Улицы Каменного города

- Кэ-эн! Эй, ты уснул, что ли? - Раиска, - мысли медленно, с трудом возвращались к реальности, - у тебя карандаш найдется? Карандаш лежал на раскрытой "амбарной книге", заменяющей кассу. Раиса машинально протянула его Чернышу. А Кэн перехватил карандаш поудобнее, подошел к той самой стене, где раньше висела "доска объявлений", и, притворно-тяжко вздохнув, нацелился грифелем. - Эй, погоди! Ты чего это собрался делать? - одернул его окрик буфетчицы. - Возрождать старую традицию, - ответил Кэн и поднес карандаш к стене. - Черныш, постой! Не надо! - неожиданно резко и испуганно взвизгнула Раиса. Тебе же хуже будет! Думаешь, ты первый? Тут недавно Дон Липа тоже на стене заявку написал, да еще с этакой бравой ухмылочкой - мол, ничего я не боюсь! А к нему, значит, ковбойский охранник подходит, тряпку протягивает - на, оттирай, что намазал! Антошка начал рыпаться, а этот мордоворот как вцепится ему пятерней в волосы на затылке, да ка-ак шмякнет физиономией об стену, прямо носом в надпись - сейчас, мол, будешь языком ее вылизывать! Ну, куда Антошке деваться? Против такой гориллы не попрешь. Вымыл, значит, стену... Кэн стоял, не двигаясь. Его рука с карандашом замерла. Так и не коснувшись стены. Выслушав Раискину поучительную историю, он чуть повел бровями и обернулся: - Ладно. Убедила. Давай листок бумаги. На листке он крупно и коряво нацарапал: "Ищу проводника-"щелятника". Кэн Черныш". - Раиса, найди что-нибудь липкое - бумагу к стене прилепить. - Черныш, да зачем тебе?.. Ну чего ради ты нарываешься? Неужели тебя Вэр не отведет? Или Тапка не отведет? Зачем ты хочешь это повесить? - Надо, Рая, надо... Когда Джо увидит - он поймет. Кэн приклеил объявление липкой прозрачной лентой и, отступив на шаг, полюбовался своей работой. - Ну вот, остается только подождать, пока Джо выползет из своего кабинета - он ведь Митяевскую каморку занял, верно? - и увидит... - Его сегодня здесь нету, - буркнула Раиса. - Завтра будет. - Ладно. Значит, завтра зайду, - с очень недобрым оттенком в голосе пообещал Кэн и направился к двери. * * * ... Более всего он ожидал увидеть свое объявление демонстративно наколотым на гвоздик в сортире, или валяющимся на полу возле мусорной корзины, с отпечатком грязной подошвы поперек текста. И потому его немного удивило то, что ни там, ни здесь объявления не оказалось. Может, его сорвал кто-то из обслуги, и наглый вызов Джордану тихо-мирно отправился на дно мусорного бачка, никем не замеченный? - Кэн?! В коридорчике, где рядом со складом притулился "кабинет" хозяина, стоял Джордан Уилбур - Ковбой Джо. Почти такой же, как и десять лет назад. Разве что в коротко остриженных волосах прибавилось седины, а на лице - морщин, да еще переносица стала немного кривовата по сравнению с тем, какой она была до столкновения с чернышовым сапогом. На лице Джордана блуждала знакомая высокомерно-расслабленная полуулыбка. - Здравствуй, Черныш! Вот это встреча! - губы растянулись еще шире, а зеленовато-серые глаза, цвета пыльной травы, непроницаемы, словно шторки на окнах. Ничего в них не прочесть... - Здравствуй, Ковбой! - лицо Кэна спокойно и расслаблено, а матово-черные глаза темны и пусты, словно оконные провалы заброшенного дома. Попробуй, разгляди в них что-нибудь... - Я тебя сразу узнал, как только увидел. Ты почти не изменился, разве что возмужал, - отпустил "комплимент" Джордан. "Ага, и еще лохмы отрастил. По госпиталю-то бегал под "машинку" остриженный, а теперь вон какая копна на макушке. Не длинная и не короткая, средне-бесформенная, никакой моде не соответствующая. Самая подходящая прическа для путешественника-межпространственника, не то что хвост у Вэра. Влипнет он когда-нибудь со своим хвостом; слишком уж внимание привлекает." - И ты почти не изменился, разве что немного постарел, - в тон ему ответил Кэн. И демонстративно сунул руки в карманы. Джо сделал вид, что этого не заметил. - Ну так что, Кэн, кажется, ты хотел со мной поговорить? - Джо прошел в каморку, жестом приглашая Черныша следовать за собой. Открыл лежащий на столе "гроссбух".
      Кэн подошел, заглянул Джордану через плечо: ага, ясно - объявления... Толстая книга была еще совсем новой, листов десять исписано, не больше. Между листами последним заполненным и чистым - лежала вчерашняя записка Кэна. Немного помятая, но без отпечатков башмака. Джо аккуратно отложил ее в сторону, взял наизготовку ручку, и пристально смерил Кэна взглядом: - Итак, ты хотел дать объявление... * * * ...Просторная уютная комната с обшитыми сосновой доской стенами, светло-бежевые занавески на окнах, из-под шелкового абажура льется неяркий, мягкий свет масляной лампы. На столе - фарфоровые чайные чашки, тоненькие, как лепестки яблони, чуть ли не прозрачные. Хозяйка любит изящные вещи, которых так не хватало ей раньше, в пору житья в захолустной рабочей слободке; благо, теперь есть возможность время от времени приобретать что-нибудь новенькое, совершая вояжи по антикварным лавкам разных миров. За стеклом буфета - большая, размером с развернутую книгу фотография: закутанная в мохнатую бело-серую шубу женская фигурка на фоне сугробов, из пушистой меховой шапки выглядывает смеющееся лицо; на челке, бровях и ресницах кружевная бахрома инея. На уголке - размашистый росчерк синими чернилами: "Снегурочке!", и неразборчивая подпись. Тержина, она же Тапка, проводница-"сквозняк". ...Кэн осторожно поставил на блюдце хрупкую чашку. - Значит, говоришь, Ковбой решил из "собачников" артель сколотить? А что же Круг? Сквозь пальцы на это дело смотрит? Тапка молча развела руками. - Да-а, много тут произошло, пока я в своей глуши, на участке торчал... Кругляши, которые как чумы боятся спецслужб, дают вид на жительство отставному особисту. И они же, брезгливо ворчащие в адрес капитализма, вдруг допускают в своих владениях частную торгово-закупочную контору. Помнишь, сколько таких артельщиков до Ковбоя было? Я как-то из любопытства попросил Вэра сведения для меня найти. Немало их было. И все о-очень скоро разорились. Вроде бы из-за своих собственных ошибок... - Ну, может, Ковбой тоже скоро разорится. Он ведь совсем недавно начал дело, только в начале лета в городе появился. - И почти сразу перекупил у Митяя процветающее заведение? На какие шиши, спрашивается? Пенсию по выслуге откладывал?! Тапка снова развела руками: "Ну, откуда мне знать?" - А народ как к этой затее с артелью относится? Не возражает? - Почти никто не возражает. Хотя самостоятельных одиночек Джордан не трогает... А вот вечным должникам, наоборот, посодействовал - купил у них оптом весь сбор, да еще не по минималке, а по средней цене. Народ к нему валом и повалил... - Скажите, какой благодетель нашелся! - ...Проводников и извозчиков теперь нанимает, целый отряд охраны завел, чтоб товар беспрепятственно доставлять. А многим, мягко говоря, несмелым товарищам возможность сдать урожай по средней цене оказалась как нельзя на руку. Не все ведь такие рисковые, как ты, чтоб отважится по диким миркам разъезжать. Там запросто не только без прибыли, а и без головы остаться... - А ты случайно не интересовалась, сколько примерно "собачников" продали ему сок оптом? - Интересовалась. Около половины из всех, кто этим занимается. Кэн изумленно присвистнул. - Это какие же деньжищи надо иметь, чтоб столько скупить, а? И потом еще куда-то сбыть! Ну, допустим, куда сбыть - он нашел, а перекупает-то на что?! Вряд ли он с "Золотого Фазана" да с платных объявлений столько выручает. Да если он еще и охранников содержит... Кстати, сколько у него сейчас народу? - Похоже, довольно много, но точно не сосчитаешь. Даже и не поймешь, кто у Ковбоя на постоянной работе, а кому он разовые поручения дает. Кстати, Вэра твоего приглашал. - Хм?.. Ну и что? - Не знаю, сам у него спроси... Да Джо и меня звал. Он каждого "сквозняка" чуть ли не на руках готов носить. - Ну, а ты?.. - А я вспомнила твои рассказы о том походе, откуда Майк не вернулся. Когда с Джорданом познакомилась, какое-то подозрение шевельнулось. Ладно, думаю, дождусь тебя, переспрошу - он или не он? - Да, он самый... И представляешь, эта сволочь еще думает, что я буду на него работать! - А он предложил тебе на него работать? - Ну, в каком-то смысле, да. Предложил продать ему оптом весь урожай. Я, конечно, отказался. Тогда Джо окольными путями - ну, знаешь, не прямо в лоб, а так, намеками-полунамеками, - завел разговор о том, что трудно управляться в одиночку, что на дорогах опасно, особенно во всякой там средневековой глуши; значит, надо брать с собой кого-нибудь из охраны, да еще надежного проводника, которому можно доверять, который будет честно выполнять свою работу, не сбежит, не бросит, и не подставит ведомого... Улавливаешь? Джордану уже кто-то доложил, как я в прошлом сезоне влип по милости этого разгильдяя Вэра! - Это когда тебя в гостинице перепутали с одним местным подпольщиком? - Ага, тот самый случай. Но... Чего-то я отвлекся. Так вот, значит, Ковбой стал закидывать удочку насчет того, чтоб я пошел с тем проводником, которого он мне подберет. Не, вообще, суть улавливаешь?! Какого хрена я должен ходить с его проводниками?! Десять лет без них обходился, так что - теперь не обойдусь? Появился добрый дядя и давай обо мне, убогом, заботиться? Неужели Джо меня за полного идиота держит?! Чтоб я сам взял с собой соглядатая и доносчика?! К тому же нет никакой гарантии, что этот "надежный" проводник меня там не бросит. Окажись он "щелятником", еще можно будет засечь, где мы в "щель" просочимся, все-таки не первый год путешествую, кое-какие их секреты и хитрости я успел изучить. А если идти с "речником" или "сквозняком"? Тогда без проводника вообще нет никакой возможности вернуться. - Здрас-сьте! Черныш, ты что же, забыл? Я же тебя могу где угодно найти! По ментальной нити... - голос Тапки вдруг сорвался, она поперхнулась и закашлялась. Взвинчена настолько, что держится только на самом последнем кончике нерва. Но Тержина не из тех дамочек, которые проливают потоки слез в чужую жилетку. Жаловаться не станет, хоть тресни. Но ведь хреново же ей сейчас; ох и хреново... И причиной наверняка не этот неприятный разговор - Тапка была такой еще с начала вечера, когда объявился нежданный гость со своими заботами. Черныш привстал со стула и потянул ее к себе. Тержина не сопротивлялась и даже не пыталась отмахнуться; она была вялая и податливая, словно тряпичная кукла. Маленькая, худенькая, как подросток, ребра и позвонки проступают под пальцами до самой мелкой косточки. - Та-апа, моя маленькая тапочка... Что произошло? И не говори, что ничего, я же вижу... Что, опять твой приятель? Может, пора опять с ним воспитательную работу провести? - Ничего не надо, не лезь! - Ох, Тапка, ну почему ты со мной не живешь? Я бы тебя не бил... - Да отстань ты, Черныш! Пришел о делах говорить, так не съезжай в другую колею! Пусти, что ли! От твоих лап синяки остаются! - Не выдумывай, я же осторожно... Значит, говоришь, отовсюду вытащишь? По старой дружбе? - По дружбе, по дружбе... По ней самой. Чтоб было кого чаем поить. Ну ладно, хватит. Отпусти. Кэн с сожалением разжал пальцы. Тапка встряхнулась, одернула кофту, зачем-то пригладила волосы, до которых Черныш даже не дотронулся. Словно торопилась привести себя в порядок перед тем, как ввалится в комнату, дыша перегаром и жареным луком ее ревнивый сожитель. Хотя сейчас он наверняка не ввалится обычно после ссоры и скандала этот тип не появлялся у подруги недели две. Ради чего Тержина его терпит?! Жалко Тапку. Честное слово, жалко. Но жить с ней... Все время рядом с этой жесткой и костлявой мелкой рыбешкой... Не, это он брякнул, не подумавши. Характер у подруги - что металлоконструкция; то и дело на какой-нибудь угол натыкаешься. Порой только ради выгоды, ради ментальной связи Кэн скручивал готовую вырваться брань и сглатывал колючую обиду. Ментальная нить - роскошь невиданная. Немного найдется людей, связанных меж собой подобным образом. Даже здесь, в Каменном. Далеко не всякому выпадает счастливый случай оказаться "маячком" для проводника-"сквозняка". Чернышу такой случай выпал. Правда, он не раз потом сомневался, действительно ли этот случай был счастливым, когда в один прекрасный день ему под ноги вывалилась перепуганная до трясучки женщина в измазанной и разодранной одежде. Из последних сил рванулась из рук пьяных насильников - и навылет, через грани. Из привычной, потонувшей в вечной непросыхающей луже рабочей слободки - в непонятный и чужой Каменный город. И потом, когда опытные проводники учили ее "нырять", поначалу Тапку всегда выносило на Кэна. Он, привыкший гулять сам по себе, сперва ужасно злился, если неумелая "сквознячка" появлялась рядом с ним в отнюдь не подходящий для визитов момент. А потом - Тержина научилась контролировать "нырки", а Черныш привык к тому, что он для нее - "маяк". А что? Очень даже неплохо. Можно в любой рисковый поход отправляться, если загодя с Тапкой договорился. Через энное количество дней подруга "занырнет", проверит - всё ли в порядке. Из тюряги уже не раз его вытаскивала. Однажды прямо с галеры забрала, от весла отцепила. Ради подобной роскоши можно и выходки своевольной подруги потерпеть. Да и к тому же... Ну как её, такую угловатую и неприкаянную, бросить? - Слушай, Тапка... До меня только что дошло - как до жирафа, на третьи сутки... Ты никому случайно не говорила про то, что можешь меня всюду по менталке найти? Тапка, вначале удивленно приподнявшая брови, вдруг тревожно нахмурилась: - Н-не помню, может, кому-то и говорила... Ты опасаешься, что слух об этом докатится до Джордана? И тогда, если он действительно такая хитрая сволочь, как ты рассказываешь... - Ага, сама догадалась, - мрачно закончил за нее Кэн. - И... И что же теперь?! - Постарайся вспомнить, кто мог об этом узнать. А потом подумаем, как нам подстраховаться. Может, просто слушок запустить, будто ты больше не можешь нащупывать ментальную нить, дескать, способность пропала? - Не знаю... Некоторые люди слухам-то как раз и не поверят, только начнут сомневаться и подозревать подвох, - Тапка с сомнением качнула головой. Повисло тяжелое, напряженное молчание. Кэн, хмуро глядя исподлобья, чертил что-то ложкой на скатерти. Нет, похоже, до Тапки так ничего толком и не дошло... И вряд ли дойдет. Ее саму подобные джорданы к стенке не припирали... Кэн ненавидел их всех, вместе взятых. Ненавидел свинцово тяжелой и бессильной ненавистью, и для всех подобных у Кэна было одно название - они. Он видел их во многих мирах, где бывал; он видел их рядом со своими друзьями на работе у Юльки, в институте у Джаньки; видел в облезлых залах заштатных клубов, где давала концерты группа Майка. Они почти не выделялись из лохматой джинсовой толпы, но внутреннее чутье Кэна безошибочно указывало на них, как стрелка компаса на магнит. Черныш видел из-за кулис, как они снисходительно посматривали на бушующий зал: "Резвитесь, ребятки, прыгайте и потрясайте кулаками, выжигайте почем зря баллончики зажигалок. Молодым свойственно бунтовать, от этого никуда не денешься - таковы законы природы; но мы отмерим дозволенную меру бунта и направим его в правильное русло. На то мы и нужны". На то особый отдел, на то особый режим, на то особый резон... Мы будем знать про вас все, чтобы, - когда понадобится, - достать с полки папочку, развязать тесемочки, взять лист и зачитать то, что там написано... И вы уже никуда не рыпнетесь. И сгинут злые враги, Кто не надел сапоги, Кто не простился с собой, Кто не покончил с собой Всех поведут на убой... - Кэн, ты о чем? Он и не заметил, что тихо пробормотал последнюю фразу вслух. - А? Да так, к слову пришлось. Это из песни... Я в рок-группе когда-то пел. В тот раз Майк буквально вытолкал его на сцену. "Черныш, выручай... Чунька простудилась, охрипла вдрызг. Выручай, ты же знаешь тексты! Нам никак нельзя этот концерт сорвать, иначе на сезон вперед все выступления завалим, нас же ни один нормальный организатор больше не пригласит!" "Да ты что, я... я не смогу! Я же ни разу!.." "Не дури, ты нормально пел на репетициях! Все мы когда-то первый раз выходили! Ну всё, давай, давай, пошел!" Глок и Филька напирали сзади. Сунули в руки микрофон. Кэн вздрагивал и жмурился под софитами - дрессированный звереныш, которого впервые выгнали из насиженной клетки на арену цирка. "Сегодня мы представляем вам малоизвестный рок..." Майк решительно взял первые аккорды, и удивленно повел бровями, когда Кэн не прозевал вступление - признаться, он ожидал худшего. А Черныша словно прорвало. Тормоза полетели к чертям. Проникший в щели конвой Заклеет окна травой, Всех поведут на убой. Перекрестится герой, Шагнет раздвинутый строй Вперед, за родину, в бой! И сгинут злые враги... Крик души девчонки-панкухи - неприкаянной, мятущейся, озлобленной и ненужной. Такой же, как он сам. Крылатый ветер вдали Верхушки скал опалил, А здесь - ласкает газон. На то особый резон... Зал взорвался восторженными воплями, замигал огоньками зажигалок, а Кэн размазывал по лицу пот и слезы. Внутри звенела непривычная гулкая пустота. Хотелось потягиваться и пробовать наощупь свободу. А за кулисами краем уха услышал, как кто-то из организаторов спросил у Майка: "...а у вашего солиста с психикой все в порядке?" "А в чем дело? Что-нибудь не так?" "Столько боли в исполнение вложить... По-моему, он или очень хороший артист, что сомнительно для его возраста, или просто сдвинутый." Кэн усмехнулся. Жаль только, во второй раз так спеть уже не получится... ...- Что-то слишком мрачно. Черныш поднял глаза: - А так оно и есть. Тержина зябко поежилась. Потом, минуту помолчав, спросила деревянным голосом: - Ну так что же, получается - ты ему войну объявляешь?! - Да ни фига! Ничего я не собираюсь ему объявлять. Ты меня знаешь - я в драку первым не полезу. Посмотрю, как дальше дело пойдет. Если он меня не тронет - что ж, значит, будем вежливо здороваться при встрече. А если тронет - огребет! Но работать на него я не собираюсь! И даже притворяться не буду, что согласен! Иначе он меня такими делишками повяжет, в таком дерьме изваляет, что не выпутаешься и не отмоешься. Он легонько пощелкал ногтем по чашке: - Тапка, я знаешь чего опасаюсь?.. Неуемного джордановского любопытства. Он любит все знать. Так же, как ты красивые безделушки любишь... Чегой-то у него глазки слишком загорелись, когда он пытался меня выспросить, куда я товар сбываю. Я, конечно, не раскололся; да как бы он сам узнавать не полез... Тогда моему делу точно трандец! * * * ...В душном, прокуренном зале "Золотого Фазана" повис нестройный равномерный гул. Праздник в разгаре, народу - хоть отбавляй, все уже изрядно наподдали - в глазах поплыло, в головах - смог вроде того, что висит под потолком, но на "подвиги" пока никого не тянет. Все спокойно и размеренно. Большая компания Кэновых приятелей, сгрудившаяся вокруг трех сдвинутых столов, сама собой развалилась на несколько мелких кучек; в каждой идет свой треп ни о чем, и на соседей уже никто не обращает внимания. Улучив подходящий момент, Кэн выскользнул на крыльцо. Кажется, никто не заметил. Вот и прекрасно. Теперь можно уйти. Пусть гости там веселятся, витая в ароматах пота, табака и винных паров, а он пойдет домой. Сейчас никого не хочется видеть... Плотные ватные тучи над Городом набрякли сыростью, начал накрапывать дождь. Кэн с удовольствием втянул стылый влажный воздух и подставил лицо под морось. Несколько дней копилось-копилось, и наконец прорвалось. Сейчас дождь разойдется, зарядит на всю ночь, а может - и на весь завтрашний день. Зато потом станет легче. Вся зависшая в воздухе тяжесть потоками упадет на мостовую и стечет по канавкам и желобам в реку, опоясывающую Предгорье. Наконец-то все разрешилось. Только что на вечеринке Кэн под видом благодарственного тоста за всех, кто помогал ему идти по жизни, упомянул Майка ненавязчиво, но так, чтоб Джордан понял. Кэн нарочно дождался, когда хозяин заведения выйдет в зал, к посетителям, и тогда толкнул речь. Он обдумывал ее почти весь сегодняшний день. И, похоже, получилось удачно. Тонкий намек сработал - на что уж Джордан умел владеть собой, но и то физиономия перекосилась. Задело за живое, значит... Джо догнал Кэна у самой двери. - Так вот из-за чего ты отказался?! А зря. Подумай, пока не поздно... - услышал Кэн за своей спиной. - Уже подумал, - глухо отозвался он и взялся за дверную ручку. - Тогда подумай еще об одной вещи. О том, что это из-за него ты там застрял. От брошенной вдогонку фразы Кэн закостенел на пороге, но отвечать ничего не стал. Даже не обернулся. Помедлив пару секунд, он шагнул на крыльцо. Вот и все... Разобрались. Кто-то осторожно тронул его сзади. Да кого там еще принесло?! Кэн рывком оглянулся - Тапка... Тержина торопливо выскочила вслед за ним под дождь - как была, без плаща, без зонтика. - Кэн... Кэн, подожди... Ну, и что же ты теперь собираешься делать? - Да ничего. Вернее, то же самое, что и раньше делал. Скоро в торговый поход... - Не получится у тебя, как раньше. - А что ты предлагаешь?! Всё бросить и уйти в монастырь? Вроде рановато пока. Нажаловаться "кругляшам"? Они сами ему жетон выдали. Думаешь, обратно отберут? Тапка, ты давай возвращайся в зал, промокнешь... - А ты? - А я домой пойду. Тержина неуверенно коснулась его плеч: - Постой, как же так... Гости, день рождения, а ты вдруг уходишь... Неудобно как-то. - Неудобно штаны через голову надевать! - резко огрызнулся Кэн, отстраняясь от Тапкиных объятий. - Пусти, я пойду... - Подожди! Ну... ну хочешь, я с тобой?.. - Не надо, - он мотнул головой. - Ты уж прости, но сейчас никого не хочется видеть. Отойдя на несколько шагов, Кэн оглянулся и виновато добавил: - Что поделать, Тержина... Мы с тобой все время не совпадаем. И нырнул в пелену мороси. 4. ...Когда тускло-желтое пятно фонаря над дверью "Золотого Фазана" растворилось в мокрой серо-фиолетовой мути, Кэн остановился и перевел дух. Улица пуста; долгий нудный дождь смыл всех случайных и неслучайных прохожих. И даже Тапка следом не увязалась. А то ведь с нее станется... Ну, и куда теперь? Домой? Протопить печку, сварить кофе, чтоб выгнать остатки хмеля, без малейшего удовольствия влитого в себя среди этой безразличной толпы? Или наоборот, прикупить по дороге пива и "добавить" к уже выпитому? А потом зарядить в видеоплейер кассету с клипами группы, и в невесть который по счету раз вглядываться в нечеткую, дребезжащую помехами запись, когда-то переписанную с "двухмерки" на голограмму... Кстати, по-настоящему объемной запись от этого не стала. Просто картинка появлялась теперь не на экране телевизора, а повисала в воздухе над черной пластиковой коробкой плейера. Словно маленькое окошко в серой стене... И глупо надеяться на то, что когда-нибудь через это окошко можно будет нырнуть в прошлое. Кэн прислонился плечом к мокрому камню. Влага скоро просочится сквозь куртку, но наплевать. Ничего не хочется. Никуда не хочется. А что это там, в двух шагах? Глубокая ниша в стене. И скамейка. Надо же, и дождь не достал, не намочил. Правда, она все же немного отсырела... Он нырнул под каменный свод, уселся, подоткнув под себя стеганый подол куртки. Конечно, зябко, но все-таки уже приятнее, чем под дождем. Потоки воды вдруг хлынули с удвоенной силой, отгораживая его каморку от улицы призрачной струящейся занавеской. Черная коробка плейера где-то там далеко, дремлет дома на табуретке, а в памяти словно нажали кнопку "Пуск". И тощий сутулый парень, сидя на подоконнике в проеме распахнутого окна, небрежно покачивая ногой в такт песне, смотрит в такую же пелену дождя, и даже не поет а просто разговаривает с кем-то там - за окном, за пеленой, за кадром... ...За окном течет вода, Из ниоткуда в никуда. Зачем? Так это всем известно Это просто льется дождь. А когда кого-то ждешь Под дождем тебе самое место... "Интересно, а кого я здесь жду? А, Майк? Ради чего мокну под этой ненадежной крышей?" ...Во дворе скулит бездомный пес, У меня к нему один вопрос Ну, а он-то кого провожал с вокзала? Накормить собаку, загнать коня, Помереть на дуэли, спросить меня О дожде - наверное, это не так уж и мало. ...Он никогда не загонял коней, да и вообще, верхом проехал-то всего пару раз в жизни. И ни разу не дрался всерьез, хотя часто стискивал кулаки до побелевших костяшек. Стискивал - и разжимал снова, отлично понимая, какие шансы у него, хилого задохлика. Но порой все-таки не выдерживал, срывался, и вываливал на противника такое, за что сразу и без лишних слов бьют морду. И получал-таки по ней, если поблизости не оказывалось Кэна... И от Гошки-Гоблина получил в тот раз, когда, сграбастав за грудки этого любителя психологических экспериментов, попытался спустить его с лестницы. И все-таки спустил. Он застал финал разговора случайно - и этот разговор явно не предназначался для его ушей. Гоша ломал все, чего достиг за последние несколько месяцев младший вокалист группы. Грамотно ломал. Точно, хлестко и больно. Все плюсы вывернул на минусы. А четырнадцатилетний Кэн тогда мелко-мелко затрясся, и молча забился в укромный угол под вешалкой, под свалку чужих плащей, курток и зонтов. Пацана скручивала и комкала нервная судорога. Перепуганный Майк разогнал всех гостей, поил Кэна вперемешку то горячим чаем, то наспех сваренным из какой-то жуткой бормотухи глинтвейном, и перевел дух, только когда мальчишка ответил ему внятно и ровно. "А то я уже испугался - как бы ты заикой не стал... Чего тебе этот моральный урод наговорил? Фигня всё... Он же просто боится, что ты его из группы вытеснишь. Поэтому и навыдумывал этих гадостей... Да плюнь ты на него! Плюнь и разотри." И только потом потянулся за гитарой... ...Место подвигу есть всегда, Даже если кругом вода, Только вот - знает любая собака, Что если ливень в твоем окне, То спасенье твое - в огне, Даже если огня - чей-то кот наплакал. ...Отогревшийся Черныш высунул нос из-под одеяла: "Майк... А то, что ты сейчас пел - твоё?" "Не-а, ты же знаешь, я сам не сочиняю." "А я подумал - твоё. Это... На тебя очень похоже." Майк усмехнулся; грустно и как-то непонятно... Красоту понять, получить медаль, От виска отнять неживую сталь... "А кто знает - может, не просиди тогда мы с Майком полночи с чаем и песнями, я бы, удрав в Горы, просто сиганул бы с первого попавшегося обрыва? И не было бы ничего. Хорошо это или плохо? Черт его знает. Я ведь так за тридцать лет и не понял - на самом деле я хотел жить или жил просто потому, что кому-то был нужен?" ...Он вовсе не собирался лазить в Горы за "собачьей травой". Вернее, просто не задумывался, чем будет заниматься в жизни дальше. Репетиции, концерты, записи теперь Кэн был одним из вокалистов группы. Мотались по музыкальным тусовкам разных миров, записывали песни. Майк сам не сочинял, а репертуар пополнять надо. "Что за автор? Почему его никто не знает?" "Да непризнанный талант, хороших студийных записей не оставил. А теперь мы, так сказать, доводим до слушателей его творческое наследие." Джанька, студентка режиссерского отделения, загорелась идеей снять несколько видеоклипов группы. Среди всей этой суеты и хлопот Черныш порой задумывался: хорошо бы все-таки как-нибудь собраться да отправиться в Горы - авось, найдется для него поляна "собачьей травы". Говорят, у "собачников" доходы нехилые; лето повкалывал - зато на всю зиму хватает... Но это потом, попозже, сейчас так много планов и дел... А рано утром сложил рюкзак и ушел. Просто сбежал, ничего не собираясь искать. ...На пути встала отвесная скала, обходить которую было негде. Возвращаться назад? Неохота... А может, попробовать взобраться? Он с высунутым языком вполз наверх, на высоту примерно шести-семи этажей, перевалился через корявый кустарник и бухнулся в пышную траву. Прямо перед носом покачивались на коротком толстом стебле мясистые треугольные листья, похожие на собачьи уши. Среди запахов неизвестных трав ноздри шекотнуло что-то очень знакомое... Кажется, то самое, чем его Горелый буквально с того света вытащил... Неужели - "собачья трава"? Надо же, повезло-то! А ведь некоторые годами бродят по Горам и не находят полян, как ни стараются. За что же ему-то такое счастье привалило? Он заполнил целебным соком все фляги из-под воды, а потом сутки с лишним маялся от жажды, пока не дошел до ручья. Тропа ему досталась трудная и опасная; неуклюжий слабак там нипочем не пройдет. А верно жители Каменного говорят, что Горы сами умеют думать. Ведь выдали Чернышу именно эту тропку, чтоб не разленился и не размяк! Что ж, теперь можно стать настоящим "собачником" и поселиться в Каменном! Вот только сначала похвастаться перед Майком... ...Майк вцепился в Черныша всеми руками, ногами и зубами. "Дурень, ты зачем сбежал?! Ты что же думал - я Гошке эту гадость на тормозах спущу? По правде говоря, он давно уже достал всех своими выходками; короче, я его выставил из группы. Давай возвращайся, нам вокалист нужен." "Не, Майк, я вообще-то собирался искать себе рынки сбыта, как все настоящие "собачники." "Ну, так одно другому не мешает!" ...Прогулять пешком три часа по шпалам; Не боясь огня, погасить свечу, В темноте услышать, как я шепчу: "Я люблю!" - наверное, это не так уж и мало. "Да, верно - совсем не мало. Я вот до сих пор так и не сподобился..." Кэн зябко вздрогнул, поерзав на отсыревшей скамейке - холод настырно пробивался даже сквозь стеганую куртку. Так и простудиться недолго, что совсем некстати перед грядущим торговым походом. Он засунул руки поглубже в рукава, рывком поднялся со скамьи. Пора домой, под горячий душ и к печке с теплыми боками. ...И если ливень в твоем окне, То спасенье твое - в огне, Даже если огня - чей-то кот наплакал... Пора собирать рюкзак, паковать товар и искать проводника. Запрятать поглубже в сундук заезженную кассету. Или нет, наоборот - смотреть ее как можно чаще, под настроение и без настроения, до оскомины, до дыр, чтоб ничего, кроме тупого раздражения, эта запись вызывать не могла. Может, тогда не будет давить тугим комом обида при мысли, что теперь собратья по ремеслу радостно посапывают под теплым крылышком того, из-за кого тощий сутулый парень остался только на заезженной пленке. И вообще... Нечего о них беспокоиться! Сами удава на шею посадили. Нечего вообще об этом думать! Надо лучше позаботиться о самом ценном на текущий момент - о запасах сока. Раньше хранились спокойненько в подвале дома, в Каменном, и все было замечательно. А теперь, даже если Джо и не решится внаглую обокрасть недруга, то на первом этаже вполне может случиться пожар. А в погребе полки деревянные... И вообще, кирпичные стенки раскалятся, а от высокой температуры сок испортится... Лучше подыскать для него хранилище понадежней. Например, в подвалах замка Тренчера. Там кольчужники жалованье отрабатывают весьма рьяно, ни один чужак мимо них не просочится. Вот и нашлось занятие на ближайшую неделю запасы перетаскивать. Есть, правда, одно "но". Ехать к покупателям все равно придется через Каменный. В гости к Тренчеру Кэн запросто выходил сквозь цепочку "щелей", а вот "сквознякам" туда не пробиться - "глухая" область вокруг поместья тянется на два дня пути. Вряд ли хозяин настолько расщедрится, что даст Кэну вооруженную охрану.