Ожерелье из ласковых слов

Ее слова повисли в тишине, нарушаемой только негромкими звуками, доносящимися из телевизора.

Уголки губ Дики коварно поползли вверх. Он переместился с подлокотника на диван.

— Да? — Он вытянул в сторону руку, и она легла ей на локоть. — Я хоть и не пьяный, но ты, вероятно, отнесешь меня к разряду нахалов. Так покажи мне, Дэниелл. Справься со мной.

Один быстрый рывок, и она оказалась у него между колен, ее лицо — на уровне его лица. Она полулежала на нем, плотно прижавшись к его груди. Ее руки обвились вокруг него в бесполезной попытке вернуть равновесие.

Он медленно привлек ее к себе, пока его губы не опалили ее. Ей сразу стало жарко, тело обмякло.

Она не помнила, как оказалась на диване рядом с Дики, — ей было все равно, она отдалась своим ощущениям. Легкий привкус соли у него на коже. Запах одеколона после бритья. Его стон… или это она застонала?

Неожиданно Дики резко поднялся. Какое-то мгновение он смотрел на нее, затем сухо сказал:

— Прекрасно, Дэниелл. Теперь я вижу, как ты с этим справляешься. Может, догнать того щенка и дать ему несколько наставлений?

Он ушел, оставив ее настолько потрясенной, что она даже и не пыталась подняться.

Глава 7

Дэниелл закрыла рукой глаза. Напрасно. Постыдные воспоминания жгли ее, от правды не убежишь. За несколько минут она умудрилась выставить себя последней дурой… дважды.

Во-первых, не надо было выпендриваться и вопить, что она сама может за себя постоять и не желает, чтобы ее спасали. Почему было не поблагодарить Дики спокойно и с достоинством за то, что он вовремя вмешался?

Потому, что у тебя талант напрашиваться на неприятности, выговорила она себе. С таким же успехом можно было подойти к голодным львам и помахать у них перед носом свежим мясом.

Но хуже всего была вторая глупость, конечно. Сделала шумные заявления, объявила себя королевой независимости, так и держалась бы до конца! Но нет же, сдалась сразу, едва Дики пошел в наступление. Стоило ему прижать ее и поцеловать, как крепостные стены превратились в пыль. И он мог делать с ней все, что хотел…

Ее опять обдало жаром. Она помнила, как его руки гладили ее, помнила тяжесть его тела, чувствовала покалывание его щетины на щеке. Она все еще ощущала на себе его запах.

А ведь могла предвидеть такое развитие событий… Если бы хоть немного отдавала себе отчет в своих действиях, она бы поняла, что Дики не мог не принять вызов. Она спровоцировала его.

Или… хотела спровоцировать? Только получила гораздо больше, чем ожидала?

Сама мысль об этом вызвала неприятный осадок.

Дэниелл знала, что Дики безумно нравилось целовать ее, однако часть его сознания всегда в этот момент отстранение наблюдала с циничной усмешкой.

С самого первого раза, когда он поцеловал ее, она уже знала об этой его способности.

Именно это знание и помогло ей самой не потерять голову. И именно оно уберегло ее от роковой ошибки, не дало влюбиться в Дики.

Сегодня она доверилась своему инстинкту самосохранения, который должен был включиться в случае необходимости. Но не включился.

И самым унизительным было то, что Дики встал и ушел, прежде чем она смогла положить этому конец. Она бы наверняка так и поступила, дай он ей еще минуту-другую.

Она была уверена в этом.

Но почему он ушел? Почувствовал свое торжество? Удовлетворение оттого, что доказал, что хотел? Испугался, что она не так поймет его мотивы?

Дэниелл не знала, какой ответ ей понравился бы…

Дэниелл не могла понять, действительно ли она слышит какой-то стук, или ей это только кажется. Может, это мысли бьются у нее в голове, мучительные гнетущие мысли, от которых она спасалась тяжелым беспокойным сном?

Но по мере того как она стряхивала с себя остатки сна, до нее сверху стали доноситься голоса и все стало ясно. Кровельщики. Странно, Дики вчера ничего не сказал о том, что они должны приступить к работам…

А что в этом странного, она и сама забыла передать ему, что звонила Нора, разве не так?

Дэниелл встала и пошла готовить завтрак бизнесмену. Он заказывал кофе с тостами. Она боялась, как бы рабочие не разбудили его своим шумом.

Нельзя же брать с человека полную стоимость, нарушая его ночной сон. Ей было очень неловко перед ним.

Однако бизнесмен уверил ее, когда спустился вниз, что он проснулся задолго до того, как начались работы. Дэниелл со вздохом облегчения приняла от него чек, после чего он отправился на встречу с клиентом, а она села пить кофе.

Даже в кухне слышался грохот, то и дело куски черепицы и строительный мусор скатывались по спускному желобу. Не оградить ли эту зону, подумала она, чтобы гости, которые должны были приехать сегодня днем, не ставили вблизи машины. Прихватив с собой кофе, она отправилась туда. От огромного облака пыли глаза заслезились и стало нечем дышать.

Когда пыль немного рассеялась, она увидела подрядчика с биноклем, нацеленным на крышу. Она тоже посмотрела туда, куда смотрел он: там крыша упиралась в стену башни в дальнем углу дома. Присмотревшись, Дэниелл увидела, как оттуда высунулся рабочий и прокричал:

— Эй, босс! Здесь еще хуже, чем вы думали!

Сердце у нее упало. Она и так задолжала Дики крупную сумму и не могла вернуть ее до продажи «Веселой вдовы». Но если этот долг начнет расти… и если не удастся быстро продать…

Подрядчик тем временем поставил лестницу и пошел по ней так легко, будто шел по улице. Он обошел башню, жестикулируя и раздавая указания, которых она не могла слышать с такого расстояния.

Дэниелл повернулась и пошла обратно в дом. Если у подрядчика плохие новости, то пусть сообщает их Дики сам, а не передает через нее. Она ничего не понимает в ремонте крыш и без согласия Дики никаких решений принять не может.

Очередная партия осколков прокатилась по желобу, и Дэниелл, схватив ключи, бросилась к входной двери.

Хотя было еще рано, площадь была полна людей. Большинство магазинов еще не открылось, но городские учреждения в ратуше работали вовсю.

Перед домом, где была квартира Дики, владелец антикварного магазина на первом этаже выставлял старинную прялку. Он взглянул на Дэниелл.

— Дики сегодня утром не выходил. По крайней мере, его машина все еще за домом.

Дэниелл вспомнила про кровельщика и подумала, что, может быть, стоит предупредить Дики.

— Спасибо, — тихо сказала она и, завернув за угол, подошла к парадному, ведущему в апартаменты Дики.

Часть кирпичной стены здесь была вырезана и заменена стеклом до самой крыши. Она позвонила и стала разглядывать холл за стеклом. Она увидела черную витую лестницу и миниатюрный лифт.

Пол был выложен черными блестящими плитами незамысловатым орнаментом, стены же были белыми без украшений. Эффект должен был получиться стерильно-холодным, но постоянная игра света создавала ежеминутно меняющееся произведение современного искусства. Солнечный свет радугой плясал по комнате, а в дождливую погоду облака, казалось, проникали внутрь. А уж свет полной луны заливал все помещение золотом…

Дэниелл впервые увидела эту квартиру лунной ночью через пару недель после того, как они с Дики стали встречаться. Он пришел тогда в «Ивы» поужинать, было достаточно поздно, в зале оставалось мало народу, и он пригласил ее к себе на кофе. Она шла по холлу, и, казалось, теплый золотой свет ласкал ее. Дики поцеловал ее в лифте.

Ответ из домофона не заставил себя ждать.

— Да? — прозвучал вопрос Дики.

— Это Дэниелл. Можно подняться? Последовала такая долгая пауза, что Дэниелл рассердилась.

— Послушай, если тебе исполняют танец живота, так ты только скажи. Не надо никого прятать, я зайду как-нибудь в другой раз.

Смех Дики почти утонул в жужжании открывающегося замка. Дэниелл вошла внутрь и поднялась по витой лестнице на балкон, играющий роль верхнего фойе. Отсюда вид был еще лучше. Она помедлила лишь минуту, затем пересекла балкон и, завернув за угол, очутилась в огромной комнате, убранство которой отражало вкус самого известного дизайнера в Элмвуде.

Дики поднялся из-за компьютерного стола. Он не только не выходил никуда сегодня, но явно и не собирался этого делать. Он был босиком, в потертых, почти белых джинсах и в видавшем виды джемпере выпускника Принстонского университета.

И все равно выглядел потрясающе. Он двинулся к ней, бесшумно передвигаясь по толстому плюшевому ковру. Она чувствовала потоки воздуха от его движений.

— Ну что ж, привет, — мягко сказал он. — Смею я предположить, судя по этому чудесному румянцу у тебя на лице, что ты пришла довершить то, что мы начали вчера вечером?

— Конечно, нет!

Слова вылетели прежде, чем она успела сообразить, что само это отрицание признанием того, что инцидент прошлой ночью не был случайностью и мог бы иметь продолжение…

— Потому что вчера вечером ничего и не начиналось.

Отказ показался неубедительным даже самой Дэниелл. Ведь вчерашний вечер изменил многое.

Она всегда реагировала на Дики — на то, как он двигался, на силу, исходящую от его тела, на его физическую привлекательность. Но сегодня ощущения были еще более острыми. Как будто каждый ее нерв был настроен на него. Она чувствовала его тепло даже на расстоянии нескольких шагов. Она ощущала напряжение его мышц. И, к своему ужасу, поняла, какому риску себя подвергает, придя в его квартиру.

Она боялась не силы, исходившей от него, она испугалась своих чувств. Один его вид сразу пробудил бурные эмоции вчерашнего вечера.

Он передернул плечами:

— Ну, как хочешь.

Но Дэниелл его почти не слышала, завороженно следя за его движениями, почти физически ощущая, как отозвалось бы ее тело, прикоснись она сейчас к Дики. Вот у него напряглись мускулы на руках, слегка поднялась и сразу опала грудная клетка, когда он что-то сказал… Волнующие вибрации его голоса…

Предвкушение дрожью пробежало по спине. Она сделала глубокий вздох.

— Кровельщики сегодня утром приступили к работе. — Ей показалось, что голос у нее звучит неестественно.

— Хорошо. Подрядчик сказал, что на это уйдет всего пара дней, работы могут быть закончены до того, как пойдут дожди. Кофе?

Дэниелл кивнула. Он пошел на кухню и налил две чашки кофе из термоса. Чем он дальше от нее, тем легче дышать. Дэниелл обогнула огромный диван и направилась к окну, выходящему на площадь.

Она могла практически сосчитать его шаги, пока он пересекал комнату, — нервные окончания у нее на шее чувствовали его приближение лучше любых приборов. Когда напряжение достигло критической отметки, она повернулась, и Дики протянул ей кофе.

Ей удалось избежать прикосновения его пальцев. Хотя она не только знает, какие сильные и нежные у него руки, она еще помнит, как они умеют двигаться.

Она села на самый краешек стула. Уловив насмешливые искорки в глазах у Дики, поменяла позу, пытаясь выглядеть независимо.

— Чувствуй себя как дома, — проворковал Дики. Он устроился на соседнем стуле.

— Боюсь, парой дней все не ограничится, — сказала Дэниелл. — Сегодня утром у них сложилось впечатление, что все гораздо более запущено, чем они предполагали. — Она отпила кофе. — Я подумала, стоит предупредить тебя, что подрядчик, наверное, захочет с тобой связаться.

— Так ты поэтому пришла? — Он не стал дожидаться ответа. — Пожалуйста, об этом не беспокойся, в контракт все включено.

Дэниелл нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, им придется выполнять дополнительные работы бесплатно? Но это же несправедливо.

— Видишь ли, подрядчики всегда закладывают в контракт такую возможность, иначе они прогорели бы. Если ситуация значительно хуже, чем предполагалось, он скажет нам. Мы или внесем изменения в контракт, или заключим новый, или прекратим работы.

— Но это невозможно, они сняли почти все заднее крыло!

— Не паникуй. Я уверен…

— Кто паникует? — Дэниелл придала голосу немного иронии. — И вообще, чего беспокоиться? Подумаешь! Что с того, что в заднем крыле дневной свет проникает сквозь потолок и пыль толстым слоем покрывает всю мебель в доме? Клубничный фестиваль начинается в пятницу, и все комнаты расписаны, включая и те, над которыми нет крыши…

— Я уверен, к тому времени они управятся.

— Хорошо бы еще успеть убраться. — Она с сомнением взглянула на него. — Нашлись желающие на роль горничных?

— Парочка, которых забраковала миссис Бейкер.

— Что ж, это утешает. А то я уже готова взять любого орангутанга, который придет наниматься.

Дики улыбнулся. От его взгляда у нее в животе что-то сжалось.

— Именно поэтому мне, пожалуй, следует отправиться туда самому.

— Спасибо, конечно, — поспешно вставила Дэниелл, — но…

— А ты разве не хочешь, чтобы я показал, насколько эффективен я могу быть в спальне? — Насмешка так и играла у него в глазах.

Голос его был низким и хрипловатым, обещающим море удовольствий. Но вчера вечером он ушел… В нем нет ни капли серьезности, не надо забывать об этом, напомнила себе Дэниелл.

— Я хотела еще спросить, не подыскался ли покупатель?

— Меняешь тему, Дэниелл?

— Просто я так увлеклась работой в самом доме, что у меня даже нет времени послушать последние сплетни.

— Жаль, на этой неделе они особенно интересны.

Она отказалась заглотнуть наживку.

— Если и были какие-то разговоры о возможных покупателях, я ничего не знаю, — сказала она твердо. — Прошло, конечно, всего несколько дней, но, может, кто-нибудь проявил интерес? Может, кто-то с тобой связался?

— Тебе, наверное, кажется, что потенциальные покупатели стоят в очереди у меня на пороге, с деньгами наготове.

— Я не так наивна. Но нам и нужен-то всего один покупатель.

— А если это тот самый, что раньше предлагал нам превратить «Веселую вдову» в многоквартирный дом?

Дэниелл прикусила губу — эта мысль ужаснула ее. Хотя было ясно, что если придется решать, то на этот раз последнее слово будет за Дики.

Он, видно, понял ее терзания.

— Кстати, я уже давно не общался с этим покупателем. И вряд ли стоит искать его, думаю, он уже потерял интерес. Раз он начал строить тот комплекс на западной окраине города…

Дэниелл перевела дух.

— Но не стоит расслабляться, — тут же предупредил Дики. — Я связался с некоторыми специалистами по недвижимости, и все они сказали, что, даже имей мы сотню покупателей, нам это ничего не даст. Ты была права насчет Яблонски. Поскольку они официально не отказались от дома, мы не можем даже выставить его на продажу.

— Но сегодня как раз срок платежа по закладной, — напомнила Дэниелл.

— Ты что, собираешься дежурить у почтового ящика в ожидании чека?

— Конечно, нет. Но если они сегодня не внесут платежа…

— Это все равно не значит, что мы тут же можем что-то предпринять. Не все, кто вовремя не вносит платеж, считаются нарушителями; потом, есть некоторые ограничения на действия кредиторов.

— То есть мы попали…

— Это мы уже знаем, — напомнил ей Дики. Он встал.

— Хочешь еще кофе?

— Нет, спасибо. А что, если нам найти Кейт и Джо?

Он остановился с кофейником на полпути.

— Для чего? Выкручивать им руки, чтобы они подписали акт об отречении?

— Хотя бы поговорить с ними. Узнать их намерения.

— Пойми, если взрослые люди хотят исчезнуть — вместе или врозь — и разорвать отношения с друзьями и родственниками, кто им может помешать?

— Вот так просто?

— Но нет же никаких доказательств того, что они это сделали недобровольно. Наоборот, Джо ясно обозначил свои намерения. Если бы мы подали заявление о пропавших людях, то в ФБР подняли бы нас на смех и выставили бы из офиса.

— Я начну спрашивать в «Ивах». Ведь кто-то же должен иметь представление, куда они могли деться. Хотя я все еще беспокоюсь за Кейт. — Дэниелл в задумчивости прошлась по комнате. — Ведь то, что Джо уехал из города…

— ..не означает, что и она уехала, — закончил за нее Дики. — Ты имеешь в виду те подозрительные пятна крови в холле под восточным ковром и свежие следы за конюшней?

— Что?

— Не волнуйся, я это придумал. Как и ты свою детективную драму с убийством — Детективную драму! — Дэниелл щелкнула пальцем. — Здорово! Все гости участвуют и пытаются раскрыть преступление! Я знала, что, если ты с душой к этому отнесешься, тебе не будет равных в гостиничном бизнесе.

Он выглядел так, с удовлетворением подумала она, будто у него по голове прошлась кувалда. У нее опять поднялось настроение. Она встала, собираясь отнести в кухню свою чашку и наконец попрощаться. Но проснувшийся в ней чертенок неожиданно взбрыкнул. Дэниелл остановилась рядом с Дики и игриво потрепала его по волосам.

Она забыла, что если несколько приспособилась к ситуации, то это не означает, что напряжение перестало быть высоким. К ней мгновенно вернулись все те ощущения, которые парализовали ее раньше. Воздух между ними снова начал пульсировать.

Дики поймал ее за руку и медленно поднялся, нависая над ней.

Дэниелл отшатнулась и вырвала руку. Сердце у нее готово было выскочить. Она была потрясена и испугана и поспешно направилась в холл к спиральной лестнице. К свободе, к спасению.

— Дэниелл.

Она остановилась. Голос у него был манящим, как мираж, и опасным, как зыбучий песок. Она поборола желание обернуться.

— Что?

— Ты собираешься унести эту кофейную чашку с собой?

Пальцы, сжимавшие чашку, побелели. Она совсем забыла про нее.

Он приближался. Дэниелл протянула ему чашку и быстро сделала шаг назад.

Дики остановился. Он посмотрел на чашку, затем — на нее.

— Когда ты примешь решение, Дэниелл, — сказал он, — я буду здесь. Я буду ждать.

Она собрала остатки сил и выдавила улыбку.

— Какое облегчение, что ты внес ясность, — сладко сказала она. — А то ты несколько противоречив. После того, что случилось прошлой ночью…

— Ты говоришь это, потому что я не последовал твоему приглашению заняться любовью с тобой?

— Не было никакого приглашения, — резко отозвалась она.

— Черта с два, не было. Ты просто не совсем отдавала себе отчет в том, что предлагаешь. Вот почему я ушел. Когда ты придешь ко мне, Дэниелл, я хочу быть уверен, что ты знаешь, что делаешь, и что тебе не мерещатся при этом свадебные колокола.

— Ты слишком самоуверен.

— Ты знаешь, чего хочешь. Я жду, чтобы ты честно признала это.

— И согласилась на твои условия. Неужели ты думаешь, что это возможно?

— Конечно, дорогая. — Низкий, хрипловатый голос Дики щекотал ей кожу, покалывал и веселил одновременно. — Держу пари.

Глава 8

Поскорее в «Ивы», укрыться. В обед там народу мало, так что работы почти нет.

А жаль. Работа давала возможность забыть о Дики.

«Я буду здесь. Я буду ждать», — сказал он. «Когда ты примешь решение…»

Шокирующая откровенность. Впрочем, она знала, как он относится к взаимным обязательствам, и не питала иллюзий на этот счет.

Но самое ужасное было то, что она не могла выбросить из головы его приглашение.

«Ты знаешь, чего хочешь», — сказал он. Да, она знала. Это подтверждала каждая клеточка ее тела. Она хотела его.

Но хотеть это одно, а действовать под влиянием желания — другое. Нельзя отрицать, что этот человек обладает удивительным магнетизмом. Без сомнения, он использовал весь свой талант соблазнителя.

Когда Дэниелл думала о нем, она чувствовала дрожь в коленях, а в ушах звучал его тихий хрипловатый голос:

«Держу пари…»

Пэм подняла взгляд от кассы.

— Ты что-то сегодня такая же раздражительная, как и я. Что, опять «Веселая вдова»? Дэниелл ухватилась за этот предлог:

— Да. Здесь сейчас особенно делать нечего, а там столько работы! Все, что я сейчас могу сделать — это мысленно составить список необходимых дел, которые надо успеть выполнить до открытия фестиваля.

Пэм округлила глаза.

— Пожалуйста, не напоминай мне о фестивале. Сегодня утром бакалейщик позвонил мне и сообщил, что не может целиком выполнить мой заказ для чайного тента Исторического общества. И что теперь делать? Я же не могу заниматься массовым производством выпечки на моей крохотной кухне.

— Держу пари, что папа сможет что-нибудь придумать.

— Обратиться к Гэрри? Сегодня? Ты что, шутишь?

Дэниелл насторожилась.

— А что такое? Я что-то пропустила? Он же у себя в офисе, ведь так?

— Вот именно. А почему, ты думаешь, я сижу и пересчитываю кассу здесь, где меня отвлекают всякий раз, как я дохожу до пятидесяти, а не там в офисе?

— Опять сердце? — испугалась она. Пэм отрицательно покачала головой.

— Видишь ли, я не думаю, что это связано со здоровьем. Он выглядит хорошо, только кажется, что над головой у него черная туча. — Она внимательно посмотрела на Дэниелл. — Что у тебя там с «Веселой вдовой», раз ты не замечаешь того, что творится с Гэрри?

— Да только гостей в этот раз будет многовато, больше, чем было до сих пор. А так ничего…

Пэм с сочувствием посмотрела на нее.

— Это на первый взгляд страшно. На деле удвоение количества гостей не означает удвоения количества работы. Тебе морально было бы легче, если бы ты чувствовала себя там дома…

— Только не это. Я и так, по-моему, там слишком задержалась. Не знаю, сколько пройдет месяцев, прежде чем я смогу снова вернуться в университет…

Зазвонил дверной колокольчик. Приветливая улыбка Дэниелл несколько потускнела, когда она увидела Кевина.

Он выглядел хмурым.

— Ты один? — спросила она.

— Надеюсь, что с тобой, — ответил он. Пэм подняла голову, и брови у нее удивленно выгнулись.

— Не надо было мне приходить в «Веселую вдову», — сконфуженно пробурчал он. — Пэм, присмотри здесь, пожалуйста, чтобы мы с Дэниелл смогли поговорить, ладно?

Пэм поджала губы и сделала задумчивое лицо. Дэниелл едва заметно отрицательно качнула головой. Пэм мягко проговорила:

— Ты понимаешь, Кевин, я ведь не знала, что ты теперь новый босс у нас. Гэрри не говорил мне, что я должна исполнять твои приказы.

— Я попросил об одолжении, — надулся Кевин. — Хотя, может, не стоит. Меньше всего мне хочется, чтобы этот высокомерный тип увидел нас вместе и опять сделал бы не те выводы.

— Опять? — невинно переспросила Пэм. — Мы говорим о Дики, если не ошибаюсь? А что именно вы делали в прошлый раз, когда он сделал не те выводы?

Кевин сердито посмотрел на нее.

— Пэм, если ты не хочешь подменить на время Дэниелл, почему бы тебе не прогуляться? На этот раз он был, пожалуй, прав.

— Послушай, Кевин, — резко сказала Дэниелл, — я думаю, что нам не о чем говорить. Давай считать, что ты извинился, я приняла твои извинения, и расстанемся друзьями.

Кевин надулся.

— Я не пришел просить у тебя прощения и уж тем более не собираюсь желать тебе счастья. Ты слишком много о себе вообразила.

С этими словами он направился к двери, но обернулся, чтобы бросить последний камень.

— А что. Дики нанял Пэм, чтобы она присматривала за тобой, когда его нет рядом? Дэниелл постаралась сменить тему:

— Ты знаешь, Пэм, если тебе самой придется печь для чайного тента…

— Вообще-то я бы с удовольствием одолжила кондитера у Гэрри, но он и так по горло занят.

— Ты могла бы воспользоваться «Веселой вдовой». Кухня, конечно, старая, но просторная, и печь в хорошем состоянии.

— Безобразие, что Джо так и не модернизировал кухню.

— И да, и нет. Если бы он это сделал, отбоя бы не было от заказов на банкеты и вечеринки. А сейчас мне только и надо, чтобы гости взглянули на кухню и преисполнились сочувствием. Тогда они удовлетворятся скромным меню.

Пэм засмеялась.

— Надеюсь, ты права. Ловлю тебя на слове. Если, конечно, не буду тебе мешать. Кстати, заодно я могла бы испечь что-нибудь и для твоих завтраков.

— Мое предложение совершенно бескорыстно, но от помощи отказываться не стану.

— А ты не будешь против, если я возьму с собой детей, когда Грег не сможет за ними присматривать? Может, ты смогла бы дать им какие-нибудь задания? Они, конечно, не специалисты по уборке спален и мытью туалетов, но под чьим-нибудь руководством могли бы что-нибудь сделать.

— Да я не собираюсь загружать их работой, — сказала Дэниелл.

— Поверь мне, их гораздо легче выносить, если они чем-нибудь заняты. Особенно теперь, во время каникул. Мне не повезло. Няня, которую я наняла на летний период, удрала, потому что нашла предложение получше…

Да, это удар.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю. Они оба в ужасном возрасте: слишком взрослые для продленки, слишком юные для работы и достаточно большие, чтобы вляпаться во всевозможные проблемы, если оставить их без присмотра.

— Ну так приводи их.

— Ты правда не возражаешь? Ведь они могут мусор выносить и пылесосить.

— Чудесно. Но я имела в виду, чтобы ты и сюда тоже их приводила.

— В «Ивы»? Гэрри придется запирать кухню на замок, иначе они съедят все. И потом, что скажут мои клиенты, появись я на работе в сопровождении пары ребятишек? Нет, надо искать няню. Я так надеялась, что хотя бы этим летом проблема будет решена. — Она улыбнулась Дэниелл. — Предлагаю поменяться проблемами.

Дэниелл была бы не против. Что значит пара ребятишек по сравнению с ее нынешними проблемами?

Дети Пэм были очаровательны: старались помогать, с удовольствием выполняли различные поручения, даже пытались помочь кровельщикам убрать остатки мусора.

Но две группы молодых людей, которые приехали в «Веселую вдову» в четверг вечером вместе с родителями, были постарше и гораздо менее предсказуемы. Мальчишки жаждали самоутверждения, а девочки старались во что бы то ни стало обратить на себя внимание мальчиков.

В первые же минуты после приезда один из мальчишек съехал вперед головой по перилам под восхищенные возгласы девиц. Перила затрещали, а бедная мать слабо произнесла:

— Пожалуйста, дорогой, что мы с папой будем делать, если ты сломаешь перила?

— Заплатите, — ухмыльнулся он и спрыгнул со стойки перил прямо перед Дэниелл. Она ничего не сказала, только посмотрела на него ледяным взглядом. Он первым опустил глаза, и она подумала, что по перилам он больше ездить не будет.

Но у юнца была масса других возможностей, и все нельзя было предусмотреть.

Дэниелл пошла на кухню присмотреть за тарталетками и кексами Пэм.

Упаковывая десерты, Пэм откладывала в сторону менее удачные, а Дэниелл складывала их в коробочки, когда на пороге появился Дики.

Только услышав скрип двери, она уже знала, что это он. По тому, как стало покалывать в затылке. Она намеренно не оглянулась, продолжая укладывать тарталетки по коробкам.

— Я собиралась звонить тебе, чтобы узнать, не мог бы ты приехать сегодня пораньше, — сказала она.

Пальцы Дики прошлись ей по шее, и по спине ее пробежала сладкая дрожь.

— Дорогая, вот это сюрприз. — Он говорил почти шепотом, но Дэниелл чувствовала вибрации его голоса. — Особенно после того, как ты избегала меня последнее время. И вдруг — искать моего общества за час до того, как тебе надо отправляться в «Ивы»?..

— Я не избегала тебя, Дики. Мы виделись с тобой по сто раз на дню…

Дики ничего не ответил, но самоуверенная улыбочка в уголках его губ вызвала у Дэниелл желание ударить его.

Дики потянулся через ее плечо и подхватил одну из вишневых тарталеток.

— Увидишь Пэм, спроси, сколько я ей должен, — сказал он. — Так чему я обязан твоим приглашением, Дэниелл?

— Не говори глупостей — это не приглашение. У нас одновременно остановились две «искусительницы» и три «Тарзана», которые теперь, наверное, привязывают веревку к самому высокому окну башни, воображая, что находятся в джунглях. Мамаши не обращают на своих детей внимания, а папаши очень быстро исчезли. Вот тебе полная картина.

— Ты хочешь, чтобы я вмешался? Дэниелл нахмурилась.

— Я хотела предупредить тебя: если войдешь и увидишь, что они используют каминную полку в качестве шеста для хождения по канату…

— Дать им по затрещине, я полагаю, нельзя?

— Насилие в отношении детей?

— Ну, что ж, может, мне удастся испугать их.

— Будем надеяться. Если они будут продолжать в том же духе, придется заказывать новую лестницу еще до того, как нам пришлют счет за крышу.

— Не слышу никаких угрожающих звуков. — Он достал кофейник с верхней полки. — Здесь свежий кофе?

— Относительно.

Дэниелл наблюдала, как играют его мускулы под рубашкой, уверяя себя, что восхищалась бы любым человеком с такими физическими данными.

С усилием она заставила себя отвести взгляд от широких плеч Дики.

— Тишина — не всегда повод расслабиться, Дики. Именно в такие моменты надо опасаться, что малыши-ползунки что-нибудь натворят.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— А ты откуда знаешь?

— Ты что, никогда не сидел с детьми? — Она не стала дожидаться ответа и попыталась плотнее сложить пирожные, чтобы в коробочку поместилось еще одно. Ей это не удалось.

Дики развеселился.

— Жаль, что не осталось ни одного лишнего кекса. Но мы не можем оставить это бедное пирожное сохнуть.

Он взял тарталетку и помахал ею в сторону двери.

— Отправляйся на работу, если хочешь. А я тут присмотрю.

Дэниелл испытующе взглянула на него.

— Ты уверен, что справишься?

— А в чем проблема? Если они отобьются от рук, я строем отведу их в группу продленного дня и сдам туда.

Она не могла не отправиться в «Ивы» — там сегодня работы больше, чем когда-либо. А дети, заполонившие «Веселую вдову», были, в конце концов, не только ее проблемой, но и Дики.

Дики кончиком пальца коснулся ее подбородка и поднял его, пока их взгляды не встретились.

— Не надо смотреть на дом, будто ты видишь его в последний раз, — приказал он. Он коснулся ее губ легким, как пушинка, поцелуем.

— Я справлюсь.

Дэниелл попыталась подавить волнение, охватившее ее, чтобы он не заметил, как подействовало на нее это легкое прикосновение. Но по его глазам она поняла, что ей не удалось ничего скрыть.