Когда впереди показался город Амирон, Эльрик понял, что такого он еще никогда не видел за всю свою жизнь. По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым чистым и самым красивым городом, какой только можно было себе представить. Город этот располагался над каменистой равниной, в небольшой долине, над которой висел густой непроходящий дым: эта дурно пахнущая завеса должна была по замыслу скрывать город от взглядов людей и богов.

Здания в городе были либо наполовину, либо полностью разрушены, и на месте обломков стояли хижины или просто палатки. Смесь архитектурных стилей, некоторые из которых были знакомы Эльрику, а некоторые казались совсем чужими, была такова, что не было ни одного строения, похожего на другое. Тут были избушки, коттеджи, дворцы, башни и форты, квадратные виллы и деревянные домики с вырезанным повсюду орнаментом. Были тут и строения, просто напоминающие бесформенную скалу, но с входом посередине. Ни одно из них не выглядело красивым на этом пейзаже и под этим мрачным небом. То тут, то там вспыхивали красные огоньки костров, еще больше прибавляя дыма, и когда Эльрик и Ракир дошли до окраины города, они почувствовали самые разнообразные из самых отвратительных запахов.

— Скорее наглость, чем гордость — отличительное качество почти всех жителей Амирона, — сказал Ракир, сморщив свой орлиный нос. — если после всего, что произошло, у них вообще остались какие-либо качества.

Эльрик осторожно пробирался сквозь отбросы. Среди зданий плясали тени.

— Может, тут есть какая-нибудь гостиница, в которой мы можем расспросить о Туннеле Под Болотом и где он находится?

— Гостиниц тут нет. Каждый обитатель старается водить компанию только с самим собой.

— Или городская площадь, где собирается народ.

— Этом городе нет площадей. В нем нет центра. Каждый житель или группа жителей строит свое жилище там, где им нравится или где просто есть место, и они появляются здесь из всех времен, а отсюда идет полная неразбериха, беспорядок и та странность, которую чувствуешь, глядя на многие из этих домов. Отсюда и грязь, и безнадежность, и разложение большинства людей.

— А как они живут?

— Стараются не трогать друг друга. Они торгуют с демонами, время от времени навещающими Амирон.

— Демоны?

— Да. А самые храбрые охотятся на крыс, которые живут в пещерах под городом.

— А что это за демоны?

— Просто существа, в основном мелкие слуги Хаоса, которым требуется то, что может дать им житель Амирона: одна-две души, ребенок (хотя здесь рождаются немногие), и ты сам можешь себе представить, что еще, если обладаешь знанием того, что обычно демоны требуют от волшебников.

— Да, это я могу себе представить. Значит, Хаос распоряжается здесь, как ему заблагорассудится.

— Я не уверен, что все это так просто. Но несомненно, что здесь демонам куда легче путешествовать туда и обратно, чем на нашем измерении.

— А ты видел кого-нибудь из этих демонов?

— Да. Самые обычные животные. Большие. Глупые и могущественные. Многие из них были когда-то людьми, прежде чем заключили договор с Хаосом. Сейчас они и умственно, и физически заключены в оболочку демонов.

Эльрик почувствовал, что ему не совсем по душе слова Ракира.

— Неужели это всегда судьба тех, кто заключает договор с Хаосом? — спросил он.

— Ты должен сам знать, если пришел из Мельнибонэ. Я знаю, что в Пуме редко так бывает. Но мне кажется, чем выше ставка, тем более тонкие изменения происходят в человеке, когда Хаос соглашается заключить с ними договор.

— Где же мы спросим о нашем Туннеле Под Болотом? — вздохнул Эльрик.

— Тут был один старик… — начал говорить Ракир, а затем позади него раздалось какое-то хрюканье, и он замолчал.

Еще одно хрюканье. Лицо с клыками появилось из темного пятна на фоне каменных развалин. Лицо опять хрюкнуло.

— Ты кто? — спросил Эльрик, привычным жестом кладя руку на рукоять шпаги.

— Свинья, — сказало лицо с клыками.

Эльрик не понял, нанесли ли ему оскорбление, или это существо просто ответило на вопрос. Еще два лица с клыками появились из темноты.

— Свинья, — сказало одно лицо.

— Свинья, — сказало другое.

— Змея, — сказал голос позади Эльрика и Ракира.

Эльрик повернулся, в то время как Ракир продолжал смотреть на свиней. Перед ним стоял высокий юноша. Там, где должна была находиться его голова, свернувшись, лежали десятка полтора змей довольно приличных размеров. Голова каждой змеи смотрела на Эльрика. Мелькнули их язычки, в одно и то же мгновение пасти их открылись и вновь произнесли одно слово:

— Змея.

— Штука, — произнес другой голос.

Эльрик посмотрел в том направлении и, вскрикнув, выхватил шпагу, чувствуя, как к его горлу подступает тошнота.

Затем Свиньи, Змея и Штука разом напали на них.

Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать несколько шагов. Он взял лук в руки, вытащил стрелу из колчана и выстрелил, казалось, в одну секунду. У него осталось время еще и на то, чтобы застрелить еще одну Свинью, но затем он бросил лук и выхватил шпагу. Спина к спине приготовились они с Эльриком защищаться против атаки демонов. Змея была достаточно неприятным противником с ее пятнадцатью зловещими головами, которые шипели и лязгали зубами, с которых стекал яд, но Штука все время меняла свою форму: сначала появилась рука, затем лицо — из бесформенной массы плоти, которая надвигалась на них все ближе и ближе.

— Штука! — закричало это создание.

Две шпаги, сверкнув, стали опускаться на Эльрика, который как раз приканчивал последнюю Свинью, и, уклоняясь от двойного удара, пронзил Свинье не сердце, как хотел, а легкое. Свинья попятилась назад и упала в лужу нечистот. Там она некоторое время шевелилась, но потом затихла. Штука достала откуда-то копье, и Эльрик с трудом отбил в сторону древко, ударив шпагой плашмя. Теперь уже Ракир дрался со Змеей, и два демона все ближе и ближе подбирались к людям, рассчитывая поскорее прикончить их. Половина голов Змеи лежало, извиваясь, на земле, а Эльрику удалось отрубить одну из рук Штуки, но у демона все еще были наготове три других руки. Казалось, он был создан не из одного существа, а из нескольких. Эльрик на секунду задумался, не приведет ли его договор с Ариохом и его самого к такой же плачевной участи, когда его превратят в демона, в бесформенное чудовище. Но разве он и так не был чудовищем? Разве не принимали его простые люди за демона?

Эти мысли придали ему сил. Он закричал, продолжая биться:

— Эльрик!

— Штука! — ответил его противник, тоже с готовностью говоря то, что считал самым главным в своем существовании.

От удара шпаги Оубека еще одна рука отлетела прочь. Еще одна секира полетела в Эльрика, уклонившегося от удара, еще одно копье попробовало пробить его защиту и ударило по шлему с такой силой, которая на мгновение ослепила его, заставила потерять равновесие, и он толкнул Ракира в спину, навалившись на него. Ракир промахнулся по одной из голов Змеи, и его чуть было не ужалили сразу четыре головы. Но он быстро встал в прежнюю позицию. Эльрик ударил по руке и отростку, который держал копье, и увидел, как они отвалились в сторону, но потом вновь выросли. Тошнота опять подступила к его горлу. Он одним выпадом глубоко пронзил всю массу своей длинной шпагой, и масса завизжала:

— Штука! Штука! Штука!

Эльрик нанес еще один удар, и четыре шпаги и два копья мелькнули перед ним в воздухе, пытаясь отразить шпагу Оубека.

— Это работа Ииркана, — сказал Эльрик. — В этом нет сомнений. Он понял, что я следую за ним, и решил остановить меня с помощью друзей-демонов, — сквозь сжатые зубы он с ненавистью произнес. — Если, конечно, это не сам Ииркан! Скажи, Штука, ты ведь не мой брат Ииркан?

— Штука… — на этот раз голос был почти спокойным. Шпаги и копья мелькали в воздухе, но теперь они уже не так агрессивно нападали на Эльрика.

— Или, может, ты мой старый испытанный друг?

— Штука… — оно явно ослабевало.

Эльрик ударил еще раз в бесформенную массу. Густая кровь брызнула и потекла по его доспехам. Эльрик никак не мог понять, почему ему вдруг стало так легко биться с демоном.

— Сейчас! — закричал голос откуда-то сверху, над его головой. — Быстро!

Эльрик поднял глаза и увидел красное лицо, белую бороду и машущую руку.

— Не смотри на меня, глупец! Бей!

И Эльрик обхватил двумя руками рукоять своей тяжелой шпаги и опустил ее изо всех сил на бесформенную массу чудовища, которое застонало и заплакало и тихим голосом произнесло «Френк», прежде чем испустило дух.

Ракир ударил, и в тот же самый момент его шпага отсекла оставшиеся змеиные головы, пройдя наискось в грудь и сердце, и этот демон тоже упал бездыханным.

Седой старичок карабкался к ним вниз с полуразрушенной арки, на которой до этого примостился.

— Волшебство Ниуна все еще действует даже здесь, а? Я слышал, как этот высокий созвал своих друзей-демонов и велел им напасть на вас. Мне показалось нечестным, что пятеро нападут на двоих, поэтому я уселся на эту стену и извлек из нее кучу демонической силы. Я все еще могу. Все еще могу. Сейчас эта сила во мне (по крайней мере, большая ее часть), и я чувствую себя значительно лучше, чем уже много лун (если они существуют).

— Оно сказало «Френк», — сказал Эльрик. — Как ты думаешь, это было его имя до того, как стать этим?

— Может быть, — сказал Ниун. — А вы не из Амирона, хотя этого красного я видел здесь раньше.

— А я видел тебя, — с улыбкой ответил Ракир. Он вытер кровь Змеи со своей шпаги, использовав для этой цели одну из ее валявшихся голов. — Ты Ниун, Который Знал Все.

— Да, Который Знал Все, но который сейчас знает очень мало. Но скоро это все кончится, когда я вообще все забуду. Тогда я могу вернуться из этой ужасной ссылки. Такой договор я заключил с Орландом из Распорядителей. Я был дураком, который пожелал знать все, и мое любопытство привело меня к приключению, где я встретился с этим Орландом. Он указал на ошибку моего пути и послал меня сюда, чтобы я мог забыть. Как это ни печально, но вы уже заметили, что я еще помню кое-какие свои былые силы и знаю то, что должен забыть. Я знаю, что вы ищете Черные Шпаги. Я знаю, что ты Эльрик из Мельнибонэ. Я знаю, что с тобой будет.

— Ты знаешь мою судьбу? — взволновался Эльрик. — Скажи мне, какая она, Ниун, Который Знал Все.

Ниун открыл рот, как бы собираясь заговорить, но потом опять захлопнул его и твердо сжал губы.

— Нет, — сказал он. — Я забыл.

Эльрик сделал движение, как бы собираясь схватить старика, и крикнул:

— Нет! Нет! Ты помнишь, я вижу, что ты помнишь!

— Я забыл, — Ниун опустил голову.

Ракир взял Эльрика за руку.

— Он забыл, Эльрик.

— Очень хорошо, — кивнул Эльрик и спросил, — но ты помнишь, где находится Туннель Под Болотом?

— Да. Само Болото лежит совсем недалеко от Амирона. Идите вон в том направлении. Потом ищите памятник в виде орла, вырезанного из черного мрамора. У подножия этого памятника вход в Туннель.

Ниун, как попугай, повторил еще раз сказанное, а потом поднял голову, и выражение его лица было лучезарно.

— Что я только что вам говорил?

— Ты говорил нам, как дойти до входа в Туннель Под Болотом.

— Вот как?

Ниун прихлопнул своими старыми ладонями.

— Прекрасно. Это я тоже забыл. А вы кто?

— Нас тоже лучше забыть, — ответил Ракир с мягкой улыбкой. — Прощай, Ниун, и спасибо тебе.

— Спасибо за что?

— За то, что ты помнишь, и за то, что ты забыл.

Они шли через жалкий город Амирон, все дальше уходя от счастливого старичка-волшебника, изредка ловя на себе взгляд какого-нибудь любопытного из-за двери или из окна, стараясь как можно реже дышать отвратительным воздухом.

— Я думаю, что завидую только Ниуну в этом проклятом измерении, — сказал Ракир.

— А мне его жаль, — сказал Эльрик.

— Почему?

— Мне кажется, когда он забудет все, он может также забыть и о том, что ему позволено покинуть Амирон.

Ракир рассмеялся и хлопнул альбиноса по его закованной в доспехи спине.

— Ты — мрачный товарищ, друг Эльрик. Скажи, ты всегда думаешь с такой безнадежностью?

— Боюсь, что всегда, — ответил Эльрик, чуть улыбнувшись.

И они продолжали свое путешествие по этому печальному и мрачному миру, пока, наконец, не дошли до болота. Черные, острые, как гвозди, растения пробивались сквозь его поверхность, и сквозь туман иногда можно было различить неясные формы. В тумане виднелся и огромный черный предмет, который мог быть только тем самым монументом, о котором рассказывал Ниун.

— Памятник, — Ракир остановился и оперся о лук. — Он стоит далеко в болоте, и к нему не ведет ни одной явной тропинки. Вот так загадка, а, друг Эльрик?

Эльрик осторожно ступил ногой на самый край болота. Он почувствовал, как ногу охватило холодом и начало постепенно затягивать. Он выдернул ее с некоторым трудом.

— Тропинка должна быть, — сказал Ракир. — Иначе как бы мог пройти твой брат?

Эльрик оглянулся на него и пожал плечами.

— Кто знает? Он может путешествовать со своими демонами, для которых болото не препятствие.

Внезапно Эльрик понял, что сидит на сыром камне. Соленый запах, исходящий из болота, казалось, временно лишил его сил. Он чувствовал непомерную слабость. Действие его снадобий, которые он принял перед тем, как пройти Вратами Теней, постепенно начало кончаться.

Ракир подошел к альбиносу и встал рядом с ним. Он улыбнулся мужественно и немного сочувственно.

— Так что ж, сэр Волшебник, разве не можешь ты сам позвать на помощь кого-нибудь в этом роде?

— Я практически ничего не знаю о вызывании мелких Демонов. У Ииркана всегда были книги по этому вопросу, любимые рукописи, заклинания, с помощью которых он общался с миром демонов. Придется нам поискать самую обычную тропинку, если мы хотим попасть к этому памятнику, Ракир.

Ракир вытащил из кармана красный платок и вытер им лоб, потом протянул руку, помог Эльрику встать и пошел по самому краю болота, не выпуская памятника из виду.

Прошло не так уж мало времени, прежде чем им удалось отыскать тропинку из черного мрамора.

— Я очень сильно подозреваю, что это ложная тропинка, уловка, чтобы завести нас туда навсегда, — сказал Ракир, когда они стояли и смотрели на скользкий мрамор. — Но что нам терять?

— Пойдем, — Эльрик поставил ногу на тропинку и осторожно двинулся вперед. В руке он теперь держал некоторое подобие факела, связку горящего тростника, из которого исходил неприятный желтый свет и довольно много зеленоватого дыма, но все же это было лучше, чем ничего.

Ракир осторожно пробовал путь ногой перед каждым своим шагом. Он держал лук в руке и шел вслед за Эльриком, насвистывая какую-то сложную мелодию. Его соотечественник сразу узнал в ней «Песню Сына Героя Высшего Ада, Который Собирается Пожертвовать Своей Жизнью», очень популярную мелодию в Пуме, в особенности среди Воинов-Священников.

Эльрика же эта мелодия раздражала и отвлекала, но он ничего не сказал, потому что все свои силы тратил на то, чтобы сохранить равновесие и не споткнуться на скользкой поверхности тропинки, которая сейчас, казалось, начала слегка качаться, как бы плывя по болоту.

Теперь они уже прошли полпути к памятнику, форму которого можно было уже хорошо различить: огромный орел со своей добычей — орел из того же черного мрамора, из которого была сделана тропинка через болото, на которой они с трудом удерживали равновесие. Эльрику все это напоминало гробницу. Не был ли похоронен здесь какой-то древний герой? Или гробница эта была построена специально для черных шпаг — похороненных в ней, чтобы никогда больше не смогли они найти выход в иной мир, чтобы никогда больше не забирали они души людей.

Мраморная тропинка задрожала и стала качаться сильнее. Эльрик пытался выпрямиться, но поскользнулся. Факел, который он держал в руке, заметался из стороны в сторону. Он споткнулся, потерял равновесие и полетел в болото, и тут же обе ноги его увязли в нем по колено. Он начал тонуть, но каким-то чудом не выпустил горящего факела и при его свете увидел наклонившегося к нему Ракира.

— Эльрик?

— Я здесь, Ракир.

— Ты тонешь?

— Да, болото решило проглотить меня без остатка.

— Ты можешь лечь плашмя?

— Я могу, но ноги у меня схвачены прочно.

Эльрик попытался сдвинуть свое тело в окружающей жиже, которая давила со всех сторон. Внезапно что-то промчалось перед его лицом, вереща тонким голосом. Эльрик с трудом подавил в себе страх, который волной накатил на него.

— Боюсь, придется тебе поставить на мне крест, друг Ракир.

— Что? И лишиться возможности убраться из этого мира? Ты, наверно, считаешь меня совсем уж бескорыстным, друг Эльрик. Ну-ка… — Ракир осторожно лег на живот и протянул руку Эльрику. Теперь уже оба они были в вонючей слизи, оба дрожали от холода. Ракир все тянулся и тянулся, и Эльрик постарался наклониться вперед, как только это было возможно, чтобы достать протянутую руку, но это было невозможно. С каждой секундой его тело все глубже и глубже засасывало в вонючую жижу болота. Тогда Ракир снял с себя лук и протянул его вперед.

— Хватайся за лук, Эльрик. Дотянешься?

Наклонившись вперед, напрягая каждый мускул, Эльрик с трудом ухватился за тетиву.

— А сейчас… ах! — Ракир, слишком далеко протянувший лук, почувствовал, что его ноги тоже начинают скользить, а тропинка раскачивается еще сильнее. Он откинул одну руку назад, ухватившись за кромку мрамора, вжался как можно плотнее, не выпуская из другой руки крепко зажатый лук.

— Поторопись, Эльрик! Скорее!

Эльрик с большим трудом начал вытягивать тело из жижи. Тропинка качалась, как сумасшедшая, и орлиное лицо Ракира было почти таким же бледным, как у Эльрика, от напряжения, которое он испытывал, стараясь удержаться и не выпустить туго натянутый лук. А затем Эльрик, весь в слизи, добрался до тропинки и вполз на нее, так и не выпустив горящего факела. Он лежал, с трудом хватая ртом воздух. У Ракира тоже перехватило дыхание, но он засмеялся.

— Что за рыбку я поймал! Могу спорить, что такой большой еще никому не доводилось ловить.

— Я благодарю тебя, Ракир, Красный Лучник. Я благодарю тебя, Воин-Священник Пума. Я обязан тебе жизнью, — отдышавшись, сказал Эльрик. — И я клянусь, удачлив я буду в своем деле или нет, я использую все свое могущество, чтобы провести тебя через Врата Теней в тот мир, из которого мы оба пришли.

— Ты мужчина, Эльрик из Мельнибонэ, — спокойно ответил Ракир. — Поэтому я спас тебя. Слишком мало настоящих мужчин в любом из миров, — он пожал плечами и усмехнулся. — И сейчас я хочу предложить тебе, чтобы мы продолжали наш путь к этому памятнику на четвереньках. Может, это и не солидно, но, по крайней мере, безопасно. И ползти нам осталось совсем немного.

Эльрик согласно кивнул.

В этой безвременной серой темноте прошло совсем немного времени, прежде чем они дошли до небольшого, покрытого мхом островка, на котором стоял Памятник Орла, огромный, тяжелый, возвышающийся над ними в еще большей темноте, которая была либо небом, либо сводом гигантской пещеры. И у основания фундамента они увидели низенькую дверь. И дверь эта была открыта.

— Ловушка? — задумчиво спросил Ракир.

— Или Ииркан считает, что мы погибли в Амироне? — Эльрик как можно лучше вытер себя от слизи. — Давай войдем и хватит гадать.

И они вошли. Они очутились в небольшой комнатке. Эльрик поднял повыше факел, и при его слабом свете они увидели еще одну дверь. В комнате больше ничего не было — со всех сторон на них смотрели лишь черные мраморные стены. И была полная тишина.

Ни один из них не произнес ни слова. Они единодушно устремились ко второй двери и, обнаружив ступеньки, стали спускаться вниз, в полную темноту, все глубже и глубже, пока не дошли до дна и не увидели перед собой вход в узкий туннель настолько неправильной и причудливой формы, что скорее его сделала сама природа, а не человеческие руки. Туманная сырость скапливалась на потолке туннеля, и капли воды регулярно падали на пол, вызывая еще более громкое эхо далеко-далеко впереди, отражаясь от стен туннеля. 167

Эльрик услышал, как Ракир откашлялся.

— Вне всякого сомнения, это тот самый туннель. И, естественно, он идет под болотом. — сказал Ракир.

Эльрик почувствовал, что Ракиру так же не хочется входить в этот туннель, как и ему самому. Он стоял, высоко держа свой факел, прислушиваясь к звукам капель, падающих на пол туннеля, пытаясь понять, нет ли в нем каких-нибудь других звуков.

А затем он пересилил себя и заставил пойти вперед, почти вбежав в отверстие туннеля, и уши его наполнились внезапным ревом, который мог идти из его головы, а мог быть созданием самого туннеля. Позади он услышал шаги Ракира. Он вытащил из ножен шпагу мертвого героя Оубека и услышал собственное хриплое дыхание, эхо которого тоже отражалось от стен туннеля, в котором сейчас, казалось, было множество самых разнообразных звуков. Он задрожал всем телом, но не остановился.

В туннеле было тепло. Пол слегка пружинил под ногами, соленый запах был таким же сильным. И теперь он видел, что стены туннеля были гладкими и дрожали мелкой регулярной дрожью. Он услышал, как Ракир с изумлением вскрикнул, когда тоже понял природу этого туннеля.

— Он как живая плоть, — прошептал Воин-Священник Пума. — Как живая плоть!

Эльрик не мог заставить себя ответить. Все его внимание было сконцентрировано на том, что бы заставить себя идти вперед. Ужас волнами проходил по его телу, оно все дрожало. Он был мокр от пота, и ноги едва держали его. Руки настолько ослабли, что он еле удерживал шпагу, чтобы она не упала на пол. И что-то шевельнулось в его памяти, что-то такое, что подсознание отказывалось подсказать. Был ли он здесь раньше? Он задрожал еще сильнее. Его тошнило, но он продолжал с тем же упорством идти вперед. Мягкое ритмичное жужжание, скорее даже пульсация, становилось все громче, и впереди он увидел небольшое, почти круглое отверстие. Ракир прошептал:

— Туннель кончается. Выхода нет.

Маленькое отверстие с силой пульсировало.

— Пульсирующая Пещера, — прошептал Эльрик.

— Но это отверстие слишком мало для человека, Эльрик, — разумно возразил Ракир.

— Нет… — Эльрик поплелся вперед, пока не подошел к самому отверстию. Он сунул шпагу в ножны и протянул факел Ракиру, а затем, прежде чем Воин-Священник Пума смог остановить его, бросился головой вперед через отверстие, извиваясь всем телом — и отверстие расступилось, расширилось перед ним, потом опять сжалось до прежних размеров. Ракир остался с другой стороны.

Эльрик медленно поднялся на ноги. Слабый розовый свет исходил от стен, а впереди виднелось второе отверстие, чуть больше первого. Воздух был теплым, очень тяжелым и соленым. Он почти задыхался. В голове у него гудело и пульсировало, все тело ломило от усталости, он с трудом мог действовать и думать, но упрямо продолжал идти вперед. Оттолкнувшись негнущимися ногами, он бросился в следующее отверстие, а все нарастающий звук продолжал звучать в его ушах.

— Эльрик!

Позади него стоял Ракир, бледный и потный. Он бросил факел и последовал за ним. Эльрик облизнул сухие губы и попытался заговорить. Ракир подошел ближе. С трудом Эльрик выдавил:

— Ракир. Тебе не следовало идти за мной.

— Я ведь сказал, что помогу.

— Да. Но…

— Значит, я помогу.

У Эльрика не было сил, чтобы спорить, поэтому он просто кивнул головой, руками раздвинул мягкие стенки второго отверстия и увидел, что оно вело в пещеру, круглые стены которой дрожали и пульсировали. А в самом центре пещеры, в воздухе, ничем не поддерживаемые, висели две черные шпаги. Две совершенно одинаковые шпаги, огромные, красивые и черные. А внизу, под шпагами, пожирая их глазами, с жадным выражением на лице, стоял принц Ииркан из Мельнибонэ, протягивая к ним руки, шевеля губами, с которых, тем не менее, не срывалось ни одного слова. И сам Эльрик способен был сказать лишь одно слово, когда он пробрался сквозь отверстие и стоял на дрожащем полу.

— Нет! — сказал он.

Ииркан услышал это слово. Он повернулся, и на лице его был написан ужас. Увидев Эльрика, он зарычал, и с его губ тоже сорвалось одно слово, которое одновременно было и криком ненависти.

— Нет!

С большим усилием вытащил Эльрик из ножен шпагу Оубека. Но она казалось ему слишком тяжелой, тянула его руку вниз, и он не смог даже поднять ее, так что острие шпаги коснулось пола, а рука Эльрика лежала на ней, отдыхая. Он тяжело дышал, стараясь набрать в грудь как можно больше этого тяжелого душного воздуха. Зрение его начало туманиться, Ииркан стал тенью. Только две черные шпаги висели холодно и спокойно по самому центру круглой комнаты и были видны ему совершенно ясно. Эльрик почувствовал, как в комнату вошел Ракир и встал позади него.

— Ииркан, — сказал Эльрик после долгого молчания. — Эти шпаги — мои.

Ииркан улыбнулся и потянулся рукой к шпагам. Какой-то странный стонущий звук, казалось, исходил из них. От каждой исходило слабое черное сияние. Эльрик увидел выкованные на них руны и почувствовал страх. Ракир приладил к тетиве лука стрелу. Он натянул тетиву до плеча, прицелившись в принца Ииркана.

— Если он должен умереть, Эльрик, только скажи мне.

— Убей его, — сказал Эльрик.

И Ракир спустил тетиву. Но стрела двинулась по воздуху очень медленно, а затем просто повисла между лучником и его предполагаемой жертвой.

Ииркан повернулся, и лицо его было перекошено в злобной усмешке.

— Оружие смертных здесь бесполезно.

— Должно быть, он прав, — Эльрик обратился к Ракиру. — И твоя жизнь здесь в опасности. Иди.

— Нет, я должен остаться здесь и помочь тебе.

— Ты не можешь помочь. Ты только будешь мешать, если останешься. Иди!

С большой неохотой Красный Лучник закинул лук за спину и ушел.

— А сейчас, Ииркан, мы должны решить этот спор. Ты и я.

И тогда Рунные Шпаги «Шпага Печали» и «Повелительница Бурь» слетели с того места, на котором провисели так долго. «Повелительница Бурь» сама влетела в правую руку Эльрика. «Шпага Печали» — в правую руку Ииркана. И два человека с изумлением стояли на противоположных концах Пульсирующей Пещеры и глядели друг на друга и на шпаги, которые сейчас держали в руках. Шпаги пели. Их голоса были слабыми, но их ясно можно было слышать. Эльрик с легкостью поднял огромную шпагу, поворачивая ее то так, то этак, восхищаясь ее неземной красотой.

— «Повелительница Бурь», — сказал он.

А затем он вновь почувствовал страх. Внезапно у него возникло такое ощущение, что он родился заново, и что эта рунная шпага родилась вместе с ним. Как-будто они никогда не расставались.

— «Повелительница Бурь»! — и шпага нежно застонала и еще тверже устроилась в его руке. — «Повелительница Бурь»! — вскричал Эльрик и бросился на Ииркана. — «Повелительница Бурь»!

И тут он опять почувствовал страх, великий страх — он был полон им до краев. И этот страх вызвал в нем какое-то странное чувство удовольствия, сладкую жажду, необходимость биться с братом и убить его, вонзить шпагу глубоко в сердце Ииркана. Отомстить. Пролить кровь. Послать его душу в ад.

И сейчас же, перекрывая голоса шпаг и пульсирующий ровный гул пещеры, послышался громкий крик Ииркана:

— «Шпага Печали»!

И «Шпага Печали» поднялась вверх, чтобы отразить удар «Повелительницы Бурь» и сделать выпад против Эльрика, который отскочил в сторону и ударил «Повелительницей Бурь» сверху вниз и сбоку; удар этот на мгновение потряс Ииркана и Шпагу Печали, и принц на секунду отступил назад.