая, – Вика взяла себя в руки.

– Лучше убирайся по хорошему. Побыла в приличном месте и хватит.

– Не собираюсь. Не звоните сюда больше.

Вика положила трубку и перевела дыхание, как после быстрого бега. В это время щелкнул дверной замок и послышались шаги Дмитрия.

– Ты дома, Вика? – спросил он.

– Да, Димыч, дома, – Вика вышла из комнаты и улыбнулась. – Который час, что ты уже приехал?

– Половина второго, – он повесил плащ.

– Представляешь, я так зачиталась, что даже не заметила, как время прошло!

– Представляю, – Дмитрий поцеловал её. – Всё в порядке?

– Всё. Почему ты спрашиваешь?

– Глазки тревожные. Вот и подумал, не случилось ли чего.

– Ничего страшного. Обедать будешь или как? – Вика поцеловала его в щеку.

– Буду. Ты со мной тоже будешь, – сказал он.

– Дим, что-то не хочется, – она наморщила носик. – Я поздно встала, недавно позавтракала.

– Не капризничай. Давай чуть-чуть, за компанию. Заодно расскажешь, что произошло. Евгения где?

– В магазин ушла. Наверное, скоро вернется, – Вика достала и поставила на стол тарелки. – Иди мой руки.

Когда Дмитрий вернулся из ванной, всё было готов. Вика села напротив него. Она действительно выглядела почти спокойной, если бы не тревога в глазах.

– Так что случилось? – Дмитрий внимательно посмотрел на неё.

– Сейчас расскажу, – Вика налила себе томатного сока. – Слушай, Дим, ну скажи ты Жене, чтобы она не волновалась, если я цветы полью. Ладно?

– Ладно. Тебе Женя не дала полить цветы и это всё, что случилось? – он удивленно поднял брови. – Это повод для того, чтобы быть расстроенной?

– Нет. Цветы я всё-таки полила, не смотря на её протесты. И вообще, это я так, к слову, – Вике очень не хотелось говорить о том «что случилось». – Представляешь, у Жени есть кошка, и у неё недавно были котята. Один остался. Женя говорит, ужасный забияка. Сегодня залез на штору.

– Должно быть забавно, – Дмитрий улыбнулся.

– Дим, а почему ты не говорил никогда, что у тебя была собака?

– Валевский сдал? – улыбка стала грустной. – Не думал, что тебе это интересно.

– Почему? – удивилась Вика.

– У Лолиты всегда был повод посмеяться надо мной. Она говорила, что я тряпка, а не мужик, коль скоро люблю всякое зверье – от комнатной крысы до водолаза, – он досадливо поморщился. – Черт, снова Лолита! Куда не кинься, всё было не так и всё ей не нравилось! А теперь я никак не могу избавиться от того, что повторялось изо дня в день!

– Заметь, изо дня в день не одну неделю и не один месяц, – Вика перестала улыбаться.

– Двадцать лет… – он перестал есть и отвернулся к окну. – Знаешь, зайчонок, до чего скверно на душе, когда понимаешь, что двадцать лет прошли зря… Почему я не встретил тебя пять лет назад?

– Пять лет назад я была ещё маленькой, а ты законы чтишь. Дим, что с тобой? – Вика встревожилась не на шутку.

– Так, ничего. Тогда три года. Тебе уже было восемнадцать, – он вздохнул и снова повернулся к ней. – Наверное, я старею. Кажется, я подошел к той черте, когда начинают считать каждый год. Сегодня встретил своего однокашника, а у него внук родился.

– Снова хандришь?

– Нет, зайчонок. Это так… – он тряхнул головой, словно пытаясь отогнать мысли. – Не волнуйся, я в полном порядке. Не знаешь, Женя кота отдавать собирается?

– Не знает, куда бы его пристроить. Может возьмем? – Вика улыбнулся.

– Ты не против? – он обрадовался, как ребенок. – Назовем его Нафаня.

– Здорово! – она рассмеялась. – Тогда, когда Женя будет идти домой, есть смысл его забрать.

– Хорошо, так и сделаем. Отвезем Женю домой и заберем кота. А теперь скажи, что же всё-таки случилось?

– Лолита звонила, – Вика перестала улыбаться.

– Что хотела? – он нахмурился.

– Как всегда…

– Вика, только не слушай её! Что бы она не плела, не слушай! Трубку повесь, телефон отключи. Не будет это продолжаться вечно.

– Я не слушаю, Дим, всё нормально. Просто звонила она за две минуты до твоего прихода. Ты же видишь, я почти спокойна. Будем надеяться, что когда-то она устанет…

– Ты у меня умница, – Дмитрий ласково улыбнулся.

Глава 76

Вечером Дмитрий вернулся с работы и предложил съездить забрать котенка. Вика ушла переодеваться, Женя собиралась домой. Дмитрий сидел в гостиной и рассеяно смотрел на экран телевизора. Когда зазвонил телефон, он снял трубку. Вика как раз вошла в гостиную, когда он говорил невидимому собеседнику:

– Не напрягайся, я сейчас уеду… Нет, не хочу… Не знаю… Когда приеду, тогда приеду… Всё, я спешу… – он нажал на трубке клавишу отбоя и, повернувшись к Вике, спросил. – Готова? Едем?

– Да, – кивнула она. – У тебя дела?

– Нет, что ты! – Дмитрий улыбнулся и встал. – Никаких дел! Едем забирать нашего хищника.

– Точно ничего важного и я тебя не отвлеку?

– Вика, что может быть важнее, чем наши с тобой дела? – он обнял её за плечи. – Это так… звонок, лишенный смысла. Всё, идем, Нафаня ждет.

У котенка были ярко-голубые глазки, и он действительно оказался презабавным. По дороге домой для него в зоомагазине купили подушку, тарелочку, корм и песок. Всю дорогу Вика развлекалась с котенком на заднем сидении. Он то пытался ловить лапками её палец, то собственный хвост, то забраться в карман Викиного плаща и, в конце концов, утомившись, уснул у Вики на руках. Дмитрий поглядывал на неё в зеркало и улыбался. Перед тем, как они поехали за котенком, звонила Лолита. Он был с ней резок и холоден. Вика слышала только последние фразы, а он ничего ей не сказал о том, кто звонил, не захотел портить ей настроение. За Викин покой, особенно, после того, что Лолита устроила накануне их помолвки, он готов был отдать всё на свете. Теперь ни слезы Лолиты, ни её уговоры, ни увещевания не могли его остановить. Он знал, что за этим кроме лжи нет ничего и ничего быть не может. Почему-то он был уверен, что на сегодня Лолита оставит его в покое. Однако он ошибался…

Дмитрий остановил машину и открыл перед Викой дверь. Вика бережно взяла котенка, он пакет с покупками и они вместе пошли к подъезду. Весенний вечер был удивительно хорош: было тепло, уже пахло первой зеленью, на ещё темно-сером небе начали появляться первые редкие звезды. Под деревом возле подъезда орал серенаду обалдевший от весны кот.

– Интересно, а наш зверь скоро орать начнет? – спросил Дмитрий, открывая перед Викой дверь подъезда.

– Для начала сегодня же ночью, потому что квартира незнакомая. А потом, когда жениться захочет, – с улыбкой ответила Вика. – Коты, видишь ли, когда жениться хотят, всегда орут и разборки устраивают. Кстати, у сиамских котов голос особенный. Как завоет, не перепутаешь.

– Ладно, переживем и этот случай. Нюська тоже, когда я её домой принес, несколько дней пищала. Пришлось спать с ней. Так что небольшой опыт в воспитании всякой мелкой живности у меня есть.

– А ещё коты царапают мебель и катаются на шторах.

– Да пускай. Я вот ещё знаю, что они колбасу со стола утащить могут.

– И не только колбасу.

Они вошли в квартиру. Котенок всё ещё спал. Его устроили на подушку. Он приоткрыл глазки, свернулся калачиком и снова уснул.

– Вика, а он долго спать будет? – спросил Дмитрий.

– Не знаю. Пока выспится и захочет есть. А что?

– Погода хорошая. Может быть, пойдем погуляем?

– Пойдем. Самое страшное, что мы можем обнаружить, когда придем, лужицу и орущего кота.

Они прогуляли около часа, специально выбирая тихие улочки. Настроение было прекрасным.

– Зайчонок, а я ведь уже, одному Богу известно сколько, вот так не гулял, – сказал Дмитрий, достав сигарету.

– Димка, а ты что, ещё был способен на такие прогулки? – лукаво спросила Вика.

– Конечно. Я, видишь ли, не всю жизнь был таким, как теперь. Когда-то я тоже был молоды и ещё не было Лолиты. Я не всё время пропадал на соревнованиях и сборах, – он закурил и вздохнул. – Давно это было. Уже, кажется, что и не было.

– Было, Димыч, было. Я в курсе, каким ты был примерным мальчиком – очень скромным, воспитанным и с собачкой гулять ходил.

– Валевского потянуло на воспоминания? – Дмитрий улыбнулся. – Интересно, что он обо мне рассказывает?

– Не много. Рассказывал только про Нюську и то, что ты был очень скромным, молчаливым и тебя все любили.

– И на том спасибо.

– А что он ещё мог рассказать? – удивилась Вика.

– Не рассказывал, как на меня Нюська рычала, когда я впервые пришел пьянючий? – в его голосе послышалась горькая насмешка. – Можно было бы рассказать. Рычащий пекинес – это нечто!

– Перестань, Дима, дело прошлое, – Вика взяла его за руку. – Ведь она рычала на тебя всего один раз, это было давно, ты больше не напиваешься.

– Давно… Да и не приходил я больше к ним пьяным. Собаку жаль было и перед Машей неудобно.

– Ты что, раньше, когда напивался, буянить начинал? – спросила она. – Я тебя всего лишь раз пьяным видела, так ты вроде бы тихий.

– Угу… тихий. Просто если что-то не по-моему, могу послать, как попало, или сказать что-нибудь не совсем цензурное. А после добавить, что вещи нужно называть своими именами.

– Димыч, представь, насколько было бы хуже, если бы ты лез в драку.

– Не представляю. У меня кулак слишком тяжелый. Хотя, ты знаешь, я об этом иногда сожалею.

– Почему?

– Наверное, если бы я, во хмелю, милой лицо набил, все бы восприняли это как должное. Пьяным с рук больше сходит.

– Ты что, готов драться с женщиной? – удивилась Вика.

– Конечно же, нет. Я вообще женщин не трогаю – ни пьяный, ни трезвый. Я и с мужчинами не часто дрался.

– А почему тогда сказал?

– Так… глупость сказал… По трезвому я даже нахамить не могу. Знаешь, сколько лет я не мог научиться затыкать Лолите рот? Сейчас точно не скажу, но довольно долго. Воспитание, видишь ли, не позволяло.

– Так, давай тему менять, – строго сказала Вика. – Добром такие разговоры не закончатся. Что толку ворошить старое?

– Ты права, никакого толку. Не знаю, что это на меня сегодня нашло. Извини.

– За что?

– За то, что возвращаюсь назад. И не хочу, а чего не коснись, столько за двадцать лет упущено и убито, что страшно становится.

– Димка, а ты не бойся. Я с тобой.

– С тобой не боюсь, – он обнял Вику одной рукой за плечи.

Глава 77

Когда они возвращались с прогулки, было уже совсем темно. Возле подъезда светил фонарь, заливая всё мертвым холодным светом. Даже лица в этом свете казались неестественными, сероватыми. У подъезда стояла женщина в ярко-красной шляпке и шарфе, бежевом плаще, на плече у неё висела такая же ярко-красная сумочка.

Увидев женщину, Дмитрий чуть не споткнулся, а Вика невольно замедлила шаг – это была Лолита.

– Вспомни, оно и появится, – с досадой произнес Дмитрий.

– А вдруг это не она? – с надеждой предположила Вика.

– Кто ещё, кроме Лолиты, может так любить красный цвет? Разве что быки.

Они подошли к подъезду. Лолита смотрела на них и нехорошо улыбалась.

– Что, Амерханов, ты теперь ходишь пешком? – поинтересовалась она.

– Представь себе, машину продал, – не особенно дружелюбно сказал Дмитрий.

– К народу приближаешься? Или не хочешь её баловать? – она кивнула на Вику, в голосе прозвучала издевка. – Чтобы твоя куколка не привыкла к роскоши? Ты прав, не приучай. Слесарю – слесарево.

– Ты меня пришла жить поучить? – поинтересовался Дмитрий. – Так поздно, не получиться уже ничего, раз за двадцать лет не получилось. И вообще, дай пройти, мы домой идем.

– Я, собственно, к тебе пришла, а меня охранник не пустил. Вообще-то, это хамство.

– Кто б говорил! Почему охранник должен пускать тебя в мою квартиру? Ты здесь больше не живешь.

– Я пришла отдать тебе ключи от твоей конуры, – Лолита покопалась в сумочке и достала оттуда ключи.

– Давай, – Дмитрий протянул руку.

– Что, прямо здесь? – она удивилась. – А у меня ещё кое-какие дела есть.

– У меня – нет, – отрезал он.

– Там остались мои вещи. Ты не можешь себе их присвоить.

Дверь подъезда открылась и мимо них прошла пожилая семейная пара. Вика знала, что они живут в квартире этажом ниже. Они поздоровались. Женщина не без любопытства взглянула на них. Вике стало очень неудобно.

– Дима, давай лучше зайдем в квартиру, – тихо сказала она. – Всё-таки как-то неловко…

– Вика, нам нужны лишние проблемы? – удивился Дмитрий.

– Нет, но и чужие вещи нам не нужны.

– Лолита, что осталось? Я тебе вынесу.

– Я сама хочу забрать.

– Дима, я тебя очень прошу, давай зайдем в квартиру, – настойчиво повторила Вика.

– Молодец! – снова с издевкой произнесла Лолита. – Учебник этикета читаешь?

– Лолита, не нарывайся! – Дмитрий нахмурился.

– Дима, давай зайдем в квартиру, – Вика сжала пальцы Дмитрия. Ей казалось, что на них смотрят из всех окон.

– Хорошо, давай, – он сдался. – Лолита, сейчас ты зайдешь с нами, заберешь, что хотела, оставишь ключи и уберешься насовсем. Поняла?

– Конечно, Дима! – явно пытаясь передразнить Вику, сказала она.

Втроем они вошли в подъезд. Дмитрий остановился напротив охранника и сказал:

– Сейчас Лолита Евгеньевна зайдет сюда вместе с нами. В дальнейшем – она здесь больше не живет.

Молча поднялись они по лестнице, молча вошли в квартиру. Дмитрий включил свет в прихожей. Откуда-то из комнаты послышалось мяуканье котенка. У Лолиты брезгливо дернулись губы.

– Это у тебя кошка мявкает? – спросила она.

– Мяукает, – спокойно поправил её Дмитрий. – У нас. Мы с Викой завели себе кота.

– Какая гадость! – поморщилась она. – Хотя неудивительно! Когда-то была собачонка, теперь кошка… ещё крысу купи или попугая…

– Ты ключи хотела отдать и что-то забрать, – напомнил Дмитрий.

– Что, и плащ не предложишь снять?

– Не предложу, – он заботливо помог снять плащ Вике.

– Быдло…

– Лолита, ещё одно слово и ты уйдешь без своих вещей. Что забрать хотела?

– Диск Андрея Губина и чашку с пастушками.

– Прекрасно! – Дмитрий криво улыбнулся. – Более веской причины ты выдумать не смогла! Скажи честно, долго вспоминала, что забыла?

– Не очень. Самое главное я всё время помню.

– Ну, ну… – он с насмешкой смотрел на Лолиту.

– А ты, Дима, не «нукай», – она расстегнула плащ, но так и не сняла его.

– Дима, я пойду кота покормлю, – предупредила Вика.

Она прошла в ту комнату, откуда слышалось мяуканье, включила свет и нашла котенка. Он сидел в углу, возле книжного шкафа. Вика взяла котенка на руки и понесла в кухню, чтобы накормить. Она слышала голоса Дмитрия Лолиты, но о чем они разговаривают, разобрать было невозможно. Снова, как перед уходом на прогулку, когда Дмитрий разговаривал по телефону, его голос звучал холодно и даже резковато. Почему-то Вике не хотелось возвращаться к ним, и она решила подождать, пока котенок поест.

Лолита всё никак не уходила. Её голос стал взвинченным. Голос Дмитрия более резким. Чтобы их перепалка переходила в скандал Вике не хотелось ещё больше, чем видеть Лолиту. Она решила пойти в ту комнату, где они разговаривали. Идти не пришлось. Голоса направились в сторону кухни. Вика внутренне сжалась, заранее готовясь к любой гадости.

– Деточка, а ты учебник этикета плохо читаешь, – с насмешкой сказала Лолита, входя в кухню. – Нужно предложить гостям кофе или чаю. Тебя не учили? Хотя о чем я спрашиваю! Я же забыла, из какой ты семьи! Я нахожусь под мнением, что тебе лучше было бы где-нибудь поискать себе простого паренька.

– Я не дошла ещё до той страницы, где нужно спросить, а кто не хочет кофе или чаю, – холодно сказала Вика, – и пареньков искать не собираюсь.

– Хамить ты умеешь не хуже этого! – она кивнула на Дмитрия. – Или вы друг от друга учитесь? Зато посмотришь, как он налижется, когда я отсюда уйду! Или вы теперь вместе?

– Друг у друга учимся и вместе напиваемся. Забирай свою чашку и мотай отсюда! – одернул её Дмитрий.

– Как сильно! Амерханов, ты не торопись! Мы ещё не договорили с тобой! – её губы кривились от злости.

– Договорили! Ты достаточно сказала.

– Ты самого главного не слышал. Послушай. Будет за что выпить! Ты ведь без тостов пить любишь, а я с тостами. Я тебе тост заранее скажу. И ты, деточка послушай, за какого дурака ты выходишь замуж. Хотя, ты, кажется, и без меня разобралась, что к чему, и теперь хочешь лакомый кусочек урвать. Так вот, ты двадцать лет дох, что у нас нет детей, – Лолита хотела подтолкнуть ногой котенка, но его вовремя подняла Вика. – Ты всё думал, что у меня бесплодие после того аборта? Спешу тебя порадовать – не было у меня никакого бесплодия и нет!

– Что?! – и без того бледное лицо Дмитрия стало меловым.

– Бесплодия у меня не было и нет! После того аборта, который, кстати, был не от тебя, я сделала ещё четыре. Самый первый, после которого ты на мне женился, был от Жорки. Потом три от тебя и один – после поездки в санаторий. Был у меня там грузинчик – Важа. Столько лет мы с ним развлекались аккуратненько, а один раз я таки с ним влетела. Вот так-то. Не хотела я рожать таких придурков, как ты! Да и себя жалко было. Изуродоваться ради каких-то ублюдков, которых ты потом с гордостью будешь своими детками называть! Я не такая дура! А ты, Дима, всё надеялся, что я буду по беременности переживать! – Лолита расхохоталась. – Я тебе всё рассказывала, что мне анализы делают, а ты и не догадывался! Главным было сказать, что мне больно и я детей хочу.

– Ты всё врешь, чтобы… – сдавленно произнес Дмитрий.

– Вру?! – прервала его Лолита. – Да ты идиот, хуже, чем я думала! Мамка, когда узнала, что я влетела, решила, что срочно нужно меня замуж выдать. Уже и соседа-деревенщину подыскала, а я подумала, ради чего я пропадать буду? А тут ты с соревнований с очередной золотой медалькой вернулся. Вот я и решила попробовать. Кто ж знал, что ты таким дурачком жалостливым будешь и купишься на всё? Твои родители нас с мамкой быстро раскусили! Мы тогда для перестраховки решили, чтобы часом, потом не выплыло, от всего избавиться. Вот мамка меня к Грицкиной и отвела. А вечером я с тобой специально в кафе потащилась. Кстати, я тогда орала, чуть не сорвала глотку, всё больше, чтобы тебя напугать. Запомнила, как ты меня пожалел, после того, как «переспал» со мной. Ой, как тебя тогда развезло! Ты не то что меня поиметь, ты проснуться не мог! В больнице ты и впрямь испугался и меня жалеть начал, я правильно рассчитала. Ну, а потом Грицкина тебе объясняла, что у меня бесплодие и «анализы» я время от времени сдавала. Теперь эта старая корова на пенсию ушла, а жаль. Чего ты думаешь, я так упорно к другому гинекологу идти не хотела? – она снова расхохоталась. – А ещё я просто умирала со смеху, когда Грицкина предлагала провериться тебе! Какой ты идиот! Что ж твоя семейка тебя не надоумила? Интеллигентность не позволила? И ты думаешь, вот это вот, – Лолита указала пальцем на Вику, – родит тебе что-нибудь? Да ты ей только из-за денег и нужен! Чего б я с тобой двадцать лет парилась? Из-за них же и твоей фамилии! Мне-то больше чем сгнить учителем физкультуры или, в лучшем случае, тренером и не светило! А ты удачливым был и дурным! Скажу честно, терять тебя и отдавать какой-то маленькой шлюшке не хо… – она не договорила.

– Заткнись, сука! Убирайся!

Дмитрий бесцеремонно и довольно сильно, настолько, что Лолита вскрикнула, то ли от неожиданности, то ли от боли, взял её за плечо и вышвырнул в коридор. Она еле удержалась на ногах. Дмитрий вышел за ней следом.

– Не надо, Дима! – вскрикнула Вика, вскочив со своего места и выбежав следом за ним.

– Пошла вон, мразь! – Дмитрий открыл дверь и так же, как в коридор, вышвырнул Лолиту на лестничную площадку.

– Я кричать буду! – взвизгнула Лолита.

– Ты уже давно кричишь! – Дмитрий стоял на пороге. – Убирайся отсюда, пока я тебя не спустил с лестницы!

Снизу послышался голос охранника:

– Всё в порядке, Дмитрий Максимович?

– Юра, убери отсюда эту особу и больше не пускай ни под каким предлогом! Шляются здесь всякие!

– Ну, Амерханов, ты меня ещё со своей сучкой вспомнишь! – Лолита подняла упавшую сумочку и заспешила вниз, навстречу поднимающемуся охраннику.

Дмитрий захлопнул дверь и, прислонившись к ней спиной, медленно опустился на пол и закрыл лицо руками.

– Что с тобой, Дима?! – бросилась к нему Вика.

– Нормально всё… – он тяжело дышал и был очень бледен.

– Давай пойдем в комнату, – осторожно предложила Вика. – Не нужно здесь сидеть…

– Давай, – он с трудом поднялся. – Только ты не обижайся, я немного хочу побыть один. Ты музыку послушай или посмотри что-нибудь.

– Да, конечно, – кивнула она.

Вика забрала котенка и ушла в ту комнату, где сидела с Дмитрием в их первый вечер. Когда она ушла, Дмитрий достал из бара бутылку коньяка и стакан и сел в кресло.

Глава 78

Сейчас он в очередной раз вспомнил, всё, что было, пока он жил с Лолитой, и содрогнулся. Ведь умом он понимал, что Лолита его использует, что если не каждое, то точно уж через одно, её слова – ложь. Только хватало этого понимания ненадолго, всё заканчивалось, стоило Лолите начать плакать и произнести: «Я знаю, ты хочешь меня бросить и все наши неприятности из-за того, что у меня нет детей, и я не смогу родить тебе ребенка». После этого он начинал себя убеждать в том, что все её выходки от безысходности. Да ещё и причина этой безысходности в том, что произошло по его вине. В это он верил. Больше того, он пытался убедить в этом окружающих. Он не хотел замечать того, что было слишком очевидным и замечали все, только не он.

Хотя бы упрямое нежелание Лолиты сходить к другому гинекологу. Она отказывалась даже тогда, когда родители Дмитрия предложили ей проконсультироваться у известнейшего профессора. К тому времени они были женаты уже почти десять лет. Она закатила настоящую истерику, высказала Дмитрию, что он и его семья спят и во сне видят, как бы от неё избавиться. Для этого его родители даже готовы пустить в ход все свои связи и втоптать её в грязь. Дмитрий передал родителям вежливый, довольно расплывчатый и малоубедительный отказ, без уточнения подробностей, и вообще ничего не сказал о скандале.

– Дима, конечно дело твоё, ни я, ни мать не имеем права вмешиваться в твою семейную жизнь и что-либо вам навязывать, – сказал отец, внимательно взглянув на него. – Только скажи правду, кто не хочет – ты или Лолита?

– Какая разница? – Дмитрий почувствовал, как начинает краснеть.

– Разница есть. Ты боишься услышать совершенно противоположное тому, что слышишь уже так много лет?

– А если я услышу то же? Что тогда? Я не хочу это слышать.

– Ну что ж, ты уже не мальчик маленький и решения принимаешь сам. Поступай, как находишь нужным. Только запомни, иногда слишком поздно понимаешь, каких глупостей наделал.

– Что ты имеешь в виду? – он опустил глаза. – То, что я не послушал вас, когда женился? Считаешь, что я сделал глупость?

– Тебе как, честно сказать или так, как ты иногда говоришь? – отец прищурился.

– Говори, как есть.

– Считаю, что ты сделал глупость. Ты хотел это услышать, как подтверждение своих мыслей?

– Да.

– И сколько же тебе нужно было, чтобы это понять? – в голосе отца появилась горечь.

– Кажется, меньше, чем ты думаешь. А теперь давай прекратим этот разговор. Ты никогда не говорил со мной так, – Дмитрий исподлобья посмотрел на отца. – Разве что… скажи, я не оправдал твоих надежд?

– Почему? Оправдал во всем. А твоя семья – твои проблемы. Конечно, хотелось нам с матерью чтобы ты нормально жил и внуков, но всё ещё может перемениться.

– Я нормально живу, – Дмитрий снова начал краснеть.

– Дима, а это ты расскажешь кому-нибудь другому, – отец нахмурился. – Ты прав, давай прекратим этот разговор. Ничего хорошего из него не выйдет.

Слабую надежду Дмитрия на то, что Лолита действительно переживает из-за того, что у них нет детей, поддерживали не только её щедрые потоки слез, но и её беспредельная любовь к поездкам в санатории. Притом ездила она не летом в разгар сезона, а как положено весной или осенью. От курортных врачей она привозила тот же диагноз, что и от своего гинеколога. Как-то раз, когда она в очередной раз уехала на курорт, а Дмитрий наслаждался свободой, Николай довольно едко поинтересовался:

– Димка, а что Лолита всё без тебя да без тебя катается?

– Она же там всё равно лечится, – вяло ответил Дмитрий.

– По-моему, она тебя лечит.

– Колян, не умничал бы ты, – он поморщился. – Ей всё равно нельзя, а я должен буду спать с ней рядом и прикидываться бревном. Так и что попало вытворять начнешь… Вообще, как ты себе представляешь мужика в санатории, где дамские болезни лечат? Кроме того, с меня хватает того, что я с ней летом езжу. Ты что думаешь, такое удовольствие с Лолитой отдыхать ездить? Да я без неё отдыхаю!

– Я не к тому, Димыч, – тон Николая так и остался едким. – Для меня вообще загадка, что ты с ней столько лет делаешь. А поездки «не в сезон», по-моему, такая ширма отличная! Как раз на таких простых и доверчивых мужей, как ты, рассчитана.

– Заткнись, Колян, – посоветовал Дмитрий.

Пять лет назад, незадолго до развода, после очередного возвращения Лолиты из санатория, а потом, через два месяца очередного «анализа» и результата «подтверждающего» её бесплодие, Дмитрий предложил усыновить ребенка.

– Что ты мне предлагаешь?! – визжала Лолита. – Подбирать чужого выродка? Вдруг он какой-нибудь больной окажется? Вдруг у него родители были умственно отсталые, наркоманы или алкоголики, как ты? Ты совсем дурак!

– Допустим, до алкоголика мне ещё далеко, так что сделай милость, рот закрой, – со спокойствием памятника посоветовал ей Дмитрий. За годы постоянных разборок с Лолитой он научился грубить ей почти не испытывая при этом дискомфорта. Правда, когда это случилось впервые, ему стало ужасно неприятно, но её ни сколько не смутило и не огорчило.

– Ах, так я ещё и рот закрой?! Ты ещё напомни, что напиваешься из-за меня! Ещё извиниться меня заставь! – спокойный тон мужа подействовал на неё, как красная тряпка на быка. – Сначала ты со своими дурацкими идеями, а я рот закрой?!

– Просить тебя извиняться идея точно уж дурацкая. Разве что отпустить тебя в очередной раз на свободу, тогда сама прибежишь проситься, заставлять не нужно будет. А моя идея не дурацкая. Я ничего не вижу плохого в желании иметь ребенка. Если не получается родить своего…

– А мне нужно только своего! – отрубила она. – Мне чужие дети – что кость в горле! Запомни!

– А свои, если бы были?

– Если бы они, не дай Бог, были б похожи на тебя, я своими руками их передушила бы! – Лолита зло улыбнулась.

– А теперь скажи, что ты глупо пошутила, чтобы меня позлить, – Дмитрий тяжело посмотрел на неё.

– Я не шучу! Я сказала, что думаю!

Дмитрий ничего не ответил. Тогда у него появились сомнения, постепенно переросшие в уверенность, в реальности желания Лолиты иметь детей. Когда случился очередной скандал, после которого они официально развелись, а вскоре, как обычно, Лолита начала проситься назад, её слезы и причитания по поводу невозможности иметь детей не действовали довольно долго. Когда же она вернулась, разговора о детях они уже не вели.

Понемногу Дмитрий стал свыкаться с мыслью, что так и придется довольствоваться заботой о племяннике и крестниках и потихоньку завидовать счастливым родителям.

Но то, что он сегодня услышал, не шло ни в какое сравнение со всем, что было раньше. Ведь пятнадцать из двадцати лет он прожил с надеждой на перемены, когда появится ребенок. Почти двадцать лет его давило чувство вины за то, что этот ребенок не появился из-за него, что не приди бы он к Лолите в тот злополучный вечер, ничего не случилось бы. А потом вспоминался крик, который он слышал из операционной. Этот крик, который оказался такой же ложью, как и всё остальное, что касалось Лолиты, был его кошмаром на протяжении двадцати лет.

Сейчас двадцать лет оказались выброшенным из жизни временем. Все эти двадцать лет он был просто игрушкой в руках Лолиты, доверчивым глупцом. Особенно обидным было то, что обмануть кому-то другому, кроме неё, Дмитрия было очень сложно, почти невозможно, а ей всё удавалось, да ещё и так долго. Точнее, удавалось ей обмануть его только в том, что касалось детей, за это всё остальное ей прощалось.

Дмитрий скрипнул зубами и в очередной раз потянулся к бутылке. Она оказалась пустой. Он поднялся, достал из бара ещё одну бутылку коньяка, налил полстакана и выпил так, как пьют воду. Больше всего на свете сейчас ему хотелось напиться, чтобы хоть на какое-то время всё забыть или не воспринимать так болезненно. Как назло, хмель его не брал…

Глава 79

…Дмитрий открыл глаза и обнаружил, что лежит одетый на кровати в своей спальне. Голова была тяжелой и болела так, будто его долго били о стену, во рту стоял отвратительный привкус, состояние было – хуже не придумаешь. Он встал, стараясь не делать резких движений, подошел к окну и отдернул штору. В глаза ударил яркий солнечный свет, заставивший его зажмуриться. Дмитрий посмотрел на часы и ужаснулся – была половина одиннадцатого. Он подошел к зеркалу. Оттуда на него смотрел взъерошенный полуседой, хотя ещё и не старый мужик, с резкими чертами, бледной и слегка примятой со сна физиономией, на щеках у мужика успела пробиться серебристая щетина. Дмитрий потер шершавый от щетины подбородок и глубоко вздохнул, чтобы окончательно прийти в себя. Вики в комнате не было. Вторая половина постели не была даже примята. Вообще в квартире было очень тихо.

Дмитрий очень хорошо помнил, что вчера вечером приходила Лолита, помнил разговор, помнил, как вышвырнул её на лестницу, а потом ему стало очень плохо. Он сидел в комнате и пил коньяк с единственным намерением – напиться, чтобы уйти от проблем. Последним, что он отчетливо помнил, была вошедшая в комнату Вика. Она начала ему что-то говорить. Что отвечал ей, Дмитрий уже не мог вспомнить. Кажется, она заплакала. Очень хорошо он запомнил произнесенные Викой слова: «Она всегда будет стоять между нами». Потом ещё раз мелькнуло её лицо и появилось лицо Николая. Впрочем, были лица наяву или во сне, сказать с уверенностью он не мог. Ясно было одно – вечером он сильно расстроил или обидел Вику. Нужно было срочно найти её и попросить прощения.

Потом вдруг, на секунду, ему показалось, что всё это ему приснилось. Он очень хорошо помнил, как в последний раз, после ухода Лолиты лил дождь, а его в машине уговаривали Егор и Николай «смотреть на вещи проще». Потом они приехали в ресторан и… Дмитрий посмотрел в окно. На улице была весна, солнечный день. Не могли же присниться ему полгода! Не могла же присниться ему Вика и всё, что у них было. Не могло же присниться ему, что он любит её, любит больше жизни, и ничего не могло быть страшнее, чем потерять её…

В следующий момент Дмитрий решил, что всё же не совсем протрезвел, так как на пороге спальни появился Николай. Он был мрачнее тучи, а его левый глаз был украшен великолепным синяком. От неожиданности Дмитрий даже головой тряхнул, пытаясь согнать остатки то ли сна, то ли опьянения.

– Проснулся, сволочина? – спросил брат тоном, не предвещающим ничего хорошего.

– Колян, а что у тебя с лицом? – неуверенно спросил Дмитрий.

– С лицом?! – с Николая чуть искры не посыпались. – Ты ещё спрашиваешь, что у меня с лицом?! А кто мне вчера ни за что, ни про что, когда я только слово сказать попытался, припечатал?!

– Я? – сдавленно спросил Дмитрий.

– Нет, кот твой! Козлина ты, Димка!

– Вика где? – признания Николая теперь его мало интересовали.

– Я у тебя хочу спросить, где Вика! Что ты ей наговорил? Что ты вчера со своей сукой устроил? Я тебя предупреждал, что если она здесь ещё раз появиться и цирк устроит, я тебе фамилии напомню? Предупреждал. Так вот, я – Матюхин, а ты – Амерханов. И общего у нас, кроме того времени, когда родители женаты были и жили мы в одной квартире, ничего нет! Понял? Из фирмы я ухожу, не пропаду без тебя! А это тебе, чтобы ты не выглядел так хорошо и не думал, что тебе всегда всё прощается! Долг платежом красен!

С этими словами Николай одним ударом отправил брата на пол. Дмитрий с трудом поднялся и осторожно кончиками пальцев коснулся лица под левым глазом. Николай действительно не остался в долгу – синяк был гарантирован, глаз заплывал с завидной быстротой.

– Ну, как? – Николай подошел и присел перед братом. – Башкой не сильно стукнулся?

– Нормально, не стукнулся… – Дмитрий поднялся и посмотрел на себя в зеркало. – А теперь хватит беситься. Где Вика?

– Дима, ты что, повторения хочешь или издеваешься? – Николай сощурился, насколько это позволял подбитый глаз.

– Не издеваюсь. Не помню я ничего…

– Так вот, Вика ушла, а куда, я не знаю.

– Как ушла?! – Дмитрию показалось, что пол покачнулся под ногами.

– Ты что, действительно ничего не помнишь?

– Не помню. Вернее, не совсем ничего, а только с того момента, как меня растаскало.

– Голова сильно болит? – смягчился Николай.

– Прилично. А почему ты спрашиваешь?

– Когда я вчера приехал, ты уже почти уговорил в одиночку третью бутылку. Удивительно, если бы ты после этого был в полном порядке.

– Так, Колян, давай всё по порядку, – Дмитрий нахмурился.

– Сейчас, пойду попрошу, чтобы Женя кофе сварила, ты пока сходи рожу ополосни, а потом потолкуем и попрощаемся.

– Прекрати, не время шутки шутить…

– Шутки? Какие шутки?! Димыч, ты, видно меня плохо понял. Я ведь не шучу. Ладно, иди пополощись, а потом поговорим.

Дмитрий послушно ушел в ванную. Пока принимал душ и брился, он старательно пытался вспомнить, что же всё-таки вчера произошло и когда он успел ударить брата. Подбитый Николаем глаз заметно заплыл и под ним начал проступать сине-багровый синяк. Зрелище было малоприятным. Дмитрий закончил приводить себя в порядок, вернулся в спальню, переоделся и пошел на кухню, где его ждал Николай.

Женя была озадачена видом хозяйского брата со своеобразным «украшением» на лице и его не особенно хорошим настроением. Ещё она была озадачена тем, что Николай Алексеевич был в квартире в то время, когда она пришла на работу, и глаз у него уже был подбит. Почему-то дома не оказалось Вики, Стас, приехав, как обычно, и о чем-то тихо переговорив с Николаем Алексеевичем в прихожей, уехал. Хозяин спал слишком долго. Когда же, наконец, он проснулся, о чем-то в резких тонах разговаривал с братом в своей спальне. Пока они разговаривали, упало что-то тяжелое. Потом Николай Алексеевич пришел и попросил сварить две большие чашки очень крепкого кофе, а сам устроился с сигаретой возле стола. Окончательно привел в растерянность Женю вид хозяина, когда тот зашел в кухню – его левый глаз был украшен таким же, как и у брата, синяком, только более свежим. Она чуть не уронила чашку с кофе. По всей видимости, от своего внешнего вида хозяин испытывал неловкость.

– Женечка, ты не пугайся, – спокойно сказал Николай. – Дмитрий Максимович накануне немножко устал. Сейчас оставь нас вдвоем. Можешь в куда нужно сходить или заняться чем-нибудь. Ты не против, Дима?

– Не против, – кивнул Дмитрий. – Иди, Женя, вдруг что, мы позовем.

Глава 80

Женя ушла. Они остались вдвоем. Дмитрий сел у стола напротив брата и внимательно посмотрел на него. Николай, как ни в чем ни бывало, размешивал сахар и никуда не торопился.

– Слышь, Колян, может, хватит растягивать удовольствие? – хмурясь, спросил Дмитрий. – Что ты сидишь и молчишь, будто язык проглотил?

– А что ты хочешь услышать?

– Всё по порядку.

– Тебе с какого момента? – уточнил Николай.

– Как ты здесь вообще оказался?

– Я позвонил тебе вчера вечером, хотел уточнить кое-что по «Анту». Трубку сняла Вика. Голос у неё был, мягко говоря, не очень веселый. Я спросил, что случилось, она ответила, что всё в порядке. Когда я попросил позвать тебя, она сказала, что ты не хочешь подходить, не хочешь брать трубку и вообще отказываешься разговаривать. Слава Богу, я прекрасно знаю, когда ты можешь отказаться подходить к телефону. Ну, спросил я, трезвый ты или как. Оказалось, что уже «или как». Когда я спросил, с какой радости ты надрался, Вика расплакалась. Тогда я приехал. В каком состоянии ты был, сам прикинь, сколько выпил – знаешь. С горем пополам удалось мне из Вики вытянуть, что здесь произошло. Хотел я с тобой попробовать поговорить, чтобы ты перестал блажить и шел спать, а у тебя одна песня: «Отстань, я двадцать лет похоронил! Я из-за неё двадцать лет кошмарами мучился!». Когда я попробовал сказать, что ты их не вернешь, а при таком раскладе не двадцать лет, а до конца дней своих мучиться будешь, получил в глаз. Вика, пока смотрела на тебя, плакала, а когда ты руки в ход пустил, выбежала из комнаты. Я, пока поднимался и тебя материл, сразу не сообразил, думал она просто испугалась, а потом хлопнула входная дверь. Когда я выбежал за ней на улицу, её уже не было. Сам понимаешь, такси остановить недолго…

Некоторое время они сидели молча. Дмитрий смотрел перед собой и, казалось, ничего не видел. Лицо его осунулось, губы побледнели.

– Господи… что же я наделал… – с отчаяньем произнес он.

– Да уж что наделал, то наделал, – Николай закурил. – Теперь, Дима, крутись, как хочешь. Я тебе всё сказал. Как ты будешь крутиться дальше один, меня не интересует. Вон, может, Егор лифчиками торговать перестанет и металлом займется, а то и сам справишься. Офис можешь оставить себе, команду, кого найду нужным, заберу с собой, но это не сразу.

– Постой, Колян, не о том речь! – Дмитрий словно очнулся.

– Ты слышал, что я сказал?

– Прекрасно слышал. Только при чем здесь сейчас фирма?

– При том, что фамилии у нас разные, – у Николая по лицу пробежала тень. Чувствовалось, что эта тема для него очень болезненная. – Я – Матюхин, ты – Амерханов.

– Коля всё это сейчас не имеет никакого значения!

– А что имеет?

– Вика от меня ушла, вот что имеет значение! Неужели ты не понимаешь?! – Дмитрий ещё больше побледнел.

Он взял сигарету и, когда подкуривал, руки у него дрожали. Николай с беспокойством смотрел на него. Дмитрий сделал несколько затяжек, поперхнулся дымом, бросил недокуренную сигарету и встал из-за стола.

– Тебе очки дать? – поинтересовался он.

– Какие очки? Зачем?

– Темные. Ты так и будешь фонарем подсвечивать?

– Дать, – Николай тоже встал.

– Выбирай, – Дмитрий вернулся через минуту с несколькими противосолнечными очками.

– А ты куда собираешься? На работу? – он примерил очки. – Пожалуй, эти.

– Какая работа, Коля?! Да на кой мне эта работа, и эта фирма, и вообще всё и все, если я не знаю, где Вика и что с ней?!

– Может, давай позвоним сначала… – неуверенно предложил Николай.

– Куда? Вон, мобильник её в прихожей лежит.

– Ну, на ту квартиру, что ты для неё снимал… к её родителям… в конце концов, на работу…

– До лампочки. На работе её точно не будет – она в отпуске, а к телефону, скорей всего, не подойдет.

– Ну, тогда я с тобой.

– Женя, – заглянув в комнату, в которой домработница доводила до совершенства и без того царивший там порядок, – если в моё отсутствие придет Вика, попроси её остаться. Скажи, что я очень просил дождаться меня. Пусть позвонит мне на трубку или ты позвони, как только она придет. А, если будет звонить и на определителе номера не будет, пусть скажет, где она, номер оставит или перезвонит.

Дмитрий сел за руль. Николай уже ничего не говорил. Где искать Вику, Дмитрий действительно не знал и даже предположить не мог. На всякий случай он съездил на ту квартиру, которую снял для неё. Там никого не оказалось. Похоже было, что сюда уже не один день никто не заходил. В дверь квартиры Викиных родителей пришлось звонить довольно долго. Наконец, зевая на ходу, открыл заспанный Юрий.

– Здравствуй, Юра, – поздоровался Дмитрий.

– О, зятек! Здоров! – обрадовался он. – А я с рейса… хотел выспаться…

– Извини, разбудили.

– Ничего, мужики… – Юрий сдержал зевок. – Проходите. Я, кстати, командиру своему отрапортовал. Нормально всю партию труб привезли, сдали, как положено…

– Юра, это всё прекрасно, – прервал его Дмитрий. – Только трубы потом. Где Вика?

– Как это, где Вика? – Юрий даже проснулся. – Вы ж вместе жили. У тебя же она была.

– Объяснять долго. Так что, не появлялась она?

– Ну, я приехал часа в три, не было её. С ней что-то случилось?

– Я думаю, что с ней всё в порядке, – Дмитрий старался выглядеть как можно спокойнее. – Просто мы чуть-чуть разминулись, а она не сказала, куда поехала.

– А, ну тогда ничего, – Юрий улыбнулся. – Так чего мы здесь стоим? Может быть, вы зайдете?

– Извини, дела.

В это время в кармане у Дмитрия запищал телефон. Он достал трубку. Звонила Женя. Она говорила очень тихо:

– Дмитрий Максимович, Виктория Андреевна пришла.

– Женя, дай ей трубку.

– Я предлагала ей позвонить, но она отказалась и меня просила вам не звонить. Она чем-то очень расстроена.

– Ладно, постарайся её чем-нибудь отвлечь, а я сейчас приеду, – он нажал кнопку отбоя и обратился к Николаю. – Поехали, Колян.

– Пришла? – спросил Юра.

– Да, Юрик, всё в порядке, – он сунул трубку в карман.

– Точно?

– Конечно, – уже, спускаясь по лестнице, ответил Дмитрий. – Ещё раз извини. Иди, досыпай. Увидимся.

Юра вернулся в квартиру. Снова улегшись в постель, он подумал, что повезло ему с зятем: оборотистый мужик, взял к себе работать, да ещё и зарплатой такой наделил, что только мечтать можно. Хотя, не без причуд, своеобразный – с Викой носится, как дурень со ступой: одел, как куклу, чего ей только не надарил, в Крым свозил, да и вообще, кажется, стоит ей только слово сказать, ринется исполнять, что угодно. Вот и сегодня – всего и беды было бы – разминуться с женой! А этот мечется, как ужаленный, достояние из виду потерялось! Прикольно! С этими мыслями Юрий уже почти задремал, когда сообразил, что и зять, и его брат были в темных очках. В общем-то, особенного в этом не было бы ничего, если бы, когда они уходили, Юрию не показалось, что у брата под очками замечательный «фонарь». «Может на стрелку куда ездили? Зять боксером раньше был. Если они ещё и с братвой дела водят, так это не просто так! И так это просто сегодня зять выдал, что «трубы потом», будто ему пару коробков спичек подогнали! Ясно, что ему эти трубы, да и вообще всё это железо, как мусор. Солидный мужик!» – подумал Юра и, удовлетворенный своими выводами, провалился в сон.

Вика закончила складывать в сумку свои вещи. Это были именно её вещи, ничего из того, что покупал ей Дмитрий она брать не стала. Взяв сумку, она вышла в прихожую. На полочку она положила ключи от квартиры и ключи от квартиры, которую снял для неё Дмитрий. В прихожую вышла Женя. Она с сожалением посмотрела на Вику и спросила:

– Может быть, вы хотя бы кофе выпьете? Я уже сварила.

– Нет, Женечка, мне пора, – Вика старалась говорить спокойно.

– Виктория Андреевна, Дмитрий Максимович очень просил, чтобы вы не уходили, пока он не приедет.

– Передай ему, что ждать я не захотела.

– Тогда он просил, чтобы вы сказали, где вас можно будет найти или куда перезвонить.

– Никуда. Там, где он знает, меня точно не будет, – Вика тяжело вздохнула, взяла сумку и пошла к двери. – До свиданья, Женечка.

– Виктория Андреевна, что я Дмитрию Максимовичу скажу? – Женя растерялась.

– Скажите ему, что я ему желаю счастья и всего самого хорошего.

Дмитрий быстро, почти бегом, поднялся по лестнице. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Он распахнул дверь. Первое, что бросилось ему в глаза, это ключи на полочке. Он прекрасно знал этот комплект – с брелком в виде зайчонка. В прихожую вышла Женя. По её растерянному виду Дмитрий всё понял.

– Где Вика? – спросил он, скорей по инерции.

– Она собрала вещи и уехала. Я просила её подождать вас или хотя бы сказать, где вы можете её найти, но Виктория Андреевна не сказала ничего конкретного и ушла. Я даже кофе сварила, думала она задержится хоть на несколько минут, а вы в это время приедете, но она не захотела ничего.

Дмитрий прошел в спальню. На туалетном столике лежало Викино обручальное кольцо. Дмитрий открыл шкаф, там всё было на месте. Он вернулся к Жене.

– Женя, а ты не видела, что она взяла? Ведь всё на месте, – он, как утопающий за соломинку, хватался за самую слабую надежду.

– Наверное, немного. Сумка по виду была не очень полная и не тяжелая, да и собралась Виктория Андреевна очень быстро.

– Вика ничего не передавала мне на словах?

– Сказала, что желает вам счастья и всего самого хорошего. Вы ведь разминулись буквально на десять минут.

– О, Господи! Ну, почему всё так?! – он с отчаяньем ударил кулаком по дверному косяку.

– Что, Димыч? – спросил Николай, который уже несколько минут стоял в прихожей.

– А, это ты… – Дмитрий повернулся. – Уехала… Женя, повтори точно, что она сказала? Где будет?

– Сказала, что нигде и что там, где вы знаете, её точно не будет. Потом пожелала вам счастья.

– Что делать будешь? – спросил Николай.

– Не знаю. Искать!

– Ищи, ищи…

– Слышь, Колян, ты, наверное, в фирму съезди, – попросил Дмитрий.

– Да я-то съезжу… Я приеду вечером и, если ты её не найдешь, поговорим по делу… – под темными очками не видно было глаз Николая, угрозы в голосе уже не было.

– Ты оставишь всё себе. Мне уже ничего не нужно. Сейчас мне пора идти, – Дмитрий решительно направился к двери.

Глава 81

Ему действительно всё стало безразлично. Была только одна необходимость – найти Вику. Кажется, не осталось места, где бы он не побывал, разыскивая её. Её нигде не было. К десяти часам вечера он устал настолько, что с трудом соображал.

Дмитрий не удивился тому, что когда он вернулся домой, его ждали Николай и Людмила. Он бросил барсетку и устало опустился в кресло.

– Что скажешь? – спросил Николай.

– Не нашел, – выдохнул он. – Нет её ни у одной из подружек, которых я знаю, ни дома. На работе, естественно, тоже ничего никто не знает.

– Дома панику не подняли?

– По-моему, только мать расстроилась. Юрика дома не было, а отец только плечами пожал. Кстати, ты у матушки был? – Дмитрий посмотрел на брата.

– Не был. Позвонил и сослался на дела. О твоих неприятностях не сказал ничего. Сказал, что мы несколько дней будем очень заняты, а ты сегодня вообще уехал.

– Спасибо.

– Потом спасибо скажешь. Ты подумай, как матушке, вдруг что, говорить будешь.

– Да так и скажу… – Дмитрий откинулся в кресле и прикрыл глаза. – Порадую, что сынок оказался полным идиотом, хорошо, что батя, царство ему небесное, не дожил.

– Дима, сильно устал? – участливо спросила Людмила.

– Сильно, – не открывая глаз, ответил он.

– Ты хоть раз за день поел?

– Нет, не до того было.

– Дим, там ужин готов. Идите с Колей поешьте. А то братец от тебя решил не отставать – глаза подбитые, оба голодные.

– Спасибо, Люсенька, только что-то есть мне не хочется. А за глаз ты извини, я вчера пьяный до беспамятства был, вот Коляна и покалечил. Кажется, никогда в жизни так не напивался, – Дмитрий, наконец, открыл глаза.

– Он у тебя в долгу решил не оставаться, – грустно улыбнулась Людмила.

– Не напивался, говоришь? – Николай прищурился, насколько позволял подбитый глаз. – Врешь, Димыч, напивался. Один раз. Напомнить, когда ты ничего вспомнить не мог, и чем это для тебя закончилось? До сих пор, как видишь, заканчивается.

– Колян, знаю я тебя почти сорок лет, а вот никак не пойму, в кого ты у нас такой удаленький получился? – Дмитрий поморщился. – Так вовремя любишь всё сказать, что слов нет! То ты мне ультиматумы начинаешь выставлять, то напоминаешь, где я в дерьмо по самые уши влез!

– Вот какой получился, – едко заметил Николай. – Сам в себя.

– Так, мужики, не ссорьтесь! – Людмила стала между ними. – А то сейчас снова драться полезете.

– Не волнуйся, Люсенька, не трону я твоё счастье, – успокоил её Дмитрий.

– А я б тебе, Дима, с таким удовольствием второй глаз подправил бы! – Николай достал сигарету.

– Попробуй. Я ж, как сегодня утром, безнаказно граблями махать не дам.

– Коля, Дима! – в голосе Людмилы появился упрек.

– Ладно, не будем, – сдался Николай. – Пойдем поедим, а там, может, что-нибудь и придумаем.

Дмитрий нехотя согласился. Людмила ушла накрывать на стол, а братья так и просидели, не проронив ни слова. За ужином они тоже молчали. Николай ел нехотя, Дмитрий вообще не притронулся к еде, только выпил кофе.

– Дима, поел бы ты всё-таки, – Людмила с тревогой взглянула на него.

– Спасибо, Люсенька, не хочется, – он покачал головой.

Через час брат и невестка уехали домой, оставив Дмитрия в одиночестве. Он долго сидел и курил, мучительно пытаясь вспомнить, что ещё говорила ему Вика и что отвечал ей. Никогда в жизни ему не было так плохо, как сейчас.

В начале четвертого Дмитрий решил, что нужно попробовать поспать. Предстоящий день легким быть не обещал. Он лег и на удивление быстро уснул. Проснулся Дмитрий через час, подушка была мокрой от слез. Во сне он увидел себя в каком-то подвале, выхода не было, свет был неяркий, но очень неприятный, на стене четко вырисовывалась чья-то гигантская тень. Дмитрий сидел, прислонившись спиной к сырой холодной стене. Тень, или тот, кто её отбрасывал, монотонным голосом произносил одну и ту же фразу. Голос, был негромкий, но, как и свет, очень неприятный, скорей, какой-то механический.

– Ты никогда её больше не увидишь! Виноват в этом только ты! – звучало, как стук молотка, забивающего гвозди в крышку гроба. – Ты никогда её больше не увидишь! Виноват в этом только ты!

– Я буду её искать, – возразил Дмитрий.

– Не поможет! Ты никогда её больше не увидишь! Виноват в этом только ты! – твердил голос.

Голос нагонял тоску. С каждым словом тоска становилась всё сильнее и сильнее, она поглотила всё. В конце концов, он заплакал от этой тоски и страха, что действительно никогда не увидит Вику, и проснулся. До утра он больше не спал…

Глава 82

Сегодня Дмитрий приехал в офис. Если бы всё было хорошо, завтра он и Вика должны были пожениться. А теперь… Теперь его ничего не радовало: ни наступившая весна, ни хорошо идущие в фирме дела, ничего.

Николай вошел в кабинет к Дмитрию. Он стоял у окна и рассматривал улицу перед офисом. За последние два дня Дмитрий заметно осунулся. Эти два дня он пытался найти Вику, но ничего не получалось. Всё, что ему удалось узнать, это что Вика звонила матери и сказала, что с ней всё в порядке. Ни адреса, ни телефона она не оставила. Предупредила мать, что появится, когда найдет нужным.

– Дима, что скажешь? – спросил Николай.

– Ничего. Через час поеду, скажу матушке, что свадьба отменяется, позвоню тем, кого пригласили и всё… – Дмитрий даже не повернулся.

– Что «всё»? – Николай подошел к нему.

– Ничего. Всё – это всё. Подготовь приказ и документы. Как я и говорил, тебе остается фирма. Ты – Матюхин, я – Амерханов.

– Димыч, прекращай блажить!

– Я не блажу, я просто исполняю свои обещания, – устало ответил Дмитрий.

– Извини, брат, погорячился я, – Николай нахмурился. – В запале сказал лишнее. Не цепляйся к словам.

– Я не цепляюсь. Мне просто больше нечего здесь делать.

– Что, закроешься в четырех стенах и снова напьешься для разрядки?

– Нет, напиваться для разрядки я больше не собираюсь. Скорей всего, я просто уеду.

– Куда?

– В Крым.

– А потом что?

– Не знаю. Ещё не решил.

– Я не собираюсь крутиться здесь один! Мне одному эта фирма… Кстати, не забывай, что семьдесят процентов твоих, – Николай бросил на стол папку, которую держал. – О матери подумай! Да, если она узнает, что ты сделал, второй инфаркт ей гарантирован! Дай Бог, чтобы сегодняшнюю новость без сердечного приступа пережила!

– Коля, я хочу хотя бы в отпуск, – Дмитрий снова отвернулся к окну. – Я хочу побыть один хотя бы несколько дней.

– Хорошо, Димыч, давай ты поедешь в отпуск, – примирительно сказал Николай. – Хочешь – в Крым, хочешь ещё куда-нибудь. Только давай обойдемся без крайних мер.

– Давай, – он достал сигарету, но так и не закурил. – Знаешь, мне всё время кажется, что Вика где-то рядом. Наверное, у меня что-то не в порядке с головой. Мне кажется, что я на улице в толпе её вижу.

– Не удивительно, ты её ищешь.

– Да…

– Дим, по делу можно? – осторожно спросил Николай.

– Угу, – Дмитрий закурил.

– Там Галина приходила, сказала, что ты уволил Мишкину. За что?

– Я понимаю, что последнее дело подслушивать чужие разговоры, но так вышло. Я шел по коридору, она шла с Амалией на шаг впереди и меня не видела. Амалия спросила, правда ли то, что я женюсь. Мишкина сказала, что правда, нашел я себе ресторанную шлюшку вдвое моложе, которая, по всей видимости, очень хорошо ноги раздвигать научилась, – у Дмитрия по лицу пробежала тень. – А мне седина в бороду – бес в ребро. Я дошел до своего кабинета, пригласил её к себе и объяснил, что в её услугах фирма больше не нуждается. Может быть, я похож на старого болвана, но каждого, кто допустит подобные высказывания о Вике, с землей сравняю. И мне плевать, кто это будет…

Он смотрел на зазеленевшие газоны, на ещё яркую листву деревьев, смотрел и думал, что ни в чем нет смысла, если рядом нет Вики.

Глава 83

На работе Вика не стала особенно вдаваться в подробности, почему не вышла замуж. Она натянуто улыбнулась и сказала, что передумала, а точнее, пошутила. На самом деле ей нужны были несколько дней отпуска, чтобы отдохнуть с приятелем. На отсутствие обручального кольца никто особого внимания не обратил. Осталось последнее – справиться с утренней тошнотой и тошнотой от запахов, чтобы это так же не заметили.

– Вика, а что это вы сегодня бледненькая и невеселая? – спросил Генрих Стефанович, когда ранним утром они возвращались с очередного вызова.

– Устала, – вздохнула Вика.

– Хорошо отдохнули?

– Нормально.

– В прошлый раз вы вернулись в очень хорошем настроении, а в этот вроде бы не такая веселая.

– Вам показалось, Генрих Стефанович. А ещё мне очень не хотелось выходить на работу. Отдыхать лучше.

– Прислушались бы к Амерханову. По-моему, он спит и во сне видит, чтобы вы остались дома. Кстати, как он?

– Нормально, – Вика постаралась произнести это как можно безразличнее.

– Привет передавайте. Или он снова вас встречать будет?

– Не будет. У него дела.

Вика не могла дождаться, когда они, наконец, приедут. Ей было дурно от запаха лекарств и ужасно укачивало. Генрих Стефанович снова внимательно посмотрел на неё и, слегка склонившись к ней, спросил:

– Вика, а вы случайно в декрет не собираетесь?

– Почему вы так решили? – испугалась Вика.

– Ну, во-первых, вы ещё не старуха, во-вторых, это вполне естественно, когда у вас есть мужчина, а в-третьих, что-то подсказывает мне, что у вас токсикоз.

– Это так сильно заметно? – смутилась Вика.

– Не сильно. Просто раньше вы никогда не укачивались. И ещё, когда сегодня Эля предложила вам пирожок, вы только поморщились. Раньше вы никогда не отказывались от пирожков.

– Могу же я просто не хотеть?

– Можете просто не хотеть. А я могу просто помнить, что происходило с моей женой. Так как, угадал я?

– Только не стоит об этом говорить.

– Воля ваша. А что в этом страшного?

– Ничего. Просто я суеверная, – снова ушла от прямого ответа Вика. – Пока ведь ничего не видно.

– Суеверны вы, или нет, подумали бы о работе полегче. Дима прав, вы слишком сильно устаете. Для вас это сейчас просто вредно. Поберечься стоит. Может быть, стоит перебраться в диспетчерскую или в оказание первой помощи? Хотите, я с главным переговорю?

– Пока не знаю. Сейчас я хочу только одного – быстрее доехать.

Вика успела зайти в здание и не видела, как подъехала машина Дмитрия. Зато машину увидел Генрих Стефанович, который заходил последним. Он остановился и подождал, пока Дмитрий выйдет.

– Привет, – вяло поздоровался Дмитрий, подходя к нему.

Генриху Стефановичу бросился в глаза его усталый вид. Он заметно осунулся и, в сравнении с прошлым разом, выглядел неважно. «Странно вы, ребятки, в этот раз отдыхали. Тебя, Димыч, даже элегантность и одежонка, как с выставки, не спасают. Что-то ты сегодня поганенько выглядишь. В прошлый раз получше было», – подумал Генрих Стефанович, улыбнулся и сказал вслух:

– Привет! Как жизнь?

– Потихоньку, – уклончиво ответил Дмитрий, доставая сигарету и протягивая ему пачку. – А у тебя как?

– Тоже нормально.

– Геша, Вика сегодня есть?

– Конечно, не успела ещё уехать. Мы только вернулись.

– Слава Богу, – Дмитрий натянуто улыбнулся.

– С тебя причитается, поговорил я с ней, чтобы подумала и бросила кататься. Тем более теперь не стоит ей трястись, – Генрих Стефанович улыбнулся.

– Пончик с меня в ближайшее время. А что это ты так улыбаешься?

– Да вот думаю, тебя поздравлять можно или ты, как Вика, суеверный? Молчать, пока видно не станет.

– Чего не станет видно? – не понял Дмитрий. Темные очки скрывали взгляд. – Ты что, Геша, переутомился или у меня действительно что-то видно?

– Димка, ты оригиналом был, оригиналом и остался! – Валевский рассмеялся. – Хотел бы я посмотреть, как это у тебя видно будет!

– Глупо, – почти обиделся Дмитрий. – Ну, посмотри, фингал, как фингал. Что смешного? – с этими словами он снял очки.

– Вот это да! – Генрих Стефанович перестал смеяться и изумленно смотрел на него. – Где это ты так?

– С Коляном потолковали, – он снова надел очки. – У него такая же красота.

– Извини, Димыч, я ведь не о том говорил. Фингала твоего не видно. Я о Вике.

– Ну? А с ней что?

– Конечно, если у неё и дальше такой токсикоз будет, так это станет заметно очень быстро.

– Что будет? – Дмитрий поперхнулся дымом. – Гена, ты что такое говоришь?

– Токсикоз. Слыхал о таком явлении? Знаешь, в начале беременности это явление вполне нормальное. Некоторые только по нему и ориентируются.

– Беременности?! – он уронил сигарету.

– Да, а что? – Генрих Стефанович растерялся. – Что с тобой, Димка?

– Геша, а теперь я тебе буду обязан всю жизнь, это уж точно, – он побледнел.

– Ты что, не знал?

– Если всё будет нормально, приеду в гости и расскажу. Я не видел Вику уже неделю. Сейчас я что угодно отдам, чтобы она вернулась ко мне.

– Да вы обои оригиналы, как я посмотрю, – Валевский покачал головой.

– Если у тебя есть минута, постой пока она выйдет. Это гарантия того, что она сядет в машину. С остальным я разберусь.

– Ну, ну, – Генрих Стефанович с любопытством посмотрел на Дмитрия. – Чего ради друга не сделаешь.

Глава 84

Вика переоделась, взяла сумку, попрощалась с сотрудниками и пошла домой. Наконец-то дежурство, вымотавшее её до предела, было окончено. Осталось добраться до своего временного пристанища – квартиры подруги – и выспаться, пока подруга вернется с работы. Единственным неудобством было то, что добираться предстояло ещё почти полтора часа.

Вика вышла из здания и остановилась от неожиданности – возле двери стояли, курили и разговаривали Дмитрий и Валевский. Возвращаться назад, сделав вид, что забыла зонтик или ещё что-нибудь, было глупо. Она знала, что Дмитрий никуда не уедет до тех пор, пока не дождется её. Кроме того, ей в глаза бросилась его бледность и усталый вид. Обида обидой, а сердце екнуло, не случилось ли чего-нибудь. Ещё и Валевский…

– Доброе утро, – сказал Дмитрий, подходя к ней.

– Кому как, – мрачно улыбнулась Вика, стараясь не подать виду.

– Генрих Стефанович, ты не против, если мы тебя оставим и поедем? А то мне бы ещё в офис успеть, – обратился он к Валевскому.

– Не против, Дмитрий Максимович, – улыбнулся Валевский. – Я тоже сейчас домой поеду, вот только докурю.

Вике ничего не оставалось делать, как сесть в машину. Когда Дмитрий повернул ключ зажигания, она сказала:

– Довезешь меня до первого поворота и я выйду.

– Что это ещё за новости?

– Это не новости, – она старалась говорить с видом полного безразличия. – Простоя я не хочу всю жизнь быть непонятно кем.

– Вика, прости меня, я виноват! – голос Дмитрия даже слегка охрип от напряжения. – Что хочешь, только прости!

– А что мне хотеть? – Вика натянуто улыбнулась. – Хватит, что я знаю, чего не хочу.

– Зайчонок, прости! Ты же прекрасно знаешь, что ты никогда не была для меня непонятно кем, – в его голосе появились молящие нотки. – Я тебя люблю!

– Дим, не стоит… Вообще, останови, я хочу выйти…

– Никуда ты не пойдешь, и останавливать я не собираюсь. Мы домой едем.

– Ты думаешь, что я не уйду снова?

– Не уйдешь, – ответил Дмитрий тоном, не терпящим возражения.

– Хочешь, я скажу сейчас, то чего ты ждешь? – Вика, как когда-то в ресторане, готова была или наговорить ему резкостей, или расплакаться. – Хан, я не твоя любимая наложница! Так вот, не жди, не скажу! Устала я, Дима, играть в любимую наложницу всемогущего хана.

– У тебя от усталости проблемы с памятью начинаются. Я тебе всегда говорил, что ты любимая, но не наложница. Разве что, в первый раз. И, если уж на то пошло, эту игру начала ты. Для меня игрой это никогда не было. Не забывай, любимая жена.

– Уже не жена. Кольцо я оставила. Видел?

– Видел. Только какое это имеет значение, в кольце ты, или без кольца? Для меня ты жена в любом случае.

– А знаешь, почему я игру эту начала? Я, как чувствовала, что это у нас не навсегда! Думала, вдруг что, не так больно будет… – она повернулась и пристально посмотрела на Дмитрия. – Мне очень хотелось, чтобы со мной рядом был вот такой всемогущий и всесильный, который меня защитит от кого и чего угодно и никому не даст в обиду! Я, как последняя дурочка, влюбилась в тебя! Мне так нравилось, что ты не треплешься, как все, не набиваешь себе цену, не рисуешься, не жалуешься! Идеальный мужчина – добрый, умный, сильный, ласковый, надежный! Вот с таким бы остаться на всю жизнь! У меня одно время даже навязчивая идея была, что я тебя уже очень давно знаю. Просто сложилось так, что мы давно не виделись.

– Ну, не оправдал я твоих надежд! – он горько улыбнулся. – Я же тебе говорил, что я по жизни боюсь.

– Не то, Дима, не то… – у Вики дрогнул голос. – Бояться могут все… Только почему ты так долго не верил мне и так веришь ей? Почему она с тобой вытворяет, что хочет?

– Хорошо… что ты прикажешь? Когда я её на лестницу вышвырнул, ты кричала, чтобы я остановился. Теперь, оказывается, не так… Я же готов выполнить твою любую просьбу, любой каприз.

– Не любой, Дима… – она вздохнула и отвернулась. – Началось всё с того, что ты не каприз не выполнил, и не просьбу. Ты меня даже выслушать не захотел! Я понимаю, что услышать такое, как ты услышал, это страшно. Но ты же не хотел услышать то, что для тебя, может быть, было бы спасением! Сначала ты попросил меня дать возможность побыть тебе одному, а потом, когда тебя растаскало, чтобы я не начинала говорить, слышала одну и ту же фразу: «Не сейчас! Мне уже безразлично… Двадцать лет из жизни выброшено!». Вот я и решила, раз тебе всё безразлично…

– А как ты думаешь, здорово это было? – Дмитрий остановил машину. – Лолита мне столько лет пудрила мозги тем, что хочет детей, знала, что я хочу, пользовалась этим, а сама аборты делала. Сама же слышала. Я ведь говорил, что жил с ней и выбрыки её терпел только из-за того, что жаль мне её было. Женился на ней только из-за этого. Оказалось, она надо мной просто смеялась!

– Дима, ты меня не слышал, и слышать не хотел. И не говори, что не слышал, потому, что был пьяный. Не потому. Не хотел – не услышишь. И вообще, я пойду…

Вика хотела открыть дверь, но дверь оказалась заблокированной. Она ещё раз безуспешно дернула ручку и повернулась к Дмитрию. В её глазах стояли слезы.

– Открой!

– Не подумаю.

– Зачем же ты тогда остановился?

– Не хочу говорить, когда должен всё время смотреть не на тебя, а на дорогу.

– Нам не о чем больше говорить, – Вика снова отвернулась.

– Есть. Я знаю, что не услышал. Ты права в том, что обиделась на меня. Но ты будешь не права, если не простишь меня. Тогда действительно окажется, что Лолита стоит между нами и может сделать, что угодно. Она же этого только и добивается, чтобы мы разбежались. Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю. Но я не хочу, чтобы ты доказывал ей таким образом, что тебе на неё плевать! Я же тоже живая, у меня есть душа… есть… – голос Вики задрожал, она осеклась и заплакала.

– Перестань, прошу тебя, – Дмитрий обнял её и привлек к себе. – Не плачь. Прости меня.

– Оставь меня… видеть тебя не хочу…

– А слышать? Я знаю, что я тогда не услышал. Прости меня, пожалуйста. Мы уже достаточно напереживались. Тем более, тебе сейчас нельзя волноваться… успокойся… Если тебе хочется, покричи на меня, только не плачь…

– Отстань… Всё мне можно… – всхлипывая, пролепетала Вика.

– Нельзя. Переживать нельзя, курить нельзя, уставать нельзя. Это вредно тебе, вредно нашему маленькому, – он поцеловал Вику в заплаканные глаза. – Прости и перестань.

– Откуда ты знаешь? Валевский сказал?

– Ну, ты же не успела. А почему раньше не сказала? – его голос звучал мягко и ласково. – Когда в Крым ездили, сказала, что ещё не уверенна, потом ничего не говорила… От кого пряталась?

– Не хотела говорить до свадьбы… – Вика попыталась глубоко вздохнуть, но дыхание дрожало. – А, когда ездили отдыхать, действительно была неуверенна… И вообще, я не хочу, чтобы ты женился на мне из-за этого… не думал, что я тебя хочу на себе женить…

– Глупышка. Я женюсь на тебе, только потому, что ты – это ты. Потому, что люблю тебя. И ничего не повлияет на моё желание жениться на тебе. Если бы ты это сказала, то никогда бы я не решил, что ты меня женить хочешь. Просто была бы очень большая радость, – Дмитрий поцеловал её. – Перестань. Прости и скажи, что прощаешь… Ведь всё равно не отпущу…

Вика сняла с Дмитрия очки. Глаза его были усталыми, счастливыми, тревожными и влажными. Он улыбнулся.

– Хотела посмотреть в мои бесстыжие глаза, могут ли они врать?

– Хотела. Что с лицом? – Вика кончиками пальцев коснулась синяка, начавшего зеленеть по краям.

– Колян поутру долги отдавал. Мы с ним такого в тот день друг другу наговорили, что Люсеньку чуть удар не хватил.

– Дураки, – вздохнула Вика. – Никому от вас покоя нет…

– Дураки, согласен. Домой едем? – Дмитрий с мольбой посмотрел на неё. – Поехали. Тебе отдохнуть надо.

– Поедем сначала Нафаню заберем, – сдалась Вика и надела на Дмитрия очки.

– И вещи твои тоже. Говори, куда ехать. Будем считать, что тебе просто нужно было увидеться с подружкой.

– С тебя массаж, а то я так устала, что, действительно, еле двигаюсь, – Вика улыбнулась и вытерла остатки слез.

– А можно? – неуверенно спросил Дмитрий. – Это не повредит?

– Такой, как ты мне делал, можно. Скажи честно, сильно рад?

Вместо ответа Дмитрий снова остановил машину, обнял Вику и начал целовать. Сзади раздались нетерпеливые сигналы машины ехавшей за ними и теперь вынужденной тоже остановиться. К ним присоединился второй, третий и ещё несколько сигналов.

– Димка, нас сейчас побьют! – между двумя поцелуями смеясь, сказала Вика. – Прекращай!

– Подождут, – невозмутимо ответил он и снова поцеловал Вику.

– Дима, поехали, Нафаня ждет! – она освободилась от его рук. – Поехали. Дома продолжишь. Смотри, вон водитель задней машины к нам идет.

– Его проблемы, – Дмитрий повернул ключ зажигания.

– Дима, вот зачем ты, спрашивается, таким хулиганством на дороге занимаешься? – Вика с улыбкой взглянула на него.

– Каким? Ну, ты же спросила, сильно ли я рад? Нужно же хоть какое-то определение объема радости найти. Для начала пробку на дороге устроить.

– А потом?

– А потом дома вечером увидишь.

Глава 85

Лолита терпеливо дожидалась, пока высохнет лак на ногтях. Сегодня в салоне снова было пусто. А ещё сегодня не было болтливой девчонки-парикмахерши, которая взахлеб рассказывала о том, как за сестрой её жениха волочится очень состоятельный мужчина. «Интересно, а куда делась эта маленькая гадость?» – подумала Лолита. Как бы невзначай, но довольно ядовито, она спросила у администратора:

– Леночка, а что, девочек у вас поубавилось?

– В смысле? – администратор вопросительно посмотрела на неё.

– Ну, болтушки той нет, которая меня как-то вывела.

– А, Зои! – Елена Романовна улыбнулась. – Зоя сегодня на свадьбу отпросилась.

– Слава Богу, – притворно улыбнулась Лолита. – А я уж разволновалась, что из-за меня девочку уволили. Что, замуж выходит?

– Не она. Сестра её жениха. Когда она рассказывала о ней, вы как раз у нас были, девочки тогда так живо интересовались, а у вас, кажется, голова болела.

– А, да… – Лолита сделала вид, что пытается вспомнить. Спокойствие её теперь было напускным. – Что-то припоминаю. Так она выходит замуж?

– Да. Зоя её уговорила сделать прическу и макияж у нас. Анастасия Михайловна макияжем занималась сама. Таким клиентам у нас только рады, – Лолита не заметила старательно сдерживаемой улыбки.

– Ну и как? Я знаю, что у вас кого угодно в красавицу превратят.

– Превращать не пришлось. Девочка действительно красавица и волосы у неё прекрасные.

– Удивительно! Сейчас посмотришь на большинство современных девчонок, и думаешь, чи гадкий утенок перед тобой, чи шо… И что же она, в свадебной прическе и макияже пешком или на автобусе домой?

– Нет, жених за ней приехал, – улыбка администратора стала едкой.

– И как жених? Я тогда сильно не прислушивалась, но, кажется, он на много лет старше, – Лолита достала из сумочки кошелек. Нужно было уходить, пока от злости по лицу не пошли предательские красные пятна. – Что там с меня?

– Двенадцать, – Елена Романовна взяла деньги, отсчитала сдачу и нанесла хорошо рассчитанный удар. – А жениха вы знаете. Это ваш бывший муж.

– Кто? – Лолита сделала вид, что не понимает, о чем речь.

– Господин Амерханов. Ведь это же ваш бывший муж?

– Сука! – лицо таки пошло красными пятнами.

Лолита выскочила из салона, как будто за ней гналась свора бешенных собак. Только за ней закрылась дверь, как в зал вышла хозяйка и поинтересовалась:

– Лена, а что это с ней?

– Лена Романовна объяснила мадам, что сегодня её муж женится на красивой девочке, – с улыбкой пояснила маникюрша.

– Интересно, она сюда ещё придет?

– Или придет, или чи шо, – рассмеялась Елена Романовна. – У неё новое выражение появилось.

– Надеюсь, мы, наконец-то от неё избавимся. Хорошо, что в последнее время она без конца не дергает меня, чтобы я занималась её лицом, – сказала хозяйка администратору. – Мне так надоели её рассказы о мужиках и жалобы на мужа, что хоть на край света беги. Не хотела только из уважения к Вере Федоровне отказывать.

– А что, Вера Федоровна не говорила ничего? – удивилась Елена Романовна.

– В отличие от невестки, у неё с языком всё в порядке. Золотая женщина. Такую свекровь остается только пожелать.

Глава 86

Лолита шла по улице, не видя перед собой ничего. Она была уверенна, что после того скандала, который она устроила две недели назад в квартире у Дмитрия, можно спать спокойно. Ведь она тогда не поленилась и очень долго, почти до середины ночи, стояла в темном углу двора и смотрела за окнами его квартиры. Сначала приехал Николай, а потом из подъезда выбежала эта ненавистная ей девчонка.

На следующий день Лолита не поленилась продолжить свои наблюдения. Когда Дмитрий с Николаем куда-то уехали, её соперница вернулась и вскорости вышла с большой дорожной сумкой. Сумка явно была неполной и легкой. Значит, вещей она много не взяла. На квартиру, которую снял для неё Дмитрий, она не вернулась. Лолита поздравила себя с удачей, а сегодня… Ещё и этот тон администраторши в парикмахерской! Что она о себе возомнила? Как посмела? Мерзавка! И это всё, конечно, из-за того, что в прошлый раз хозяйка объяснила, как нужно вести себя с уважаемыми клиентами. Нужно было что-то срочно делать, чтобы не допустить (не допускать было уже поздно)… в крайнем случае, испортить такой день бывшему мужу и его девице.

Борис ехал и думал, что ничего хорошего ближайший день не предвещает. Да и вообще, череда ближайших дней. Что он вообще видел в жизни? Школа, институт, жена, сын, снова школа, теперь уже родительские собрания, домашние проблемы, работа… Никакого просвета. А так хотелось чего-нибудь необычного, выпадающего из серых будней. Внезапной встречи с какой-нибудь замечательной красивой женщиной, бурных чувств, захватывающей связи, от которой пошла бы кругом голова. При этом женщина должна была быть прекрасной во всех отношениях, возможно, очень несчастной в личной жизни и, обязательно, одинокой. Единственным спасением для неё мог бы стать только он. Но что могло произойти посреди городской улицы полной машин и вечно спешащих прохожих? Разве что увидеть собственную жену, вырвавшуюся в рабочее время сделать покупки и услышать, что этот пакет нужно положить на первую полку в холодильник, вот тот, в морозилку, а остальные… Борис вздохнул. Рутина была невыносима. Возраст приближался к сорока, и было ясно, что ничего замечательного в его жизни не было и не будет. У края тротуара появилась женщина в ярком костюме. Она была, как яркое пятно на сером фоне толпы. Женщина шла, словно не видя перед собой дороги. Вместо того, чтобы остановиться, она сделала шаг на проезжую часть, не обращая внимания на машины. Борис резко нажал на тормоз…

Лолита была так занята своими мыслями, что чуть не попала под машину. Она очнулась от визга тормозов. Из машины высунулся водитель и, покрутив пальцем у виска, крикнул:

– Очнитесь, мадам! Чего под машину кидаетесь?!

– Спасибо, – сказала Лолита водителю, чем привела его в недоумение. Про себя она решила, что броситься под свадебную машину будет прекрасной идеей.

– Пожалуйста… – растерянно ответил водитель.

– Вы не смогли бы меня подвезти?

– В принципе смог бы, – он улыбнулся. – Только зачем же для этого под машину кидаться? Садитесь.

Лолита села в машину и сказала, куда ехать. Водитель искоса взглянул на неё. Она успела заметить его взгляд, достала из сумочки платочек и сделала вид, что вытирает слезы, стараясь не размазать тушь.

– Что, проблемы? – участливо спросил водитель.

– Ах, если бы можно было это назвать проблемами! – Лолита горестно вздохнула. – Это не проблемы, это конец всей моей жизни! Лучше бы я попала под вашу машину, и этим бы всё было кончено!

– Во-первых, под мою не стоило, мне неприятности не нужны, – сказал водитель. – Во-вторых, зачем же так круто «всё кончено»? Неужели так безнадежно?

– Как бы вы себя чувствовали на моем месте… Нет, я не могу злоупотреблять вашим терпением и жаловаться на свои беды! – она снова поднесла к глазам платочек.

– Может быть, всё же есть смысл пожаловаться? У меня есть немного свободного времени, мы могли бы куда-нибудь зайти, посидеть, а вы бы мне рассказали, что у вас случилось. Иногда, говорят, лучше всего выговориться незнакомому человеку.

– Я живу здесь, недалеко, мы уже почти приехали, – Лолита говорила надломленным голосом. – Я могу пригласить вас на чашку чая. Кстати, что я вам должна.

– Что вы, что вы! – запротестовал водитель. – Вы мне ничего не должны… А от чая я не откажусь, – он несколько смущенно улыбнулся.

Лолита вышла из машины и полезла в сумочку за ключами. Водитель снова смущенно улыбнулся и спросил:

– Может быть, я что-нибудь к чаю возьму?

– Я очень люблю сладкое, – ответила Лолита. – Магазин напротив, а квартира у меня семнадцатая. Не задерживайтесь.

– Давайте хоть познакомимся, – предложил он. – Меня зовут Борисом.

– Очень приятно, – она очень удачно сделала вид, что пытается вымученно улыбнуться. – Лолита.

– Какое редкое имя!

– Не задерживайся, – почти интимно произнесла она.

Глава 87

Лолита поднималась по лестнице и думала, что всё же день не такой плохой, как казался ещё полчаса назад. Она ещё не знала как, но уже прикинула, что Борис может ей пригодиться. Что он «клюнул», Лолита уже почувствовала. «В крайнем случае, просто развлекусь, – решила она. – Надоел мне этот сосунок Мишенька. Он за деньги не только меня поимеет, а и сам подставится. Этот, кажется, готов платить. Да и постарше он. Интересно, чем он занимается? По виду – явно не сантехник».

Лолита быстренько поставила на плиту чайник и пошла переодеваться. Она успела надеть халат, у которого достаточно было развязать пояс, чтобы… В дверь позвонили. Это пришел Борис с шикарной коробкой конфет и пирожных. Через четверть часа Лолита сидела с ним в гостиной, закинув ногу на ногу, так, что видна была коленка, пила чай и рассказывала о своих бедах.

– Понимаешь, я отдала этому человеку большую часть своей жизни, – роняя в чашку щедрые слезы, говорила она. – Я пожертвовала всем – спортивной карьерой, друзьями, работой… а он…

– Ты занималась спортом?

Борис взглянул на неё с восхищением и подумал, что жизнь всё же способна подкинуть сюрприз и это та самая женщина, о которой он мечтал сидя в машине. Пусть она была, кажется, чуть старше него и не очень красива, но зато как выглядела! И её имя было таким загадочным. Это была не вечно озабоченная домашними делами жена. А, кроме того, она была беззащитной и несчастной в личной жизни, и очень нуждалась в том, кто бы её утешил.

– Да. Я была мастером спорта международного класса, чемпионкой Союза по гимнастике, – привычно соврала Лолита. – В институте физкультуры мне предлагали аспирантуру или хотя бы остаться на кафедре… Я всё бросила из-за него… Он так хотел… Когда мы поженились, я поняла, что он настоящий садист! Как он надо мной издевался! Как унижал и оскорблял! Он даже бил меня. Чтобы я забыла всё, что связывало меня со спортом, он продал мои медали и все награды… Я надеялась, что у нас с ним будут дети, он смягчится, но ни о каких детях он и слышать не хотел. Представляешь, он заставил меня сделать четыре аборта… – Лолита разрыдалась.

– Что ты, перестань, – Борис ласково взял её за руку.

– Пять лет назад … немного больше… мы официально развелись. Я застукала его в постели с очередной шлюхой. После этого он, буквально, вышвырнул меня. Хорошо, что от мамочки мне осталась эта квартира и я отказалась в своё время переписать всё на него… Потом он пришел мириться… несколько недель он не давал мне проходу, умолял вернуться…

Лолита всхлипнула и даже себе удивилась, с какой точностью и легкостью удается ей рассказ «наоборот». Совсем не стоило упоминать, что мамочка всё ещё жила в своей квартире и любящая дочь видеться с ней не хотела ни под каким предлогом, объявив её вздорной сумасшедшей старухой. И ещё меньше стоило посвящать смотрящего на неё с таким восторгом и нежностью Бориса в то, что квартиру эту купил «садист» для бывшей жены, когда разводился с ней.

– Неужели ты вернулась к нему? – Борис посмотрел на неё чуть ли не с ужасом.

– Я ему поверила… Понимаешь, я так его любила… Всё началось снова. Я терпела. Осенью он вышвырнул меня, как кошку, а в нашей квартире, чтобы я туда не вернулась, устроил настоящий погром. Потом он нашел себе молодую шлюху, которая ему в дочери годится… Теперь… сегодня… он на ней женится… Последней каплей для меня стала, кажется мелочь… Сегодня я пошла в парикмахерскую, куда ходила до этого постоянно, чтобы сделать маникюр. Мне уже заканчивали красить ногти, когда он приехал со своей будущей женой чтобы сделать ей свадебную прическу. Они увидели меня там и начали оскорблять и унижать прелюдно, а эти девицы-парикмахерши только хихикали… Я не выдержала всего этого… шла по улице и даже не видела, куда иду… – Лолита разрыдалась с новой силой.

Борис, чтобы утешить её, сел рядом с ней на диван и обнял её нежно, почти по-дружески. Лолита уткнулась лицом ему в плечо. Он начал поглаживать её по плечам.

– Перестань плакать, не стоит он тебя, – уговаривал он Лолиту. – Ты – такая удивительная женщина…

– Ты понимаешь меня? – Лолита обняла его за шею.

– Конечно… Мне больно видеть, как ты страдаешь…

– Тогда помоги мне, – прошептала она, и в её голосе появились новые нотки.

– Как? – Борису показалось, что всё происходящее – сон, таким страстным был шепот женщины в его объятьях.

– Ты знаешь, как, – она первая поцеловала его.

Борис окончательно потерял голову. То, что ещё утром и, даже, час назад было фантазией, мечтой, сбывалось, как по мановению волшебной палочки. Судьба столкнула его, как ему показалось в тот момент, с женщиной его мечты – красавицей, умницей, ухоженной, воспитанной, далекой от опостылевших бытовых проблем, изысканной и в то же время несчастной. Она так в нем нуждалась, в его понимании, в его защите, его ласке. Главным было, не ударить лицом в грязь, не обмануть её надежды…

Лолита прикинула про себя, что если уж играть, то играть до конца. Этот олух, к которому она случайно попала в машину, мог оказаться полезным. Наврав с три короба, что, в общем-то, было делом привычным, особенно когда касалось её отношений с Дмитрием, а потом, попросив её утешить, она очень ловко затащила его в постель. Теперь нужно было изобразить воплощенную добродетель, которая поддалась минутному соблазну, и не смогла устоять перед его чарами.

– Что мы наделали?! – горестно прошептала она, когда Борис с трудом перевел дыхание.

– А что случилось? – он насторожился.

– Мы же только встретились… теперь… теперь ты будешь думать, что я падшая женщина, такая же шлюха, как та, что увела моего мужа… – у Лолиты на глаза навернулись почти натуральные слезы. – А я…

– Ну, что ты? – Борис поцеловал её. – Ты так несчастна…

– Да… Я так соскучилась по ласке… Со мной давно никто не занимался любовью, как ты… Он обращался со мной, как с вещью… делал мне больно… с первого раза… Он никогда не был ласков со мной…

– Я ведь не сделал тебе больно? – насторожился он.

– Нет, впервые в жизни мне было хорошо с мужчиной, – про себя Лолита подумала, что Бориса с Амерхановым даже сравнивать смешно. До Амерханова ему было далеко во всех отношениях.

На прощанье Лолита снова напоила Бориса чаем. Теперь разговор был всё больше о нем. Лолита терпеливо выслушала его сетования на житейские невзгоды и непонимание жены.

– Кем работает твоя жена? – поинтересовалась она.

– Проектировщиком в частной строительной фирме.

– Какая сухая профессия! – почти возмущенно произнесла Лолита. – Даже название какое-то колкое. В своё время мой муж пытался устроить меня администратором в гостиницу, – доверительно сообщила она (на самом деле администратором в своё время работала её мать). – Но я отказалась. Это такая грубая работа, столько хамства и невежества, сам понимаешь, какого сорта теперь публика. Мне нужно что-нибудь благородное. А ты кем работаешь?

– У меня ещё более скучная профессия, чем у неё, – Борис чувствовал себя рядом с ней слишком уж приземленным. – Я врач-травматолог.

– Напрасно ты так. Я сразу поняла по твоим рукам, что ты связан с медициной, – она коснулась его руки. – Это так благородно, ты возвращаешь людей с того света после всяких там аварий, катастроф.

– Ну, это слишком громко, – Борис скромно улыбнулся, хотя на самом деле готов был вспорхнуть от счастья. – Так себе, работа, как работа. Ещё у меня сегодня дежурство ночное. Хорошо хоть не зима и не праздник. В такие дни не так много больных.

– Знаешь, мы с тобой очень похожи. Нас не поняли. Меня – муж, тебя не понимает жена. Хотя я не понимаю её. Как можно такого мужчину грузить всякими глупостями, связанными с бытом?! – праведный гнев Лолиты выплескивался наружу. – Если бы я была рядом с тобой, я бы делала всё, чтобы ты был счастлив.

– Я буду счастлив, если ты мне разрешишь хотя бы позвонить тебе. А уж если мы увидимся… – он сжал руку Лолиты. – Ты даже представить себе не можешь, что я ехал и мечтал о такой женщине, как ты! Думал, что мечте моей не сбыться никогда.

– Конечно же, позвони мне, – благосклонно разрешила Лолита. – Ведь должна же быть у человека хоть одна родная душа.

Глава 88

Когда Борис ушел, Лолита включила музыку, поправила постель, отнесла в кухню чашки, а потом позвонила в дверь соседке – Татьяне.

– Привет, – когда она открыла дверь, сказала Лолита. – Чайку попить не хочешь? У меня пирожные есть.

– Сейчас приду, – Татьяна пошла за ключами.

Через несколько минут они сидели в гостиной Лолиты, где всего лишь несколько часов назад Лолита рыдала на груди у Бориса, жалуясь на свою горькую жизнь. Лолита открыла бутылку вина и налила полные бокалы.

– Давай за везенье, – предложила она.

– Давай, – согласилась Татьяна.

Они выпили вино до дна. Лолита выбрала конфету, Татьяна пирожное. Ни о каких жизненных невзгодах речи уже не велось.

– Лолка, а по какому поводу это ты кутишь?

– Друг в гости приходил, – пояснила Лолита.

– Который на «десятке»?

– Ну да. Приличный такой мужчина. Между прочим, врач.

– Везет тебе. Он, наверное, интеллигентный, – вздохнула Татьяна. – А у меня всё больше ребята то в охране у кого-то работают, то поручения какие выполняют. Работа у них нервная, в себя приходят только напившись, что ни слово – то мат. Твой не материться?

– Нет. Зато твои денежные, – Лолита налила ещё вина. – Давай за денежных! – выпив, она продолжила. – Это хорошо, что я в строгости воспитана. Ну, что мне много надо? У меня сейчас вещей – минимум. Всё у своего подлеца оставила, а он мои вещи своей гадине подарил. Штанов всего лишь семь штук осталось.

– Каких штанов? – уточнила Татьяна. – Плавок что ли?

– Да нет, брюк. Ну то платья, то костюмчики… За два месяца купила себе только юбку со стразиками. Я тебе показывала?

– Нет, – Татьяна взяла ещё одно пирожное. – Слушай, а что это друг твой так расщедрился? На сладкое столько деньжищ вывалил.

– Его проблемы.

– Юбку-то покажи.

– Сейчас, – Лолита поднялась и пошла в соседнюю комнату. – Ну, ещё так, по мелочи, то плавочки со стразиками… Знаешь, сейчас самый писк всё со стразиками.

Она вернулась и показала Татьяне юбку. Татьяна приложила юбку к себе и похвалила вкус подруги. Лолита ей очень нравилась – она была такой загадочной и у неё были такие знакомые (Татьяна их не видела, но слышала о них каждый день), что приходилось только ахать. Она жила постоянно здесь уже больше полугода и сделала Татьяну своей главной подругой. Почти каждый день приглашала её в гости, рассказывала удивительные истории, поила чаем, делилась светским опытом. Татьяна даже представить себе не могла, что Лолите просто нечем себя занять и ей нужен кто-то, кто бы смотрел на неё широко раскрытыми глазами и верил во все её россказни. Главное, с Татьяной не было общих знакомых, поэтому можно было чувствовать себя свободно.

– Представляешь, Танечка, – Лолита снова подлила вина, – в «Торговом ряду» открылся новый отдел дорогих обувей. Ну, публика там обувается элитная. Я недавно себе туфельки там купила. Уговори своего Кирилла, чтобы он тебе тоже что-нибудь купил. Там такие черно-розовые сочетания есть!

– Точно, – согласилась Татьяна, – он недавно обещал подарок дорогой мне сделать.

– А польта, кстати, там совсем не дорогие, можно что-нибудь присмотреть всего за пару тысяч. Может, что себе и присмотришь. Ой, эти подарки… – Лолита томно вздохнула. – Нельзя положиться на вкус мужиков. У них отродясь вкуса не бывает. Я как вспомню своего кабана, так и вздрогну! А ещё знаешь, у него такая мода была… он читать любил.

– А у вас что, видика не было? – удивилась Татьяна.

– Был. Ему книжку подай. Умного из себя строил. Вообще я тебе скажу, Танюша, в жизни ни мне, ни тебе тоже не повезло. Ну, что твои поклонники? Ну приедут, ну деньгами насорят… Что мой был весь в деньгах. А толку? А нам, женщинам, особенно женщинам изысканным, что нужно? С нами обращаться нужно бережно. А они? Только о себе и думают. Я тут подумала и решила, что хватит мне дома сидеть, пора сделать карьеру. Миша недавно предложил помещение… Ему какой-то знакомый должен, а отдавать долг нечем. У него в центре есть помещение небольшое, такое уютное, вот он и решил за долги его Мише отдать. Миша так подумал, зачем оно ему нужно и сказал, что я могу использовать это помещение по своему усмотрению. Вот я и решила, открою салон массажа и ароматерапии. Бизнес – это моё. Я должна руководить, командовать…

– Здорово!

– Представляешь, а мой урод сегодня женится, – Лолита налила себе полный бокал и выпила почти залпом.

– На той малолетке?

– Ну, не совсем она малолетка, а в дочки ему годится.

– Ты же говорила, что он её выгнал, – Татьяна посмотрела на подругу с недоумением.

– Выгнал. А потом ему скучно стало, назад позвал. У неё же гордости совершенно нет, вот она и притащилась. Ничего, пусть побудет женой богатого мужа, может быть ей понравится, как об неё сопли вытирать будут.

– Ты замуж не хочешь? Я так очень хочу, – вздохнула Татьяна.

– Ещё подумаю. Это ведь ко многому обязывает. Я тут у гадалки была… Она мне сказала, что будет у меня какой-то очень значительный мужчина.

– А на чем гадали?

– Карты «Таро» эпохи Водолея, – авторитетно заявила Лолита. – Она мне так и сказала: «Было у тебя горе, будет и радость». Гадалку зовут бабушка Катя. Я тебе могу её адрес дать. Ещё она сказала, что моего бывшего… эта девка… сделала мне поделку на одиночество. Ну, бабушка всё отделала. Поедешь к ней?

– Не поеду. Кирилл, если узнает, сердиться будет. Он этого всего терпеть не может.

– Плюнь на мужиков. Думай лучше о себе.

– Я подумаю. Слушай, а тебе кто больше нравится? Миша твой или этот, на «десятке»?

– Ну, как посмотреть. Миша, конечно, моложе, но Борис солидней.

– А, если Миша узнает?

– Не узнает. Не знал же мой. Согласись, не могла же я при такой скотской жизни и обращении сидеть и ждать с моря погоды. Хоть кто-то же должен был относиться ко мне как следует.

Они ещё немного посидели, поговорили, допили вино, доели пирожные. Время близилось к семи. Татьяна заторопилась домой – вот-вот должен был приехать Кирилл.

Глава 89

Лолита унесла в кухню грязную посуду и пожалела, что Татьяна успела уйти, не зайдя на кухню. Обычно она предлагала помочь вымыть посуду. В комнату начали закрадываться светлые весенние сумерки. Телефонный звонок показался Лолите очень резким. Она сняла трубку.

– Лолка, ты? – услышала она знакомый голос. Голос принадлежал Жорику.

– Ну, я, – без энтузиазма ответила она.

– Что делаешь?

– Да так… Подруга в гостях была.

– Видел я, как ты с «подругой» из машины выходила. Или сопляк твой снова приходил?

– Действительно подруга. Он уже давно ушел.

– Тогда я сейчас зайду.

– Ты где?

– В ста метрах от твоего дома.

Лолита повесила трубку и пошла мыть посуду. Жорик не любил грязной посуды в мойке. Она как раз закончила своё занятие, когда в дверь позвонил Жорик. Лолита открыла. Он вошел, как к себе домой, прошел в гостиную и развалился в кресле.

– Как живешь? – поинтересовался он.

– Нормально, – Лолита присела напротив. – Чайку хочешь?

– После. Нормально… нормально… – повторил Жорик. – Нормально. А Амерханов твой, между прочим, сегодня женится.

– Я знаю, – она недовольно взглянула на Жорика.

– И что тебе не сиделось? Всё пасть открывала да ноги перед кем попадя расставляла. Меньше кобениться надо было.

– Ты мне что, нотации пришел читать?! – вспыхнула Лолита. – Напомнить, из-за кого я замуж за него рвалась?

– Вот и сидела бы за ним. Так тебе всё мало было, – Жорик хмыкнул. – И говоришь ты так, будто я тебя за него толкал.

– А от кого я была беременная? Что мне делать было?

– Ну да, а так ты тройню родила и воспитала! – снова ухмыльнулся Жорик. – Не строй из себя оскорбленную невинность. Ты такая же сучка и шлюха, как твоя мать.

– Да пошел ты… Нашел о ком мне напомнить… – Лолита с отвращением поморщилась. – Я – не она, на таких, как ты не размениваюсь.

– Ты – хуже и кобели у тебя хуже, чем я. Мне ты ещё ни разу не отказала. Ладно, хватит тебя воспитывать. У меня полчаса есть. Иди раздевайся, – приказал он.

– А ты спросил, хочу я тебя или нет? – Лолита начала злиться.

– А кто тебя, сучку, спрашивать будет? – Жорик почти удивленно посмотрел на неё.

– Убирайся, козел!

– За козла я с тобой отдельно поговорю. Давай, пока я добрый, поторопись.

Лолита поднялась и послушно пошла в спальню. Через минуту туда же пришел Жорик. Лолита начала не спеша раздеваться. Глядя на неё, он расстегнул брюки, криво улыбнулся и сказал, не пытаясь погасить презрение в голосе:

– Не выламывайся, некогда мне. Перед сопляками своими комедию разыгрывать будешь. Тоже мне, секс-бомба нашлась!

Через некоторое время Лолита пошла в ванную. Когда она вернулась, Жорик уже успел одеться. Без лишних предупреждений Лолита принесла ему чай и снова села напротив него. Она смотрела и думала, что за последние несколько лет и без того не худой Жорик поправился и слегка обрюзг. Шестой десяток, пусть и в начале, давал себя знать. «Интересно, а как Амерханов в таком возрасте выглядеть будет? Он ведь как в двадцать четыре из спорта ушел, кажется, и грамма жира не набрал, и не расплылся», – подумала она.

– Лолка, я поговорил за тебя, – сказал Жорик, посмотрев в чашку с сомнением, будто в ней был не чай, а что-то непонятное. – Возьмут тебя администратором в этот салон. Только запомни, веди себя там тихо, байки свои не трави, гонор свой дурацкий попредержи. Хорошо меня поняла?

– Да, – покорно кивнула Лолита.

– Работать с восьми до восьми. Хозяйка тебе всё расскажет. Завтра подъедь к ней часиков в десять, скажи, что от меня. Её зовут Маргарита Ивановна, салон называется «Амбра». Когда договоришься, к матери заедь.

– Нужно очень! – фыркнула Лолита.

– Она, между прочим, в больнице. Парализовало её сегодня утром. Я тебе звонил, так черта с два тебе дозвонишься.

– От меня ты что хочешь?

– Мать она тебе или кто? – в голосе Жорика появилось раздражение. – Ты бабу ей какую-нибудь найми, чтобы потом горшки за ней выносить. В больнице хоть санитарка есть. А дома кто это делать будет?

– Не собираюсь я к это чокнутой…

– Заткнись, дрянь! – Жорик выплеснул ей в лицо чай. – Будешь делать, что я скажу!

– За какие деньги я буду ей няньку нанимать? – вытирая лицо, спросила Лолита. – Ты что ли дашь?

– Я пока на больницу найду. А ты об остальном подумай. Работать пойдешь.

– Ну, и сколько я там получать буду? – с сарказмом спросила она.

– Меньше по магазинам шляться будешь да по салонам красоты. Ещё малолетку своего к черту пошли, вот и деньги появятся… Не выламывалась бы, да по саунам не таскалась, так и Амерханов тебя бы не выпер. Кстати, по старой памяти, попроси у него, может быть, не обидит, – последнюю фразу Жорик произнес, не скрывая издевки.

– Что ты мне диктуешь?! – взорвалась Лолита. – Кто ты такой?!

– Я с твоей матерью семнадцать лет прожил, – невозмутимо ответил он. – Одного понять не могу, что ж ты её так ненавидишь? Худо-бедно, а для тебя она по-своему старалась.

– А я ей простить не могу, что ты у нас один на двоих был!

– Да что ты? – он с удивлением посмотрел на Лолиту. – Ты такую же чушь будешь плести каждому мужику. Ты ж исключительно одним местом думаешь. Ладно, некогда мне. Пошел я. Где седьмая больница, помнишь? Завтра чтобы пришла. Я узнаю.

– И что будет, если не приду? – с вызовом спросила Лолита.

– Увидишь тогда, – Жорик подошел, посмотрел на неё сверху вниз, а потом наотмашь ударил по лицу. – Сука! Я тебе сегодня сказал, что ты такая же шлюха и сучка, как твоя мать, так я ошибся. Такой дряни, как ты свет не видел! В мокрых пеленках таких давить нужно!

– Ты…

– А это тебе за козла! – он отпустил ей ещё одну пощечину. – Завтра чтобы была в больнице!

Глава 90

После ухода Жорика Лолита пошла в ванную и стала под душ. Теперь ещё и халат, облитый чаем, нужно было стирать. Всеми правдами и неправдами она пыталась придумать повод, чтобы не идти к матери в больницу. За долгие годы она настолько свыклась со своим имиджем великосветской дамы, что рассматривала мать, как существо низшего порядка. Впрочем, она рассматривала под таким углом чуть ли не большую половину человечества. Мало того, что мать стала безнадежно некрасивой, старой, так теперь её ещё и паралич разбил. В своё время она не могла понять, что Жорик находит в матери, как в женщине; в последние годы не могла понять, почему, живя уже с другой женщиной, он регулярно навещает мать, а теперь ещё и заботится о ней в больнице. По мнению Лолиты это было просто смешно и глупо. Теперь он ещё и грозил. А, если уж Жорик пригрозил, то от него можно было ожидать чего угодно. Это Лолита знала точно. Ведь неоднократно он «воспитывал» её, когда отборной бранью, когда пощечинами, как сегодня, когда и покрепче, если она уходила от Дмитрия. Нужно было что-то придумывать, а в голову, как назло лезло только то, что Дмитрий женится, нужно идти устраиваться на работу к знакомой Жорика в салон массажа и ароматерапии (о котором она рассказывала Татьяне, как о своем), идти в больницу к матери, а если она этого не сделает, завтра Жорик придет разбираться… «Как же они мне все надоели! Чего я этого лоха Бореньку не встретила неделю назад? Хоть башкой в петлю или на рельсы! – зло думала Лолита. В следующий момент она чуть не подпрыгнула от радости. – Хотя… зачем на рельсы? Амерханов! Так ты же так просто от меня не отвяжешься! Ведь правильно я сказала сегодня, что только и остается, что под машину!»

Лолита поспешно закрыла воду. На часах было уже начало десятого. Она старательно привела себя в порядок, надела новую юбку, бельё «со стразиками» и новые туфли. В какой-то момент её охватило легкое подобие страха. Она подошла к холодильнику, достала начатую бутылку водки и сделала глоток прямо из горлышка. Оставалось совсем немного, как всегда, перестраховаться на всех уровнях. Одним из этих уровней должна была стать Татьяна.

Лолита позвонила в дверь к соседке. Татьяна открыла и удивленно уставилась на Лолиту.

– Ты куда-то собралась? – спросила она.

– Понимаешь… даже не знаю, идти или нет… Я сегодня так устала, – вздохнула Лолита. – Ещё и отчим приехал меня расстроил, мать приболела. Совсем собралась ложиться спать, а тут позвонил – только ты не падай! – мой бывший.

– Да ну! – у Татьяны от удивления округлились глаза. – Зачем?

– Не знаю. Очень просил, чтобы я приехала. Не знаю, что там у него случилось, но так просил… звонил несколько раз… Я его знаю, теперь до утра трезвонить будет, если я не приеду. А то и сам заявится. Нужен он мне здесь… Видать, что-то с его дурочкой не сладилось и кому-то нужно на жизнь пожаловаться…

– А куда ты поедешь?

– Домой попросил приехать. Проеду, узнаю, что ему нужно. Я, собственно, хотела у тебя спросить, как я выгляжу. Не сильно вид заспанный?

– Вид классный. Может быть, попросить Кирилла и съездить с тобой? – предложила Татьяна.

– Не стоит. Твой Кирюша тоже ведь устал. Пока, я пошла, – сказав это, Лолита заспешила по ступенькам вниз.

Она приехала к своему бывшему дому. На улице было уже темно. Фонари возле подъездов заливали всё ярким мертвенным светом. Высокие декоративные кусты, недалеко от въезда во двор уже были полностью покрыты листвой и мелкими белыми цветочками. Лолита заняла свою излюбленную позицию возле кустов. Здесь была «темная полоса» – свет ни от подъездов, ни от арки въезда сюда почти не попадал. Она могла стоять здесь сколько угодно почти никем незамеченная. Разве что кто-нибудь проходил или проезжал бы мимо, или, выглянув в окно, рассмотрел бы её за кустами. Сколько придется ждать, она даже не представляла. Судя по тому, что окна квартиры Дмитрия были темными, никого дома ещё не было. Счастливые молодожены могли вернуться и под утро, и через несколько минут. Лолита очень пожалела, что не позвонила Галине. Учитывая то, что в последнее время между её мужем, его братом, мужем Галины, да и самой Галиной сложились самые теплые отношения, можно было предположить, что она с мужем обязательно будут приглашены на свадьбу. У неё можно было попробовать узнать, где будет свадьба, а потом уже прикинуть, насколько долго затянется торжество. Лолита вышла на освещенное место и посмотрела на часы. Было только начало одиннадцатого. Она уже устала ждать, когда около часа ночи во двор въехал белый «роллс-ройс». Это была именно та машина, которую ждала Лолита. Хотя скорость машины была небольшой, Лолита сделала решительный шаг прямо в свет фар…

Глава 91

…Вика сидела рядом с Дмитрием, склонив голову на его плечо. Одной рукой он обнял её за плечи. День был настолько наполнен событиями и эмоциями, что Вика устала так, как не уставала, отработав сутки. Кроме них в машине сидели Николай с Людмилой и Егор с женой. В полную противоположность своему упитанному мужу, которого Вика в первую встречу мысленно окрестила «хомяком-бегемотом», Лариса была тоненькой и стройной, как девочка-подросток. Настроение у всех было прекрасное. Все волнения и переживания оказались позади.

– Вика, Дима, – обратилась к ним Лариса, – может быть, всё же стоило нам подождать свои машины и не мешать вам? Так неудобно… Так развеселились, что обо всем забыли…

– Что ты, Лариса! – Вика подняла голову. – Какая разница? Так даже веселей.

– Тем более, они нам с Егором обязаны, – спокойно сказал Николай.

– Чем это? – удивилась Лариса.

– Люсек знает, как мы их знакомили. Ты Егора попроси когда-нибудь, он расскажет. Ничего, Дим?

– Да ничего. Мы и сами рассказать можем, – Дмитрий улыбнулся. – Правда, зайчонок?

– Правда, правда, – Вика улыбнулась.

– Я сам дома расскажу, – пробасил Егор. – Я вот вам сейчас свеженький прикол расскажу. Еду я неделю… нет, пять дней назад, по Майской. Время половина девятого утра. Ну, сами все знаете, там движение одностороннее, улица довольно узкая, даже обгонять неудобно, ещё и остановка. В общем, движение дурное, проблем масса, пробки там довольно часто бывают, особенно днем. Еду нормально. Где-то машин за пять передо мной с боковой улицы выезжает солиднячок, кстати, Димыч, очень на твой похож. В это время на остановке уже стоит несколько автобусов. И вот этот паразит, не знаю уж чего, останавливается. Тот, что едет за ним, чуть в бампер ему не вписывается и тоже останавливается. Потом все стали. Я, естественно, тоже. Ну, все гудят, я тоже. Минут пять так проходит. Наконец, тот, что стоит следом за первым, догадывается выйти из машины, а первый в это время трогается с места. Там, правда, за вторым ещё пара человек вышли. Ну, второй стоит и очумевшими глазами смотрит вслед тому, который уехал. Его спрашивают, что случилось, а он отвечает, что в машине парочка сидела и…

– Целовались они, – Дмитрий улыбнулся.

– Ну да! – Егор удивленно посмотрел на него. – Ты как, догадался?

– Да нет, просто это мы там целовались. Пять дней назад, в половине девятого утра. Я Вику с работы встретил.

Все рассмеялись. Дмитрий склонился и поцеловал Вику. Егор пробасил: «Горько!», остальные его поддержали.

– Молодые, вас до квартиры провожать или сами поднимитесь? – поинтересовался Николай.

– Лучше бы на руках отнести, – предложил Дмитрий. – Колян, та меня ещё поднимешь?

– Да запросто.

– Тогда я понесу Вику, а ты понесешь меня.

– Договорились, а Егор возьмет Лорика, Люська и меня, – с наивным видом сказал Николай.

Все рассмеялись. Машина довольно медленно въехала во двор. Сразу за аркой по обоим сторонам дорожки были высокие густые декоративные кусты с мелкими белыми цветочками. Двор был пуст. Фонари возле подъездов разливали яркий мертвенный свет больше похожий на свет кварцевых ламп.

– Приехали, – сказал Дмитрий. – Давайте прощаться. Завтра, как и договорились? Планы ни у кого не поменялись?

– У нас ничего не меняется, – сказала Лариса. – Мы обязательно будем.

В это время от кустов отделилась женская фигура и шагнула прямо в свет фар. Никто даже понять ничего не успел. Водитель резко затормозил. Машину сильно тряхнуло, снаружи раздался вопль. Людмила от неожиданности вскрикнула. Дмитрий инстинктивно прижал Вику к себе, она вцепилась в его руку. Лариса ударилась плечом, Егор чуть не упал. Водитель включил свет в салоне. Лицо его было бледным и испуганным.

– Все целы? – сдавленно спросил он.

– Кажется, все, – медленно ответил Николай.

Из двери сначала одного, потом второго подъезда появились охранники. Вика шепотом спросила:

– Что это?

– Сейчас посмотрим, – голос Дмитрия казался почти спокойным. Он обратился к водителю и брату. – Маленький, и ты, Колян, давайте выйдем, посмотрим, кому спится плохо.

Водитель, Николай и Дмитрий вышли из машины. Все остальные тоже последовали их примеру. Егор прошел за ними следом, женщины остались на месте. От капота машины слышался то ли скулеж, то ли стоны.

– Здесь женщина… – сказал водитель. – Только я до неё не доехал, она, кажется, просто упала…

– И, правда, не доехал, – подтвердил голос Николая. – А жаль!

– Что ж тебе, Лолита, на попе ровно не сидится? – поинтересовался Дмитрий.

Егор только выругался. Слыша этот разговор, женщины решились подойти. Перед капотом машины лежала Лолита, одна её нога была неестественно повернута. Над ней, склонившись, стояли Дмитрий, Николай и Егор. Водитель присел. Она жалобно стонала.

– Ты точно её не зацепил? – переспросил Егор.

– Точно, – за водителя ответил Дмитрий. – Ты посмотри, сантиметров тридцать до машины. Не рассчитала чуточку. Что ж ты так, Лолита? – с укором спросил он. – Не вышло?

– Она, кажется, выпивши, – неуверенно сказал водитель.

– Что там? – спросила Вика.

– Дорогая бывшая жена, видать, поздравить нас хотела, – с насмешкой произнес Дмитрий.

– Лолита, ты вставать думаешь? – спросил Николай.

– Не могу, – проскулила Лолита. – Я правой ногой пошевельнуть не могу и вообще…

– Дима, можно я гляну? – спросила Вика.

– Не подходи ко мне, дрянь! – взвизгнула Лолита.

– А вот орать не стоит, я всё-таки медик, – совершенно спокойно сказала Вика.

Не дожидаясь ответа, она приподняла юбку свадебного платья и, присев возле Лолиты, осторожно начала ощупывать её опухающую правую ногу. Лолита вскрикнула. Вика поднялась и обратилась к мужчинам:

– Ей лучше бы в больницу. Нога у неё сломана точно и лежит она… не совсем хорошо.

– Господи! Да настанет день, когда я от этой падали освобожусь?! – Дмитрий посмотрел на Лолиту с нескрываемым отвращением и, повернувшись к водителю спросил. – Слышь, маленький, сколько ты хочешь, чтобы по ней проехаться? Я скажу, что я за рулем был. А то я сейчас её в асфальт вкатаю!

– Что?! – водитель чуть не отшатнулся и с ужасом посмотрел на него.

– Димка, прекрати! Давай лучше «скорую» вызовем, – Вика взяла его за руку и обратилась к водителю. – Не обращайте внимания… это нервы…

Николай и Егор отошли от машины, тихо переговариваясь. Людмила и Лариса всё ещё испуганно смотрели на происходящее. Дмитрий был бледен, как полотно. Вернулись Николай и Егор.

– Димыч, давай так, вы с Викой идете домой, я сейчас позвоню Вовчику, скажу, чтобы он приехал и отвез Лорика и Люська, а мы тут как-нибудь разберемся. «Скорую» действительно стоит вызвать, – сказал Николай.

– Вызывай, – Дмитрий достал телефон и протянул брату. – Только сейчас «скорая» сюда ГАИ вызовет.

– Дима, пока все разборки не кончатся, нужно остаться, – сказала Вика.

– Коля, Дима пусть с вами остается, а я и Лариса, наверное, с Викой побудем, пока вы здесь… разберетесь, – сказала Людмила.

– Димыч, пока мы «скорую» вызовем, отведи их домой, – предложил Егор.

– Лолита, хоть раз в жизни, будь человеком, – нагнувшись к ней, сказал Николай, – когда приедет «скорая» и менты, не рассказывай, что тебя затолкали под машину. Скажи, как всё было.

– Идем, Вика, – Дмитрий обнял её за плечи. – Лорик, Люся, идемте.

– Дима, а может быть… – Вика вопросительно взглянула на него.

– Не может, – отрезал он. – И можешь не волноваться, я с ней ничего не сделаю.

Глава 92

Людмила и Лариса прошли в гостиную. Дмитрий задержался с Викой в прихожей. Вика бросила на столик длинные белые перчатки, которые уронила, когда машина резко остановилась, а кто-то на них наступил. Дмитрий обнял Вику, внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:

– Ты как?

– В свете последних событий почти нормально. Перчатки жаль. Хоть и были они на один раз, но не таким же образом… – Вика вымученно улыбнулась. – А ты?

– В порядке. А перчатки действительно жаль. Ведь из-за Лолиты испачкались. Хуже, чем в грязь уронить.

– Ты точно в порядке?

– Точно в порядке. Ты же видишь, я спокоен.

– За исключением того, что предлагал по ней проехаться.

– Зайчонок, ты же прекрасно знаешь, что если бы я сорвался, то это выглядело бы не так, – он смутился. – А, это… так… болтовня…

– Не стоит так болтать, особенно в её присутствии. Сам же прекрасно знаешь. Не будешь?

– Не буду. Ты не ушиблась, когда машину тряхнуло? Всё нормально?

– Абсолютно. Только вот руку тебе оцарапала, – Вика опустила глаза.

– Не страшно, – в его взгляде появилась тревога. Дмитрий секунду помолчал, а потом очень тихо спросил. – У нас с тобой всё хорошо?

– Кончено, у нас с тобой всё хорошо, – Вика удивленно взглянула на него. – Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю… Я же тебе говорил… – он смутился. – Я тебя люблю и очень боюсь, что снова что-нибудь такое…

– Бестолочь, – Вика покачала головой. – Сколько раз тебе повторить, что я тебя люблю и никуда не денусь?

– Ты права, бестолочь, – Дмитрий виновато улыбнулся.

– Димочка, сейчас иди к Коле и Егору, а когда вернешься, я тебе буду до самого утра повторять, что я тебя люблю и никуда от тебя не денусь. Надеюсь и от тебя тоже услышать. Я даже платье без тебя снимать не стану. Предоставлю эту возможность тебе. Всё, иди…

Дмитрий склонился и нежно поцеловал Вику. Когда он вышел из квартиры и быстро пошел вниз по лестнице, лицо его изменилось, словно он снял маску, – он сильно хмурился, взгляд был тяжелым. Такую перемену вызывала одна только мысль о Лолите.

Охранники уже зашли в подъезды. Николай и Егор курили, стоя возле машины. Водитель, совсем ещё молодой парень, которого Дмитрий назвал «маленьким», кажется, ещё не окончательно пришел в себя от шока и растерянно смотрел то на стонущую Лолиту, то на своих невозмутимых пассажиров. При виде Дмитрия у него на лице появился неподдельный ужас.

– Ну, что, попал ты с нами? – участливо спросил Дмитрий.

– Я… я не хотел… – пролепетал водитель. – Она же действительно сама под машину кинулась… От неё же спиртным пахнет…

– Если б ты хотел, я б тебе виллу на Канарах подарил, – мрачно улыбнулся Дмитрий, чем привел водителя в ещё большее замешательство.

– Димыч, не бузи, – пробасил Егор. – Ты, малой, внимания не обращай. Это он шутит.

– Ладно, маленький, не буду больше. Ты сейчас, главное, ничего не бойся и извини за то, что придется задержаться, пока все разборки закончатся. Гаишники сейчас приедут и стопудово повезут кровь на алкоголь сдавать. Так положено. Остальное мы всё уладим так, что ты больше нигде фигурировать не будешь. Если дома кто ждет, позвони, предупреди.

– Никто… я сам живу…

– Тогда одной неприятностью меньше. Завтра выспишься. А это тебе на покрытие морального ущерба, – Дмитрий достал бумажник и из него несколько купюр.

– А… мне уже… – водитель растерянно посмотрел на Егора и Николая.

– Бери, малой, пока дают, – посоветовал Егор. – Денег много не бывает.

– Бери, бери, – поддержал Николай.

– Ну, что, пацаны, как у нас? – спросил Дмитрий.

– Ждем-с, – ответил Николай. – И одних, и других, и Стаса с Вованом.

– Ну, да… – согласился он. – Нужно будет и с больницей всё уладить. Да, телефончик дай… Я бывшей теще перезвоню, осчастливлю, – при слове «теща» по лицу Дмитрия пробежала тень отвращения.

– Её… паралич разбил… – подала от машины голос Лолита и попыталась пошевелиться.

– Лолита, как всегда или на самом деле? – Николай подошел поближе. – Ты лежи, лежи, не дергайся.

– На самом деле… вчера… или сегодня утром… не помню… Жорка сказал, она в больнице…

– Ладно, тогда тестю, – последнее слово Дмитрий произнес с сарказмом. – Или отчиму, так падчерицей любимому. Хотя… подождем «скорую», а потом из больницы уже и позвоним.

Глава 93

Пока Людмила пошла на кухню заваривать чай, Вика с Ларисой стояли у окна и смотрели, что происходит внизу. Почти одновременно, примерно через двадцать минут, приехали ГАИ, скорая помощь и ещё через несколько минут во двор вошли водители Дмитрия и Николая.

– Моя бригада, – сказала Вика, наблюдая, как Лолиту погрузили в машину скорой помощи.

В это время инспектор ГАИ что-то спрашивал у водителя, потом сделал какой-то замер и что-то записал, а потом вместе с Николаем пошел к подъезду. На ходу Николай показывал на освещенные окна квартиры Дмитрия и что-то объяснял. Из подъезда вышел охранник. Теперь они разговаривали втроем. К ним подошел Егор, что-то сказал, Николай кивнул. Ещё через несколько минут «скорая» уехала, Дмитрий, Егор и Стас вышли следом.

– Хоть бы этому мальчику-фею не захотелось нас опросить в качестве свидетелей прямо сейчас, – сказала Лариса, отходя от окна.

– Какому мальчику? – не поняла Вика.

– Гаишнику. Ты старую постанову «Золушки» видела? Там был мальчик-фей, с волшебной палочкой.

– Не фей, а паж, – Вика удивилась тому, что находит ещё в себе силы улыбаться.

– А, какая разница? Эти всё же не пажи, а феи. Палочкой махнет, и ты попадаешь в сказку, – заключила Лариса.

В это время зазвонил телефон. Вика сняла трубку. Звонил Николай.

– Как вы там? – спросил он.

– Нормально.

– В общем, здесь уже всё выяснили. Я поехал с Вовчиком за мужиками следом. Думаю, что мы скоро вернемся.

Вика повесила трубку. В гостиную как раз вернулась Людмила и принесла чай. Она расставила чашки и взялась за чайник, но потом, словно опомнившись, повернулась к Вике:

– Вика, ничего, что я так, по-хозяйски?

– Нет. Что в этом такого? – Вика, расправив юбку, села в кресло.

– Ну, некоторые уже подняли бы жуткий визг. А завтра расстреляли бы домработницу, за то, что рано ушла.

– Не волнуйся, я не подниму, – успокоила она Людмилу. – Мне, пожалуйста, не очень крепкий.

– Сильно устала? – спросила Людмила, садясь напротив.

– Ужасно, – призналась Вика.

– И наволновалась, – добавила Лариса. – Я на тебя, когда в церкви глянула, даже сердце замерло. Стоит под венцом такая красивая девочка, прямо ангелочек! И глаза такие…

– Ой, Лариса, перестань! – Вика смутилась.

– Лариса права. И Димка, как твой ангел-хранитель, – согласилась Людмила. – Из всех пар, которые я видела в течение последних двух лет, вы с Димкой были самой красивой. Это при том, что Дима внешне хоть собой и не плох, но довольно обычный, не красавец. Сегодня, наверное, чуть-чуть твоей красоты на него перешло.

– Девочки, вы сейчас меня заставите краснеть, – Вика смешно наморщила носик.

– Девчонки, а мой Егор недавно предложил обвенчаться! – сообщила Лариса. – Я сначала возмутилась, что нельзя так поддаваться новомодным веяниям. А он мне и выдал, что у него душа просит. Вот уж от кого не ожидала, так это от своего Егорушки.

– И что вы решили?

– Без шума, тихонько обвенчаемся. Я тоже подумала, наверное, не просто так всё это делалось.

– Конечно, не просто так, – совершенно серьезно сказала Людмила. – Мы ведь с Колей в своё время обвенчались. Кстати, никогда и никому не говорили. Когда поженились, моя бабушка настояла. Ну, ты, Вика, маленькая ещё была и атеизма всеобщего не помнишь. Люда вон знает, что за это могло быть. Мы к бабуле под Киев поехали отдыхать. Она с батюшкой договорилась и он нас обвенчал. Мы ещё подшучивали поначалу – романтика, тайное венчание, а поняли всё потом. Представляете, просыпаюсь я как-то среди ночи от того, что хочу видеть Колю. Никогда такого не было. Открываю глаза, а он сидит и смотрит на меня… никогда так не смотрел. Обнял меня, к себе прижал и шепчет: «Люська, как я тебя люблю… больше жизни! Ты у меня самая-самая!». Я ему тоже что-то о любви лепетать начала. Так и просидели до утра. И, заметьте, мы к тому времени были не парочкой влюбленной, не новоиспеченными молодоженами. Мы уже почти два года прожили. А потом, что бы ни было, даже не ссорились сильно.

– Вика, а кто из вас предложил венчаться? – спросила Лариса.

– Дело в том, что я всегда мечтала, обвенчаться, но Диме этого не говорила. Он сам предложил. Дима меня тогда повез в Крым, помолвку отпраздновать. И вот, когда мы там были, он предложил обвенчаться. Только так стеснялся… сказал, что для него это слишком серьезно, совсем не попытка отдать дань моде. Не знаю, наверное, мы с ним совершенно одинаковые, – Вика слегка смутилась. – Я ведь ужасно боялась, что он смеяться будет, если узнает, как я это воспринимаю.

– Вика, а он тебя вообще особенно воспринимает, – Людмила улыбнулась. – Насколько я помню, он никогда и никого так не воспринимал. И смеяться над тобой никогда не будет.

– Воспринимал не только меня, – возразила Вика. – Разве тебе Коля не рассказывал, что у него была девушка, которая умерла?

– Я только фотографию видела и знаю, что звали её Леся, а так, отдельными отрывочными репликами мужики между собой перебрасываются и всё. Правда, я очень хорошо знаю её брата. Собственно, все вы знаете – Алексей.

– Это кум Димы и Коли? – спросила Лариса.

– Ну да. Он ещё у нас с Колей свидетелем на свадьбе был. Вика, что там раньше было, я не знаю. Я говорю о том, что имела счастье видеть. Он ведь с Лолитой, когда в последний раз разбежался, у меня и сердце биться перестало. Коля мне с работы позвонил и новость сообщил. Ну, всё, думаю, приехали! Сейчас первое, что будет, это к вечеру Дима начнет «стресс снимать». Начиная с завтрашнего утра, мужа я буду слышать пару суток только по телефону. Если дома и появится, хмурый, злой и вымотанный до предела или пьяный чуть меньше Димки. У мамы Веры, когда она узнает, снова прихватит сердце. Потом Димка придет в себя и будет мрачнее тучи очень долго. И ещё масса вытекающих отсюда последствий.

– И мне тогда вечером Егор позвонил и сказал, что у Димы проблемы и они в «Саламандре» задержатся, возможно в баньку съездят. Я уже приготовилась, когда милый домой прибудет во хмелю слегка и с запахом чужих духов после сауны, с полчаса поделать обиженный вид, а он появился всего лишь в одиннадцать и придраться не к чему. Сказал, что так просто, поужинали, поговорили, Димка раньше уехал, они с Колей позже.

– Почти так оно и было, – улыбнулась Вика. – Пьяными там были только Дима и я.

– Я тоже удивилась, когда Коля так рано приехал, – сказала Людмила. – Потом, когда мама Вера приболела, я только и слышала, какая у Димы девочка умница.

– Да перестань ты! – смутилась Вика. – Я уже говорила, это всё слишком громко.

– Вика, Люся тебе теперь родня, а я человек посторонний. Не помню я Амерханова таким счастливым. А я его уже добрых пятнадцать лет знаю. Скажешь, он плохо к тебе относится?

– Наоборот, – Вика вздохнула. – Он с меня пылинки сдувает. Всё уговаривает меня работу бросить.

– Так брось, – Лариса удивленно посмотрела на неё.

– И что я буду делать?

– О, Господи! – Людмила рассмеялась. – Лолита тебя не слышит! Да что угодно! Когда меня Коля «уволил» я визжала, наверное, с неделю. Потом просто сидела и злилась ещё месяц. А потом придумала себе массу занятий. Теперь ещё и времени не хватает.

– Я тоже думала, что жизнь кончилась, – поддержала её Лариса. – Решила, что кроме детей и кухни, у меня ничего не будет. Пока дети маленькие были, да ещё и Оленька часто болела, мне это казалось вынужденной мерой. Всё ждала, что подрастут они, а я на кухне так и останусь. Уже подумывала, как домработницу отпустить. Сейчас дети подросли, а у меня времени ни минутки. Подожди, привыкнешь…

Глава 94

Пока женщины коротали время в милой болтовне, возле здания травматологического отделения дежурной больницы курили их мужья. Водители сидели в машине Николая и о чем-то тихо разговаривали. Было довольно прохладно.

– Колян, Егор, может ехали бы вы домой? – Дмитрий посмотрел на часы. – Ведь утро скоро. Все уставшие…

– Это у тебя сегодня брачная ночь, – невозмутимо ответил Егор. – Это тебя домой нужно отправить. Стой и молчи.

– Спасибо, – с иронией произнес Дмитрий и кивнул.

– Не за что. Должен будешь.

– Димыч, а я что-то этого докторишку не понял, – сказал Николай. – Ты его знаешь?

– Впервые вижу. По-моему, Лолита его знает или он её.

– Не знаю я, кто из них кого, а вот повел он себя совсем некрасиво, – заметил Егор. – Мы у него три рубля не занимали и должны не остались. Смотри, и Гешик его одернуть пытался.

– Да пошел он, – Дмитрий поморщился.

– Димуля, ты посмотри, кто приехал! – недобро улыбаясь, сказал Николай. – Тестюха твой.

– Сам вижу.

Из остановившегося «джипа» вышел Жорик и направился к ним. Дмитрий выбросил окурок и стоял, заложив руки за спину. Жорик подошел и окинул всю троицу взглядом. Вряд ли можно было ожидать от них чего-нибудь приятного. Особенно от Николая, который был менее миролюбивым, чем его брат. Несколько раз Жорик, пытаясь подать голос, попадал ему под горячую руку и, неизвестно чем бы вообще для него всё кончилось, если бы не узнал об этом Дмитрий и не запретил бы брату трогать «тестя». Как можно вежливее, всё ещё опасливо погладывая на Николая, Жорик сказал:

– Ну, здравствуй, Дима. И вы, господа, здравствуйте. Дима, я слышал, ты женился? Поздравляю.

– Спасибо, – холодно ответил Дмитрий. – Как раз только-только и женился. Лолите ещё переломы правят. Постой, подожди. Врач сказал, что выйдет и скажет, когда всё сделают.

– Пожалуйста, поподробней расскажи, что там с ней?

– Сложный перелом голени, вывих бедра, перелом предплечья. Упала она очень неудачно.

– Ну да, ну да… Вот ведь зараза! – выругался Жорик. – На всё пойдет, только бы в сторону свильнуть!

– Ты это о чем? – поинтересовался Николай.

– Я ей вечером сказал, что работу нашел и матери няньку нужно было поискать. Она мне что-то пырхать в ответ начала… Ну, у меня разговор короткий, сказал так, значит, так, – Жорик изо всех сил пытался делать значимый вид.

– А с матерью что? Лолита сказала, что мать парализовало.

– Она в девять вечера померла. Я домой от Лолки приехал, а моя говорит, что из больницы позвонили. Ну, я пока туда съездил, пока вернулся, звоню Лолке, а её дома нет. А тут и ты позвонил.

– Ну, вот, Жорик, няньку ты ей и поищешь, – посоветовал Дмитрий. – Она долго в гипсе будет.

– Дима… ты это… Лолкину мать похоронить нужно… теща она тебе всё-таки… – неуверенно начал Жорик. – А у меня дела… ещё и с деньгами… в отпуск с супругой собрались… Сам понимаешь… а Лолка…

– Что ты сказал? – с угрозой спросил Дмитрий. Он крепко взял Жорика за лацканы кожаной куртки и слегка оторвал от земли. – В отпуск ты собрался? Или тебе всё напомнить? Я уже знаю, как вы с Лолитой постарались, когда меня накачали, от кого она ребенка ждала и как выкидыш у неё случился.

– Нет… Дима… что ты… я того… – Жорик сучил ногами и с ужасом смотрел на Дмитрия. – Ты не думай… ты, вдруг что… на похороны приходи…

– То-то же! – он отпустил Жорика, тот еле удержался на ногах. – Без меня похороните. Мир её праху. А теперь стой и жди. И упаси тебя Боже пытаться с Лолитой байки обо мне сочинять, как двадцать лет назад!

– Нет, конечно, нет! Ты прости, бес тогда попутал…

– Прости, братуша, бес попутал! – Дмитрий криво улыбнулся. – А что ж ты этого тогда не сказал? Ладно, отдыхай. Мужики, по машинам. Поехали домой. Он здесь и без нас обойдется.

Уйти они не успели. Открылась дверь и вышел дежурный врач в накинутой на плечи куртке. «Интересно, кому ещё Лолка в этом городе не дала? Это ж тот самый мужик, с которым она из машины выходила», – подумал Жорик. Врач закурил. Это был мужчина около сорока, среднего роста. Его можно было бы назвать красивым, но в выражении его лица было что-то ненатуральное, артистическое, будто он был на сцене и играл роль какого-то слишком уж патетически настроенного и благородного героя. Все молча ждали. Первым не выдержал Егор:

– Уважаемый, вы уже закончили или это у вас перекур? – поинтересовался он.

– Закончили, – врач презрительно посмотрел на Егора.

– Вы обещали нам сказать результат, – хмурясь, напомнил Дмитрий.

– А результат один – женщину вы искалечили, – с вызовом ответил врач.

– Мы искалечили? – уточнил Дмитрий. – Уважаемый, извините, не знаю вашего имени-отчества…

– Борис Петрович.

– Так вот, уважаемый Борис Петрович, при мне врач скорой помощи объяснил вам обстоятельства, при которых была получена травма. Если человек, да ещё и будучи не совсем трезвым, бросается под машину, реакцию его вряд ли можно назвать адекватной. Будьте поаккуратней со словами. От вас требуется объективная информация о её состоянии и всё. Свои умозаключения и выводы, не касающиеся дела, можете оставить при себе, – тон Дмитрия был резким и холодным, как лезвие бритвы.

– Гипс наложили, вывих вправили, в палату отвезли. Гипс накладывали под наркозом и поэтому она сейчас спит.

– Вот так-то лучше, – Дмитрий повернулся к Жорику. – Ты уже всё слышал. Мы поехали, а ты делай, что хочешь. Удачи тебе, Жорж Иванович!

– И за словами следующий раз следите, – посоветовал врачу Егор, повернувшись, чтобы идти к машине.

– За словами следить?! – взорвался тот. – Да мне ещё днем Лолита Евгеньевна рассказала, как с ней обошлись! Это же… Да будь бы я не на работе, мы бы по-другому поговорили…

– Мужики, выходит, всё же она его! – рассмеялся Николай и обратился к Борису. – Ты её, когда слушаешь, тазик подставляй – лапшу с ушей снимать!

– Дорогой Борис Петрович, – с почти нежной улыбкой сказал Дмитрий, – если бы вы даже были не на работе, я бы не стал с вами говорить «по-другому», удар у меня слишком сильный. Я вам прощаю ваши бредни и рекомендую, как сказал мой брат, тазик подставлять, а ещё лучше, пока вы себе неприятностей не нажили, быть подальше от Лолиты Евгеньевны. Она ведь очень большая мастерица кому-нибудь их доставить. А теперь позвольте всё же откланяться. Нас жены ждут.

Оставив Бориса, явно не ожидавшего такой реакции, переваривать информацию, Дмитрий, Николай и Егор сели в машину Дмитрия и уехали. Жорик, стоял, засунув руки в карманы куртки, и с тоской думал, что отпуск, скорей всего пропал, и Дмитрий был прав, назвав Лолиту мастерицей по доставке неприятностей. Мало того, что предстояло возиться с похоронами, так нужно было теперь возиться и с Лолитой. От бывшей сожительницы и её похорон была хоть какая-то выгода – она оставила завещание, по которому Жорику переходила квартира, а вот с её дочерью были только проблемы. От мыслей Жорика оторвал вопрос Бориса:

– Насколько я понял из реплик этих, с позволения сказать, господ, вы тоже имеете какое-то отношение к Лолите Евгеньевне?

– Да. Я гражданский муж её матери. Зовут меня Жорж Иванович. Лолита всегда и всем представляла меня, как своего отчима. Впрочем, так оно и было, я ей почти заменил отца. Мы и сейчас постоянно общаемся, – сказал Жорик и подумал «не трахарем же своим ей меня представлять было». – А вы, насколько я понял, тоже Лолиту знаете?

– Да, мы знакомы, – Борис слегка смутился. – Если хотите, можно пройти к ней в палату. Возможно, она скоро проснется. Пока будем идти, я вам расскажу подробней, что произошло и всё остальное.

– Да, конечно.

Жорик успел заметить его легкое смущение и то, как изменился его тон – стал уважительным, почти ласковым. «О, да ты попал! Если тебе Лолка мозги уже хорошо запудрила, так я, возможно, отдохнуть всё же съезжу хоть на неделю. Вот только с похоронами разделаюсь и всё будет чики-пики», – подумал он.

– Скажите, а этот… с которым я разговаривал, бывший муж Лолиты? – неуверенно спросил Борис

– Да. Дмитрий Амерханов. Когда-то имя было громкое, да и сейчас не последний человек.

– Он ведь когда-то боксером был?

– Ну да. Даже чемпионом мира был лет двадцать назад. Потом на Лолите женился.

– Да-а-а, – протянул Борис. – А как я его в своё время идеализировал! Я тогда в девятом классе учился. Всё хотел стать таким. Хорошо, что не стал. Оказывается…

– Это вы напрасно. Он – мужик нормальный. Ну, не сложилось у них, что ж поделаешь?

Борис недоверчиво посмотрел на Жорика, который и не подозревал, что сейчас чуть не испортил всего. К его счастью, Борис был склонен больше доверять Лолите, чем кому-нибудь ещё. Пусть даже её отчиму. Он решил, что Жорж Иванович просто не хочет выносить сор из избы и посвящать постороннего в детали.

Глава 95

Небо за окнами уже начало сереть. Лариса дремала в кресле. Вика и Людмила сначала перешли на шепот, а потом решили перебраться в другую комнату. Вика сильно волновалась, но старалась не подавать виду. Людмила заметила её состояние. Она по себе знала, что никакие утешительные фразы сейчас не подействуют.

– Вика, чаю ещё хочешь? – спросила она, что бы хоть чем-то отвлечь Вику.

– Да, наверное, – Вика вздохнула.

– Тогда я на несколько минут на кухню.

Она вернулась довольно быстро. Вика стояла и смотрела в окно. Людмила поставила чашки с чаем и подошла к ней. Вика даже не повернулась.

– Не переживай, всё обойдется, – ласково сказала Людмила.

– Да, конечно, – медленно произнесла Вика.

– Вика, может быть, тебе стоило бы прилечь? Ты такая уставшая.

– Нет, я Диму буду ждать… Что же они так долго…

– Хочешь, давай позвоним, – предложила Людмила.

– Нет, не нужно.

Вика тяжело вздохнула, отошла от окна и совершенно обессилено опустилась в кресло. Её хорошенькое личико было бледным, даже казалось что глаза немного запали от усталости. Говорить ни ей, ни Людмиле уже не хотелось. Наступил тот момент, когда всё уже переговорено. Вдруг Вика порывисто поднялась и снова подошла к окну.

– Ты что, Вика? – насторожилась Людмила.

– Приехали! – она счастливо улыбнулась. – Вон во двор машины въезжают!

– Ты что, услышала? – удивилась Людмила. – Ведь ничего же не слышно. Здесь же звукоизоляция, как в склепе.

– Нет… – Вика смутилась. – Просто я знала, что Дима сейчас приедет.

– Что случилось, девчонки? Я, кажется, заснула, – в комнату вошла Лариса. – Мне послышалось или вы говорили, что мужики приехали?

– Приехали, – кивнула Людмила.

Через несколько минут в квартиру вошли Дмитрий, Николай и Егор. Гости наскоро попрощались и уехали. Вика и Дмитрий, наконец, остались вдвоем. С минуту они стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

– Всё? – спросила Вика одними губами.

– Да.

– Слава Богу! – вздохнула она.

– Как ты?

– Мне так плохо без тебя…

Дмитрий подхватил Вику на руки и понес в спальню. С наслаждением он вдыхал запах её волос, щекой чувствовал тепло её дыхания. Осторожно он опустил Вику в кресло и стал перед ней на колени. В полумраке спальни в её облике действительно было что-то неземное, она была похожа на ангела. Вика слабо улыбнулась и коснулась рукой щеки Дмитрия. У неё были нежные прохладные пальцы. Он взял Вику за руки и начал целовать каждый палец, каждый ноготок, покрыл нежными поцелуями её тонкие кисти. Затем Дмитрий снял с неё туфельки и его губы коснулись каждого пальца её ног. От прикосновения его губ у Вики закружилась голова.

– Ты обещал снять с меня платье, – прошептала Вика.

Дмитрий раздевал Вику медленно и осторожно, продолжая целовать её. Его губы касались её затылка, шеи, плеч, живота, стройных бедер, тонких коленей. Раздев Вику, он снова взял её на руки и положил на кровать. Через минуту он оказался рядом с ней.

– Я люблю тебя, – прошептал Дмитрий. – Ты для меня единственная. Только ты… Я ждал тебя… так долго ждал… всю жизнь…

– И я люблю тебя… – голос Вики дрожал, по щекам покатились слезы. – Я всегда буду с тобой… всегда буду любить тебя…

– Почему ты плачешь?

– Я так счастлива, – она улыбнулась сквозь слезы. – Люби меня, Дима…

Дмитрий прильнул к её губам. Он целовал её долго, прерываясь только лишь для того, чтобы дать ей вздохнуть. Задыхаясь от страсти, он целовал и нежно ласкал губами и языком её шею и грудь. Вика только путалась пальцами в его темных волосах и дышала часто и отрывисто. Постепенно он опустился к её животу, покрыл поцелуями бедра и, раздвинул ноги. В следующий момент прикосновения его языка заставили Вику вскрикнуть от наслаждения. От его ласк она трепетала, как пойманная птица. Её волосы разметались по подушке, губы были приоткрыты и с них срывался то чуть слышный счастливый шепот, то страстный стон. Дмитрий взял её, снова заставив вскрикнуть. Каждое его движение доставляло Вике неземное наслаждение. Казалось, не будет конца этой сладкой пытке наслаждением. Он обладал ею так долго, будто время остановилось.

– Не молчи… – задыхаясь, взмолилась Вика, – не молчи…

– О, Боже!… – голос Дмитрия напоминал больше хриплый стон. – Вика… как я люблю тебя!…

Вика вскрикнула и впилась ногтями в его затылок. В следующий момент он сделал последнее сильное движение, тоже вскрикнул и замер. Их накрыло волной блаженства, настолько сильного, что казалось сердца остановились…

Дмитрий прикрыл глаза. Приятная усталость разлилась по телу. Вика лежала, прижавшись щекой к его мускулистой груди и, казалось, вслушивалась в удары сердца. Её дыхание ещё чуть-чуть дрожало.

– Как ты? – спросил Дмитрий.

– Мне никогда в жизни не было так хорошо, а если и было, то точно уж не в этой, – Вика приподнялась и лукаво улыбнулась. – Скажи, Хан, я действительно могу претендовать на звание любимой жены?

– Только моей и не только любимой, а единственной. Моей, – повторил он.

– Почему это?

– Потому что все остальные могут быть свободны. Я конкурентов признаю только в бизнесе.

– А ты как? Если судить с медицинской точки зрения, то ЧСС у тебя уже в норме, – Вика всё так же улыбалась.

– Что у меня в норме? – не понял Дмитрий.

– Частота сердечных сокращений.

– О, Господи! Ты, оказывается, считаешь, а я-то думал тебе лежать так нравится! Вот и женись после этого на медике! – он рассмеялся. – Нет, хватит! Завтра же рассчитываешься и сидишь дома.

– Считать я от этого не разучусь. А лежать мне так очень нравится, – Вика снова прижалась щекой к его груди. – Не волнуйся, я ничего не считаю. Просто у тебя поначалу сердце так колотилось…

– Мне почему-то казалось, что оно стало. А у тебя – не колотилось? ЧСС было в норме – семьдесят? – в его голосе была улыбка.

– Амерханов, ты задаешь каверзные вопросы. Тебе стоит ко мне прикоснуться и у меня уже сто с лишним. Не замечал?

– На всякий случай уточняю. Мало ли…

– У тебя мало не покажется.

Несколько минут они лежали молча. Дмитрий снова прикрыл глаза. Странное было состояние. Не смотря на усталость, ему совсем не хотелось спать. Стоило только опустить веки, как начинало казаться, что очень давно уже было что-то похожее или только должно было быть. Но вот только когда это было… Очень хорошо подходило для этого Викино определение «другая жизнь». В следующий момент он чуть не вздрогнул.

– Дима, – голос Вики звучал совсем тихо, словно легкий ветерок шелестел в листве, – у меня какое-то странное чувство… Мне всё время кажется, что я помню то, что с нами происходит. Вот и эта ночь… Мне кажется, что я так долго ждала, когда мы снова будем с тобой вместе… Это уже не в первый раз… С тобой такого не бывает?

– Ты сказала «другая жизнь», – медленно ответил Дмитрий.

– Если это была другая жизнь, то я не помню из неё больше ничего. Только то, что были ты и я, вернее и я была вроде бы не я, а потом что-то случилось… что-то ужасное… не помню…

– Теперь с нами ничего не случиться.

– Ты думаешь? – Вика приподнялась и пристально посмотрела в его глаза.

– Я знаю. Сейчас постарайся уснуть. Когда ты проснешься, всё будет в порядке. Это просто от усталости и переживаний.

Дмитрий привлек Вику к себе и поцеловал в приоткрытые губы. Она устроилась поудобней, положив голову на его плечо и вскоре уснула. Дмитрий так и не спал. Он лежал, обнимая её, прислушиваясь к её ровному дыханию, и боялся хоть одним движением нарушить её покой. Он ждал этого слишком долго…

Глава 96

Дмитрий чувствовал себя так, словно сиденье в машине было усыпано кнопками. Разговор, который начинал Николай, то и дело обрывался чуть ли не на полуслове. Мысли были далеко. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться, если не рядом с Викой, то хотя бы, в одном городе. Всё-таки поближе, чем триста километров, оставшегося пути. Или хотя бы услышать её голос. Но Вика предупредила, что позвонит сама. Дмитрий тяжело вздохнул и достал очередную сигарету.

– Димуля, а что с тобой сегодня не так? – поинтересовался Николай.

– Со мной? – Дмитрий попытался выглядеть удивленным. – С чего ты взял?

– Да так… – брат улыбнулся. – Что-то подсказывает мне, что ты нервничаешь.

– Интересно! И что же?

– Ну, во-первых, ты почти всю дорогу отсутствуешь, мысли у тебя точно уж не здесь. Ты ужасно рассеян. Во-вторых, ты без остановки куришь. Когда ты так много куришь, это верный признак того, что ты нервничаешь. Ещё и ручонки чуть не дрожат, когда ты подкуриваешь. В – третьих, ты, кажется, уже заморил Вику своими звонками. В-четвертых…

– Так, достаточно, – прервал его Дмитрий. – Считай, великий психолог, что ты почти прав. Я нервничаю.

– Осталось выяснить из-за чего.

– Вика осталась одна. Я за неё волнуюсь.

– Она остается одна впервые? Ты её на неделю оставил?

– Нет, не впервые и всего на один день.

– Что-то случилось? – Николай настороженно посмотрел на брата.

– Слава Богу, пока ничего, – Дмитрий помолчал. – Просто ей сегодня к гинекологу и на УЗИ. Как ты думаешь, могу я сидеть спокойно?

– Так какого черта ты поехал сегодня? – удивился Николай. – Что, нельзя было сказать?

– Можно. Только твоя дорогая невестка искуснейшая конспираторша. Я сам обо всем узнал, через два часа после того, как мы уехали. Ещё два часа назад она меня предупредила, что перезвонит сама, когда освободится.

– Освободится, значит, перезвонит, – успокоил его Николай. – Не волнуйся.

– Угу… попробую, – проворчал Дмитрий.

– Что, первый раз она на УЗИ пошла?

– Второй. Когда первый делать нужно было, свет отключили в самый подходящий момент, а потом что-то ещё помешало.

– Слушай, а как мы с Люськой жили? Тогда УЗИ ещё не делали. В конце концов, какая разница, кто родится? – риторически заметил Николай. – Это теща по каким-то там приметам предполагала, что мальчик будет.

– Да никакой разницы. Мне всё равно, девочка там или мальчик. Лишь бы с Викой всё было в порядке. Я уже вообще ничего не хотел, когда ей по утрам плохо было. Она же из ванной бледнее смерти выходила, – Дмитрий старался говорить спокойно, но чувствовалось, что тема для него очень не легкая.

– Димыч, не будь ребенком. Ты думаешь, только твоя жена по утрам унитаз кормила? Да они почти все этим страдают. Говорят, что это нормально.

– Говорят… Вика тоже всё время меня этим утешала. Может быть, это и нормально, только мне её жалко.

– Против природы не попрешь, – всё так же философски заметил Николай.

– Колян, отстань! И так душа не на месте, а тут ещё ты умничаешь! – Дмитрий, хмурясь, посмотрел на брата.

– Димуля, а тебе идет в кого-нибудь влюбиться, – мечтательно заметил он. – Ты тогда становишься мягкий, пушистый и ласковый. Ещё жалеть начинаешь, хоть и не всех, а только маленьких и слабых, но это приятно посмотреть со стороны. И не дай Бог, кому-нибудь посягнуть на святое!

– Вот-вот. Ты сам сейчас сказал. Не нарывайся, – посоветовал Дмитрий.

Так и я о том же. Ты у нас где… прикольный^[2], – Николай подобрал слово, – а где и беспощадный.

– Долго армейскому красноречию учился? – Дмитрий нахмурился. – Ещё одно слово, Колян…

– Вот-вот! Я не только армейскому красноречию, я ещё и дипломатии учился. Это я так, по мере сил. Ну, скажи, хорошую я замену слов с «прикольным» сделал? И не горячись, Димочка, за рулем Стасик, испугается дитятко, плакать будет, врежемся и не доедем.

– Плохую замену ты придумал. Никуда не годную. А Стасика я попрошу остановиться и сходить в кустики, пока я тебе объясню, что у тебя не так с лицом.

– Сейчас ты скажешь, что глазоньки у меня бесстыжие.

Николаю хотелось подурачиться и, во что бы то ни стало, поднять настроение брату. Погода была прекрасная. Сегодняшняя деловая встреча оказалась самой удачной за последние две недели, они заключили очень выгодный договор. Всё было бы прекрасно, если бы Дмитрий не был таким хмурым и не так бы нервничал.

– У тебя глазоньки не просто бесстыжие. Они у тебя наглючие, – мрачно сказал Дмитрий.

– Пусть так. А ты на себя в зеркало сморишь, хотя бы по утрам, когда бреешься? Заметь, что ещё Михал Алексеевич говорил, что устами младенца истина глаголет. А младенцем был я. Так вот, послушай советов младшего брата и посмотри на свои глазоньки. Они у тебя такие же бесстыжие и наглючие. Правда, все бабы почему-то твердят, что глаза у тебя красивые, за то и влюбиться в тебя можно. Не знаю, мне кажется, что у меня красивее. Правда, Стасик, глазоньки у меня красивее, чем у Дмитрия Максимович?

– Не знаю, мне же в Дмитрия Максимовича влюбляться не положено. Я вроде бы с ним одного пола.

– Глупый ты, Стасик, – с притворным огорчением вздохнул Николай.

– Стасик умный, а ты у меня – прикольный, как ты сказал, – Дмитрий обратился к водителю. – Стас, когда в город приедем, давай к дурдому свернем, братца моего сдадим, а то он себя младенцем возомнил в, без малого, сороковник. У него на лицо все признаки тяжелого раннего маразма с впадением в детство.

Николай обречено вздохнул и некоторое время рассматривал придорожные пейзажи. Незаметно он посмотрел на часы. Дмитрий всё так же курил и явно нервничал.

– Дима, а хочешь, я скажу, что будет, когда Вика позвонит? – спросил Николай.

– Коля, помолчи, а? Хочешь, я скажу, что будет, если ты сейчас скажешь ещё какую-нибудь глупость? – Дмитрий поморщился.

– Да почему ж глупость, Дима? – Николай сделал большие от удивления глаза. – Я тебе уже твоего второго отца процитировал – истину я глаголю.

– Колян, ты мало того, что в детство досрочно впал, так ты ещё и неучем был. Не второй мой отец, как ты его назвал, это говорил, а просто древние. Отстань от меня! – Дмитрий начинал сердится по настоящему. – Ты мне за эти годы столько истины наглаголил, что у меня появилась навязчивая идея – может, не стоило тебе эти истины глаголить? Может, и обошлось бы всё?

– Димыч, пошел ты, а? – предложил Николай. – Сначала ты вляпаешься по самое некуда, а я виноват только тем, что выход предложил или факт констатировал. Вот сейчас Вика позвонит в себя придешь и рад будешь. Этого мне тоже не говорить?

– Ладно, уймись, – более примирительно сказал Дмитрий.

В этот момент у него в кармане запищал телефон. Звонила Вика. Услышав её голос, Дмитрий облегченно вздохнул. Николай снисходительно улыбнулся.

– Димулька, это я, – проворковала Вика.

– Как ты? Как там дела?

– Всё отлично.

– Что тебе сказали в больнице? – у Дмитрия на секунду замерло сердце.

– Ой, что мне сказали! – её голос стал таинственным. – Мне такое сказали…

– Что? – он внутренне напрягся. – Что-то не так?

– Всё так. И не просто так. Два раза так.

– Вика, не темни. Подробней можно?

– Смотреть нужно, раз ты такой непонятливый, – она рассмеялась. – Вы скоро дома будете?

– Примерно через пару часов. Как раз к ужину успеваем.

– Вот и прекрасно. Если хочешь, я позвоню Люсеньке, чтобы она приехала, а ты и Коля сразу поедете к нам.

– Попозже. Ты очень устала?

– Совсем нет.

– Если тебе очень хочется, я предупрежу Коляна…

– Предупреди, предупреди! – Вика обрадовалась. – А лучше скажи, чтобы часиков в восемь брал Люсеньку и ехал к маме Вере. Мы тоже подъедем. Есть повод.

– Хорошо, сделаю, как ты хочешь. Только я до мамы не доеду, я голодный.

– Тогда пока. Я пошла Нафаню кормить, на стол накрывать и красоту наводить.

Дмитрий нажал кнопку отбоя. Черты его лица уже смягчились, но выглядел он слегка озадаченным. Николаю было очень интересно, что же такого сказала Вика брату, но и выказывать слишком явно свой интерес не хотелось. Как можно равнодушнее он спросил:

– Ну, как, я был прав? Всё нормально? Ты ожил?

– Ожил, ожил… – Дмитрий достал сигарету, но не закурив, сунул за ухо и задумчиво посмотрел на брата. – Коленька, ты у нас умненький, как ты мне полста, а то и больше, километров доказывал. Скажи-ка мне, что может значить такой диалог: «Что-то не так? Всё так. Два раза так». О чем бы это могло быть? Непонятное что-то…

– Как о чем? И ежу понятно, что всё в порядке.

– Что-то ещё… – он наморщил лоб. – Странная фраза.

– Да ну тебя! Фраза ему странная! Просто Вика в хорошем настроении. В хорошем? – Дмитрий кивнул. Николай довольно улыбнулся и продолжил. – Ну вот, настроение хорошее, веселится девочка. Ты не забывай, любезный братец, что ей помене, чем нам с тобой будет. С доктором пообщалась, на УЗИ сходила, там всё в порядке. Вот тебе и «два раза так». Вполне логично.

– Логично, – согласился Дмитрий. – Только что-то всё равно не так, как ты говоришь.

– Что может быть не так? – Николай пожал плечами.

Дмитрий достал телефон, попросил Стаса остановить машину и вышел. От догадки сердце стучало, пожалуй, слишком часто. Брат снова смотрел на него со снисходительной улыбкой. Стараясь, чтобы Николай не заметил его волнения, он выбрал нужный номер. Вика сняла трубку почти сразу.

– Зайчонок, ты за мной уже соскучилась? – спросил Дмитрий.

– Конечно! Мы здесь все без тебя ужасно скучаем! – она рассмеялась.

– Вика, у нас что, двойня? – у него слегка сел голос.

– Догадался? – ласково спросила Вика.

– Ты же сказала, что два раза так. Вот я и подумал…

– Рад?

– Рад, это слишком мало. Счастлив, тоже. Даже, если всё это сложить вместе и умножить на два. Я не знаю, как это назвать. Ты у меня самая прекрасная и самая любимая. Единственная. А ты рада?

– Конечно, – голос был тихим и нежным. – Дима, мы ждем и очень скучаем. Я тебя люблю.

Дмитрий вернулся в машину. Он был бледен, но старательно пытался улыбаться. Некоторое время они молчали.

– Стас, валидол в аптечке есть? – спросил Дмитрий.

– Конечно есть, аптечка сзади вас, – Стас быстро и слегка обеспокоено взглянул на шефа. – Может, остановить?

– Димка, давай остановимся, – Николай перестал улыбаться.

– Не стоит, – Дмитрий отрицательно покачал головой и достал валидол. – Сейчас всё будет в норме.

– Ты куда звонил? – осторожно спросил брат.

– Домой. А ты, Коленька, стареешь, – Дмитрий улыбнулся. – Вика не просто веселилась. Она загадку загадала.

– Да? И какую же? Ты что, отгадал? – Николай удивленно смотрел на него. – Какая это могла быть загадка?

Дмитрий показал брату два пальца. Тот смотрел на его руку, как на нечто невиданное. Потерев пальцами лоб, он растерянно спросил:

– Это что? Цифра или буква?

– Цифра, – он всё так же улыбался.

– Римская или арабская?

– Счетные палочки.

– Ну, Димыч, силен ты!!! – Николай, смеясь, обнял брата. – Стоило двадцать лет подождать! Поздравляю!

– Пусти, ребра переломаешь! – Дмитрий тоже рассмеялся.

– Случилось что-то? – спросил Стас. – Может, остановить?

– Не надо. Димка, можно говорить?

– Можно, – разрешил Дмитрий.

– У шефа двойня намечается.

– Ого! Поздравляю! А кто мальчики, девочки или оба? Или ещё не видно?

– Во балбес! – Дмитрий хлопнул себя по лбу. – А это я и не спросил! Ладно, это уже дома. Какая, собственно, разница?

– Это я так просто.

– Димыч, ну ничего тебе серьезного доверить нельзя! – Николай снова взял прежний тон. – Обязательно ты в важном деле что-нибудь да упустишь! Конечно, если это не касается работы.

– Паршивец ты, Колян!

Дмитрий отпустил брату легкий подзатыльник и они оба снова рассмеялись…

Глава 97

Вика отпустила Женю пораньше. Позвонила Марина. Вика весело поболтала с ней о разных мелочах и договорилась встретиться через пару дней. Нафаня, превратившийся за несколько месяцев в настоящего домашнего разбойника, уже несколько минут терся об её ноги и заунывным голосом мяукал, требуя чего-нибудь вкусненького.

– Нафаня, ты становишься жутким вымогателем! – сказала Вика, направляясь к холодильнику. Нафаня согласно мяукнул. – Где это видано, чтобы одной ветчиной и мясом пробавляться? – она достала из холодильника ломтик ветчины и положила в кошачью тарелочку. – Лопай, рекетир!

По всей видимости, мурча что-то благодарное, Нафаня с аппетитом съел ветчину, а затем уселся и начал умываться. Вика секунду подумала и решила, что пора начинать накрыть на стол к приезду мужа. Но сегодня был слишком значительный день, чтобы ужинать на кухне. Поставив на большой стол в комнате, в которой обычно принимали гостей, приборы и всё, что нужно, Вика окинула картину критическим взглядом. Сидя на противоположных концах стола, она и Дмитрий были бы слишком далеки друг от друга. Это было бы хорошо, но не для такого случая. Тогда Вика переставила приборы так, что они сидели друг напротив друга, но не с торцевых, а с боковых сторон стола. Всё равно что-то было не так. Стол был слишком большим, слишком большой комната… Как ни странно, всё же лучше всего подходила кухня. Почему-то там было особенно уютно. Пришлось переносить всё снова на кухню.

Вика, мурлыча под нос какой-то незатейливый мотивчик, так увлеклась сервировкой стола, что не сразу обратила внимание на тихий щелчок. Кто-то тихо открыл и закрыл дверь. Вика замерла прислушиваясь. В квартире было тихо. Она решила, что ей послышалось и продолжила своё занятие. Через минуту всё было готово. Вика полюбовалась накрытым столом. Это было как раз то, что нужно. Она взглянула на часы.

– Так, всё готово, а Димы ещё нет.

– Кто сказал, что Димы ещё нет? – услышала Вика за спиной голос Дмитрия.

– Димка! – Вика даже вздрогнула от неожиданности и повернулась. – Ты так тихо вошел!

– Хотел сделать сюрприз, – он улыбался и держал руки за спиной.

– Да? Какой?

– Первый – тебе, – в одной руке Дмитрий держал небольшой бархатный футляр. – Второй и третий… Прости, не спросил, кто у нас… – он, смущенно улыбаясь, протянул Вике двух забавных пушистых игрушечных медвежат. – Думаю, им понравится.

– Какие медведи! Димка, ты необыкновенный! – Вика обняла его за шею и, став на цыпочки, поцеловала.

– Это ты у меня необыкновенная! Подставляй шейку и ручку примерять будем. Лучше ещё и глаза закрыть.

Вика послушно закрыла глаза и протянула Дмитрию свободную руку. Он надел ей на шею золотое колье очень тонкой работы, на руку точно такой же браслет. Вика открыла глаза и изумленно ахнула, глядя на руку.

– Пойдем на шейку посмотрим, а заодно и на цветы.

Дмитрий увлек её в спальню. Здесь на кровати лежал огромный букет белых роз.

– Я решил, что для такого случая розы подойдут больше, – пояснил он.

Дмитрий остановился с Викой у зеркала. Она смотрела на себя и не могла произнести ни слова. Потом она повернулась и как-то беспомощно посмотрела на мужа.

– Тебе не нравится? – он растерялся.

– Нравится… – полушепотом ответила Вика. – Я такое только в кино видела…

– А почему шепотом?

– От неожиданности, – она, наконец, улыбнулась. – И розы такие удивительные! У меня тоже есть маленький подарок для тебя. Правда, не золото. Закрой глаза.

Дмитрий послушно закрыл глаза. Вика быстро вышла в прихожую, достала из сумочки фотографию, сделанную во время УЗИ, и вернулась к мужу.

– Смотри, – разрешила Вика.

– Это… они? – голос Дмитрия дрогнул.

– Да. Вот это девочка, а это – мальчик, – показала Вика. – Теперь нам нужно подумать над именами.

– Ты не права, зайчонок, – Дмитрий подхватил её на руки и закружил. – Всё золото мира – пыль в сравнении с этим!

– Поставь меня, сумасшедший! – Вика рассмеялась.

– Не поставлю, – он остановился. – Так и буду на руках носить!

– А цветы? Они же завянут! А ужин? Ты же есть хотел.

– Ладно, только на пять минут верну тебя на грешную землю.

– Димка, ничего, что я сегодня накрыла стол в кухне?

– Нам сегодня нужен маленький семейный уют. По-моему, для этого подходит только кухня. Можем свечи зажечь для полноты ощущений.

– Порядок, у нас и мысли теперь одинаковые! – Вика рассмеялась. – Час назад я ломала голову, чего мне не хватает в комнате! А теперь пойдем ставить цветы в вазу и ужинать. К маме Вере опоздаем.

– Жаль, что твои родители приедут только послезавтра.

– Вот послезавтра и порадуем.

Людмила и Николай ужинали. Людмила обратила внимание на то, что муж выглядит слегка растерянно.

– Как съездили? – поинтересовалась она.

– Хорошо. Всё получилось даже лучше, чем думали, – ответил Николай. – Димка везучий. Он молчит, молчит, слушает, а потом, спокойненько так, два-три слова скажет и все с ним начинают соглашаться. При этом смотрят на него просто влюблено.

– А я тебе всю жизнь говорю, что Дима – само обаяние, – согласилась Людмила. – Только один человек этого не смог оценить.

– Ты ещё скажи, что, когда он боксом занимался, то противники падали не от его ударов, а под воздействием его обаяния.

– Коля, не становись занудой. Если всё в порядке, то почему у тебя вид какой-то не такой? То ли ты чем-то озадачен, то ли ещё что, – Людмила спохватилась. – Да, совсем забыла! Я маме Вере обещала, что мы приедем в восемь, а потом звонила Вика. Они тоже приедут.

– Я знаю. Даже знаю из-за чего сегодня решили, – Николай всё так же растеряно улыбался. – Представляешь, у Димки и Вики двойня будет.

– Откуда ты знаешь? – Людмила даже есть перестала.

– Мы ехали домой, когда Вика Димке позвонила и сказала. Она на УЗИ сегодня ходила.

– Боже мой! Двойня! На Вику смотришь и живота почти нет! Кто б мог подумать! И как Дима?

– Валидол просить начал, – Николай помолчал. – Представляешь, сколько он этого ждал…

– А ты их в церкви вспомни, – Людмила вздохнула и смахнула повисшую на реснице слезу. – Вот уж точно их Бог друг другу послал… Ой, хоть бы всё и дальше так хорошо было…

– Люська, ты что? – Николай испуганно смотрел на жену.

– Да я от радости, Коленька… Только б у них всё хорошо было…

Глава 98

Вика подошла к окну. Был темный сентябрьский вечер. На стекле снова блестели дождевые капли. Под ветром в свете фонаря метались ветки дерева. Вика зябко передернула плечами и повернулась к мужу. Дмитрий, вытянув ноги, сидел в кресле и читал. Стоило Вике повернуться, как он опустил книгу и посмотрел на неё.

– Димка, а тебе очень идут очки, – Вика улыбнулась. – Этакий респектабельный импозантный джентльмен. Оставить тебя на несколько дней без присмотра, так ведь уведут! Ты и на работе вот так же в очках сидишь?

– Бывает, – он улыбнулся.

– Так, срочно нужно позвонить Лене. Прямо завтра утром. Пусть приглянет за тобой, пока меня дома не будет.

– Коляну позвони, – посоветовал Дмитрий.

– И не подумаю. Он решит тебя спрятать в магазине у Егора, а там точно уж женское царство.

– Ладно, я засяду дома и буду руководящие указания давать отсюда. Согласна?

– Вот ещё! На работу, милый, на работу. Нечего прогуливать. И, кроме того, я ещё дома.

Вика снова зябко передернула плечами. Дмитрий подошел к ней и обнял её сзади за плечи. Она посмотрела на него снизу вверх.

– Замерзла? – ласково спросил он.

– Нет. Просто в окно посмотрела. Снова дождь… – Вика вздохнула. – Даже погулять не выйти…

– Непоседа, ты бы полежала.

– Не хочу. Дим, я уже ничего не хочу и не могу – ни лежать, ни сидеть, ни делать что-нибудь… Такая я неуклюжая стала, как медведь…

– Медвежонок, – Дмитрий поцеловал её в висок. – И совсем ты не неуклюжая. Ты прекрасно выглядишь.

– Димка, я не сетую по поводу своего внешнего вида. Меня немножко не устраивает только то, что так, как раньше нагнуться я не могу и стала делать всё очень медленно.

– Ну, маленькая моя, ты слишком требовательна к себе. Ты хочешь всё и сразу. Может быть, тебе ещё на работу хочется вернуться?

– Может быть. Я полчаса спускаюсь по лестнице.

– Совсем не полчаса. И, кроме того, что, лифта нет?

– Есть. Мне же хоть чуть-чуть двигаться нужно, – Вика вздохнула. – Ладно, не долго осталось. Какое там у нас сегодня число?

– Двадцать восьмое.

– Ну, вот, осталось каких-нибудь пара недель. Вообще-то, с двойней большинство в роддом попадает раньше. А я всё хожу, хожу… вот так и дохожу до того самого дня. Слава Богу, уже чуть-чуть осталось.

– Вика, а со сроками ошибиться не могли? – осторожно спросил Дмитрий.

– Не думаю, – Вика повернулась и посмотрела на него. Дмитрий уже не улыбался и был бледен. – Дима, почему ты так смотришь? Что с тобой?

– За тебя боюсь… – сдавленно произнес он.

– Вот ещё! – она попыталась улыбнуться. – Что страшного? Ведь всё идет нормально. Чем ты недоволен?

– Я всем доволен. Просто я боюсь за тебя, – повторил он.

– Чего бояться?

– Всего… хотя бы того, что тебе будет больно…

– Перестань, Дима, – вздохнула Вика. – Страшного ничего нет. Почти все женщины через это проходят. Потерпеть можно. И вообще, у нас всё будет хорошо. Правда?

– Правда, зайчонок, правда. Ты у меня храбрая.

– Вот и не хмурься, – она улыбнулась. – Отпусти, у меня спина устала.

– Хочешь, отнесу тебя в кресло?

– Хочу. Димка, а ты помнишь, какого числа мы с тобой познакомились?

– Конечно, помню. Завтра, – он усадил Вику в кресло и присел рядом с ней.

– Помнишь, весь день дождь был, а вечером туман, да такой, что потеряться в нем можно было?

– Помню. Я даже помню, что ты мне в машине пропела.

– Да? И что же? – Вика улыбнулась.

– Позови меня с собой. У меня целый день этот шлягер в голове крутился. Представляешь, настроение, хоть в петлю, а тут ещё и песенка эта.

– Представляю. У меня то же самое было.

– Выходит, мы с тобой совершенно одинаковые.

– Выходит. Год прошел, а кажется, что знаю я тебя всю жизнь и живу с тобой большую её часть, – она стала задумчивой.

– Что с тобой, Вика? – Дмитрий снова нахмурился. – Тебя что-то беспокоит? Ты так говоришь…

– Нет, Димочка, ничего меня не беспокоит, – она ласково погладила его по голове. – Всё в порядке. И это очень хорошо, что мы вместе. Не знаю, что бы я без тебя делала. Просто сегодня целый день дождь и я слонялась по квартире, не знала куда себя деть от безделья. Кажется, уже и коту, и Жене надоела. Вот всё и передумала снова. Даже страшно стало, если бы ты не приехал в тот вечер в ресторан…

– Престань, – он поцеловал её руку. – У нас всё хорошо.

Глава 99

Вика лежала и смотрела в темноту комнаты. Дмитрий спал, значит во сне, когда всё началось, она не застонала и не вздрогнула. Он действительно очень чутко спал, Вика это уже знала. Особенно в последнее время. Теперь оставалось понять, не приснилось ли всё. Через несколько минут она убедилась, что не приснилось. Стараясь справиться с накатившей волной боли, Вика прикусила губу и взглянула на светящийся циферблат часов. Через минуту она с облегчением вздохнула и осторожно тронула Дмитрия за плечо. Он сразу же проснулся и включил свет.

– Что случилось? – он напряженно смотрел на Вику.

– Дима, ты только не волнуйся, – Вика улыбнулась, чтобы за улыбкой скрыть страх, – кажется, нам пора…

…Стас повернулся и посмотрел на Дмитрия. Шеф был белее мела и курил, Бог весть, какую по счету сигарету. «И чего дергается? Можно подумать, у него первого или последнего жена рожает. Посмотреть, так можно подумать, что или негра она ему родит, или его после этого расстреляют. Прикольный мужик, мой шеф… прикольный… Хотя, наверное, если бы у меня до такого возраста наследников не было, я бы тоже переживал. Да и за неё… Вика, конечно, умница, он с ней, кажется, даже не просто помолодел, а ещё и улыбаться научился. А вот так сидеть и дымить можно было дома. Нормальные люди спят в это время. За что я тебя, Дим Максимыч, люблю, так это за то, что покоя тебе в жизни нет. Тебе нет и мне не даешь. Ладно, дорогой шеф, чего ради тебя, любимого, не вытерпишь. Любой каприз за твои деньги. Как ты там любишь говорить? Да не оскудеет рука дающего. И твоя, Максимыч, тоже, а так же брата твоего, жены твоей и жены брата твоего… Хорошо, что мамаша ваша далека от бизнеса, а то неприлично вышло бы», – подумал Стас и старательно сдержал зевок. Дождь прекратился ещё вечером. Его сменил густой, как облако, туман. К утру туман рассеялся, осталась только легкая дымка, и сейчас сквозь эту дымку было видно бледно-голубое осеннее небо. Стас подумал, что где-то на открытом месте, а не здесь, за глыбами домов, должен быть виден очень красивый рассвет.

Дмитрий выбросил пустую пачку из-под сигарет, повернулся к Стасу и попросил:

– Стасик, вон киоск, сгоняй, возьми мне пачку «Camel».

Стас сходил за сигаретами. Подав Дмитрию пачку и глядя, как он закуривает, Стас назидательно сказал:

– Вот Виктория вас не видит, сколько вы высмалили. Она бы вам непременно сказала…

– Стасик, заткнись, а? – Дмитрий исподлобья посмотрел на водителя. – Лучше скажи, который час?

– Без четверти семь. А у вас что, часы стали? – Стас обратил внимание на то, что у Дмитрия на руке есть часы.

Дмитрий ничего не ответил, только глубоко затянулся и выпустил дым через нос. Стас подумал, что, скорей всего, он просто боится на них смотреть. Прошло ещё около часа. Стас уже даже подремывать начал. Дмитрий, по всей видимости, уставший сидеть в машине, вышел и продолжал курить стоя рядом и глядя на здание роддома. Из здания вышла медсестра, в накинутом на плечи пальто, и поспешила к машине.

– Доброе утро, – приветливо поздоровалась она. – Это вы Дмитрий Максимович?

– Да, – голос Дмитрий охрип от волнения.

– Примите поздравления.

– Уже… всё? – сдавленно произнес он.

– Да. Если хотите, Ксения Анатольевна уже освободилась и может уделить вам несколько минут. Это она меня послала пригласить вас. Она расскажет вам всё подробнее.

– Стас, я ушел, – Дмитрий потрепал спящего водителя за плечо.

– Куда? – не понял Стас.

Оставив его без ответа, Дмитрий пошел за медсестрой. У него сильно болело сердце. Сейчас страх, в состоянии которого он провел последние несколько часов, усилился до невероятных размеров. В голову полезли самые скверные мысли о том, что с Викой или детьми что-то неблагополучно, а поздравления медсестры и приглашения пройти к врачу, всего лишь попытка оттянуть время, прежде, чем сообщить нечто ужасное.

Медсестра привела Дмитрия в уютный кабинет. За столом сидела женщина в белом халате. С ней Дмитрий был уже знаком. Она наблюдала Вику во время беременности. Скорей всего она была ровесницей Дмитрия или чуть-чуть старше. Сейчас вид у неё был немного уставший, но она улыбалась.

– Доброе утро. Присаживайтесь, Дмитрий Максимович, – радушно пригласила она.

– Доброе утро, – автоматически ответил Дмитрий.

– Для вас и Вики оно действительно доброе, – Ксения Анатольевна продолжала улыбаться. – Всё прошло благополучно. Роды нормальные. Как и говорили, девочка и мальчик, по три килограмма. Мальчик ростом пятьдесят два сантиметра, девочка – сорок восемь. Мальчик старше на двадцать минут. Никаких патологий и нарушений нет. Родила Вика сорок минут назад, сейчас она в палате, отдыхает.

– С ней точно всё в порядке? – голос был всё таким же хриплым.

– Точно, точно, – заверила его Ксения Анатольевна. – Вы напрасно так переживаете. Вику вы сможете увидеть уже в середине дня. Деток она вам покажет пока что в окно. Кстати, что у вас с голосом? Вы не простыли?

– Ничего… нервы сдают…

– Я вас очень попрошу, если это не нервы, а простуда, с Викой тоже лучше пока общаться через окно. Благо, первый этаж и кричать не надо.

– Это не простуда, – заверил её Дмитрий.

– И нервничать так тоже не стоит, – Ксения Анатольевна мягко улыбнулась. – Всё уже позади, прошло всё, как нельзя лучше, Вика и дети в полном порядке. Не переживайте.

– Попробую, – Дмитрий попытался улыбнуться. – А Вике точно можно вставать? Это безопасно?

– Дмитрий Максимович, сколько раз мы с вами уже встречались? Я ведь вам всё подробно объясняла. Если бы, не дай Бог, хоть что-то было бы не так, я сразу же вас предупредила бы. Сейчас вам лучше поехать домой и хорошенько выспаться. Приезжайте после обеда. Я ещё буду здесь. Увидитесь с Викой. Она у вас такая умница!

– Спасибо, – Дмитрий поднялся.

– Дмитрий Максимович, а вы-то себя как чувствуете? – спросила Ксения Анатольевна, когда он был уже у двери. – Что-то вы слишком уж бледный. На недосыпание это не похоже.

– Ничего, пройдет, – он вымученно улыбнулся.

Дмитрий шел и ему казалось, что он идет по качающемуся подвесному мосту над пропастью. Нервное напряжение начало спадать и уступать место целой буре эмоций. Здесь было всё – и радость, и облегчение, и усталость, и нежность к Вике, и ещё много чего. Даже не верилось, что всё уже позади и всё хорошо. Дмитрий никак не мог прийти в себя до конца. Сердце болело, в висках стучала кровь, словно в барабаны били, окружающие предметы казались зыбкими и неустойчивыми. Стас ждал его возле машины.

– Ну, как, Дмитрий Максимыч? – спросил он.

– Нормально. Поехали домой, – Дмитрий почти упал на сидение машины.

– Видели?

– Кого?

– Ну, Вику… и малых?

– Не видел. Врача видел. Вику днем увижу.

– Ну так, поздравления примите! Вы как, как на западе сигарами угощать будете или по-нашему водочки попьете?

– Стасик, отстань… Водочки я тебе обязательно налью и, если будешь смалить, так и сигару придарю. Спасибо, конечно, за поздравления, только не кумарь меня сейчас… Я что-то скверно соображаю.

– Ладно, как скажете. Вид у вас, и правда, не очень. Куда едем?

– Домой.

– Там Николай Алексеевич звонил.

– Из дому?

– Ну да, наверное.

– А почему тебе?

– Так сказал, что у вас телефон не отвечает. Вы, скорей всего были у врача в это время.

– Тогда к нему домой, – только сейчас Дмитрий сообразил, что проигнорировал виброзвонок телефона, пока разговаривал с Ксенией Анатольевной.

Дмитрий достал из кармана телефон. Первым желанием было набрать Викин номер и услышать её голос. Потом он подумал, что всё же не стоит этого делать и тревожить её. Ещё несколько дней назад они договорились, что Вика позвонит ему первая. Он набрал номер Николая.

– Дима? Ты откуда? – вместо приветствия спросил брат.

– Из машины. Ты ещё дома?

– Да.

– Я к тебе еду. Подожди, никуда не уезжай.

– Конечно. Дима… – он сделал паузу, – всё в порядке?

– Да. Мальчик пятьдесят два сантиметра, девочка сорок восемь, оба по три килограмма.

– А Вика?

– Рост сто шестьдесят семь, а сколько сейчас весит, не знаю. Наверное, слегка похудела, – Дмитрий вдруг обнаружил, что к нему возвращается способность шутить.

– Ну, ты, Димка, даешь! – Николай рассмеялся. – Ладно, ждем!

Глава 100

Дмитрий с виноватым видом сидел за столом напротив Вики и мысленно ругал себя последними словами. Ещё он ругал ту медсестру, которая догадалась позвонить домой, а не на мобильник. Вика была расстроена, чуть не плакала.

– Дима, а теперь скажи, что происходит на самом деле? – спросила она.

– Ничего, – он попытался улыбнуться. – Всё нормально.

– Всё нормально, – повторила она и отставила чашку с чаем. – Всё нормально. А с каких пор необходимость поставить капельницу считается нормальным состоянием?

– Вик, зайчонок, не волнуйся, – Дмитрий взял её за руку. – Один раз и всё. Ничего ведь страшного.

– Димочка, пиджачок сними, – попросила Вика.

– Зачем?

– Сними, сними, не замерзнешь. И не пытайся меня уверять, что через пятнадцать минут тебе нужно на работу ехать, а сейчас ты на перерыв заскочил, перекусить и меня увидеть. Скорей мне показаться, чтобы я была уверенна, что всё в порядке.

– Ну…

– И рукава на рубашке закати.

– Давай не будем детьми, – поморщился он. – Ну, что это даст?

– Я просто увижу, сколько раз было по «разу» и окажется, я была права, когда говорила, что ты выглядишь плохо, бледный, даже губы серые и лекарствами от тебя попахивает. А ты меня всё уверял, что просто сильно устаешь на работе и запахи мне кажутся. Ты, Димочка, не забывай, что я худо-бедно, а три года прокаталась в реанимационной бригаде и кое-что замечать научилась. Пока я не поинтересовалась у кого-нибудь ещё, кроме таких же, как ты, любителей беречь мои нервы, расскажи, что происходит.

– Может потом? – Дмитрий с надеждой посмотрел на неё. – Тебе сейчас расстраиваться вредно.

– Дима, я ведь всё равно узнаю. Сейчас или через несколько часов. Что это изменит? Вот тогда я не только расстроюсь, а ещё и на тебя обижусь, – у Вики дрогнули губы. – Кто-то клялся и божился не скрытничать. К чему мы возвращаемся?

– Ладно, – он покорно вздохнул. – Только давай сразу договоримся, ты постараешься воспринять информацию спокойно, хотя бы потому, что сейчас нам нужно думать о Лизе и Грише, всё самое неприятное уже прошло. Если ты будешь нервничать, они сразу же капризничать начнут. Договорились?

– Договорились, – тяжело вздохнула Вика. – Насколько я поняла у нас проблемы с сердцем. Осталось только выяснить, какие. Инфаркт был?

– Ты всё правильно поняла, был. Сейчас уже почти всё в порядке, так что, углубляться в подробности, наверное, не стоит…

– Дима, – она укоризненно взглянула на мужа. – Давай по порядку: когда это всё случилось и так далее. Обещаю, что не буду плакать.

– Случилось, когда я под роддомом ждал, – он опустил глаза. – Перенервничал я здорово, вот сердце и прихватило. После того, как переговорил с Ксенией Анатольевной, я поехал к Коляну. По дороге мне стало совсем скверно, а у Коляна я выключаться начал. Колян и Люся «скорую» вызвали. Кардиограмма была плохая, а так как в дежурную больницу я ехать отказался, Колян Борису Алексеевичу позвонил. Неделю я у него пролежал. Уговорил его, чтобы Колян к тебе привозил и отвозил назад. Я тебе неправду сказал, что дома телефон не работает. Потом, когда тебя выписали, мы договорились, что ночевать я буду дома, чтобы ты ничего не заподозрила.

– Димка, я тебе чужой человек? Ты меня волновать не хотел? – она старательно сдерживала слезы. – Да я первые сутки в роддоме места себе не находила – ни есть, ни спать, ничего не могла. Я же чувствовала, что с тобой что-то случилось. Когда ты приехал и начал меня уверять, что всё в порядке, а ты просто переволновался, я же ни одному твоему слову не поверила. Коля поддакивать начал, что всё нормально… Дальше… он же всё время стоял рядом с тобой, на полшага не отходил и смотрел на тебя так, будто что-то вот-вот случится может. Всё говорили, что вы просто так вдвоем приезжаете. Выходит, не просто так…

– Прости меня, зайчонок, – Дмитрий сел рядом с Викой и обнял её. – Ведь я действительно не хотел тебя расстраивать. Вот и прятался.

– Поздравь себя, тебе это удавалось очень долго – почти целый месяц, но не очень хорошо.

– Сердишься? – он зарылся лицом в её волосы.

– Ужасно… просто злюсь… – Вика тяжело вздохнула. – А теперь меня слушай.

– Слушаю.

– Я Борису Алексеевичу всё-таки позвоню, не пытайся перечить. Это первое. Второе, по ночам буду вставать я, а не ты.

– Ты за день так устаешь…

– Я ведь всё равно просыпаюсь, – прервала его Вика. – Кроме того, ты можешь не волноваться, я не настолько сильно устаю, чтобы не встать и не сменить памперсы. Если б я знала, как всё обстоит на самом деле, лежал бы ты, радость моя, в больнице.

– И чего я там не видел? Мне там так надоело всё за это время, – Дмитрий тяжело вздохнул. – Матушке больше повезло, она в последний раз дома лежала и ней ты занималась. В другом бы случае, я бы тоже дома остался.

– Давай поговорим с Борисом Алексеевичем и, если он разрешит, будешь тоже лежать дома, а я буду тобой заниматься. Насколько я поняла из того, что ты домой возвращаешься около пяти, сейчас дела чуть-чуть улучшились. Согласен?

– Дела-то улучшились и я практически уже в норме. Конечно же, я согласен. Только выйдет, что вместо двоих детей тебе придется возиться с тремя, – грустно пошутил он.

– Я за тебя попрошу медаль «Мать-героиня» первой степени. Ты за десятерых сразу потянешь.

– Вика, – Дмитрий пристально посмотрел ей в глаза, – я тебе такой нужен?

– Что за глупые вопросы, Димыч? – Вика нахмурилась. – С чего бы такие разговоры? Молодость вспомнил, когда в больнице лежал, головой стукнувшись? Мне мама кое-что рассказала.

– Вспомнил, – он смутился.

– Бестолочь, – она вздохнула. – Вот закончит тебя Борис Алексеевич пользовать, давай поищем гипнотизера, который тебе глупые воспоминания ликвидирует. Спокойней спаться будет и тебе, и мне. Ты мне, Димыч, любой нужен. А теперь не только мне. Кстати, мама знает?

– Нет. Ей так же, как и тебе, пытались рассказать что-то правдоподобное.

– Хочешь сказать, что она поверила?

– По-моему, так же, как и ты. Только ты ей ничего не говори.

– Точно бестолочь. Димочка, я похожа на сумасшедшую, что ты меня предупреждаешь?

– Вика, как хорошо, что ты у меня есть! – он снова зарылся лицо в её волосы.

– Димка, – заговорщицким шепотом сказала Вика, – а ты это говоришь, потому что я пообещала маме не рассказывать?

– Конечно, – в тон ей полушепотом ответил он. – А, если ты ещё и Борису Алексеевичу будешь говорить, что все уколы сделаны, а мы это замнем для ясности, это будет просто здорово.

– Я лучше попрошу тебе чего-нибудь двойную дозу.

– Жестокая, – скорбно вздохнул Дмитрий. – А я-то понадеялся.

– Ладно, Димочка, шутки в сторону, – она снова стала серьезной. – Ты не сильно радуйся. Дома ты делать ничего не будешь, не надейся. Будешь целыми днями лежать телевизор смотреть, книжки читать и анекдоты мне рассказывать. Колян может приезжать делиться с тобой светскими новостями и ни слова о работе. Я, кстати, ему ещё всё вспомню, так и передай. Мне очень приятно, что обо мне все решили так позаботиться, только не стоило.

– Что, даже погулять с детьми не отпустишь?

– Только под моим присмотром.

– Кто-нибудь – мама или теща – так нас быстро рассекретят. Кстати, Светлана Павловна меня чуть не расколола. Я из кардиологии выходил, а она пришла какую-то знакомую навестить. Пришлось рассказать, что я тоже знакомого навещал.

– Никто нас не рассекретит. Скажешь, что решил отдохнуть и побыть со мной и детьми. Мою маму муж, лежащий на диване с газетой или уставившийся в телевизор не удивит. Маму Веру я постараюсь убедить в том, что у меня всё получается лучше, а главная помощь – твоё присутствие. Тебе останется одно – не закатывать рукава. Мне же ты рассказывал, что тебе удобнее спать в футболке с длинными рукавами.

– Ты у меня умница, – Дмитрий ласково улыбнулся.

Глава 101

Когда Валевский вернулся с очередного вызова, в диспетчерской службе ему передали, что его приглашал к себе главный врач. Генрих Стефанович догадывался, чем может быть вызвано такое приглашение. В его бригаду нужен был фельдшер. На центральной станции скорой помощи стало дежурной шуткой то, что женщина-фельдшер, попавшая в бригаду к Валевскому, просто обречена выйти замуж (если ещё не вышла) и очень быстро уйти в декрет. Почин положила Вика. Валевский к этой шутке относился добродушно. Сейчас главный врач обещал взять в его бригаду фельдшера мужчину. Генрих Стефанович постучал и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. Мужчину, сидящего в кабинете главврача, он уже видел. Притом видел довольно часто – это был врач-травматолог одной из больниц.

– О, хорошо, что вы уже вернулись! – сказал главный врач. – Вот ваш новый фельдшер. Знакомьтесь – Валевский Генрих Стефанович, Афонин Борис Петрович. Коллега вообще-то врач, но обстоятельства таковы, что некоторое время он вынужден будет довольствоваться и такой работой.

– Очень приятно, – кивнул Валевский. – Думаю, мы сработаемся.

– Надеюсь. Вика положила хороший почин и поправить демографическую ситуацию в стране прекрасная идея, но кто-то ведь должен остаться, – пошутил главврач.

– И я придерживаюсь такого мнения, – с улыбкой согласился Валевский и уже серьезно добавил. – Кроме того, вы знаете мои взгляды на работу женщин в реанимационных бригадах. Не женское это дело.

– Я с вами согласен целиком и полностью. Что ж, Борис Петрович, – обратился он к новому фельдшеру, – знакомьтесь поближе с Генрихом Стефановичем, хотя, скорей всего, вы уже знакомы. В следующую смену вы должны приступить к работе.

Валевский вышел из кабинета главного врача вместе с Борисом. Разговаривать в коридоре не хотелось, а в комнате отдыха, наверное, было много народу. Борис явно чувствовал себя не в соей тарелке. А Валевскому он откровенно не нравился.

– Может быть, выйдем, покурим? – спросил он.

– Да, конечно, – Борис улыбнулся слишком уж дружелюбно.

– Итак, какими судьбами к нам? – прикурив, спросил Валевский. – Я вас, кажется, видел в травматологии десятой больницы.

– Да, я там работал, – Борис смутился. – Мы ещё как-то с вами чуть не наговорили друг другу глупостей. Помните?

– Конечно, помню. Когда Лолита Амерханова хотела достать бывшего мужа и броситься под свадебную машину. Вы ещё и Амерханову пытались нагрубить, и брату его.

– Откуда я знал… – Борис тяжело вздохнул. – Извиняться теперь, навверное, поздно.

– Извиняться не поздно никогда. Но я это не к тому, чтобы вы начинали у меня извинения просить или Амерханова разыскивать и с ним мириться. Так как вы к нам попали?

– Разве вы не знаете?

– Главный утром говорил, что у вас были какие-то неприятности. Хотелось бы от вас узнать, в чем это выражалось. Я не любитель выяснять за глаза, хотя это было бы гораздо проще.

– Наверное, я начну издалека, – Борис снова тяжело вздохнул.

– Начинайте. Пока я свободен, я могу вас послушать.

– Насколько я понял, вы знакомы с Амерхановым.

– Правильно поняли. С Лолитой Амерхановой тоже знаком.

– Вот с неё всё и началось. Я познакомился с ней незадолго до того, как она бросилась под машину. У нас сложились очень близкие отношения. Она рассказывала, что бывший муж – деспот, садист, издевался над ней, унижал, оскорблял, изменял ей. Она говорила об этом так искренне, так переживала из-за этого, что нельзя было не поверить.

– Плакала? – с иронией спросил Валевский.

– Ну да. А почему вы так улыбаетесь? Я выгляжу смешно?

– Нет, не очень. Просто плакать и сказки рассказывать Лолита умеет. Она этим и Амерханова держала двадцать лет. Итак, что же было дальше?

– Дальше, когда она попала с травмой в отделение, я всё время был рядом с ней. В итоге я окончательно потерял от неё голову. Дошло до того, что я решил развестись с женой. Лолита этому только способствовала. Она постоянно говорила, что жена не уделяет мне должного внимания, что мне нужна другая женщина, которая будет ценить и любить меня. Ещё она меня убедила в том, что я должен всеми правдами и неправдами оставить себе машину и квартиру. Я и на это пошел. Совсем ничего не соображал, не думал даже о детях и о том, каково будет жене с ними у родителей в трехкомнатной квартире. Жена ушла. Квартиру мы с Лолитой продали и я перебрался к ней. Она уверяла меня, что вложит эти деньги в очень выгодное дело. Оставалось добавить сущую мелочь, как она говорила. Правда «сущая мелочь» была довольно ощутимой суммой. Когда я сказал, что это нереальная для меня сумма, впервые услышал, что я не мужчина, а тряпка, если не могу ничего придумать. Потом она мне объяснила, что совсем не стоит отказываться от благодарности больных, а лучше на неё намекнуть. Сначала я побаивался, а потом всё пошло, как по маслу. Ещё всегда были желающие купить рецепт на что-нибудь… ну, сами понимаете, какая сейчас молодежь… Доступ к наркотикам я тоже имел. Списывалось одно, кололось другое, а то, что было на самом деле записано в истории, уходило налево… – Борис вздохнул. – Не подумайте, на иглу я не присел. Деньги, конечно, стали быстро появляться, но так же быстро и исчезали. Говорить с Лолитой о том, что она много тратит, я не мог. Она действовала на меня, как удав на кролика, я перечить ей не пытался. Мог только восхищаться её изысканностью. Согласитесь, она необыкновенно красива, воспитана, манеры у неё такие…

– У кого?! – Валевский смотрел на Бориса, как на сумасшедшего. – У Лолиты?! Да вы когда-нибудь к её речи прислушивались?! А уровень интеллекта у неё, как у спортивного бревна!

– Конечно, говорила она не всегда правильно, но зато, как она говорила!… – он мечтательно вздохнул. – Красивой и страстной женщине можно просить многое. Вы бы простили?

– Борис Петрович, мы с вами уже не в том возрасте, когда нужно играть в такие страсти. Давайте о деле, – Генрих Стефанович старательно подавил в голосе нотки презрения. Борис ему был почти противен.

– Продолжаться бесконечно это всё не могло. Я понимал, что рано или поздно, меня застукают на горячем. Что будет потом, я не хотел думать. Когда этот день настал, а ждать особенно долго не пришлось – всего полтора года – Лолита вышвырнула меня за дверь и объяснила мне, что я никто. Я ведь был прописан в общежитии. Лолита говорила, что так удобнее из-за того, что в её квартире был прописан ещё отчим и какая-то путаница с наследованием этой квартиры вышла. Вот я и оказался под следствием, почти на улице и без денег. Все мои попытки рассказать, что я отдавал деньги Лолите и она знала обо всем, не увенчались успехом. Она сказала, что последние два года вообще живет за деньги отчима, от меня и копейки не видела, а он это всё подтвердил. В общем, вышла позорная и грязная история. Отделался я, будем говорить так, легким испугом, по сравнению с тем, что мог и срок получить. Сами понимаете, жена и дети меня ни видеть, ни слышать не хотят. Родители к себе, разве что, в гости в отпуск пригласить могут. Они живут в России, в Саратовской области. Городишко маленький, больше на деревню похожий и деваться там своим некуда. Вот так-то… И чего мне только не хватало? Ведь жил, как все нормальные люди…

– Грустно, грустно, – Валевский покачал головой. – Что ж, посоветовать вам начать жить заново, можно, но будет звучать слишком напыщенно, да и поздновато, возраст не тот. Могу посоветовать другое. Если вдруг надумаете мириться с Лолитой, сначала увольтесь с работы. Мне неприятности не нужны.

– Да, конечно, – Борис выглядел жалко. – Хотя о перемирии с ней не может быть и речи. Знаете, ведь в последнее время отчим стал ей не только отчимом.

– Да он её любовник уже больше двадцати лет!

– Как?! Неужели?! – поразился он.

– Да. Но это тоже к делу не относится. Насчет того, что я перескажу вашу печальную историю коллегам, можете быть спокойны. Мне есть чем заняться, кроме перемывания костей ближнему. Кстати, и вам не советую рассказывать её всем подряд. Не все поймут.

– Спасибо.

– Может случиться так, что сюда заедет Дмитрий Амерханов, если у его жены на то будет необходимость. В своё время она работала в моей бригаде фельдшером. О ней были только хорошие отзывы. Так вот, если вы с Амерхановым столкнетесь, ведите себя не так, как в прошлый раз. А лучше всего сделайте вид, что не знаете его.

– Может быть, мне всё же стоит извиниться перед ним? – заискивающе спросил Борис.

– Не стоит, – Валевскому очень хотелось побыстрее отделаться от него. – Я думаю, что он и без ваших извинений живет прекрасно. Сейчас извините, я должен идти. График вы уже узнали?

– Да.

– Тогда до встречи.

Валевский, не дожидаясь ответа, скрылся за дверью. Он поднялся в кабинет главврача. Тот, по всей видимости, ждал его.

– Садись, – пригласил главврач. – Что скажешь?

– А что тебе сказать? – Валевский сел. – Откуда он взялся?

– Десятая больница взяла на поруки, а Здравотдел перебросил к нам на работу, да ещё и так, что я отказаться не мог. Такое впечатление, что у нас здесь ссылка или колония для всяких придурков. Ну, а общее впечатление как?

– Знаешь, Миша, он мне напоминает паршивого провинциального актера, который всю жизнь играет лакея на сцене и сердцееда в жизни, чересчур сладкий трагик. Он какой-то весь фальшивый, искусственный, как манекен в витрине. Только ручку отставить осталось.

– Смешно сказать, но мне то же сравнение пришло на ум. Даже с ручкой отставленной. Ладно, понадеемся, что будет вести себя тихо и смирно.

– Впервые мне хочется, чтобы фельдшер в моей бригаде долго не задерживался.

– Гена, а, может быть, у тебя не только на женщин рука легкая? Может быть, и не задержится?

– Женщины уходили в декрет. Людмила Федоровна, правда, на пенсию ушла. Но это ещё до Вики было. А этого куда?

– Мало ли? Нагрузка большая. А не потянет?

– Ладно, будем посмотреть.

– Вику давно видел? – изменил тему разговора главврач.

– Неделю назад. Гуляли с детишками.

– Как у них дела?

– Вроде бы нормально. Сессия у неё. Амерханова я вообще таким счастливым и довольным уже сто лет не видел. Когда Вика появилась он оживать начал, а сейчас – парит. Главное, чтобы сердце у него не сдало. Сам понимаешь, не обязательно, чтобы инфаркт был очень обширным.

– Да, другой раз и после пустячного такие последствия, – согласился главврач. – Насколько я понимаю что-то в сердечных делах, там такая мина замедленного действия!

– Вот и я о том же. Ну, будем надеяться, что всё обойдется.

– Вика не обещала в гости нагрянуть? То она как-то приезжала, что-то ей нужно было.

– Сказала, что если будет рядом, то обязательно заедет.

– Генка, вот скажи, почему такие чудесные девочки появляются, когда мы становимся старыми, седыми, давно благополучно женатыми мужиками и нам остается на них только смотреть и вздыхать? – главврач улыбнулся.

– Ну, не всем. Находится какой-нибудь Димка Амерханов, тоже не молодой, тоже седой, но неблагополучно женатый, и его вздохи и взгляды имеют успех. Притом какой!

– Да, жаль, что Вика к нам больше не вернется, хоть и институт закончит. Не знаю, как ты, но я за ней скучаю.

– Нам, Миша, теперь только и останется, что скучать. А, насчет вернется – не вернется, я вообще сомневаюсь, что Димка её на работу пустит.

Глава 102

Вика уложила детей спать, а сама удобно устроилась в гостиной в кресле перед телевизором. На часах было начало десятого. Дмитрий с Николаем в очередной раз уехали по делам и вот-вот должны были вернуться. Оставалось только терпеливо ждать. Вика поискала передачу поинтересней. В комнату вошел разжиревший до очень внушительных размеров Нафаня и развалился посреди ковра. Через несколько минут щелкнул замок входной двери. Это приехал Дмитрий. Вика стремительно поднялась и вышла ему навстречу в прихожую.

– Почему не спишь? – спросил Дмитрий, обнимая и целуя её.

– Тебя жду, знаешь же, – Вика тоже поцеловала его. – Привет!

– Привет! Как дела?

– Всё нормально. Лиза и Гриша спят, Нафаня валяется посреди комнаты.

– А ты как?

– И я нормально. Как съездили?

– Всё в порядке.

– Тогда иди, приводи себя в порядок и за стол. У меня уже всё готово.

– Сейчас, только к Лизоньке и Грише загляну.

Дмитрий прошел в детскую. Ночник заливал комнату слабым светом. Мальчик и девочка спали в своих кроватках. Дмитрий подошел поближе и несколько минут стоял, глядя на детей. Девочка обнимала во сне медвежонка, мальчик лежал на боку, подложив сложенные лодочкой ладошки под щечку. У Гриши на носу была сравнительно свежая царапина. Дмитрий улыбнулся и вышел из комнаты.

Через некоторое время они сидели за столом в кухне. Стенные часы в виде кота стреляли глазами и размахивали хвостом, отсчитывая минуты. Было тихо и уютно. Дмитрий ужинал. Вика сидела, подперев подбородок руками, смотрела на него и улыбалась.

– Вик, ты что так смотришь? – спросил Дмитрий.

– Димка, я без тебя так скучаю, – вздохнула Вика. – Ты уезжаешь – дождаться не могу.

– Я уже приехал. Я тоже за тобой скучаю.

– Догадываюсь. Звонишь каждый час. Хорошо, хоть на лекциях я телефон отключаю.

– Можем звонить по очереди каждые полчаса, чтобы наверстать упущенное.

– Тогда тебе не останется времени, чтобы заняться делами, мне учебой, а Гриша и Лиза научаться по телефону говорить слишком рано.

– Кстати, пока ехал домой, пришла мне в темную голову светлая мысль. Если сваришь кофе и расскажешь, как у тебя дела в институте и что сегодня вытворяли наши разбойники, обязательно поделюсь.

Пока Вика варила кофе, Дмитрий достал сигарету. Стоило ему щелкнуть зажигалкой, как Вика, не поворачиваясь, сказала:

– Дима, сигарету брось.

– Честное слово, это всего лишь третья за сегодня.

– А, если очень хорошо подумать? – Вика повернулась и взглянула на него с легким укором.

– Тогда четвертая. У меня есть ещё одна в запасе, – невозмутимо ответил он.

– Дима, беречь себя нужно, – назидательно сказала она.

– Вот я себя и берегу. Лучше расскажи, что нового у тебя в институте.

– Особенного ничего. Грызу гранит науки. Осталось сдать послезавтра зачет, потом два экзамена с перерывом в один день, а потом я свободна, как птица. В эту сессию, как в начале, уже не трясусь.

– Тебе и перед первой трястись нечего было, ведь сдала всё прекрасно. И перед этой трястись нечего.

– Димочка, тебе хорошо говорить, – Вика поставила чашки на стол и села. – Ты что, никогда не волновался перед сессией?

– В институте проблем не было. В университете я волновался, как и ты, но только перед первой сессией. У меня была довольно веская причина. Сама понимаешь, какого уровня интеллекта ожидали окружающие от боксера. Автограф всем хотелось, а вот признать, что головой я не только ем, не очень.

– Дима, ты прекрасно знаешь, что у меня ситуация очень похожая. Во-первых, я чуть ли не самая старшая в группе, во-вторых, не стала брать академ, когда родила, в-третьих, на бедную сироту я тоже мало похожа. Даже среди наших небедных я несколько выделяюсь. Почему-то никто из доброжелателей не хочет вспомнить, что учится на таком же платном факультете. Если бы я была хоть чуточку мнительнее, уже начала бы страдать от глупых реплик. А реплики не только по поводу финансового благополучия.

– Интересно, по поводу чего ещё?

– Постоянное желание некоторых выяснить, где таких мужиков, как ты раздают. Я сказала, что ты – эксклюзив, второго такого нет и искать нечего. Своё не отдам и в аренду не сдаю.

– Спасибо. Не думал, что могу о себе такое услышать, – Дмитрий улыбнулся.

– Должен будешь, – благосклонно сказала Вика.

– Запиши на счет. Давай переберемся в комнату и ты расскажешь, что ещё нового.

Они удобно устроились в одной из комнат. Вика уселась на диван, поджав ноги по-турецки. Дмитрий сделал слабое освещение, приоткрыл окно и сел рядом с Викой.

– Любимая жена, я тебя внимательно слушаю. Что у нас ещё нового?

– Больше ничего. Гриша и Лиза сегодня в полном порядке. Я вернулась из института, Зоя сказала, что всё в моё отсутствие тоже всё было нормально, не капризничали, не баловались, кушали хорошо.

– Гулять ходили?

– Обязательно. Гриша сегодня нос на прочность испытывал. Ссадину видел?

– Видел.

– Ходить пешком наши дети не умеют, всё больше бегом, а заодно и летать учатся. Посадка не всегда мягкая, а земля и того хуже.

– Плакал?

– Ни капельки. От всей души кувыркнулся, поднялся, как ни в чем ни бывало, и удивленно оглядывается по сторонам. Почему, спрашивается, голова такая тяжелая, что временами падать начинает, когда ноги бежать продолжают.

– Лиха беда начало. Потом коленки добавятся и так далее.

– Дима, а ты в детстве часто падал, руки-ноги не ломал? – поинтересовалась Вика.

– Наследственность проследить хочешь?

– Хочу. Мало ли? Зевают они так же, как ты. Мама говорит, что я, когда была совсем маленькой, и мне не нравилось то, что мне дают, начинала жмуриться и отворачиваться. Они так же жмурятся и отворачиваются. Помнишь, когда они в один день с промежутком пять минут стукнулись головой об зеркало в прихожей и набили по шишке?

– Конечно, помню. Светлана Павловна говорила, что когда-то ты тоже самое проделала, только зеркало было в дверце шкафа.

– Ещё мы выяснили, что ты в детстве мало плакал, если падал.

– Ну, если исходить из того, что говорили бабушка, дедушка и отец, я почти не ревел. С того времени, как я себя помню, действительно, терпел. Один раз разревелся, но там другая причина была.

– А я орала, как резанная. Особенно, если зеленку видела. Ты не обратил внимания на то, что Лиза или Гриша, если падают и ушибаются, почти не плачут?

– Обратил. Выходит, это от меня.

– Получается, что так.

– Спешу тебя успокоить. Если исходить из того, что я помню, то падал, как все, конечностей не ломал, а челюсть и нос несколько раз мне ломали, когда я занимался боксом. Ну, ещё улыбку голливудскую приобрел благодаря тому же боксу. Будем надеяться, что они боксом заниматься не будут.

– Подожди… – Вика растерянно смотрела на мужа. – Что это ты о голливудской улыбке?

– А ты что, до сих пор не поняла, что у меня не все зубы свои? – Дмитрий удивленно посмотрел на неё.

– Нет.

– Вика, зайчонок, если я на ночь зубы в стаканчик с водичкой не кидаю, это не значит, что они свои. Мне ещё в двадцать три года фасад выставил один веселый парнишка. Удар был просто великолепный.

– Что, приятно вспомнить? – довольно едко осведомилась Вика.

– Представь себе.

– Ты это так и оставил?

– Ну, зачем же так оставлять? Должен не остался. Правда, когда рефери считал, он, на восьми шевельнуться попробовал. Только на большее его не хватило. А мне потом сделали вот такую чудесную улыбку. Никакой кариес не страшен.

– Амерханов, я слышу о том, что у тебя вставные зубки почти через три года после знакомства с тобой. Что я услышу через пять лет?

– Не знаю. Могу сказать, что услышишь, через несколько минут.

– Да? Ну и что же?

– Сессия заканчивается скоро.

– Это не новость.

– Да, это не новость. А новость будет такой, – он загадочно улыбнулся, – мы с тобой едем отдыхать.

– Прекрасно! Как это ты решаешься бросить дела?

– Не просто решаюсь, а чтобы доставить тебе удовольствие. Мы едем с тобой в Венецию.

– Куда? – Вика смотрела на него большими от удивления глазами.

– В Венецию, зайчонок. Ты ведь говорила, что мечтаешь увидеть Венецию.

– Димка! Димка, ты необыкновенный! – Вика порывисто обняла Дмитрия за шею и начала целовать.

– Для любимой и единственной жены всё, что угодно. Хоть звезду с неба. А две недели в Венеции – это проще, чем звезда с неба, – он тоже поцеловал Вику.

– Хан, ты – супер!!! Это же фантастика! – Вика готова была прыгать от радости. Вдруг она стала серьезной и спросила. – Дима, а как же Гриша и Лиза?

– Наверное, они для такой поездки ещё очень маленькие. Прибегнем к дедовскому способу – сдадим внуков бабушке. Жаль, бабушка осталась только одна, а то каждой на неделю сдали бы, – он слегка нахмурился, когда говорил последнюю фразу.

– Да, жаль, – согласилась Вика. Она заметно погрустнела. – Мама Вера так радовалась, что дождалась внуков, а потом, когда они ходить начали.

– Не грусти, зайчонок. Ведь она дождалась, – Дмитрий поцеловал её в висок. – Теперь уже ничего не поделаешь. Как думаешь, Светлана Павловна не обидится, если мы ей внуков на это время подбросим? Тем более, Зоя будет, в квартире всё Женя сделает.

– Думаю, что она обрадуется. Только я за ними скучать буду, – Вика вздохнула.

– Зайчонок, я ведь тоже буду скучать. Мы вернемся, заберем их и поедем в Крым. Обещаю, что две недели я пробуду вместе с вами, а потом буду приезжать, как смогу часто, – Дмитрий поцеловал Вику в нос. – Не грусти. Мы же ещё никуда не уехали. В конце концов, если не хочешь, не поедем. Поедем только в Крым. Венеция никуда не денется, съездим вместе с ними, через несколько лет, когда они подрастут.

– Давай подумаем до утра.

– Давай. Если надумаем, я позвоню маме и скажу, чтобы она взяла отпуск.

– Давай маму дома посадим. Ей работать ещё не надоело?

– Я ей уже как-то предложила. С таким же успехом можно было не предлагать. У неё находится миллион причин.

– Знакомая картина, – Дмитрий грустно улыбнулся. – Некоторых, пальцами показывать не стану, уговаривать пришлось очень долго. Если бы не беременность и институт, наша скорая помощь имела бы в твоем лице фельдшера с запущенной формой трудоголии. Мою матушку удалось оставить дома только после того, как инфаркт случился. Что ж мне на трудоголиков так везет?

– На себя посмотри, – Вика смешно наморщила нос. – Тебя вообще ничего остановить не может.

– Остановило один раз, – он снова нахмурился.

– Исключения брать не будем.

– Вика, исторически сложилось так, что мужчина приносил добычу, пахал и так далее. Это инстинкт, – авторитетно заявил Дмитрий.

– А, ну конечно! Как же тогда матриархат? Или как те мужчины, которых на работу не загонишь?

– Это мутация, отклонение от нормы.

– Димочка, ты сейчас это говоришь с видом того самого охотника в шкурках, который принес добычу. Все сидят, жуют мамонта, а охотник объясняет, почем дыни на базаре, – довольно едко сказала Вика. – Зато какие новые идеи!

– Заметь, всё больше из-за того, что женщина просит копье, – философски заметил Дмитрий.

– Ей копье нужно, чтобы мышей в пещере переловить.

– А кот тебе зачем? И вообще, у нас что, мыши завелись? – он удивленно вскинул брови.

– А у тебя копье есть? – лукаво улыбнулась Вика.

– Нет. Только боксерские перчатки. Не будешь же ты несчастных зверьков до смерти забивать?

– Ни в коем случае. Да у нас и мышей-то нет, и кот есть. Вчера гулять пошли, он кузнечиков на клумбе ловить начал.

– Вот и спи спокойно. Охрана в порядке, пока я мамонта на счет завалю, – они рассмеялись. – Кстати, знаешь, что обычно делал охотник, после того, как объяснял, зачем в пещере кот и мышей ловить кошачье дело?

– Нет. Понятия не имею, – простодушно улыбаясь, заявила Вика.

– А что делал хан, когда возвращался с охоты (заметь, тоже не отказывался размяться и тигра подстрелить или оленя) и успевал вкусить того, что повар приготовил?

– Не знаю. Откуда мне знать?

– Скорей всего, у охотника за мамонтами, как и у хана, был свой гарем, а в гареме любимая жена. Отсюда следует, что шли они к любимым женам, – Дмитрий привлек Вику к себе. – Потом охотник перекидывал жену, как добычу, через плечо, а хан брал на руки и несли, соответственно, в укромный уголок или в спальню.

– Чтобы объяснить, что матриархат – мутация? – едко поинтересовалась она.

– Нет, чтобы объяснить, что постель, – независимо какая – из шкур или шелков, – это то место, где у женщины неограниченная власть, сила и права, а тот, кто завалил мамонта или тигра подстрелил, готов сдаться на милость любимой.

– Красиво сказано, Хан, – Вика обвела кончиком пальца контур его губ. – Истинно восточное словоблудие. Кто только тебя молчуном объявляет?

– Пусть объявляют. Я ведь не со всеми такой разговорчивый, как с тобой. Что толку в словах? – он поднялся и легко подхватил Вику на руки. – Без дела они так и останутся только словами, любимая. Пойдем, проверим всё на деле.

– Димка, как я тебя люблю, – прошептала Вика, прижимаясь к нему и обнимая его за шею.

Глава 103

Дмитрий нащупал кнопку будильника, пищавшего с отвратительной настойчивостью. Вставать не хотелось.

– Димка, на работу опоздаешь, – промурлыкала Вика, не открывая глаз.

– Я хозяин. Хочу – опаздываю, хочу – вовремя приезжаю, – он, наконец, заставил себя открыть глаза и вздохнул. – Нет, в отпуск ходить нельзя, даже на несколько дней… Это расслабляет.

– Не мешай мне ещё полчаса расслабляться.

– Ладно, не буду, – Дмитрий встал. – Кофе в постель желаете, любимая жена?

– Лучше бы в чашку, – Вика зарылась головой в подушку. – Если сам сваришь.

Дмитрий привел себя в порядок и пошел на кухню, чтобы сварить кофе для Вики. Здесь уже были Женя и Зоя. Они о чем-то мило болтали. Женя помешивала в маленькой кастрюльке кашу. Увидев Дмитрия, они приветливо поздоровались. Он тоже поздоровался.

– Женечка, подвинься на полпятки, я Вике кофе сварю, – попросил Дмитрий.

– Хотите, я сварю? – предложила Женя.

– Заказ персональный поступил, – пояснил Дмитрий и поставил на плиту турку с кофе.

– Дмитрий Максимович, что завтракать будете? – спросила Женя.

– Как обычно, Женечка, что-нибудь бутербродное и кофе. Для меня можешь сварить. Я минут через пятнадцать приду, – он перелил кофе в чашку.

Когда Дмитрий ушел, Зоя улыбнулась и полушепотом предложила Жене:

– Слушай, когда он уйдет, давай спросим у Вики, что она с ним делает, что он уже, кажется, и придумать не может, какое бы ещё ей удовольствие доставить. Сколько они уже вместе?

– Я здесь почти три года. Они чуть-чуть раньше познакомились.

– Тебе через три года кофе в постель ещё носили? Мне Юрик только в медовый месяц носил.

– Мне так вообще не носил. Нужно поинтересоваться, – Женя улыбнулась. – Зоська, кашка готова. Как раз чуть-чуть остынет к завтраку.

– Спасибо, Женечка. Как Вика говорит, должна буду.

– Вот и отдавай долги. Можешь родственнику бутерброды приготовить. Ему один с сыром, колбасой и масла чуть-чуть, а второй с ветчиной и острым соусом.

– Может быть, ещё с рыбой сделать?

– Он рыбу утром перед работой не признает.

– Ладно, сейчас сделаю. А кофе ты свари. У тебя лучше получается.

– Не волнуйся, сейчас придет Вика и сварит кофе для любимого мужа, – заверила её Женя.

– Тогда всё ясно. Они просто прикалываются по утрам варить кофе друг для друга, – констатировала Зоя, намазывая хлеб маслом.

– Не волнуйся, скоро у Вики каникулы закончатся, так нам и с завтраком возиться не придется. Она о милом сама заботится. Разве что для Лизы и Гриши, потому, что они просыпаются, когда мама с папой уже уезжают.

– А потом наступит глубокая осень, будет плохая погода, мы с тобой выучим на память все детские сказки или будем целыми днями играть с младшими в игрушки и развлекать Нафаню. Зося, а ты не собираешься Юрика наследником порадовать? – поинтересовалась Женя.

– Ещё нет. Нам возраст позволяет, спешить некуда. Я пока на племянниках потренируюсь.

В это время на кухню вошли Дмитрий и Вика. Зоя и Женя переглянулись и старательно сдержали улыбки. Всё было так, как и предсказала Женя. Обе под каким-то благовидным предлогом ушли с кухни. Вика сварила кофе для мужа.

– Может быть, всё-таки позавтракаешь со мной вместе? – спросил Дмитрий.

– Нет, Димочка, я ещё не хочу. Господи, как подумаю, что через неделю в институт! – Вика покачала головой. – Снова нужно будет рано вставать… Я начинаю чувствовать себя жуткой лентяйкой!

– Нормальное состояние. У меня второй день такое же, – он смотрел на Вику и улыбался. – Ничего, говорят, со временем привыкаешь. Тяжело где-то первых лет пятьдесят.

– Радуешься тому, что ты уже приближаешься к этому порогу? – Вика прищурилась.

– Ну так, по маленькой. Осталось всего-то каких-то пять лет.

– Где уж мне, – тяжело вздохнула Вика. – Мне ещё мотать и мотать. В одном институте ещё четыре года, потом интернатура, потом…

– Потом ты получишь диплом и будешь сидеть дома, заниматься воспитанием детей.

– А в аспирантуру отпустишь?

– В аспиратнуру отпущу. И дальше по этапу. Только не работать. Собственно, чего ты сейчас вскочила? У тебя последняя неделя перед началом учебного года.

– Я тебе кофе хотела сварить, – Вика поднялась из-за стола.

– Вика, – Дмитрий ласково улыбнулся, – ты варишь самый лучший в мире кофе.

Глава 104

Николай зашел в кабинет брата. Дмитрий сидел за столом и задумчиво смотрел в окно. Перед ним стояла чашка кофе. Николай приостановился у двери, попросил Лену принести кофе и для него, прошел в кабинет, сел у стола для заседаний и тоже посмотрел в окно. Оконное стекло было залито дождевыми каплями. Дождь начался с самого утра и, похоже, не думал прекращаться. Мокрый асфальт казался совсем черным, спешащие под зонтиками пешеходы – слишком уж озабоченными и унылыми. Картина была грустноватая.

– Димыч, что ты там увидел интересного? – поинтересовался Николай, взяв принесенную Леной чашку кофе и благодарно кивнув.

– Так… ничего… – Дмитрий тряхнул головой, словно пытаясь отогнать тревожащие его мысли. – Третий год подряд в этот день идет дождь.

– Ну и что? – удивился Николай. – Что удивительного, ведь конец сентября. В следующем году, может, идти не будет.

– Скорей всего, не будет, – согласился Дмитрий.

– Откуда ты знаешь?

– Посмотришь.

– Ладно, посмотрим. Вы с Викой сегодня в «Саламандру» приглашали. Что за повод?

– Не помнишь? – Дмитрий улыбнулся. – А как претендовать на поцелуй от любимой невестки, так первый.

– Вот это номер! – Николай прищелкнул пальцами. – А ведь и впрямь закрутился и забыл! Три года!

– Ну да. Три года нормальной жизни. А, главное, три года, как мы с Викой встретились.

– С меня вдвойне за склероз! – он рассмеялся.

– Слушай, Колян, у меня к тебе одна просьба есть, – Дмитрий снова стал задумчивым.

– Димыч, ты же знаешь, что для тебя я всё, что смогу сделаю. И что не смогу, тоже попробую.

– Такое сможешь, – он говорил медленно, спокойно, словно обдумывая ещё раз каждое слово. – Пообещай мне, что если со мной что-нибудь случиться, ты позаботишься о Вике и детях. Я имею в виду не финансовую сторону. И ещё, пусть Вика не остается одна. Она ещё слишком молодая, чтобы отказаться от всего.

– Дима, ты в порядке? – Николай, хмурясь, смотрел на брата.

– В полном порядке. Да не паникуй ты! – Дмитрий поморщился. – Пообещай, что сделаешь так, как я прошу.

– Хорошо, – медленно ответил Николай, – всё будет так, как ты просишь. Только к чему такие разговоры? Ты себя снова неважно чувствуешь?

– Сказал же, что всё нормально.

– Тогда я не вижу причины…

– Рано или поздно я должен был тебя попросить об этом. Ведь рядом с Викой и детьми тогда никого не останется.

– Димка, на тебя дождь плохо действует.

– Нет… – Дмитрий снова задумчиво смотрел в окно. – Иногда я задаю себе вопрос, имел ли я на всё это право?

– За двадцать лет должна же была быть компенсация. Вот тебе и повезло.

– Ты так считаешь? – Дмитрий грустно улыбнулся.

– Считаю. Прекращай этот никому не нужный разговор.

– Ладно… – Дмитрий отпил остывшего кофе. – У меня есть хорошая идея. Бери Люсю и Димку и составьте нам с Викой компанию на зимних каникулах съездить в Египет.

– Лучше поедем на лыжах где-нибудь покатаемся.

– На Новый год на лыжах кататься поедем куда-нибудь в Альпы.

Дмитрий сидел в машине и смотрел на выходящих из здания института студентов. Дождь немного поутих и стал постепенно превращаться в водяную взвесь, повисшую в воздухе. Дождь – ни дождь, туман – ни туман. Все выходящие спешили открыть зонтики и побыстрее добраться до какой-нибудь крыши. Вот на ступеньках появилась Вика. Она тоже достала из сумочки зонтик и заспешила к машине. Дмитрий открыл перед ней дверь.

– Боже, какая сырость! – садясь в машину, посетовала Вика и поцеловала Дмитрия в щеку. – Привет, Хан! Давно ждешь?

– Не очень, – он улыбнулся и обнял Вику. – Не замерзла?

– Нет, не волнуйся.

– Стасик, домой поехали, – обратился Дмитрий к водителю.

– Ты уже освободился на сегодня?

– Да.

– Дима, – Вика вдруг стала серьезной, – тебе погода ничего не напоминает?

– И тебе тоже? – он склонился, поцеловал Вику в висок и снял с её волос заколку.

– Дмитрий Максимович, можно музыку включить? – спросил Стас.

– Включай, – разрешил Дмитрий.

Стас включил приемник и проворчал:

– Сто лет этого не слышал. Сейчас что-нибудь другое найду.

– Оставь, – удержал его Дмитрий.

Вика невольно вздрогнула и беспомощно снизу вверх посмотрела на мужа.

– Что с тобой? – тихо спросил он.

– Разве ты не помнишь? – у неё слегка дрожал голос.

– Я это всегда помнить буду. И любить тебя всегда.

Дмитрий обнял Вику и прильнул к её губам. «Позови меня с собой…» – слышалась знакомая мелодия. Сердце билось часто, словно это было его первое в жизни свидание. И становилось тоскливо от мысли, что всё плохое тянется слишком долго, а всё хорошее заканчивается слишком быстро. Пусть не сегодня, не завтра, даже, не через неделю, и всё же слишком быстро…

Примечания

1

Борис Гребенщиков

2

В первоисточнике «Я где ннормальный, а где и беспощадный».