Волшебный миг

— Вот как? А что же это было?

— Позвольте я изложу вам, как я на это смотрю…

Ваш муж утверждал, что весь этот хлам пролежал там нетронутый примерно тысячу лет. Верно?

— Что-то вроде того. — Мередит не сводила с него глаз, она была заинтригована, гнев ее до поры стих. — Но какое это имеет значение?

— А люди, которым принадлежали все эти вещи, умерли примерно столько же лет назад. Верно?

— Конечно, но…

— Значит, люди, которым все это принадлежало, умерли, и умерли так давно, что у них, черт побери, не осталось законных наследников. Так кому же теперь принадлежат эти сокровища? Вам? Мне? Сдается, что у меня столько же прав на них, как и у любого другого.

— Никогда в жизни не встречалась с такой странной логикой! Украденные вами вещи — образцы материальной культуры, они принадлежат всему миру. А прежде всего — правительству Мексики!

— Естественно, вы должны так говорить, учитывая, кто вы есть. Но я смотрю на вещи иначе.

— Купер, это самый фантастический разговор, который я когда-либо… Но не важно, кому, по вашему мнению, принадлежат сокровища, важно, что вы совершили преступление, и когда вас поймают, вы попадете за решетку.

— Я всю жизнь рискую попасть за решетку, — сухо сказал Купер.

— Но если вы вернете сокровища теперь, пока вас еще не поймали, я, наверное, смогу уговорить Луиса Мендеса заступиться за вас.

Он потер ногти о рубашку и внимательно посмотрел на них.

— Боюсь, я не могу этого сделать, Мередит, даже ради того, чтобы доставить вам удовольствие.

— Почему это?

Он устремил взгляд поверх ее головы, в океан.

— У меня их нет.

— А где же они?

— Последний раз, когда я видел сокровища, они находились в четырех ящиках в палатке Рены.

— Значит, она все-таки замешана в этом деле!

Он перевел взгляд на молодую женщину.

— Вы это поняли, верно?

— Вы хотите сказать, что украли сокровища вдвоем с ней, а потом ушли и оставили все ей?

— Примерно так.

— Купер… — Она энергично потрясла головой. — Вы говорите нечто чудовищное. Почему, ну почему вы так поступили?!

Рот его скривился.

— Скажем так: Рена не очень приятная особа…

Мередит сдавленно засмеялась:

— Вам понадобилось столько времени, чтобы понять это?

— Я, наверное, тугодум.

— Где она? — Мередит поднялась по ступеням. — Мы дадим знать в полицию, и ее поймают.

— Не-а, боюсь, я не смогу этого сделать. — Он снова глядел в сторону.

— Но почему? Почему?..

— Вы никогда не слышали о воровской чести?

— Ой, ради Бога! — взорвалась молодая женщина. — Вы меня просто в отчаяние приводите!

— Кроме того, пользы от этого будет мало. Нашей дорогой Рены к этому времени уже и след простыл. Мередит… — Он взял ее за руку. — Давайте сядем и поговорим о нас с вами. — И он потянул ее вниз, на ступеньки.

— Что вы имеете в виду — поговорим о нас с вами? — Она попыталась вырвать руку, но пальцы Купера сомкнулись вокруг ее запястья. — Вы крадете то, что я всю жизнь мечтала найти… вы убегаете с этой злобной женщиной, а потом являетесь сюда и говорите черт знает что.

— Мередит, я люблю вас, — проговорил он с кривой усмешкой. — Понадобилось много времени, прежде чем я понял это, но это правда, черт побери! И знайте: я никогда не говорил этих слов ни одной женщине.

— Купер, вы, наверное, сошли с ума! — Она рассмеялась смехом, в котором дрожали колокольчики, а пульс у нее забился так часто, что даже голова закружилась. — Я замужняя женщина!

Он буравил ее глазами.

— Вы счастливы с ним?

— Конечно, счастлива! Что за вопрос!

Купер обхватил рукой ее за плечи и повернул к себе.

Потом впился в ее губы. Едва его губы прикоснулись к ней, внутри у нее как будто что-то прорвалось, и вот уже Мередит отвечала на его поцелуй.

Потом он отодвинул кусок ткани, в который она куталась, и погладил пальцами ее грудь.

Она оторвалась от него.

— Нет-нет! Это нехорошо! Мы не можем так поступить!

— Почему же нехорошо, Мередит? Что бы ни было между нами — ты ведь тоже это чувствуешь. Так дай же себе волю! — И он слегка встряхнул ее.

— Нет-нет. Все это не правильно…

Он губами заставил ее замолчать, и опять при прикосновении его губ по ее телу пробежали волны восторга.

Невольно Мередит обняла его, и ее пальцы впились в его спину. Купер выпрямился и, одним движением подняв ее на руки, пошел внутрь коттеджа.

— Нет, — прошептала она, — Хуана нас увидит.

На это Купер только фыркнул.

— Хуана одобряет. Она ушла в джунгли поискать свежих фруктов.

Купер вошел в коттедж, и Мередит вспомнила о том, что она сказала Рикардо в их первую брачную ночь: она сказала, что он должен перенести ее на руках через порог.

Она снова стала сопротивляться.

— Пустите меня! Черт бы вас побрал, Купер Мейо!

Вы уже один раз изнасиловали меня! И я дала клятву, что это никогда больше не повторится!

— Моя дорогая Мередит, не будьте же смешной. Разве это насилие? Вам хочется этого не меньше, чем мне. В прошлый раз все получилось просто неудачно. В ту ночь я с ума сходил по вас да и выпил лишнее. Сегодня же у меня ни в одном глазу, и я вовсе не схожу от вас с ума.

Они уже стояли у кровати. Пока они добрались до нее, ткань, в которую куталась Мередит, свилась так, что молодая женщина оказалась почти обнаженной. Купер опустил ее на кровать и отвернул ткань в сторону.

Он отступил на шаг и посмотрел на Мередит. Потом взволнованно произнес:

— Бог мой, какая ты красивая! А я уже и забыл, какая ты! Хотя, конечно, в ту ночь я ведь и не рассмотрел тебя как следует…

Он медленно раздевался, не отрывая глаз от Мередит.

А она, понимая, что может сейчас вскочить с кровати и выбежать из коттеджа, он же не сделает даже попытки ее остановить, продолжала лежать в той позе, в какой он ее оставил, более того, она отдавала себе полный отчет, что поступает дурно, что предает дорогого ей, славного человека, глубоко ее любящего. Но не находила в себе сил сопротивляться. Казалось, горящие глаза Купера загипнотизировали ее — так змея гипнотизирует взглядом беспомощную птичку.

Мередит пошевелилась и иронично хмыкнула над этим сравнением. «Купер не гипнотизер, — подумала она, — а я не птичка».

Не сдвинулась она с места и тогда, когда он оказался рядом с ней на кровати. Более того, она повернулась к нему, и он осыпал поцелуями ее груди, шею, губы, веки — казалось, его губы целуют каждую клеточку ее тела.

И от его губ она вся вспыхивала огнем.

Его руки, на удивление нежные, умело ласкали ее.

Мередит расцветала, распускалась, раскрывалась, как бутон навстречу солнечному теплу и свету.

Сначала она отвечала на его ласки нерешительно, но вскоре забыла обо всем, отключившись от внешнего мира, простирающегося за пределами этого коттеджа, становясь все более страстной и пылкой.

Желание разгоралось в ней, нарастало нетерпение.

— Купер?.. Ну, Купер?..

— Тес, милая, — прошептал он, — не торопись. Время остановилось. Разве ты не знала? Оно остановилось для нас.

Впервые в своей жизни Мередит поняла, что мужчины очень разные. Купер занимался любовью как искусством, и он вел ее по тропе, идущей вверх, выше и выше к возбуждению, о котором она и понятия не имела. Он ласкал, целовал, гладил ее, и так до той минуты, когда она, обессиленная, жаждала одного — освобождения. Каждый ее нерв молил: возьми меня. И она наконец взяла инициативу на себя, понуждая его и руками, и голосом, и всем телом.

Он засмеялся торжествующе, подчинившись ее побуждениям, — и взял ее. Мередит поняла, что таково было его изначальное намерение — заставить ее просить об избавлении от сладкой муки. Но теперь ей уже было все равно.

А когда разгорелось и его желание, она встретила его страсть, охваченная прекрасным безумием.

Когда все кончилось, Мередит показалось, что она плывет в каком-то блаженном тумане, но плывет не одна, а вместе с Купером. Они теперь стали одним целым, и она никогда больше не будет одна.

Он осторожно отодвинулся, и Мередит вскрикнула, ей показалось, что она что-то теряет. Она припала к нему, словно пытаясь удержать.

Он ласково поцеловал ее и вытянулся рядом.

Сердце Мередит постепенно обретало нормальный ритм, но тело еще трепетало от пережитого восторга, а в голове теснились самые противоречивые мысли.

Ей было почти физически дурно оттого, что она предала Рикардо, но как могла она сожалеть о том, что произошло с ними? Даже сердиться на Купера она не могла; конечно, на этот раз она не могла утверждать, что он взял ее насильно. Вначале она, правда, оказала какое-то, чисто символическое, сопротивление, но потом целиком и полностью действовала с ним заодно.

Но главное, что мучило ее, — это вопрос о будущем.

Как бы она ни осуждала нравственные принципы Купера, зачастую просто аморальное его поведение, теперь она знала: он-то и есть тот самый мужчина, который ей нужен. Такого упоения, такого головокружительного наслаждения она никогда не испытает ни-с кем больше. Мередит интуитивно чувствовала это.

Разумеется, с Рикардо она не испытывала ничего похожего, и ее чувства к нему никогда уже не будут прежними. Ее охватило ощущение вины: как теперь смотреть ему в глаза? У нее вырвался горестный возглас.

— Милая! — Купер повернулся к ней, рука его легла ей на живот. — Что случилось?

— Ты прекрасно понимаешь, что случилось! — Она сбросила с себя его руку. — Я замужем. Я принадлежу другому!

— Принадлежишь? Ты что — вещь или лошадь, чтобы принадлежать хозяину? Я никогда не стал бы считать, что ты принадлежишь мне. И твой муж тоже не должен так думать.

— Конечно, я не вещь! — сердито бросила молодая женщина.

— А из твоих слов следует обратное. — Купер сел на постели, нашел сигару и чиркнул спичкой.

— Но Рикардо мне муж. У меня есть определенные обязанности перед ним.

— По моему мнению, у тебя прежде всего есть обязанности перед самой собой. — И он положил руку на ее плечо, усмехнувшись своей обычной снисходительной улыбкой. — Ты с ним когда-нибудь чувствовала такое?

Мередит решительно сняла с себя его руку.

— Перестань! Если ты будешь продолжать в том же духе, мы не сможем рассуждать логически.

— А логика здесь ни при чем, милая. И ты не ответила на мой вопрос.

Молодая женщина вспыхнула.

— И что же я должна делать, по-твоему? Взять и уйти с тобой, а его бросить? Несмотря на все, что ты сделал?

— Если ты чувствуешь ко мне то же, что я к тебе, то следует сделать именно это.

— А что потом? Болтаться с тобой по свету, помогать тебе обманывать и воровать? Или ждать, пока кто-то не притащит тебя мертвого, когда у тебя весь порох кончится?

— Я намереваюсь жить долго, милая. Это во-первых. А во-вторых, может, тебе и понравится такой образ жизни?..

— Ясно, ты хочешь повернуть все по-своему. — Она выразительно посмотрела на него. — А если сделать все наоборот? Ты будешь заниматься со мной раскопками?

— Рыться в земле, как крот? — Он отпрянул от нее. — Нет, черт побери! Ничего скучнее и придумать невозможно.

— Вот видишь! — с торжеством проговорила она. — Ты уверен, что все будет по-твоему. Но археология, Купер, — это захватывающее занятие. Нет ничего более увлекательного, чем делать открытия, добывать из земли то, что было создано древними цивилизациями. И это не так уж сильно отличается от тех чувств, о которых ты говорил мне, когда рассказывал об охоте за сокровищами. Если бы ты решил попробовать, я уверена — тебе бы понравилось. Мы замечательно жили бы! Никаких особых знаний тебе не нужно. Я расскажу тебе все, что необходимо знать… — Она осеклась, поймав его насмешливый взгляд. — Что я, однако, делаю? Умоляю тебя согласиться жить по-моему, вроде бы уже решила главное между нами.

— Правда? — Купер опять потянулся к ней.

Мередит мгновенно соскочила с кровати. Схватив покрывало, лежащее на полу, она завернулась в него и устремилась прочь из коттеджа.

— Ты куда?

Она едва не плакала.

— Не знаю… — Она не смотрела на него. — Просто захотелось уйти из этой комнаты.

— У меня идея. Ты уже купалась до моего прихода, да?

Она кивнула.

— Ну и прекрасно. Давай пойдем искупаемся вместе. — Купер встал с постели. — Давай оставим, этот спор, пусть все немножко уляжется.

— Что бы ты ни сказал, я не изменю своего решения, — заявила она, упрямо наклонив голову.

— Не уверен. Люди часто меняют свои решения.

Даже я.

И он шагнул к ней, переступив через груду своей одежды.

— Ты не собираешься одеться хоть немного? — с укором бросила Мередит.

— С какой стати? Купаться одетым — это все равно что одетым заниматься любовью. — Он усмехнулся, глядя на нее. — Ты ведь купалась голой, верно?

— Да, но это совсем другое дело… — Она смущенно отвела глаза.

— Ты хочешь сказать: раз ты идешь купаться с мужчиной. — Взяв Мередит за руку, он вывел ее на террасу.

Спустившись по ступеням, он снова заговорил:

— Как я понял, вы провели здесь медовый месяц. И что же, твой муж никогда не ходил с тобой купаться? — Купер фыркнул. — То есть голым, я хочу сказать.

— Нет, — растерянно ответила молодая женщина, — он собирался, но так и не собрался.

Она вырвала свою руку и держалась на расстоянии от Купера, пока они шли к пляжу. Он вошел в воду, с радостным возгласом бултыхнулся на глубину и оглянулся на Мередит. Она все еще куталась в покрывало.

— Ныряй же, милая! Тут так замечательно!

Подождав, пока он саженками удалился от берега, Мередит сбросила покрывало и вошла в воду. Купер оказался прекрасным пловцом, и это ее подзадорило.

За последние дни она неплохо научилась держаться на воде, но равняться с Купером, конечно, не могла. Быть в воде рядом с ним оказалось приятно, и Мередит вскоре расслабилась и уже плавала с удовольствием, почти забыв, что она дуется на Купера и вообще решила держать его на расстоянии.

Бдительность ее ослабла, и когда они вышли на берег — вода текла с них ручьями, как с тюленей, — Купер тут же заключил ее в объятия. Он прикоснулся к ней губами, и страсть снова вспыхнула в Мередит. Так приятно быть в его руках! Ее сопротивление стало слабеть, голова вновь закружилась, и ею овладела слабость. Почувствовав вспышку желания Купера, Мередит отпрянула от него и попыталась высвободиться.

— Нет! — воскликнула она. — Я же сказала… не здесь, Купер!

— Почему не здесь? — возразил он. — Разве найдется место лучше? Над нами небо, под нами земля. Есть ли что-либо более естественное?

— Нас могут увидеть.

— Кто? Здесь никого нет, кроме птиц и рыб, а им все равно.

— Здесь Хуана, — слабо возразила молодая женщина.

— Ты снова ошибаешься, милая. Хуана сказала, что уходит на весь день.

Он увлек ее за собой на песок, и Мередит была сбита с толку, безоглядно погрузившись в поток страсти и желания.

Все опять повторилось — муки и восторги, и, когда вспышка угасла, Мередит лежала, усталая и потрясенная.

Впрочем, здравый смысл не полностью изменил ей, и она погрустнела. Села, подхватила покрывало и завернулась в него, подтянув колени к подбородку.

Купер мгновенно почувствовал перемену в ее настроении.

— Что такое, милая? Что случилось?

Его рука легла на ее колено.

— Нет, не прикасайся ко мне? — Она обратила к нему словно окаменевшее лицо. — Я хочу, Купер, чтобы ты ушел отсюда. Ступай в коттедж и оденься. Чтобы тебя не было, когда я приду.

— Ничего не понимаю. — Вид у него был совершенно ошарашенный. — Ты можешь выгнать меня после того, что произошло?

— Да! Именно из-за того, что произошло. Не важно, что я чувствую к тебе. Если я уеду с тобой, я всю жизнь буду считать себя виноватой. И это сделает нас несчастными. — Лицо ее исказилось страданием. — Может быть, это именно та пуританская совестливость, которую приписывают нам, жителям Новой Англии.

Лицо его было неподвижно, и, увидев в его глазах боль, Мередит чуть было не смягчилась. Ей пришлось отвести глаза.

— А что будет, если я скажу тебе, что я… — Он замолчал.

— Что ты — что?

— Ничего. Не важно.

— Действительно, не важно, — отозвалась она Помертвевшим голосом. — Что бы ты ни сказал, я своего решения не изменю.

— Мередит, если я сейчас уйду, ты никогда меня больше не увидишь.

— Я знаю. Прощай, Купер.

— Угу. Пока, леди босс.

Она слышала, как он уходит, но решительно отказалась оборачиваться. Она сидела, обхватив себя руками и устремив взгляд на море. Глаза ее ничего не видели. Внутри у нее все помертвело. Она знала, что никогда уже не станет прежней.

Спустя какое-то время она услышала голос Хуаны, зовущий ее откуда-то издали. Очнувшись, она увидела, что уже поздно и что солнце клонится к западу, окутанное радужной дымкой.

Она поплелась к коттеджу. Там на ступеньках веранды ее ждала Хуана.

— Сеньор Купер… — начала девочка, — где же он?

— Я его отослала прочь, Хуана.

Девочка с неприязнью посмотрела на нее, что-то сердито пробормотав под нос, и ушла к костру, чтобы приготовить ужин. Мередит оделась, съела без всякой охоты приготовленную Хуаной еду и просидела в доме до темноты.

На веранде послышались шаги. Мередит подняла голову. Сердце у нее радостно подпрыгнуло. Вернулся! Купер вернулся!

В дверях показалась чья-то тень, и голос сказал:

— Дорогая, что ты тут сидишь в потемках?

Это был Рикардо.

Глава 24

Появление Рикардо было таким неожиданным и внезапным, что Мередит едва не спросила у него, не встретил ли он по дороге Купера.

— Мередит! — снова заговорил Рикардо. — Что-нибудь случилось?

— Ах нет. — Она вскочила и протянула руку к фонарю, стоявшему на столе. — Просто сидела, задремала, наверное, и не заметила, что стемнело.

Вспыхнул свет, и молодая женщина повернулась к мужу. Он поцеловал ее; на лице у него было странное выражение.

Она пылко обняла его и припала головой к его груди.

Он провел рукой по ее волосам и еще раз спросил:

— Ты уверена, что ничего не случилось?

Она отступила, откинула волосы и улыбнулась ему ясной улыбкой.

— Ничего, раз ты здесь. Я беспокоилась о тебе. — Она немного замялась, потом с нетерпением спросила:

— А что сокровища… ты их нашел?

— Пока нет. — На этот раз замялся он. — Может быть, они потеряны навсегда.

Мысли лихорадочно крутились в голове у Мередит.

Сказать ли ему, что Купер оставил сокровища в руках Рены Вольтэн? Но если она скажет об этом, она откроет ящик Пандоры, и из него посыплются вопросы. Где и как она виделась с Купером? Уж не появлялся ли он здесь? И почему тогда она не сообщила в полицию?

На это ей вовсе не хотелось отвечать, во всяком случае, сейчас. Она боялась, что выдаст себя.

Мередит заметила, как за спиной у Рикардо в комнату вошла Хуана и встала сбоку, устремив свои огромные глаза на хозяина.

Рикардо что-то говорил Мередит, но она, слушая, не понимала его.

— Что ты сказал, дорогой? Прости, я, кажется, еще не совсем проснулась.

— Я говорил… — он глубоко вздохнул, — что мне вновь понадобится уехать на какое-то время. Проезжая через Акапулько, я переговорил с Луисом, и он сказал, что ты можешь пользоваться коттеджем сколько тебе понадобится. Я уезжаю совсем ненадолго.

— Но я не понимаю, — бормотала Мередит. — Уезжаешь — куда? И как же сокровища? Ты решил забыть обо всем этом?

— Я убедился, что теперь поиски скорее всего ни к чему не приведут. Прошло уже столько времени… — Рикардо отвел глаза, увидел Хуану и нахмурился. — У меня появилась возможность заработать для нас с тобой кое-какие деньги, Мередит, очень крупную сумму. Когда я вернусь, нам больше не придется жить в полубедности.

Все это показалось ей очень странным.

— Рикардо, ты чего-то недоговариваешь!

Он выразительно пожал плечами, его темные глаза смотрели умоляюще.

— Верь мне, любимая. То, что я делаю, я делаю для нас.

— Ладно, ладно. Я верю тебе, верю, но… — Она на мгновение замолчала, пытаясь решить, как сообщить Рикардо сведения о Рене Вольтэн, принесенные Купером. — Но сокровища… нельзя же дать им ускользнуть таким образом…

Губы Рикардо гневно сжались.

— Я не желаю говорить сейчас о сокровищах!

— Почему же, compadre! — раздался вдруг чей-то голос. — Почему же не рассказать ей о сокровищах?

Мередит, прищурившись, вгляделась в неясную фигуру, внезапно возникшую на пороге. Потом фигура эта вступила в освещенное пространство, и сердце у нее сжалось от страха. Она узнала Габриэля Моралеса; на поясе у него висел пистолет с костяной рукояткой. Шрам Моралеса зловеще бугрился, освещенный светом фонаря.

Рикардо повернулся к нему.

— Я же велел тебе!.. — Он осекся, бросив взгляд на Мередит.

Хуана изумленно ахнула. Мередит глянула на нее. Глаза у девочки стали совсем круглыми от страха. Она подняла дрожащий палец.

Мередит сказала раздраженно:

— Что случилось, Хуана?

— Эти люди… — Она указала сначала на Габриэля, потом на Рикардо. — Они друзья. Этот сеньор, он бывал на асиенде Габриэля Моралеса много раз!

Мередит взглянула на Габриэля, и холодок прозрения пробежал у нее по спине.

Габриэль склонил голову в ироничном поклоне.

— То, что сказала девочка, правда, сеньора. Мы с Рикардо старые compadres.

Рикардо сверкнул глазами.

— Тебе же сказали — подожди меня у дома!

— Да, но я начал беспокоиться. — Он потрогал свой шрам. — Почему ты не рассказываешь сеньоре о сокровищах, друг мой?

Лицо Рикардо побледнело от гнева.

— А что такое с сокровищами? — спросила Мередит.

Габриэль довольно улыбнулся.

— А то, что мы завладели ими.

— Рикардо, это правда?!

Рикардо не смотрел на нее.

— Да, Мередит. Я бы сказал тебе о них под конец…

— Что ты намерен с ними делать?

Ответил ей Габриэль:

— Мы договорились продать их в другой стране. Мы уже давно находились бы в пути, но мой друг непременно захотел напоследок поговорить со своей возлюбленной.

— Мередит, это же для нас, разве ты не понимаешь? — Голос Рикардо звучал умоляюще. — С деньгами, которые мы получим за это золото, я смогу дать тебе такую жизнь, которой ты достойна.

— А я, — сказал Габриэль, — смогу снабдить мою армию крайне необходимыми оружием и боеприпасами.

— Ты ведь с самого начала решил поступить так. Не правда ли, Рикардо? — с презрением сказала молодая женщина.

Тот молча кивнул:

— Я не хотел, чтобы ты знала, пока все не будет сделано. Тогда тебе пришлось бы принять эти деньги. Я в этом уверен.

— Вот тут ты ошибаешься, так же ошибаешься, как я ошиблась в тебе, Рикардо. Я никогда не приму деньги, полученные за краденое. Ты предал не только меня, ты предал свою страну. А твой друг Луис? Что он подумает о тебе?

— Луису незачем знать об этом.

— Нет, он все узнает. Я обязательно расскажу ему!

— Вы никому ничего не расскажете, — холодно оборвал ее Габриэль. — Вы поедете с нами.

— Зачем? — спросила молодая женщина с презрением. — Чтобы вы могли снова напасть на меня?

— Я не нападал на вас, сеньора. — Он улыбнулся жестокой улыбкой. — Вы были под рукой, и я…

Рикардо вскинул голову и бросил на Габриэля яростный взгляд.

— О чем она говорит, Габриэль? Ты что, принудил ее? Я же предупреждал, что ей нельзя причинять никакого вреда.

От этого нового потрясения Мередит пришла в изумление.

— Ты его предупреждали Так это ты приказал ему меня похитить?

Габриэль засмеялся, сверкнув белыми зубами.

— Он решил задержать вас, чтобы прибыть на место раскопок вместе с вами.

Рикардо устремился к бандиту.

— Ты посмел обесчестить Мередит? Женщину, которую я люблю больше собственной жизни? Ты грабитель, Моралес!

— Не будь большим дураком, чем ты есть, друг мой. — Габриэль отвернулся и сплюнул. — Одной женщиной меньше или больше — какая разница? Ты будешь так богат, что сможешь купить себе тысячи девственниц, если захочешь.

Сеньора находилась у меня для того, чтобы ее употребляли.

И я употребил ее. Вот и все.

Рикардо продолжал медленно надвигаться на бандита.

— Сейчас я убью тебя, Моралес…

С опозданием осознав опасность, тот отступил на шаг.

— Не дури, Рикардо! Она того не стоит!

Одним ловким движением Габриэль выхватил оружие.

— Не вынуждай меня стрелять!

Согнув руки в локтях, Рикардо шел на бандита. Когда между ними оставался всего один шаг, Габриэль выстрелил. Пуля попала Рикардо в грудь, отбросив его назад почти через всю комнату. Он тяжело рухнул на пол и замер.

Мередит с криком шагнула к Рикардо, потом бросила взгляд на Габриэля. Лицо его побледнело, шрам вздулся синеватым рубцом. Он проговорил с грустью:

— Прости, старый друг. Ты не оставил мне выбора. — Потом голос его окреп. — Девчонка? Где девчонка?

Мередит быстро оглянулась. Хуаны в коттедже не было. Габриэль злобно выругался по-испански.

— Глупая индейская девка. Но вы, сеньора… вы пойдете со мной.

Мередит не могла опомниться от потрясения. Какая-то часть существа толкала ее с рыданиями броситься к Рикардо, другая, оглушенная предательством этого человека, смотрела на него как на постороннего, как на вора и отступника.

Не успела она пошевелиться, как Габриэль подошел к ней и грубо схватил за руку. Она попыталась вырваться, но, увы, Габриэль был гораздо сильнее. Она хотела закричать, но из горла ее вырвался лишь сдавленный крик.

Габриэль грубо встряхнул ее.

— Спокойно, гринго, не то получишь пистолетом по голове!

И тут резкий голос рявкнул по-испански:

— Бросьте оружие, Моралес! Вы арестованы!

Габриэль оцепенел, держа пистолет в поднятой руке.

А Мередит, обернувшись, увидела, что весь коттедж внезапно наполнился людьми в форме. Одни преградили вход, другие заходили с боков, поскольку бамбуковые завесы, заменявшие стены, были подняты.

Габриэль вздохнул и выронил пистолет, отступив от Мередит. Его мгновенно окружили и увели вооруженные люди — он не оказал никакого сопротивления.

Мередит устремила взгляд на неподвижное тело Рикардо. Она медленно шла к нему через всю комнату, приблизившись, встала на колени. Его мертвое лицо было спокойным и умиротворенным.

— Зачем, Рикардо? — тихо спросила она. — Зачем ты все это сделал?

На плечо ее ласково легла чья-то рука.

— Мне очень жаль, Мередит.

Она посмотрела вверх и увидела доброе лицо Мендеса. Слезы выступили у нее на глазах. Мендес помог ей подняться; она рыдала у него на груди, он поддерживал молодую женщину, не давая ей упасть.

Наконец она отступила и взглянула на Рикардо.

— Он действительно любил меня.

— Я знаю это, дорогая. Бедный мой друг. — Мендес прерывисто вздохнул. — Это был хороший, но слабый человек. Он никак не мог забыть о тех временах, когда его семья была богата и могущественна. Последние годы он жил как в аду. Искушение было слишком велико…

Мередит покачала головой, пытаясь разобраться во всем произошедшем.

— Луис, как вы оказались здесь? Разве вы знали?.. — Она указала на тело на полу.

— Я не знал, но подозревал., Все началось еще вчера.

Ко мне явился Купер Мейо.

— Купер явился к вам?

Луис кивнул:

— Да, он пришел сообщить, что сокровища в руках Рены Вольтэн, которая находится неподалеку от одного рыбацкого поселка…

«Так вот о чем Купер хотел рассказать мне», — подумала Мередит.

А Мендес продолжал:

— Я немедленно сообщил в полицию. К несчастью, они обнаружили, что эта Вольтэн мертва, ее зверски убили, голова несчастной была почти отделена от туловища. — Луис грустно улыбнулся. — Это классический способ прикончить ведьму, насколько мне известно. Ящики с сокровищами исчезли, естественно. Но полиция обнаружила в лагере человека, полубезумного от ужаса и горя.

— Человек, — продолжал Мендес, — которого зовут Эрл Харкнес, заявил, что, подойдя к лагерю этой женщины, увидел, что ее палатку окружили какие-то люди. Он спрятался, услышал крик, а потом увидел, что эти люди уходят и уносят несколько ящиков. У главаря, по словам Харкнеса, был шрам. Это мог быть только Габриэль Моралес, решил я. Потом, в тот же вечер, меня посетил бедняга Рикардо и сообщил, что его поиски сокровищ оказались безрезультатными, а потому он их прекращает.

Это было так не похоже на него. И потом, я знал о его дружбе — или знакомстве — с Моралесом. И когда Рикардо добавил, что намерен уехать куда-то на неопределенное время, и спросил, можете ли вы оставаться в коттедже, пока он отсутствует…

Мендес пожал плечами.

— Это не могло не вызвать у меня подозрений. Я поднял на ноги полицию, и мы последовали сюда за ним.

Остальное вы знаете.

Они помолчали, пока Мередит обдумывала его слова.

— А сокровища?! — выпалила она.

— Ах да. В целости и сохранности. Мы нашли ящики нагруженными на мулов там, на дороге, под охраной двух людей Моралеса. Мы быстро справились с ними, и теперь «Сокровища Солнца» находятся там, где и надлежит.

— А Купер Мейо? — Мередит помедлила. — Где он?

— Кто знает? — Мендес развел руками. — Такие люди, как сеньор Мейо, перемещаются быстро и на большие расстояния. За ними не уследишь. Поскольку он оказал нам ценную услугу и сокровища были найдены, я постараюсь, чтобы против него не было выдвинуто никаких обвинений.

Мередит отвернулись, плечи ее опустились.

Мендес взял ее за руку.

— Простите, Мередит. Но может быть, оно и лучше, что такой человек, как сеньор Мейо, исчез?

— Возможно, вы правы, — равнодушно отозвалась молодая женщина.

— Давайте я отвезу вас к себе, вы там отдохнете. — Мендес повел ее к выходу. Мередит шла, оглядываясь через плечо на Рикардо.

— Ах, дорогая, еще кое-что… — Голос Мендеса несколько оживился. — Поскольку теперь все уладилось, я твердо обещаю вам, что вы сможете вернуться на ваш любимый… как это вы говорите? Раскоп?