Осмелев от неожиданного успеха и внимания, Инга как своя прошла на кухню, где женщины не могли прийти к согласию, убрать ли вилки и ножи или оставить их на столе при подаче плова. -- Понимаешь Инга, -- говорила с запалом Элла Табакова, -- я приготовила настоящий среднеазиатский плов. Смотри: каждая рисинка самостоятельная. Очень редко такой плов получается. А вот сегодня получился -- рассыпчатый, он весь дышит. Его нужно есть руками -- в этом весь смак. А они говорят, что такой аристократ, как Боресков, не будет есть руками и неудобно его ставить в неловкое положение. -- Знаете что, -- сказала Инга, чувствуя прилив сил и находчивости, -- я предлагаю компромисс: оставьте приборы, как бы невзначай, мол, забыли убрать. Но объявите, что плов нужно есть только руками. И вы посмотрите на реакцию окружающих. Может, не только Боресков не захочет есть руками. -- Здорово. Инга, ты хорошо придумала, -- сказали хозяйки, обрадованные найденным решением. Они вывалили благоухающий плов в большую белую эмалированную миску и дали Инге, чтоб она поставила его на стол, за которым уже большинство гостей сидело в ожидании горячего. Как только Инга вышла из кухни, она столкнулась с академиком, который тут же взял у нее миску и поставил ее на стол со словами: -- Это настоящий среднеазиатский плов, и его следует есть только руками. Инга, оживленная вбежала на кухню. -- Девчонки, девчонки. Вы слышали?! -- Да, да, -- сказала обрадованная Мария и, обратившись к стоящему рядом мужу, добавила: -- Ну давай, Паша, готовься. Паша присел на корточки, и Элла с Калей закрутили у него на голове вафельное полотенце в виде чалмы. На правую руку они набросили ему махровое полотенце. Взяв глубокую белую эмалированную кастрюлю с теплой, слегка подмыленной водой, виновник торжества смешно вышагивая, подошел к столу. Под всеобщий хохот он, как мог, протискивался в узком пространстве между сиденьями и стеллажами, дав возможность каждому обмакнуть руки и вытереть их полотенцем. После плова снова вернулись в центральную комнату, где все расселись, кто на пол, кто на диваны, кресла или тумбочки. Павел объявил, что начинается конкурс на лучшее определение того, что есть защита диссертации. Формулировку нужно было оформить письменно и анонимно. Каждому раздали одинаковые клочки бумаги, которые после произведенной в них записи сворачивались в трубочку и сбрасывались в маленькую кастрюльку. Затем Павел, Каля и Катя, как члены жюри не участвовавшие в конкурсе, удалились. Вскоре они явились с результатом. Победителем был назван Коля Зелинский, который написал: "Защита диссертации есть повод для банкета!". После этого по требованию публики под общий смех зачитали все другие определения и единогласно одобрили решение жюри. Под бурные аплодисменты и одобрительные возгласы Коле вручили приз -чайник из органического стекла, напоминающий химическую колбу из сюжетов об алхимиках. Потом вновь включили радиолу, и все дружно начали танцевать твист. Академик, любуясь, смотрел на пышущую энергией и любовью к жизни молодую поросль, с которой у него были связаны самые дерзновенные творческие замыслы. Инге этот танец совсем не давался, поэтому она стала помогать Марии готовить стол к десерту. Когда твист кончился, Павел всех, в том числе и курильщиков, стоящих на лестничной площадке, и женщин, занятых на кухне, созвал в комнату и включил "Леткуенку". С первым звуком мелодии все как один, выстроились друг за другом. Инга с Сашей не успели оглянуться, как и они оказались в этом строю радостных, хохочущих людей. Академик стоял и с любопытством наблюдал за этим действом. -- Георгий Константинович, -давайте с нами, с нами, -- раздались голоса. -- А что же я должен делать? -спросил академик. -- А вы встаньте вперед, сюда, и я вам все покажу, -сказал Павел. Георгий Константинович послушно встал, и Павел, показав академику основные движения, заключил: -- Вы только начните, остальное подскажет музыка.
      Вновь включили остановленную на время пластинку и помчался, ликующе подпрыгивая, в небольшой комнате веселый живой экспресс. Он двигался по кругу, уверенный, что мчится в светлые дали счастья, радости, успеха и благополучия. Но, вероятнее всего, в эти мгновенья он вообще не задумывался о том, что будет завтра, ибо счастливые, как известно, часов не наблюдают. x x x
      Был морозный солнечный полдень, когда они возвращались домой на следующий день, переночевав и позавтракав у виновника торжества. На сей раз им удалось попасть в автобусэкспресс, теплый уютный, с белыми занавесками на окнах. Было приятно и радостно вспоминать вчерашний вечер. "Да, Саша оказался прав, что без колебаний предпочел стопятирублевую "мэнеэсовскую" должность в Академгородке той, которую ему предложили на заводе с зарплатой почти вдвое больше, -- размышляла она, глядя на морозные, освещенные ярким солнцем и покрытые густым снегом лесные пролески, мелькающие за окном. -Здесь, в Академгородке, есть нечто такое, что никакими деньгами не купишь. Здесь интеллектуальный воздух, здесь устремленность в будущее, здесь уже ростки этого честного, бескорыстного будущего, наполненного творчеством в чистом виде, где нет места мещанству. И как прекрасно, что Саша выбрал этот путь". Инга стала рисовать себе картинки их веселой, радостной жизни в Академгородке, где и она попытается найти свой творческий путь, чтоб быть такой, как те, с которыми она провела сказочный вечер вчера и которых искренне полюбила. x x x
      На душе было мрачно, подстать погоде. Инга нажала кнопку звонка, и ее впустили в нарядный коридорчик, куда вскоре выбежала Анюта. Девочка радостно и тепло прижалась к щеке мамы, как только та взяла ее на руки. Инга почувствовала, что все тяготы отступают на задний план, вытесняясь радостью от присутствия этого самого родного существа, которому она нужна больше всего на свете. "Я все сделаю, чтоб ты была счастлива, чтоб ты была горда мной, чтоб ты не знала нужды", -- говорила сама себе Инга, держа в своей руке теплую, нежную ручонку дочери. Они гуляли по пролеску, простирающемуся между детским комплексом и домом, где жили уже несколько месяцев в двухкомнатной квартире. Зайдя домой, она переодела дочку в домашнее фланелевое платьице и покормила легким ужином. Затем они расположились на диване в "большой" комнате и начали вместе читать книжки. "Усадили мишку на пол. Оторвали мишке лапу", -- начинала Инга. -- "Все равно иво не брошу, потому шта он хароший", -- завершала громко дочка и, довольная собой, прижималась к маме. Где-то в половине девятого, когда Инга приготовилась уже укладывать ребенка спать, пришел Саша, веселый, светящийся любовью к работе. Он немного поиграл с дочкой, затем пошел вслед за женой в кухню. -- Сегодня Вася наконец увидел отпечатанным свой автореферат, в который мы все помогали ему вписывать формулы. Чтоб отметить эту всеобщую радость, он принес торт с вином. Так что я перебил себе аппетит и не очень голоден.
      -- Как я погляжу, у вас каждый день есть повод, чтоб праздновать, -сказала Инга, -- то хороший доклад на семинаре, то публикация статьи, то командировочные интересные приехали.... -- Ну это же здорово, что у нас такая дружная лаборатория. А теперь рассказывай, как у тебя дела. Ты узнавала насчет работы? -- Да узнавала. Но ничего нигде нет. Юристы здесь никому не нужны. В президиуме, их вполне достаточно на все Сибирское отделение. Так что работа юристом мне здесь не светит. Они сказали, что посмотрят, может, где-то в институтах нужны работники в отдел кадров. -- Ну хорошо, что что-то обещали, -- обрадованно сказал муж. -- Извини, меня, -сказала со слезами на глазах Инга, -- но ты, кажется, уже забыл, чего мне стоило кончить университет, чтоб иметь диплом юриста и заниматься тем делом, о котором я мечтала со школы. -- То, чем ты занималась на этой оптовой базе, -- это и есть то, о чем ты мечтала? -- Я тебя просто не узнаю. Разве ты не знаешь, что я на эту работу смотрела как на переходный этап. Я уверена, что еще пару лет -- и меня бы узнали в городе и я бы попала в прокуратуру или в суд на работу. -- Ты, кажется, забыла, как отреагировали в облсуде, когда увидели твою анкету... -- Ну и что? Мне то же самое говорили, когда я собиралась поступать на юридический. Но все же я добилась своего, я стала юристом. И стала бы судьей или прокурором. Везде есть честные и порядочные люди, и для них неважно, кто ты по национальности. Разве мы с тобой до сих пор не убедились в этом?
      -- Ну и что же ты намерена делать? Искать работу в городе и мотаться два часа в день в морозы на работу и обратно? Ты же и эту зиму еле перенесла... У нас, например, начальник отдела кадров -- очень авторитетная женщина, с ней все считаются, и у нее прекрасное положение. -- Вопервых, меня никто начальником отдела кадров не приглашает. А вовторых, даже если б и приглашали, я бы все равно не пошла. Я не собираюсь хоронить свои творческие устремления.
      -- Любую работу можно выполнять творчески. -- Эту демагогию я тоже знаю, но, между прочим, и я когда-то думала об аспирантуре. Я не предполагала, что здесь, в твоем хваленом Академгородке, нет юрфака. Может, я бы вообще сюда не поехала... -- Ну ладно, мы так далеко зайдем в нашей дискуссии. Давай прекратим этот разговор, тем более что я занят. Мне нужно работать над статьей, срок отправки которой завтра. Саша вышел из кухни и прошел в комнату, где рядом с диванкроватью было его рабочее место -книжный шкаф с секретером. Там же стоял телевизор. Поскольку муж сел работать, а во второй, маленькой, комнате спала Анюта, то Инге некуда было деться. Несмотря на то что утром нужно было ехать в город на работу, спать так рано не хотелось. Телефона не было и даже поговорить с Линой не было никакой возможности. "Хоть бы она уже скорее переехала в Городок. Может, переезд Лины -- это мое спасение. Хоть будет, к кому забежать в трудную минуту", -- подумала Инга, подавленная ощущением своей ненужности и никчемности. Единственное место, которое могло принести успокоение, была ванная. Она полежала в теплой воде минут тридцать. Затем, разложив диванкровать, мгновенно уснула, несмотря на яркий свет лампы на рабочем месте мужа, находящемся рядом, где он сидел над статьей.
      x x x
      Трехкомнатная полногабаритная квартира Лины была просторной и солнечной. Вторая беременность ощущалась значительно легче первой, и Лина чувствовала себя превосходно.
      -- Инга, -- это же просто чудо, что Нонка через час будет здесь! -говорила восторженно Лина, сидя напротив подруги за кухонным столом и мелко нарезая овощи для винегрета. -- Она очень сожалела, что у тебя нет телефона -- хотела и тебе позвонить. Кстати, жаловалась, что ты ей не пишешь. -Ничего, свои люди -- сочтемся. А где Нонна остановится?
      -- Где-то в центре Новосибирска живет родственница ее нового мужа, кажется, его тетя. Между прочим, Нонка от него без ума. Он моряк, плавает в загранку, все ей привозит и "не мешает жить", как она говорит, так как они редко видятся, -- рассмеялась Лина. -- Своего первого мужа она бросила и нисколько не жалеет. Говорит, что он очень страдает, потому что любит и ее и дочку, но ей его нисколько не жаль. Она говорит, что новый муж тоже старше лет на восемнадцать, то есть еще больше, чем Марат. Но она считает, что быть замужем за старшим мужчиной значит всегда чувствовать себя ребенком, которого нужно баловать. В общем, ее жизненная философия не стоит на месте, а все более углубляется и расширяется, -- снова рассмеялась Лина, вытерев рукавом выступившие на лбу капельки пота. В кухне уже стало совсем жарко от включенных плиты и духовки. -- Ингушка, извини, что я не открываю окно. Я боюсь простудиться. Эти весенные сквозняки -- самые опасные... -- Ну что ты, Лина, я ведь такая же одесситка, как ты, поэтому мне, чем теплее, тем лучше. А здесь, в Сибири, я стараюсь летом вобрать в себя как можно больше тепла -запастись на зиму. Я так намерзлась в эту зиму с этими поездками. Иногда приеду на работу, а ног не чувствую. -- Ой, дорогая, я представляю, как трудно ездить каждый день в город на работу зимой. Но я уверена, что ты что-то придумаешь и устроишься в Городке. Я рада, что вы встретились с Сашей. Ну надо же, это сама судьба вас свела здесь. Я уверена, что его ждет блестящая карьера. И, может, тебе не нужно будет вообще работать. Нарожаешь детишек... Я представляю, что и тебе немало досталось с этим разводом, разочарованиями. И кто бы мог подумать, что Борис окажется таким? Выходит, что из нас троих только мне посчастливилось в первом браке. А вообщето статистика, прямо скажем, невеселая. Из троих -- один только брак оказался удачным. Это все наше воспитание -- безответственное отношение к браку, семье. Конечно, это еще и последствия войны. Все же пять лет семьи были разрознены, разбросаны, часто без малейших сведений супругов друг о друге. Люди там жили одним днем и отношение к семье притуплялось. Ведь сколько мужчин вернулись с войны с другими женами, оставив тех, кто их ждал... О, сколько было этих "ППЖ" -- попутнопоходных жен! Мне тетя рассказывала. У нее самой была такая судьба. Ну не будем сегодня предаваться разговорам о тяжелом. Сегодня праздник. Как хорошо, что мы оказались вместе, и теперь мы будем всегда вместе, как сестры, деля радости и горести. У тебя здесь никого и у меня никого. Я уверена, что наши мужья тоже подружатся. Мне так радостно, что мы вместе готовим это новоселье. Это Олег захотел его устроить. Правда, он обещал мне помогать. Но сегодня, как назло, приехали какие-то командировочные из Москвы, и он весь день занят с ними. И это даже лучше. Мы с тобой весь день вместе. Олег очень рад, что я отказалась от карьеры. Он так ждет появления этого существа -- она похлопала себя по животу. -- Мама обещала взять отпуск и приехать, когда он родится. -- Лина засмеялась. -- Олег почемуто уверен, что это будет сын. Он очень хочет сына. Он вообще хочет иметь много детей. -- Ну, что ж, если тебя это устраивает, то это замечательно жить в согласии с самой собой, -- говорила Инга, нарезая свеклу, лук и морковку в большую стеклянную салатницу. -- Может, и тебе пойти по тому же пути, Ингуля? Что суетиться. Подумаешь, мы, женщины, все же созданы для того, чтоб хранить очаг. Карьера -- это трудное дело. Столько нужно преодолевать...
      -- Не знаю, Лина. Я себя готовила к тому, чтоб занять какое-то независимое место под солнцем. Я чувствую в себе огромный творческий потенциал. Ты помнишь, еще со школы я всегда была очень активной и мне это нравилось. И все эти годы для меня как подготовка к чему-то значительному, чего я могу достичь. Я не смогу от этого отказаться никогда. Но что делать здесь, в Городке, я пока не пойму. Может, мой приезд сюда -- это вообще ошибка? -- А как же ты могла не поехать? Ведь Сашу пригласили. Здесь его ждет карьера. Замечательные условия. Где бы вы получили такую квартиру? На троих двухкомнатную отдельную квартиру -- кто сейчас может мечтать о таком в других местах страны. -- Вот так мы и привыкли. Во всем приоритет мужу. Все для его карьеры. А может, если б мы жили в таких условиях, как мужчины, чтоб за нами ухаживали, готовили, гладили, освобождали от ухода за детьми, то есть занимались только работой, то, может, мы бы преуспевали в карьере не меньше, чем они! А так нам приходится себя делить: на детей, на работу, на дом, да еще на мужа... -- И все же я тебе советую -- подумай о моих словах. Плюнь на эти все страдания, связанные с работой, роди еще одного ребенка. Смотри, какая у тебя Анютка. У вас все дети будут красивыми, потому что вы оба красивые... -- Линок, но даже если бы я и хотела, я не могу себе такого позволить. У Саши зарплата сто пять рэ. Пока его утвердят и он получит эти пятьдесят рублей прибавки, может, пройдет год. А когда он станет старшим научным сотрудником, как Олег, еще пройдет несколько лет. К тому ж полставки в университете, как Олегу, ему не светит. Он с университетом совсем не связан. Так что сейчас даже без моей нищенской зарплаты нам не прожить. А вообще, -- Инга сменила серьезный тон, -- мы опять скатились на тяжелые темы, не ты ли призывала к праздничному настроению? -- Да, да, мы еще с тобой все обсудим. Теперь нам ничто не помешает. Мы рядом навсегда... -сказала Лина, излучая искреннюю радость. -- А сейчас я тебя прошу, дорогая, зайди, пожалуйста, в спальню и подготовь кровати для детей. Мы с Олегом будем спать этой ночью в гостиной, а в спальне уложим мою Саньку и твою Анюту. Ведь мы будем поздно гулять, зачем ребенка будить, когда вы будете уходить. Да и вы с Сашей будете себя свободнее чувствовать.
      -- А тебе не будет это утомительно? -- спросила Инга. -- Да что ты! Я чувствую, что мой сынок там уже обосновался прочно. -- Лина любовно погладила себя по животу. -- Ему там хорошо. Он окружен любовью и ожиданием, и потому он и меня одаряет замечательным самочувствием. Знаешь, при первой беременности меня не покидало ощущение тревожности.
      -- Меня тоже, -- заметила Инга. -- Но где-то я читала, что так бывает у людей, которые переезжают из теплого климата в холодный. Это называется синдром психоэмо ционального напряжения. -- Возможно, Инга. У меня была в первый год жуткая ностальгия по Одессе, по маме. Но сейчас я просыпаюсь утром с ощущением комфорта и покоя. Я чувствую, как это существо во мне меня любит и хранит. -- Линок, ты такая красивая. Твое счастье еще более украшает тебя. -- Да, да я счастлива. И я рада, что мы соберемся все втроем сегодня. Это чудо. Это подарок судьбы. -- А сколько Нонна здесь будет? Все так спонтанно, что я ничего даже не знаю.
      -- Она у нас поспит всего две ночи, сегодня и завтра. А в воскресенье вернется в город и оттуда в понедельник рано утром -- в Одессу. Так что у нас еще весь день завтра, чтоб побыть всем вместе.
      -- Так она всего на три дня! Ну Нонка! А где ж ты сегодня всех уложишь. Может, Нонне пойти к нам? -- Да нет, уже все продумано. Она будет спать в детской на креслекровати.
      -- Ой, дорогая! -- воскликнула Инга, глядя на часы. -- А время-то бежит. Скажи, что нужно сделать?
      -- Там в спальне все приготовлено. Натяни чистую простыню на кровать, которая ближе к окну, -- это моя, там уложим Анюту, а на кровати Олега будет спать Санька. -- Так, может, Санечку сразу уложишь в детской на ее кроватку? -- Ну, вопервых, она ни за что не захочет спать отдельно, раз уж подружка здесь, вовторых, в детской гости будут раздеваться, переодевать обувь и оставлять верхнюю одежду. Народу-то будет много. Я еще не всех из лаборатории Олега знаю, но те, кого успела узнать, очень приятные люди. Олег-то с ними сотрудничает давно, еще из Томска. -- Всетаки твой Олег -молодец. Уже старший научный сотрудник и в университете будет работать на полставки! -- Ну не забывай, милая, что он все же немного старше. Кроме того, у него контактный характер. Ну и, главное, он работяга. Он весь отдается работе. Он хочет сделать карьеру, чтоб нам всем жилось хорошо. Сейчас его уже избрали в партбюро института... -- Так гляди, ты однажды проснешься первой леди. С такими темпами он скоро станет доктором, членкорром, академиком и до директора дорастет. -- Ну уж! Хотя, по правде говоря, Олег уже вовсю готовится к работе над докторской. В это время раздался громкий звонок. -- Это похоже на Нонку, -- сказала оживленно Лина.
      Подруги с радостным ожиданием направились к двери. Как только Лина открыла дверь, в коридор ввалилась, благоухая "Красной Москвой", роскошно одетая Нонна. Ее ослепительная красота, словно обведенная умелой кистью художника, стала еще ярче и отчетливей. Она небрежно сбросила с себя модное длинное демисезонное нейлоновое пальто с капюшоном и предстала во всей своей красе. Роскошные волосы спускались до плеч. Модное английское гофрированное трикотажное платье, перетянутое в талии твердым поясом, эффектно очерчивало точеную фигуру, а замшевые, на шпильке лодочки подчеркивали стройность ее изумительных ног. -- Ой девчонки, как я счастлива! -- визжала Нонна, сжимая в объятьях то одну, то другую из подруг. Вот видите, какая я молодец: взяла и приехала. Мой муж в плаванье. Аську с няней оставила, и вот я здесь. Прямо с корабля на бал. Прямо на новоселье. Дайтека я на вас посмотрю. Линок, ну ты выглядишь превосходно. Не зря говорят, что никогда женщина не бывает такой красивой, как во время беременности. Ну а ты Инга -- вообще! Ну Клеопатра, ну красотка. И как тебя еще тут какойнибудь академик не украл. -Ну, Нонка, остановись. У меня семья, как ты можешь такое говорить?! -одернула Инга подругу.
      -- Ну уж и пошутить нельзя. Ну что с меня возьмешь: одного мужа бросила и вот вторым верчу -- кручу, как хочу. И он, заверяю вас, не последний у меня. Если что не по мне, тут же брошу. Я поняла тайну, чем мужиков брать: только любовью к самой себе. Поэтому я решила любить себя более всего на свете и жить в свое удовольствие. И что вы думаете: проходу мне не дают, причем мужики что надо! И я буду кружить им головы, этим одноклеточным существам. Они доброе, преданное отношение просто не способны оценить и, чем больше жертвуешь для них, тем больше они плюют на нас. Я своего Марата не очень любила, вы знаете. Но видит бог, я хотела ему быть честной и верной женой. Так он же этого не ценил и изменял мне. Когда я узнала, он пластался, осыпал меня подарками и говорил, что это его восточный темперамент, что он изменял мне только телом, а душой верен только мне. Но я смотреть на него не могла. Но деваться-то некуда. Не к папе же идти. И я решила: да чтобы я, с моей красотой, сидела и страдала по мужуподонку?! И сама стала крутить романы. И вот встретила своего моряка. Он был в разводе, я разошлась, несмотря на истерики Марата. И мы поженились. У него квартира, шмотки мне привозит отовсюду. Я их продаю подружкам, в комиссионки. Словом, деньги у меня сейчас всегда водятся, и я свободный человек. Вот я сейчас не работаю вообще. Живу в свое удовольствие. А Марат просто с ума сходит. Теперь ему уже никакие женщины не нужны, он ни на кого вообще не смотрит и, если ему верить, даже ни с кем не спит. Так что его восточный темперамент "требовал" женщин, когда я была рядом. А теперь и темперамент вроде исчез. Ну и черт с ним, теперь уж буду всем мстить и за себя и за маму. Я своего папашу вообще не признаю, ведь он, еле выждав год со дня ее смерти, завел себе другую, а может, это была и не другая, а та, про которую писали в анонимке. Ну ладно. Сегодня говорим только о хорошем. Итак, я в твоем распоряжении, Линок, приказывай. Вот только туфли переодену. Где моя сумка?! Кто украл мою сумку?! -- крутила головой, весело улыбаясь, Нонна. -- Ах, вот она, моя сумочка. Ой, девчонки, вот я, взбалмошная дура, забыла! Я ж вам подарков навезла. Она расстегнула молнию своей красивой фирменной дорожной сумки и стала выкладывать на стол косметику, предметы женского туалета, маникюрные принадлежности, бижутерию и даже несколько отрезов тканей. Разбирайте, что кому нужно. Вам виднее. Хотя я старалась все привезти в двух экземплярах, так что можно не раздумывая все разделить пополам. Это мне благоверный привозит, либо я покупаю на валютные чеки в спецмагазине.
      Затем она достала изящные лодочки точно такие же, как те, в которых пришла, только на небольшом каблучке и стала надевать. -- Нонна, еще до прихода гостей не менее трех часов. Ты устанешь, надень тапочки, -- сказала Лина. -- В тапочках я только хожу в ванную и туалет. Я слишком себя уважаю, чтоб расхаживать перед кем-то в тапочках. А вдруг вот явится, например, твой Олег сейчас прямо, глянет и разочаруется, мол, а я-то думал... -- Нонна громко расхохоталась. -- Ну ладно, девчонки, в конце концов, это мое дело, уставать моим ногам или нет. Дайте мне только чтонибудь на грудь и живот, чтоб платье не запачкать. А, вот, я нашла! Она взяла с крючка свежее посудное полотенце и распластала его вдоль своего стройного тела. Два верхних его конца завязала как столовую салфетку сзади на шее, затем сняла твердый пояс, натянула его поверх полотенца и стала выглядеть еще эффектней в этом белом узком импровизированном фартуке. Делая вид, что не замечает, какой эффект производит на подруг ее изобретательность и умение усилить свою привлекательность, Нонна сказала:
      -- Так, дайте мне дело, и я все буду о себе рассказывать по ходу, все, что вас интересует. К шести часам пришел Олег. Поздоровавшись с ним за руку, Нонна, став в эффектную позу, изрекала: -- Ну какова я?! Взяла да и прилетела к вам на новоселье! Кто еще на такое способен?! Из Одессы в Новосибирск и только на новоселье. Я ведь в понедельник улетаю. Олег приветливо улыбнулся, не найдя, что ответить, но не упустил, однако, возможности раздеть подругу жены взглядом. Затем сказал, обращаясь к Лине. -- Извини, что пришел позже, чем обещал. Ну никак не получилось. Но я вижу, что у тебя прекрасные помощницы, и вы справились без меня. Я бы вам, наверное, только мешал здесь, не так ли? Олег снова окинул Нонну взглядом и сказал: -- Нонна -- ты настоящая подруга. Это не значит, Инга, что я не считаю и тебя настоящей подругой. Но все же тебе -- только перейти дорогу, а вот она четыре тысячи километров одолела. Ну ладно, девчата. Я сейчас переоденусь и приду к вам на помощь. -- Олежка, ты сбегай быстрей за Санькой в садик. Уже поздно. Я, видишь, не смогла выбраться. Мы уже все сделали почти. Олег, не сказав ни слова, мгновенно исчез за дверью. Тут пришел Саша с Анютой. -- Вот и мы, -- сказала Инга, нежно обнимая дочку. Нонна, поприветствовав Сашу, и ему повторила: -- Ну, какова я? Прямо из Одессы на три дня к подругам!
      -- Да, Нонна, я думаю, это самый лучший подарок Лине к ее празднику. Кто бы мог подумать, что мы все соберемся здесь, в Академгородке?! Инга просто засветилась счастьем с того дня, как узнала, что Олег получил приглашение в Академгородок.
      Инга, молча улыбнувшись в знак подтверждения слов мужа, сказала, повернувшись к Лине: -- Линуся, скоро уже придут гости. Пора и нам привести себя в порядок. Давай мы Нонну с Сашей оставим здесь дежурить, а сами пойдем прихорашиваться.
      -- Да, да! Иди ты первая в ванную. В конце концов, если я что-то не успею, мне простят. Все знают, что я жду ребенка. А ты, Ингуля, иди, можешь принять душ, ты ведь целый день вкалывала со мной на кухне. Закрывшись в ванной, Инга открыла свою мягкую сумку, и ей стало грустно доставать оттуда надоевшее платье. Оно было связано одной из старейших сотрудниц бызы, для которой вязание было не только мизерным дополнительным заработком, но, прежде всего любимым хобби. Шерстяные нитки появлялись в продаже редко, да и денег на них у Инги почти никогда не было. Шесть мотков ниток по пять рублей, которые нужны были для платья, -- это ее "чистый" аванс. Да еще за работу... Понимая все это, Марья Степановна (так звали сотрудницу) в знак благодарности за то, что Инга когда-то помогла ей в каком-то жилищном споре, за очень малую плату сама распускала трикотажные вещи, из которых Анютка выросла, и вязала Инге юбки, шапочки и шарфики. Инга любила это связанное в резинку, темносинее с белой отделкой платье. Оно было ей к лицу и красиво подчеркивало фигуру. Но сейчас при Нонне, на фоне ее фирменных вещей Инге казалось, что это кустарное платье унижает ее перед подругой. Однако тут же отбросив эти "пережитки мещанской идеологии", она вымыла лицо холодной и горячей водой, положила на него на несколько минут сметану с солью, затем, смыв маску, нанесла тонкий слой крема "Люкс". Ощущение свежести на лице придало бодрость всему телу, подняло настроение и она вышла в гостиную. Нонна сидела на стреме в ожидании гостей, а Саша что-то мастерил из бумаги с Анютой. -- Инга, тебе не будет жарко в таком платье?! -- воскликнула Нонна, разглядывая подругу. -- Ну если нет, то все остальное великолепно. Сегодня все мужики будут падать, глядя на тебя. -- Нонна, прошу тебя, оставь это, -сказала Инга, с огромным усилием подавляя нарастающее к Нонне раздражение.
      -- Ой боже! Ну что вы такие серьезные! Уж не из Одессы, что ли?! -расхохоталась Нонна. -- Сашок, что сделалось с моей подругой? Она потеряла чувство юмора. Ее подменили, остудили в этой Сибири! В это время дверь распахнулась, и квартира наполнилась молодыми людьми, которые и манерой поведения и темами разговоров точь в точь как бы повторяли все вечеринки Сашиной лаборатории, где Инге пришлось побывать за это время. Нонна пыталась включиться в общую атмосферу, но безуспешно, и вскоре она стала проявлять все признаки человека, не знающего, чем себя занять и о чем говорить. Тогда она предложила Лине покормить девочек и уложить их спать. Уставшие от избытка шума дети мгновенно уснули, а Нонна подошла к слабо освещенной ночником зеркальной двери шкафа, который стоял в спальне у стенки, перпендикулярно кроватям, чтобы затянуть потуже пояс на платье, который расслабила, возясь с детьми. Неожиданно она увидела стоящего в дверях Олега и не успела даже крикнуть, как оказалась стиснутой в его объятиях. -- Ты что, с ума сошел?! -- говорила она тихо, боясь обратить внимание кого-либо на этот кошмар. Олег не обращал внимания на ее сопротивление и продолжал тискать ее, ища губами ее губы. -- Немедленно отпусти меня. Немедленно. Ты, я вижу, подонок, и тебе ничего не стыдно. Но как я буду смотреть в глаза подруге, выйдя отсюда. Олег, не обращая внимания на то, что она говорила, стал задирать подол узкого трикотажного платья, которое ему не подчинялось.
      -- Если ты меня сейчас не оставишь, я закричу. -- Ты не закричишь, -говорил он задыхаясь. -- Ты сама меня зазывала, ты сама кокетничала со мной. -- Ну ты и дрянь. Ты думал, что, если я красуюсь, то для того, чтоб обратить внимание на себя такого ублюдка, как ты? За столом восхваления кулинарных достижений хозяйки, постоянно перемежались с веселыми тостами и шутками гостей. Через какое-то время Инга вдруг подумала, что Нонна, не знающая, что такое сибирский климат, могла не закрыть форточку в спальне. Кроме того, Анюта дома спала еще в кроватке с сеткой и потому здесь с непривычки может упасть, если окажется на краю Лининой кровати. Она тихо вышла Из-за стола и направилась в спальню. Открыв дверь, она увидела в едва освещенной ночником комнате за дверью в углу между платяным шкафом и кроватями, где мирно посапывали две малютки, мужчину и женщину содрогающихся в объятьях. Она не разобрала, кто это, и хотела выскочить, но тут мужчина повернулся, и она увидела лица Олега и Нонны. Оцепенев, Инга не нашлась, что делать. Нонна, не глядя на подругу, мгновенно выскочила из спальни. В этот момент Инга почувствовала боль в локте, за который ее схватил Олег, задерживая в спальне. Чтоб, не дай Бог, не обратить внимание окружающих на происшедшее, она покорно уступила натиску и остановилась. Олег мгновенно сковал ее движения, прижав к стене. -- Инга, умоляю, не говори ничего Лине. Умоляю, не говори ей. Дай мне слово, что ты не скажешь. -- Я, конечно, не скажу Лине, -- говорила вся трясясь Инга, -- но не ради тебя, конечно, а ради Лины.