КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

Как странник в полдень делает привал,

Хотя торопится, так Михаил

Прервал на середине свой рассказ,

Меж двух миров — погибшим и воскресшим;

Он счёл, что, может быть, Адам задаст

Какой-нибудь вопрос; чуть переждав,

Опять продолжил прерванную речь:

"— Начало мира, и его конец,

И новый род людской, что возрождён,

Как бы от малой поросли другой,

Ты видел. Все же многое узреть

Ещё осталось, но твой бренный взор

От напряженья изнемог; нельзя

Без утомленья смертным созерцать

Божественные вещи; посему

Дальнейшее — поведаю в словах,

А ты сосредоточенно внимай!

Покуда племя новое числом

Невелико и, памятуя суд

Недавний, сохраняет в сердце страх,-

Мужи и жены будут жить в труде

Богобоязненном и, чтя закон

И правду, быстро множиться. Земля,

Возделанная ими, уродит

Преизобильно хлеб, вино, елей;

Они вола, и агнца, и козла

Нередко в жертву станут приносить

От стад своих и щедро возлиять

Вино, священнодействие творя.

Безоблачная радость, долгий мир,

Под властью патриархов, осенят

Колена и роды, но верховод

Восстанет некий, с гордою душой

Честолюбивой; братский лад презрев

И равенство прекрасное, он власть

Над братьями преступно обретёт,

Согласье и законность истребит

Природные, и, как ловец людей,

Но не зверей, оружьем и обманом,

Он всех, кто воспротивится ему,

Как дичь, затравит, и ему дадут

Прозвание Великого ловца

Пред Господом, чтоб Небу досадить

Иль, домогаясь нагло у Небес

Владычеством, по важности вторым,

Почтить его, чьё имя родилось

От возмущения, хотя других

Он в возмущеньях будет обвинять.

С толпой клевретов, честолюбьем е ним

Объединённых иль к нему в ярмо

Поддавшихся, чтоб вместе с главарём

Тиранствовать, на Запад он уйдёт

Из мест Эдемских и в конце концов

Равнину сыщет, где из-под земли,

Как будто из бездонных адских недр,

Клокочущая, чёрная смола

Наружу вырывается, кипя.

Задумают они из кирпичей,

Скреплённых этой вязкою смолой,

Построить город, башню возвести

До Неба вышиною, имена

Свои прославив, чтоб в чужих краях,

В рассеянье, о них не стёрлась память,

Хорошая, дурная — все равно,

Но Бог, не раз пристанища людей

Незримо посещающий, следя

За их делами, вскоре углядит

Строителей и в город низойдет;

И прежде, чем достигнет башня врат

Небесных башен, посмеётся Бог

Над зодчими, пошлёт их языкам

Различье, не оставит и следа

Родной, природной речи, заменив

Разноголосьем непонятных слов.

Подымется немедля дикий шум

Многоязычный; все начнут вопить,

Но одному другого не понять,

И каждый думать будет, что сосед

Его дурачит. Наконец, взъярясь

От крика и охрипнув, драчуны

Побоище затеют меж собой.

Немало посмеются наверху

Над ними Духи Неба, глядя вниз

И слыша свалки нестерпимый гам.

Так здание нелепое навек

В насмешку сохранится, а труды

Строителей — «смешеньем» назовут".

С отцовским гневом произнёс Адам:

"— О, гнусный сын, что на свободу братьев

Преступно посягнул, над ними власть

Присвоив незаконно! Ведь Господь

Её не уделил. Он всякий скот

Дал в обладанье нам, и птиц, и рыб,

Но Человеку власти над людьми

Он не вручал, оставив за Собой

Главенство, род людской освободив

От послушанья людям. Но гордец

Предерзостный, не удовлетворясь

Владычеством над братьями, решил

Осадной башней Богу угрожать.

Презренный! Чем прокормит он себя

И наглую орду на высоте

Заоблачной, где тонкий воздух вмиг

Их внутренности грубые иссушит?

Им в Небе задохнуться суждено,

Коль не от голода они умрут!"

Ответил Михаил: "— Ты поделом

Гнушаешься потомком, что разлад

В людскую жизнь спокойную внесёт,

Разумную свободу подчинив.

Узнай: как только первородный грех

Тобою был свершён, — ты погубил

Свободу истинную, что всегда

Со здравым разумом сопряжена

Неразлучимой двойней, без него

Не существуя вовсе. Если вдруг

Затмится разум или же ему

Откажет в послушанье Человек,-

Неистовые страсти, заодно

С желаньями бессвязными, лишат

Рассудок власти, в рабство обратив

Людей, досель свободных. Посему

За то, что Человек в себе самом

Дозволил низким силам подчинить

Свободный разум, правосудный Бог

В расплату подчинит его извне

Тиранству самозваных вожаков,

Что так же беззаконно отберут

Его свободу внешнюю. Ярем

Необходим, но для тиранов нет

Прощения; однако же порой

Народы отойдут столь далеко

От добродетели, а стало быть,

От разума, что их не произвол,

Но правосудье Божье, наряду

С каким-нибудь проклятьем роковым,

Лишат свободы внешней, вслед за тем,

Когда они утратят, согрешив,

Свободу внутреннюю. Дерзкий сын

Строителя ковчега даст пример

Зловещий: за бесчестие, отцу

Им нанесённое, услышит он

Тяжёлое, на свой порочный род

Проклятие: «Ты будешь раб рабов».

Равно, как предыдущий, этот мир

Падёт все ниже, ниже, и Господь,

Устав от беззаконий, удалится

От грешников, и взоры отвратит

От них Свои святые, и предаст

Развратников — развратным их стезям.

Он изо всех народов изберёт

Один народ, достойный слать мольбы

Всевышнему и призывать Его;

Народ, которому произойти

Назначено от мужа, что возрос

По эту сторону реки Евфрат,

В язычестве, но праведность хранил

И верность. Ты поверишь ли, Адам,

Насколько могут люди оглупеть?

Ещё при патриархе, что обрёл

Спасенье от потопа, оскорбят

Они живого Бога, опустясь

До поклоненья делу рук своих,-

Кумирам каменным и деревянным!

Но Бог, во сне пророческом явясь,

Святого праведника отрешит

От дома отчего, от всей родни,

От ложных истуканов, повелев

Уйти в назначенную Им страну,

Где сильный от него произведёт

Народ, благословение излив

Столь щедро, что о семени его

Все племена Земли благословятся.

Немедля повинуясь, он спешит

В безвестный край, надеясь на Творца.

Он для тебя незрим, но виден мне,

С какою верой всех своих божков,

Друзей и родину — Халдейский Ур,-

Он оставляет, переходит вброд

Поток и направляется в Харран,

А с ним его несметные стада

И множество рабов. Не бедняком

Он отселяется, но он Тому

Вверяет достоянье, Кто призвал

Его в страну чужую. Вот, достиг

Он Ханаана. Вижу, как шатры

В Сихеме он раскинул и в Море -

Равнине ближней; там Господь отдаст

Ему и отпрыскам его грядущим

Навечно земли эти: от Емафа

На севере до самых рубежей

Пустыни Южной (называю здесь

Края, которым нет ещё имён)

И дальше — от Ермона на востоке

До западного моря. Вот гора

Ермон; вот море. Пред тобой, гляди,

Места, показываемые мной:

Гора Кармел на берегу морском

И двуисточный Иордан — рубеж

Восточный; также будут жить в Сенире

Его сыны — средь протяжённых гор.

Помысли: все земные племена

О семени его благословятся;

Под оным Семенем Спаситель твой

Великий разумеется; главу

Он Змия сокрушит; про то ясней

Ты вскорости узнаешь. Патриарх,

Чьё имя будет — верный Авраам,

Оставит сына; а от сына внук

Произойдёт, что будет знаменит

Подобно деду, праведен и мудр.

С двенадцатью сынами Ханаан

Покинет он, переселясь в страну,

Которую в грядущем нарекут

Египтом, разделённую рекой,

Прозваньем — Нил; гляди — в морской простор

Семью впадает устьями поток.

Переселится он в голодный год,

По зову сына, одного из младших,

Что в царстве Фараона облечён

Высоким, по значению вторым,

Величьем, в силу собственных заслуг.

Там он умрёт, немалое число

Детей оставив; отпрыски, плодясь,

Народом целым станут, возбудив

Тревогу у тогдашнего царя;

Владыка подозрительный, стремясь

Такое размноженье сократить

Чрезмерное для пришлых чужаков,

Гостей, гостеприимству вопреки,

Закабалит и обречёт на смерть

Их сыновей в младенчестве. Меж тем

Два брата — Моисей и Аарон,

Ниспосланные Господом мужи,

Освободили избранный народ

И повели к Земле обетованной

Со славой и добычей; но сперва

Мучитель беззаконный, что отверг

Их Бога и послание презрел,-

Он будет знаменьями побуждён

И казнями ужасными: вода

Речная станет кровью, без резни;

Лягушки, вши и тучи пёсьих мух

Дворец и всю страну заполонят

Вторженьем гнусным; скот его падёт

От мора и парши; сам государь

И весь народ, от ног до головы,

Острупятся, болячки их тела

Покроют; гром и град, и град с огнём

Египетское небо раздерут

И, прах взметая, истребят вконец

Всє на пути, а то, что уцелеет,-

Хлеба, плоды и травы, — саранча,

На землю чёрной тучей опустясь,

Пожрёт, не пощадив ни стебелька;

Египет омрачит густая тьма,

Тьма осязаемая, и сотрёт

С лица земли в три дня, а напоследок

Один удар полночный поразит

Всех первенцев Египта. Лишь тогда

Речной дракон смирится, десять язв

Жестоких испытав, и пришлецов

Отпустит. Он строптивое не раз

Утихомирит сердце, но как лёд

Оттаявший затвердевает вновь,

Все жёстче становясь, — так Фараон

Ожесточится яростней, пока,

Неистово преследуя людей,

Недавно им отпущенных на волю,

Пучиною не будет поглощён;

А те — пройдут, как посуху, меж двух,

Послушных Моисееву жезлу,

Хрустальных стен, почтительно стоявших,

Покуда побережья не достиг

Спасённый предводителем народ.

Такую власть святому Своему

Дарует Бог, присутствующий Сам,

Под видом Ангела, что впереди

Народа шествует, себя укрыв

То облаком, то огненным столпом

(Днём — облаком, а по ночам — столпом),

Дабы ведомых странников сберечь

От ярости гонителя. Всю ночь

Преследовать их будет Фараон,

Но мрак, до стражи утренней, не даст

Приблизиться к хранимым беглецам.

Тогда, из огненного Бог воззрев

Столпа и облака, рассеет рать

Преследователя и сокрушит

Колёса колесниц, а Моисей,

Внимая повелению, прострет

Повторно свой могущественный жезл

Над морем, и пучина, подчинясь

Жезлу, на войско хлынет, затопив

Сраженье до того, как началось;

Народ же избранный, не пострадав,

Пойдёт от побережья в Ханаан

Пустыней дикою, кружным путём,

Дабы, вступая во враждебный край

Ханаанеян и страшась войны

По недостатку опыта, назад

В Египет не вернулся, предпочтя

Бесславную неволю. Ведь любой,

Равно из благородных иль простых,

Предпочитает мир и ценит жизнь

Без тягот бранных, если невзначай

Отвагой безрассудной не влеком.

В пустыне странствуя столь долгий срок,

Вторую пользу люди извлекут:

Правленье учредят, избрав Совет

Великий от двенадцати колен,

Дабы судил, блюдя законы. Бог

С горы Синай, чей гребень под стопой

Господней содрогнётся, возвестит,

Средь молний, грома, зычных звуков труб,

Законы; часть из них посвящена

Правам гражданским, а другая часть

Обрядам жертвенным; Он, облачив

Таинственными символами речь,

О Семени грядущем даст понять,

Что увенчает сокрушеньем Змия

Спасение людей. Но Божий глас

Ужасен смертным, и народ начнёт

Молить, чтоб волю объявлял Господь

Устами Моисея; их мольба

Не безответна; им сообщено,

Что к Богу, без ходатая, нельзя

Приблизиться. Отныне Моисей

Прообразно высокий этот сан

Приемлет, приуготовляя путь

Иному, Величайшему, приход

Которого предскажет, и в грядущем

В свой час пророки предрекут, воспев

Великого Мессии времена.

Законы и обряды утвердив,

Настолько Бог послушливых людей

Возлюбит, что средь них благоволит

Свою поставить скинию. Святой,

Единый соизволит обитать

Меж смертными! По Божьим образцам

Они святилище соорудят

Из кедра, золотом облицевав;

Внутри — кивот, а в нем — Его скрижали

Завета, — знак союза с Божеством;

На крове — милосердия Престол

Из золота, крылами осенённый

Двух Херувимов ярких; перед Ним,

Семь золотых лампад должны гореть,

Сияя, как светила Зодиака;

Над скинией святой в теченье дня

Пребудет облако, а ночью — огнь,

За исключеньем времени в пути.

Так, под вожденьем Ангела, прийдут

Они в обетованную страну,

Что Аврааму и его сынам

Обещана. Но слишком длить рассказ

О всех сраженьях мне бы довелось,

О царствах побеждённых и царях,

О том, как Солнце будет целый день

Стоять в зените и отсрочит ночь,

Вняв голосу людскому: "— Солнце, стой

Над Гаваоном и Луна, замри

Над Айалонским долом до тех пор,

Пока Израиль не одержит верх!";

Так наречется Авраама внук,

Сын Исаака, и прозванье это

Воспримет весь его грядущий род,

Который завоюет Ханаан".

Здесь перебил Адам: "— Посол Небес!

Ты мрак мой просветил, ты мне открыл

Благое, но всего отрадней весть

О том, что Аврааму предстоит

И роду Авраама. Лишь теперь

Я вразумлён: воистину глаза

Мои прозрели, сердце отошло,

Смущённое тревогой о судьбе

Моей и Человечества, о том,

Что нас в грядущем ждёт; но вижу день

Того, в Ком некогда благословятся

Все племена; я милости такой

Не заслужил, запретного ища

Познанья — недозволенным путём.

Но не могу постичь: зачем даны

Законы разные в большом числе

Тем людям, средь которых пребывать

Изволит Бог? Столь многие законы

Предполагают множество грехов.

Как может обретаться там Творец?"

Ответил Михаил: "— Не усомнись,-

Они греху подвластны, от тебя

Произойдя; им Божий дан закон,

Дабы их прирождённую явить

Порочность, подстрекающую грех

Вести борьбу с законом; но, поняв,

Что грех не может быть искоренён

Законом, но лишь выведен на свет,

Что призрачные средства — кровь быков

И козлищ, — очищенья не дают

Полнейшего; отсюда заключат,

Что Человека искупить должна

Бесценнейшая, праведная кровь,