Неожиданно у них на пути возникла преграда - огромная скала вулканического стекла начала течь. Масса стеклянистой зелени стекала в воду, которая зашипела и стала издавать неприятный запах. В воздух поднялись столбы пара. Когда пар рассеялся, они увидели еще одну реку. Эта река текла между узких стен глубокого каньона и казалась - в отличие от канала - естественным творением. И Элрик, чьи чувства теперь были обострены, подумал, что это та самая река, которую они пересекли ранее, когда он на мосту сражался с воином Жемчужины.
      Вдруг бот, который прежде казался таким надежным, превратился в утлое суденышко. Волны швыряли их и ревели с такой силой, что Элрик подумал: вероятно, они достигли самого сердца мира.
      Стоя рядом с госпожой Су, Элрик и Оуне помогали ей управляться с рулем и держать заданный курс. И внезапно река кончилась без всякого предупреждения, и они оказались в водопаде. Они даже не успели сообразить, что происходит, как бот, сильно ударившись дном, оказался в более спокойной воде. Их суденышко раскачивалось, как хлебная горбушка в пруду, а впереди они видели болезненное небо цвета свинца, по которому летали какие-то темные кожистые существа, переговариваясь между собой безутешными криками. Эти звуки разносились над пальмами, чья листва напоминала зеленоватую шкуру каких-то зверей, растянутую для просушки в ожидании солнца, которое никогда не взойдет. Здесь царил густой запах гнили; постоянные плески и рев воды вдали наполняли тишину, разрываемую криками существ, что летали над скалами, и шелестом окружавшей их листвы. Хотя здесь и было тепло, Элрика пробрала дрожь. Оуне подняла воротник своего камзола, и даже госпожа Су поплотнее завернулась в свои одеяния.
      - Тебе знакома эта земля, госпожа Оуне? - спросил Элрик. - Я знаю, ты бывала в этом царстве и раньше, но мне кажется, ты удивлена не меньше меня.
      - Тут всегда видишь что-то новое. Такова природа этого царства. Может быть, госпожа Су расскажет нам больше. - Оуне с вежливым видом повернулась к их штурману.
      Госпожа Су попрочнее закрепила вуаль. Элрику показалось: она недовольна, что он видел ее лицо.
      - Я королева этой земли, - сказала она, и в словах ее не прозвучало ни гордости, ни каких-либо других чувств.
      - Значит, у тебя есть подданные, которые могут помочь в достижении нашей цели?
      - Сама эта земля выбрала меня королевой, поэтому у меня не было над ней власти, я ее только защищала. Это место, которое вы называете Фаладор.
      - И оно безумно?
      - У него есть много защит.
      - Оно удерживает то, что может пожелать отсюда уйти, - сказала Оуне, обращаясь будто к себе самой. - Ты боишься тех, кто защищает Фаладор, госпожа Су?
      - Теперь я уже королева Су. - Она выпрямилась во весь рост, играя красивым телом, но всерьез или шутливо, этого Элрик сказать не мог. - Я защищена. А вы - нет. Даже я не смогу защитить вас здесь.
      Бот продолжал медленно плыть по своему курсу. Осклизлые скалы словно бы раздвигались перед ними, как живые, а в воде виднелись очертания чего-то, что вызывало у Элрика тревогу. Если бы он не боялся показаться плохо воспитанным, то давно уже вытащил бы свой меч.
      - А чего мы должны здесь опасаться? - спросил он у королевы.
      Теперь они плыли под огромным выступом скалы, на котором расположился всадник. Это был тот же самый воин Жемчужины, взиравший вниз с прежней смесью насмешки и легкомыслия. Он поднял длинную палку, к которой привязал острый, изогнутый рог какого-то животного.
      Королева Су погрозила ему пальцем.
      - Воин Жемчужины, не делай этого! Воин Жемчужины даже здесь не может ослушаться приказа.
      Воин испустил свой отвратительный смешок и, развернув коня, поскакал прочь.
      - Он будет еще нападать на нас? - спросила у королевы Оуне.
      Королева Су целиком сосредоточилась на румпеле, аккуратно ведя бот по узкому фарватеру в сторону от главной реки. Вероятно, она уже приняла меры, чтобы избежать дальнейших конфликтов.
      - Ему запрещено, - сказала она. - Ага!
      Вода окрасилась в рубиновый цвет, а на берегах засветился коричневатый мох, поднимавшийся к самым скалам. Элрик мог поклясться, что видит древние лица, глазеющие на него из скалы, но угрозы он не чувствовал. Красная жидкость была похожа на вино, и в ней чувствовалась какая-то головокружительная сладость. Может быть, королева Су знала все тайные спокойные места этого мира и теперь вела бот так, чтобы избежать возможных опасностей?
      - Здесь влиянием пользуется мой друг Эдиф, - сказала она им. - Он правитель, основной интерес которого - поэзия. Хотя, может быть, теперь уже нет, не знаю.
      Они быстро привыкли к ее странным речевым оборотам и теперь легче понимали ее, хотя понятия не имели, кто такой этот Эдиф. Через какое-то недолгое время они оказались за пределами его владений - с двух сторон из-за пограничных рядов пальм на них внезапно надвинулась пустыня, и впечатление было такое, будто они движутся по оазису. Но никакого оазиса здесь не было.
      Скоро небеса вновь окрасились в цвет больной печени; вокруг них вздымались скалистые стены, в воздухе стоял неприятный, гнетущий запах, напомнивший Элрику о давно пустующих залах пришедшего в упадок дворца. Когда-то приятные, запахи застоялись, пища, при виде которой когда-то текли слюнки, разложилась, цветы завяли и теперь напоминали только о смерти.
      В стенах по обеим сторонам теперь виднелись огромные пещеры, из которых доносились звуки плещущейся воды. Королева Су явно нервничала, глядя на эти пещеры, и осторожно вела бот по самой середине реки. Элрик видел тени, двигающиеся в пещерах как над, так и под водой. Он видел красные пасти - они открывались и закрывались. Он видел бледные глаза - они не мигая смотрели на него. У всех этих существ была внешность порождений Хаоса, и Элрик жалел, что при нем нет его рунного меча, что он не может вызвать своего покровителя Герцога Ада, что он забыл свои старые заклинания.
      Альбинос ничуть не удивился, когда из какой-то пещеры раздался голос.
      - Я - Балис Джамон, Повелитель Крови, и мне нужны несколько почек.
      - Мы не останавливаемся! - воскликнула в ответ королева Су. - Я для тебя не пища. И никогда ею не буду.
      - Их почки! Их! - неумолимо требовал голос - Я давно не питался ничем настоящим. Несколько почек! Несколько почек!
      Элрик обнажил меч и кинжал. Оуне сделала то же самое.
      - Моих ты не получишь, господин, - сказал альбинос.
      - И моих тоже, - срывающимся голосом сказала Оуне. Они не знали, из какой пещеры доносится до них этот голос.
      - Я - Балис Джамон, Повелитель Крови. Вы должны заплатить дань за то, что проходите моей землей. Дайте мне две почки!
      - Лучше уж я возьму твои, мой господин, если тебе так хочется! - с вызовом сказал Элрик.
      - Ну-ка, попробуй!
      В самой дальней из пещер произошло сильное движение, и оттуда хлынула пенистая вода. Потом что-то, сутулясь, вывалилось из пещеры в реку. На мясистом теле висели гирлянды полусгнивших растений и погибших цветков, рыло этого чудовища, украшенное рогом на голове, осталось над водой, и два крохотных черных глаза уставились на Элрика и Оуне. Клыки у этой твари - черные с желтым - были сломаны, и красный язык облизывал их, а из пасти в воду падали кусочки сгнившего мяса. Одну огромную лапу эта тварь прижимала к своей груди, а когда лапа опустилась, они увидели черную зияющую дыру на месте, где должно было находиться сердце.
      - Я - Балис Джамон, Повелитель Крови. Смотрите, что мне нужно для жизни! Смилуйтесь, малые твари. Почку или две, и я пропущу вас. У меня ничего нет, а вы целехонькие. Вы должны по справедливости поделиться со мной.
      - Вот единственная моя справедливость, господин Балис, - сказал Элрик, поднимая меч, который сейчас ему казался никчемной игрушкой.
      - Ты никогда не станешь целым, Балис Джамон! - крикнула королева Су. - По крайней мере, пока не научишься милосердию.
      - Я справедлив! Одной почки мне хватит!
      Лапища потянулась к Элрику. Он ударил ее мечом, но промахнулся, потом ударил еще раз и почувствовал, как его меч пронзил шкуру этой твари. Лапа ухватилась за меч. Элрик вырвал меч из лапы чудовища. Балис Джамон зарычал - в этих звуках слышались разочарование и жалость к себе. Теперь он обе свои лапы протянул к альбиносу.
      - Стой! Вот тебе твоя почка! - Оуне подняла руку, в которой держала что-то красноватое, влажное. - Вот она, Балис Джамон. А теперь пропусти нас. Мы ведь договорились.
      - Договорились. - Он повернулся, явно умиротворенный, осторожно взял то, что она протянула ему, и сунул в дыру в груди. - Хорошо. Проезжайте!
      И он отступил к своей пещере, удовлетворив свою честь и свой голод.
      Элрик пребывал в недоумении, хотя и испытывал благодарность к Оуне, которая спасла его жизнь.
      - Что же ты ему дала, госпожа Оуне? Она улыбнулась.
      - Большую фасолину. У меня ведь в сумке еще осталась кое-какая провизия. Фасолина похожа на почку, в особенности если макнуть ее в воду. А я сомневаюсь, что он заметит разницу. Он мне показался довольно глуповатым существом.
      Королева Су смотрела поверху, умудряясь при этом ровно вести бот мимо пещер в более широкую часть протоки, где на берегу поднимали головы пришедшие на водопой быки и смотрели на бот и его пассажиров с настороженным любопытством.
      Элрик проследил за направлением взгляда штурмана, но увидел все то же свинцовое небо. Он вложил меч в ножны.
      - Эти существа Хаоса кажутся простоватыми. Они куда как менее разумны, чем другие из тех, что мне доводилось встречать.
      - Да, - без всякого удивления сказала Оуне. - Вполне вероятно. Она будет…
      Бот неожиданно взмыл вверх, и Элрик подумал, что это господин Балис вернулся отомстить им за обман. Но оказалось, что они поднялись на гребень огромной волны. Уровень воды между осклизлых стен теперь быстро поднимался, а на скалах наверху появились какие-то фигуры. У них были искаженные формы и неправдоподобные размеры, к тому же они напомнили Элрику попрошаек Надсокора - эти тоже были одеты в тряпье и имели все признаки искусственных увечий на теле, а также болезней, ран и общей запущенности. Они были грязны. Они стонали. Они жадно смотрели на бот и облизывали губы.
      Элрик сильнее, чем когда-либо раньше, жалел, что при нем нет Буревестника. Рунный меч и небольшая помощь элементалей - и эта толпа оборванцев в ужасе бежала бы. Но у него были только те клинки, что он отобрал у наемников-колдунов. Значит, он может полагаться только на это оружие, на поддержку Оуне и их дополняющие друг друга боевые приемы. Тут днище бота начало вибрировать, и волна спала так же неожиданно, как и поднялась. Они оказались на верхушке скалы в окружении толпы оборванцев, которые, глядя на свои будущие жертвы, хрюкали, сопели и шмыгали носами.
      Элрик не стал терять время на разговоры - он тут же перепрыгнул через борт бота и нанес удары двум первым, тянувшимся к нему. Меч, еще не утративший своей остроты, снес головы обоим, и Элрик встал над их телами, скалясь, как волк, - именно так его иногда и называли.
      - Я возьму вас всех, - крикнул он, пользуясь хвастливым кличем, которому научился у пиратов в Вилмирском проливе. Элрик сделал еще один выпад и нанес удар в грудь еще одному порождению Хаоса. - Я насыщусь, только когда убью последнего из вас!
      Они не ожидали этого. Они смешались. Они поглядывали друг на друга. Они крутили свое оружие в руках, они поправляли на себе свои тряпки, расчесывали на себе кожу.
      И тут рядом с Элриком оказалась Оуне.
      - Я хочу свою долю этих тварей, - воскликнула она. - Оставь их мне, Элрик. - И она тоже ринулась вперед и сразила существо с обезьяньим лицом - в руке у существа был великолепной работы топор, украшенный драгоценными камнями и явно украденный у предыдущей жертвы.
      Королева Су окликнула их:
      - Они не нападали на вас. Они только угрожают. Вы не должны это делать.
      - У нас нет выбора, королева Су! - крикнул ей Элрик через плечо и сделал выпад, атакуя еще двух полулюдей.
      - Нет-нет! В этом нет ничего героического. Что может сделать защитник, который перестал быть героем?
      Даже Оуне не поняла, о чем идет речь, и когда Элрик посмотрел на нее вопросительным взглядом, она в ответ только покачала головой.
      Теперь эта шайка стала обретать уверенность и смыкать круг. Звериные рыла потягивали носами, приближаясь к ним. Языки слизывали слюну с вялых губ.
      Когда они начали приближаться, Элрик почувствовал, что его меч встречает сопротивление, потому что он подзатупил его на двух первых тварях. Но тем не менее еще одна шея рассеклась, и голова свалилась, сверкнув глазами, а руки сцепились одна с другой. Оуне заняла позицию спиной к Элрику, и двигались они вместе таким образом, чтобы с одной стороны их защищал бот, которую эта компания предпочитала не трогать. Королева Су пребывала в унынии, она роняла слезы, наблюдая за происходящим, но явно не имела никакой власти над творениями Хаоса.
      - Нет! Нет! Это не поможет ей спать. Нет! Нет! Они ей нужны, я знаю.
      Именно в этот момент Элрик услышал стук копыт и над головами смыкающихся вокруг них тварей увидел белые доспехи воина Жемчужины.
      - Это его твари, - сказал он во внезапном озарении. - Это его армия, и он собирается нам отомстить!
      - Нет! - Голос королевы звучал отчужденно, словно доносился откуда-то издалека. - Это не может пойти на пользу. Это ваша армия. Они будут преданными бойцами. Да.
      Услышав слова королевы, Элрик неожиданно для себя обрел ясность мышления. Неужели она на самом деле не принадлежала роду человеческому? Неужели все эти существа были всего лишь своего рода мутантами, выдающими себя за людей? Это вполне объясняло их строй мыслей, их особую логику, их странные речи.
      Но для размышлений у него не было времени, потому что теперь эти существа тесно обступили его и Оуне, и они даже не могли как следует замахнуться мечами. Текла кровь, липкая и зловонная, она растекалась по клинкам, попадала им на руки, заставляла постоянно отплевываться. Элрику казалось, что победит не их оружие, а его тошнота.
      Было ясно, что они с Оуне не могут противостоять этому напору, и Элрик испытал горькое чувство оттого, что они, не дойдя всего нескольких шагов до цели, будут пожраны самыми отвратительными исчадиями Хаоса.
      Еще несколько тел свалилось у его ног, и тут он понял, что упали они не от ударов его меча. Оуне тоже была поражена таким поворотом событий.
      Они посмотрели друг на друга. Они не могли понять, что происходит.
      Воин Жемчужины продирался сквозь эту толпу, рубя направо и налево - он наносил удары своей самодельной пикой, рассекал тела мечом, гоготал и издавал радостные крики, когда новое поверженное тело падало наземь. В его жутких глазах светилось какое-то подобие радости, и даже его конь вносил свою лепту в эту бойню - бил монстров копытами и кусал их.
      - А вот это то, что надо! - Королева Су захлопала в ладоши. - Вот это хорошо. Это делает вам честь!
      Постепенно теснимая воином Жемчужины, а также Элриком и Оуне, которые возобновили свои боевые действия, толпа начала рассеиваться.
      Скоро вся эта жуткая братия бежала к краям утеса, предпочтя прыгать в пропасть, чем погибать под ударами самодельной пики воина Жемчужины и его серебряного меча.
      Воин не прекращал смеяться, предавая остатки этих тварей их судьбе. Он выкрикивал им издевательские словечки. Он неистовствовал, обзывая их трусами и глупцами.
      - Уроды! Ах вы уроды! Вот вам! Подыхайте! Получай! Получай! Вот тебе! Вот их и нет! Все кончились! Да!
      Элрик и Оуне прислонились спинами к боту, с трудом переводя дыхание.
      - Я тебе благодарен, воин Жемчужины, - сказал альбинос, когда всадник в доспехах приблизился к ним. - Ты нас спас от смерти.
      - Да, - мрачно кивнул воин Жемчужины, глаза его неожиданно засветились мыслью. - Именно так. Теперь мы равны. Теперь мы познаем истину. Я в отличие от вас не свободен. Ты в это веришь?
      Последний вопрос был обращен к Оуне. Она кивнула.
      - Я в это верю, воин Жемчужины. Я тоже рада, что ты нам помог.
      - Я тот, кто защищает. Это должно быть сделано. Вы продолжаете путь? Я был ваш друг.
      Оуне оглянулась туда, где стояла, кивая и протягивая руки в каком-то дарственном жесте, королева Су.
      - Вот, я вам враг, - сказал воин Жемчужины таким тоном, словно перед ним были неразумные дети. - Будь я цельным, мы втроем составили бы троицу величия! Да! Вы это знаете! У меня нет ничего личного. Эти слова принадлежат ей. Я так думаю.
      И сделав это особо таинственное заявление, он развернул коня и поскакал прочь по заросшему травой суглинку.
      - Защитников слишком много, вот только покровителей недостаточно. - Речи Оуне были не менее туманны, чем речи остальных. Элрик не успел спросить, что она имеет в виду, как Оуне обратилась к королеве Су: - Моя госпожа, это ты призвала нам на помощь воина Жемчужины?
      - Я думаю, она позвала его к вам. - Королева Су словно пребывала в трансе. Странно было слышать, как она говорит о себе в третьем лице. Элрик спрашивал себя - может, здесь это обычный образ действий, и ему опять пришло в голову, что все обитатели этого царства не являются людьми, а лишь принимают человеческую личину.
      Теперь они оказались на мели высоко над уровнем реки. Подойдя к краю обрыва, Элрик посмотрел вниз. Он увидел только несколько тел, застрявших на камнях, остальные снесло течением. Он порадовался тому, что их боту не придется плыть по воде, пробиваясь сквозь все эти груды тел.
      - И как же мы двинемся дальше? - спросил он Оуне.
      Перед его мысленным взором возникло видение - он и Оуне в Бронзовом шатре, а между ними девочка. Все они умирали. Он испытывал боль, словно снадобье напоминало ему о себе, не давало забыть о пагубной зависимости. Он вспомнил Аная в Кварцхасаате и Симорил, его возлюбленную, ждущую его в Имррире. Не ошибся ли он, оставив трон Йиркуну? Теперь все его решения казались ему глупыми. Его самооценка, которая никогда не была высокой, теперь опустилась низко, как никогда. Его беспечность, его неудачи, его ошибки - все напоминало ему не только о его физических недостатках, но и об отсутствии обычного здравого смысла.
      - Такова природа героя, - сказала вдруг ни с того ни с сего королева Су. Потом она посмотрела на них, и в ее глазах появилось теплое, материнское выражение. - Вы в безопасности!
      - Мне видится какая-то угроза, - сказала Оуне. - Я ее чувствую. А ты?
      - Да, - ответил ей Элрик. - Не может ли исходить опасность из того царства, которое мы оставили?
      - Возможно. Королева Су, отсюда далеко до Безымянных врат? Как нам продолжить путь?
      - С помощью жеребцовых мотыльков, - сказала она. - Вода здесь всегда поднимается, а у меня есть мои мотыльки. Нам нужно только их дождаться. Они уже на пути, - говорила она обыденным тоном. - Эта толпа вполне могла быть вашей. Не больше. Но я, видите ли, не могу предвидеть. Для меня каждая новая ловушка - неожиданность, как и для вас. Я могу прокладывать путь, как вы прокладываете путь. Это… ну, вместе.
      На горизонте появились огоньки радуги - они мигали и переливались, как свет зари. Увидев их, королева Су вздохнула. Она была удовлетворена.
      - Хорошо. Хорошо. Еще не поздно. Просто другой. Небо наполнилось переливчатым светом, и, когда этот свет приблизился, Элрик и Оуне поняли, что видят огромные полупрозрачные крылья, на которых держатся хрупкие тельца, больше похожие на тельца громадных бабочек, чем мотыльков. Эти существа без колебаний начали опускаться, и скоро Элрик, Оуне и Су были погребены под мягкими крыльями.
      - В бот! Быстрее! - воскликнула королева Су. - Мы улетаем.
      Они подчинились ее призыву, и бот тут же поднялся в небо - он явно держался на спинах огромных мотыльков, которые некоторое время летели вдоль каньона, а потом устремились вниз.
      - Я смотрела, но там ничего нет, - объяснила королева Су Элрику и Оуне. - А теперь мы продолжим.
      Мотыльки на удивление мягко опустили бот на воду и полетели назад вдоль каньона, отчего все это мрачное место заиграло множеством красок. Потом они исчезли. Элрик потер лоб.
      - Это воистину земля Безумия, - сказал он. - Я думаю, что по-настоящему безумен именно я, госпожа Оуне.
      - Ты теряешь уверенность в себе, принц Элрик, - твердо сказала она. - Это и есть главная здесь ловушка. Ты приходишь к убеждению, что отсутствием логики страдаешь ты сам, а не то, что тебя окружает. Мы уже наделили Фаладор своим здравомыслием. Не впадай в отчаяние. До последних врат осталось уже не так много.
      - И что же там? - Он не скрывал иронии. - Тонкий разум? - Он чувствовал то же самое странное изнеможение. Физически он был готов продолжать путешествие, но его разум и дух требовали отдыха.
      - Я даже представить себе не могу, что мы найдем в Безымянной земле, -сказала она. - Похитители снов почти никак не могут влиять на то, что происходит за седьмыми вратами.
      - Но зато здесь-то ты со своим влиянием показала себя в полной мере! - Он ничуть не хотел обидеть ее и улыбнулся, давая понять, что это шутка.
      Откуда-то спереди до них донесся вой, исполненный такой боли, что даже королева Су закрыла руками уши. Это было похоже на звуки, издаваемые какой-нибудь чудовищной собакой, они разносились по всему ущелью, грозя сорвать камни со стен. Река сделала поворот, и они увидели животное - огромное, мохнатое, похожее на волка. Оно задрало голову и снова завыло. Вода обтекала громадные лапы зверя, пенилась, ударяясь о его тело. Животное повернуло к ним голову и тут же исчезло. Теперь они слышали только вой, эхом разносившийся по ущелью.
      Скорость потока возросла. Королева Су сняла руки с румпеля, чтобы заткнуть ими уши. Бот несло потоком и наконец ударило о камень. Королева Су не делала ни малейшей попытки управлять судном. Элрик ухватился за длинную рукоятку, но хотя прикладывал все свои силы, бот не слушался его. Наконец и он бросил румпель.
      Река несла их все дальше и дальше - в ущелье, которое стало таким глубоким, что скоро они уже плыли в полном мраке. Они чувствовали, как к ним тянутся и прикасаются чьи-то руки. Элрик был убежден, что все смертные существа, когда-либо расставшиеся с жизнью, явились к нему. Он не раз видел свое собственное лицо в темных скалах, а также лица Симорил и Йиркуна. Он видел, как перед ним разворачивались старые сражения. К нему вернулись старые мучительные эмоции. Он заново переживал потерю всего, что когда-то любил, отчаяние смерти и одиночества, и вскоре его собственный голос присоединился к всеобщему гомону, и он завыл так громко, как перед этим выла собака. Но тут Оуне встряхнула его, закричала на него, вернула из безумия, которое грозило его поглотить.
      - Элрик! Последние врата! Мы почти добрались! Держись, принц Мелнибонэ! Пока тебе удавалось сохранять мужество и изобретательность. Теперь от тебя потребуется еще чуть больше прежнего, и ты должен быть готов к этому!
      И тут Элрик начал хохотать. Он смеялся над собственной судьбой, над судьбой Священной Девы, над судьбой Аная и Оуне. Он смеялся, вспоминая Симорил, которая ждет его на острове Драконов, не зная даже, жив он или мертв, свободен он или обращен в рабство.
      И когда Оуне снова закричала на него, он рассмеялся ей в лицо.
      - Элрик! Ты предаешь нас всех!
      Он прекратил смеяться и тихо, чуть ли не торжественно сказал ей:
      - Да, моя госпожа, ты права. Я предаю вас всех. Ты разве не знаешь? Моя судьба - предавать!
      - Но меня-то ты не предашь, мой господин! - Она отвесила ему пощечину. Она ущипнула его. Она пнула его ногой. - Меня ты не предашь. И Священную Деву не предашь!
      Он испытал сильнейшую боль, но не от ее ударов, а от собственного разума. Он издал крик, а потом начал рыдать.
      - Ах, Оуне, что со мной происходит?
      - Это же Фаладор, - просто сказала она. - Ты уже пришел в себя, принц Элрик?
      Лица по-прежнему что-то тараторили ему со скалы, в воздухе все еще жило все то, чего он боялся, все то, что он так не любил в себе.
      Он дрожал. Он не мог встретиться с ней взглядом. Он понял, что рыдает.
      - Я Элрик, последний в мелнибонийском королевском роду, ~ сказал он. - Я видел немало ужасов и искал расположения Герцога Ада. Почему же я боюсь сейчас?
      Она не ответила, а он и не ждал от нее ответа.
      Бот вибрировал, его раскачивало, он то вздымался, то падал.
      Внезапно Элрик успокоился. Он взял Оуне за руку, выражая ей тем самым свою любовь.
      - Кажется, я снова стал самим собой, - сказал он.
      - Вот они - врата, - сказала королева Су, стоявшая у них за спиной. Она снова крепко держала румпель, а другой рукой указывала вперед. - Вот земля, которую вы называете Безымянной землей. - Теперь она говорила ясным языком, а не загадочными фразами, какие слетали у нее с языка с того момента, как они встретились с ней. - Там вы найдете Крепость Жемчужины. Она не может радоваться вашему появлению.
      - Кто? - спросил Элрик. Вода снова успокоилась. Они медленно двигались в направлении огромной алебастровой арки, края которой были украшены листьями и травой. - Священная Дева?
      - Ее можно спасти, - сказала королева Су. - И, я думаю, это можете сделать только вы вдвоем. Я способствовала тому, чтобы она оставалась там в ожидании спасения. Но большего я не могу сделать. Понимаете, я боюсь.
      - Мы все боимся, моя госпожа, - с чувством сказал Элрик.
      Бот подхватили новые потоки, но движение его еще замедлилось, словно он не желал входить в последние врата царства Снов.
      - Но я ничем не могу помочь, - сказала королева Су. - Я могла бы даже организовать заговор. Это были те люди. Они пришли. Потом пришли новые. После этого было только отступление. Жаль, что я не знаю таких слов. Вы бы их поняли, будь они у меня. Ах, как здесь тяжело!
      Элрик заглянул в ее измученные глаза и понял, что она в этом мире большая пленница, чем он или Оуне. Ему показалось, что она страстно жаждет бежать отсюда и удерживают ее только любовь к Священной Деве, призвание защищать. И в то же время она, несомненно, была здесь задолго до появления Варадии.
      Бот уже вошел под алебастровую арку. Воздух здесь был солоноватый, приятный на вкус, словно они приблизились к океану.
      Элрик решил задать вопрос, который вертелся у него на языке.
      - Королева Су, - сказал он. - Ты мать Варадии? Боль в ее глазах стала еще заметнее, и женщина в вуали отвернулась от них. Голос ее был рыданием боли, и Элрика потрясло ее звучание.
      - Кто же это знает? - воскликнула она. - Кто знает?
 

 
       Есть ли отважный, кто рожден
       Сражаться колдовским мечом,
       Разрушить стены пустоты,
       Сжечь за собою все мосты,
       Свою гордыню победить,
       Свою любовь совсем забыть,
       Обречь на гибель свой народ,
       Свой дом, отечество и род
       И наконец оставить труп,
       Что даже черви не сожрут.
       Хроника Черного Меча
 

 
      И опять Элрик испытал это странное чувство - ландшафт перед ним показался ему знакомым, хотя он и не помнил, что видел что-либо подобное. Бледно-голубой туман поднимался над кипарисами, финиковыми пальмами, апельсиновыми деревьями и кленами, чьи кроны тоже имели бледно-зеленый оттенок. На поросших травами лугах то здесь, то там виднелись скругленные белые камни, а вдалеке - снежные пики гор. Возникало ощущение, что этот пейзаж написан художником, владеющим самой отточенной техникой, самыми тонкими кистями. Это было райское видение и к тому же совершенно неожиданное после безумия Фаладора.
      Королева Су, ответив на вопрос Элрика, пребывала в молчании, и между ними тремя установилась какая-то особая атмосфера. Но, невзирая на всю неловкость ситуации, Элрик наслаждался миром, в который они попали. Небеса (если только это были небеса) были полны перламутровых облаков, слегка окрашенных в розовое и желтое; из видневшегося вдалеке дома с плоской крышей поднимался тонкий дымок. Они оказались в озерце, наполненном спокойной, сверкающей водой, и королева Су сделала жест, означавший, что пора покинуть бот.
      - Ты пойдешь с нами в Крепость? - спросила Оуне.
      - Она не знает. Я не знаю, разрешено ли мне, - сказала королева, надвинув капюшон на глаза над вуалью.
      - Тогда я с тобой прощаюсь. - Элрик поклонился и поцеловал мягкую руку женщины. - Я благодарю тебя за помощь, моя госпожа, и надеюсь, что ты простишь грубость моих манер.
      - Да, прощен.
      Элрик поднял глаза, и ему показалось, что королева Су улыбнулась.
      - Я тоже благодарю тебя, моя госпожа. - Голос Оуне был исполнен теплоты, словно она говорила с человеком, с которым могла поделиться самой сокровенной тайной. - Ты знаешь, как нам попасть в Крепость Жемчужины?
      - Вот кто знает. - Королева указала на домик вдалеке. - Прощайте, как ты говоришь. Вы можете ее спасти. Только вы.
      - А еще я благодарен тебе за уверенность, - сказал Элрик. Он чуть ли не весело шагнул на траву и последовал за Оуне, которая направилась через поле к дому. - Какое облегчение, моя госпожа. Вот уж в самом деле ничуть не похоже на землю Безумия!
      - Да, - ответила она, но в голосе ее послышалась какая-то настороженность, а ладонь легла на рукоять меча. - Только помни, принц Элрик, что в разных мирах безумие принимает самые разные формы.
      Он не позволил ее настороженности испортить ему настроение. Он был полон решимости вернуть себе всю свою энергию, готовясь к тому, что ждало их впереди.
      Оуне первая подошла к дверям белого домика.
      Перед домом две курицы рылись в земле; к бочке была привязана старая собака, которая посмотрела на них, подняв седую морду, и усмехнулась; пара короткошерстых котов вылизывали свою серебристую шерстку на крыше над окном. Оуне постучала, и дверь тут же открылась. В проеме стоял высокий, миловидный молодой человек, на его голове красовался старый бурнус, а сам он был облачен в легкий коричневый халат с длинными рукавами. Казалось, он был рад посетителям.