Ожерелье из ласковых слов

Он наклонился ближе. — Тебе недостаточно? — прошептал он. — Надо это исправить.

Она слабо запротестовала, но он поцеловал ее долгим глубоким поцелуем — так мягко и нежно, что она обмякла у него в руках и была благодарна за то, что этот поцелуй ничего не требовал, а только дарил бесконечное наслаждение. И когда она ответила ему, страсть, которая скрывалась за его нежностью, подействовала на нее с такой невероятной силой, что у нее закружилась голова.

— Это нечестно, — прошептала она, потрясенная.

— Нечестно, — согласился он. — Но я никогда не обещал играть честно.

И вообще никогда ничего не обещал, напомнила себе Дэниелл. В личных отношениях, да и в финансовых тоже. Тут она увидела Марту и нескольких членов Исторического общества, ожидающих столики в ресторане.

Когда часть посетителей, отужинав, отправилась на фестиваль, она проводила членов Исторического общества к их столу и вернулась к стойке метрдотеля, чтобы заняться следующей группой. В этот момент к ней подошла Марта. Она опасливо оглянулась и прошептала:

— Мне надо поговорить с тобой, Дэниелл, это о музее.

Марта едва смотрела ей в глаза и выглядела какой-то… напуганной, что ли.

Сердце у Дэниелл упало. Неужели инвестиционная политика Марты уже потерпела крах?

— Это о тех деньгах, — продолжала Марта. — Видишь ли, я сама тогда не совсем все правильно поняла. Помнишь, я говорила вам с Пэм на ее вечеринке. Мы, оказывается, в прошлом месяце получили совсем другую сумму процентов. Дики был так любезен, что все объяснил мне.

— Представляю, — проговорила с раздражением Дэниелл.

— Понимаешь, я думала, что последний взнос, который мы внесли в фонд, — это и были проценты, — сказала Марта, — а оказалось, я ошиблась. Так что у нас получилась прибыль не сто процентов… — она еще понизила голос, — а два. Дики сказал, что это все-таки очень хорошо в месяц, а с нас он совсем ничего не берет за свою помощь, так что я чувствую себя немного… Ой, опять посетители по твою душу, а мне надо бежать к нашему столику, а то они начнут интересоваться, что это я с тобой так долго болтаю. Ты ведь никому не расскажешь о моей глупой ошибке, да? — И она исчезла прежде, чем Дэниелл смогла что-либо ответить ей.

Итак, Дики не играет в рулетку с музейными деньгами и не пытается увеличить свои собственные доходы за счет наивности Марты. Понятно, почему он так обижался, когда она намекала, что он пытается нагреть руки на музейных деньгах.

Значит, она должна перед ним извиниться. Еще раз.

Помощник официанта принес ей стопку меню и сообщил об освободившемся столике. Дэниелл сделала пометку у себя в журнале и пошла в холл за ожидавшими гостями. Когда она вернулась, еще одна группа из четырех человек ждала у входа.

Слова застыли у нее на языке — перед ней были Нора, ее родители… и Дики.

Дэниелл и так теряла способность трезво рассуждать, когда речь шла о Дики, а тут она окончательно растерялась.

— А на кого ты оставил «Веселую вдову»? Или у меня галлюцинации были? Ты же сказал, что присмотришь за всем!

Ее тон должен был превратить его в пепел.

Дики приподнял одну бровь.

— Я сказал, что справлюсь, и я это сделал. Пэм вовсю печет и пробудет там еще какое-то время. Она предложила присмотреть за гостями. Большинство из них сейчас на фестивале.

Дэниелл немного смягчилась, но сдаваться была не готова.

— У Пэм и без этого полно работы.

— И она у нее отлично получается, — согласился Дики. — Каждый раз, когда я заходил в кухню, я делал очередное пожертвование Историческому обществу, так как все время там появлялись новые образцы, которые мне необходимо было попробовать.

— Впечатляет, — холодно сказала Дэниелл. — Ну что ж, я рада, что тебе удалось перекусить, потому что, боюсь, вам придется долго ждать, пока я смогу найти место. Если вас не затруднит, подождите в холле…

Мать Норы сделала недовольную гримасу, но все же пошла. До Дэниелл донесся ее голос:

— Раньше в «Ивах» работал очень приятный персонал.

Дэниелл закусила губу. Укол был мелочным, но в нем все же была доля правды — за последнюю неделю она умудрилась нарушить все правила такое количество раз, что ей не хотелось даже вдаваться в подсчеты.

Она наконец-то поняла, что вовсе не «Веселая вдова» ее беспокоит. Ей неприятно, что Дики лишь недавно целовал ее, а теперь является сюда с Норой.

Дэниелл опять позволила мечтам приукрасить реальность. Она позволила себе поверить, что только она, Дэниелл, важна для него, что она любит его, и уже давно.

За год, последовавший после их разрыва, она ни с кем не могла встречаться, потому что ни один мужчина не мог сравниться с Дики. Она не могла бы полюбить никакого другого мужчину.

Ну и что? Если только узнает о ее чувствах, он исчезнет, как дым, и ей даже не останется этой незаслуженной, почти украденной благодати его поцелуев.

Когда освободился столик на четверых, Дэниелл попросила отца разместить их. Гэрри сурово на нее посмотрел, но выполнил просьбу. Вернувшись к стойке метрдотеля, он сказал:

— Ну что ж, кажется, все улеглось. Я думаю, это последние посетители, — и жестом указал ей на офис. Это был молчаливый приказ.

Дэниелл замотала головой.

— Папа, я не устала, я не нуждаюсь в отдыхе.

— Нет, нуждаешься. Но я не это имел в виду. Я должен поговорить с тобой, кто знает, когда у нас будет другой шанс.

Меньше всего ей хотелось сегодня задушевных бесед с отцом, но она послушалась его, выбрав стул напротив открытой двери, чтобы можно было видеть, не ищет ли кто-нибудь метрдотеля.

Гэрри сел напротив нее, упершись локтями в подлокотники, и прямо и просто посмотрел на нее.

— Как ты относишься к тому, чтобы вернуться в университет этим летом? — спросил он.

— Ты хочешь сказать, что больше не нуждаешься в моих услугах? — выдавила улыбку Дэниелл. — Видишь ли, так как меня официально нет в штатном расписании, ты не можешь меня уволить.

— Я — нет, а новый владелец — да. Смысл слов не сразу дошел до нее.

— Новый… Ты что, продал «Ивы»? Гэрри кивнул.

— Одному парню, которому уже принадлежит сеть прекрасных ресторанов по всему штату. Ты, между прочим, познакомилась с ним на этой неделе. — Он останавливался в «Веселой вдове», когда приезжал осматривать «Ивы».

Дэниелл нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что бизнесмен, который просил лишь кофе с тостами на завтрак, — ресторатор? Забавно!

— Он поставит своего управляющего, и, конечно, кое-что изменится. Но он пообещал, что уровень сервиса, к которому привыкли наши клиенты, останется прежним. И он также пообещал оставить прежний персонал, по крайней мере на переходный период. Всех, кроме нас с тобой, — неловко улыбнулся он. — И я его понимаю. И так новому менеджеру будет сложно освоиться, а тут еще старые хозяева будут мешаться.

Дэниелл согласно кивнула. Понятно, почему Гэрри был таким озабоченным и встревоженным. Вот почему он всю ночь просидел над бумагами. Решиться принять такое серьезное решение…

— Пап, почему ты не сказал мне, что собираешься продавать ресторан?

— Я не хотел обнадеживать тебя, пока у меня нечего было предъявить.

— Обнадеживать меня?

— Что ты сможешь, наконец, уехать, вернуться к учебе. Опять жить своей жизнью. Она тихо спросила:

— Ты это делаешь из-за меня? Чтобы я могла уехать?

Гэрри покачал головой.

— Нет. Просто пора. Я уже не справляюсь, даже когда ты помогаешь. Но, конечно, я должен признать, что, когда я выйду отсюда в последний раз, мое сердце будет разрываться от боли. Это все равно что опять прощаться с твоей мамой.

Он почесал лоб и выдавил слабую улыбку.

— Нет, я это делаю не из-за тебя, Дэниелл. Но ты получишь значительную часть денег от продажи.

— Нет, папа.

Улыбка у него стала увереннее и шире.

— Я настаиваю. Лучше я тебе сразу отдам всю сумму, чем оплачивать твое обучение. Тебе они наверняка пригодятся, судя по тому, как ты сорила деньгами весь прошлый год.

— Сорила деньгами? — настороженно спросила Дэниелл.

— А ты думаешь, я не знаю об Историческом обществе? Я только никак не мог понять, почему ты это делаешь.

— Потому что, если бы не я, мисс Фишер оставила бы «Веселую вдову» ему. Гэрри округлил глаза.

— Дэниелл, ты настоящая идеалистка. Всегда ею была, совсем как твоя мама. Ведь действительность на самом деле…

Зазвонил телефон. Она улыбнулась отцу и взяла трубку.

Голос Пэм дрожал от волнения.

— Дэнни, здесь одна дама говорит, что забронировала номер, но ее нет в журнале.

Дэниелл закрыла глаза, пытаясь мысленно представить календарь. Неужели она что-то просмотрела?

— Она говорит, что заказала две комнаты, — продолжала Пэм. — Пожалуйста, срочно приезжай. Я понятия не имею, как вести себя с этой миссис Де Карло.

Глава 9

Дэниелл добралась до «Веселой вдовы» очень быстро.

Она остановилась на пороге, пытаясь понять ситуацию. Пэм отвела нежданную гостью в лучшее место в доме, усадила на самое удобное кресло и подала ей бокал вина с самыми лучшими пирожными, которыми мог похвастаться чайный тент на фестивале.

Миссис Де Карло проигнорировала угощение.

— Вот и менеджер. — Облегчение осветило лицо Пэм.

Дэниелл подумала, что таким тоном утешают ребенка.

— Давно пора появиться кому-нибудь, кто уполномочен решить данную проблему. Эта молодая женщина ничего не знает.

Она посмотрела на Пэм как на пустое место.

— Она и не должна знать, — ответила Дэниелл. — Миссис Лэннинг пришла помочь мне.

— Так бизнес не ведут — оставлять вместо себя совершенно некомпетентного человека. Я забронировала номера, — со значением заявила миссис Де Карло, — а она не может найти мое имя — Вы просили зарезервировать, — поправила ее Дэниелл. — А когда я перезвонила вам, чтобы сказать, что «Веселая вдова» уже полностью забронирована на этот уик-энд, никто не ответил.

— Я не обязана сидеть у телефона в ожидании вашего звонка.

— В таком случае вас не должно удивлять, что в гостинице нет свободных комнат, — сказала терпеливо Дэниелл.

Взгляд миссис Де Карло скользнул куда-то вбок.

— Я же говорила тебе — не бери эту машину.

Дэниелл непонимающе посмотрела на нее, потом проследила за направлением ее взгляда и поняла, что в комнате находится еще одна женщина, маленькая, бледная, весь вид которой говорил о том, что она — компаньонка.

— Если бы не проблемы с этой машиной, мы были бы здесь уже несколько часов назад. Это все ты виновата, Лора.

У маленькой женщины на лице была написана такая паника, что Дэниелл не решилась произнести, что это ее проблема. Наверное, какой-то выход должен быть.

Она посмотрела на Пэм и предположила:

— Не знаю, но, может быть, в мотеле «Хайвэй» у шоссе…

Пэм вытаращила глаза:

— Исключено…

Дэниелл понимала, что подруга права и что она просто хватается за соломинку.

— Все новые гостиницы переполнены, — сказала она. — Один из их менеджеров позвонил мне вчера, спросил, нет ли свободных номеров. А другой приходил обедать в «Ивы» и сказал, что их отель с утра забит.

Оставался только один мотельчик у старого шоссе за чертой города. Но Пэм была права — это исключено.

— Может, есть места в соседнем городке…

— Наверняка нет, — сказала Пэм. — Это самый большой фестиваль за последние годы. Остается только чердак.

Дэниелл часто заморгала.

— Ничего другого нет, — проговорила Пэм. — Ой, извини, я не подумала об этом раньше, Дэнни. Им ведь придется вместе располагаться, но ведь там кровать королевских размеров!

— Там вообще-то сдвинуты две кровати. Но…

— Еще лучше. Я сбегаю и поменяю белье. Волна благодарности охватила Дэниелл. Как же ей повезло с таким верным другом!

Миссис Де Карло произнесла ледяным тоном.

— Она сказала, чердак?

Ага, теперь понятно, почему Пэм так быстро исчезла — она предвидела, что начнется.

— Он переоборудован в отличный люкс, — начала Дэниелл, — Это были апартаменты хозяев.

— Если вы думаете, что я буду спать на чердаке…

Дэниелл свирепо посмотрела на нее:

— Это все, что я могу вам предложить. Если вас не устраивает, ищите, пожалуйста, в другом месте.

В комнате повисла долгая тишина, прерываемая только мерным тиканьем каминных часов.

Миссис Де Карло сдалась первой — плечи у нее обмякли, а ледяной взгляд потерял остроту. Дэниелл действовала быстро:

— Я уверена, вам будет здесь комфортно. Ваш багаж в машине или вы уже внесли его?

Опираясь одновременно на перила и на свою компаньонку, миссис Де Карло стонала всю дорогу, пока добиралась до верха.

Одолев лестницу, ведущую на чердак, компаньонка оживилась.

— Посмотри, какой он большой, Джорджина, — сказала она, — здесь просто великолепно.

Миссис Де Карло фыркнула, но, как ни странно, не стала затыкать ей рот.

— Я полагаю, что завтра вы нас переселите. Дэниелл улыбнулась.

— Если две больших семьи вдруг решат уехать раньше, — ласково согласилась она, — можете не сомневаться, я отдам вам их комнаты.

Она быстро окинула взглядом апартаменты — Пэм не только поменяла белье, но и раздвинула кровати и даже поставила между ними маленький столик.

Пожелав гостям спокойной ночи, Дэниелл догнала на основной лестнице Пэм, чтобы помочь ей с ворохом белья. Она погрузила его сразу в стиральную машину — завтра ей пригодится каждая чистая простыня.

Когда стиральная машина заурчала, она отправилась на поиски Пэм и нашла ее в передней гостиной на кушетке.

— Надеюсь, этот остановившийся взгляд — всего лишь проявление усталости, — сказала Дэниелл, усаживаясь в кресло.

— Что ты называешь усталостью? В следующем году, клянусь, как только начнутся приготовления к Фестивалю клубники, я сразу же уеду из города.

— Как бы не так, — сказала Дэниелл. Пэм вздохнула.

— Да, ты права. Но я больше не собираюсь ни в чем принимать участия.

— Означает ли это, что, будь у тебя свободная комната для гостей, ты не приютила бы миссис Де Карло даже на одну ночь?

Пэм передернуло.

— Пригласить эту барракуду к себе домой? Да она почище моей свекрови! — Она дотянулась до бокала с вином, который миссис Де Карло оставила нетронутым, и приветственно подняла его.

— Белое вино немного выдохлось и чуть теплее, чем надо, но ничего, как раз то, что доктор прописал.

Дэниелл взяла пирожное.

— Я с обеда ничего не ела. В ресторане сегодня был сумасшедший дом.

— Ты знаешь, — задумчиво проговорила Пэм, — у меня не выходит из головы Гэрри. Если бы я сама лично не знала, что финансовые дела в «Ивах» идут хорошо, я бы подумала, что он собирается закрывать ресторан.

Дэниелл была поражена — ведь Пэм ничего не знала.

— Закрывать? Нет. Продавать…

— А он собирается? — Пэм подпрыгнула от этой новости.

— Он уже продал. Он сказал мне об этом только что. Я не знаю, когда он официально собирается объявить… Так что не говори никому пока, ладно?

— Как это мило! Я про продажу. Дэниелл нахмурилась — продажа ресторана будет иметь последствия и для Пэм, ведь они были одними из самых крупных клиентов в ее деятельности независимого бухгалтера.

— Мне очень жаль, Пэм. Но он сказал, что новые владельцы сохранят весь прежний персонал.

Ее слова прозвучали неубедительно. Постоянный штат — это одно, а работа на договорной основе — другое. И потом ясно, что новый хозяин привезет своих бухгалтеров.

Пэм молчала.

В этот момент дом огласили возбужденные детские голоса, и через секунду одна из девочек вбежала в гостиную.

— А Дики нет? — спросила она разочарованно.

— Извини, — отозвалась Дэниелл, — но вместо него я.

— Это тоже неплохо, — великодушно сказала девочка. — Но Дики…

У нее в голосе было столько обожания, что Дэниелл развеселилась. Вот, оказывается, как он справился с женской половиной детишек? Он позволил им влюбиться в себя. Интересно, а что он сделал с мальчишками? Обучил их приемам каратэ?

Пэм посмотрела на часы.

— Скорее бы ему прийти, — сказала она. — Он пообещал принести мне филе с фантастическим гарниром.

Дэниелл не удивилась.

— Так он подкупил тебя, чтобы ты осталась?

— Не совсем. Я сама предложила, а он сказал, что, в таком случае, проследит, чтобы я питалась не только одними пирожными. Тогда я сказала, что хочу лучшее блюдо в меню.

— Понятно. Решил раскошелиться на тебя, чтобы сходить с Норой в ресторан. Пэм покачала головой.

— Дэнни, от этой фразы веет просто кошачьей ревностью.

Дэниелл прикусила язык. Тут опять возникла девочка.

— Я подожду внизу, пока он придет, если вы не возражаете, мисс Ивэнс.

Однако ее отец, видимо, возражал, и девица направилась к лестнице, недовольно выпятив нижнюю губу.

Пэм едва сдерживала смех, но тут внизу раздался радостный вопль:

— Ди-ик!

— Герой вернулся, — прокомментировала Пэм. — Надеюсь, мое филе не остынет, пока он будет собирать дань обожания.

— Да уж, именно этого ему и не хватает. Через пару минут Дики появился в гостиной, осторожно внося упакованную в «Ивах» порцию.

— Извини, что так долго, Пэм, — сказал он. «Интересно, что нашептывает Дики в ушко Hope, когда целует ее?» — зло подумала Дэниелл.

Она попыталась выбросить это из головы.

Пэм права: она ведет себя как ревнивая кошка.

Это глупо. Если другие увидят… Если Дики увидит…

— Ты пропустил самое интересное, — сказала Пэм. Она распаковала еду и принялась за дольки картофеля, аккуратным венком уложенные вокруг стейка. — У нас тут полчаса назад поселилась гостья из преисподней.

— Я думал, что у нас нет свободных мест.

— Мы поселили ее на чердаке, — отозвалась Пэм.

— Она хотела забронировать на весь уикэнд, — сказала Дэниелл. — Я имею в виду, когда она звонила.

— Как прошла вечеринка у Норы, Дики? — спросила Пэм.

— Как большинство вечеринок. Немного натянуто.

«Могу себе представить, — подумала Дэниелл. — Встреча с родителями, конечно, не произвела на Дики впечатления».

Да, определенно, ей будет трудно бороться с ревностью.

— Ну, этого можно было ожидать, — Пэм взяла свою еду. — Ладно, мне надо еще кексов напечь. Это значит, что придется пробыть здесь еще не один час. Учитывая, что спать вам здесь негде, вы можете отправляться спать куда хотите. — И добавила ровным голосом:

— Вместе или по отдельности. Мне все равно.

И тихонько насвистывая, она направилась в кухню.

— Смешно, — сказала Дэниелл. — Пэм, оказывается, шутница. Она поднялась.

— Большинство гостей уже вернулись и легли, так что…

Она не заметила его движения, но неожиданно Дики оказался между ней и дверью.

— Это действительно так смешно? — мягко спросил он. — Что мы можем вместе получать удовольствие?

В ней боролись разные чувства — любовь, желание, обида, растерянность, протест. Но один образ взял верх над другими — воспоминание о том, как сегодня вечером он пришел в «Ивы» с Норой и ее родителями…

Она попыталась говорить спокойно.

— Да, это смешно.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и отступил, больше не загораживая ей проход.

— Спокойной ночи, Дэниелл.

Это прозвучало больше как расставание, чем обычное прощание.

Он проследовал за ней через холл к боковому выходу, где Дэниелл повернула к кухне, а Дики вышел из дома.

Пэм как раз выключила миксер, когда вошла Дэниелл.

— Ты все еще здесь?

Ее взгляд метнулся мимо Дэниелл, как будто она ожидала увидеть Дики у нее за спиной.

— Вот именно. — Дэниелл даже не пыталась скрыть иронию в голосе. — Конечно, я собираюсь провести ночь с ним. Когда мужчина ужинает с другой женщиной, это, разумеется, вовсе не повод дуться…

— Вообще не похоже, чтобы это было свидание, Дэниелл.

— То есть? А ее родители? Позволь тебе заметить, что, когда речь идет о Дики, это значит гораздо больше, чем простое свидание.

Пэм возилась над тестом.

— Он прощался с ней.

Он уезжает. Эта мысль ножом прошлась по сердцу Дэниелл.

— Муж Норы хочет помириться, — продолжала Пэм, — поэтому завтра она возвращается в Калифорнию.

Так это не Дики уезжает?

— И кто это говорит? Миссис Хансен и остальные сплетницы Элмвуда?

— Да. И мать Норы в их числе.

Боль в груди почти отпустила Дэниелл, и она смогла сделать глубокий вдох. И все же… что-то здесь не так. Что-то не сходится.

— Она возвращается к мужу. Поэтому она устраивает прощальный ужин с Дики. Логика железная. Только при чем здесь Дики?

— Я не уверена, — протянула Пэм, — но, кажется, это отец Норы позвонил ему и попросил прийти. Наверно, ему не хотелось быть в меньшинстве. А ты бы согласилась наедине провести вечер с Норой и ее матерью?

Это нисколько не проясняло ситуацию. Почему именно Дики? А впрочем… Если бы он ухаживал за ними обеими, хватило бы ему наглости привести Нору сегодня вечером в «Ивы»?

Хватило бы. Во всяком случае, по отношению к ней он не испытывал никаких обязательств. Может, даже специально это делал. Чтобы Дэниелл не питала иллюзий.

— Ну, куда бы ты ни шла, — проговорила Пэм, — давай, отправляйся. Я все равно здесь.

— Я не хочу обременять тебя, — слабо запротестовала Дэниелл.

— Здесь все равно негде спать. А тебе надо отдохнуть. Учти, помогать с завтраком я не вызывалась.

Дэниелл засмеялась.

— Ладно, ухожу.

Она была уже в дверях, когда Пэм, озорно поблескивая глазами, добавила:

— Последний вопрос, Дэнни. Если эта сумасшедшая выберется с чердака и мне понадобится твоя помощь, где тебя искать?

Дэниелл скорчила гримасу и хлопнула за собой дверью.

Основные мероприятия Фестиваля клубники проводились в самом большом парке Элмвуда, в нескольких кварталах от центра города. Однако и на центральной площади машин было больше, чем Дэниелл ожидала. Ей пришлось ждать. Постукивая пальцами по рулю, она смотрела на площадь.

Внутри стеклянного двухэтажного холла квартиры Дики горел свет. Как сигнальный огонь на маяке. Он притягивал ее, словно магнит.

Гостиная тоже была освещена. Видимо, Дики еще не ложился.

Пробка рассосалась, но Дэниелл не сняла ногу с тормоза.

Надо извиниться перед ним за Марту и музей.

Другого шанса может не быть.

Не раздумывая, она повернула на площадь и остановилась возле дома Дики.

Свет в окнах гостиной погас, но она все равно нажала на кнопку звонка.

Голос в домофоне показался ей усталым.

— Дики? Можно мне на минутку?

В ответ лишь зажужжал замок.

Он ждал наверху спиральной лестницы, опираясь на перила и не сводя с нее глаз. Дэниелл стала задыхаться, как будто она поднималась не по лестнице, а по отвесной скале.

Он не пошевелился, пока она не поднялась, затем отступил в сторону, приглашая ее жестом в гостиную.

— Входи.

— Я ненадолго, — сказала она — Какая жалость! — Голос прозвучал резко. Кровь прилила к лицу Дэниелл. Она имела в виду совсем другое.

— Я хотела сказать, что ты, наверное, устал, так что я долго не задержу тебя.

Это прозвучало не лучше. Дики не ответил. В гостиной было темно, не считая слабого света уличных фонарей, который проникал сквозь тонкие занавески.

— Извини за беспокойство, — начала она.

— Ничего. Я как раз заканчивал кое-какие бумаги для Норы, чтобы она могла завтра взять их с собой.

Итак, Пэм была права.

— Я разговаривала с Мартой сегодня вечером, — осторожно сказала Дэниелл. — Она не правильно прочла условия, касающиеся инвестирования музейных денег. — Она попыталась улыбнуться. — Марта — чудо, но в финансовых вопросах как ребенок!

Дики не ответил.

Дэниелл вдруг захотелось, чтобы на него падал яркий свет, чтобы увидеть его глаза.

— Мне следовало знать, что ты не сделаешь того, в чем я тебя обвиняла. Извини меня. Дики. Он сделал легкое движение.

— Интересно было бы знать: ты подозревала меня в неумении инвестировать или считала меня мошенником?

Он не собирался облегчать ей задачу. И с какой стати?

— Немного и в том, и в другом, — тихо сказала она. — Сегодня вечером Марта объяснила мне, что случилось. Я почувствовала облегчение, но не удивление.

— Я не знал, что она действует без одобрения попечительского совета.

— Я это предполагала.

Он постоял минуту, затем молча кивнул.

Пора было уходить, но ноги у Дэниелл будто приклеились к ковру.

Ничего на самом деле не изменилось. Да, теперь она знала, что любит его уже давно. Но любовь ее была безнадежна. Заниматься с ним сейчас любовью было бы самой большой глупостью.

Это только разрушит ее, опустошит. Рано или поздно ей придется молча смотреть, как он уходит.

С усилием она сделала два слабых шага в сторону холла.

— Ну что ж, за этим я и пришла. Он не отступил в сторону, чтобы дать ей пройти.

— За этим, Дэниелл?

У него в голосе появились грубоватые нотки.

Он потянулся рукой, как будто хотел погладить ее по щеке. Но, не коснувшись ее, пальцы замерли в миллиметре от лица. И все же у нее было ощущение прикосновения.

«Я не увижу, как он уйдет, — поняла она. — Потому что уйду я».

Она еще пробудет в Элмвуде, пока они не передадут ресторан новому владельцу. На это уйдет несколько недель; может, меньше. Чуть больше времени уйдет на то, чтобы определиться с «Веселой вдовой». Можно нанять управляющего, пока не решится проблема с Яблонски. А потом она уедет обратно в Чикаго.

Так что ей терять?

Дики никогда не обещает, и она знает это.

Но она любит и принимает его таким, какой он есть. Дэниелл больше не испытывала ни опустошения, ни протеста, ни утраты. Она приняла решение.

— Ты как-то говорил о блаженстве, которое мы могли бы найти вместе… — Голос у нее был тише шепота. — Я хотела бы поискать его, Дики.

Рука у него дрогнула. Затем его пальцы стали удивительно нежно гладить ее по щеке, переместились к основанию шеи, и он прижал ее к себе.

Приятное тепло разлилось по всему телу Дэниелл. «Какое умиротворение», — подумала она. Меньше всего она ожидала испытать именно это чувство в его объятиях. Но едва рухнула выматывающая силы оборона, она почувствовала покой и безмятежность. Ей стало совершенно легко. Расслабление…

Затем Дики поцеловал ее, и приятное тепло превратилось в обжигающий жар. Покой и безмятежность превратились в пепел. Расслабление уступило место страстному желанию прижаться к нему, слиться с ним.

Потом он научил ее желанию, и вместе очень медленно они исследовали все потайные уголки их страсти.

И когда она не могла больше терпеть, когда ее томление стало непереносимым, он научил ее завершению. А потом крепко прижимал ее, пока она плакала, потому что это было слишком прекрасно, и поцелуями осушал ее слезы.

Она лежала в его руках, испытывая блаженство, и знала, что всю последующую жизнь, закрывая глаза, будет вызывать в памяти это ощущение счастья.

Никакого постоянства, напомнила она себе. Никаких обещаний.

И никаких сожалений.

На следующее утро он еще спал, когда Дэниелл выскользнула из его квартиры. На площади уже было довольно людно. Она пешком отправилась к «Веселой вдове», говоря себе, что свежий воздух пойдет ей на пользу перед долгим рабочим днем.

Но роскошная погода была не единственным поводом для прогулки. Если бы она пошла из квартиры Дики к своей машине в этот ранний час, кто-нибудь бы ее увидел. А если она придет на площадь позже, кто заметит, сколько времени там простояла машина?

Она не хотела досужих разговоров. Сейчас ей хотелось хоть ненадолго сохранить в секрете для себя то чудо, которое они пережили вместе.

Она накрывала на стол в гостиной, когда вошел Дики. Дэниелл почувствовала это сразу же, как он вошел в дом, как будто за ночь в ней появился магнит, который ощущал его сразу, едва он входил в пределы досягаемости.

Она посмотрела через плечо и улыбнулась ему.

— Многообещающе, — проворковал Дики и подошел ближе. — Я сейчас тебе помогу. Дай сначала поздороваюсь с тобой.

От его поцелуя по ее телу пробежала волна желания, колени стали такими же мягкими, как тесто для блинов, которое она замесила.

Когда он отпустил ее, Дэниелл засмеялась над своей бурной реакцией. Дики стал поглаживать ее шею.

— Я думала, ты собираешься помогать, — сказала она.

— Я отвлекаю твой ум от работы.

— Вот именно. Вот, возьми, — она передала ему стопку тарелок, и он пошел вдоль стола их раскладывать. — А у тебя неплохо получается.

— Ты вообще-то могла бы устроить меня накрывать столы в «Ивах».

— Дики, — сказала она, выдвигая ящик с салфетками, — нам нужно обсудить кое-какие планы, потому что…

Он замер и стал похож на ледяное изваяние. Разозлившись и на себя, и на него, она резко сказала:

— Да нет же, я не собираюсь предлагать пойти покупать свадебный букет, дом рядом со школой или двойное кресло-качалку. Господи, конечно, нет. Я только хотела сказать, что мы должны принять какое-нибудь решение в отношении «Веселой вдовы». Пройдут, возможно, месяцы, прежде чем мы поймем, что можем сделать, а тем временем…

— Да что хотите, — раздался грудной женский голос. — Что хотите, то и делайте.

Дэниелл выронила пачку салфеток и повернулась.

— Кейт! — «Ну, вот и все», — подумала Дэниелл.

Почему-то она не обрадовалась этому.

В проходе между столовой и холлом стояла Кейт Яблонски, болезненно тощая и слишком ярко накрашенная. За ней стояли два рослых широкоплечих молодца.

С усилием Дэниелл отвела взгляд от того, что был пониже и поплотнее. Никогда еще она не видела такой татуированной веревки вокруг шеи.

— Мне нужна только моя мебель, — сказала Кейт. — Все остальное — ваше.

Дэниелл ухватилась за полированный, орехового дерева стол.

— Но ведь мебель…

— Да не эта старая рухлядь. Мы с Джо договорились, что я заберу всю мебель из наших апартаментов.

«Где сейчас, — прикинула Дэниелл, — наверное, просыпается миссис Де Карло». Надо позвать Пэм, чтобы она не пропустила такого зрелища.