Козырной король (Хроники Фауста - 2)

      - Разве глаза Корал были серого цвета? - насупилась рыжая карлица.
      Фауст кивнул. У него за спиной Рэндом сказал, продолжая сомневаться:
      - Давай фиалковые, гори оно все адским пламенем...
      Затаив дыхание, амбериты следили, как Фауст осторожно рассекает стебель в восьми дюймах от бутона. Отрезанные цветы он уложил в прозрачный цилиндр, до половины наполненный подслащенной водой, завинтил крышку и, облегченно вытерев рукавом вспотевший лоб, объявил, что можно возвращаться.
      Снова переодевшись в стерильный комбинезон синего цвета с вышитой золотом буквой F на нагрудном кармане, доктор из варварского Отражения прикоснулся перстнем к переносице, лбу, макушке и вискам Виолы. Дыхание королевы стало беспокойным, но быстро выровнялось. Следившие из-за стеклянной перегородки амбериты ждали начала операции, но Фауст вдруг объявил, что нужно не меньше получаса, прежде чем магия полностью заморозит болевые центры.
      - За это время мы как раз доберемся до Лабиринта, - сказал герцог.
      Блейз назидательно растолковал ему, что Виола - простая смертная, а потому не сможет пройти Лабиринт и будет раздавлена сопротивлением Мощи. Встречный вопрос нирванца каким образом овладевают козырным Искусством колдуны, живущие в окраинных Тенях? - поставил Семью в тупик.
      - Ты хочешь сказать, что даже обычные люди могут ходить по Узорам? переспросил потрясенный Бенедикт.
      - Только по дефектным, - уточнил Фауст, - Ну-с, ведите меня к ближайшему Лабиринту третьего-четвертого порядка.
      Он не убедил Семью, но Дейдра все-таки нашла нужную Карту, и вся орава Повелителей Теней козырнулась в место, условно похожее на Амбер. Пока они шли через пещеру, Флора поведала, что Фауст всегда любил розыгрыши и логические парадоксы.
      - Откуда ты можешь это знать? - повысила голос Льювилла.
      - Фи рассказывала, как он долго морочил какого-то старого педика, сказала Флора и захихикала. - Кажется, это случилось в Вене.
      - Допустим, не он один, - обиделась Фиона. - Без нашей помощи ни хрена бы у него не вышло.
      Корвину понадобилось не меньше минуты, чтобы понять сестрички имеют в виду его давнишнего приятеля доктора Сигизмунда Фрейда, которого в Австро-Венгрии называли на немецкий лад Зигмундом. Корвин даже вспомнил молодого врача родом из какого-то балканского княжества, который некоторое время работал ассистентом в клинике психоанализа.
      - Так это был ты...
      - Собственной персоной, - подтвердил Фауст. - А твои сестренки развлекались, изображая маленьких девочек, и старый бисексуал ставил на них свои опыты. Они рассказали ему столько всякого, что Сигизмунд написал не меньше семи томов отборного бреда.
      Посмеиваясь, Фауст поведал, как шаловливые девочки признались Фрейду: дескать, считают себя кастрированными мальчиками, а потому злобно завидуют мужской половине человечества, у которой соответствующие органы имеются в целости и сохранности. Еще Фиона придумала душещипательную историю: якобы ее старшие братья боятся отца, который грозит их кастрировать, но при этом мечтают переспать с родной мамочкой. Это детское признание легло в основу фрейдовского догмата об Эдиповом комплексе. А когда Фрейд застукал Фауста и Льювиллу в спальне, открывшееся ему зрелище так потрясло старика, что Сигизмунд в ту же ночь родил теорию младенческой сексуальности.
      Воспоминания о кануне Первой мировой войны привели всех в прекрасное настроение, так что Флора снова принялась поглядывать на нирванца, не скрывая серьезных намерений. Лью с Фионой, наоборот, старательно делали вид, будто рассказ герцога не имеет к ним никакого отношения. Остальные, включая наполовину погруженную в наркоз Виолу, хохотали до потери пульса. Утирая слезы,
      Рэндом заметил:
      - Я могу понять, как старик Фрейд принял за младенца Фиону. Но Льювилла, с ее баскетбольным ростом!
      - Не обошлось без колдовства, - скромно признал Фауст.
      На стартовой черте, ощутив слабое сопротивление Узора, королева ударилась в панику, однако нирванец повелительно проговорил:
      - Быстрее, ваше величество, здесь не стоит мешкать. Сделаете несколько шагов - вернете зрение и вдобавок станете настоящей Повелительницей Теней. Кроме того, прилагаются дополнительные услуги: долгая жизнь, быстрая регенерация, физическая выносливость. Заодно и глаза заживут быстрее.
      - А если провести ее через Узор и подождать, пока зрение вернется само собой? - снова заколебался Рэндом.
      - А если не вернется? Или в случае с Корал ты тоже собираешься ждать, пока Камень сам собой выпадет из глазницы?
      Король Амбера, продолжая сомневаться, предпринял последнюю попытку оттянуть начало процедуры.
      - Фау, стоит ли тебе входить туда? - промямлил Рэндом. - Ты ведь не амберит... Не боишься ходить через Лабиринт?
      - Я давно уже ничего не боюсь, - флегматично сообщил герцог, - По крайней мере, тещу себя подобной иллюзией. Уж прости мне такую слабость.
      Взяв Виолу за локотки. Рэндом и Фауст чуть ли не волоком потащили ее через Лабиринт, предусмотрительно обходя черные проплешины дефектов. Когда они, окруженные снопами сине-фиолетовых сверканий, преодолевали Первую Вуаль, Блейз недоуменно произнес:
      - Действительно прошли... - Он поморщился, - Неуютно сознавать, что низкие порождения Теней тоже способны на это.
      - Монополия не бывает абсолютной слишком долго, - резюмировал Жерар и добавил: - Объяснит мне кто-нибудь, почему он собрался сделать операцию в центре поломанного Узора? Это на самом деле необходимо?
      - Похоже, колдун чересчур суеверен, как и все варвары, - нехотя откликнулась Фиона. - На самом деле это излишняя предосторожность.
      - Ты уверена?
      Фиона не решилась отвечать однозначно и сказала уклончиво:
      - Мне так кажется.
      Пока оставшиеся снаружи обсуждали действия доброго доктора, последний в компании августейшей четы благополучно достиг середины Узора. Как было условлено, Корвин переправил им через Карту кресло с высокой спинкой, позаимствованное на заводе, где монтировали космические ракеты. Усадив королеву, Сын Вампира достал новый ланцет и хладнокровно вырезал ей одно за другим оба глазных яблока.
      Когда брызнула кровь, Рэндома стала бить крупная дрожь, но его жена даже не поморщилась.
      - Не беспокоит? - осведомился Фауст, приложив тампоны к кровоточащим глазницам.
      - А должно? - удивилась Виола. - Я ничего не чувствую.
      - Значит, наркоз работает нормально.. - Фауст ввел несколько кубиков антибиотика. - Все идет отлично, ваше величество. Скоро увидите, на что похож этот мир.
      - Полагаете, я буду разочарована? - пошутила она.
      - В любом случае стоит хотя бы взглянуть...
      Он вставил пациентке левый глаз, произнес длинное заклинание и обработал место имплантации невидимыми нитями, исходившими из игольчатых вершин Амулета, похожего на многоконечную звездочку. Затем попросил Рэндома вытереть пот, обильно увлажнивший его лицо, немного передохнул и достал из прозрачного цилиндра еще один глаз того же цвета и размера.
      - Знаете, герцог, для меня даже не столь важно зрение, я уже привыкла к слепоте, - неожиданно призналась Виола. - Меня пугает старость. Амбериты отправляют состарившихся жен в монастырь.
      - Такова судьба смертных, - заметил нирванец голосом, в котором было не слишком много сострадания. - А я - лекарь, не Бог. Кстати, старости отныне можете не бояться. Побеспокойтесь о другом: у нас, Повелителей Теней, такая долгая молодость, что на вторую тысячу лет перестаешь получать удовольствие от жизни.
      - К ней вернется молодость? - быстро спросил Рэндом.
      - Не уверен, - честно признался Фауст. - Но стареть она будет значительно медленнее, чем обычные люди... Мой тебе совет: попозже, когда заживут раны и Виола освоится со зрячим состоянием, проведи жену через нормальный Лабиринт.
      Размяв пальцы, он хлебнул из фляги и занялся правым глазом Виолы. Завершив операцию, удовлетворенно заявил:
      - Вот и все, через неделю можно будет снять повязку. Давайте сюда Корал.
      - Сначала поглядим, будет ли видеть Виола, - отрезал Рэндом.
      - Ты меня обижаешь... - На лице нирванского герцога появилась странная мина, выражавшая удивление пополам с угрозой.
      Фиона, стоявшая у внешнего края Великой Кривой, крикнула:
      - Надо еще уговорить Корал дать согласие на операцию.
      - Хорошо, вернемся к этому вопросу через неделю, - неожиданно легко согласился добрый доктор.
      Наблюдавший за ними снаружи Корвин вдруг забеспокоился, что Фауст, находясь в центре Узора, может решиться на какие-нибудь резкие движения. Однако к нирванцу быстро вернулось обычное состояние миролюбивой меланхолии Неторопливо собрав инструменты, он посоветовал Рэндому телепортировать жену в более подходящее место.
      - Махнем к нам во дворец, - с воодушевлением предложил король - Такое событие надо отметить как следует.
      Амберит запнулся, обнаружив, что колдун не слушает его. Фауст пристально смотрел в небо, и при этом по лицу герцога блуждала мечтательная улыбка.
      - Мои родственники летят, - сообщил он. - Рэндом, когда познакомишься с моим папочкой, прояви немного терпимости. Иногда старик бывает занудлив.
      - Как и все старики, - понимающе сказал амберит.
      Громко хлопая крыльями, возле пещеры дефектного Лабиринта приземлились два невиданных существа. Трансформация тел уместилась между считанными ударами сердца, и взорам публики предстал украшенный синяками Мефисто в безупречно сидевшем белом гусарском мундире с красными эполетами и аксельбантами. Вторым был немолодой холеный джентльмен с проблесками седины в аккуратной бородке, одетый в строгий костюм-тройку из тонкой серой шерсти. На его галстуке чередовались косые полоски цветов аквамарина, золота и рубина.
      Первым его узнал Корвин - не так давно Ледяной Оракул показал, как этот бугай доставляет Даре связанного Мефа. Правда, на тех кадрах джентльмен выглядел бандитом с большой дороги.
      - Папа с братиком прилетели, - меланхолично прокомментировал Фауст. - Как прошло в Хаосе?
      - Ты нас обижаешь. - Кул укоризненно повторил недавнюю реплику сына и не понял, почему амбериты вдруг начали хихикать.
      Понимающе кивая, Фауст пояснил окружающим:
      - Много трупов и Логрус вдребезги. Меф уточнил:
      - Логрус вдребезги, но трупов не слишком много. Так, чуть-чуть. Чтобы не скучно было.
      - Дара и Мерлин живы? - вскинулся Корвин.
      - Даже невредимы... - Мефисто самодовольно засмеялся. - Вот о Ясре я бы этого не сказал. Кстати, чем ты тут занимаешься?
      - Глазной хирургией.
      - Помощь не нужна? - загорелся отец.
      - Теперь ты решил меня обидеть. - Фауст захихикал и занялся светской процедурой: - Друзья мои, позвольте представить его величество Дракулу, царя Нирваны. Лапа, познакомься, это...
      Он перечислил присутствующих. Дружелюбно оглядев амберитов, Кул печально изрек:
      - Из вас я помню только Бена и Кора. Как выросли... А на женщин смотрю сердце кровью обливается. Какая жалость!
      - Что вам не нравится? - оскорбленно зашипела Флора.
      - Говорю: какая жалость, что я женат!
      На этот раз в голосе Флоры прозвучала надежда:
      - Кого смущают такие мелочи!
      - Рад слышать... - Царь с нескрываемым интересом посмотрел на принцессу.
      - Останетесь погостить? - на правах хозяина поинтересовался Рэндом.
      - Обязательно заглянем, но в следующий раз, - сказал Кул, то есть Дракула. - Простите, но дома слишком много дел.
      Вернувшись к Фаусту, он поинтересовался, как прошла операция. Рассеянно слушая сына, Дракула между делом осмотрел глаза Виолы. В какой-то момент на его лице появилась мимолетная гримаса удивления, и царь Нирваны, сняв наложенную Фаустом повязку, прикоснулся указательными пальцами к надбровьям королевы Амбера. На подушечках пальцев сверкнули искры. Виола вскрикнула и сказала, что видит слабый свет и мелькающие вокруг тени.
      - Так и должно быть. - Дракула погладил ее по голове, при этом ладонь Вампира слабо светилась. - Надо будет полежать денек. Завтра к вечеру снимите повязку.
      - В темной комнате, - уточнил Фауст.
      Неожиданно Бенедикт сказал, что вспомнил дядюшку Аку, который посетил Амбер в год, когда родился Корвин. По его словам, нирванец поразил всех умением превращаться в крылатого ангела. Царь заулыбался и сообщил, что в тот раз они с Обероном славно покутили, но потом Озрик сумел поссорить отца с правителями Нирваны.
      На этом он прервал обмен старыми впечатлениями, велев сыновьям собираться в дорогу. Поначалу Фаусту не удавалось превратиться в гарпию, и старшие пришли на помощь. Корвин расслышал, как Дракула вполголоса выговаривает сыну: дескать, Фау напрасно рассказал амберитам, что операцию следует делать в центре Узора.
      Когда три гарпии, помахав крыльями в прощальном кружении, скрылись за барьером соседнего Отражения, Флора сказала раздраженно и разочарованно:
      - Домоседы какие-то. Вся семья только и думает о своем курятнике.
      А мрачный Бенедикт задумчиво произнес:
      - Отец почти никогда не говорил при нас о нирванцах. Но мне почему-то кажется, что он считал Нирвану таким же противником, как и Хаос.
      - Наверное, он был прав, - сказала Фиона. - Брагой надо опасаться.
      - Возможно, отец совершил роковую ошибку, - возразил Корвин. - И потерял надежного союзника.
      Снисходительно поглядев на родственников, Льювилла сказала менторским тоном, как учительница, объясняющая детям элементарные истины;
      - Поймите наконец, что у великой державы не бывает врагов или друзей. Есть только вечные интересы.
      - Цитируешь классика, - хохотнул Рэндом.
      - Как же, классик... - Льювилла пренебрежительно махнула ладошкой. Старый жирный боров умел только дымить сигарой как паровоз! Он был очень удивлен, когда я произнесла при нем эту фразу.
      А три гарпии беззаботно парили в потоках Мощи, пронизывающих все Мироздание от Моря Судьбы до Пропасти Мрака и Стен Вечности. Гарпии лишь изредка шевелили крыльями, но все равно стремительно приближались к своему дому. Они мелькали в небесах разных миров, сопровождаемые новыми легендами, сказаниями и предчувствиями. Незримые ветры мелодично посвистывали в крыльях, бросавших тень на все Тени.
      Кто-то из мудрецов древности назвал подобное Pax Mundi - Крылья над Миром.
      XIII
      Дара вдруг поняла, что уже видела эту сцену, но только со стороны. Картина, прорисовавшаяся на ледяной грани, показывала именно ее, смущенную и подавленную. И вот прорицание сбылось. На ее счастье, никто, включая Мерлина, не торжествовал, хотя могли бы злорадно подковырнутъ: мол, предупреждали тебя, что не надо делать глупости. Кажется, старший сын был ошеломлен случившимся даже сильнее, чем она, и жадно внимал словам старейшего мастера Искусства.
      В другое время и при других обстоятельствах жестикуляция Сухея показалась бы смешной - больно уж забавно старец шевелил высохшими лапками. Увы, он говорил о слишком уж серьезных и печальных вещах.
      - Я нашел Прародительницу в ужасном состоянии, - стенающим голосом вещал Сухей. - Любые повреждения Узора потрясают личность того, кем этот Узор создан. Капля амберской крови на Главный Лабиринт - и в мозговых извилинах Дворкина появляются черные провалы.
      - Не повторяй давно известного! - взорвался Мандор. - Когда отец разрушил Золотую Спираль в Нирване, лишился рассудка царь Гамлет, а вскоре и наш дружок Кул провалился в тысячелетнюю кому. Это мы давно поняли.
      - Расскажи про Логрус, - поддержал брата Мерлин. - Мы даже не знаем наверняка, кто и каким образом нарисовал Знак Хаоса
      Деспил и Бансис дружно закивали, словно две марионетки, которых невидимый кукловод одновременно тянул за ниточки. Глядя на них, Дара подумала, что никогда не задавалась этим вопросом. Логрус казался чем-то абсолютно незыблемым, что существовало всегда, от начала времен, и будет существовать впредь, пока Мироздание не уничтожит себя в последнем спазме самоубийственного энтузиазма...
      - Уже знаем, - проскрипел Сухей. - Прародительница лишилась части разума, но сумела вспомнить кое-какие подробности.
      Престарелый мастер Искусства передал рассказ Змеи, немного дополнявший те сведения, которые были известны прежде. По его словам, акт творения случился в незапамятные времена, когда Змея сменила кожу. Над старой пустой оболочкой, которую сбросила Прародительница, был совершен некий обряд, после чего сплетенная в многомерную фигуру кожа приобрела сверхъестественные качества, превратившись в Логрус.
      Мандор нетерпеливо махнул рукой, и старик послушно умолк.
      - Сколько времени должно пройти, прежде чем Змея сможет снова сбросить старую шкуру?
      - При наличии Отражений с разными темпоральными скоростями вопрос о времени не имеет значения, - напомнил Сухей. - Загвоздка в другом. Прародительница не помнит, кто проводил обряд, сотворивший Логрус, не говоря уж о сущности самого обряда.
      - И кто может это помнить? - в один голос спросили Дара, Мандор и Мерлин.
      - Помнить не может никто. - Старик помотал головой. - Разве что Единорог или Птица.
      Голос Мандора был полон убийственной иронии:
      - Ты веришь, что Единорог согласится ответить на наши вопросы? Даже если эти вопросы задаст Мерлин?
      Сухей снова изобразил отрицательную реакцию, качая головой справа налево и обратно. Учитель сидел на узорной скамье, опустив голову, и что-то бормотал, перебирая четки из крохотных драконьих черепов, нанизанных на платиновую цепочку. Мерлин, накануне надравшийся с горя до зеленых ангелов, попытался что-то спросить, но язык не послушался короля. Вместо сына к старцу обратилась Дара:
      - Что за птицу ты упомянул?
      Поскольку ответа не последовало, Мандор презрительно прошипел:
      - Вероятно, это и есть та ужасная тайна, которую старшее поколение старательно от нас скрывало.
      Не поднимая глаз, Сухей молча кивнул. Казалось, он готов во всем сознаться, но тут Мерлин наконец разродился:
      - Дядюшка, а не могут в Амбере знать что-нибудь такое... ну, того, что помогло бы нам с ремонтом?
      - Не помогут они, - убежденно заявил Бансис. - Мы повредили их Узор, и амбериты этого не простят.
      - Они и не в силах помочь, - сказал вдруг Сухей. - Даже Дворкин ничего об этом не знает. Все старые книги похитил генерал Йорик, и теперь они пылятся в библиотеках нирванских крепостей.
      Дара долго смотрела на него безумными глазами. Потом с ужасом спросила:
      - Хочешь сказать, что без помощи Нирваны починить Логрус невозможно?
      - Похоже, что так... - Сухей с тяжелым свистом вдыхал и выдыхал воздух. Никто же не думал, что они вернутся, да еще так эффектно.
      Всхлипнув, он снова взялся за четки. Рассвирепевшая Дара заскрипела зубами от безуспешных попыток найти хоть какой-нибудь выход. Вдобавок у старика начался припадок депрессии, который мог продолжаться неопределенно долго - от нескольких секунд до многих столетий. В такие моменты Сухей обычно удалялся в Отражения, где дарила вечная ночь, и глядел на узоры созвездий, надеясь таким образом постичь высшую мудрость.
      Не в силах бездействовать, королева произнесла заклинание, включавшее магический кристалл.
      В отшлифованной грани появились три монстра, летящие сквозь Колоду Отражений. Темные костистые лица, крючковатые носы, тяжелые челюсти. Большие глаза горели красным огнем. Под размахнувшимися крыльями промелькнули башни и крыши Нирваны. Крылатые существа пронеслись над Цитаделью и спланировали на балкон нарской резиденции.
      Сложив крылья, они превратились в обычных людей, и Дара не удивилась, узнав врагов. Лишь старший, одетый в серый костюм, показался незнакомым, но спустя мгновения вдова Суэйвилла поняла: это был Кул, аккуратно подстриженный, причесанный и вымытый.
      Три нирванца весело помахали руками, прокричав наилучшие пожелания тем, кто сейчас следил за ними. Затем Кул, то есть Дракула, щелкнул пальцами, погасив изображение в волшебном зеркале Дары.
      - Подлец! - яростно взвизгнула вдова, - Подлое семейство! Я еще доберусь до вас.
      - Лучше не надо! - испуганно попросил Деспил. Мандор со снисходительной миной посоветовал мачехе не давать опрометчивых обещаний.
      - У них все равно не получится сильного королевства, - сказал глава Дома Всевидящих. - Три брата, безусловно, будут интриговать друг против друга и против родителей.
      - По-моему, ты путаешь их с другой вражеской семейкой, - возразил Мерлин. - В отличие от амберитов, нирванские герцоги живут дружно.
      - Но кто же они? - глухо спросила Дара.
      - Точно не скажу, но догадываюсь. - Мандор подбросил в воздух и снова поймал три магических шарика. - Так красиво вывести из строя Логрус могли только Повелители Теней.
      Послышался громкий вздох Сухея.
      - Логрус был взволнован, - бормотал старец, раскачиваясь всем телом, как кобра под музыку факирской дудочки. - Логрус чувствовал угрозу, но ни он, ни я не понимали, откуда исходит опасность...
      Разговор развивался чересчур сумбурно. Оставив надежду услышать что-либо путное, Дара шепнула Мерлину: мол, догадалась, в чем дело. По ее мнению, нирванцы вели свой род от первых владык Хаоса. Начавший трезветь король сразу понял суть ее идеи. Время в Нирване текло в десятки раз медленнее, чем в окрестностях Логруса, а потому царь Дракула вполне мог быть демоном второго или третьего поколений, тогда как в Хаосе процесс вырождения аристократии развивался стремительнее. Так и вышло, что нирванский монарх оказался на голову сильнее самых изощренных магов Логруса.
      Услышав обрывок обмена мнениями между мачехой и сводным братом, Мандор запальчиво возразил: Кул, или кто он там на самом деле, не мог быть настоящим демоном Хаоса. Этот факт, по словам седого колдуна, был понятен любому, кто хоть что-то смыслит в трансцендентных свойствах Повелителей Теней. Дара ответила резкостью, и едва не вспыхнула перепалка, словно здесь собралась амберская Семья.
      - Вы ошибаетесь, - сказал вдруг Сухей. - Все было совсем не так.
      - Было не так, но нам этого знать не положено, - провозгласил Мерлин.
      - В общем-то да. - Учитель магии, кряхтя, принял более удобную позу, Наверное, теперь уже поздно скрывать от вас... Слушайте.
      Это началось давным-давно, когда не было никого, кто мог бы рассказать потомкам о тех событиях. А если кто и был, то сейчас его нет, так что все равно не расскажет. Тогда Мироздание было бездной пустоты, заполненной чистой Мощью.
      Однажды пустоте стало скучно, и она породила собственное Олицетворение, которым стал Скорпион. Шестиногая тварь начертала на созданной ею плоскости Верховный Символ, а именно - Шахматную Доску. Затем Скорпион породил одного за другим Змею, Птицу и Единорога. Каждое Олицетворение рождало всевозможных существ - как правило, человекообразных, - и те рисовали Символы для своего предка. Так появились Логрус, Золотая Спираль и лишь много позже, в результате недоразумения, Лабиринт.
      От трех Узоров Мощи разбежались Отражения, заселенные все теми же существами. Изначально в Хаосе жили демоны, в Нирване - гарпии, а на долю Амбера остались самые бездарные твари - люди. Когда родился Единорог, между Олицетворениями разразилась первая схватка за власть.
      В том сражении Змея и Птица потрепали Скорпиона и вырвались из-под его власти. Единорог был еще молод, поэтому в битвах почти не участвовал, но все равно потерял конец своего рога. В жестокой драке Олицетворений Змея лишилась одного глаза, а Птица - множества перьев. При этом по полю сражения были в большом количестве разбросаны чешуйки Скорпиона.
      Перья и чешуйки достались нирванским гарпиям, которые немного владели магией и научились превращать части тел Олицетворений в магические перстни-спайкарды и всесокрушающие клинки. Потом в игру вступил молодой демон Дворкин, страдавший комплексом неполноценности по причине карликового роста, а также оскорбленный тем, что родичи недостаточно высоко ценили его чародейские таланты. Дворкин завладел Глазом Змеи и начертал для Единорога новый символ Лабиринт.
      Так сложился неустойчивый баланс трех королевств. Вскоре случилась новая разборка: Хаос и Амбер атаковали Нирвану, практически истребив всех гарпий, после чего страна была заселена выходцами из Амбера и Хаоса. Королем Нирваны стал Гамлет, которого считали ставленником Единорога, потому что он был сыном человека и принцессы-гарпии.
      Затем Единорог устроил Логрусу пресловутую Ночь Отрубленных Отростков. Нирвана не принимала участия в этом конфликте, поскольку еще не оправилась после геноцида, учиненного подручными королевы Пуц. Вокруг Спиральной Пирамиды, управлявшей Судьбой Мироздания, возникла новая раса - потомки людей, демонов и немногих уцелевших гарпий. Царь Гамлет, его жена Гертруда и их сын Дракула умели менять внешний облик, подобно Повелителям Хаоса, однако предпочитали жить в человеческих или хотя бы человекообразных телах.
      Амбер и Нирвана стали союзниками, и дело шло к полному разгрому Хаоса. Единственным спасением для Руинаада стала скорость времени и быстрая смена поколений - в Хаосе стремительно росло число солдат, пополнявших армию.
      Накопив силы, Хаос попытался взять реванш. Гверфы захватили Нирвану, был разрушен Авалон. Переметнувшийся на сторону Хаоса принц Озрик организовал убийство первого царя Нирваны, предоставив его сопернику отравленный клинок. Апофеозом той войны стала атака на Амбер орды Лунных Всадников из Отражения, именуемого Ганеш Однако принц Бенедикт сумел отразить это нападение, и Хаосу пришлось оставить надежду на господство над всем Мирозданием.
      В те времена король Пифрод сумел объединить силы всех Дворов и развязал боевые действия на два фронта. Однако Пифрод проиграл Войну Трех Сил, и его поражение означало конец абсолютной монархии. По требованию Дворов Суэйвилл низверг своего дядю и подтвердил феодальные права и свободы всех Путей.
      Главным итогом войны стало исчезновение Нирваны из большой политики. Со временем в Амбере и Хаосе забыли о третьем Великом Королевстве. Новые поколения Повелителей Теней вообще не слышали, что когда-то существовало Царство Судьбы. Между тем три брата, которых победители опрометчиво сочли неопасными, исподтишка готовились реставрировать державу отца и деда. Минуло много столетий, прежде чем им удалось это сделать.
      - Они сильны в колдовстве, - констатировал Мандор. - Это у них наследственное?
      - Вероятно, - сказал Сухей. - Сына Гамлета назвал Вампиром еще Аристотель, а Геката, его жена, была королевой ведьм на протяжении четырехсот лет.
      Он добавил, что нирванские владыки должны были унаследовать от предков и, судя по недавним событиям, унаследовали - умение менять форму тела, превращаясь в гарпий. Благодаря этому умению, заметил Сухей, они смогли надежно замаскироваться, скрыв свою связь с Пирамидой, и беспрепятственно проникли в святая святых Хаоса.
      - Эти создания пугают меня, - признался Мерлин. - Кул... то есть Дракула послал сына на смертельно опасную миссию. Мефисто сам пришел в плен, рискуя головой. А еще раньше он ежеминутно рисковал головой, убирая претендентов на престол. И все это - ради повреждения Логруса? - Король содрогнулся и поискал глазами бутылку. - Знаете, я боюсь фанатиков, способных осуществлять вендетту с такой маниакальной одержимостью.
      Мандор опустил голову, присоединяясь к мнению сводного брата. Он сидел, закинув ногу на ногу, и нервными движениями пальцев перебирал свои любимые шарики, словно эти крохотные стальные сферы помогали принцу привести в порядок охваченные смятением мысли. Наконец седой колдун тихо проговорил:
      - Мне кажется, ими руководила не только месть. И не только ненависть к Хаосу, которую нирванцы, безусловно, испытывают. Нет, мы столкнулись с чем-то иным, более значительным и опасным... - Он прикрыл глаза и медленно покачивался в такт непроизнесенным вслух мыслям. - Этими существами двигала высокая цель, которой мы не знаем.
      Неожиданно его поддержала Дара, сидевшая с опущенным взглядом.
      - Согласна. Меф не похож на фанатика. Он мог бы отомстить иначе. И он никогда не подвергал себя чрезмерному риску, когда чистил дорогу для Мерлина.
      Деспил сказал, попытавшись выглядеть как можно умнее:
      - Надо узнать, какую цель они преследуют.
      - Надо, - меланхолично подтвердил Мандор. - Ты уже знаешь, как это сделать?
      - Нет, я не знаю.
      - Я тоже, - сказал Мандор. - Сухей, Дара, Бансис, у вас есть идеи?
      - Будут, - уверенно заявил Мерлин. - Немного повертим мозгами - и что-нибудь придумаем.
      Скептический взгляд Мандора смутил быстро трезвеющего короля. Мерлин ждал ядовитых насмешек, поэтому был искренне обрадован, когда по всему телу пробежала волна электрических уколов, как правило, сопровождающих козырной вызов. Магическому зрению предстал тоннель, ведущий через Отражения, и на другом конце этой трубы показалось лицо Ламиака.
      - Ты один? - тихонько спросил Ламиак.
      - Нет. - Мерлин встал, слегка покачиваясь, но в общем держался на ногах достаточно твердо. - Мама, Мандор, господа... Я на минутку. - Он снова обратился к командиру гвардии: - Лам, проведи меня к себе.
      Оказавшись на другом краю Дворов Хаоса, он первым делом поинтересовался, где тут можно отлить. Выйдя из сортира, король с облегчением перевел дух и лишь затем спросил, что случилось.
      - Наследник Прерывающих Полет герцог Дехабб просит аудиенции. Мои агенты сообщают...
      - У тебя есть агенты? - поразился Мерлин.
      - Разумеется. - Ламиак был удивлен не меньше короля. - Как же без них...
      - Все правильно, у нас обязательно должна быть агентура, - задумчиво процедил Мерлин. - А кофе у тебя не найдется?
      Ламиак налил ему большую чашку и продолжил:
      - Агенты сообщают, что многие Дворы охвачены паникой. Многие патриции требуют от глав Домов обратиться к тебе с призывом воссоздать объединенную армию, какая была при королеве Пуц и короле Пифроде... - Генерал ухмыльнулся. - После разгрома двух пограничных крепостей в легион Фафнира записались сотни две хороших парней.
      Не сумев сдержать торжествующий возглас, Мерлин подумал, что теперь нетрудно будет привести в исполнение план Дары и Мандора. Начнется массовая вербовка благонадежных дворян в королевскую армию, король получит право назначать клерков и менеджеров, которые станут контролировать сферы, до сих пор подвластные местечковым властителям. Разумеется, все военные и чиновники должны будут принести клятву служить королю и ставить величие Хаоса превыше капризов своих Дворов.