Глава 9

ПОДНОЖИЕ СМЕРТИ

Полковник Абдулло Курбонбердыев, занимавший солидный пост в Министерстве безопасности, был прикомандирован к экспедиционной группе «Финиста». Таджикский офицер производил приятное впечатление, прекрасно владел обстановкой, не скрывал трудностей. Ответив на вопрос о своей службе в Афганистане, Абдулло добавил, что долгое время работал на Ближнем Востоке по линии разведки – был инструктором по военно-диверсионной подготовке в одной из палестинских группировок. Сегодня, когда арабская автономия на берегах реки Иордан обретала зачатки самостоятельности, во главе палестинской полиции встали многие ученики

Курбонбердыева.

Абдулло показал по карте общую ситуацию. Главные события разворачивались вокруг кишлака Равиль-Тепе. Отряды оппозиции под командованием моллы Салмон-аки, потеснившие батальон правительственной армии, овладели населенным пунктом и теперь контролировали стратегически важный мост через реку Сурхоб, перекрыв основное шоссе, соединяющее столицу с восточными районами республики.

Сосредоточенный западнее Равиль-Тепе батальон полковника Ярматова еще не оправился после поражения, был деморализован и нуждался в подкреплении.

– Дальнейшее понятно, – закончил Курбонбердыев. – Автотранспорт подан.

Через час выезжаем, к вечеру будем на месте. Проведем рекогносцировку и на рассвете нанесем удар. Какие будут соображения?

– Соображения будут, когда изучим обстановку на месте, пока задача кажется мне банальной. – Сергей лениво пожал плечами. – Какими силами располагает противник?

– От двух с половиной до трех сотен боевиков, два бронетранспортера, четыре миномета, несколько станковых пулеметов. Со стороны Горного Бадахшана движется подкрепление – сотни две стволов, но они пока далеко, подтянутся не раньше чем послезавтра.

– Плевать на них с бреющего полета… Я имею в виду: ударим с вертолетов прямо на марше – ни один не уйдет. Остальное обдумаем по дороге.

В голове колонны пристроились грузовики с милиционерами и два БТР правительственной армии. Следом двинулись «Икарусы», в которых с комфортом разместился личный состав «Финиста», и трейлеры, перевозившие бронетехнику.

Замыкали походный порядок артиллерийские тягачи и милицейская «Нива». Солдаты большей частью дремали в мягких креслах, кто-то травил анекдоты или хвастал любовными похождениями, а самые бывалые и толковые возились с оружием.

Каростин и его начальник штаба майор Карабанов потратили не меньше часа на изучение карт местности, выработали предварительное решение, наметили исходные рубежи. Решили, что два стрелковых взвода будут переданы на усиление местных горе-вояк, а горнострелки капитана Панаева и взвод тяжелого оружия старшего лейтенанта Демьяненко ударят по мосту Взвод Фозиярова, укомплектованный сторонниками президента Бусалаева (все – бывшие офицеры республиканских силовых структур), остается в резерве для наращивания удара.

– Посмотрим, на что они пригодны, – буркнул Карабанов.

Внимательно слушавший их обсуждение Курбонбердыев сказал восхищенно:

– Вы оба, наверное, отлично знаете тактику горной войны. В альпийских войсках служили?

– Ща! – подполковник фыркнул. – Михаил командовал разведбатом в

Чехословакии, а я – и вовсе подводник. Так что горы для нас – полная экзотика.

Они посмеялись, хотя смех получился не слишком веселый. Потом командир

«Финиста» осторожно поинтересовался, не известна ли таджикской контрразведке банда, которой командует странная личность в черном плаще.

– Знаем такого, сидит высоко в горах, никогда свой капюшон не снимает, – сразу ответил Абдулло. – Его называют Саре-Сиях, то есть «черная голова». В боевых действиях активности не проявляет, поэтому мы на него не обращаем особого внимания.

– Где он сейчас?

– По последним данным, банда ушла на восток к хребту Зулумарт, куда-то в район озера Каракуль. Это совершенно безлюдные места, там высота больше пяти километров.

– Не зря он там шляется, – задумчиво проговорил Сергей. – Этого Саре-Сияха необходимо взять. Желательно живьем.

Абдулло возразил: дескать, сейчас на очереди более важные дела.

Подполковник молча кивнул. Он вообще не имел привычки спорить, а просто делал то, что считал нужным, Вот и сейчас Сергей решил, что займется фурбеном, как только покончит с бандой, захватившей Равиль-Тепе. Он не сомневался, что инопланетянин забрался высоко в горы, чтобы завладеть приемопередатчиком, который был замурован именно в тех краях.

В темноте они окончательно изучили поля боя, выставили наблюдательные посты, направили к вражеским позициям разведчиков, которые вскоре вернулись, принеся троих «языков». Оба снайпера – Барханов и Фомин, – немного передохнув с дороги, устроились на возвышенностях и, периодически меняя огневые точки, всю ночь работали по лагерю оппозиции, перестреляв не меньше двух десятков зазевавшихся басмачей. От таких потерь в неприятельском становище началась паника: боевики шарахались от любого шороха, то и дело открывали беспорядочную пальбу по каждому подозрительному кусту, чем резко увеличили количество убитых среди своих.

Подводя итоги разведки, Сергей твердо заявил: без вертолетного десанта провозимся лишние сутки. Курбонбердыев же переговорил по рации со своим министерством, после чего обнадежил, что вертолеты будут непременно. И действительно, уже в четыре часа утра командира «Финиста» разбудили, чтобы доложить: на укромную площадку в полусотне километров отсюда приземлились два транспортно-боевых Ми-8 узбекской авиации. Машины такого типа брали на борт две дюжины вооруженных бойцов и вдобавок имели под крылышками пусковые контейнеры неуправляемых ракет. – А при чем узбеки? – не понял спросонок Сергей. Полковник Ярматов объяснил, что правительство соседнего Узбекистана крайне озабочено угрозой исламского фундаментализма, а потому негласно поддерживает Душанбе в войне против оппозиции. Пехоту соседи присылают нечасто, зато их авиация работает постоянно и очень эффективно.

Поднятые по тревоге два взвода – республиканский спецназ и горные стрелки Панаева – погрузились в автобус и отбыли на вертолетную площадку. За полчаса до рассвета шум мощных винтов возвестил о высадке десанта на том берегу реки.

Немедленно заговорили минометные и гаубичные батареи, засыпавшие осколочно-фугасными снарядами опорный пункт боевиков на подступах к мосту и укрепленный лагерь за рекой.

Силы противника были беспорядочно разбросаны на солидной площади. Это не имело бы принципиального значения, доведись Салмону отражать атаку слабоподготовленных таджикских солдат, но в бою против элитарных войск такая схема обороны означала верную гибель. Массированный удар пехоты и бронетехники, наносимый сразу с нескольких направлений, развивался стремительно, у басмачей не оставалось времени для переброски подкреплений на атакованные участки – тем более что дорогу резервам загородила стена минометных разрывов.

Сборная команда Панаева навалилась с тыла, перебив и повязав охрану моста.

Батальон Ярматова при поддержке «Финиста» обрушился на сотню переправившихся через реку боевиков, подавил огнем и неуклонно оттеснял к бурно несущейся воде.

Не дожидаясь, пока будет покончено с этой частью банды, Каростин бросил в прорыв подвижный резерв, посадив на броню разведвзвод Фозиярова. Восьмиколесные стальные коробки полным ходом ворвались на мост, мигом оказались на той стороне и, развернувшись в боевую линию, устремились к лагерю, где метались под артобстрелом басмачи Салмонаки. Над лагерем кружили оба Ми-8, поливавшие скопления боевиков НУРСами.

Очень понравилось Сергею, как деловито и со знанием дела действовали разведчики. Стреляли они экономно, короткими очередями, но наверняка. Когда взвод ворвался в лагерь, начался сумбурный и беспощадный бой, то и дело переходивший в рукопашные схватки. Покинув свою «Рысь», подполковник вспомнил бурную молодость, стрелял из верной «Гюрзы» и чудесного маленького пистолета-пулемета «Вепрь», швырял гранаты, работал ножами и лопаткой. Басмачи пытались сопротивляться не дольше получаса, потом дрогнули и пустились наутек, бросив раненых и тяжелое оружие. Они стремились уйти в горы, но вертолеты и бронетехника преследовали бегущих, расстреливая и вынуждая сдаваться.

Примерно через три часа все было кончено. Банда прекратила существование, правительственная армия вновь заняла Равиль-Тепе, а две роты отправились на прочесывание местности к востоку от кишлака. Во второй половине дня завершился предварительный подсчет потерь – своих и чужих. Всего было убито около девяноста басмачей, включая моллу Салмона, чуть меньше попало в плен. Успех оказался настолько оглушительным, что в Душанбе не сразу поверили рапорту

Курбонбердыева, два министра – обороны и безопасности – требовали подтвердить результаты боя. Абдулло, блаженно улыбаясь, снова и снова повторял в микрофон полевой рации: враг разгромлен, наступление на столицу республики сорвано.

Вскоре часовой доложил, что прибыл еще один иностранец, уверяющий, что командир Каростин будет рад видеть его. Сергей взглянул на нежданного визитера и удивился, потому что не надеялся вновь его увидеть. Демьяненко, тоже узнавший гостя, даже пропел с угрожающей улыбочкой:

– Ты бачь, отец-командир, кто к нам пожаловал. Це ж сам мусыо Гастон.

– Салют, Серж, – невозмутимо сказал лжефранцуз.

– И тебя туда же, – согласился подполковник. – Ну-ка, братцы, ступайте погулять. А ты, Атилла, останься, если хочешь со своим хобби пообщаться.

Когда они остались втроем, Сергей насмешливо осведомился, как поживает планета Огонто. На маске не дрогнул ни единый мускул.

– Вы знаете больше, чем положено землянину, – сказал он наконец. -

Вероятно, главный робот Лабиринта нашел способ связаться с вами и передал какую-то информацию.

Сергей ответил встречным вопросом:

– Что вы делаете на Земле? И как вас называть?

– Можете называть Гастоном, если для вас это важно, – предложил гонт. – И не стоит считать меня врагом. Сейчас у нас общая задача – остановить фурбенов.

Не вдаваясь в детали, он изложил версию гонтов межзвездной обстановки.

Много лет назад фурбены якобы обнаружили на своей планете вход в многомерный транспортный комплекс, что позволило им посетить системы нескольких соседних звезд. Если верить показаниям пленных спрутоящеров, фурбены ищут способ проникнуть в ту Ветвь Лабиринта, которая охватывает Землю. Воспользовавшись этой частью троклемского комплекса, они планируют совершить нападение на миры, которые колонизированы гонтами. Фурбены намерены захватить эти планеты внезапным

Ударом из иных измерений, тем самым переломив в свою пользу зашедшую в тупик давнюю войну.

– Фурбены опасны для всех космических народов, не только для гонтов, – с обычной монотонностью звучал голос Гастона. – Они стремятся к тотальному господству. Столкнувшись с этой расой один на один, человечество неминуемо будет покорено. Земля не в состоянии оказать фурбенам серьезного сопротивления.

Командир, сегодня ваш долг – перехватить фурбена, который рвется к ближайшему агрегату троклемидов.

– Где находится его отряд? – деловито спросил подполковник.

– Высоко в горах. Примерно триста километров к востоку от этого места.

Гонт включил какой-то прибор, и в тени под навесом засветилось трехмерное изображение покрытых снегом вершин. Инопланетянин показал на голограмме участок, где отряд Саре-Сияха находился полтора часа назад. Гастон уточнил: под командованием спрутоящера служат тридцать восемь боевиков с земным оружием. Сам фурбен имеет лучевые и плазменные генераторы, которые обычно находятся в сумках.

Там же – детекторы для обнаружения многомерных структур. Сумки с техникой обычно таскает кто-нибудь из басмачей, однако в сражениях инопланетным оружием будет пользоваться только пришелец.

– Насколько он опасен в бою? – поинтересовался Барханов. – И насколько легко его убить? В прошлый раз это получилось у нас с большими трудностями.

Гонт объяснил, что на Земле фурбены надевают футляр, который грубо повторяет очертания фигуры гуманоида. Футляр изготовлен из прочного пластика и оснащен биомеханическим скелетом, увеличивающим физическую силу инопланетного десантника. Бронебойная пуля АКМ продырявит эту защиту метров с двухсот, но у фурбенов есть генераторы защитного поля, отбрасывающие материальные тела и отклоняющие лазерное излучение. Легкое оружие фурбенов поражает открытую живую силу с расстояния б четыре-пять километров, а легкобронированные цели – W вдвое меньшей дальности.

– Я не понял, – настаивал Атилла тоном энкавэдэшного следователя. – Фурбен в экзоскелетном футляре физически сильнее человека и вдобавок неуязвим – так?

– Не совсем. Футляр пробивается вашими боеприпасами хотя и с небольшой дальности. Вспомните, Серж, вы убивали троклемидов и вешша, даже когда тех укрывали силовые поля.

– Об этом ты откуда знаешь?! – Сергей вскочил с патронного ящика, но быстро успокоился, сообразив: – Ты читал мои мысли, гад паршивый!

– Мысли читать сложно, однако кое-что узнать удалось, – скромно ответил гонт. Барханов продолжал допрос:

– Фурбены тоже владеют телепатией?

– Очень слабо… И я еще не сказал о их физической силе. Постарайтесь не ввязываться в рукопашную, экзофутляр позволяет носителю поднимать многотонные грузы.

– Понятно… – Сергей подозрительно поглядел в фальшивые глаза маски. – А почему бы вам самим не напасть на отряд Саре-Сияха?

– У фурбенов превосходные детекторы – засекают биополе гонтов в пределах горизонта. Но если возникнет крайняя необходимость, мы постараемся оказать помощь. Пока предлагаю распределить сферы деятельности: мы охотимся на фурбенов за пределами Земли, а вы – на своей планете.

Предложение звучало разумно, тем более что возражения не имели смысла. Все равно они не могли, да и не слишком стремились принуждать гонтов к более тесному сотрудничеству. Сергей отнюдь не собирался делиться трофеями с инопланетными союзниками, дружелюбие и искренность которых вызывали у него серьезные сомнения.

«Будем бить этого Черного Башку крупнокалиберными игрушками», – подумал подполковник. Он прикинул, что огромная снайперская винтовка Барханова окажется очень кстати. А вот у гранат подствольника скорость маловата – силовое поле их, конечно, отбросит. И еще подполковник пожалел, что они не сообразили прихватить в эту вылазку «Валторну».

– Верно мыслите, командир, – одобрил его раздумья Гонт. – Мне пора идти.

Желаю успеха и надеюсь еще увидеть вас. Поверьте, я испытываю к вам искреннюю симпатию.

– А ты уже не пытаешься косить под француза, – ворчливо заметил Сергей. – Говоришь без акцента, импортные словечки с русскими не мешаешь.

– Признаюсь, я никогда не бывал во Франции, – сообщил пришелец. – И вообще я не тот, кого вы знали по чеченской операции. Тот наш коллега попытался в одиночку справиться с отрядом фурбена, но не преуспел.

Он встал. Атилла попытался задержать гонта, сказав: дескать, нам надо о многом поговорить. Внезапно капитан замолчал, недоуменно озираясь.

Инопланетянина не было.

Выбежав из-под навеса, Сергей окликнул часового. Сержант ответил, что верзила с ожогами на лице ушел еще минут пятнадцать назад и уже скрылся среди каменных валунов, которые громоздились почти в километре от лагеря.

Посмотрев в сторону, куда показывал часовой, командир «Финиста» увидел, как из скал метнулся в небо аппарат, закругленный корпус которого тускло поблескивал в лучах солнца. Неведомая машина быстро набрала высоту, растворившись в горячем воздухе памирского предгорья.

– Странный вертолет, – проговорил кто-то совсем рядом. – Организовать погоню?

Обернувшись, Сергей увидел в двух шагах обеспокоенного Курбонбердыева.

Подполковник отрицательно покачал головой и сказал:

– Не стоит. Лучше распорядитесь, чтобы наши пилота готовились к вылету. Мы должны перехватить на марше банду, которая идет на подмогу Салмону.

– Вы правы. – Абдулло кивнул. – Не забудьте теплую одежду – наверху будет холодно.

Оставив Карабанова командовать остающимися подразделениями, подполковник приказал построить взводы Барханова и Демьяненко.

Страшно тарахтя винтами, одиннадцатитонные машины несли полсотни бойцов над долиной реки Муксу. По оба борта вздымались громады гор, увенчанных ледниками и снежными шапками. Похлопав Сергея по плечу, Курбонбердыев прокричал, с трудом перекрывая грохот двигателя:

– Слева от нас – пик Сат, чуть меньше шести километров, справа – самая высокая точка Памира. Единственное место на Земле, где сразу после Сталина наступил коммунизм.

Не поняв последней фразы, комполка сделал удивленную гримасу, и Абдулло объяснил: раньше эту вершину называли диком Сталина, а потом переименовали в пик

Коммунизма. Он добавил, что Памир называют не только Крышей Мира, но и Подножием Смерти. Потом еще раз напомнил: в горах надо постоянно быть начеку, здесь особая тактика и даже особые правила стрельбы.

– Знаем, – рявкнул в ответ Сергей. – Кроме меня, остальные имеют опыт.

Разговоры оборвались, как только внизу показалась колонна вооруженных людей. «Это они!» – крикнул Курбонбердыев, нацепил переговорное устройство и принялся отдавать распоряжения. Ми-8 заложили вираж, прошли над изгибом горной дороги, засыпав басмачей градом реактивных снарядов, затем повторили удар, пролетев в обратном направлении. Дорога утонула в дыме разрывов. «В масть!» – торжествующе зарычал Сергей. Вертолеты разделились, снизились почти, до самой земли, выбрасывая десантников. Взвод Барханова, сопровождавший командира полка, высадился в тылу басмачей, а головорезы Демьяна перегородили противнику путь в долину.

Едва люди оказались на грунте, оба Ми-8 снова ушли ввысь, чтобы поддерживать десант огнем расположенных в носовом пилоне пулеметов А-12, 7.

Махнув рукой, Сергей повел взвод на сближение с противником. Сообразив, что оказались в тисках, басмачи заняли круговую оборону и встретили спецназ очередями. Пришлось залечь и двигаться дальше перебежками, подавляя сопротивление сосредоточенным огнем.

– Первое отделение – направо, третье – налево! – Никнул подполковник. – Усилить натиск!

Присев за ближайшим валуном, он привычно совместил мушку и прорезь прицела с силуэтом басмача, беспорядочно палившего в их сторону. Не обращая внимания на треск стрельбы и посвистывавшие поблизости пули, Сергей мягко потянул спусковой крючок кончиком указательного пальца Ствол «Абакана» даже не шелохнулся, выбрасывая экономную – в две пули – очередь. Выронив оружие, басмач схватился за плечо. Вторая очередь швырнула его навзничь.

Подполковник выстрелил в сторону другого повстанца и, когда тот пригнулся, спрятавшись за камнями, Сергей перебежал шагов на двадцать вперед. С новой позиции он выпустил из подствольника гранату и удовлетворенно заурчал, убедившись, что уложил очередного противника. Следующей очередью Сергей ранил еще одного басмача, но добивать не стал – все равно никуда не денется.

Оглядев поле боя, командир «Финиста» сделал вывод, что стрельба, в общем, близится к финалу. Боевики уже начали бросать оружие, пытались забиться в щели между камнями или уползти повыше в гору. Единственную серьезную неприятность представлял станковый пулемет, непрерывный огонь которого прижал к земле правый фланг взвода. Однако, когда попытались двинуться вперед отделения, наступавшие в центре и слева, пулеметчик моментально развернул ствол и стегнул длинными очередями по перебегавшим бойцам. Двое спецназовцев упали, зажимая раны. Соседи по строю быстро оттащили их за укрытие.

– Сейчас я тебя успокою, – прошипел рядом Барханов. Уперев сошки в массивный обломок скалы, капитан наводил на цель огромную снайперскую винтовку

В-94. Длинный ствол, вызывавший ассоциации с противотанковыми ружьями полувековой давности, застыл, нащупав мишень. Гулкий выстрел швырнул тяжелую пулю калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, после чего пулемет замолчал.

Атака возобновилась. Не привыкшие вести бой против регулярных войск басмачи пачками сдавались в плен.

Когда уцелевших, разоружив, согнали в плотную массу, опоясанную кольцом нацеленных стволов, Курбонбердыв перевел слова главаря банды:

– Он говорит, что его люди были деморализованы ракетным обстрелом и потеряли волю к сопротивлению. Спросите, почему они шли пешком, – потребовал

Сергей. – Неужели собирались переть на своих двоих до самого Равиль-Тепе?

Пленный курбаши объяснил: басмачи должны были пешком спуститься с гор, а в тридцати километрах отсюда, возле кишлака Кударанг, их ждали автобусы и грузовики. Там же должен находиться другой отряд исламской оппозиции – около сорока – пятидесяти стволов. Объединившись, обе группировки выступили бы к

Равиль-Тепе, чтобы вместе с бандой Салмона расширить плацдарм на подступах к Душанбе.

Разобрав обстановку на карте и переговорив по рации с Карабановым, подполковник пришел к выводу, что ударить по Кударангу возможно только с воздуха, а в распоряжении Ярматова авиации не было.

– Я принял решение, – объявил Сергей, – Основная часть нашего отряда остается здесь охранять пленных. После короткого отдыха отконвоируете этот сброд в долину и там сдадите таджикским властям. Один вертолет возвращается на базу.

Машина пополнит боекомплект, дозаправится и атакует Кударанг. А тем временем я с небольшим подразделением вылечу на другом вертолете к озеру Каракуль, чтобы уничтожить банду Черного Головы.

– Там очень сложный рельеф, – попытался урезонить его Абдулло. – На ночь глядя вы никого не найдете.

– Решение принято, – отрезал подполковник. – Исполняйте.

Он проследил, чтобы в Ми-8 погрузили самое тяжелое оружие, которое нашлось в радиусе полукилометра. Кроме винтовки Атиллы, имелись отбитый у басмачей пулемет НСВ, два крупнокалиберных винчестера и автоматический станковый гранатомет «Пламя». Уточняя задачу, Сергей подчеркнул, что предстоит столкновение с очень опасным противником, в распоряжении которого может оказаться особо мощное оружие незнакомой конструкции. В вертолет сели Барханов, старшие лейтенанты Гриша Демьяненко и МВД Мансуров, прапорщики Вася Фомин и Саня Кулебякин. Курбонбердыев с мрачным видом следил за их приготовлениями, а потом решительно залез в кабину.

– Вы не знаете наши горы, – буркнул он раздраженно. Без меня ни черта не найдете.

Сергей не стал устраивать дискуссию, а повторил диспозицию: вести огонь на поражение, в первую очередь бить по человеку в черном плаще с капюшоном, а также по боевикам, имеющим при себе ручную кладь – рюкзаки сумки и другие тяжелые грузы. Он подчеркнул, что по Черной Башке следует стрелять большим калибром.

Когда все подтвердили, что приказ уяснен, командир полка приказал экипажу запускать моторы.

Не прошло и получаса, как вертолет оказался возле пика Фрунзе, бросавшего тень на зеркало озера. Поднявшийся ветер рвался сквозь неширокий зазор между горных хребтов, и машина неприятно раскачивалась. Сергей и Атилла сразу узнали эти места – они видели изображение ущелья на голограмме, которую показывал гонт.