В приемную, где устало развалился в кресле Джо, вышел старик. - Мы сообщим решение Круга завтра, - сухо сказал он. - А разве вы... - Мы - всего лишь эксперты. Принимать решение будет Круг. Особенно в вашем случае, Джордан. Учитывая некоторые моменты вашей служебной биографии... "Ага, раскопали..." - Лично я буду настаивать на разрешении, - пообещал старик. - Мое слово имеет в Круге определенный вес. - Вы знаете, и тем не менее... - Любой человек имеет право изменить свою жизнь, - произнес старик несколько высокопарным тоном. - Ваши истинные намерения не противоречат интересам Круга. "Насколько же глубоко вы покопались в моих намерениях? Да впрочем, я действительно хочу распрощаться со службой и с коллегами, и не трястись остаток жизни, как на пороховой бочке, что меня заподозрят в разглашении какой-нибудь засекреченной фигни или пришьют к наспех склепанному делу, чтобы отмазать настоящего виновника. И житье в Каменном более всего для этого подходит. Я ничуть не врал. И хорошо, что вы можете в этом убедиться. Однако... Чего-то ты, дедуля-одуванчик, слишком благодушно ко мне настроен. Вон, ваша жгучая южная молодка просто потоки ненависти изливала. Да и та вобла тоже... Тьфу! Нельзя же так! Он же мысли читает!" Старик повел плечами. - Успокойтесь, Джордан, я не могу читать мысли буквально - каждое слово, каждую фразу. Я ясно чувствую ваше смятение, недоверие, опаску, но не в состоянии воспроизвести слова, которые вы сейчас про себя произносите. Это умеют некоторые мои коллеги, но не я. Почему я это вам объясняю? Потому, что понимаю - очень неприятно ощущать себя перед собеседником открытой книгой. И мне не хочется, чтобы ваше недоверие портило наши отношения, - и он многозначительно замолчал. "А ты, дедуля, на что-то рассчитываешь... Зачем тебе понадобилась дружба с отставным особистом? Или есть какие-то проблемы в вашем любовно обустроенном, чистеньком гнездышке?" Матвей выглянул в окно вслед уходящему Джордану. Надо, надо настоять на разрешении. Хотя, конечно, Зира будет метать громы и молнии, да и Густав, скорее всего, поддержит ее. Ну, Луазвиль... У этой вместо чувств один сплошной калькулятор. Факт "за" - факт "против". Выложит перед Кругом свою калькуляцию, и все. Но ведь "против" можно превратить в "за", смотря с какой стороны подойти... Похоже, этот новичок - как раз то, что нужно. И не ему, Матвею, лично - а по большому счету, всему Кругу. Да вот только как это остальным объяснить?! ...Назавтра Джордану выдали личный жетон - металлический кругляш (кругляш?! ха-ха!) с петелькой для шнурка и гравированным символом города - восьмилучевой звездой. Что-то вроде очень распространенной эмблемы путешественников - розы ветров. Такая же "роза" из белого и синего стекла красовалась над входом в местное культовое сооружение, помпезно именуемое "Храм Ушедших" (или, как Джо уже успел разузнать у горожан, в просторечии обзываемое "Уходняк") - небольшой, изящных очертаний собор готического стиля, выстроенный напротив городской управы. Эту церквушку попросили как следует рассмотреть и запомнить; а потом, взявши в ладонь свой личный жетон, представить ее себе, желательно во всех подробностях. - А теперь посмотрите на свой жетон, - попросила скучная пожилая дама-чиновница, которую Джордан увидел сегодня впервые; но в уголке кабинета, за ее спиной, с деланно-равнодушным видом перекладывал какие-то бланки уже ему знакомый старичок-одуванчик. По окружности металлического кругляша бежали вспышки голубоватых искр. - В этом и состоит способ идентификации, - пояснила дама. - Надо взять в руку жетон и представить мысленно фасад Храма Ушедших. В чужой руке жетон не засветится, он настроен лично на вас. Поздравляю, теперь вы - полноправный житель Каменного и обладаете всеми правами и привилегиями... Джордану показалось, что она с трудом сдерживает зевоту. Старик отложил бумажки и вышел вслед за ним в коридор. - Поздравляю, Джордан! Признаться, это было нелегко. - Вы о чем? - удивленно приподнял брови Джо. - Об этом, - старик указал на кругляш в ладони Джордана. - Помните наш вчерашний разговор? А по поводу прав и привилегий, а также местных особенностей... Думаю, вам нужно узнать о них поподробнее. Идемте-ка в мой кабинет... * * * - Ну, вообще-то я не знаю... - озадаченно наморщил лоб крупный рослый парень, смуглый, с чем-то неуловимо цыганским во внешности. - С одной стороны, соблазнительно; с другой - я не хочу наниматься к кому-то на постоянную работу. Ответственность, обязанности... Предпочитаю быть сам по себе. - А ты все-таки подумай, - посоветовал Джордан. - И сколько времени у меня на раздумья? - Да как надумаешь, так и приходи! Для "сквозняка" у меня всегда вакансия найдется, - весело пообещал Джо. - Да ну?! Посмотрим! - парень в тон ему так же весело сверкнул ярко-зелеными глазами. Резко развернулся, шагнул в сторону - и исчез, только мелькнул в воздухе пышный темно-каштановый хвост, стянутый на затылке бечевкой. В зале таверны следом за ним взметнулся порыв ветра. - Б-р-р-р! - Джордан покрутил головой. - Не первый раз уже вижу, а все равно не верится. Так и хочется встряхнуться и проснуться, когда кто-нибудь перед носом в воздухе растворяется... - Ничего, привыкнешь! Это ведь Каменный... - сказал позади Митяй. - Кстати, о "сквозняках"... Ты к местным особенностям еще не привык; так вот, к сведению... Деньги и ценности всегда держи в сейфе, а ключ, ясное дело, при себе. В сейф никакой "сквозняк" не залезет, если он, конечно, не умелый взломщик. А на складах устанавливают защиту, чтоб товары "ветром не сдуло". В "Фазане" уже пора подновлять. - А-а... Э-э... - Кругляши защиту ставят, - снисходительно пояснил Митяй, глядя на растерянную физиономию Джордана. - Какие-то поля, сквозь которые не "пронырнешь". И на квартиру тоже можно. За плату, разумеется. Где-то на полгода хватает, потом надо подновлять. А этого вот типа, - Митяй махнул рукой в сторону, где исчез парень, - лично я не советовал бы нанимать. - А почему? - Да ветреный он... Одно слово - "сквозняк". В голове ветер. Сначала делает, а уж потом думает. А делает только то, что хочет. В жизни ни дня не работал. А зачем ему? Для него практически нет дверей и замков. Куда хочет - туда войдет, чего захочет - то возьмет... Зачем работать-то? - Ну, проводник - это тоже все-таки работа. - А, - махнул рукой Митяй, - для Вэра это так, повод устроить себе приключение. Ввинтиться в какое-нибудь опасное местечко, пошуровать там и исчезнуть. Нервы себе пощекотать... Да ладно, если бы только себе. А то и спутники из-за его разгильдяйства в дерьмо влипали. Черныш, и тот не стерпел, в прошлом году дал-таки ему коленом под зад. Ну и правильно! Кэн под пытку угодил из-за того, что проводника на месте не оказалось; Вэрчик, видите ли, на поиски приключений усвистал! Ладно еще, покалечить не успели... - Кэн Черныш? - перебил Джордан ворчание в адрес разгильдяя Вэра. - Погоди-ка... А какой он из себя? - Невысокий такой, коренастый, ноги коротковатые... На одного восточного актеришку похож, не помню, как того зовут... Пацаны мои как-то притащили кассету с боевиком; я смотрю - ба, вылитый Кэн! На лицо не очень, а по фигуре точно похож! И такой же шустрый. Скачет прямо как теннисный мячик! - Значит, Черныш - азиат? - Наполовину. У него мать - азиатка, он лицом в нее удался. Глаза немножко раскосые, а волосы - как будто головой в черную тушь макнули. Потому и Черныш... Джо, а ты с ним знаком, что ли? - Может быть. Если это тот, о ком я подумал. Хм... А лет ему сколько? - Что-то около тридцатника. - Вполне может быть, что он... А у них с Вэром какие-то особые отношения? Ты сказал: "Даже Кэн не стерпел"? Значит, он выходки Вэра дольше всех терпел? - Ну да, этот оболтус ему вроде бы как воспитанник. Кэн его в Каменный привел, еще малька. Подобрал беспризорника на какой-то войне... - На войне? А давно это было? - насторожился Джо. - Лет десять назад. Честно говоря, я мало что об этом знаю. Вроде бы у Кэна проводник там погиб, и он потом еле выбрался... "Вот так финт... Значит, тогда добыча буквально из рук ушла... Я мог бы найти Каменный еще десять лет назад, если бы не этот тупица Ларк! Дуболом проклятый, все испоганил!.." - Я-то с Кэном почти и не был знаком до этого его похода, - продолжал Митяй, сам все больше в Горы лазил, а таверной маманя занималась. Потом уж, когда она слегла, мне пришлось участок бросить... Но я помню, какой он тогда вернулся. - Ну, и какой же? - поинтересовался Джо. - Неживой! - вдруг с неожиданной злостью выпалил Митяй. - Тень одна... Ходит, разговаривает, а глаза пустые. Как у зомбяка. - Надо же, "как у зомбяка", - передразнил Джордан. - Где ты их видел, зомбяков-то? В кино? "Интересно, а что Кэн об этом в Каменном рассказывал?! А то вдруг расписал в красках всю свою печальную историю, и теперь здешним умникам останется только сложить два и два, чтобы догадаться..." - Он с тех пор ни с кем дружбы не водит. В "Фазан" изредка заходит - проводника нанимать, а сидеть тут - почти и не сидит. Все один... - Настолько необщительный? - Да нет, поговорить-то он может, и вообще парень приветливый, обходительный. Но близко к себе никого не подпускает. Разве что Вэра рядом терпел, да и то, как я уже говорил, в прошлом году наконец-то отшил обормота. Ну и правильно! И тебе его подбирать не советую. - С одной стороны - да, - пробормотал себе под нос Джо. - А с другой - жалко "сквозняка"-то упускать. Возможности-то у него немеренные... Ну ладно, посмотрим. Может, парень еще и сам откажется. "Особенно после того, как Черныш расскажет ему обо мне много хорошего", добавил он про себя. - Слышь, Митяй, а когда этот Кэн здесь появится? - Где-то в последних числах сентября. Ну, и закрытие сезона он, разумеется, не пропустит. Так что второго октября жди его в "Фазане", он обязательно будет... Джордан вышел на улицу, запрокинул лицо, подставляя его солнцу, краешком заглянувшему в этот каменный колодец. Над крышами нависали горы. Так близко, что казалось - огромный гелиевый баллон причудливой формы закреплен где-то позади ближайшего дома. Вон на той скале четко видны все разломы и складки, и можно даже различить толстое корявое дерево над обрывом... Фокусы перепутанных-перекрученных пространств. На самом деле к подножию гор надо идти часа полтора, или минут за двадцать-тридцать можно доехать верхом. (Иначе никак - транспорта в городе нет. Здесь не только порох, но и бензин не воспламеняется. А трястись на велосипеде по бугристой булыжной мостовой - удовольствие сомнительное.) Местные жители зовут их - Горы. Именно так, с заглавной буквы. Самая странная частица этого замороченного и непонятного мирка. Место, где растет некое растение с крупными мясистыми листьями, называемое "собачья трава". А внутри этих листьев, похожих на треугольные собачьи уши, полным-полно тягучего желто-зеленого сока с сильным резким запахом. Сока, который затягивает глубокий порез за пару часов, а запущенную гнойную рану - за три-четыре дня. Джордан машинально потер левую руку. Да, только благодаря этому соку рука при нем и осталась... Правда, к перемене погоды ноет и разламывается, сволочь; но все же, худо-бедно гнется, и пользоваться ей вполне можно. Без "главной" руки было бы совсем хреново. Вот ведь угораздило же родиться левшой! Честно говоря, совсем недавно он и сам всерьез не верил, что попадет сюда. И вот - пожалуйста! Если не веришь - подними голову и посмотри на висящую над тобой скальную гряду. Место, карту которого никто ни разу не смог составить. Потому, что каждого путешественника Горы ведут особым, одному ему открывающимся маршрутом, и если возьмешь нарисованные кем-то другим кроки - все равно не найдешь ни одного отмеченного на них ориентира. Место, в котором невозможно залезть на чужой участок - ты просто не попадешь туда. Горы не пустят. Проплутаешь несколько дней и выйдешь на то же самое место, откуда начал путь. Конечно, хозяин участка может привести тебя с собой, но только вряд ли дождешься от кого-нибудь из "собачников" подобного дружеского жеста. Он уж скорее свою жену тебе на ночь предложит, чем поведет чужака на свою поляну. Изредка бывает, родственники вместе обирают участок; но чаще всего добытчики пробавляются в одиночку. А многие и к покупателям потом товар везут сами, никому не доверяя свое "жидкое золото". Дело трудное и опасное. Наверняка многие из "собачников" были бы довольны, если кто-нибудь помог с поиском покупателей, дал надежную охрану для доставки, или вовсе купил оптом все летние заготовки... А Кэн... Да пусть рассказывает что угодно - все равно вид на жительство уже получен. Джо потрогал висящий на шнурке медальон. А вообще-то интересно будет с Чернышом побеседовать... Джордан усмехнулся своим мыслям и пошел обратно в зал таверны. На сегодня еще много дел. И до второго октября тоже очень далеко. - Ого, я смотрю, вы уже вполне неплохо устроились! - Матвей оглядел сияющую свежим лаком обшивку стен. - Очень нарядно, свежо... Хотя вообще-то многие предпочитают дерево в чистом виде, без лака, в крайнем случае - натирают вощиной... - Лак - это намного практичней. Особенно для заведения, где кто-нибудь так и норовит наблевать на стену. Или съездить по ней грязным сапогом. А лакированную доску тряпочкой протер - и все в порядке, - пояснил Джордан. Итак, дедушка-кругляш пришел в гости. Уж наверняка не за тем, чтобы интерьером полюбоваться. - Просто поразительно, как быстро вам удалось взять "Золотой Фазан" в свои руки. И что же, Дмитрий охотно уступил вам свое заведение? - А почему бы ему не уступить? - Оно для него очень дорого. Митяй ведь сам бывший "собачник", и обожает здешнюю публику, а публика обожает его... - Он не устоял перед ценой. - Вы купили себе большие заботы и хлопоты, - сочувственно улыбнулся старик. Теперь, Джордан, чтобы сохранить клиентуру, вам придется "держать марку". И еще вопрос, как примут вас завсегдатаи... - А что, могут быть какие-то проблемы? - Наверно, вы еще не очень хорошо разобрались в местной специфике, - улыбка Матвея на этот раз была снисходительной. - "Золотой Фазан" - это не просто заведение, куда приходят поесть и накачаться спиртным. Это - своеобразный деловой центр "собачников"... - Я это знаю, и потому купил именно "Фазана", - перебил Джо. - ...Если вы не понравитесь публике, народ просто постепенно перекочует в какое-нибудь другое место, и тогда вы уже не сможете их контролировать. - А почему таверна - единственный способ делать это? - спросил в лоб Джордан. Разве "собачники", да и представители прочих занятий, не могут объединиться в артель? В городе есть меняльные конторы и зачатки банковского дела; разве в нем не может возникнуть биржа? - Не может, - с мягкой улыбкой Матвей посмотрел Джордану в глаза. "И понятно, почему. Потому что вы не хотите", - взглядом ответил Джо. Матвей прошел вглубь зала, осторожно тронул пальцем скамейку - не липнет ли лак, присел. - Джордан, Каменный - наш дом. Нам стоило очень многих трудов заполучить его в собственность. И теперь мы поставим здесь такую мебель и повесим такие занавески, которые нам нравятся. И сделаем на двери такой замок, чтобы наш дом действительно был, как гласит пословица, нашей крепостью. - Хм... Но ведь чтобы проникнуть в крепость, необязательно штурмовать ворота. Это можно сделать многими другими способами. Прорыть подкоп, перелезть через стену, подкупить охрану... - Джордан, здесь откуда-то дует, - Матвей с покряхтыванием поднялся со скамьи. Может быть, продолжим разговор в кабинете Митяя? Ах, прошу прощения, в вашем кабинете... - Пожалуйста. - Да, и еще... На кухне ремонт уже закончен? Сможете угостить старика чайком? 2. Тридцатого сентября, в восьмом часу вечера он вышел из дома и направился... Нет, не в сторону вокзала. Сначала пристроил пакет с мусором на куче возле переполненного контейнера; из-под ног метнулась вспугнутая кошка; ветер носил по двору грязные скомканные газеты. Кэн остановился под аркой проходного двора. Задрал подбородок, подставляя лицо ветру. Усмехнулся. Картинка прямо как в начале старого, знакомого с юности, когда-то любимого и заезженного до скрипа фильма. Все было почти как там. Но, в отличие от его героя, Кэн знал, куда ему идти. В "Золотой фазан", куда же еще... Пора проведать собратьев по ремеслу, хотя, честно говоря, совсем не хочется. Но надо. Как-никак, послезавтра - второе октября. Пьянка-гулянка, окончание сезона сбора, и его, Кэна Черныша, день рождения. Вот ведь как совпало! Вообще-то он никогда своим именинам значения не придавал и никогда их не праздновал, но в этом году вышел особый случай. Ему исполняется тридцать, и Вэр, зараза, решил с размахом отметить юбилей друга - оповестил всех знакомых и полузнакомых, и пригласил их в "Золотой фазан". Самого виновника торжества, естественно, не спросивши. Только вчера перед фактом поставил, когда в гости заскочил. Сюрприз, блин! Теперь хочешь - не хочешь, а пои эту ораву и сиди с ними в кабаке. И столько друзей сразу нашлось! Кэн даже и не подозревал об их существовании. Ко второму октября почти весь народ возвращается с Гор; дольше там делать нечего. Даже в последней декаде сентября "собачью траву" почти никто не собирает, все только перетаскивают в город давно заполненные и припрятанные на участках фляги с целебным соком. Вообще-то листья будут зеленеть до самого снега, но что толку от октябрьского перестарка? Сок из него быстро загустеет и превратится в бесполезный студень, а разводить его спиртом и делать настойку невыгодно; больше денег на спирт истратишь, чем от продажи настойки выручишь не ценится она, нет в ней той силы, что в чистом соке. Конец сентября - конец сезона. Погреба заполнены бутылями и флягами; теперь можно хоть немного отмыть с ладоней крепко въевшиеся желто-зеленые пятна, дать отдых натруженным ногам, скинуть с натертых плеч лямки рюкзаков - кому ненадолго, до торгового похода, а тому, кто оптом сдает урожай перекупщикам - аж до следующего лета. Ну, и разумеется, опрокинуть по стаканчику - за то, чтоб хорошо хранилось да подороже продавалось! За то, чтоб не попала вода в погреб и не пошли прахом тяжкие и долгие летние труды. Попробуй-ка, повыжимай измельченные листья и стебли вручную - поначалу из-за ломоты несколько ночей не уснешь. Зато выжатый руками сок хранится вдвое дольше, чем сок из-под пресса, и ценится много дороже: покупатель с наметанным взглядом и тонким нюхом сразу определит разницу. Потому-то всегда и узнают настоящего "собачника" по крепкому, как тиски, рукопожатию. Каким бы мелким и тощим ни был он сам, лапищи у него всегда железные. А на гулянке молодежь обязательно будет меряться силой, тягаться "на локотках" и сминать в ладонях пустые консервные банки из толстой жести. Праздник с каждой рюмкой будет все больше и больше набирать обороты, пока не превратится в бурную попойку с битьем посуды и мордобоем. Вот этого уже Кэн терпеть не мог, и всегда старался улизнуть до того, как приятели начнут промахиваться вилкой мимо тарелки и громко выяснять, кто кого не уважает. Но в этот раз, похоже, придется сидеть до победного конца. А может, взять и удрать потихоньку в самый разгар вечеринки, а гостей и расходы оставить на Вэра? Он народ пригласил - вот пусть и отдувается. Ведь знал, зараза, что Кэну этот праздник сто лет не нужен, и все равно сделал по-своему! Да, действительно... Оставить его с гостями, а самому смотаться в более приятную компанию. На Традантскую линию, например - к Маринке в гости, или на тамошнюю рок-тусовку. За четыре месяца тишина и одиночество настолько обрыдли, что приятно окунуться в трёп и гам шумной толпы, в возню длинноволосых молодых щенят. Ночевать по общагам и грязным облезлым "хатам", где плотность тараканов на единицу площади вот-вот перевалит критическую отметку; питаться пивом и вареной кукурузой... А потом - опять в Каменный, нанимать проводника и развозить постоянным заказчикам товар. У дедушки Аркелия в обители икона, наверное, уже весь свой чудотворный елей выплакала. Ждут - не дождутся поставщика с новой партией, хихикнул Кэн. А может, сразу туда сока отвезти, а уж потом, с денежками в руках, по Траданту гулять? Этот маршрут нетрудный, вряд ли поездка надолго затянется; пожалуй, в Траданте даже осень еще не успеет закончится. "О-осень, сви-иньи яблоки жру-у-ут..." "Тьфу, чего-то меня не в ту сторону заносит..." А уж потом - в Скочлан. Б-р-р! В эту голую холмистую пустыню, в это разбойничье гнездо, где из любой расщелины в любой момент может вывалиться шальная вооруженная орава. Нечего пенять - сам такие места нашел! Мог бы и поспокойней найти, или вообще сдавать сок перекупщикам. Конечно, выручка меньше, зато своей шкурой рисковать не надо. А шеф монастыря хорошо-о платит! За то, что полая бронзовая статуя какого-то тамошнего великомученика истекает пахучим желто-зеленым елеем. Еще бы ему не платить - с паломников, которые сцеживают это лечебную жидкость в махонькие пузырьки, он все равно намного больше получит. А ведь началось все с того, что лет девять назад некий бродяга прятался от полицейского патруля в закоулках церковного лабиринта, и тараканом заполз внутрь небрежно опрокинутого набок изваяния. Отчаянно зажимая нос, чтоб не чихнуть от пыли, Кэн задел ладонью наслоения чего-то густого, маслянистого на стенке статуи. От не фига делать ковырнул - палец наткнулся на углубление. Ого, а тут, похоже, была дырочка. Только сейчас она забита засохшими потеками и пылью. И здесь тоже. И здесь! А зачем? Может, это было учебным тренажером для акупунктуры? В нужное место уколешь - вода брызнет. Вряд ли, учебные фигуры всегда делают в естественный рост человека, и уж никак не сидящими на корточках. Кажется, сквозь дырки что-то выпрыскивали, только очень давно. Ароматическое масло? А почему из статуи? А что, если?.. Эй, бронзовый приятель, недолго тебе остается зеленеть от скуки среди ошметков паутины - "собачника" посетила Муза! Правда, скольких трудов стоило настоятеля уговорить... Суровый и недоверчивый дядька попался. Зато потом сам ощутил выгоду от вновь, спустя многие годы, возродившегося в своей обители "чуда". Но так, зараза, и не признался - кто же раньше-то им травяной сок привозил? Кэну очень хотелось это узнать просто из профессионального любопытства. А то, что места опасные... Шут с ним, с риском-то, уже привык. Без него даже как-то скучно, пресно. Хотя когда-то нарочно полез туда, где проще простого получить стрелу в спину или кинжал под ребро. "А почему не пулю?" На этот вполне резонный вопрос любой "собачник" ответит, что туда, где летают пули, а не стрелы, со своим особым товаром лучше не соваться. Там народ в чудеса уже почти не верит. И следовательно, платить за них не хочет - это во-первых. А во-вторых, там неизвестную науке пахучую жидкость первым делом потащат в лабораторию, а потом устроят на поставщика облаву. На фиг надо... Лучше уж по средневековой глуши прокатиться. Проблем меньше. Кэн Черныш. Вверх по реке. ...В детстве он твердо знал, что станет рыбаком. Когда вырастет, он заведет себе лодку и сеть, построит собственную хижину на побережье, возле которой его будет встречать с моря большая лохматая собака. Маленький Ичиро был твердо в этом убежден. Всегда, сколько помнил себя. Да и что же тут удивительного? Какое еще будущее мог представить себе пацан, подрастающий на задворках большого порта, в пригороде, поглотившем рыбацкую деревушку? Мир состоял из запахов морской соли, рыбы и водорослей, из хрустких ракушек и шелестящей под ногами высохшей чешуи, из куч вонючей рыбьей требухи и птичьего помета, из чаячьего гама и пароходных гудков. Так было. А однажды летом, на шестом году его жизни, мать привела очередного гостя. Вообще-то он ничем не отличался от тех чужих дядек, что частенько оставались в их доме на ночь, шумно сопели за тонкой перегородкой и мешали Ичиро спать. Так же, как и все другие гости, он потягивал рисовую водку и жаловался на трудные времена: мол, хиреет народ, вырождается, детей рожают мало, здоровых из них еще меньше, учить некого, а ведь спрос-то есть... Ичиро, как всегда, уснул под пьяное бурчание и громкое частое сопение. А наутро мать торопливо и скомкано, словно стараясь скорее покончить с неприятной темой, объяснила ему, что он должен отправится вместе с господином Найто в какую-то школу далеко в горах. С трудом оторвав от себя ревущего пацана, она повесила ему на плечо котомку и клятвенно пообещала, что на новогодние праздники обязательно навестит Ичиро, и если ему не понравится в школе, то она непременно заберет его оттуда. ...На новогодние праздники мать так и не приехала. Уже подходила к концу весна, когда совсем отчаявшийся пацан рванул в бега. Двое суток по лесу, еще сутки "зайцем" в дымном лязгающем поезде, под скамейками, ползком от бдительных проводников, и вот он - дом. Теперь уже чужой. Возле хижины развешивала белье незнакомая женщина. Она сказала, что прежняя хозяйка продала им с мужем эту халупу, а сама подалась куда-то вместе с проезжим торговцем. И все. ...Двое старших учеников терпеливо ждали у изгороди. Ждали, когда совершенно обалдевший, оглушенный от неслыханного предательства Ичиро заметит их сам. "Ну что, набегался? Выбирай - или идешь вместе с нами назад, или останешься здесь, но мертвым." Тогда он струсил. Смалодушничал. Надо было выбрать смерть и разом избавиться от всего. Но вместо этого он вибрирующим от страха голосом пролепетал, что пойдет назад... И много раз потом пожалел об этом. ...Жизнь тут не ценилась - каждый лишний рот был обузой. Ну, грохнется ученик со скалы; ну, откажет сердце от нагрузок; ну, забьют старшие строптивца палками со злости - жалко, что ли? Вон их сколько, целая орава. И еще народятся... А не народятся - так мало ли подкидышей под дверями приютов оставляют? Все в дело пойдет, лишь бы малец был здоровый. На "чистоту крови", когда-то рьяно соблюдаемую, давно уже наплевали. Всякий сгодится, даже полукровка вроде Ичиро, которого мамаша, портовая шлюха, прижила от заезжего шотландского моряка. Ну и что с того? Зато пацан здоровый и выносливый, как молодой бычок. И очень гибкий для своего коренастого телосложения - в мать удался, та вон змейкой под гостем извивалась... Хотя, кто знает, что из него потом вырастет? Как отцовская порода проявится? А порода дала о себе знать весьма скоро. "Целый год бьюсь с этим выродком, и все без толку. Хочет - делает, не хочет хрен заставишь." "Значит, наказываете мало." "Да уж куда больше-то? Он уже и так дергается, как припадочный, стоит кому-нибудь подойти - просто подойти, даже не замахнуться! Или наоборот, сам с кулаками кидается. А еще - прятаться вздумал. Заползет куда-нибудь, как таракан, от тренировок отлынивает, и ищи его!" "Ну, значит, хоть что-то дельное в нем есть - способность к маскировке..." "Вам, уважаемый, все шуточки, а за подготовку этих лоботрясов спрашивают с меня!" "Но ведь из Ичиро все равно не получится хорошего бойца. Это уже видно." "Тьфу! Вот ведь попался слабонервный тюфяк! Кто же знал-то?.. Может, избавиться от него, а? А то вдруг опять сбежит? Ушлый звереныш-то, в прошлом году удрал, так ведь не догнали! Просто догадались, что домой пойдет, больше ему некуда. Запросто ведь мог выдать!" "Убить никогда не поздно... Вот что, отдайте-ка его мне. Посмотрим, если у мальца котелок варит, буду его медицине учить." "Ладно, попробуйте..." Шесть зим, семь лет. Капельками с водостока - одинаковые дни. Затекшая от сидения спина и синяки по всему телу после тренировочной площадки; тихое позвякивание игл и стук деревянных мечей; грязные котлы, ведра с водой и дрова; бамбуковая палка, пинки и тычки. Семь лет... А незадолго до тринадцатилетия наставник его огорошил. "...Тебе ведь уже почти тринадцать? В начале октября? Что ж, пожалуй, пора. Иначе ты не сможешь учится дальше." Он сперва не понял - без чего нельзя будет учится? Неужели посвящение?! Так рано?! Об этом обряде среди ребятни ходили жуткие слухи. "Зна-аете, а после посвящения никто уже не может без разрешения из клана уйти! И ослушаться приказа тоже не может." "Как?" "А вот так: если все-таки удерет или приказ не выполнит - то умрет!" "Ага, ври! От чего умрет-то? Разве что найдут и убьют?" "Да никого искать не придется! Болезнь начинается. Нутро все выгнивает, понятно? Будешь несколько недель мучится, а потом сдохнешь! Или если про клан кому-нибудь расскажешь, так же сдохнешь." Даже теперь, с высоты своих тридцати лет, Кэн не рискнул бы назвать эти ребячьи "страшилки" чистым вымыслом. Особенно после того, как узнал от Юльки о существовании совершенно реальных и довольно мощных методик внушения. Наверняка при посвящении в члены клана применяли какое-то глубокое кодирование, только в отличие от юлькиных знакомых психологов напускали побольше мистического тумана. Но тогда-то мальчишка принимал россказни о колдовстве за чистую монету! В тот год август висел над горами сырой пеленой; серые дни стекали капельками с крыш и, как при пытке, долбили по макушке. День, еще день... Вот уже середина месяца... И наконец - ночь, ненастней и непроглядней которой ему не доводилось видеть. Ну что, рискнем? Он бежал вдоль берега, по мелководью, чтобы не оставлять следов. Хотя все равно догадаются, что беглец ушел по широкому ручью, который ниже по течению станет небольшой речкой... Надо выиграть сутки. За это время он доберется до прибрежных деревень; там уже наверняка найдутся лодки. В лодке он будет продвигаться намного быстрее, а в устье речки - он точно знал - есть порт. Небольшой, но туда и иностранные корабли заходят. Забиться в трюм, и... За океаном не найдут. А тем временем над рекой сгустился непроглядный туман. Очертания берегов исчезли в молочной взвеси, вскоре Ичиро перестал видеть даже собственные ноги. Раз, другой, третий оступился, ухнул с головой под воду, потом плюнул на попытки идти и поплыл - осторожно, потихоньку, то и дело нащупывая ступнями дно, чтоб не оказаться на глубине. Кстати подвернулось под руку плывущее бревно, он уцепился за него и перестал барахтаться: пока можно перевести дух, а там посмотрим, куда вынесет течение... Когда туман рассеялся, Ичиро не узнал берегов. Он не узнал леса. На правом берегу вместо чащи торчали какие-то жиденькие рощицы, а слева к реке подступали двухэтажные каменные дома совершенно незнакомого вида. Откуда они здесь взялись?! Он не мог добраться до деревни так быстро! Да и откуда в деревне такие дома?! Нет, это же целый город! Но какой?! Отчаянно подгребая, Ичиро погнал бревно к берегу. Мощеная булыжником улица начиналась прямо от воды; раннее утро, вокруг пусто, ни души. "Где я?! Куда я попал?! Ой, кого бы спросить-то?! Да хотя бы чуть-чуть сог-г-грется-а..." Мальчишка припустил рысцой по улице, уходящей вглубь города. Здесь опасаться нечего - на камнях никаких следов не остается. "В-вот-т сейчас найти какой-нибудь сарайчик с тр-ряпьем или с сеном..." Он дернул на себя приоткрытую калитку из чугунных прутьев - кажется, за ней глухой двор, где вполне может оказаться сарайчик. Но двор оказался проходным, и никаких сараев в нем не было. Ичиро шагнул назад, за решетчатую калитку - и не узнал города.