Остров Пантеры

— Это… ну, это спокойная жизнь, я полагаю. Он улыбнулся.

— А какой ты была в детстве? Спокойной?

Виктория вздохнула.

— Такой же, как все.

— А как насчет братьев, сестер? Были они у тебя?

Она покачала головой.

— Были только мама и я. — Она заколебалась. — Отца у меня не было, — медленно сказала она. Первый раз в своей жизни она заговорила вслух о том, что всегда мучило ее. — Во всяком случае, я его не знала.

Рорк сильнее прижал ее к себе.

— Извини меня, дорогая. Это, должно быть, очень тяжело.

— Да, — сказала она просто. — В таком маленьком городке, где все друг друга знают… — Голос ее упал.

— А теперь и матери у тебя нет?

— А как ты…

— Ну, ты же сказала, что дома тебя никто не ждет.

Виктория кивнула.

— Да. — Она набрала в грудь побольше воздуха и судорожно выдохнула. — Она умерла около трех лет тому назад.

— А что случилось? — тихо спросил он. Она вздохнула.

— Наверное, я никогда этого не узнаю. Она, кажется, простудилась сначала, у нее был сильный кашель. Врачи сделали какие-то анализы, даже хотели операцию… Она болела очень долго. В конце концов мне предложили поместить ее в приют для престарелых, но я забрала ее домой. Она всегда так много работала, чтобы заботиться обо мне…

Почувствовав, что она вот-вот заплачет, Рорк повернул ее к себе лицом.

— Ну что ты, — прошептал он, поднимая ее подбородок. — Не плачь, дорогая моя. Я не хотел вызывать у тебя грустные воспоминания.

Виктория замотала головой, пытаясь удержать слезы, которые неожиданно навернулись на глаза.

— Это не ты. Просто я подумала о том, как была счастлива последние несколько дней. С тех пор как я… с тех пор как встретила тебя…

— Да, — тихо сказал он. — Это то же, что чувствую и я. — Он поцеловал ее долгим и нежным поцелуем, а потом улыбнулся и поднял бокал с бренди.

— Ну, — бодро сказал он, — давай выпьем. А потом пойдем к себе в номер, сядем на балконе и будем любоваться звездами.

Сменив свое сине-зеленое платье на ночную рубашку и пеньюар — подарки Рорка, — Виктория подошла к зеркалу в спальне. Шелковый пеньюар цвета слоновой кости был отделан изысканными кружевами. Взглянув в зеркало, Виктория подумала о том, что в жизни у нее не было вещицы более восхитительной.

— Какая прелесть, — прошептала она. Рорк подошел сзади, красивый и сильный в своем белом смокинге и темных брюках, и положил руки ей на плечи.

— Это ты прелесть, — сказал он и поцеловал ее в шею. Он поднял голову и посмотрел на ее отражение в зеркале. — Я люблю тебя, Тория. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Она увидела, как ее глаза в зеркале расширились и заблестели.

— О, Рорк, — прошептала она, ощутив такую радость, что перехватило дыхание. Но в следующий миг она вспомнила то, что старалась забыть всю эту неделю, и лицо ее побледнело. — Нет. Я не могу. Спасибо за твое предложение, но…

— Спасибо за мое предложение? — Его голос был резок. — Это единственное, что ты можешь мне сказать? — Он повернул ее к себе и пристально посмотрел в глаза. — Есть что-то, чего ты боишься, Виктория. Почему ты продолжаешь скрывать это от меня?

— Скрывать? Я не…

— Это стоит, словно стена, между нами, стена, которую я не в силах пробить. — Он привлек ее к себе. — Тория, любовь моя, — сказал он успокаивающе, — ты не веришь, что я люблю тебя?

Она улыбнулась, хотя чувствовала, что жгучие слезы вот-вот польются по щекам.

— Верю, — сказала она. — Конечно же, верю.

Рорк взглянул на нее.

— Если ты что-то скрываешь от меня, — проговорил он, — расскажи и знай, что я буду любить тебя, несмотря ни на что. — Он нежно поцеловал ее. — Но если не хочешь говорить, пусть так и будет. Разве ты не видишь? Мы оба начали новую жизнь с того дня, когда повстречались. Все, что было в прошлом, не имеет значения.

Она пытливо вглядывалась в его лицо. Было ли это… могло ли быть… правдой? В глубине души у Виктории затеплилась надежда.

— Ты так думаешь?

Рорк обвил рукой ее плечи и вывел на балкон.

— Если бы ты только знала, как скучна была моя жизнь до того, как появилась ты, — сказал он, опускаясь в мягкий шезлонг и усаживая Викторию рядом с собой. — Я вставал утром, проводил несколько приятных минут со Сьюзи и отправлялся в свой офис. Когда день кончался, я покидал офис и снова проводил немного времени со Сьюзи. — Он ласкающим движением отвел назад ее волосы и поцеловал в висок. — За исключением того времени, что я проводил с дочерью, все остальные часы были пусты.

У Виктории сердце перевернулось от его слов.

— В моей жизни все было так же, — прошептала она. — Только… только у меня не было ребенка, которого можно любить.

Он кивнул понимающе.

— Только Сьюзи была моей отрадой. — Он тихо рассмеялся. — Иногда я думаю, как могло так получиться, что за ирония судьбы — такое чудесное создание от столь неудачного брака, как мой с Александрой…

— Но я думала… Ты любил ее, не так ли?

Рорк вздохнул.

— Я полагал, что люблю. Черт, я думал, что люблю. Но это было давно.

Виктория подняла голову.

— Я думала… Судя по тому, что сказала Констанция… между вами все еще что-то есть.

Он снова засмеялся, но смех этот был резким, отрывистым.

— Есть, — сказал он. — Сюзанна.

— Ты хочешь сказать, что твоя жена…

— Моя бывшая жена, — поправил он. — Никогда не забывай слова «бывшая».

— Она хочет опеку? Ты это имел в виду?

Рорк поднялся и медленно подошел к перилам балкона.

— Александра никогда не хочет одного и того же две недели подряд, — сказал он, кладя руки на перила. — Это одно из тех свойств ее характера, которым она очаровала меня. Ее загадочный, неуловимый и обманчивый, как блуждающий огонек, характер. — Он вздохнул и сделал паузу. — Но очень скоро я обнаружил, что в действительности за всем этим ничего загадочного нет, что она просто капризный, вечно чего-то требующий ребенок. Что-то может заинтересовать ее на один миг, а в следующий… — Он пожал плечами.

— Констанция сказала мне, что она… она очень красива. И очень соблазнительна для мужчин.

Он рассмеялся.

— О да! Она чертовски сексуальна, спору нет. Она точно огонь, способна сжечь без остатка. Знаешь, как на пожаре горят дома… Сравнение, может быть, и не слишком удачное, но доля правды в этом есть. У нее были кое-какие деньги, но ей всегда было мало. А здесь был я, немного уставший от жизни, но всегда готовый разрешить все ее материальные проблемы. Прежде чем я понял это, мы уже были женаты.

— А что именно было не так? — спросила Виктория тихо.

— Легче сказать, что было так. — Его голос стал унылым. — Что и говорить, я человек богатый. Тория. Я очень богат. У меня дома в Майами, в Нью-Йорке… — Он вздохнул. — Александра мечтала вести веселую, беззаботную жизнь, заполненную развлечениями, переходя от одной потрясающей вечеринки к другой. Но я… я был по горло сыт всем этим. Все, чего я желал, — это мира и спокойствия.

Она слегка улыбнулась.

— И ты нашел его на острове Пантеры.

— Черт побери, я бы никогда не купил этот остров, если бы она сразу сказала мне о своих намерениях. Но она лгала-не знаю почему, но лгала. Возможно, она думала, что я быстро охладею к нему, после того как он станет моей собственностью. Когда мы переехали туда, дня не проходило, чтобы она не напоминала мне о том, как ненавидит его. — Он повернулся и прислонился спиной к перилам. — Наша жизнь с ней стала для меня сущим адом. Я сделал последнюю попытку все уладить. Я сказал, что мы могли бы уехать с острова и попробовать пожить некоторое время в Сан-Хуане.

— И? Что произошло? — спросила Виктория осторожно, после того как Рорк замолчал. Он невесело усмехнулся.

— Классический финал. Однажды вечером я вернулся с работы и не нашел ее дома. Ни записки, ни письма, только шлейф из слухов и сплетен. — Его губы скривились. — Она убежала с мужчиной.

Виктория вскочила на ноги.

— Но как это можно? — воскликнула она. — Как она могла так поступить с тобой и с…

Рорк рассмеялся.

— Если бы ты знала ее, то не задавала бы подобных вопросов. Александра никогда не думает ни о ком, кроме себя. Она встретила этого малого на какой-то вечеринке, влюбилась в него — и через неделю была такова! — Рорк повернулся, положил руки на балконные перила и устремил взгляд на темную воду. — Он увез ее в Европу и вскоре растратил все ее деньги. Я же вовремя позаботился о том, чтобы она не смогла прибрать к рукам мои. Пару месяцев спустя, когда деньги иссякли, он бросил ее.

— Это, наверное, было ужасно для тебя, — сказала Виктория тихо. Он пожал плечами.

— Мы были разведены к тому времени, мои адвокаты проделали всю работу быстро. Она позвонила мне и умоляла позволить ей вернуться. Она рыдала — это у нее всегда получалось отменно — и спрашивала, есть ли на свете что-нибудь, что заставило бы меня изменить решение. Я сказал «нет» и пожелал ей всего хорошего, а затем повесил трубку и постарался зажить своей жизнью.

Виктория подошла и положила руку ему на плечо.

— Уйдя с головой в работу ив…

— Да, но однажды вечером зазвенел звонок. Я открыл дверь — на пороге стояла Александра.

— И ты принял ее.

Рорк вздохнул.

— Да. Черт побери, что мне еще оставалось делать? Но это продолжалось недолго: она снова уехала через несколько месяцев.

Виктория кивнула. Ее сердце болело за этого человека, которого она полюбила. Она не могла представить себе, что же это за женщина, которая была способна бросить его и Сюзанну, даже не оставив прощальной записки. И вдруг она поняла, как тяжело было Рорку рассказать ей все это. И все-таки он рассказал… Сердце ее заныло. Быть может… может, и ей стоит так же искренне рассказать ему о себе? Он бы понял. Он…

— Когда я увидел Александру, приехавшую ко мне с ребенком на руках, и когда она сказала: «Рорк, я хочу, чтобы ты посмотрел на свою дочь…»

Виктория резко подняла голову.

— Что?..

— Невероятно, не правда ли? Она даже не сообщила мне, что ждет от меня ребенка. Господи, можешь ли ты представить себе, каково это — узнать вдруг, без всякого предупреждения, что у тебя есть дочь.

— Ты хочешь сказать… Ты не знал, что она родила Сьюзи?

— Черт побери, я даже не знал, что она была беременна. — Рорк потер себе лоб. — Я взял Сюзанну на руки и взглянул на нее. Я был страшно поражен, что у меня есть дочь…

У Виктории пересохло в горле, она нервно сглотнула.

— Я не могу… Я не могу поверить в это, Рорк. Это не укладывается в голове. Ты сказал, что… что…

— Я сказал, — произнес он хрипло, — что моя драгоценная, обожаемая женушка была почти три месяца беременна, когда сбежала с другим мужчиной. — Он хлопнул рукой по перилам. — Ты можешь себе это представить, Тория? Она была там, в Париже, со своим любовником — и все это время вынашивала моего ребенка.

— Париж… — Виктория судорожно глотнула воздух. На одну секунду, всего на одну секунду она подумала… подумала, что… — Это там, в Париже, она родила ребенка?

Рорк покачал головой.

— Нет. Там Ромео бросил ее. После этого она немало еще помоталась по свету: Италия, Рим, затем Штаты.

— Штаты… — Виктория кивнула. Ее охватила паника, она готова была взорваться в любую секунду. Сосредоточься, сказала, она себе, сосредоточься на этих звездах на небе. Смотри на них. Пересчитывай их. Только не переставай считать их…

— Мда. — Он резко рассмеялся. — Ей ведь, как говорится, все трын-трава. С нее как с гуся вода. В этом вся Александра. Нью-Йорк, затем Филадельфия и наконец Чикаго.

Виктория невольно попятилась назад, больно ударилась о край шезлонга и рухнула на него.

— Чикаго, Иллинойс? — переспросила она тупо. Рорк повернулся к ней, улыбнувшись в первый раз с тех пор, как начал свой рассказ.

— Вот именно, там. Очевидно, Средний Запад подходит для того, чтобы там рождались такие красивые девочки, как ты и моя Сюзанна, темноволосые, с синими глазами.

«Боже милостивый! — безмолвно взмолилась Виктория. — Пожалуйста… Пожалуйста, не…»

— Ты уверен? — Она осторожно прокашлялась. — Ты уверен, что Сюзанна родилась именно там?

— Абсолютно. — Он издал короткий смешок. — Ужасно, черт побери, но я даже не помню, где я был и что делал в тот вечер, когда она родилась. Я все время старался припомнить, но так и не смог. Шестнадцатое января, повторял я себе, шестнадцатого января в половине восьмого… — Его лицо помрачнело, и он снова ударил кулаком по перилам. — Отец должен бы знать такие вещи, черт побери!

Виктория издала тихий сдавленный крик и закрыла лицо руками.

— Тория? Дорогая, что с тобой?

Нет, говорила она себе, это невозможно. Это просто совпадение, вот и все! Странное, невозможное совпадение. Александра Кемпбелл родила в Чикаго в тот же самый день и час, в который родила свою дочку Виктория.

— Тория! — Рорк подошел к ней и ласково обнял. — Тебе нездоровится?

Нет, это не совпадение. Она вдруг поняла с ужасающей ясностью, поняла, что достигла в своих поисках долгожданной цели. Рорк Кемпбелл действительно принял ее дочь — он только не знал об этом. Он думал, что Сюзанна — его ребенок. Его жена, его бывшая жена, солгала ему. Ей нужно было средство, чтобы вернуться снова в его жизнь, чтобы заставить его… И она нашла средство, она купила это средство…

— Виктория! — Голос Рорка был встревоженным. Она медленно подняла глаза и взглянула на него. — Что-то не так?..

Они оба вздрогнули от пронзительного телефонного звонка. Рорк тихо выругался и взял трубку, продолжая обнимать Викторию за плечи.

— Алло… Да, Констанция… — сказал он и нахмурился. — Да, — сказал он, — сегодня вечером.

Виктория не смела вздохнуть во время их разговора. Но вот он раздраженно швырнул трубку и выругался.

— Рорк!.. — Сердце Виктории упало. — Что-то случилось с Сюзанной?

Он покачал головой.

— Нам придется немедленно вылететь обратно на остров, — сказал он, и в голосе его зазвучали стальные нотки. — Александра вернулась. Верно говорят, что фальшивая монета всегда возвращается.

Глава ДЕСЯТАЯ

С ровным однообразным стрекотом вертолет летел над скрытой ночным мраком землей по направлению к южному берегу Пуэрто-Рико. Виктория посмотрела вниз через иллюминатор. Было что-то почти ирреальное в том, чтобы мчаться вот так в ночи над уснувшими деревнями и притихшими городами. Там, далеко внизу, люди спят в своих постелях. Они видят сны, возможно тяжелые. Но все кошмары исчезнут, стоит им проснуться. Вот только кошмары, мучавшие ее, не исчезнут с наступлением утра.

Виктория тяжело вздохнула и откинула голову на спинку кресла. Страшные предчувствия и опасения не давали ей покоя. Вот уже несколько часов она была в плену кошмара и не знала, как от него избавиться. Если бы только она настояла на том, чтобы уехать с острова Пантеры. Если бы только она не влюбилась в Рорка…

Виктория закрыла глаза. Нет. Что толку плакать теперь. Это все равно ничего не изменит. Раньше надо было думать.

Если бы она никогда не встретила Крейга, ничего бы не случилось. Но тогда не было бы и Сюзанны. А Виктория уже не могла представить себе мир без ее невинного личика, без ее звонкого детского смеха. И она никогда бы не встретила Рорка, не прожила бы этих счастливых дней, полных любви, рядом с ним, в его объятьях…

Рыдания подступили к горлу. Она закрыла рот рукой, но слишком поздно: Рорк услышал ее приглушенный всхлип. Он быстро повернулся и взял ее руку.

— Тория? Что с тобой? Ты в порядке?

Она глубоко вздохнула. Нет, хотела крикнуть она, не в порядке, вся моя жизнь рушится, а я ничего не могу поделать с этим. Она так долго молчала, вправе ли она говорить правду теперь?

— Дорогая?..

Она слабо улыбнулась, когда он поднял ее руку к губам и прижался поцелуем к ладони.

— Ничего, — сказала она. — Я только… У меня болит голова, вот и все.

Рорк положил ее голову себе на плечо.

— Ты устала, — мягко сказал он. — Закрой глаза и отдохни, пока мы не приземлимся.

Виктория устроилась поудобнее, прижалась к его теплому боку, и затихла, прикрыв глаза. Она старалась не думать о том, что ждет ее впереди. Они летели уже над морем, и очень скоро огни острова Пантеры должны были засветиться впереди.

Александра Кемпбелл была именно такой, какой Виктория ее себе представляла. Высокая стройная блондинка. Она была одета в золотистый шелковый брючный костюм такого же оттенка, что и великолепно уложенные короткие волосы, обрамлявшие ее надменно-красивое с высокими скулами лицо. Бывшая жена Рорка выглядела словно модель с обложки модного журнала. Спускаясь по широкой лестнице навстречу им с распростертыми объятьями, она улыбалась так, словно это был ее дом и она встречала в нем дорогих гостей. Бросив на Викторию быстрый холодный взгляд, она обратилась к Рорку так, словно они расстались только вчера.

— Дорогой! — воскликнула она звучным голосом. — Как я рада видеть тебя снова! Лицо Рорка ничего не выражало.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он бесстрастно.

Александра улыбнулась.

— И это все, что ты можешь сказать мне после столь долгой разлуки? — Она поднялась на цыпочки и обвила своими точеными руки его шею. — Здравствуй, дорогой, — нежно проворковала она и прижалась к его губам.

У Виктории комок подступил к горлу.

— Я… я пойду проведаю Сюзанну, — сказала она.

— Нет. — Голос Рорка прозвучал очень резко. Решительно сжав пальцами ее запястье, он попросил: — Останься здесь.

Она взглянула на него с безмолвной мольбой.

— Рорк, ты и… и твоя жена… вы должны поговорить…

— Моя бывшая жена, — холодно поправил он. — Я еще раз спрашиваю тебя, Александра. Что тебе нужно?

Ее миловидное лицо исказилось в недовольной гримасе.

— Разве нужны особые причины, чтобы повидать своего мужа и ребенка? — Она отпустила Рорка и немного отступила назад. Ее взгляд скользнул по Виктории, и вдруг ее фиалковые глаза блеснули коварством. — А кто твоя маленькая подружка, дорогой? Как невежливо, ты до сих пор еще не познакомил нас.

— Александра! — оборвал он ее.

— Ну, хорошо. — Она откинула голову, и блестящая волна ее волос скользнула по лицу, как шелк. — Если тебе трудно нас познакомить, я сделаю это сама. — Ее губы раздвинулись в ослепительной неестественной улыбке. — Здравствуйте. Я Александра Кемпбелл. А вы?.. — сказала она, протягивая руку с алыми ногтями, отягченную тяжелым золотым браслетом.

Сердце у Виктории упало. Меня зовут Виктория Винтерс, хотела она сказать, я женщина, чью дочь вы… Но она не смогла. Господи, она не смогла сказать это при Рорке.

— Меня зовут Виктория Гамильтон, — проговорила она, не замечая протянутой руки. — Я воспитательница Сюзанны.

Глаза Александры сверкнули.

— Какое очаровательное словечко, — промурлыкала она. — Такая милая старомодная профессия.

Рука Рорка сильней сжала запястье Виктории, и, загородив ее, он шагнул чуть вперед.

— В последний раз спрашиваю, — тихо сказал он жене, — зачем ты явилась сюда?

В ее голосе несколько поубавилось самоуверенности.

— Я же тебе ответила, Рорк. Я приехала повидать мою дочь.

— Твою дочь? — засмеялся он. — Поздновато ты вспомнила, что Сюзанна твоя дочь.

Александра улыбнулась ему ангельской улыбкой.

— Дело не в том, что мы думаем, дорогой, а дело в факте. Сюзанна настолько же моя, насколько и твоя. Хотя я вижу, что ты упорно стараешься забыть об этом.

Рорк сжал кулаки.

— Ты ни черта не значишь для нее.

— Нет, значу, милый. Иначе зачем мне приезжать сюда?

— Затем, зачем приезжала и раньше: за деньгами.

В ее мягко льющемся голосе появились жесткие нотки.

— Я твоя жена, Рорк. И ты должен мне…

— Ты мне не жена, и я тебе ни черта не должен.

— Ах так… — вкрадчиво протянула она. — Но я мать Сюзанны. И никакой развод этого изменить не может, не так ли?

Рорк напрягся всем телом.

— Если ты обнаружила в себе материнские чувства, постарайся забыть об этом. Слишком поздно разыгрывать роль любящей матери.

Александра негромко рассмеялась.

— Попытайся убедить в этом суд, дорогой. Мы оба знаем, как суды относятся к правам матери на ее ребенка.

— Мы уже прошли через все это, Александра. Ты бросила Сьюзи…

Она пожала плечами.

— Это все слова, дорогой. Я оставила ее потому, что у меня не было выбора. Я не могла жить с тобой на этом ужасном острове. У меня начались неврозы от этого, и мне понадобились годы, чтобы поправить здоровье. Для суда достаточно будет показаний моего лечащего врача-психиатра, как ты думаешь?

— Александра…

— Конечно, есть шанс, что ты выиграешь дело в конце концов. Но я слышала, что такие дела могут тянуться годами. — Она театрально вздохнула. — Как тяжело будет для Сюзанны, я думаю, ходить по судам, пока мы будем сражаться, и ждать решения своей участи. Но она ведь стойкая девочка, не так ли?

— Ну что ж, ты всегда была стервой, — процедил Рорк.

— Я только хочу указать на те пункты наших разногласий, дорогой, которые принимаются во внимание судом. Хотя в конце концов ты, возможно, и выиграешь. — Она сделала многозначительную паузу. — Ведь, что ни говори, ты человек с деньгами.

Рорк отпустил руку Виктории, сделал шаг вперед, схватил Александру за плечи и резким движением припечатал ее спиной к стене.

Она пронзительно взвизгнула от неожиданности.

— Пусти! — закричала она. — Отпусти меня сейчас же, или ты будешь отвечать по закону. Я на тебя в суд подам!

— Рорк!… — Голос Виктории дрожал. — Рорк, пожалуйста…

— Не вмешивайся, Виктория.

— Рорк!

Она положила руку ему на плечо, чувствуя, как напряглись его мышцы. Она снова прошептала его имя и вдруг почувствовала, что его руки расслабляются. Он судорожно вздохнул, подчеркнуто медленно снял обе руки с плеч своей бывшей жены и отступил от нее.

— Сколько ты хочешь? — спросил он бесстрастно.

Александра скрестила руки на груди и, наморщив носик, потерла свои плечи.

— Никогда больше не смей этого делать, Рорк. Или, клянусь…

— Я задал тебе вопрос. Сколько ты хочешь на этот раз?

Закатив глаза, она перевела дух. И тут же улыбнулась, словно ничего не случилось.

— Ты всегда был так великодушен, дорогой. Я оставляю это на твое усмотрение.

— Я выпишу чек. Но я хочу, чтобы ты убралась отсюда.

— О, я не задержусь на этом острове, поверь мне. Я уеду завтра же утром. — Она перевела взгляд на Викторию, потом снова взглянула на Рорка. — Не думала, что тебя сможет подцепить на крючок такая тихоня, дорогой, — сказала она с отвратительным смешком. — Но в общем-то, у нас всегда были разные вкусы, не правда ли?

Виктория молча стояла рядом с Рорком, глядя на то, как Александра поднималась по лестнице и наконец исчезла из виду. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Рорк повернулся к Виктории и привлек ее к себе, стиснув так крепко, что она едва не задохнулась.

— Ты представить не можешь, как я ненавижу эту женщину, — прошептал он. Виктория вздохнула.

— Я представляю, — ответила она, и они медленно начали подниматься по лестнице.

Несколько часов спустя, при первых же лучах зари, Виктория подняла голову и осторожно села на постели. Рорк крепко спал рядом с ней; его рука во сне, словно защищая, обнимала ее. Ему не сразу удалось заснуть, и даже сейчас брови его были гневно сдвинуты.

Виктории неловко было оставаться с ним этой ночью — комната Александры находилась через несколько дверей по коридору, — но Рорк настоял, и она осталась.

— Пожалуйста, Тория, — прошептал он. — Ты нужна мне сегодня.

Как могла она отказать ему, когда засыпать в его объятьях — все, о чем она могла мечтать? Конечно же, она осталась.

Рорк наконец уснул, но сама она так и не сомкнула глаз. Мысли не давали ей заснуть. Она тихо поднялась и накинула его халат. Да, ей было над чем подумать: все оказалось так запугано. Виктория судорожно вздохнула, когда вступила в тихий холл и закрыла за собой дверь спальни.

Она, только она одна может отмести безобразные угрозы Александры. Достаточно лишь рассказать Рорку правду о дочери, и его бывшая жена потеряет над ним власть. Но если она это сделает, то разобьет его сердце навсегда. Ведь она не только расскажет ему ужасную правду о самой себе, но перечеркнет все, во что он верил эти четыре года. Как могла она сказать ему, что дочь, которую он так любил, была не его?

Она вытерла выступившие на глазах слезы и направилась по лестнице в детскую. Там должен быть ответ. Может быть, в тишине комнаты Сьюзи она сможет найти его.

Она тихонько открыла дверь, боясь нарушить сон дочери. Ее дочери! Волна радости наполнила ее душу.

Сюзанна спала на животе, прижимая к себе плюшевого мишку. Виктория протянула дрожащую руку и нежно погладила ее темные кудри. Как это Рорк сразу заметил, что их волосы, да и цвет глаз так похожи, а она нет? Почему она не видела этого раньше? Сходство было даже в изгибе губ…

— Я чувствовала, что найду вас здесь.

Виктория обернулась. Александра Кемпбелл стояла на пороге, глядя на нее с легкой улыбкой. На ней был длинный черный полупрозрачный пеньюар, и даже при слабом свете ночника нетрудно было разглядеть, что под ним ничего нет.

— Что… что вы хотите?

Александра тихо рассмеялась.

— Только немного поболтать с воспитательницей моей дочери.

Та ирония, которую она вложила в эти слова, прояснила, что она на самом деле о ней думает. Виктория вздрогнула. Она бросила быстрый взгляд на Сюзанну и повернулась к этой бесцеремонно приближавшейся женщине.

— Не хотелось бы будить Сюзанну, миссис Кемпбелл. Если вы настаиваете на том, чтобы мы поговорили…

— О да. Определенно, да.

Виктория кивнула.

— Тогда спустимся в библиотеку.

В библиотеке было тихо и темно. Виктория быстро прошла к окну и отдернула тяжелые шторы.

— А теперь, — сказала она, поворачиваясь лицом к Александре, — о чем вы хотите поговорить?

Та лениво прислонилась к стене.

— Вам очень хорошо в этом доме, не так ли?

Виктория выпрямилась.

— Я сказала вам, я для Сюзанны…

— Воспитательница. Вы, кажется, так себя отрекомендовали? — Она улыбнулась. — И часто мой муж одалживает свои халаты прислуге, хотелось бы знать?

Виктория почувствовала, как кровь прилила к щекам. Не позволяй ей запугивать себя, постаралась собраться она. Это всего лишь игра, не дай ей втянуть себя.

— Миссис Кемпбелл…

— Как давно вы живете с Рорком? — требовательно спросила Александра.

— Я не живу с ним… Во всяком случае, это совсем не то, что вы решили.

Женщина засмеялась.

— Нет? Тогда почему же вы спите не в своей постели, моя дорогая?

Виктория плотнее запахнула халат и направилась к двери.

— Мне кажется, нам с вами не о чем говорить. — Она осторожно подбирала слова, надеясь скрыть дрожь в голосе. — Так что извините меня…

— Подождите, Виктория. — Голос Александры прозвучал словно удар хлыста. — Я еще не закончила.

Виктория остановилась на пороге. Сосчитай до десяти, сказала она себе. Потом глубоко вздохни и помни, ты не должна делать ничего, что может навредить Рорку.

— Я хочу, чтобы вы убрались из этого дома. Немедленно.

Виктория закрыла глаза, потом медленно повернулась лицом к Александре.

— А вот это решать не вам.

Александра холодно взглянула на нее.

— Мой муж…

— Ваш бывший муж, вы хотите сказать?

— Рорк ничем не отличается от других мужчин. Он теряет разум, когда речь заходит о женщинах. И вам не составило никакого труда окрутить его, не так ли?

Виктория сунула руки в карманы, чтобы унять дрожь.

— А у вас, как погляжу, в подобных делах богатый опыт, — медленно проговорила она. Александра Кемпбелл холодно улыбнулась.

— Умно придумано, подобраться к нему с этой стороны, нужно отдать вам должное.

Виктория непонимающе уставилась на нее.

— О чем вы?

Та пожала плечами.

— У него была репутация сердцееда, пока он не повстречал меня. Ну, а почему бы и нет? Он мужчина видный, с деньгами и всегда был лакомой добычей. — Она улыбнулась и сложила руки на груди. — В те дни ему нравились женщины красивые и сексуальные. — Она окинула взглядом Викторию. — Но годы идут, и, естественно, люди меняются, он стал домоседом. Тут и Сюзанна, о которой надо заботиться, и всякие проблемы с этим островом-мавзолеем, высасывающим у него все силы.

Виктория удивленно подняла брови.

— На что вы намекаете?

— Очень, очень неглупо. Ведь бедный Рорк Кемпбелл, все еще тоскующий по своей жене…

— Так вот что вы думаете? Что он страдал оттого, что потерял вас? — Виктория рассмеялась. — Послушайте, миссис Кемпбелл…

— Нет, — оборвала Александра резко, — это вы послушайте меня, мисс Гамильтон. — Она сделала шаг вперед. — Рорк никогда не забывал меня. Все, что вы видели: гнев, ярость — это всего лишь прикрытие тех чувств, которые он испытывает ко мне. — Усмешка расползлась по ее лицу. — Они проявляются в полной мере, стоит нам оказаться в одной постели, — сказала она, пристально глядя на Викторию. — Когда мы занимаемся с ним любовью, он такой страстный, что я…

— Вы отвратительны! — Голос Виктории задрожал. — И вы лжете! Рорк не любит вас.

Александра рассмеялась.

— Вы не должны забывать о своей роли здесь, дорогая Виктория. — Она сделала многозначительную паузу. — Вы всего лишь ничтожество, которое нашло способ проникнуть в жизнь одинокого и богатого мужчины.

— Это неправда. Мне наплевать на его деньги.

— И вы сыграли на его любви к Сюзанне. Он, конечно, был тронут. — Александра усмехнулась. — Но я-то для него куда важнее, как вы сами понимаете. Я его жена.

Виктория насмешливо смерила ее взглядом.

— Продолжайте, — сказала она спокойно. — Хочу услышать причину, почему вы все это говорите. Ведь какая-то причина должна быть.

Глаза Александры сузились.

— Разумеется. И я не склонна недооценивать вас. — Она улыбнулась. — Суть в том, что я устала колесить по миру. Это, должно быть, очень приятно — осесть в каком-нибудь уютном местечке.