Война и мы (№2) - Военная мысль в СССР и в Германии

«Потому, – пояснил настоящий танкист, ходивший в такие атаки во время войны, – что пехота, увидев, что ты остановился, немедленно заляжет, а поскольку над ней будут свистеть пули, то поднять ее будет невозможно и дальше ты пойдешь в атаку один». Это к вопросу о том, как на реальной войне взаимодействуют несколько родов войск.

Но вернемся к примеру со сгоревшими танками. И ротный может доказать, что не виноват, и я могу. А если никто не виноват, то нет и ответственного за бой, а если нет ответственного, то нет и единоначалия, а нет единоначалия, то это уже не армия, а бардак.

Вы скажете – а как же немцы? Ведь у них тоже танкисты были в танковом полку, а пехота – в мотопехотном. Пусть и в одной дивизии, но все же разделены на рода войск.

Это разделение было вызвано не потребностями боя, а экономическими возможностями. 22 июня 1941 г. сухопутные войска Германии напали на нас силами 121 дивизии, из которых лишь 17 были танковыми. Но ведь проблемы, требующие танков для их решения, возникали и у пехотных дивизий. И танковые дивизии командировали на время свои подразделения (сопровождаемые ремонтно-эвакуационными) в пехотные дивизии. Уже по этой причине включить танки в состав пехоты было невозможно. По этой причине тяжелые танки «Тигр» вообще не включались в армейские танковые дивизии, а составляли 14 отдельных батальонов и несколько рот отдельных и в дивизиях СС. То есть то, что у немцев существовали и танковые части, исходило не из их принципа ведения боя, а из необходимости: ножки нужно протягивать по одежке.

Но надо обратить внимание на вопрос, который у нас среди историков никто и не ставит – это исключительное воинское товарищество, существовавшее в гитлеровской армии. Ведь немцы выручали друг друга ценою жизни вне зависимости от того, в каких родах войск находились. Вот, к примеру, строчка из записок Х. Гудериана: «3 сентября я проехал мимо тыловых подразделений 10-й мотодивизии и участвовавшей в бою хлебопекарной роты к мотоциклетным подразделениям дивизии СС „Рейх“. Как вам нравится эта «хлебопекарная рота»?

Или вот начальник штаба 20-й танковой дивизии немцев докладывает о боях по блокированию под Вязьмой соединений нашей 33-й армии. Сообщает, что с 1 по 26 февраля 1942 г. отбил 65 атак численностью свыше батальона с танковой поддержкой и 130 атак численностью менее батальона, уничтожив при этом 26 танков силами дивизии и 25 танков приданными батареями 88-мм зенитных пушек. Танковая дивизия – это сухопутные войска, подчинявшиеся своему главнокомандующему фельдмаршалу Браухичу. 88-мм зенитки – это Люфтваффе, подчинявшиеся рейсхмаршалу Герингу. А 88-мм зенитка – это орудие больших размеров и весом в 8 тонн. Выкатить его на прямую наводку против наших танков – это большой риск для зенитчиков, чье дело сбивать самолеты. Но выкатывали и подбивали наши танки. Немцы как-то умели объединить свою армию в едином порыве.

Немецкое 88-мм зенитное орудие ведет огонь по нашим танкам

В Грозном чеченские боевики уничтожали опорные пункты МВД России, а рядом расположенные армейские части и пальцем не шевелили. Вы скажете, что это предательство Кремля. Да, но в чем оно выразилось? В том, что на одном поле боя было два рода войск с одной задачей, но подчинявшихся разным командирам. Ведь если бы и армия, и МВД подчинялись одному, если бы этот командир отвечал за каждого убитого солдата и милиционера одинаково, то этого бы не было.

Вот такие размышления еще раз подвели меня к первому выводу, что танковые войска в том виде, в каком они у нас сегодня существуют, никому не нужны. Не только их идея не соответствует идее победы в наземном бою, но она и создает трудности в управлении войсками.

Боевая бесполезность

Однако то, что написано выше, это мелочи, пустяки, и не стоило бы о них упоминать, если бы не более серьезные обстоятельства. Давайте вспомним историю танковых войск.

После своего рождения в годы Первой Мировой войны и подросткового состояния танковые войска достигли своего расцвета именно у немцев.

В 1939 г. тогда еще немногочисленные танковые дивизии шли впереди тогда еще достаточно юной армии Германии и обеспечили разгром миллионной армии Польши за две недели.

В 1940 г. танковые армии немцев обеспечили окружение и разгром превосходящей по силам армии франко-английских союзников практически тоже за две недели.

В 1941 г. четыре танковые армии немцев во главе сухопутных войск обеспечили громкие победы германскому оружию под Минском, Смоленском, Вязьмой, Киевом. А в 1942 г. – под Харьковом с выходом к Волге и Кавказу. В том же году советские танковые войска пробили бреши для окружения немцев под Сталинградом и далее советские танкисты составляли кулаки тех ударов, которыми Красная Армия погнала немцев назад к Берлину.

Но дальше все пошло не так. Закончилась Вторая Мировая, танковые войска во всех странах непрерывно развивались в сторону резкого удорожания танков и содержания этих войск. Казалось, они становятся все сильнее и эффективнее. Но…

Арабо-израильские войны, в которых египтяне и сирийцы имели превосходящие танковые силы и наших советников, окончились для арабов поражением. Наличие танковых войск не привело к победе.

Вьетнамская война не добавила славы танковым войскам США, неплохие американские танки ничего в этой войне не решили.

Афганская война показала бесполезность этих войск даже против достаточно слабого противника.

То же показала война в Чечне.

Оказалось, что стороне, имеющей развитые танковые войска и «суперсовременные» танки, проиграть войну ничего не стоит.

Мне скажут, что арабы – плохие солдаты, что в джунглях танку воевать неудобно, что в горах ему воевать неудобно, что в городах ему воевать неудобно. А почему? Почему сегодня такие танки, что им нигде воевать неудобно? Почему танк, прикрытый 100 мм брони, не может воевать в городе, а пехотинец, прикрытый только собственной гимнастеркой, может? Почему мы строим такие танки, которые не могут воевать там, где надо воевать?

И кто сказал, что они способны воевать там, где, якобы, они могут воевать, – в чистом поле? Ведь и там из замаскированных окопов по ним могут шарахнуть из гранатомета не хуже, чем из окна здания в городе. Более того, в чистом поле их ждет то, что в городе применить нельзя – противотанковые реактивные управляемые снаряды (ПТУРСы).

Так что дело не в том, что танки применяют там, где, по мнению кабинетных теоретиков, их «применять нельзя», а в том, что нынешние танки ни для какого боя не годятся – это бесполезно сделанные обществом затраты.

Философия боя

В военном деле повторилась история с биологией, экономикой и т. д. В биологии кабинетные генетики затоптали философа Лысенко, пытавшегося поставить биологию на службу людям. Победив, генетики увели биологию в отчаянно дорогостоящие исследования ДНК, которые по сей день не дали никакого практического результата. И в военном деле не проявили себя философы боя, и, как результат, военные теоретики принудили армию к огромным тратам на строительство техники, от которой в реальном бою нет никакой пользы.

Давайте рассмотрим философию (принцип) наземного боя.

Сначала повторим: победа в бою – это когда пехота (мотострелки) очищают и занимают территорию. Обеспечивает победу – пехота!

Все остальные рода войск защищают пехоту от потерь. Если у пехоты при занятии и очистке территории не будет потерь, то она рано или поздно займет любые территории, т. е. выиграет любую войну.

Рода войск защищают пехоту от потерь либо пассивно – саперы, связисты, тыловики, – либо активно, уничтожая тех, кто может нанести пехоте потери – авиация, артиллерия. Раньше в этом списке активных защитников пехоты были и танковые войска. Теперь их в этом списке нет, поэтому и нет от них никакой пользы для победы.

Рассмотрим по тогдашним представлениям немцев, как пехота в бою одерживает победу. Сначала войска входят в соприкосновение с обороняющимся противником. Первыми в соприкосновение входят разведчики всех родов войск и оценивают противника. Затем к противнику подходят остальные войска. Саперы выставляют мины на направлениях возможных ударов по своим флангам, обеспечивают переправы. Связисты соединяют воедино все части и подразделения. Тыловики подают достаточное количество боеприпасов. Наконец артиллерия открывает огонь по опорным пунктам противника, стараясь уничтожить его пехоту и всех тех, кто может своей пехоте и танкам нанести потери.

С этой же целью вылетают на бомбежку штурмовики и пикирующие бомбардировщики. Чтобы им никто не мешал, их прикрывают истребители.

Наконец на опорный пункт противника двигаются танки и за ними – пехота. При подходе танков артиллерия переносит огонь в глубину расположения противника, и танки врываются на территорию опорного пункта. В чем их задача по уменьшению потерь своей пехоты?

Танки должны в идеале уничтожить оставшихся в траншеях и укрытиях опорного пункта всех живых пулеметчиков и стрелков противника, во всех остальных случаях – не дать им поднять голову и выстрелить по своей пехоте, находящейся сейчас на открытой местности и подбегающей к опорному пункту. Ворвавшаяся в опорный пункт пехота забрасывает гранатами сомнительные места траншей и укрытий, добивает сопротивляющихся и собирает пленных. Если при этом пехота не понесет существенных потерь, то может повторить такую же атаку на следующий опорный пункт и так далее, пока пехотинцы физически не устанут.[29]

Современные танки в бою

О том, как смотрят на применение танков нынешние специалисты, хорошо видно из статьи В. Ильина и М. Никольского «Современные танки в бою» в журнале «Техника и оружие», № 1, 1997 г. Хотя статья в общем посвящена сравнению наших и израильских танков, но в ней показаны и конкретные примеры боев.

«Ливан, 1982 год. Первыми танками нового поколения, принявшими участие в реальных боях, стали Т-72 сирийской армии и израильские „Меркавы“ Мк.1. 6 июня 1982 года началась пятая арабо-израильская война. В ходе операции „Мир для Галилеи“ израильская армия, поддерживаемая мощными ударами с воздуха, вторглась в Южный Ливан и начала продвижение в направлении Бейрута, громя лагеря Организации освобождения Палестины, которую поддерживала Сирия.

Первые два дня боев израильтянам противостояли лишь палестинские бригады «Айн Джалут», «Хатын» и «Эль Кадиссия», вооруженные устаревшим советским оружием (в частности, танками Т-34 и Т-54). Главные силы сирийской группировки в Ливане – три дивизии в первом эшелоне и две во втором – к началу израильского наступления находились в запасных районах. В полосе обороны остались лишь силы прикрытия, а также ложные цели – надувные, закамуфлированные под цвет местности «танки», «орудия», и «зенитные ракетные установки», покрытые металлизированной краской и снабженные термоизлучателями, имитирующими работу двигателей. Поэтому первый авиационно-артиллерийский удар израильтян перед форсированием реки Захрани пришелся, практически, по пустому месту.

Главное танковое сражение развернулось утром 9 июня: за ночь сирийские войска выдвинулись из запасных районов и заняли заранее оборудованные оборонительные полосы. С рассветом четыре дивизии израильтян на фронте шириной более 100 км – от побережья Средиземного моря до горных районов Гармон – двинулись на противника. С обеих сторон в сражении участвовало около трех тысяч танков и боевых машин пехоты. Бой продолжался весь день и не принес ни одному из противников явного успеха. В ночь с 9 на 10 июня сирийцы провели мощный артиллерийский контрудар по передовым позициям противника, а с рассветом сирийский огненный вал обрушился по второму эшелону израильтян. 10 июня их наступление практически выдохлось по всему фронту.

В ходе этих боев сирийские сухопутные войска уничтожили более 160 израильских танков. Значительный вклад в достижение успеха в боях 9—10 июня внесли танки Т-72, лишь недавно поступившие на вооружение сирийской армии. Им противостояли модернизированные танки М60А1 (часть которых была оснащена реактивной навесной броней «Блейзер» израильского производства), а также новейшие израильские машины «Меркава» Мк.1 (к началу боевых действий Израиль располагал 300 танками этого типа).

Как правило, танковые сражения начинались на дальностях 1500—2000 м и заканчивались на рубеже сближения до 1000 м. По утверждению главного военного советника при министерстве обороны Сирии генерала Г. П. Яшкина, лично принимавшего участие в руководстве боевыми действиями в Ливане, танки Т-72 показали свое полное превосходство над бронетанковой техникой противника. Сказалась большая подвижность, лучшая защищенность и высокая огневая мощь этих машин. Так, после боя в лобовых листах некоторых «семьдесятдвоек» насчитали до 10 вмятин от «болванок» противника, тем не менее танки сохраняли боеспособность и не выходили из боя. В то же время 125-мм снаряды Т-72 уверено поражали неприятельские машины в лоб на дальности до 1500 метров. Так, по словам одного из очевидцев – советского офицера, находившегося в боевых порядках сирийских войск, – после попадания снаряда пушки Д-81 ТМ с дистанции приблизительно 1200 м в танк «Меркава» башня последнего была сорвана с погона.

Советский основной боевой танк Т-72

Израильский основной боевой танк «Меркава»

…Израильский фронт оказался перед угрозой развала, но 11 июня в 12 часов боевые действия были приостановлены: американские эмиссары Шульц и Хабиб, прибывшие в Дамаск, убедили сирийское руководство прекратить контрнаступление, гарантировав, что Израиль в 10-дневный срок выведет войска из Ливана и вступит в переговоры с Сирией.

Однако мир в Галилее так и не наступил. Боевые действия возобновились 18 июля, когда израильтяне вновь предприняли попытку крупномасштабного наступления. Бои носили крайне ожесточенный характер. Лишь 21-я бригада 3-й танковой дивизии сирийцев в боях на подступах к Дамасскому плато уничтожила 59 бронированных машин противника. На этот раз кроме танков Т-72 отлично зарекомендовали себя мобильные противотанковые ракетные комплексы «Фагот», которыми были вооружены срочно созданные подвижные противотанковые взводы танковых бригад сирийской армии. Из СССР по воздуху было переброшено 120 ПТРК (с боекомплектом по шесть ракет на каждый). Уже в Сирии комплексы смонтировали на автомобилях типа «Джип». За несколько дней боев они сожгли более 150 танков противника (досталось от «Фаготов» и «Меркавам»).

…Хорошо зарекомендовал себя и израильский танк «Меркава» Мк.1, обеспечивающий отличную защиту для экипажа. Об этом свидетельствуют, в частности, воспоминания одного из участников боев, находившегося в составе сирийской армии. По его словам, батальон сирийских Т-72, совершая ночной марш, неожиданно «выскочил» на подразделение «Меркав», ждавшее прибытия топливозаправщиков. Завязался ожесточенный ночной бой на короткой дистанции. Сирийские танки, развившие высокий темп огня, быстро расстреливали свой боекомплект в барабанах автоматизированных боеукладок. Однако, к досаде сирийских танкистов, результатов их стрельбы не было видно: танки противника не горели и не взрывались. Решив больше не искушать судьбу, сирийцы, практически не понесшие потерь, отступили. Через некоторое время они выслали разведку, которая обнаружила поистине удивительную картину: на поле боя чернело большое число неприятельских танков, брошенных экипажами. Несмотря на зияющие в бортах и башнях пробоины, ни одна «Меркава» действительно не загорелась: сказалась совершенная быстродействующая система автоматического пожаротушения с ИК-датчиками и огнетушащим составом «Галон 1301», а также отличная защита боеукладки, размещенной в задней части боевого отделения с разнесенным бронированием.»

Из этого описания боев совершенно не видно, чтобы нынешние танковые войска хоть в малой мере взаимодействовали со стрелками. Танковые бои ведутся только танками и как-то отдельно от остальной войны.

Танк – что это?

Но вернемся к танку. Исходя из общей философии наземного боя, какими качествами должен обладать танк? Танк, а не дорогостоящий трофей, за которым нынешние стрелки начинают охоту уже с 3000 метров.

Танк слеповат, и храбрый пехотинец всегда улучит момент, чтобы выстрелить по танку, находящемуся на защищенном стрелком опорном пункте. Следовательно и прежде всего – танк должен быть неуязвим от огня оружия, имеющегося в распоряжении стрелков. Иначе это не танк: свою пехоту от потерь он защитить не сможет и для победы в бою ничего не даст.

Второе. Танк должен иметь оружие, с помощью которого удобно уничтожать пехотинцев противника. Это понятно, иначе, находясь даже целым и невредимым в опорном пункте, он не сможет удержать стрелков противника от огня по своей пехоте. Такой танк тоже не исполнит своего предназначения и тоже не нужен.

В плане оружия танка возникает несколько вопросов.

Танк не может заехать в опорный пункт противника и встать: неподвижная мишень – очень хорошая мишень. Кроме того, опорный пункт – это одна или несколько траншей, вырытых зигзагообразно, и огневые точки в глубине опорного пункта. Стрелки противника будут прятаться на дне траншей и укреплений, и их не будет видно. Над траншеями и укреплениями танку надо пройти и вымести из них противника огнем. Когда он в опорном пункте повернет вдоль траншей, то с одного борта у него будут свои войска, а с другого – противник. Этого противника тоже надо удержать от огня по танку и своей пехоте огнем оружия танка. Поэтому танк должен иметь возможность вести одновременный огонь, как минимум, в двух направлениях.

Танки начала той войны этой способностью обладали. Они могли идти вдоль траншеи, и стрелок из пулемета в лобовой плите танка простреливал траншею перед танком. А башенный стрелок (наводчик пушки и спаренного с ней пулемета), развернув башню на 900, простреливал тылы противника. (Когда немецкие танки шли над нашими окопами, то в некоторых случаях открывали люк в днище танка и радист из автомата простреливал окопы сверху вниз).

Нынешние танки на это не способны – у них всего одна огневая точка – пушка и спаренный с ней пулемет в башне.

Еще момент. Представим, что во время атаки, когда ваш танк утюжит основную траншею опорного пункта, отступающий пулеметчик противника в 300—500 м от вас перемахнул какое-нибудь шоссе и устроился за его насыпью. Вам видна только его голова и пулемет, из которого он даст очередь и спрячется за насыпью, а потом вынырнет в 10 м справа или слева и снова даст очередь. А немецкий пулемет МГ-42 за 10 секунд выплевывал 250 патронов. Такой очередью нетрудно уложить человек 10 ваших пехотинцев, бегущих в атаку.

Если вы в современном танке, то вам надо ухитриться, управляя механизмами, поворачивающими многотонную башню и поднимающими-опускающими многотонную пушку со спаренным с ней пулеметом, подвести прицельную марку прямо под подбородок шустрому пулеметчику, пока он не скрылся. Это не просто. Пушкой или пулеметом, но стрелять ему нужно только точно в голову, поскольку по-другому его не достанешь, и вот почему.

На современном танке очень мощная пушка калибра 125-мм, которая посылает снаряд весом около 30 кг с огромной скоростью. Этот снаряд на большое расстояние летит практически по прямой (по настильной траектории). Если снаряд отклонился вниз на 20 см от головы пулеметчика (даже если он и не успел ее убрать), то разорвется во внешней насыпи шоссе. Снаряды мощной пушки ложатся на землю плашмя и почти не дают убойных осколков. Пулеметчика, возможно, ударит взрывной волной, и только. Если снаряд отклонится вверх на 20 см от головы пулеметчика, то разорвется метрах в 200 от него сзади. Чтобы попасть в такого пулеметчика из современной пушки, надо быть стрелком, попадающим белке в глаз навскидку.

А вот если у вас на танке пушка, как на первых выпусках немецкого танка Т-IV (маломощная, с длиной ствола всего в 24 калибра), то, несмотря на ее небольшой калибр (75-мм), вы этого пулеметчика достанете очень быстро. Снаряд этой пушки уже на небольшие расстояния летит по крутой траектории, т. е. сначала вверх, а потом вниз. При такой траектории насыпь шоссе для вас не преграда – вы перебросите снаряд через шоссе на голову даже спрятавшегося пулеметчика. Кроме того, при такой траектории снаряд падает уже не плашмя, а под углом к земле и убойных осколков дает много. Так что если пулеметчик и отбежит от того места, куда вы выстрелили, то осколки его догонят.

Вот почему Гудериан сожалел, когда такие короткоствольные пушки на танках пришлось заменить на мощные, – по пехоте стало нечем стрелять.

Кроме того, из пушек современных танков долго и стрелять нельзя.

Если у основных танков воюющих сторон в ту войну был в танке запас не менее 80 выстрелов к пушке, а то и более 100, то у современного танка Т-80У боезапас к пушке составляет 45 снарядов. Четверть из них считается НЗ (неприкосновенным запасом) и расходуется только по разрешению командования. С тремя десятками выстрелов не сильно настреляешься.

Чем танки бьют

С танковым оружием разобрались, теперь давайте разберемся с противотанковым. Для того, чтобы вывести из строя танк и его экипаж, нужно пробить его броню. Для этого существует два вида снарядов.

Первый вид – собственно бронебойные снаряды, которые, ударяясь снаружи о броню, раздвигают ее, проталкивают внутрь часть брони перед собой и сами влетают в заброневое пространство танка, ломая оборудование и убивая экипаж. (Внутри танка бронебойные снаряды могут еще и разорваться, если в них помещен заряд взрывчатого вещества.)

Проломить таким образом броню – это очень большая работа, поэтому бронебойный снаряд, подлетая к танку, должен иметь очень большую кинетическую энергию. Эта энергия, как должно быть известно из школы, пропорциональна массе снаряда и квадрату его скорости. Отсюда, чем толще броня, которую надо пробить, тем тяжелее должен быть снаряд, или, что более эффективно, выше его скорость. На практике и снаряд берут тяжелый, и скорость стараются ему придать как можно более высокую.

Вот, скажем, немецкая винтовка калибра 7,92 мм бронебойной пулей весом около 8 г со стальным сердечником, вылетавшей из ствола со скоростью 895 м/сек, пробивала 10 мм брони на расстоянии 100 м. На этом же расстоянии, но пулей с вольфрамовым сердечником, вылетающей из ствола со скоростью 930 м/сек, пробивала лист брони толщиной 13 мм. Противотанковое ружье такого же калибра 7,92 мм, но стрелявшее пулей весом 14,5 г, с начальной скоростью 1210 м/сек, пробивало на расстоянии 100 м броню толщиной в 30 мм. С расстоянием скорость пули падает, поэтому на расстоянии 300 мм противотанковое ружье пробивало броню 20—25 мм.

То же и у пушек. Наша 76-мм пушка, стоявшая на танках Т-34 и КВ-1, бронебойным снарядом весом 6,3 кг, вылетавшим из ствола со скоростью 662 м/сек, на расстоянии 500 м пробивала 69 мм брони, а специальным бронебойным снарядом (подкалиберным) весом 3 кг, но имевшим начальную скорость 965 м/сек, на этом расстоянии пробивала броню 92 мм. А 152-мм пушка-гаубица, стоявшая на самоходных установках, своим 49 кг снарядом, вылетавшим со скоростью 600 м/сек, пробивала 100 мм брони даже на дальности в 2 км.

Короче, чтобы пробить толстую броню бронебойным снарядом нужна мощная пушка с длинным стволом, сообщающим снаряду как можно большую скорость – это во-первых. Во-вторых, чем толще броня, тем более крупного калибра должна быть пушка. Ну и чем дальше пушка от танка, тем меньше вероятности, что она пробьет его броню из-за падения скорости полета снаряда.

Немецкий динамо-реактивный гранатомет (фаустпатрон) «Панцерфауст-1»:

1 – корпус гранаты; 2 – разрывной заряд; 3 – куммулятивная воронка; 4 – детонирующее устройство; 5 – взрыватель; 6 – деревянный стержень мины; 7 – ствол; 8 – вышибной заряд; 9 – ударный механизм.

Принцип действия куммулятивного снаряда:

1 – баллистический наконечник, фиксирующий место максимального давления при взрыве; 2 – куммулятивная воронка, формирующая взрывную струю; 3 – корпус; 4 – взрывчатое вещество; 5 – точка максимального давления. Стрелками показано формирование и направление ударной волны взрыва.

Но есть и другой вид снарядов – кумулятивные. Главное в них – это взрывчатое вещество, как правило, цилиндрической или конической формы, у которого в торце, обращенном к броне, выполнена кумулятивная (собирающая, накапливающая) сферическая или коническая по форме выемка. При взрыве ударная волна движется перпендикулярно поверхности взрывчатки. В кумулятивной выемке волны с поверхности сферы или конуса сходятся в одной точке, образуя струю с очень высоким давлением. Если точку образования этой струи поместить на броню, то давление продавливает ее, вбрасывая внутрь танка ударную волну, газы и осколки самой брони. Само отверстие, пробитое в броне, порой невелико по диаметру, но осколков и ударной волны хватает, чтобы вывести экипаж и механизмы танка из строя. (При разрушении сталь брони так разогревается, что частично плавится. Поэтому раньше кумулятивные снаряды называли бронепрожигающими).

Для кумулятивного снаряда не имеет значения ни его скорость, ни расстояние, с которого он прилетел. Им можно выстрелить из пушки, а можно его бросить рукой – эффект будет одинаков. Главное – для пробивания танковой брони самой взрывчатки требуется относительно немного.

В 1943 г. советские солдаты получили кумулятивную ручную противотанковую гранату РПГ-6, весившую 1,1 кг. Вес тротила в ней был 620 г, и она пробивала броню в 120 мм. Немецкий фаустпатрон весом около 5 кг стрелял на дальность до 70 метров гранатой весом около 3 кг. Вес кумулятивного заряда был 1,7 кг, что обеспечивало пробивание брони 200 мм. А такая броня и сегодня танку не под силу, ее можно поставить только спереди, но на борта и корму даже у тяжелых танков идут бронелисты в 60—80 мм.

Кумулятивные гранаты (гранатометы и их разновидности) решили вопрос борьбы пехоты с танками – пехота перестала их бояться.

Но у кумулятивного снаряда есть одна особенность – он должен разорваться строго ориентированно и строго на броне. Если он упадет плашмя на броню, то кумулятивная струя пройдет мимо брони или скользнет по ней и пробить ее не сможет. Если кумулятивный снаряд разорвется, не долетев до брони, то кумулятивная струя рассеется и броню не проломит.

Развитие танков

Теперь давайте рассмотрим, с чего танкисты начали и как дошли до сегодняшнего состояния дел.

Трудно сказать – понимали ли генералы Красной Армии перед войной философию будущих боев (их принцип). Скажем, в своем известном докладе «Характер современной наступательной операции» на Совещании в декабре 1940 г. Г. К. Жуков учил, что оборону противника должны прорывать стрелковые корпуса, а танковые располагал в тылу для будущего броска в пробитую стрелками брешь. Видимо, смотрел на танки только как на самодвижущуюся тележку.

Строго говоря, танки, которые соответствовали философии будущих боев, – это Т-35 (пятибашенные) и Т-28 (трехбашенные). Эти танки имели маломощную пушку, а их огневые точки позволяли вести огонь не только в двух, но и в трех, и в пяти направлениях. Но у них была очень тонкая броня, они были маломощные и, главное, немцам и не пришлось их подбивать – подавляющее их число сломалось, так и не доехав до поля боя. Получив эти трофеи, немцы не стали их использовать в боях (Т-34 и КВ-1 они использовали), правда, один трофейный Т-28 был на вооружении финской армии.

Легкие танки Красной Армии (Т-26 и БТ) философии боя не соответствовали ни по какому параметру – их броня пробивалась из винтовки, огневая точка была только одна, а 45-мм пушка была относительно мощной с настильной траекторией стрельбы.

Лучшими танками были Т-34 и КВ – их мощную броню с трудом пробивали даже пушки, а немецкая пехота против нее была бессильна. Огневых точек было две – достаточно. Но пушка на них была мощной, противотанковой. Тем не менее, Т-34 вызывал зависть даже у Гудериана, а КВ немцы использовали в своих батальонах тяжелых танков, когда наши артиллеристы и танкисты выбивали у них «Тигры».

Немцы свою технику подготовили к боям абсолютно точно – их основные танки Т-III и Т-IV и даже легкий 38 (t) имели бронирование, против которого наши стрелки не имели никакого оружия, кроме связок противопехотных гранат и бутылок с бензином. Все вышеуказанные немецкие танки могли вести огонь одновременно в двух направлениях, основные танки имели короткоствольные маломощные противопехотные пушки, и только на 38 (t) стояла длинноствольная 37-мм пушка, но просто потому, что на этот легкий танк никакую другую поставить было нельзя.

Напомню то, о чем уже писал, – немцы не предполагали использовать свои танки для борьбы с нашими. Наши танки должна была уничтожить их артиллерия и авиация, в чем они, к сожалению, преуспели.

Ударив по нашим войскам своими танковыми дивизиями 22 июня 1941 г., немцы начали быстрое продвижение, в ходе которого основной целью становилась наша артиллерия. У нас историки пишут о потерях авиации и танков, а о потерях материальной части артполков как-то молчат. А ведь тут положение было не менее катастрофическим. Вот, скажем, передо мною данные о наличии артиллерии в нашей 43-й армии в начале 1942 г. перед тем, как эта армия попыталась пойти в наступление и прорваться на выручку окруженным под Вязьмой соединениям 33-й армии.