Элрик из Мелнибонэ - Крепость Жемчужины

      - Твои слова мне непонятны, мой господин. - Джаспар Колинадус поправил тюрбан, маленький кот забрался в один из объемистых рукавов. - По всей видимости, я путешествую между мирами без всякой системы и обычно по прихоти силы, которую я не понимаю. Нередко я оказываюсь проводником или спутником странников вроде вас. И я не всегда, - досадливо добавил он, - одет подобающим образом для того царства, в котором оказываюсь. Мне снилось, кажется, что я - султан какого-то сказочного города, где я владею самыми удивительными и разнообразными сокровищами. Там меня ублажали… - Он покраснел и отвернулся от Оуне. - Прошу меня простить. Это был сон. И вот я пробудился от него. К несчастью, одежда на мне осталась та же, что была во сне…
      Элрику казалось, что слова этого человека - просто набор каких-то нелепиц, но Оуне воспринимала их вполне серьезно.
      - Так значит, тебе известна дорога к вратам Марадора?
      - Конечно, я должен ее знать, если это земля Общих Снов. - Он осторожно переместил своего кота на плечо, а потом начал что-то искать в своих рукавах, под рубашкой, в карманах, извлекая на свет всевозможные свитки, бумаги, книжечки, шкатулочки, коробочки, инструменты для письма, куски шнура и катушки нитей. Наконец он вытащил свернутый кусок пергамента и издал вздох облегчения. - Вот она! Наша карта. - Он вернул все извлеченное на свои места и развернул пергамент. - Так и есть, так и есть! Дорога идет вон через те горы.
      - Предложение помощи… - начал Элрик.
      - И опасайся знакомого, - тихо сказала Оуне. После этого она сделала нетерпеливый жест. - Вот тут-то мы и сталкиваемся с противоречием, потому что незнакомое тебе вполне знакомо мне. Таково одно из свойств этой земли. - Она повернулась к Джаспару Колинадусу. - Мой господин, ты позволишь мне взглянуть на твою карту?
      Человечек без колебаний протянул ей карту.
      - Прямая дорога. Дорога всегда прямовата, да? И она единственная. Вот в этом-то и прелесть царства Снов. Их можно толковать и контролировать без всякого труда. Если только они не проглатывают тебя с головой. А они имеют обыкновение это делать.
      - У тебя передо мной преимущество, - сказал Элрик, - потому что я ничего не знаю об этих мирах. И я понятия не имел, что есть и другие, похожие на этот.
      - Ну, тогда тебе предстоит много удивительных открытий, мой господин! Ты станешь свидетелем стольких чудес. Я расскажу тебе о них, но ты должен познакомиться с ними не только по моим воспоминаниям, поскольку они у меня нередко слишком туманные. Однако ты должен знать, что существует огромное разнообразие миров, и некоторые из них еще не родились, а другие настолько стары, что уже впадают в маразм, некоторые рождаются в снах, другие уничтожаются ночными кошмарами. - Джаспар Колинадус замолчал ненадолго - с извиняющимся выражением на лице. - Прошу меня простить за чрезмерный энтузиазм. У меня не было ни малейшего намерения запутать тебя, мой господин. Я хочу, чтобы ты знал - я и сам немного запутался. У меня всегда так. Ну так что, моя карта тебе что-нибудь говорит, госпожа похитительница снов?
      - Да. - Оуне морщила лоб, разглядывая пергамент. - Через эти горы есть только один путь, и он называется Акульи Челюсти. Если предположить, что горы лежат от нас на север, то мы должны направиться на северо-восток и найти Акулью Глотку, как она здесь названа. Мы тебе весьма признательны, мастер Джаспар Колинадус. - Она свернула карту и возвратила ему.
      Пергамент исчез в одном из его рукавов, откуда вылез кот и, мурлыкая, улегся на согнутой в локте руке хозяина.
      Несколько мгновений Элрику казалось, что сия приятная личность создана собственным воображением Оуне, хотя и невозможно было поверить, что он не существует сам по себе, такую уверенность в себе он излучал. И Элрику даже подумалось, что и сам он - всего лишь игра фантазии.
      - Вы увидите, что на этом пути есть опасности, - небрежно сказал Джаспар Колинадус, пристраиваясь рядом с ними. - Когда мы подойдем поближе, я выпущу Мурлыку в разведку.
      - Мы будем тебе чрезвычайно признательны, мой господин.
      Они продолжили свой путь по выжженной пустыне. Джаспар Колинадус рассказывал о своих предыдущих похождениях, которые помнил лишь частично, о людях, которых знал и чьи имена забыл, о великих мгновениях в историях тысяч миров, значение которых стерлось из его памяти. Слушать его было все равно что войти в один из старых залов Имррира на острове Драконов, где когда-то огромные ряды витражей рассказывали в картинах историю первых мелнибонийцев о том, как они оказались в своем нынешнем месте обитания. Теперь от этих витражей остались осколки, фрагменты истории, блестящие детали, содержание которых лишь смутно угадывалось, а смысл был навсегда утерян. Элрик оставил попытки следить за рассказом Джаспара Колинадуса, но (так же, как он научился делать это с фрагментами стекла) позволял себе наслаждаться их живописностью и красками.
      Неизменность света начала волновать его, и в конце концов он прервал рассказ Джаспара и спросил: не беспокоит ли это явление и его?
      Джаспар Колинадус воспользовался этой возможностью, чтобы остановиться, снять свои башмаки и вытряхнуть из них песок. Оуне ждала их впереди, проявляя все признаки нетерпения.
      - Нет, мой господин. Потусторонние миры нередко бессолнечны, поскольку они не подчиняются законам, с которыми мы знакомы по нашему миру. Они могут быть плоскими, иметь форму полусферы, овала, круга, даже куба. Они существуют только как спутники тех миров, которые мы называем «реальными», а потому порядок в них зависит не от солнца, луны или планетарной системы, а от потребностей - духовных, фантазийных, философских и тому подобное - тех миров, которым необходимы солнце, чтобы обогревать их, и луна, чтобы регулировать приливы и отливы. Существует даже теория, что на самом деле наши миры являются спутниками, а в этих потусторонних мирах и рождаются наши реальности.
      Освободив свои башмаки от песка, Джаспар Колинадус последовал за Оуне, которая ушла вперед, решив не ждать их на месте.
      - Возможно, это земля, где властвует Ариох, Герцог Ада и мой покровитель, - сказал Элрик. - Земля, из которой происходит Черный Меч.
      - Вполне вероятно, принц Элрик. Потому что в данный момент на твоего друга нападает некое дьявольское существо, а у нас с собой нет никакого оружия.
      Вероятно, эта трехголовая птица спикировала с огромной высоты, потому-то никто не заметил ее приближения, но теперь она неслась с ошеломляющей скоростью на Оуне, которая, услышав предупреждающий крик Элрика, бросилась бежать, вероятно рассчитывая сбить эту тварь с толку. Птица походила на гигантскую ворону. Две ее головы были втянуты в шею, а третья - вытянута вперед, помогая стремительному падению вниз. Крылья птицы были сложены сзади, когти выпущены, чтобы схватить женщину.
      Элрик с криками бросился вперед. Он тоже надеялся, что сможет сбить с толку эту тварь и она изменит направление.
      С жутким карканьем, заполнявшим, казалось, все небо, чудовище немного замедлило свое падение, чтобы не промахнуться и ухватить женщину.
      Именно в этот момент Джаспар Колинадус за спиной Элрика закричал:
      - Ах ты, подлая птица, ах ты, жадная трехклювая ворона!
      Птица замерла в воздухе, повернула все три головы в сторону фигуры в тюрбане, решительно двигавшейся в ее направлении по песку пустыни, держа наготове кота на руке.
      - Это что такое, ворона? Ведь тебе же запретили питаться живым мясом! - Голос Джаспара Колинадуса звучал презрительно.
      Мурлыка зарычал на птицу, хотя та была во много раз больше маленького кота.
      С пренебрежительным карканьем птица приземлилась и быстро побежала по песку в сторону Оуне, остановившейся, потому что это странное происшествие привлекло ее внимание. Теперь она снова припустила во все лопатки - а трехклювая тварь за ней.
      - Ворона! Ворона! Помни о наказании.
      Ответное карканье птицы звучало чуть ли не насмешливо. Элрик бросился вперед по вязкому песку, надеясь найти какое-нибудь средство для спасения похитительницы снов.
      И в этот самый момент он почувствовал движение воздуха над своей головой, его неожиданно обдало прохладой, и что-то темное пустилось следом за тварью, которую Джаспар Колинадус назвал трехклювой вороной.
      Преследователем был черно-белый кот. Зверек уселся на среднюю шею птицы, впившись когтями всех четырех лап в перья. Гигантская трехголовая ворона принялась с пронзительным воплем крутиться на месте. Две другие ее головы пытались клюнуть вцепившегося в нее кота, но им было до него не дотянуться.
      К удивлению Элрика, кот стал на глазах увеличиваться, словно выпивая из вороны жизненные соки, а ворона, напротив, становилась все меньше.
      - Плохая трехклювая ворона! Подлая ворона! - Нелепая фигура Джаспара Колинадуса подбежала к птице и принялась укоризненно грозить ей пальцем - клювы лишь нацеливались на палец, но клюнуть не осмеливались. - Тебя предупреждали. И теперь ты должна умереть. Как ты вообще сюда попала? Последовала, наверное, за мной, когда я покинул дворец? - Он поскреб затылок. - Правда, я что-то не помню, чтобы я покидал дворец. Ну что ж…
      Трехклювая ворона снова каркнула, сверкнув безумными, испуганными глазами в сторону несостоявшейся жертвы. Оуне теперь приблизилась к вороне.
      - Эта тварь - твой домашний любимец, мастер Джаспар?
      - Конечно же нет, моя госпожа. Она - мой враг. Она знала, что получила последнее предупреждение. Но, я думаю, она вовсе не ожидала увидеть меня здесь и считала, что может бросаться на жертву, ничего не опасаясь. Разве не так, ворона?
      Ответное карканье было чуть ли не жалобным. Маленький черно-белый кот напоминал теперь занятого делом вампира - он высасывал жизненные соки из трехглавого монстра.
      Оуне смотрела с ужасом, как ворона постепенно усыхала и наконец превратилась в нечто сморщенное. Мурлыка оторвался от вороньей шеи - огромный и круглый, он принялся умываться, мурлыкая от удовольствия. Явно довольный своим любимцем, Джаспар Колинадус погладил его по голове.
      - Молодец, Мурлыка. Теперь из этой злосчастной твари даже подливки не сделаешь для нищенской корочки хлеба. - Он гордо улыбнулся, поглядывая на двух новых друзей. - Этот кот не раз спасал мне жизнь.
      - Откуда тебе известно имя этого монстра? - пожелала узнать Оуне. Ее красивое лицо разрумянилось, она тяжело дышала.
      Элрик внезапно вспомнил Симорил, хотя в чем сходство двух этих женщин, сказать бы не смог.
      - Так ведь именно ворона перепугала княжество, в котором я был до этого. - Джаспар Колинадус продемонстрировал свои богатые одеяния. - И поэтому-то мне тамошний народ и оказывал такие почести. Трехклювая ворона всегда знала о силе Мурлыки и боялась его. Когда я там появился, весь народ пребывал в страхе - так их терроризировала эта тварь. Ну, тогда я укротил ворону. Вернее, это сделал Мурлыка. Но я оставил ворону в живых, поскольку она была полезна - пожирала падаль, а в той земле стояла страшная жара. Когда же я провалился в ту самую дыру мультивселенной, эта тварь, вероятно, последовала за мной, не догадываясь, что я здесь вместе с Мурлыкой. В этом есть какая-то маленькая тайна, госпожа Оуне.
      Оуне глубоко вздохнула.
      - Я благодарна тебе за помощь, мой господин. Он сделал поклон головой.
      - Пожалуй, нам стоит поторопиться к вратам Марадора? В Акульей Глотке нас поджидают новые и не менее внезапные опасности. На карте есть пометки.
      - Жаль, что со мной нет моего меча, - сказал Элрик. - Я бы чувствовал себя увереннее, не важно, была ли это иллюзия или нет!
      Но и без меча он пошел вместе с остальными в направлении гор.
      Кот остался сзади, вылизывая лапы и умываясь, как настоящий домашний кот, поймавший мышку в кладовке.
      Наконец дорога стала подниматься - они достигли подножий Акульей Челюсти и увидели впереди огромную серую трещину в горах - Акулью Глотку, через которую можно было пройти в следующую землю на их пути. После зноя пустыни этот проход манил их прохладой, хотя Элрик уже издалека увидел двигающиеся внутри тени. Белые тени мерцали на черном фоне.
      - Что за народ там живет? - спросил он у Оуне, которая не дала ему взглянуть на карту, когда ту извлек из каких-то своих карманов Джаспер.
      - Главным образом либо те, кто заблудился, либо те, кто боится продолжить путешествие. Другое название этого перехода - долина Робких Душ. - Оуне пожала плечами. - Но я подозреваю, опасность нам грозит не от них. Или уж, во всяком случае, опасность, которую они собой представляют, невелика. Они всегда подчиняются той силе, которая главенствует в переходе.
      - И карта ничего не говорит о природе этой силы?
      - Карта лишь говорит, что нам следует быть осмотрительными.
      Сзади послышался какой-то шум, Элрик повернулся, предполагая увидеть какую-нибудь опасность, но это оказался Мурлыка, который выглядел теперь чуть полнее, чуть глаже, но имел прежние размеры. Наконец-то кот догнал их.
      Джаспар Колинадус рассмеялся и присел, чтобы кот запрыгнул ему на плечо.
      - Нам не нужно никакое оружие, а? Зачем оно, если у нас для нашей защиты есть такой красивый зверь?!
      Кот лизнул его в лицо.
      Элрик вглядывался в мрачный проход, пытаясь представить, с чем они там столкнутся. На мгновение ему показалось, что у входа он увидел всадника на серебристо-сером коне в странных доспехах различных оттенков белого, серого и желтого. Конь всадника встал на дыбы, когда тот направил его внутрь, в черноту, и в этот момент Элрик почувствовал, что должно случиться что-то дурное, хотя и не видел этой фигуры никогда прежде.
      Оуне и Джаспар Колинадус явно не обратили внимания на призрака и продолжили свое неутомимое движение в направлении перехода.
      Элрик ничего не сказал своим спутникам о всаднике, вместо этого он спросил у Оуне, как это так получается, что вот они уже несколько часов двигаются по пустыне, но не чувствуют ни голода, ни усталости.
      - Это одно из преимуществ мира, в котором мы находимся, - сказала она. - Но есть и весьма существенные минусы, поскольку тут легко теряешь чувство времени, а вместе с ним забываешь о направлении и цели. Более того, здесь нужно постоянно напоминать себе, что хотя физическую энергию вроде бы не теряешь и голода не чувствуешь, другие формы энергии расходуются. Пусть это духовная или душевная энергия, но она не менее ценна, что, как я полагаю, тебе понятно. Сохраняй в себе эти силы, принц Элрик, скоро они тебе понадобятся.
      Элрик спрашивал себя, не заметила ли и она бледного воина, но по непонятным для него самого причинам спрашивать об этом ему не хотелось.
      По мере их продвижения к Акульей Глотке предгорья вокруг становились выше. Свет уже потускнел - его загораживали горы, и Элрик ощутил озноб, причиной которого была не только прохлада.
      До них донесся звук стремнины, и Джаспар Колинадус подбежал к скалистому обрыву, чтобы посмотреть вниз. Он повернулся слегка озадаченный.
      - Глубокая пропасть. Река. Чтобы перебраться на другой берег, нам нужно найти мост. - Он пробормотал что-то своему крылатому коту, который немедленно взмыл в воздух над бездной и вскоре исчез из вида.
      Вынужденный остановиться, Элрик испытал внезапный приступ меланхолии. Он был не в силах измерить свои физические потребности, не знал, какие события происходят в мире, который он оставил, его беспокоил неумолимый ход времени, поскольку он не сомневался: господин Гхо сдержит слово и замучит Аная до смерти. К тому же ему в голову стали закрадываться подозрения, что все это - пустая затея и их предприятие может закончиться только катастрофой для всех. Он спрашивал себя, почему он так безоглядно доверился Оуне. Возможно, потому, что пребывал в отчаянии, потрясенный смертью Алнака Креба…
      Она дотронулась до его плеча.
      - Помни, что я тебе сказала. Твоя усталость здесь носит не физический характер, она проявляется твоими настроениями. Ты должен искать духовной пищи с таким же упорством, с каким ты обычно ищешь еду и питье.
      Заглянув в ее глаза, он увидел тепло и доброту. И сразу отчаяние стало покидать его.
      - Должен признаться, меня вдруг начали одолевать сомнения…
      - Когда еще раз почувствуешь что-то подобное, сообщи мне, - сказала она. - Я знакома с этим чувством и, возможно, помогу тебе…
      - Я целиком в твоей власти, моя госпожа. - Он произнес эти слова без капли иронии.
      - Я полагала, ты понял это, когда согласился сопровождать меня, - мягко сказал она.
      - Да. - Он повернулся и увидел возвращающегося кота, который в этот момент садился на плечо Джаспара Колинадуса. Человечек в тюрбане слушал с внимательным и умным видом, и Элрик был уверен: кот что-то ему говорит.
      Наконец Джаспар Колинадус кивнул:
      - Тут есть хороший мост не далее чем в четверти мили, а от него идет дорога прямо к проходу. Мурлыка говорит, что мост охраняется одним-единственным воином на коне. Я полагаю, мы можем надеяться, что он нас пропустит.
      Они пошли вдоль реки, а небо у них над головами тем временем темнело. Элрик молился о том, чтобы не чувствовать не только голода и усталости, но и холода, от которого его тело начинало дрожать. Только Джаспар Колинадус не страдал от низкой температуры.
      Грубые стены пропасти постепенно отступали, скругляясь при приближении к проходу, и очень скоро путники увидели впереди мост - узкий естественный выступ скалы нависал над пенящейся внизу рекой. Они слышали рев воды, устремлявшейся еще ниже по ущелью. Но стражника, о котором говорил кот, нигде поблизости не было видно.
      Элрик осторожно шел первым, в очередной раз жалея, что при нем нет меча, который придал бы ему уверенность. Он подошел к мосту и поставил на него ногу. Далеко внизу у основания гранитных стен бездны плясала серая пена, и река, словно живая, пела свою особую песню, в которой слышались торжество и отчаяние.
      Элрика охватила дрожь, но он сделал следующий шаг. По-прежнему никакой фигуры в сгущающейся темноте видно не было. Еще один шаг, и он оказался высоко над потоком воды, но глаз вниз не опускал, боясь, как бы вода не позвала его. Он знал, как очаровывают подобные стремнины, как их звук и движение привлекают к себе.
      - Ну, ты видишь стражника, принц Элрик? - выкрикнул Джаспар Колинадус.
      - Никого! - откликнулся альбинос и сделал еще два шага.
      Теперь следом за ним шла Оуне, двигалась она осторожно, как и он сам. Он смотрел на дальний конец моста. Там высоко устремлялись и пропадали из вида огромные влажные плиты породы, покрытые лишайником и странного цвета ползучими растениями. За звуком реки ему слышались голоса, негромкие летучие шумы, угрожающее шарканье ног, но он по-прежнему никого не видел.
      Лишь дойдя до середины моста, Элрик во мраке бездны различил что-то отдаленно похожее на силуэт лошади и всадника на ней, возможно, в доспехах, цветом напоминающих его, Элрика, кожу.
      - Кто там? - спросил альбинос. - Мы пришли с миром. Мы никому не желаем вреда.
      И опять за звуками воды ему вроде бы послышалось слабое, неприятное похохатывание.
      Потом поток воды словно бы стал громче, и Элрик понял, что слышит стук копыт по поверхности скалы. На дальнем конце моста, будто материализовавшись из водяной пыли, вдруг возникла фигура - она надвигалась на него, подняв для удара длинный светлый меч.
      Свернуть Элрику было некуда. Избежать встречи с воином можно было, только прыгнув в поток. Элрик почувствовал, как в глазах у него помутилось, когда он приготовился прыгнуть вперед в надежде ухватить лошадь за уздечку и хотя бы остановить наездника.
      Но тут опять послышался шелест крыльев, и что-то уселось на шлеме воина и вцепилось ему в лицо. Это был Мурлыка, который брызгал слюной, шипел и вопил, как обычный дворовый кот, не поделивший с другим таким же котом выброшенные объедки рыбы.
      Лошадь встала на дыбы. Наездник вскрикнул от испуга и боли и выпустил из рук уздечку, надеясь сбросить с себя кота. Мурлыка взмыл в воздух и оказался вне пределов досягаемости всадника. Элрик увидел сверкнувшие серебристые глаза, кожу с отметинами проказы, и тут лошадь, предоставленная сама себе, поскользнулась на влажной скале и свалилась на бок. Несколько мгновений она пыталась подняться на ноги, всадник тем временем кричал как полоумный, не выпуская из руки свой длинный белый меч. А потом и всадник и конь рухнули с моста вниз - замелькали в одном клубке руки и копыта, летевшие вниз навстречу далекому темному потоку.
      Элрик с трудом перевел дыхание. Джаспар Колинадус подошел к нему и поддержал за руку, чтобы тот не потерял равновесия, потом помог Элрику и Оуне добраться до дальнего конца скалистой плиты, где они остановились уже на другом берегу, так толком и не поняв, что с ними случилось.
      - Я еще раз благодарю Мурлыку, - сказал Элрик с натянутой улыбкой. - У тебя очень ценный зверек, господин Колинадус.
      - Еще ценнее, чем ты думаешь, - с чувством сказал Джаспар Колинадус. - Он не раз играл решающую роль в мировой истории! - Кот вернулся к нему на руку, и Джаспар погладил его по голове - тот заурчал, довольный собой. - Я рад, что мы оказались полезными вам.
      - Ну что ж, от стражника на мосту мы избавились. - Элрик глянул в пенистый поток внизу. - Должны ли мы ожидать новых нападений, моя госпожа?
      - Несомненно, - ответила Оуне. Она хмурила лоб, будто задумавшись над проблемой, о существовании которой было известно только ей.
      Джаспар Колинадус сложил губы трубочкой.
      - Смотрите-ка, - сказал он, - расщелина сужается и переходит в туннель.
      Так оно и было на самом деле. Они увидели, как скалы грудятся одна на другую, оставляя проход, напоминающий пещеру высотой в рост Элрика. Ряд грубо высеченных ступеней вел вверх к этой пещере, внутри которой время от времени мелькал желтый огонек, словно там горели факелы.
      Джаспар Колинадус вздохнул.
      - Я надеялся проводить вас и дальше, но теперь должен повернуть назад. Я не могу идти за врата Марадора, а это они, кажется, и есть. Идти дальше для меня означает верную гибель. Теперь мне придется поискать других попутчиков в земле Общих Снов. - Он казался искренне огорченным. - Прощай, принц Элрик, прощай госпожа Оуне. Я желаю вам успеха в вашем предприятии.
      Джаспар Колинадус внезапно развернулся и зашагал назад через мост, так ни разу и не обернувшись. Он исчез почти так же внезапно, как и появился - его фигура вместе с котом растворилась во мраке, прежде чем Элрик или Оуне успели произнести хоть слово.
      Оуне, казалось, приняла случившееся за норму и в ответ - на Элриков вопросительный взгляд сказала:
      - Здесь такие люди приходят и уходят. Вот еще одно правило, которое узнает похититель снов: «Не держись ни за что, кроме собственной души». Ты понимаешь?
      - Я понимаю, что, видимо, судьба похитителя снов - одиночество, моя госпожа.
      С этими словами Элрик начал подниматься по огромным ступеням, ведущим к вратам Марадора.
 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
О красоте, обнаруженной в глубоких пещерах

 
      Почти сразу же как они ступили в туннель, тот пошел под уклон. Если поначалу в нем было прохладно, то теперь стало жарко и влажно, отчего Элрику начало казаться, будто он идет по воде. Огоньки, освещавшие туннель, не были, как подумал вначале Элрик, лампадами или факелами; это светились естественные люминесцирующие сгустки вещества, по внешнему виду напоминающего плоть. Они вдруг поняли, что говорят между собой шепотом, словно не желая потревожить покой здешних обитателей. Но Элрик не испытывал страха. В туннеле была атмосфера святилища, и он заметил, что и Оуне утратила обычную свою осторожность, хотя опыт и научил ее относиться ко всему с подозрением как к потенциально опасной иллюзии.
      Никакой четкой границы между Саданором и Марадором не существовало, разве что легкая перемена настроения, а потом туннель открылся в огромный природный зал, переливающийся сочными оттенками похожей на экзотические растения породы - синим, зеленым, желто-золотистым и темно-розовым, все они перетекали один в другой, как только-только остывшая лава.
      От запахов, словно исходящих от роскошных, головокружительных цветов, у императора возникло впечатление, что он идет по саду, вроде тех, в которых Элрик играл в детстве, где было совершенно безопасно и спокойно. Но здесь не возникало сомнения, что они находятся в пещере, и, чтобы добраться до нее, им пришлось двигаться под землей.
      Если поначалу это зрелище понравилось ему, то вскоре он стал чувствовать какую-то грусть, потому что давно не вспоминал садов своего детства, того невинного счастья, которое так редко приходит к мелнибонийцам, независимо от возраста. Он вспомнил о своей матери, которая умерла во время родов, о своем убитом горем отце, отказывавшемся признавать сына, который, по отцовскому рассуждению, убил его жену.
      В глубине этого природного зала произошло какое-то движение, и Элрик снова почувствовал опасность, но люди, возникавшие из тени, не были вооружены, а на их лицах застыло выражение печали.
      - Мы прибыли в Марадор, - уверенно прошептала Оуне.
      - Вы хотите присоединиться к нам? - заговорила одна из женщин. На ней было свободное одеяние, сверкающее множеством цветов, отражающих цвета породы на стенах и сводах пещеры. Ее длинные волосы имели цвет блеклого золота, а глаза отливали свинцом. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к Элрику - знак приветствия, - и ее рука оказалась такой же холодной, как и его. Он почувствовал, как заражается таким же печальным спокойствием, и ему показалось, что не худшая судьба - остаться здесь, вспоминать желания и радости прошлого, когда жизнь была намного проще и казалось, что мир можно легко покорить, легко улучшить.
      За его спиной Оуне голосом, который показался ему неуместно резким, произнесла:
      - Мы путники в вашей земле, моя госпожа. Мы не желаем вам никакого вреда, но остаться не можем.
      Тогда заговорил мужчина:
      - Путники? И куда же вы направляетесь?
      - Мы направляемся в Крепость Жемчужины, - сказал Элрик.
      Оуне явно была недовольна его откровенностью.
      - У нас нет желания задерживаться в Марадоре, - сказала она. - Мы только хотим найти местоположение следующих врат - врат Паранора.
      Мужчина задумчиво улыбнулся.
      - Боюсь, что они потеряны. Потеряны для всех нас. Но в потере нет ничего плохого. В ней даже есть утешение - неужели вы не чувствуете? - Он взглянул на них мечтательными, невидящими глазами. - Лучше не искать того, что может принести одни разочарования. Мы здесь предпочитаем помнить то, что когда-то страстно желали, и то, что мы при этом чувствовали…
      - Но разве не лучше продолжать поиски? - Элрика удивил собственный резковатый тон.
      - Зачем, мой господин? Ведь реальность не выдерживает никаких сравнений с ожиданиями.
      - Ты так считаешь, мой господин? - Элрик готов был поразмыслить над этой сентенцией, но почувствовал, как Оуне крепко взяла его за руку.
      - Не забудь о названии, данном этой земле похитителями снов, - прошептала она.
      Элрик подумал, что это и вправду земля Старых Желаний. К нему возвращались все его прежние устремления, неся с собой ощущение простоты и покоя. Теперь он вспомнил, как эти ощущения были вытеснены гневом, когда он начал понимать: вероятность того, что его мечты воплотятся в реальность, чрезвычайно мала. Его выводила из себя несправедливость этого мира. Он погрузился в изучение магии. Он исполнился решимости изменить устоявшиеся правила, дать больше свободы, больше справедливости - у него для этого было достаточно власти. Однако соотечественники отказывались признавать его логику. Ранние его мечты стали увядать, а с ними и надежда, которая поначалу наполняла его сердце. Теперь ему снова предлагали прежнюю надежду. Возможно, где-то существуют миры, в которых все его желания исполнятся? Может быть, Марадор и был таким миром?
      - Если бы я вернулся домой, забрал Симорил и привел ее сюда с собой, то мы могли бы счастливо жить с этими людьми, - сказал он Оуне.
      Похитительница снов ответила чуть ли не с презрением:
      - Это земля Старых Желаний, а вовсе не земля Сбывшихся Желаний. Понимаешь разницу? Чувства, которые ты испытываешь, легки, и их легко поддерживать. Но реальность остается недостижимой, и ты лишь тоскуешь по тому, чего не сможешь получить. Когда ты отправился на поиски мечты, ты заслужил признание в этом мире, Элрик из Мелнибонэ. Отступись от своих намерений - от намерения построить мир, в котором властвует справедливость, - и ты утратишь мое уважение. Ты утратишь и свое собственное уважение. Ты станешь обманщиком, а меня сделаешь глупцом, потому что я поверила, будто ты посодействуешь мне в спасении Священной Девы!
      Элрика потрясла ее вспышка, казавшаяся такой оскорбительной в этой приятной безмятежной обстановке.
      - Но я думаю, что построить такой мир невозможно. Уж лучше предаваться мечтам, чем терпеть поражения.
      - Именно в это и верят обитающие в Марадоре. Останься здесь, если хочешь, и верь в то, во что они верят вечно. Но я думаю, каждый должен попытаться добиться справедливости, как бы ничтожны ни были шансы на успех!
      Элрик чувствовал усталость, ему хотелось присесть и отдохнуть. Он потянулся и зевнул.
      - Кажется, эти люди владеют тайной, которую я могу узнать. Я, пожалуй, поговорю с ними немного, а потом уже мы пойдем дальше.
      - Если ты это сделаешь, то тем самым погубишь Аная. И Священная Дева тоже умрет. И все то, что ты ценишь в себе, тоже умрет.
      Оуне сказала это тихим голосом. Ее тон был почти обыденным. Но в ее словах звучала такая убежденность, что настроение Элрика было переломлено. Он уже не в первый раз собирался погрузиться в свои сны. Сделай он это раньше, так теперь сам бы правил своим народом, а Йиркун был бы сослан или убит.
      Мысль о кузене и его амбициях, о Симорил, которая ждет его возвращения, чтобы они могли пожениться, помогла Элрику вспомнить о цели его пребывания здесь, и он стряхнул с себя это настроение умиротворенности, мечтательности. Он поклонился людям из пещеры.
      - Я благодарю вас за вашу щедрость, но дорога зовет меня к вратам Паранора.
      Оуне глубоко вздохнула; вероятно, это был вздох облегчения.
      - Время здесь измеряется не привычным способом, принц Элрик, но можешь не сомневаться, оно идет гораздо быстрее, чем мне хотелось бы…