Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

Есенинщины перечитались.

Следующее фото претендовало на победу в конкурсе «Угадай, что здесь изображено».

Покрутив снимок и так и этак, я сдался.

Объяснение на обороте: акт лабораторного вандализма.

Оказалось, в масштабе один к одному зафиксирована груда мерных цилиндров, используемых для разделения тяжелых и легких фракций почвы.

У специалиста по черноземам и подзолу сдали нервы, и он уничтожил посредством бронзового пестика все цилиндры до последнего.

Еще один командировочный, истоптанный подрастающим без должного воспитания поколением.

Речные пейзажи.

А это кто на бережку загорает?

Утопленник с кирпичом, привязанным к мужской снасти.

Кто же снабдил отдыхающего сим балластом?

На обороте снимка – лишь общие слова о невыясненных обстоятельствах.

Это с какой же русалкой связался ведущий перинатолог?

Покончив с жутким пасьянсом, я отошел к аквариуму.

Какая-то странная закономерность угадывалась в академическом криминале, но толком сформулировать я ее не успел.

Разъехавшиеся потайные створки приват-салона доводили до сведения, что генерал не только успокоил мобильник с бетховенскими тактами, но и удовлетворил, соблюдая номенклатурную иерархию, всю телефонную дюжину.

Отстучав ногтем аквариумным зекам «ауфвидерзеен», я вышел на волю.

Глава 9

Генеральский испуг

Шеф по-прежнему восседал в кресле.

И глянцевая красавица 90-60-90 с ночной снайперкой не менее эффектного калибра пребывала на стене в полной боевой готовности.

Судя по хвойному запаху, генерал снова успел принять капли.

– Алексей Николаевич, там одна из рыбешек собралась рожать.

– Знаю.

– Как бы не сожрали молодь.

– Пусть попробуют.

Шеф попытался раскованно улыбнуться, но утихомиривание дюжины телефонов перенапрягло соответствующие отростки челюстно-лицевой мускулатуры.

– Ну, что скажешь?

– Есть пара мыслишек.

– Выкладывай.

– Более всего настораживают два обстоятельства…

Теперь и мне позволены драматические паузы.

– Это кипа заявлений от офицерского состава с плохо мотивированными просьбами срочного перевода в другое место.

– В правильном направлении мыслишь.

Отчихавшись аккуратно в платок, шеф вернулся в тему:

– Я тут беседовал с одним таким отпускником.

– И что?

– Нес товарищ какую-то ахинею про интимные проблемы.

– Разумеется, ничего конкретного?

– Да, боятся они все о чем-то говорить, боятся.

– Судя по прессе и общей игре в молчанку, в Садограде что-то происходит, не совсем вписывающееся в обыденную реальность.

Я выразительно глянул на календарь, отсвечивающий глянцем.

Обнаженная держательница ночной снайперки успела замаскироваться в солнечных лучах..

Блики мешали эротическому восприятию топ-моделей – стальной и 90-60-90.

– Ну, значит, психологи точно не ошиблись, предложив тебя. А, Денис?

Я проигнорировал скрытый комплимент.

Шеф снова замолчал, и надолго.

Видно, припомнил какую-нибудь подсидку или подлянку.

Борьба силовиков под ковром – не детская забава.

Я решил отвлечь генерала от несвоевременных грустных мыслей.

Иногда проявление солдафонства дает нужный эффект.

Вскочил и проорал:

– Доверие – оправдаю!

Вытянулся в струнку перед генералом и портретом за его плечами.

– Вольно, – улыбнулся Алексей Николаевич.

Моя задница возобновила близкое знакомство с косоватым сиденьем неотрегулированного стула.

– Можно переходить ко второму сомнительному пункту?

Я убавил служебное рвение и вернулся в прежнее говорильное состояние.

– Валяй.

– Это снимки…

Нет, что-то есть в паузах кайфовое.

– Это снимки жертв ученого разгула.

– Уточни.

– Почему среди потерпевших нет ни одной женщины, ни одной девушки? Где хотя бы одно изнасилование или даже просто вульгарная попытка? Где?

– Это, Денис, пугало меня больше всего.

Генерал проакцентировал глагол прошедшего времени.

– Пугало!

Глава 10

Лесбиянский залет

Обеденное время подступало, а нашим разговорам не было видно конца.

Пришлось активизироваться.

– Ну, а из всей криминальной фотогалереи мне, Алексей Николаевич, особенно не понравился утопленник.

– Главврач садоградского родильного дома?

– Вот именно. Как-никак, этот любимец русалок находился ближе всех к младенцам… Ну, вы меня понимаете.

– Денис, ты снова прав. Утопленник на конечной фазе беременности…

– То есть родов, – подсказал я.

– Утопленник присутствовал на приемке младенцев в силу своих профессиональных обязанностей.

Генерал впал в задумчивость.

Наверное, пытался мысленно представить, как это бабы выдают младенца за младенцем, и непременно с малюсенькими письками.

Но я продолжал нагнетать интригу.

– Алексей Николаевич, судя по вышеперечисленным фактам, я буду наверняка не первый командированный в озверевшие научные круги?

– Опять играешь на опережение, – шеф не хвалил, но и не укорял.

А мне хотелось просто и со вкусом откушать без нарушения привычного меню.

И шеф перестал брать паузы, сжалившись над изнывающим подчиненным с пустым желудком.

– До тебя, Денис, наши коллеги отправляли своего человека.

Желудок, учуяв опасность, перестал выделять литры соляной кислоты, а желчный пузырь тормознул ферментацию.

– Его ликвидировали?

Вопрос заменил черный перец и самый острый кетчуп.

– Нет.

– Попал в тяжелую аварию?

– Нет.

– Позорно дезертировал?

– Нет.

– Ну, тогда…

Я впервые за время странной беседы забуксовал.

Шеф опять совершал надо мной дальнозоркую лоботомию.

– Не напрягайся, Денис, все равно не догадаешься.

Приправа становилась все острее и острее.

– Теперь, я думаю, ты не побрезгуешь делом о повышенной рождаемости?

– Не будем разочаровывать психологов.

– Не будем, – ответил шеф, имитируя мою давешнюю насупленность.

Садоград привлекал меня все больше и больше.

– Так вот, на место выезжал не просто агент, а женщина!

– Кого же еще посылать на младенцев, – сказанул я опрометчиво.

Шеф даже не чихнул.

– Женщина из женщин. Лучшая по всем показателем. Ярая мужененавистница. Лесбиянка из лесбиянок.

– Не Вампиранья ли?

– Она самая.

– Да я же за ней полную трудовую неделю ухлестывал на курсах переподготовки.

– Отшила?

– Еще как. Я даже целых двадцать четыре часа сомневался в своих мачо-достоинствах.

– Так вот, Вампиранья…

Алексей Николаевич явно давал моей интуиции еще один шанс.

– Втюрилась в профессора кислых щей!..

– Нет, Денис: элементарно забеременела.

Тут я коротко выматерился.

– Она же ни одного членоносца на выстрел не подпускала! Она бы любому яйца оторвала!

– И на старуху бывает проруха.

– Залетевшая Вампиранья: самый короткий анекдот, – попытался я пошутить.

Шеф даже не улыбнулся.

– А поговорить с ней можно?

– Нельзя. Она, понимаешь, немного неадекватна. Даже не помнит, кто ее оплодотворил. Твердит лишь про сад, яблочный сад.

Шеф опять взял паузу.

Что-то ему не нравилось, совсем не нравилось в создавшемся положении.

Мне тоже.

Глава 11

Винегрет по-садоградски

Генерал демонстративно посмотрел на часы, явно собираясь подводить итоги.

Я не возражал.

– Что мы имеем на данный момент? – спросил Алексей Николаевич то ли меня, то ли себя.

– Винегрет, – сказал я. – Сущий винегрет.

– Конкретней.

– Новорожденные сплошь мужского пола – это раз! Бегство шпионов – два! Криминальность поведения части ученых мужей – три. Ну, и подло изнасилованная сотрудница с применением каких-то спецсредств.

– Кстати, Вампиранья вела разработку тамошнего родильного дома.

– Понятно.

– А ее очень изящно вывели из игры. Комар носа не подточит.

– Я и говорю: без спецобработки она бы не дала себя трахнуть.

– И потеря сексуальной памяти тоже свидетельствует о многом.

Генерал упорно пытался раззадорить меня предстоящими трудностями.

Но ни Алексей Николаевич, ни я доподлинно не знали, что грозит секретному агенту мужского пола в коварном Садограде.

Тоже изнасилуют или просто кончат, замаскировав под нелепую бытовуху?

И еще одно мертвое фото ляжет в толстую папку с жертвами науки.

Но генерал сурово прервал мою примерку на ближайшее и совсем не радужное будущее.

– Выводы, Денис, выводы!

– Думаю, придется весьма непросто.

– Трезвая оценка. Но трудности усугубляются еще садоградской конфигурацией.

– У научного пристанища сложная планировка?

– С планировкой академгородка ознакомишься позже на макете.

– Позже так позже. И лучше всего после сытного обеда.

– Разумно. Давай-ка сейчас поговорим немного о тактико-операционных сложностях разработки ученой прослойки.

– Материал с завитушками, наполненными серым веществом.

– Я, Денис, не о личностях. Об обстановке в целом, чтобы ты прочувствовал основательно, какие трудности тебя ожидают.

– Обычная операция без прикрытия с уклоном в импровизацию.

– Запомни, Денис, в Садограде вообще невозможно толком провести ни одно нормальное мероприятие. Видите ли, в угоду правозащитным организациям и Академии наук проект городка разрабатывался на принципе разных степеней свободы.

Генерал набрал побольше кабинетного воздуха в бронхи, утомленные воспалением верхних дыхательных путей.

– Жесткая охрана внешнего периметра, ограждающего и сельхозугодья, и прилегающий лес, и реку от ненужных вторжений террористов, «зеленых», криминальных группировок и других подозрительных лиц, исключая родственников (по предварительной записи) и командировочных (после регистрации).

– А «зеленым» что не нравится в Садограде?

– Хотят затормозить сельскохозяйственный прогресс и геномодифицированные урожаи.

Генерал снова пополнил бронхи.

– Не менее сильная защита аграрных и животноводческих тайн в самом Научно-исследовательском центре. Круглосуточное наблюдение в автоматическом режиме. Скрытые камеры во всех без исключения кабинетах, лабораториях и подсобных помещениях, не исключая места общего пользования.

Генералу доставляло удовольствие перечислять системы внутренней безопасности, но вот он погрустнел и взъярился.

– А вот с территорией, отведенной для проживания и быта, ситуация, как с Терра Инкогнита.

Генерал произвел кулаками что-то боксерское.

– Там полная свобода и вопиющая бесконтрольность.

Генерал сразил коротким хуком кого-то невидимого.

– Чем маститей профессор, тем тщательней он блюдет частную жизнь.

Генерал отбоксировал.

– Ну, а молодежь из-за склонности к фрондерству и позерству недолюбливает соглядатаев, пусть и электронных.

– Как показывает история человеческого общества, – сказал я озабоченным тоном, – самым оберегаемым от посторонних взоров является альковная, то есть постельная часть бытового айсберга.

Но генерал не поддержал мое погружение в интим.

– Денис, а не кажется тебе, что в условиях тотальной бесконтрольности частной жизни вполне могут зарождаться весьма опасные идеи?

– О свержении строя?

Я покаянно глянул на портрет гаранта Конституции.

– Хуже. Гораздо хуже. Вдруг какой-нибудь ученый энтузиаст-женоненавистник втихаря, так сказать, в домашних условиях сварганил машинку, так сказать, по управлению полом?

– С наших высоколобых станется.

– И воздействует дистанционно на живчиков.

– Наши и не такое могут забацать. Как-никак, отечественный интеллектуал в массе своей – врожденный инсургент.

– Опять красивое словцо?

– Так, Алексей Николаевич, это же звучит лучше, чем подпольщик, диссидент, партизан и даже инакомыслящий.

– Хрен редьки не слаще.

– Я и говорю: задача усложняется. Но все-таки за сперматозоидами гоняться безопасней, чем за вооруженными до зубов бандформированиями.

На этот раз генерал изволил улыбнуться.

– Денис, в обычной банде не больше сотни членов, а ты знаешь, сколько изливает семени один нормальный мужчина?

– В литрах?

– В штуках.

– Думаю, много.

– Мне тут справку составили по этому вопросу. Значит, за один половой акт мужчина среднего возраста извергает до ста пятидесяти миллионов живчиков, готовых к оплодотворению.

– Одуреть… Количество одноактных сперматозоидов равно всему населению России!

– Денис, в этом деле успокаивает одно: не надо гоняться за каждым отдельно взятым живчиком.

Генерал соизволил пошутить.

– Найди спермоносителей, которые брюхатят садоградских женщин.

Генерал посерьезнел.

– Учти, Денис, оперативные условия в академгородке крайне ограничены. Кадровый голод – люди просто боятся туда ехать. Те, кто подписались на четверть века, еще держатся. Поэтому, кроме редких командировочных да родственников, в Садограде никого не бывает.

– Значит ни затеряться толком, ни замаскироваться…

– Вот именно.

– В такой ситуации даже самая железная легенда не потянет.

Полезно развивать мысли начальства вслух.

– Но полная нелегальность сулит много осложнений.

– Надо придумать элементарную туфту.

– Да, чем проще, тем лучше.

– Ну и разумеется, никаких официозных корочек и тем более помощников.

– Я же сразу сказал: операция без прикрытия.

– И без оружия.

– Я им яйца голыми руками откручу, если понадобится.

– Крутить будут другие. Твоя задача не ликвидировать, а найти.

– Поиск – моя стихия.

Я не стал излишне скромничать.

– Особенно в условиях, мало приспособленных для поиска.

– Денис, главное – не лезь сразу в проклятый роддом.

– Да, надо действовать исподволь. И откровенно тупить.

– Ох, Денис, с тобой не соскучишься.

Опять скрытый комплимент моим способностям.

– Нет, а шикарное тебе задание досталось, Денис?

Шефу почти удалось создать вокруг задания ореол почти невыполнимой миссии.

Генерал не знал, что ловля рыбы, и желательно покрупней, в мутной-премутной воде – моя излюбленная тактика.

Не знал, но догадывался.

Я незаметно для шефа подмигнул гаранту общечеловеческих прав.

Но генерал засек неуставное перемигивание.

– Денис, я думаю, президенту понравится, если мы назовем нашу операцию «Ступор»?

– В честь высокопоставленного кобеля? – задал я глупый и неправомочный вопросец.

Любой гражданин Российской Федерации обязан знать кличку любимого президентского ротвейлера.

Алексей Николаевич проигнорировал мой собачий промах.

– У тебя на подготовку – неделя, и ни днем больше.

– Не будем разочаровывать психологов, – сказал я без излишнего попугайничанья.

– Не будем, – отыграл шеф.

Я в темпе застигнутого врасплох любовника облачился в пиджак, но галстук оставил в кармане.

– Как говорится, ни пуха, ни пера!

Генерал даже не посмотрел на портрет, который за его спиной анализировал слабые места операции «Ступор».

Глава 12

Приказы не обсуждаются

Шеф самолично подбросил меня до загородной Базы.

Так и не удалось мне заглянуть в «Слюнки», чтобы отведать исключительный борщ, и еще более исключительные бифштексы, и салаты в ассортименте, и разнообразные гарниры, и слоеные пирожные с заварным кремом, и пломбир с клубникой.

Генерал, понимая мои желудочные терзания, молча крутил баранку.

– А каковы пределы самообороны? – спросил я высокопоставленного шофера, но тот, поглощенный нервным автомобильным движением, воздержался от ехидной реплики.

Тогда я сам решил ответить на идиотский вопрос.

– Значит, профессоров и доцентов по мере возможности не бить по голове и прочим научно-исследовательским органам…

Вместо устного подтверждения ограниченных полномочий шеф врубил силовой хит.

– Конспирация превыше всего!

– Конспирация превыше всего!

– Конспирация превыше всего!

Об этом и еще о сломанных, исковерканных и неизвестных судьбах профессиональных разведчиков бойко, под скрипично-духовое сопровождение, орал из стереоколонок отпиаренный по всем частотам и каналам рэпоречитативист последнего звездного призыва.

Шеф в цивильном, скромно подчиняясь светофорным правилам, тихонько подпевал ультрапатриоту:

– Приказы не обсуждаются!

А я старался унять правую ногу, которая упорно пыталась отсчитывать забойные такты.

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!

Ритмичный попсовый инструктаж нагнетал фиолетовое настроение.

Наконец Алексей Николаевич прекратил музыкальное воспитание барабанных перепонок, и мы заговорили о том, что напрягало нас обоих.

– Денис, только не входи в роль безынициативного робота.

– Постараюсь.

– Но и не пытайся демонстрировать излишнюю лихость.

– Постараюсь.

– Ну, а в случае чего мы придем на помощь.

– Обойдусь! – буркнул я.

Вряд ли еще предоставится возможность безнаказанно похамить генералу.

Алексей Николаевич обогнал автобус.

– Запомни, ученые хуже любого хамелеона. Дома – примерный семьянин, с друзьями – душа нараспашку, а в своем кабинете – диктатор и самодур.

– А кто же вы, генерал Яранцев? – не спросил я.

Хорошего помаленьку.

Шефу и так предстоят нелегкие дни – прессовать будут в двенадцать трубок и один мобильник.

Очередной светофор издевательски выдал красный.

Шеф снова врубил диск.

– Конспирация превыше всего! – заорал очнувшийся от паузы фанерный попугай.

Генеральские пальцы забарабанили по баранке.

Я тоже вписался в ультрапатриотический ритм.

Теперь мы подпевали оба:

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!

– Приказы не обсуждаются!

Часть вторая

Президентские органы

Глава 1

Затяжное порно

Форсированную неделю я, по совету генерала, начал с просмотра видеоматериалов по садоградскому научно-исследовательскому центру.

Совершенно секретно.

Детям до шестнадцати.

До восемнадцати.

До двадцати.

Кроме научных изысканий, в исследовательских пределах творилась полная, но односторонняя порнография.

Камеры зафиксировали безудержную мастурбацию женщин в самых неподходящих местах, с использованием как искусственных фаллосов, так и подручных средств неизвестного мне назначения.

Некоторые особы производили манипуляции не таясь, прямо на глазах коллег-мужчин.

Ускоренная прокрутка не помогала, и каждые два часа я менял исподнее.

Это же мука из мук – наблюдать эротические потуги, безответный флирт, напрасные сексапильные усилия, несостоявшиеся служебные романы, нерезультативные соблазнения…

И при всем при этом – дикое и необъяснимое поведение мужского контингента, независимо от возраста, остепененности, темперамента и должности.

Как будто всем садоградским представителям сильного пола отрезали яйца.

И женщины в любом виде их не интересовали вообще.

Ученые перепалки.

Пустая болтовня.

Глубокомысленные размышления.

Немотивированные ссоры.

Глупые склоки.

Сельскохозяйственные проблемы.

Глобальные продовольственные вопросы.

Исторические экскурсы.

Поэтическая белиберда.

Демонстрация эрудиции.

И – ни слова о бабах.

И никаких сексуальных проявлений, даже самых примитивных и зачаточных.

Эпидемия хронической импотенции.

Если внутреннюю ученую ситуацию перенести на весь Садоград, то вроде бы сами собой напрашивались два очевидных ответа и единственный, но весьма казуистский вопрос.

Шпионы и «крот» драпанули, не выдержав перманентного мужского бессилия.

Криминальная бытовуха тоже легко вписывается в ситуацию: любому членоносцу непросто совладать с нервами в период нестояния.

Массовая половая дистония научных кадров и обслуживающего персонала не вызывала сомнения.

Вопрос вопросов: если Садоград – это кузница по производству самцов, утративших оплодотворительную функцию, то от кого тогда регулярно залетают обитательницы академгородка?

Беременные, беременные, беременные сотрудницы – от легкой округлости до семимесячной внушительности.

Кто-то же с завидной регулярностью брюхатит садоградских дам?

Да и Вампиранью оттрахали без сучка и задоринки, оттрахали до амнезии.

Это как надо было засадить секретной агентше и убежденной лесбиянке, чтобы она забыла о присяге, и не только о ней?

Глава 2

Начальственная призрачность

Насмотревшись на женские вынужденные безобразия и мужское тотальное безразличие к сексу, я решил срочно побеседовать с шефом.

Конечно, я не стал вызывать Алексея Николаевича ни по прямой связи, которую пока не имел, ни по инструкторским каналам.

Еще не хватало, чтобы в этом усмотрели проявление нерешительности и робости, если не сказать трусости, перед садоградским феноменом.

Я прибег к старому и надежному способу откровенного диалога с начальством.

Когда мне надо было проверить какую-нибудь версию, я просто-напросто сосредоточивался, напрягал сознание, подсознание, надсознание и все прочее ответственное за умственную полноценность.

Если я делал все правильно, то где-то минуты через две передо мной возникал мой непосредственный руководитель.

Иногда в кресле.

Иногда нет.

Порой с одним глазом.

Порой с двумя, но без носа.

Впрочем, даже с фрагментарным начальствующим призраком удавалось плодотворно, а главное, без оргвыводов, подискутировать.

На этот раз я благоразумно сосредоточился на срочном проявлении Алексея Николаевича.

На удивление, генерал явился в смотровую в полном составе: с чихающим носом, платочком и даже сейфом с кактусом.

– Алексей Николаевич, а вы знаете, что я не обнаружил ни одного полового акта в рабочее время?

Генерал осклабился.

– В нерабочее тоже.

Генерал ухмыльнулся.

– Мало того, не было отмечено ни одного служебного заигрывания, ни одного, даже случайного контакта, претендующего на сексуальность, ни одного поцелуя – в общем, тотальная утрата интереса мужского контингента к женским прелестям.

– Ну, я бы тоже под наблюдением не смог заниматься любовью.

Генерал посерьезнел.

– Но я же, Алексей Николаевич, не принадлежу к слабому полу.

– Вижу, не слепой.

– Поэтому меня и заботит ближайшее сексуальное будущее. Мое личное будущее!

– Сдрейфил?

– Никак нет.

– Может, пора вводить в дело твоего дублера?

– Никак нет. Я перенес корь, двустороннюю свинку, ветрянку, ангину, цистит, а уж импотенцию временную как-нибудь вытерплю.

– Ну, если шутишь, я за тебя спокоен.

– Не подведу.

– А вот если допустить, что ты прав насчет полной ученой импотентности…

Призрачный генерал был так же дотошен, как реальный Алексей Николаевич.

– Если допускаем этот вариант, то надо провести экспресс-проверку.

– Это как?

– Ну, собрать все мужское население Садограда на стадионе…

– Не стесняйся, продолжай, продолжай насчет массовой экзекуции.

– Выгнать на поле с десяток самых аппетитных топ-моделей…

– Разумеется, обнаженных.

– Ну конечно.

– А мужиков заставить по команде всех как один спустить штаны до колена!

– Правильно.

– А вот у меня, к примеру, встает лишь на супругу.

– Не верю, – сказал я.

И от этих прямых слов почему-то исчез сейф с кактусом и пол-генеральского торса.

– В Садограде нет стадиона.

Шеф начал ускоренно и необратимо испаряться.

– Все равно я бы не позволил…

Генерал вернулся в кабинет, оставив меня один на один с грядущей сексуальной беспомощностью.

О том, что возможная неприятность может оказаться и необратимой, я старался вообще не думать.

Обидно было лишь за миллионы хронических импотентов, которые даже не имеют права на законную инвалидность и пенсию.

Глава 3

Макетный променад

Больше к вопросу о грозящей на всю оставшуюся жизнь импотенции я не возвращался – ни с виртуальным генералом, устроившимся комфортно в моем подсознании, ни, тем более, с реальным шефом.

Нехорошие мысли я нейтрализовал беспощадным трудолюбием и фанатичной въедливостью, надеясь все-таки, что к моему возвращению из проклятого Садограда какой-нибудь Нобелевский лауреат изобретет эффектное и эффективное средство против утраты истинно мужской ценности.

За неделю я успел многое.

Спецы предоставили не какую-то компьютерную трехмерную лабуду, а объемный, из натуральных материалов, здоровущий макет Садограда, с прилегающими окрестностями.

Действительно, городок был идеально спроектирован для мыслительных процессов и дерзких экспериментов.

Общей конфигурацией Садоград походил на гигантскую бабочку-вредителя, отдыхающую возле изгибистой реки после очередного сельскохозяйственного налета.

Сегментное тельце – Научно-исследовательский центр – состояло из вереницы зданий, соединенных переходами.

Голову хищной бабочки образовывал Торгово-развлекательный комплекс.

Крылья состояли из двух жилых зон.

Одна зона, именованнная по-снобистски «Кронино», – для остепененных и номенклатурных тружеников познания.

Каждому – по благоустроенному коттеджу с приличным яблоневым садом.

И участки отгорожены друг от друга не шестиметровыми заборами с колючей проволокой, а коваными низкими барьерами.

Интеллигентный человек не сунется к соседу без приглашения.

Интеллигентный сосед не будет нарушать самодостаточность коллеги.

По другую сторону Научно-исследовательского центра – второе крыло усталой бабочки: вульгарное «Пнево».

Специалисты по топонимам уточнили: это от слова «пень», а не какой-нибудь «пневматики».

Хорошая получилась дендрологическая парочка.

«Кронино» и «Пнево».

Верх и низ.

Так вот, внизу жизнь была намного примитивней, чем в раскидистых верхах.

В отличие от светочей науки, обслуживающий персонал низших категорий имел коттеджи на две семьи, но с отдельными входами.

Сады не уступали по площади академическим, но были разделены.

Судя по фруктово-ягодному изобилию, витаминов садоградцам хватало на весь год.

В общем, планировка учитывала возможную классовую несовместимость и неизбежный интеллектуальнный антагонизм.

Обитатели Пнево и Кронино пересекались только на службе да в торгово-развлекательной махине.

Так что привередливым членам-корреспондентам и заслуженным профессорам обеспечивались умственное раздолье, интеллектуальная благодать и бытовая тишь.

От Кронино и Пнево к Научно-исследовательскому центру замысловатым жилкованием тянутся пешеходные аллеи.

А также – главные магистрали.

По одной с каждой стороны.

Магистрали, отданные исключительно под автотранспорт на биогорючем и велосипедистам.

Экологическая транспортная идиллия.

Да, любит ученый люд чистый воздух, овощи без пестицидов и натуральные фрукты.

Кронино граничило с заповедным лесом, прореженным скальными останцами.

А Пнево смыкалось с мозаикой полей, разбитых на четкие квадраты, испытательными делянами да опытными участками.

Через реку, не предназначенную для судоходства, перекинут мост к скоростной трассе местного значения, соединяющей безупречный для продуктивных изысканий городок с большим шоссе и железнодорожной станцией.

И так я, по крайней мере, дважды прошелся с лазерной указкой по всем садоградским улочкам и закоулкам.

Особо отметил родильный дом, стоящий особняком, в углу, между Научным центром и Торгово-развлекательным комплексом.

Родильный дом, производящий исключительно мальчиков, смотрел окнами на реку.

Мне почему-то вспомнился утопший врач с кирпичами, привязанными к гениталиям.

Надо же умудриться – так безнадежно утонуть в реке, которая воробью по колено…

Глава 4

Двойное общение

В перерывах между освоением теоретических материалов у меня были:

Тир с ночными стрельбами по почти бесшумно выскакивающим мишеням.

Спарринги по рукопашной.

Бег, плавание и силовые тренажеры.

Прочие занятия, способствующие упрочению навыков, так необходимых в любой агрессивной среде.

И вот, нагорбатившись за досье и натренировавшись в условиях, приближенных к боевым, я снова решился побеседовать с генералом, который упорно не торопился радоваться моим очевидным успехам.

Отключил монитор и расслабился.

Подстроил сознание.

Напряг подсознание.

Врубил надсознание.

И глава кремлевской сотни – тут как тут.

Шеф материализовался в призрака, но без кресла и сейфа с кактусом.

Впрочем, остальные генеральские причиндалы не пострадали от мысленного рандеву.

– Ну что тебе неймется, Денис?

– Хотел проконсультироваться насчет способа внедрения.

– Валяй.

– Может, однажды ночью катапультироваться над Садоградом? Вроде как самолет врезался в лес, а я упал в сад.

– Ты знаешь, катапультщик хренов, сколько стоит истребитель шестого поколения?

– Ну, можно простой учебный.

– Не уговаривай. Из тебя летчик – как из меня Денис Денисович Веркутин.

Призрачный генерал проявлял такую же неуступчивость, как и реальный прототип.

– Это уж точно, – дерзко заметил я.

– Продолжай! – рявкнул шеф. – А то вуалехвостке скоро икру метать.