В начале летних каникул

      - Вот они, - тихо сказала Анюта, оказавшаяся за спиной у Михаила.
      - Львы... - сказала Мяфа, и голос ее дрогнул. - В Парке они были веселее.
      Михаил присмотрелся, и то ли это действительно было так, то ли померещилось после слов Мяфы, но выражение львиных морд показалось ему печальным.
      - Ничего, мы вас выручим, - прошептал он.
      В это время луч солнца скользнул по ближайшему льву, и словно улыбка озарила его бронзовую морду.
      - А кроме львов вы никого не видите? - ехидно спросил Свинкль. А зря. Обратите внимание, по лестнице спускаются два человека, и я даю хвост на отсечение, что один из них тот, кто нам нужен.
      - Я за тебя замолвлю где надо словечко, а ты не зевай, обещаний и посулов не жалей. Не стесняйся, если что, передержки на энтузиазм спишут. Время такое, - поучал сутулого человека толстый коротышка, нос которого утопал в щеках. Голос поучающего, по определению Злыгости, был "жирный, как свиное сало"
      - Вот этот - Верзилин, - Витька указал пальцем на толстого коротышку.
      Михаил кивнул.
      Разговор между стоящими на величественной лестнице мужчинами подходил к концу, когда ребята вместе с Мяфой, Свинклем и Шерли добрались до одного из львиных постаментов и затаились за ним. Пробраться незамеченными оказалось нетрудно, потому что берега озера заросли кустарником, за которым было удобно прятаться, а мужчины, поглощенные разговором, почти не смотрели по сторонам.
      - Под вашим покровительством... - раболепно мямлил сутулый.
      - Время, время чувствовать надо! - нетерпеливо перебил его толстяк. - Тебе до меня далеко, должен поэтому особенно нос по ветру держать, движение времени улавливать...
      - Анюта, о чем задумалась? - громким шепотом спросил Витька. - Что рот раскрыла? Ты слушай, может пригодиться.
      - Да противно мне их слушать! - отмахнулась Анюта. Значительно приятнее было думать о розах.
      Пробираясь к львиному постаменту, они увидели несколько удивительных кустов роз. Мало того, что они цвели - это в начале июня-то, и цветы у них были громадные, размером с тарелку, - они, к тому же, были синими. Потрясающей красоты зрелище.
      - Помни, если что, на меня не ссылайся. Я скоро вообще от дел уйду. Ну, и сам знаешь, чье дело - спасение утопающих...
      - Знаю.
      - Тогда дерзай. И помни - умные люди и по облигациям выигрывают. Иди.
      Сутулый протянул руку, но толстяк, брезгливо сморщившись, повторил:
      - Иди-иди. Провожать не буду.
      Сутулый несколько раз суетливо, поклонился и побежал вверх по лестнице, а толстяк, скривив губы, пробормотал:
      - Руку еще тянет, тоже мне, приятель.
      Он расстегнул черный с золотой искрой пиджак, ослабил ворот белоснежной рубашки и начал спускаться к воде. Минут пять молча смотрел на озеро, потом опустился на нагретые солнцем ступени, сунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда надкушенный бублик. Сложил губы трубочкой и пронзительно крикнул:
      - Уа-уа! Уа-уа!
      Два белых лебедя, услышав призыв, заскользили к лестнице.
      Верзилин отломил от бублика несколько кусочков, один сунул себе в рот, остальные бросил лебедям.
      - Ну, что, начнем? - спросила Мяфа, выбираясь из сумки. - Ситуация подходящая - противник расслаблен. Мы застанем его врасплох. Свинкль, ты готов?
      - Готов, - неохотно отозвался Свинкль - А хорошо здесь, правда? Это вам не наш Парк, где везде люди, собаки, везде окурки, фантики, стаканчики от мороженого разбросаны. Чистота, порядок. А какие лебеди... - Голос Свинкля стал нежным. Михаил посмотрел на него с удивлением. Он уже успел привыкнуть к тому, что псевдо-поросенок вечно всем недоволен.
      - Значит, первой появляется Мяфа. Если ей не удастся обработать толстяка, выскакиваем мы и сталкиваем его в воду. А Свинкль в это время давит ему на психику, - повторил Витька план, разработанный еще на том берегу озера.
      - Хорошо, я пошла, - сказала Мяфа и начала вытекать из-за постамента на лестницу.
      Верзилин, казалось, нисколько не удивился и не испугался, увидев сидящего рядом с собой кузнечика величиной с собаку. Отломив от оставшегося куска бублика половину, он протянул ее странному соседу и спросил:
      - Будешь?
      Кузнечик отрицательно помогал головой. Проведя передней лапой по задней, как смычком по скрипке, он извлек из своих конечностей скрежещущий звук, от которого лебеди шарахнулись к центру озера, и пропел неприятным голосом:
      - Не жди меня, ма-ма,
      Хоро-шего сы-на,
      Твой сын не такой,
      Как был вче-ра.
      - Ясно, - задумчиво сказал Верзилин и потрогал чисто выбритый подбородок. - Механическая игрушка? А где автор?
      Кузнечик взмахнул лапками и превратился в большущего мохнатого паука.
      - Так. Значит, не игрушка. И не механическая, - продолжал размышлять вслух Верзилин.
      - "Все живое особой метой..." - низким утробным голосом продекламировал паук.
      - Знаю:
      Отмечается с ранних пор.
      Если не был бы я поэтом,
      То, наверно, был мошенник и вор.
      Есенин. Ну, и что это значит? - вопросил Верзилин.
      - Что ты - мошенник и вор! - скрипнул челюстями паук.
      - Допустим, - безмятежно согласился толстяк.
      - По-моему, у Мяфы не получается, - тревожно зашептал Витька Свинкль, попытайся ты.
      Свинкль молча вышел на лестницу.
      - О! Ко мне целое паломничество. Изумительно оригинальный цвет! восхитился Верзилин, заметив серо-голубого поросенка.
      Розовые глазки Свинкля зажглись неестественным светом.
      - Чем обязан? - любезно продолжал толстяк.
      - Верни львов в Парк, дрянь! - рявкнул Свинкль. Глаза его из розовых стали малиновыми.
      - Зачем? - удивился Верзилин. - Разве им здесь не место?
      - Не место! - сказала Мяфа-паук и, превратившись в полутораметровую змею, заскользила к Верзилину. Желтые ромбы на ее спине зловеще вспыхивали на солнце.
      - Вот чего не могу терпеть, так это змей! - Верзилин проворно вскочил на ноги. - Свистнуть? - В правой руке у него блеснул маленький серебряный свисточек.
      - А что случ-чится? - с любопытством прошипела змея.
      - Прибегут мрачные дяди, пустят этого молчаливого джентльмена на котлеты, а вас на силос...
      - С-с-с, - задумалась змея и свернулась кольцами. Из-за ступеней это вышло у нее не очень ловко и даже как-то неестественно.
      - Уберите свисток. Мяфа, прекрати. Поговорим как разумные существа, - торопливо предложил Свинкль. Хвостик его слегка вздрагивал. Перспектива пойти на котлеты не показалась ему заманчивой.
      - Поговорим. - Верзилин убрал свисток. - Вас беспокоили львы, не так ли?
      - Так, - подтвердила Мяфа-змея, слегка покачивая в воздухе приплюснутой головой и время от времени высовывая раздвоенный язык.
      - Да перестаньте вы меня гипнотизировать! - повернулся Верзилин к Свинклю. - Я, чтобы бороться с внушением, специально частные уроки брал, так что ничего у вас не выйдет.
      - Что же вы тогда волнуетесь? - полюбопытствовала змея обычным голосом Мяфы.
      - Щекотно. За ушами чешется, - признался Верзилин. - Да, так мы говорили про львов. Посмотрите, разве не чудесно они здесь встали? он простер руку к озеру.
      - В нашем Парке они стояли лучше, - сказала змея и превратилась в прямоугольный брусок с очень четкими гранями.
      - По-моему, вы ошибаетесь. Посмотрите, какой здесь простор, какая тишина и благолепие. Львы стоят здесь не просто удачно, а высокохудожественно. А вы как находите? - обратился он к Свинклю.
      - Неплохо, - промямлил тот, и глазки его начали меркнуть - Но мы к ним привыкли, они для нас как близкие родственники. Да и вообще я не представляю себе Парка без львов!
      - Ну и прекрасно, в чем же дело? Львы уже покинули тот парк, теперь очередь ваша. Неужели вы думаете, что в моем парке для вас не найдется уголка? Поверьте, я буду рад и счастлив, если вы изберете его постоянным местом своего жительства, - Верзилин улыбнулся и сделал приглашающий жест.
      - Кажется, влипли! - с тоской в голосе прошептал Витька.
      - Мяфа не выдаст.
      - Мяфа-то да...
      В ответ на предложение Верзилина плоскости Мяфы, теперь уже бруска, сверкнули непримиримым металлическим блеском.
      - Будете рады? - недоверчиво спросил Свинкль.
      - Конечно. Я умею ценить не только прекрасное, но и уникальное. Ведь вы уникальны, это видно с первого взгляда.
      Маленький хвостик Свинкля закрутился в спиральку, а ушки встали торчком. Он не мог скрыть своего удовольствия.
      Мяфа-брусок потеряла прямоугольные очертания. Поверхность ее покрылась рябью, и на ней лишаями проступили изумрудно-зеленые пятна.
      - Если вы согласитесь, вам будет предоставлен кров - размеры и форма по вашему усмотрению, и полный рацион - по вашему вкусу, продолжал искушать гостей Верзилин.
      - Свинкль, одумайся, в чужих руках ломоть велик! Помни: худшее из преступлений - предательство! - сказала Мяфа и перелилась на полметра в сторону от Свинкля. Рябь на ее теле превратилась в глубокие морщины, а зеленая окраска стала повсеместной. Любому, кто хоть немного знал ее, было ясно, что разговор, происходящий на лестнице, ей в высшей степени омерзителен.
      - А что вы потребуете взамен? - деловито спросил Свинкль, подходя поближе к Верзилину. На слова Мяфы он не обратил ни малейшего внимания. - Насколько я понимаю, даром такие вещи не делаются.
      - Да, - кивнул толстяк. - Но обязанности будут не затруднительные. Примерно раз в неделю у меня бывают гости. Если изредка, когда у вас появится настроение, разумеется, вы будете появляться перед ними и беседовать с кем-нибудь, с кем сочтете не зазорным для себя, мы будем полностью квиты.
      - Идет! - сказал Свинкль солидно, но не удержался и восторженно хрюкнул.
      И тут Шерли не выдержал. С коротким рыком он бросился на изменника.
      - Шерли, назад! - крикнула Анюта.
      Пронзительно засвистел серебряный свисток Верзилина.
      Из прибрежных кустов, из-за ограждающих верхнюю часть лестницы парапетов, кажется, прямо из земли и из озера, выскочила толпа мужчин в серых костюмах, с серыми бесцветными лицами.
      Ребята и ахнуть не успели, как их схватило множество сильных рук, повертело, покрутило и мгновенно обшарило. Множество холодных глаз осмотрело их с ног до головы, словно сфотографировало. Сильные руки снова схватили ребят, и через считанные секунды они оказались стоящими на ступеньках лестницы перед Верзилиным.
      - И больше никого? - выразительно поднял он левую бровь.
      - Никого! Выбросить за ограду? - дружно спросил хор невыразительных голосов из-за ребячьих спин.
      Верзилин сунул в рот оставшийся кусок бублика и невнятно произнес:
      - Соваку прыжите во льву ы ысшезнытэ. Но нэвавэко.
      Тут же ребята почувствовали, что больше их никто не держит. Шерли, привязанный к лапе бронзового льва, тихонько повизгивал и рвался с короткого поводка. Люди с серыми лицами исчезли, словно в воздухе растворились.
      - И ходят... И ездят... И всем чего-то надо... Теперь еще и через ограду лазать начали... Ну куда это годится? И разве это жизнь? задумчиво бормотал Верзилин, прохаживаясь по лестнице на две ступеньки ниже ребят и изредка бросая на них косые взгляды. За ним, еще на ступеньку ниже, важно цокая копытцами, вышагивал Свинкль. Мяфы видно не было.
      - Ну и зачем же вы пожаловали ко мне? - наконец остановился Верзилин. - За львами?
      Витька, опустив голову, молча кусал губы. Папа хотел, чтобы он записался в кружок легкой атлетики, и он, дурак, согласился. А надо записаться в секцию каратэ. Тогда такие вот верзилины львов из Парка не поворуют, за бетонными стенами не спрячутся. И он этим займется. Обязательно.
      Михаил молчал и думал о том, что хорошо бы стать изобретателем и изобрести что-нибуль вроде гиперболоида инженера Гарина. Навел на верзилинскую "дачу" - бжик - и нет ее. Навел на этих серых людишек один пепел от них остался. А самого Верзилина в обезьянник - пусть все видят, кто за бетонным забором живет, кто львов ворует.
      Михаил улыбнулся.
      - Ну, что же, так и будем молчать? А ты чего улыбаешься?
      Михаил уже собрался рассказать Верзилину, какое место обитания он уготовил ему в ближайшем будущем, но в этот момент Анюта спросила:
      - Скажите, а как вам удается выращивать синие розы? Чтобы они были такие большие и так рано цвели?
      Верзилин улыбнулся, и лицо его стало почти приятным.
      - Тебе они понравились?
      - Очень.
      - Видишь ли, я не сам их развожу. Их для меня выводит один знакомый биолог в питомнике. Он поливает обычные кусты роз каким-то специальным раствором. Уж не знаю, каким, но, кажется, в него и обычные чернила входят.
      - И получается такая прелесть?
      - Получается. У них и еще одно замечательное свойство есть - они цветут все лето. Правда, потом розовый куст гибнет, так что удовольствие недолговечное, но...
      - Значит, каждый год вам привозят новые кусты? - спросила Анюта со страхом и удивлением.
      - Да. Хлопотное удовольствие. А душа к старости хочет чего-то постоянного. Наверно, поэтому я и перевез сюда этих львов.
      - Как же вы решились их из Парка украсть, стольких людей ограбить?
      - Что значит - "украсть"? Вот если бы я кошелек у кого-то из кармана вытащил, тогда другое дело. Там деньги, они нужны людям - это воровство. А львы им зачем?
      - Но это же произведение искусства!
      - А зачем людям произведения искусства? Что они, лучше от них становятся?
      - Да... - неуверенно сказала Анюта.
      - Вряд ли. Меня вот окружают произведения искусства, а разве я стал хорошим человеком в твоем понимании? А цари всю жизнь себя шедеврами окружали - они что, хорошие?
      - Нет, - пробормотала Анюта.
      - Так для чего нужны львы?
      - Ну-у... Они украшают нашу жизнь.
      - Нет. Они мою жизнь могут украсить, потому что у меня есть время и желание ими любоваться. А в вашем Парке кто на них смотрит? Одним некогда, у других дети непослушные, у третьих глаза к старости плохо видеть стали. Не нужны они там никому. Вот я их увез, разве хватился кто-нибудь пропажи?
      - Ага. Вчера даже митинг на эту тему был.
      - Правильно, это я его организовал.
      - Зачем? - поразилась Анюта, и даже ребята подняли головы.
      - Ну, во-первых, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны. А во-вторых, чтобы, если такие, как вы, пронюхают что-нибудь и придут в соответствующие инстанции, их подняли насмех.
      - Все равно, митинг бы и без вас устроили! - чуть не плача сказала Анюта.
      - Очень может быть. Ты только не реви, не выношу вида слез, самому плакать хочется, - лицо Верзилина сморщилось, будто он действительно вот-вот заплачет.
      - Я не плачу, - всхлипнула Анюта.
      - А выбранная комиссия все равно работать будет. Хоть вы и устроили этот митинг, а она все равно вас разоблачит, - хмуро сказал Витька.
      - Мы к ее председателю пойдем, а потом в соответствующие инстанции, - сказал Михаил спокойно. - Гиперболоид - это, конечно, фантастика, а вот лазер уже существует. Надо только ручной вариант сделать, чтобы с ним в автобус можно было влезть.
      - Идите. Начинайте с председателя.
      - И начнем.
      - Так начинайте, к чему откладывать? Говорите. Я и есть председатель общественной комиссии по розыску львов.
      - Гад ты! - взвизгнул Витька, забывший, что он еще не владеет приемами каратэ, и бросился на Верзилина. Михаил едва успел поймать его за руку.
      - Тебя папа в угол ставит или ремнем порет? - поинтересовался Верзилин. - Придется вас в детскую комнату милиции отправить, раз вы по-хорошему договориться не хотите. Там с вами проведут воспитательную беседу, а потом родителям на работу сообщат, что вы по чужим дачам лазаете. Мебель портите, мелочь всякую воруете. Да еще и надписи на стенах неприличные пишете. Этих разборок вам до конца школы хватит. Любить львов, конечно, похвально - красоту надо любить, но дураками-то быть при этом вас никто не заставляет! - Верзилин с сокрушенным видом оглядел ребят, и в ладони его блеснул серебряный свисток.
      Что-то мелькнуло в воздухе, свисток, будто живой, выскочил из руки Верзилина, попрыгал по ступеням и упал в воду.
      - Скачибоб! - радостно крикнула Анюта.
      - Он! - ахнул от неожиданности Витька.
      - В ж-жижни таких сущ-ществ не видывал! - прожужжало над головами ребят, и на лестницу опустился ослепительно сияющий на солнце гигантский черный жук. - Сражу уничтож-жить или помучаем? - спросил он и двинулся на Верзилина, угрожающе лязгая пилами-рогами.
      - Если попытается позвать на помощь - уничтожай, - серьезно сказал Михаил.
      Скачибоб, легко прыгая вверх по лестнице, подскочил к Анюте попросился на руки.
      - Погоди, надо сначала Шерли отвязать, - Анюта вытерла ладонью глаза и пошла к сидящему на привязи фокстерьеру. Поняв, что ситуация изменилась, Шерли перестал рваться с поводка. Весело крутя хвостом, он посматривал на Верзилина с нескрываемым презрением.
      А тот уже дважды открывал рот, чтобы позвать на помощь, и оба раза беззвучно закрывал его. Грозные пилы-рога, щелкающие у самого носа, были веским доводом в пользу молчания.
      Жужляк теснил его ближе и ближе к воде, и с каждой оставленной ступенькой все бледнее и бледнее становилось толстое лицо председателя комиссии по розыску львов.
      - Кто бы мог ожидать? - пробормотал он, оценив взглядом расстояние, оставшееся до воды. - Ай-ай-ай.
      - Все течет, все изменяется, - донесся откуда-то сверху голос Мяфы.
      Все подняли головы.
      Мяфа, как ни в чем не бывало, сидела на загривке бронзового льва и посматривала оттуда вниз круглыми, без ресниц, глазами, такими же голубыми, как у Анюты.
      Верзилин со вздохом шагнул на последнюю ступеньку лестницы. Свинкль, путавшийся у него под ногами, отчаянно взвизгнул.
      - Сейчас он будет кричать, - предупредила Мяфа.
      - Буду, - спокойным голосом, хотя губы у него слегка дрожали, сказал Верзилин. - А что мне еще остается? Плавать я не умею.
      - Выполнить наши условия. Кто, как говорится, платит, тот и музыку заказывает, - подсказала Мяфа и, обращаясь к Жужляку, добавила: Покажи ему, на что ты способен, чтобы он стал покладистее.
      - Ж-жрать начну, тогда ужнает! - бросил немногословный Жужляк, но теснить Верзилина к воде перестал.
      - Ты на львином постаменте продемонстрируй, - посоветовал Витька.
      - Жачем портить вещь? - заупрямился Жужляк.
      - Все равно постаменты в наш Парк не свезти.
      - Свежет, - угрюмо пообещал Жужляк - А впрочем...
      Он неторопливо приблизился к львиному пьедесталу, приложил к его углу пилы-рога... Раздался скрежет, и кусок гранита стукнулся о ступени лестницы. С шорохом посыпалась каменная крошка.
      Верзилин побледнел еще сильнее:
      - Говорите ваши условия.
      Ребята переглянулись. Все произошло так стремительно, что об условиях они как-то не успели подумать.
      - Пусть Мяфа говорит, - предложил Михаил.
      - Скажу. Тем более, у меня было время подумать. Семь раз отмерить, прежде чем резать.
      - Ну! - поторопил ее Верзилин, отпихивая Свинкля, жавшегося к его ногам.
      - Условие одно, нет, теперь уже два. Первое - вернуть львов в Парк и второе - сменить парковые пьедесталы из известняка на эти гранитные.
      - Хорошо, - Верзилин улыбнулся.
      - Жря улыбаешься. Ж-ждать буду три дня. Потом пеняй на себя.
      - Именно так. А потом Жужляк приведет сюда стаю своих приятелей и останутся от вас рожки да ножки. Если останутся, - усомнилась Мяфа. Но если даже и останутся, если даже вы решите остаток своей жизни провести в секретном сейфе, замурованном в тайном погребе, то представьте, во что превратится ваша замечательная усадьба и ваш очаровательный парк. Ведь они вам обошлись дороже львов, не так ли?
      - Еще бы, - сказал Верзилин и в задумчивости потрогал чисто выбритый подбородок.
      - Кстати, Хрюка, если ты будешь распускать язык, то уж тебя-то Жужляк из-под земли достанет. Ты его знаешь. И меня тоже.
      - Знаю, - тихо и печально всхрюкнул Свинкль.
      - Значит, договорились?
      - Да, - улыбнулся Верзилин.
      - А чему вы, собственно, улыбаетесь? - спросил Михаил, припомнивший, что совсем недавно этот же вопрос был задан ему.
      - Проигрывать надо с улыбкой, - пожал плечами Верзилин. - Да и что, в конце концов, львы? Это была недостойная авантюра, и пусть поражение послужит мне уроком. А львов в городе много, не всех же охраняют такие монстры. Только не обижайтесь, это я шутя.
      - А постаменты?
      - Не жалко! - махнул рукой начавший оживать Верзилин. - Все равно вы мне один испортили.
      - Во! - звонко хлопнул себя по лбу Витька. - Вспомнил! Третье условие.
      - Какое? - нахмурился Верзилин.
      - Да мелочь, пустяки. У такого монстра, как вы, только не обижайтесь, это я шутя, наверно, есть личный транспорт?
      - Казенный есть, - буркнул Верзилин.
      - И шофер?
      - Да.
      - Так пусть он отвезет нас домой. В Парк, я имею в виду. А то от вас добираться - все ноги собьешь.
      - Нахал! Ну, нахал! - Верзилин даже руками от восхищения всплеснул. - И машину ему дай, и шофера!
      - Снявши голову по волосам не плачут, - мудро заметила Мяфа и начала стекать со льва.
      - Ладно, берите.
      - Гляди, без подлостей, я прослеж-жу!
      - О чем речь! Пусть Ванька разомнется, все равно бензин казенный.
      Эпилог.
      - Витька! Витька, глухая тетеря, тебе говорят!
      - Что? - Витька обернулся и увидел на дорожке Гошу-гитариста, махавшего ему рукой.
      - Львов нашли!
      - Где?!
      - На старом месте стоят. Я только сейчас оттуда. Народу-у!
      - А кто нашел?
      - Неизвестно. Не знаю. Не важно, - Гоша прощально взмахнул рукой и побежал по своим делам.
      - Слыхали? - Витька повернулся к вышедшим из воды Анюте и Михаилу.
      - Здорово! - сказала Анюта и принялась выжимать волосы.
      Михаил кивнул и запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха.
      - А вы чего, не рады? Ведь вернул Верзилин львов! Наверное и постаменты у них новые.
      - Не, - Михаил повернулся к солнцу мокрой спиной, чтобы скорее обсохнуть. - Постаменты, скорее всего, старые. Должен же он новые как-то оформить, иначе подозрительно будет.
      - Да черт с ними, с постаментами. Вы чего не пляшете-то? Ведь львов вернули!
      - А чего плясать? - Анюта прищурилась и посмотрела на солнце Ясно было, что вернет.
      - Ничего неясно! - обиделся Витька. - А вдруг Свинкль сказал бы ему, что никакой стаи у Жужляка нет? Или что у него душа нежная, и он мухи не обидит? Что тогда? Плакали бы наши львы.
      - Они не заплачут, они бронзовые, - сказала Анюта, жмурясь и потягиваясь на солнышке.
      - Ничего бы он не сказал. А если бы и сказал? Жужляк и один такого шороху даст - только держись. И душа у него к живому нежная, а не к вещам. Верзилин имел возможность в этом убедиться.
      - Ну и что, это причина, чтобы не радоваться возвращению львов?
      - Мы радуемся, - сказал Михаил, натягивая одежду на влажное тело. - А что, если Верзилин других львов попытается украсть, помнишь, он говорил?
      - Хм... - Витька подумал, махнул рукой. - Да ну вас! Дайте хоть возвращению наших львов порадоваться. Потом соберемся все вместе и что-нибудь придумаем.
      - Что тут придумаешь?
      - Все что угодно. Все в наших силах. Ну, пошли, что ли, львов смотреть?
      - Пошли.
      - Шерли, ко мне! - позвала Анюта.
      Шерли весело махая хвостом, выбежал на полянку, следом за ним выпрыгнул Скачибоб.
      - О, и этот тут как тут! - удивился Витька.
      - Скачибоб - молодец, он всегда вовремя появляется. Понимает, что в компании на вернувшихся львов смотреть веселее.
      Под предводительством Скачибоба ребята направились к львам, но, не пройдя и двадцати шагов, остановились.
      - Слушайте, - Михаил поднял палец.
      Откуда-то снизу, казалось, прямо из пруда, доносился чуть подвывающий голос:
      Когда б вы знали, из какого сора
      Растут стихи, не ведая стыда,
      Как желтый одуванчик у забора,
      Как лопухи и лебеда.
      Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
      Таинственная плесень на стене...
      И стих уже звучит, задорен, нежен,
      На радость вам и мне.
      - Что-то знакомое? - Витька посмотрел на ребят.
      Анюта с Михаилом переглянулись и рассмеялись:
      - Это же Злыгость!
      - Да? Ну вот, а говорили, что она плохие стихи пишет. Мне нравятся.
      - Так это не ее стихи! Это я ей сборник Ахматовой дала, чтобы она к классике приобщалась. Надо же было как-то ее утешить.
      - А-а. Подойдем?
      - Пусть читает, не будем мешать. Все равно мы в три часа хотели с Мяфой увидеться. И Злыгость обязательно придет, чтобы прочитать посвященную Жужляку оду собственного сочинения.
      - Тогда ладно.
      Чем ближе ребята подходили к каналу, соединяющему пруды, тем больше появлялось народу в аллеях: дети, пенсионеры и мамаши с колясками дружно шли в одном направлении - к львам. Среди них увидел Михаил и бородатого художника, спешащего закончить свою картину.
      Около самого канала ребята нос к носу столкнулись с Егором Брюшко, но тот сделал вид, что не знаком с ними, и поспешил пройти мимо.
      - Что это он нас не узнает?
      - Он теперь нас долго узнавать не будет, - усмехнулся Михаил, вспомнив, как Брюхо на четвереньках бежал по проспекту.
      - Львы! - сказала Анюта и, обращаясь к Скачибобу, добавила: Иди-ка на руки, чтобы не смущать почтенную публику.
      Почтенной публики вокруг львов собралось немало. Много здесь было и "полупочтенной" публики, как называл малышню Брюхо. Почтенные разглядывали львов издали - уважительно и радостно. Полупочтенные, отчаянно визжа и мешая друг другу, пытались забраться на вновь обретенные произведения искусства. И некоторым это удавалось. Особенно преуспели те, кто карабкался на льва, стоящего по эту сторону канала.
      - Наши ловчее! - с гордостью сказал Витька.
      - Ничего подобного. Просто на нашем постаменте след от укуса Жужляка. Они его как ступеньку используют, - поправила его Анюта.
      - Ага! Постаменты-то новые! А ты что говорил?
      - А что я говорил? - спросил Михаил рассеянно. На постаменты он еще не успел посмотреть. Значительно больше его заинтересовали сами львы. Он мог поклясться, что они улыбаются, хотя никаких оптических иллюзий и в помине не было - солнце освещало их ровным теплым светом. А раз уж бронзовые львы улыбаются - значит, полоса неудач явно кончилась.