- Ты не ошибся, Чарли?
      - Не волнуйся, Сэм. Поджидая их здесь, мы подвергаемся большей опасности. Кроме того, лишив разбойников продовольствия и лошадей, мы не дадим им возможности хозяйничать в пустыне. Причем сделаем это без единого выстрела.
      - Но они оставят часового!
      - Я знаю, где он прячется.
      - Они пустятся за нами в погоню.
      - Пешком? Вот если мы останемся здесь и ввяжемся в перестрелку, тогда нам действительно придется уносить ноги.
      - Ну что же, ты меня убедил. Когда выезжаем?
      - Через четверть часа стемнеет совсем...
      - Масса Чарли замечательно придумал, - обрадовался негр. - Боб поедет вместе со всеми и отберет у разбойников все вещи. Это лучше, чем оставаться здесь, Боб не хочет, чтобы его пристрелили.
      Тем временем темнота сгущалась, и вскоре ночь опустилась на прерию. Мы покинули лагерь, и я повел наш маленький отряд к разбойничьему логову. Привязав лошадей у края густых зарослей, мы пешком отправились к уже знакомой мне поляне. Мы с Сэмом следовали впереди, осторожно и внимательно осматриваясь, за нами, изо всех сил стараясь не шуметь, ползли Бернард Маршалл и Боб.
      Вблизи поляны я приказал моим товарищам залечь в кустах, а сам нашел то место, где лежал днем и подслушивал разговор Вильямса с капитаном. На поляне полыхал костер. Я прильнул к вырезанной мною щели и увидел, что грабители готовятся в дорогу.
      - Найди мы хоть что-нибудь, похожее на след, я бы предположил, что один из них подслушал нас, - говорил капитан. - Но следов нет. Куда же тогда, черт побери, подевался мой пистолет? Неужели я потерял его утром по дороге и не заметил пропажи, когда снимал пояс? Хоблин, ты в самом деле видел всех четверых?
      - Как сейчас вижу вас, капитан. Трое белых и негр, а рядом паслись лошади. Одна из них похожа больше на безрогую козу.
      - Это старая кляча Сан-Иэра. Она не менее известна, чем ее хозяин. Они не заметили тебя?
      - Нет. Мы с Вильямсом подъехали к ним на безопасное расстояние, а потом я ползком подобрался к ним и все высмотрел. Вот только место там ровное, как блюдце, поэтому подкрасться поближе и подслушать их я никак не мог. Думаю, капитан, и вам бы это не удалось.
      Ученик Флоримона не ударил в грязь лицом, не забыл науку старого вестмена и выслал разведку к нашему лагерю. К счастью, лишь тогда, когда я уже вернулся.
      - Ладно уж, все будет хорошо, нечего тревожиться по пустякам. Вильямс устал, поэтому останется здесь, а ты, Хоблин, станешь на часах у тропинки. Пора!
      В тусклых отблесках костра я увидел, как поднялся занавес, открывая проход, и девятнадцать вооруженных до зубов разбойников вышли на охоту за нами. Они еще не прошли по тропинке, когда я уже лежал рядом с Сэмом.
      - Как дела, Чарли? Они уходят?
      - Да. Остались только часовой у тропинки и Вильямс. Нам лучше немного выждать - вдруг они вернутся. Бернард, Боб, оставайтесь здесь, а мы пойдем осмотримся.
      Мы с Сэмом залегли в кустах у тропинки, терпеливо выжидая. Прошло минут десять - разбойники не возвращались. Не подозревая об опасности, по тропинке медленно брел часовой. Когда он поравнялся с нами, Сэм вскочил и схватил его за горло, а я стащил с бедолаги куртку, оторвал рукав и затолкал его разбойнику в рот. Через минуту, связанный по рукам и ногам, он лежал в колючих кустах.
      - Вперед! - скомандовал я.
      Не таясь, мы пошли по тропинке, раздвинули занавес из срезанных веток и вышли на поляну. Вильямс, спиной к нам, сидел у костра и держал над пламенем кусок мяса. Поглощенный этим занятием, он не услышал, как мы подошли к нему.
      - Держите мясо повыше, мистер Вильямс, не то оно пригорит, - произнес я.
      От неожиданности разбойник уронил мясо в огонь, повернулся на звук голоса и, узнав меня, замер на месте.
      - Какая жалость, сэр! Теперь вы останетесь без ужина. Поверьте, я не хотел причинить вред такому честному торговцу, как вы.
      - Олд... Шеттерхэнд... - с трудом выдавил он. - Что вам здесь понадобилось?
      - Что мне понадобилось, Вильямс? Да вот хотел вернуть капитану пистолет, который одолжил у него, дока вы рассказывали о встрече с нами.
      Вильямс медленно подобрался, словно готовясь к прыжку и проверяя, сможет ли дотянуться до ружья, лежащего поодаль.
      - Не вздумайте сопротивляться, Вильямс, не то поплатитесь жизнью. Оглянитесь, и вы увидите, что я здесь не один.
      Стейкмен повернул голову и застыл: прямо на него глядел ствол ружья Сан-Иэра.
      - Гром и молния! Я погиб! - воскликнул он.
      - Я пощажу вас, если вы будете послушны и сделаете все, что я скажу. Бернард, Боб, подите сюда! - громко позвал я.
      Через минуту в воротах стояли негр и молодой ювелир.
      - Боб, принеси лассо и свяжи этого человека. Ты с ним знаком и знаешь, что, чем меньше у него свободы, тем лучше.
      - Тысяча чертей! Живым вы меня не возьмете! - вскричал Вильямс, выхватил нож и вонзил его себе в грудь.
      У негодяя хватило мужества покончить с собой. Удар был точен: первое мгновение он еще сидел, прижимая Руки к груди, а затем свалился на землю, вздрогнул всем телом и вытянулся.
      - Боже, прости ему грехи, - сказал я.
      - На его совести не одна жизнь, - угрюмо произнес Сан-Иэр, глядя на мертвеца. - Впервые он поступил по справедливости и прихлопнул кого следует. Собаке - собачья смерть.
      - Он сам себя осудил и сам привел приговор в исполнение. Слава Богу, нам теперь не придется этим заниматься, - ответил я, не испытывая угрызений совести, хотя именно я стал причиной смерти Вильямса.
      Мы послали Боба за часовым, оставленным в кустах у тропинки, и вскоре Хоблин лежал у наших ног. Я вынул кляп из его рта, он глубоко вздохнул, сел и испуганно уставился на безжизненное тело Вильямса.
      - То же самое будет и с тобой, если ты не выложишь нам все, что знаешь.
      - Я все скажу! - в страхе обещал пленник.
      - Где вы спрятали золото?
      - Оно зарыто за мешками с мукой.
      Мы сняли бизоньи шкуры, с удивлением рассматривая гору награбленных вещей. Там было все, что когда-либо провозили через Льяно-Эстакадо: оружие всех систем и калибров, порох, свинец, патроны, волосяные веревки для лассо, седла, одеяла, вороха одежды, целые штуки сукна и ситца, стеклянные бусы и бисер, которые так нравятся индеанкам, скобяные изделия, мясные консервы и множество всего другого. Этого хватило бы, чтобы обеспечить товаром дюжину лавочек на целый год.
      Боб легко расшвырял тяжелые мешки, словно это были кисеты с табаком. Бернард нашел мотыгу и лопату и принялся копать. Вскоре мы наткнулись на кожаные мешки с золотым песком и самородками.
      Я внутренне содрогнулся, представив, сколько несчастных искателей смертоносного металла погибло в пустыне от рук грабителей, чтобы здесь собралось такое богатство. Возвращающиеся домой старатели несут с собой совсем немного золота, предпочитая менять его прямо на приисках на депозитные квитанции и ценные бумаги.
      - Где деньги и бумаги, отнятые у ваших жертв? - спросил я Хоблина, понимая, что именно они представляют собой главную ценность.
      - Они спрятаны далеко отсюда. Капитан не хотел хранить их здесь, потому что среди нас были люди, которым он не доверял.
      - Кто знает, где спрятаны бумаги?
      - Только он и лейтенант.
      - Лейтенант?
      - Да, мы так называем Патрика Моргана.
      Теперь мне стало ясно, что означала в письме Патрика отцу фраза "есть возможность сорвать банк". Неужели он решил предать своего сообщника и сбежать с деньгами и бумагами?
      - Как далеко отсюда находится тайник?
      - Мне это неизвестно. Как кажется, капитан не доверяет даже лейтенанту. Сегодня лейтенант с одним товарищем уехал на Хэд-Пик, а я должен был завтра пойти по их следу и не спускать с них глаз.
      - Вот как! Но тогда капитан описал тебе, где ожидать лейтенанта и его сообщника.
      Пленник умолк.
      - Говори правду! Ты заслужил смерть, но мы отпустим тебя, если ты ничего не скроешь.
      - Вы правильно догадались, сэр. Мне действительно приказали убить лейтенанта, если он сунется к тайнику. Он находится в небольшой долине, я бывал в ней раньше, но вам по описанию не найти ее.
      - Так что тебе приказал капитан?
      - Он велел мне спрятаться и пустить лейтенанту пулю в лоб, если тот появится в долине.
      - Я обещал дать тебе свободу и сдержу слово, но только после того, как ты проводишь нас в долину.
      - Я сделаю все, что вы хотите.
      - И запомни: твоя жизнь висит на волоске. Если ты попытаешься надуть нас - пощады уже не будет.
      - Пора уходить, - вмешался Сэм. - Теперь мы знаем все, что нам нужно.
      - Возьмем с собой золото и то, что нам понадобится в пути: оружие, порох, пули, табак и продовольствие, - распорядился я. - Захватим также кое-что для подарков индейцам, если мы с ними повстречаемся: одеяла, бусы, ножи. Отбирайте товар, а я тем временем посмотрю лошадей.
      Мне с первого взгляда понравились четыре приземистых лошадки мичиганской породы, словно сотворенной для переноски тяжелых грузов. Кроме них, я отобрал трех мустангов, чтобы заменить усталых и измученных кляч Бернарда и Боба; третий предназначался для связанного Хоблина.
      Тут же нашлись и вьючные сумы. Упаковав все, что мы собирались взять с собой, мы нагрузили лошадей и Уже были готовы тронуться в путь.
      - Что будем делать с остальными лошадьми? - спросил Сэм.
      - Боб снимет с них путы и отпустит в прерию. Конечно, разбойники потом могут поймать нескольких из них, но не убивать же ни в чем не повинных животных! Вы поезжайте, а я останусь и подожгу эту кучу.
      - А почему не сделать это сейчас же? - спросил меня Бернард.
      - Огонь виден издали, и стейкмены тут же поспешат назад, поэтому лучше будет, если вы отъедете подальше. Я догоню вас.
      - Ты прав, Чарли. Вперед, мальчики! - воскликнул Сэм, вспрыгивая на свою Тони и трогаясь в путь. За ним потянулись вьючные лошади, а сзади ехали Бернард и Боб, ведя между собой коня, на котором сидел связанный Хоблин. Выждав, пока не стихнет цокот копыт, я принялся рассыпать порох по ворохам награбленного добра. Распустил одеяло на длинные полосы, пропитал их оружейным маслом, и фитиль метров в двадцать протянулся от моих ног к пороху. Когда огонь побежал к фитилю, я взял мустанга под уздцы и пошел по тропинке. Дойдя до последних кустов, я прыгнул в седло, и в то же мгновение сзади загрохотало: это рвались завернутые в одеяла патроны. За моей спиной полыхали заросли, огонь безжалостно пожирал добро, награбленное стейкменами у несчастных путешественников.
      Глава III СРЕДИ КОМАНЧЕЙ
      На территории Техаса, Нью-Мексико и Аризоны, там, где притоки Рио-Гранде стекают с хребтов и отрогов гор Сьерра-де-лос-Органос, Гуадалупе и Рианка, раскинулась огромная дикая страна. Беспорядочные нагромождения скал, глубокие ущелья с отвесными стенами, покрытые девственными лесами долины сохраняют столь первозданный вид, словно с того дня, когда Господь сотворил землю, были напрочь отрезаны от внешнего мира.
      Ветер подхватывает цветочную пыльцу и семена и перебрасывает их через горные хребты и пики, благодаря чему в долинах и на лугах буйствует растительность. Черные и бурые медведи блуждают там, нагуливая жир перед холодной зимой, которую проводят в укромных берлогах. Стада бизонов в несколько сот голов с топотом протискиваются сквозь узкие проходы и кочуют в поисках новых пастбищ. Здесь же время от времени появляются белые и меднокожие действующие лица, по дикости не уступающие окрестностям, и когда они исчезают - никто не знает, что с ними произошло, так как каменные исполины молчат, молчит и первозданный лес, а человек до сих пор не понимает языка зверей.
      Кто отважится ступить сюда? Иногда забредает отчаянный охотник, полагающийся только на себя самого и на свое ружье, иногда здесь находит убежище беглец, скрывающийся от людского возмездия за свои преступления, крадется индеец, вышедший на тропу войны против всего мира, потому что весь мир - и белых, и краснокожих - объявил его вне закона. Здесь из-за кустов может внезапно показаться меховая шапка траппера, широкополое сомбреро мексиканца или похожая на шлем, завязанная узлом на макушке черная грива индейца.
      Что здесь понадобилось каждому из них, что привело в эти недоступные места? Ответ всегда один - вражда с людьми и борьба за существование. Однако выжить здесь так трудно, что иногда кажется: жизнь не стоит тех усилий, которые приходится тратить, чтобы ее сохранить.
      Внизу по равнине проходит граница между владениями апачей и команчей, там вершатся героические дела, о которых история умалчивает. Иногда после кровопролитного сражения не один побежденный - целые их отряды вынуждены искать спасения в этих недоступных горах, где ждет их новое сражение не на жизнь, а на смерть - на этот раз с силами природы, победить которые значительно труднее, чем противников из плоти и крови.
      Река Пекос зарождается в горах Сан-Хуан и вначале течет к юго-востоку, а затем, пробившись через Сьерра-Бланка, сворачивает прямо на юг. Миновав горы, река описывает огромную дугу в западном направлении; справа и слева от нее высятся горные отроги, но вдоль берегов тянется где широкая, а где поуже полоса прерии, приметная издали по высокой траве. Зеленые леса словно стекают со склонов в пойму реки.
      Трудно найти более опасное место. Горы стоят такой сплошной стеной, что щель или каньон здесь редкость, и поэтому тот, кто не хочет встретиться с врагом, никак не может обойти его стороной. Конечно, можно бросить лошадь и, рискуя сломать себе шею, найти убежище в отвесных скалах, но человека без лошади ждет в этих краях верная гибель...
      Итак, мы ехали по долине Пекос. Я бывал там и раньше, но тогда я путешествовал в компании многочисленных и опытных воинов племени апачей. Теперь же нас было всего четверо, к тому же нам приходилось не спускать глаз с пленника, которому, хотя он и слушался беспрекословно, доверять все равно было нельзя. Я хорошо знаю людей, опустившихся до грабежа и разбоя, и оттого не тороплюсь принимать за чистую монету их притворное раскаяние.
      Была середина августа, солнце скрывалось за высокими горами сразу после полудня, и мы постоянно мерзли. Холод изнурял нас, тело коченело, мы зябко кутались в одеяла. В течение дня Хоблин ехал между нами, а на ночь мы его связывали. Стейкмен собственной жизнью ручался за достоверность своих слов. Однажды, когда время близилось к полудню, Бернард Маршалл спросил меня:
      - Далеко ли еще до Скеттл-Пик и Хэд-Пик?
      - Мы могли бы уже завтра быть там. Но Хоблин утверждает, что долина с тайником находится правее.
      - А не лучше ли сначала поехать в горы и отыскать там Фреда Моргана?
      - Отыскать его в горах не так-то просто. К тому же негодяй опытен и может заметить нас. Патрик опережает нас всего на несколько часов, и мы скорее нагоним его, чем отца.
      - Стойте! - воскликнул вдруг ехавший во главе отряда Сэм. - Видите вот эту лежащую на земле ветку? Похоже, кто-то проехал здесь, и совсем недавно.
      Мы подъехали поближе и спешились. Сэм поднял ветку, повертел ее в руках и протянул мне.
      - Погляди на нее, Чарли.
      - Готов поклясться, что ее сломали не более часа назад.
      - Можешь не клясться, Чарли, я тебе верю, потому что и сам так думаю.
      Я внимательно осмотрел землю.
      - Здесь прошли двое белых. Смотри.
      В кармане у меня лежали две палочки, вырезанные по длине следа тех, кого мы преследовали. Я достал их и приложил к отпечаткам, видневшимся в траве.
      - Это они, мерка подходит к следам. Дальше ехать нельзя, Сэм.
      - Ты прав. Патрик не должен заметить, что кто-то идет за ним по пятам. Но если уж негодяи сошли здесь с лошадей - сделали они это не без умысла. Видишь: вон там стояли их лошади и копытами разрыли песок. А человеческие следы ведут дальше в лес. Пойдем посмотрим, почему Патрика потянуло на лесные прогулки.
      Мы приказали остальным ждать нас на опушке, а сами пошли по следу. Пройдя несколько шагов, вдруг остановились: кочки мха под вековой сосной были срезаны рукой человека. Мы подняли их.
      - Кирка! - удивился Сэм.
      Подо мхом виднелся четкий отпечаток инструмента.
      - Действительно! - недоуменно согласился с ним я. - Здесь лежала кирка.
      - Они унесли ее с собой. Но откуда она здесь взялась? - продолжал удивляться Сэм.
      - По-моему, все очень просто. Капитан и лейтенант, после того как зарыли свое сокровище в долине, спрятали кирку здесь, чтобы она не мешала им в дороге. Наверняка где-то здесь на деревьях есть отметки, по которым легко найти этот тайник. А кирка обязательно понадобится негодяям, когда они вернутся за деньгами.
      Я уложил на место кочки мха и осмотрел деревья - действительно на стволах сосен виднелись зарубки.
      - Что ты скажешь, Чарли? - спросил меня Сан-Иэр.
      - Думаю, что Хоблин не лжет: Патрик собрался в долину.
      - Мы должны опередить его. Только вот ведь незадача: нам неизвестно, сразу он туда пойдет или будет дожидаться отца.
      - Сейчас мы все выясним.
      Когда мы вернулись к нашим спутникам, я спросил Хоблина:
      - Как далеко отсюда до поворота на долину?
      - Я был здесь давно и точно не помню, но, по моим расчетам, не больше двух часов.
      - Тогда в путь! Мы пойдем по его следу и все поймем. Если Патрик сразу свернет в долину - значит, он спешит добраться до сокровищ; а если же поедет прямо - стало быть, решил сначала встретиться с отцом. Мы, что называется, сели им на пятки.
      - Ты все верно говоришь, Чарли, но мы слишком близко от Патрика. Пусть отъедет подальше, не то он может заметить нас. А мы пока спрячем лошадей в зарослях и чем-нибудь перекусим. Я чертовски проголодался, а пост, вот ведь незадача, мне не на пользу.
      Мы так и сделали. Сидя на мягком мху, мы с трудом пережевывали жесткое, как ремень, вяленое мясо, когда Хоблин вдруг тихо вскрикнул:
      - Посмотрите вон туда, за овраг! Мне показалось, там что-то блеснуло на солнце. Может, это наконечник копья.
      - Мыслимое ли дело, - презрительно отозвался мистер Маршалл, - с такого расстояния рассмотреть наконечник.
      - Рассмотреть, конечно, нельзя, - вмешался я, - однако заметить отблеск солнца можно. Особенно если это команчи - у их копий широкие железные наконечники. А это значит...
      В то же мгновение я умолк, заметив странный блик над оврагом.
      - Несомненно, это индейцы. Слава Богу, мы успели спрятать лошадей. А если бы мы поехали дальше, они наверняка заметили бы нас - ведь солнце светило нам в лицо.
      Мы немедленно отползли в кусты, а я достал подзорную трубу и направил ее на овраг. То, что я там увидел, не доставило мне радости.
      - Полюбуйся на них, Сэм, - сказал я, протягивая подзорную трубу Сан-Иэру. - Их там сотни полторы, не меньше.
      Сэм взглянул в подзорную трубу и передал ее Бернарду.
      - Посмотрите и вы хоть раз на краснокожих, мистер Маршалл. Вы когда-нибудь имели дело с команчами?
      - Никогда. А вы уверены, что это команчи?
      - Уверен ли я? Да я в краснокожих разбираюсь не хуже, чем вы в своих дорогих побрякушках. Конечно, в этих местах можно встретить и апачей, но у них совсем другие прически. Обратите также внимание на боевую раскраску: красные и голубые полосы. Команчи откопали топор войны. Поэтому они до блеска надраили наконечники копий и набили колчаны отравленными стрелами, с которыми мне сегодня совсем не хочется знакомиться. Чарли, - обратился он ко мне, - что будет, если они поедут в нашу сторону?
      - Они заметят нас.
      - Ну, это не так-то просто, но нам все равно надо выйти и уничтожить следы под деревьями.
      - Бесполезно, Сэм. Краснокожие обязательно наткнутся на наши следы у реки, пойдут по ним и обнаружат нас.
      - Так оно и будет, но мы тем временем успеем унести отсюда ноги.
      - Ты прав, так мы выиграем время. Попытаемся замести следы лошадей на опушке, не покидая убежища.
      Позади меня стояла засохшая тонкая елка. Я срезал ее под корень и потряс ею над отпечатками лошадиных копыт. Сухая хвоя посыпалась на землю и прикрыла следы. Теперь только очень опытный глаз мог различить их.
      - По-моему, ты перемудрил, Чарли, - произнес Сэм, с лукавой улыбкой глядя на меня.
      - Почему же?
      - Да потому что на клене не растут иголки.
      Действительно, прямо над следами наших лошадей, которые я так "удачно" замел, стоял клен. Но на переделку уже не оставалось времени - все наше внимание было приковано к индейцам, которые остановились в овраге и выслали вперед разведчиков.
      - Слава Богу! Они идут в другую сторону! - радостно воскликнул Сэм.
      - Почему вы так решили? - удивился Бернард.
      - Растолкуй ему ты, Чарли. У тебя это лучше получится.
      - Все очень просто. Команчи выслали вперед трех разведчиков. Двое из них взбираются на холм, а третий едет вдоль реки, а это значит, что отряд будет переправляться вброд ниже по течению.
      Вскоре разведчики вернулись к отряду, и команчи двинулись вдоль реки. Теперь мы могли видеть их и без подзорной трубы и пересчитать краснокожих. Выяснилось, что их вдвое больше, чем мне показалось вначале. Молодые, сильные, как на подбор, воины принадлежали к двум ветвям племени команчей, так как во главе отряда ехали два вождя.
      - А эти двое с орлиными перьями в волосах - вожди? - спросил Бернард.
      - Да.
      - А мне как-то говорили, что индейские вожди всегда ездят на белых лошадях.
      - На белых? Ха-ха-ха! - засмеялся Сэм.
      - Тот, кто сказал тебе это, знал об индейцах понаслышке, - произнес я. - Краснокожие предпочитают лошадей темной масти, так как белый цвет виден издалека и даже на охоте невозможно приблизиться к дичи на светлом коне. Только на севере, зимой, когда все покрыто снегом, индеец садится на такого коня и сам укутывается в белое одеяло. И я не раз прибегал к этому способу.
      Тем временем индейцы начали входить в воду и один за другим пересекать реку. Несмотря на бурное течение, они выходили из реки всего на несколько шагов ниже того места, где входили.
      Увидев, что краснокожие снова выслали вперед разведчиков, а затем двинулись вниз по течению, мы вздохнули с облегчением.
      Опасность миновала, Сэм гладил по шее свою Тони и приговаривал:
      - Что ты об этом думаешь, моя старушка? Ничего страшного, правда? Во всяком случае, краснокожие не смогли бы отрезать мне уши; а тебе хвост. Нам с тобой бояться нечего. Чарли, - обратился он ко мне, - а что будет с Патриком и его сообщником? Ведь их следы индейцы наверняка заметят.
      - Ничего с ними не будет, - ответил вместо меня Хоблин.
      - Почему же?
      - Они давно знакомы. Это команчи из племени ракуррои. Наш капитан и Патрик выкурили с ними трубку мира. Мы сбывали им добычу.
      - Хуже не придумаешь. Значит, краснокожие станут на его защиту, пригорюнился Сэм, - и нам с ними не справиться. Уж больно их много.
      - Мы должны терпеливо ждать, Сэм, - утешил я его. - Я уверен, что Патрик не возьмет команчей с собой в долину, где зарыты сокровища. Он ограничится тем, что выкурит с вождями трубку мира, посидит у костра, а затем под благовидным предлогом улизнет, чтобы обделать свои делишки без лишних свидетелей.
      Я подполз к опушке леса и высунул голову из зарослей, чтобы проследить за индейцами, которые уже исчезали за холмом у поворота реки. Прежде чем уползти обратно, я машинально бросил взгляд в другую сторону - вверх по течению реки - и поспешил снова спрятаться. Сэм, заметив, как я отпрянул, тихо спросил:
      - Что случилось, Чарли? Еще индейцы?
      - Да. Один краснокожий стоит у выхода из оврага.
      Сан-Иэр поднес к глазам подзорную трубу.
      - Боже, сколько их развелось! Но он только один, если, конечно, за ним не идут другие. Постой, постой! Да ведь это апач!
      - Неужели?
      - По-моему, это вождь. У него длинные волосы, он спускается к реке.
      - Дай-ка мне подзорную трубу.
      Но я ничего не увидел, так как индеец уже въехал в воду и скрылся за прибрежными холмами.
      - Представляешь, Чарли, какая здесь каша заварится? Команчи вышли в поход, но и не подозревают, что за ними по пятам идут апачи. Ведь этот вождь поехал вперед, чтобы не спускать с них глаз. Он ведет себя чертовски умно: пошел не по следу, а выбрал дорогу повыше - через холмы, а затем по ближайшему ущелью. Теперь все притихните и замрите - краснокожие от природы наделены острым зрением. Апач поедет мимо нас, поэтому придержите лошадей и прикройте им ноздри, чтобы они не фыркнули при его приближении.
      Мы не могли видеть апача, потому что находились за холмом, скрывавшим от нас правый берег реки, но не прошло и пяти минут, как послышался топот копыт.
      Мои товарищи отползли назад к лошадям, а я остался лежать у самой опушки. Индеец ехал медленно, вглядываясь в землю. Может быть, он заметил следы Патрика?
      Видимо, так оно и было, так как апач неожиданно остановил лошадь, бросил взгляд на елочные иголки, которыми я пытался замести следы, и в одно мгновение оказался на земле с томагавком в руке.
      - Стреляй, Чарли, - послышался голос Сэма, и я заметил, что он вскинул ружье.
      Индеец заметил его и, перепрыгивая через кусты, бросился на вестмена, но я вскочил на ноги и в прыжке, опережая их обоих, одной рукой отвел готовое выстрелить ружье, а другой удержал занесенную для удара руку апача.
      - Виннету! Разве великий вождь апачей убивает своих друзей?
      Краснокожий застыл, затем медленно опустил руку, и его темные глаза заблестели.
      - Чарли!
      Он всегда был скуп на слова и сейчас ограничился одним лишь возгласом, но в его голосе слышалась такая радость, какую гордые индейцы обычно стыдятся выражать вслух. Он заключил меня в объятия и прижал к груди.
      - Что привело моего брата на Пекос? - спросил я.
      Он заткнул за пояс томагавк и ответил:
      - Собаки команчи покинули свои стойбища, чтобы отдать апачам свою кровь. Великий Дух говорит, что Виннету снимет с них скальпы. Но что делает в этой долине мой белый брат? Ведь он говорил мне, что собирается переплыть Великую Соленую Воду, чтобы навестить вигвам своего отца и сестер, а затем отправиться в огромную пустыню, которая страшнее Мапими и Льяно-Эстакадо?
      - Я уже навестил вигвам отца и побывал в Сахаре, но дух прерии звал меня к себе и в свете дня и в темноте ночи. Я не мог не послушаться его зова.
      - Мой брат поступил правильно. У прерии большое сердце, которое вмещает в себя и жизнь, и смерть, а тот, кто хоть раз почувствовал его биение, не может уйти навсегда, он должен вернуться. Хуг!
      Он взял коня под уздцы и вместе со мной вошел под сень деревьев. Только тут он увидел остальных моих товарищей. Их присутствие его вовсе не удивило, и он вел себя сдержанно, ожидая, что я сам представлю их ему. Дотянувшись рукой до переметной сумы у седла, Виннету достал оттуда трубку и индейский кисет с табаком и невозмутимо уселся на землю.
      - Виннету ездил далеко на север, - произнес он, - и там у Большого Озера взял священную глину для трубки. Чарли станет первым, кто ее закурит.
      - Мои товарищи также желают пить из нее дым мира вместе с моим краснокожим братом.
      - Виннету курит трубку только с мужественными воинами, в чьих сердцах нет места лжи и на чьих губах живет только правда. Но Виннету знает, что его белый брат избегает общества дурных людей.
      - Великий вождь апачей не мог не слышать о смелом охотнике Сан-Иэре.
      - Виннету слышал о нем, но никогда не видел его лица. Он знает, что Сан-Иэр мудр, как змея, хитер, как лисица, и храбр, как ягуар. Он пьет кровь краснокожих мужей и отмечает их смерть на прикладе ружья, но убивает только тех, кто причинил ему зло. Пусть подойдет и выкурит с Виннету трубку мира и дружбы.
      Старый знаменитый вестмен смутился, как мальчишка, от похвалы великого воина прерии, известного своей справедливостью и отвагой.
      - Мой краснокожий брат сказал правду, - произнес он. - Я убиваю только тех, кто хочет отнять у меня жизнь, но смелые и честные воины всегда могут рассчитывать на мою помощь.
      - Пусть вождь апачей взглянет на этого бледнолицего воина, - сказал я, указывая на Бернарда. - Большое несчастье обрушилось на него. Еще недавно он был богат и счастлив, но по вине белых грабителей и убийц лишился отца и состояния. Убийца ищет убежища на Пекос, но вскоре умрет от его руки.
      - Виннету станет его братом и поможет поймать убийцу отца. Хуг!
      Виннету всегда держал свое слово, поэтому я обрадовался его обещанию. Помощь Виннету стоила больше, чем все усилия полиции. О большем нельзя было и мечтать.
      Тем временем апач набил трубку и закурил ее. Он пустил дым три раза к небу, три раза к земле, а затем на все четыре стороны света, после чего протянул трубку мне. Я повторил ритуал и передал трубку Сэму, а тот Бернарду Маршаллу. В конце концов после завершения обряда трубка вернулась к Виннету.
      - Мой краснокожий брат ведет много воинов? - спросил Сан-Иэр апача.
      - Уфф!
      Этот индейский возглас означает удивление, и Сан-Иэр, услышав в ответ только восклицание, подумал, что Виннету его не понял.
      - Я спросил, сколько воинов ведет мой брат, - повторил он свой вопрос.
      - Уфф! Пусть мой белый брат ответит мне, сколько нужно медведей, чтобы расправиться с сотней сотен муравьев.
      - Достаточно одного.
      - А сколько крокодилов надо, чтобы проглотить сотню лягушек?
      - Тоже достаточно одного.
      - А сколько вождей апачей надо, чтобы убить сотню ракуррои? Когда Виннету выступает на тропу войны, он не берет с собой воинов, а идет один, потому что он вождь не одного племени, а повелевает всеми апачами. Стоит ему протянуть руку, и, где бы он ни был, к нему поспешат тысячи воинов. У него повсюду глаза и уши, и он всегда знает, что делают сыновья команчей, и у него хватит томагавков и ножей, чтобы уничтожить всех своих врагов.
      После этих слов Виннету обратился ко мне:
      - Я знаю, что мой брат предпочитает говорить языком оружия, но я прошу его рассказать мне, что привело его сюда и что он собирается делать.
      Я вкратце поведал ему все, что со мной произошло со времени нашей последней встречи. Он внимательно выслушал меня, а когда я закончил, выпустил последнее облачко дыма из трубки, спрятал ее в мешочек и встал на ноги.