Глава XXVIII

В то время как зал в крепости Луапа постепенно исчезал из виду, звуки труб раздавались все ближе. Внезапно они оказались на нижнем помосте Хай-Лордс-Холла в Фин-Пенире, стоящими лицом к лицу к маршал-генералу. Она шла к ним навстречу в сопровождении рыцарей. Фанфары умолкли. Маршал-генерал остановилась на полпути, ее лицо застыло словно маска. Шедшие за ней рыцари несли меч, люди кричали, выкрикивали какие-то вопросы.

Маршал-генерал подняла руку и замерла… Гам моментально стих, все остановились как вкопанные. В наступившей тишине раздался голос Амбериона, который произнес официальное приветствие. Но Пакс не вслушивалась в его слова. Она вдруг поняла, что Белкона нет рядом с ними, и усмехнулась про себя. Она не сомневалась в том, что он выбрал возвращение к Гальденаксам, и надеялась, что волшебство, к которому он обратился, сработало.

Маршал-генерал подошла к помосту и дотронулась до каждого из прибывших. Глаза ее сверкали. И вновь зал наполнился звуками: со всех сторон раздавались приветствия, вопросы. Звуки шагов, звон оружия.

Для Пакс все это казалось настоящим ураганом после спокойствия крепости Луапа. Она почувствовала, что словно погружается в пучину и ее, будто одинокий камень, омывают набегающие волны. В конце концов шум начал стихать, толпы рассеялись, и она пошла в казармы, едва обращая внимание на робкие приветствия и вопросы нескольких учащихся, которые пытались заговорить с ней.

Спустя несколько часов маршал-генерал вызвала ее к себе. Когда девушка вошла в кабинет, она увидела, что вместе с маршал-генералом ее ожидает там Амберион.

— Я рассказал маршал-генералу о том, как вы попалив плен и прошли суровое испытание у иунизинов.. — сказал он Пакс.

Девушка кивнула в ответ, несколько встревожившись.

— Мне бы хотелось узнать поподробнее о ваших планах, Паксенаррион. После того как я выслушала Амбериона и увидела вас, я считаю необходимым дать вам отдых. Выдумали об этом? — мягко спросила маршал-генерал.

— Нет, маршал-генерал. Я, разумеется устала, но об отдыхе как-то не думала. Вы хотите сказать, что мне нужно уехать отсюда?

— Нет, совсем нет. Просто Амберион полагает, что вам сейчас трудно выдерживать тренировки с полной нагрузкой; несколько недель отдыха помогут вам поправить свое здоровье и окрепнуть. Даже оставшись здесь, вы многое можете сделать без особого напряжения, или…

Но Пакс прервала ее:

— Я знаю, что я хотела бы сделать. Лучше всего мне сейчас поехать домой — навестить родных, живущих в Трех Пихтах. Я ведь не видела их больше четырех лет… — Пакс сказала это, и ей показалось, что именно о поездке домой она и мечтала все последнее время.

Амберион нахмурился и ответил с неудовольствием:

— Я не думаю, что это хорошая мысль.

Пакс рассердилась. Повернувшись к нему, она спросила:

— Почему? Это не так уж далеко отсюда, если верить карте. Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы проехать это расстояние верхом… К тому же там нет войны, и…

— Нет, Паксенаррион. Это слишком опасно в вашем состоянии…

Пакс охватил приступ ярости. Она вовсе не была так слаба, просто устала от сражений и путешествия. Почему они все время стараются заставить ее поверить в то, что с ней что-то неладно? Тяжело дыша, она посмотрела на своих собеседников и чуть ли не закричала на них:

— Я здорова! Гед свидетель, я просто устала… а вы говорите, что со мной может что-то случиться… Вы думаете, я не могу проехать несколько дней верхом, чтобы повидать мою семью? Да это чушь! Четыре года назад я совершила подобное путешествие одна, пешком, и без всяких предварительных тренировок! И, как видите, со мной ничего не случилось! Почему же вы думаете, что я не могу сделать это сейчас? Вы упорно стараетесь убедить меня в том, что со мной что-то не в порядке… Но, что бы вы ни говорили, запомните: плен у иунизинов ничем особенным мне не повредил и я такая же, как и раньше!

Слова маршал-генерала, прозвучавшие в ответ, были произнесены спокойно, однако голос был твердым, словно камень:

— Вы не согласны с нами? Но если вы такая же, как и раньше, то как смеете вы, кандидат в паладины, с таким гневом и яростью обращаться к маршал-генералу Геда? Ничего себе, плен вам не повредил! Почему же вы не подумали о том, что может значить для вашей семьи подобный визит?

— Что вы имеете в виду?.. — Пакс была все еще очень сердита. Но продолжать словесную дуэль ей было тяжело.

— Паксенаррион, вы привлекли к себе внимание самой Ачрии. Вы думаете, что после этого сможете путешествовать по свету — где бы то ни было — так, чтобы дьявол не знал об этом? Вы думаете, ваша семья будет в безопасности, если вы покажете Ачрии, где они живут? И вы сможете защитить их одна? Во имя Геда, Паксенаррион, поразмыслите хорошенько, что вы собираетесь сделать!

Пакс села, оглушенная. Слова маршал-генерала прозвучали для нее как гром с ясного неба. Она встряхнула головой:

— Я… просто думала…

— Вы думали лишь о том, что вам хотелось сделать.

— Да…

— И вы сразу приходите в ярость, если вам противоречат…

Пакс посмотрела на поверхность стола. Глаза ее наполнились слезами.

— Я… я считала, все уже закончилось…

— Что закончилось?

— Я имею в виду свой гнев… Пусть Амберион расскажет вам об этом. Я считала, все осталось в прошлом… после того… как я подавила его…

Пакс услышала шелест одежды, когда маршал-генерал села поудобнее на своем месте. Амберион кашлянул, прежде чем начать свой рассказ:

— Сразу же после того как Пакс вновь оказалась с нами, у нее было… Я даже не знаю, как точно описать это состояние. Феллис и я думали, что память к ней вернется сама собой, — во всяком случае до того, как проснется Адхиел. Но Белкон… Гном, вы помните его, конечно… он не согласился с нами и начал рассказывать ей о том, что произошло. Тогда я вмешался и прервал его. Но тут Паксенаррион рассердилась. Очень рассердилась. Сначала я подумал, что гнев вызван болью от нанесенных ей ран, и попытался залечить их…

— И это помогло. Амберион облегчил мои страдания…И тогда я поняла, что была не права… — тихо сказала Пакс, стараясь не заплакать.

— Но вспышки гнева повторялись. Несколько раз в течение последующих дней… если бы это был кто-то другой, более раздражительный, то в этом не было бы ничего странного. Но такое поведение было необычным для Паксенаррион… той Паксенаррион, которую мы знали раньше. Мы пытались поговорить с ней об этом, делали скидки на то, что она ранена… И гном, и Адхиел считали, что раны Паксенаррион пытались залечить каким-то волшебным способом… и она, казалось, постепенно становилась прежней. Но такой слабой и изможденной…. впрочем, я уже говорил вам об этом.

Маршал-генерал долго хранила молчание, и Пакс со страхом ожидала, что она скажет.

— Понятно… Паксенаррион, а что вы сами думаете о своих вспышках гнева? Они возникали из-за того, что вас беспокоили раны? Люди, приходящие в себя после болезни или ранений, нередко бывают раздражительными.

Девушка покачала головой, вспоминая то, что произошло с ней:

— Я… не знаю. Я, в общем-то, не чувствовала себя как-то необычно, разве что несколько уставшей. Но если Амберион говорит, что я сердилась слишком часто, значит… Впрочем, я не знаю. В отряде герцога у меня всякое бывало, и я иногда тоже сердилась. Не могу сказать, что сейчас мой гнев был большим, чем когда-либо раньше.

— Мы боялись того, что плен у иунизинов даст возможность дьяволу Ачрии проникнуть в душу Паксенаррион, — сказал Амберион.

— Маловероятно, что это произошло. Правда, Паксенаррион? — спросила маршал-генерал.

— По крайней мере, я не почувствовала этого, маршал-генерал. Правда, нет… И я ведь сражалась во имя Геда, за его цели, как могла. И я понимаю, сердиться на кого-то — плохо. В другой раз я постараюсь сдержаться.

— Хм. Амберион, у вас были еще какие-нибудь заботы относительно Пакс?

Он улыбнулся, взглянув на девушку:

— Нет. Она не начала избивать лошадей, или проклинать людей, или лгать.

— Паксенаррион, я надеюсь, вы согласны с тем, что вам не следует ехать в Три Пихты…

Услышав это, Пакс, независимо от своей воли, ощутила растущий гнев; но она замаскировала его улыбкой.

— Вот и хорошо. Отдохните несколько дней; пусть наши хирурги осмотрят вас. Надеюсь, отдых и хорошее питание быстро вернут вас в нормальное состояние. Не начинайте тренировки, прежде чем я сама не предложу вам это. Возможно, вскоре мы попросим вас помочь инструктору в классе для начинающих.

Пакс вышла из кабинета маршал-генерала в смятении. Мысль о том, чтобы стать инструктором, приятно взволновала ее… Она легко могла представить себя в обществе студентов-новичков, ведь она уже работала с рекрутами в отряде герцога… Но вот предписанные дни отдыха ее не обрадовали. Хотя Пакс и устала до изнеможения, она по природе своей была неугомонна и не умела почивать от дел.

— Я склоняюсь к тому, чтобы сделать одну вещь, — сказала маршал-генерал, вынув из стола чистый лист.

— Что именно? — спросил Амберион, взглянув ей в лицо.

— Я собираюсь написать герцогу Пелану из Тсайи.

С этими словами Ариания достала перо, окунула его в чернила и начала писать.

— Пелану? Но зачем?

— Я полагаю, что с Паксенаррион что-то неладно. А мы все-таки знаем ее недостаточно хорошо. Она служила под командованием Пелана три года; возможно, он даст нам совет, как лучше вернуть ее в прежнее состояние.

— Значит, вы тоже почувствовали что-то необычное?

— Да. Может быть, не в той степени, как заметили это вы. Но мне показалось, это спрятано где-то глубоко в ней, оно пустило корни и будет расти день ото дня, отравляя Пакс. Честное слово, Амберион, это очень печальное зрелище! Она подавала такие большие надежды!

— Она и сейчас еще может многого достигнуть.

— Может быть, и так. Во всяком случае мы должны удержать Пакс здесь. И следить за тем, чтобы не был причинен вред кому-нибудь еще. Если же она уедет от нас…Единственное, что способно защитить ее душу от проникновения Ачрии, — это покровительство Геда. Так что охраняйте ее, Амберион.

— Я это делаю и буду продолжать делать.

Спустя несколько дней Пакс вышла во внутренний двор и увидела там знакомые цвета: три лошади с черпаками темно-бордового и белого цвета, с крошечными лисьими головками, изображенными на кантах, и знамя, которое держал какой-то незнакомец. Она остановилась, размышляя над тем, приехал ли герцог в Фин-Пенир сам, и если да, то с какой целью. Но у нее было срочное дело к тренеру, и она вынуждена была идти. Тем временем наверху, в кабинете маршал-генерала, состоялся разговор, предметом которого была сама Пакс.

Герцог Пелан смотрел в лицо маршал-генерала, не отрывая тяжелого взгляда. Его глаза были холодны, как морская вода зимой.

— …И вы хотите, чтобы я помог вам? После того, как вы не смогли защитить такого многообещающего воина?

Ариания вздохнула:

— Мы ошиблись, лорд герцог.

— Да уж, леди, действительно ошиблись! И не в первый раз, заметьте! Я думал, что никогда уже не буду так зол на вас, как тогда, когда из-за вашей глупости умерла моя жена. Но сейчас…

Он отошел в глубь комнаты. И стал прохаживаться взад и вперед возле очага. Полы плаща герцога развевались, он никак не мог успокоиться. Наконец, вновь подойдя к маршал-генералу, он наклонился к ней, перегнувшись через стол:

— Послушайте, леди, это дитя подавало такие надежды! Я не сталкивался ни с чем подобным за все тридцать лет сражений. Ваш собственный паладин подтвердил это в Ааренисе. Вряд ли вы когда-нибудь видели большую волю и мужество, чем у нее. Да, конечно, она, бывало, допускала ошибки… Но это были ошибки новичка, и Пакс не повторяла их дважды. Говоря честно, мы вовсе не хотели потерять ее. Просто я считал, для нее самой будет лучше, если она займется более благородным делом, чем у нас. Для воина у Пакс слишком мягкое сердце. Я был рад узнать, что она хочет отправиться к вам, чтобы тренироваться. Я надеялся, она сможет стать рыцарем, причем вполне достойным. Но затем… — Герцог вновь гневно посмотрел на маршал-генерала.

— О, мой лорд, мы думали… — начал было Амберион. Но герцог прервал его, не дав договорить:

— Вы “думали”!.. Да вы вообще никогда ни о чем по-настоящему не думали. Вы хотели сделать из Паксенаррион паладина, но вместо этого вовлекли ее в беду. И все это притом, что вы даже не смогли помочь ей. Вы, последователи Геда, считаете меня недостойным, ставя свое содружество превыше всего. Но я знаю, в отличие от вас, что нельзя выпускать на поле боя плохо тренированных рекрутов. Удивительно, что у вас вообще еще остались паладины, если вы так разбрасываетесь своими людьми.

— Да нет же, герцог Пелан. Мы не отпускаем их от себя плохо тренированными. Но в случае с Паксенаррион… — начал маршал Феллис.

— Она не получила у вас достаточной подготовки. Вы вообще знаете, насколько она еще молода? И сколько лет жизни вы отобрали у нее?

— Герцог… — сердито прервал его Феллис. Но тот лишь разгневался еще больше:

— Помолчите! И дайте мне сказать! Вы просили меня о помощи, так вот послушайте же! Я не испытывал к вам любви, господа последователи Геда, в течение целых четырнадцати лет, хотя и чту Геда. Защитник невинных и беспомощных, вы говорите… но где были вы и где был он сам, когда моя жена встретила смерть в одиночестве и никто не пришел ей на выручку? Но это все, конечно, не имеет отношения к Пакс. Если я смогу помочь этой девушке, я сделаю все. Она заслуживает большего, чем кто бы то ни был из нас. Вот так… Вы говорите, она была взята в плен. А сейчас, хоть и жива, попала в беду. — Так что же с ней случилось?

— Лорд герцог, душа кандидата в паладины вполне может попасть в сети дьявола; вот почему мы обычно держим их в некоторой изоляции. Мы предполагаем, что, находясь в плену, Пакс, конечно, пыталась защититься. Но влияние Ачрии было велико, и она стала уязвимой. Так думают Амберион и Феллис, которые вытащили девушку из-под земли и пытались привести ее в чувство. Так думает и Адхиел, который хорошо знает, насколько сильны могут быть чары киакномов.

— Понятно… И теперь вы подозреваете, что она агент Ачрии?

Ариания посмотрела прямо в глаза герцогу:

— Нет. Еще нет. Видите ли, все, что мы заметили пока, — это вспыльчивость, нехарактерная для Пакс. Ведь раньше мы ее знали доброжелательной, спокойной, волевой и терпеливой. Все эти качества редко можно встретить в других воинах. Даже лучшие из них зачастую бывают вспыльчивыми по натуре.

Неожиданно герцог усмехнулся:

— Да… Я и сам такой.

— Я заметила. Но Пакс не была такой, когда мы познакомились с ней. Вы же знаете ее намного дольше… Мы надеялись, что вы расскажете нам, какой она была раньше.

— Вы хотите, чтобы я определил, действительно ли она превратилась в дьявола?

— Нет. Она, конечно, не стала дьяволом. Это я и сама чувствую. Я хочу лишь, чтобы вы поговорили с ней… присмотрелись к ней повнимательней… и сказали нам, не изменилась ли Пакс в худшую сторону. Не стала ли она более неистовой, менее способной управлять собой… ведь именно это и есть знаки осквернения.

— А если это так и есть? Что вы в таком случае намерены делать?

Маршал-генерал задумалась и надолго умолкла. Затем сказала с сомнением в голосе:

— Я еще точно не знаю. Она является членом нашего содружества и, кроме того, — кандидатом в паладины… К тому же подчиняется непосредственно мне. Так вот, если наши опасения подтвердятся, она не сможет стать паладином.

— Вы в этом уверены?

— Да. К сожалению, дело обстоит именно так. То, что простительно кому-то другому, пятном позора ложится на паладина. Если душа девушки действительно принадлежит Ачрии, мой долг повелевает убить ее.

— Нет! — негодующе закричал герцог, вскочив на ноги.

— Пожалуйста, сядьте и успокойтесь. Ведь это не так…я не говорю, что это именно так… По крайней мере пока. Но если она будет меняться… Если дьявол все больше будет проявляться в ее душе… тогда, господин герцог, мы не сможем допустить того, чтобы среди нас находился агент дьявола. Мы не можем. Каким-то образом, прежде чем это произойдет, мы обязаны предотвратить такое несчастье.

— Но что вы можете сделать сейчас? Вы можете излечить ее, как излечиваете раны?

— К сожалению, нет. Ее раны, сколько мы ни пробовали, не поддаются нашему лечению. Как я уже говорила, эльф считает, что на ней испробовано колдовство киакномов. Что же касается образа ее мыслей… я верю, тут мы сможем разрушить влияние дьявола… но, как и при любом хирургическом вмешательстве, тут могут остаться рубцы.

— Вы говорите о колдовстве?

— Если вы рассматриваете его в том же свете, что и власть богов. Я — нет. Господин герцог, Всевышний дал нам…как маршалам, так и паладинам… определенную власть. С помощью этой власти я попытаюсь войти в помыслы Пакс и очистить их от скверны.

Герцог повернулся на стуле, не скрывая своего неудовольствия:

— Мне не нравится все это. Мне это совершенно не нравится, маршал-генерал. Конечно, это плохо, что Пакс попала в плен и у нее такие серьезные раны, как вы описываете. И то, что разная нечисть пыталась засорить ее память, но допускать кого-то в ее сознание, вносить и дальше путаницу в ее мысли…

— Поверьте, мне и самой не нравится эта идея. Но что еще можно сделать? Если мы все-таки правы и дьявол действительно пустил корни в ее душе, а мы будем сидеть сложа руки, то она вскоре станет такой, что даже вы вынуждены будете согласиться уничтожить ее. Может ли быть что-нибудь… даже смерть… хуже, чем такое бесчестье?

— Да, но… мне не нравятся средства, которые вы предлагаете. Она… она была, скажем так, моим солдатом. Подчинялась моим приказам и находилась под моей защитой. Поэтому Пакс имеет право ожидать большего от меня…

— Даже сейчас? — спросил Феллис.

— Даже и сейчас. Поймите, маршал, я не забываю моих солдат, когда они уходят от меня. Эта девушка хорошо служила мне; и я не покину ее в болезни.

— Одна из причин, почему я написала вам, как раз и состоит в том, что Пакс очень часто говорила о своем уважении к вам. Мы и не ищем обвинителя. А лишь друга, который хорошо знал ее в прошлом.

— Ко неужели вы думаете, что я вынесу Пакс приговор, хорошо зная ее в прошлом?..

— Я полностью доверяю вам. У вас всегда была репутация честного человека… и сама Пакс считает вас таковым.

— Я не буду склонять ее к вашему мнению…

— А мы вас и не просим об этом. Идите поговорите с ней, посмотрите на нее сами. Если вы вернетесь и скажете, что мои догадки глупы, я буду очень рада. Но я не думаю, что так будет… Сделайте для нее все, что сможете.

Герцог пригладил рукой волосы, пытаясь скрыть волнение.

— Скажу вам, маршал-генерал, вы поставили меня в трудное положение. Что ж, хорошо. Я встречусь с ней. Ноя думаю, что из всего этого получится следующее: в моем отряде появится новый капитан, а у вас станет на одного паладина меньше.

— Может быть, все будет именно так, как вы и говорите.

Пакс возвращалась из кабинета тренера в плохом настроении, которое, казалось, стало уже для нее привычным. Она не могла поехать на охоту на следующий день со своими товарищами, не могла принять участия в спортивных состязаниях. Погруженная в свои мысли, Пакс шла широкими шагами, едва замечая попадавшихся ей навстречу студентов. Они же, завидя ее, испуганно отскакивали в сторону.

Девушка думала, что вывести Сокс на тренировочное поле она все-таки сможет. Решившись на это, она повернула направо, к конюшне. И тут же чуть не налетела на высокого человека, одетого в темно-бордовый плащ. Прежде чем он обернулся в ее сторону, Пакс уже узнала его.

— Господин герцог! — отступила она на шаг назад, внезапно почувствовав, как волна счастья захлестывает ее.

— Итак, Пакс, ты посмотрела мир, побывала во многих местах. — Он выглядел так же, как и раньше, но говорил словно они были на равных.

— Да, мой господин, я…

— Тогда скажи мне… у тебя есть лошадь?

— Да, мой господин…

— Тогда, может, проедемся немного вместе? Мне бы хотелось посмотреть, как выглядят тренировочные поля.

— Конечно, мой господин.

Пакс хотела было зайти в кладовую, чтобы взять сбрую, но в это время показался грум вместе с Сокс, уже готовой к верховой прогулке. Лошадь выглядела отдохнувшей и бодрой. Конь герцога тоже был наготове. Они уселись на лошадей и тронулись в путь. Герцог поехал рядом с девушкой.

— Мы были рады узнать, что тебя здесь хорошо приняли. Я провел два года вместе с рыцарями Фалька и понимаю, что здешние тренировки так же хороши, как и у них, если даже не лучше.

— Это именно так, мой господин, — сказала Пакс. Он рассмеялся:

— Вас учат фортификации? Тому, как доставлять продовольствие? Полевой хирургии?

— Да, мой господин. И еще многому другому.

— Хорошо. И тебе это нравится?

— О да. Прошлая зима была самым счастливым временем в моей жизни… Я имею в виду, господин, после того, как я уехала из вашего отряда. — Она с виноватым видом посмотрела на него.