Павел МОЛИТВИН
      В НАЧАЛЕ ЛЕТНИХ КАНИКУЛ
      ОГЛАВЛЕНИЕ
      Глава первая. Полоса неудач. Пропали львы.
      Разные версии. Мяфа
      Глава вторая. Гитарист Гоша, Анюта и Шерли.
      К чему приводят недомолвки.
      В разрушенной беседке.
      Скачибоб и другие. Военный совет
      Глава третья. Где искать Злыгость. Великая поэтесса.
      Злыгость в роли критика.
      Тайна похищения львов. Полный сбор
      Глава четвертая. Нос сухой и теплый. Гараж Гошиного папаши.
      В ожидании машины. Как взялись за шофера.
      Быстро, безопасно, здорово
      Глава пятая. Егор Брюшко. На месте. Верзилин.
      Кому нужны львы. Все течет, все изменяется
      Эпилог ______________________________________________________________________
      Глава первая
      ПОЛОСА НЕУДАЧ. ПРОПАЛИ ЛЬВЫ.
      РАЗНЫЕ ВЕРСИИ. МЯФА
      Михаил Худоежкин медленно шел по Парку, мрачно глядя себе под ноги. Ему не хотелось смотреть на яркую веселую зелень, на сияющие, словно налитые солнцем пруды, на мельтешащих вокруг песочниц малышей. Летнее утро не радовало его.
      - Полоса неудач - вот как это называется, - тихо и жалобно пробормотал Михаил себе под нос.
      Он точно знал, с чего началась эта полоса, - с того момента, как он обнаружил в своем табеле две тройки: по поведению и по физике. Тройку по поведению он пережил легко - Худоежкин-старший не раз говорил, что презирал в детстве мальчишек, имевших "отлично" по поведению. Но тройка по физике... Она означала - прощай, "Орленок", прощай, мечта: физику Худоежкин-старший уважал. "Есть тройка - нет велосипеда", - лаконично сказал он, и спорить было бесполезно существовал между ними такой договор.
      Михаил вздохнул и двинулся по дорожке, ведущей к львам. Только их бронзовое спокойствие и величие могли утешить его. А в утешении он нуждался потому что тройка по физике была лишь началом.
      Следующим ударом судьбы было ОРЗ, подкараулившее Михаила сразу после бесславного окончания пятого класса. Всего неделю провалялся в кровати, казалось бы, пустяк, но из-за этого пустяка не попал в пионерлагерь и будет теперь целый месяц торчать в городе. И это летом, когда все друзья разъехались!
      Михаил вздохнул тяжелее прежнего. К львам, к львам! Он мужественно переносил обрушившиеся на него невзгоды, но сегодня... Нет, это уж слишком! Это и есть та соломинка, что сломала хребет перегруженному верблюду. Пропустить утренник!
      Михаил вздохнул так тяжело, что ленивые голуби с шумом взлетели у него из-под ног. К счастью, до львов было уже недалеко.
      Михаил застыл, выкатив глазами разинув рот от удивления. Потом закрыл рот, похлопал длинными, отвратительно загибающимися вверх, почти как у девчонок, ресницами и почесал в затылке. Львов не было.
      Канал между прудами, заросшими по берегам плакучими ивами и густым невысоким кустарником, был. Два выдающихся навстречу друг другу полуострова, на которых раньше стояли львы, остались на прежнем месте. Даже постаменты, облицованные плитами известняка, сохранились, а львы пропали Большие бронзовые львы, правые передние лапы которых опирались на шары. Львы, которые являлись гордостью Парка и были лишь капельку мельче своих знаменитых невских собратьев.
      Михаил Худоежкин протер глаза, помотал головой, подошел к постаменту и потрогал его рукой. Постамент - шершавый, прохладный, с нацарапанной на одной из плит надписью "Здесь был Вася Смердов" стоял на месте, но лев отсутствовал.
      - Что же это за Парк без львов? - Михаил растерянно оглянулся по сторонам. - Как же это без львов-то?
      И тут он понял, что все его прежние неудачи, в общем-то, ерунда. Подумаешь, велосипед, подумаешь, утренник! А вот львы...
      Он не просто привык к ним, он любил львов! Любил за их мощь, красоту и спокойствие. За то, что под шапками снега, в пелене дождя и в солнечных лучах они не меняли своего гордого вида. За то, что они всегда были и всегда будут. А рядом с вечным что стоит случайная тройка, замечание в дневнике или плохое настроение?
      Несколько минут Михаил смотрел на ставший вдруг куцым и скучным канал, а потом побежал на аллею.
      - Простите, вы не знаете, куда делись львы? - обратился он к молодой мамаше, которая катила перед собой коляску и одновременно читала испещренную формулами тетрадь.
      - Кто? Какие львы? - Она подняла на Михаила отсутствующие глаза.
      - Бронзовые, вот тут стояли, - указал Михаил рукой на постаменты.
      - Не знаю. А разве тут были львы? - удивилась женщина.
      - Были, - дрогнувшим голосом ответил Михаил.
      Ребенок пискнул, и молодая мамаша, сердито мотнув головой, мол, какие еще львы, быстро покатила коляску по дорожке, приговаривая: "Агусеньки-матусеньки-кукусеньки. Нету никаких львов, нету. Нет и не было никогда. И не надо нам их; не надо".
      Старичок-пенсионер, остановленный Михаилом, приподнял очки, посмотрел на пустые постаменты и, вздохнув, сказал:
      - Да-а... Как время бежит! А ведь помню, хорошо помню, были львы. Были...
      Молодой мужчина, шедший по аллее быстрым шагом, остановился с явной неохотой и долго смотрел на Михаила непонимающими глазами:
      - Где львы? Откуда львы? Какие львы? Два года ведь прошло, как здесь "Шапито" не выступает!
      - Да не живые, а бронзовые. Скульптуры.
      Мужчина внезапно нагнулся, пристально вгляделся в лицо Михаила и спросил громким шепотом:
      - А тебе они зачем, а?
      Казалось, еще минута, он схватит Михаила за руку и, несмотря на свою занятость, потащит в ближайшее отделение милиции.
      - Да нет, я просто так, - промямлил Михаил. Конечно, он не испугался, но галстук, строгий черный костюм и жесткий пробор портфеленосного мужчины подействовали на него угнетающе.
      - Ах, просто так? Странно, странно... - подозрительно процедил мужчина и пошел прочь, время от времени оглядываясь на Михаила. Видимо, он все еще колебался, оставить ли это чрезмерное любопытство безнаказанным, или принять соответствующие меры.
      Толстая тетка с метлой и в ватнике так же, как и Михаил, почесала в затылке, а потом вымолвила:
      - Кажись, были львы-то? Ей-бо, были. Хм-гм. Ну, стало быть, увезли их. А тебе они нужны, что ль? Зачем?
      Михаил Худоежкин пожал плечами, поковырял землю ногой, обутой в красную с белым кроссовку, и ничего не ответил толстой тетке. Потому что объяснить, зачем ему нужны львы, было очень трудно. Львы - это не ватник, без которого зимой холодно, не метла, без которой не сделать порученную работу... Но они тоже нужны.
      И, может быть, не меньше чем ватник и метла.
      Михаил Худоежкин понуро брел к своему дому, когда его неожиданно окликнули:
      - Мишка, привет!
      Михаил поднял голову и увидел своего одноклассника Витьку Суковатикова. С Витькой Михаил был в прохладных отношениях, потому что тот жил в другом дворе, но сейчас обрадовался, как лучшему другу.
      - Привет! А ты знаешь, что львы в Парке пропали?
      - Бронзовые? Врешь!
      - Честно. Постаменты стоят, а львов нету.
      - Врешь!
      - Ну, заладил. Пойдем, сам убедишься.
      Пока они шли к месту, где раньше стояли львы, Михаил поделился с Витькой своими печалями, а тот, в свою очередь, рассказал, что путевку в пионерлагерь ему не достали и придется до августа сидеть в городе. А в августе он вместе с родителями поедет на Кавказ.
      - Смотри-ка, действительно нету! - Витька вытаращился на пустые постаменты. Тут же ребята услышали возмущенный бас:
      - Куда их дели? Вчера еще тут стояли!
      - Стояли, стояли. Я помню.
      - Да что вы помните! У меня вот холст незаконченный остался! Хотел сегодня дописать, а их нету. Безобразие!
      Ребята выглянули из-за кустов. На полянке стояли бородатый мужчина с висящим через плечо этюдником и средних лет женщина.
      - Действительно, безобразие!
      - Ну, я это так не оставлю! Я этих горе-администраторов найду!
      - Правильно-правильно, надо найти того, кто всем тут заведует, и все выяснить. Как это наш Парк - и вдруг без львов! Сегодня скульптуру увезли, завтра воду из прудов отведут. Надо узнать...
      - Узнаем! - пообещал художник и решительно двинулся по аллее. Женщина засеменила следом.
      - Вот это да! Исчезли львы, - Витька не мог прийти в себя от изумления. - А ты не знаешь, куда они делись?
      - Спрашивал. Никто не знает.
      - Здорово! - Витька обошел постамент, но никаких подозрительных или наводящих на дельную мысль следов не обнаружил. - Ну ничего, найдем и узнаем.
      - Может, их ремонтировать увезли?
      - Что в них ремонтировать-то? - Витька смотрел на пустой постамент, и на губах его блуждала сладкая улыбка. - Нет, тут дело не простое. Тут надо мыслить не традиционно, предлагать смелые гипотезы, иначе эту загадку не разгадать. Есть у тебя смелая гипотеза?
      - Нет, - честно признался Михаил. - Ума не приложу, кому наши львы могли помешать.
      Витька посмотрел на него с сочувствием:
      - М-да! Ум не надо прилагать, им надо работать. Они не помешали, а понадобились. А понадобиться они могли многим.
      - Например?
      - Например, их могли похитить какие-нибудь мафиози, чтобы продать миллионеру, верно?
      - А через границу их что, на вертолетах повезут, да?
      Витька помолчал, а потом с огорчением признался:
      - Нет, через границу их не переправить.
      - А может, их увезли, чтобы сделать форму и отлить таких же львов для других парков в других городах?
      - Вряд ли. Тогда бы объявление написали. "Увезены по техническим причинам" или что-нибудь в этом роде. Тем более, что они еще вчера были здесь... О! - Витька чуть не подпрыгнул от восторга. - Их ведь ночью увезли! Так? Втихаря, значит, злоумышленники поработали.
      - Какие?
      - Да что ты все спрашиваешь, сам думай. Вот хоть инопланетяне могли стащить. У них техника может быть ого-го какая.
      - Зачем же инопланетянам наши львы? - опешил Михаил.
      - А зачем вообще все произведения искусства? Чтобы любоваться. Хороша гипотеза? Сразу получают объяснение все похищения картин, статуй и прочих шедевров. Ты ведь знаешь, что такие случаи участились?
      - Ну.
      - Да не "ну", а точно. Зачем мне похищать картину, если я могу пойти в музей и посмотреть на нее? Незачем. А инопланетяне не могут, их ни в музей, ни в парк не пустят. Значит, они и похищают.
      - Почему же обязательно - инопланетяне? - не согласился Михаил. А если человек в другом городе живет, и ему до музея добираться далеко?
      - Захочет - доберется. Или просто хорошую репродукцию купит. Сейчас фотоспособом на холсте знаешь как здорово делают? Лучше настоящих картин выходит!
      - А скульптуру?
      - Так ведь этих львов в комнату к себе не поставишь? Нет. Значит, и похищать их не будешь. А инопланетяне на площади их у себя поместят или в парке.
      - Чего же они тогда "Медного всадника" не взяли?
      - Ха! Будто не понимаешь! Они к себе внимание не хотят привлекать. А "Медного всадника" незаметно не стащишь. Хотя, кто знает... - Витька на мгновение задумался. - Вдруг они его уже уволокли, а на площади Декабристов копию поставили. И никто ничего не заметил.
      - Зачем им это нужно? - Михаил думал, что уж этим-то вопросом загонит Витьку в тупик, но тот снова вывернулся:
      - Как зачем? Чтобы спасти шедевры земного искусства от уничтожения.
      - Да кто их уничтожать-то собирается? Наоборот...
      - Земляне. Люди то есть. Вот начнется атомная война, так от статуй и картин один пшик останется.
      - А если не начнется? И почему тогда эти всесильные инопланетяне людей не спасают? Или им статуи и картины дороже?
      - Может, и дороже. Или они не имеют права вмешиваться.
      - Ага. Вмешиваться права не имеют, а красть памятники, значит, имеют? - возмутился Михаил.
      - Так ведь они из лучших побуждений. Чтобы спасти их для жителей других миров. К тому же, они эти статуи, может, и не насовсем берут. Посмотрят, подождут, и если мы между собой войну учинять не будем, вернут все, что взяли.
      - Бред.
      - Почему это бред? - обиделся Витька. - Все, по-моему, логично.
      - Логично. Не спорю, - согласился Михаил. Врал Витька складно - не подкопаешься.
      - А чего тогда говоришь - "бред"?
      - Я? Ничего я не говорил. Я молчал.
      - Ну я, я сказала, что все это бред.
      - Кто? - Ребята уставились друг на друга, а потом одновременно повернулись к кусту цветущей сирени, из которого донесся ленивый голос. Приподняли нижние ветки и заглянули под куст, но там никого не было.
      - Странно. Ты ведь тоже слышал?
      - Слышал, - подтвердил Михаил, - но ничего не вижу.
      - Смотреть - еще не значит видеть, - назидательно сказал уже знакомый ребятам голос. Казалось, он шел прямо из земли.
      - А ты есть? - опасливо спросил Михаил.
      Послышался легкий смешок.
      - Мыслю, значит, существую, - торжественно провозгласило невидимое существо. - А раз вы меня слышите, так и подавно.
      - Ты инопланетянин? - с надеждой спросил Витька, уже уверовавший в правильность своей смелой гипотезы.
      - Ничуть. Но выгляжу, на ваш взгляд, довольно странно.
      - Все равно. Вылезай, - потребовал Витька. - Нас не удивишь, мы всякое повидали.
      - По-моему, не очень вежливо разговаривать, не показываясь, поддержал его Михаил. - Как бы ты ни выглядело, покажись, пожалуйста.
      - Воля ваша, - помолчав, согласился голос. - Но чур не пугаться и шума не поднимать.
      И тут же ребята увидели, что бугор земли под кустом сирени начал менять цвет. Из бурого он превратился в густо-фиолетовый, потом в темно-багровый и, наконец, в светло-розовый.
      - Вам нравится такой цвет? - Голос явно исходил из бугра.
      - Н-ничего.
      - Так ты что, обычная земля? - прошептал Михаил, сам неожиданно потерявший голос.
      - Нет, я просто маскируюсь. Значит, такой цвет вас устраивает? А то я могу сменить.
      - Устраивает, - пробормотал Михаил. - Очень красиво.
      - Правда? - обрадованно спросил розовый холмик. Он слегка надулся, став похожим на поднявшееся тесто, потом, подобно гигантской капле воды, обтек стволы сиреневого куста и перелился поближе к ребятам. Теперь он напоминал большой перевернутый таз.
      - Здорово! - восхитился Витька. - Совсем как кисель.
      - Извините, - недовольно сказало похожее на перевернутый таз существо, и по слегка поблескивающей поверхности его прошла легкая рябь. - Но это сравнение мне неприятно.
      - Он не нарочно, - извинился Михаил. - А можно тебя потрогать?
      - Только осторожно.
      Михаил нагнулся и провел рукой по теплой, гладкой поверхности невиданного существа.
      - Ой! - внезапно взвизгнуло оно, Михаил отдернул руку.
      - Больно?
      - Щекотно.
      - Давайте познакомимся, - официальным тоном предложил Витька. Меня зовут Виктор, его - Михаил, а тебя как?
      Существо задумалось. Розовый цвет его приобрел лиловатый оттенок, и наконец, когда ребята уже начали недоуменно переглядываться, оно сказало:
      - Друзья зовут меня Мяфой.
      - У тебя есть друзья? А как ты видишь? И слышишь? И двигаешься?
      После первого вопроса тело Мяфы сморщилось и покрылось зелеными пятнами. Михаил предположил, что она обиделась, и собрался уже обругать Витьку за грубость, но Мяфа быстро справилась с собой и приняла прежний облик. Наверное, поняла, что если Витька и допустил бестактность, то сделал это случайно.
      - У меня есть друзья, и заговорила я с вами вовсе не от скуки...
      - А давно ты живешь в Парке?
      - Давно. Можно сказать, всю жизнь. Почему тебя это интересует?
      - И тебя никто никогда не видел? - не утерпел Михаил, уже сообразивший, куда гнет Витька.
      - Ну, во-первых, я неплохо маскируюсь. Во-вторых, я вовсе не стремлюсь показываться людям, особенно взрослым. И сейчас открылась вам с определенной целью... - Мяфа говорила неторопливо, словно через силу, и ребятам трудно было удержаться и не воспользоваться паузами в ее речи.
      - А как ты все-таки говоришь?
      Мяфа снова начала зеленеть и покрываться рябью, однако и на этот раз сдержалась.
      - Неужели так важно, как я говорю? Мне кажется главное, что я мыслю.
      - Конечно, конечно, - поспешил согласиться Михаил. - Мы вовсе не хотели сказать ничего обидного.
      - Я не обиделась. Но давайте спрячемся - сюда идут люди, - сказала Мяфа и поспешно начала перетекать вглубь зарослей сирени, отделенных от львиного постамента неширокой дорожкой.
      Ребята последовали за ней.
      - Вот хорошее место, ниоткуда нас не видно, - остановилась Мяфа.
      Ребятам, присевшим на корточки, чтобы как-то поместиться под кустами, место показалось не слишком удобным, но спорить они не решились.
      - Ну-ка, взгляните, в таком виде я вас меньше смущаю? Теперь не будете отвлекать меня вопросами?
      Ребята, застыв от удивления, смотрели на Мяфу - посреди нее вдруг появилось некое подобие рта, открывавшееся и закрывавшееся по мере того, как она говорила.
      - Да-а-а, - растерянно протянул Витька, а Михаил попросил:
      - А нельзя ли, чтобы еще глаза появились? Приятно разговаривать, глядя собеседнику в глаза.
      - Глаза - зеркало души, - согласилась Мяфа, и почти тут же надо ртом появились два глаза. Круглые, без ресниц, но с веками. - Какого цвета глаза вы предпочитаете?
      - Карие! - выпалил Витька, сам имевший шоколадные глаза.
      Михаил хотел сказать, что ему больше нравятся серые, как у него самого, у мамы-Худоежкиной и папы-Худоежкина, но промолчал. В самом деле, если у тебя серые глаза, светлые волосы и курносый нос, это еще не значит, что и у других все должно быть точно таким же.
      Глаза у Мяфы из красноватых стали коричневыми, и Витька удовлетворенно улыбнулся.
      - Ну а теперь давайте перейдем к серьезному разговору.
      Ребята согласно кивнули, не отводя завороженных взглядов от Мяфы, все тело которой представляло теперь как бы одно большое лицо. "Настоящий Колобок", - подумал Михаил, но вслух этой мысли благоразумно не высказал.
      - Так вот, показаться я вам решила, когда услышала разговор про исчезновение львов. Мне стало ясно, что вас это исчезновение волнует почти так же, как меня. Ведь это правда, оно волнует вас?
      - Еще бы! - подтвердил Витька. - Да лучше бы у меня дневник из портфеля пропал!
      При этом заявлении Михаил едва ж рассмеялся. Если бы у Витьки среди года, а особенно в конце четверти, пропал дневник, тот был бы только рад. Однако удержался Михаил от смеха не только потому, что боялся обидеть Мяфу, а обидеть ее ничего не стоило, но и потому, что сейчас Витька говорил искренне. Ему действительно было неприятно, что львы пропали, а про дневник он просто так ляпнул. Им так долго внушали, что дневник - это их главный документ и едва ли не самое ценное в жизни, что фраза о нем вырвалась у Витьки совершенно автоматически.
      - Именно такой вывод я сделала из вашего разговора, - продолжала Мяфа. - Я видела, как Михаил пытался узнать о судьбе львов у других людей... К сожалению, одни их исчезновению не придали значения, а другие его и вовсе не заметили. Это обидно, но иного я от взрослых и не ожидала, - сказала Мяфа, и Михаилу показалось, что рот ее скривила горькая усмешка.
      - Ну, они ведь не все такие, - попробовал он вступиться за взрослых. - У них ведь дела...
      - Естественно, - откровенно усмехнулась Мяфа - Деловые люди. Но важно не это, важно, что никто из них не знает, куда исчезли львы. Я этого тоже не знаю. Но подозреваю, что их украли. Похитили. И готова приложить все силы, чтобы вернуть их Парку.
      - Мм тоже! - почти крикнул Витька. Михаил согласно кивнул.
      Раньше он никогда специально не думал о львах, они были как бы частью его жизни. Как школа, Парк и сам город. Михаил любил их, но не отдавал себе в этом отчета. Однако стоило им пропасть, как он остро ощутил их отсутствие. Парк без них стал другим; кажется, даже весь город изменился. И сам Михаил чувствовал себя другим - ограбленным и обиженным, причем, в значительно большей степени, чем когда Егор Брюшко, по кличке Брюхо, отнимал у него мороженое или пирожок. Наверное, потому, что пирожок или мороженое принадлежали лично ему и ограблен был он один, в то время как львы принадлежали всем: маме, папе и бабушке Худоежкиным, родителям Витьки и самому Витьке, и неизвестному Васе Смердину, оставившему свой автограф на одном из львиных постаментов, и даже Брюху, а значит, ограблены были они все. И обида была уже не личная - маленькая, а общая, за всех - большая.
      - Я не знаю, кто похититель львов, но по-другому объяснить их исчезновение не могу Я собираюсь начать розыск похитителя, продолжала Мяфа.
      Когда подобные слива говорит похожее на колобок существо, это выглядит довольно забавно, но ребята даже не улыбнулись. Напротив, они были благодарны Мяфе.
      - Мы поможем тебе! - горячо сказал Витька.
      - Конечно, поможем, - помедлив, подтвердил Михаил.
      - Отлично, - Мяфа улыбнулась. - Это как раз то, на что я рассчитывала. Попытайтесь что-нибудь разузнать у администрации Парка, сторожей и садовников. А когда часы на башне покажут десять, подходите к руинам беседки, там и поговорим. Быть может, я познакомлю вас со своими друзьями, которые тоже обеспокоены исчезновением львов.
      Глава вторая
      ГИТАРИСТ ГОША, АНЮТА И ШЕРЛИ.
      К ЧЕМУ ПРИВОДЯТ НЕДОМОЛВКИ.
      В РАЗРУШЕННОЙ БЕСЕДКЕ.
      СКАЧИБОБ И ДРУГИЕ. ВОЕННЫЙ СОВЕТ
      До вечера Михаил Худоежкин и Витька Суковатиков успели обежать весь Парк и поговорить со всеми парковыми служителями, мороженщиками и киоскерами. Никто из опрошенных не мог пролить свет на загадочное исчезновение львов. Отчаявшись, Михаил с Витькой подвергли допросу даже пенсионеров - завсегдатаев парковых аллей, но и те не смогли сказать ничего интересного. Достоверно удалось установить только одно - еще вчера вечером львы были на месте. Оставалось надеяться, что какие-нибудь сведения удалось раздобыть Мяфе или ее друзьям.
      Витьке отпроситься на вечер из дома удалось легко. Он сказал, что идет в гости к Худоежкину, и родители не стали возражать, поскольку помнили бабушку-Худоежкину по выступлениям на родительских собраниях и верили, что под таким присмотром Витьке не удастся натворить ничего страшного. Они вообще питали неограниченное доверие к чужим бабушкам, и Витька пользовался этим самым бессовестным образом.
      Зато Михаилу, чьи родители считали, что детям незачем шляться поздним вечером по улицам, пришлось покрутиться. В конце концов он изобрел историю про починку Витькиного велосипеда и был отпущен с миром, оставив на случай позднего возвращения покаянную записку.
      К восьми часам, когда все домашние проблемы были решены, ребята встретились во дворе Михаила. Усевшись, подобно воробьям, на спинке ободранной скамейки, они отдыхали и слушали, как Гошка Башковитов бренчит на гитаре. Что ни говори, а бегая весь день по Парку, они изрядно устали. Однако, когда фирменные электронно-музыкальные Гошкины часы, которые он получил совсем недавно на шестнадцатилетие и которыми очень гордился, показали половину десятого, ребята без сожаления покинули скамейку.
      - Посидели бы еще, куда спешите? - предложил Гошка, тоскующий по разъехавшимся на лето поклонникам и поклонницам и потому готовый играть и петь даже для такой малолетней и малочисленной аудитории.
      - Не можем, дела, - важно ответил Витька и прибавил шагу, увлекая за собой Михаила.
      Стоило ребятам выйти со двора, как их окликнули:
      - Эй, привет! Куда так поздно собрались?
      Ребята разом обернулись и увидели Анюту Трифонову из параллельного "А" класса.
      - Привет, а ты чего в городе? - сразу перехватил инициативу Витька.
      - Я с Шерли гуляю.
      - Эт-то что еще за зверь? - сделал Витька строгое лицо.
      - Это фокстерьер, фоксик. Терли, Шерли!
      На зов откуда-то из-за дома выскочил лохматый пес и с веселым лаем бросился Анюте под ноги.
      - У, какой! - Витька попятился. Он жил в соседнем дворе и видел Шерли только мельком.
      - Хороший пес, - Михаил наклонился к фокстерьеру. Он любил смотреть, как Анюта выгуливает Шерли, и часто наблюдал за ними исподтишка. Между прочим, Анюту даже учителя в школе зовут Анютой. Не Аней, не Анной, не Трифоновой, а именно Анютой. Наверное, потому, что у нее вьющиеся волосы, голубые глаза и вообще она очень милая.
      Михаил при виде Анюты всегда немного робел, в этот раз он тоже отошел чуть-чуть в сторону.
      - Значит, это твой фокс. Ну-ну. - Витька тем временем оценивающе осмотрел носящегося вокруг Анютиных ног Шерли. - А я думал, в городе из наших только мы с Михаилом остались.
      - Нет, я тоже осталась, - сказала Анюта звонким голосом и слегка. Откинула голову, поправляя волосы. - Родители хотели меня на турслет взять, где они за свой завод выступают, но Шерли как раз прививку сделали, и ему ехать нельзя было. Правда, Шерли? - Шерли радостно залаял. - А вы куда так поздно собрались?
      Михаил потряс головой и сделал глотательное движение. Он знал, что говорить про львов и про Мяфу не надо, но чувствовал, что сейчас не удержится и скажет.
      Витька с одного взгляда понял его состояние и пришел на помощь:
      - Мы по делам. Договорились тут кое с кем встретиться и вот опаздываем. Извини, Анюта, бежим! - Он схватил Михаила под руку и потащил за собой.
      - Но с кем, куда? - удивленно подняла брови Анюта. Она привыкла, что мальчишки почитают за честь посвятить ее в свои планы.
      - С кем надо, далеко! - пробормотал себе под нос Витька.
      Михаил покорно следовал за ним, не в силах в то же время оторвать взгляд от Анюты.
      - Ты ей ушами на прощанье помаши! Забыл, что нас Мяфа ждет? возмущенно процедил Витька сквозь, зубы.
      Витька напрасно торопился. Времени для того, чтобы добраться, до развалин беседки, было еще больше чем достаточно. Часы на доме с башней, хорошо видимые с этой стороны Парка, показывали без пятнадцати десять.
      Людей в Парке почти не было. Ребятам встретились только три-четыре пары, медленно бредущие по аллеям. Они тихо ворковали о чем-то своем и не видели ничего вокруг.
      Белая ночь окутала Парк мягким голубоватым светом, который лился отовсюду: с неба, от воды, с цветущих яблонь, от розовых, голубых и снежно-белых шапок сирени. Стояла удивительная, неподвижная тишина. Парк словно погрузился в волшебный сон. Все медленнее и медленнее шли ребята.
      До разрушенной беседки оставалось совсем немного, когда Витька остановился и прислушался:
      - Кажется, за нами идут.
      - Да нет, - ответил Михаил и тут же уловил легкие шаги с той стороны, откуда они только что пришли.
      - Не-ет! - тихо передразнил Витька. - Идут. Давай спрячемся, посмотрим, кто это.
      Они нырнули в ближайший куст сирени и затаились.
      Не прошло и двух минут, как на дорожке появился Шерли, тащивший за собой Анюту. Нос его был уставлен в землю, поводок натянут.
      - Допрыгались! - зловещим шепотом заявил Витька.
      - Ничего страшного, это ведь свои, - широко улыбнулся Михаил при виде Анюты.
      - Свои! - уничтожающе взглянул на него Витька и осекся.
      Шерли поднял голову и уверенно направился к кусту, в котором спрятались ребята. Поводил из стороны в сторону черным, влажно блестящим носом, сверкнул хитрыми глазами и радостно залаял.
      - Ребята, выходите. Все равно от нас не спрячетесь, - позвала Анюта.
      Первым, сердито пыхтя и громко шурша листьями, вылез Витька.
      - Ну что, нашла? Рада, да? Делать тебе больше нечего, да? - громко и раздраженно начал он, но под взглядом голубых глаз Анюты голос его с каждой секундой становился все тише, пока не перешел в еле слышное ворчание.
      - Раз мы с Шерли вас обнаружили, возьмите нас с собой, - попросила Анюта и улыбнулась. - Кажется, у вас затевается что-то интересное?
      - Вот еще не хватало!
      - А что, возьмем? - Михаил присел на корточки и почесал Шерли за ушком.
      Витька исподлобья взглянул на улыбающуюся Анюту.
      - Да уж придется, как видно. Времени у нас мало, а от этих скоро не отвяжешься.
      - Точно. Шерли вас из-под земли достанет!
      Шерли согласно тявкнул.
      - Это опасно! - неожиданно рявкнул Витька во весь голос.
      Анюта вздрогнула, поджала губы и строго взглянула на него:
      - Тем более. Мы с Шерли не подведем.
      - Конечно, не подведут, я их знаю, - кивнул Михаил.
      - Знаю, знаю! Эх, Худоежкин! Знал бы я, что в нашу компанию девчонка с фоксом затешется... - начал Витька и тут же просиял: - А ты подумал, как Мяфа к Шерли отнесется?
      Михаилу пришлось прикусить язык, но под умоляющим взглядом Анюты верное решение сразу пришло ему в голову:
      - Мы привяжем Шерли около беседки, и Анюта попросит его сидеть тихо. А сами пойдем и поговорим с Мяфой, вдруг она ничего против собак не имеет.
      - Хм! Сомневаюсь я, однако. Ну, пошли, там видно будет, - мрачно сказал Витька и двинулся вперед.
      - Ребята, ну расскажите же мне, в чем дело?
      - Скоро узнаешь, - хмуро пообещал Витька.
      Михаил взглянул на башенные часы - без трех минут десять, времени на объяснения действительно не было:
      По замыслу создателей Парка "разрушенная беседка" должна была изображать руины старинного храма, однако значительная часть посетителей Парка об этом не подозревала. Глядя на пять разновысоких колонн, отдыхающие восхищались живописностью развалин и красиво упавшими обломками их, не догадываясь, что место для каждого такого обломка утверждал Художественный совет города. Многие посетители Парка выражали недоумение по поводу скверного состояния великолепной некогда постройки, а какой-то пенсионер, любитель старины, даже написал в Общество охраны памятников гневное письмо, требуя восстановить представляющие культурную и историческую ценность развалины. Досадное недоразумение это было связано с тем, что в незапамятные времена группа хулиганов утащила табличку, пояснявшую замысел создателей Парка, а администрация, занятая своими неотложными делами, не удосужилась повесить новую.
      Ребята раздвинули цветущие кусты сирени и вошли в беседку, когда часы на башне показали десять.
      Из-за, разросшейся вокруг зелени в беседке даже в солнечный день было тенисто и прохладно, а сейчас и вовсе царил зеленоватый сумрак. Ребята осмотрелись - никого.