Нулапейрон, 3414 год н.э.

 
      Не имея очищающего геля, им пришлось мыться водой, украденной Эльвой из ресторанной кухни, но Том понимал, что от него все еще может пахнуть гарью, и этот запах вполне может перебивать затхлость его новой чистой одежды. Он раздобыл ее на маленьком рынке, и Эльва заплатила за нее, как и положено по закону, поскольку ее вряд ли могли заметить в послесвадебной бойне, тогда как Тому и троим охранникам надо было как можно меньше мелькать на людях.
      «Все идет не так, как надо», – думал он снова и снова.
      Они ждали его во дворце.
      – Прошу вас за мной, милорд… – Слуга-альфа и его помощник-бета низко поклонились, а потом пошли впереди Тома и его маленькой свиты, показывая дорогу вдоль коридора, стены которого были выкрашены в голубоватой и желтый цвета.
      «Вы думаете, я не знаю дворец?» – Том прежде ходил по этому коридору тысячи раз.
      – Вас ждут. – Слуга указал рукой в белой перчатке по направлению сияющей бело-голубой мембраны. – Что делать с остальными? – Слуга поднял вверх бровь.
      Вопрос был задан о спутниках Тома – Эльве и трех охранниках.
      – Отведите их в мои покои.
      – Хорошо, милорд.
      Том медленно выдохнул. Мембрана мягко прошла сквозь него, когда он шагнул в указанный зал.
 

* * *

 
      – Том!
      – Миледи! – Том улыбнулся. – Сильвана!
      Он чувствовал всю свою невзрачность: потная кожа, одежда, купленная на Пятой страте – в расцветке преобладали бледные желтовато-розовые и яркие оранжевые тона. А кроме того, крайняя усталость буквально прижимала его к земле.
      – Рада тебя видеть, Том.
      По дворцовым меркам зал был обставлен довольно скромно. Круглый, с низким потолком, с инкрустациями алого на золоте.
      В комнате находились два десятка дворян, они сидели, разбившись по три-четыре человека, их обслуживали всего трое слуг-альфа.
      – Надеюсь, вечеринка будет удачной.
      – Я тоже. – Сильвана взяла Тома за руку, и, несмотря на усталость, волна дрожи охватила его.
      Убеленный сединами лорд А’Декал хмуро наблюдал, как Том пересекает комнату. Но за его спиной сидела леди В’Деликона, чьи глаза, как только она увидела Тома, просто засияли от радости.
      – Неужели это лорд Коркориган явился сюда собственной персоной?
      – Он самый, м’дам. – Том поспешил подойти к ней, наклонился и поцеловал протянутую руку.
      – Рад, что вы смогли прийти, старина, – сухо заметил А’Декал, и было очевидно, что никакой радости он при этом не испытывает.
      Том хмыкнул. Подозревал ли А’Декал, где он, Том, пропадал все это время?..
      – Мы обсуждали последние беспорядки. – В разговор вступил еще один лорд, которого Том не знал. – Три ограбления в секторе за последнюю декаду, и что-то похожее на бунт сегодня… – Потягивая прозрачное вино, он добавил: – Глубоко внизу, конечно.
      – Конечно, – эхом отозвался Том.
      – Как вы думаете, что мы должны делать, Том? – спросила леди В’Деликона серьезно. – Я имею в виду всех этих террористов.
      – Кто-нибудь знает, чего они добиваются? – Том задал чисто риторический для себя вопрос, поскольку хорошо знал ответ на него.
      Незнакомый лорд засопел, а лорд А’Декал зло сказал:
      – Они самые настоящие бандиты, и ничего больше. Мы должны прочесать силами военных всю территорию. Прочесать все страты во всех владениях, пока не очистим их от этих дьяволов.
      – Легче сказать, чем сделать! – Леди В’Деликона ответила прежде, чем Том сообразил, что сказать.
      «Контролируй свое состояние, – приказал себе Том. – Не позволяй гневу прорваться».
      Но это также было легче сказать, чем сделать. Безвольно поникшее тельце и Эльва, кладущая в нишу безжизненного ребенка, всплыли перед глазами Тома, и он почувствовал растущее в душе напряжение и непреодолимое желание убивать.
      Перед глазами возникли алые стрелы-целеуказатели, сошлись на фигуре лорда А’Декала.
      – Именно поэтому, – продолжала леди В’Деликона, – я хотела бы услышать именно ваше мнение, Том.
      – Мое?..
      «Контролируй себя!»
      – Спасибо, конечно.
      «Не забывай про дыхание, расслабься!»
      – Я должен заметить, – резко вмешался А’Декал, – что вы уникально перспективны для работы в спецотделе, Коркориган.
      Том слегка поклонился, будто сказанное было для него комплиментом.
      – Сначала я бы хотел узнать, – сказал он осторожно, – какие задачи стоят перед этим отделом?
      – Это будет мозговой центр. – В разговор опять вступил незнакомый лорд. – Вы будете консультировать и разрабатывать антитеррористическую стратегию для целого сектора.
      Леди В’Деликона кивала головой в знак согласия.
      «Они сошли с ума!» – подумал Том. А вслух спросил:
      – Мы должны будем устраивать семинары по типу «мозгового штурма»? Правильно я понял?
      – Не только. У вас будут средства и возможности для разработки и внедрения крупных проектов.
      Проекты… Это могло означать все, что угодно.
      – Военное вмешательство? – спросил Том.
      – Конечно, полная ответственность будет лежать на военных, – сказал А’Декал. – Руководить группой будет очень высокопоставленный человек; это необходимо для того, чтобы серьезно контролировать состояние дел.
      – Кто же он?
      В этот момент в зале появилась новая группа лордов. В центре ее находился тощий светловолосый человек, с плотно обтянутым кожей лицом, бледность которого особенно ярко выделялась на фоне темно-серой военной формы.
      – Лорд Коркориган! – А’Декал пригладил пальцами свою седую бороду. – Представляю вам генерала лорда Кордувена д’Оврезона.
 

* * *

 
      Другие лорды отошли, чтобы оставить их на некоторое время наедине; только Том и Кордувен, и никого больше.
      – Рад видеть тебя, Том! Жаль, что при таких обстоятельствах.
      – Я тоже об этом подумал.
      Каждый раз, когда Кордувен и Сильвана пересекались взглядами, они тут же отводили глаза в сторону.
      – Ты ведь когда-то изучал тактику, – сказал Кордувен, – с маэстро да Сильвой.
      – Ну… немного. В основном я занимался физическими тренировками.
      – Жаль. – Кордувен сделал глоток бледно-зеленого алкогольного напитка; напиток не производил на него никакого заметного действия. – Эти ублюдки – хорошие специалисты по части ведения военных действий. Нападают небольшими боевыми группами, в основном автономными.
      – Я не совсем понял… Последнее, что я слышал о вас, что вы были в академии лорда Такегавы.
      – Гм. – Кордувен вытянул свободную руку, будто проверяя ее на прочность. – Я действительно начинал с этого.
      Его манера говорить соответствовала первому впечатлению Тома от их встречи: Кордувен обладал мощным самоконтролем, но нервы его были натянуты до предела.
      «Интересно, чем ты занимался последние годы?» – подумал Том.
      У него были все основания задать этот вопрос вслух, и он задал его.
      – Я был в секторе Вилагри, недалеко от Краниции. Это горячая точка.
      «Так это был ты?!» – удивленно подумал Том.
      Поскольку члены «Лудус Витэ», чтобы накопить побольше средств, все активнее устраивали грабежи, то в одном из владений власти приняли особые контрмеры. Они оказались успешными: уничтожение курьерских цепочек связи, захват активной группы, просеивание аппарата местной организации «Лудус Витэ» и раскол его изнутри.
      Это называлось тактической разработкой. Говоря же человеческим языком, это означало: еще большее количество детей, оставшихся без родителей; стоны в камерах для пыток и бесконечная паранойя людей, следящих за своими соседями и всегда готовых совершить предательство или стать его жертвой.
      – Значит, быстрое продвижение по службе? – спросил Том. – Вы добились просто поразительных успехов.
      – Спасибо! – Кордувен осушил стакан и опустил его на стол. – Да, я надеюсь сдвинуть дело с мертвой точки. И скажу тебе – я рад, что теперь у меня есть человек, которому я доверяю. Настоящий друг.
      На мгновение Тома охватил стыд.
      – Я должен идти, Том. Но я ведь увижу тебя на организационном собрании.
      – Если вы посвятите меня в подробности, я буду там.
      Они пожали друг другу руки.
      Когда Кордувен ушел, Том заметил, какими глазами смотрели ему вслед все пять леди. Бледное, напряженное лицо генерала, казалось, вызывало у них восхищение. И даже у Сильваны…
      – Вы знали его, когда он был моложе?
      Леди В’Деликона подошла поговорить с Томом, жестом предлагая всем остальным лордам оставить ее в покое.
      – Да, мы знали друг друга настолько хорошо, насколько это было возможно, учитывая разницу в нашем общественном положении.
      «И он всегда относился ко мне как к равному», – добавил Том про себя.
      – Это довольно необычно, – заметила леди В’Деликона, хотя то же самое можно было бы сказать и о ее дружбе с Томом.
      – Я знаю.
      – Он очень изменился.
      – Да, – сказал Том. – Я знаю, что значит потерять одного из членов семьи.
      «Кордувен, что же я сделал с тобой?» – добавил он про себя.
      – Вы очень хороший человек, Том Коркориган.
      И Том учтиво поклонился, хотя душа его вопила:
      «Нет, вы ошибаетесь, это не так!!!»

Станция «Метроном», Дельта Цефея, 2125 год н.э.

 
      В эту смену помещение машинного отсека было освещено тускло. Дежурила только одна Дороти Вержински: водрузив ноги на приборную панель и откинувшись на спинку стула, она читала книгу в твердой обложке. Книга называлась «Анна Каренина».
      По машинному отсеку разносился равномерный гул, но для Дороти сейчас ничего вокруг не существовало: ни звуков, ни других ощущений. Равномерные короткие гудки пульсара давно стали частью окружающего ее мира, так что она их попросту не замечала.
      И вдруг до ее ушей дошло странное. Дороти встрепенулась. Из динамиков неслось:
      – Бип-пип, бип-пип, бип-пип…
      – Боже мой! – воскликнула Дороти по-русски, отбросила книгу в сторону, спустила ноги на пол и опрокинула чашку. С проклятиями вытерла с пульта пролитый кофе и принялась резко касаться сенсоров.
      Теперь из динамиков донеслось:
      – Уа-а-а!
      – Этого просто не может быть, – сказала себе Дороти. Она с силой нажала кнопку связи.
      – «Шаттл-два». Как делишки, Дороти? Умираешь со скуки?
      – Погоди, Жан-Поль… Я получила сигнал тревоги.
      На секунду воцарилось молчание.
      – Сигнал тревоги – у тебя?! С тобой все в порядке? Под термином «у тебя» он имел в виду орбиту средней удаленности вокруг Дельты Цефея.
      «Шаттл-два» выставлял в пространстве длинную цепь исследовательских зондов; другие шаттлы, как и шаттл Дороти, располагались на борту станции «Метроном».
      – Я приняла сигнал маяка, – пояснила Дороти.
      – Какой тут может быть маяк…
      Она залпом, не ощущая вкуса, допила остатки холодного кофе:
      – Мне удалось перехватить параллельный сигнал в звуковом диапазоне.
      Она нажала кнопку, и вновь из динамиков понеслось:
      – Уа-а-а… уа-а-а…
      – Что это еще такое? – голос Жан-Поля был спокоен и серьезен.
      – Так-так-так! – Дороти покачала головой. – Вот к чему приводит одинокая жизнь ученого-затворника. Ты что, никогда раньше не слышал, как плачут младенцы?
 

* * *

 
      Карин разбудил очень знакомый голос:
      – Какого черта! Пустите меня, я только взгляну на нее!
      Некоторое время продолжался приглушенный спор неведомо о чем, а затем дверь открылась.
      – Карин!
      – Привет, сэнсей! – Она слегка приподняла голову, а затем опять бессильно уронила ее на мягкую подушку: это было единственное, напоминавшее поклон движение, которое у нее получилось. – Я рада вас видеть.
      Но она не видела ничего. Мир вокруг был во тьме.
      – Слава Богу! – Его борода коснулась щеки Карин, когда он легко поцеловал ее, затем взял за руку, все еще слабую, и сжал в своих загрубевших руках.
      – Я слышала, вы там спорили с кем-то из персонала.
      – Мне сказали, что ты все перенесла отлично, но я должен был увидеть тебя сам…
      Вокруг была сплошная тьма, но Карин чувствовала, как под ее тяжестью прогибается мягкая постель, а одеяло казалось тяжелым, обволакивающим коконом. Не похоже, что она все еще на своем корабле…
      – Сэнсей. Дарт… Он не…
      «Я же не могу плакать, – вспомнила она. – Они забрали мои глаза».
      – Не разговаривай! – Большие руки нежно пожали ее ладонь. – Мне коротко обо всем рассказали.
      – Он спас нас. – Это было сказано шепотом. Вероятно, потом она провалилась в сон. Иногда различить, где явь, а где сон, было попросту невозможно.
      Когда она полностью пришла в себя, сэнсей все еще был рядом – от него шли успокаивающее тепло и сила.
      – Сэнсей?..
      – Все в порядке, Карин.
      – Они прячут от меня моего ребенка.
      «Ребенка Дарта», – поправила она себя мысленно.
 

* * *

 
      Кажется, раздавались какие-то пререкания, но она не была в этом уверена. Впрочем, теперь она была спокойна. Поскольку сэнсей Майкл проделал столь долгий путь сюда, на станцию «Метроном», он не допустит, чтобы ему помешали. «Уступай и соглашайся, когда возможно, – говаривал он иногда, – а когда необходимо – иди напролом».
      Дверь приоткрылась, и сэнсей помог ей приподняться и сесть.
      – Здравствуйте, – у женщины был чуть уловимый славянский выговор. – Я – Дороти… А вот ваша дочь.
      Карин нежно провела руками по крошечному тельцу ребенка.
      «Ребенок, – подумала она. – Новая реальность… Другая личность, но часть меня и Дарта».
      Внезапно, сильно встревожившись, она протянула дрожащую руку, кончиками пальцев ощупала теплое личико ребенка, его голову с похожими на шерстку волосами и тельце, один за другим пересчитала все пальчики.
      – Она красивая, – сказал сэнсей.
      – Несомненно, – согласилась женщина по имени Дороти.
      Напряжение спало, и Карин откинулась на подушку, прижимая крошечное тельце дочери. Губы ее невольно растянулись в улыбке.
      Не думала она, что сможет когда-нибудь снова улыбнуться.
      – С нею… действительно все в порядке? – Она повернулась в сторону Дороти, определив ее местонахождение по голосу и по шелесту одежды. – Вы ничего не заметили?
      – Ой, я не знаю… Я – астрофизик, а не врач.
      – Именно Дороти приняла твой сигнал, – сказал сэнсей.
      – О-о! – Карин чуть покачала головой. – Я просто не знаю, как вас благодарить.
      – Не велика заслуга! – Фраза была беззаботна, но Карин уловила, как от волнения у Дороти перехватило горло.
      – Скажите мне прямо, сэнсей… – она склонила голову набок, повернув лицо в его сторону и зная, что он будет смотреть в серебряные глазницы, где больше не было ее глаз. – Это ведь ваша внучка. Почему ее прятали от меня?
      – Потому что вам нельзя волноваться… – начала было Дороти.
      – Я хочу забрать ее домой. – Сэнсей избегал прямого ответа – Я могу отойти от дел или работать неполный день… Я еще не все до конца обдумал. Тебе не о чем беспокоиться.
      – Не о чем беспокоиться? – Карин усилием воли взяла себя в руки. Сэнсей был последним человеком, на которого она могла бы злиться.
      – Я имею в виду, что ей, твоей дочери, не придется жить в приюте.
      Дороти торопливо добавила:
      – На тот самый корабль прибыли два укомплектованных экипажа.
      Мю-пространственный корабль: Карин было интересно, кто же стал пилотом.
      – Когда ты поправишься, прямо здесь пройдешь дообучение.
      Если сэнсею придется заниматься воспитанием внучки, будет ли это означать, что он решит посвятить ее в священнический сан?
      Впрочем, это не имело значения, потому что Карин уже приняла решение. Просто она осознала это только сейчас.
      – Я не собираюсь возвращаться в мю-пространство, – сказала она спокойно – Я намерена быть матерью на Земле.
      – Но ты будешь…
      – Слепой?.. Да, я знаю… Но я поступлю, как решила. Потом она ощутила себя в кольце обнимающих ее рук, все молчали, а по щеке Карин катились теплые слезы, которые могли выкатиться из глаз и Дороти, и сэнсея, но Карин казалось, что плачет она.
      Через минуту, когда объятия разжались, она снова спросила:
      – Так почему же они прятали ее от меня?
      – На самом деле нет серьезных отклонений, – сказала поспешно Дороти.
      – А какие есть?
      Молчание. Уж не подают ли они втихомолку друг другу сигналы?
      – Ее глаза…
      «О Господи! – взмолилась Карин. – Нет!»
      – Похоже, зрительный рефлекс нормальный. – Рука сенсея сжала ее запястье. – Она следит глазами за движущимися объектами.
      – Это сложно объяснить, – начала Дороти и тут же замолкла.
      – Они черные, – очень осторожно сказал сэнсей.
      – У меня тоже черные. То есть – были.
      – Он имеет в виду – совершенно черные, – сказала Дороти. – Вообще нет белков. Это совершенно… сверхъестественно.
      «О Боже! – подумала Карин. – Моя дочь…»
      – Но она очень красива, – сказал сэнсей.

Нулапейрон, 3414 год н.э.

 
      Том снял с себя черный шнурок с фигуркой жеребенка, положил на стол.
      Помещение было просторным, длинным и широким, но низким, и большая его часть была в полутьме. Там прятались технические блоки, которые никто не обслуживал, и голографические дисплеи, с их сложной циклической программой, за которыми никто не наблюдал. В техническом зале, предназначавшемся для пятидесяти человек, находилось всего двое.
      – Не похоже, что кому-то из нас удается поспать, – сказал Том. И добавил про себя: «Разве заснешь, когда там, во сне, тебя ждут мертвые дети?»
      – Это хорошо, милорд!.. Значит, мы делаем кое-какие успехи. – Крутанувшись на стуле, программист подключил дополнительные дисплеи. – Посмотрите-ка на алгоритм перемещения…
      Том не прерывал его несколько минут, стараясь по возможности понять, о чем он говорит. Потом, задав несколько вопросов – у программиста хватило такта не удивиться их наивности, – Том поздравил его с успехом и вышел.
      Хотя в собственных владениях не было особой необходимости постоянно носить талисман с кристаллом, Тому это казалось вполне уместным. Была, однако, одна вещь, по поводу которой все сходились во мнении: восстановить ничего не удастся.
      Тем не менее сотни мужчин и женщин занимались во дворце Тома тайной конкретной инженерной задачей: они пытались разгадать устройство кристалла-ретранслятора, используя фемтоанализ его компонентов и топологии. Позже, как только они начнут производить собственные кристаллы, область исследования должна будет переместиться в другую плоскость.
      Но до этого шага пройдет, по крайней мере, год.
 

* * *

 
      – Святая Судьба, спаси и сохрани! – взмолился Том.
      Синий потолок и пол внезапно раскололись, закружились, и машина начала опускаться вниз, а затем пошла в сторону. Зажатый в тесном пространстве за пилотским креслом так, что приходилось сидеть, обхватив колени, Том почувствовал дурноту.
      – Всего-то одну минуту… – Из-под шлема голос Эльвы звучал приглушенно.
      – Надеюсь… что… так… – Том то и дело сглатывал подступившую желчь.
      Наконец черная паукообразная машина со свистом влетела в узкий извилистый туннель.
      – Вот и приехали, – удовлетворенно сказала Эльва. – Побили парочку мировых рекордов!
      – А заодно и мои кости, – добавил Том.
      Когда они добрались до широкого зала, в маленькую кабину ворвался яркий свет. Чтобы остановить машину, Эльва нажала на рычаг выброса педипальп. Несколько раз качнуло, вновь подступила дурнота, и наконец арахнабаг застыл на месте.
      – Пассажиры, наружу! – скомандовала Эльва, прекрасно понимая, что Тому придется выбираться из машины вторым, вслед за нею.
      – Только после вас.
      Она хлопнула по корпусу арахнабага, свесила ноги за борт и по узкому трапу-педипальпе спустилась на землю.
      Не обращая внимания на то, что сводит мышцы, Том тоже уцепился за трап.
 

* * *

 
      В зале находилось около двадцати руководителей со своими многочисленными помощниками. Здесь оказался и Чжао-цзи, поднявший в приветствии руку, а навстречу уже спешил виконт Вилкарзье, цокая ботинками по полупрозрачным фиолетовым плитам.
      – Том. Как приятно тебя видеть!
      – Привет, Алексей! – Они сжали друг другу запястья. – Ты можешь пояснить мне, что за суета вокруг?
      Оглядевшись, Том насчитал троих представителей Совета Планирования: доктора Сухрама, крупную женщину по имени Гальвина Чальвиро и массивного мужчину, которого он все еще знал только по псевдониму – Сентинел.
      – Теперь спешить некуда, – говорил тем временем Вилкарзье, – раз ты здесь.
      – Приятно это слышать!..
      В углу зала был устроен небольшой буфет. Том с облегчением заметил, что Эльва отказалась от вина и выбрала гриппловый сок: если обратный путь по скорости будет хоть вполовину таким же, как сюда, было бы весьма желательно, чтобы она сохранила ясный разум.
      – Совещание перенесли на более ранний срок. Хотя оно в любом случае должно было состояться. Через три декады…
      – Я понимаю…
      – Раз бета-сеть уничтожена, мы вынуждены…
      – Уничтожено что? – Том повернулся так резко, что Вилкарзье вздрогнул.
      Затем он отступил на шаг, закашлялся, пытаясь скрыть свое смущение. И быстро проговорил:
      – Это было не мое решение, Том!
      Сжав кулаки, Том обвел глазами комнату…
      Тело, как тряпочная кукла. Эльва с мертвым ребенком.
      Алые стрелы замерцали перед глазами…
      Маленькие ручки, исчезающие в бурном потоке.
      Целеуказатели мерцали даже на Эльве, и Том с силой зажмурил глаза.
      Навязчивое видение исчезло.
      Оставив Вилкарзье, он прошествовал через зал к буфету и остановился рядом с Эльвой.
      Взяв граненый стакан водки, он выпил крепкий напиток залпом, опрокинув прямо в горло.
      – Том, какого дьявола…
      Он и часто заморгал, чтобы убрать выступившие слезы.
      – Удивительно! – сказала Эльва совсем другим тоном. – Я впервые вижу, как ты пьешь спиртное.
      Внутри у него растекалось приятное тепло.
      – Сегодня мне это необходимо.
      – Почему? – проговорила она еще более мягко.
      – Антитеррористическая служба лорда А’Декала нанесла нам непоправимый урон.
      Том был уже на трех заседаниях у А’Декала, работая там по три дня подряд, и даже привозил своим часть материалов.
      – Я этим выродкам, – он кивнул на Сентинела и доктора Сухрама, которые смотрели в его сторону, – раскрыл все планы Кордувена по внедрению агентуры. Ты знаешь, что его службы собирались раскрыть половину членов нашей курьерской цепочки в здешнем секторе?
      Эльва, нахмурившись, кивнула.
      – Те, кто отвечает у нас за секретность, могли бы выявить любого из разведчиков Кордувена. Абсолютно любого! – Он повысил голос, но тут же сбавил тон: – Я им преподнес все на тарелочке.
      – Но ведь это же отличные новости!
      – Были бы отличными, кабы… – Том сдержал готовое сорваться проклятие. – Вилкарзье только что сказал мне, что вся наша сеть уничтожена.
      Эльва побледнела, и Том задумался, сколько же людей она знала в курьерской цепочке.
      – Может быть, кто-то из них и… – он не договорил. Она молча кивнула.