Волшебный миг

Луис внимательно посмотрел на гостью.

— Вы подозреваете Рену Вольтэн?

— Да, — кивнула Мередит.

— Что ж, возможно, вы правы. Мне известно, что Купер с Реной старые друзья. Однако меня беспокоит то, что это я рекомендовал вам Купера.

— Вы не можете отвечать за его преступления!

— Но я виню себя хотя бы уже потому, что отчасти отвечаю за эту экспедицию. Признаюсь: я очень разочарован в сеньоре Мейо. Без сомнения, он авантюрист, но обаятельный…

— В обаянии ему действительно не откажешь, — с горечью в голосе проговорила Мередит.

— Обаятельный пройдоха, согласен, но я не думал, что он окажется вором. Он подвергнется суровому наказанию, когда его поймают. В верхах этим происшествием крайне недовольны. В последние годы в правительстве стали понимать, что вывоз древностей из страны неуклонно растет. Сначала никого не интересовали какие-то горшки, глиняные фигурки и каменные статуэтки. Но количество вандалов и браконьеров быстро увеличивается. В конце концов стало ясно: национальные сокровища и произведения искусства огромной ценности уплывают из страны и появляются в музеях других стран и в частных коллекциях.

— И вот теперь, — продолжал Луис, — украдены поистине бесценные сокровища! Последствия могут быть самыми серьезными, вплоть до ухудшения отношений между нашими государствами, Мередит. Но если ценности отыщут, — Луис развел руками, — и они действительно окажутся настолько значительными, как вы утверждаете, я думаю, все будет забыто.

Рикардо подался вперед.

— Что делается для того, чтобы найти сокровища?

— Все, что возможно, друг мой, уверяю вас. Но дело это непростое. Страна наша велика, большая часть ее сравнительно мало исследована, и те пограничники, что имеются у нас, к сожалению, крайне немногочисленны.

Сеньору Мейо будет трудновато пересечь границу по суше, но у нас очень растянутая береговая линия, и в прибрежных селениях можно нанять сколько угодно лодок. Большинство лодочников — люди не очень-то щепетильные.

Так что, как видите, это задача не из легких.

— Должно же найтись какое-то дело и для меня! — Рикардо встал и принялся ходить по кабинету.

Мендес снова сложил ладони пирамидкой.

— Я готов выслушать ваши предложения, друг мой.

— Если бы я обладал хоть какими-то навыками следопыта, то нашел бы тропу, по которой ушел Купер. Но я никогда не разбирался… в подобных вещах. — Рикардо ударил кулаком по ладони.

— Да, кстати, чуть не забыл, — проговорил Мендес, наклоняясь вперед. — Получив вашу телеграмму, я сразу связался с местной полицией, и на раскопки был отправлен отряд полицейских. Вы их, случайно, не встретили?

— Нет, — ответила Мередит. — Нет, Луис, но они могли поехать по другой тропе. Мы же ехали по главной дороге.

Мендес кивнул:

— Возможно, вы правы. Во всяком случае, вчера вечером шеф местной полиции сообщил мне, что получил телеграмму от своих людей. Они обнаружили следы мулов, ведущие от раскопок. Очень похоже, что это следы нашего вора — или воров.

— И что же? — спросил Рикардо.

— И следы вели к Акапулько. Однако следопыты скорее всего потеряют след: у самого города тропа становится оживленной дорогой.

— Но это же замечательное известие! — воскликнул Рикардо. — Разве не понятно, что Купер направляется в Акапулько!

Мендес покачал головой:

— Вовсе не обязательно. Еще не добравшись до Акапулько, он может свернуть в любую сторону. Если он остановится в таком большом городе, он сглупит. А этот мерзавец на глупца не похож.

— Но ведь он едет — или ехал — в этом направлении.

— Это только вероятность, поэтому поиски ведутся именно в окрестностях Акапулько. Но территория, которую нужно держать под контролем, очень обширна, и вам, друг мой, это хорошо известно.

— Да, конечно, — с мрачным видом сказал Рикардо. — Именно поэтому я и хочу помочь. Когда моя семья еще была богата, я часто проводил здесь зимы и хорошо изучил побережье. По крайней мере я хотя бы не буду бездействовать.

— Но это опасно, Рикардо, — возразил Мендес. Вам придется заниматься поисками в одиночку. Полиция уже задействовала всех своих людей и не может выделить вам помощников.

— Я попытаю счастья самостоятельно. Так, наверное, будет лучше. Ведь если Купер узнает, что по берегу расхаживает целый взвод, он насторожится.

— Рикардо, по-моему, ты поступаешь необдуманно, — вмешалась Мередит.

— Возможно, любовь моя. — Он ласково улыбнулся. — Но по крайней мере я хоть чем-то помогу. На мне ведь тоже лежит тяжесть вины за случившееся. Помнишь, сколько раз ты предупреждала меня относительно Купера? А я еще посмеивался над тобой. Ты даже как-то заговорила о том, что его следует уволить, а я не согласился. Если бы я отказался от его услуг, этого не произошло бы. Дорогая, — убеждал он ее с мольбой в голосе, — я должен так поступить.

— Хорошо, милый, я тебя понимаю, — отозвалась Мередит.

Не смущаясь присутствием Мендеса, молодая женщина привлекла мужа к себе и поцеловала в губы.

Рикардо выпрямился и заявил:

— Я должен ехать немедленно. Проволочка может оказаться гибельной. — Он посмотрел на Мередит. — Милая, а где ты будешь жить это время?

— Что значит — где? Разумеется, здесь, — вмешался Мендес. — Мы будем очень рады приютить Мередит в нашем доме.

— Наверное, я откажусь, Луис. — Она поспешно добавила:

— Я, конечно, очень ценю ваше гостеприимство, но мне хочется немного побыть одной: Все эти события…

Это такое потрясение… Когда у меня дурное настроение, я становлюсь очень раздражительной. Тот коттедж, где мы жили… могу я поселиться там?

— Полагаю, что можете, дорогая, — ответил Мендес. — На всякий случай я узнаю.

— Но ведь ты будешь там одна, Мередит, — напомнил Рикардо.

— Не совсем. Со мной поедет Хуана. И потом, я хочу побыть одна там, где мы с тобой были счастливы. — На мгновение на губах ее появилась улыбка. — Да и что может случиться со мной? Ведь все эти ужасы — ведь это случилось из-за сокровищ… Но теперь… Кому я теперь нужна?

Рикардо нехотя кивнул, но было очевидно, что на душе у него неспокойно.

— Если ты так уверена, что все будет хорошо… Надеюсь, я пробуду в отлучке не очень долго.

— Со мной все будет в порядке, милый. — Мередите улыбкой взяла мужа за руку. — Со мной поедет Хуана, а она стоит двоих мужчин. Эта девочка сумеет за нас постоять.

— Ладно, — согласился Рикардо. Он взглянул на Мендеса. — Я выезжаю тотчас же. Не хочу терять время. Через несколько дней я дам о себе знать, а пока не беспокойтесь за меня. — Он наклонился и поцеловал жену. — Прощай, дорогая, будь осторожна.

Рикардо вышел из кабинета. После его ухода Мередит ощутила какую-то пустоту в душе и в то же время почувствовала облегчение. Ведь она проведет несколько дней в одиночестве! И приведет в порядок свои мысли…

Мендес поднялся из-за стола.

— Я пошлю человека, чтобы он проверил, все ли в порядке в коттедже. А пока вам следует отдохнуть. Надеюсь, вы окажете нам честь и отобедаете с нами?

— Конечно, Луис. — Мередит тоже поднялась. — Мне хотелось бы выразить вам свою благодарность… за то, что вы не рассердились на нас с Рикардо.

— С какой же стати мне на вас сердиться? — удивился Мендес. — Вы виноваты лишь в том, что доверились Куперу. Но Купер — это и моя вина.

— А раскопки, Луис… — нерешительно начала Мередит. — Есть хоть какая-нибудь возможность возобновить работы? Там осталось столько замечательных вещей, имеющих огромную историческую ценность. А один экземпляр… он сам по себе окупает всю экспедицию. Мы ведь только прошлись по поверхности, и…

Глаза Мендеса сверкнули.

— Какой экземпляр? О чем вы говорите?

Молодая женщина глубоко вздохнула.

— Луис, а что, если я скажу вам, что мы нашли «Е1 Hombre de ото»?

— «Золотого человека»! Вы хотите сказать, что он существует? — Его лицо исказила гримаса ужаса. — И они взяли его? Воры взяли его?

— Нет-нет! — Мередит вскинула руки. — Они не взяли его. То есть, когда я была там, «El Hombre de oro» оставался на месте.

Лицо Мендеса просветлело.

— Слава Богу! Но где же он? Вы привезли его с собой?

— Нет, Луис. Позвольте, я все вам объясню.

— Да, конечно. Но почему же вы не сказали мне об этом раньше?

Мередит пожала плечами:

— Мы были так огорчены кражей остальных вещей, что больше ни о чем не думали. Так вот… — И Мередит вкратце поведала об «El Hombre de oro». — Мы запечатали комнату и коридор, прежде чем ушли, — добавила она. — И оставили там надежного сторожа, молодого человека по имени Рауль. Как вы понимаете, было бы безрассудством перемещать мумию без соответствующего снаряжения.

— Да-да, понимаю. — Мендес вытер лоб батистовым платком. — Прекрасная новость, дорогая моя. Я уверен, что ее примут во внимание, когда будет рассматриваться вопрос о продолжении раскопок. Но разрешат ли вам власти вернуться туда? Кто знает? — Он пожал плечами. — Все в руках Господа. Сейчас я могу сказать вам только одно, Мередит: вы поторопились.

Рыбачий поселок, куда направлялась Рена, находился в часе езды от Акапулько, рядом с маленькой бухточкой. Она велела Куперу остановиться примерно в миле от поселка, на небольшой поляне, окруженной холмистой грядой.

Они сняли с мулов поклажу, поставили палатку Рены и внесли туда ящики. Потом Рена сказала:

— Пойдем со мной, Куп. Давай осмотримся.

Купер проверил, надежно ли стоит палатка, затем отступил на несколько шагов и окинул взглядом поляну.

Они разбили лагерь в стороне от дороги, рядом с пальмовой рощей, и перед этим уничтожили все следы, которые оставили на едва приметной тропе.

Купер кивнул, откашлялся.

— Наверное, не мешает осмотреться. Признаюсь, я думал, что у нас ничего не получится. — Он взглянул на Рену. — С тех самых пор, как мы пустились в это предприятие, у меня свербит между лопатками, и я чертовски удивлен, что нам удалось все это проделать.

Рена засмеялась и взяла его под руку.

— Я же говорила, что все так и будет, верно, милый?

— Ты также говорила, что люди, которых ты отпустила, ни за что не нападут на нас. И ошиблась.

— Но теперь-то нам ничто не угрожает. Как только я договорюсь с Харкнесом, мы отплывем к берегам Южной Америки.

Купер вопросительно вскинул брови.

— Ты говоришь с такой уверенностью…

— А я действительно уверена. Ну пойдем же, посмотрим.

Рена подвела его к невысокому холму и, когда они взобрались на него, велела лечь. Они улеглись и раздвинули кусты.

В свете заходящего солнца были отчетливо видны и рыбачий поселок, и гавань, напоминающая очертаниями лошадиное копыто. Чуть в стороне от берега стояли ветхие хижины; единственная улица, тянувшаяся вдоль берега, была застроена более основательными домами. Рена, бывавшая здесь и раньше, знала, что в поселке есть с полдюжины лавок, таверны и даже одна гостиница — все эти заведения находились на главной и единственной улице.

К шаткому причалу были привязаны лодки, и еще несколько лодок стояли на якоре в заливе.

Рена тут же увидела суденышко, которое искала, и с облегчением вздохнула. Если бы Эрла Харкнеса в селении не оказалось, они попали бы в затруднительное положение — ведь времени у них было в обрез, Рена прекрасно это понимала. Более того, она не сомневалась, что их с Купером уже разыскивает вся мексиканская полиция. А где еще искать беглецов, если не в поселке вроде этого? Рена была почти уверена: Харкнеса допросили и взяли под надзор. Но Харкнес — человек ловкий и, уж конечно, сочинил для полиции какую-нибудь славную историю.

Рена сразу узнала его лодку. Впрочем, лодка эта, старая и вся побитая, выглядела так же, как и все остальные рыбацкие лодки на побережье. Харкнес же был одним из лучших моряков, которых она знала. Иначе он не выжил бы, так долго занимаясь своим опасным промыслом.

Но Рена без труда узнала его лодку, потому что на мачте висели дамские панталоны. Рена мысленно усмехнулась: ей были хорошо знакомы эти белые, отделанные розовыми кружевами панталоны. Однажды, когда она оказалась в этих краях, Эрл Харкнес стащил их с нее. Она как раз посвящала его в свои планы. Вспомнив о тех временах, Рена невольно задрожала. Харкнес, конечно, негодяй, о чем она и сообщила Куперу, но что это был за мужчина! Телосложением он походил на пень; руки же у него были длинные, как у гориллы, и почти такие же волосатые. Женщинами он овладевал с какой-то безразличной грубостью, и это потрясло Рену.

Конечно, она ему не доверяла; Харкнес был не более щепетилен, чем древний варвар, и он без колебаний прикончил бы ее из-за содержимого этих ящиков. Именно поэтому она и привлекла к делу Купера, сочтя, что Купер единственный человек, способный справиться с Эрлом Харкнесом. Эван Лонгли на такое был бы не способен, ясное дело. Но теперь планы ее изменились — Куперу она тоже уже не может доверять.

Тут Купер нарушил ход ее мыслей:

— Ты видишь лодку Харкнеса?

— Нет, Куп, не вижу, — с улыбкой ответила Рена. Но я уверена, что найду в городишке кого-нибудь, кто свяжется с ним.

И она поползла вниз, потянув Купера за собой. Затем они поднялись на ноги и спустились с холма.

Вернувшись к палатке, Рена сказала:

— Может, подождешь меня здесь, выпьешь, приготовишь себе ужин? Когда я вернусь, уже, наверное, стемнеет.

— Ты хочешь сказать, что уходишь и оставляешь меня одного с добычей? — Он ухмыльнулся. — Ведь ты ни на шаг не отходила от этих ящиков.

— А какой у меня выбор? — Рена пожала плечами. — Должна же я обо всем договориться. И потом… я тебе верю, Куп.

— Разумеется, если я улизну с ними, ты найдешь, кого послать по следу, а? А бежать мне все равно некуда…

— Ты прав. — Рена закурила сигарку и выпустила облачко дыма прямо в лицо Куперу. — Выбраться отсюда так, чтобы не угодить в ловушку и чтобы твоя доля добычи осталась при тебе, ты можешь только с моей помощью.

— Вот сейчас ты больше похожа на ту Рену, которую я знаю.

Выбрав подходящую пальму, Купер сел, прислонившись спиной к стволу. Потом протяжно проговорил:

— Теперь ступай, Рена, развлекайся. Но не уходи надолго.

И он надвинул шляпу на глаза и опустил голову на колени.

— Ты меня не проведешь, Куп. Ты не сомкнешь глаз, пока я не вернусь. — Рена засмеялась и сбила с его головы шляпу. — Но Рена вернется, не бойся.

— О, в этом я нисколько не сомневаюсь. Эти ящики — надежная гарантия.

Она зашагала по тропе. Шла и чувствовала на себе взгляд Купера.

Рена улыбалась, возвращаясь в лагерь; сейчас она походила на сытую кошку. У пальмовой рощицы она ненадолго задержалась. Рена видела Купера, сидевшего у костра; он сидел, прислонившись к стволу пальмы, и казалось, что после ее ухода он ни разу не шелохнулся.

Харкнес очень обрадовался, увидев Рену. И переговоры прошли успешно. Они все приготовили, и. Рена была уверена: на следующий день они выйдут в море. Она скрыла от Харкнеса истинную цену сокровищ, сказала лишь, что речь идет о нескольких вещицах, не представляющих особой ценности.

Рена подозревала, что Харкнес не поверил ей, но, пообщавшись со старым другом, поняла, что с ним ладить легче, чем с Купером. Эрл был слишком похотлив, а Рена знала, что ему в основном приходится иметь дело с местными шлюшками, неряшливыми и равнодушными, точно дойные коровы; он никогда еще не встречал такую страстную женщину, как Рена. К тому же Харкнес был далеко не так умен, как Купер. А Рена по опыту знала: глупцом вертеть гораздо легче, чем умным человеком.

Когда они вечером беседовали в таверне, воспоминания о близости с Реной настолько распалили Харкнеса, что он взял бы ее прямо на столе, намекни она ему хотя бы одним словом. Рена же заморочила ему голову обещаниями — как денежными, так и прочими.

В конце концов Харкнес так воспламенился, что был согласен на все.

Теперь перед ней стояло еще одно, последнее препятствие.

Она пошла к догорающему костру. Тихонько прошла за спиной Купера.

— А я решил, что ты останешься на всю ночь, Рена, проговорил он, не убирая с лица шляпу.

Рена невольно вздрогнула. Но тут же рассмеялась.

— Мне иногда кажется, что у тебя глаза на затылке, Куп. — Она подошла поближе к костру.

Купер выпрямился, убрал с лица шляпу.

— Я всегда все вижу. — Он не сводил с нее глаз. — Все уладилось?

— Пока нет, — солгала она. — Харкнес ушел в море на своей лодке. Но он должен вернуться завтра, и я велела передать ему, что хочу встретиться с ним. Так что все в порядке.

— Ясное дело. Проторчим здесь еще день, — проворчал Купер. — А в палатке у нас целое состояние. Вот я и нервничаю, как норовистый конь.

— Ты нервничаешь, Куп? — насмешливо спросила Рена. — А я-то всегда считала, что у тебя железные нервы.

— У меня никогда в жизни не было столько мыслей в котелке, — пробурчал он. — Потому я и чувствую себя… будто оказался с голой задницей во время торнадо.

— Ты слишком уж переживаешь, милый, — улыбнулась Рена. — Я иду в палатку. Подожди немного, а потом приходи. Постараюсь тебя утешить.

Взгляд у Купера был тяжелый, невыразительный.

— И это твой ответ на все мои вопросы, да?

— Хватит и этого, пока я не придумаю что-нибудь получше.

Рена зашла в палатку и проверила, надежно ли закрыты все ящики. Потом разделась и улеглась на одеяла.

— Я готова, милый! — закричала она.

Ответа не последовало, и Рена уже подумала, что Купер заупрямился. Наконец она услышала его шаги. На брезент палатки упала тень. В следующее мгновение появился Купер.

Распустив ремень, на котором висел «кольт», он положил оружие так, чтобы можно было воспользоваться им в любой момент. Рена сбросила с себя легкое покрывало, демонстрируя Куперу свое обнаженное тело. Он постоял немного, пристально глядя на нее.

— Ну что же ты? — спросила Рена.

Купер молча опустился на колени и положил руку ей на грудь.

— Постой! — Она отстранила его. — Ты что, не собираешься раздеваться?

— Зачем утруждать себя? Ведь опять придется одеваться — я не намерен оставаться здесь на всю ночь. Надо охранять лагерь.

Рена хотела возразить, но передумала, памятуя о том, что ей предстоит сделать. А Купер уже ласкал ее груди.

Соски Рены тут же отвердели, она застонала, затрепетала.

Руки Купера скользили по ее телу, костяшки пальцев перекатывались по обнаженной плоти, точно круглые камешки. Поцеловать ее он даже не пытался, но Рена настолько возбудилась, что не замечала этого.

Ей казалось, что после похищения сокровищ и бегства с раскопок она стала еще темпераментнее. Ящики, битком набитые драгоценностями, стояли совсем рядом, их можно было потрогать, занимаясь любовью, и это возбуждало ее.

Почувствовав, что приближается последний взрыв страсти, Рена сунула руку под одеяло и нащупала рукоять ножа. Потом приподнялась, и, привлекая к себе любовника, занесла над ним нож; метила в самое уязвимое место — между лопаток.

Купер рванулся с такой быстротой, какой Рена от него не ожидала. Одновременно он с силой ударил по руке, сжимающей нож. Рука Рены разжалась, нож отлетел в сторону. В следующее мгновение Купер вскочил на ноги.

Стремительность происходящего ошеломила Рену; она как зачарованная смотрела на Купера. Тот поднял нож и тотчас же ударил Рену кулаком по голове.

— Все-таки решилась, а! — закричал он в ярости. — А я уж подумал, что, может, ошибся…

Рена наконец-то пришла в себя; она немного отодвинулась от Купера. И по-прежнему не сводила с него глаз.

Купер подбросил нож на ладони.

— Ну так как же? Может, будешь все отрицать?

— Что толку? — сказала она.

— Толку, конечно, никакого, если уж я подловил тебя. Причем не в первый раз. Именно так ты убила Эвана Лонгли?

— Да, именно так.

— Интересно, скольких еще? — Купер тяжело вздохнул; он уже немного успокоился. — По крайней мере теперь я смогу выспаться. Много дней я боялся закрыть глаза. Опасался, что ты подкрадешься ко мне сзади.

— Я решила убить тебя, когда ты положил глаз на эту Лонгли, — сказала Рена, с презрением глядя на Купера.

— Но я тогда был тебе нужен, верно? Не в твоих привычках избавляться от человека, пока он тебе нужен. — Купер опоясался ремнем с кобурой. — Ну что же, милая моя, прощай. Не стану лгать, утверждая, что знакомство с тобой было мне приятно.

Рена с криком бросилась к ящикам.

— Не ведь ты не собираешься ничего отсюда брать!

— Не понимаю, как ты могла бы помешать мне — голая и без ножа. — Он хрипло рассмеялся. — Но не беспокойся, мне не нужны твои сокровища. А сказать тебе одну забавную вещь? У меня давно уже не было так спокойно на душе. Наверное, рабочие на раскопках правы.

Все эти драгоценности — они проклятые. Так что будь осторожна, Рена. Это проклятие может погубить тебя.

Рена в изумлении уставилась на Купера.

— Ты хочешь сказать, что просто уйдешь — и все?

Совсем ничего не возьмешь?

— Черт побери! Мне повезло, что я уцелел! И теперь я снова смогу себя уважать.

— Я всегда считала тебя дураком, Купер Мейо.

— А я думал, что ты будешь прыгать от радости. Теперь ведь тебе не нужно ни с кем делиться, все сокровища твои. Надеюсь, ты довольна.

Он вышел из палатки, прихватив с собой нож. Рена по-прежнему сидела у ящиков; ей все еще не верилось, что Купер просто-напросто ушел. Лишь услышав затихающий стук копыт, она наконец вздохнула с облегчением.

Успокоившись, Рена закурила. Она не потрудилась даже одеться. Скоро должен появиться Эрл Харкнес. Зачем же попусту терять время?

Рена курила и размышляла о том, что произошло. Купер улизнул от нее живым, это ее огорчало. Но в конце концов она в выигрыше. Вся добыча досталась ей!

И тут ее смутила одна мысль, лицо ее омрачилось.

А что, если Купер обратится к властям? Если он испытывает угрызения совести, то может донести на нее в полицию.

Рена улыбнулась. Даже если донесет — это не имеет значения. Власти не успеют отыскать ее, вскоре она уже будет далеко отсюда, в открытом море.

Услышав шаги, Рена подняла голову, насторожилась Конечно, это Харкнес. Пора уже ему появиться. Она потянулась к фонарю, чиркнула спичкой и поставила зажженный фонарь на землю. Потом расположилась на одеялах в самой соблазнительной позе. Она представила себе, какое лицо будет у Харкнеса, когда он влезет в палатку и увидит ее — обнаженную, в такой позе.

Шаги затихли у входа в палатку.

— Заходи, Харкнес. Все в порядке.

Дверца откинулась, и в палатку вошел мужчина. Рена в испуге отпрянула. Это не Эрл Харкнес! Это какой-то незнакомый человек, какой-то мексиканец в поношенной одежде, с пистолетом у бедра. Щеку его зигзагом пересекал жуткий шрам.

Незнакомец оглядел Рену, его толстые губы раздвинулись в ухмылке.

— Сеньорита Рена Вольтэн, я полагаю? — Он снял сомбреро и поклонился. — Я очень долго ждал возможности встретиться с вами.

— Черт возьми, кто вы такой? И что вы здесь делаете?

— Меня зовут Габриэль Моралес. И не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, зачем я здесь.

— Нет! — Рена бросилась к ящикам, словно желая закрыть их своим телом.

— Игнасио! — Моралес выхватил пистолет и навел его на Рену. Потом с улыбкой проговорил:

— Еще одно движение, сеньорита Вольтэн, и вы покойница.

В палатку вошел невысокий человек неописуемо омерзительной внешности. В руке он держал мачете.

— Да, командир…

— Это та самая ведьма, о которой мы столько слышали, Игнасио. — Моралес указал дулом на Рену. — Что ты о ней думаешь?

— Колдунья! — прошептал Игнасио и перекрестился.

— Каким способом лучше всего убить ведьму, чтобы она никогда не смогла вернуться на землю?

— Мне говорили, что есть один старый способ, — ответил Игнасио; лицо его исказилось гримасой. — Нужно загнать кол в ее злое сердце.

— Кола у нас нет. Какие еще существуют способы?

— Сжечь заживо, командир.

Рена не верила своим ушам: ей казалось, что мужчины просто пытаются ее запугать, — На это уйдет слишком много времени, — сказал Моралес. — Нет ли еще какого-нибудь способа?

— Отрубить ей голову. — Игнасио кивнул на мачете.

— Да, это быстро и удобно. Правда, немного хлопотно. Но именно так мы и поступим.

Реной овладел страх. Моралес, похоже, не шутил, и Рена в конце концов поверила, что они действительно хотят ее убить. Преодолеть столько препятствий, осуществить все свои мечты — и вот теперь…

— Постойте! — закричала она в отчаянии. — Вы знаете, что в этих ящиках? Там такие богатства, что вы и представить себе не можете! Отпустите меня, и я поделюсь с вами!

Моралес криво ухмыльнулся.

— Сеньорита, зачем же мне вас отпускать? Я и так могу взять все это. — Он повел пистолетом. — Игнасио!

Тот подскочил к Рене и схватил ее за руку. Она вскрикнула, попыталась вырваться. И вдруг заметила, что Моралес занес над ее головой рукоять пистолета. В следующее мгновение она почувствовала удар в висок. Упала.

И уже словно издалека до нее донесся ледяной голос:

— Побыстрее, Игнасио. У нас мало времени.

Рена увидела мачете, занесенное над ее головой. Она оцепенела, кровь застыла у нее в жилах. И все же ей удалось отпрянуть от ящиков.

«Ящики зальет кровью, — подумала она, — моей кровью…»

Это была последняя мысль Рены Вольтэн.

Глава 23

В коттедже было тихо, и Мередит могла пока не думать о своих огорчениях. Настало безмятежное время — время солнца и воды. Никто ей не запрещал купаться нагишом, и очень скоро Мередит стала коричневой от загара и вполне освоилась с океаном.

Хуана была такой счастливой, какой Мередит никогда еще не видела ее, с восторгом она выполняла свои обязанности. «Просто удивительно, — думала Мередит, — в отсутствие Рикардо девочку как подменили».

Ей было неловко признаться в этом самой себе — но без Рикардо и ей стало спокойнее. Ведь с того дня, как он освободил ее от Габриэля Моралеса, она постоянно находилась в его обществе; и теперь молодая женщина с удовольствием пребывала наедине с собой.

Живя в полной праздности и наслаждаясь ею, Мередит даже засомневалась, так ли уж ей хочется вернуться к неудобствам и тяжелой работе на раскопках. Но конечно, это настроение скоро должно пройти. Она никогда не жила без забот и знала, что от ничегонеделания просто задохнется.

Однако пока что ей нравилось вот так бездельничать, восстанавливать силы и наводить порядок в своих мыслях.

На четвертый день ее пребывания в коттедже ненадолго заехал Луис Мендес. От Рикардо не было никаких новостей; Мендес сообщил Мередит, что, увы, не обнаружено также никаких следов ни Купера, ни пропавших сокровищ.

— Я начинаю падать духом, Мередит, — сказал он. — Если сокровища у Купера, он уже должен был попытаться уехать с ними.

— А может, он уже сделал это? Я хочу сказать — уже уехал? В таком случае мы ничего и не узнаем о нем.

Мендес кивнул с унылым видом.

— И скорее всего не узнаем никогда. — Он встал, собираясь уезжать. — Если появится что-то от Рикардо, я тут же дам знать.

— Надеюсь, с ним ничего не случится, — обеспокоенно сказала Мередит, — я считаю, что он сделал глупость, отправившись на розыски. Он ведь не…

— Не годится на такие дела. — Мендес снова кивнул. — Я знаю, дорогая. Безрассудство не к лицу ученому. Я закажу молебен за его благополучное возвращение.

Посещение Мендеса растревожило молодую женщину, и она даже рассердилась на него за вторжение в ее идиллическое существование, хотя и понимала, как она не права. Мередит провела беспокойную ночь, долго не могла уснуть, ее одолевали тревожные мысли о Рикардо.

Уснула она перед самым рассветом, но едва взошло солнце, как она уже поднялась и побежала на пляж, прихватив полотенце и закутавшись в кусок ткани, который она сбросила перед тем, как войти в воду. Спустя какое-то время беспокойство ее улеглось, она расслабилась.

Мередит не знала, сколько прошло времени, когда вдруг она услышала голос. Ее звали по имени. Она встала — место было неглубокое — обратила внимание, что солнце уже стоит довольно высоко; потом увидела Хуану, машущую ей рукой.

— Что там такое, Хуана? Я скоро приду завтракать.

Не думала, что уже столько времени…

— Не то, сеньора Мередит. — Хуана улыбалась. — К вам гости.

— Гости? — Мередит нахмурилась, потом голос ее поднялся до крика. — Рикардо вернулся?

— Не-е-е-а сеньора. — Хуана обхватила себя руками; вид у нее был таинственный и довольный.

— Но кто же тогда?

— А вы идите. Он ждет.

Он? Недоумевая, кто бы это мог быть, Мередит вышла из воды, вытерлась и завернулась в ткань. Потом поспешила к коттеджу. Хуаны нигде не было видно, но и никого другого тоже.

Она помешкала на нижней ступеньке коттеджа, заметив какое-то движение за бамбуковой занавеской, и тут кто-то вышел на веранду. Это был Купер Мейо!

Он подошел к лестнице; сигарный дым тянулся следом за ним. Сдвинув шляпу на затылок, он оперся о столб веранды и с ухмылкой смотрел на Мередит.

А та словно оцепенела на месте. Она никак не ожидала увидеть его, вообще не ожидала, а он явился и смотрел на нее с ленивой усмешкой как ни в чем не бывало. Она заметила, что он свежевыбрит, что щеки у него блестят, что на нем белый костюм, как следует вычищенный и отутюженный. Сапоги тоже сияли. Франт франтом.

Наглость, просто невиданная наглость! Сердце у Мередит забилось быстро-быстро, и ее захлестнула волна ярости.

А Купер протяжно проговорил:

— Привет, леди босс!.. Полагаю, больше можно ничего не добавлять, а?

— Вы… вы… — Мередит показалось, что она сейчас задохнется; пришлось замолчать и откашляться. — И у вас хватает наглости являться ко мне! После всего, что вы сделали!

Купер пожал плечами:

— Я никогда не утверждал, что я совершенство.

— Полагаю, сейчас вы будете утверждать, что не крали никаких сокровищ?

— О нет, украл, и бессмысленно заявлять об обратном. Единственное, что я могу сказать, это… — Тут он из приличия напустил на себя смущенный вид. — Я сожалею, Мередит, так сожалею, что и сказать не могу. Но поймите одну вещь… Я сожалею только потому, что навлек на вас неприятности. По моему разумению, это не было настоящее воровство.