— Убери, пожалуйста, ногу.
      — Мне некуда.
      — Твое колено упирается мне в зубы!
      — Терпи, я пытаюсь понять, куда ты направила шлюпку. Ой, ты чего кусаешься?
      Я потрогала языком шатающийся зуб. А штаны у него и впрямь крепкие. — Ай!
      — Ну что еще?
      — Волосы прищемило!
      — Терпи.
 
      — И я хочу выйти. Молчание.
      — Мне надо.
      — Куда выйти? В космос?
      — У меня, кажется, клаустрофобия. Мне страшно!
      — Иль, поверь, мне рядом с тобой тоже страшно. — Проникновенно и очень серьезно. Я мрачно молчала.
      Но вскоре лететь в темноте, смотреть на звезды и молчать надоело. А император все еще копался с пультом, мрачнея на глазах. Устав бороться с его коленом, я просто положила на него голову, пытаясь вытащить из-под него свои ноги. Тяжело ведь.
      — Так куда мы летим? — робко спросила я.
      — Видишь вон ту звезду?
      Ткнув рукой в экран, он случайно врезал мне локтем в живот. Я рефлекторно согнула колени. Некоторое время в шлюпке были только мат и копошение двух зажатых существ.
      — Извини.
      На меня посмотрели сурово, но промолчали, щупая быстро опухающую скулу.
      — Так о какой звезде ты говорил? Молчание. Я завертела головой по сторонам.
      — Про вон ту?
      — Иля! Эту кнопку нельзя было нажимать!
      — Прости, я случайно задела.
      Еще полчаса спустя. — И?…
      — На фига я вообще жениться собрался? — С оттенком грусти в голосе.
      — Так куда мы летим?
      — Поверни голову направо и увидишь желтый горящий шарик.
      Я послушно уставилась на пока еще маленькое, но быстро растущее в размерах солнышко.
      — Мы летим на одну из его планет? — наивно уточнила я.
      — Нет, — трагизм сквозил в каждом звуке, — мы летим прямо на него.
      Н-да. А я еще считала, что самое страшное — это брак.
      — А свернуть никак?
      — Я пытаюсь!
      — Все, молчу, молчу.
      Тишина в кабине, только мерно тикает что-то.
      — Мы все умрем.
      — Иля!
      Император долго копался с пультом управления, стараясь выжать из перегруженной шлюпки все, что только было возможно. И в итоге — о чудо! — мы уклонились от звезды и снова поплыли в открытый космос. Ура! Гм, кстати, а есть мы кого будем? Я плотоядно посмотрела на пачку сухарей в заднем кармане императора.
      — Эй, это мое!
      — Угу.
      Дальше радостное чавканье. На меня махнули рукой и снова занялись пультом.
      — В радиусе трех световых лет нет ни одной обитаемой планеты.
      Я нахмурилась. Где это мы?
      — Заряда в двигателях хватит только на один гиперпространственный прыжок. И самый оптимальный путь — этот.
      Я вывернула шею так, чтобы увидеть, куда показывает Лад.
      — Но тогда после выхода из прыжка нам в лучшем случае еще лететь пять дней. Без еды и воды. Ситуация ясна?
      Пять дней — максимум, который можно протянуть без воды, которая здесь была просто не предусмотрена. Спасательные шлюпки обычно использовались для спуска на планету, а потому облегчались, по максимуму.
      Гиперпространственный двигатель — это просто крайняя предосторожность, он никогда еще не использовался. Если уж приспичило путешествовать по космосу, надо брать мини-яхту, вот там есть все при минимуме габаритов и цены.
      — Не совсем. — Я непонимающе уставилась на Лада: о чем это он?
      — Пять дней — это при условии, что шлюпка не перегружена. С нами двумя — все восемь дней.
      Не протянем.
      — И что делать?
      Он промолчал. Лицо у него сделалось решительное и какое-то отчужденное.
      — Здесь есть скафандр.
      Я в шоке. Воды, значит, нет, а скафандр есть?
      — Ну не совсем скафандр. Ты когда-нибудь слышала о пузырях?
      Я кивнула. Вообще очень удобно опять же при спуске на планету. Если шлюпка сломалась и нормально приземлиться не может, то при нажатии на определенную кнопку твое тело облепляет тонкая пленка специального геля. При выходе наружу она раздувается и образует вокруг тела огромный пузырь с запасом воздуха на три дня (опять же крайняя предосторожность).
      — Я надену его, и ты прыгнешь одна. После чего доберешься до ближайшей планеты и вернешься за мной на любом судне империи.
      — Но воздуха хватит лишь на три дня!
      Я испуганно смотрела на него. Непонятно, почему он собирается пойти на смерть ради меня? Я ведь доставляла только проблемы, последняя из которых и привела нас сюда. А он так ласково мне улыбнулся, что я с ужасом поняла — меня и впрямь любят. Правда, непонятно за что.
      — Любовь зла, — просветили меня. И он потянулся к кнопке на потолке.
      Я согнула колено, переходя на седьмую скорость, и резко, с максимальной силой врезала ему в голову. Уклониться было некуда, плюс он не ожидал, так что удар достиг своей цели.
      Глядя на отключившегося Лада и чему-то улыбаясь, я сама потянулась к той же кнопке. Наверное, я все-таки дура, но уж тогда до самого конца.
      Кнопка легко утонула в потолке. А по пальцу тут же потекла клейкая жидкость, очень быстро облепившая все мое тело. Она взбиралась по мне, как живая, нащупывая неровности, края куртки и штанов и стараясь облепить полностью только меня, причем в одежде, минуя императора. Я тем временем поставила таймер на гиперпрыжок, дав себе еще шесть минут. Его светлые волосы упали на глаза, выражение лица было спокойным и отрешенным. Я зачем-то повела рукой по его груди и снова улыбнулась.
      — Прощай, — произнесла я одними губами, так как пленка поглощала все звуки. После чего механизм сработал и я телепортировалась из кабины в космос рядом с ней. Удобно.
      Пленка мгновенно раздулась, образуя шар и с силой отшвыривая меня от шлюпки.
      Прощай.
      Слезы катились по щекам, очень хотелось снова вернуться в шлюпку, прижаться к нему и никуда не отпускать. Потому что висеть одной в темноте было по-настоящему страшно.
      Сверкнуло, по пузырю прошли волны, а шлюпка ярко вспыхнула еще одной маленькой звездочкой среди всех этих ярких созвездий. После чего она пропала, а я осталась совершенно одна, быстро впадая в полную панику.
      Психика с ужасом огляделась по сторонам и поинтересовалась, что же ей делать дальше. Я закрыла глаза и свернулась в клубочек, подтянув колени к подбородку.
      Надо погрузиться в сон. Так буду реже дышать и будет не так страшно.
      Холод медленно проникал внутрь, замораживая тело. Все же не все предусмотрели такие умные конструкторы.
      Спать.
      Сердце мерно стучало в груди, отсчитывая минуты. Дыхание вырывалось из груди белым облачком, а руки примерзли к ногам. Я не могла пошевелиться и уже ни за что бы не сказала, сколько нахожусь в таком состоянии. Очень хотелось пить, и жажда постоянно вырывала меня из цепких объятий сна. Я пыталась открыть смерзшиеся веки, но вокруг была все та же пустота и тишина.
      Как же хочется пить.
      Губы потрескались и кровоточили. Но не было сил даже слизать эти капли крови. Силы окончательно покинули хрупкое тело, и смерть мягко скреблась сквозь все более истончающуюся оболочку пузыря, которая, испаряясь с внутренней стороны, и давала столь необходимый мне кислород, выпуская наружу избыток углекислого газа. Скоро она станет настолько тонкой, что лопнет, и тогда после краткой агонии все мои страдания прекратятся. А может, они закончатся раньше.
      Гул сотряс пузырь и швырнул меня в сторону. Я застонала и попыталась различить, что это было, но так ничего и не увидела. Может, комета, а может… нет, я уже устала надеяться. Просто устала.
      Спать. Это лучшее, что я сейчас могу сделать. Во сне не так хочется пить.
      — Осторожнее, осторожнее!
      — Да я и так осторожен.
      — Так, кто здесь капитан? Ты или я? Не урони!
      — Проход слишком узкий. Кто-нибудь, подержите дверь!
      — Держу, держу. Ты неси давай.
      — Как она? Как?
      — Кара, да не мешай ты, отлети.
      — Нет, дайте мне посмотреть!
      — Я ведь щас навернусь! Кто-нибудь, подержите ворону!
      — Укушу!
      — Ай, блин!
      Тело окутала приятная жидкость, и я почувствовала, что начинаю согреваться. Тепло проникало не резкими режущими ударами, а осторожными мягкими волнами, за это я была ему благодарна.
      — Так, теперь все вон! И особенно ворона.
      — А что сразу я? Укушу!
      Чей-то крик и шелест закрываемой двери. С трудом я поняла, что меня все-таки спасли. Потрескавшиеся губы сложились в некотором подобии улыбки. И я снова уснула.

      Я сидела в регенераторе и оттирала с лица скатывающуюся в мелкие шарики жидкость. Вообще, она бы и сама осыпалась, но хотелось именно оттереть. Вокруг было бело, тихо и непривычно. Вроде бы и все тот же родной пищеблок, но на скорую руку переделанный в санблок.
      Так. Ладно.
      Я вылезла из регенератора, чуть не поскользнулась на чересчур гладком полу (ура, значит, роботы-уборщики снова работают) и закуталась в брошенный неподалеку махровый халат. Явно для меня оставлен.
      Связав волосы на затылке найденной в кармане резинкой и широко зевнув, я вышла на капитанский мостик, заранее улыбаясь и ожидая бурной встречи.
      Не вышло.
      Народ столпился у чего-то интересного в центре рубки и заинтересованно переговаривался.
      — Эй, всем привет!
      Кара, сидящая на плече капитана, оглянулась, пискнула и подергала его за волосы.
      — Ну чего еще?
      Обернувшись, капитан удивленно обозрел мою чуть покачивающуюся персону и радостно улыбнулся:
      — Иля!
      После чего обернулись все. Плюнув на что-то, стоящее в центре, все рванули ко мне и начали радостно тискать, ощупывать, похлопывать и наперебой выяснять, как я себя чувствую. Я вырывалась, понимая, что меня могут случайно придушить от радости, и вопила, что все нормально!
      А в центре рубки осталась стоять маленькая хрупкая девчушка со странно знакомыми белыми волосами.
      — А это кто? — удивленно ткнула я в нее пальцем, когда страсти поутихли. — Сестра Люца?
      Девчушка покраснела и уперла в бока хрупкие ручки.
      — Хуже, — тяжело вздохнула ворона, поудобнее устраиваясь у меня на плече. — Это сам Люц.
      И море удивления на моем лице.
      Пока я приходила в себя, мне рассказывали, что произошло за время моего отсутствия. Во-первых, был втык от капитана.
      — Браслет мог перенести и тебя, и Кару, ты почему надела его на ворону?!
      Блин, предупреждать же надо.
      Во-вторых, сестру Люца нашли. Причем уже замужем. На скромный вопрос брата: «А-а-а, э-э… а как это?» его так же скромно послали и попросили «не мешать ей жить». Брат все понял и по-тихому смылся, пока не вернулся муж сестренки. Кстати, домой после побега из родных пенатов она тоже не спешила писать (боялась, наверное), а потому Люцу пришлось еще и рассказывать трагическую новость отцу с матерью. Ну да ладно, главное, что с этой проблемой разобрались.
      В-третьих, рабыню я нашла не ту!
      — Я не виновата, она была так похожа!
      Мои вопли никого не тронули, кэп все еще не пришел в себя, ведь всю операцию пришлось повторять заново, причем уже без браслетов. Но зато потом выкраденная у нового хозяина девушка подружилась с той, которую спасла я. И они на пару принялись печь пироги, создавать уют и подлизываться к мужчинам. Те растаяли и даже не хотели с ними расставаться. На мой же вопрос: «А я что, уют не создаю, что ли?» — парни многозначительно переглянулись, морщась от воспоминаний. Я надулась.
      В-четвертых, Люцу таки исполнилось двадцать пять лет, и он теперь мог менять облик. Но из-за тотальной нехватки опыта превращался только в того, на кого смотрел в момент превращения (ну или вспоминал). Девчушка сопела, стоя посреди каюты, и теребила край спадающих штанов. Я старалась не хихикать, глядя в эти огромные голубые глаза. А симпатичная получилась девочка, неудивительно, что именно ее вспомнил наш пилот во время превращения.
      И в-пятых. Меня искали по всей планете, пока Блэк не сообщил, что сумел прицепить маячок мне на волосы (что-то вроде несмываемого геля), только по нему и откопали. А так — висеть бы мне в пустоте и поныне, но уже хладным трупиком.
      — Да, кстати, а где Блэк? — удивилась я.
      Ой, совсем забыл, — почесал голову капитан. — Он же от тебя все пять дней не отходил, как его ни выпинывали, а когда на панели регенератора твое состояние стабилизировалось (все-таки девяносто процентов обморожения — это не шутки), он буквально свалился. Так что сейчас он спит в своей каюте. Я кивнула и потопала к выходу. Меня не задерживали, ворону сняли с плеча и оставили в рубке. Та сопротивлялась и что-то орала, но кэп был неумолим.
      Код в каюту Блэка я знала. Но она и так была не заперта. Дверь — полуоткрыта, а Блэк спит на кровати прямо в одежде и сапогах. Волосы растрепаны, дыхание глубокое. Было видно, что он очень устал. Я застыла в дверях, не зная, как быть и куда себя деть. На ум постоянно лезли мысли об императоре. Как он там? Жив? Мертв?
      Я вздрогнула и тряхнула головой. Нет, с ним наверняка все хорошо, и не надо думать о плохом!
      Подойдя к кровати, я села на стул рядом и задумчиво посмотрела на Блэка. Красив, силен и, наверное, очень меня любит. А я? Кого люблю я? Вот ведь глупости лезут в голову. Еще не так давно считала, что всю жизнь спокойно проживу и без любви, а теперь это слово просто отказывается вылезать у меня из головы.
      Ресницы Блэка дрогнули, и он медленно открыл глаза. Я смущенно улыбнулась и помахала ему ручкой. Идиотизм, а что делать.
      Секунду он просто смотрел на меня, а потом его глаза расширились, он резко сел, сгреб меня в охапку и крепко к себе прижал. Я застыла, не зная, что делают в таких ситуациях. Может, в обморок упасть?
      — Ты жива, — хриплый со сна голос, пробирающий до самых костей.
      — Я была с императором.
      Никакой реакции. Я зажмурилась, обзывая себя полной дурой.
      Он отстранился и заглянул мне в глаза, убирая рукой челку и проводя пальцами по моей щеке. Как приятно.
      — Наверное, это и вправду судьба.
      Я непонимающе на него смотрела.
      — Что ж, даже если так, я все равно буду охранять тебя всю свою жизнь.
      Мне стало так тепло, а в груди зажегся маленький колючий шарик, правда, я так и не поняла, что это было — благодарность? горечь? сожаление? Не знаю.
      — Я пойду?
      Он кивнул и медленно убрал руки, отпуская меня. На пороге сидела и вытирала слезы встрепанная ворона. Я встала и неуверенно посмотрела на Блэка.
      — Иди, а я еще посплю.
      И он, потянувшись, лег обратно и закрыл глаза, делая вид, что спит. Я подхватила Кару и выбежала из рубки. А его рука до боли сжимала край стальной кровати, сминая его, словно пластик. Только этого я уже не видела.
      — Как ты могла? — рыдала Кара, сидя у меня на руках.
      На душе было паршиво, и я решила не возвращаться на мостик, а отлежаться в своей каюте. Естественно, ворона не собиралась оставлять меня одну.
      — Такой парень! Та-ак любит! А ты!
      — Так, Кара, спокойно!
      Птичка сморкалась в мой халат, сидя у меня на плече. Я копалась в тумбочке, лежа поперек кровати на животе.
      — И все равно вернись и поцелуйтесь!
      — Издеваешься?
      В дверь кто-то поскребся. Из тумбочки окончательно вывалился весь мусор, который я в нее насовала. Блин!
      Посадив ворону на кровать, я пошла открывать дверь. Хрупкая смущенная девчушка в коротком платьице с рюшечками смотрела на меня умоляющими глазами.
      — Это чего? — Я ткнула пальцем в платьице. Девочка готова была разрыдаться.
      — Иль! Они меня в это нарядили и сказали, что я теперь должен так ходи-ить! — Дальше — рев.
      Ворона растроганно щелкала клювом, я запихивала Люца в комнату, закрывая дверь и пытаясь осознать размеры катастрофы. Девочка плакала навзрыд, раскапывая в груде мусора на полу старую коробку с шоколадом. Надо же, не все съела.
      — Ты это… — осторожно подползла к краю кровати ворона, пытаясь погладить существо по волосам. — Не переживай. Ну подумаешь, платьице напялили.
      — А-а-а-а… — рыдала страдалица, запихивая в себя седьмую конфету. У меня начала болеть голова.
      — Так. Все! Тихо!
      Как ни странно, помогло.
      Я решительно выкинула из головы мысли о Блэке и Ладе и плюхнулась рядом с гостьей на пол. Ворона старалась стибрить что-то из мусора, не слезая при этом с постели. Выходило комично.
      — Ну чего переживаешь? Давай по порядку.
      Зареванная мордашка кивнула, глядя на меня огромными голубыми глазами.
      — Во-первых, ты ведь можешь превратиться обратно?
      — Нет.
      — Почему?
      Небольшой удар об пол и ругань вороны, которая все-таки свалилась с кровати. Я молча посадила ее обратно, сунув в крылья шоколадку.
      — Ну… я пока только учусь, и каждое превращение отнимает уйму сил. Так что месяца два буду ходить так.
      Ворона подавилась шоколадом. Я почесала в голове.
      — Но это еще не самое страшное, — с печальным вздохом сказала девчушка. — Я живу в одной каюте с Найтом, и он как-то подозрительно рад этому факту.
      У меня сами собой сжались кулаки.
      — Так! Будешь жить со мной.
      Кашель вороны перешел в хрип. Я с силой хлопнула ее по спине и вручила стакан с немного мутной водой. Как раз на тумбочке стоял.
      — С тобой? А можно?
      Так робко, что я умилилась.
      — Нельзя! — Это ворона откашлялась. — Тут и так места мало! Лучше Блэка переселить к Найту, а ее…
      — Нет, — возразила я. К Блэку сейчас лезть с какими-либо предложениями не хотелось вовсе. Да и потом, я чувствовала себя такой виноватой перед ним, что самой было страшно. — Постелим матрас на полу, и пускай спит. В тесноте, да не в обиде!
      — Я щас обижусь, — с угрозой прокаркала вредная ворона.
      Блин, ну за что мне это все?
      В конце концов ворона сдалась и перестала вредничать. Зато Найт очень даже возражал, когда мы вытаскивали из его каюты матрас и личные вещи Люца. Но я заверила его, что сделаю еще одной девочкой, если он не заткнется, и технарь, осознав всю глубину своего морального падения, скромно помог нам таскать вещи. Блэк не выходил, а кэп возился с кораблем, пытаясь выиграть у Бури в шахматы. С мостика доносились крики и стук шахмат по трехмерной доске. Мы хихикали, но не мешали им забавляться.
      — Ну вот. Теперь все нормально!
      Я с гордостью оглядела свою каюту. Прохода между матрасом и кроватью не было вообще, так что к душу и туалету от входа приходилось пробираться именно через них. А потом еще и перелезать через две тумбочки, занявшие именно то место, которое не смогли занять кровать с матрасом.
      — Слушай. А давай будем пока тебя звать не Люц, а… ну, к примеру, Лю.
      Ворона сидела на коленях у девочки, лежащей на матрасе, и довольно жмурилась от почесона живота.
      — Угу.
      — Ну вот и славно, — улыбнулась я, чувствуя жуткую усталость во всем теле.
      Все-таки я еще не вполне выздоровела, регенератор только восстановил тело, а силы до конца еще не вернулись. Плюхнувшись на кровать, я зарылась с головой в одеяло и широко зевнула. Сон мигом прибрал меня к себе, не обращая внимания на шум галика, по которому как раз начинался какой-то фильм. Лю хрустела чипсами, ворона сербала сок через трубочку, а я спала, выставив из-под одеяла только левую пятку. Мне было тепло и очень уютно. А во сне мне приснился император, надевающий кольцо на мой палец. К чему бы это?
      Храп поднял бы и мертвого. Я к рангу трупов пока себя не причисляла, так что проснулась и села, в ужасе оглядываясь по сторонам. Из-под подушки виднелся чей-то хвост, потянув за него, я вытащила ворону, прижимающую крылья к голове и взирающую на мир квадратными глазами, полными желания заснуть.
      — Это не ты храпишь? — спросила я птичку, держа ее вверх ногами перед своим носом.
      Та юмора не оценила и сообщила, куда я могу пойти с такими догадками.
      А храп все не прекращался, создавая впечатление, что даже кровать трясется.
      — Это Лю! — проорала Кара.
      Я с ужасом свесилась с постели, глядя на такое хрупкое с виду существо. Ворона села рядом, угрюмо глядя то на Лю, то на меня.
      — Я сегодня вообще усну? — сварливо поинтересовалась птичка.
      — Так, надо что-то делать. Может, посвистеть?
      — Угу, свистни, я ей даже пела, чуть горло не сорвала, реакция — нулевая.
      Я почесала нос. А потом попыталась растолкать гостью. Та что-то промычала и захрапела еще сильнее. Начала подрагивать тумбочка.
      — Я так поседею.
      А я нет? Так, попробуем придавить ее подушкой. Лю задергалась, пытаясь вдохнуть, ворона с ужасом за мной наблюдала.
      — Смотри, храп прекратился, — повеселела я.
      — Нет, ну я рада, что ты воспринимаешь мои проблемы так близко к сердцу. Но, по-моему, она задохнулась.
      Я убрала подушку и внимательно посмотрела на Лю. Та и впрямь не дышала.
      — Мама.
      — Быстро, искусственное дыхание рот в рот! — проорали на ухо.
      Я сползла на пол.
      — Я не умею.
      — Иля, она сейчас умрет!
      Ладно. Набрав в легкие побольше воздуха, я склонилась над Лю и старательно вдула его весь к ней в рот, давя при этом на грудную клетку.
      — Что за шум?
      В каюту заглянул сонный Найт. Увидев меня, он остолбенел и что-то сказал. Я не поняла что.
      — Хорошо, что ты пришел! — оторвавшись от Лю, радостно воскликнула я.
      — Да? — неуверенно отозвался тот.
      — А мы тут Лю подушкой задушили. Теперь вот пытаемся оживить, — ввела его в курс дела ворона.
      Найту совсем поплохело, но я уже втянула его внутрь и рывком заставила тоже плюхнуться на матрас.
      — Ты умеешь делать искусственное дыхание? — требовательно, глядя в глаза.
      — Э-э-э…
      — Тогда давай!
      И я толкнула его к Лю. Найт тяжело вздохнул, как-то отчаянно посмотрел на нас с Карой и… склонился над Лю, вытянув губы трубочкой. А тут Лю открыла глаза (кто бы сомневался).
      — А-а-а! — Это закричала Лю, одновременно коленями и руками нанося удары Найту.
      — Твою! Больно! Куда?! — Это Найт.
      — Линяем. — Кара.
      Кивнув вороне, я по-быстрому смылась, прихватив птичку. Ну их, пускай сами разбираются.
      Спрятавшись в каюте Найта, я решила переждать грозу там. Но позже все-таки переместилась в пищеблок (ворона настояла). Там нас и обнаружили злой Найт и не менее злая Лю. Разборки велись аж до трех утра. Нет, честно, уж лучше бы она храпела.

      Утром Лю торжественно перенесла вещи в комнату Блэка, а тот перешел к Найту, таким образом ситуация разрешилась, и все вроде бы остались довольны. Правда, на меня все еще смотрели как на врага народа, но мне ж не привыкать.
      Кстати, на завтрак я сильно опоздала (досыпала недосып), а когда вошла, то удивилась радостным и немного смущенным физиономиям команды. Все срочно что-то прятали на столе, а ворона была буквально завалена самыми ее любимыми блюдами, сидя в центре стола, как императрица.
      Я удивленно огляделась и осторожно села. Найт захихикал в кулак, остальные сурово на него зашикали. Очень захотелось найти зеркало и заглянуть в него. Может, у меня к утру рога выросли?
      Завтрак прошел в торжественном молчании. Все смотрели на меня, изредка хихикая и перемигиваясь. Ворона купалась в лучах славы (ей безропотно отдавали самые лучшие кусочки), я ничего не понимала.
      — Так, колитесь, что случилось? — Я повернулась к Блэку как к самому спокойному. Он-то всех и сдал:
      — Ворона принесла твои снимки.
      — Какие снимки? — не поняла я.
      Все с ужасом смотрели на Блэка, не ожидая от него такого коварства. Тому все было по фигу, и он продолжал:
      — Она тебя сфоткала, когда ты переодевалась на орбитальной станции Циклоопеи.
      Циклоопея? Ах да, помню. Бананы! Но… когда я… не, не может быть! Неужели в комнате той престарелой миллионерши?
      — А ну давайте сюда! — грозно рявкнула я, вставая и сверкая глазами. Ворона куда-то уползала, но я поймала ее за хвост.
      Так вот что за щелчки я слышала из шкафа!
      Мне отдали карточки. На них худой скелет с ужасом обозревал вырезы на разных местах и дико обтягивающее платье. А-А-А!!! Кара!!!
      Короче, утро было испорчено окончательно. Ворону отдали мне на растерзание и радостно смылись из пищеблока, пока и им не досталось. Фразы типа: «А ничего у нее вырез пониже спины был» — или: «Да, наша Иля явно изменилась что сзади, что спереди» — только подливали масла в огонь.
      — Кара! — угрожающе склонилась я над икающей вороной.
      — Ой, Иль, ты токо не переживай. Мама!!!
      Досталось всем! Я на всех обиделась и полдня угрожала, что дам кораблю еще разок словить кайф. Команда напряглась и старательно подлизывалась, ужасаясь одной только мысли, что мы сейчас находимся в поле астероидов. Кораблю же было все равно, он активно орал, чтобы мне не мешали мстить.
      Но в итоге дело решил огромный торт со взбитыми сливками, а к вечеру мы и вовсе вернулись на базу. Неужели я снова смогу принять горячую ванну? Ладно, всех прощаю!
      — Так, Люц. Люц!
      — Я Лю!
      — Блин! Лю!
      — Чего?
      — Не чего, а начинай сажать корабль.
      — Куда?
      — В… — Далее красочное выражение.