Обещание рыцаря

– С каких это пор ты стал призывать других к благоразумию?

– С тех пор, как я понял, что ты придаешь ему большое значение.

Князь начал подчеркнуто медленно развязывать бархотку на ее шее. Лулу могла в любой момент остановить его.

Но прикосновения его рук к ее коже, как всегда, произвели на нее магическое воздействие. Лулу охватило желание близости с князем. Их соитие обещало ей неземное блаженство.

– Как тебе удается одним прикосновением выбить меня из колеи? – спросила она.

– Я мог бы задать тебе точно такой же вопрос. Мой член постоянно находится в состоянии эрекции. Поэтому в любое время дня и ночи я готов исполнять твои сексуальные капризы.

Аккуратно, словно вышколенная горничная, положив бархотку на туалетный столик, князь снова повернулся к Лулу, готовый исполнить роль служанки.

– Не хотите ли снять серьги, миледи? Право, я не знаю, как они расстегиваются, ведь я новичок в этом деле.

– Лжец!

Князь вынул из мочки уха Лулу усыпанную жемчугом серьгу.

– Я имел в виду обязанности горничной. В остальном, я человек бывалый.

– С большим сексуальным опытом, – подсказала Лулу.

– Он не больше твоего, дорогая, – парировал князь.

– Откуда ты знаешь, какой у меня опыт? – возмутилась Лулу.

– Но ты ведь тоже ничего не знаешь о моем опыте. – Князь улыбнулся. – Давай считать, что мы квиты. К чему взаимные обвинения?

Лулу тоже улыбнулась.

– Ты, как всегда, прав. По-моему, именно эту фразу мужчины обожают слышать из уст женщины.

Князь решил больше не рисковать и не дразнить ее.

– Давай вернемся к разговору о серьгах, – предложил он. – Мы снимаем их или нет?

– Решай сам.

– Нет, это ты должна принять решение.

Князь помолчал. Он не придавал значение тому, что в жизни Лулу были другие мужчины. Главное, что сейчас с ней был он, Михаил Раковский.

– Оставляем, – наконец сказала она, чувствуя нетерпение. Она не могла отвести глаз от его паха. Брюки князя топорщились спереди.

– Слушаюсь, мэм, – сказал он и снова вдел в мочку ее уха серьгу. – А как мы поступим с вашей блузкой?

– Мы снимем ее, – заявила она.

Лулу одевалась в спешке, и теперь на ней были простая шелковая блуза и юбка из сиреневой тафты. В этом наряде Лулу встречала свою тетушку. Князь начал медленно расстегивать перламутровые пуговицы на ее скромной блузке.

Когда он распахнул ее, а потом снял, Лулу почувствовала приятный холодок, остужавший ее разгоряченное тело. Проведя ладонью по ее груди, князь снова подумал о том, сколько мужчин до него любовались полуобнаженной Лулу, сгоравшей от нетерпения и смущения.

– Этот корсет слишком тесен, его необходимо снять, – сказал он. Его мучило сознание того, что у Лулу до него были любовники. Раньше князь не считал себя ревнивым. – Как ты сумела надеть его самостоятельно?

– Практика – великая вещь, – прошептала Лулу. Охваченная желанием, которое грозило испепелить ее, она едва слышала то, что он говорил, ощущая прикосновения его пальцев к своей разгоряченной коже.

– Ты приобрела этот опыт, одеваясь самостоятельно после любовных свиданий?

Резкий тон, которым были произнесены эти слова, обидел Лулу. Неужели князя действительно заинтересовал покрой корсетов?

– Я запрещаю тебе заниматься сексом с другими мужчинами, – бесцеремонно сказал он.

– Неужели? – спросила она, не собираясь вступать с ним в дискуссию по этому поводу. Она поняла, что дело было не в корсетах, но не хотела сейчас спорить с князем.

– Я не шучу, – резко бросил он.

– А если я предъявлю тебе такое же требование в отношении женщин?

– Прекрасно. Я подчинюсь ему. А теперь подними руки – я сниму с тебя сорочку.

«Не обещай того, чего не сумеешь выполнить, – хотела сказать она. – Подожди неделю или месяц и увидишь, что твои мысли изменятся». Но ей не хотелось возражать князю в эту минуту, когда она была охвачена огнем желания.

Наконец князь снял с нее юбки и панталоны.

– Мне нравится, что ты покорна и не перечишь мне, – заметил он, не сводя с Лулу пристального взгляда. – Я чем-то заслужил такую милость? Или тебе что-то надо от меня и потому ты ведешь себя как паинька?

Она потупила взор.

– Ты прав, у тебя есть то, что мне необходимо как воздух. Князь усмехнулся.

– У тебя ненасытное лоно, – заметил он.

– Да, это так.

Ему было приятно, что она призналась в желании близости с ним.

– Подумать только! – воскликнул он. – Я ведь мог и не приехать в твою усадьбу. И больше никогда не испытал бы неземного блаженства, не увидел бы этой пышной, великолепной груди и других прелестей! Тебе нравится, когда сосут твою грудь?

Услышав этот вопрос, Лулу почувствовала, как ее соски затвердели, и ее охватило неистовое возбуждение.

– Да, но только когда это делаешь ты, – пробормотала она, зная, что этот ответ понравится ему.

– Прекрасно, – прошептал он, снимая с нее корсет. Отступив на полшага, князь залюбовался ее роскошной пышной грудью, а затем коснулся языком розового соска.

– Хочешь, я пососу его?

Она кивнула, чувствуя, как по ее телу пробежала дрожь возбуждения. Сердце Лулу учащенно забилось. Ей страстно хотелось, чтобы князь немедленно овладел ею.

Сняв сюртук и шейный платок, он сел на стул и, откинувшись на его спинку, широко расставил ноги. Удобно устроившись, он подозвал Лулу к себе.

– Стань вот здесь, – попросил он ее.

Лулу прищурилась, недоверчиво глядя на него.

– Ты обращаешься со мной, как с дрессированной собачкой, – надув губки, сказала она.

– Прошу прощения, если я чем-то обидел тебя. Но мне хотелось бы, чтобы ты подошла ближе.

– Но я еще не простила тебя, – заявила Лулу, не трогаясь с места. – Попроси у меня прощение снова.

– Хорошо, я снова прошу у тебя прощение.

– Нет, так не приносят извинения. Была рада познакомиться с тобой, прощай. – И Лулу отвернулась от него.

Он схватил ее за запястье.

– Прости меня. Честное слово, мне жаль, что ты обиделась. Не уходи. – Он улыбнулся. – Тем более что это твоя комната.

Она вырвала свою руку.

– Ты постоянно выводишь меня из себя и недостоин того, чтобы заниматься с тобой сексом.

– А ты слишком привлекательна, и я не могу ни о чем думать, кроме тебя. К тому же ты, как никто другой, достойна того, чтобы заниматься с тобой сексом.

Князь привлек ее к себе. И у Лулу не было сил сопротивляться. Он удовлетворенно улыбнулся, почувствовав близость ее тела, переплел пальцы своих рук с ее пальчиками и прижал Лулу к своим бедрам.

– Если ты немного наклонишься, я дотянусь до твоих сосков, – прошептал он. – Я могу довести тебя до экстаза...

– Черт возьми, но это несправедливо! Почему я должна стоять перед тобой? – попробовала возмутиться Лулу. Она тяжело дышала, охваченная возбуждением.

Однако справедливость не входила в число добродетелей князя, и сейчас он даже думать не хотел о ней.

– Наклонись немного ниже... еще ниже, – уговаривал он ее. – Еще чуть-чуть, и я дотянусь до них.

Лулу медленно наклонялась вперед. Наконец терпение князя лопнуло, он схватил ее за плечи и притянул к себе так, что ее груди оказались на уровне его губ.

Лулу стряхнула его руки и резко выпрямилась, недовольно хмурясь.

– В чем дело? – спросила она.

– Это я хочу спросить, в чем дело.

– Как и ты, я терпеть не могу, когда мне приказывают.

– Но иногда ты покорно следуешь моим распоряжениям.

– Возможно, но не сейчас.

– Могу я поинтересоваться, какая муха тебя укусила?

Его сводила с ума нагота Лулу. Она стояла так близко. Ее упругая грудь, находившаяся на уровне его глаз, манила князя. Ее соски были похожи на два драгоценных камня.

– Если ты хочешь заниматься со мной сексом, должен стараться понять меня. Возможно, я кажусь капризной, но я уверена, что нам необходимо взаимопонимание.

– Значит, тебе нужен не только мой пенис?

– Ты хочешь унизить меня? – с обидой в голосе спросила Лулу.

Он хотел что-то ответить, но передумал и несколько мгновений пристально смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

– Ты сводишь меня с ума, – наконец снова заговорил он, – и мне не нравится это.

Она слабо улыбнулась.

– Может быть, ты немного успокоишься, если пососешь мою грудь? – лукаво спросила она.

Князь нахмурился.

– Я не желаю быть любовником своей матери, – заявил он.

– А я и не собираюсь играть роль твоей матери. Мое предложение носит эгоистический характер.

– Слава Богу. Это радует меня.

– Можно я сяду к тебе на колени? – спросила она, и в ее глазах зажглись озорные искорки.

Он заерзал в кресле.

– Если ты сядешь мне на колени, твоя грудь окажется на уровне моего рта. Ты учитываешь те последствия, которые будет иметь это обстоятельство? – спросил он.

– Да, учитываю. Но я не каждый день принимаю в своем доме таких гостей, как ты. Поэтому я должна воспользоваться возможностью и насладиться твоим присутствием здесь.

– Так, значит, ты используешь меня в своих корыстных целях?

– Решай сам, – вкрадчивым голосом ответила она. Князь начал молча расстегивать брюки.

– Нет, я не могу отказать в просьбе такой очаровательной леди, – промолвил он, справившись со своим делом.

– В таком случае отложим дискуссию о том, кто кого хочет и кто кого использует, – сказала Лулу и, опершись ладонями на его плечи, села верхом на колени князя. – Мы оба ведем себя как одержимые.

Князь усмехнулся.

– Теперь я чувствую себя значительно лучше, – заявил он. – А если ты сядешь на мое копье, то мне станет совсем хорошо.

Они оба горели страстью. Князь помог Лулу слегка приподняться и осторожно ввел свой член в ее горячее шелковистое лоно. Как только они начали заниматься сексом, все споры и борьба за власть сразу же прекратились. В тот момент, когда пенис князя проник во влагалище Лулу, ее грудь оказалась на уровне его рта. Князь приник к одному из сосков Лулу и стал легонько покусывать его. Он крепко держал в своих объятиях Лулу, словно пленницу, насадив ее на свое копье, и играл с ее грудью. Сначала он нежно посасывал и полизывал ее, а потом его действия стали более страстными и яростными. Лулу извивалась в его руках и стонала в экстазе. Когда же он наконец выпустил ее затвердевший сосок изо рта и позволил Лулу приподняться и снова сесть на свой член, оба ощутили неописуемый восторг, острое чувство наслаждения.

Во время необузданной скачки князь помогал ей своими умелыми ласками достичь апогея страсти, и Лулу несколько раз пережила оргазм. Но она была ненасытна. Охваченный жгучим желанием излить свою сперму в ее лоно, князь едва сдерживался каждый раз, когда судорога экстаза пробегала по телу Лулу и она громко стонала. И все же, в конце концов, поток извергшейся спермы потек по бедрам Лулу и запятнал брюки князя и стул, на котором он сидел. Любовники, тяжело дыша, упали в объятия друг друга.

– Все в порядке? – спросил князь, целуя обнаженную грудь Лулу.

– Да... – выдохнула она, все еще находясь в полузабытьи.

Князь взглянул на часы, стоявшие на каминной полке.

– Нам пора одеваться, скоро подадут обед, – сказал он. Лулу застонала от досады.

– Вечер будет невероятно скучным.

– Нам надо продержаться всего лишь несколько часов и вести себя учтиво.

– В таком случае мне надо выпить пару бокалов шампанского, – заявила Лулу и, взглянув на часы, тяжело вздохнула. – Скоро все соберутся внизу. Мне нужно надеть корсет и вечернее платье, для этого мне потребуется посторонняя помощь.

– Я с удовольствием помогу.

Лулу чувствовала себя разомлевшей после нескольких оргазмов, и мир представлялся ей сейчас в розовом свете. Трудности жизни ограничивались проблемами, связанными с надеванием тугого корсета.

– Но прошу тебя, никаких вольностей, – предостерегла Лулу князя. – У нас мало времени... впрочем, это предостережение относится скорее ко мне самой.

– Я не соглашусь с тобой. Но постараюсь все же обойтись несколько часов без секса, чтобы развлечь друзей твоего дома.

Однако им было трудно держать себя в руках. Когда Михаил разделся, чтобы растереть тело влажным полотенцем, Лулу залюбовалась его наготой, вид его члена снова возбудил ее. И вскоре они уже перешли на кровать, чтобы снова заняться сексом.

И лишь утолив свою страсть, они сумели, наконец, выпустить друг друга из объятий. Михаил быстро оделся, пока Лулу мылась и причесывалась. Но когда он подошел, чтобы застегнуть сзади ее платье, вид обнаженных плеч Лулу и верхней части полукружий ее груди так взволновал его, что его пенис снова встал. От волос и кожи Лулу исходил тонкий аромат духов.

Заметив, что Михаил охвачен возбуждением, Лулу задумчиво посмотрела на его пах.

– У нас еще есть время? – шепотом спросила она.

– Да, есть, – ответил он, даже не взглянув на часы.

Лулу протянула ему руку.

– Только не помни мне платье, – попросила она.

Подведя Лулу к столу, он пригнул ее к столешнице и аккуратно поднял подол кремового шелкового платья.

– Как ты умело действуешь, – заметила Лулу. – У тебя, наверное, большой опыт. Знаешь, что мне больше всего нравится в тебе?

Князь усмехнулся.

– Знаю, дорогая моя, – ответил он, сунув руку в разрез ее панталон. – Больше всего на свете тебе нравится мое копье, особенно когда оно входит в тебя.

Расстегнув брюки, он взял в руку свой вздыбленный член и приставил его к входу во влагалище Лулу.

– Еще один раз, дорогая, – пробормотал он, втолкнув головку члена в ее лоно, – а потом мы выйдем к гостям.

Когда его копье оказалось внутри ее, Лулу закрыла глаза от наслаждения и застонала, впав к экстаз. Все ее чувства были обострены, и удовольствие казалось почти невыносимым. Лулу находилась в упоении страсти, которую было трудно утолить. Ей хотелось, чтобы его копье никогда не покидало ее лона.

– Да, да, о Боже, да... – стонала она в такт толчкам его пениса. Почувствовав приближение оргазма, Лулу закричала, не заботясь о том, что ее услышат.

Князь кончил одновременно с ней.

Теперь он уже не сомневался в том, что одержим страстью к этой женщине. Как только она появлялась в поле его зрения, он был готов овладеть ею. И их занятия сексом могли длиться часами.

Однако, несмотря на их самозабвенную страсть, реальность снова вступила в свои права. Им было необходимо спуститься к гостям. Поэтому они быстро привели себя в порядок и остановились у двери.

– Иди вперед, а я спущусь через несколько минут, – сказал князь, нежно целуя Лулу.

– Надеюсь, что я выдержу это испытание, – промолвила она, погладив князя по щеке.

Его взгляд был исполнен любовью.

– Не забывай об одном, – предупредил он ее, – ты – моя.

– Я хотела бы быть твоей, – улыбнувшись, сказала она.

– Правильно. У тебя нет другого выхода, – заявил князь.

Глава 6

Переступив порог гостиной, Лулу увидела, что здесь уже собрались ее родственники и друзья дома – тетя Лидия, лорд и леди Пьюджин, чета Хоулком и брат леди Хоулком, викарий Стэнли, приехавший из Кента. Поздоровавшись с гостями, Лулу завела речь об охоте. Это была самая удобная тема для светского разговора, поскольку охота являлась излюбленным развлечением аристократии. Гости оживились, каждому хотелось поделиться своими впечатлениями от нынешнего сезона.

Лакей внес в гостиную круглый поднос с бокалами, наполненными шампанским. Лорд Пьюджин сел на своего любимого конька, заведя речь о проникновении ненавистной ему буржуазии в местные аристократические охотничьи клубы.

– Сегодня эти торговцы и промышленники пробрались в самые элитарные клубы! – возмущался он. – Они повсюду. Некоторые из них даже толком в седле держаться не умеют. Через десять лет они заполонят весь Лондон. Какие из них охотники? Любой подросток из знатной семьи даст им фору. Я требую исключить их из наших клубов. Это единственный способ избавиться от них!

– Когда Гарольд начинает горячиться, – заметила его более уравновешенная жена, – я всегда напоминаю ему о том, что буржуазия многое делает для церкви. Так, например, владелец Лондонского банка, который купил земли лорда Круза, пожертвовал пять тысяч на ремонт своей приходской церкви. Хотя, впрочем, мне очень не нравится, что его жена после таких крупных пожертвований получила право руководить ежегодной цветочной выставкой в этом приходе. – Леди Пьюджин недовольно поморщилась. – В конце концов, я вынуждена была сообщить ей, что по традиции, которой уже не одна сотня лет, эту выставку всегда возглавляли дамы из семейства Пьюджин. Думаю, что она приняла мои слова к сведению.

Леди Пьюджин самодовольно улыбнулась.

Уинифред Хоулком тоже с большим презрением относилась к тому, что средний класс начинал играть в обществе первые роли.

– Я полностью согласна с вами, – сказала она, поддерживая свою подругу. – Я вынуждена была на прошлой неделе дать отпор жене этого торговца какао. Она вдруг стала претендовать на то, чтобы возглавить комиссию по присуждению ежегодных поэтических премий. Подумать только! Все в нашем графстве знают, что эти комиссии всегда возглавляла я, а до меня другие дамы из рода Хоулкомов. – Леди Хоулком бросила взгляд на брата. – Майлз, расскажи о своей стычке с этим торговцем коврами.

В этот момент в гостиную вошел Магнус и объявил, что обед подан.

– Но князь до сих пор еще не спустился к нам, – заметила Лидия. – Давайте подождем несколько минут, Магнус.

Не успела она договорить, как в гостиной появился князь Михаил.

Поскольку стол был уже накрыт, все забыли обещанную историю о торговце коврами и поспешили в столовую, где гостей ожидали выстроившиеся в ряд слуги. Лидия быстро представила князя своим друзьям.

Направляясь в столовую, князь предложил руку Лулу, как будто имел право быть кавалером хозяйки дома. Поколебавшись, Лулу, чтобы не привлекать к себе внимания гостей, оперлась на предложенную князем руку и вспыхнула от смущения.

Князь и не предполагал, что его тривиальный жест может столь сильно смутить Лулу. Удостоверившись, что за ними никто не наблюдает, он шепнул ей на ухо:

– Ты восхитительна, когда краснеешь.

– Ты обещал вести себя прилично, – тихо напомнила она ему, бросив на князя сердитый взгляд.

– А что я получу в награду за хорошее поведение?

– Михаил, как тебе не стыдно! – упрекнула она его.

– Не беспокойся, – промолвил он и убрал выбившийся из прически завиток, упавший на ее висок. – Я буду себя вести хорошо.

Волнение вновь охватило Лулу, когда он дотронулся до ее кожи.

– Не прикасайся ко мне, – пролепетала она, – иначе я совсем растеряюсь.

Его улыбка сводила ее с ума.

– Хорошо, не буду, – пообещал он. – Но позже я прикоснусь ко всем сокровенным уголкам твоего тела.

– Михаил, прошу тебя... – прошептала она, показав ему глазами на стоявшего за ее стулом лакея.

Князю было безразлично, что о нем думают слуги, но Лулу не хотелось, чтобы о ней сплетничали в доме.

– Я сделаю все, что вы пожелаете, мэм, – с галантным видом сказал князь. – Если хотите, я сам буду прислуживать вам.

Князь жестом приказал лакею удалиться и сам придвинул стул своей дамы, помогая ей сесть за стол. Он бросил сверху вниз жадный взгляд на ее обнаженные плечи, нежную шею, чувствуя, что его снова охватывает возбуждение. Князь понимал, что ему опасно садиться рядом с Лулу. Но какое место за столом он должен был занять, чтобы не обидеть хозяйку дома?

– Князь Раковский, садитесь рядом со мной, – услышал он голос Лидии, положивший конец его колебаниям. Тетушка показала на стул, расположенный слева от нее на противоположном конце стола.

– Иди, – прошептала Лулу и с улыбкой повернулась к приближавшимся Хоулкомам.

– Как вам будет угодно, – промолвил князь Михаил с поклоном и направился к тетушке.

Справа от Лидии сидел викарий Стэнли. Хоулкомы заняли места рядом с Лулу, напротив них сидели Пьюджины.

– Как я рада снова видеть всех вас! – радостно воскликнула Лидия, обводя взглядом собравшихся и приветливо улыбаясь. – Наконец-то мы снова вместе! – Тетушка повернулась к племяннице. – Лулу, дорогая моя, согласись, что общаться с близкими тебе людьми лучше, чем сидеть одной взаперти.

Что могла ответить на это Лулу?

– Да, тетушка, – согласилась она. – Вы совершенно правы.

– Конечно, я права! – воскликнула Лидия. – Я знаю, о чем говорю. Нельзя слишком долго жить в одиночестве. Надо обязательно общаться с людьми. Это дает нам новые силы и жизненный тонус, волнует нас, будит эмоции. Вы согласны со мной, князь Раковский?

– Согласен, – сказал князь. – Вы должны прислушаться к словам вашей тети, леди Дарлингтон. Она прекрасно выразила свою мысль. Особенно мне понравилось то, как вы, леди Лидия, говорите о волнении. Вы очень проницательны.

– Охота тоже возбуждает и будит эмоции, – заметил Джордж Пьюджин. – Вы непременно должны поехать с нами на охоту, Лулу. Вы ведь прекрасная наездница. Но за время вашего затворничества вы, наверное, разучились скакать верхом.

– Ошибаетесь, Джордж, я каждое утро скачу верхом, – возразила Лулу и тут же почувствовала, что краснеет, потому что ее фраза звучала двусмысленно. Хотя, конечно, не посвященные в ее тайну гости не заметили этого.

– Надеюсь, вы тоже хороший наездник, князь Раковский, – сказал Гарольд Хоулком. Для Лулу его слова тоже звучали двусмысленно.

– Да, я участвую в любительских скачках, – ответил князь. – В России тоже любят охоту, однако мы соблюдаем намного меньше формальностей, чем вы в Англии.

– Ну да, вы же дикие казаки, – промолвила леди Пьюджин.

Князь усмехнулся.

– Там, где я живу, нет казаков. Я говорю об аристократах, охотящихся верхом в наших лесах.

Лакеи подали первое блюдо. Разговор за столом сразу же стих. Помолившись вместе с викарием Стэнли, гости начали есть. Им на выбор было предложено несколько супов, а также закусок из рыбы и мяса. Когда подали второе блюдо, за столом возникла дискуссия о достоинствах различных поваров. Быстро выяснилось, что большинство присутствующих предпочитают поваров-англичан.

– Мой деревенский повар, – сказал викарий, кладя себе на тарелку кусок фазана, приготовленного в шампанском и севильском апельсиновом соусе, – готовит простую, здоровую пищу. И я вполне доволен им.

– А почему вы молчите, князь Раковский? – с улыбкой спросила Лидия.

– Мне нравится все, что готовит моя прислуга, – сказал князь, не желая упоминать о том, что в его распоряжении был целый штат отличных поваров. – Они знают мои вкусы.

– И какие же у вас вкусы, князь Раковский? – спросила Уинифред Хоулком.

– Мне нравится главным образом то, что в детстве готовила мне моя мать.

– Ваша мать готовила пищу?! – изумленно воскликнула леди Пьюджин, не сумев скрыть того, что шокирована подобным признанием князя.

– Да, она была прекрасной поварихой. Особенно мне нравились ее блины с грибами и икрой.

– О Боже! – ахнула леди Пьюджин.

– В жилах матери князя текла цыганская кровь, – объяснила Лулу, которой показалась забавной маленькая провокация Михаила. – Разве вы не видите, что у него цыганские черты лица и смуглая кожа? Все это князь унаследовал от матери.

– Надо признать, что русские очень экзотичны, – промолвила Лидия. – Российскую империю населяет множество разных племен и народов. Маргарите нравится жить в Петербурге.

Сидевшие за столом гости воздержались от комментариев, поскольку прекрасно знали, каким баснословным состоянием обладал человек, за которого вышла замуж Маргарита. Сын такого богача мог позволить себе эксцентричные высказывания.

– Я уже расспрашивала князя Раковского о новом министре финансов в царском правительстве, – сказала Лидия, стараясь поддержать беседу и в то же время уйти от опасных тем. – Насколько я знаю, вы купили акции Российской железной дороги, Гарольд, не так ли?

– Да, действительно, – подтвердил он. – Они приносят мне превосходные дивиденды. Я не могу пожаловаться на отсутствие чутья и дара предвидения у господина Витте.

Остаток обеда гости обсуждали таланты графа Витте. При этом Лидия постоянно подчеркивала, что князь Раковский – человек состоятельный и родовитый. Английская аристократия была склонна к изоляционизму и высокомерию. Однако богатство всегда вызывало у нее глубокое уважение. В конце концов, один из гостей выразил за столом общее мнение, сказав, что ни одно государство не строило железные дороги такими быстрыми темпами, как Россия. Транссибирская железная дорога была уже построена почти наполовину. Это был явный признак быстрой модернизации обширной Российской империи.

Князь осторожно высказывал свое мнение и был сдержан в своих оценках. Он почтительно, с подчеркнутым уважением обращался к хозяйке дома. Никто из гостей и предположить не мог, что они совсем недавно занимались сексом.

Видя, как хорошо князь справляется со своей ролью почтительного гостя, Лулу постепенно успокоилась и оживилась. Она стала развлекать гостей забавными историями. Леди Дарлингтон была очаровательна. Теперь уже князь сомневался в том, что она действительно целый год провела в затворничестве. Разве могла столь восхитительная женщина так долго находиться в одиночестве?

За десертом Уинифред Хоулком неожиданно вспомнила о том, что так и не рассказала историю о своем брате и торговце коврами. Тонкие ломтики песочного кекса, должно быть, имели схожесть с облатками. Или может быть, леди Хоулком развязало язык большое количество выпитого вина.

– Майлз, ты обязательно должен рассказать, – леди Хоулком понизила голос до шепота, – историю об этом манчестерском торговце коврами, который поставил тебя в такое ужасное положение.

Поскольку викарий Стэнли тоже изрядно выпил за обедом, он откликнулся на просьбу сестры. Приняв горделивую осанку, он обвел сидевших за столом гостей внимательным взглядом и кашлянул, чтобы прочистить горло.

– Существует один принцип, которого строго придерживаются все священнослужители, – начал он звучным, хорошо поставленным голосом. – Это принцип церковного брака, который признает за церковью право последнего слова во всем, что касается создания семьи. Но, несмотря на это, некоторые прихожане не соблюдают этот принцип, – с негодованием промолвил викарий, – и пытаются легализовать брак с сестрой своей умершей жены. Как вы знаете, предложение о легализации такого возмутительного брака с 1850 года двадцать шесть раз вносилось в парламент. Однако подобный брак не только незаконен, но и прямо запрещен Священным Писанием. И все же вопреки божеским и человеческим законам торговец, о котором идет речь, явился в мой храм с просьбой заключить подобный брак! Этот человек внес крупные пожертвования в храм и возомнил, что ему все позволено. Может быть, он не понимал, что занимается кровосмесительным прелюбодеянием? Нет, я сомневаюсь в этом. Его адвокат наверняка объяснил ему всю незаконность его намерений. Я заявил этой живущей в грехе чете о том, что, пока продолжается их незаконное сожительство, им возбраняется являться в храм и общаться с прихожанами, набожными христианами. Я сослался на книгу Левит, глава 18, стих 6, где написано: «Никто ни к какой родственнице по плоти не должен приближаться с тем, чтобы открыть наготу. Я Господь». И я не стал сочетать их законным браком, – гордо заявил викарий.

– Этот торговец владеет одной из самых крупных мануфактур в Манчестере, – прошептала Уинифред. – Он переселился с новой женой в Кент, подальше от места, где им пришлось пережить позор. Но скоро слухи о том, что их брак незаконен, дойдут и туда.

Князь бросил взгляд на Пулу. Он знал, что рассказ викария произведет на нее гнетущее впечатление. Сложившаяся ситуация и так пугала ее и повергала ее чувства в смятение. Лулу сидела за столом бледная как мел и подавленная.

– Если я правильно понял, – сказал князь, стараясь вернуть Лулу прежнее расположение духа, – законопроект, разрешающий брак с сестрой умершей жены, несколько раз благополучно прошел палату общин, однако его постоянно отклоняют священнослужители в палате лордов. Таким образом, совершенно очевидно, что в Англии существует множество людей, которые поддерживают это предложение.

Сердитый взгляд викария Стэнли пригвоздил князя к месту.

– Неужели вы считаете, что подобная отвратительная практика должна стать законной? – с негодованием спросил он.

Князь пожал плечами и произнес подчеркнуто кротким голосом:

– Но она принята во многих странах мира.

– В языческих странах, – заявил викарий.

– Но эту проблему можно разрешить очень просто, – сказал князь. – Брак должен быть разрешен между теми, кто не состоит в кровном родстве.

– Библия ясно толкует этот вопрос, – настаивал на своем викарий.

Хорошо знакомый с языческими верованиями своей матери, князь не терпел религиозного ханжества. Он считался инакомыслящим в своей среде. Однако здесь он не хотел высказывать мнение, которое могло бы шокировать гостей Лулу. Ведь он обещал ей вести себя хорошо.

– Я уверен, что законопроект в конечном счете будет принят парламентом, – заявил он. – Вне зависимости от того, будет ли он поддержан духовенством.

– Маргарита говорила мне, что культура России очень отличается от нашей, – с улыбкой сказала Лидия. – Наверное, у князя Раковского более широкие взгляды на религиозные проблемы, чем у нас в Англии. Давайте оставим эту тему, Майлз. Вы согласны, князь Раковский?

– Конечно, леди Харкорт. Я приношу извинения за свои замечания. Мой отец был бы потрясен тем, что я здесь наговорил. Ведь он послал меня сюда не для того, чтобы спорить и ссориться с гостями леди Дарлингтон. Прошу у всех прощения, господа.