Но следующий выпад Повелительницы Бурь снова был отражен. И следующий, и еще один. Если Эльрик и Ииркан были фехтовальщиками, примерно равными по классу, то и шпаги были одинаковыми: каждая из них обладала собственной волей, хоть и служила своим владельцам. Звяканье металла о металл постепенно переросло в дикую металлическую звонкую песню, которую пели две шпаги. Радостную песню, как будто они были счастливы, что, наконец, опять бьются, как встарь, хотя на этот раз воевали одна против другой.

Эльрик почти не видел своего двоюродного брата, лишь иногда мелькала сквозь занавес стали его темное дикое лицо. Внимание Эльрика почти целиком было приковано к двум черным шпагам, потому что, казалось, шпаги эти бились сами, и ставкой была жизнь одного из бойцов (а возможно, и обоих), подумал Эльрик, а соперничество между Эльриком и Иирканом было пустым звуком по сравнению с братским соперничеством между шпагами, которые словно искрились от удовольствия сравнить, кто из них сильнее после тысячелетий бездействия. И это наблюдение, сделанное им, пока он бился — и бился за свою жизнь так же, как за свою душу, — дало Эльрику возможность обдумать свою ненависть к Ииркану. Да, он убьет Ииркана, но не по другой воле, пусть даже могущественной, а по своей собственной. Нельзя было целиком отдаваться во власть этим черным шпагам.

Острие Шпаги Печали мелькнуло у его глаз, и Повелительница Бурь поднялась, чтобы еще раз отразить удар. Эльрик больше не бился со своим братом. Всей своей волей он боролся с волей двух черных шпаг. Повелительница Бурь, метнулась к открывшемуся на долю секунды горлу Ииркана. Эльрик вцепился в шпагу, оттаскивая ее назад, тем самым пощадив брата. Повелительница Бурь почти взвыла от негодования, как собака, которой не дали укусить грабителя.

Эльрик заговорил сквозь сжатые зубы:

— Я не буду твоей марионеткой, рунная шпага. Если нам суждено быть вместе, если мы связаны с тобой одной судьбой, то мы должны сейчас научиться понимать друг друга.

Шпага, казалось, заколебалась, потом перестала биться сама, и ее захват в руке Эльрика ослаб. Тут же ему пришлось защищаться против молниеносной атаки Шпаги Печали, которая, в свою очередь, словно мгновенно почувствовала свое преимущество.

И тогда Эльрик ощутил, как огромный свежий поток энергии вливается в его правую руку, разливаясь по всему телу. Да, вот что могла делать эта шпага. С ней он не нуждался ни в каких травах и снадобьях, и с ней он никогда больше не будет слабым. В мирное время он будет триумфально править. В битве он будет горд. Теперь он может путешествовать один, никого и ничего не боясь. Казалось, шпага сама подсказала ему эти мысли, когда он отражал молниеносную атаку Ииркана.

А что надо будет шпаге взамен? Он это знал. Шпага сказала ему об этом без всяких слов. Повелительнице Бурь нужна битва, сражения, потому что в этом была основе ее существования. Повелительница Бурь должна была убивать, потому что в этом черпала она свою энергию, в жизнях и душах людей.

Эльрик заколебался, и в этот момент Ииркан громко закричал и кинулся на него, так что Шпага Печали ударила его по шлему, и он был отброшен назад, и упал, видя, как Ииркан поднимает обеими руками шпагу, чтобы воткнуть ее рунное лезвие в его тело.

Эльрик знал, что сделает все возможное, чтобы избежать судьбы, при которой душа его будет выпита Шпагой Печали, а сила его напоит силу принца Ииркана. Поэтому он резко откатился в сторону и поднялся на одно колено. Потом он повернулся и поднял Повелительницу Бурь, держась одной рукой в перчатке за ее лезвие, а другой — за рукоять, чтобы отразить тот мощный удар, который готовил принц Ииркан. И две черные шпаги застонали, как от боли, и они задрожали, и черное сияние начало литься с них, как кровь льется из человека, пронзенного многими стрелами. И Эльрик, все еще стоящий на колене, был отодвинут каким-то непонятным ему образом от этого черного сияния, задыхающийся, оглядывающийся по сторонам в поисках так же внезапно и непонятным образом исчезнувшего принца Ииркана.

И тогда Эльрик понял, что Повелительница Бурь опять говорила с ним. Если он не хочет умереть от лезвия Шпаги Печали, тогда он должен принять то условие, которое ставила ему Черная Шпага. Эльрик твердо сказал:

— Он не должен умереть! Я не убью его, чтобы доставить тебе удовольствие!

И сквозь черное сияние выбежал Ииркан, ревущий, рычащий, размахивающий рунной шпагой. И вновь Повелительница Бурь сама ринулась в открывшееся место, и вновь Эльрику удалось удержать ее, Ииркан был только задет. Повелительница Бурь нетерпеливо извивалась в руках Эльрика.

— Ты не будешь моей госпожой, — сказал он.

И, казалось, Повелительница Бурь поняла и стала спокойнее, будто покорилась неизбежному. Эльрик рассмеялся при мысли о том, что сейчас он покорил рунную шпагу, и что, начиная с этого времени, он будет ее господином, а она будет делать только то, что он ей прикажет.

— А сейчас мы разоружим Ииркана. Мы не убьем его, — и Эльрик поднялся на ноги.

Лезвие Повелительницы Бурь мелькнуло с такой молниеносной быстротой, на которую не способна даже тонкая боевая рапира. Оно сделало финт, другой парировало, пошло в атаку. Ииркан, который уже ухмылялся в предвидении победы, вновь зарычал и попятился назад, а лицо его вновь исказилось ненавистью. Теперь Повелительница Бурь полностью подчинялась приказам Эльрика. Она делала те самые движения, которые хотел делать Эльрик. И Ииркан, и Шпага Печали, казалось, были недовольны таким поворотом событий. Шпага Печали зазвенела, как бы удивляясь поведению своей сестры. Эльрик ударил Ииркана по руке со шпагой, разрезал одежду, кожу, мышцы, затронул кость. Кровь хлынула потоком, покрывая рукоять рунной шпаги. Она была очень скользкой, Ииркан почти не мог удержать шпагу в руке. Тогда он взял ее двумя руками, но даже так был не в состоянии твердо держать ее.

Эльрик тоже взял Повелительницу Бурь двумя руками. Неземная, нечеловеческая сила вливалась в него. Мощнейшим ударом опустилась Повелительница Бурь на сестру у самой рукояти. Рунная шпага вылетела из рук Ииркана и с большой скоростью полетела по Пульсирующей Пещере. Эльрик улыбнулся. Он победил волю своей собственной шпаги, а потом и ее сестру. Шпага Печали упала у стены и пока что лежала, не двигаясь. Потом, казалось, стон вырвался у пораженной рунной шпаги. Высокий женский крик наполнил всю Пульсирующую Пещеру. Темнота стала обволакивать каждый проблеск розового света, пока не покрыла собой все.

Когда свет постепенно слабо разгорелся вновь, Эльрик увидел у своих ног ножны. Они были черными и такого же неземного происхождения, как и сама шпага. Потом Эльрик увидел Ииркана. Принц стоял на коленях и рыдал, а глаза его бегали по пещере в поисках Шпаги Печали, с испугом, глядели на Эльрика, будто он понимал, что сейчас будет убит. Безнадежным голосом Ииркан сказал:

— Шпага Печали? — зная, что сейчас должен умереть.

— Твоей шпаги здесь нет, — спокойно сказал Эльрик.

Внезапно Ииркан бросился к выходу из пещеры. Но выход сжался до размеров маленькой монеты. Ииркан заплакал. Повелительница Бурь задрожала, будто ею овладела жажда, и она хотела выпить душу Ииркана. Эльрик наклонился.

— Не убивай меня, Эльрик, — быстро заговорил Ииркан, — только не этой рунной шпагой. Я сделаю все, что ты пожелаешь. Я согласен умереть любым другим способом, каким ты придумаешь, но только не так.

— Мы с тобой жертвы, брат, обычного заговора, игры, в которую играют боги, демоны и эти живые шпаги. Они хотят, чтобы один из нас был мертв. Я сильно подозреваю, что они хотят, чтобы мертв был именно ты, а не я. И именно по этой причине я не убью тебя здесь, — он поднял ножны, с силой вложил туда Повелительницу Бурь, и в ту же секунду шпага успокоилась.

Эльрик снял старые ножны, оглянулся вокруг в поисках шпаги Оубека, но ее тоже нигде не было видно. Он положил левую руку на рукоять Повелительницы Бурь и не без жалости посмотрел на создание, которое было его братом.

— Ты жалкий червяк, Ииркан, но разве это твоя вина?

Ииркан изумленно посмотрел на него.

— Я думаю об одном: если бы все твои желания исполнялись, ты перестал бы быть червем, брат?

Ииркан поднялся на колени. В его глазах медленно появился проблеск надежды. Эльрик улыбнулся и глубоко вздохнул.

— Ну что ж, посмотрим. Ты должен разбудить Каймориль из ее волшебного забытья.

— Ты победил, Эльрик, — жалобно сказал Ииркан. — Я разбужу ее. Я попытаюсь…

— Ты что, не можешь снять собственное заклинание?

— Мы не можем уйти из Пульсирующей Пещеры. Время кончилось.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не думал, что ты последуешь за мной. А затем я решил, что смогу легко прикончить тебя. А сейчас время кончилось. Очень долго удерживать вход открытым трудно. Он впустит любого, кто хочет проникнуть в Пульсирующую Пещеру, но не выпустит ни одного после того, как сила заклинания кончится. Я бы многое дал, чтобы знать это заклинание.

— Ты и так уже много что дал, только не известно за что, — Эльрик подошел к выходу и выглянул в него. Ракир ждал с другой стороны. На его лице было выражение взволнованного ожидания.

— Ракир, похоже, что мы с братом попали здесь в ловушку. Отверстие не желает открываться для нас, — Эльрик потрогал влажный, теплый материал стены. Она не желала подаваться ни на миллиметр. — Как выяснилось, ты можешь либо присоединиться к нам, либо уйти обратно.

— Не такая уж хорошая судьба ждет меня, если я вернусь обратно. Какие у вас шансы?

— Один. Я могу вызвать моего покровителя.

— Повелителя Хаоса? — Ракир скорчил кислую мину.

— Вот именно. Я говорю об Ариохе.

— Ариох, вот как? Не думаю, чтобы он был в восторге при виде ренегата из Пумы.

— Так что ты выбираешь?

Ракир сделал шаг вперед. Эльрик отступил назад. Сквозь отверстие пролезла голова Ракира, потом плечи, потом все остальное. Отверстие опять мгновенно закрылось. Ракир встал на ноги и отстегнул лук, поглаживая перевязь, на которой тот висел.

— Я с самого начала согласился разделить твою судьбу, поставить на карту все, чтобы только удрать из этого измерения, — увидев Ииркана, он с изумлением посмотрел на Эльрика. — Твой брат все еще жив?

— Да.

— Вот это милосердие!

— Возможно, а возможно, просто упрямство. Я не желаю убивать его просто потому, что какие-то силы используют нас как пешки. Повелители Высших Измерений пока еще не полностью владеют мною, да этого никогда и не произойдет, если у меня останется хоть немного сил, чтобы противостоять им.

— Я не разделяю твои взгляды, — ухмыльнулся Ракир, — хотя я и не такой оптимист, когда дело касается результатов. Я реалист. Я вижу на твоем поясе одну из черных шпаг. Разве она не может пробить нам дорогу через эту пещеру?

— Нет, — сказал Ииркан, сидящий где-то у стены. — Ничто не может повредить этой субстанции.

— Я поверю тебе на слово, — ответил Эльрик, — потому что не собираюсь часто вытаскивать эту шпагу из ножен. Сначала я должен научиться контролировать ее.

— Значит, необходимо вызвать Ариоха, — вздохнул Ракир.

— Если это возможно, — сказал Эльрик.

— Очевидно, он тут же уничтожит меня, — Ракир с надеждой глядел на Эльрика, желая услышать опровержение. Эльрик вздохнул.

— Может, мне удастся заключить с ним определенный договор. К тому же это многое прояснит для меня, так что я проведу этот опыт, — с этими словами он повернулся спиной к Ракиру и Ииркану. Он привел в порядок мысли, успокоил ум, потом послал мысль через огромные пространства, через сложнейшие лабиринты измерений, крича:

— Ариох! Помоги мне!

Что-то зашевелилось в тех измерениях, куда проникла его мысль.

— Ариох! — он понял, что его слышат. — Ариох!

И Ариох услышал. Он знал, что Ариох услышал его.

Ракир с ужасом закричал. Ииркан издал дикий визг. Эльрик повернулся и увидел, что у стены появилось нечто неописуемо мерзкое и отвратительное. Оно было черным и дурно пахнущим, и оно шевелилось, и форма его была абсолютно чужой. И это был Ариох? Как это могло быть? Ариох был прекрасен. Но, может, подумал Эльрик, это и есть его истинная форма? На этом измерении, в этой странной пещере Ариох не мог обмануть тех, кто смотрел на него. Но затем жуткая форма исчезла, и прекрасный юноша с древними глазами глядел на трех смертных.

— Ты честно заслужил эту шпагу, Эльрик, — Ариох не обращал внимания на остальных. — Я поздравляю тебя. И ты пощадил жизнь брата. Почему так?

— Причин много. Но для простоты скажу, что он должен остаться в живых, чтобы разбудить Каймориль.

На какое-то мгновение по лицу Ариоха скользнула скрытая удовлетворенная усмешка, и Эльрик понял, что избежал расставленной ему ловушки. Если бы он убил Ииркана, Каймориль никогда не проснулась бы.

— А что здесь делает этот маленький предатель? — Ариох холодно посмотрел на Ракира, который постарался, как только мог, вернуть ему этот взгляд.

— Он — мой друг. Я заключил с ним договор: если он поможет мне найти Черную Шпагу, я заберу его с собой обратно на Землю.

— Это невозможно. Ракир находится здесь в изгнании. Таково его наказание.

— Он вернется со мной, — сказал Эльрик, отстегивая ножны и вытягивая шпагу перед собой. — Или я не возьму с собой эти шпаги. Если и это не поможет, мы останемся здесь навсегда, все трое.

— Это неразумно, Эльрик. Подумай о своих обязанностях.

— Я все обдумал. Таково мое решение.

На гладком лице Ариоха чуть отразились волнение и гнев.

— Ты должен взять эту шпагу. Такова твоя судьба.

— Я так и понял. Но я знаю, что эту шпагу могу носить только я один. Ты не можешь владеть ею, Ариох, иначе ты давно бы это сделал. Только я — или другой смертный вроде меня — могут вынести ее из Пульсирующей Пещеры. Разве это не так?

— Ты умен, Эльрик из Мельнибонэ, — Ариох говорил с ироническим восхищением. — И ты вполне подходишь для службы Хаосу. Хорошо, предатель может идти с тобой. Но я хочу предупредить его, чтобы он был осторожен в словах и поступках. Повелители Хаоса обычно не прощают…

Ракир ответил хриплым от волнения голосом:

— Я это знаю, милорд Ариох.

Ариох не обратил на лучника ровно никакого внимания, будто бы его и не существовало.

— Этот человек из Пума, в конце концов, не так уж и важен. Невелика птица. И если ты хочешь пощадить жизнь Ииркану, то быть по сему. Это мало что меняет. Много всяких неожиданностей и непредвиденных поворотов событий может вместить в себя чья-то судьба, но результат от этого не изменится, и конечная цель будет достигнута.

— Что ж, вот и прекрасно, — сказал Эльрик. Выведи нас отсюда.

— Куда?

— Как это куда? Конечно, в Мельнибонэ, если тебе это не трудно.

С улыбкой, почти нежной, поглядел Ариох сверху вниз на Эльрика.

— О, ты действительно самый сладкий из всех моих рабов.

И внезапно все закружилось. Раздался звук, напоминающий рев моря. На них накатило чувство тошноты, как бывает при сильной качке. И три слабых человека очутились в большом тронном зале Имррира. Тронный зал был пуст, и только в одном его углу черная форма заколебалась, как дым, и исчезла.

Ракир пересек зал и осторожно уселся на первой ступени лестницы к Рубиновому Трону. Ииркан и Эльрик остались стоять на месте, глядя в глаза друг другу. Затем Эльрик рассмеялся, хлопнув себя по бедру, по ножнам своей шпаги.

— А сейчас, брат, ты должен выполнить данное тобой обещание. Затем у меня есть к тебе одно предложение.

— Совсем как на базаре, — заметил Ракир, опираясь на локоть и тщательно исследуя, не помялось ли красное перо на его красной шляпе. — Сплошная торговля!