Поверь в любовь - Смотри на вещи проще

– О! Привет! – поздоровалась она, входя в квартиру. – Ты Вика, да?

– Да, – Вика немного растерялась. – А вы кто?

– Колина жена. Меня Люда зовут. А Мила где?

– В магазин ушла.

– Ну, слава Богу! Мне мужики про тебя все уши прожужжали, – снимая плащ, сообщила она. – Хорошо, что они не какую-нибудь старую клюшку, вроде Милки, наняли. Она маму Веру скоро совсем заморит. Как она её только терпит! Ты на меня так испуганно не смотри.

– А я и не смотрю испугано…

– Извини, показалось. Как там сегодня наша мамулька?

– Лучше, чем три дня назад.

– Ага! Это хорошо!

Появление невестки очень обрадовало Веру Федоровну. Вика сидела в своей комнате, чтобы не мешать им. Уже уходя, Людмила доверительно сообщила Вике:

– Знаешь, наша мама Вера от тебя просто в восторге. Ну, мужики туда же. Только и слышу, как ты заботишься о маме и какая ты умница. Даже старый змий Борис Алексеевич вчера Коле сказал, что медсестра просто прекрасная.

– Это всё преувеличенно, – Вика позволила себе скромно улыбнуться.

– А мне кажется, что не преувеличено. Ладно, надеюсь, мы с тобой характерами сойдемся. Что-то мне подсказывает, что видеться мы будем часто.

Вика уже не раз ловила себя на мысли, что каждый день с нетерпением ждет приезда Дмитрия, а потом не может дождаться, когда он уедет. Он не говорил ничего особенного, но вот его взгляд и улыбка… Иногда, когда они оставались вдвоем на несколько минут, он смотрел на Вику так, будто хотел сказать ей что-то важное или ждал, что она скажет ему что-нибудь. Но они ничего друг другу так и не говорили. Когда Дмитрий оставался в комнате матери, Вика довольствовалась тем, что слышала приглушенные звуки его голоса.

Вот и сейчас Вика сидела, вязала и слушала его голос. Разобрать о чем говорят в комнате Веры Федоровны, было невозможно, да она и не интересовалась разговорами матери и сына.

В комнату без стука вошла Мила. Она, как всегда, недовольно посмотрела на Вику и сказала:

– Я домой ухожу. С хозяевами уже попрощалась. Не забудь хозяйке в девять часов чай принести.

– Не забуду, – пообещала Вика.

Мила ушла. Вика снова взялась за спицы. Мысли неизменно возвращались к Дмитрию. Почему-то Вика вспомнила, как познакомилась с ним, и, как потом на утро, высказывала ему свои обиды. Сейчас ей всё это показалось очень забавным…

Вера Федоровна ласково посмотрела на сидящего перед ней сына и подумала, что сын выглядит не таким подавленным, как некоторое время назад.

– Не помню, мам, предупредил я тебя или нет, что Коля в Мариуполь уехал и приедет только завтра, – сказал Дмитрий.

– Предупредил. И Коля сегодня уже дважды мне звонил. Не волнуйся, я всё знаю.

– А я и не волнуюсь.

– Я сегодня узнала одну потрясающую вещь, – с таинственным видом сказала Вера Федоровна. – О нашей Вике.

– Да? – он улыбнулся, но во взгляде появилась тревога. – И что же потрясающего ты о ней узнала?

– У такой милой девочки никого нет.

– Впервые слышу, что она сирота, – Дмитрий сделал вид, что не понимает, к чему клонит мать.

– Дима, ты прекрасно меня понял. Я говорю не о родственниках, а о молодом человеке.

– Да? Конечно, это ужасно, но поправимо. Я думаю, что возраст у нашей милой девочки ещё не преклонный, и найдется для неё ещё не один молодой человек.

– Дима, скажи мне, почему вы, современные мужчины, бываете настолько слепы, что не видите ничего, кроме своих офисов, договоров, активов, в крайнем случае, машин и презентаций? Неужели это всё настолько вас затягивает?

– Мам, а к чему этот разговор? – Дмитрий улыбнулся. – Сначала ты сообщаешь мне, что у Вики никого нет, потом упрекаешь меня в слепоте… Это что, намек? У Вики нет молодого человека, так я должен ним стать?

– Дима, только не пытайся меня убедить в том, что ты видишь в Вике только медсестру.

– Мам, а что с того, что я вижу в ней женщину? Ты думаешь, я ей нужен? – он перестал улыбаться.

– Ты даже не поинтересовался, нужен ли.

– Я и так прекрасно знаю, что не нужен. Я, кажется, сам себе уже не нужен, – он нахмурился. – Давай прекратим этот разговор.

– Не обижайся, Димочка, но я всё же кое-что тебе ещё скажу. Ты, сынок, рано на себе крест поставил. Хотя я никогда и не лезла в твои личные дела, хотелось бы узнать, что с тобой происходит. Иногда мне кажется, что без Лолиты не обошлось. Я не знаю, что она тебе сказала, но ты заперся в себе и… Ещё тогда, когда ты утром сказал, что должен на ней жениться. И потом…

– Мам, давай не будем, – Дмитрий поморщился. – Давай о чем-нибудь другом… поприятнее. Я ведь всё равно ничего не скажу, а ты начнешь расстраиваться.

Глава 46

Голоса в комнате Веры Федоровны затихли. Вика откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Почему-то ей стало грустно. «Неужели я настолько влюбилась, что, не слыша его голоса в течение пяти минут, готова раскиснуть?» – задала она мысленно себе вопрос. Но, вся беда была в том, что ответ был только положительным.

Кто-то тихо вошел в комнату. Вика открыла глаза и от неожиданности даже вздрогнула. На пороге стоял Дмитрий. Он виновато улыбнулся и сказал:

– Извини, если помешал.

– Не помешал. Что-то случилось? – Вика насторожилась.

– Ничего. Просто мама задремала, мне жаль её будить, поэтому я, пользуясь случаем, решил зайти к тебе и спросить, как ты.

– Тогда почему ты там стоишь? – удивилась Вика.

– Приглашаешь?

– Вообще-то это квартира твоей мамы и где-то твоя и Коляна. При чем здесь я?

– Временно и твоя, – он прошел и сел рядом с Викой. – Можно?

– Конечно.

– Как ты? Сильно устаешь? – он осторожно взял Вику за руку.

– Совсем не устаю. Больше как-то отдыхаю. У вас такая мама! Просто прелесть!

– Тогда у вас с мамой это взаимность – некоторое время назад я выслушивал, какая ты умница. Мила тебя сильно допекает?

– Не очень. Просто у нас с ней несовместимость.

– У неё со всем светом несовместимость. Она признает только маму. Мне, Коляну и Люсе постоянно дерзит.

– Зато порядок везде идеальный.

– Ты её защищаешь? – Дмитрий удивился. – А как, по-твоему, много беспорядка будет от одинокой шестидесятилетней старушки, не имеющей ни малолетних внуков, ни всяких там кошечек-собачек?

– Дима, давай не будем мыть кости ближнему.

– Ладно, давай, – согласился Дмитрий. – Собственно я к тебе не из-за Милы пришел.

– Как у меня дела ты уже спросил. Теперь долг вежливости предписывает спросить меня, как у тебя дела. Как дела, Дима? Домработницу нашел не такую, как Мила?

– Нашел. Я, кажется, уже говорил. Зовут Евгения. Как Мила не напрягает.

– Прекрасно. А как дела?

– Дела… – он помолчал, затем, без тени улыбки, пристально глядя Вике в глаза, ответил вопросом на вопрос. – А как ты думаешь?

– Ну… – Вика отвела взгляд. – Почему я должна что-то думать по этому поводу? Конечно, я надеюсь, что дела твои идут хорошо.

– Понимаешь, возможно, я сейчас буду очень банален… мне плохо без тебя… Не знаю почему, я очень часто думаю о том, что было, – Дмитрий говорил тихо, но очень отчетливо.

– Что было? – она переспросила это почти шепотом.

– Что было между нами.

– Дима… вдруг мама проснется… Иди к ней… – его слова повергли Вику в панику. Она совсем не была к ним готова.

– Гонишь меня? – в его взгляде мелькнула тоска.

– Просто я думаю, вдруг мама проснется, а с ней никого нет.

– Она позовет, если ей будет что-нибудь нужно.

– Вдруг она что-нибудь подумает?

– Что она может подумать? Разве с тобой нельзя разговаривать? Она же тебя обожает. Меня только по головке погладят, за то, что я с такой милой девочкой время провожу.

– Можно со мной и поговорить… А ещё можно маме сказать, за какую сумму я такая милая девочка, – Вика во что бы то ни стало, хотела, чтобы Дмитрий ушел.

– Не пытайся мне говорить то, чего не хочешь.

Дмитрий обнял Вику и коснулся губами её волос. Она напряглась и боялась лишний раз вздохнуть. Такого поворота дел она совсем уж не ожидала. Хотя, нельзя сказать, что не хотела. Дмитрий поцеловал её.

– Дима… вдруг мама проснется… – с трудом сдерживая нервную дрожь, прошептала Вика.

– Не бойся, я ведь ничего такого не делаю… Скажи честно, скучаешь за мной?

– Да… Дима, иди к маме… – пытаясь оттолкнуть его, прошептала Вика. Ей казалось, что она сходит с ума.

– Не гони меня.

– А вдруг…

Её слова возымели ровно такой же успех, как и попытка вычерпать море чайной ложкой. Дмитрий снова начал целовать её. Будь бы это его квартира, Вика была бы счастлива. Не было дня, чтобы она не думала о нем. Но сейчас…

Глава 47

Вика очень обрадовалась, когда из своей комнаты её позвала Вера Федоровна. Она отстранилась от Дмитрия и, на ходу поправляя волосы, пошла к Вере Федоровне. Дмитрий нехотя поднялся и пошел за ней следом.

– Я здесь, Вера Федоровна. Что-то случилось? – спросила она.

– Ничего, деточка. Я хотела у вас спросить, Дима уже уехал? Я, кажется, задремала.

– Я здесь, мам, – Дмитрий тоже вошел в комнату. – Ты же знаешь, что я никуда не уеду, не пожелав тебе спокойной ночи. Просто не хотел тебя будить. Ты так хорошо спала. Вот я и решил немного подокучать Вике. Надеюсь, не очень сильно надоедал.

– Что вы, Дмитрий Максимович, никто мне не надоедал! – она нашла в себе силы улыбнуться.

– Вика, который час?

– Половина девятого, – за Вику ответил Дмитрий.

– Вера Федоровна, нам скоро таблетки нужно будет выпить и укольчик вечерний сделать, – предупредила Вика. – А сейчас я пойду поставлю чай.

– Да, конечно, – согласилась Вера Федоровна. – Димочка, побудь со мной ещё немного. А то ты скоро уедешь…

– Могу и не уезжать, – Дмитрий снова сел рядом с постелью матери.

– Даже так? – Вера Федоровна обрадовалась. – Конечно, оставайся! Нам с Викой веселей будет. Правда, Вика?

– Конечно, – от двери ответила она.

– Тогда мне нужно перезвонить Стасику, чтобы за мной утром сюда заехал. Пока Вика будет тебе уколы делать, я как раз и позвоню.

Пока Дмитрий звонил, а Вика делала Вере Федоровне уколы, та ей сказала:

– Вика, деточка, я себе позволю маленькую бестактность. Мне, конечно, крайне неудобно, но я вас кое о чем попрошу.

– Разве такое бывает? – удивилась Вика. – Вы и бестактность – понятия несовместимые. Что нужно сделать?

– Не могли бы вы постелить постель для Димы в его бывшей комнате? Помните, я вам показывала его комнату?

– Конечно, помню. И ничего в вашей просьбе предосудительного нет.

– Тогда, после того, как сделаете мне укол, возьмите в комоде белье.

– Какое именно? – уточнила Вика.

– На ваше усмотрение. Я вам полностью доверяю. Да, Диме скажете, чтобы он зашел ко мне.

Вика закончила делать укол, выбрала белье и пошла в комнату Дмитрия. Проходя через гостиную, она столкнулась с ним.

– Дмитрий Максимович, Вера Федоровна просила, чтобы вы зашли к ней, – Вика опустила глаза.

– А что так официально? – он удивился.

– Вдруг мама услышит, – почти шепотом сказала Вика.

– А, ну, конечно! – Дмитрий чуть не рассмеялся. – Она прокралась за тобой и сейчас стоит в коридоре и подслушивает, назовешь ты меня Дмитрием Максимовичем, Димой, Димычем или Ханом. Вика, не будь такой мнительной.

– Постараюсь, – довольно едко ответила Вика.

– А что это ты несешь?

– Иду тебе постельку стелить. Мама попросила. Где была твоя комната, я уже в курсе.

– Ну, спасибо! Обяжешь. Хотя я и сам бы мог.

– Дима, иди к маме. Ведь заждется, – строго сказала Вика.

Дмитрий пошел в комнату матери и у самого порога чуть не споткнулся. Всё дело было в том, что мать очень трепетно относилась к тому, кто будет стелить постель для «её мальчиков». Если он или Николай оставались ночевать, то постель стелили либо сами, либо стелила мать. Если с Николаем оставалась жена, то такое «важное» дело доверялось ей. Мать не доверяла стелить постели даже Миле. Лолита и та не пользовалась такой милостью, хотя, похоже было, что ничего не поняла и сильно из-за этого не переживала. Сегодня же мать доверила его постель совершенно постороннему человеку. Дмитрий чуть не присвистнул. Мать была не из тех людей, которые меняют свои привычки или действуют по настроению. Такой поворот событий что-то да значил.

Он вошел в комнату матери. Она закончила пить чай и отставила чашку на тумбочку возле кровати.

– Унести? – спросил Дмитрий.

– Потом. Посиди. Кстати, кофе Викин я ещё не пробовала, а вот чаек очень даже ничего. Попроси, она и тебе приготовит.

– Я уж лучше кофейку. Мам, ты как себя чувствуешь? – он с любопытством посмотрел на мать.

– Нормально. Вы все напрасно панику подняли. А Борису меня лишь бы больной сделать. Такое впечатление, что со мной это впервые, – немного ворчливо ответила мать. – Если бы не Вика, я бы уже умерла от таких охов, ахов и попыток превратить меня в безнадежно больную старуху.

– Ну, конечно, если бы не Вика! – Дмитрий снова чуть не рассмеялся. – То-то я и смотрю, что-то у нас происходит!

– А что происходит?

– Что сейчас Вика делает?

– Скорей всего, стелит тебе постель, – невозмутимо ответила Вера Федоровна.

– Прекрасно! Раньше ты никому не оказывала такой чести. Разве что для Коленьки Люсенька постелит.

– Дима, раньше я сама стелила для вас постели. Сейчас вы мне лишний раз подняться не даете. Что прикажешь делать?

– Вообще-то раньше я и сам мог постелить.

– Я почему-то всегда думала, что мужчине приятнее спать, если постель постелена женщиной, – резонно заметила мать.

– И из этих соображений послала Вику заняться доставлением мне чего-нибудь приятного. Заодно, чтобы Вике не очень скучно было. Ещё, чтобы она физически размялась – пока простыню расстелит несколько раз нагнется. Прямо таки комплекс упражнений от остеохандроза, – Дмитрий уже с трудом сдерживал смех. – Шито белыми нитками, мамуль. Ты, никак, посводничать решила?

– Дима, ты, сынок, такие странные вещи говоришь! – Вера Федоровна помолчала, а потом тяжело вздохнула и добавила. – А, если и так? Она – чудесная девочка. Я же вижу, как ты на неё смотришь. Могу же я хотеть, чтобы у моего сына всё было в порядке.

– Можешь, – Дмитрий перестал улыбаться. – Только одна просьба – не вмешивайся. Не вмешивайтесь никто. Я сам должен во всем разобраться. Ты Вике хоть ничего не говорила?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Ты не устала? Может быть, мне всё-таки уехать домой? Я тебя сегодня утомил разговорами.

– Оставайся. Твоё присутствие мне совсем не мешает. Я, наверное, действительно буду спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мам, – Дмитрий поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты.

Глава 48

Дмитрий лежал и пытался уснуть. Сон не шел. Ночь казалась бесконечной. Он уже сотню раз ругнул себя за то, что остался ночевать у матери. Не мог он спокойно спать, когда рядом находилась Вика. Вернее, если бы она находилась совсем рядом, всё было бы иначе. Она была в другой комнате. Ещё Дмитрий ругал себя от всей души за то, что выдал себя. Пусть взглядом, пусть невольно оброненной фразой, но выдал. А что знают двое…

Даже закурить было некак. Для этого нужно было одеться и выйти на балкон. Выходить в промозглую ночную сырость не хотелось. Дмитрию хотелось увидеть Вику. Хотя бы увидеть. Конечно, лучше было бы услышать её голос, а ещё лучше… Мысли о Вике стали неотъемлемой частью его существования.

На часы смотреть он тоже не хотел. Почти боялся. Стрелки ползли медленнее, чем самая медленная улитка. Ему казалось, что часы вообще остановились. Притом все сразу. Когда в очередной раз в гостиной раздался размеренный неторопливый бой часов, Дмитрий от неожиданности вздрогнул и даже сразу не сообразил, что это.

Но всё имеет свое начало и свой конец. Так и терпению Дмитрия пришел конец. «Ведь ничего же не случится, если я зайду к ней в комнату, – думал он, надевая брюки. – Если она спит, уйду. Если не спит… Интересно, насколько глупо я буду выглядеть? В крайнем случае, я ничего не теряю. Ведь не назвала же она меня придурком, когда я принес ей лилии. Да и потом… Ведь она же ничего такого, как Лолита, мне не говорила. Ну, если уж скажет, значит, так оно и есть».

Дмитрий тихо прошел в комнату Вики. Вика не спала. Он, почему-то, этому особенно не удивился. Точно так же, как он той ночью, когда она осталась у него, Вика стояла у окна, слегка отдернув штору, и смотрела в залитое дождевыми каплями стекло. На ней была длинная, до щиколоток, белая шелковая ночная сорочка на тонких бретельках. Волосы её были распущены и мягкими волнами падали на плечи. Так она казалась ещё более хрупкой и утонченной.

Вика услышала шаги Дмитрия и повернулась. Пробивавшийся с улицы свет фонаря был слишком слабым, чтобы рассмотреть выражение её лица.

– Можно? – тихо спросил он.

– Можно, – чуть слышно ответила Вика, и когда он подошел спросила. – Зачем ты пришел?

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий.

– Дима… ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь, – казалось, что Вика старательно подбирает слова. – Вдруг мама проснется?

– Она что, так беспокойно спит?

– Нет. Она спит нормально, крепко.

– Почему же именно сегодня она должна проснуться? – Дмитрий взял Вику за плечи и взглянул в её глаза. Выражения их он не рассмотрел.

– Не знаю…

– Вика, что происходит? Ведь нам было так хорошо вместе. Ведь было?

– Было, – её тихий голос скорей напоминал шорох листвы.

– Что-то изменилось? Знаешь, хоть ты и пыталась сказать мне колкость, когда я приехал за тобой в «Саламандру», но мне показалось, что ты мне рада. Что сейчас?

– Я действительно была тебе рада. Я рада тебе каждый раз, когда ты приезжаешь. Только ты не забывай, что ты нанял меня на работу. И в «Саламандру» ты приехал только для этого. Ведь так?

– Не совсем. В тот день я приехал действительно, для того, чтобы предложить тебе работу. Только, Бог свидетель, я приехал бы туда, именно к тебе, через несколько дней.

– Не беспокой Бога. Ты бы опоздал. Когда ты приехал, я как раз собиралась пойти и порадовать Семена тем, что ухожу, – её голос дрогнул. – Я, видишь ли, оказалась легковерной дурочкой и ждала целый месяц. Хотя, чего я ждала? Ты мне ничего не пообещал… Так, снял девчонку на ночь в кабаке… Встретились, разбежались, наговорили друг другу в постели всего… Вот и сегодня. Только не говори, пожалуйста, что ты остался сегодня из-за того, что тебя так беспокоит здоровье мамы. Тебе сегодня просто некуда себя деть. А тут такой случай…

– Что ещё скажешь? – голос Дмитрия стал глуховатым.

– А что сказать? Больше говорить нечего. Коль скоро ты меня нанял, я, вроде бы, и отказывать тебе не должна.

– Тогда и выслушать меня должна. Так вот, слушай. Если бы ты успела уйти, к тому времени, когда я появился, то я бы и домой к тебе приехал. Не стоит забывать, что я помню, где ты живешь. Я бы всё равно нашел тебя.

– Случилось бы это снова после того, как ты остался без очередной домработницы, потому, что тебе некому было бы навести порядок.

– Женщина, ты можешь помолчать?

– Хан, ты забыл, что я не твоя любимая наложница. Я тебя уже предупреждала.

– Об этом мы поговорим чуть позже. Хотя, если быть последовательными, ты говорила обратное. Напомнить когда? – Вика отрицательно покачала головой. – А пока дай мне сказать.

– Ладно…

– Так вот, я не смотрю на тебя, как на девицу для утех. Это, во-первых. Во-вторых, сегодня я остался совсем не потому, что есть возможность вписать в твои обязанности необходимость спать со мной или с Коляном. В-третьих, если я тебе так неприятен, я сейчас уйду и больше никогда не затрону тебя. Ведь я остался и пришел к тебе сейчас потому, что больше не могу без тебя. И, ещё, если я пришел, это не значит, что только для того, чтобы затащить тебя в постель.

– Почему же тебя не было так долго? – снова почти шепотом спросила она.

– Вика, всё не так просто, как кажется. Тебе, зайчонок, всего двадцать два, а мне уже сорок третий. Это в двадцать решения принимаются быстро.

– И что же ты решил?

– Я уже сказал, что больше не могу без тебя.

– И как ты себе всё представляешь? – в голосе Вики послышалась ирония. – Некоторое время ты ещё будешь видеть меня, пока будешь приезжать к маме, а потом, когда мама поправится, я уйду, ты снова исчезнешь? И я снова буду сидеть и думать, кто я? Любимая наложница, ждущая своего господина, дура или так себе…

– Господи! Далась же тебе эта наложница!

– Ну, если ты Хан…

– Вика, я прошу тебя, давай поговорим серьезно. А то мы переходим от шпилек к непониманию и обидам, а от обид и непонимания к шпилькам.

– Допустим ты это обо мне. Зато ты весь завернулся в какие-то свои страхи и пытаешься меня уверить, что нет более нерешительного человека, чем ты. Тебе, видишь ли, нужно слишком много времени для обдумывания решений. Возраст тебе мешает. Ты сейчас ещё скажи, что никогда у тебя не было женщины с такой разницей в возрасте, и ты пришел извиниться.

– Ну, это я тебя, зайчонок, утешу или расстрою. Не знаю, что больше, – Дмитрий усмехнулся. – Как и положено Хану, было у меня всего и достаточно. Моложе тебя тоже были. До несовершеннолетних, правда, я не охотник, законы чту.

– Спасибо, утешил, – в голосе Вики снова послышалась ирония.

– Вика, будем изводить друг друга или всё же… – он осекся.

– Что, всё же?

– Я никуда не исчезну и ты будешь только моей. Притом, кем захочешь. Я пришел к тебе, чтобы сказать это.

Вика молчала. Дмитрий осторожно обнял её и прижал к себе. На груди он ощутил её прерывистое горячее дыхание. Она молчала несколько минут, потом тихо сказала:

– Хан, я уже думала, что никогда не дождусь этого. Поцелуй меня…

Дмитрий склонился и поцеловал Вику. Ему казалось, что целая вечность прошла с того момента, как он вошел в эту комнату, и никогда, ни одно признание не давалось ему с таким трудом, как сделанное минуту назад. Ещё он знал, что в его жизни не было ничего такого необходимого, как это признание.

Легко, как пушинку, Дмитрий поднял Вику на руки и понес в свою комнату. Она не сопротивлялась, ничего не говорила, только слегка дрожало её дыхание.

Глава 49

– Отпусти меня, – прошептала Вика, когда они вошли в комнату Дмитрия.

Они стояли друг напротив друга. Комнату заливал слабый золотистый свет торшера. В этом свете волосы Вики отливали темным золотом. Дмитрий осторожно спустил бретельки с её плеч и сорочка с чуть слышным шорохом соскользнула к ногам. Вика переступила через белый шелк. Кончиками пальцев Дмитрий коснулся её щеки, провел по шее, спустился к ключице…

– Скажи, что хочешь меня, – его голос стал чуть хрипловатым.

– Люби меня, Дима, – Вика прижалась к его груди, вслушиваясь в частые удары сердца. – Люби так, как никогда и никого не любил…

…Вика проснулась и испугано оглянулась. В комнате уже было светло. Дмитрий лежал рядом и с нежностью смотрел на неё. Её сорочка лежала на кресле.

– Дима, который час? – Вика приподнялась на локте, пытаясь увидеть часы.

– Без четверти семь, – Дмитрий взглянул на часы на руке. – Ты что, спешишь?

– Димка, ты с ума сошел! Что теперь будет? – в голосе Вики послышался неподдельный ужас.

– А что, собственно, будет? Можешь не волноваться, мама не просыпалась. Насколько я знаю, она редко просыпается раньше восьми. Спешить ей некуда. В котором часу ты встаешь?

– В половине восьмого.

– Значит, у нас ещё больше получаса, – он привлек Вику и поцеловал.

– Постой, а откуда ты знаешь, что мама не просыпалась?

– Ну, допустим, я почти не спал. А ещё я всегда сплю очень чутко. Если бы она проснулась и позвала, я бы услышал.

– Дима! Мила ведь приходит в половине седьмого! Значит, она уже пришла! – Вика старательно высвободилась из его объятий.

– Да плевать на Милу. Пусть она хоть головой в стену колотится, меня это мало интересует.

– Пусть головой колотится. Только ты не забывай, что она всё маме скажет.

– Вика, позволь мне самому с мамой разбираться, – невозмутимо ответил Дмитрий.

– Ты вообще соображаешь, что мы наделали? Как я сейчас из твоей комнаты выйду?

– Спокойно.

– Ну да, в одной ночнушке! – Вика готова была расплакаться.

– Так, не паникуй. Если тебя это так беспокоит, через двадцать минут я принесу тебе халат, тихонько вернешься к себе в комнату и сделаешь вид, что провела там всю ночь. Устроит?

– Устроит.

– А теперь, вместо того, чтобы с самого утра адреналин гонять, поцелуй меня, – Дмитрий снова обнял Вику.

Целовались они долго. Дмитрий путался пальцами в шелковистых волосах Вики.

– Отпусти, – прошептала Вика, с трудом переводя дыхание.

– Знаешь, о чем я мечтаю? – он улыбнулся и поцеловал её в висок. – Чтобы ни ты, ни я никуда не торопились.

– Кажется, я тоже буду об этом мечтать. А теперь дай мне рубашку и принеси халат, как обещал, – она села и отбросила назад прядь волос.

– Сейчас, – Дмитрий взглянул на часы и нехотя поднялся. Одеваясь, он попросил. – Вика, ты можешь не заплетать волосы, пока я не уйду?

– Вообще-то могу. А что?

– Они у тебя такие красивые. Просто удивительные.

– Дима, отстань, – Вика смущенно рассмеялась.

– Наверное, у Бернса о таких волосах: «Был мягок шелк её волос и завивался, точно хмель».

– Кто такой Бернс? Артист? Что-то фамилия знакомая…

– Поэт. Старый английский поэт. Ты стихи любишь? – он внутренне напрягся, ожидая подвоха или презрительной реплики.

– Ну, как тебе сказать? Смотря какие. Только не дворовую поэзию.

– К дворовой поэзии Бернса отнести трудно. Если хочешь, возьми почитай. У матушки, кажется, Бернс есть. Может быть, тебе понравится.

– Здорово! – Вика совсем по-детски обрадовалась. – А можно?

– Можно. То стихотворение, о котором я говорю, называется «Ночлег в пути».

Дмитрий прошел в комнату Вики и взял халат. Он уже собирался выйти, когда на пороге появилась Мила. Она смотрела на Дмитрия так, будто перед ней было нечто невиданное. Даже глаза у неё округлились и рот приоткрылся. Так Мила стала похожа на детского пупса пенсионного возраста.

– Мила, а что вы на меня так таращитесь? – невозмутимо поинтересовался Дмитрий.

– А-а-а… А вы здесь… что… А что это у в-вас? И где… эта? – промямлила Мила, по всей видимости, временно забывшая большую часть словаря и алфавита.

– Я здесь старший сын Веры Федоровны, вашей хозяйки, если вы забыли, а не Билл Клинтон. И в руках у меня не платье Моники Левински, а всего лишь халат.

– А где…?

– Вы о Виктории спрашиваете? – всё так же невозмутимо поинтересовался он.

– Д-да…

– Сейчас придет. Она вам срочно нужна?

– Н-нет. Я так просто… посмотреть…

– Вот и чудесно.

Дмитрий вышел из комнаты и услышал у себя за спиной шипенье Милы: «Вот ведь кобелина! Что старшенький, что младшенький… оба только за бабами и волочатся…». Дмитрий остановился, повернулся, и, лучезарно улыбаясь, спросил:

– Мила, это вы о ком?

– Я? Я ничего… – Мила занервничала. – Вам послышалось.

– Наверное. Должно быть, мало спал. В следующий раз шипите потише, – всё так же улыбаясь, посоветовал Дмитрий и пошел в свою комнату.

– Дима, моя благодарность не знает предела! – Вика поднялась с постели и хотела взять халат.

– Даже так? – Дмитрий улыбнулся и отвел руку, в которой держал халат. – Не ощущаю.

– Чего? – не поняла она.

– Благодарности. Хотя бы поцеловать.

– Лучше покусать. Ты, Димочка, не буди во мне зверя, – ласково проворковала Вика.

– Я, радость моя, хомячков не боюсь. Даже, если они кусаются. Тем более, ты меня уже укусила. Если ты не обратила внимания, взгляни, – он улыбнулся и расстегнул рубашку. Почти у плеча остался довольно четкий след от укуса. – Знаешь, в таких порывах есть что-то пикантное.

– Это что, я? – Вика смутилась.

– Нет, Мила, – Дмитрий снисходительно улыбнулся. – Я так думаю, что это было вместо звукового сопровождения.

– Ой, извини…

– Да ладно. Если очень захочется ещё раз повторить, ты скажи, повторим. А за халат всё же стоит меня поцеловать.

Вика подошла к Дмитрию, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Он надел на неё халат.

– Хочешь, я буду оставаться почаще? – спросил Дмитрий, глядя ей в глаза.

– Дима, это ведь квартира твоей мамы…

– Я хочу слышать от тебя.

– Хочу, – Вика смущенно опустила глаза.

– Значит, так и будет.

К большой радости Веры Федоровны Дмитрий остался завтракать. Когда они сидели за столом, он вел себя так, будто ничего не случилось. Вера Федоровна просто сияла от удовольствия. Вика чувствовала себя несколько сковано, но старалась этого не показать. Зато Мила метала уничтожающие взгляды то на Дмитрия, то на Вику.

– Мам, у тебя Бернс остался? – спросил он.

– Конечно, Димочка. В библиотеке, там же, где и стоял, на верхней полке. Тебе издание на русском или на английском языке?

– Не мне, Вике, – пояснил Дмитрий. – Конечно, на русском.

– Тогда ты, пожалуйста, достань после завтрака.

– Вика сама достанет, – Дмитрий взглянул на часы. – Я, мамуль, уже спешу. Мне ещё домой нужно заскочить, кое-какие бумаги взять. Вика, достанешь сама книгу?

– Конечно, – кивнула Вика.

– Ну, вот и прекрасно. Спасибо за завтрак. Всё, я исчезаю, – он поднялся из-за стола. – Позвоню в течение дня, возможно вечером заеду. Коля точно уж приедет. Не скучайте. Вдруг что, звоните.

Глава 50

Вскоре после завтрака, Вера Федоровна предложила Вике пойти в ту комнату, которую называла библиотекой. Вдоль стен комнаты тянулись высокие – до самого потолка – книжные шкафы. Посреди комнаты стояли три глубоких кожаных кресла, журнальный столик на витых ножках и маленький угловой диванчик.

– Конечно, я преувеличиваю, когда называю эту комнату библиотекой, – сказала Вера Федоровна. – Просто как-то прижилось это название у нас.

– Почему преувеличиваете? – удивилась Вика. – По-моему, это и есть библиотека.

– Ну, если так, то очень маленькая, – старушка улыбнулась.

– Вера Федоровна, а вы всё это прочитали? – спросила Вика, с восхищением рассматривая книги.

– Почти всё. А знаете, ведь это ещё Димин отец, Максим Исмаилович, начал собирать книги. Мы когда поженились, у него, по тем временам, была уже очень солидная библиотека. Я тоже литературу люблю. Потом и мальчики, когда стали подрастать, этим заразились. Теперь ещё помимо этих книг у каждого дома свое собрание. Вы когда-нибудь бывали у Димы?