Социологический роман

      На экране снова, как бы участвуя в беседе с Замирой, появляются Ром и Леафар. -- Следует отметить, -- лукаво улыбнувшись, говорит Ром, -- что в Анаукс "воздух носил в себе" частицы упрека в том, что "Старейший" не жаловал гуманитарные науки, поэтому в здешнем университете (о котором я скажу позже отдельно) не было ни философского лицея, ни даже лицея права и мнгогих других лицеев гуманитарного профиля, имеющих место почти во всех университетах Земли. Но нужно помнить то время (на что я уже ранее обращал твое внимание), в котором Анаукс создавалась. Это было время больших разочарований в идеологических догмах и постулатах, во внедрении которых, к сожалению, немалая роль принадлежала и гуманитарным наукам. В это время на смену культа словесных постулатов и догм приходил культ точных математических формул, которые только якобы и могли быть носителями истины. Однако и в этих условиях, благодаря тому, что умы анауксиев, изощренные в науках, удивительно способны ко всякого рода умственным изобретениям, они находили способы постановки самых смелых задач, и рожденные ими идеи в гуманитарных областях будоражили головы и сердца не толко анауксиев, но и их единомышленников во всей Державе. Поэтому здесь, несмотря ни на что, был очень высокий уровень гуманитарной активности.
      Тут кадр сменяется и на экране появляется заведующая выставочным залом Дома ученых Академгородка, искусствовед Галина Лаевская. Ее лицо истинной красавицы, с необыкновенно большими зеленоголубыми лучистыми глазами всегда выглядит веселым и улыбающимся. Звучит ее степенный, проникновенно грудной голос. -- Везде, где бы я ни появлялась, -- в музее ли, в частной коллекции или в мастерской художника, -- мой рассказ о том, что я представляю картинную галерею Дома ученых Академгородка, имел воздействие почти магическое. Академгородок в те времена ассоциировался в памяти моих собеседников с выставками работ Павла Филонова, Роберта Фалька, Михаила Шемякина. Эти имена были запретными в советском официальном искусстве, поэтому человека, приехавшего из места, где были организованы их персональные выставки, принимали особенно приветливо. Несколько раз выставляли мы молодых "художников с Малой Грузинской", где с середины семидесятых годов концентрировалось неофициальное искусство. Академгородок всегда жил несколько обособленной жизнью. Здесь было немного посвободнее, легче обходить номенклатурные запреты. Художники стремились выставиться в новосибирском Академгородке, это было почетно. -- В Анаукс, -- говорит вновь появившийся Ром громче обычного, -- проводились социологические исследования, всевозможные диспуты, семинары и конференции на такие темы, о которых в других местах Державы рассуждать еще было невозможно. -- Друг мой Ром, -- сказал, глянув на часы, Леафар. -- Если я правильно тебя понимаю, то, поскольку из всех удовольствий анауксии более всего ценили удовольствия духовные и телесные, следовательно, их не волновали материальные блага? -Наиученейший из мужей, -- посмею заметить, что этой своей репликой ты прав и не прав. И вот почему. Прав ты в том, что, приехав в Анаукс, анауксии на начальных этапах жизни, например, приобретали здесь порой значительно меньше материальных благ, чем они могли бы иметь, посвятив себя более прагматичным занятиям. Но они были одержимы идеей Анаукс и возможностью посвящать себя любимым занятиям в условиях свободы творчества, предоставляемых ею. Поэтому для них материальные блага отодвигались на одно из последних мест в шкале ценностей. И в этом ты прав. Но с другой стороны, многие из них имели семьи, о благополучии которых им нужно было заботиться. Потому они не могли не думать и о материальном вознаграждении своего труда. И вот тут мы переходим к самому интересному эксперименту -- удивительной системе взаимодействия духовных и материальных стимулов жизни в Анаукс. Эти стимулы определяли удивительную атмосферу взаимной любви светлоголовых друг к другу и отсутствия зависти среди них. -- Нууу, друг любезный, -- сказал, весьма оживившись Леафар, -- вот тут ты меня заинтриговал! Я не встречал ни одного места на нашей грешной Земле, где бы не было хоть когото, кто бы ни страдал этим разъедающим душу пороком -- завистью. Так что я уже никуда не потороплюсь, пока не дослушаю тебя до конца. -- Поверь, -- говорит Ром, -своими этими словами ты лишь достоин самой высокой моей признательности, ибо никакую другую сторону жизни Анаукс мне бы не хотелось так обсудить с тобой, как эту. Так что я рад, что не должен просить прощения (что намеревался сейчас сделать) за то, что отнимаю у тебя драгоценное твое время. -- Я весь внимание, мой друг, -- ответил Леафар, сосредоточенно обратив свой взгляд к собеседнику.
      -- Итак, о распределении материальных благ в Анаукс, -- начал Ром. -Материальные блага среди анауксиев распределялись в соответствии с четко установленной иерархией их статуса. В принципе, структура этой иерархии в Анаукс не отличалась от других мест в Державе, где занимались науками. Но в Анаукс она имела принципиально иное значение, чем где-либо, ибо нигде не определяла в такой степени все основные стороны их жизни, как здесь. -- О мой друг, это мне крайне интересно знать, -- осторожно перебил рассказчика Леафар. -- Я давно хотел у тебя выведать, что означает реплика, которую мне как-то пришлось слышать на одном из симпозиумов по поводу проектов образования в другом регионе Державы подобной Анаукс республики. -- Скажи мне, любезный, что же это за реплика, -- спросил Ром. -- Я бы не хотел обижать твои святые чувства к Анаукс, -- сказал Леафар, -- но все же, я думаю, что тебя более всего интересует истина. Так вот: на симпозиуме выступил представитель психологической службы какого-то известного центра и категорически не советовал распространять опыт Анаукс именно по социальнопсихологическим мотивам. И обосновал он это следующими аргументами. Он сказал, что в Анаукс все стороны жизни анауксиев настолько определены их статусом, что, например, младший анауксий где бы он ни находился -- и в лаборатории и вне ее, то есть и в трудовой и в бытовой сфере, всегда остается "младшим анауксием" -- от условий его труда до приобретения сапог. В то время как в других республиках и городах, любой анаукий за пределами своей трудовой деятельности -- обычный человек, как любая другая среднестатистическая персона, в возможностях решения проблем жилища, удовлетворения разного рода материальных и духовных потребностей и прочее. -- Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду, и попытаюсь тебе на это ответить, -- сказал Ром, похлопав коллегу по плечу, показывая, что нет для него вопроса проще, чем этот. -- Понимаешь, мой друг, внешне это, возможно, выглядело именно так. Но это только внешне. А суть совсем иная. Особенность трудовой жизни анауксиев состояла в том, что здесь в основном начинали трудиться два уровня анауксиев. Условно: "генералы" и "солдаты", поэтому у "солдат" было никем промежуточным не занятое поле для развития и продвижения в "генералы". Основополагающим принципом организации всей жизни Анаукс, как я говорил, был принцип равенства возможностей, который и способствовал привлечению сюда светлоголовых со всех уголков Державы. Здесь не существовало проблем: кто какого рода и кто откуда.
      В это время над скамейкой собеседников возник экран, на котором крупным планом появился сидящий за письменным столом бывший ректор Новосибирского университета, академик Спартак Тимофеевич Беляев. Как всегда, подтянут и серьезен, словно все время участвуя в беседе, он с укором в голосе произносит:
      -- Независимо ни от каких организационных трудностей оставался неизменно высшим критерий в подборе людей. Специалиста мерили одним абсолютным метром по квалификации, способностям, возможностям, без скидок на нехватку и ажиотаж ускоренного становления.
      Экран исчез. Ром, как ни в чем не бывало, продолжает свой рассказ: -Здесь для всех была обеспечена равная стартовая позиция и равные стимулы к достижению успеха. И этот принцип, по идее, отвергает иронический смысл той реплики, которую ты мне только что процитировал, мой друг. -- Ром дружелюбно, но назидательно улыбнулся собеседнику. -- Да, здесь действительно почти все стороны жизни определялись статусом. И младший анауксий действительно имел определенный набор благ, за который он не мог перешагнуть, не перешагнув свой статус. Но ведь в этом и была идея. Пожалуйста: хочешь больше благ -- больше трудись, добивайся больших успехов, обретай высший статус! -- Но позволь, любезнейший, -- возбужденно перебил друга Леафар, -- ты мне как-то говорил, что все анауксии отбирались из светлоголовых. А что коль он оказался неспособным к успехам в науках? Ведь в Анаукс съезжалось много зеленой поросли, едва закончившей университет. Не тебе мне доказывать, ученейший из мужей, что отличная учеба в университете не всегда означает способность к научному труду. Ну и пусть он светлоголовый, но ведь не все же светлоголовые способны к наукам! Его светлоголовость, может быть, весьма полезна на других поприщах! Как же тогда ему быть в таком месте, как любимая тобой республика Анаукс? А если он вообще оказался не светлоголовым, а сероголовым?! Ведь бывает и такое. Ведь тебе, любезный, хорошо известно, что отличные оценки не всегда означают светлоголовость, а лишь результат непомерного усердия! В любом другом месте он может успешно проявить себя и не испытывать комплекса неполноценности. А как же ему быть в таком месте, как Анаукс, где он, по определению, "назначен" в светлоголовые?
      Ром, несколько растерянно посмотрел собеседнику в глаза, мгновенье помолчал и сказал незаметно вздохнув: -- Давай вернемся к этому вопросу несколько позже. А сейчас позволь мне завершить то, что я предпочел тебе рассказывать. Начнем со статуса. Здесь имеют место следующие уровни: младший анауксий без ученой степени, младший анауксий с ученой степенью второго ранга, старший анауксий с ученой степенью второго ранга, анауксий с ученой степенью первого ранга. За успехи в науке и в подготовке молодой научной поросли он мог стать руководителем подразделения Лаборатории, а также руководителем самой Лаборатории. Высшими титулами являются: кандидат в высшие анауксии и действительный член высших анауксиев. Каждый титул определял статус анауксия и, следовательно, многие стороны его трудовой и бытовой жизни: пределы самостоятельности в основной работе и объем материальных благ. В Анаукс существовала очень четкая система оплаты труда. Например, если начинающий младший анауксий без ученой степени получал сто пять денежных единиц, то старший анауксий с ученой степенью первого ранга получал четыреста денежных единиц, а, став зав. подразделения Лаборатории, получал пятьсот денежных единиц. Таким образом, при усердии и таланте каждый анауксий мог достичь вполне достойного материального уровня жизни. Но это лишь только часть материальных благ для анауксиев, мало отличающаяся, как я сказал, от таковых в других республиках Державы. Главная же специфика распреде ления благ в Анаукс состояла в тех льготах и привилегиях, которые анауксии получали в дополнение к оплате. В жилой зоне Анаукс было три категории жилья: малогабаритные и полногабаритные жилища в многоэтажных (от четырех до девяти этажей) строениях и индивидуальные коттеджи. Жилье распределялось в соответствии со статусом анауксия. Коттеджи обычно предоставлялись кандидатам в высшие анауксии, действительным членам высших анауксиев, а также представителям высшего уровня администрации Анаукс. Например, младший анауксий, семейный, но без ученой степени получал жилище в малогабаритных строениях. Получив ученую степень второго ранга и став старшим анауксием, он мог рассчитывать на небольшое, но уже намного улучшенное жилище в полногабаритном строении. В зависимости от продвижения в статусе он мог в дальнейшем получать полногабаритное жилище больших размеров и так далее. В Анаукс существовал жесткий закон, согласно которому, каждый анауксий, выезжающий из своего жилища для переезда в новое, обязан был осуществить полный ремонт, с тем чтобы тот анауксий, который поселится там, попадал в благоприятные условия сразу и не беспокоился о приведении в порядок нового жилища. Подытожив, хочу подчеркнуть, что тогда нигде во всей Державе не было таких благоприятных жилищных условий для молодых семей, как в Анаукс. В то время как за пределами республики население, как правило, жило в неблаго устроенных, часто общих, на много семей жилищах, здесь каждая семья (в том числе молодая) получала отдельное жилище со всеми удобствами и имела ясную перспективу и четкие критерии для дальнейшего их улучшения. -Прости, друг любезный, -- перебил Рома Леафар, -- я понимаю, что это к основной теме не относится, но раз уж мы заговорили о жилищах, расскажи, как анауксии их обустраивали.
      -- О, это тоже очень интересная тема. О ней мы еще поговорим. Но вкратце замечу: в то время, о котором я веду рассказ, в Анаукс мало заботились об особой эстетике жилья. Светлоголовых не волновали красивые и богатые интерьеры и предметы обихода. Поскольку, как я говорил, из всех удовольствий они более всего предпочитали духовные и телесные, то в их жилищах в основном стены были заняты стеллажами (которые они чаще всего сами сооружали) с книгами, а подсобные помещения были отведены под спортивный инвентарь (велосипеды, лыжи, палатки и тому подобное).
      -- Да, действительно, образ жизни анауксиев в Анаукс, как я погляжу, был удивительно цельным и адекватным идее Анаукс. Это, с моей точки зрения, трубует еще особого изучения, -- сказал, задумчиво посмотрев куда-то вдаль Леафар, и добавил: -- Что ж, продолжай, любезный друг. -- Сейчас продолжу, -- говорит Ром, словно что-то вспоминая. -- Так вот, кроме жилья к числу материальных льгот следует отнести систему обеспечения продуктами питания. Здесь следует отметить, что установленная в Анаукс система обеспечения питанием тоже была уникальной и являлась одним из стимулов продвижения в статусе. В то время как население Державы страдало от дефицита продуктов питания и траты огромных сил и энергии на стояние в очередях, обитатели Анаукс практически не знали никаких забот в этом. Однако, поскольку система обеспечения питанием относилась к числу элементов материальных поощрений, она тоже была строго дифференцирована статусом анауксия. Существовало несколько уровней распределения продуктов питания через "столы запросов". В самом начальном периоде создания Анаукс продукты питания всем доставлялись прямо к жилищам. -- Неужели каждой семье индивидульно приносили продукты питания прямо к столу? -- удивился Леафар. -- Ну не совсем так. Индивидуально продукты питания доставлялись высшим титулам, начиная с анауксия с ученой степенью первого ранга. Кроме того, в Анаукс существовала дифференцированная система обеспечения медицинскими услугами в зависимости от статуса анауксиев. Дифференциация распределения благ как стимул для достижения успехов и продвижения в статусе распространялась не только на распределение материальных благ, но и некоторые условия для реализации духовных потребностей. Например, Дом анауксиев. Этот Дом был доступен в основном только анауксиям, ибо им можнобыло пользоваться только по особым билетам членов Дома анауксиев. Но и тут существует иерархия. Простые члены Дома анаукиев и членыоснователи Дома анауксиев -- все платили членские взносы. Однако взнос членовучредителей был намного выше, чем у простых членов. Зато членыучредители имели ряд существенных привилегий пользования этим Домом. В огромном, почти на тысячу мест конференцзале, где проводились симпозиумы, была также оборудована сцена, куда приезжали театры и артисты всех жанров. Здесь же была очень уютная столовая, к основному залу которой примыкал небольшой каминный зал, где проводились товарищеские ужины, приемы анаукиев из других мест Державы и из других держав. Кроме того, в Доме анауксиев работали прекрасные спортивные залы, клубы по интересам, библиотека, художественная галерея. -- А где же проводили время жители Анаукс не члены Дома анауксиев? -- спросил Леафар. -- Это я и хотел сейчас сказать, -- улыбнулся Ром. -- В Анаукс был еще замечательный Дворец культуры для всех жителей Анаукс, в котором показывались представления, кинофильмы, проводились интересные встречи, организовывались массовые гулянья и праздники. Так что, видишь, мой дорогой друг, -- сказал Ром, повернувшись лицом к собеседнику, -- если снова вернуться к той реплике, которую ты мне ранее процитировал, -- то я тебе проиллюстрировал, что ее ирония не имеет под собой никаких оснований. -- Да, все это выглядит действительно красиво. Но все же что-то меня смущает в твоей системе доказательств о преимуществах жизни в Анаукс. Я подумаю... -- не скрывая своих сомнений вставил Леафар, воспользовавшись паузой в рассказе Рома. -- Ты сможешь судить лишь после того, как узнаешь все стороны жизни Анаукс. А ведь я тебе не рассказал еще об одной из важнейших особенностей жизни нашей республики -- о системе подготовки молодой смены. В это время, сменив собеседников, на экране появилась группа академиков, стоящих у центрального входа в Дом ученых: М. Лаврентьев, первый ректор Новосибирского университета И. Векуа, второй (после Векуа) ректор Новосибирского университета Д. Беляев, академик А. Мальцев. В центре Гурий Иванович Марчук, который, обращясь к ним, говорит:
      -- Даже самые умудренные опытом и увенчанные победами генералы ничего не смогут сделать, если у них не будет армии. Так и научные победы не могут одерживать только "генералы науки" -- крупные, ведущие ученые. Истинный движитель науки, ее сильные мускулы, ее энергетические ресурсы -- молодежь, которая, следуя своему призванию, пришла в науку и беззаветно ей служит. -Новосибирский университет, -- перебив Марчука вставил Илья Несторович Векуа, -- призван стать одним из главных очагов подготовки кадров. Он является университетом нового типа. Мы хотим пораньше будить у молодежи самостоятельное мышление, а главное -- увлечь молодежь творчеством, этой самой большой романтикой нашего времени. -- Наше богатство и наша индивидуальность, -- дополнил Спартак Тимофеевич Беляев, -- заключаются в том, что не существует университета без Академгородка, без научных институтов.
      Группу академиков на экране сменяет портрет академика Будкера, а вслед за ним появляется похожий на французского актера Пьера Ришара мужчина с копной кудрявых рыжеватых волос, в огромных очках и с нервной улыбкой, за которой он пытается спрятать переполняющие его эмоции. -- Я хочу рассказать, -- говорит он слегка запинаясь, -- про первую лекцию по физике, которую прочел нам академик Будкер. В ту пору мы уже немножко знали о нем, что он занимался бомбой, директор Института ядерной физики, почти что Бог, лауреат Ленинской премии, пятиженец и все прочее. Первое время, только первый курс. Все напряглись, пришли по такому случаю... На экране возникают зафиксированные любительской кинокамерой кадры лекции академика Будкера. Андрей Михайлович в черном костюме, в белоснежной рубашке с черным галстукомбабочкой выглядит торжественно и подтянуто. Держа мел в правой руке, он энергично двигается у доски, артистично жестикулируя. Периодически останавливаясь в устремлении к залу, он, чеканя каждое слово, говорит: -Можно сказать, что физика переживает сейчас героическую эпоху. Такая героическая эпоха, например, была когда-то у географии в период Колумба, Магеллана и Кука. Каждое путешествие открывало целый материк или огромный остров, или огромное море. -- В это время камера высвечивает совершенно завороженные лица студентов, обращенные к лектору. Среди них девушка с челкой и в очках. Взгляд ее огромных глаз выражает ощущение ее причастности к чуду, к нереальности, к осуществлению несбыточного -- слушать самого (!) Будкера. -- Эта наука, -- между тем продолжает академик Будкер, -развивалась бурно и дошла до своего предела. Сейчас героическая эпоха у физики. Каждый день -- величайшее открытие. В течение тридцати лет одно открытие следует за другим, каждое из которых больше, чем все предыдущие вместе взятые. Потому торопитесь жить в наше время. Потому что это время героической эпохи физики. Оно может кончиться. Сегодня областью познания основных, ведущих (не конкретных) законов есть ядерная физика -- вот наша наука, которой, я надеюсь, значительная часть присутствующих через, -- с улыбкой подсчитывает на пальцах -- раз, два три, четыре, пять, восемь лет будет всерьез заниматься. Я желаю вам всем, кто этим займется, большой удачи. Кадр сменяется и на экране вновь появляется та же, что и ранее группа беседующих академиков. -- Исторически сложилось так, -- говорит Михаил Алексеевич Лаврентьев, что Академия наук долгое время не имела никакого отношения к подготовке кадров, поскольку это было монополией высших учебных заведений. Между тем еще Ломоносов прозорливо утверждал, что, -- академик на мгновенье остановился, чтобы точно воспроизвести цитату, -- "регламент академический таким образом сочинен и положен быть должен, дабы Академия не токмо сама себя учеными людьми могла довольствовать, но и размножать оных и распространять по всему государству". Вот видите, -- засмеявшись, сказал Лаврентьев, -- столько раз повторял, что и наизусть выучил. У нас, -продолжил он серьезно, -- была уникальная возможность создать высшее учебное заведение, идеально приспособленное для соединения образования с наукой. Наш университет необычен. Прежде всего, он размещается в здании гораздо меньшем, чем традиционные университеты. В чем дело? Прежде всего, здесь нет множества лабораторий -- студенты работают не на учебных приборах и макетах, а в реальных лабораториях академических институтов. Здесь не так уж много лабораторий -- большинство спецкурсов и факультативов читается прямо в институтах. Наконец, университету не нужны даже кабинеты для заведующих кафедрами -- они их имеют у себя на работе. Все это решается так просто потому, что университет расположен на территории Академгородка, в десяти -пятнадцати минутах ходьбы от институтов. Таким образом, к окончанию курса университета мы получаем законченных исследователей, знающих о последних достижениях науки буквально из первых рук, имеющих опыт работы, а иногда и публикации по избранной специальности.
      -- Видите ли, -- вставил академик Мальцев, лекции которого были чрезвычайно популярны среди студентов, -- ученых часто спрашивают, в чем они видят главную цель своих исследований? Отвечают на вопросы они поразному. Создатель мирового почвоведения Докучаев считал главной своей задачей исцеление Земли. Пастер -- удлинение человеческой жизни. Но есть одна общая задача -- обеспечить подготовку научной смены. На экране опять Ром и Леафар. -- Система подготовки научной смены в Анаукс, -- сказал изрядно уставший Ром, -- была нацелена на то, чтобы еще в зародыше уловить творческий потенциал личности. Поэтому она простиралась и на школьные этапы обучения. На экране вновь сменяется сюжет. Вместо скамейки с двумя собеседниками появляется крупным планом Замира Ибрагимова.
      -- В 1962 году ученые молодого Новосибирского научного центра, -говорит она, -- впервые проводят Всесибирскую физикоматематическую олимпиаду школьников. Председатель олимпийского комитета -- директор Института ядерной физики, академик Андрей Михайлович Будкер. Олимпиада проводится в три тура. В школы Сибири -- в самые окраинные, самые глубинные -- летят письма с задачами первого тура. Адрес для ответов прост: Новосибирск, 72. Олимпиада. Весной в краевые и областные центры выезжают ученые. Разыскивают авторов удачных решений, беседуют с ними, отбирают участников второго, очного, тура, а его победителей приглашают в Академгородок. Летняя школа. Лекции всемирно известных академиков, дискуссии "у фонтана", защита фантастических проектов. На экране Ибрагимову сменяет академик Лаврентьев.
      -- Иногда спрашивают: почему мы решили устроить именно физико математическую школу, а не какуюнибудь другую? -- говорит он. -- Это была вовсе не прихоть и не следствие чьего-то особого пристрастия к этим наукам, а дань той роли, которую играет математика в решении научных и практических задач. ФМШ дает школьнику общеобразовательную подготовку, но с углубленным изучением математики, физики, химии. Естественный вопрос: не способствует ли зазнайству создание для молодежи особо благоприятных условий? Смею утверждать, что такая опасность скорее грозит одаренным ребятам в обычной школе. Программу по любому предмету они осваивают с легкостью, учителя ставят сплошь пятерки, часто даже не спрашивая, в результате они перестают работать. Превосходство над другими нередко рождает ощущение собственной гениальности. А в ФМШ зазнайства быть не может, потому что читают лекции, ведут занятия настоящие математики и физики, часто кандидаты наук, иногда академики, крупнейшие ученые. Тут не зазнаешься. Кроме того, в ФМШ сложилась определенная система трудового воспитания: ребята сами убирают свои помещения, чинят мебель. Сюжет прерывается кадрами, снятыми любительской камерой, которая "заводит" в наполненную юношами и девушками с одухотворенными лицами аудиторию. У доски стоит черноволосый юноша. "Давайте возьмем, например, искусственный мозг", -- говорит он. Тут встает другой юноша, который произносит под всеобщую одобрительную реакцию однокашников: "Проблема вся в том, зачем нам нужен гениальный человек. Нам вообще человек-то не нужен, нам нужна голова его. (Смех в зале.) Она будет мыслить дальше". -- "Она будет бунтовать", -- говорит третий юноша под всеобщий смех солидарности аудитории. На экране вновь Ром и Леафар. -- Кроме того, -добавляет Ром, -- в Анаукс существуют школы с преподаванием некоторого числа предметов на иностранных языках. В кадре снова академик Лаврентьев. -- Для ребят с "умными руками", со склонностью к изобретательству, -- горит он, -в Академгородке создан Клуб юных техников (КЮТ), для которого удалось построить отдельное здание. Они выдумывают и строят вездеходы и болотоходы, ведут астрономические наблюдения, конструируют приборы, которые используются в наших институтах. Работы кютовцев получили около двухсот медалей ВДНХ, сто дипломов всесоюзных конкурсов. На базе КЮТа созданы специальные технические классы в физматшколе.
      Лаврентьева на экране сменил Карем Раш, прославившийся своей деятельностью в детском фехтовальном клубе "Виктория". -- Я создал тогда, -говорит он возбужденно, -- целенаправленную программу воспитания гармонично развитого человека. Художник Владимир Петрович Сокол вырезал герб "Виктории". Клуб имел свой кодекс мушкетерской чести. Последняя заповедь кодекса клятвенно произносилась при приеме ополченца в мушкетеры: "Береги, защищай и уважай свое имя, престиж своего учителя, цвета своего общества и знамя своей страны". -- В Анаукс, -- говорит вновь появившийся Ром Леафару, -- большое внимани уделялось развитию эстетических вкусов и любви к музыке у детей. В Анаукс работает музыкальная школа, созданы детские музыкальные оркестры, которые прославились не только в Анаукс, но и за ее пределами. Вообще рассказать обо всех начинаниях Анаукс в одной беседе невозможно, дорогой друг. -- В этой моей книге я описываю все подробно и не сомневаюсь, что, прочитав ее, ты проникнешься такими же чувствами к этой маленькой замечательной стране. -- Но, мой любезный, -- сказал Леафар, -- я, право же, затрудняюсь тебя понять. Ты воспроизвел картину некоего идеального места, где нет никаких изъянов. Так почему же ты дал своей книге такое название и предисловие к ней начал со слов: "Сегодня мне плохо. Я проводил навсегда очередного из своих талантливейших коллег и любимейших из друзей, который покинул эту уникальную, так горячо любимую мной республику". Я бы хотел именно об этом с тобой поговорить, однако прежде позволь пригласить тебя на чашку восточного кофе. Как я пониманию, ранее ты только констатировал факты из жизни твоей любимой Анаукс. Сейчас же тебе придется произвести анализ того, что же побудило тебя прийти к такому заключению, суть которого обозначена на титульном листе твоей книги. -- Ты прав, любезный друг, -сказал Ром. Он встает со скамейки, кладет руку на плечо Леафару, и они оба уходят, чтобы вновь вернуться отдохнувшими и повеселевшими. -- Ну что ж, друг мой, -- начал Ром, -- нам предстоит с тобой нелегкая работа: вместе ответить на вопрос, который я обозначил в названии своей книги. Конечно, сейчас это нелегко будет сделать, ведь тебе еще нужно прочитать всю книгу, в которой ты обнаружишь массу дополнительной информации и деталей, -- говорить о них не хватит имеющегося в нашем распоряжении времени. -- Да, мой друг, -говорит Леафар, -- я понимаю, но искренне хочу помочь тебе разобраться и самому обрести опыт в этой области жизни, дабы использовать его в моих дальнейших трудах... Так что наша с тобой беседа и мне не менее необходима. Итак, я весь внимание. -- Благодарю тебя, любезный, -- начинает Ром. -Анаукс, как я тебе говорил, была создана в ту пору, когда Держава пыталась сбросить путы тоталитаризма. Но потенциал социальнополитических сил, которые олицетворяли эти устремления, был слишком слаб. Держава жила во власти догм правящего Ордена, который не желал от них избавляться. И более всего он боялся потерять свою власть и контроль над обществом в условиях свободы и демократии, ростки которой начали слабо прорастать. Поэтому легкомысленного, по их понятиям, правителя, пришедшего на смену тирану, тихо сместили и стали восстанавливать прежние порядки. -- И что же они восстановили тиранию вновь в ее прежнем виде?! -- спрашивает эмоционально Леафар. -- Ну как тебе сказать, конечно, в том виде они уже не могли ее восстановить. Ведь предыдущий правитель успел открыть обществу глаза на многие преступления тирана и его окружения против своего народа. Поэтому они действовали более осторожно. Общество захлестнуло лицемерие, лживость, самообман, всеобщее восхваление Правителя и успехов в общественном развитии при отсутствии таковых. Все это не могло не сказаться на экономическом состоянии Державы, которую охватила стагнация. А в условиях динамично развивающегося вокруг мира Держава начала катастрофически отставать внаучнотехническом развитии. -- И конечно, это все не могло не сказаться на Анаукс, -- вставил Леафар. -Естественно. Например, когда эта свободолюбивая республика впервые столкнулась с ограничением свобод, на знамени которой она создавалась, это было подобно шоку... -- А в чем же это проявлялось конкретно? -- спросил Леафар, прищурив глаза и пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
      -- Например, я тебе, кажется, прежде рассказывал, -- говорит Ром задумчиво, очевидно пытаясь восстановить в памяти все в деталях, -- про известный клуб "Дробь", который был создан в Анаукс светлоголовыми.