Хроники Элрика (№1) - Город мечты

Несколько секунд он продолжал еще сопротивляться, не в силах поверить, что пришел его час, но когда Эльрик вытащил свою шпагу, глаза его закрылись, и он упал мертвым. Человек, которого Эльрик сбил щитом, с трудом поднимался на ноги, как раз в то время, когда Эльрик повернулся, увидел его и с силой опустил шпагу, разбив ему череп надвое. Сейчас путь на мостик был свободен. Он стал взбираться по лестнице, заметив, что капитан знает это и ждет его на самом верху. Эльрик поднял щит, чтобы отразить первый удар капитана. Сквозь шум битвы капитан что-то кричал ему.

— Умри, белолицый демон! Нет тебе больше места на Земле!

Вслушиваясь в эти слова, Эльрик чуть было не пропустил удара. Слишком уж верными показались они ему. Может, действительно не было ему места на этой Земле. Может, именно по этой причине Мельнибонэ медленно терял свое влияние, поэтому в государстве все меньше рождалось детей, а драконы вообще перестали плодиться. Он позволил шпаге капитана еще раз нанести удар по его щиту, а затем из-под щита полоснул шпагой по его ногам. Но капитан предвидел это и отпрыгнул назад. Это, однако, дало Эльрику возможность пробежать по лестнице несколько оставшихся ступенек и встать на мостик лицом к капитану. Лицо того было почти таким же бледным, как и у Эльрика. Он был мокрым от пота, тяжело дышал, и в его глазах отражался смертельный ужас.

— Вам следовало оставить нас в покое, — услышал Эльрик собственный голос. — Мы не причиняли вам никакого вреда, варвар. Когда Мельнибонэ выступило последний раз войной против Молодых Королевств?

— Одно ваше присутствие причиняет нам вред, белолицый. Ваше колдовство. Ваши обычаи и ваша самоуверенность.

— Поэтому вы сюда пришли? Значит, ваше нападение произошло только потому, что вы чувствуете к нам отвращение? Или вы не откажетесь попользоваться нашими богатствами? Признайся, капитан, одна жадность привела вас в Мельнибонэ.

— По крайней мере, жадность — это честное, нормальное человеческое чувство, которое легко можно понять. Но вы ведь не люди. Еще хуже, вы даже не боги, хотя ведете себя, как будто это именно так. Ваши дни кончились, и вас надо уничтожить, стереть ваш город с лица земли, чтобы даже рассказы о вашем колдовстве забылись.

Эльрик кивнул головой.

— Может быть, ты и прав, капитан.

— Я прав, наши святые люди говорят так. Наши волхвы предсказывают ваше падение. Повелители Хаоса, которым вы служите, сами вызовут ваше падение.

— Повелители Хаоса давно уже не интересуются событиями в Мельнибонэ. Они отняли от нас свое могущество примерно тысячу лет тому назад.

Эльрик внимательно наблюдал за капитаном, прикидывая на глаз расстояние, разделявшее их.

— Возможно, именно поэтому мы стали сейчас не так сильны. А может быть, мы сами просто устали от власти…

— Что бы там ни было, — капитан вытер взмокшее лицо. — Ваше время кончилось. Вас надо уничтожить раз и навсегда.

А затем он застонал, потому что широкая шпага Эльрика прошла под его нагрудной пластиной, пронзив живот и проникнув в легкие.

Одно колено согнуто, вторая нога вытянута далеко сзади, Эльрик начал вытаскивать свою длинную шпагу, глядя в лицо варвара, которое уже приняло умиротворенное выражение.

— Это было нечестно, белолицый. Мы едва начали разговор, а ты уже так грубо прервал его. Ты очень искусен. Пусть же ты вечно будешь мучиться в аду. Прощай.

Эльрик, сам не зная почему, когда мертвое тело упало лицом вниз на палубу, дважды ударил шпагой по шее трупа, пока голова не отделилась от тела, покатившись по наклонному мостику, свалившись за перила и с легким плеском уйдя в воду.

А затем позади Эльрика появился Ииркан, и на лице его все еще была ухмылка.

— Ты дерешься так свирепо и хорошо, мой лорд император. Этот мертвец был прав.

— Прав? — Эльрик уставился на своего двоюродного брата.

— Да, когда говорил о твоих слабостях, — и, усмехаясь, Ииркан пошел осматривать своих людей, которые приканчивали уцелевших матросов с галеры.

Эльрик не знал, почему до сих пор не мог заставить себя ненавидеть Ииркана, но сейчас он возненавидел его. В эту минуту он с удовольствием бы убил принца. Как будто Ииркан заглянул глубоко ему в душу и выразил презрение всему, что там увидел. Внезапно Эльрик был захвачен чувством собственного бессилия и всем сердцем пожалел о том, что он мельнибониец, император и что принц Ииркан вообще родился на этот свет.

Как высокомерные левиафаны, золотые большие боевые баржи плавали среди обломков неприятельского флота. Несколько кораблей горело, несколько тонуло, но основная их масса ушла вниз на дно, в неизмеримую глубь канала. Горящие корабли отбрасывали странные причудливые тени на каменные стены больших пещер, как будто духи умерших отдавали свой последний салют, прежде, чем уйти в морские глубины, где, как говорили, все еще правил Король Хаоса, набирая команды на свои призрачные флотилии из душ тех, кто умер в океанах мира. А может быть, их ожидала более легкая судьба, и они отправлялись на службу Страаше, Повелителю Водных Духов, которые правили всеми водами, за исключением глубин.

Но нескольким удалось скрыться. Каким-то чудом южным матросам удалось провести свои корабли мимо массивных боевых барж обратно через канал и выйти в открытое море. Это было доложено на флагман, где Эльрик, Магум Колим и принц Ииркан стояли сейчас вместе на мостике, осматривая оставшееся за ними поле боя.

— Тогда нам следует догнать их и прикончить, — сказал Ииркан.

Он тяжело потел, и его темное лицо блестело, широкие глаза лихорадочно блуждали по сторонам.

— Мы должны их преследовать!

Эльрик пожал плечами. Он чувствовал слабость. Он не захватил с собой запаса трав и снадобий, чтобы поддержать в себе силы. Ему хотелось вернуться в Имррир и отдохнуть. Он устал от кровопролития, устал от Ииркана и больше всего он устал от самого себя. Ненависть, которую он чувствовал к своему двоюродному брату, еще больше подрывала его силы, и он ненавидел эту ненависть, что было хуже всего.

— Нет, — сказал он. — Пусть плывут.

— Пусть плывут? Без наказания? Милорд, это не в наших правилах! — Ииркан повернулся к стареющему адмиралу. — Разве это в наших правилах, адмирал, Магум Колим?

Магум Колим пожал плечами. Он тоже очень устал, но в душе он был согласен с принцем Иирканом. Враг Мельнибонэ должен быть наказан, если в голове его возникла мысль, что можно напасть на Город Мечты. Вслух он сказал:

— Решает император.

— Пусть плывут, — Эльрик тяжело оперся о перила мостика. — Пусть разнесут весть о сегодняшнем поражении в своих варварских землях. Пусть рассказывают, как Повелители Драконов победили их. Новости распространяются быстро. Я думаю, теперь нам долгое время не надо будет бояться никакого нападения.

— В Молодых Королевствах полно дураков, — ответил принц. — Они просто не поверят. Нападения будут всегда. Лучшим способом отвадить их будет полное уничтожение, так чтобы ни один южанин не остался в живых или на свободе.

Эльрик глубоко вдохнул воздух и с трудом попытался преодолеть слабость, охватившую его.

— Принц Ииркан, ты испытываешь мое терпение.

— Нет, мой император, я думаю только о благе Мельнибонэ. Ведь вы, конечно, сами не захотите разговоров среди солдат, что вы слабы и боитесь вступить в бой всего с пятью южными галерами.

На этот раз злость придала Эльрику силы.

— Кто скажет, что Эльрик слаб? Ты, Ииркан? — он знал, что последняя фраза была бессмысленна, но ничего не мог с собой поделать. — Ну, хорошо, мы будем преследовать эти маленькие жалкие лодчонки и пустим их ко дну. И давайте поспешим. Я устал от всего этого.

В глазах Ииркана зажегся загадочный огонек, когда он повернулся, давая указания матросам.

Из черного небо постепенно становилось серым, когда мельнибонийский флот вышел в открытое море и повернул на юг, к Кипящему морю и Южному континенту, лежащему за ним. Корабли варваров не могли плыть через Кипящее море — ни один корабль смертных не мог проплыть там, как говорили, — но должен был обогнуть его кругом. Не то, что бы корабли варваров могли уйти, потому что боевые баржи были значительно быстрее. Рабы, налегавшие на весла, были напоены наркотиком, повышавшим их скорость и силу на несколько часов, после чего они умирали. А сейчас были развернуты еще паруса, подхватившие легкий бриз. Золотистыми горами, плывущими по морю, были эти корабли: способ их изготовления был утерян даже самими мельнибонийцами, которые вообще многое позабыли из того, чем искусно владели раньше. Легко было понять, как люди Молодых Королевств ненавидели Мельнибонэ и его изобретения, потому что действительно казалось, что боевые баржи принадлежат какой-то другой расе, чужой, более мудрой. И сейчас эти баржи легко догоняли несчастные скорлупки, видневшиеся на горизонте.

«Сын Пайара» ушел далеко вперед от остальных кораблей и наладил свои катапульты задолго до того, как на других баржах заметили неприятеля. Потные рабы беспрекословно заливали в бронзовые шары огненную начинку из вискозы с помощью длинных стержней, оканчивающихся небольшим ковшом. Они мрачно блестели в предрассветных сумерках.

Несколько рабов вскарабкалось по трапу на мостик, неся вино и еду на платиновых тарелках для трех Повелителей Драконов, которые не уходили с мостика с тех пор, как началась погоня. У Эльрика не было сил даже поесть, но он взял большой кубок желтого вина и осушил его. Это был крепкий напиток, и он несколько оживил его. Он налил себе второй кубок и выпил его так же быстро, как и первый. Потом поднял голову. До зари осталось совсем немного. Пурпурная линия света уже виднелась на горизонте.

— При первом появлении солнца, — сказал Эльрик, — зажжем наши шары.

— Я отдам приказ, — сказал Магум Колим, вытирая губы и откладывая кость с остатками мяса.

Он ушел с мостика. Эльрик слышал, как он тяжело опускается по трапу. В ту же минуту альбинос почувствовал, что его теперь окружают одни враги. Что-то странное было в поведении Магум Колима в продолжение разговора Эльрика с принцем Иирканом. Эльрик попытался выкинуть из головы эти никчемные мысли. Но слабость, сомнения, откровенная насмешка со стороны двоюродного брата, — все это усиливало в нем чувство одиночества, чувство того, что он в мире один, без друзей. Даже Каймориль и Дайвим Твар были, в конце концов, мельнибонийцами и не понимали тех странных причин, которые толкали его на определенные действия. Может, ему следовало бы вообще отринуть все мельнибонийское и уйти бродить по свету, как солдату фортуны: служа всякому, кому потребуется его помощь?

Тусклым красным полукругом солнце показалось над черной линией далекой воды. С передних палуб флагмана раздались выстрелы катапульт, послышался удаляющийся звук, похожий на стон, и, казалось, сразу дюжина метеоров вспыхнула в небе, высвечивая пять галер, которые находились не более, чем в тридцати корпусах корабля впереди.

Эльрик увидел, как вспыхнули две ближайшие галеры, но три оставшиеся принялись вычерчивать зигзаги, избегая огненных шаров, которые опускались на воду и довольно долгое время горели на поверхности, а потом, так и не затухнув, опускались в морскую глубину.

Было подготовлено еще много огненных шаров, и Эльрик услышал, как Ииркан кричит с другой стороны мостика, приказывая рабам пошевеливаться. Затем убегавшие корабли изменили тактику и, разойдясь в разные стороны, поплыли к «Сыну Пайара» точно так же, как это было сделано раньше в морском лабиринте. Эльрик восхищался не только их отвагой, но и искусством, с которым они маневрировали, и той быстротой, с которой они пришли к единственному логическому, хотя и безнадежному, решению.

Когда корабли южан повернули, солнце было за их кормой. Три смелых силуэта приближались к мельнибонийскому кораблю, а море постепенно покрывалось красным светом восходящего солнца, как бы предвещая предстоящее кровопролитие.

Флагманский корабль произвел еще один залп огненными шарами, и ведущая галера попыталась свернуть с курса, чтобы избежать попадания, но две пылающие сферы опустились на ее палубу, и вскоре весь корабль был объят пламенем. Горящие люди, как факелы, медленно падали в воду. Они умирали, но горящий корабль продолжал идти вперед: кто-то успел закрепить штурвал в одном положении, направив галеру на «Сына Пайара». С громким стуком ударилась она о золотой борт баржи, и часть ее огня перекинулась на палубу, где находились катапульты. Огромный чан, содержащий исходный продукт для огненных шаров, немедленно занялся огнем, и тут же к нему сбежались люди со всего корабля, пытаясь потушить огонь. Эльрик ухмыльнулся, увидев, что сделали варвары. Возможно, эта галера нарочно подставила себя под удар. Сейчас основные силы флагманского корабля были заняты тушением пожара, в то время, как две оставшиеся галеры южан подплыли с двух сторон, закинули абордажные крючья, и полезли на палубу.

— Следить за бортами! — закричал Эльрик через долгое время после того, как мог бы предупредить свою команду. — Варвары атакуют!

Он увидел, как Ииркан резко повернулся, одним взглядом оценил обстановку и кинулся вниз по трапу.

— Оставайтесь на месте, милорд император! — крикнул он, пробегая мимо Эльрика. — Вы слишком явно устали для битвы.

Эльрик призвал остатки своих сил и с трудом пошел за ним, чтобы помочь защитить корабль.

Варвары дрались не за свою жизнь, зная, что они все равно безнадежно проиграли — они дрались за свою гордость. Они хотели, чтобы вместе с ними погиб хотя бы один мельнибонийский корабль. Трудно было с презрением относиться к этим людям. Они знали, что если даже им удастся захватить флагманский корабль, скоро подоспеют остальные баржи золотого флота и уничтожат их. Но они были еще слишком далеко. И много жизней будет уничтожено, прежде чем они доберутся до флагмана.

На самой нижней палубе Эльрик оказался лицом к лицу сразу с двумя высокими варварами, каждый из которых был вооружен кривой саблей и небольшим продолговатым щитом. Он бросился вперед, но доспехи его навалились на тело невыносимым грузом, а щит и шпага были настолько тяжелы, что он с трудом мог поднять их. Две сабли ударили по его шлему практически одновременно. Он чуть отпрыгнул назад, проткнув одному из нападающих руку, ударив второго щитом. Кривая сабля ударила по его нагрудной пластине, и он потерял равновесие. Повсюду висел удушающий дым, было нестерпимо жарко, со всех сторон раздавались звуки битвы. Он отчаянно взмахнул шпагой и почувствовал, как она пронзила чью-то плоть. Один из его противников, хрипя, упал и подкатился Эльрику под ноги. Кровь фонтаном била из его горла. Споткнувшись о труп убитого им человека, Эльрик упал, успев вытянуть вперед свою шпагу. И когда второй торжествующий варвар ринулся вперед, чтобы прикончить поверженного альбиноса, Эльрик поднял свою широкую шпагу, пронзив своего противника насквозь. Труп упал прямо на Эльрика, который даже не почувствовал этого, потому что потерял сознание от последних усилий, которые ему пришлось сделать. Не в первый раз его ненадежная кровь, не обогащенная снадобьями, подводила его.

Он почувствовал на губах привкус соли и решил было вначале, что это кровь, но это была всего-навсего морская вода. Волна перехлестнула через палубу и мгновенно привела его в чувство. Он сделал слабую попытку выбраться из-под мертвого тела, навалившегося на него, а затем услышал голос, который сразу узнал. Он чуть повернул голову и поднял глаза.

Над ним стоял принц Ииркан. Он ухмылялся. Он весь сиял от радости, видя положение, в котором находился Эльрик. Черный, все застилающий дым все еще мешал видеть, но звуки битвы утихли.

— Мы… Мы победили, брат? — с трудом проговорил Эльрик.

— Да, все варвары мертвы. Мы поворачиваем к Имрриру.

Эльрик почувствовал облегчение. Если ему не удастся вовремя добраться до снадобий, он скоро умрет. Облегчение его было более чем очевидным, потому что Ииркан рассмеялся.

— Как хорошо, что битва не продлилась дольше, милорд, или мы бы остались бы без предводителя.

— Помоги мне, брат, — Эльрик ненавидел себя за то, что ему приходится просить помощи у принца Ииркана, но у него не было другого выхода. Он вытянул вперед руку. — Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы проверить состояние корабля.

Ииркан сделал шаг вперед, как бы намереваясь взять протянутую руку, но затем заколебался, все еще ухмыляясь.

— Но, милорд, я не могу с этим согласиться. Вы ведь умрете еще до того, как корабль повернет домой, к востоку.

— Чушь. Даже без своих лекарств я могу прожить достаточно долгое время, хотя движение доставляет мне определенную трудность. Помоги мне, Ииркан, я приказываю тебе.

— Ты ничего не можешь мне приказать, Эльрик. Здесь я император, понятно?

— Будь осторожен, брат. Я еще могу не обратить внимания на такие предательские речи, но другие этого не потерпят. Мне тогда придется…

Ииркан просто перешагнул через Эльрика и подошел к перилам. В том месте, где при необходимости спускался трап, перила были закреплены болтами. Ииркан медленно вывернул болты и скинул целую секцию перил в воду.

Попытки Эльрика освободиться стали еще более сильными. Но он практически не мог двигаться.

С другой стороны, Ииркан, казалось, обрел в себе какие-то неведомые силы. Он наклонился и с легкостью поднял труп, лежащий на Эльрике, отбросив его далеко в сторону.

— Ииркан, это очень неумно с твоей стороны.

— Ты сам знаешь, брат, что я никогда не отличался большой осторожностью.

Ииркан подоткнул свой сапог под ребра Эльрика и принялся толкать его. Эльрик соскользнул к отверстию в перилах. Он видел, как внизу под ним колышется черное море.

— Прощай, Эльрик. Сейчас на Рубиновом Троне будет сидеть настоящий мельнибониец. И кто знает, может быть, он тоже сделает Каймориль своей королевой. Такие вещи в нашей стране тоже случались…

И Эльрик почувствовал, что он катится, перекатывается с боку на бок, падает, бьется о воду, почувствовал, как тяжелые доспехи тянут его ко дну. И последние слова Ииркана звенели в его ушах, так же, как и всплески волн в борта золотой баржи.

КНИГА ВТОРАЯ

"Меньше, чем когда-либо уверенный в себе и в своей судьбе, король-альбинос вынужден применить свои волшебные силы, понимая, что этим он приводит в действие другие силы, куда более могущественные, которые должны помешать ему прожить жизнь так, как ему этого хотелось бы. И надо было покончить со старым образом жизни, старыми привычками. Он должен начать править. Он должен стать жестоким. Но даже и здесь он будет другим… "

Эльрик быстро шел ко дну, отчаянно пытаясь задержать дыхание как можно дольше. У него не было сил плыть, а тяжесть доспехов не давала ему всплыть на поверхность, чтобы его, может быть, заметил Магум Колим или один из оставшихся ему верных людей.

Рев в его ушах постепенно перешел в слабый шепот, так что казалось, что с ним разговаривают тихие голоса — голоса духов воды, с которыми в молодости он даже завязал нечто вроде дружбы. И боль в его легких исчезла, глаза перестал застилать кровавый туман, и ему показалось, что он увидел лицо своего отца Садрика, потом Каймориль и мимолетно Ииркана. Глупый Ииркан: он, так гордившийся тем, что был истинным мельнибонийцем, не понимал, что у него нет одной из главных черт расы — хитрости. Он был так же безжалостен и прямолинеен, как многие варвары Молодых Королевств, которых он так презирал. И сейчас Эльрик почувствовал почти признательность к своему двоюродному брату. Жизнь его кончилась. Конфликты, раздирающие его ум, не будут больше беспокоить его. Его страхи и муки, его любовь и ненависть — все это осталось позади, а впереди его ждало только забвение. Когда последний пузырек воздуха вышел из его легких, он целиком отдал себя морю, Страаше, Повелителю Духов, когда-то другу мельнибонийского народа. И когда он сделал это, он вспомнил старое заклинание, которое произносили его предки, чтобы призвать Страашу. Невольно слова пришли ему на ум, возникли в умирающем мозгу.

Нам волны моря — родная мать,

Нас всех вскормила, водой плеская.

И небо было тогда как сталь,

И первый должен последним стать.

Отец наш кровный — морской король,

Прошу помочь мне, прошу помочь.

С тобой мы крови одной, ведь соль

В твоих и наших жилах течет.

Страаша, вечный король волны,

Ты помоги мне, ты помоги.

Эти слова имели либо старое, чисто символическое значение, либо относились к какому-то периоду мельнибонийской истории, о котором Эльрик когда-то читал. Они мало что значили для него, но почему-то все время продолжали повторяться в его мозгу, в то время как тело его все глубже и глубже уходило в зеленые воды. Даже когда полная темнота окутала его, а легкие наполнились водой, слова эти продолжали шепотом произноситься по коридорам его мозга. Даже странно было, что он, уже мертвый, продолжал слышать их непрерывный ритм… Казалось, прошло очень много времени, когда глаза его открылись, и повсюду вокруг себя он увидел колеблющуюся воду, а сквозь нее — большие нечеткие фигуры, плывущие к нему, и умирая, он видел сны. У фигуры, скользящей впереди, была бирюзовая борода и волосы, бледно-зеленая кожа, и, казалось, он был сделан из самого моря, а голос его, когда он заговорил, напоминал шум морского прибоя. Он улыбнулся Эльрику.

— Страаша ответил на твой призыв, смертный. Наши судьбы связаны вместе. Как я могу помочь тебе, а, помогая тебе, и себе самому?

Рот Эльрика был наполнен водой, и тем не менее он был в состоянии говорить (что служило доказательством того, что это был сон).

— Король Страаша. Картина в башне Д'Арпутна, в библиотеке. Когда я был мальчиком, я видел ее.

Морской король вытянул вперед зеленую руку.

— Да, это я. Ты звал нас. Ты нуждаешься в нашей помощи. Мы почитаем древний договор с твоим народом.

— Нет. Я ведь не хотел вызывать тебя. Заклинание пришло мне на ум, когда я умирал. Я счастлив, что тону, король Страаша.

— Этого не может быть. Если твой ум призвал нас, значит, ты хочешь жить. Мы поможем тебе.

Борода короля Страаши развевалась по течению, и его глубокие зеленые глаза смотрели мягко, почти нежно, когда он разглядывал альбиноса.

Эльрик опять закрыл глаза и сказал:

— Я сплю. Я обманываю себя своими фантазиями и надеждой, — он чувствовал, что больше не дышал. — Но если бы все это происходило на самом деле, старый друг, и ты действительно захотел бы помочь мне, то мне надо как можно скорее попасть в Мельнибонэ, чтобы я мог посчитаться с узурпатором Иирканом и спасти Каймориль, пока еще не поздно. Это единственное, о чем я сожалею: о тех мучениях, которые предстоят Каймориль, если ее брат станет императором Мельнибонэ.

— И это все, что ты просишь у Духов Вод? — голос короля Страаши прозвучал почти разочарованно.

— Я не прошу даже этого. Я просто говорю, чего я хотел бы, если бы все, что сейчас происходит, было бы на самом деле, и я бы высказывал свои пожелания, что невозможно. Сейчас я умру.

— Этого не может быть, лорд Эльрик, потому что судьбы наши действительно переплетены, и я знаю, что еще не время тебе погибать. А следовательно, я помогу тебе и сделаю то, что ты просил.

Эльрик был удивлен реальностью своей фантазии. Он сказал себе:

— Какой страшной пытке я себя подвергаю. Надо все-таки признать, что я мертв, а не пытаться выжить.

— Ты не можешь умереть. Твое время не пришло.

У него создалось впечатление, что нежные мягкие руки морского короля подхватили его и понесли сквозь закоулки извилистого леса розовых кораллов, отбрасывающих тени уже не в воде. И Эльрик почувствовал, как вода исчезла из его желудка и легких, и он опять смог дышать. Могло ли быть, что он в самом деле попал на легендарное измерение, заселенное духами-элементалами, духами стихий — измерение, которое всегда пересекалось с измерением Земли, на которой они очень часто жили?

В большой круглой пещере, переливающейся жемчужным светом, они, наконец, остановились. Король Страаша положил Эльрика на пол, который, казалось, был покрыт красивым белым песком, но, видимо, им не являлся, так как пружинил при каждом прикосновении. Когда король Страаша двигался, словно шумел ласковый прибой. Он сел на трон из молочно-белого нефрита и стал смотреть на Эльрика удивленным, хотя и любящим взглядом.

Эльрик все еще был физически очень слаб, но дышал он с легкостью. Как будто морская вода заполнила его, а потом полностью очистила, унеся с собой все плохое. Он чувствовал, что мысль его работает четко и ясно. И теперь он уже был не так уверен в том, что все это было сном.

— Я с трудом понимаю, почему ты все-таки спас меня, король Страаша, — пробормотал он с того места, где лежал на песке.

— Руны. Мы слышали рунное заклинание на этом измерении и пришли. Вот и все.

— Я думал, что одного заклинания недостаточно. Я всегда считал, что при этом надо выполнять какие-то ритуалы, что-то петь, говорить особым голосом. По крайней мере, раньше всегда так делали.

— Может быть, острая необходимость заменяет любые ритуалы. Хоть ты и говоришь, что хотел бы умереть, совершенно очевидно, что на самом деле это не так, иначе твое заклинание никогда бы не дошло до нас так быстро, и мы не слышали бы его так ясно. Когда ты отдохнешь, мы сделаем то, о чем ты просил нас.

С большим трудом Эльрик поднялся и сел.

— Ты недавно говорил, что судьбы наши переплетены. Значит, ты знаешь мою судьбу?

— Немного, лорд Эльрик. Наш мир стареет. Когда-то духи стихий обладали большим могуществом на вашем измерении, и народ Мельнибонэ разделял с ними это могущество. Но сейчас наши силы слабеют, что-то меняется. Много признаков указывает на то, что Повелители Высших Измерений опять заинтересовались вашим миром. Может, они боятся, что люди Молодых Королевств окончательно забудут их. А, может, Молодые Королевства грозят наступлением новой эры, в которой богам не будет места…

— И больше ты ничего не знаешь?

— Я больше ничего не могу сказать тебе, сын моих старых друзей, кроме одного: ты будешь куда счастливее, если полностью покоришься своей судьбе, когда узнаешь, что она тебе уготовила.

— Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, король Страаша, — вздохнул Эльрик. — Я попробую последовать твоему совету.

— А теперь, когда ты отдохнул, пришла пора возвращаться.

Король поднялся со своего нефритового белого трона и подплыл к Эльрику, подняв его на свои сильные зеленые руки.

— Мы встретимся еще раз, прежде, чем кончится срок твоей жизни, Эльрик. Я надеюсь, что мне удастся помочь тебе еще раз. И помни, что наши братья — духи воздуха и огня — тоже будут пытаться помогать тебе. И помни зверей — они тоже могут быть тебе полезны. Не надо относиться к ним недоверчиво. Помни о Повелителях Высших измерений и знай, что за их помощь и дары всегда приходится платить…

Это были последние слова, которые Эльрик услышал из уст Страаши, пока они выбирались по узким туннелям этого другого измерения, с фантастической скоростью проносясь мимо розовых кораллов, так что Эльрик даже не понял, остались ли они в королевстве Страаши или вернулись в волны его родного моря.

Странные облака закрывали почти все небо, и между ними висело солнце — громадное, тяжелое и красное. Золотые баржи скользили домой по черным водам океана, следуя за побывавшем в переделке флагманом «Сын Пайара», который медленно двигался вперед, с мертвыми рабами на веслах, обвисшими парусами, полоскавшимися у самых мачт, испачканными копотью людьми на палубах — и новым императором на заваленном обломками мостике. Новый император был единственным веселым человеком во всем флоте, и он действительно радовался от души. Теперь уже его знамя, а не Эльрика полоскалось на грот-мачте, потому что он не терял времени даром и тут же объявил Эльрика убитым в сражении, а себя — императором Мельнибонэ. Для Ииркана это странное небо было предзнаменованием того, что вернулись старые времена, и Остров Драконов обретет свою старую силу. Когда он отдавал приказания, в голосе его проскальзывали явные нотки удовольствия, и адмирал Магум Колим, который всегда любил Эльрика, но вынужден был сейчас подчиняться командам Ииркана, задумался, не лучше ли было поступить с Иирканом так, как, по сильному подозрению адмирала, он сам поступил с Эльриком.

Дайвим Твар стоял у борта своего корабля «Удовлетворенная радость Терали» и тоже смотрел на небо, но видел в нем предзнаменование беды, потому что он скорбел об Эльрике и строил планы отмщения принцу Ииркану, если будет доказано, что тот убил своего двоюродного брата с целью захватить Рубиновый Трон.

На горизонте появился Мельнибонэ, тоскливый неровный силуэт, черное чудовище, плещущееся в море, призывающее свой народ обратно в свою утробу, к горячечным удовольствиям и наслаждениям Города Мечты. Нависали огромные скалы, центральные ворота в морской лабиринт были открыты, вода плескалась, разбиваясь о форштевни барж, и золотые корабли были поглощены серой сыростью туннеля лабиринта, где еще плавали обломки судов варваров и изредка виднелись их белые трупы, когда на них падал свет с фонарей мачт.

Золотые баржи величественно и высокомерно двигались сквозь эти обломки, но на их бортах не слышалось веселых криков, потому что они несли с собой весть о смерти императора, погибшего в бою. В следующую ночь и все семь ночей подряд все Дикие Танцы Мельнибонэ будут исполняться на улицах. Снадобья, зелье и заклинания помогут никому не спать, потому что ни один мельнибониец, будь он стар или млад, не имел права спать, пока оплакивали мертвого императора. Обнаженные Повелители Драконов будут ходить по всему городу, насилуя каждую молодую женщину, которая попадется им по пути, наполняя ее чрево своим семенем, потому что таков был обычай: когда умирает император, молодые дворяне должны зачать как можно больше детей благородной крови.