Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Потерянный рай

ModernLib.Net / Поэзия / Мильтон Джон / Потерянный рай - Чтение (стр. 10)
Автор: Мильтон Джон
Жанр: Поэзия

 

 


До срока не проявлено, пока

Мой приговор отложен. Эта брань

Способна длиться до конца веков,

Но — попусту, вотще. Все, что могла,

Свершила утомлённая война,

Неукротимой ярости бразды

Ослабила, горами ополчась

Взамен оружья. Дикие дела

Свершаются на Небе и грозят

Вселенской гибелью. Два дня прошли,

Но третий — Твой! Тебе определил

Я этот день, терпел до сей поры,

Чтоб слава окончания борьбы

Твоя была; побоищу предел

Единый Ты возможешь положить:

Такую благость и такую мощь

Я влил в Тебя, что Небеса и Ад

Признают несравненное Твоё

Могущество. Я этот гнусный бунт

Направил так, чтоб Ты Себя явил

Наследником достойным и Царём

Помазанным, по праву и заслугам.

Гряди, всесильный силою Отца,

Воссядь на колесницу и направь

Колёса быстрые, чтоб содроглись

Опоры Неба! Все Мои возьми

Доспехи: стрелы молний, грозный гром -

Оружие победы; препояшь

Мечом бедро могучее! Гони

Исчадья тьмы за рубежи Небес,

Низвергни в глубочайшую из бездн,

Да ведают, коль сами так желали,

Как Бога отвергать и как Царя

Законного — Мессию презирать!"

Он рек, впрямую Сына озарил

Всей лучезарностью; всецело Сын

Отца сиянье ликом восприял

Невыразимо, и Отцу в ответ

Сыновнее сказало Божество:

"— Отец! Главенствующий в Небесах

Престол! Святейший, Вышний, Лучший, Первый!

Ты жаждешь Сына вечно прославлять,

А Я — Тебя, как подобает Мне

Воистину. Мои блаженство, честь

И торжество Я полагаю в том,

Что, благосклонный к Сыну, поручил

Твоё веленье Мне осуществить;

Творя Господню волю, счастлив Я

Превыше меры. Царский сан и власть,-

Дары Твои, — приемлю, но отдам

Ещё охотнее, когда в конце

Ты будешь Всє во Всєм, а Я — в Тебе,

Во Мне же — все, кого Ты возлюбил.

Но ненавижу ненавистных Богу!

Я — образ Твой и гневом облекусь

Твоим, равно как милостью Твоей,

Могуществом Твоим вооружась,

Очищу Небо от бунтовщиков,

Низвергну в уготованное им

Угрюмое жильё, где цепи тьмы

Их изнурят, где станет их точить

Бессмертный червь за то, что отреклись

От послушанья, должного Тебе,

В котором счастье высшее. Тогда,

От нечестивых орд ограждены,

Все праведные, вкруг Святой Горы

Собравшись, непритворно воспоют:

«Осанна, аллилуйя», — во главе

Со Мной, провозгласив Тебе хвалу!"

Так, опершись на скипетр, молвил Сын,

С Престола высочайшего сойдя,

Где одесную Славы восседал.

Священный — третий — заалел рассвет,

И Колесница Божества Отца

В густом огне, как буря, понеслась,

Не силою колёс, одно в другом

Вмещавшихся, но движимая Духом;

Её сопровождая, по углам

Четыре следовали Херувима

Четвероликих; словно роем звёзд,

Усеяны их крылья и тела

Очами, и берилловых колёс

Ободья, — сплошь в очах, — метали огнь.

Над Херувимами хрустальный свод,

Подобный Небу, высился; на нем

Престол сапфирный, амброй испещрён

И всей расцветкой радуги дождливой.

Мессия на престоле восседал

Во всеоружье горнем и в броне

Лучистого Урима — мастерства

Божественного. Справа от Него

Орлиные расправила крыла

Победа; у бедра — могучий лук

Соседствовал с колчаном, полным стрел

Трехзубых молний; клокотал окрест

Разящий пламень, и клубился дым,

И разлетались тучи жгучих искр.

Десятки тысяч тысячей Святых

Сопровождали Сына; яркий блеск

О шествии далєко возвещал,

И двадцать тысяч (о таком числе

Мне ведомо) Господних колесниц,

По десять тысяч с каждой стороны,

Катились рядом с Ним. Так Сын летел,

Крылами Херувимскими влеком,

Воссев на Свой сапфировый престол,

Поправ стопами свод из хрусталя,

Сиянье излучая вдаль и вширь.

Его узрела первой наша рать,

И радости нечаянной восторг

Объял сердца, когда великий стяг

Мессии разблистался в вышине,

Его прибытья знак на Небесах,

Несомый Ангелами. Все войска

Под знамя это Михаил отвёл

С обоих флангов, их соединил

И передал Державному Вождю.

Божественная расчищала мощь

Дорогу Сыну. Он велел горам

Отторгнутым вернуться на места -

Повиновались горы; прежний вид

Восстановило Небо, вновь цветы

На долах улыбались и холмах.

Свершилось это чудо на глазах

Врагов злосчастных, но они, коснеть

В упорстве продолжая, собрались

Объединённой ратью, чтобы вновь

Мятежный бой — безумные! — начать,

В отчаянье надежду почерпнув.

Возможно ли настолько исказиться

Небесным Духам? Знаменьем каким

Гордец надменный был бы убеждён?

Какое чудо в силах умягчить

В упрямстве очерствелые сердца?

Все то, что безрассудных остеречь

Должно — ожесточило их вдвойне,

И, славу Сына Божия узрев,

Ужаленные завистью, враги

Ярятся пуще; алча высоты

Достичь такой же, с гордостью стоят,

Готовясь к новой битве и в мечтах

Решив Отца и Сына одолеть

Не силой, так лукавством, если ж нет,-

Погибнуть поголовно в мировом,

Всеобщем, окончательном крушенье.

Так, отвергая бегство и отход

Постыдный, двинулись бунтовщики

Вперёд в последний бой; тогда воззвал

Сын Божий к флангам подчинённых войск:

"— Святые! Сохраняйте строй блестящий!

Вы, Ангелы, от битвы опочив,

Останьтесь при оружье на местах!

Угоден был Творцу ваш ратный труд;

За правое, доверенное вам

Господне дело бились до конца,

С победоносной доблестью. Но длань

Иная наказанье довершит

Проклятых орд. Единый мститель — Бог

Иль Тот, кому отмщенье поручил.

Не множеством великим, не числом

Сегодня будет осуществлена

Их казнь. В покое стойте и глядите,

Как чрез Меня прольётся Божий гнев

На нечестивцев. Нет, не вас — Меня

Возненавидев, завистью кипят

Они ко Мне, за то, что Мой Отец,

Которому вовек на Небесах

Присущи царство, слава, сила, власть,

Меня изволил милостью почтить

И предоставил Сыну приговор

Исполнить Свой. Да сбудется судьба

По их желанью: силами в бою

Помериться и вызнать — кто сильней:

Они ли совокупно или Сын

Противу всех. Мерилом — только силу

Они избрали, прочих не ища

Достоинств, и Тому, кто их затмил

Достоинством, в почтенье отказав.

Пускай же сила наш решает спор;

Не удостою их ничем иным!"

Так молвил Сын и лик переменил

Столь страшно и сурово, что стерпеть

Невыносимо взору; на врагов

Он обратился, преисполнясь гнева

Карающего. Звёздные крыла

Четыре Херувима распустили,

Бросая тень зловещую вокруг.

Колёса колесницы боевой

Внезапно завертелись, грохоча;

Казалось, это гул бегучих вод

Иль топот ног неисчислимых войск.

На нечестивцев, мрачный, словно ночь,

Он мчался; от пылающих колёс

Шатнулся Эмпирей, лишь Божий Трон

Не дрогнул. Бурей вторгся Он в ряды

Противников и десять тысяч молний

Десницею метал перед Собой,

Язвя их души. Изумленье, страх

Врагов объяли; мужество они

Утратили и, прекратив отпор,

Ненужное оружье уронили.

Сын попирал шеломы, и щиты,

И головы Престолов, павших ниц,

И Серафимов мощных, в этот час

Мечтавших, чтоб на них низверглись вновь

Громады гор, от гнева оградив

Мессии; но густые тучи стрел

Неумолимо жалили и жгли,

От Херувимов четырех летя

Четвероликих, крылья и тела

Которых изобилием очей

Усеяны, и от колёс живых,

Что тоже — сплошь в очах. Единый Дух

Руководил очами; каждый зрак

На супостатов молнии метал

И опалял губительным огнём

Проклятых, отнимал остаток сил,

Мертвил их мужество, лишал надежд

И покидал простёртых, бездыханных.

А Сын и половины не напряг

Могущества. Он молнии свои

Придерживал, поскольку не желал

Злосчастных истребить, но лишь изгнать

Из рубежей Небесных навсегда.

Подняв простёртых. Он перед Собой,

Подобно козлищам, объятых страхом,

Теснящихся друг к другу, их травил,

Стрекая молниями и страша

Безмерной яростью, пригнал к стене

Хрустальной Неба; широко она

Посередине, свёртываясь внутрь,

Отверзлась и открыла мрачный зев,

Чудовищный, зияющий провал.

При виде жуткой пропасти враги,

Охваченные ужасом, хотят

Бежать, спастись, но позади грозит

Погибель худшая; тогда стремглав

В пучину кинулись они с краёв

Отвора, а за ними мчался вслед -

В бездонной хляби — жгучий, вечный гнев.

Ад грохот этот слышал, видел Ад

Небес паденье с высоты Небес

И, трепеща, бежал бы, но судьба

Расположила слишком глубоко

Его опоры мрачные и к ним

Навеки слишком крепко пригвоздила.

Враги свергались девять дней; ревел

Смятенный Хаос, и его разор

И дикое бесправье возросли

Десятикратно; падающий сонм

Был столь огромен, что всему грозил

Крушеньем полным. Ад, в конце концов,

Их уловил в разинутую пасть

И, поглотив, замкнулся. Вот жильё,

Заслуженное грешниками: Ад,

Пылающий негаснущим огнём,

Обитель горя и Гееннских мук!

Освободившись от бунтовщиков,

Возрадовалось Небо, и стена

Хрустальная, соединясь опять,

Закрыла вмиг зияющий отвор.

Единый Победитель, разгромив

Противников, Мессия повернул

С триумфом колесницу. Рать Святых,

Безмолвных очевидцев славных дел

Воителя великого, ликуя

И осенённая ветвями пальм,

Обратно двинулась, и стройный хор

Неисчислимых Ангельских чинов

Гласил победоносному Царю,

Наследнику и Господу — хвалу,

Ему, достойнейшему изо всех,

Державствовать. Вдоль Неба Он летел

В превозношенье общем, в торжестве,

К Святилищу на высоте высот,

К Престолу Всемогущего Отца,

Где Сын в сиянье славы принят был,

Воссев опять Блаженства одесную.

Так, воплотив Небесные дела

В земные образы, исполнил я

Твоё желание, чтоб остеречь

Примером прошлого, и рассказал

О том, чего вовеки род людской

Не ведал бы: о битве в Небесах

Великой, о раздоре, о войне

Междоусобной Ангельских Князей,

О грозном низверженье гордецов,

Что занеслись не в меру высоко

И возмутились, купно с Сатаной,

Который алчет гибели твоей

От зависти и хочет отвратить

От послушания, чтоб рядом с ним

Блаженства ты лишился и делил

Возмездие — безмерность вечных мук.

Отраду он обрёл бы, оскорбив

Творца, когда б успешно приобщил

Тебя к своим страданьям, Божеству

Отметив за пораженье. Не внимай

Лукавым обольщеньям и жену -

Слабейшую, чем ты, — предупреди,

И да послужит грозный сей пример

Расплаты страшной за непослушанье

Уроком. Твёрдо бы они могли

Стоять, но пали. Помня их судьбу,

Остерегайся преступить запрет!"

КНИГА СЕДЬМАЯ

По просьбе Адама Рафаил повествует: как и для чего сотворён этот мир. По низвержении Сатаны и Аггелов его Бог сообщает о Своей воле: создать другой мир и иные существа для его заселения. Он посылает Сына Своего со славою и в сопровождении Ангелов. Труд творения совершается в шесть дней. Ангелы прославляют в гимнах дело рук Творца и возвращение Его на Небеса.


Урания! — воистину ли так

Зовёшься ты, — с Небес ко мне сойди!

Я взвился над Олимпом, вдохновлён

Твоим волшебным голосом; парил

Пегаса крыл превыше. Суть зову

Твою — не имя; не принадлежишь

Ты к девяти Каменам, не живёшь,

Неборожденная, на высоте

Олимпа древнего, но прежде гор

Возникновенья, прежде, чем ручьи

И реки заструились, ты вела

Беседы с вечной Мудростью, сестрой

Твоей; ты пела гимны вместе с ней

Пред ликом Всемогущего Отца,

Небесным, пеньем слух его пленив.

Тобою вознесённый, гость земной,

Дерзнув проникнуть в Небеса Небес,

Я эмпирейским воздухом дышал,

Который ты смягчала; но теперь

Ты столь же невредимо низведи

Меня к родной стихии, чтоб с коня

Крылатого, безуздого, не пал,

Как некогда Беллерофон на поле

Алейское (хоть с меньшей вышины

Низвергся он), чтоб не скитался я

Покинутый, не ведая, куда

Направить страннические стопы.

Осталось половину мне воспеть,

Но в более стеснённых рубежах,

Доступной обозренью сферы дней.

Здесь, на Земле, и не дерзая взмыть

Над полюсом недвижных звёзд, могу

Петь смертным голосом. Я не охрип,

Не онемел, хотя до чёрных дней,

До чёрных дней дожить мне довелось.

Я жертва злоречивых языков,

Во мраке прозябаю, средь угроз

Опасных, в одиночестве глухом.

И все же я не вовсе одинок:

Меня ты посещаешь в час ночных

Видений или розовой зарёй.

Урания! Всегда руководи

Моею песней; для неё сыщи

Достойных слушателей, пусть немногих!

Но вопли Вакха и его друзей,

Разноголосье варварское прочь,

Подале отгони, весь этот рёв

Нестройный обезумевших ватаг,

В Родопе растерзавших на куски

Певца фракийского; леса и камни

В безмолвном восхищении певцу

Внимали, но дикарский крик толпы

И голос и кифару заглушил,

А сына Муза не могла спасти.

Не оставляй молящего тебя

О помощи! Ты Небом рождена,

А та лишь призраком была пустым.

Скажи, богиня: что произошло,

Когда примером грозным остерёг

Приветливый Архангел Рафаил

Адама и поведал о судьбе

Отступников, чтоб не постигла казнь

Тождественная — Праотца людей

И все его потомство, если он

Отведает запретного плода,

Единственную заповедь презрев,

Которую нетрудно соблюсти

При столь великом выборе услад

На всякий, самый изощрённый вкус.

Адам с женой, дыханье затаи,

Внимали в изумленье, глубоко

Задумавшись над сказом о делах

Возвышенных и странных, и почти

Для них непостижимых: о вражде

На Небесах, о яростной войне

В соседстве с Божеским мироволеньем,

Хотя врагами вызванное зло,

С блаженством несовместное, назад

Отброшенное, как морской прибой

От берегов, обрушилось на тех,

Кто, взбунтовавшись, породил его.

Адам сомненья вскоре подавил;

Услышанное разожгло в душе

Желание, безгрешное пока,

Обширней о предметах разузнать,

К нему ближайших: как сотворены

Земля и небо — зримый этот мир?

Когда возникли? из чего? зачем?

И что в Эдеме или вне его

Свершалось до того, как сам себя

Адам сознал? Так, жажду утолив,

Мы взором провожаем бег струи,

Журчащей влажно, и опять хотим

Испить воды; подобно Пращур наш

К Посланцу Неба обратился вновь:

"— Неслыханные тайны ты открыл

Великие; поведал о вещах,

Доселе неизвестных на Земле,

Небесный вестник, Господом благим

Ниспосланный, дабы предупредить

О гибели, могущей нас постичь

Но нашему незнанью, о беде,

Которую умам людским невмочь

Предвидеть. Мы обязаны вовек

Безмерной благодарностью Добру

Безмерному; завет Его приняв,

Торжественной присягой подтвердим

Решенье наше: верно пребывать

В Его верховной воле; в этом цель

И смысл мы полагаем бытия.

О том, что превышает разум наш,

Но, в силу усмотренья Высочайшей

Премудрости, на пользу нам пойдёт,

Ты в назидание благоволил

Поведать. Удостой же снизойти,

Иное разъяснив, что может быть

Не менее полезным: как возник

Столь отдалённый, зримый небосвод,

Подвижными огнями без числа

Украшенный? Как воздух сотворён

Податливый, широко разлитой,

Что, наполняя из конца в конец

Пространство, обтекает весь простор

Земли цветущей? Почему Господь

В Своём святом покое восхотел

Так поздно к созиданью приступить

Средь Хаоса первичного? Когда

Творенье начал? Скоро ль завершил?

Ответствуй мне, затем что вопрошаю

Не для того, чтоб тайны разгадать

Извечного владычества Творца,

Но чтоб творенью возгласить хвалу

Тем большую, чем больше я о нем

Узнаю из рассказа твоего!

Остался долгий путь светилу дня

Великому, хотя и на закат

Оно склоняется, но сдержит бег,

Твой голос, мощный голос услыхав,

Дабы узнать о собственном начале,

О том, как вся Природа родилась

Из тьмы безвидной. Если же Звезда

Вечерняя с Луною заодно

Пожалуют, в беседе пожелав

Участие принять, — Ночь приведёт

Молчание, а Сон, рассказу внемля,

Пребудет бодрственным, иначе мы

Его сюда не впустим до поры,

Когда, твою прослушав песнь, тебя

Проводим на рассвете, пред зарёй!"

Высокого он гостя так молил,

И боголикий Ангел дал ответ:

"— Исполню я смиренную твою

Вторую просьбу. Но какой язык,

Какие Серафимские слова

Способны Всемогущего труды

Достойно выразить и описать?

Людское сердце может ли вместить

Понятие о них? Но все, что ты

Усвоить в состоянье, что Творца

Умножит славу, твоему служа

Благополучью, скрытым не должно

От слуха твоего остаться. Мне

Дано веленье свыше: в меру сил

Твоих в границах неких утолить

Пытливость; но границ не преступай

И от последующих воздержись

Вопросов; не мечтай своим умом

О сокровенных таинствах узнать,

Которые невидимый наш Царь

Всеведущий навечно схоронил

Во мраке непроглядном, никого

На Небе и Земле не допустив

К познанью этих таинств. Все же Бог

Дозволил предостаточно вещей

Тебе исследовать и разуметь.

Но знанье — словно пища, и нельзя

Вкушать его чрезмерно, ибо ум

Избытка не приемлет; вредный груз,

Отягощая душу, обратит

В безумье мудрость, как зловонным ветром

Излишняя становится еда.

Узнай! Когда был свергнут Люцифер

(Так называй того, кто в Небесах

Средь Ангелов блистательней сиял,

Чем оная звезда средь прочих звёзд),

Когда объятый пламенами, он

Со всеми легионами летел

Сквозь бездну, прямо в Ад, — Великий Сын

Вернулся во главе Своих святых

С победой. Всемогущий Бог-Отец

Предвечный, озирая с высоты

Престола эти сонмы, произнёс,

К возлюбленному Сыну обратясь:

"— Завистник обманулся, возмечтав,

Что примут все участье в мятеже,

Им поднятом; что при подмоге войск

Несметных он твердыней завладеть

Возможет неприступной, Божества

Верховного жилищем. Он прельстил

Изменой многих; им на Небе нет

Отныне места. Но как вижу — верных

Осталось много больше; Эмпирей

В достатке населён, и есть кому

Небесными краями управлять

Обширными, стекаться в этот храм

Священный для служений и торжеств,

Обряды достодолжные блюдя.

Но чтобы Враг не утешался злом

Содеянным, безумно возгордясь,

Что Небо разорил он и ущерб

Мне якобы нанёс, Я рассудил

Урон восполнить, если можно счесть

Уроном уронившее себя

По воле собственной. Я мир другой

Мгновенно сотворю; от Человека

Неисчислимый род произведу,

Назначу там до срока обитать,

Пока, возвысясь, множеством заслуг

И послушаньем долгим искушён,

Не внидет в Эмпирей, дабы навек

Там обретаться. В Землю Небеса

Преобразятся, в Небеса — Земля,

Единым царством нерушимым став

Блаженства и согласья без конца.

Вы, Ангельское Воинство! Пока

Живите вольно, — вам заданья нет;

А ты, Мой Сын возлюбленный и Слове

Моё, Ты мирозданье сотворишь!

Речешь, и да свершится! Я Тебе

Даю Моё могущество и Дух

Всеосеняющий. Иди, вели,

Чтоб стала бездна небом и землёй,

В начертанных Тобою рубежах.

Безбрежна бездна, и в пространстве нет

Ни меры, ни границ, ни пустоты.

Я — Сущий; бесконечность Мной полна;

Всесильна власть Моя, но Сам в Себя

Я волен возвращаться; благодать

Не всюду простираю, в творю

Иль не творю — свободно, как хочу.

Случайность и равно — необходимость

Ко Мне не приближаются; судьба

В Моей лишь воле вся заключена!"

Всемощный рек, и Слово, Божество

Сыновнее, веление Отца

Осуществило, времени быстрей,

Быстрей движенья. Слово Божье вмиг

Делами обращается. Нельзя

Сие поведать языком людским,

Не растянув рассказа, чтоб возмог

Его усвоить смертный Человек;

С великой радостью и торжеством

На Небесах услышана была

Господня воля. "— Слава, — пели мы,-

Всевышнему! Вовек благословен

Грядущий род людской! Да обретёт

Его обитель мир! Хвала Тому,

Чей правый гнев изменников изгнал

От Лика Своего и от жилищ

Святых и верных! Слава и хвала

Тому, Кто зло преобразил в добро

Премудростью Своей, Кто лучший род

Решил создать на смену Духам зла,

Дабы Господня благость разлилась

Во всех мирах и на века веков!"

Так пели Иерархии. Меж тем

Явился Сын, готовый совершить

Великий подвиг; препоясан был

Он всемогуществом; Его венчал

Величия божественного блеск.

Премудрость, беспредельная любовь,-

Весь Бог-Отец был в Сыне воплощён.

Близ колесницы реяли рои

Несметных Серафимов, Херувимов,

Властей и Сил, Престолов и Господств,

Крылатых Духов сонмы, без числа,

Бессчётный строй крылатых колесниц

Из Божьей оружейной, где они

Исконно мириадами стоят,

При полной сбруе, меж двух медных гор,

Всегда готовы к бегу в дни торжеств.

Они самостоятельно теперь

Вперёд катились; ими изнутри

Животворящий двигал Дух, стремясь

Последовать за Господом своим.

Вот Небо распахнуло широко

С певучим звуком вечные Врата,

На золотых вращая вереях,

Чтоб Славы Царь, во всемогущем. Слове

Своём и Духе, — властно приступил

К созданью вновь являемых миров.

Весь клир остановился на краю

Небесной тверди. Бездна их очам

Открылась безграничная; была

Она мрачна, пустынна, и дика,

И необъятна, словно океан

Бушующий. Хребты огромных волн

Пучина, изрыгнув из тёмных недр,

Вздымала к Эмпирейским берегам

И полюс перемешивала с центром.

Всезиждущее Слово изрекло:

"— Уймитесь, волны бурные! Смирись

И ты, пучина! Кончен ваш раздор!"

Сияя славой Отчей, Божий Сын

На Херувимских крыльях полетел

В глубь Хаоса, к несозданным мирам;

И Хаос внял Ему. Небесный клир

Сверкающий понёсся вслед за Ним,

Дабы миротворение узреть

И чудеса могущества Творца.

Вот, прекратив пылающих колёс

Вращенье, взял Он циркуль золотой,-

Изделие Господних мастерских,-

Чтоб рубежи Вселенной очертить

И прочих созидаемых вещей;

И, в центре острие установив,

Другим концом обвёл в кромешной тьме

Безбрежной бездны — круг, и повелел:

"— До сей черты отныне, мир, прострись!

Твоя окружность и граница — здесь!"

Так землю Бог и небо сотворил

Безвидными, пустыми; тьма была

Над бездною, но Божий Дух простёр

Жизнеподательно свои крыла

Над влагой тихой, и в пучину влил

Живительную силу и тепло,

И в хляби жидкой осадил на дно

Частицы чёрных, тартарных веществ,

Холодных и враждебных бытию.

Потом, распределив и сочетав

Подобное с подобным, воздух вдул

В просветы, в промежутки, и Земля,

Подвешенная к центру своему,

Сама уравновесила себя.

«— Да будет свет!» — Господь сказал, и свет

Эфирный, первородный воссиял

Из бездны, квинтэссенцией чистейшей;

С Востока изначального, сквозь мрак

Воздушный, проплывал он, округлясь

Лучистой тучей, и на должный срок

В густом укрылся облачном шатре,

Поскольку солнца не было ещё.

И увидал Господь, что свет хорош,

И полусферой отделил его

От темноты, и Днём его нарёк,

А имя Ночи придал темноте.

И вечер был, и утро — Первый День.

Не обошёлся он без торжества

И песнопений: Эмпирейский хор,

Восточный свет узрев, когда впервые

Во мраке он рождался, восхвалил

День сотворенья неба и земли,

Ликующим восторгом огласив

Простор безмерный сферы мировой.

Все Ангелы, на арфах золотых

Играя, воспевали Божество,

Творенье прославляя и Творца:

Был вечер, было утро — Первый День.

И Бог сказал: "— Да будет твердь меж вод

И да разделит их!" — и создал твердь;

Её первичный воздух составлял

Прозрачный, чистый, влажный элемент,

Простёршийся до крайних рубежей

Вселенской сферы: прочный, верный свод,

Меж горних вод и нижних. Ведь Господь

Вселенную и Землю водрузил

На тихих водах, что едва текут,

Хрустальный образуя океан.

Гремящий, бурный Хаос далеко

Отвёл Создатель, чтоб не погубить

Соседством грубым новозданный мир.

И Всемогущий Небом твердь нарёк,

И увидал, что это хорошо.

Опять воспели Ангелы хвалу,

И вечер был, и утро — День Второй.

Уже Земля сложенье обрела,

Но, как в утробе недозрелый плод,

Была укрыта лоном вод; не зря

Округлую поверхность омывал

Безбрежный океан и, шар Земли

Смягчая, тёплой влагою поил

Питательной, в броженье приводя

Всеобщую родительницу — мать,

Чтоб, соки животворные вобрав,

Насытившись, она зачать могла.

И Бог сказал: "— Да соберутся купно

Все воды поднебесные, и пусть

Возникнет суша!" В тот же миг из волн

Пучины океанской вознеслись

Громады гор. Их голые хребты

Обширные коснулись облаков,

А гребни островерхие — Небес;

И сколь высоко поднялись кряжи,

Столь низко опустились вширь и вглубь

Расселины и впадины, открыв

Уємистые русла, и туда

Рванулись воды, весело бурля,

С гористой суши скатывались вниз,

Круглясь шарами, как в сухой Пыли

Круглятся капли; некие из них

От быстроты хрустальною стеной

Вздымаются; другие же — летят,

Образовав ряды прямых столпов.

Стремительность такую придал им

Глагол Господень. Как на звук трубы

Спешат войска под сень своих знамён

(Уже ты прежде слышал о войсках),

Так водная стихия, разогнав

За валом вал и за волной волну,

С обрывов низвергается крутых

Стремнинами и на равнинах плоских

Спокойно разливается. Ничто

Её сдержать не в силах: ни холмы,

Ни скалы; и прокладывает путь

Она везде — и над и под землёй,

Змеиными извивами юлит

И ложа промывает для себя

В размокшем иле, что её напору

Покорно уступал, пока Творец

Не повелел, дабы он сушей стал,

Помимо русел, где до сей поры

Струятся рек текучие стези.

И сушу Бог Землёй назвал тогда,

А Морем — наибольший водоём;

Увидел Бог, что это хорошо

И молвил: "— Да Земля произрастит

Зеленую траву и всякий злак,

Дающий семена, и древеса,

Обильно приносящие плоды,

По роду своему и семенам,

В Земле прозябнущим!" И стало так.

Доселе неприглядная Земля,

Нагая и пустынная, — травой

Оделась нежной, вся зазеленев

Приятно; разновидную листву

Растенья развернули, зацвели,

Пестрея красками и аромат

Лия душистый, тешили Земли

Рождающее лоно. Виноград

Покрылся гроздами; среди плетей

Ползучих вздулась тыква; поднялись

Дружиною колосья на полях;

Сплелись ветвями низкие кусты

Курчавые; и статные стволы

Деревьев, словно в пляске, наконец,

Восстали, простирая ветви крон,

Сплошь в завязях обильных и плодах.

Холмы венчая, поднялись леса

Высокие, и осенили дол

Густые купы рощ, а берега

Потоков окаймились молодым

Кустарником. Подобной Небесам

Земля отныне стала, для богов

Обителью достойной, где всегда

Бессмертным бы хотелось пребывать

Иль посещать её святой приют

С любовью и отрадой. Хоть Земле

Господь ещё не посылал дождя,

И Человека — пахаря ещё

Не создал Бог, но от сырых низин

Туманы воспарились, увлажнив

Росою грунт и созданное ныне

Произрастанье каждое, пока

Оно таилось в почве, каждый лист,

Едва развившийся на черенке.

Увидел Бог, что это хорошо,

И вечер был, и утро — Третий День.

И Бог сказал: "— На небесах да будут

Светила, чтобы день отъединить


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19