Глава VI

Когда она наконец смогла поднять голову, то увидела, что лежит на траве рядом с фонтаном. Здание, в которое они вошли, превратилось в груду камней. Высоко в небе стояло солнце. Его лучи освещали землю сквозь легкие облака. Пакс глубоко вздохнула и чихнула. Она чувствовала себя продрогшей до костей и совершенно больной. И ей тяжело было вспоминать о случившемся. В голове слышался звон, глаза слезились.

Она посмотрела на свои руки — одна все еще сжимала рукоять меча, в другой ничего не было, но, казалось, на нее налипла какая-то грязь. Девушка вытерла пальцы о траву.

Она знала, что нужно вставать, но хотелось лежать и ни о чем не думать как можно дольше. Спустя несколько мгновений Пакс, вздохнув, все же поднялась. Локти и колени болели уже не так сильно — все же она немного отдохнула. А вот ноги не слушались, ее пошатывало.

Пакс посмотрела на меч — кровь и грязь запеклись на нем. Она наклонилась к фонтану и зачерпнула пригоршню воды, чтобы отмыть его. Чистый меч мягко скользнул в ножны — поблизости не было никакой опасности. Девушка внимательно осмотрелась кругом, пытаясь найти лошадей. Месенион погиб, и с этой мыслью она уже смирилась. Коня волшебника видно не было, а Звездочка беспечно щипала траву неподалеку от нее. У развалин какой-то небольшой постройки лежали развязанные мешки. Как бы там ни было, но что случилось, то случилось. Она ничем уже не может помочь Месениону. Нужно идти дальше.

Но все же, пока не спала жара, ей нужно отдохнуть немного в тени у фонтана. Если, конечно, ничто ее не побеспокоит. Девушка вспомнила, как тяжелый обруч сдавливал ей голову. Сейчас это ощущение почти прошло, во всяком случае было уже не так болезненно.

Она задумалась. А ведь их с Месенионом кто-то пытался отблагодарить. Кто-то спас ее, вытащил из подземелья.

Пак нехотя стала складывать свои пожитки в мешок. Она не знала, что ей делать с вещами Месениона и как быть в отношении того, кто подсказывал, как поступать. Звездочка спокойно подошла к Пакс и ткнулась ей в шею мордой.

Не успела Пакс снарядиться в путь, неведомая сила вновь завладела ее сознанием. Пакс еще не оправилась от пережитого, и ей было даже трудно думать, а тот же обруч вновь сдавил ей голову и не отпускал, пока она не повиновалась. Ей пришлось подойти через пролом в развалинах к одному из холмов и достать из-под камня сокровища, о которых говорил Месенион: оружие, украшенное золотом и драгоценными камнями, старинные монеты, кольца и прочие безделушки. Но при чем здесь свитки? Этого она понять не могла, но безропотно складывала все найденное здесь в седельную сумку на спине у Звездочки. Пока Пакс трудилась, над ее головой сгустились тучи, а с гор подул холодный ветер. Но девушка не замечала этого. В душе у нее не было радости, лишь усталость и опустошение.

Когда она ступила на узкую дорогу, следовать по которой ей подсказала та же неведомая сила, первые снежинки закружились в вихре у нее над головой. Вскоре холмы в долине были укутаны снегом, белое пушистое покрывало легло на ветви деревьев, свисая причудливой бахромой с кедров. Облака уплывали на север.

Снег кружился в воздухе, наполняя легкие влажной прохладой. Но Пакс ничего не замечала вокруг. Идти становилось все труднее и труднее. Ей казалось, что каждый шаг забирает ее последние силы, ноги приходилось словно вытаскивать из земли. На левой руке она до сих пор ощущала липкую грязь и постоянно вытирала ее о штаны, даже не осознавая этого.

Пакс поднималась все выше в предгорную часть долины. Она ухватилась за мешок, висевший на спине у Звездочки, и побрела спотыкаясь, стараясь поспеть за Звездочкой, но вдруг оступилась и упала прямо в снег лицом. Тошнота подступила к горлу, желудок судорожно сжимался, встать Пакс уже не могла и лежала, чувствуя, как снег забивается ей под одежду, сковывает холодом спину, шею, руки. Но ей уже было это безразлично.

…Стояла непроглядная тьма. Эльф споткнулся о занесенное снегом тело Пакс. Проклятие, сорвавшееся у него с языка, разбудило пони, зарывшегося в снег поблизости, и он зафыркал.

Подошедшие эльфы быстро нашли пони, успокоили его, смахнули снег у него со спины, сняли мешок и седельную сумку и ловко развязали ремни. В это время первый эльф понял, что находится под кучей снега, и попросил товарищей принести огня. Тут же в темноте вспыхнуло пламя факелов.

— Человек. — В серебряном тембре голоса послышалось презрение.

— По всему видно — разбойник… или разбойница… — сказал другой.

Один из эльфов, стоявших рядом со Звездочкой, сказал:

— Конечно, это — разбойница. Она так нагружена сокровищами, что не может идти. И, кроме того, она идет из Проклятого леса.

Предводитель этого небольшого отряда посмотрел на кинжал в ножнах, выглядывавший из мешка, и покачал головой:

— О Покровительница Леса! Я и не думал, что люди осмеливаются там грабить. И что им хватает умения выйти из таких мест. С такой поклажей трудно идти.

— Она жива, — сказал первый эльф, нащупав у девушки пульс.

— Но это продлится недолго. Мы можем оставить ее…В это время один из эльфов, порывшись в мешке Пакс, вытащил из него и протянул предводителю запечатанное послание Хальверика.

— Посмотрите-ка. Это тоже украдено? Другой добавил:

— Мы должны знать, кто она, прежде чем решить, что делать дальше. Я не чувствую здесь большого зла.

Он смахнул снег с девушки. И тут же задержал от удивления дыхание, увидев кольца на ее руке. Он снял то, на котором была печать герцога, и прочитал надпись, сделанную внутри.

— Это не простая разбойница, кузены. Кольцо подарено ей за честь и славу, добытые в бою солдатом герцога Пелана — друга Хальверика, и…

— Мы знаем Кери Пелана. Да. Если она не украла все это. Давайте постараемся привести ее в чувство и послушаем, что она скажет. Сомневаюсь, что рассказ ее будет правдивым, ведь она несет сокровища из Проклятого леса. Но все же послушаем.

Пакс услышала чьи-то голоса рядом с собой, еще не проснувшись полностью. Это были странно звучавшие голоса, музыкальные и какие-то очень светлые, но в них чувствовалась сила власти. Свет проникал ей сквозь веки. Она открыла глаза.

— Ты проснулась, — сказал незнакомец, стоявший передней. Он повернулся к другому и начал с ним о чем-то говорить. Пакс увидела в свете факела его лицо и сразу же поняла, что это не человек. В нем чувствовалась внутренняя сила, которую она наблюдала у Месениона. Должно быть, это эльфы. Незнакомец вновь повернулся к девушке, выражение его лица было непроницаемым.

— Мы нашли тебя замерзающей. Ты можешь говорить? Пакс попыталась пошевелить губами и наконец еле слышно произнесла:

— Да.

— Очень хорошо. У нас к тебе много вопросов. В твоих же интересах отвечать честно. Ты понимаешь нас, человек?

— Кто вы? — в волнении спросила Пакс.

— Ты можешь узнать эльфов, человек, когда увидишь их?

— Я так и думала, что вы волшебники, но какие?

Эльф поднял брови.

— С каких это пор людей стала волновать генеалогия волшебников, если о своей им известно так мало? Ну что ж, если хочешь знать, я происхожу из семьи Сламенн. Тебе понятно, что это значит?

Пакс отрицательно покачала головой.

— Тогда и спрашивать было нечего. Кто ты сама, что осмеливаешься задавать подобные вопросы волшебникам?

Пакс вспомнила, каким гордым был Месенион. К тому же Боск всегда говорил, что волшебники бывают надменными и трудными в общении.

И она начала свой рассказ:

— Я — Паксенаррион, дочь Дортана, родом из Трех Пихт, далеко на северо-запад отсюда…

Один из эльфов отозвался:

— Действительно далеко. Я бывал в этом месте, хотя и много лет назад. Есть ли в тех краях березовая роща, в дне езды на запад, на склоне холма?

— Этого я не знаю, сэр. До тех пор, пока я не вступила в отряд герцога, я не путешествовала так далеко. А с тех пор как стала солдатом, я почти не бывала дома.

— А в чей отряд ты поступила на службу?

— Герцога Пелана. У него есть крепость в северной Тсайе. А сейчас он сражается со своими людьми в Ааренисе.

— У него рыжие волосы?

Пакс кивнула, и эльф продолжил:

— Этот пакет, запечатанный Хальвериком, в твоем мешке… Как он попал в тебе?

— Мне его передал сам Хальверик. Он попросил отвезти пакет к нему домой.

Даже когда она говорила, девушка чувствовала холодную отчужденность вокруг себя. Один из эльфов что-то воскликнул, и она почувствовала, что ободок какой-то металлической посудины с горячей жидкостью коснулся ее губ. Она сделала большой глоток. Тепло разлилось по всему телу.

Тот, кто первым заговорил с ней, сказал:

— Не так много… — Он забрал питье и вновь посмотрел на нее. — Ты попала в странное место, солдат герцога Пелана и посланник Хальверика. Ты попала в странное место и кажешься, поверь мне, более слабой, чем я мог бы представить себе солдата. А теперь расскажи, как ты попала сюда и что делала в долине возле Проклятого леса.

Пакс поняла, что ей будет трудно рассказать связно всю эту историю. События и места перепутались в ее памяти. Она начала с того, как они с Месенионом услышали зов о помощи и пустились в долгое путешествие под землей.

Эльфы слушали ее очень внимательно и прерывали только в тех местах, где требовались более детальные пояснения. Когда она окончила свой рассказ, они лишь молча посмотрели друг на друга. Затем одобрительно закивали головами, и девушке показалось, что отчуждение их стало меньше. Предводитель эльфов вновь обернулся к ней:

— Итак, Паксенаррион, дочь Дортана, ты поведала нам невероятную историю. И все же я пошлю одного из наших эльфов в Проклятый лес, чтобы проверить подлинность твоих слов. Но если ты солгала нам, тебе несдобровать.

В снежной круговерти и наступившей темноте Пакс и не заметила, когда ушел этот эльф. Она задремала, с трудом осознавая, что происходит вокруг. Но через некоторое время почувствовала, что кто-то трясет ее за плечо.

— Просыпайся, солдат. Выпей… — Горячая чаша вновь коснулась ее губ. Она глотнула, все еще не проснувшись до конца. Вкус жидкости показался ей странным, но приятным. Сознание медленно возвращалось к ней. Пакс попыталась сесть, но была еще слишком слаба, чтобы сделать это самостоятельно. Эльфы соорудили вокруг нее нечто вроде шалаша. В углу они даже разожгли костерок. В небольшом горшочке закипала вода.

Предводитель эльфов сказал, повернувшись к ней:

— Тебя нужно лечить. Ты, Паксенаррион, уцелела чудом. Я проверил твой рассказ и узнал, что ты говоришь правду. Проклятый лес действительно свободен от сил зла, и теперь он опять принадлежит эльфам. Мы очень рады этому. Но ты в том бою пострадала больше, чем можешь себе представить: люди не могут сразиться в дьяволом и выйти из этой схватки невредимыми. Если сейчас не приложить все силы к твоему исцелению, ты умрешь еще до рассвета.

Пакс не нашлась что сказать. Она чувствовала слабость, вялость, но не более того. Она не понимала, что это такое — “Проклятый лес”; существо, которое звало их с Месенионом на помощь, ни разу не называло так это место. Ей показалось, что эльф ждет от нее чего-то. И она спросила:

— Вы узнали что-нибудь о Месенионе? В ответ эльф лишь фыркнул:

— Месенион! Тот самый! Он похоронен вместе со своими убийцами — орками. О нем можешь позабыть.

— Но он же был волшебником. Я имею в виду, наполовину. Я думала, вы…

— Месенион — наполовину волшебник? Это он сказал тебе?

Пакс утвердительно кивнула. Предводитель эльфов нахмурился:

— Нет, малышка, он не был волшебником ни на половину, ни даже на четверть. В его крови магии не больше, чем у твоего пони.

— Но он говорил… — замялась Пакс. Только сейчас она начала понимать, что он лишь осознавал себя волшебником, хотел им быть, но не более того.

— Что же такое он сказал, Паксенаррион, чтобы убедить тебя пойти в эту долину?

— Что его кузены — волшебники — отказались от прав на некие магические вещи в его пользу. И то, что он знал: сокровища, хранившиеся там, будут принадлежать ему.

— И он не предостерег тебя, что там может быть дьявол?

— Предостерег… Но он сказал, что его талант мага сможет победить это зло и что ему нужен воин для защиты против таких, как орки.

— Теперь я вижу, что ты говоришь правду. Прости, Паксенаррион, за то, что мы не поверили тебе сразу. Но мы искупим этот грех.

Предводитель эльфов осторожно приподнял девушку, и кто-то вновь поднес к ее губам чашу с целебным напитком. Тьма, в которую проваливалась девушка, постепенно отступала. Теперь она вновь могла различать лица эльфов. Один из них положил ей на голову руку и что-то запел. Она никогда не слышала ничего подобного и, слушая пение, постепенно забывала об ужасах, пережитых в подземелье. Через некоторое время девушка ощутила, что силы вновь возвращаются к ней. Тогда эльф убрал руку и улыбнулся ей:

— Ну что, тебе лучше?

— Да, значительно лучше.

Пакс села и потянулась. Она чувствовала себя отдохнувшей и сильной, даже лучше, чем несколько дней назад.

— Хорошо. Скоро светает, и мы должны идти дальше. Через несколько часов нам придется расстаться.

Снегопад прекратился еще до рассвета. Легкий ветерок разорвал тучи, и снег заискрился под первыми лучами солнца. Когда окончательно рассвело, эльфы простились с ней, и Пакс только сейчас увидела их во всей красе. Разглядывая их, она удивилась, как могла принять Месениона за настоящего волшебника. Один из них прочел ее мысли и рассмеялся. Его мелодичный смех эхом разнесся по склону холма.

— Не печалься, храбрый воин. Ты увидела то, что скрыто от других. Удачи тебе.

Когда Пакс начала карабкаться вверх по склону на гребень горы, стараясь выйти на тропинку, о которой говорили ей эльфы, то почувствовала, что очень изменилась со вчерашнего дня. В душе ее росло стремление к путешествиям и приключениям, то же самое она испытала в юности, когда ушла из дома и стала солдатом. Что-то обязательно должно было случиться, и что-то случилось. Ей все еще трудно было понять, что же это было: против какой силы сражались они с Месенионом и что же помогло ей спастись в конце. То, как эльфы называли это место, ничего ей не прояснило.

Но в конце концов она вновь идет по тропинке, живая и невредимая и полная сил. Правда, Звездочка двигалась медленно, она сгибалась под тяжестью трофеев, добытых Пакс. Девушке пришлось переложить кое-что в мешок, висевший у нее за спиной. И все равно пони еле волочил ноги.

Пакс вздохнула. Ее спасители сказали, что больше ей не нужно будет странствовать по горам. Дальше пойдут предгорья, и уже через два дня она окажется на равнине.

К полудню растаяли последние пятна снега на ее пути. Рядом с вечнозелеными деревьями появились и другие, потерявшие осенью свое убранство. Их голые ветви уныло клонились под порывами ветерка.

Пакс согрелась, теперь ей уже не нужен был плащ. Она все время была настороже, хотя эльфы и сказали ей, что никаких опасностей на своем пути она здесь больше не встретит. Насколько девушка могла видеть, склоны гор повсюду были покрыты лесами. Тропинка то опускалась, то вновь поднималась вверх, но все время шла на северо-запад.

Ночь Пакс провела спокойно. Ничто не нарушило ее уединения. Еще совсем недавно ее возмущали нравоучения Месениона, но оказалось, что сидеть совершенно одной в чаще дикого леса гораздо хуже, чем выслушивать все, что он говорил. Она развела небольшой костер и долго сидела около него, глядя на звезды.

Прошло уже полночи, когда девушка наконец поняла, что ей не хватает не только Месениона. Ведь она никогда в жизни не проводила всю ночь совершенно одна, вот так, в дремучем лесу. Всегда во время похода, даже когда им приходилось устраивать привал вдали от жилья, она ощущала рядом с собой присутствие товарищей.

Сама мысль о полном одиночестве, в котором она оказалась, заставила Пакс поежиться. Она встала и подошла к Звездочке, чтобы погладить ее. Ночное небо казалось бесконечным, словно звезды были нашиты на покрывало одна за одной. Пакс казалось, что каждая из них таила в себе что-то неведомое.

Задул легкий ветерок, заставив девушку поежиться от холода. Звездочка отошла от нее на несколько шагов и стала щипать траву. Пакс завернулась в одеяло, на котором сидела.

Где-то вдалеке раздалось рычание. Пакс сжалась от страха, но больше ничего слышно не было. Девушке захотелось достать медальон Канны, ее рука непроизвольно потянулась к сумке, в которой он лежал. Когда она вытащила медальон в виде полумесяца, то увидела, что к костру приближается пони. Так Пакс и встретила утро — со Звездочкой, уткнувшейся ей носом в шею, и полумесяцем, зажатым в руке.

Днем потеплело. Пакс посмотрела на трофеи, которые добыла, и прикинула, сколько они могут стоить. Это было целое состояние. Странно, что эльфы ничего у нее не потребовали, ведь они, конечно же, проверили, что у нее в мешке. И если они ничего не сказали об этом…

Лучи солнца блестели на сокровищах, которые она разложила на траве: украшенный рубинами кинжал с ножнами, золотая алебарда, усыпанная драгоценными камнями, золотые и серебряные монеты, привычные по форме и в то же время странные, прекрасная кольчуга.

Казалось, она ей впору. Пакс осмотрела ее со всех сторон. Кольчуга идеально подходила ей по размеру. Девушка, нахмурившись, задумалась. Где же она слышала о кольчуге, принадлежащей дьяволу? Пакс дотронулась до медальона Канны. Но ничего особенного не произошло. Может быть, ничего страшного в этой кольчуге и нет? Тогда она провела по ней кинжалом — на оружии осталась зарубка. Легкая по весу, подходящая по размеру, — Пакс вновь заколебалась, но все же натянула ее. Поверх она надела свою лучшую одежду.

Было уже достаточно поздно, когда она вновь отправилась в путь. Шли они с пони достаточно медленно, чтобы не очень устать. Пакс было интересно, что она увидит, когда они выйдут из лесной чащи на равнину.

Указания эльфов были несколько странными. Они объяснили ей, как идти: по этой тропинке до небольшой деревни Бреверсбридж. А там нужно найти господина Оакхеллоу и маршала Деордти и рассказать им о Проклятом лесе, в котором она побывала. Но ни господин Оакхеллоу, ни маршал не будут расспрашивать об этом много. Вряд ли им захочется узнать подробно о событиях, имевших место так далеко.

Когда Паксенаррион спустилась по склону холма, она увидела убранные поля и фруктовые сады в нескольких милях впереди. Справа от девушки, на склоне, паслись овцы. Голоногий ребенок отгонял их палкой от камней.

Наконец почва под ногами стала менее каменистой, и Пакс стало легче идти. Звездочка тоже не выглядела уже такой измученной. Девушка зашагала быстрее. Вскоре она увидела вдали поднимающийся над полем дымок, — возможно, там находилась деревня, о которой ей рассказывали эльфы. С замиранием сердца Пакс подумала, будут ли приветливы с ней ее жители. Но, по крайней мере, она шла на север. А значит — домой.

…Вскоре девушка уже миновала две усадьбы, расположенные у дороги. Хозяйства выглядели зажиточными: она заметила аккуратные сараи, выложенные камнем стены, откормленных домашних животных. Мальчик, собирающий яблоки с дерева, растущего рядом с дорогой, сказал ей, что деревня, раскинувшаяся впереди, называется Бреверсбридж. Пройдя вперед, она оглянулась и увидела, что мальчик бежит к усадьбе.

Сейчас тропинка превратилась в дорогу. Девушка заметила на ней следы колес. Чуть дальше, справа от дороги, виднелась опушка леса, впереди — несколько домов.

Слева, у самого края дороги, стоял небольшой домик, а сзади — два больших двухэтажных с внутренними двориками, окруженными стеной. На ярко-зеленой с желтым вывеске Пакс прочитала: “Веселый Парень”. Должно быть, это постоялый двор, для обычной таверны он слишком велик. Она оглянулась вокруг.

Постоялый двор стоял на перекрестке, фасадом на север. Дорога, по которой шла Пакс, уходила дальше на запад, петляя между домами и торговыми лавками. Северная дорога была более прямой. С западной ее стороны тянулись дома, а с восточной к ней примыкал лес. На первом этаже постоялого двора расположился целый ряд высоких окон, которые выходили на дорогу. Они были распахнуты, и Пакс услышала доносящиеся изнутри голоса. Она задумалась, хватит ли ей денег остановиться здесь. Сокровища… Но она не знала их стоимости. И потом, согласится ли хозяин взять старинные монеты?

Пока она стояла в нерешительности и размышляла, тучный мужчина в большом фартуке вышел на порог и заговорил с ней:

— Только что приехали?

— Да, сэр.

— Хотите снять комнату?

— Не знаю, сэр. А сколько это будет стоить?

— Серебряная крона — за кровать на чердаке. Сюда же входят хлеб и пиво на завтрак. Золотая крона — за отдельную комнату, две — за лучший номер. Плюс серебряная крона в день за место в конюшне, зерно, сено, уход за лошадью и охрану имущества.

Пакс с минуту подумала. Цена показалась ей высокой, но денег, чтобы заплатить за день или два, у нее хватит. Во всяком случае, в следующий раз она найдет место подешевле. А сейчас пусть Звездочка как следует поест и отдохнет. И она кивнула:

— Я бы хотела снять отдельную комнату. И место в конюшне для моего пони.

Мужчина ответил:

— Меня зовут Джос Хеббинфорд. Я — хозяин гостиницы. У нас плата берется вперед.

Пакс обернула поводок Звездочки вокруг руки и открыла сумку, висящую на ремне. Передавая деньги, она представилась:

— Меня зовут Паксенаррион, дочь Дортана, я из Трех Пихт.

Хозяин гостиницы внимательно посмотрел на монету, которую она ему дала:

— Хм. Ваш дом находится в Ааренисе?

— Нет, сэр. Усадьба “Три Пихты” — к северо-западу отсюда. Я сражалась в отряде герцога Пелана на юге и теперь возвращаюсь домой.

— Вижу. Вы солдат, правда?

Пакс кивнула.

— И шашкой тоже умеете сражаться?

— Нет. Но знала тех, кто владеет этим искусством.

— Хм. Я не люблю, когда здесь устраивают ссоры.

Пакс вспыхнула:

— Но я не скандалистка, сэр.

— Хорошо. Одну минутку… Севри! Севринна!

На его зов из внутреннего дворика выбежала приземистая коренастая девчушка с рыжими волосами. Толстяк представил их друг другу:

— Моя дочка, Севринна… Севри, это Паксенаррион, она остановится у нас на ночь. Это ее пони…

Он вопросительно посмотрел на Пакс.

— Ее зовут Звездочка. Она очень смирная и ласковая.

— Севри отведет ее в конюшню. А вы можете посмотреть свою комнату.

— Если вы не возражаете, сэр, прежде я почищу Звездочку и проверю ее копыта. Она долго шла по камням.

— Хорошо. Севри поможет вам. А когда вы закончите, я покажу вам вашу комнату.

— Пошли. Вот сюда, — сказала Севри.

Пакс последовала за ней. Окруженный стеной просторный внутренний двор был выложен плитами серого камня. У входа в конюшню разгуливали красные с черным курицы; черный петух с золотым опереньем на шее и зеленым хвостом гордо восседал на самом верху навозной кучи. В другом конце двора расположились сараи, полные сена, и рядом с ними — навес, под которым стояли два фургона и телега.

Севри повела Пакс к стойлу, достаточно большому и для боевого коня. Впрочем, все стойла здесь были большими. Севри предложила:

— Я могу почистить вашу лошадь. Если вы, конечно, заплатите.

Пакс ответила:

— Я хочу проверить, не повредила ли она копыта о камни. Если же ты хочешь почистить ее…

Севри кивнула:

— Конечно. Ее почистить легче, чем больших лошадей. Я часто это делаю. А что ей лучше дать: зерно или пойло?

— Думаю, пойло лучше. Если это, конечно, не доставит тебе больших хлопот.

— Я сейчас накормлю другую лошадь, а потом приду к вашей. Если вам будет нужна вода, чтобы помыть ей ноги, то вот ведро. А колодец — вон там. — Девочка кивнула в сторону внутреннего двора.

Когда Севри вернулась, Пакс уже развязала узлы на седле.

— Бедняжка, ей было так тяжело! Зато теперь она отдохнет, — сказала Пакс.

Девушка расслабила подпругу и сняла со спины Звездочки седельную сумку и мешок с вещами. Пакс бросила все в угол стойла и наклонилась к пони, чтобы осмотреть ее ноги. Потом она взяла ведро, на которое ей указала Севри, и наполнила его водой из колодца.

Вернувшись в стойло, она стала поднимать одну за другой ноги Звездочки. Они были сухими и горячими. Пакс нашла у себя в мешке косынку, которую повязывала в жару на голову, и намочила ее в воде. Она вымыла и аккуратно вытерла каждое копыто. Пони наклонился и прихватил губами волосы Пакс.

— Ну же, Звездочка, прекрати.

Девушка отклонила голову пони. Она нашла у него на одной ноге ранку и осторожно ее промыла.

— Должно быть, вы ее очень любите, — сказала Севри. От неожиданности Пакс подскочила.

— Я не слышала, как ты вошла.

— Это потому, что я босая. Ну как, ваш пони не сбил копыта?

— Все в порядке, если не считать одной маленькой ранки. Видимо, поцарапался о камни.

— Она вспотела. Хотите, я начну чистить ее прямо сейчас?

— Да. Только дай-ка я вынесу сначала вещи из стойла. Подняв мешок, сумку и упряжь, Пакс зашаталась от тяжести. Севри наблюдала за ней.

— Должно быть, тяжело.