Как я ни пытался что-то придумать, в голову не приходила ни одна мало-мальски приемлемая мысль. Следовало для начала хотя бы осмотреться.
      - Оставайтесь здесь с лошадьми, - попросил я Сэма. - Может быть, после отдыха они смогут пробежать милю-другую. Если через два часа я не вернусь, идите по моему следу.
      - Так уж и быть, Чарли. Все равно ты далеко не уйдешь, одного глотка целебного напитка хватит ненадолго.
      С некоторых пор мы перешли на "ты", как это принято среди вестменов.
      Оглядевшись, я увидел, что Боб, упав с лошади, еще полз какое-то время. Пойдя по его следам, я обнаружил и следы всего отряда. Действительно, там прошло десять лошадей. Животные очень устали и еле переставляли ноги, часто спотыкались и даже останавливались.
      Не знаю почему, но ужасное беспокойство и страх за судьбу Бернарда Маршалла овладели мной. Собрав остатки сил, я пошел по следу, но Сэм оказался прав: надолго меня не хватило. Мили через полторы я выдохся и сел отдохнуть возле простиравшихся к горизонту пожелтевших и высохших на солнце кактусовых зарослей.
      И здесь, пока я сидел и размышлял, что же предпринять, в голову мне пришла мысль, придавшая новые силы.
      Когда на раскаленных равнинах Флориды зной иссушает землю, когда всему живому грозит гибель от жажды, а воздух кажется расплавленным свинцом, отчаявшиеся люди поджигают траву и кустарник. И начинается дождь. Я сам дважды был свидетелем такого чуда, хотя ничего чудесного в этом явлении нет, и любой человек, знакомый с силами природы, сможет объяснить его без сложных научных толкований.
      Осененный внезапной спасительной мыслью, я ножом нарезал сухих, как порох, побегов, развел костер и швырнул пылающие угли в самую гущу кактусовых зарослей. Спустя несколько минут в небо взметнулось огромное пламя, и вскоре огненное море бушевало в пустыне.
      Я пережил не один пожар в прерии, но ни один из них не распространялся так быстро и с таким грохотом, как этот. Под напором огня кактусы взрывались с оглушительным треском, словно заговорили пушки целой армии. Горящие стебли взлетали вверх, взмывая над языками пламени и пробивая густые тучи дыма. Земля дрожала у меня под ногами, а жар был такой, что мне пришлось отойти от огня на добрых полмили.
      Это была лучшая и, пожалуй, единственная помощь, какую я мог оказать Бернарду Маршаллу и его спутникам. И я с легким сердцем пошел назад, к Бобу и Сэму, не заботясь о том, что после пожара найти следы отряда будет значительно труднее. Если мне удастся вызвать дождь, то их жизнь будет вне опасности.
      Через полчаса я встретился с идущими мне навстречу товарищами.
      - Господи, Чарли, объясни мне скорее, что там случилось? - спросил Сэм. - Сначала я подумал, что началось землетрясение, но теперь я вижу, что горит песок! Если это так, то без дьявола здесь точно не обошлось.
      - Горит не песок, а кактусы. Их там целое море, Сэм.
      - Но как они могли загореться? Не ты же их поджег!
      - В том-то и дело, что я.
      - Боже мой, зачем?
      - Чтобы вызвать дождь.
      Маленький вестмен пристально посмотрел на меня.
      - Дождь? - удивленно протянул он. - Ты меня извини, Чарли, воспитание у меня не самое блестящее, поэтому я скажу тебе напрямик: по-моему, ты умом тронулся.
      - Вот и хорошо. Разве ты не знаешь, что у некоторых племен сумасшедшие считаются мудрецами?
      - Да уж, мудрее трудно придумать! От огня стало только жарче.
      - Ты прав, именно этого я и добивался. Стало жарче, и в воздухе появилось больше электричества.
      - Я знаю, Чарли, ты человек ученый, но я в эти выдумки не верю. Что такое электричество? Я не могу его ни съесть, ни выпить, значит, оно не существует.
      - Скоро ты его увидишь и услышишь, когда начнется гроза и засверкает молния.
      - Вот ведь незадача, - пробормотал он свою любимую поговорку, обеспокоенно всматриваясь мне в лицо. - Я всегда говорил, что ученость до добра не доведет. Чарли, давай-ка лучше повернем назад.
      - Ты видишь этот туман? - спросил я вместо ответа, указывая рукой туда, где сизая пелена закрывала солнце.
      - Тысяча чертей! Чарли, я готов признать, что ты не спятил, и взять свои слова назад!
      - Скоро из тумана образуется туча, а из нее польется дождь.
      - Если так и будет, я обещаю закричать на всю пустыню, что я - старый осел, а ты - умнейший человек в Соединенных Штатах.
      - А кто тебя здесь услышит? К тому же ты преувеличиваешь мои заслуги. Я видел раньше такой пожар во Флориде и попытался применить тот же способ и здесь. Как мне кажется, маленький ливень нам не повредит, если, конечно, ты не боишься промокнуть.
      - Господи, Чарли, да я об этом только и мечтаю!
      - Смотри, Сэм, вот уже и тучка повисла над нами. А если ты мне еще не веришь, взгляни на свою Тони. Ты мне не раз говорил, что у нее мозгов больше, чем у многих людей, Похоже, она уже предчувствует дождь.
      В самом деле: старая кобыла весело махала остатком хвоста, скалилась и жадно раздувала ноздри. Мой мустанг вел себя точно так же.
      - Вперед, Сэм, - продолжал я. - Дождь прольется только над пожарищем, потому пойдемте туда, чтобы и нам досталось живительной влаги.
      Мы поспешили на пепелище, оставшееся после пожара на месте кактусового леса. Серый пепел под ногами зловеще клубился, но наши лошади бодро бежали вперед, чутьем угадывая, где их ждет спасение.
      Мои предсказания действительно сбылись. Полчаса спустя тучка увеличилась до таких размеров, что закрыла черной пеленой полнеба. А потом начался дождь, но не так, как обычно, без первых капель, не постепенно, а сразу, словно с небес опрокинули огромную лохань с водой. Тяжелые, как плети, струи дождя захлестали по земле и по нашим спинам. Не прошло и минуты, как мы промокли насквозь, словно только что преодолели вплавь реку. Какое-то время лошади вели себя спокойно, наслаждаясь купаньем, а затем принялись фыркать, прыгать и резвиться, как жеребята.
      Не теряя времени, мы расстелили на земле одеяла и сливали собранную таким образом воду в бурдюки. Боб прыгал и кувыркался от радости, строил смешные рожи и веселился от души. Даже Сэм, не привыкший улыбаться без повода, скалил зубы и гоготал.
      - Ах, масса Чарли! Вода! Теперь Боб снова крепкий и сильный, теперь он сможет идти и бежать. Теперь он доберется до Калифорнии и найдет массу Аллена. Скажите, масса Чарли, а масса Берн тоже получил от вас эту воду?
      - Думаю, что получил. Вряд ли они успели отъехать далеко отсюда. Пей, Боб, пей вволю, пока не кончился дождь.
      Негр сорвал с головы широкополую шляпу, подставил ее под льющиеся с неба потоки воды и, когда она наполнилась, широко, от уха до уха, раскрыл свой огромный рот и жадно, в несколько глотков, осушил ее.
      - Как хорошо! Боб будет пить еще и еще! Много-много воды! - и он опять подставил шляпу под дождь, но вдруг скорчил обиженную гримасу и разочарованно протянул: - Вода кончилась, масса Чарли!
      В самом деле, после последнего раската грома дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Однако нас это совершенно не огорчило, так как мы не только успели напиться вволю, но и запастись водой впрок, наполнив все фляжки и кожаные мехи.
      Как только жажда оставила нас, в наших отдохнувших, взбодренных телах проснулся голод. Подкрепившись вяленым бизоньим мясом, мы сели в седла и пустили лошадей вскачь, надеясь еще сегодня догнать Бернарда Маршалла и его спутников. Боб, несмотря на возраст, оказался прекрасным бегуном и без труда поспевал за нами. Время от времени он хватался рукой за мое стремя и бежал рядом, умоляя меня помочь его молодому хозяину.
      Дождь уничтожил все следы, но теперь, когда я знал, в каком направлении движется отряд, они мне были и не нужны. Вскоре я обнаружил оброненную кем-то пустую кожаную фляжку.
      Мы долго ехали вдоль огромного черного пепелища, и казалось, что оно никогда не кончится. А когда оно все-таки осталось позади, я заметил вдали черную точку, ясно различимую на белом песке пустыни. Посмотрев в подзорную трубу, я насчитал девять человек и десять лошадей. Один из них вдруг покинул сидящих на земле спутников, сел в седло и помчался в обратном направлении.
      Мне не составило труда догадаться, что это был не кто иной, как Бернард Маршалл, и что он собирается сделать. До сих пор он, как и остальные его спутники, находился в оцепенении, лишившем его воли. Равнодушный ко всему, что происходило вокруг, он, возможно, и не заметил отсутствия слуги. Однако после дождя способность мыслить и действовать вернулись к нему, и теперь Бернард мчался назад, чтобы отыскать Боба. Он даже вел за собой вторую лошадь. К моей досаде, никто за ним не последовал. Я мог бы держать пари, что остальные были надменные янки, для которых жизнь негра не стоила и ломаного гроша. Такие люди палец о палец не ударят ради спасения ближнего, тем более чужого слуги.
      Внезапно всадник осадил лошадь и, поднеся руку к глазам, принялся всматриваться в нашу сторону. По-видимому, он заметил нас, потому что через минуту уже мчался назад, совершенно справедливо опасаясь неожиданных встреч с незнакомыми людьми в столь диких местах. Его товарищи уже сидели на конях и вытаскивали из седельных кобур ружья.
      - Боб, беги вперед и объясни им, кто мы такие, - велел я негру.
      Тот пустился бежать, а мы рысью поехали сзади. Как только Бернард Маршалл узнал своего верного слугу, он пошел ему навстречу с радостной улыбкой, а остальные спешились и ожидали нас, не проявляя больше признаков беспокойства. Еще за сотню шагов мы услышали, как Боб кричит:
      - Не стреляйте, масса Берн! Это очень хорошие люди! Это же масса Чарли, который убивает только негодяев и помогает джентльменам и неграм!
      - Чарли? Неужели это возможно? - воскликнул удивленный нашей встречей Маршалл, внимательно вглядываясь в меня и, видимо, еще не совсем веря своим глазам.
      Узнать меня было не так-то просто. В городах я избегал щегольства, но старался одеваться пристойно и следил за своей внешностью. Теперь перед Бернардом стоял заросший густой бородой бродяга в потрепанной трапперской одежде. Если бы не слова Боба, он вряд ли вспомнил бы, что некогда мы были знакомы и даже дружны. Только когда я подошел к нему, он наконец-то убедился, что я действительно тот, за кого себя выдаю.
      - Чарли?! В самом деле ты! Но как ты здесь оказался? Ведь ты собирался поехать из форта Бентон в Снежные горы!
      - Там было слишком холодно, Бернард, - шуткой ответил я, - поэтому мне вздумалось погреться на Льяно-Эстакадо. Ты представишь меня своим спутникам?
      - Ну конечно, Чарли! Господи, какой счастливый случай! Поверь, даже тысяча долларов обрадовала бы меня намного меньше.
      Он познакомил меня со своими товарищами по путешествию, к счастью, назвав меня по имени, а не по вестменскому прозвищу, которое было слишком известно. Это были пятеро мужчин с внешностью типичных янки, назвавшихся скупщиками мехов Объединенной пушной компании, и трое южан-купцов, обвешанных оружием. Никто из них не был похож, даже отдаленно, на настоящего вестмена, и все они больше напоминали людей, подавшихся на Запад в поисках счастья. Во главе отряда стоял некто Вильямс, показавшийся мне на первый взгляд приятным человеком. Он не обратил никакого внимания на Сэма, слишком невзрачного на вид, и принялся расспрашивать меня.
      - Куда вы направляетесь, сэр?
      - Возможно, в Пасо-дель-Норте, но, может быть, попадем в совершенно иное место. Все зависит от того, кто нам встретится по пути и что нам придется делать.
      - А чем вы занимаетесь, если не секрет?
      - Ездим по белу свету, на мир смотрим.
      - Да, занятие не слишком утомительное. Видимо, вы человек состоятельный, если можете позволить себе ничего не делать. Даже ваше оружие стоит уйму денег.
      К сожалению, он ошибался. Оружие у меня было действительно великолепное, но, кроме него, у меня не было и гроша за душой. Однако его вопрос мне не понравился, еще больше меня насторожил хитрый цепкий взгляд, словно ощупывающий мои карманы. Это настолько не вязалось с его приятной внешностью, что я решил не спускать с него глаз.
      - Мне казалось, что на Льяно-Эстакадо неважно, богат ты или беден, ответил я, умышленно не подтверждая, но и не отрицая его предположений. Если он честный человек, то мне в любом случае ничего не грозит, если же он разбойник, то я поощрю его к действиям, и он выдаст себя.
      - Вы совершенно правы, сэр, здесь самое дорогое - это жизнь, всего полчаса назад мы уже стояли одной ногой в могиле и спаслись самым чудесным образом. Такое крайне редко случается в этих местах.
      - О чем вы говорите, сэр?
      - Ну конечно, о дожде. А вас он не захватил?
      - Да, у нас тоже прошел дождь, мы сами его вызвали.
      - Вызвали дождь? Вы?
      - Мы так же, как и вы, тоже стояли одной ногой в могиле и встали бы туда обеими, если бы не поняли, что у нас нет иного пути к спасению, как вызвать тучу и гром.
      - Э-э-э! Да вы мастер рассказывать байки! Но не думайте, что нам так легко втереть очки. Вы, верно, когда-то побывали в штате Юта, на Большом Соленом озере, и принадлежите к святым Последнего дня. Они большие любители сочинять.
      - Да, я и там побывал, но к святым Последнего дня не имею никакого отношения, потому что живу днем сегодняшним. Вы позволите нам присоединиться к вашему отряду?
      - Так уж и быть, раз вы знакомы с мистером Маршаллом. Как вы решились вдвоем пуститься в путешествие по Льяно-Эстакадо?
      Недоверие, которое я испытывал к Вильямсу, заставило меня изображать себя человеком легкомысленным и неопытным.
      - Для такого путешествия и не требуется особой отваги. Дорога размечена вехами, так что пересечь пустыню не так-то уж и сложно.
      - Вы только посмотрите, как этот молодой человек в мгновение ока разделался с пустыней! - язвительно хохотнул Вильямс. - А вам никогда не приходилось слышать о стервятниках Льяно-Эстакадо?
      - Вы имеете в виду хищных птиц?
      - Нет, я имею в виду хищных людей - стейкменов, беспощадных грабителей. Но лучше о них сейчас не говорить, чтобы не накликать беду. Должен вам сказать, я бы не удивился, встретив в пустыне Олд Файерхэнда или Олд Шеттерхэнда. Хитрый старик Сан-Иэр тоже мог бы безбоязненно сунуться сюда, но вы?! Вы что-нибудь слышали об этих людях?
      - Не припомню. Их имена мне ничего не говорят. А как долго нам еще придется ехать, пока мы не выберемся из Льяно-Эстакадо?
      - Нам осталось два дня пути.
      - И мы, конечно, держимся правильного направления?
      - Неужели сомневаетесь?
      - Мне показалось, что вехи повернули на юго-восток вместо юго-запада.
      - Уверяю вас, вам только показалось. Меня трудно провести, я знаю Льяно-Эстакадо как свои пять пальцев.
      Мои подозрения возрастали с каждой минутой. Будь он в самом деле столь опытен, как говорил, то уже давно заметил бы, что сбился с пути. Поэтому я решил и дальше прикидываться простаком и под этой личиной порасспросить его.
      - Почему ваша компания посылает вас так далеко на юг? Я всегда думал, что на севере мехов больше.
      - Очень точно подмечено! - насмешливо произнес Вильямс. - Но нас интересуют не только меха, но и шкуры. Здешние индейцы заготавливают впрок мясо бизонов, и у них можно за бесценок скупить тысячи дубленых шкур.
      - Вот как? А я думал, что ради бизоньих шкур не стоит ехать в такую даль. В резервациях поблизости от индейских поселений их можно купить сколько угодно, и обойдутся они ничуть не дороже. К тому же торговцы, как мне говорили, могут не опасаться индейцев. Это правда, что письмо в конверте или любая бумага с печатью служат торговцам верительными грамотами?
      - Да. Мы не только не опасаемся дикарей, но даже рассчитываем на их содействие.
      - Наверное, у вас есть с собой такие письма?
      - Конечно. Стоит мне показать бумагу с печатью, и любой индеец придет мне на помощь.
      - Это очень интересно, сэр. Покажите, пожалуйста, и мне эту бумагу.
      Вильямс смутился, но тут же попытался скрыть замешательство.
      - Вы когда-нибудь слышали о тайне переписки? Я могу показывать эти бумаги только индейцам.
      - Я и не собирался читать их. Судя по вашим словам, вам никогда не приходилось держать ответ перед белыми.
      - Я держу ответ перед кем бы то ни было только с оружием в руках. Зарубите это себе на носу!
      Он заговорил умышленно грубо, с явной целью прекратить неудобный для него разговор. Я изобразил на лице испуг и смущенно умолк. Сан-Иэр хитро улыбнулся и подмигнул своей Тони - каково, мол. Я отошел к ожидающему меня в сторонке Бернарду Маршаллу.
      - Боб рассказал мне, куда и с какой целью вы отправились, - обратился я к молодому человеку. - Скажите, полиция напала на след убийцы, лишившего вас средств к существованию?
      - Нет, никаких следов не нашли. Но мне кажется, что убийца был не один.
      - А где теперь Аллен?
      - В Сан-Франциско, по крайней мере, оттуда он прислал нам последние письма.
      - Найти его там не составит труда. Вы решили заночевать здесь?
      - Наши лошади устали. Продолжать сегодня путь бессмысленно.
      - Тогда позволь мне оставить тебя - мне надо позаботиться о лошади.
      Я расседлал мустанга, насыпал ему кукурузы и стреножил. Сан-Иэр точно так же поступил со своей старушкой Тони. Мы не перекинулись с ним ни словом: двое охотников, проживших вместе несколько недель, прекрасно обходятся без слов и по глазам узнают мысли друг друга.
      Затем я снова вернулся к Маршаллу и беседовал с ним до темноты, но не стал посвящать его в свои планы, промолчал и о своих подозрениях.
      - Не пора ли расставить часовых, сэр? - спросил я Вильямса. - День выдался тяжелый, мы устали и хотим спать.
      Тот незамедлительно назначил часовых, но, как ни странно, не доверил охранять лагерь ни мне, ни Сэму, ни Бернарду.
      Я лег рядом с мустангом, пристроив голову к нему на живот, и сделал так не без умысла - умное животное предупредило бы меня о приближении человека. Торговцы улеглись неподалеку, приспособив седла в качестве подушек, Бернард хотел было устроиться рядом со мной.
      - Ложись вместе с остальными, чтобы они не могли разговаривать между собой, - шепнул я ему.
      Он удивленно посмотрел на меня, но безропотно подчинился. Сэм понял мою задумку и тоже устроился рядом с остальными, так что беседовать они могли только стоя на часах.
      Взошли звезды, но после дождя между небом и землей висела густая пелена тумана, и светили они не столь ярко, как обычно. Сначала на часах стояли два купца-южанина, а потом их сменили Вильямс и самый молодой из скупщиков мехов. Они обходили лагерь каждый со своей стороны и, встречаясь, останавливались на минуту-другую. Вероятно, именно в это время они успевали перекинуться несколькими словами.
      Очень осторожно я пополз к ним. К счастью, там рядом стояла лошадь Боба. Вряд ли негру дали хорошего коня, обученного предупреждать хозяина об опасности. И действительно, спокойное животное терпеливо сносило мое присутствие и ни единым звуком, ни единым движением не выдало меня.
      Вильямс и второй часовой снова сблизились. После долгой жизни в прерии чувства мои обострились, я мог расслышать шепот на расстоянии нескольких шагов.
      - Я его, а ты - негра... - донесся до меня голос Вильямса.
      Вслед за этим часовые разошлись, а я остался ждать. Услышанного мною было мало, чтобы разгадать их план. Через несколько минут они снова вернулись, и до моих ушей долетел тихий шепот:
      - Конечно, их тоже...
      По-видимому, речь шла обо мне и Сэме.
      - Не волнуйся, один - щуплый старичок, а второй - простофиля.
      Итак, они решили убить нас, хотя я и не знал почему. Когда они снова сошлись, послышалось:
      - Всех троих...
      Теперь речь шла об участи купцов-южан. Мнимые скупщики мехов собирались напасть на своих спящих спутников, и, хотя нас было семеро против пятерых, они убили бы нас, не получив при этом ни единой царапины.
      - Ни минутой раньше, - продолжал шептать Вильямс.
      Но когда они приведут свой приговор в исполнение? Прямо сейчас или перед рассветом? В любом случае медлить было нельзя.
      Во время следующей своей встречи они уже не разговаривали: каждый из них знал, что ему делать, слова были ни к чему. Настал мой черед вмешаться в события, и как только Вильямс прошествовал мимо меня, я прыгнул ему на спину. Не успел он еще упасть, как я левой рукой сжал ему горло, не давая позвать на помощь, а правой ударил в висок. Он обмяк и без движения застыл на земле.
      Взяв его ружье, я пошел навстречу молодому разбойнику, который в темноте не заметил подмены. С ним я расправился тем же нехитрым способом и оставил его лежать на песке. Я знал, что оглушенные мной негодяи еще не скоро придут в себя, и направился к остальным. Только двое из них еще не спали: Сэм, который уже догадался, что должно произойти, и Бернард, который не мог уснуть, встревоженный моим поведением.
      Я снял с пояса лассо. Сэм тут же последовал моему примеру.
      - Только вон тех троих скупщиков мехов, - шепнул я ему на ухо, опасаясь, как бы он сгоряча не принялся вязать всех без разбору, а затем громко крикнул:
      - Эй, люди! Поднимайтесь!
      Все вскочили на ноги, но в то же мгновение петли наших лассо затянулись на двух разбойниках, прижав их руки к туловищу так, что они были не в состоянии выхватить оружие. Тем временем Бернард Маршалл набросился на третьего мнимого торговца и держал его, пока Боб не стянул ему руки ремнями. Все произошло настолько быстро, что купцы-южане не успели опомниться, и только когда с разбойниками было покончено, один из них почувствовал необыкновенный прилив отваги и крикнул, хватаясь за ружье:
      - Предательство, к оружию!
      Сан-Иэр расхохотался в ответ:
      - Не хватайся за свою пушку, мой мальчик. Фейерверка сегодня не будет. Праздник отменяется.
      Пока я подслушивал часовых, хитрый Сэм предусмотрительно разрядил ружья, а так как не знал, кого именно я подозреваю, на всякий случай вынул заряды из всех.
      - Не пугайтесь, джентльмены, с вами ничего плохого не случится, успокаивающе произнес я. - Эти люди собирались прирезать нас во сне, поэтому мне пришлось побеспокоиться о нашей безопасности.
      Мои слова прозвучали для купцов как гром с ясного неба. То, что они в течение нескольких дней путешествовали вместе с грабителями, готовившимися предательски убить их, потрясло южан. Боб тоже перепугался и подбежал ко мне, словно ища у меня защиты.
      - Масса Чарли, они хотели убить и Боба?
      - Да, и тебя тоже.
      - Тогда мы повесим их, правда, масса Чарли? Мы повесим их высоко-высоко на столбе.
      Захваченные врасплох разбойники молчали, видимо надеясь, что часовые придут им на помощь.
      - Боб, там за лошадьми лежит Вильямс и его товарищ. Принеси их сюда, приказал я негру.
      - Они уже мертвые? - спросил он.
      - Не совсем. Я оглушил их.
      - Сейчас Боб их принесет. Боб не боится их, если они без сознания.
      Через минуту негр, обладавший недюжинной силой, уже тащил на спине одного из грабителей. Пока он ходил за вторым, а Сэм вязал их, я объяснил купцам-южанам, почему я так поступил с их спутниками. Разъяренные тем, что их так легко провели и чуть было не убили, торговцы стали требовать немедленно казнить разбойников.
      - Прерия живет по своим законам, - возразил им я. - Если бы они подняли против нас оружие, тогда мы могли бы с чистой совестью пристрелить их на месте. Но поскольку их намерения так и остались намерениями, то мы не имеем права убивать. По крайней мере, сейчас. Сначала надо их судить.
      - Ах, судить! - обрадовался негр, предвкушая представление. - А потом Боб повесит тех пятерых разбойников!
      - К чему такая спешка, - охладил я его пыл. - Темно, хоть глаз выколи, хворосту для костра нам не набрать - придется ждать рассвета. Нас семь человек, значит, пятеро могут спокойно спать, а двое будут караулить разбойников. Не волнуйтесь, до восхода солнца эти птички не упорхнут.
      Хотя торговцы и заупрямились, настаивая на немедленном суде и линчевании, но в конце концов уступили моим доводам. С одним из них я стал на часах, а остальные снова улеглись спать. Через два часа нас сменил Сан-Иэр, готовый караулить негодяев в одиночку. Благо ночь уже близилась к концу, и одной пары опытных глаз было вполне достаточно, чтобы не упустить их.
      Схваченные нами разбойники молчали и даже не пытались перекинуться парой слов, чтобы заранее сговориться, что отвечать на суде. Утром, когда мы проснулись, Вильямс и его напарник уже пришли в себя и тоже упрямо молчали. После завтрака мы задали коням корму, а затем приступили к суду.
      - Чарли, ты будешь шерифом, - сказал мне Сэм, даже не спрашивая согласия остальных. - Ты их раскусил, ты их схватил, тебе и вести дело.
      - Нет уж, Сэм. Дело будешь вести ты, - возразил я.
      - Сэм Гаверфилд - шериф? Что это тебе вздумалось смеяться над стариком? Я человек простой, неученый а ты книги пишешь, тебе сам Бог велел быть шерифом.
      - Сэм, как-то так получилось, что я еще не стал гражданином Соединенных Штатов, к тому же ты намного дольше меня живешь в прерии. Но если ты наотрез отказываешься, шерифом станет Боб.
      - Что? Боб шерифом? - вознегодовал старик. Я уже давно заметил, что большинство белых вестменов, несмотря на всю свою честность, отвагу и готовность прийти на помощь ближнему, отказывали в правах людям с иным цветом кожи. - Тогда согласен - шерифом буду я, и только я!
      Он уселся на песок, постарался придать своему лицу серьезное и торжественное выражение, что, честно говоря, получилось у него из рук вон плохо. Своим поведением он словно пытался убедить всех, что любой вынесенный им приговор будет верхом справедливости, несмотря на то, что суд совершается в безлюдной пустыне.
      - Джентльмены, прошу вас сесть в круг, - приступил он к своим обязанностям. - Вы будете присяжными заседателями. А ты, Боб, стой рядом с обвиняемыми и охраняй их. Ты наш констебль.
      Боб потуже затянул ремень, на котором висела сабля, и встал рядом с пленными.
      - Констебль, мы свободные граждане свободной страны, поэтому развяжите обвиняемых. Пусть убийцы предстанут перед судом без веревок на руках, тем более что они скоро нам понадобятся для другого - мы накинем их им на шею, хи-хи-хи.
      - Но, мистер Сэм, - растерянно возразил негр, - они ведь могут убежать...
      - Делай, что тебе велят, - оборвал его Сан-Иэр. - Убежать им все равно не удастся. Без оружия и лошадей далеко они не уйдут. Наши пули догонят их прежде, чем они сделают десяток шагов.
      Разбойников развязали, и они встали на ноги. Даже без предупреждения Сэма они прекрасно понимали, что побег невозможен.
      - Тебя зовут Вильямс, - начал Сэм. - Это твое настоящее имя?
      - Я не буду отвечать на ваши вопросы, - нагло сказал упрямый грабитель. - Разбойники не мы, а вы. Это вы напали на нас, и судить надо вас.
      - Ну что же, мой мальчик, воля твоя, можешь поступать как тебе заблагорассудится, - обманчиво мягко согласился с ним Сэм. И тут же добавил: - Но я тебе напомню, что по законам прерии молчание расценивается, как признание вины. Расскажи мне, о чем вы сговаривались этой ночью, пока стояли на часах? Ну, давай, смелее.
      - Мы не сказали друг другу ни единого слова.
      - А вот этот человек, которому я доверяю больше, чем себе, - произнес Сэм, указывая на меня, - подкрался к вам и все слышал. Отвертеться вам не удастся, сразу видно, что вы не вестмены, настоящие бывалые охотники никогда нс позволили бы захватить себя врасплох.
      - Это мы-то не вестмены? Тысяча чертей! Верните нам наше оружие, и мы вам мигом докажем, кто из нас гринхорн, а кто вестмен. Вы напали на нас ночью, чтобы убить и ограбить, а теперь еще оскорбляете и выставляете на посмешище.
      - Не стоит так распаляться, мой мальчик. Сейчас ты узнаешь, кто напал на вас, и перестанешь петушиться. Как ты думаешь, кто мог уложить вас ударом кулака, да так, что вы ничего и не заметили? Ну конечно, только Олд Шеттерхэнд. А теперь внимательно посмотри на меня: только тот, кому индейцы навахо отрезали уши, имеет право называть себя Сан-Иэр. Мы и есть те двое, что могут сунуться в Льяно-Эстакадо. Ты не поверил нам, что мы вызвали вчерашний дождь, а зря. Если бы ты пораскинул мозгами, то сразу догадался бы, кто мы такие. Неужели ты когда-нибудь слышал о дождях в пустыне? Сами по себе, добровольно, они здесь не идут.
      К моему удивлению, наши имена не произвели на негодяя ожидаемого впечатления. По-видимому, Вильямс решил, что ему нечего нас опасаться именно потому, что мы были слишком известны.
      - Если вы действительно те, за кого себя выдаете, - сказал он, - мы ждем от вас справедливости. Что правда, то правда. Когда-то у меня было другое имя. Но ведь и вас на самом деле зовут не Олд Шеттерхэндом и не Сан-Иэром. Менять имя или нет - это дело вкуса, преступления здесь нет.
      - Тебе никто и не ставит в вину то, что ты сменил имя.
      - Тогда в чем вы нас обвиняете? Этой ночью мы действительно перекинулись несколькими фразами о том что кое-кого следует убить, но разве мы говорили, что убьем именно вас? Разве мы назвали ваши имена?
      Бесхитростный Сэм смутился и не нашелся, что ответить. Он долго смотрел вдаль, жевал губами и наконец не очень уверенно произнес:
      - Да, имен вы не назвали, но мы все равно догадались о ваших намерениях.
      - Что бы мы ни говорили, мы не подняли на вас оружие. Значит, и судить нас не за что. И если вы честные люди, то вы отпустите нас на все четыре стороны без всякого суда. Мы оказали гостеприимство Сан-Иэру и Олд Шеттерхэнду, а они вместо благодарности напали на нас и решили вздернуть. Если об этом узнают, то все охотники от Великих Озер до Миссисипи, от Мексиканского залива до Калифорнии скажут, что вы не вестмены, а убийцы и грабители.
      В глубине души я был вынужден признать, что негодяй избрал правильную линию защиты. Его слова настолько вывели из себя простодушного Сэма, что тот вскочил с места.
      - Вот ведь незадача! - воскликнул он. - Не хватало еще, чтобы нас обвиняли в убийстве. Не бывать этому! Смертная казнь отменяется. Вы свободны и можете отправляться хоть к черту на рога! Как вы считаете, господа присяжные заседатели?