Глава 7

Три бала подряд оказали на Мойру весьма ощутимое воздействие: ноги у нее ныли, плечи болели, лицо одеревенело от вечной улыбки. А следующая неделя обещала быть не менее трудной. Приглашения сыпались дождем. В последние две недели Мойра веселилась, танцевала и одерживала победы на бесчисленных приемах.

После первого бала лорды Харрингтон, Ренфрю и Мереуэдер побывали у нее с визитами в Грейсток-Мэноре на фешенебельной Ганновер-сквер и преподнесли подарки и цветы. Ей предлагали прогулки в парке и разные другие развлечения, к вящему неудовольствию Джека. На кого бы из поклонников она ни обращала взор, Джек его не одобрял. Мойра, сказать по правде, тоже не находила ничего достойного восхищения ни в одном из претендентов на ее внимание — за исключением богатства.

Вскоре к трем ее наиболее постоянным обожателям присоединился еще один пылкий поклонник — виконт Пибоди. Он был постарше остальных, но столь же богат и должен был унаследовать герцогский титул. Мойра немало удивлялась реакции Джека на ее успех. С увеличением количества молодых людей, добивающихся ее благосклонности, настроение Джека делалось все более скверным.

— Я не хочу, чтобы вы прогуливались наедине с кем бы то ни было, — заявил он сразу после визита лорда Ренфрю. — Будьте осторожнее, и пусть вас сопровождает Джилли. Все они записные игроки и любители женского пола. Когда я вижу, как они увиваются вокруг вас, то благодарю Бога за то, что я не какой-нибудь титулованный хлыщ.

— Вы баронет.

— Да, но баронет — это не пэр. Я вращаюсь в тех же кругах, но я ничем не отличаюсь от обыкновенного человека незнатного происхождения.

Мойра подумала, что даже при самой большой фантазии Джека вряд ли можно назвать обыкновенным.

— Вам не нравится ни один из моих поклонников?

— Я отвечаю за вас, и мне не хотелось бы видеть, что вы сделали неудачный выбор. Убежден, что вы не можете относиться серьезно к Харрингтону, Ренфрю, Мереуэдеру или Пибоди. Неужели они вскружили вам голову своими подарками? Вам нравится хоть один из них?

— Пибоди кажется мне наиболее привлекательным по сравнению с другими.

— Пибоди уже погубил двух жен. Вы хотите стать его третьей жертвой?

— Он их убил?

— Разумеется, нет… в прямом смысле этого слова, — признал Джек, — но свою первую жену он оставил беременной в полном одиночестве в деревне. Говорили, что она скончалась от разбитого сердца и из-за пренебрежения мужа, хотя врач утверждал, что она умерла от тяжелых родов. Вторая его жена погибла в результате несчастного случая.

— Джек Грейсток, вы бы лучше не прислушивались к разным сплетням! Лорд Пибоди — очень славный человек и, по-моему, вовсе не склонен к злодеяниям.

— Тем не менее он недостаточно хорош для вас. У нас еще есть время. Тот, кто заслужит мое одобрение, в конце концов появится.

Мойра сомневалась, что Джек вообще кого-нибудь одобри г. но не могла понять почему. Он сообщил ей, что Виктория не выйдет за пего замуж до тех пор, пока Мойра не обзаведется семьей, но в таком случае чего ради он столь неуступчив?

— Благодарю вас, но я предпочитаю жить собственным умом. Куда мы едем сегодня вечером?

— На прием в честь высокой особы из России к герцогу Мальборо. Князь Григорий Василов со своей свитой сейчас в Лондоне, и мне удалось получить приглашение. На приеме будут все мало-мальски значительные лица.

Роскошь дома герцога Мальборо поражала воображение. Бальный зал был вдвое, нет, что там, втрое больше всего их коттеджа в Ирландии. Комнаты сияли светом тысяч свечей, а буфет, устроенный в столовой, ломился от деликатесов, о существовании которых Мойра раньше не имела представления. Она была так ошеломлена окружающим, что чувствовала себя совершенно не в своей тарелке.

Мойра была признательна четырем своим поклонникам, которые ни на минуту не отходили от нее, а также Джеку: он не спускал с нее глаз. Кульминация вечера наступила, когда Джек представил ее князю Василову, о чем тот сам попросил. Князь был величественным белокурым гигантом, одетым в ослепительно белый мундир, расшитый золотом и галунами. Глаза его представляли полный контраст со светлыми волосами — они были черными, как грех, и сверкали, оживляя его красивое лицо.

— Вы очаровательны, мадемуазель, — галантно склоняясь к руке Мойры, произнес князь с французским акцентом: французский был языком российского двора, и вся русская знать изъяснялась па нем свободно. — Я князь Григорий Василов.

Удостоите ли вы меня чести протанцевать со мной?

— Я была бы в восторге, — ответила Мойра, в свою очередь одаряя князя лучезарной улыбкой.

Оркестр заиграл вальс, и князь увлек за собой Мойру, оставив рассерженного Джека в одиночестве.

— Мойра одержала еще одну победу, — констатировал Спенс, подходя. — Я не рассчитывал на русского князя, но он вполне подойдет, если достаточно сильно увлечется ею.

— Он ее не получит! — загремел Джек так, что все, кто мог его услышать, начали с любопытством оглядываться.

— Не так громко, — предостерег друга Фенвик. — Что, черт возьми, с тобой происходит? Мы хотели от скуки устроить себе небольшое развлечение и вот чего добились. Забав но, однако, наблюдать, как Ренфрю, Харрингтон, Мереуэдер и Пибоди увиваются за Мойрой. А теперь еще и князь. Право, мне не жаль двух тысяч фунтов, если она подцепит принца крови… Ах, вот и леди Гвен. Я как раз искал ее. Передай Мойре, что она очаровательна.

Джек запустил пальцы в свою шевелюру, возмущенный тем, что князь, по его мнению, слишком тесно прижал к себе Мойру. Он почти готов был ворваться в круг танцующих и вырвать девушку из объятий Василова, но в это время появилась Виктория, явно недовольная.

— Ну кто бы мог подумать, что твоя бедная ирландская родственница обратит на себя внимание князя? — В се риторическом вопросе звучала скорее ревность, чем удивление. — Я слышала, что он не женат. Ты полагаешь, у нее есть шанс заполучить его?

— Нет, если я смею судить об этом, — съязвил Джек. — Она слишком высоко метит. Я подумывал о виконте или маркизе, даже о герцоге, но князь…. это даже не подлежит обсуждению.

Виктория зевнула — видимо, предмет разговора ей наскучил.

— Я умираю от жажды, милый. Ты не принесешь мне чего-нибудь попить?

— Конечно, принесу, — ответил Джек с оттенком нетерпения.

Он поспешил прочь, по, вместо того чтобы пойти в комнату для отдыха, остановился возле танцующих, где мог перехватить Мойру.

Мойре очень нравилось танцевать с князем, который, кажется, увлекся ею не на шутку. Краем глаза она видела пламенные взгляды, бросаемые на нее Джеком, и ей вдруг почудился в его глазах ревнивый блеск. Впрочем, она тут же назвала себя дурой и снова сосредоточила все внимание на князе. Джек заинтересован только в том, чтобы найти ей мужа и таким образом сложить с себя заботу о ней.

— Окажете ли вы мне честь потанцевать со мной еще раз попозже? — спросил князь Василов, когда танец кончился. — Вы очаровательны, мадемуазель. Неужели все ирландки так прелестны?

— Вы мне льстите, князь, — сдержанно ответила Мойра. — Сегодня здесь присутствуют женщины гораздо красивее меня.

— Но не на мой взгляд, ma petite. Вы позволите нанести вам завтра визит?

Они беседовали, стоя почти рядом с Джеком, снедаемым нетерпением.

— Леди Мойра завтра не принимает, — резко вмешался тот, увлекая Мойру за собой, прежде чем она сама или князь могли этому воспротивиться.

— Что с вами происходит? — прошипела Мойра возмущенно.

— Нам надо поговорить.

Вздохнув, Мойра неохотно проследовала за ним из бального зала в маленькую пустую гостиную.

— Ну так в чем дело, Джек? Не собираетесь ли вы сообщить мне, что князь Василов тоже распутник?

— Вы в него просто влюбились! — рявкнул Джек. — Не вздумайте даже смотреть в его сторону! Князь должен жениться на женщине королевской крови. Вы можете претендовать только на роль любовницы.

— Но почему вы не позволили ему приехать с визитом?

— Черт побери, с меня довольно четырех ничтожеств, которые морочат вам голову, Я отказываюсь терпеть еще и влюбленною князя. Он не может предложить вам ничего серьезного.

Мойра подавила улыбку. Инстинкт подсказывал ей, что Грейсток ревнует, и сердце ее преисполнилось радостью. Джек пил себя странно с того самого дня, как за ней начали ухаживать мужчины.

— Я могла бы заподозрить вас в ревности, Джек, если бы не была уверена, что вы до нее не снизойдете.

Воцарилось молчание, чреватое взрывом. Ревность? Мысли Джека пришли в полный беспорядок. Такое предположение было немыслимым, однако, к сожалению, справедливым.

— Да, черт возьми, я ревную! — выкрикнул он, ошеломив этим признанием не только Мойру, но и самого себя. — Я сделал вас такой, какая вы теперь. Никто не имеет на вас больше прав, чем я. Я не понимаю вашего упорства. Впрочем, нет, я понимаю, — добавил он с горечью. — У меня нет ни титула, ни богатства.

— Все происходящее — ваших рук дело, — напомнила Мойра. — Я собиралась покинуть ваш дом, как только выздоровею.

— Простите мое вмешательство, — сказал Джек, вдруг осознав, насколько неразумно себя ведет. — Возвращайтесь к своим поклонникам.

Джек повернулся и ушел в явном огорчении. Мойра хотела вернуть его, но передумала. Джек принадлежит леди Виктории. Он нуждается в богатой невесте не меньше, чем она в выгодном замужестве.

— Вот вы где, дорогая. Я видел, как сэр Джек уходил, и понадеялся, что найду вас в одиночестве. Я должен спросить вас о чем-то очень важном.

Лорд Перси Ренфрю опустился на скамеечку у ног Мойры.

— Как давно мы знаем друг друга? Всего три или четыре недели? — спросил он, беря маленькую ручку Мойры в свою. — Но это ничего не значит. Я успел понять, что вы именно та женщина, с которой я хотел бы провести остаток своих дней. Окажете ли вы мне честь стать моей женой, леди Мойра?

Ренфрю надеялся, что выбрал верный тон разговора. Его родители только и мечтали надеть па него ярмо брака. Мойра явно не подозревала о его связи с «Клубом адского пламени». Все они тщательно скрывали свою причастность к клубу, в том числе и Перси Ренфрю.

— Я польщена, лорд Ренфрю, но…

— Но что? Если вас волнует мнение сэра Джека, то он не будет возражать. Мое происхождение безупречно.

— У меня нет приданого, — сказала Мойра. По крайней мере хотя бы часть сказанного ею была правдой.

— Я достаточно богат, чтобы жениться но собственному выбору. Не припомню, чтобы я когда-нибудь был так увлечен женщиной. Мои родители будут счастливы, если я наконец-то женюсь, и тем более не станут возражать, когда узнают, что вы старинного рода.

От полноты чувств Ренфрю опустился перед, Мойрой на колени и поднес ее руку к губам.

— Скажите «да», моя дорогая, и мы сегодня же объявим о нашей помолвке.

— Мне нужно получить согласие сэра Джека, — заметила Мойра. — Да и самой требуется время, чтобы подумать.

Ренфрю нахмурился, предположив, что Мойра метит повыше.

— Если вы рассчитываете, что вам сделает предложение князь Василов, то вы заблуждаетесь. Ему нужна невеста королевского происхождения. Я понимаю, что он увлечен вами и к тому же очень красив, но князь может предложить вам только стать его любовницей. Я же предлагаю вам свое имя и положение.

— Я это понимаю. И уверяю вас, что князь Василов здесь ни при чем.

— Очень хорошо. Даю вам неделю, не больше. И будьте осторожны с остальными. Все они имеют на вас виды, но вот насколько их намерения серьезны…

— Вы получите от меня ответ в конце недели, милорд.

Ренфрю одарил ее чарующей улыбкой, встал и потянул Мойру за собой.

— Поскольку мы все равно что помолвлены, я считаю, что могу поцеловать вас.

Он прижал Мойру к себе так, что она ощутила физические признаки его страсти и вздрогнула. Мысль о том, чтобы отдаться лорду Ренфрю, вызвала в ней отвращение. Будь на месте Ренфрю Джек, все было бы иначе. Ренфрю поцеловал ее мокрыми горячими губами, протолкнул ей в рот язык. Когда его руки коснулись груди Мойры, ее охватил панический страх. Как она может выйти замуж за человека, которого не любит, который ей даже не нравится?

— Прошу прощения, я не знал, что комната занята. Джек стоял в дверях вместе с леди Викторией. Глаза его были устремлены на Мойру, и в них бушевала такая буря, что она невольно вспомнила море во время сильного шторма.

Ренфрю неохотно отошел от Мойры, но Джек уже увидел, где находятся его руки, и жестко сощурился.

— Черт возьми, Грейсток, вы бы хоть постучались, — совершенно не к месту произнес Ренфрю.

— Давай поищем другую комнату, милый, — предложила леди Виктория. — Ты же видишь: влюбленным хочется остаться наедине.

Именно это и беспокоило Джека.

Мойра закрыла глаза и почувствовала облегчение.

— Не стоит уходить из-за нас, — поспешила сказать она. — Я обещала танец князю Григорию и не хочу обманывать его ожидания.

И она почти бегом удалилась, а лорд Ренфрю, воздевая руки в отчаянии, ринулся за ней.

— Кажется, мы ворвались сюда в самый интимный момент, — захихикала Виктория. — Не думаю, что твоя подопечная столь невинна, какой хочет казаться. После такой сцены ты вправе потребовать, чтобы Ренфрю сделал предложение, Ситуация компрометирующая, ничего другого, на мой взгляд, по этому поводу не скажешь.

— Видимо, ты права, — без особой радости согласился Джек. — Я не предполагал, что Ренфрю примется соблазнять Мойру так скоро, хотя он известный распутник и в принципе этого следовало ожидать. И еще меня беспокоит князь Василов. Думаю, нам следует вернуться в бальный зал, где я могу присмотреть за своей подопечной. Она умеет навлекать на себя неприятности.

— Но мы же сами хотели уединиться? — Виктория надула губы.

— В другой раз, — пообещал Джек, устремляясь в бальный зал и почти силой увлекая за собой невесту.

Он сразу заметил Мойру в объятиях высокого блистательного русского князя. Они отлично подходят друг другу, ревниво подумал Джек, глядя, как эта пара кружится в танце. Внезапно князь, вальсируя, увел девушку на балкон. Неужели эта маленькая дурочка ничего не соображает? Как спасти ее от ее собственной страстной натуры? Возможно ли найти ей мужа при таком легкомысленном поведении?

— Вам холодно, мадемуазель? — заботливо спросил князь. — У нас в России такая погода обычна. Вам понравилась бы Россия, а я был бы рад показать ее вам.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь увижу вашу страну, князь, — отвечала Мойра задумчиво, — но я уверена, что полюбила бы ее.

— В таком случае посетите ее, — с чувством произнес князь Григорий. — Разумеется, в качестве моей личной гостьи.

Мойра догадывалась, что он этим хотел сказать, и постаралась перевести разговор на другую тему:

— Вы когда-нибудь были в Ирландии?

— Нет, но, возможно, мы могли бы поехать туда вместе?

Как человек, не знающий отказов, Василов повернул Мойру лицом к себе, одним пальцем приподнял ее подбородок и поцеловал со знанием дела, так что она чуть не задохнулась. Это действо не имело ничего общего со слюнявым поцелуем Ренфрю или с завораживающими, переворачивающими душу поцелуями Джека — оно было приятным и не возбуждало.

— Боюсь, что моя подопечная не знакома с правилами поведения в свете, ведь она выросла в деревне. Пожалуйста, простите ее за неподобающее поведение.

Мойра едва не застонала от досады. Второй раз за этот вечер Джек застает ее в компрометирующем положении. И оба раза она ничем это не провоцировала.

Князь вовсе не казался смущенным, отчего Джек взвинтился еще больше.

— Ваша подопечная восхитительна. Я снова прошу позволения нанести ей завтра визит.

Джек бросил на Мойру испепеляющий взгляд.

— Ни в косм случае. Мы с вами, князь, прекрасно знаем, что из этого ничего не получится. Идемте, Мойра, нам пора уезжать.

Князь Григорий взял руку Мойры и поднес к губам.

— Я глубоко сожалею о решении вашего опекуна.

Только крепко сжатые кулаки Джека выдавали его негодование. И еще жесткий блеск глаз. Джек уж слишком яростно защищает ее, подумала Мойра. Ни один из ее поклонников ему не нравится. Он хочет выдать ее замуж и тем не менее находит недостатки у любого, кто проявляет к ней интерес. Что бы это значило?

Мойра отвела от Джека свой взгляд и с улыбкой обратилась к Василову:

— Благодарю вас за танец, князь. Это было так чудесно.

Русский сверкнул глазами на Джека, снова поцеловал Мойре руку и неохотно отпустил се.

— Это вы доставили мне огромное удовольствие. — Он повернулся к Грейстоку. — Поздравляю вас с такой очаровательной подопечной.

После ухода князя воцарилось гнетущее молчание. Оно длилось до тех пор, пока Джек, с шумом выдохнув воздух, не схватил Мойру за плечи и с силой не встряхнул ее.

— Что, черт побери, с вами происходит? Вы намеренно стараетесь испортить себе репутацию? Двое мужчин за один вечер — это уж чересчур! Соблюдайте приличия хотя бы внешне. Я знаю, что вы в прошлом не придерживались слишком строгих правил, но это было до вашего дебюта в качестве леди. В конце концов возьмите себя в руки, хотя бы пока вы не вышли замуж.

И тут во весь голос заговорил ирландский темперамент Мойры.

— Черт вас побери, Джек Грейсток! Я не нуждаюсь в стороже. Я согласилась на эту безрассудную авантюру только потому… потому…

Мойра оборвала свою гневную речь. Она недостаточно доверяла Джеку, чтобы признаться, что может угодить в Ньюгейт.

— Почему, Мойра? Я всегда подозревал, что вы от меня что-то скрываете. Что это?

Она отвела взгляд.

— Ничего. Я согласилась просто потому… Я хотела доказать, что могу держаться как настоящая леди. И… выйти замуж за богатого человека.

— Тем больше оснований вести себя соответственно, пока вы не поймаете в сети подходящего жениха. — Он схватил ее за руку и отвел обратно в зал. — Идемте. Нам пора уезжать. На сегодня с меня довольно.

Джеку повезло: Виктория «в это время танцевала со Спенсом и не заметила его ухода. Он передал ей записку с ливрейным лакеем и усалил Мойру в карету.

Съежившись на сиденье, Мойра пылала бессильным гневом. Она не имела представления, что случилось с Джеком, отчего он так ею недоволен. Разве она не слушается его во всем? Чего еще ему от нее нужно?

— Хватит дуться, Мойра, — сказал Джек все еще раздраженно.

Следовало помнить, что таким безнравственным созданиям доставляет удовольствие дразнить мужчин, пока те не начнут сходить с ума. Кому это знать, как не ему! Он и сам не прочь снова отведать ее поцелуев. Воспоминание о них до сих пор не стерлось в его памяти.

— Я вовсе не дуюсь, — заявила Мойра. — Я злюсь. Вы не имеете права обращаться со мной как с невольницей. Я справилась со своей задачей. Мне надоело слушать ваши нравоучения, что мне делать и чего не делать, кого удостаивать своей дружбой, а кого — нет. Я сама решу это, Джек Грейсток. Я могу сама о себе позаботиться.

Джек изрыгнул длинную очередь оглушающих проклятий.

— Ах вот как! Вы можете, скажите пожалуйста! Если бы я вовремя не застукал вас с Ренфрю, вы оказались бы лежащей на спине с юбками, задранными на голову! — Он сощурил глаза. — Может, вы этого и хотели?

Его обвинение ошеломило Мойру. Опомнившись, она выпалила:

— К вашему сведению, лорд Перси сделал мне предложение сегодня вечером.

Джек оцепенел.

— Он предложил вам выйти за него замуж?

— Но ведь именно на это надеялись вы с лордом Спенсером? Ну как, вы неплохо развлеклись? Вы, должно быть, очень веселились, выдавая меня за знатную даму и наблюдая, как за мной увиваются ваши титулованные друзья!

— Вы приняли его предложение? — спросил Джек, стиснув зубы, не в силах думать ни о чем, кроме того, что этот идиот Ренфрю получит от Мойры то, о чем он сам только мечтал.

После долгой, мучительной для Джека паузы Мойра наконец ответила:

— Еще нет. Я дам ему ответ на следующей неделе. Но я не вижу причин для отказа. Его предложение вполне серьезно. Он наследует герцогский титул. У меня будет возможность помогать Кевину и его семье.

— Это больше, чем могу дать вам я, — коротко резюмировал Джек. — Ну а что насчет князя? Вы намерены столкнуть их лбами?

Румянец обиды выступил у Мойры на щеках. Джек обвиняет ее несправедливо.

— Князь Григорий — очаровательный человек, но я прекрасно понимаю, что он не может жениться на мне. Лучше уж я выйду за лорда Ренфрю.

— Черта с два! — загремел Джек. — Перси Ренфрю вам не пара. Он прикидывается истинным джентльменом, и мало кто знает, каков он на самом деле. Без моего разрешения вы вообще не выйдете замуж!

— Я не понимаю вас. Я думала, вы будете счастливы отделаться от меня и жениться на леди Виктории.

— К дьяволу Викторию! — отрезал Джек и погрузился в мрачное молчание.

Черт бы побрал леди Амелию, явившуюся так некстати, черт бы побрал Спенса с его выдумкой и черт бы побрал его самого за то, что он впутался в это дело. То, что вначале задумывалось как веселое приключение, превратилось в катастрофу. Если бы он мог предположить, что ирландская замарашка станет для него единственно желанной, уж лучше было бы оставить ее на дороге!

Появление Мойры перевернуло жизнь Джека. Он мучился желанием обладать ею. Она заполняла все его мысли и чувства. После встречи с этой девушкой он утратил всякий интерес к карточной игре и попойкам, а также, видит Бог, больше не желал спать с Викторией, своей нареченной. Кроме того, теперь он начал сомневаться в здравости собственного рассудка…

Когда карста через несколько минут остановилась перед Грейсток-Мэнором, Джек все еще не успокоился. Он спрыгнул на землю и потянулся к Мойре, но вместо того чтобы помочь спуститься, взял ее на руки и понес к дому. Петтибоун отворил дверь прежде, чем Джек дошел до нее со своей ношей.

— Я ведь сказал, чтобы вы не дожидались, Петтибоун, — заметил Джек, проходя мимо изумленного слуги. — Идите спать. Сегодня вы мне не понадобитесь.

— Вы ясно сознаете, что вы делаете? — со спокойным достоинством спросил старый слуга. — Быть может, я лучше провожу леди Мойру в ее комнату?

— Не вмешивайтесь, Петтибоун, — процедил Джек сквозь стиснутые зубы. — Я вполне понимаю, что делаю.

— Зато я этого не понимаю, — заявила Мойра. — Отпустите меня. Я прекрасно могу идти сама.

Глаза у Джека опасно засверкали.

— Наш спор далеко не закончен!

— Настолько далеко, что это меня беспокоит, — с опаской сказала Мойра.

Что у него на уме? Он, кажется, слишком взволнован, чтобы прислушиваться к разумным доводам.

Джек поднимался по лестнице, перешагивая через две ступеньки и не обращая внимания на то, что Петтибоун следует за ним, пока тот не обратился к хозяину:

— Вы сердитесь, сэр Джек, но вы же знаете, что ваша неуравновешенность может довести вас до беды. Позвольте мне позвать Джилли, чтобы она помогла леди Мойре.

— Идите спать, Петтибоун, — повторил Джек. — Мойре сегодня не понадобится Джилли. И не волнуйтесь за нее. Я не причиню ей вреда.

— Хорошо, сэр, — сказал Петтибоун, беспомощно всплеснув руками и бросив на Мойру последний взгляд. Он ушел, прежде чем Джек добрался со своей ношей до комнаты Мойры. Дверь была открыта; горело множество свечей, и в камине весело потрескивали поленья, прогоняя холод. Это Джилли позаботилась, успела подумать Мойра, прежде чем Джек захлопнул за собой дверь.

Если она полагала, что Джек повернется и уйдет, то заблуждалась.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она, дрожа, но вовсе не от холода.

— Первым долгом я помогу вам раздеться, а после этого займусь с вами любовью, — ответил он с улыбкой, от которой у Мойры замерло сердце.

Она отступила на несколько шагов, по Джек снова оказался рядом.

— Ведь вы занимались этим и раньше, — продолжал он. — Неделями я наблюдал за тем, как вы флиртуете с разными мужчинами, всячески искушая их. Я мужчина, Мойра. Я хочу нас с той самой минуты, как впервые увидел, — всю в синяках и грязи. Я обещаю, что стану нежнейшим любовником. У вас не будет оснований на меня жаловаться.

Мойра сглотнула.

— Ведь мы договорились, что воздержимся от близости. Если мы станем любовниками, это лишь осложнит дело.

Она боялась сказать ему, что девственна. Тогда он поймет, что все сказанное ею — ложь. А правду она все еще боялась ему доверить. Ньюгейтская тюрьма ничуть не привлекала Мойру.

— Ах, милая, ты слишком много говоришь.

Все еще улыбаясь, он заключил ее в объятия и поцеловал. Губы у него были такие мягкие и горячие, такие нежные, такие чудесные! С негромким возгласом побежденной Мойра прижалась к Джеку. Его объятия сулили безопасное укрытие от жестокого мира, его губы и дразнящий язык звали к греховным наслаждениям, каких Мойра еще не ведала. Когда его руки ласкали ее тело, Мойре казалось, что она сейчас pастает, растворится, исчезнет.

Глава 8

Долгое время Джек просто обнимал и целовал Мойру, пока она не расслабилась. Его тепло и желание окутывали ее, обволакивали, согревали, и она вскоре запылала так же, как он. Его поцелуи были более опасными, чем ей представлялось, потому что располагали к полному доверию и откровенности. Находиться в его объятиях казалось таким естественным, что Мойра даже не испугалась, когда платье соскользнуло к ее ногам.

Стремление довериться, опереться на его сильное плечо было настолько сильным, что она почти забыла о репутации Черного Джека. Внезапно Мойра опомнилась и попыталась высвободиться из его объятий.

— Это неправильно.

— А по-моему, наоборот, очень правильно, — с ленивой улыбкой возразил Джек и снова прижался к губам Мойры, заглушая протесты.

Нежные, словно бархат, касания его языка лишили ее возможности размышлять о том, что подобное недопустимо.

Поцелуи Джека сделались более смелыми, настойчивыми, зовущими к неземному наслаждению. Он спустил с плеч Мойры бретельки нижней сорочки, развязал шнурки корсета, и белье тоже упало к ее ногам, присоединившись к платью и нижней юбке. Джек наклонился и поцеловал грудь Мойры. Тело девушки изогнулось дугой, она подалась вперед, сознавая, что сама предлагает соблазнителю запретный плод.

Джек застонал, подхватил Мойру на руки и отнес на кровать. Уложив на мягкое покрывало, он снял с нее туфельки и, прежде чем выпрямиться и с восхищением посмотреть на обнаженную девушку.

— Ты совершенство! — задыхаясь, прошептал он. — Но, наверное, уже говорили об этом раньше.

Джек взял ее груди в свои горячие ладони, наклонился и целовал сначала одну, потом другую. Он гладил ее тело, испытывая несказанное наслаждение от прикосновений к этой гладкой, теплой, шелковистой плоти. Мойру нельзя назвать соблазнительной, но она необыкновенно женственна, думал Джек, ощущая на губах вкус зрелых и нежных округлостей, которые только что целовал.

— Что вы делаете со мной? — задыхаясь, с трудом выговорила Мойра, напуганная тем, что ласки Джека вызывают в ней такое неодолимое желание.

— Занимаюсь с тобой любовью, — охрипшим голосом произнес он. — И не хочу, чтобы ты думала о ком-то другом, пока мы вместе.

Да как же можно думать о каком-то другом мужчине, если Джек рядом, если он творит с ней, с ее телом что-то невероятное? А он между тем быстро разделся и предстал перед ней напряженный, полный страсти. Мойра приглушенно вскрикнула, очутившись в его жарких объятиях.

— Подождите! — воскликнула она, собирая последние силы. — Не делайте этого!

Джек рассмеялся — почти со злостью.

— Сегодня вечером я хотел убить князя Григория, не говоря уж о Ренфрю. Меня охватила дикая ревность, когда я увидел тебя в их объятиях, и мне это чувство не понравилось. Удовлетворив свою страсть, я снова стану спокойным.

Мойра подняла голову и посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Само по себе любопытно, что такой человек, как Джек Грейсток, ревнует ее. Да что там любопытно, это просто нелепо. Но она не успела собраться с мыслями, потому что в эту минуту рука Джека начала свое путешествие. Она двигалась медленно, ласково, и Мойра подалась навстречу.

Джек не отводил от нее пламенного взгляда серых глаз, отливающих серебром. Она опустила веки, внезапно осознав, что хочет того же, что и он, пусть Грейсток всего лишь внесет ее в обширный список своих побед и перейдет к следующей жертве, забыв о существовании какой-то там Мойры.

— Я не причиню тебе боли, — сказал Джек, почувствовав ее страх. — Но ведь это для тебя не ново — тебя уже любили прежде.

— Нет… я…

Что могла она сказать? Что лгала ему с того самого часа, как пробудилась в его комнате на его постели? Но время для признания давно миновало…

…Джек легко коснулся губами ее век, снова поцеловал и губы, снова его язык приник к ее языку, а потом… потом Мойра почувствовала, что наступил момент, которого она так боялась. Джек был готов войти в нее. Мойре пока не были больно… пока не было, но вот-вот будет… Она изо всех сил оттолкнула его от себя.

— Нет!

Джек замер.

— Нет?

— Я… не получится… Ты слишком… слишком… Он не войдет.

Джек коротко и громко рассмеялся.

— Твоим прежним любовникам, видно, чего-то не хватало, сладость моя! Признаю, что немного тесно, но ты привыкнешь. Все обойдется.

Однако он сам был удивлен отсутствием привычной легкости. Ведь его партнерша, по его мнению, возможно, была такой же опытной, как и он сам. И вдруг он натолкнулся на преграду, которой не должно было быть. Он приостановился и нахмурился, заметив, что глаза у Мойры крепко закрыты и что она прикусила нижнюю губу в предвкушении боли.