В начале летних каникул

      Шофер стоял и смотрел на контейнер, и лицо у него было такое, будто он обнаружил на асфальте груду золотых монет. Но чтобы понять, что же он увидел на самом деле, ребятам пришлось почти полностью выйти из-за помойки. Будь шофер не так поражен, он непременно заметил бы их. Но он не заметил.
      Он стоял, ухватив нижнюю губу пятерней, и смотрел на женскую бордовую сумочку, лежащую под контейнером Сумочка была приоткрыта, и из нее выглядывало несколько фиолетовых бумажек.
      - Двадцатипятирублевки! - ахнул Витька.
      - Мяфа! - поправил его Михаил.
      Шерли заскулил.
      - Тихо! - шикнула на него Анюта, но она напрасно опасалась, шоферу было не до них.
      Он осторожно шагнул к сумочке, нагнулся над ней, протянул руку и застыл. На верхнем крае сумочки появились два глаза, выпученных, как у лягушки, а двадцатипятирублевки превратились в ярко-красный язык. Сумочка-голова хлопнула своими крышками-губами и ехидно спросила:
      - Куда руки тянешь? Твое, что ли?
      Шофер отдернул руку и затравленно оглянулся по сторонам. Но ребят, конечно, не заметил. Взгляд его искал, видимо, не обыкновенных детей, а что-нибудь подиковиннее.
      Посмотрев по сторонам, шофер снова склонился над сумочкой-головой и спросил:
      - А где деньги?
      - Какие деньги? - удивилась сумочка-голова, подмигнула и показала шоферу огненно-красный язык.
      - Эти, ну, четвертные.
      - Хо-хо! - издевательски расхохоталась сумочка-голова, и тут же откуда-то сверху на шофера спикировал Скачибоб.
      - Оуа-а! - взвизгнул шофер, отшатнулся от сумочки-головы, присел на корточки и прикрыл голову руками.
      Машина засигналила.
      Сквозь растопыренные пальцы шофер взглянул на сумочку-голову, успевшую превратиться в обычный булыжник, и на лежащего рядом Скачибоба, тоже похожего на булыжник удивительно правильной формы. В ошалелых глазах его мелькнула искра разума, и он, пригибаясь, словно под обстрелом, побежал к машине.
      Ребята, сохраняя дистанцию, побежали за ним.
      Шофер рванул ручку кабины, но дверца не открылась. Прозвучал длинный гудок, и, как только он стих, завывающий голос, от которого по спине шофера побежали мурашки, произнес:
      Нагрянет Злыгость на тебя
      Живьем сожрет. Дрожи, злодей,
      За то, что ты, себя любя,
      Похитил радость у людей!
      - И не только у людей, но это, к сожалению, в рифму не укладывается, - ворчливо сказал тот же голос. Что-то волосатое, желто-зеленое появилось в окошке кабины и пронзительно-изумрудными искрами глянуло на шофера. Будто луч солнца отразился от осколков бутылки.
      Снова раздался гудок - на этот раз резкий и короткий, как удар в солнечное сплетение, и Злыгость продолжала:
      На львов ты поднял гнусный кран,
      Пощады ждать не след.
      Прирезан будешь, как баран,
      Оставим лишь скелет.
      Шофер отшатнулся от кабины и грохнулся наземь.
      - Моя школа, - восторженно хихикнул Михаил, потирая руки. - Какой боевой ритм, а смысл?! Это вам не "призрак прелый"!
      В этот миг из-за переднего колеса машины выглянул гигантский черный жук, такая жуть только в дурном сне может померещиться, и угрожающе сказал:
      - Ж-жить небось хочешь, подлец? Ж-живи. Пока. Я такой жаражой отравиться боюсь. Но агрегат твой подчистую сож-жру. Винтика не оставлю.
      Жужжащий гигант задвигал громадными пилами-рогами у самого носа шофера, но это уже не произвело впечатления. Шофер только чуть-чуть отодвинулся от Жужляка и плачущим голосом заныл:
      - Жри. Все жри, не жалко. Все равно машина государственная. Жри, только душу отпусти.
      - Душу? - удивленно прожужжал Жужляк и разомкнул пилы-рога, охватившие колесо. - Кому твоя мержкая душа нуж-жна?
      - Спасибо! Спасибо, благодетель! Кормилец! - заскулил шофер, елозя задом и отползая все дальше и дальше от Жужляка - Ты с покрышек, с покрышек начни, они помягче. Сахарные! Сам бы ел, да денег нету. Настоящий каучук! - захлебываясь, врал он.
      Дверца машины распахнулась, и с сиденья кабины свесились бледно-зеленые космы Злыгости.
      - Не могу. Не могу больше слушать. Не могу больше смотреть на этого... Это... Не могу - сейчас стошнит. Где Свинкль? Опять прохлаждается? Пора кончать!
      И тут откуда-то из-под машины, из-за заднего колеса, неторопливо вышел голубовато-серый поросенок. Розовые глазки его светились, фосфоресцировали неестественным светом, но шофер этого свечения не заметил и потянулся к поросенку, как к родному.
      - Милый, - просипел он и поднял руку, чтобы погладить поросенка по голове.
      - Руки убери, пока не отъел, - дружелюбно посоветовал Свинкль и поинтересовался: - Созрел?
      - Созрел, - покорно ответил шофер и подтянул под себя руки.
      - Это хорошо, - глазки серо-голубого поросенка прищурились. Он по-детски хлопнул рыжеватыми ресницами и переступил с копытца на копытце. - Так что, даром все скажешь или тебе денег дать? Или стихи послушать хочешь?
      При слове "даром" лик шофера, и без того перекошенный, скривился еще больше, ребята даже удивились, как он при этом сумел выдавить из себя:
      - Все скажу, - и, помедлив, добавил: - Даром.
      - Славненький ты наш, умненький. Так ты, верно, и сам догадываешься, о чем говорить надобно? - Глаза Свинкля стали похожими на иголки, маленькие острые ушки, встали торчком.
      - Не догадываюсь, но все скажу. Все! - Шофер умоляюще приложил руки к груди, потерял равновесие и ткнулся носом в асфальт. - Про цемент, который я налево двигал, да? Нет? А там тонн триста было. Не интересуетесь? Жаль. Про балки железобетонные? Нет? А свинарник я не один ломал, с Петькой - это он все затеял и председатель ихний. Опять не то? Ну не про пионерский же лагерь? Это ведь мелочь, об этом и говорить не стоит. Ну купят пионерам этим новые кровати, не обеднеет завод, верно? Да и кровати-то были не новые, а отдыхающим турбазы тоже на чем-то спать надо, правда? - Шофер, кажется, перебрал уже все свои грехи и начал затихать.
      - Про львов, - напомнил Свинкль.
      - Про львов? Про бронзовых? Боже ж мой! Дак ведь это я для Верзилина. Для него я Москву увезу, не то что львишек паршивых! Голос шофера приобрел уверенность. - Личность. Изюмина в творожной массе человечества. За ним - как за стеной: все прикроет, отовсюду вытащит. Мог бы просто попросить, а он еще полсотни бросил. Человек... - На глазах умиленного шофера выступили слезы.
      - Где львы, задрыга? - рявкнул Свинкль.
      - На даче. На даче у Верзилина. Не у меня же. Мне они без надобности. Это там, за Каменным островом. В бывшем имении Бобриковых. Это чуть-чуть не доезжая совхоза "Равенство". Там еще автобус ходит. Как с шоссе съедешь - направо песчанка, бездорожье почти, чтобы, значит, кому не надо неповадно было ездить, а потом бетонка - высший класс, как стекло. Я...
      - Понятно. Вали в машину и исчезни. И никому никогда ни-ни. Спокойней спать будешь.
      - Да я конечно. Я с радостью. Уезжаю. Спасибочки. Да я... - Шофер замолк, осторожно вылез из-под машины, окинул невидящим взглядом двор и ребят, стоящих рядом, и полез в кабину.
      - Как бы он кого не сбил по дороге, - забеспокоилась Анюта.
      - Не собьет, - сказал Свинкль, выбираясь из-под машины.
      Загудел мотор, и мусорная машина начала выезжать со двора.
      - А контейнер взять забыл, - сказал Витька, почесал в затылке и с надеждой спросил: - А могут ему за это выговор на работе влепить, а?
      - Вряд ли, - лениво буркнул Свинкль, покосился на подошедшего Шерли и зевнул.
      - Прежде всего нам надо решить, когда мы отправимся на дачу Верзилина, - услышали ребята голос Мяфы, опять устроившейся под скамейкой. - Думаю, лучше всего это будет сделать завтра.
      - Завтра воскресенье, трудно из дома вырваться, - сказал Витька.
      - Зато мы наверняка застанем хозяина на месте.
      - А нам нужно его заставать? - усомнилась Анюта.
      - Нуж-жно. Не на себе ж-же мы львов потащим.
      - Он, что ли, их на себе потащит? - спросил Витька, поворачиваясь к цветущему кусту барбариса, в котором засел Жужляк.
      - Есть два способа вернуть львов, - начала рассуждать Мяфа. Выкрасть их или заставить Верзилина самого привезти львов обратно. Поскольку сами мы увезти их не можем, остается только допечь Верзилина.
      - А что если мы попробуем возвратить их в Парк тем же способом, каким они были похищены?
      - Это как же?
      - Ну, надавить на психику шофера и заставить его привезти львов назад на мусорной машине? - развил свою мысль Михаил.
      - Нет, это совершенно невозможно. Во-первых, потому, что шофер, как ты видел, почитает Верзилина больше отца родного и против него не пойдет - тут Свинклю делать нечего. А во-вторых, потому что если нам даже как-то удастся доставить львов обратно в Парк...
      - Грузовое такси наймем! - выпалил Витька.
      - Да, так вот, если львы каким-то образом снова вернутся в Парк, Верзилин в любой момент снова может их похитить.
      - Так что же делать?
      - Надо выходить на него самого. Проникать в его логово и обрабатывать мерзавца до тех пор, пока он не согласится вернуть львов.
      - А удастся? - усомнился Михаил.
      - Если уж-ж мы не смож-жем...
      - На месте видно будет, - проворчал Свинкль.
      - Что тебе стоит справиться с каким-то Верзилиным? - искренне удивилась Анюта, поглаживая лежащего на ее коленях Скачибоба.
      Свинкль самодовольно хрюкнул.
      - А зачем тогда вообще было устроено все это представление с шофером? Нет, оно мне, конечно, понравилось, и даже очень, - поспешно добавил Михаил, чтобы никого не обидеть. - Но не проще ли было бы одному Свинклю прийти сюда и, загипнотизировав шофера, все у него выведать?
      - Было бы проще, если бы он мог, - ехидно сказала из зарослей шиповника Злыгость.
      - Как это?
      - Так ведь он у нас не профессиональный гипнотизер, а самоучка, лениво пояснила Мяфа, - кое-что умеет...
      - Детишек завораживать, например, - не преминула вставить Злыгость.
      Свинкль недовольно заворчал. Шерли последовал его примеру.
      - Да, кое-что он умеет. Но заставить говорить того, кто не хочет говорить, причем рассказывать о том, что тот скрывает, Свинклю трудно. Поэтому нам пришлось клиента подготовить. Подготовка к делу - половина дела.
      - Точно. Ему приготовь, поджарь, разжуй, тогда он, может быть, проглотит, - ввернула Злыгость.
      - Молчала бы уж, стихоблудка! - сердито засопел под скамейкой Свинкль. - Я предлагаю морскую капусту вообще к Верзилину не брать.
      - М-да... - протянула Мяфа.
      - Эт-то почему же не б-брать? - начала заикаться от волнения Злыгость.
      - А потому, что толку от тебя никакого. И нервная ты очень, мстительно сказал Свинкль.
      - Бросьте спорить. Дело предстоит серьезное, со стихами на Верзилина не попрешь - тот еще фрукт, - вслух подумала Мяфа и пожаловалась: - И каких только словечек, в Парке живя, не наберешься!
      - Ну и пожалуйста, и не больно-то хотелось! - всерьез обиделась Злыгость.
      - Главный-то вопрос какой? Как мы на дачу Верзилина попадем? Если это за Каменным островом, то мы со Свинклем туда едва к зиме поспеем, - сказала Мяфа.
      - Дорогу я у папы спрошу. Он наверняка знает, где усадьба Бобриковых располагалась, - прокашлявшись для солидности, сказал Михаил. - Он у меня специалист - культурными памятниками города с детства интересуется.
      - А я дома карты посмотрю. У нас карты всей-всей Ленинградской области есть, - пообещала Анюта.
      - Хорошо, дорогу вы узнаете, а как мы туда доберемся? Ну, Жужляк...
      - Я полечу! - гордо сказал Жужляк.
      Скачибоб стремительно взвился вверх и запрыгал по садику, показывая, что уж он-то сумеет добраться до дачи похитителя львов, где бы она ни находилась.
      - Во носится! - восхитился Витька.
      - Шустрый, как вор на ярмарке, - пробормотала Мяфа то ли с осуждением, то ли с завистью.
      - А я знаю, как вы туда попадете! - сказала Анюта. - Мы вас в сумках повезем!
      - Как?!
      - Ну вот еще! - возмущенно фыркнул Свинкль.
      - А что, это мысль! - Витька хлопнул себя ладонью по лбу. - И как это мне в голову не пришло?
      - Возьмем три большие хозяйственные сумки, - с воодушевлением продолжала Анюта. - В одну влезет Мяфа, в другую Свинкль, а в третью Злыгость. А иначе как вы в общественном транспорте поедете?
      - Пожалуй, - неуверенно сказала Мяфа.
      С другого конца двора послышался шум.
      - Что там такое? - насторожился Свинкль.
      - Какая-то компания сюда идет. Пять парней и три девицы.
      - Ясно. Пора возвращаться в Парк.
      - Давно пора, - согласилась Мяфа - Всяк сверчок знай свой шесток. Злыгость, Жужляк, вы готовы?
      - Готов! - отрапортовал Жужляк.
      Злыгость промолчала.
      - Надулась, наверное, и ушла. Очень на нее похож-же.
      - Значит, она вне опасности. А нам пора...
      - Погодите! - перебил Михаил Мяфу. - Если вы согласны добираться завтра до Верзилина в сумках, то почему бы вам сегодня не прокатиться до Парка у нас на руках?
      - Быстро и безопасно, фирма гарантирует, - подхватил Витька.
      - Н-ну, попробуйте, - Мяфа вылилась из-под скамейки.
      - С людьми только свяжись! - буркнул Свинкль, но позволил Витьке взять себя на руки.
      - Тяжел гипнотизер-то! - охнул Витька и легонько похлопал Свинкля по упитанному боку - Разжирел на детских подачках.
      - Прекрати фамильярности! - взвизгнул Свинкль.
      - Все-все. Прекратил.
      Витька прижимал серо-голубого поросенка к груди. Мяфа превратилась в ученический портфель, и Михаил взял его за ручку. Жужляк вертикально, словно ракета, взмыл вверх.
      - Если вы готовы - пошли.
      Первым запрыгал по Дорожке Скачибоб, за ним двинулись Шерли с Анютой, затем Витька со Свинклем и Михаил с портфелем.
      - Ну, как?
      - Неплохо, - отозвалась Мяфа-портфель, прислушавшись к своим ощущениям. - Немного трясет, но, в общем, терпимо.
      - В сумке будет удобнее.
      - Надеюсь. Значит, завтра утром, часов в девять, мы вас будем ждать у разрушенной беседки. Да?
      - Да. На Злыгость сумку захватить?
      - Не стоит. Пользы от нее будет мало, да к тому же она обиделась, теперь ее не скоро сыщешь. Неужели к дороге подошли? Быстро. Безопасно. Здорово!
      Скачибоб уже миновал дорогу, за которой начинался Парк. Перешли ее и Анюта с Шерли. А Витька со Свинклем на руках остановился у светофора.
      - Где это вы, ребята, поросенка взяли? - неожиданно раздался сзади строгий голос.
      Михаил обернулся и вздрогнул - в двух шагах от него стоял милиционер.
      - А... мы... э-э... - начал Михаил.
      Свинкль взволнованно хрюкнул.
      - Из зоокружка, - сказал Витька и взглянул на светофор.
      - А почему он синий?
      - От скучной жизни.
      - Гм! А зачем в Парк его тащите?
      - Свежим воздухом подышать. Разрешите, товарищ полковник?
      - Я не полковник, - смутился молоденький старшина и покраснел.
      - Спасибо, тогда мы пойдем, - нахально сказал Витька и, не оборачиваясь, пошел через дорогу.
      - Идите, - машинально вскинул руку к фуражке милиционер и пробормотал: - Хорошо хоть крокодилов в зоокружках держать не додумались.
      Он проводил ребят взглядом. На мгновение ему показалось, что портфель, который держал белобрысый, шедший последним мальчишка, вдруг превратился в маленького крокодильчика. Милиционер вытер вспотевший лоб, потянулся за свистком, но вовремя опомнился. Хотел расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки - жарко, но рука замерла в воздухе - при исполнении служебных обязанностей не положено ходить расхристанным.
      Глава пятая
      ЕГОР БРЮШКО. НА МЕСТЕ.
      ВЕРЗИЛИН. КОМУ НУЖНЫ ЛЬВЫ.
      ВСЕ ТЕЧЕТ, ВСЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ
      - Значит, сначала едем на автобусе, потом на трамвае, а потом опять пересаживаемся на автобус, да?
      Михаил кивнул и переложил сумку с Мяфой в правую руку.
      - А Шерли мы куда денем? - подала голос Анюта.
      - Верно, про Шерли я не подумал.
      - А я вот беспокоюсь, найдет ли Жужляк дорогу без нас, - сказала Анюта, поглаживая Скачибоба. - Мы ему, кажется, подробно объяснили, и все же...
      - Раз обещал, значит, найдет. Он такой, - нехотя сказал Свинкль из Витькиной сумки. После того как милиционер вчера чуть не арестовал его, он был явно не в духе.
      Ребята подошли к автобусной остановке, на которой по случаю воскресного утра никого не было, и поставили сумки на асфальт. Скачибоб спрыгнул с Анютиных рук и принялся скакать вокруг.
      - Не вылезай на проезжую часть! - строго предупредила его Анюта.
      Шерли неодобрительно покосился на Скачибоба, но промолчал. Он успел привыкнуть к этому непоседе и уже не ревновал его к своей хозяйке.
      - А чем митинг, посвященный львам, кончился? - спросил Михаил.
      - Выбрали какую-то комиссию, ответственную за розыск, и поручили ей связаться с милицией, - ответил Витька и с беспокойством сказал: Смотрите-ка, кто к нам идет.
      Вразвалочку, но довольно быстро, к автобусной остановке приближался Егор Брюшко. Руки его были засунуты в карманы фирменных джинсов, на футболке синел знаменитый трилистник, пересеченный горизонтальными белыми полосами. Брюшко имел вид приличного, ничем не примечательного человека, однако сердце у Михаила тревожно сжалось.
      - Не было печали!
      - Салют, полупочтенные! - приветствовал собравшихся на остановке Брюхо и длинно сплюнул под ноги Витьке. - Далеко собрались?
      - Далеко, - сказал Витька и насупился.
      - А точнее?
      - По делам, - коротко ответила Анюта.
      Михаил молча сжал кулаки и приготовился к драке.
      - В ЦПКО, - сказал Витька и пнул свою сумку.
      - В ЦПКО? Зачем это вас туда несет, когда под боком такой замечательный Парк? - удивился Брюхо. - Или на пикник собрались? Похвально. Небось, что-нибудь вкусненькое с собой тащите? - Он плотоядно уставился на сумки.
      - Тащим. Но делиться ни с кем не собираемся! - вызывающе сказал Михаил. Брюхо был сильнее и его и Витьки. Сильнее их обоих, но делать было нечего. Можно уступить и отдать пирожок, но когда дело идет о львах... Жаль, что Жужляка нет с ними.
      Скачибоб упал с ладони Анюты и, казалось, внимательно прислушивался к разговору.
      - Ах, не собираетесь делиться? - зловеще протянул Брюхо. - Так вы еще и жадины, к тому же? А знаете, как поступают с жадинами?
      Анюта нагнулась и отпустила Шерли с поводка:
      - Возьми его!
      Шерли заворчал и обнажил клыки. Кажется, настал и на его улице праздник.
      Брюхо зло сощурился:
      - Ты своего зверя лучше придержи, а то его потом ни одна больница не примет, - он постучал по асфальту остроносым ботинком.
      - Шерли, возьми его! Ребята!
      - Стойте! - взмахнул рукой Витька. От неожиданности Шерли присел на задние лапы. - Пусть посмотрит, что у нас в сумках, и возьмет, что понравится.
      - Как? - не поняла Анюта.
      - А так, - снисходительно ухмыльнулся Брюхо. - Ну-ка, показывай, что там у тебя? - кивнул он Михаилу.
      - Пожалуйста, - улыбнулся Михаил, прекрасно понявший Витьку. Наклонился и расстегнул молнию на сумке.
      Шерли, казалось, тоже сообразил, что к чему, напружинившиеся мышцы его расслабились, а оскал начал напоминать саркастическую усмешку.
      Брюхо присел на корточки и сунул руку в сумку. Но тут же выдернул ее, и на лице у него появилось выражение гадливости и недоумения.
      Стенки сумки раздвинулись, и из нее выглянула отвратительная лягушачья морда - грязно-зеленая, в больших бородавках. Затем появилась перепончатая лапка, еще больше раскрыла сумку и погрозила Брюху тонким пальчикам с длинным когтем на конце. Громадный рот распахнулся, и противно скрипящий голос спросил:
      - Ну, что, молодец? Молодец на овец, а на молодца сам овца?
      Тут же открылась Витькина сумка, и из, нее выглянул Свинкль, Он ничего не сказал, но розовые глазки его, обрамленные рыжеватыми ресницами, начали светиться неестественным фосфоресцирующим светом.
      Отступая от Мяфы, Брюхо оглянулся, уперся взглядом в светящиеся глазки Свинкля и замер. Потом, ни слова не говоря, упал на четвереньки, повернулся и побежал вдоль проспекта к ближайшему дому, украшенному вывеской "Парфюмерия". Шерли громко и радостно залаял и бросился вдогонку. Редкие прохожие останавливались и провожали Брюхо удивленными взглядами.
      - Шерли, назад! - позвала Анюта.
      Свинкль издевательски захрюкал. Зрелище было потешное, но ребята не смеялись. Им было страшно.
      - Как это ты его, без подготовки? - поразился Витька. Вызывая Свинкля из сумки, он не ожидал такого эффекта.
      - Пустяки, ничего особенного. У всех трусов психика слабая, хихикнул Свинкль.
      - Внимание, - сказал Михаил - Все по местам. Автобус.
      Путь был кончен. Дорога, шедшая через густой березовый лес, уперлась в массивные металлические ворота, окрашенные серой краской.
      Позади осталась тряска на городском транспорте, ухабы сельской дороги и раскаленная, пышущая жаром бетонка. Затаившись в кустах, ребята во все глаза смотрели на серый неприступный забор, составленный из глухих бетонных блоков, на металлические плиты ворот и стоящую на разворотной площадке бежевую "Волгу".
      - Крепость! - тихо и уважительно сказал Витька.
      - Здесь незаметно не проберешься, ишь, глазков понатыкали. Надо в обход идти. Как ты думаешь? - обратился Михаил к Мяфе.
      - Что тут думать? Для нас внезапность - залог успеха.
      Створки ворот раздвинулись, пропустив мужчину, направившегося к машине, и снова сомкнулись.
      - Видал? Как в метро. А толщина сантиметров десять - броня!
      - Да, надо уходить, пока не заметили. Налево пойдем или направо?
      - Направо нельзя, я чувствую, там люди, - подал голос Свинкль. Может, лучше отойдем подальше и подождем Жужляка на бетонке?
      Загудел мотор, машина развернулась и проехала мимо ребят.
      - Зачем нам здесь прохлаждаться? Надо до прилета Жужляка хотя бы через ограду перелезть, - выглянула из сумки Мяфа. - Пошли в обход, только тихо-тихо.
      - Куда уж тише! И так крадемся, будто в чужой дом забрались, огрызнулся Витька.
      Сделав небольшой крюк по лесу, ребята снова вышли к забору и двинулись вдоль него. Минут двадцать пробирались они по бездорожью, обходя старые деревья, продираясь сквозь осиновую и березовую поросль, а забор, тянущийся справа, был все также высок, монолитен, неприступен.
      Свинкль еще на подходе к бетонке пожелавший покинуть сумку, теперь уныло ковылял в конце маленького отряда, время от времени бурча себе под нос что-то невнятное. Наконец он совсем замаялся, остановился и сказал:
      - Нет, так дело не пойдет. Надо Жужляка ждать, пусть он нам дыру в заборе прогрызет.
      - Т-с-с-ш! Тише!
      - Чего скрываться? Чую, что вокруг ни одной живой души, кроме нас нет. А идти дальше просто глупо. Уверен, что проломов в таком капитальном заборе быть не может.
      Анюта с Михаилом остановились около Свинкля, а Витька, сделав вид, что разговор его не касается, устремился вперед. Шерли последовал за ним.
      - Наверное, ты прав, - сказала Мяфа, высовываясь из сумки, - и все же лучше заняться поисками, чем просто сидеть и ждать Жужляка. С забором он тоже сразу не справится, а шум поднимет такой, что нас обязательно обнаружат. Надо уж как-нибудь самим...
      - Но он хоть может слетать, посмотреть, есть тут где-нибудь лаз или нету.
      При этих словах Скачибоб, до этого мирно лежавший на руках у Анюты, взвился вверх и исчез за забором.
      - Куда ты? - вскрикнула Анюта встревоженно, но того уже и след простыл.
      - Да, такому три с половиной метра нипочем!
      - Вот-вот, все люди как люди, а этот - черт на блюде, - сказала Мяфа, и, как обычно, когда она говорила о Скачибобе, непонятно было, осуждает она его или завидует.
      - Прыгает, а пользы никакой, - продолжал ворчать Свинкль. - Все равно об увиденном сказать не может.
      Неожиданно далеко впереди залаял Шерли.
      - Неужели нашли? - Михаил подхватил сумку с Мяфой и быстро пошел вперед. За ним двинулись Анюта и Свинкль.
      - Есть! Есть перелаз! - громко зашептал Витька, появляясь из кустов и возбужденно размахивая руками.
      Вскоре все увидели перелаз - это была тоненькая осинка, полого наклонившаяся над забором.
      - Полезем? - ни к кому не обращаясь, спросил Михаил.
      - Многие уходят стричь овец, а приходят остриженные сами, отозвалась Мяфа.
      - Ты имеешь в виду нас или того, кто похитил львов?
      - А почему ты все время сыплешь всякими изречениями? поинтересовалась Анюта.
      - Это я когда волнуюсь, - смущенно призналась Мяфа. - Какие-то школьники забыли в Парке на одной из скамеек несколько книг: "Крылатые слова", "Народные пословицы и поговорки" и "Афоризмы". А поскольку с книгами у нас туго, приходится по нескольку раз перечитывать одно и то же.
      - Так Злыгость?.. - догадался Михаил.
      - Да, ее погубил сборник какого-то дрянного поэта, - подтвердила Мяфа. - Сами знаете - с кем поведешься, от того и наберешься. И набралась. Имя-то ей по ее стихам дадено.
      - Ну так что, полезли? - нетерпеливо спросил Витька и, не дожидаясь ответа, начал карабкаться на осинку. Она раскачивалась и прогибалась под ним, но видно было, что такой вес выдержит.
      Руками и ногами цепляясь за тонкие веточки, Витька быстро миновал первую половину пути, сделал еще усилие и высунул голову над забором. Несколько минут внимательно осматривался, потом удовлетворенно улыбнулся и сел на ограду.
      - Ну, что там?
      - Заросший парк. Дикий какой-то уголок, никого не видать.
      - Надо посмотреть, - решил Михаилов шагнул к осине.
      - Надо, но позволь сначала мне, - попросила Мяфа. - Все же вы дети, а я...
      Михаил пожал плечами - пять минут раньше, пять минут позже значения не имеет. Он аккуратно вынул Мяфу из сумки и перенес к осине.
      Мяфа помедлила, осматриваясь, и, к удивлению ребят, до-вольно быстро начала взбираться по наклонному стволу, обтекая торчащие в разные стороны сучья. Глаза и рот на ее теле исчезли, но каким-то образом она продолжала все видеть, слышать и даже говорить:
      - Да, никого и ничего особенного отсюда не видно. Можете подниматься.
      - А Скачибоба ты не видишь?
      - А как спускаться на ту сторону?
      - Проще простого. Мы используем вершину осинки как парашют. Она согнется под моей тяжестью, и я опущусь на землю. Демонстрирую, сказав это, Витька исчез. Ствол осины выгнулся дугой, вздрогнул и принял исходное положение.
      - Приземлился благополучно, - сообщила Мяфа сверху и тоже исчезла.
      - А я бы подождал Жужляка, - упрямо сказал Свинкль. - И вообще, мне на ограду не взобраться. Я не Мяфа, и по осине мне не пройти.
      - Я помогу тебе, - сказал Михаил.
      Переправа через забор заняла гораздо больше времени, чем предполагал Михаил, и потребовала от него значительных усилий. Анюта белкой взлетела на осину и помогла поднять Шерли. А со Свинклем пришлось повозиться. Он, как и обыкновенный поросенок, оказался совершенно не приспособленным к лазанию по деревьям и, к тому же, отчаянно трусил. Но в конце концов все завершилось благополучно. Напоследок Михаил поднял на забор пустые сумки, скинул их Витьке в руки и огляделся. С ограды местность казалась благоустроенной: дорожки радиально расходились от небольшого круглого озера, просвечивающего сквозь кроны деревьев; сами деревья были посажены по определенной системе, молодняк под ними тщательно вырезан, кусты, там и тут раскиданные темно-зелеными островками, сформированы заботливой рукой. Словом, создавалось впечатление, что это парк, искусно замаскированный под лес, и над созданием его потрудился талантливый планировщик.
      - Ничего себе - дачный участок! - Михаил присвистнул от удивления и начал спускаться.
      С земли, однако, местность эта нисколько не напоминала парк. Напротив, впечатление было такое, будто они попали в очень красивый, но совершенно не тронутый человеком уголок леса: зеленые лужайки окружали группы берез и дубов, дорожек не было. вовсе, а тропинки едва угадывались в шелковистой траве.
      - Сюда-то мы забрались, а как назад попадем? - оторвал Михаила от созерцания природы Свинкль.
      - Как? - Михаил машинально поднял глаза на осину Вершина ее упиралась в синее яркое небо, по которому плыли густые белые облака, похожие на взбитые сливки. - Да, пожалуй, этим путем не получится.
      - А каким получится?
      - А зачем нам искать путь назад? - удивился Витька. - Наш девиз должен быть - вперед и только вперед, к львам!
      - К львам, - повторил Михаил и подумал, что в суете последних дней они как-то совсем не задавались вопросом, каким образом Верзилин, даже загипнотизированный, сумеет вернуть львов на прежнее место в Парке. Но и сейчас, сосредоточиться на этом ему не удалось, потому что Мяфа сказала:
      - Думаю, что львов надо искать около озера. Судя по. всему, создатель этого парка обладает известным вкусом, а лучше всего наши львы смотрятся у воды. Особенно когда отражаются в ней, - мечтательно добавила она.
      - Тогда пойдем к озеру! Я видел его с ограды, оно должно быть во-он в той стороже.
      - Пойдем, - согласилась Мяфа, - но только тихо. Надо постараться, чтобы прежде времени нас никто не заметил.
      - Отлично. Пойдем как индейцы - след в след, это мы умеем. Шерли и я впереди, потом Анюта, за ней Михаил с Мяфой, а замыкающим будет Свинкль.
      Витька взял пустую сумку. Михаил, вздохнув, поднял сумку с Мяфой.
      Ах, как хорошо было жарким, солнечным днем в тенистом парке, где так весело, самозабвенно щебетали птицы! Даже если при этом необходимо соблюдать правила конспирации и, только внимательно оглядевшись по сторонам, перебегать от дерева к дереву. Просто прекрасно!
      Пожалуй, только Михаил, обремененный тяжелой сумкой, заметил, что шли они по парку довольно долго. Но когда все же вышли на берег озера, он забыл и про оттянутые сумкой руки, и про обиду на Витьку, который мог бы хоть немного понести Мяфу.
      Черные и белые лебеди плавали по ровной и блестящей, как витринное стекло, поверхности озера. Бело-голубые шапки цветущей сирени на берегах казались нарисованными, настолько они были яркими и плотными. Широкая и величественная лестница, спускавшаяся от желтого с белыми колоннами, похожего на дворец дома, по размерам своим уступала разве что Потемкинской лестнице в Одессе. А в том месте, где ступени ее сбегали к воде, на постаментах из серого гранита стояли бронзовые львы. Те самые, что ночью были украдены и на мусороуборочной машине вывезены из Парка.