ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Мэтью Сатклифф! Что за странная обувь на тебе сегодня?

— Вот эта, мисс? — мальчик, к которому обращалась Лаура, приподнял ногу и с показным усердием осмотрел ее — к великой радости, остальных учеников. — Это спортивные туфли, мисс.

— Я знаю, что это такое, Сатклифф, — резко отозвалась Лаура, с некоторым отвращением глядя на спортивные туфли с их толстыми подошвами, плотными, торчащими наружу язычками и незавя — занными шнурками.

— Тогда о чем вы?..

— Ты отлично знаешь, что в школе следует носить подобающую обувь, — решительно оборвала его Лаура. — Что случилось с черными кожаными туфлями, которые ты носил в первые недели четверти?

Пятнадцатилетний подросток нахально улыбнулся.

— Я их потерял, мисс. Лаура вздохнула.

— Как это ты мог их потерять? — начала она, но спохватилась, сообразив, что ввязывается в никчемный спор. — И когда же?

— На прошлой неделе, — без запинки ответил Сатклифф.

Лаура, понимая, что зря расходует время, все же спросила:

— Где?

— По дороге из школы.

— По дороге из школы? — Взгляд Лауры стал скептическим. — Как по-твоему, почему я тебе не верю?

— Не знаю, мисс.

Сатклифф смотрел на нее широко открытыми невинными глазами, но Лауру его взгляд не обманул.

— Полагаю, сейчас ты скажешь, что кто-то стащил их у тебя.

— Как это вы догадались?

— Не дерзи, Сатклифф.

— Я и не пытался, мисс. — Восторженные лица учеников действовали на него вдохновляюще, и он добавил: — Если у вас плохое настроение, не надо…

Лаура ахнула, а по классу пронесся предвкушающий трепет.

— Что ты сказал? — воскликнула она. Сатклифф, ничуть не устрашенный гневным выражением ее лица, пожал плечами.

— Я сказал, если у вас плохое настроение, не надо срывать свою злость на нас.

— Подойди сюда, Сатклифф!

Лаура показала на место прямо перед собой, и коренастый подросток с готовностью поднялся со стула и устремился вперед.

— Да, мисс?

Он явно ни в чем не раскаивался, это Лаура уже сожалела, что ей придется отправить его к директору. Старшеклассники четвертого года обучения принадлежали к числу ее любимцев, и сама мысль о том, чтобы наказать кого-то из них, была ей неприятна.

И главное, он прав. Нет, не в отношении туфель. На этот счет у нее сомнений не имелось. Половина учеников приходила в школу в формально запрещенной обуви, поэтому выбрать Мэтью Сатклиффа в качестве козла отпущения было просто нечестно. Лаура была совершенно уверена, что черные полуботинки, которые он до сих пор носил как часть школьной формы, мирно стоят в шкафу у него дома. Но ему, как и другим мальчикам, уговаривавшим родителей купить для них безумно модные нынче матерчатые башмаки, хотелось покрасоваться перед друзьями.

Нет, совесть ее угнетало то обстоятельство, что она действительно пребывала не в лучшем настроении. Последние две недели сильно потрепали ей нервы, и, хотя она изо всех сил старалась вести себя нормально, ей это плохо удавалось.

Ее это очень сердило. В сущности говоря, с ней не произошло ничего такого уж особенного. С того воскресного утра — ровно две недели и три дня назад, — в которое уехал Джейк, она не получала известий ни от него, ни от Джулии, из чего можно было, по-видимому, сделать вывод, что он не рассказал дочери об их отвратительном, хоть и недолгом «романчике». Это вовсе не было «романчиком» в полном смысле слова, напомнила она себе. Он поцеловал ее — вот и все. Даже если она добавит к этому все остальное, факт останется фактом — никакого романа-то и не было. Он пожелал ее, она ему отказала. Вот и все.

Хотя, конечно, все не так просто. Она неохотно признавалась самой себе, что, будь он понастойчивее, она бы сдалась. Он это знал, и она тоже. Но лишь потому, что он сумел сыграть на ее чувствах, оправдываясь, думала она. Как ему было не соблазниться: женщина немного старше его, да еще и родная мать его подружки!

Она говорила себе, что в этом есть что-то извращенное, что, как это ни называй, его больше всего привлекало родство двух женщин. Или, быть может, то обстоятельство, что она столь неопытна, раздумывала Лаура. Неуверенная в себе женщина средних лет, никогда толком не знавшая мужчину…

Теперь же, предпринимая окончательную попытку исправить положение, она негромко сказала своему ученику:

— Если ты извинишься за свое последнее замечание и серьезно ответишь мне, почему на тебе столь неуместная обувь, я на сей раз закрою глаза на твое поведение. — Она немного помолчала. — Ну? Что скажешь?

Впрочем, она понимала, что попусту тратит время. Отступить сейчас означало для мальчика опозориться перед друзьями. Он выглядел в их глазах своего рода героем; он стоял перед нею, втянув голову в плечи и явно не желая сдаваться.

— Очень хорошо.

Лаура расправила плечи. Но прежде чем она успела сказать хоть слово, дверь приоткрылась и в класс заглянула Джанет Мейсон, одна из школьных секретарш.

— Извините, миссис Фокс, — сказала она; судя по глазам, у нее была какая-то новость. — Можно вас на два слова?

Лаура вздохнула. Идея о том, что ей следует называться миссис Фокс, принадлежала директору школы мистеру Карпентеру. Порой ей хотелось быть просто самой собой. Впрочем, в том, чтобы считаться замужней или состоящей в разводе женщиной, имелись свои удобства. По крайней мере не приходилось постоянно выслушивать язвительные намеки на свое незамужнее состояние.

Велев Мэтью Сатклиффу оставаться на месте, она вышла в коридор.

— Да, Джанет? — сказала она, стараясь следить за тем, что происходит в классе. — Чем могу быть полезна?

— Вас к телефону, — немедля откликнулась Джанет, и по ее выражению Лаура поняла, что звонивший, кем бы он ни был, произвел на нее впечатление. На миг у нее мелькнула безумная мысль, от которой сразу ослабели колени, — не Джейк ли? Но следующие слова Джанет: «Это ваша дочь» — уничтожили эту мысль, тем более что звонок Джулии в школу тоже был своего рода ударом под дых. Что ей могло от меня понадобиться? — подумала Лаура. Какое дело могло оказаться настолько важным, чтобы она решилась потревожить мать во время школьных занятий? Ответ казался довольно очевидным, и у Лауры напряглись нервы. Джейк наконец рассказал дочери об их грехопадении.

Однако обнаружить охватившее ее отчаяние перед Джанет было никак нельзя — ее и без того томило любопытство. Жаль, что Джулия так порывиста, подумала Лаура. Ей и в голову не пришло, что затевать разговор с матерью, пока та в школе, не совсем удобно.

Впрочем, в настоящую минуту ей надо было закончить неотложное дело. Заверив Джанет, что скоро придет, Лаура вернулась в класс, где ее по-прежнему ждал Мэтью Сатклифф.

— Считай, что тебя спас звонок, — сказала она ему. — Садись на место. Я с тобой позже поговорю. Все остальные откройте книги на первой сцене четвертого акта. Я хочу, чтобы вы прочитали речь Порции о милосердии. Долго я не задержусь и надеюсь, к моему возвращению вы сможете сказать мне, как Порция его определяет.

Послышался шелест открываемых книг, однако Лаура сомневалась, что, оставшись одни, ее ученики займутся чтением. Несмотря на то что это был один из лучших ее классов, в нем хватало буянов, способных сорвать любые попытки остальных учеников добросовестно работать. Зная об этом, Лаура заглянула в соседний класс и попросила коллегу присмотреть недолго за ее учениками. Доверие доверием, но половина класса запросто могла бы сбежать.

Джулия позвонила не куда-нибудь, а именно в учительскую. По счастью, в это послеполуденное время находился всего лишь один преподаватель, и все же приватным такой разговор назвать было нельзя. Тем не менее Лаура сняла трубку, стараясь сохранять спокойный вид. Оттого, что она будет выглядеть встревоженной, никому лучше не станет. Да и поздно теперь тревожиться.

— Алло? — произнесла она, услышав сигнал соединения. — Джулия? Это ты?

— А сколько у тебя дочерей? — сухо спросила Джулия. — Разумеется, это я, мама. Я тебе помешала?

Лаура облизнула губы и сокрушенно улыбнулась Майку Джеймсу, преподавателю столярного дела.

— Ну, вообще-то у меня урок, — пробормотала она, в голове ее бешено проносились, сменяя одна другую, мысли. Похоже, Джулия не сердится, хотя определенно сказать трудно.

— Я так и думала, — ответила Джулия. — Но я сегодня должна улететь в Брюссель, а у меня к тебе неотложный разговор.

Лауру охватило замешательство.

— Вот как? — она собралась с силами. — Какой?

— У меня для тебя приглашение, — спокойно сказала Джулия, и Лаура наконец прониклась уверенностью, что этот звонок никак не связан с тем уик-эндом. — От матери Джейка. Ей хотелось бы, чтобы ты провела уик-энд в Кастелломбарди. Мы с Джейком собираемся туда через пару недель, и он предлагает тебе поехать с нами.

Вечер Лаура провела, пытаясь подготовить для своих старшеклассников план урока по поэзии о войне. Однако слова Уилфрида Оуэна и Руперта Брука неизменно сливались в одну строчку, и, когда приступ головной боли возвестил о близящейся мигрени, она была вынуждена отложить книги.

И чего еще было ждать? — в отчаянии спрашивала она себя. После звонка Джулии она ни на чем не могла сосредоточиться, мысли ее неслись по кругу, пытаясь найти хоть что-то, позволяющее отклонить неожиданное предложение.

Разумеется, когда она попыталась найти какие-то отговорки, Джулия проявила прямо-таки несгибаемую решимость, не позволив Лауре отвертеться.

— С тобой хотят познакомиться родители Джейка, и говорить тут больше не о чем. Вообще я думала, что тебе придется по сердцу возможность куда — нибудь съездить на несколько дней. Если не ошибаюсь, это будет конец четверти, начнутся каникулы. Так я, во всяком случае, сказала Джейку.

Стало быть, они все еще видятся, неуверенно подумала Лаура и удивилась, почему эта мысль не принесла ей, как она ожидала, успокоения. Наверное, и спят вместе? Разумеется, спят. Она сама едва ли не добилась этого своим отношением к Джейку. — Видишь ли… — начала было она, однако Джулия не пожелала мириться с отказом. — Только не начинай выдумывать причин, по которым ты не сможешь приехать! — нетерпеливо воскликнула она. — Можно подумать, я Бог весть о чем тебя прошу. Я прошу всего лишь посвятить мне несколько дней, вот и все.

На это Лауре нечего было ответить, и Джулия, чувствуя, что победила, принялась рассказывать о волнующей новости: к ее агенту обратился кинопродюсер с предложением снять Джулию в кинопробах.

— Фантастика, правда? — воскликнула она, и по ее интонации Лаура поняла, что это волнует дочь куда больше, чем перспектива провести уик-энд в тосканской деревне. — Ты ведь знаешь, как я всегда любила актерствовать, а если верить Гарри, в кино может сыграть любой. Нужно только выучить роль, вот и все.

Лауре удалось, как она думала, проявить достаточный восторг по этому поводу, хотя, если честно сказать, она что-то не припоминала, чтобы в школе дочь проявляла какой-то особый интерес к театру. И все же, если Джулии хочется именно этого, разве ее остановишь? Пообещав перезвонить через несколько дней, чтобы окончательно обо всем договориться, Джулия повесила трубку. Тем временем Лаура должна проверить, все ли у нее в порядке с паспортом, и приготовиться к тому, чтобы через несколько недель выехать в Италию.

— И купи себе какую-нибудь подобающую случаю приличную одежду, — спохватившись, прибавила Джулия. — Ломбарди привыкли к определенным условностям, так что не подводи меня.

Да на подобные приготовления ей не хватит и целой жизни! Одна мысль о том, что придется лететь с Джейком и Джулией в Италию и провести в их обществе уик-энд, делая вид, что она одобряет их отношения, и отвечать на расспросы родителей Джейка, казалась ей сущим кошмаром. Как она сможет снова увидеться с Джейком? Притвориться, будто ничего не случилось? Боже милостивый, неужели это и вправду его идея? Он хочет таким способом наказать ее за то, что она его отвергла? Попытаться пробудить ее ревность?

Лаура встала из-за стола, за которым работала, и, подойдя к софе, упала на нее. От непривычно резкого движения боль, уже охватившая голову, принялась пульсировать, и Лаура подняла руки, чтобы вынуть шпильки, и распустила волосы по плечам. Как она может ревновать? — повторила она. Джейк для нее никто. И совершенно не стоит доводить себя до такого состояния, мучаясь из-за мужчины, способного без каких бы то ни было угрызений совести обмануть ее дочь.

Тем не менее в последующие дни Лауре так и не удалось найти возможность уклониться от поездки. Хотя у нее и имелись весьма основательные причины для отказа, это были не те причины, о которых она могла сказать вслух, если только не желала раз и навсегда поссориться с дочерью. Разумеется, все еще сохранялась возможность того, что Джулия может узнать о двух днях, проведенных Джейком в коттедже Лауры. Однако такое предположение становилось чем дальше, тем менее правдоподобным. В Бернфут Джулия почти не приезжала, и для того, чтобы кто-либо связал ее с Джейком, требовалось какое-то из ряда вон выходящее стечение обстоятельств. И в конце концов, она провела с ним предыдущий уикэнд, почему бы не предположить, что она провела с ним и этот. Почему бы и нет? Что ни говори, а такой вывод напрашивался сам собой.

Отсюда следовало, что Лауре нужно готовиться к поездке, которая, может быть, и не вызывает у нее никакого восторга, но от которой она не вправе отказаться. А как отметила не отличающаяся особым милосердием Джулия, ее нынешний гардероб не дотягивает до светских увеселений, в которых ей, возможно, придется участвовать. У нее и вечернего платья-то нет, и, даже не имея намерений приобретать какой-либо экстравагантный наряд, она сознавала, что поездки в Ньюкасл за покупками ей не избежать.

Однако мысль о том, чтобы отправиться туда одной, ее не привлекала, так что неделю спустя она позвонила Джесс и спросила, как та отнесется к повторению их последней прогулки.

— У меня тут кое-что намечается, — сказала она, надеясь, что Джесс не станет слишком подробно расспрашивать ее по телефону. — Мне нужно купить костюм и, может быть, пару платьев. Когда увидимся, я тебе все объясню. Ну, что скажешь?

К ее облегчению, Джесс приняла предложение с восторгом. И даже не стала спрашивать, для чего Лауре понадобились дополнения к тем рубашкам и брюкам, которые она купила в прошлый раз, хотя Лаура чувствовала, что подруга умирает от любопытства. Очевидно, Джесс готова была подождать с объяснениями до субботы. Договорившись о времени и месте встречи, Лаура повесила трубку.

В пятницу вечером телефон зазвонил, когда Лаура сидела в ванне.

Это, наверное, Джулия, решила Лаура. Днем она встретила Марка и неохотно согласилась пообедать с ним этим вечером — стало быть, это наверняка не он. Разумеется, могла позвонить и миссис Форрест. Дважды в неделю она убиралась в коттедже и временами звонила, чтобы перенести уборку с одного дня на другой; правда, такое случалось очень редко. Однако внутренний голос говорил Лауре, что это не миссис Форрест. Она чувствовала, что это звонят из другого города.

С миг она просидела в ванне, прикидывая, каковы ее шансы успеть вылезти, спуститься вниз и снять трубку прежде, чем телефон перестанет звонить, — пожалуй, крайне скудные. Она уже попадала в подобные ситуации и потому терпеть не могла оставлять теплую, мыльную воду и скачками нестись к телефону. Но поскольку телефон продолжал звонить, Лауру начала донимать совесть. Если это Джулия, надо ответить. Избежать неизбежного ей все равно не удастся.

Однако, когда она схватилась за полотенце, телефон умолк, не дождавшись, пока она выйдет из ванной. Она открыла дверь, желая убедиться, что не ошиблась — телефон молчал, и Лаура с досадой снова залезла в ванну.

Впрочем, расслабиться ей так и не удалось, и в воде она понежилась совсем недолго. Готовясь к свиданию с Марком, она знала, что весь вечер будет тревожиться по поводу этого звонка.

Лаура решила снова надеть кремовое шерстяное платье. Марк его еще не видел, и, хотя оно навевало беспокойные воспоминания о вечере, проведенном ею с Джейком, Лаура отказывачась пасовать перед ними. Не может же она позволить себе выбросить платье из-за каких-то воспоминаний, между тем, показавшись в нем с Марком на людях, она смогла бы разрушить возникшие у нее ассоциации.

Телефон вновь зазвонил, когда она уже закончила одеваться. Первым, что испытала Лаура, было облегчение, однако, пока она спускалась по лестнице, ее все сильнее охватывало неодолимое ощущение опасности. Она никак не могла справиться с ним. Всякий раз, когда она думала о поездке в Италию, по спине пробегал холодок, а сейчас она сознавала, что это звонит Джулия, чтобы подтвердить их договоренность. — Алло, — сняв трубку, сказала она и облегченно подумала, что ощущаемая ею тревога почти не затронула голоса.

— Лаура?

Она едва не выронила трубку. Не узнать этот волнующий голос было нельзя, и внутри у нее поднялась волна гнева. Как он смеет звонить ей сюда? Как он вообще смеет звонить ей после того, что сделал?

— Бросьте, Лаура, я же знаю, что вы здесь, — в голосе едва заметно проступило нетерпение. — Имейте совесть хотя бы поговорить со мной.

— Мне — иметь совесть! — поперхнулась Лаура. — Господи, вот уж не думала, что вам хватит выдержки сказать такое!

— Выдержки нам всем хватает, — сухо уверил ее Джейк. — И может быть, вам интересно узнать, что моя в настоящий момент пребывает не в лучшем состоянии.

— Очень хорошо!

— Это был самый длинный месяц в моей жизни.

— И поделом вам.

— Ну ладно. — Голос стал тверже, и Лаура, уже привыкшая отзываться на каждый его оттенок, ощутила, как и сама напрягается. — Будем считать, что вы повеселились на мой счет, а теперь мне нужно, чтобы вы вели себя как разумный человек.

— Я так себя и веду, — резко отозвалась Лаура, сознавая, что ей нельзя допустить, чтобы он взял над ней верх. — Я. и вообразить не могу, с какой стати вы мне звоните, мистер Ломбарда. В чем дело? Джулия устроила вам выволочку?

Он буркнул что-то по-итальянски, но Лаура отлично поняла смысл сказанного. Даже на родном языке Джейка это слово звучало весьма некрасиво, и Лаура подивилась, почему она просто не бросила трубку, чтобы покончить с разговором. — Вы замечаете, что вас то и дело тянет сказать что-нибудь скверное? — спустя мгновение проскрежетал он, и Лаура ахнула. — Это меня-то? — гневно парировала она. — После того, что вы…

— А вы поняли, что я сказал? Лаура заколебалась.

— Я… нет…

— Зато я понял вас так хорошо, что лучше некуда, — сурово сказал он, — и поверьте мне, вам не помешало бы научиться не делать неуместных замечаний!

— Не думаю, чтобы мои замечания, мистер Ломбарда, имели какое-либо значение, — сказала Лаура уже не так резко, тем не менее Джейк выдохнул воздух с негромким стоном.

— Лаура, — сказал он, и от звука ее имени в его устах трепетная теплая волна пробежала по ее коже. — Dio, Лаура, неужели в вас нет жалости?

Лаура чувствовала, что слабеет. Обижать человека — какой бы он ни был — не в ее характере, но она не имела права, не могла уступать.

— Как… как Джулия? — спросила она, сознательно заслоняясь от него именем дочери, и Джейк вздохнул.

— Вчера вечером, когда я разговаривал с ней, она чувствовала себя превосходно, — ответил он наконец, и пальцы Лауры еще крепче сжали трубку.

Стараясь отогнать картины, возникшие от этих слов перед ее мысленным взором, она сдавленно спросила:

— Это было до или после того, как вы легли? — и в страхе стала ждать ответа.

— До — что касается MeiM, — уклончиво ответил Джейк и, не дав ей спросить, что это значит, добавил: — Я мало что знаю о Джулии. Я в Риме, а ее здесь нет.

— В Риме? — затрепетала Лаура. — И сколько… как давно вы в Риме?

Джейк иронически рассмеялся.

— Вам действительно хочется знать? — Он помолчал. — Мне казалось, мои дела вас не интересуют.

У Лауры перехватило дыхание.

— Так и есть. То есть… я спросила просто из вежливости, вот и все…

— Я знаю, почему вы спросили, Лаура, и вежливость тут решительно ни при чем. — Джейк помолчал еще. — Полагаю, вы получили приглашение моей матери?

— Да, — уж этого-то она никак не могла отрицать. — Но я не знаю…

— Хорошо, — прервал Джейк ее попытку оспорить приемлемость приглашения. — Моим родителям не терпится познакомиться с вами. И Лючии, конечно, тоже.

— Лючии? — удивилась Лаура.

— Моей дочери. Лючия — Люси. Лаура замерла.

— Она тоже там будет?

— Разумеется. Она и сейчас со мной.

— В Риме?

— В Риме, — подтвердил он, и Лаура догадалась, что поэтому-то Джулии и нет с ним рядом. Теперь ситуация представлялась ей совершенно иной.

— Ясно, — коротко сказала она. — Так это единственная причина, по которой вы позвонили? Чтобы узнать, получила ли я приглашение вашей матери?

— Далеко нет. — Джейк, судя по всему, с трудом сдерживал раздражение. — Мне хотелось поговорить с вами. Рассказать, как мы туда поедем. Удостовериться, что не произойдет никаких ошибок. Так вот через неделю, считая от завтрашнего дня, то есть в субботу, в шесть утра вас заберет из коттеджа автомобиль, на котором вы доедете до аэропорта в Ньюкасле… — В этом нет никакой необходимости… — Я считаю, что есть, — откликнулся Джейк. Мгновение помолчав, он продолжил: — Вы полетите местным рейсом в Лондон и попадете в Хитроу примерно в десять минут девятого.

— Десять минут девятого! — Лаура пришла в замешательство. — Не рановато ли?

— К сожалению, следующий самолет вылетает из Ньюкасла почти в половине двенадцатого, — ответил Джейк. — В этом случае мы доберемся до Кастелломбарди только под вечер.

— Я могу поехать поездом… Джейк тяжело вздохнул. — Нет.

— Почему?

— Потому что мне так не хочется, — устало ответил он. — Лаура… сага…

— Не смейте называть меня сага.

— …позвольте мне сделать так, как я хочу, ладно?

Лаура судорожно вздохнула.

— А если я не позволю, вы обо всем расскажете Джулии, так?

— Нет, не так. — Джейк снова с пгумом втянул воздух. — Лаура, прошу вас, неужели мы не можем прекратить эту вражду? Ради… ради нас обоих. Мне хочется, чтобы вы провели несколько приятных дней в моем доме.

Волнующий призыв, прозвучавший в его голосе, заставил Лауру закрыть глаза. На миг она представила себе, что было бы, если б она приехала в Кастел-ломбарди и познакомилась с родителями Джейка в качестве его нареченной. Если бы эта поездка затевалась ради нее, а не ее дочери. О да, конечно, у нее и тогда оставались бы сомнения. Да и у какой будущей новобрачной их нет, когда она впервые встречается с родителями своего жениха? Но все искупалось бы сознанием того, что Джейк любит ее…

— Лаура?

Отчаяние, прозвучавшее в голосе Джейка, вырвало ее из задумчивости, но малая толика тепла, порожденного этими мыслями, все еще оставалась в ее голосе.

— Хорошо, — сказала она, не сознавая, насколько ласково звучит ее голос. — Что… что я должна сделать, оказавшись в Лондоне? Когда рейс до?..

— До Пизы, — быстро подсказал Джейк, откликаясь на смену ее настроения. — Вылетим так рано, как сможем. Мы полетим на самолете моего отца…

— Мы? — прервала его Лаура, в голосе ее вновь зазвучало беспокойство. — Но… вы ведь уже в Италии.

— Я прилечу в Лондон в следующую пятницу, — с усталым смирением объяснил Джейк. — В субботу утром мы — то есть вы, Джулия и я — вместе полетим в Италию.

— Понимаю, — Лаура прикусила губу.

— Правда? Вы говорите серьезно? — Джейк издал какой-то хриплый звук. — Вы действительно не возражаете против того, чтобы я сопровождал вас?

Лаура поколебалась секунду и, сообразив, что все равно ничего не изменишь, сдалась.

— Я… в общем нет, — пробормотала она, и тут услышала, как звонят в дверь.

Это, наверное, Марк, догадалась она и, взглянув на часы, обнаружила, что проговорила по телефону не меньше пятнадцати минут. Разговор обойдется Джейку в копеечку, озабоченно подумала она, прежде чем циничная мысль о том, что он в состоянии позволить себе такие расходы, изгнала из ее сознания все прочие соображения. — Мне нужно идти, — наконец сказала она. — Кто-то звонит в дверь. — Сходите, я подожду, — нетерпеливо заявил Джейк, но Лаура знала, что Марк не любит, когда его заставляют ждать. Кроме того, придется сказать ему, с кем она разговаривает, или солгать.

— Не могу, — сказала она; в дверь снова позвонили. — У меня… у меня свидание.

— У вас что?

Теперь уже сомневаться в ярости Джейка не приходилось, и Лаура набрала побольше воздуху в легкие, прежде чем наполовину оправдывающимся тоном смогла ответить.

— Свидание. Я… мы вместе обедаем.

— С мужчиной? — зловеще спросил Джейк. — У вас свидание с мужчиной?

— Да, — Лаура обнаружила, что дышит несколько учащеннее, чем следует. — Так что, вы понимаете…

— Кто он?

— Он… просто коллега.

— Коллега? Вы хотите сказать, что он тоже школьный учитель?

— Вот именно. — Звонок опять зазвонил. Сообразив, что Марку достаточно заглянуть в окно, чтобы увидеть ее торчащей у телефона, Лаура добавила: — Мне нужно идти. Право же…

— Постойте! — сдавленно выкрикнул Джейк. — Вы… вы с ним спите?

— Это вас совершенно…

— Ответьте мне!

— Нет! — Лаура почувствовала, что у нее перехватывает дыхание. — Нет, не сплю, — жалким голосом повторила она и, хлопнув трубкой по аппарату, прижала обе ладони к горящим щекам.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Лаура читала где-то, что главный секрет волшебного очарования Тосканы состоит в ее освещении. Художники и архитекторы особенно дивились его ясности ранними утрами или в вечерние сумерки, и, хотя день еще только клонился к вечеру, Лаура вполне его оценила.

С балкона ее комнаты открывался ничем не заслоняемый вид на долину и окружающие ее холмы — краски были совершенно фантастические. Краски эти — от серебристого свечения реки Люпо, вившейся по дну долины, до сочной темной зелени сосновых и кипарисовых лесов, покрывавших окрестные холмы, — переливались, очаровывая ее. Вдобавок и воздух походил на вино — свежий, чистый, напоенный ароматом цветов, во множестве росших в лежащем прямо под ней парке.

— Валле-ди-Люпо.

Лаура негромко произнесла название долины. Оно означало «Долина волка», Лаура выяснила это в школьной библиотеке. Насколько она поняла, когда-то тенистая гуща этих лесов служила прибежищем для множества диких зверей, включая и волков. Здесь и поныне витало ощущение некой примитивной красоты, древних цивилизаций, поклонявшихся языческим богам.

Что до Лауры, ее охватывало и другое ощущение — ощущение, будто она вернулась во времена своей молодости. Все казалось ей настолько странным, что она — и это было совершенно естественно — чувствовала неуверенность в себе, но больше всего ее тревожило то, что она вновь ощущала себя юной девушкой. Разумеется, особенно противиться тут было нечему, но Лаура противилась. Как-никак считалось, что она едет сюда ради знакомства с предполагаемыми свекром и свекровью собственной дочери. Однако все обернулось по-иному, и виноват в этом был опять-таки Джейк — или Джакомо, как предпочитала называть его мать. Ей следовало бы понять это — почувствовать опасность — еще при встрече с Джейком в Лондоне. Когда он появился в Хитроу, там, где пассажиры получают багаж, и небрежно сообщил, что Джулии с ним нет, ей уже следовало отказаться куда-либо ехать.

Она бы и отказалась, сокрушенно думала Лаура, если бы Джейк не пустился в объяснения насчет того, что Джулия просто ненадолго задерживается в Калифорнии. По-видимому, кинопробы прошли успешно, и Джулия в последний момент улетела в Лос-Анджелес, оставив Джейка объясняться с матерью. Однако она пообещала в воскресенье присоединиться к ним, так что тревожиться Лауре совершенно не о чем.

В сутолоке и суете аэропорта мысль, что Джейк мог все это спланировать заранее, казалась просто смешной. В темно-коричневой замшевой куртке, джинсах и не застегнутой у ворота рыжеватой рубашке, открывавшей смуглую, крепкую шею, он казался таким спокойным, привлекательным и молодым, что трудно было вообразить, будто она способна хоть сколько-нибудь серьезно интересовать его. Высокий, смуглый, исполненный не вызывающей сомнения мужественности, притягивающий к себе, где бы он ни находился, взоры женщин, с которыми, понимала Лаура, ей невозможно тягаться даже в ее новом брючном костюме и с по-новому подстриженными и уложенными — так что кончики их загибались под подбородком — волосами. Он просто развлекался, демонстрируя ей, насколько она неопытна и наивна, даром что превосходит его годами, — только и всего. Игры кончились. Все происходило всерьез. Хочет она того или нет, ей придется вытерпеть следующие несколько дней, стараясь по возможности не утратить уверенности в себе.